Вношу в, так сказать, анналы ещё одну фейскую историю. Она видится мне очень рождественской сказкой - несмотря на то, что её главная героиня возникла ещё до моего дня рождения (а после Самайна случился перерыв на ту историю, которая создана "в стол", - но сколько бы лет она там ни пролежала, её я также не забуду и не потеряю).
И мы с Саюри продолжаем тенденцию пристраивать в добрые руки антагонистов, начатую Дарреном и Кейдом. Да, Улсен никогда не простит Кейду то, что тот поднял руку на Эдраха, - и то, что капитан мог ожидать, что собрат-Балоринг даст сдачи, его не оправдывало. Но прошлое в прошлом, а здесь и сейчас Мариса может быть уверена, что её ши не ударит женщину (не только её, а вообще любую), - и остальное её не волнует. А Ма'Ии никогда не простит Крайона за своих женщину и дочь, - но Крайон и Лиа оба наломали дров и причинили друг другу немало боли (их коллизия впервые была описана здесь), и граф, всё потерявший, тоже заслуживал счастья.
Но всё началось с того, что в коллекции Эйлундских клубочков(тм) появился ещё один, точнее одна, - очень юная и очень светлая...

Все чудеса здесь...Эту шийскую девочку Саюри и принесла мне в октябре: она, как водится у фей, пригрезилась ей в полудрёме между парами.
Салли МакКиннон, - и это фейское имя. У неё очень странная история. Она жила перед Расколом, и она была Дитя. Обитала на медовых пасеках какого-то шотландского монастыря - потому что отстала от отряда ши, что уходил прочь, в Аркадию, да так и не нашла трода. Дитя, к счастью, не думала об ужасах скорой кончины, а просто жила эту жизнь день за днём под солнцем и луной, освещая волшебством угасающий мир. Уж Дан весть как, её заприметил один проезжавший мимо Вентру, подружился с ней - и захотел сохранить искорку её жизни. Тремеры сделали для него фонарик, в котором, по их задумке, она могла бы существовать, сохраняясь от Банальности. Время там для неё не шло.
Какое-то время так и было, и она жила в фонаре, - но жизнь Сородича полна опасностей. Этот фонарик переходил из рук в руки, в числе иных вампирских сокровищ, пока в результате сражений котерий и стай не оказался на затонувшем корабле на дне морском...
Много позже, в наше время, корабль нашли исследователи и археологи, и подняли с него часть груза, - среди которого был фонарь, который никак не могли открыть, не сломав.
Находка осела в фондах какого-нибудь музея

И подумалось мне, что вампиры могли потерянное сокровище искать, - и кто-то из них даже мог объявить за него награду.
И увиделась некая охотница за сокровищами - такая ЛараКрофт-стайл, - которая решила заняться поисками. Я долго не мог понять её кит и ещё дольше не мог поймать её имя, но для начала решил, что это будет кларикунша - суровая рыжая женщина. Конкурентки не дремлют, происходит задорная ночь-в-музее с драками и погонями, подъехавшей на шум полицией и вот этим всем. Но трофей достался самой ловкой, - и самое время идти за наградой.
А тут и выясняется, что в фонарике Истинная мать её фея! О чём в описании лота было как-то не указано.
Но как её вытащить, она же растворится...
...Так мне вспомнилась Эйлундская сестра Ренаты, которая её вытаскивала в тело дочери Крайона (и которая пока остаётся в тени, мы даже имени её не знаем). Охотница за сокровищами могла быть с кем-то из них знакома: добывала по заказу ещё что-нибудь. И куда ещё, как не к волшебнице из Эйлунд, идти за помощью с найденной девочкой из Эйлунд

Вот и сошлись края историй, - и оставалось понять, как именно выяснилось содержимое фонарика. И Саюри представила, как: двери фонарика открываются на поворот Колеса. В Самайн охотница не смогла попасть к своим (...да и "где их взять-то, чтоб были свои") и вынуждена была праздновать в одиночестве. Ведь раздобыв фонарик и запутывая следы - вполне можно застрять в каком-то из своих убежищ: троды переменчивы и хрупки, в яви тоже бывают трудности с транспортом... И когда уже думаешь зажечь свечу, наполнить стакан и подпевать старой пластинке, - тут как раз ОНО и происходит
Она заметила свечение артефакта, услышала песню, - и, достав фонарь на свет, обнаружила, что дверца открывается! Туда можно было войти: в праздник всякое возможно. Там очень, очень много волшебства, и там живёт обитательница фонарика - в маленьком кукольном доме. Она была рада первой за долгое время гостье, напоила её чаем с пряными травами, играла ей на лютне - и хотела слушать много историй...
А в историях гостьи было для хозяйки домика немало незнакомого и непонятного: Что такое аукцион? А что такое кодовый сейф и сигнализация? Кто такие копы? Зато в этих историях было много приключений, риска, азарта, хитростей и опасностей И, конечно, узнав, что снаружи она заключена в артефакт, что должен был быть вскоре продан... - хозяйка немного печально вздохнула. Это безобидное создание попросило гостью, если так будет возможно, продать артефакт кому-нибудь доброму.
О том, чтобы отдать фонарик вампирам, за какое бы то ни было вознаграждение, - теперь, конечно, не могло быть и речи. Ещё влезут своими Банальными лапами и что-нибудь испортят. А для фей такая находка не имеет цены... Столько волшебства нечасто встретишь, - а сколько Салли может помнить и уметь такого, что вернувшиеся из Аркадии уже не помнят и не умеют!..
...Так и завертелись у охотницы мысли, кто же сможет позаботиться о юной ши

Сестра Ренаты смогла бы, - но до неё и Эйлундского ковена надо было ещё добраться. С одной стороны, охотница вампирам ничего не обещала: просто откликнулась на объявление, как и многие. С другой, - найдётся кому сообщить вампирам, что фонарь теперь у неё, и придётся ей быть о-очень осторожной, чтобы не выследили... Тогда Саюри и поинтересовалась у меня, не хочет ли та сходить в плен к вампирам. Охотница не хотела, но ей пришлось
Она заныкала фонарь в надёжном месте (а раз она кларикунша, с чем я к этому времени уже как-то сжился, - то там же, где коллекция ея) и постаралась выйти на связь с Эйлундами или Крайоном. С Крайоном даже реальнее было связаться для начала: он размещал нормально так заказов для вольных охотниц и был широко известен в узких кругах (и охотница могла знать, что он сотрудничал с ковеном и что он мечтал вырастить фейское Дитя, - а обо всех последовавших перипетиях уже не знала). Но как только она проявилась ("Барышня, соедините меня с ковеном, будьте добры")), - тут-то её и сцапали. И - какой такой фонарь? Ничего не знаю. Я вообще в музей за другим лезла. Фонаря не видела. А если видела, то не брала. А если брала, то потеряла.
Так что сам Крайон - или его подданные - отправились на встречу, но увидели лишь "несколько шерстинок, парящих в воздухе"(тм). А пока они будут искать пропавшую кларикуншу - перед ней встала задача: продержаться на вампирских допросах.
В чём плюс кларикунов: местонахождение своей коллекции они сдадут чёрта с два, это дороже зеницы ока, хоть режь. Но поскольку жести нам не хотелось, - то раз фею поймали Камарильцы, логика у них была следующая: пытать не будем, ещё откинется, силой будем поить её кровью три ночи подряд - и потом она сама всё сдаст (Во имя простоты я не буду закапываться в лор и выяснять, возможно ли загулить фею, или она загнётся от Банальности, - будем считать, что минимальный уровень Уз возможен, но Банальность повышается критически, так что ещё немного - и останется от Подменыша просто человек.)
И вот ещё Саюри подкинула выбор для нашей кларикунши: что если вампир, завладевший феей и желающий завладеть фонариком, - по вампирским меркам совсем не (ч)удак? И, понимая, что всё сложно с наскока, - попытался воспользоваться привязанностью крови, чтобы покрепче привязать фею к себе, чтобы она почувствовала себя значимой, любимой... и принесла бы фонарик. Саюри вспомнила Тореадоров, которые бывают не особо Банальны, - но у меня почему-то сложилось, что это был Тремер. И перед ним также стоял выбор, рисковать ради артефакта или нет: ведь Тремерам запрещено вмешиваться в дела фей...
...И параллельно с тем - Крайон ап Фиона, - который, как бы, Неблагая Фиона, - рыщет повсюду в поисках охотницы. И рано или поздно он выйдет на вампирский след! Где-то за углом притаилась драма А это Ма'Ии наблюдает, как бегает Крайон, и надеется, что вампиры укусят его за ж@пу:


После Самайнского перерыва я съездил в Питер, вернулся из Питера, съездил в Сочи, вернулся из Сочи, - и вернулся к этой истории. Задолбавшись подыскивать имя для кларикунши, я решил, что она будет Шейлой: это достаточно ирландское имя - и, видимо, Осеннее, но её устраивает. И что коллекционирует она фигурки балерин - начиная с подаренной ей в детстве игрушки. Как максимально непохожий на неё образ, - поскольку у неё всё ещё внешность коммандос.
А Узы постепенно делали своё дело, - и вот уже "Ничего не знаю, ничего вам не скажу, упыри проклятые" сменяется на "Если я дорога тебе так же, как ты мне, - не проси меня отдавать тебе фонарь вместе с феей! Если с ней что-то случится здесь - это будет на моей совести. Позволь мне найти способ её освободить, и тогда артефакт будет твоим, обещаю". И совсем немного остаётся до того, чтобы согласиться...
Тут и явился Крайон, - и Саюри изобразила на полях конспектов обоих противников. Граф чертовски хорош, - а у вампира такой взгляд вечно голодного студента с топором за пазухой, что в качестве убежища, где он Шейлу окучивал, мне сразу увиделся не логичный подвал, а какой-нибудь заколоченный чердак, заваленный книжками вдоль стен и ставен в столько слоёв, что ни один луч света точно не проникнет Но об этом вампире пока не будет речи в этой саге, речь будет в следующей!

...Итого у нас в одном углу ринга чердака - Тремер с "Вот стою, держу весло, уебу". В другом углу - вломившийся Крайон (и не было причин этому ши играть без ансамбля, - но и Тремер вряд ли в своём убежище пребывал в одиночестве; так что мы порешали, что свита была занята друг другом)). И между ними - эта ирландская женщина, упыря заслоняющая (а там есть чем заслонять, - подозреваю, за её спиной упырь может скрыться весь)) и не слишком куртуазно объясняющая графу про "Забери меня, а его не трожь, он ничего дурного не желал и не сделал". Поднимать руку на Крайона она не собиралась, а вот ловить на себя атаки - вполне всерьёз была готова...
А этот ши взял и приложил Шейлу Правлением - с коротким приказом "Спать". Это было совсем иным, нежели приказывать атаковать домитора, или даже не защищать его, - находчиво и милосердно. Сколько-то секунд Шейла всё равно отчаянно боролась со сном, залепила себе пару пощёчин, - пока не рухнула, заснув стоя, вместе с какой-нибудь книжной полочкой, в которую вцепилась, надеясь удержаться. Но этот беспокойный сон, конечно, поломал ей мозг куда как меньше, нежели поломало бы участие в сражении.
А картина сражения получилась весьма логичная, судя по выпавшим дайсам. Бой оказался тяжелейшим для обеих сторон: 8/8, 10/10, 1/7 в пользу победы немёртвого волшебника над Неблагим рыцарем. Выкинуть критпровал сразу после критуспеха - причём обоюдного! - это, конечно, сильно. Но, как я всегда говорю и скажу ещё не раз, - единицы провоцируют чудеса.

Шейла очнулась в графском владении: это был старинный мрачный особняк, в котором были завешены все зеркала. Пыли разве что не было, - хотя доспехам и золочёным рамам оная очень даже подошла бы.
К Шейле были приставлены в услужение две миловидные богганки, готовые помочь гостье. И чувствовала она себя куда лучше. В доме присутствовала некая фея Эйзин (запомним), что шептала над ней целительные заговоры и творила волшбу ночь напролёт, стараясь ослабить силу Кровавых Уз. Слуги готовы были ответить на вопросы, и им можно было рассказать, где разыскать фонарик, чтобы спасти Дитя ши, ради которой их господин, по всей видимости, расстанется с жизнью, - ибо от Холодного железа нет спасения, и раны, полученные им в бою, уже не закроются.
И первым вопросом проснувшейся Шейлы был - живы ли оба поединщика: ибо последней ниточке, оставшейся от расплетённых Уз, ещё не хотелось смерти вампира. Но как только Шейла услышала о Холодном железе - и эта ниточка порвалась. Порвалась больно: всё же нелегко осознавать, что тому, кто казался первым и единственным существом, отнёсшимся к тебе с теплом, была нужна не ты, а артефакт. Что тот, кого ты готова была защищать, - не только поил тебя кровью и держал взаперти, без света солнца и свежего воздуха, но и поднял Холодное железо на другую фею...
А вторым - не вопросом, но просьбой - было немедленно отправиться с ней до её убежища, дабы забрать фонарик. Вдруг Дитя из Легендарных времён что-то знает об исцелении, или - вдруг возможно будет перенести графа в фонарик, где внутри столько волшебства... Если бы для того, чтобы избавить Крайона от ран, нужно было догнать вампира и оторвать ему голову, - Шейла бы сейчас и это сделала.
И, конечно, домочадцы Крайона снарядили с Шейлой небольшой отряд, чтобы в безопасности добраться до тайника, дать кларикунше возможность забрать фонарик - и поспешить вернуться. Эйзинская ведьма, тем временем, думала, где раздобыть вместилище для души чудесного Дитя, - и рискнула отправиться по местным больницам: вдруг удастся найти подходящего ребёнка...
А спешила Шейла очень: как-никак, две жизни на кону, - и не скажешь, кому скорее нужна помощь... Всё же фонарик столько веков был надёжным убежищем. И по возвращении в особняк - она сразу пожелала, не задерживаясь и не выпуская фонарика из рук, видеть графа. Принести ему хоть немного волшебства и надежды.
Фею проводили в графские покои. Всё было настолько плохо, что он не смог бы принять её даже сидя на троне. Шейла была допущена сразу к одру. Это была комната с деревянными дубовыми панелями и вкраплениями янтарной цветочной мозаики. Видно было, что когда-то это место было живым и уютным. Было очень чисто, но... избирательно. На старом трюмо - хрустальные флакончики духов, к которым, видимо, никто не смеет прикасаться: одна крышечка уже патиной покрылась... Изящные тапочки в углу, - словно их хозяйка вышла однажды и не вернулась уже никогда.
Тяжёлый балдахин кровати был откинут, ши - бледный как смерть, с заострившимся лицом. Укрыт своим знаменем поверх дорогого покрывала, что закрывало раны, - но металлический запах крови, не останавливающейся, несмотря на свежие повязки, не могли скрыть даже тяжёлые благовония... Жить здешнему владыке оставалось часы - если не минуты, это было очевидно. Но взгляд пока ещё был цепким: хотел убедиться, что всё было не зря.
- Приветствую тебя в моих владениях... достойная Шейла из кларикунов. Благодарю за терпение... Яви же... сокровище нашего народа... тебя... наградят.
Шейла прошла быстрым шагом, опережая провожатых, прямиком к постели, без лишних расшаркиваний, - впрочем, если Крайон прежде видел её хоть краем своего сиятельного глаза, то мог уже знать, что светскими манерами охотница за сокровищами никогда не отличалась.
Присела прямо на полу у изголовья, сама бережно взяла ладонь графа и приложила к фонарику в своих руках.
- Прости меня, милорд. Мне следовало драться на твоей стороне в этом бою... И я всё бы отдала, чтобы сейчас поменяться местами с тобой. Этому Дитя нужен тот, кто даст ей безопасный дом, много красоты и волшебства, - а не бродяга вроде меня. Выживи ради неё, - и другой награды мне не надо.
Ладонь ши, ледяная, чуть потеплела, - ведь фонарик пульсировал, как живое существо. Крайон явно слышал речь Шейлы, но дал это понять разве что тем, что пальцы сжал. (Кубик его не очень любит.) Эйзинская ведьма осторожно проскользнула в комнату:
- Милорд, мы нашли подходящую человеческую девочку, и привели её сюда. Можем... рискнуть, открыть дорогу для Дитя.
- Постой, Кари, - произнёс рыцарь Фиона. - Сначала... мы должны поприветствовать её, познакомиться... - он перевёл взгляд на Шейлу. - Сможешь... её позвать?..
- Я... постараюсь.
Шейла понятия не имела, как это сделать, - ведь в прошлый раз это она услышала песню, - но ей было очень-очень нужно, и медлить было нельзя, так что она не задумывалась и не сомневалась.
- Услышь меня, Салли, впусти нас в свой дом, открой нам дверь! Нам нужна твоя помощь, и мы здесь, чтобы помочь тебе...
Ладонь графа она накрыла своей - и струйки глэмора потекли сквозь его пальцы, сплетаясь в одну, стремясь к маленькой замочной скважине на дверце фонарика.
И Шейла, в конце концов, просто начала напевать услышанную в фонарике мелодию, сперва тихонько, затем увереннее, - и поток глэмора, ласкающий чужие пальцы теплом, не ослабевал, словно ей и впрямь не жалко было всё отдать. А может - и не "словно"...
Дверца открылась, соразмерность перестала иметь значение, - и Шейла графа на руках занесла: осторожно, но по-прежнему без церемоний. Крайон не смог (не захотел?..) оказать сколько-нибудь внятного сопротивления сильной женщине, и был несом на руках, стараясь изо всех сил удержать ниточку сознания не оборвавшейся.
Салли встретила фей в дверях. Радостный, при виде знакомого лица Шейлы, взгляд крошки-ши сменился тревогой и печалью, когда Салли поняла, что в руках её подруги - умирающая фея.
- О Дан, Шейла! Неси его скорей в дом!.. Как вышло так?!
Шейла вошла и присела там, где сидела прежде, так и не выпуская ши из рук, - словно вместе с телом возможно было удержать и жизнь.
- Прости, что несу кровь в твой дом... Но этот храбрейший из рыцарей вырвал тебя из лап Расточителей - и меня также, и был ранен. И если тебе известен способ исцелить эти раны, чего бы это ни стоило, - поделись им со мной! Ибо я ничем не владею, кроме веры, что Грёза меня услышит...
Но тут кларикунша вспомнила, чем ещё она владеет, как и каждая из её рода, - и лишь одна слеза скатилась по её щеке от мысли о прощании с этим.
- ...И моей коллекции. Это много, много капель волшебства, вместе - будет целое море! И я могу использовать его, ведь нет ничего дороже этой жизни!..
Салли посмотрела на неё своими бездонными глазами, в которых было всё: и мудрость вечности, и искренность детской невинности.
- К чему столько боли... не стоит. Прошу, положи достойного сэра на эту кровать из чашечки цветка, а я погляжу, что можно сделать.
И Шейла поверила этой детской мудрости - сразу и до конца. Бережно опустила графа на цветочное ложе, казавшееся таким же хрупким, как и он сам сейчас.
- Разве же это боль, Дитя, - произнесла она негромко. - Больно терять, а я - обретаю.
И, поймав взгляд Крайона, улыбнулась ему ободряюще, прежде чем устроиться рядом - так, чтобы целительнице не мешать.
Салли села подле ши, вручила кларикунше ирландскую арфочку, - и принялась что-то колдовать над больным: собирать в чашечки дурную, отравленную кровь, поить его волшебными напитками. А волшебство из стенок фонарика постепенно, капелька за капелькой, переходило в тело Крайона. Фонарик становился всё более и более прозрачным, а вот дыхание рыцаря ши делалось спокойнее и ровнее: кажется, он мирно спал...
Как известно, всякий кларикун, даже не будучи музыкантом, способен извлечь мелодию из чего угодно, - так что арфе в руках Шейлы было хорошо. Она ласкала струны, передавая им что-то невысказанное, и позволяла им об этом петь, - и эта песня не прекращалась, пока Салли творила волшебство, а Шейла не отводила от ложа взгляда.
Спустя годы - или мгновения, в оазисе волшебства Золотого века и не понять, - Салли села рядом с рыцарем, и взяла его руку своими обеими ладошками.
- Теперь лишь Дан решит, как будет, - сказала она. - Что было возможно, я сотворила для него.
А дальше всё произошло одновременно.
Ши открыл глаза цвета гречишного мёда, и в них была боль - но уже не погибель.
Стенки фонарика растворились с мелодичным звоном...
Все трое очутились вновь в графской комнате.
Шейла успела только сказать "Спасибо тебе", отставить арфу, податься навстречу - и подхватить графа, когда игрушечный домик вокруг перестал быть видим и осязаем.
Хорошо, что в доме, где горит Очаг, не было холодно по-Осеннему, - но всё равно, теперь Салли грозила опасность, беззащитной перед миром яви... И Шейла устремила взгляд на чародейку, если та всё ещё была здесь.
Кари никуда не ушла, - напротив, стояла там же, готовая к любому развитию событий. Конечно, явление Истинной феи в мире яви поразило её! По щекам Неблагой Эйзин пробежали две слезинки - и замёрзли на лету. Богганки-служанки замерли, забыв, как дышать.
- Принеси Дитя платье, Кари, скорей! - поторопил колдунью Крайон.
В комнату привели озирающуюся человеческую девочку. Сироту с плохой историей, из тех, кого никто искать не станет...
- Больных душой или вовсе без души не было в этот раз, - тихо сказала Кари. - Но зато эта крепка здоровьем. Она зачарована мной, не станет сопротивляться.
- Действуй, у крошки мало времени! - махнул рукой граф. С рук Шейлы, ибо они вместе очутились на его ложе, что так и не стало смертным.
Салли посмотрела на человечье дитя - и отступила к Шейле, помотав головой.
- Нет, - сказала она, - Так нельзя!..
Шейла протянула руку и положила ладонь на плечо Салли: я с тобой и в обиду не дам. Так и сидела, одной рукой графа поддерживая-приобнимая, другой - прикасаясь к девочке-ши. И где-то внутри - "Как я оказалась в такой ситуации, когда стоило спереть из музея фонарь, и вот уже эти двое - мои?.. Те, за кого будешь драться, как львица, не рассуждая..."
Но сейчас было не с кем драться, - иначе всё было бы проще.
- Подожди, - произнесла она негромко и мягко у самого графского уха. - Прошу тебя, милорд, не спеши. Мы ведь не станем действовать против воли Дитя?..
И на Кари взглянула вновь - с сожалением и той же безмолвной просьбой. Чародейку не в чем было упрекать: она старалась и справилась с задачей...
- Все ши однажды поступили так, возвращаясь в этот мир, - теперь Шейла говорила с Салли, словно очередную байку рассказывая. - Здесь иначе не выжить. Может, некоторые из них и не заслуживали жить, - но многие, я уверена, не заслуживали погибнуть. И мы хотим, чтобы ты жила - и сделала этот мир светлее и волшебнее, чем был он без тебя. Если хочешь, я пойду и поищу ещё. Но граф прав: твоё время истекает быстро.
Крайон командовал с рук Шейлы с тем же изяществом, как бы делал это на холме, наблюдая движение армий. Он подал знак Кари остановиться. Попытался приподняться - но не смог, сделав вид, что лишь поправил прядь волос, - и вновь откинулся в надёжные руки. (Ши. Они такие...)
- Девочка... Она же живая... - Салли готова была расплакаться. Она ёжилась от холода, что ощущался даже сквозь зачарованные стены, и прижалась к Шейле. - Я так не могу, - проговорила маленькая ши едва слышно.
- Малышка, - заговорил Крайон ласково, и протянул руку, чтобы погладить её. - Оставь свои страхи. Если ты не желаешь прикоснуться к этому человечьему детёнышу, мы разыщем другого. Но пойми, совсем не облечься плотью в этом мире не выйдет. Ты погибнешь, - а я не хочу, чтобы то, от чего ты спасла меня, случилось с тобой самой.
Шейла столь же незаметно и непринуждённо приподняла спину графа чуть повыше, чтобы ему удобнее было дотянуться до Салли. Другой рукой прижала девочку-ши к себе. Сгрести бы их обоих в обнимку, крепко, укрывая от всего Осеннего мира, - но это не спасёт... Да и с Крайоном пока нужно было обращаться бережнее.
- Это правда, - Шейла с благодарностью взглянула на графа. - И я не хочу, чтобы всё оказалось напрасным. Я Подменыш, я человек, и мне не приходилось проходить через это, - но и я с детства сражалась за место в мире, и выживала я, а не кто-то другой. За каждого из вас двоих я не боюсь умереть, - но начать жить за другого невозможно. Это твоя первая битва, моя маленькая леди.
Она по-прежнему старалась говорить спокойно - так, словно вовсе некуда было спешить, - но уже не один тревожный взгляд невольно кидала в сторону зачарованной девочки.
- Если хочешь, поговори с ней. Скажи ей правду. Разве её душе не захочется спать и видеть сладкие сны в ожидании будущего более светлого, чем есть у неё теперь?..
Крошка ши посмотрела на человечье дитя. Девчонка с расквашенным носом, веснушчатая, - глядела на чудесное создание во все глаза.
- Меня Джейн зовут, - сказала она, - А тебя? Ты принцесса, да?..
- Меня зовут Салли...
Феечка обернулась к девочке, что могла бы быть её ровесницей.
- Ты откуда такая?..
- Я жила в фонарике...
- Да серьёзно?! Фонарик же маленький!
- А вот и серьёзно! - Салли, чуть улыбнувшись, выскользнула из рук взрослых и пошла знакомиться, - ни дать ни взять, котёнок, встретивший сородича.
Крайон тихо вздохнул и взглянул на Шейлу:
- Говорить ей, что не стоит разговаривать с едой и одеждой, видимо, поздно, так?..
Сам Неблагой ши всегда воспринимал людей исключительно как ресурс - за что бывал бит жизнью. То ли опыт сказался, то ли, глядя на юную фею, проникся сочувствием. То ли - это "я человек" от Шейлы кинуло что-то на чашу весов.
- Поздно, - она улыбнулась - и словно случайно, поворачивая голову, коснулась этой улыбкой виска Крайона. Ведь поди ещё пойми, отчего от голоса и взгляда этого ши делается так тепло в груди. - Но мне кажется, наша принцесса выиграла этот бой. Находить друзей - ценный для выживания навык. Враги-то нас сами найдут... Ты ведь не отнимешь у неё сестрёнку, милорд?..
И - ни тени сомнения в улыбчивом голосе: конечно, не отнимет.
- Помоги мне встать, - попросил он кларикуншу. Обернулся к колдунье: - Кари. Я иду к Очагу. Нам понадобится вся его мощь, чтобы поддержать жизнь Дитя здесь. Прошу, продолжи свои поиски, и принеси сюда человечьего ребёнка, который не будет представлять из себя личность, способную заинтересовать ши, умоляю! - показалось, или он чуть улыбнулся?..
Шейла вместе с Крайоном наблюдала за двумя девчонками, чуть прикусив губу. С возрастающей чёткостью осознания "Ну вот, теперь их двое". И с равно возрастающим ощущением правильности происходящего.
Она охотно помогла графу подняться - поддержав, подставив плечо и явно не собираясь отходить от него до самого Очага. Подмигнула ближайшей богганке:
- Понятия не имею, что едят и пьют маленькие девочки, - явно не то, что я жрала в их годы. Но что-нибудь подходящее в этом логове найдётся ведь?..
И дело сдвинулось с мёртвой точки.
Богганка, уперев руки в пухлые бочка, сказала гостье, что-де от её пирожков ни взрослые, ни дети, ни милорды не откажутся, так что за это будьте спокойны!
Кари ни Эйзин, получив от сюзерена кредитку, глэмор и пирожок, отсалютовала остающимся и отправилась - сначала вершить гадание, а потом - в новый рейд.
Крайон распорядился богганкам готовить всем гостям добрый ужин. А потом, опираясь на плечо Шейлы, пошёл общаться с Очагом - кое-что захватив по дороге из спальни. В этом владении всё было традиционно: Очаг - это большой камин в малой внутренней гостиной. Пламя горело ровно, но тихо.
Граф предложил Шейле присесть на одно из кресел у Очага, мимоходом бросив, что раньше они с женой любили сидеть здесь, наблюдая за биением пламени. И сам расшевелил угли. В руке блеснул флакончик духов - тот самый.
- Очаг может больше, если получает ценные сокровища, - объяснил он гостье, которая не была похожа на баронессу, а стало быть - могла оказаться не слишком знакомой с Очагами и их привычками.
Шейла деловито, но аккуратно придвинула своё кресло поближе ко второму, присела сама - после хозяина дома. Окинула взглядом, в котором не скрывались искорки восхищения, и малую гостиную, и самого графа. Было так уютно... и так легко рядом с ним. Впервые оказалась в покоях вельможи дальше приёмной гостиной, - а не хотелось ни робеть, ни хорохориться, а словно всегда здесь была. Или только мечтала быть - в старинном доме, где оживают чудеса, словно в сказке о Щелкунчике?..
- Я... слышала об этом, хоть видела и немного Очагов, - она кивнула, вновь чуть улыбнувшись, ободряюще и тепло. Осторожно коснулась кончиками пальцев ладони Крайона, словно предлагая вместе сделать то, что он собирался сделать. Едва ли ему легко отпускать прошлое. О том, что оставляет раны на сердце Неблагих Фиона, и гадать не нужно: это всегда любовь.
А другой рукой кларикунша пошарила у себя за пазухой, вынула что-то, - и в пальцах тоже блеснуло отсветом пламени стекло. Маленькая балерина, видимо бывшая когда-то ёлочной игрушкой, с парой мелких сколов от времени.
- Я обещала себе, что тоже подарю её своей дочери, - пояснила негромко. - Я сдержу обещание.
Крайон взглянул на игрушку в руках женщины, прикоснулся к её пальцам. Надо же. Неожиданно ворвалась эта фея в его жизнь. Спасла его, подарила Дитя, - как странно это звучит! - и совсем не ощущается посторонней тут. Это место плохо принимало существ со стороны, - но, кажется, на Шейлу это не распространилось.
Поднял на неё пронзительный взгляд:
- У тебя была дочь?.. У меня... могла бы быть.
- Это подарок моей матери, - Шейла покачала головой, чуть улыбнувшись, встретила взгляд графа своим, блестящим. - Я... могла только мечтать.
Помолчала мгновение, словно впитывая тепло прикосновения. Непривычное... и родное одновременно. Словно вспоминая, каково это... по-настоящему. Не так, как в плену у вампира. А как в детстве, далёком и коротком.
- Теперь у тебя есть дочь. И ты нужен ей. И мне, если это имеет значение, - всё-таки охотница привыкла говорить прямо и не откладывая, и этого не пропьёшь. - Позволь мне остаться и защищать её и тебя. Не потому, что я перед тобой в долгу, - хотя ты спас мне больше чем жизнь. А потому, что мне... хорошо здесь. С вами.
Ши смотрел в огонь. Было тепло - впервые за прорву времени ему было тепло у себя дома. И так спокойно.
- Я совсем тебя не знаю, Шейла из кларикунов, - а чувствую, что мы знакомы давно. И Золотой век тут ни при чём. Оставайся, если пожелаешь того. Ты помогла мне, сохранила это Дитя, - и если пожелаешь стать одной из домочадцев этого дома, я приму тебя и твои Клятвы - и обязуюсь в свою очередь защищать от внешних бед, ветров и голода Осени.
А Шейла смотрела на него, на тёплый свет и мягкие тени, ложащиеся на его лицо и волосы от танца огня. Когда не можешь насмотреться, это тоже незачем скрывать.
- Я останусь. И... не оставлю тебя, Крайон, - впервые она произнесла это имя - уверенно, но и с такой нежностью, что сама себе удивилась. Сколько же этой нерастраченной нежности сейчас рвалось на свет - к этому ши, что с благородством нёс оковы своего одиночества, к двум девчонкам, к этому дому и всем, кто наполнял его жизнью и запахом пирожков... - Пусть я тоже знаю о тебе так мало, и не знаю, что случилось... вернее, почему не случилось с тобой того, чего желало твоё сердце. Если хочешь - поведай, так сердцу может стать легче. Если же нет - то не важно: прошлое не имеет власти над будущим. Того, что я вижу сейчас, - довольно, чтобы хотеть быть с тобой. И украсть для тебя все сокровища.
Она улыбнулась, но вовсе не шутила - и знала, что Очаг и Грёза слышали её сейчас.
- Благодарю тебя. Это не принесёт моему сердцу облегчения.
Крайон покачал головой: ворошить прошлое не хотелось. "Украсть все сокровища", подумать только... Отблеск лепестка Очага сверкнул на флакончике духов. Былое, что спустя мгновение отойдёт в вечность окончательно.
Ши вздохнул, разжал пальцы, - и Очаг слизнул флакончик с руки хозяина, как верная гончая собака, польстившаяся на давно желанное угощение.
- Да будет так. Если бы только в моих силах было беречь это бесценное сердце, чтобы оно больше не знало боли... - сказала Шейла совсем тихо: не вопросом, не просьбой, не ожидая ответа, глядя в пламя и к пламени же, казалось, обращаясь.
Она также протянула Очагу раскрытую ладонь со своим даром: знакомясь, приветствуя, совершая - без сомнений и сожалений - последний шаг к тому, чтобы стать здесь - своей. Отдавая теплу Очага - часть своего тепла, чтобы отогнать от стен холод Осени, подбирающийся к Салли, и чтобы изгнать остатки холода из ран хозяина дома.
А отдав, - мягко сжала ладонь Крайона своей. И слов уже как-то не нашлось.
В пламени Шейла увидела будто огненным пером нарисованную, изящную собачью голову и шею. Услышала в треске пламени имя: Кориандра. Очаг принял подношение - и запылал, сочась глэмором: всем в доме сразу стало теплее!
- Побудь со мной немного здесь, - попросил Крайон Шейлу, продолжая держать её руку. - Мне так с тобой спокойно.
- Отчего же "немного", мил...милорд?.. - Шейла улыбалась, склонив голову - и любуясь, чуть опустив ресницы, и графом, и разыгравшимся пламенем Очага. Сущность Очага, преданная и благородная собака, так подходила хозяину - пережившему, быть может, предательство, но не сломленному этим ударом. - Сколько пожелаешь, буду с тобой.
И сдержанный жар их обоих - и пламени Очага, и ши... У каждой гончей - горячее сердце, - но не каждая будет прыгать на тебя от радости. Внутри каждого ши Фиона бьётся огонь, - но не каждый обжигает: иной - согревает, заключённый в совершенную и надёжную оболочку.
Но оттого - не меньше, а только больше хочется чувствовать это тепло...

Их жизнь менялась незаметно. Поиск Кари завершился успехом - и некий ребёнок, не вышедший из комы после аварии, чудесным образом исцелился.
Шейле отвели хорошие комнаты, она перетащила в свои покои коллекцию балерин на добрые четыре стеллажа, - и Крайон с девчонками смогли на них взглянуть. Хрустальные и фарфоровые, деревянные и медные, выточенные из самых разных камней... Все с историями, порой звучащими как "На городской ярмарке, когда продавец отвернулся..."
Крайон часто занимал Шейлу беседой у камина допоздна. Не торопил события - чтобы узнать женщину, её привычки, радости и горести. Шейла также не торопилась: позволяла Крайону к ней привыкнуть, оттаять. Сама она быстро осваивалась - сказывались и привычка часто менять места обитания, но также и то особенное чувство родства с этим местом, - и граф всегда мог найти в ней поддержку и опору. Она всегда рядом, всегда ненавязчиво подскажет, или передаст его волю тем, кто сможет её исполнить, - и так, чтобы было исполнено в лучшем виде... И ничто не помешает ей, если Крайон задремлет в кресле перед камином, слушая какую-нибудь её историю, - бережно перенести его в постель, поцеловать в висок и исчезнуть
Дети... а что дети: играют, ссорятся, мирятся, учатся и растут. И насколько непринуждённо и ненавязчиво Шейла держалась рядом с графом, сама себя назначив в одну из тех, кто заботится о нём, словно всегда здесь была, - настолько же легко и естественно она вела себя с девочками совершенно по-матерински, хоть её и вполне устраивало, что они зовут её по имени. Рассказывала истории, участвовала в их играх, разбирала конфликты, - и заступалась за них, если граф или кто-то из домочадцев бывал слишком строг к этикету и опрятности, ведь игры и шалости - не светский приём! Но если возражала - то без гнева, а в случае Крайона - всегда с улыбкой и из позиции "Ты прав, конечно, но они ведь ещё дети". И в целом дать Крайону понять, что он - прекрасный отец, - у Шейлы было одной из главных задач
Если Клариону и Кадарну домочадцы пытались подстраивать всякие романтичные моменты, - то Шейла сама справлялась И с "Девочки хотят в парк аттракционов, давай-давай-пойдём, нужны двое взрослых для семейного билета", и с "Та-ак, тебе пора отдохнуть, а я знаю один книжный с кофейней, пойдём пешком через мост", и далее в том же духе И если предположить, что Джейн в силу анамнеза более бойкая...
...То я так и вижу, как Шейла и Джейн в этом парке вываливаются с какой-нибудь "Железной Дороги Ужасов", хохоча как угашенные, - а Крайон и Салли, которые ждут их на веранде ближайшей кафешки и культурно допивают свои молочные коктейли, выглядят как "впервые видим этих бешеных, они не с нами" А вечером после всего - граф засыпает на диване в гостиной особняка, выронив на ковёр новую книжку сказок, Салли засыпает у него на груди... А Шейла видит, как Джейн, пыхтя, тащит большой плед, чтобы их укрыть, - и очень старается не схлопнуться от любви к этим троим прямо на месте
Салли обожает обоих старших ши, и сестрёнку тоже. Любит слушать и сочинять сказки, рисовать комиксы вместе с сестрой... Джейн любит новообретённую семью и активный командный спорт (возможно, что и многострадальный лакросс)). Не без сложностей: она же сирота, и адаптироваться в новой жизни наверняка не так просто. Подозреваю, что с Осенними трудностями у Джейн прежде всего Шейла помогала справляться: у неё тоже было не самое простое детство, и ей самой некоторые привычки приходилось - и приходится - изживать. Можно сказать, - вместе учатся тому, что для многих вопросов теперь есть решения, не нарушающие людские законы. Но правильно давать сдачи Шейла тоже научит - на всякий случай
Крайон с помощью магии Грёзы и магии денег как-то решил Осенние вопросы. Никто не ищет девочек... И - кто бы подумал, - однажды, спустя несколько месяцев, пригласил Шейлу покататься на драконе в Грёзе - когда мелкие уже будут уютно дрыхнуть
При виде дракона Шейла была восхищена до потери дара речи, - ну потому что негоже матом восхищаться. Дракон же, охренеть, настоящий дракон, не в сказках, не в Золотом веке, не в недостижимых глубинах Грёзы!..
...И, сидя на драконе, можно было к Крайону тихонько прижаться - и почувствовать себя чуть менее сильной, чем обычно. Впрочем, Шейла и раньше знала - и говорила, не таясь, - что сила воли этого ши куда больше, чем сила её кулаков. Но сейчас его воля управляла целым драконом, - и это было... потрясающе. Шейла не боится высоты, конечно, - и с горящими глазами смотрела во все стороны сразу, и на Крайона тоже. И, после всех восторженных восклицаний при взлёте, - негромко, касаясь его шеи дыханием:
- Спасибо тебе...
Дракон, повинуясь воле Крайона, - а может, из дружеских чувств, как знать, - дал феям сойти на вершине отвесной скалы, в каком-то национальном парке или заповеднике. Крайон предложил спутнице руку, чтобы помочь ей спуститься, - этикет был для него таким же естественным, как дыхание. Подвёл её к краю вершины - показать и танец облаков под скалой, и огромные звёзды над их головами, - и всё это время держал Шейлу за руку.
- Спасибо, - сказал он, - Что делаешь меня живым. У меня разговор к тебе.
Конечно, Шейла приняла руку: не то чтобы ей требовалось опереться, - но ведь прикасаться в такие моменты всегда приятно, как в танце. И не отнимала руки, просто желая, чтобы тепло пальцев Крайона не исчезало как можно дольше, и чувствуя, как чаще бьётся сердце от этого тепла - и от красоты вокруг.
Пушистые волны облаков, до которых словно возможно достать рукой, - и бездонное небо, расписанное созвездиями, в которое хочется провалиться... И тёмные глаза, на которые невозможно насмотреться.
- Ты даришь мне чудесную сказку каждый день... - прошептала с улыбкой. - Говори же, о чём желаешь.
- Я так долго был один, что мне казалось - это продлится вечность. И это было заслуженно. Некогда у меня была супруга, фея, что родила мне дочь... Как она думала. Человеческий сосуд - как считал я. Пришло время - и я призвал в этот сосуд душу феи, потому что желал обрести Дитя своего народа.
Крайон смотрел куда-то в ночь, в бездну, за плечо Шейлы.
- Моя жена возненавидела меня, решив, что я погубил нашего ребёнка, - хотя я всего лишь хотел, чтобы мы были семьёй по-настоящему... Между нами началась смертельная вражда, и мы причинили один другой очень много страданий. Думаю, если Дан сведёт нас вновь - кто-то одна не переживёт этого. Я презирал людей раньше, оттого считал, что она предала меня и наше Дитя. А она считала меня - чуть ли не детоубийцей. Шли годы. Я был один. А потом встретил вас, и что-то надломилось. Ты, называющая себя человеком. Джейн. Салли, которая любит вас... И я больше не могу смотреть на людей просто как на фишки. Очень... мешает. Скажи, ты считаешь меня чудовищем?
Шейла выслушала, почти не дыша, всё то, что тяготило его так долго. Тихонько поглаживая его пальцы своими. А когда заговорила сама - сжала его ладонь чуть крепче, словно боясь, что он уйдёт, не дослушав.
- Она... тоже была человеком, да?.. - это не нуждалось в ответе: Шейла поняла сама, грустно улыбнувшись уголками губ. - Я понимаю её и её любовь к своему дитя. И также я понимаю тебя. Должно быть, это очень больно: когда мечтаешь об одном и том же, - но исполнение мечты одной становится кошмаром для другого, и наоборот... Я считаю тебя невероятно сильным, раз ты сумел открыть глаза там, где иной в гневе отвернулся бы и более никогда не смотрел на людей. Это дорогого стоит.
Шагнув к Крайону ближе, она бережно обняла его свободной рукой, привлекая к себе.
- И ты больше не один. Больше нет. И не будешь один...
Крайон, однако, едва прикоснувшись к Шейле - отстранился. (Этожеши, вы не понимаете!))
- Я так воспитан, - сказал рыцарь Фиона, - что вначале нужно совершить ещё один шаг.
И встал на одно колено, протянув ей открытую коробочку с кольцом.
- Будь моей женой, Шейла из кларикунов, перед ликом Грёзы и в Осени.
- О Дан... - прошептала Шейла еле слышно.
Хотелось зажмуриться, смеяться, плакать от счастья - одновременно. Так не верилось в то, что это на самом деле происходит с ней: простолюдинкой в Грёзе, обычной ирландской женщиной в яви... Она была готова стать любовницей, фавориткой, телохранительницей - не важно, главное - быть вместе, - ведь это ши, это граф, а графью такое нельзя!..
- Конечно, я согласна!.. - Шейла обхватила его ладонь своими, понятия не имея, что делать дальше, поскольку даже фильмы со свадьбами не входили в число её увлечений, не говоря уж о настоящих. Теперь больше всего хотелось броситься Крайону на шею и уронить его на мох, но сперва она приняла и надела кольцо. - Я буду твоей женой, моё сердце, и ты будь моим мужем, вручаю тебе мою жизнь! И встань же, единственный мой, приди ко мне...
И, конечно, он придёт к ней, и возьмёт на руки, и поцелует, и разделит с ней ночь - и дальнейшую жизнь.
И Шейла, счастливая невероятно, целовала своего долгожданного - долго-долго. Сперва бережно - и шёпотом в губы:
- Люблю тебя. И буду любить всегда...
Затем долго и нежно, словно скрепляя клятву, и словно припав к источнику после пути в пустыне, - но чем больше отдаёшь этой безбрежной нежности, тем больше её теснится в груди.
- Я буду верна тебе...
И целуя жарче - и позволяя себе растаять в сильных руках. А когда дыхания почти не осталось:
- И буду всегда на страже твоего сердца, твоего дома... и нашего счастья.
(А дальше - да, сами справятся.))

И - ещё немного картинок бонусом.
Крайон, Шейла, девочки, домочадцы и Кари украшают особняк к Йолю
Кари: Я сделаю узоры стужи на окнах!
Богганки: С нас - выпечка и глинт!
Девочки - делать игрушки на ёлку!
Крайон: Волшебные огни на мне; ёлка у нас во дворе растёт, украсим... Потом не придётся выносить её на Бельтайн!
А Шейла - помогает девочкам, добывая всё нужное для творчества и подсказывая, как можно сделать классные штуки малыми средствами, тем паче добавив чутка волшебства Подсаживает их, чтобы повесить игрушки на самую верхушку ёлки.
И присматривает заодно, чтобы граф в йольских приготовлениях побольше делегировал всякое организационное и занимался тем, что больше всего приносит удовольствие

Салли говорит, глядя на Крайона, что, проходя мимо жены, норовит приобнять, поцеловать руку или локон: Вырасту - наверняка встречу любовь, как они
Кари, глядя на всё это мимими, отвечает: Ну что, что феи находят в этих ваших отношениях? То ли дело - подвиги и приключения, весёлые пирушки и коварные интриги, так же задорнее, ну
Жена мимо Крайона тоже совершенно не может пройти, не включая режим ластящейся кошкости - или хотя бы не поцеловав тихонько, если тот занят и лучше его не отвлекать. И одно другого не отменяет: совмещать с любовью подвиги и приключения вообще замечательно! Про "украсть все сокровища" Шейла не шутила Теперь Крайону нет нужды отдавать добычу нужных штук на аутсорс, - а Шейла знает, что в рискованных вылазках ей, в случае чего, прикроют спину и в Грёзе, и в Осени.
И, конечно, я поинтересовался у Саюри, как у Крайона завелась Кари. Они с Крайоном сначала пытались друг друга убить, схлестнувшись за интересы Неблагих сообществ, которые представляли, - а потом Крайон так её впечатлил, выкупив её долги, что она зауважала его и принесла присягу Его бывшей Балорской супруге Кари не нравилась всю дорогу (красивая как ведьма)), - а зря: несмотря на то, что Крайон - Фиона, - это история про взаимное уважение и воинскую дружбу, что родилась из вражды и соперничества.

...И уже давно мне нет-нет да и думалось, что Рената, даже если не совпадёт таймлайнами, найдёт способ отправить весточку и сестре, и графу, - приложив локон, чтобы не сочли письмо подделкой. Всё-таки они привели её в мир и защищали, и негоже бросить их с мыслью, что она похищена и, может быть, мертва. Напишет, что выросла так далеко в Грёзе, что и не описать. Что счастлива и нашла свою любовь, что помнит их и желает им того же...
Но, добавляет Саюри, - в какой-то момент таймлайнами можно и совпасть, если поныть об этом хозяйке Башни и покормить ея своей печалью И даже прийти в гости лично, доложиться, что всё хорошо. Рената будет очень рада за Крайона, встретив Шейлу и девчонок. Глядишь, и Крайон с Адальбертом познакомятся - и общий язык найдут, всё же из одного Дома (Рената и Неблагие Фиона в её жизни, да)), будут обсуждать вино и женщин
Так мы осознали, что фейское брачное агентство Марк&Саюри переженит вас всех, даже если вы умерли (Кари я тоже запомнил... на будущее, придёт и её время, как и время сестры Ренаты. А то нынче в моей голове уже очередь к брачному агентству, состоящая из Сары ни Айлил, одной пока безымянной Фиона и пары ещё не устроенных НПС.)) Так что - продолжение следует

И - вот она, Салли, с которой всё началось. Солнечный-медовый огонёк из фонарика Мечтательная как Ассоль, заметившая что-то на горизонте.

Всё красивое в посте - конечно (с)Типичный Моррахан