Mehr Theatre Group (Тегеран, Иран)
Амир Реза Кухестани - драматург, режиссёр и любимец фестивальных программ - человек на слуху. Но, несмотря на массовое увлечение беллетристикой с востока, на сегодняшний спектакль оные массы пришли малым числом, - впрочем, скорее к счастью. Привыкшая к сериальному "всё как в жизни" публика оказалась категорически неготова к пресловутому "магическому реализму" камерной сказки и сотрясалась хохотом - сначала приняв за чистую монету историю о потере невинности в реке, а потом, видимо, просто по инерции: даже при виде рыбины в руках героя и от каждой вполне безобидной фразы. Хотелось подсунуть этим людям "Колобка", чтобы при столкновении с ожившим хлебобулочным изделием они быстро и безболезненно умерли от смеха. А сказка, между тем, получилась любопытная, хоть и оставляла иногда ощущение притянутости за уши. Всё-таки Кухестани - уже слишком европеец. Менее мудрёному и более наивному национальному театру мне как-то больше верится.
Персонажей всего двое: он спасся, когда вся его семья пыталась переплыть реку на границе Боснии и Хорватии, она - забеременела, стоя в реке после того, как в ней утонул её брат, и тоже отправилась в эмиграцию, чтобы родить в цивилизованном мире. Ему нужны деньги, ей - сопровождающий мужчина, и они вместе добрались до лагеря беженцев в Кале. Никаких социальных проблем, кроме упоминания о необходимости спать при свете, чтобы полиция могла заглядывать в окна, в спектакле не существует - всё сосредоточено на тяжёлой беременности, окончившейся преждевременным рождением ребёнка с глазами некоего святого старца, который, видимо, и был причиной "непорочного зачатия". Эмбрион отняли у матери, но она так привыкла к живой обузе, что тут же уговорила своего спутника на попытку зачать нового ребёнка. Ему же удаётся отплыть в сторону Франции на самодельной лодке, а дальнейшая судьба обоих неизвестна.
Резервуары с водой - единственная декорация. В них погружаются с головой, в них стоят, сквозь них смотрят. Подсветка выразительна, но статики много - если бы не чтение субтитров, я бы начал клевать носом. Метафору воды даже разъяснять неловко: здесь умирают, уходя под воду, и рождаются из воды. Но дитя восточных сказок, в которых природа оплодотворяет человека, будучи перемещённым в иной мир, оказывается мертворожденным, падает глыбой льда. Есть в тексте и другие матери: мать главного героя, убившая себя из ружья, и ещё одна, эмигрирующая беременной на самолёте. Альтернативные варианты развития событий, параллели и даже косвенное родство персонажей - налицо, но интересно другое: почему для всех этих матерей у Кухестани нет определённого будущего. Нет, это риторический вопрос.