...Словно счастьем, грезить смертью,
В горькой старости ветшать -
Что тебе от этой тверди
Остаётся вопрошать?
Всё сшибаться смертным боем
Сам с собою взаперти,
Всё искать в себе живое
И ни разу не найти.
Всё кружить судьбою чьей-то,
Брешь баюкая в груди.
Под холмом играют флейты.
Мы не злые.
Заходи.
(с) BrisingAmen когда всегда

...Лышко проводил разведку у вражьего фригольда - когда вдруг начался переполох. Шум, гам! Все куда-то бегут, химерические стражи фригольда клацают зубами, кто-то спускает их с цепи, - и как погонят лису! И почти догнали, да почти хребет перекусили, но... Что-то взорвалось и всё исчезло.
Кончилась лиса да попала на небеса.
А в небесах молочные реки, кисельные берега, - всё там, далеко-далеко, - да вот только маленькая фея, идущая Путём Подменыша, никак не сможет попасть туда! И затянули её кошмарные ветра в Глубокую Грёзу...
А там стоит башня, и у башни бродят странные чудища, кто-то видит лису - и пытается съесть, кто-то прямо через лису идёт - и ничего той лисе не делается. Вот только каждый шаг на лапках по полю колючек те лапки ранит - и за лисой вьётся кровавый след-верёвочка.
Башня пуста и заперта, но у самого входа есть небольшой каменный островок, где не растут жала из земли, - там можно немного отдохнуть...
Лис там свернулся клубком - и задремал. А проснулся от того, что услышал мелодию костяной дудочки. И - всю лису колючки заросли уже, так, что и не сдвинуться с места!
Лис трусливый затаился поначалу, и попытался подкопаться... Но едва понял, что скорее всю шкуру свою на колючках оставит, чем вырвется, - тогда не выдержал и зашумел. Как только может шуметь дурная перепуганная лисица.

Звук флейты вскоре смолк, и Лышко замолчал от неожиданности, и стало ненадолго тихо - не считая лисичьего шороха.
Тень луны упала на камни, и рядом с лисой присела фигура в плаще. На поясе - серп, лунный и светится. Любопытно кому-то стало, что же эдакое попалось нынче в здешние сети. И незнакомое создание Грёзы решило, кажется, лису вызволить, прижав за шкирку, чтоб не цапнула, - но, похоже, серпу не поддаются колючки!
Лисице пришлось ещё разок испугаться - и немало, потому что серп тот был не так страшен, как нож из холодного железа, что был извлечён следом. Наконец, с колючками было покончено.
Лиса от всех своих - посмертных, заметим - страданий отчего-то подозрительно паршиво себя чувствовала: и тельце болит, и сил волшебных нет почти. И какой там удирать - Лышко как зажмурился и прикинулся ветошью при виде ножа, так и болтался в чужих руках шкуркой, тихо надеясь то ли на то, что бросят за ненадобностью, то ли на то, что проснётся и всё изменится. Только услышав-учуяв, что попал внутрь башни, приоткрыл один глаз из любопытства. Не похоже на то, что прямо сейчас скормят химерам, - так что можно не сопротивляться.
Внутри же царило запустение: лунная паутина тут и там, пыль на витражах, закрытый ход наверх... А вот одна дорожка, кажется, протоптана - к месту, что раньше было залом.
А там - лучина, горящая слабым зелёным светом, - и небольшая мастерская здесь же. В очень большом беспорядке (некоторые вещи не меняются)).
Словно в одной-единственной, оставшейся жилой, комнате кто-то обустроил и быт и досуг.
Лису опустили на шкуру - она тут была всего одна.

А лисе хотелось, конечно, перекинуться в более привычный пачий облик и задать тысячу вопросов, хоть и страшно, - но сил на это пока не было, и шкурка посмотрела на спасителя уже обоими глазами и помахала хвостом. Дескать, лиса хорошая, вдруг вам нужна лиса
А лиса пригодится! Лиса - это не только ценный мех, но и... Да что там. Принёсшее лису существо вполне понимало, что это не просто зверёк. Но пока сняло плащ и - не так чтобы очень быстро - занялось приготовлением еды. Действовало уверенно, зная, где что находится. Отвар из грибов жуткого вида, что сушились на верёвках, да настой дурманящих трав...
Это был ши, или то, что им было когда-то. Ладного сложения, скорее изящный, волосы - рыжие напополам с седым. А вот с лицом всё было жутко. Глаза были белёсые - это создание ориентировалось чутьём волшебства, не зрением. Правая половина лица и правая рука были сильно изуродованы огнём когда-то очень давно. Однако же он не унывал, и называл себя Мастером из башни. Рассказал, что живёт тут многие столетия, и понятия не имеет, что же там происходит, в большом мире. Был бы рад узнать! Если, конечно, пак (о Дан, пак!) пожелает рассказать.
Как только до лиса дошло, что его не видят, скорее - чувствуют, и как только окончательно схлынул страх - на врага хозяин определённо не был похож, - он всё-таки собрался с силами и перекинулся в говорящее. И все вопросы из него высыпались разом: и кто ты, и где я, и где все, и я же умер, или не умер, а ты тоже не или тоже да?..
...Но раз Мастеру (о Дан, Мастер!)) было интересно, что там в Осени, - чернобурый проявил вежливость, собрался на сей раз с волей, чтобы как-нибудь поправдивее вышло, и в путаной пачьей манере изложил, что несколько сот лет без ши вообще - на земле было так себе, а потом он такой однажды вернулся - а ши тоже вернулись, только куда они теперь-то уходят, из человеческих-то тел, - непонятно совсем. И что он может много дурацких историй припомнить, и вообще он полезный, и помогать может, и спасибо за приют!..

И надо сказать, слушал Мастер с интересом! А жив или нет пак - то не важно ныне, ведь по-разному может обернуться.
Подливал вкусное гостю. Рассказал о себе не так и много: ювелир, по имени Эдрах. Упомянул, что был учеником мастера Коналла из Дома Балор, - но Лышко и не признал: его Мастер ведь своего прежнего имени не называл, и Дом свой позади оставил.
Ещё рассказал Эдрах, что живёт в этой башне с тех пор, как после страшного сражения Дан разлучила его с любимым. Хозяйка башни некогда позволила ему тут остаться - но тоже не появлялась здесь уже столетия.
Чего только не происходило за эти века в кошмарных королевствах... Но уйти отсюда Мастер не может.
За это время даже подобрал щенка фуата, сделал из него почти приличного подмастерья...
И вот бы гость, когда наберётся сил, смог в благодарность за спасение выполнить одну просьбу!..

Лышко постепенно осваивался: вот уже и опасливо прижатые уши - торчком от любопытства, и осматривается, и угощается охотно.
Выслушал, предательски шмыгнув носом, и признался очень серьёзно - слышно было, что не врёт, - что выполнял волю своего ши, и это не важно, что его больше нет, а был он самый волшебный.
"И вот я сделал всё, что мог, а куда мне дальше - не знаю, могу тут остаться, а кстати - Лышко меня зовут..."
И спросил осторожно, что за просьба, склонив ушастую голову. Сможет ли пак в самом деле помочь ши, или опять всё испортит...
Ши посочувствовал беде пака, и даже искренне: терять дорогих существ - всегда больно. И слышал же, что Лышко старался говорить как есть, - а это сложно таким, как он.
И рассказал ушастому созданию, что лишь ему, Эдраху, самолично нет дороги в земное царство - развеется как дым; а вот его ученик, фуата, если найдётся проводник для этого молодчика, - мог бы отправиться на землю, да разыскать истинную любовь того ши. Назвал и имя рыцаря - Улсен, из Дома Сокола. Задание простое - найти, да весточку передать.
Лышко запомнил всё, покивал, а спохватившись, что лучше бы не молчать, - заверил, что даже если что угодно перепутает, и собственное имя забудет, и хвоста своего родного не узнает, то всё равно непременно разыщет Улсена из Дома Гвидион.

И всё это время за лисой наблюдал некто. Запах странный, земной. И кровь... кровь вкусно пахнет.
И страх. Много страха - это хорошо. Погонять бы такого!..
Но интересно... и как повернулся, лисой ещё. Как мастера слушает внимательно...
Который как раз и сказал:
- Подойди, Дерилл!
И названный так вышел к гостю.
Подмастерье, не в пример Эдраху, был силён, ловок, быстр. Охотничья псина - сразу видно!
Уши торчком, мощные задние лапы, - а остальной вид вполне человечий, клыков не считая. Масть - чернобурая, брови густые, глаза зелёные. И носом эдак повёл - поздоровался...
То, что за ним следят, - Лышко подспудно чуял, но постепенно к этому ощущению почти привык: мало ли, чьи химерические глаза в этом волшебном бардаке? И грибы с глазами бывают... Но как в поле зрения показались собачьи лапищи - аж подпрыгнул, распушив хвост ёршиком, и едва Мастеру на голову не залез, как кошка. Но удержался - только закатился, сжавшись клубком, за его спину и из-за его плеча выглянул.
- Да это же... Это же почти совсем чуточку собака! Не съест он меня вместе с весточкой?..
И очень старался не дрожать и на человеческих частях облика фуата сосредоточиться.
Рыкнул адхэнэ со скрытым смехом в глазах. И ближе подошёл.
- Если Мастер прикажет - не съем тебя, нелепое создание!
Эдрах же левую руку на ушастую голову положил, успокаивая меховое.
- Изволь, - сказал он ученику, - избавить нашего гостя от своих клыков, мой верный Дерилл. Лышко - да ты слышал его имя, - пусть поможет тебе в дальней дороге, куда ты давно просишься. Но сначала пусть раны гостя заживут и силы восстановятся. Да и Очагу нашему нужно время собрать волшбу, чтобы открыть ворота. Помоги гостю освоиться!
Под ладонью ши Лышко дрожать перестал, высунулся, - но всё равно прильнул поближе. Так оно и надёжней, и уютней как-то...

Эдраху, прежде чем отправлять куда-то посланцев, надо было, чтоб они хоть немного сработались. И фуата выполнил хозяйский наказ - показал гостю место: туда ходи, сюда не ходи, здесь спать, там опасное... Впоследствии и окрестности покажет, - а пока лисьи лапы не заживут, пущай на плече ездит.
По первости Лышко всё равно на Дерилла посматривал снизу вверх с опаской: нет-нет да пахнёт псиной, и сразу хочется держаться на расстоянии и спиной не поворачиваться... Но со временем привык, что фуата - не только разумный и говорящий, но и скорее защитник от местных сюрпризов, а не опасность. Чуть что - лис между его лапами прятался, и на шее воротником катался тоже с удовольствием. А в свободное время - или пересказывал Мастеру их приключения вперемешку с байками из яви, или расспрашивал о чём-то, или лисой сворачивался у него на коленях. Лисы тоже урчать умеют
А как клеймо своего Мастера Лышко заметил и узнал - так и рассказал, что был когда-то подмастерьем на Мельнице. Вернее, так как у пака лапки, - то одно название, что подмастерьем, - но старался быть полезным: работать, не работать, смотреть, вдруг другие не работают И Лышко же как раз через того нокера, что выпустился из мастерской Клауда да начал оружие из холодного железа поставлять, - единственное известное ему имя из вскрывшихся писем Адальберта, - на Теневиков вышел. Так что знакомое клеймо уже видел - и о том, что их общий Мастер вернулся, тоже Эдраху рассказал. Поворчав, что-де сам Мастер, поди, и не вспоминает о нём, - но беззлобно. И можно было почувствовать, что по Адальберту лисец тоскует, и говорить о нём старается как о живом, - но когда есть к кому под бок прибиться да ушами уткнуться, всё полегче.
А посуду чистить и всякие ещё мелочи по хозяйству - Лышко вполне умеет. Богганских прирождённых талантов, конечно, у него нет, - но зато старания угодить и порадовать нового знакомого ши было у него порядочно. Здесь же паку готовку доверили: потому что фуата сырым питается, а сам Мастер из башни даже грибы местные готовит так себе - и когда было иначе?..
О своём наставнике Эдрах узнал с радостью, и в целом с паком был рад возиться, и не делал вид, будто нет здесь никакой лисы, как поначалу было с Улсеном. То ли с годами нрав балоринга сделался чуть мягче, - то ли Улсен с самого начала в эту душу запал, и так уж этот рыжий на свои же чувства отзывался.

С Дериллом Лышко и в интересное доводилось вляпаться, и в опасное. Похоже, фуата и впрямь взялся защищать нелепого пака, - хотя что уж там говорить, симпатичного... Однажды даже подрался за ту лису с какой-то местной химерой, что решила чужим отобедать.
А боец из Лышко так себе, так что, как фуата сцепился с химерой, - пак не стал путаться под лапами и мешаться, а храбро скакал вокруг на сравнительно безопасном расстоянии, подбадривая защитника и норовя отвлечь и запутать химеру. Тут и всякие фокусы в ход пошли, чтоб химере пыль в глаза пустить, - но фуата не Гвидион, им важно победить, и не важно, как А что от химеры останется - то с гордым видом тащить домой!
И нет, не показалось: рисуется молодчик перед феей, как мощны его лапищи, и как с ним отлично в лесу погонять, и ну вы понимаете.
Лышко после победы тоже нагло и гордо задирал хвост, - но и на фуата и его лапищи всё больше посматривал с восхищением. Куда там пакам, да и многим феям, до таких лапищ и зубищ! За ними как за каменной стеной - пусть все его боятся, а тебя он не тронет.
А что до Эдраха, так тот их с победой встретил довольный.
Даже ягод вкусных сушёных отсыпал всем. Где только взял...
Определённо, лиса, что тоскует по своему ши, Эдрах подспудно взялся утешать да развлекать.
А ещё - из чувства чистого противоречия - захотел его научить чему-то из ювелирного мастерства (мне надо, раз у мастера Коналла не вышло)).
А Лышко взаимно был рад утешить своей компанией ши, потерявшего возлюбленного. И болтовнёй отвлечь, и без всякой задней мысли забраться лисой под руку перед сном, - и рад, что уж скрывать, если за ушком почешут. Эдрах же ещё и мёрз постоянно, - оттого лиса лисой очень ему пригождалась и на коленях, за ювелирной работой, и под руками во время отдыха. И в путь Лышко уже не терпелось, потому как не должны ши прозябать в одиночестве, когда где-то бродит тот, кто их любит и тоже тоскует наверняка. Нет-нет да и спросит - когда будет пора? Не то чтоб там лучше, чем здесь, - но здесь-то с Улсеном лучше будет, чем без него было!
На мастерство же у лиса действительно лапки: пыхтеть над работой он может со всем вдохновением, но выйдет что-то разве что очень простенькое. Хотя и самому простенькому листочку с камушком Лышко обрадуется: раньше-то не думал, что получится!

Фуата меж тем начал тому лисицу таскать всякое - с его точки зрения - вкусное да красивое: ухаживал, чо
Лышко - как мелкий лисец в большом опасном мире - всегда был горазд прибиться к кому-нибудь сильному, кто не обидит и защитит. Но не был бы он феей, если бы в этом был только прагматизм, а не склонность привязываться и приручаться. И пусть сердце разбито, - надо же дальше жить, и от своей природы и озорной сути никуда не денешься. Так что на фуата лисец посматривал всё более заинтересованно, поддразнивал, сбивал с толку типично пачьими благодарностями за подарки да комплиментами, когда не поймёшь, то ли ему правда по сердцу, то ли наоборот... А Дерилл обидчив, как и все создания его рода, - но пыхтел, пачью речь старался понять. А когда злился - кусал ветку рядом с лисом, а не его самого.
Но и ластиться Лышко начал: пак - зверушка простая, да ещё тактильная, ему долгих формальностей не требуется А что до тактильности - так её у адхэнэ в достатке. Лопатки покусать может - разницы не заметив между звериным и человечьим обликом. Под бок ультимативно забрать. Выражение симпатии у него такое, не поймите неверно!.. И лис от таких выражений симпатии таял под тяжёлой лапой как шёлковый и хвостом махал, - что бы пак ни говорил, а хвост всегда его выдаёт И наглел стремительно, разбалованный безопасностью и вниманием: будь фуата настоящим псом, лис уже залез бы всей мордой ему в пасть, - но и так клыки адхэнэ ему явно не помеха. Допровоцирует до кусей за шкирку - и только рад За(й)чатков лисьей совести хватало только на то, чтоб не прямо в мастерской к фуата ластиться, - а то прилетит тапком в этот мохнатый клубок. И вообще с точки зрения Лышко - творчество ши священно и досаждать им нельзя
И пришлось Лышко готовиться носиться взапуски: уж больно фуата того хотелось. Сделал он для пака подарок - волшебные тапочки, в которых можно по местным колючим зарослям гулять, не оставляя на иглах всего пака...
Побегать Лышко был очень даже не против: это боец из него неважный, а вот бегун выносливый и ловкий. А с таким балансиром, как лисий хвост, можно весело лавировать и петлять: эдак развернёшься под острым углом, хвост на бегу в другую сторону отмахнёт, - а догоняющий в ту сторону ещё не один метр по инерции пролетит Но коли Дерилл догонит - тут уж пощады не жди. В хорошем смысле слова
...Так незаметно и пришло время в путь отправляться.