В пятницу продолжились мои немного безумные выходные. Впрочем, они и должны были быть безумными, чтобы, не выходя из моего фильтрованного инфопространства, благополучно пропустить все "поздравления с праздником". Кажется, только в каналах групп помощи крысам мелькнуло что-то про "надёжную опору для наших хрупких плеч", - но это, право, уже такие мелочи, что воспринимаются почти нейтрально и даже почти с благодарностью за эту нейтральность.
После того, как мы почти до утра говорили про Дом, мы с Птахой встали пораньше, потому что я согласился за пиво помочь руками на съёмке - благо работы у меня не было, и других планов тоже. Ехали по МЦД на Ухтомскую в студию Дали снимать Нотиэль в зале с песком. Про съёмкуДоехал я в состоянии фарша (хотел было повернуть домой, но кто ж меня отпустит, я ж обещал), а на месте оказалось, что кофейня по дороге в студию закрылась, меня забыли внести в список на КПП, а в здании не работает лифт К счастью, охранник оказался солнышком, созвонился с администрацией студии, меня подтвердили и в список внесли. А потом до нас доехала Нотиэль в таком же состоянии фарша, я отобрал у неё чемодан и втащил на третий этаж. И всё забронированное время съёмки мы терапевтично трогали песок. Песок был очень мелкий и прохладный, по нему можно было ходить босиком и зарываться в него ногами. А ещё Птаха сняла офигенные кадры, Нотиэль такая красивая Теперь я понимаю, как фотограф может влюбляться в своих моделей, - так же, как я могу влюбляться в образы игроков.
Изначальным планом было снять что-то индийское про Драупади, но Нотиэль не нашла в себе сил краситься и драпироваться в сари, поэтому - просто в простыне, иногда спадающей и превращающей кадры в ню - получилась чистая античная трагедия, Антигона в изгнании, театр Питера Брука с простыми и чистыми цветом и светом. Мои закадровые задачи в этой красоте были простыми: "унеси корягу - принеси корягу" (бОльшую часть времени я сидел в углу за корягой, как сомик)), или поймать и направить блики при помощи светоотражающей плёнки (они похожи на блики от воды или на пылающий нимб - очень красиво, очень театр!), или "поработать ветром", держа другой конец полупрозрачной ткани, чтобы развевалась. Уложились во время без всякой спешки, собрались, и разделили с Нотиэль такси. Нотиэль ехала к Шани, и оказалось, что Шани живёт буквально в соседнем доме от Амарта. Мир маленький и квадратный
А ещё, кажется, Дали - это та самая ориентированная на косплееров студия, где Птаха уже снимала и обнаружила, что в зале с циклорамой есть подвесы. И я тихонько жду, когда мы с Тари и Вейдом ангажируем Лиса на повисеть, а Птаху - нас снять (в смысле на фото)). Повисеть очень надо!

А на вечер у нас было запланировано кубло. Я как-то не отследил, что изначально Тоха кинул клич в Ваха-чате, где меня давно уже нет (и сколько бы раз я ни видел этот чат из-за плеча Птахи - только убеждался, что очень правильно меня там нет, и не будет), - но Птаха перекинула идею в чат игр Тохи, и я воспринял это как что-то само собой разумеющееся, поскольку всем нам было нужно безопасное кубло. В результате таким оно и вышло.
Я - всё ещё фарш с напрочь закончившейся терморегуляцией - добравшись до дома, сразу пошёл за пивом. Взял себе заработанную баночку крафта, и на всех - литр бархатного в разливайке. Думал про закусь, даже увидел в Винлабе тарталлини и хотел их взять, - но пока выбирал банку, забыл про них напрочь. Но, поскольку Птаха заодно послала меня за шаурмой, - я в качестве закуси взял себе лаваш. И больше мы ничего сделать не успели (сиречь помыть посуду - ибо подметал я накануне): я вернулся домой в шесть - и Тоха добрался до нас в шесть с охапкой винограда. Птаха как умный человек самоизолировалась в спальне, так что Тоху встречал фарш в моём лице, худо-бедно способный поставить чайник. Но вскоре Птаха к нам вернулась, мы уютно потупили, я постепенно перестал мёрзнуть и даже смог позавтракать. И дождался Амарта, чтобы открыть пиво и начать окончательно превращаться в человека с каждым глотком Про пиво
А выбрал я в качестве своей честно заслуженной оплаты труда баночку двойного карамельного стаута (по забугорной классификации - империал пастри) от Selfmade с прекрасным названием "Таков Путь / Way of Hero". В нём нет ни карамели, ни тем паче ароматизатора, - только бисквитный (карамельный) солод и жжёный солод. И это очень добротный, прямо-таки образцовый стаут. Крепкий, и это чувствуется, - но при этом алкогольный привкус очень хорошо спрятан. Плотный, насыщенный, - но гладкий, не слишком густой, легко пьётся. Сладость в нём - только для того, чтобы смягчить горечь, так что ни приторности, ни даже десертности не ощущается. Это благородный горький шоколад с коньяком, с нотками печеньки и сливочной карамели, не пересушенный, не водянистый, не вяжущий. Нет каких-то особенных черт, которые выделяли бы его из ряда других крафтовых стаутов, - но, в конце концов, "отличный стаут не за бешеные деньги" - уже то, что стоит запомнить и повторять при случае. И баночка красивая - жаль, что я могу позволить себе крафт раз в год-полгода, так что составлять коллекцию на шкафу не имеет смысла.
К нам присоединилась Ортхильда после Вескона, а Птаха заказала пиццу из Империи. Включая мою любимую грибную - сколько лет мы с ней не были вместе, как я скучал! А когда закончилось пиво, Амарт достал ещё одну бутылку тёмного, аки кролика из шляпы. И мы отлично посидели впятером (что Беркана и Лисс не добрались - жаль, но не в последний раз), поговорили про Рельсу и Генш, повспоминали былые игры, поворошили игроцкие и мастерские планы, Тоха рассказал про ещё один свой оридж, с викингами (и их соседями) в космосе. А Марк - человек простой, ему только слово "викинги" сказать - и в нём уже просыпается его курсач по Гуревичу и в голове начинает звучать скальдическая поэзия, пока он по улице ходит. Тоха планирует ваншот, но что-то мне подсказывает, что одним ваншотом мы ограничиваться не захотим Хочу завести себе целительницу, но пока держу себя зубами за хвост, жду больше подробностей по сеттингу.
Спасибо всем, кто добрался, это было нужно и тепло!

@темы: friendship is magic, гнездование пернатых, 2 beer or not 2 beer

Охапочка сновДавно не успевал и забывал записывать, - оттого и будут увековечены только те сны, что запомнились.
Ночью после Кофейни внезапно приснился Амарт в роли Цзин Юаня. Игра во сне тоже была у нас дома, в полумраке, и мы почему-то валялись на полу. И генерал тыкал меня лапой в бок и что-то с подозрением спрашивал про Дань Хэна. Да, я игра-ать хочу Но анонсированная игра-кроссовер, на которой персонажи Рельсы попадают в тела персонажей Мгстр, - это и не поиграть в Рельсу, и не поиграть в Мгстр. Хочется играть персонажей по отдельности, поскольку их мир и обстоятельства, в которых они существуют, мне не менее дороги, чем они сами, - а не кадавр, слепленный из двоих в одно. На неизбежно случившуюся косплейную игру по Рельсе формата "канон знать не надо, сюжета нет, вводных нет, есть мы красивые" я тоже посмотрел и мимо прошёл. А играть - хочется
Некоторое время спустя снился эдакий этно-городок наподобие ЭтноМира, но называвшийся Озерки. Я пришёл к его воротам поздним вечером, при свете фонарей, и думал, что опоздал и всё уже закрыто, - но мне сказали, что ещё день на дворе, и за воротами действительно оказался день. И, кажется, это предвосхищало последующий сон, поскольку ещё через некоторое время приснилось вовсе нечто экзистенциальное, что не сразу получилось выбросить из головы.

Снился вроде как день рождения Птахи, сперва - в гостиной нашей прежней квартиры на первом этаже пятиэтажки. К столу посреди зала собрались родственники, и отец Птахи (а я даже не знаю, как он выглядел, знаю только, что давно умер) спросил, можно ли ему воды. Я ответил, как обычно, что можно налить из-под крана, а можно налить кипячёной из чайника. Тогда он стал елейным голосом нудеть - "А как же проявить уважение, взять кружечку, налить водички, принести и отдать". Я слегка охренел и вежливо его послал - дескать, я один из хозяев дома, а не прислуга, и у нас тут самообслуживание. Вжух - и масштаб празднования перенёсся на мою, уже проданную, дачу. Стол был накрыт в коридоре первого этажа, постепенно собирались друзья и знакомые кролика, но до старта к столу не подходили. Я поднялся на второй этаж, где заканчивал готовиться к выходу Амарт, и мы вместе спустились к официальному открытию вечера. Я старался держаться рядом, как на балу, - но потом, стоило мне отвернуться к столу и потянуться к соломке из редиски, как Амарта я из виду потерял и с тех пор больше не находил.
Я вышел из дома и пошёл вокруг него, и масштаб снова увеличился: территория была огромной, и дом снаружи был огромным (примерно как Пузинский коттедж с участком увеличить раза в четыре). Народу тоже было множество: казалось, собрались все ролевики, кого я когда-либо видел в жизни. Они кучковались компаниями, что-то обсуждали, а я ходил между ними, здоровался и радовался, что все эти разные люди, местами не совместимые друг с другом, оказались в одном месте, и всем комфортно. И меня совершенно не смущало, что ни в одной из этих компаний мне в общем-то не было места. Когда я проходил по тропинке мимо Эри и Кервена, которые живописно, как на картине Мане, сидели на траве, Эри спросил меня: "Как твоя жизнь?". Я ответил, что неплохо. Но последовал второй вопрос: "Как твоя жесть?". Я решил трактовать это как вопрос про крыс и хотел было ответить, что хвосты тоже ничего так, - но на этот вопрос Эри ответил сам, и, судя по его предположению, вовсе не крыс он имел в виду. Чьими только голосами ты ещё ни говорило, дорогое подсознание...
Тем временем стемнело, и на зелёном холме перед домом кто-то стал взрывать хлопушки, распускавшиеся пучками светящихся в темноте разноцветных "червяков" - наподобие браслетов глэмора, только мягких. Такой пучок можно было водрузить себе на голову - и получались как будто свисающие цветные неоновые дреды. Я тоже присоединился, сидел на траве посреди этого красочного волшебства и был совершенно по-детски счастлив. Но почему-то именно в этот момент мне в голову пришла мысль, что я ещё ни разу не спускался в подвал, и сейчас самое время. И я ушёл в потёмках, никем не замеченный, и вошёл в какой-то заброшенный угол дома. Там было что-то вроде шахты лифта, только вместо кабины было просто ржавое металлическое сиденье с опускающейся рамкой, как на старых канатных дорогах (я их обожал - в смысле, старые канатки, когда болтаешь ногами над пейзажем)). Откуда-то я знал, что для того, чтобы спуститься, нужно ответить на несколько вопросов, и я опасался, что не смогу одновременно записывать ответы и держаться за рамку, чтобы не свалиться. Но всё равно сел на сиденье.
Но оказалось, что записывать ничего не нужно: вопросы просто звучали в моей голове, а я так же мысленно на них отвечал, не задумываясь. Ничего философского не было - вопросы были вроде тех, которые используют для проверки пароля: "Как звали твою собаку", "Твоё любимое блюдо" и вот это всё. С каждым ответом перед моими глазами эдак символически обрывалась ещё одна висящая горизонтально цепочка, и "лифт" опускался в шахту ещё немного глубже. Наконец, я спустился на самое дно, слез с сиденья, прошёл вперёд, открыл дверь... И оказался на незнакомой окраине города с заезженным в снежную слякоть асфальтом. Я не очень уверенно шагнул вперёд, как вдруг мне навстречу устремился также незнакомый человек - слегка комически долговязый - и сообщил что-то вроде: "Добро пожаловать в мир, созданный специально для вас! Здесь вы легко сможете найти работу, и если вам будет грозить опасность, вам сразу же помогут". И я - согласился и не стал возвращаться.
Я шёл, куда глядели глаза, по летнему, солнечному городу, смотрел по сторонам на улыбчивых прохожих, на останавливающиеся на переходах автомобили, на афиши, - и всё было такое преувеличенно-яркое и глянцевое, будто нарисованное нейросетью, хотя и каких-либо изъянов я не замечал. И думал: ну да, всё это искусственное, зато здесь всё будет так, как я захочу. А кто не захотел бы жить, как герои мультфильмов, у которых всё получается?..
...И как-то не понравились мне эти эскапистские тенденции. Как ни крути, а желание уйти - в идеальный мир, в симуляцию, всё равно куда - это всегда немножко желание умереть. И хотя есть вещи, от которых я смертельно устал, - всегда будут вещи, ради которых я ещё потрепыхаюсь

И уже совсем недавно снилось, что я подхватил перед самой игрой роль какого-то советника. Игра была не то по Камше с неименными персонажами, не то по около-историческому ориджу. И вот я перед началом игры сидел с Аонэ за столиком ресторана или банкетного зала, снятого для игры (там даже сцена была!), и мы всё подробно обсуждали. И в процессе выяснилось, что советника каким-то хитрым образом подменили, то есть мой персонаж (опять)) играет чужую роль и может не знать всего, что раньше происходило с настоящим советником.

Во вторник я совместил приятное с полезным и выгулял матушку на выставку Веры в рамках проекта "Координаты истории. Русские усадьбы". Выставка проходит в двух шагах от Курской, в ДК Гайдаровец, который, в свою очередь, занимает особняк Толстого XVIII века (того Толстого, который полковник, из той ветви Толстых, которые не графья). Внутри - фантастически красиво: парадная лестница, лепнина, гобелены. Лучшего антуража для картин и придумать невозможно. (Немножко впечатлений)
Выставка сравнительно небольшая, но насыщенная и разнообразная: и масло, и пастель, и акварель. Особенно, мне кажется, к лицу этой старине крафт-бумага. Все картины - результаты пленэров, от сравнительно недалёких уголков Москвы и Подмосковья (как Пехра-Яковлевское, Глинки, Горенки) до тех городков и весей в других областях (Тверской, Оренбургской), о которых я и не слышал раньше. И, конечно, многие усадьбы уже находятся в состоянии живописных руин, - и потому особенно ценно видеть их запечатлёнными. Позалипаешь на пастельное небо со множеством оттенков, на хрупкое безмолвие классицистической архитектуры и интерьеров и на их стражей, сфинксов и львов, - и вроде как выпал из суеты и немного побывал там, подышал этим замершим вне времени воздухом. Не хватало разве что кратких исторических справок (например, я-то догадаюсь, что фантазия "Усадьба чернокнижника" - это про Брюса, а кто-то - не очень), но это я больно многого хочу.
Выберитесь - не пожалеете! Только позвоните заранее, чтобы уточнить, не занят ли зал ДК каким-нибудь кружком или концертом. Покажу (и сам ещё полюбуюсь) свою любимую пастельную картину с выставки - "Горенки. Грот".

У Веры есть канал и группа в вк, там ещё много красивого

А вечером того же дня я доехал до Амарта на коворкинг. Снова взял "Кабанов" и поймал Амарта в Перекрёстке. А поскольку я перед этим уже заходил в Ашан - я решил, что пришла пора попробовать Чокопаи с шоколадными кусочками и апельсиновой начинкой. Вкусное
И мы начали с чая (персиковый улун из лав!) и действительно совместно поработали, вполне продуктивно, как мне кажется Единственный подвох коворкинга только в том, что когда открываешь пиво и постепенно переходишь на трёп - время уже более позднее, чем обычно, а обговорить-то хочется столько же, сколько всегда Обсудили прошедшие приключения на Армаде, я порассказывал про Имперский Колледж, и в тему интересных концептов некромантии - Амарт вспомнил свой оридж. И как же я люблю этот мир, как же в нём хочется БЫТЬ - просто видеть больше, узнавать больше, чувствовать его атмосферу. А какие там персонажи... (Фиксирую персонажное)
А там и поговорили о модерн!Синчэне и Сюэ Яне. Не наигравшиеся игроки хотят ещё чего-нибудь в сеттинге Кофейни, - но если что-то и будет (я, кстати, не против, чтобы это организовал кто-нибудь, кто не я), то не свадьба янсинов, потому что они распишутся тихо и камерно. С одной стороны, это будет маленьким праздником только для них двоих, а с другой - своеобразным актом укоренения в новой жизни. Поэтому двух свидетелей они пригласят с работы, каждый со своей, - и Баошань в качестве почётной гостьи. А от друзей, конечно, скрывать результаты не станут - думаю, те быстро заметят на Синчэне и Сюэ Яне кольца (И вот если их снова играть - то как эти кольца моделировать? У Далъета, конечно, кольца офигенно красивые, но офигенно дорогие.)) А для путешествия в медовый месяц (оно же - первый полноценный отпуск, подозреваю)) янсины выберут концепцию "посетить места, которые могут исчезнуть - например, утонуть". Сюэ Ян вспомнил про Мальдивы, а Синчэнь - про Венецию (но там карнавал в феврале).
А ещё мы породили в этот сеттинг Призрачного Генерала Так будут звать сомика, которого А-Ян однажды подобрал на улице и принёс домой в пластиковом стаканчике - и который вымахает в огромную долгоживущую придонную хтоническую тварь. Аквариумистика - вполне подходящее хобби для Сюэ Яна: он любит возиться с техникой, и можно настроить обеспечение аквариума - аэрацию, освещение, анализ химического состава воды и её смену, автоматическую кормушку - так, чтобы минимально участвовать в этих процессах руками, особенно на случай отъезда. А рыбы - подходящие домашние животные, к которым можно не ревновать Синчэня Синчэнь же сочтёт аквариум красивым и гармоничным медитативным зрелищем, и хотя ему вполне достаточно его кошака А-Яна для любви и внимания, - он будет искренне заботиться о благополучии Генерала, всплывающего за вкусняшками и почесушками, и других обитателей аквариума. Имя сому, конечно, выбрали не сразу - и прошли через "Нет, мы не будем называть его Цзычэнем, даже несмотря на то, что он молчит!".. Да, я пребываю в перманентном умилении от этой истории.
...И спасибо Птахе, что написала мне sms в 20 минут первого и спасла меня от перспективы опоздать на метро. "Только что ведь было одиннадцать!"(с), ага Амарту - мур, это было нужно!

И мы с Птахой вынесли ёлку Сиречь букетик пихты, и разобрали остальные новогодние украшения. Пора встречать весну: дневное солнце уже не только ослепительно яркое, но и пригревает. Сегодня (в среду) я доехал до Ланы и Алекса свопнуть коробку-пуфик (ценную единицу хранения и сидения!) и остатки сиропов (чтобы не только на сиропах Нотиэль паразитировать)). И лелею план на май, по каковому поводу очень рад.

@темы: moments of life, мероприятности, friendship is magic, moments of dream, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, демоны по вызову круглосуточно, стучать в рельсу

В прошедшую субботу собрались на Армаду
У меня были амбициозные планы убраться с утра в женской клетке, но на меня свалились правочки, поэтому я едва успел в минимальную уборку хаты - ликвидировать энтропию и вынести мусор. Пылесос отказался со мной сотрудничать ещё накануне. Тоха приехал пораньше и привёз с собой мастерскую кружку, которая теперь будет жить у нас. А ещё у мастера завелась розовая антистрессовая сова, пахнущая бубль-гумом, с которой Лютер как мистер сова чувствует некоторое родство Мы уютно посидели, и Амарт прибыл как раз тогда, когда я гуглил оригинальное название фонтейнских пузыринов (действительно 泡泡桔 паопао-цзю, "пузырчатый апельсин") и попутно узнал, что на немецкий их перевели как Blasenmandarine. БЛАЗЕНМАНДАРИН!..
И Амарт солнышко, потому что привёз вкусное миндальное молоко и варил в турке вкусный кофи (я пил скорее молоко с кофе, чем кофе с молоком, так что не могу в точности сказать, на какой тяге я потом не спал до семи утра: на тяге кофеина или на тяге вдохновения)), и инициировал обсуждение аспектов и трюков для Лютера. Мне по-прежнему сложно оперировать игровой системой, предполагающей, что игрок может взять на себя права мастера, поэтому про аспекты я стабильно забываю, - но вот пользоваться трюками как-то навострился ещё в Имперском Колледже. Так с лёгкой руки Амарта Лютер обзавёлся ещё одним аспектом - "(Не)здоровая тяга к эльфам" (основанным на способности понимать эльфийский язык и некоторые обычаи). И ещё одним - по предложению Тохи, которое мне понравилось, - "Моряк поневоле", про опыт работы на корабле и знание такелажа. Затем придумали два трюка: так, "Стена щитов" позволяет раз за сессию избежать урона по себе или находящемуся рядом союзнику. А второй даёт +2 к силе при освобождении от удержания (в оковах или под замком) себя или другого. Его я назвал "Клетки надо ломать"(с) - чего, кажется, уже никто не услышал, поскольку до нас как раз доехала Ортхильда.
Тоха тоже солнышко, так как выяснилось, что Империя пиццы снова доставляет к нам домой, и у меня тоже была пицца - веганская И, дождавшись пиццы, мы начали играть. Лисс и Птаха после работы присоединились к нам вечером, так что в общей сложности нас было прямо-таки рекордное количество - пятеро игроков из шести. Успели очень много и насыщенно, так что я даже разделил отчёт на две части, - история набирает обороты перед финалом, как бы ни хотелось задержаться в этом мире подольше. И всё больше появляется деталей и зацепок, которые приходится держать в голове. Но как же круто и неожиданно связываются между собой сюжетные хвосты, и как же круто узнавать больше о членах команды и о других НПС!.. Итак, весь вечер на арене: чудо-остров, тевинтерские спецслужбы, не-те-туманники, конечно же шутки про ж@пу бисексуалы в патичке горе мастера, а Лютер снова на всех ворчит. И - "девочки, косметичка у капитана"(с)

Отперсонажный отчёт Лютера, и таки да - точечно матерноПосле ночёвки в долийском лагере (я хотел как можно дольше не смыкать глаз, впитывая звуки и запахи и глядя украдкой на спящего Хеля, - а в результате заснул и выспался так крепко, как не спал уже очень давно) мы без происшествий вернулись на корабль. Рауф, как и обещал, приготовил на завтрак что-то очень пряное и ароматное, но также вкусное и сытное.
Изабела передала нам приглашение подтянуться в один кабачок, и Хель сразу после завтрака отправился в город, взяв с собой меня и Корриса. Там он успел забежать в лавку и пополнить запас бомб и снотворного (после того, как раздавил пузырёк не в переносном, а в буквальном смысле!), а также восстановил справедливость, купив карту Недремлющего моря у того картографа, к которому мы в прошлый раз заходили и не купили ничего.
В оговоренном кабачке уже сидели Изабела с Альвидой и Алленом - и мужик средних лет со светлыми волосами и бородой в простой матросской одежде.
- Мельник принёс интересные новости, - кивнула на него Изабела после приветствий.
- Спасибо вам за спасение, - сказал тот, кого назвали Мельником.
- От кого? - уточнил я. Я не припоминал его среди тех, кого мы освободили в Сире. Но Изабела и другие воззрились на меня с недоумением.
- Ну, знаете, была тут одна резня в лагере Янто Когтя, - наконец напомнила она. - Так всё это было затеяно ради этого.
- Ты и есть тот осведомитель, которого ждали и который застрял в Сире? - догадался Хель.
- Ага. Я разнюхивал там про Янто, да только уйти от него не смог, - пояснил Мельник. - И вот что мне удалось узнать: на Сегероне у него основная база. И сотрудничает он не только с кунари, но и с одним тевинтерским альтусом. Не знаю, что он для этого альтуса делает, но явно что-то нехорошее.
- Вот ведь хитрая жопа, - присвистнул я.
- Говорят, если пытаться скакать на двух лошадях одновременно, рано или поздно жопу порвёшь, - заметил Хель.
- Но обеим этим лошадям нужны рабы, - возразил я.
- Его корабль, Коллекционер, сейчас у побережья Сегерона, - продолжал Мельник. Я мысленно оценил, какое хорошее название мерзавец Янто выбрал для флагмана своего рабовладельческого флота. - И сам Янто наверняка тоже там: он не оставил бы свой корабль надолго.
- Спасибо, - кивнул Хель. - А известно ли тебе что-нибудь о его... антимагических эльфах?
- Антимагических?.. - переспросил Мельник удивлённо.
- Магия их не берёт, - пояснил я.
- Высокие бойцы с кривыми клинками, - добавил Хель. Кривой клинок я помнил только у первого эльфа, но это уже было не существенно.
- Такое описание половине его бойцов подходит, - пожал плечами Мельник. - Нет, не знаю. Может, альтус намагичил чего.
- А это похоже на правду, - заметил я. - Возможно, они бывшие рабы.
Почему-то мне легче было поверить в то, что альтус ставил эксперименты над рабами, делая их неуязвимыми для магии (мне доводилось слышать о попытках превращать рабов в "улучшенных" бойцов), нежели в то, что некие свободные эльфы сами выбрали работать на работорговца.
- Вы собирались к Лахлану Поле, - напомнила Изабела. - Всё в силе?
- Да, - подтвердил Хель.
- В таком случае, через несколько часов я выхожу из порта. Как только просигналю - двигайтесь строго за мной. Если вильнёте в сторону - можете напороться на риф.
- Значит, нам следует идти следом, а не рядом с тобой? - уточнил Хель.
- Верно. Где находится остров - не тайна, а вот подойти к нему - как я уже говорила, непросто.
Мы попрощались и пошли обратно к "Свободному". Жизнь на корабле шла своим чередом: Хермеус возился с трупами, Анд чувствовал себя неважно и отлёживался в кубрике, а все матросы уже успели похмелиться после празднований. Все раненые, стараниями Марции и Стеллы, были уже на ногах, - только Миас попросил Марцию сменить ему повязку. И некоторое время спустя боцман рапортовал, что всё готово к отплытию.
- Быть может, мы уже не вернёмся на Лломеррин, - предупредил команду Хель. - Будет сложный разговор - так что будьте начеку.
- Хорошо, - пообещала Искев. Остальные молча кивнули.
Я усмехнулся про себя: возможно, выражение "сложный разговор" наша команда уже понимала как "предстоящее сражение". С Поле нам драться не следовало, но я не стал разубеждать людей прежде времени. А Лломеррин все покидали без сожалений: все успели побывать в увольнительной, ни у кого не осталось неоконченных дел на берегу.
Мы отчалили, обогнули оконечность Лломеррина, прошли мимо порта и последовали за "Вороном", который как раз покинул пристань. Море было спокойно, и мы шли всего несколько часов. Лломеррин ещё был виден на горизонте, когда мы достигли россыпи более мелких островов. Некоторое время мы петляли между ними, а когда начали подходить к неприметному островку в центре архипелага - "Ворон" подал сигнал "За мной".
Мы шли извилистым путём. Хель стоял, наблюдая, рядом с Коррисом, который повторял все маневры "Ворона" и время от времени поглядывал за борт, где, должно быть, видел те самые рифы. Остров был всё ближе, и когда мы свернули за мыс - перед нами открылась бухта, на краю которой высилась настоящая сторожевая башня на каменном фундаменте. А за башней стал виден обширный причал - получше, чем у Янто. Да и постройки на берегу не выглядели временным лагерем: среди них также были каменные. Остров был лесисто-скалистым, и бухта была окружена скалами со стороны суши, как естественной стеной. У края воды, по всей видимости, строилась верфь, а у причала стояли три корабля: уже знакомый нам "Звонкий", ещё один корабль поменьше - и приметный корабль с распростёртыми орлиными крыльями носовой фигуры. "Летучий".
Прежде чем сойти на берег, Хель посоветовался с нами о том, как говорить с Поле об острове с драконом.
- Сказать как есть? - предположила Марция. - Что мы узнали об этом острове в Тени из воспоминаний Марция?..
- Про Тень и про дохлого Марция ему знать не обязательно, - возразил я. - Кто знает, в каких они с Марцием были отношениях.
- Я всегда могу выйти с цыганочкой, - пожал плечами Хель, имея в виду своё мастерство рассказчика. Я с сомнением покачал головой: торгаша едва ли проймёшь красивыми сказками.
- Я верно понимаю, что вы с ним не знакомы? - уточнила Марция.
- Лично - нет, но мы много о нём слышали, - пояснил я. - Он деловой человек.
- Если он деловой, то напрашивается мысль что-то ему предложить, - задумчиво произнесла Марция. - Но предложить нам нечего.
- Не то чтобы нечего, но не ему, - уточнил Хель.
- Да, мы не с ним собирались торговать, - согласился я.
- Можно предложить ему денег, - предположил он.
- Деньги никому не будут лишними, - подхватила Марция. Я вновь усомнился, хоть и не стал говорить об этом вслух: не сочтёт ли такой богатый человек, как Поле, предложение денег за оскорбление.
- Можно спросить его об острове, и пусть он сам назначит цену за эту информацию, - предложил я.
- Стало быть, скажем, что узнали от Марция... - начал Хель.
- Не от него, - предостерёг я. Мне не хотелось выдавать Поле подробности убийства Марция: как-никак в нём участвовал не столько я, сколько Арлин.
- ...Узнали о том, что на этом острове водятся интересные экземпляры, - продолжал он.
- А среди нас есть маги, - добавила Марция. - У них может быть научный интерес.
- Или ваш капитан решил сложить балладу о драконе, - сказал Хель. - А вы сочли это моей блажью. Итого: мы узнали об острове и хотим на нём побывать в исследовательских целях.
- Будем действовать по обстоятельствам, - подытожил я. - Быть может, Поле просто поделится с нами этой информацией, потому что она для него ничего не стоит, - а может, захочет что-то взамен.
Мы припомнили все слухи, которые мы слышали о Поле, и сочли себя во всеоружии. "Ворон" причалил, и мы отдали швартовы с другой стороны того же пирса. На пристани были видны вооружённые люди, одетые однотипно, как гарнизон. Изабела вновь взяла с собой Альвиду и Аллена, а нас вновь было четверо: Хель, Марция, Коррис и я.
Изабела шла впереди; к ней подошли двое стражников в форме, они переговорили о чём-то, после чего она обернулась и помахала нам рукой. Стражники кивнули и расступились. От гавани в глубь острова вела настоящая улица, и по ней мы дошли до двухэтажного особняка. Около него также стоял вооружённый человек, - Изабела перебросилась с ним парой фраз, и он открыл перед нами двери. Внутри дом не блистал роскошью, но его явно постарались обставить, как городской дом купца, - что на острове посреди моря выглядело как театральная декорация. Шастали слуги - не похоже, что рабы: лакеи в ливреях и горничные в юбках с передниками.
Изабела уверенно повела нас за собой на второй этаж. Мы вошли в просторный - где могли разместиться все всемером - кабинет. Одна его стена была завешана картами, другая - заставлена книжными шкафами. Возле стола стояло кресло, а в нём сидела женщина, которую мы уже видели на острове-елде, - её звали Луанна, как мне напомнили прежде. Она только сменила неприметное серое платье на синее. И смотрела на нас не менее удивлённо, чем мы - на неё.
- Какими судьбами?.. - не удержался я от вопроса.
- Это и мне хотелось бы спросить у вас, - произнесла она вместо ответа.
За столом сидел стройный мужчина лет пятидесяти, дорого и со вкусом одетый, - но, как и всё вокруг него, без показной роскоши. Его волосы были серебристо-серыми - быть может, от природы пепельно-русыми, а может, от седины, - а усы были щёгольски завиты.
- Вы знакомы?.. - спросил он, также не без удивления.
- Было дело, - коротко подтвердил Хель.
- Лахлан Поле, рад приветствовать, - церемонно представился хозяин дома. - Что вас привело?
- На'Эр-Хелл Аллирил, - симметрично представился Хель. Я впервые услышал, как он называет своё полное имя вместе с именем клана кому-то кроме сородичей. - Мы сопровождаем госпожу Изабелу, а потом у меня будет к вам пара вопросов.
Поле кивнул, и Изабела стала пересказывать ему последние события, упомянув и то, что узнала от Мельника. Похоже, Поле ждал этих новостей, и именно от неё. Я, конечно, понимал, что Изабела не впервые на этом острове и в этом доме, - но подумал о том, что ей следовало предупредить, насколько тесно она общается с Поле и насколько полно ему доверяет. То, что я слышал об Армаде, свидетельствовало скорее о том, что в ней каждый сам по себе; а сейчас на моих глазах Изабела говорила с Поле не просто как с союзником, связанным с ней уговором, а почти как со старым другом. Затем разговор зашёл об объединении Армады. Поле, слушая Изабелу, всё больше мрачнел и, наконец, вздохнул:
- Проклятье!.. Я надеялся, что обойдётся без открытой конфронтации. Но - человек предполагает, а Создатель располагает... Что ж, я дам тебе, что обещал, но у меня будет к тебе ещё одна просьба: найди Тадеуша.
- Я понимаю, что и с ним придётся договариваться, - кивнула Изабела. - Но ты помнишь?..
- Детали обсудим позже, - сказал Поле. Они явно говорили о чём-то, во что не желали посвящать посторонних. - Но я готов выполнить своё обещание.
Затем он обернулся к нам - и мне было странно слышать от человека, считающегося частью Армады, совершенно сухопутные учтивые интонации помещика-марчанина:
- Итак, что у вас за вопросы, господа и дамы?
Хель заговорил нараспев - видимо, всё же избрав не подводившую его прежде тактику сказителя:
- Есть в окрестных морях один остров, и на острове том дракон живёт. Слышал я, что доводилось твоему кораблю там бывать. Не расскажешь ли ты, где именно находится тот остров?
Увы: как я и опасался, красивые слова не усыпили подозрительности старого лиса.
- Как вышло так, что вы знаете о том, на каком острове я бывал, но не знаете при этом, где он?
Вопрос казался не самым сложным, и я уже хотел было соврать, что мы случайно услышали болтовню моряков, в которой упоминались дракон и крылатый корабль, - но Хель не стал врать и, пожалуй, был в этом прав, как всегда.
- Можно по-разному добывать информацию, - ответил он уклончиво.
- Мне интересно, какие у вас каналы, - не отступал Поле. Конечно, ему хотелось знать, кто из его людей мог разболтать о его делах на стороне. А мы слишком много думали о том, чем платить, и слишком мало - о том, к какому источнику апеллировать вместо Марция.
- К сожалению, они мертвы, - с убийственной честностью сообщил Хель. И Поле, и Луанна при этих словах заметно напряглись.
- Господин На'Эр-Хелл, - отчеканил Поле. - Я очень не люблю смотреть спектакли, когда я не на сцене. Поэтому я настаиваю, чтобы вы объяснили мне всё подробно. Я сомневаюсь, что вы интересуетесь этим островом просто из любопытства.
- Я обещал, - всё так же кратко произнёс Хель. Я понимал, что он не хотел выдавать Шами, - но Поле сложно было заподозрить в такой же щепетильности к чужим тайнам.
- Что и кому? - терпеливо выспрашивал он.
- Всего лишь помощь одному несчастному ребёнку.
- Этого ребёнка, случайно, не зовут Шами? - неожиданно спросил Поле.
- Возможно.
- "Возможно"?.. Вы хорошо умеете умалчивать, господин На'Эр-Хелл, - тон Поле становился всё холоднее и жёстче. - Но я хочу, чтобы вы понимали: вокруг меня множество людей, и я ещё не отдал им приказа выяснить всё необходимое иными методами только потому, что вы пока не выказывали враждебности. Так откуда вам известно о Шами?
- Я не намерен проявлять к вам враждебность, - Хель примирительно продемонстрировал открытые ладони, но и в его голосе прозвучала металлом напряжённая нотка.
Я верил в способность капитана вести переговоры и долгое время не вмешивался, - но сейчас явно пора было спасать положение. Но как именно? Я очень не люблю, когда нам угрожают, - но угрожать в ответ, как хотелось в первое мгновение: например, заявить, что мы также могли бы высадиться всей командой и получить желаемое силой, - значило бы окончательно всё испортить. Поэтому я предпочёл выдать Шами: в конце концов, Поле и так уже знал о ней (очевидно - от Луанны, которая не выглядела его пленницей), а я никогда не подписывался ради неё сдохнуть.
- Она сама с нами говорила, - вздохнув, сообщил я, надеясь, что Хель простит мне раскрытие наших планов.
- Когда? - заинтересовался Поле.
- Не так давно. Во сне.
- Но как это возможно? Сновидцы могут являться только к тем людям, которых они знают лично.
- Мы все тоже ничего не смыслим в магии, - развёл руками я. - И тем не менее, ей это удалось.
- Но почему она обратилась именно к вам?.. - Поле всё ещё был недоверчив, но теперь, по крайней мере, его гнев сменился удивлением.
- Потому что мы помогли её брату, - ответил Хель.
- Ну вот теперь хоть что-то стало понятно!.. - воскликнула Луанна и с облегчением откинулась на спинку кресла.
- Что вы знаете об этом острове? - спросил Поле, вернув деловитый тон.
- Не так много, - пожал плечами я, припоминая картинку, которую показывала нам Шами. - Дракон, вулкан...
- То, что это её родина, и что там едва ли кто-то выжил, - добавил Хель с другой стороны.
- Там остались живые, - медленно проговорил Поле. - Но скажите мне вот что. Что вы собираетесь делать дальше, если узнаете, где находится остров?
- На то, чтобы брать Пар Воллен, у нас недостаточно сил, - ответил Хель. - Поэтому мы собирались оповестить о Шами её родину и поискать там помощи.
- Я был уверен, что Шами мертва.
- Она говорила с нами... полторы недели назад, - прикинул Хель. - С тех пор многое могло измениться.
- Мы думали, что она погибла гораздо раньше, во время налёта кунари. Значит, вы хотите её разыскать? Но что вами движет? Доброта?
- Скажем так: у некоторых моих друзей, - Хель бросил взгляд на меня, но заговорил об Андерсе, - есть тяга выручать магов. А для меня это может оказаться... интересной историей об освобождении.
- Что ж. Я действительно знаю этот остров, я там бывал, и некоторое время назад там случилось... нехорошее, - заговорил Поле. - Сам по себе этот остров вам ничем не поможет, но отправиться туда всё равно имеет смысл.
Я кивнул. Стоит хотя бы сообщить выжившим о том, что Шами жива, раз уж Луанна и Поле её уже оплакали. Если на острове остались родные или друзья девочки, они будут рады такой новости.
- Давайте начистоту: для того, чтобы выступить против кунари и отбить Шами, нужно многое, и нужны немалые траты. Но я считаю, что девочка того стоит, и я готов оказать вам такую услугу, - продолжал Поле. - Моих сил на это также не хватит, но вы слышали, что мы обсуждали объединение Армады. Не стану скрывать: я хочу объединить её и встать во главе. Все вместе мы сумеем добиться поставленной задачи и многих других целей, но мне будет нужна вся доступная помощь. Заключим сделку: вы поможете мне - тем паче что, насколько я мог понять, это вам также будет на руку, - а я сообщу вам координаты острова и, быть может, даже отправлюсь туда вместе с вами.
- Что вы от нас хотите? - спросил Хель.
- Разведку боем. На базе Янто Когтя на Сегероне.
Готовность Поле помочь звучала даже слишком хорошо, поэтому его предложение прозвучало как ловушка и желание от нас избавиться. Мы только что узнали, что на Сегероне базируются основные силы Янто, - а мы и лагерь на Чёрных скалах сумели разгромить только с помощью Изабелы. Сама же Изабела наблюдала за переговорами, не выражая никакого желания за нас вписаться.
- У нас будут равные силы? - с сомнением поинтересовался Хель.
- Я не хочу, чтобы вы захватили базу. Вы отправитесь туда, оцените обстановку, нанесёте столько ущерба, сколько сможете, - а мы с вами договоримся о сроке и о том, где встретимся после у Сегерона.
- Вы предлагаете нам идти туда в одиночку?
- У вас есть корабль, если я не ошибаюсь. Значит, вы уже пойдёте не в одиночку, - парировал Поле. - Конечно, я могу отправить туда и своих людей, - но что в таком случае вы предложите мне в качестве альтернативной платы за информацию?..
Разумеется, он не хотел рисковать своими людьми и ухватился за шанс таскать каштаны из огня чужими руками. Янто наверняка скоро узнает о том, что ему объявила войну Изабела: нам не опередить слухи, расходящиеся по всему Лломеррину и за его пределы. Но он не узнает о сговоре Изабелы и Поле, если столкнётся не с людьми Поле, а с нами. А для меня, признаться, шанс довести начатое до конца и уколоть Янто в самое сердце его бизнеса также был слишком соблазнительным. Это может спасти больше жизней, чем предполагаемая вылазка на Пар Воллен.
- А если вы готовы за это взяться и рискнуть - я понимаю, что это опасное дело, - то и я буду готов заплатить вам и информацией, и чем-то ещё, как договоримся, - продолжил Поле.
- Мне нужно обсудить это с моими людьми, - сказал Хель.
- Конечно. Будьте моими гостями, - и Поле вновь на глазах превратился в радушного зажиточного хозяина.
- Я дам вам ответ до вечера.
- Добро пожаловать на этот, пока безымянный, остров! - провозгласил Поле с явной гордостью.
- Задатки у него богатые, - похвалил Хель.
- А у вас хороший глаз, - не остался в долгу Поле, ответив любезностью на любезность. Похоже, все ритуалы этикета были исполнены и полностью сгладили возникшее поначалу... недопонимание.
Изабела направилась к выходу и взглянула на нас, давая понять, что нам лучше последовать её примеру, - но нам и самим не хотелось задерживаться и злоупотреблять гостеприимством Поле.
- Всё это очень интересно, но может обернуться демоны знают чем, - резюмировала Изабела, когда мы вышли из особняка. - Но я добилась, чего хотела, и теперь поплыву искать Тадеуша. Я примерно представляю, где он сейчас.
- Его люди говорили, что он на севере, - припомнил Хель.
- Это так. Что ж, удачи вам, - попрощалась Изабела. - Быть может, ещё свидимся.
- Было бы славно, - искренне пожелал я. С королевой Восточных морей приятно было иметь дело. Во всех отношениях.
- Удачи, - ответил Хель, и наши пути с капитаншей и командой "Ворона" на этом разошлись.
Что до Лахлана Поле, то он определённо был неординарной личностью. Он не казался человеком моря, и его оседлый образ жизни выглядел пощёчиной всем пиратам, которые сходят на сушу только для того, чтобы сбыть награбленное и прогулять золото по кабакам и борделям. Его не воспринимали всерьёз из-за отсутствия кровавой репутации, и это явно играло ему на руку.
- Как вы думаете, у нас хватит сил?.. - спросила Марция, пока мы шли к кораблю.
- От нас требуется не захватить базу, а повынюхивать, укусить и смыться, - пожал плечами я.
- Лют, ты вроде говорил, что у тебя есть кто-то знакомый на Сегероне, - припомнил Коррис.
- Да, есть, и надеюсь, что они до сих пор там, - ответил я. - Хотя оттуда им некуда уходить. Если взгляну на карту, то, возможно, даже смогу показать бухту, в которой мы тогда причалили.
- Но ты ведь из Ферелдена? Как так вышло, что корабль из Ферелдена шёл на Сегерон? - полюбопытствовал он.
- Ну, шёл он вообще-то из Марки в Тевинтер, с грузом живого товара, - усмехнулся я. - Но мы его немножко захватили и привели на Сегерон.
- Ничего себе, - присвистнул Коррис.
- Там есть небольшой клочок земли, который не принадлежит никому: ни Тевинтеру, ни кунари. Но за прошедшие годы многое могло измениться...
- Когда отплываем, на рассвете? - деловито поинтересовался Коррис у капитана. Мне положительно нравился его энтузиазм.
- Сначала я хочу поговорить с командой. Вы, как я понимаю, не против? - Хель окинул взглядом нас троих. Я согласно кивнул.
- Справимся, - пообещал Коррис.
- Быть может, мы тайно высадимся?.. - предложила Марция.
- Для начала проведём разведку с суши, - кивнул Хель. - Но что мы будем делать дальше, если мы всё же заинтересованы в штурме Пар Воллена?.. А я, признаться, не вижу других альтернатив. Раньше эта затея и вовсе казалась мне безнадёжной...
- ...До тех пор, пока мы не найдём союзников, - подхватил я. - И вот мы их нашли.
- По крайней мере, потрепать работорговцев будет не лишне, - рассудил Хель.
- Совместим приятное с полезным, - согласился я.
На корабле Хель собрал всех и рассказал команде обо всём, что планировал, не упомянув только незначительные подробности о Шами.
- Кто-то может отказаться, пока не поздно, - произнёс он. Я скользил взглядом по лицам матросов, с которыми я уже сражался плечом к плечу и к которым успел привязаться, и как никогда прежде чётко осознавал, что мы можем потерять кого-то из них на той или иной сложной миссии. И мне - после Мора - это было не впервой, а вот за Хеля я боялся и не хотел, чтобы он столкнулся с такой потерей. Он взял на себя ответственность за этих людей, эльфов и гномов... быть может, слишком много ответственности.
И, судя по этим лицам, в которые я смотрел, - никто не был против идти до самого Пар Воллена. Все члены нашей команды так или иначе были бойцами, подобранными Друзьями Рыжей Дженни и готовыми к опасностям. А Рикс так и вовсе был в восторге и смотрел на капитана с обожанием.
- Освободим тебе невесту, - пообещал Хель и рассмеялся, когда Рикс перевёл взгляд на Стеллу.
Затем Хель вновь собрался покинуть корабль и пояснил:
- Я хочу лично передать ответ.
- Я с тобой, для подстраховки, - вызвался я.
- Ну, раз ты за подстраховку, тогда я снова буду тут штурвал держать, - пообещал Коррис. Я вновь порадовался про себя, что он понимал всё без слов и на него всегда можно было положиться. С ним корабль будет готов экстренно отчалить, с нами или без нас, если что-то пойдёт не так.
- А у меня есть один план, - правда, он довольно безумный... - начала было Марция.
- Пока что я просто иду к Поле, - успокоил её Хель, посмеиваясь.
- Ой, да иди уже! - эльфийка замахала на него руками, и мы вновь спустились по трапу.
Охрана пропускала нас без вопросов. Мы вновь вошли в кабинет; на сей раз Поле был один и стоял у окна.
- Итак, что вы решили? - спросил он, обернувшись к нам.
- Мы принимаем ваше предложение и отправляемся на Сегерон, - сказал Хель.
- Превосходно! - Поле протянул руку и пожал руку Хеля. - И я говорю серьёзно: вы всегда сможете просить меня о помощи. Услуга за услугу, тем паче что в спасении девочки заинтересованы мы все.
- Во многом поэтому мы и соглашаемся, - ответил Хель.
- А каковы другие причины? - полюбопытствовал Поле.
- Мне не нравится то, что делает Янто.
- Он долгое время был необходимым злом, - наставительно пояснил Поле. - Многим не нравились его методы, но он обладал силой, и пока он применял эту силу в нужную сторону, он был полезен. Но он перешёл на сторону кунари...
- ...И подписал себе приговор, - подхватил Хель.
- Должно быть, он рассчитывал на то, что некому будет привести приговор в исполнение. Но мы покажем ему, что он ошибался.
- Быть может, он не верил в то, что Армада сможет объединиться, - предположил Хель.
- Признаться, я сам до сих пор в это не очень-то верю, - доверительно усмехнулся Поле. - Но у меня далеко идущие планы.
- А я просто не люблю работорговцев, - улыбнулся Хель.
- Вы можете переночевать здесь или отправиться сразу, - Поле вернулся к делу. - Встречаемся через две недели здесь.
И он отметил на карте остров к востоку от Сегерона.
- А на вашем острове есть место с хорошим чаем? - спросил Хель.
- Чай здесь самый лучший, как раз сегеронский! - гордо сообщил Поле. - Но не здесь, а глубже на острове. Я отправлю кого-нибудь вас проводить.
Я понимал, что Хель рассчитывал найти Луанну. Слуга проводил нас по всё той же дороге, уходящей вглубь острова, - и когда мы прошли внутрь кольца скал, перед нами открылась долина. В её центре, где прежде, по-видимому, был лес, теперь раскинулся настоящий строящийся город: несколько деревянных домов на каменном основании, таких же, как здания в бухте, уже были возведены, и ещё множество - возводилось. Стоял неумолчный шум молотков, и людей, занятых строительством или спешащих по делам, также было много.
- Похоже, он действительно нанимает людей, - шепнул мне Хель так, чтобы наш провожатый нас не слышал.
- Похоже на то, - кивнул я. - Когда я говорил с человеком со "Звонкого", он сказал мне о поселении, строящемся там, где прежде не было ничего, и где теперь любые умелые руки пригодятся. Выходит, что не соврал, ни единым словом...
- Хорошо, что где-то в мире ещё есть честность, - признал Хель.
Слуга провёл нас в квартал, где располагались ремесленная лавка и мастерские, а также таверна - куда мы и направились. Внутри оказалось просторно, светло и чисто, и за столами сидело много рабочих, отдыхающих от трудов. Там, за отдельным столиком, мы увидели и Луанну. Человек Поле откланялся и оставил нас одних.
- Можно к вам присоединиться? - галантно спросил Хель, подойдя к Луанне.
- Да, конечно. Честно говоря, я совсем не ожидала увидеть вас здесь, - призналась она.
- И это взаимно, - горячо поддержал я. Конечно, при нашей первой встрече у неё были корабль и охрана, и мне следовало догадаться, что она отнюдь не так беззащитна и одинока, как могло показаться. Но мне даже в голову не пришло, что она могла быть связана с кем-то из Армады.
Хель заказал чаю и закусок и взглянул на меня:
- Будешь?
- Твоих травок?.. - усмехнулся я. - Конечно.
Я никогда не был ни противником, ни поклонником чая, но благодаря Хелю я его уже полюбил. Ещё немного - и начну разбираться, чем разные травки различаются на вкус. Нам принесли чайник и пирожки с ягодами, и Луанна вернула нам мой вопрос:
- Так какими судьбами?..
- Как оказалось, наша с вами встреча не осталась незамеченной, и вскоре нас нашла девочка, - ответил Хель.
- Мы с Фераном думали, что она погибла, а потом она связалась с ним. Он и рассказал ей о вас, - подтвердила Луанна. - Феран сильнее, чем она, но она искуснее. Впрочем, можно ли вообще говорить о том, что кто-то слабее, применительно к их силе...
- Затащить сразу нескольких не-магов в Тень - это то ещё испытание для обеих сторон, - дипломатично согласился Хель.
- Сомниари способны на такое, - кивнула Луанна. - Я слышала, в Тевинтере ещё один нарисовался. Но это больше слухи.
- Вот как?.. Быть может, это было уже после того, как мы оттуда ушли, - предположил Хель.
- Так значит, вы хотите найти остров Сообщества? - Луанна перешла к делу.
- Сообщества?.. - Хель и я вопросительно переглянулись.
- Сообщество магов - это группа, пытавшаяся функционировать вне Кругов ещё задолго до войны между магами и храмовниками. Самые предприимчивые члены Сообщества осели там, на острове.
- Слишком много новой информации для меня, - признался Хель. - Когда мы увидели остров, который показала нам Шами, мы просто надеялись найти там помощь.
- Там много сильных магов, но они не станут решающей силой в битве с кунари, потому как воинов среди них немного. Но если уж объединять все доступные силы, они тоже могут вам пригодиться.
- Нам пригодиться? - проницательно переспросил Хель. - Исключая вас?
- Моя помощь будет ресурсами, я ведь тоже не воин, - ответила она.
- Это также важно, - признал я.
- Любой военной операции нужен хороший тыл, - добавил Хель.
- То, что Лахлан задумал... я хочу в этом поучаствовать, - неожиданно поделилась Луанна, и по тому, как она назвала Поле по имени, и по огоньку в её глазах я предположил, что она также считала этого человека другом, достойным доверия. - И получить дивиденды в конце. У него обширные амбиции.
- О да, весьма. Помнится, наш друг рекомендовал вам выходцев из Киркволла?.. - спросил Хель.
- Тогда у меня, честно говоря, уже были другие планы. Но имя того гнома я держу в уме и, возможно, скоро как раз поплыву к нему.
- Было неожиданно встретить вас здесь, - Хель наконец счёл уместным проявить взаимное любопытство.
- Я давно работаю с Поле, - призналась Луанна.
- Знай мы об этом раньше, и наш путь мог бы быть гораздо короче, - заметил Хель, почти не скрывая досады. Но я, пожалуй, не сожалел ни об одной задержке на нашем пути: в Сире и на Лломеррине мы хорошо надрали задницы работорговцам, и к тому же побывали у долийцев.
- Но как в таком случае вы узнали бы о том, где меня искать, и как получили бы приглашение?.. - мягко парировала Луанна, пожимая плечами. - Так или иначе, всё вышло, как вышло.
- Как-нибудь разобрались бы, - ответил эльф упрямо.
- Ввязаться в сражение - а там посмотрим?.. - улыбнулась она, но в её иронии не было насмешки.
- Иногда это работает.
- Я видела вас в деле, и потому верю, что у вас это получается.
- Значит, вы планируете наладить обеспечение?
- Лахлану нужны связи, - кивнула Луанна, вновь с ощутимым теплом говоря о своём союзнике.
- Не расскажете, откуда вообще взялись эти дети? - попросил Хель.
- Они родились на острове. Когда кунари устроили рейд, мы отбились, но дорогой ценой. Тела не всех пропавших мы нашли, но полагали, что кунари не оставят в живых мага. Я вывезла Ферана: Корнелий посоветовал не оставлять его на острове. Когда он потерял сестру, ему стало хуже...
Я помнил, что Шами называла имя Корнелия как правителя - или одного из правителей - острова. А Луанна на морской залупе утверждала, что забрала Ферана у тех, кто хотел от него избавиться. Маги, обитающие на острове, сочли мальчишку слишком опасным, и его пришлось спасать от своих же?..
- Сестра его... сдерживала? - догадался Хель.
- Да, можно и так сказать. Но сейчас ему уже лучше благодаря лекарствам, которые я с вашей помощью получила.
- Он тоже здесь?
- Да, он здесь живёт, за ним присматривают. Иногда присматриваю я.
- И вы... верите в успех Поле? - спросил Хель после паузы.
- Да. Верю, - ответила она убеждённо.
"Большие амбиции" Поле, о которых она говорила, - это ведь не много не мало, а выстроить свой собственный вольный город... со своим собственным флотом. Без церковников и Кругов, и без эльфинажей. Город, который станет бельмом на глазу и для кунари, и для Тевинтера. И для защиты которого Поле, разумеется, будет нужна сила, - а уникальные маги как раз были такой силой. Понимала ли Луанна - эта умная, сильная женщина, - что Поле может использовать этих детей в своих целях?.. - Наверняка. Но есть ли в этом мире хоть одно место, где магические таланты не используются в тех или иных целях? Быть может, она сочла цели Поле достаточно благородными.
- Так где же вы были между нашими двумя встречами? - спросила Луанна с уже таким человеческим, дружеским любопытством. И Хель стал кратко рассказывать о наших приключениях.
- ...Да, мы немножко угнали корабль, - добавил я для ясности.
- Я помню, что в тот раз вы были на другом корабле, - кивнула Луанна.
- Мы благополучно расстались с братьями Аротта, - пояснил Хель. - Дадут боги - свидимся снова.
Братья были славными людьми, и я был бы рад однажды отплатить им добром за гостеприимство.
- Порой мне кажется, что сейчас Тедас сводит друг с другом тех, кого нужно, - задумчиво произнесла Луанна.
- Должно быть, грядёт разборка, - предположил Хель.
- Она уже давно идёт, между кунари и Тевинтером...
Так мы говорили до полуночи, после чего попрощались. Мы с Хелем вышли в ночной новорожденный город.
- Похоже, она тоже с этого острова свободных магов, - заметил я, запрокинув голову и глядя на уже почти летние звёзды. Здесь было не так много огней, и звёздное небо было видно так же хорошо, как и в долийском лагере.
- Анд был бы рад узнать об этом, - сказал Хель.
- Думаю, он будет рад там побывать. Быть может, у него там даже найдётся кто-нибудь знакомый.
- Думаешь, там могут оказаться маги из Киркволла?
- Ну, куда-то же они... рассеялись, - предположил я. - И занятно, что за последние пару дней мы видели уже два ничьих клочка земли: сначала - долийское поселение, теперь - этот остров... А в мире уже практически не осталось мест, которые бы никому не принадлежали.
Теперь, когда мы были предоставлены самим себе и никто за нами не следил, мы могли неспешно прогуляться по городу, присматриваясь к его жителям. В поздний час улицы стали немноголюдны, но тем лучше стал виден каждый отдельный человек, эльф или гном. От внимания Хеля, да и моего, не укрылось, что некоторые рабочие боялись смотреть прямо и отводили глаза, сутулились, неосознанным жестом потирали запястья или шею, казались запуганными и забитыми. Повадки бывших рабов я узнавал даже слишком хорошо: я сам после тюрьмы долго отучивал себя наклоняться к ложке или миске вместо того, чтобы подносить её ко рту, - потому что цепь между кандалами на руках и на ногах была слишком короткой и не позволяла поднять руки.
Почему я говорю "бывших рабов"? - Я не видел никаких признаков того, что Поле держал этих рабочих в рабстве. Стражников было не больше, чем в других городах, и они не были похожи на надсмотрщиков. Никаких позорных столбов, колодок, эшафотов и орудий наказания мы также не заметили. Не было заборов или цепей, отделяющих рабские бараки от жилища свободных, - да и в трактир явно пускали всех. Но Хель всё же решил проверить и убедиться лично - и подозвал одну девушку:
- Красавица, я что-то с дороги сбился, не поможешь?
- Да, господин, куда вам надо? - покладисто спросила она.
- Кажется, нужно было сворачивать с той стороны... Давай ты нам покажешь, - и Хель сам довёл её до угла, где нас никто не мог подслушать.
Хель не прятал лица, но девушка смотрела на нас обоих испуганно. Впрочем, это было понятно: когда двое мужчин заполночь заводят тебя в тёмный переулок - тут и свободная испугается.
- Мы не причиним тебе вреда, - пообещал Хель. - Расскажешь нам кое-что?
- Что вы хотите знать, господин?
- Видишь ли, я здесь в первый раз...
- Я тоже здесь недавно, - она немного оживилась.
- И всё здесь хорошо, но какое-то тягостное ощущение.
- Не знаю, господин, - растерянно сказала девушка.
- Чего ты боишься?
- А какая разница?..
- Откуда ты? - я решил вступить в разговор с другого бока.
- Из Минратоса.
- Беглая? - понизив голос, понимающе уточнил я.
- Нет, - она помотала головой.
- Тебя выкупили?
- Да, - короткий кивок. Наша собеседница, может, была и сговорчивой, но это с лихвой компенсировалось её немногословностью.
- Выкупили на свободу?
- Мне сказали, что я могу идти, но идти мне некуда, - ответила она. - У меня нет родных.
- Тебя здесь не обижают? - спросил Хель.
- Нет, господин, - снова покачала головой девушка. - Здесь многие такие, как я, выкупленные.
- Значит, капитан Поле выкупает рабов, чтобы они работали на него, как свободные?..
- Нас здесь много, - повторила девушка. - Нам даже платят, кормят, и говорят, что построим - в том сами и жить будем...
Хель поблагодарил и отпустил девушку, и мы вновь остались наедине.
- Звучит даже слишком хорошо, - признался я. - Ну, или это я просто не привык верить людям.
- Прогуляемся ещё, - предложил Хель.
Но, сколько мы ни бродили, ничего подозрительного так и не обнаружили, и даже стража не мешала нам осматривать город и относилась вполне доброжелательно. Не то чтобы я всецело поверил в то, что Поле был хорошим человеком, - но у меня не было доказательств против него, зато появились свидетельства в его пользу. Зачем платить за выкуп рабов, а потом платить им жалование, если выгоднее просто нанять людей и платить им?.. Разве только потому, что бывшим рабам некуда возвращаться, и ими можно населить этот город, как кукольный домик - игрушками. Но не всё ли равно, как Поле воспринимал своих будущих подданных, если они были довольны жизнью?..
- Теперь понятно, что это были за списки людей, гномов и эльфов, - вслух поделился Хель, вспоминая свою вылазку на "Звонкий".
Мы вернулись на "Свободный" за пару часов до рассвета и немного поспали, пока вахтенные не разбудили нас с известием, что начался утренний прилив. И мы вышли из бухты - провожатый нам был больше не нужен: с позволения Поле Изабела передала Коррису координаты рифов, и он смог провести наш корабль по фарватеру. Мы выбрались из архипелага, вновь обогнули Лломеррин и двинулись на северо-запад, к Сегерону.

В первые дни плавания погода была ясной, но затем начала портиться: в небе собрались тучи, которые всё никак не могли пролиться дождём. Коррис говорил, что пока нет признаков грядущего шторма, - но Хель всё равно распорядился всё закрепить, на всякий случай. Порой на горизонте были видны чьи-то вымпелы, порой - маленькие островки. Коррис сообщил, что знает остров, где есть родник, - и мы причалили, чтобы набрать бочку: запас никогда не бывает лишним. На островке был небольшой лес - и пресный ручей в его глубине. Это было хорошим поводом не только вдосталь напиться, но и умыться. К вечеру двинулись дальше - и команда выглядела посвежевшей и довольной такой неожиданной увольнительной. Перед ночной вахтой в кубрике травили байки, и слово за слово матросы начали делиться историями из своей жизни.
- Моих родителей какие-то уроды перерезали, - сказал Рауф. - Может, дезертиры, или те же работорговцы. Я тогда от страха даже дёрнуться не мог, а ведь мне уже семнадцать было, здоровый был детина... В подпол спрятался и только слышал, как мать кричит.
- Здоровый ты был, но был ли у тебя навык? - заметил Хель. - Если бы вылез, не умея драться, то только на ножи напоролся бы.
- Может, оно и правда. Когда мы рабовладельцам задницы надрали... то есть, вы надрали, но я тоже немного поучаствовал... мне даже как-то легче стало.
- Ты тоже справился, - похвалил его Хель. И заиграл какую-то песенку повеселее, чтобы приободрить слушателей после грустной истории и разрядить обстановку.
На следующий день разоткровенничался Миас.
- Я на военном корабле Андерфелса служил, - поделился он. - Когда Пятый Мор пришёл, мы думали, что снова до нас докатится, а Серые Стражи говорили, что если Ферелден сам не справится, то мы туда пойдём. А потом всё пошло наперекосяк: Мор закончился, не начавшись, случился Киркволл, а там ещё и эта дыра в небе... В общем, подал я в отставку. А через полгода - взвыл. На любые корабли нанимался, да так в Сире и оказался.
- И Друзья Рыжей Дженни тебя нашли? - поинтересовался Хель.
- Да я им уже помогал пару морд начистить, - не без удовольствия признался боцман. - На этом они... то есть, мы и держимся: мы друг другу помогаем, и не смотрим на рожу.
- Вот и нам вы помогли - и корабль добыть, и команду, - кивнул Хель с благодарностью.
- Корабль хороший, - любовно признал Миас. - Мне нравится.
- Вы мне тоже все нравитесь, - улыбнулся Хель.
И так это было хорошо... даже слишком хорошо. Но не в том смысле "слишком", как в случае с Поле и его благотворительностью, - когда невольно ожидаешь подвоха от человека, который должен бы был во всём преследовать выгоду; а в том, что чем больше начинаешь чувствовать, что все мы здесь как одна семья, - тем больнее будет прощаться. И речь не только о том, что все мы смертны.
На рассвете нового дня Коррис стоял на краю палубы, вглядываясь в горизонт.
- Что такое?.. - обеспокоенно спросила его Марция.
- Море красно поутру - моряку не по нутру, - ответил тот поговоркой. - Должно быть, шторм будет. Но, быть может, успеем дойти до суши: Сегерон уже недалеко.
- А каких-нибудь островков поблизости нет? - поинтересовался Хель.
- Таких, чтобы можно было шторм переждать, - нет, - ответил Коррис. - Шторм нас и там настигнет. А на Сегероне бухты, скалы. Можно постараться дойти до Алама.
- А отдохнуть ты не хочешь?.. - предложил Хель.
Коррис хотел. У штурвала его сменил Миас, а Хель всё чаще посматривал наверх. Шторм не налетел внезапно: ветер постепенно перерастал в шквал. К вечеру, когда за штурвал вернулся Коррис, ветер уже был очень сильным, небо потемнело от туч, а качка усилилась. Начал хлестать дождь.
- Идём в Алам, больше никуда не дотянем, - прокричал Коррис, стараясь перекрыть гул моря.
Хель велел всем спускаться вниз, а сам остался на палубе, - и я, закончив спускать паруса и убедившись, что весь такелаж укреплён, нехотя подчинился. По-прежнему было немного обидно, что Хель не позволял мне любоваться штормом вместе с ним: мне ведь хватало сил, чтобы удержаться и не свалиться за борт. Но, должно быть, у всех бывают такие моменты, которые нельзя ни с кем разделить, кроме самых близких.
Мне думалось, что наверху от меня было бы больше пользы на случай, если что-нибудь оборвёт или опрокинет ветром, - но в кубрике, по крайней мере, я мог следить, чтобы никто не пострадал. Нас болтало час или два, и Варлона начало тошнить, - Марция стала отпаивать его своими травами. Так же постепенно качка слабела, дождь стихал, и я поднялся на палубу. И Коррис объявил:
- Дошли.
Мы заходили в бухту, которая укрывала нас от шквала. Был уже поздний вечер, и впереди виднелись огни большого города.
- А нам обязательно заходить в порт?.. - усомнился Хель. Алам был тевинтерским городом, и капитану, как и мне, не хотелось возвращаться в Тевинтер.
- Больше здесь причалить негде, - ответил Коррис. - И корабль у нас хоть и крепкий, но всё же осмотреть его надо бы.
- А насколько для нас опасно здесь останавливаться? - спросила Марция.
- Я бы не советовал тебе сходить на берег, хоть и не стану запрещать, - ответил Хель. - Если что-то понадобится, мы с ребятами сходим.
Мы пришвартовались у пристани. Этот порт был поменьше Вирантиума, а его здания были не такими вычурными, - но, пожалуй, побольше Вентуса и сопоставим с портом Сире. Ветер почти прекратился, и дождь ослабел. К нашему кораблю по пирсу подошли трое с фонарём, и Хель спустился им навстречу, а я держался за его плечом. Выйдя вперёд, к капитану приблизился маг и скучающим тоном задал сразу все дежурные вопросы:
- Что за корабль, откуда, с чем?
- Из Лломеррина, зашли бурю переждать, - ответил Хель.
- Какой груз?
- Железяки на продажу.
- За стоянку - пять золотых.
- Да пожалуйста, - усмехнулся Хель, и монеты перекочевали из ладони в ладонь.
- Если с вами проблем не будет - больше не увидимся, - напутствовал его маг и удалился.
На пристани было безлюдно - должно быть, из-за непогоды. Хель объявил, что те, кому надо, могут сходить до таверны, а Миас быстро распределил смены и спросил, желает ли капитан, чтобы кто-то остался на корабле.
- Я не хочу только, чтобы Марция светилась, - сказал Хель и обратился к эльфийке: - Если тебе что-нибудь нужно в городе - скажи ребятам, пусть купят.
Первыми ушли в увольнительную Рауф, Риордан и Варлон. Дождь совсем прекратился, - и Хель, отпустив их, сушился на ветру после шторма, распустив волосы и расхаживая по палубе в одних рабочих парусиновых штанах (и неизменном шарфе). И боги бы с ним - главное, чтобы не простудился, благо летний воздух был тёплым, - но подозревал ли он хоть немножко, насколько это было красиво?.. Если бы какая-нибудь ведьма в такой момент предложила превратить меня в ветер - я согласился бы не раздумывая.
К ночи Хель, за неимением Рауфа на камбузе, смешал какие-то травки в душистый отвар с несколькими каплями крепкого спиртного: такое количество не свалит с ног даже ребёнка, но будет достаточным, чтобы разогнать кровь. Получился отличный согревающий напиток, который оценила по достоинству вся присутствовавшая часть команды.
- Надо будет Рауфу рецепт передать, - сказала Искев, жмурясь от удовольствия.
- Э, нет: этот рецепт только мой, особенный, - улыбнулся Хель.
Когда на кубрике никого не осталось, кроме нас с Хелем, Стеллы и Марции, - эльфийка спросила, знаем ли мы о том, кто такие сикарии. Мы с капитаном отрицательно покачали головами.
- Официально их не существует, - произнесла Стелла.
- Но я их видела, - сказала Марция.
- Это те наши гости? - спросила Стелла. Я испытал неприятное подозрение, что они говорили о том типе по имени Гай, но также и ещё о ком-то, о ком я не имел ни малейшего понятия. - А что о них знают... Только то, что каждому государству нужно обеспечивать свою безопасность. И сикарии служат для особых случаев.
- Та женщина сказала, что среди них есть бывшие рабы, - робко призналась Марция. - Если, конечно, не соврала. Она как будто хотела, чтобы я к ним присоединилась, - не знаю, почему.
- Говорят, что сикарии - это сила, которая подчиняется непосредственно архонту, - Стелла продолжала рассуждать вслух. - Долг или личная верность могут надёжно их удерживать.
- Ты им что-то пообещала? - спросил у Марции Хель.
- Я - нет, но они явно мной интересуются.
- А может быть, не тобой, а твоим бывшим хозяином?.. - предположил я.
Всё это было весьма похоже на то, что говорил о себе Гай. И весьма в его духе: разыскивать беглых рабов и вербовать их для слежки за их бывшими хозяевами и другими неблагонадёжными тевинтерцами, давая понять, что в случае отказа их выдадут и вернут хозяевам. Как же я не хотел вновь соприкасаться с этим дерьмом...
- Давай-ка ты постараешься вспомнить подробнее, - мягко, но настойчиво попросил Хель, глядя на Марцию. Было очевидно, что она не врала и не умалчивала нарочно, а просто растерялась.
- Они интересовались моим блокнотом, - стала рассказывать Марция. - Я показала его той женщине, но она не стала его забирать. А ещё мне показалось, что она знает, куда мы собираемся. Она сказала, что найдёт нас потом и посмотрит, чем это всё закончится. Но они же не будут вмешиваться?..
- Ну да, конечно, не будут... - пробормотал я, вздохнув и уставившись в потолок.
- Если только у них нет своего сновидца, - сказала Стелла.
- А он у них есть, - добавил Хель. - Мы слышали, что в Тевинтере появился сновидец.
- Если только он работает на сикариев, и если это именно они, а не кто-то, назвавшийся их именем, и... - продолжала Стелла.
- Этого мы не узнаем, если только у него нет клейма на жопе, - вставил Хель.
- ...И если всё это правда, то, значит, у нас на хвосте тевинтерский сновидец, - резюмировал я. - Хреново.
Крайне хреново, я бы сказал. Шами доверилась нам, не подозревая, что Марция и Стелла уже на крючке. И всё может выйти так, что мы вытащим её из лап кунари, а Тевинтер тут же явится на всё готовое и заберёт её у нас, просто потому что два сомниари - лучше, чем один, и Империя не может пройти мимо такой жирной добычи. А мне не хотелось подставлять девочку. Если бы я знал об этом раньше - я бы посоветовал ей держаться от нас подальше.
- Их всё ещё не существует, - педантично поправила Стелла. Как же меня порой бесила её привычка возражать только ради того, чтобы возражать.
- Что не помешает им быть у нас на хвосте.
- С их стороны заявлять о сновидце открыто было бы крайне неосторожно.
- Это не было заявлено открыто, - заметил Хель. - Мы услышали эти слухи подпольно.
- А что я должна была ей сказать?.. - жалобно напомнила о себе Марция. - Та женщина пыталась убедить меня в том, что она мне вроде друга, что она такая же, как я, и я могу стать одной из них. Но я сказала, что я не хочу ничем помогать Тевинтеру.
- Ты всё сказала правильно, - успокоил её я. - Послать их нахуй для тебя было бы слишком опасно.
- Ты сделала то, что должна была сделать, - добавила Стелла, хотя это прозвучало несколько двусмысленно: как если бы Марция исполнила свой долг перед Тевинтером, показав сикариям блокнот своего хозяина.
- Тебе стоило рассказать об этом сразу. Но хорошо, что мы об этом узнали и теперь сможем сориентироваться, если что-то случится, - сказал Хель.
- А как мы сориентируемся, если сновидец может затащить нас в Тень?.. - риторически спросил я.
- Демон тоже может затащить человека в Тень, - встряла Стелла. Боги, дайте мне терпения.
- Я ни разу не слышал о том, чтобы демон затащил в Тень не-мага... но не суть, - отмахнулся я.
- А сновидец может это сделать только в определённых обстоятельствах, в определённое время, при определённых условиях. А у Тевинтера хватает врагов кроме нас.
- Сновидцу нужно сильно постараться, - кивнул Хель.
- Что ж, быть может, мы действительно не так важны для Тевинтера, чтобы тратить на нас столько сил, - согласился я, но не без сомнения. - Будем надеяться на это. Но для Тевинтера может быть важна Шами.
- Удивительно, что сновидцы вообще начали появляться вновь, - заметила Стелла.
- Драконы ведь вернулись. Почему бы не вернуться и сновидцам, - пожал плечами Хель.
- А сновидцами рождаются? Или этому можно научиться? - полюбопытствовала Марция.
- Сновидцем можно только родиться. Это более высокая ступень способностей после мага, - и Стелла, оседлав любимого конька, принялась с восхищением рассказывать Марции о сновидцах древнего Тевинтера. Я не стал её слушать. Искусство странствовать по Тени во сне тевинтерцы украли у эльфов, как и всё, чем когда-либо владели.
Спать я уходил с тяжёлым сердцем. Только что всё было так хорошо - поддержка Поле, перспектива объединения Армады, - и вот всё вновь стало хуже некуда. Убивать работорговцев Янто было легко и приятно, - но мы ничего не сможем противопоставить всей Империи Тевинтер. И не то чтобы наши трепыхания были совсем напрасны, - но если в конечном счёте наша победа над кунари будет на руку Тевинтеру... Да я лучше брошусь в море, чем сослужу магистрам такую службу.
Наутро было свежо и солнечно. При свете дня Искев и Варлон осмотрели корабль.
- Повреждения небольшие, - доложила капитану Искев. - Но я бы всё же задержалась здесь ненадолго и подновила кое-что.
Хель обратился к Кавраху с вопросом о нашем грузе: самое время было заняться торговлей, прежде чем заняться ремонтом.
- Мне уже назвали имя покупателя, а к кому обратиться - я выясню, - отчитался гном.
Каврах, как обычно, действовал с похвальной самостоятельностью - я бы задумался, как он так быстро нашёл нужные связи, не успев сойти с корабля, но у меня уже не хватало сил в чём-то подозревать ещё и его. Мне не слишком улыбалось снабжать железом Тевинтер, но бизнес есть бизнес: если я и найду на Сегероне старых друзей, брать деньги за товар с них будет как-то неловко, и не факт, что эти деньги у них будут. А деньги были нам нужны.
Затем мы также вышли в город: Хель, я, Стелла и Анд. И Марцию с собой взяли, чтобы не скучала, - с нами она была в безопасности. А Рикс увязался сам. Алам был и крупнее, и более шумным, чем Вентус. На улицах было много солдат, и видны были солидные укрепления: здесь были готовы к нападению кунари круглые сутки, каждый день недели. Мы привычно зашли в кабачок, чтобы позавтракать и погреть уши; преобладающая часть слухов, обсуждаемых местными, была про столкновения с кунари к северу отсюда. Но, услышав разговор о том, что "Воины Тумана лагерь сожгли", Хель присоединился к нему и поставил рассказчику выпивку, способствующую развязыванию языка.
- А кто это такие? - спросил Хель.
- Да местные, которые и не к нам, и не к ним, - пояснил горожанин. - Житья от них нет.
- Что, часто набегают?
- Случается. Вот, скажем, шёл караван и не дошёл, а дредноутов кунарийских поблизости не было...
- Больно хитрожопые, значит?
- Так их уже который десяток лет выловить не могут!
- А откуда они приходят?
- Если б мы знали - давно бы уже там всё прочесали, - посмеялся наш собеседник.
- Я слышал, здесь лучше всего покупать специи? - сменил тему Хель.
- Да, специи и чай, ну и... - он показал ладонью на горло жестом, обозначающим ошейник, - живой товар.
- А живой товар откуда?
- В трёх кварталах отсюда есть рынок.
Хель, поблагодарив за разговор, поднялся и, отходя от столика, выразительно переглянулся со мной. Я молча покачал головой, а когда мы вышли из кабака и отошли достаточно далеко от чужих ушей - негромко ответил:
- Посреди города, боюсь, мы на это сможем только поглазеть.
- Или выкупить кого-нибудь, - шепнул Хель.
- Тоже можно, - согласился я. - Может, заодно и расскажут что-нибудь полезное.
Конечно, рабов продавали в каждом тевинтерском городе. Но когда информация сама приходит тебе в руки - от неё уже сложно отмахнуться.
Мы продолжили прогуливаться. К казармам нас близко не подпустили бы, - но по их размерам было ясно, что гарнизон в городе обширный. Недалеко от казарм стоял особняк градоправителя, а ближе к центру - несколько рынков. Хель попросил Рикса поспрашивать местных мальчишек, шнырявших среди торговых рядов, не хватали ли стражники в последнее время кого-нибудь, важного для бедноты.
- И кого-нибудь из Воинов Тумана, - добавил я.
- А если мне понадобится кому-нибудь дать на лапу? - поинтересовался юнга.
- Держи, предприимчивый ты наш, - Хель кинул ему монетку, и Рикс растворился в толпе.
Ещё некоторое время Хель общался с перекупщиками, приценивался, покупал какие-то травки; Марция также заинтересовалась некоторыми травами, которые росли только на Сегероне. Торговец нахваливал свой товар, а Стелла пыталась перехватить кота, который тянулся к кошачьей мяте на прилавке (мяту тоже пришлось купить).
В самый разгар дня Хель заявил, что мы идём покупать Марции платье. Марция доблестно сопротивлялась, утверждая, что ей нужно быть незаметной, - но все аргументы были несостоятельны: Хель возражал, что она будет носить платье не здесь и сейчас, а потом.
- Победу в нём будешь праздновать, - уговаривала Стелла.
- И чтобы старое платье не снашивалось, - добавил Хель.
- Есть время быть незаметной и время быть красивой, - мудро заметила Стелла.
- И Коррису в нём будешь нравиться!
- Коррису она и так нравится, - возразил я.
- Нравиться кому-то может быть опасно, - сказала Марция.
- А для этого у тебя есть Хель и Лютер, которые всех, кто проявит к тебе недолжное внимание, закатают в брусчатку, - безапелляционно пообещала Стелла.
И Марцию, окружив с двух сторон, буквально под руки втащили в лавку портного. Совместными усилиями ему описали желаемое, и Стелла стала спрашивать его о сроках работы. Портной отвечал, что готов сшить платье на заказ за несколько дней, прозрачно намекнув, что доплата увеличит скорость его работы. Затем Хель обговорил ткань для корсажа - как внешнюю, так и подкладку.
- А я смотрю, ты разбираешься в корсажах, - усмехнулся я.
- Я вижу знатока! - также оценил портной.
И пока портной снимал мерки с Марции, Стелла присмотрела себе рубашку и колет, а от идеи платья сама отказалась. А когда мастер закончил приготовления и получил залог, - Стелла, к вящему ужасу Марции, поинтересовалась, где здесь лавка ювелира. Портной указал ей направление и расстался с нами, чрезвычайно довольный такими щедрыми покупателями.
- З-зачем к ювелиру?.. - робко упиралась Марция, как ребёнок, которого вели к лекарю вырвать дырявый молочный зуб.
- А серёжки к платью?!.. И вообще - посмотреть на красивое! - заявила Стелла.
- И послушать заодно, - добавил я.
Последний довод неожиданно сработал: посмотреть на красивое Марция согласилась, и мы ввалились в ювелирную лавку. Там как раз закупалась семья - маг с женой: должно быть, забирали заказ и уже собирались уходить, беседуя с продавцом и друг с другом.
- Вы слышали? Сегодня вечером на невольничьем рынке будет аукцион, - донеслось до нас. - Говорят, кого-то особенного доставили.
- Кажется, наша мысль была верной, - шепнул мне Хель.
Он предложил Марции присмотреть подвеску-амулет, в который можно было бы спрятать что-нибудь полезное. Ювелир тут же стал предлагать серебряные кольца "с секретом", и Хель со Стеллой увлеклись выбором камней, подходящих Марции по цвету глаз. А там и заговорили про брошь, - ювелир утверждал, что к более скромным кольцу и кулону подойдёт брошь более яркая... Марция вновь запротестовала, что так много украшений привлекут слишком много внимания.
- Тебя скорее заподозрят, если на тебе ничего не будет, - наставительно заметил Хель.
И то правда: на улицах тевинтерского города проще затеряться в толпе, увешавшись золотом с ног до головы. Другой вопрос, что с капюшоном, скрывающим эльфийские уши, всё это сочеталось не так гармонично, как серебро с топазами. Впрочем, когда-то Хель говорил мне, что люди перестают обращать внимание на уши, если произвести на них должное впечатление. Но я сомневался в этом тогда, сомневался и теперь.
Андерс глазел по сторонам, и я внимательно за ним присматривал.
- Что?!.. - обернулся он ко мне с видом уязвлённой невинности.
- Только попробуй что-нибудь спиздить, - шепнул я ему.
- Как плохо ты обо мне думаешь!
- Я о тебе не думаю, я тебя слишком хорошо знаю.
- Я просто смотрю на такие прекрасные украшения!..
- Ну, а я просто смотрю на твои прекрасные руки. Чтобы они оставались там, где им положено.
- Посоветуй ему положить их на твою задницу, - предложил Хель. - Это будет для них хорошим местом.
- Он не в моём вкусе! - поспешно заявил Андерс.
- Я не тот ферелденец, который ему нужен, - ответил я и отвесил капитану шутливый поклон: - Но мне приятно, что ты считаешь мою задницу хорошим местом.
- А выбирать только Марции можно, или всем? - поинтересовался Андерс.
- Ты тоже получаешь жалование, и тоже можешь его потратить, - напомнил я.
И маг немедленно выбрал себе серьгу из белого золота с каким-то зелёным камнем - но, нацепив её, всё равно выглядел так, словно только что умыкнул её с прилавка.
- А тебе что-нибудь надо? - развеселившийся Хель обратился ко мне.
- Да что мне здесь может быть надо... - я за всю жизнь отродясь не носил украшений, кроме обручального кольца.
- Ему ошейник надо, - встрял Андерс.
- Нахуй иди, - помрачнел я. - Мне уже хватило. По самые гланды.
Тем не менее, в большинстве своём мы вышли от ювелира в отличном настроении. Хель травил байки про какую-то не то капитаншу, не то принцессу, путешествовавшую на корабле и отказывавшуюся носить платья. Завершалась байка цитатой про "Какие ножки!".
- Рауф куриные ножки хорошо готовит, - мечтательно припомнил я.
- Кажется, кто-то хочет жрать, - прокомментировал Андерс.
Кот Декан при слове "жрать" оживился и издал требовательное "Мяу", а я вспомнил, что завтрак был несколько часов назад. Мы зашли в ближайшую таверну, и первым делом были накормлены звери. Декан, как обычно, целиком влез в миску Снежка, который ничуть не возражал и ел свою порцию с края. Хель заказал шашлык, а Марция, стараниями Стеллы, не избежала красного мяса.
Когда день стал клониться к вечеру, мы с Хелем отправились в сторону невольничьего рынка. Мы никого не звали с собой, но за нами пошли все - и это было не лишним: торговаться и совершать покупки пристало магам, а не нам. Андерс и Стелла по-прежнему могли сойти за контрастную парочку магов "отличница и хулиган" с одной служанкой и двумя телохранителями. На полдороги появился Рикс.
- Долго ты, - заметил Хель.
- Я же тут в первый раз, - не стушевался юнга. - Так вот, говорят на рынке, что тех, которые с рогами, но без рогов, несколько штук поймали.
- С рогами, но без рогов? Это какая-то загадка?.. - удивилась Марция.
- Это васготы, - пояснила Стелла. - Кунари, которые родились вне их сообщества или вышли из него.
- Насколько я слышал, это что-то вроде их отступников, - добавил я.
- Интересно, - обронил Анд.
- А нам точно нужны такие в команде?.. - с сомнением спросила Марция.
- Посмотрим, - коротко ответил я. Я шёл не за пополнением команды. Я даже не знал, имели ли схваченные васготы отношение к Туманным Воинам (я понимал, что в рядах повстанцев могли находиться кто угодно), или же были обычными мародёрствующими дезертирами.
- Как вы думаете, если мы будем драться с кунари, он за нас вписался бы?..
- С хрена ли им нам помогать?.. - пожал плечами Андерс, а я предпочёл промолчать. Я рассчитывал на то, что если мне удастся найти Кэла или ещё кого-то из знакомых, мы сможем помочь друг другу просто потому, что так свойственно друзьям.
Мы вошли на рынок, целиком состоящий из помостов с живым товаром. Все покупатели были магами; дороже всего продавались дети до десяти лет. Хель присматривался к публике и прислушивался к разговорам. Я всматривался в лица рабов, не то боясь, не то надеясь - потому что это значило бы, что я не опоздал - узнать кого-нибудь из прошлой жизни. Стелла следила за мной, и это раздражало: я не настолько туп, чтобы бросаться на людей в заведомо проигрышной ситуации. Вскоре Хель приблизился ко мне и шепнул:
- Туманники будут тут продаваться.
- Подождём, - кивнул я.
Некоторое время спустя зазывалы начали собирать толпу к центру рынка на "долгожданный аукцион". Мы оказались внутри плотной толпы, окружившей самый широкий и высокий помост. Первыми на помост вывели крепких, здоровых мужчин, и начались торги. Продавцы нахваливали товар точно так же, как любые другие торговцы на рынках, а покупатели выкрикивали цены, - и поочерёдно все рабы были куплены.
- Ты можешь уйти, - шепнул мне Хель.
- А чего я здесь не видел?.. - пожал плечами я.
Следом вывели девушек от четырнадцати лет - они разлетелись ещё быстрее и дороже. Догадайтесь сами, какие именно их достоинства расписывали продавцы, и для каких именно целей их приобретали. Затем вывели детей - и за них началась настоящая битва, цены взлетали в небеса. Ещё при появлении девушек костяшки пальцев Хеля, сжимающие ремень, побелели. Я тоже старался не слишком громко скрипеть зубами: казалось, все мои шрамы разом начали гореть, как свежие следы от хлыста. Я знал, что Хель не сорвётся и не наделает глупостей, - но не мог никак его поддержать: в толпе можно было выдать себя малейшим прикосновением, даже взглядом.
- А теперь... те, кого вы так долго ждали! - провозгласили с помоста. - Те, кто выступили против власти Империи и получили заслуженное наказание!..
На помост вышли трое васготов. У двоих были короткие рога, а у третьего они были спилены под корень. Хель шепнул Стелле, что покупать будет она. За первого васгота назначили стартовую цену в двадцать золотых, и кто-то в толпе тут же предложил тридцать.
- Тридцать пять, - шепнул Хель, и Стелла громко повторила его слова.
- Сорок, - не сдавались в толпе.
- Уступаю.
Мы не могли выкупить всех: во-первых, это было бы подозрительно, а во-вторых, наши средства были не безграничны. Прямо скажем, я не ожидал, что уже немалая часть наших сбережений растаяла, как сугроб под солнцем. А мы не могли знать, не появятся ли на помосте после васготов ещё какие-нибудь повстанцы из Туманных.
Второй васгот держался на ногах как-то странно: возможно, был ранен. За него также запросили двадцать золотых.
- Двадцать пять, - предложил Хель.
- Тридцать.
- Тридцать пять.
- Пятьдесят!
- Пятьдесят два.
- Шестьдесят.
Хель замолчал: цена стала слишком высокой. Но Стелла продолжила торговаться уже по собственной инициативе - в конце концов, у неё были свои средства:
- Семьдесят.
- Восемьдесят, - не уступил её конкурент.
- Пусть забирает, - шепнул ей Хель.
Голоса претендентов были разными: серокожими гигантами интересовались многие, и было невозможно заметить и запомнить, кто купил этих двоих.
- И, наконец, последний лот: один из их командиров! Стартовая цена - пятьдесят золотых!
Последний лот - значит, наш последний шанс кого-то спасти. Удачно, что это был именно командир. Если мыслить сугубо рационально, освобождённый командир будет полезнее всего для повстанцев, - если, конечно, он захочет оставаться на Сегероне, потеряв своих.
- Шестьдесят, - сразу предложил Хель. Возможно, он надеялся, что к концу аукциона покупатели выдохнутся, растратят деньги, и большая часть желающих будет удовлетворена. Но, похоже, некоторые только вошли во вкус:
- Семьдесят.
- Семьдесят пять.
- Сто!
- Сто двадцать.
- Сто пятьдесят.
- Сто пятьдесят пять, - Хель повышал ставки осторожно, но это как будто больше раззадоривало игроков.
- Сто шестьдесят.
Хель вновь помедлил с ответом, и Стелла подхватила сама:
- Сто шестьдесят пять.
- Сто семьдесят.
- Сто семьдесят пять.
Должно быть, нашему конкуренту надоело бодаться, и он решил, что васгот того не стоит.
- Продано!
- Поздравляю, - с улыбкой сказал Хель Стелле.
Он попросил её ещё немного задержаться, но больше лотов не было, и мы отправились забирать наше приобретение. Васгот был закован, и Стелле вместе со свободным концом цепи протянули руну:
- Если будет артачиться, направьте силу на эту руну, и его прижарит хорошенько, - пояснил продавец. - Он, конечно, строптивый, необученный пока, - но вы уж наверняка сумеете с ним управиться, госпожа!
Васгот не упирался, не издал ни звука, а его лицо оставалось непроницаемым, словно камень. Он просто пошёл за нами, и они со Стеллой составляли на контрасте совершенно незабываемое зрелище: так могла бы выглядеть маленькая девочка, ведущая бронто на верёвочке.
- Помните, мы видели торговца, который продавал не очень здоровых рабов?.. - вдруг робко заговорила Марция. - Может, он кого-нибудь недорого уступит?.. Кого я могла бы взять к себе в ученики и поучить медицине.
- Поторгуемся, - решительно пообещала Стелла.
Быть может, Стелле просто нравилось баловать Марцию, - но такую инициативу от беглой рабыни определённо следовало поощрить. Брать на себя ответственность за кого-то - прерогатива свободных, и для Марции это будет полезно.
Следом за Стеллой и Марцией мы подошли к небольшому помосту, рабы на котором действительно выглядели неважно. Они не были больными - просто истощёнными и измождёнными, одетыми в дырявые лохмотья, со следами побоев, которые хозяин даже не пытался скрыть. Продавец тут же принялся расхваливать свой товар перед Стеллой.
- Постыдился бы даме порченый товар продавать! - попенял ему Хель.
- Следи за языком! - огрызнулся работорговец. - Мой товар самого лучшего качества!
- А своим языком ты готов поручиться за то, что не врёшь?.. - поинтересовался я.
Продавец хотел было меня проигнорировать, но наше присутствие всё же привлекло к нему внимание коллег, и кто-то окликнул его со смехом:
- Что, Тит, снова брак распродаёшь?..
- Да ну вас! - Тит сплюнул и махнул рукой. - Уступлю за полцены.
Среди его рабов не было эльфов, но была девочка лет пятнадцати, худая и бледная, - её явно слишком часто использовали как источник крови. Её Марция и решила забрать. Расплатившись с торговцем, мы поспешили уйти. Тяжелее всего было оставлять кого-то позади, чувствовать на себе взгляды других женщин и мужчин, в которых давно погасла надежда.
- Всех не спасёшь... - еле слышно прошептал Хель, когда отвернулся от помоста. Я слышал от него эту фразу много раз, но только теперь он успокаивал себя самого.
- Я понимаю, но... - Марция услышала его и тут же смутилась.
- Ты всё сделала правильно, - негромко заверил я её. - Лучше спасти хоть кого-то, чем никого.
- Как тебя зовут? - спросила она у девочки.
- Рания, госпожа, - ответила та.
- Не называй меня "госпожой".
- Не здесь! - предостерёг её Хель.
- Вернёмся на корабль, и там поговорим, - добавил я.
- С кунари говорить будете вы, - предупредила Стелла.
Вечерело, и уже не только невольничий, но и остальные рынки постепенно сворачивались. Стража и редкие прохожие не обращали на нас внимания: владельцами свежекупленных рабов здесь никого было не удивить.
- Я хочу, чтобы ты была моей ученицей, - вновь заговорила с девочкой Марция. - Я врач, и мне нужно передать кому-то свои навыки.
- Как пожелаете, госпожа, - откликнулась Рания. Пока ей неоткуда было понять, что с ней случилось: Марция ещё ни разу не говорила с ней о свободе, а только о своих желаниях.
- Дай ей прийти в себя, - посоветовала Стелла.
- Одежду мы ей какую-нибудь найдём, - вслух рассуждал Хель. - А потом и купим что-нибудь.
Стелла приостановилась и исцелила Ранию магией.
- Спасибо, госпожа, - проговорила та удивлённо.
На корабле никто особенно не удивился нашему появлению с двумя такими разными спутниками: похоже, от капитана, который столько раз сражался с работорговцами, уже ожидали чего-то подобного. Марция осмотрела васгота и сообщила, что его, судя по следам на горле, могли захватить спящим и придушить, а в остальном он был цел и невредим.
- А теперь можно и поболтать, - сказал Андерс. Хель уступил девчонкам капитанскую каюту, и Стелла, прежде чем удалиться с Марцией и Ранией, передала Андерсу руну. Это не показалось мне хорошей идеей: Андерс явно боялся васгота, а страх мог привести к неприятным последствиям.
- А с рогатым мы где будем говорить? - спросил я.
- На палубе, - ответил Хель. - Если рыпнется...
- ...Разберёмся, - пообещал Анд, заняв позицию на безопасном расстоянии.
Васгот молча стоял посреди палубы, как хуй на именинах, и по-прежнему не выражал никаких эмоций. Хель шепнул своим людям разойтись по периметру, а затем скинул шляпу, приблизился к васготу и разомкнул его цепи. Во взгляде васгота как будто мелькнуло удивление, когда оковы грохнулись на доски палубы. Я как раз собирался спросить капитана, прикажет ли он расковать нашего гостя, - но вышло даже лучше, что Хель сделал это сам.
- А это наш псих, - заявил Андерс. - Он всегда такой.
- Я тебя сейчас за борт выкину, - прорычал я предупреждающе. Бояться он мог сколько угодно, но оскорблять капитана при постороннем - это худшее, что он мог сделать в худший для этого момент.
- Как тебя зовут? - спросил Хель у васгота. Тот молчал, будто немой.
- Как к тебе обращаться, если ты станешь частью команды? - уточнил я. Снова тишина.
Ладно, пожалуй, с приглашением в команду я поторопился. Раз он был свободен, то пусть выберет сам.
- Если захочешь, можешь вернуться к своим, - предложил я. - Но, может, расскажешь нам что-нибудь... в благодарность за освобождение?
Андерс отчётливо скептически хмыкнул. Васгот упорно не снисходил до разговора. Может, он не знал всеобщего языка?.. Тогда он может хотя бы узнать имя.
- Кэла знаешь? - спросил я наконец. Казалось, в глазах моего собеседника отразилось узнавание, но он всё равно не ответил.
- Ну что ж, - сдался Хель, наблюдавший за моими попытками. - Если не хочет, может не говорить.
Но тут Стелла, уже вышедшая из каюты, подошла к Андерсу и попросила вернуть ей руну. Он не сразу, но отдал руну, пробормотав:
- Корабль непуганых идиотов.
- Если я услышу это от тебя в третий раз - полетишь за борт точно, - предупредил я холодно. И я не шутил: Андерс мог быть полезным, мог быть нашим другом, но ничто не давало ему права гадить в доме, который его приютил.
Стелла несколько мгновений изучала руну взглядом - и испепелила её, так что только пыль из её ладони подхватил ветер. Васгот медленно повернулся к ней. Я-то думал, что руна была связана с кандалами, - но, быть может, она действовала и без них, и именно этого теперь уже бывшему рабу и не хватало.
- Мы хотим договориться, - сказала ему Стелла.
- А он договориться хочет?.. - снова встрял Андерс.
- О чём? - произнёс васгот.
- О, он умеет разговаривать!.. - обрадовался Хель.
- Он наш капитан, - пояснила Стелла.
Васгот молча окинул взглядом Хеля, - затем посмотрел на Андерса, на поднявшегося на палубу Хермеуса, и вновь выразительно перевёл на Хеля взгляд, вопрос в котором читался и без слов.
- Это "Свободный", - засмеялся Хель.
- Есть ли в этом мире кто-то, кто в самом деле понимает, что такое свобода, - изрёк васгот.
- Ну, начинается, - закатил глаза Андерс.
Что ж, - можно вывести кунари из Кун, но невозможно вывести Кун из кунари.
- Каждый понимает её по-своему, - парировал Хель. - По крайней мере, цепей на тебе больше нет.
- Зачем? - спросил васгот.
- Работорговлю ненавижу.
- Что тебе нужно?
- О том, что нам нужно, тебя Лютер уже спрашивал, - Хель кивнул на меня.
Разговаривая с васготом, он совершенно расслабился и даже уселся на палубе, - но я понимал, что во многом это показное спокойствие, и эльф остаётся начеку.
- Дым, - сказал васгот.
- Это твоё имя? Я Хель.
- Что. Нужно? - раздельно повторил Дым. Кажется, в его устах это было признаком нетерпения.
- Кэл - старый приятель Лютера. Он хотел бы с ним потолковать.
- Что-то не верится, - отрезал Дым.
- Кэл рассказывал тебе про "Павлиний глаз"? - спросил я.
- Допустим, - согласился он с некоторым сомнением.
- Мы угоняли его вместе.
И именно в этот момент Андерсу снова было невтерпёж высказаться:
- Зоопарк, - заявил он, глядя на васгота. - Зверинец.
- Я разрешаю тебе его стукнуть, - сказал я Дыму, кивнув на Андерса. И, немного подумав, добавил: - Только не насмерть.
Дым чуть усмехнулся краешком губ. А он уже был более эмоциональным, чем Арлин, - с этим можно было работать. И почему я вспоминал её снова?.. Она ведь могла работать на этих самых сикариев. Или на кунари, чем бес не шутит. Или на драконопоклонников, в лучшем случае.
Пользоваться разрешением Дым не стал, - мне же самому хотелось урыть Андерса на тевинтерском берегу. Я мог сколько угодно не любить кунари, стремящихся промыть мозги всему миру, и мог шутить про говядину, - но это не значило, что я стану называть животным разумное существо, нашедшее в себе силы отказаться от Кун. Да, васгот мог представлять опасность, - но не больше, чем одержимый маг. А когда мы впервые увидели, как Андерс светится, - никто почему-то не счёл нормальным и правильным заковать его в цепи. Но, похоже, несмотря на всё, через что мы вместе прошли, - Андерс по-прежнему считал, что только маги заслуживают свободы и спасения. И в этом он ничем не отличался от тевинтерцев.
- Ты знаешь, где можно найти Кэла? - спросил я Дыма.
- Для того, чтобы я ответил, нужно нечто большее, чем просто слова и просто снять с меня цепи, - заявил он. Это было похвально, но, к сожалению, у меня не было никаких доказательств, кроме слов.
- Если вам будет нужна какая-либо помощь, я постараюсь её оказать, - пообещал я.
Вновь повисло молчание.
- Жрать хочешь? - спросил Дыма Хель. - Можешь отдыхать.
- Если я свободен, я могу уйти? - спросил он.
- Конечно, - Хель пожал плечами.
Дым в самом деле невозмутимо развернулся и собрался уходить с корабля.
- Куда ты пойдёшь? - окликнул его Хель. - Ты не пройдёшь и двух шагов, как тебя снова схватят.
- Один раз они меня уже схватили, - возразил Дым. - Во второй раз я буду осторожней.
- Мы можем подбросить тебя куда-нибудь. Например, до бухты, в которую мы когда-то привели "Павлиний глаз", - предложил я. - Если, конечно, она всё ещё безопасна.
- Здесь есть одна бухта, - согласился Дым. - Я покажу.
- Ну вот и отлично, - вздохнул я с облегчением. Мне было чертовски любопытно, говорили ли мы об одной и той же бухте.
Но с этими словами Дым сел на палубу, закрыл глаза и замер так, словно каменная статуя. Некоторое время спустя на его коленях разлёгся кот и заснул, но васгот не повёл и бровью. Хель попросил Рауфа оставить рядом с ним порцию еды. И этим вечером, хоть время уже было и поздним, капитан пел песни о свободе - как будто совершенно случайно, - а я его слушал. Не знаю, слышал ли его васгот или спал, - но всю ночь Дым не двигался. Что ж: теперь у нас был Дымок, который не кот, Декан, который не тевинтерский офицер, и Снежок, который не белый.
Стелла после начала ночной вахты ушла в капитанскую каюту, - а это значило, что Хель вновь не выспится и не отдохнёт. Всё же поистине поразительным было умение Стеллы требовать его внимания именно в те моменты, когда если кто и нуждался в утешении и поддержке, так это сам Хель. После всего, что он видел на невольничьем аукционе, я бы хотел перекинуться с ним парой слов - и, может, опрокинуть пару стаканов чего покрепче, не нарушая им же самим установленных на корабле правил. И ведь Стелла никому не желала зла, даже наоборот, - просто, как все тевинтерцы, не привыкла к тому, что чьи-то чувства имеют значение, кроме её собственных. Помнится, один слуга говорил мне: тевинтерцы даже добро делают только для того, чтобы больше нравиться самим себе.
Утром наш васгот открыл глаза, поел и встал, уронив кота (Стелла представила их друг другу). Каврах вернулся из города и сообщил, что выручил за стальные заготовки пять сотен золотых, - а покупал их за триста пятьдесят. Итого, за вычетом налога, - около ста сорока пяти золотых чистой прибыли. И прежде чем я попытался посчитать, сколько уйдёт на ремонт, - Хель щедро раздал по пять золотых каждому члену команды.
- Ещё ведь даже драки не было, - заметил я со смешком.
- Вот пусть погуляют перед дракой. Может, кому-нибудь будет что домой отправить.
- Почти ни у кого здесь дома нет, - сказала Искев.
Начались работы по приведению корабля в порядок. Я спросил у Дыма, что он умеет.
- Много что, - коротко ответил он.
Я привлёк его к работе, и высокий, сильный серокожий гигант оказался нам очень кстати: его можно было попросить перетащить, поднять, дотянуться, натянуть канат, - и он выполнял любую тяжёлую работу, которую я прежде нередко брал на себя, с лёгкостью и без возражений. Предоставив мне и Миасу командовать ремонтом, Хель ушёл на разведку в город, - а Стелла и Анд ушли за покупками: всякий тевинтерский город был раздольем для наших магов.
К вечеру Хель вернулся первым, а позже вернулась Стелла и продемонстрировала веер простых арбалетных болтов:
- Кому-то я, кажется, сильно не понравилась, - сообщила она и, проверив острия болтов, добавила: - Смазаны "погибелью магов". Этот кто-то хорошо потратился.
Конечно, кто-то мог захотеть отомстить ей за то, что она увела васгота у них из-под носа. Правило "ворон ворону глаз не выклюет" с тевинтерцами никогда не работало, а Хель уже выяснил, что, согласно слухам, на рогатых претендовали какие-то местные исследователи, которым были нужны подопытные для экспериментов. Слухи в стиле анекдота про огненный цветок и "страшное чудовище для сексуальных извращений" ходили также, в немалом количестве. А ещё атаковать Стеллу могли друзья Дыма - в надежде захватить её и выяснить, где она держит васгота. Но что если нападение было напоминанием и предупреждением от сикариев? Просто показать, что они знают, что мы здесь. И, возможно, не одобряют наши действия против Янто.
- С этого дня поодиночке не ходим, - помрачнев, распорядился Хель.
- Да, капитан, - откликнулась Стелла. - Кстати, сапоги у него были солдатские.
Умный ход: по болтам не определишь, кому принадлежало оружие, а по универсальным сапогам - чьи ноги в них были обуты.
- Наверняка наёмник, - предположил Андерс. - Интересно, кто его нанял.
- Гоняться за ним я не стала, как ты понимаешь, - сказала Стелла.
После этого Искев доложила, что починка корабля окончена.
- Завтра отходим, - распорядился Хель.
- Платье забрать не забудь, - усмехнулась Стелла.
- И усилить охрану. По одному магу на каждую вахту.
- А, всё равно бессонница, - махнул рукой Андерс. Я всё ещё на него злился, но не мог не заметить, что выглядел он в последнее время неважно. Если продолжит пренебрегать сном - скорее рано, чем поздно свалится с ног.
Следующая ночь прошла спокойно. Вечером Хель тренировал Марцию, ночью Дым снова сидел на палубе неподвижным изваянием. Наутро от портного доставили платье для Марции, и её уговорили надеть его. Стелла посетовала, что у неё нет косметики, - как вдруг оказалось, что у Хеля есть грим, позволяющий при необходимости скрыть валласлин и изменить внешность. Марцию не только нарядили, но и накрасили. А я по-прежнему считал, что красивее всего она была в том поясе, плетёном из кожи, что подарил ей Хель на Лломеррине: этот пояс очень подходил ей как эльфийке. А человеческие ухищрения не нужны эльфам для того, чтобы быть красивыми. Впрочем, я в целом никогда не понимал, зачем некоторым женщинам и мужчинам так много косметики. Удачными могли быть лишь небольшие штрихи: так, когда Андерс подхватил и использовал подводку для глаз, я не мог не признать, что ему это шло. Интересно, что Дым подумает о нашем плавучем цирке...
- Если кто-нибудь попытается завить мне бороду - я прыгаю за борт и плыву до Ферелдена, - предупредил я.
Хель показал Дыму карту, тот отметил на ней бухту (всё же не в той точке, о которой думал я), и Хель отнёс карту Коррису. Пока Коррис вёл корабль, Дым стоял рядом с ним. Мы шли вдоль берега Сегерона, недалеко от суши, - и слышны были звуки джунглей, которые я уже почти позабыл. Кричали пёстрые птицы и ещё какие-то твари, которых не было видно в гуще резных листьев и переплетении лиан. День прошёл без происшествий: Стелла тренировалась с посохом, для которого приобрела стальной наконечник, превращающий его в оружие, - а Андерс варил зелья, вновь распространяя непередаваемые ароматы палёных портянок.
Шли мы долго, и день уже клонился к закату, когда Коррис свернул к незаметной бухте, заросшей нависающими над водой деревьями: не зная о ней, можно было вовсе её пропустить и даже не догадаться, что скрывается за ветвями. Корабль зашёл в бухту как в тоннель, образованный смыкающимися над мачтами кронами. Судно побольше - и вовсе не прошло бы здесь. Дым молча кивнул - не то Коррису, не то своим мыслям, - и отвернулся от штурвала. И тут же на палубу посыпались с деревьев, как листья, - люди, эльфы и васготы. Их было по меньшей мере вдвое больше, чем членов команды "Свободного".
Чего-то подобного я и ожидал - что Дым приведёт нас в ловушку. На его месте я поступил бы точно так же: повстанцы не смогли бы скрываться десятилетиями, если бы верили на слово первому встречному. Но я был спокоен: если Кэл действительно был где-то здесь - едва ли меня станут убивать прежде, чем дадут с ним поговорить.
- Добро пожаловать, - Хель среагировал первым и снял шляпу приветственным жестом. - Готов принимать благодарности за спасение вашего товарища!

Вот теперь точно буду ронять на мастера простыню про Кэла и ждать следующей сессии с силой тысячи солнц

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, roll 4 initiative, gayshit panic, армада удачи и неудачники

А у меня тут снова рубрика "У вас есть фото с игры? - Лучше! У нас есть рисунки с игры!".
Прекрасная (с)Дарьюшка прямо во время йольской сыгровки Голвея успела сделать наброски всех персонажей. Мне влом сканировать доставшиеся нам с Птахой, поэтому утаскиваю авторские фоточки
Духов Йоля пропускаю вперёд - Кесаир, дочь великанши Гриллы [Сказ], с жертвенным апельсином от Иды, и Йольский котёнок [Руш] (кродёться).

Фир-болг Йольский Козёл [Мориэль] со скачущей по нему кошкой и Каин ап Скатах [Амарт] с компасом и "Да откуда ты это сказал".
Ещё фей?
Вдохновенный Моррахан [Саюри] творит волшебство, расколдовывая превратившуюся в ледяную статую мисс Маллиган [Руш]. И просто богганка Ида [впс] в клеточку

Уютный и ламповый (бадум-тсс) солимонд-из-лампы, наш огненный рыцарь Эш [Птаха] - и паки: кошка (чьего имени я, каюсь, не слышал или не запомнил) и Файн, оп-па-горно-стай, которая хвостиком махнула и расколотила печать и по жизни, и по игре


Визуал с летнего Голвея тоже ждёт своего часа Пока план таков: кратко рассказать про Дедушатник и Картишки > дописать отчёт с Голвея и отсканить свои и чужие рисунки > всё остальное. Выглядит выполнимо

@темы: соседи по разуму, мечтай, иначе мы пропали, рисуют моих персонажей и коммишны

Моя подготовка к своей игре всё ещё сводилась к тому, чтобы дать миру Синчэня, немного новостей и плейлист. АХЧ, как обычно, была с миру по нитке, за что я очень благодарен всем причастным. Нотиэль заранее прислала сиропы, Сех привезла кофе для турки, Вейд внёс кофеварку, а Птаха рассчитала небольшой взнос и закупила капсулы, специи, молоко и сливки. Кофе из капсул такой вкусный, и близко не сравнить с тем растворимым, который я пью как лекарство, чтобы не засыпать Но я даже заикаться не буду о том, что хочу свою кофеварку, потому как меня не то что на капсулы жаба задушит - она и на растворимый меня душит, живу на подаренном матушкой на др запасе. Прочее доигровое
Плейлист я составлял на вкус Синчэня (не то чтобы всегда совпадающий с моим собственным)), но во многом опираясь как на плейлист первой Кофейни, который собирала Птаха с учётом присланного игроками, так и на плейлист бара Усяня, собранный Ле. Там было много корейцев, японцев, китайцев, плюс некоторое количество англоязычного рока и альтернативы американского и британского происхождения. Очевидно "от меня" туда пролезли в основном Skillet да скандинавы Charon и Zeromancer, потому что я люблю под них танцевать. Я постарался не делать саунд слишком тяжёлым (всякие Powerwolf и Avantasia, которых я ещё могу точечно тащить в фейские праздники, - это всё-таки не Синчэнь), но, возможно, сделал его недостаточно танцевальным. И недостаточно громким, чтобы он воспринимался не просто как фон. Хотя Чэньцин с Лебин, кажется, потанцевали тоже.
И вот уже четвёртый год подряд я смог влезть в белые джинсы со своего школьного выпускного Но - влез и обнаружил пятно на колене, бросил их в стирку, взял более пафосные белые штаны: праздник, в конце концов! И белую толстовку, в которой, кажется, Синчэнь был на первой Кофейне. Моя мечта о безразмерном харадзюку-свитере для него так и не сбылась и уже не сбудется - и не только потому, что это была последняя игра: за прошедшие годы свитера стали популярны, и если раньше мне хотелось завыть всякий раз, когда я случайно видел такой в толпе, - то теперь я вижу их так часто, в том числе на знакомых людях, что вещь просто перестала ассоциироваться с персонажем.
Также мне надо было вспомнить, как давно Синчэнь и Сюэ Ян уже в Сан-Франциско и что успело с ними произойти. Я попытался поднять логи телеги, но не тут-то было! Поиск по отдельным словам не помог, и в результате я попросту пролистал всю переписку с декабря 22-го до начала сентября 23-го - и всё равно ничего не нашёл. При этом я точно помнил, что мы с Амартом обсуждали всю эту персонажную эмиграцию буквально сразу после Кофейни на Аляске, и определённо не только вслух (к тому же я склонен конспектировать устные обсуждения, чтобы не забыть). Вот поэтому-то я логам мессенджеров и не доверяю... Хотя все отыгрыши, вроде, на месте, - но и их хочется утащить. И хорошо, что память у меня хорошая, и мы по памяти восстановили последовательность событий.

Немного предысторииКогда после каникул на Аляске они задумались об эмиграции, - Сюэ Ян занялся тем, что готовился сдавать выпускные досрочно (ибо без церемонии вручения дипломов и прочих торжеств можно и обойтись, чтобы успеть оказаться в Калифорнии в самый солнечный сезон), а Синчэнь взял на себя поиск информации и сбор документов, стараясь сделать всё по максимуму дистанционно. Варианты жилья и прочее - конечно, обсуждалось совместно, а по части бюрократии - Синчэнь в основном просто подсовывал А-Яну электронные формы для заполнения. Благо у Синчэня были коллеги в штатах, некоторые из которых уже прошли через эмиграцию (из самых разных уголков света) и могли что-то подсказать. На то, чтобы закрыть контракт и легитимно уйти с Арены, Сюэ Яну тоже потребовалось время, - но, к счастью, он не работал прицельно на Вэней или ещё кого-то из Триады, и его нехотя, но отпустили.
Оставался вопрос, лететь или плыть. Дело в том, что Усянь перед своей "смертью" оставил крысу Суйбянь на попечение Чэньцин, - а Чэньцин, в свою очередь, на Аляске сообщила Синчэню, что за крысой присматривает её девушка Лебин. И Синчэнь с Сюэ Яном взялись привезти крысу из Китая в Калифорнию, чтобы воссоединить её с Усянем. Вот только крыса уже немолода, почти суточный перелёт с пересадкой - может и не пережить, а прямых пассажирских морских лайнеров между Китаем и Калифорнией не ходит... И так появляется безумная идея плыть грузовым контейнеровозом. Из порта Шанхая в порт Лос-Анджелеса - мимо Камчатки и далее везде - в среднем около двух недель пути (плюс-минус валенок в зависимости от штормов). Зато какое приключение! Ни одна крыса не сможет похвастаться таким путешествием, да и не всякий китаец Арендовать контейнеровоз целиком было бы дороговато, посему Сюэ Ян и Синчэнь - при помощи всё того же Гуня, менеджера Цзянцзая на Арене - задним числом прописались в штат одного экипажа на корабле с контрабандой в качестве "техника" и "психолога". Это обеспечило их - и крысу Суйбянь - крошечной личной каютой и пайком. Местами было нелегко, но - гигансткие, как горы, волны, с лёгкостью поднимающие огромное железное судно на высоту небоскрёба и роняющие его оттуда, останутся одним из самых ярких впечатлений в жизни Синчэня.
Своя квартира выбиралась по многим критериям: недалеко от центра, не палимая солнцем (хотя в Сан-Фране от солнца очень спасает туман), с какой-нибудь зелёной зоной под боком и хорошим видом. И тут место для плохих шуток про "Сюэ Ян, твоя релокация - это Синчэнь оффер получил", поскольку Синчэня в одном из профильных медицинских центров уже ждали, а Сюэ Яну пришлось искать работу. И одна за другой компьютерные мастерские, куда он пытался устроиться, отметались из-за их отношения в духе "китаец - значит, будешь таскать ящики". Попутно Сюэ Ян скатывался в депрессию из-за отсутствия боёв, а альтернатива также никак не находилась, - и Синчэнь, как мог, поддерживал его и отвлекал. Выбирались за город, - и, убедившись, что общественный транспорт очень уж утомителен, задумались о личном транспорте. В Китае у Сюэ Яна уже были права, так что пересдать их на мотоцикл было попроще, чем сдавать с нуля (и в целом в Калифорнии процедура получения прав довольно простая). Синчэнь педантично выбирал анатомически удобный и безопасный шлем
Но ещё до появления собственного байка Синчэнь и Сюэ Ян однажды, в конце сентября, решили арендовать на несколько дней загородное бунгало и развеяться на природе. Самое начало отдыха омрачилось тем, что, сойдя с автобуса вместе с другой пассажиркой, также не местной, они дружно заблудились и решили спросить дорогу у компании мужиков-фермеров. А мужики и к девушке стали приставать, и парней приняли за полукровок и отпускали мерзкие комментарии, - в общем, отвалить по-хорошему явно отказывались, пришлось применить силу. Уложили их нелетально - в частности, Синчэнь уже сознательно смог применить тот парализующий "холодом" приём, который у него впервые получился случайно в тот раз, когда он назвался Шуанхуа. После чего проводили девушку до нужной ей остановки, и сами добрались пешком до своего домика. Там некоторое время всё было хорошо - просторы, никаких посторонних людей, опоссумы разводили Синчэня на вкусняшки (разрешённые для опоссумов)).
Но вдруг Синчэня срочно вызвали на работу, а коль скоро он только начал въезжать в порядки нового медицинского центра, подбирать себе супервизора, набирать группу и вот это всё, - отказаться было нельзя. И Сюэ Ян на пару дней остался в домике один - но, разумеется, не сидел в четырёх стенах, а бродил по окрестностям. И именно в такую ночь те самые мужики, позвав для кучи своих кузенов да соседей и прочих собутыльников, решили отомстить больно дерзким китайцам и подкараулили Сюэ Яна вдали от всякого жилья. Силы были критически неравны, - потому и перехватил контроль Сюэ Ян-из-прошлой-жизни. И Сюэ Ян-нынешний пришёл в себя уже среди трупов. Одному нападавшему, видимо самому умному и не полезшему на рожон, удалось уползти - и умереть уже на пороге своего дома. А когда Синчэнь вернулся и заметил синяки и ссадины, - Сюэ Ян сказал, что хотел починить крышу и свалился. Синчэнь заподозрил неладное (как-никак травмы изучал достаточно хорошо), но не стал обижать А-Яна недоверием и докапываться.
Они вернулись в город, и некоторое время спустя в группу Синчэня записался парень, чей родной дядя скончался у него на глазах. Вскоре по упоминаемым им деталям Синчэнь догадался, что парень гостил у дяди на ранчо, соседнем с тем, где отдыхали они с Сюэ Яном, и что оный дядя мог быть среди тех мужиков, которых они раскидали. И закономерно переехался, что у его парализующего приёма могли оказаться далеко идущие побочные эффекты, а не просто "со временем оттаял", как в прошлый раз, и что он таким образом убил человека. Но отказаться от работы с парнем было невозможно (не признаваться же в причастности к смерти дяди: это было бы самоубийством), и Сюэ Яну он тоже какое-то время ничего не говорил, чтобы не грузить его ещё больше. В общем, на первых порах тяжело пришлось обоим. Но в конце концов Сюэ Ян стал слишком хорошо замечать, каким убитым Синчэнь возвращается с работы, и расспрашивать, - и Синчэнь раскололся и признался про парня. А Сюэ Ян, в свою очередь, рассказал про драку. И Синчэнь ответил, что благодарен "тому" Сюэ Яну за то, что он спас нынешнему жизнь.
Затем Сюэ Яну удалось найти подходящий бойцовский клуб смешанной азиатской диаспоры - просто собираться и драться, - и Синчэнь только порадовался этому, понимая, что А-Ян всегда дрался не ради денег, а чтобы держать кукуху на месте, и что в его случае это самое гуманное лекарство. А там и работа нашлась - в студии звукозаписи: в конце концов, Сюэ Ян уже занимался записью для группы Усяня, и его опыт наконец-то оценили по достоинству. И можно было доставать проходки на концерты непосредственно от музыкантов - и ходить на них вместе с Синчэнем. Так постепенно всё пошло на лад.

Новостей "в мире и в регионе" я написал три: одну - имени вышеописанного инцидента, вторую - имени Лебин (которая на самом деле была Тонджон из тибетской националистической группировки), и третью - просто от себя для Цзысюаня, который в клане Цзинь занимался прежде всего нелегальным оборотом предметов искусства. В основу этой новости легла реальная история (я практически ничего в ней не изменил) о том, как глава итальянского мафиозного клана, базирующегося в Калифорнии, перед смертью "продал" бумаги Вазари (чьими дальними потомками клан являлся!) вымышленному "русскому олигарху", так удачно после этого "погибшему", чтобы поднять документы в цене и спровоцировать власти Италии отменить запрет на их перемещение. Спасибо активизировавшейся в ноосфере теме итальянской мафии и тому, что после Art Crime я вообще заинтересовался темой аукционов. К "новостям к этому часу"?Итак:

⚡️На территории Тибетского автономного округа активизировались радикальные сепаратистские группировки, усилен контроль за безопасностью. Нестабильная ситуация пока отмечается только в нетуристических регионах, однако в прошлом мишенями для террористических актов, ответственность за которые взяли на себя экстремистские организации тибетских националистов, уже становились патриотически настроенные выходцы из Тибета, проживающие за рубежом. Правительство КНР призывает своих граждан и гостей страны воздержаться от туристических поездок в автономный округ. Сможет ли "Тибетский вопрос" вновь повлиять на американо-китайские отношения?

⚡️В аукционном доме Лос-Анджелеса не состоялась продажа писем Вазари к Микеланджело: торги были отменены за несколько минут до начала. По официальной версии, владельцы документов сочли стартовую цену (2.5 млн) слишком низкой. Ранее стало известно, что глава проживающей в Калифорнии итальянской семьи Фестари незадолго до смерти продал бумаги анонимному предпринимателю за 150 млн. После было объявлено о гибели покупателя в ДТП. Узнав о сделке, итальянские власти отозвали указ о запрете на вывоз документов из Дома-музея Вазари и направили на аукцион своего представителя. Критики утверждают, что история с предпринимателем была уловкой, чтобы вынудить правительство Италии приобрести документы по завышенной цене. По словам эксперта по искусству Ренессанса Микеле Катани, истинная стоимость архива - 10 млн.

⚡️Загадочная трагедия разыгралась на ранчо в окрестностях Сан-Франциско в конце сентября: несколько мужчин, ранее состоявших в добрых родственных и соседских отношениях, были найдены мёртвыми. Некоторые из них употребляли алкоголь, также некоторые были вооружены ножами. Эксперты не обнаружили следы наркотиков, но отмечают необычность нанесённых травм. Что заставило мирных людей жестоко расправиться друг с другом? Местные жители утверждают, что полиция давно игнорирует напряжение криминогенной обстановки. Вновь ходят слухи об убийце-"чупакабре". Социальный разрыв между городом и сельской местностью продолжает расти.

Как я уже писал - нас было 17 человек, но Цзинъи и Цзинь Лин присоединились к нам позже вечером, после других игр. На удивление не было тесно, ибо кто-то всегда уползал курить, - хотя собрать всех на Тайного Санту было тем ещё квестом. И спасибо всем за подарки Синчэню и мне! Ильмаяр - за виниловые стикеры крысоматери, Шокалу - за геншинские гольфы со значками Гео-Анемо-Гидро, Смехель - за значок с единорогом и китайскую подвеску с козлом "от бабушки Баошань", и Арте - за юньмэнское мыло "привет с родины" с лотосом и офигенным запахом! А А-Ян по игре подарил Синчэню билеты на концерт, они красивые и уже заняли место на полке. Люблю игровые артефакты на память
Краткий вместо-персонажный отчёт, точечно матерно
Сун Лань и А-Цин с подарками встретили Синчэня в кофейне первыми. О том, что такое Геншин, Синчэнь знал от клиентов (им что-то не падает, кто-то не приходит, Бездна не проходится)), а Сюэ Ян добавил, что девушка в трико их юности - это Китана. А-Цин немало удивилась, что Синчэнь в студенческие годы тоже играл в Мортал Комбат
Затем подошли к стойке, где уже собирались знакомые лица, а помощница Яо сбивалась с ног. Синчэнь был рад видеть и Чэньцин с Лебин, и Чжулю с Чао, и решил начать вечер с фирменного юньмэнского кофе с несколькими видами острого перца. Сюэ Ян предупреждал Синчэня, что будет ныть в него о работе, но так, чтобы слышали все, - и обещание сдержал Вдохновенно (так, что впору было спросить, жалуется он или хвастается)) вещал о том, как не выпускал одну певицу из студии до тех пор, пока она не спела нормально, - потому как это её на сцене держат ради сисек, а не ради голоса, а запись-то сводить Сюэ Яну, и спросят с него. "Я заставил её повторить двенадцать раз... - Ты что, СЧИТАЛ?! Ты точно не хочешь подрабатывать в BDSM-клубе?" и "Я ей объяснял, что если прищемить палец - это одна тональность крика, а если сломать - то другая... - Хорошо, что не показывал!" - в золотой фонд цитат С точки зрения Синчэня - даже если слухи пойдут, исполнителям они только на пользу, и к А-Яну того и гляди выстроятся очереди. А когда помянули "Фаталити" и Сун Лань напечатал "ХУЯЛИТИ" - Синчэнь порадовался, что у Сун Ланя появляется чувство юмора.
Когда появился ректор Лань Цижэнь, Синчэнь представил ему свою сестру и А-Яна и не особенно удивился: как-никак и Ванцзи, и Сичэнь уже в Калифорнии, дядя очевидно захотел познакомиться с избранниками своих племянников и начал с Яо. Сюэ Ян задумчиво спрашивал, можно ли предложить профессору сыграть в карты на раздевание (Синчэнь и позабыть успел, что год назад А-Ян предлагал это госпоже Юй, потому что младшие её боялись)). Сам Яо бегал со сложным лицом, но Синчэнь рассудил, что "знакомству с родителями" ничем не поможешь, можно только не мешать. А вот когда оказалось, что незнакомец, вошедший в кофейню и попросивший у Яо водки, - это ни много ни мало глава клана Вэнь... Вот тогда Синчэнь поначалу напрягся. Как-никак у него с собой ничего не было, кроме минимальной аптечки, и он понятия не имел, чего ожидать от этого человека: он захочет убить Чжулю? Он захочет убить Яо?.. Но постепенно Синчэнь заметил, что Цижэнь и Жохань явно хорошо знакомы и бОльшую часть времени проводят вместе. И что Жохань никого убивать не собирается, а даже поблагодарил Цзысюаня за то, что его медики когда-то спасли Чжулю...
Разговоры о красных пандах Синчэнь сперва пропускал мимо ушей: думал, что скорее всего речь идёт о контрабанде шкурок, ведь в Китае только большая панда является национальным достоянием, а малые панды немало страдают от браконьеров. Но потом всё-таки спросил - и услышал, что красные панды в канадском заповеднике размножаются, и это важное событие. А Чжулю, после того как сфальсифицировал свою смерть на Аляске, вместе с Чао под новыми именами в этом заповеднике подвизался охранником-егерем. Но самое внезапное случилось, когда Чжулю вдруг при всех - и перед стойкой кофейни - опустился на одно колено и сделал Чао предложение. Сюэ Ян сказал, что не ожидал этого от Чжулю, а Синчэнь... не то чтобы удивился. Отношения Чжулю и Чао были давно заметны: ради "просто приятеля" не рискуют жизнью, карьерой, всем, не начинают жизнь заново. А что до склонности Чжулю к красивым жестам, - ну, он взрослый мужик с традиционными представлениями о браке. Хочет кольцо - так почему бы не кольцо, это красиво и мило. А у кого-то ещё - может быть по-другому.
Поскольку и Яо с Сичэнем тоже планировали свадьбу, - А-Цин, разумеется, начала в шутку спрашивать Синчэня, когда же будет его с Сюэ Яном свадьба. Синчэнь был не против регистрации отношений (и не то чтобы не думал об этом раньше), но был не готов думать об этом вот-прям-щас как о чём-то приоритетном. Да, это даёт некоторые экономические льготы (не то чтобы Синчэнь собирался брать кредит или ипотеку, но всякие мелкие плюшки - вроде семейных туров у авиакомпаний и семейных скидок на бытовую технику - бывают приятны), а что ещё важнее - юридические (допуск в больницу, если вдруг с кем-то что-то случится, и право не свидетельствовать против супруга в суде). Но они с А-Яном только-только прошли большой бюрократический квест, и хотя в штатах заключение брака не требует гражданства и вообще ничего не требует - торопиться с этим Синчэнь не стремился. Для него это просто формальность, а не что-то, на что, по словам А-Цин, нужно "решиться": они с Сюэ Яном давно вместе, и это не нуждается в каких-то дополнительных подтверждениях и доказательствах. Да и в целом глупо считать, будто бумажка что-то меняет и делает "надёжнее".
А вот чего не ожидал Синчэнь - так это того, что от всех этих шуток про "третью (четвёртую, пятую... - но неизменно с "нас посчитали") свадьбу" А-Ян как будто как-то переехался. Как если бы решил, что для Синчэня это вправду важно, и как если бы Синчэнь ему при всех заявил "Выходи за меня" (а Синчэнь бы в принципе так не поступил). Так или иначе, Сюэ Ян от стойки перебрался в кресло, где, держа Синчэня за руку, серьёзно сказал, что не хочет, чтобы его доктора в случае чего связывали и ассоциировали с ним. Тут уже Синчэнь ответил, что глупости он говорит: даже если Сюэ Яна в чём-то обвинят - Синчэнь никогда не станет отсиживаться в стороне с "я его не знаю, не имею отношения" и спасать свою репутацию. Он всегда будет на стороне А-Яна. А тот аргумент, что недоброжелатели бьют по самым близким, был более логичен, но всё же Синчэнь думал, что А-Ян излишне беспокоится. В конце концов, все и так знают, что они вместе, после того, как Синчэнь присутствовал на трибуне Арены, заходил за кулисы. И как бы Гунь ни мечтал заполучить и Цзянцзая, и Шуанхуа в ростер, - они расстались без взаимных претензий, и Синчэнь был уверен, что в штатах до них никто не дотянется. Вскоре на Арене появятся новые звёзды, и о них все забудут.
Итого - Синчэнь сидел рядом, целовал любимые пальцы, сжимающие его ладонь, в любимой старой перчатке, и заверял А-Яна в том, что ему вовсе не нужна непременная свадьба. Всё, что ему нужно - и ради чего он прежде всего задумался об эмиграции, - это не скрываться. Иметь возможность свободно говорить на работе и везде "Мы с моим парнем...", возможность целоваться хоть в парке, хоть в кафе, хоть на эскалаторе в ТЦ. И просто жить своей жизнью. И А-Ян плавно перешёл в модус "я расскажу тебе, какой я ужасный", к которому Синчэнь уже привык. Так, Сюэ Ян припомнил, как в юности благодаря Яо завязал с наркотиками, - и Синчэнь всегда будет благодарен Яо за это. Затем А-Ян заговорил о том, что ему придётся драться, пока для этого есть физические возможности, - на что Синчэнь ответил, что как минимум ближайшие полвека можно ни о чём не беспокоиться. Он знал о рестлерах и спортсменах, остающихся в строю до самой старости, хотя накапливающиеся травмы, конечно, не делают их жизнь легче. И знал, что не оставит А-Яна, что бы ни случилось, и будет искать способ ему помочь, если драться он больше не сможет.
И Синчэнь несколько удивился, когда А-Ян сказал, что его покалеченная рука не позволит ему играть на флейте: раньше тот не проявлял склонности к музицированию. Но он действительно не знал, как это исправить, - зато это подтолкнуло его к мысли пообщаться с травматологами и специалистами в области мануальной терапии и поучиться массировать лучше и эффективнее. Отчасти - на опережение возможных будущих травм Сюэ Яна, чтобы заранее быть готовым к помощи в реабилитации. Основная проблема в том, что спортивная медицина не пересекается с официальной медициной вообще никак и должна решать задачи, которые невозможно решить медикаментозно (цель официальной медицины - уменьшить страдания, убрать боль, а цель спортивной - восстановить функциональность). И массаж для официальной медицины - это что-то из сферы косметических услуг наравне с маникюром. И это, как ни забавно, сближает парию - мануальную терапию - с психотерапией. Синчэнь развивает именно телесные практики, поскольку они имеют психотерапевтический эффект. А этот эффект - всё то, что официальная медицина называет одним словом "плацебо", - в реабилитации может иметь не последнее значение.
У Синчэня тоже есть свои ограничения, о которых он припомнил: его нельзя бить по голове, и сильные перегрузки ему противопоказаны. Сюэ Ян, самый заботливый кот на свете, тут же порадовался, что в последний раз они не летели, а плыли Но нет, пассажирские самолёты Синчэню не страшны, - только истребители и глубокие погружения с аквалангом. И не то чтобы он страдал от отсутствия в его жизни парашюта и акваланга Поплавать и с маской можно. А сюэянское "Из нас двоих драться буду я" Синчэню кажется излишним. При необходимости он тоже может драться - и будет, если на них с А-Яном снова нападут. И то, что он не получает от этого процесса особого удовольствия, - не значит, что он не умеет или испытывает какие-то моральные трудности с тем, чтобы драться.
Не раз, когда А-Ян замолкал и задумчиво смотрел в сторону, Синчэнь хотел спросить, что именно его тревожит, - но тот всякий раз успевал перейти к какой-то другой теме, и постепенно тревога ушла сама собой. В частности, когда Чжулю неподалёку заговорил об отлове туристов, трахающихся в заповеднике по кустам, - Синчэнь и Сюэ Ян начали планировать летний отпуск в Канаде, чтобы разбить палатку под таким кустом, который егеря не найдут. От следящих дронов Синчэнь предложил использовать маскировочный тент, а Сюэ Ян - защитные приборы для создания помех. И даже денег не возьмут за тестирование охранной системы заповедника - всё по дружбе А Чжулю, в свою очередь, попросился на следующий день прийти посмотреть, как А-Ян дерётся (когда-то Чжулю говорил, что видел плакаты с Цзянцзаем у фанаток из клана Вэнь... но точно ли у него самого их не было?)), и Синчэнь тоже решил прийти. А если зрители, которые не дерутся, в клубе не приветствуются, - то почему бы и не размяться.
За время вечера Синчэнь успел перейти с острого кофе на какао и попробовать кофе с сиропом тоффи, а Сюэ Ян - заказать матча. В этом году мы не стали покупать матча, поскольку стоит она как крыло от боинга, а кроме нас с Амартом её никто не пьёт, - поэтому добили последние остатки той матча, которую я ещё к первой Кофейне покупал. Яо продаёт из-под прилавка порошок для особых клиентов... не тот порошок, а зелёненький А Чэньцин устроила на столике в зале небольшую чайную церемонию - и столик медленно двигался, пока не придвинулся к Синчэню и Сюэ Яну совсем близко. Синчэнь видел (и слышал), что Сун Лань и А-Цин также общаются за этим столиком, и был за них спокоен. Лебин взяла гитару и сыграла "Я выбираю тебя", и Синчэнь подпевал. А потом гитару взял Сичэнь, тоже что-то спел, - и произошёл сюжетный момент. Чэньцин подошла к Сичэню и вежливо попросила его подойти к Лебин, которой стало нехорошо.
А Синчэнь отлучился на минутку - и увидел, что А-Ян разговаривает с Чэньцин и Лебин в коридоре. Вмешиваться в разговор не стал: в конце концов, он не собирался удерживать А-Яна подле себя - каждый имеет право поговорить со своими друзьями наедине. Стоило же моргнуть ещё раз - и Синчэнь уже видел Сюэ Яна в некоем подобии ритуала. В коридоре погасили свет, А-Ян и Чэньцин держались за руки, стоя над Лебин и Сичэнем и как бы огораживая их живым кругом. Ничего не понимая, Синчэнь наблюдал со стороны. Даже не ревновал (хотя ощущение "они похожи, понимают друг друга, им интересно вместе, а я не посвящён в их секреты" никуда не делось - но уже не так остро, как в первый раз, а со спокойным осознанием, что это просто ещё одна часть жизни А-Яна и никак ему не угрожает), но волновался о последствиях. Кто-то сказал, что это связано с прошлой жизнью Лебин, - и с этим стоило бы обратиться к Баошань, а не устраивать кустарное... вот это всё. Сюэ Ян мог бы это остановить, а не возглавить
Когда Сюэ Ян вернулся к Синчэню, то сказал только, что Лебин и Чэньцин - не такие, как мы, что они обе звучат. Тут-то до Синчэня наконец дошло - он вспомнил музыкальные техники клана Лань и то, что бывало не только духовное оружие, но и инструменты. Раньше он не представлял, что инструменты тоже могут перерождаться людьми, - но всё бывает в первый раз. А следом А-Ян утащил его в коридор, подальше от посторонних ушей, где сбивчиво рассказал, что Лебин нужно было избавиться от связи с Сичэнем, которого она вынуждена была слушаться, и что им нужно было помочь, заземлить. А Синчэнь слушал и думал: почему именно ты, почему всегда ты, когда кто-то нуждается в помощи. Да, у А-Яна достаточно сил, и, быть может, никто другой бы не справился, - но как же нужно беречь его от того, чтобы не раздал все силы по кусочку.
- ОН тоже был рядом, - сообщил Сюэ Ян. И вдруг попросил: - Обними меня.
И Синчэнь его обнял, и говорил, что любит их обоих, и всегда любил, и будет. И хотя на этой игре не было того куража, на котором можно уйти в подсобку (раньше Синчэнь думал, что подсобку унаследует младшее поколение, - но в этот раз её занимали старшие, что также прекрасно)), - это был момент такой пронзительной искренности и доверия, что многого стоит. Вернее, вовсе бесценен. Ведь близость - выражается не только и не столько физически.
Тем временем вечер клонился к ночи, гитары становилось МНОГО (ну вот Чжулю спел весёлую песенку про бухарика, заканчивающуюся просьбой выпить на его могиле, - и это было ещё уместно, и Синчэнь подумал о том, что Чжулю - один из немногих, кто может выпить на собственной могиле)). Зато как раз прибыли младшие. Цзинъи с рукой в гипсе - ездил в декабре с миссией Красного Креста разгребать последствия землетрясения, - и Синчэнь поздравил его с первой спасательской травмой. И Цзинь Лин, который успел напугать дядю тем, что не выходил на связь, - а Синчэнь успокаивал Цзысюаня, что парень просто тусит после показа. А раз младшие были в сборе - то пришло время для Тайного Санты. Не знаю, с чего они взяли, что в этом году Тайным Сантой занимается Синчэнь, - и в этом, и все прошлые годы моё участие ограничивалось тем, что я ставил шляпу под ёлку и клал пару подарков от себя. Но в этот раз, кажется, подарков критически не хватало и в ход пошло всё. Сюэ Яну достался классный значок с троекотием, а Синчэню - загадочная серьга в виде пики. Сперва Синчэнь хотел сбагрить её Сюэ Яну, но в ухе она смотрелась бы странно, в соски тем паче неизвестный металл лучше не совать... и решено было превратить её в подвеску. А Лебин раздала часть доставшихся ей стикеров с очаровательными выдрами, теперь у меня выдра живёт на той же папке, на которой уже поселился стикер с Сюэ Яном
И после Тайного Санты Синчэнь воспользовался перерывом в гитаре, чтобы прицельно повыбирать треки и потанцевать - а то и А-Ян уже приуныл, и сам Синчэнь тоже. И пусть Сюэ Ян танцевал не с ним, а сам по себе, - Синчэнь был рад посмотреть на красивое. Танцующий А-Ян - так же красиво, как дерущийся А-Ян, зато менее травматично
А потом А-Ян вспомнил про клубнику - которую мы перед началом вечера предусмотрительно припрятали в холодильник, чтобы её не растаскали. Ещё один подарок от Амарта: для меня клубника в январе всегда останется маленьким чудом Мы тщетно пытались добиться взаимности от подвернувшегося под руку баллончика взбитых сливок, - когда оказалось, что он закончился, и есть ещё один. А напоследок Синчэнь на баллончик сел "Хочешь игрушку такого размера?.. - Такого - не хочу!"(с) Там и Яо начал ненавязчиво напоминать, что уже полночь и кофейня закрывается, - и мы начали прощаться. Один из последних диалогов был с Цзинъи, который жаловался, что господин ректор грозился сломать ему ноги и вторую руку, и почему-то заклеить рот: "А экзамены я тогда чем, хуем сдавать буду?.." - невинно вопрошал младший Лань. И за то, что молодёжь они достаточно научили плохому, Синчэнь тоже остался спокоен
А на то, чтобы собрать всех ещё и на поки-челлендж, уже и надеяться не приходилось, так что Синчэнь просто прошёлся по кофейне и раздал палочки-поки всем, до кого дотянулся. Чтобы каждая пара смогла сыграть в своём углу - ведь в этой игре всё ещё нет соревновательности и нет проигравших, в ней побеждают все. Кажется, Цзинь Лин доставшуюся ему палочку честно отнёс дяде Цзысюаню и Цзян Чэну... И эта соблюдённая традиция была хорошим финалом.

Ещё немного благодарностейРазвёрнутых итогов не будет, потому что итог один: всё будет хорошо. У всех. И именно так, как им нужно. Будут свадьбы. Будет бизнес. Будет помощь людям и миру. Будет борьба. А главное - будет любовь.
Мои игроки самые лучшие. Спасибо вам за завершение этой истории.
Спасибо Амарту за А-Яна. Который всегда рядом, даже когда не. Которого Синчэнь любит любым, и ворчащим, кусачим и не расположенным к ласкам кошаком - тоже. И если однажды Синчэнь столкнётся с Сюэ-Яном-из-прошлого, - то скажет ему то же самое: ты - любим. Твой даочжан счастлив видеть тебя - таким, какой ты есть. И таким, каким ты стал.
Спасибо Птахе за Яо. За уют кофейни, за тихое сияние хрупкого сияо, за то, что не привык жаловаться и просить о помощи - но так много дал другим. Спасибо Нинкве за Сичэня и движение от клановых традиций - к свободе быть собой.
Спасибо Шокалу за Сун Ланя и Смехель за А-Цин. За то, что "Синчэнь собирает вокруг себя странных и стрёмных чуваков", и это - его семья. Его клан, не связанный кровным родством.
Спасибо Тас за Чжулю и Линс за Вэнь Чао. За красных панд и историю о праве на счастье. И отдельно - Тас за великий супь том кха, сваренный прямо на игре и обеспечивший всех желающих горячей и сытной едой!
Спасибо Лисс за Чэньцин и Саппорт за Лебин. За мистический пласт, за тень Тибета (хорошо, что Лебин не слышала шуточки Синчэня о том, что у Далай-Ламы тоже висит плакат с Цзянцзаем)) и за дуалистическую дихотомию. Сиречь Лебин и Синчэнь с Чэньцин и Сюэ Яном выглядели как белые булочки (которые могут и уе#@ть)) со своими чёрно-красными хтоническими бешенками.
Спасибо Нотиэль за Цижэня и Вейду за Жоханя. За вжужэней, наконец разобравшихся со своими многолетними сложными взаимоотношениями (почему господину ректору приходилось сдавать экзамен по три раза? - потому что у него секса не было)). Синчэнь за счастье профессора искренне болел и даже спросил, не подумывают ли они с главой Вэнь остаться в штатах: ведь оба - фигуры публичные, а в Китае всё сложно. Но Цижэнь поблагодарил за заботу и обещал подумать.
Спасибо Арте за солнышко Цзинъи, который все четыре года фонил искренностью, непосредственностью и теплом. Смешной и добрый мальчишка вырос достойным Ланем. Спасибо Берто за Цзинь Лина, которому также приходится взрослеть и сталкиваться с серьёзными вопросами. "Секс-символ растёт", - говорил Сюэ Ян. "Не растёт, а вырос", - поправлял Синчэнь
Спасибо Шаману за Цзысюаня и Ильмаяр за Цзян Чэна - я был очень рад его возвращению! И пейринг получился совершенно прекрасный. То, как Цзысюань и Цзян Чэн синхронно и одинаково закатывали глаза и ржали в фейспалм - выдавало их с головой.
И вообще огромное спасибо Сех за Хэньшен, оставшуюся для многих загадкой, и за вкусный кофе. Помощь за стойкой - неоценимая помощь!
А также ещё раз и много раз спасибо Тохе за голосовуху от Гуаньшаня - это было впечатляюще!
Вот теперь почти всё. Дальше только тексты И ещё десяток отчётов, о которых я не забыл!

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, осьминоги выходят в открытый космос, демоны по вызову круглосуточно

Моя социальная жизнь на прошлой неделе ограничилась тем, что в субботу перед Волками я уехал вечером к Амарту отметить японский праздник весны - Сецубун. Всё, что я помнил, - это что в этот день положено кидаться бобами в демонов. Но бобы в разливайке закончились - пришлось кидаться арахисом с васаби. Арахис попался странный: в слишком толстой и явно сахарной глазури, под которой ореха было не найти и в которой местами было слишком щедро васаби. Зато у нас был добытый Амартом вкусный черешневый сидр - и манговое пиво, которое я взял к кокосовым конфетам с манго. И Амарт снова баловал меня хлопковой халвой Получилось весенне и празднично.
Немного про хороший вечерЗахожу-сажусь, а Амарт произносит: "Осторожно". Это я опять не заметил на диване мимикрирующую кошечку Амарт опасался оставлять нас наедине, но Силь не собиралась меня жрать, как и я - нарушать её личные границы. Правда, она и игнорировала меня очень уж старательно, - так что, когда я задвинулся в уголок и дал ей больше пространства для маневра, она, поразмыслив, всё же нас покинула. Но и я на диване не засиделся, поскольку приехал также побыть зрителем очередного рейда в ESO, где как раз и были демоны. Заценил босса капитана Врола, которого так и хотелось обозвать "капитан Вролинг", и уютный антураж Скайрима уже в мирной локации. А потом можно было разложиться со всем вкусным в тупильных угодьях. Амарт пояснил про циферки (ходить в рейды - чертовски ответственное дело, однако)), поговорили за персонажей Геншина - сперва о дизайнах, затем плавно перешли на сюжетки и пейринги. Я определённо уже писал о невозможности каветамов, - но, кажется, никогда не перестану об этом писать
Персонажное бла-блаПотому что, ну, - все новые подробности, которые мы узнаём о родителях Каве, говорят о том, что они были очень разными по темпераменту. Отец Каве был чем-то похож на Хайтама, ну а сам Каве - весь в матушку. И если смотреть на это глубже, чем просто на фансервис, - то невольно задаёшься вопросом, благодаря чему эти люди были явно счастливы вместе и благополучно прошли через совместный проект (ну не только же потому, что ещё одним "совместным проектом" был ребёнок, хотя всякое бывает). Я не знаю, какое определение подобрать для той маленькой детали, которой не хватало между Хайтамом и Каве для того, чтобы сделать возможным такое же равновесие и гармонию противоположностей. С одной стороны есть Каве, которому, как мне кажется, всё-таки хватает эмпатии, чтобы стараться не быть слишком громким, - но которого может накрыть вдохновением в любой неподходящий момент. И который больно много думает лишнего (я, когда играл Флавию, очень хорошо понял, как работает это "пока тебя не было, мы с тобой успели поссориться и помириться", - потому что эмоциональный поток можно не выдавать вовне, но внутри он всё равно неостановим). А с другой стороны есть Хайтам, который может восхищаться альтруизмом Каве, сочувствовать его проблемам и проявлять заботу, - но наверняка предпочёл бы всем этим заниматься с социальной дистанции в несколько метров. И который просто не готов впустить в свою раковину кого-то настолько непредсказуемого. Обычно я сильно не люблю приписывание персонажам диагнозов, - но, возможно, Хайтам и вправду находится в аутическом спектре. А таким людям важна предсказуемость вплоть до ритуальности - и партнёр, от которого всегда знаешь, чего ожидать.
А после мы начали перечислять мужиков из Рельсы и не заметили, что уже перевалило заполночь Впрочем, я успел собраться и добежать до метро, а проходить пересадку мне доводилось и позже. Спасибо за тёплый вечер!

А вчера традиционно отметили китайский новый год - который, строго говоря, тоже праздник весны, - вроде-как-постигровой встречей Кофейни. Но постигровая получилась какая-то астральная: почти все были с нами мысленно или духовно Что ж, настоящему даосу завсегда везде ништяк, поэтому я осилил уборку (пропылесосить золотые пайетки, которые после пошива Птахой прикида Хэньшен покрывали ровным слоем пол, диван, Птаху, меня, крыс, небо и Аллаха!), и мы отлично посидели - последовательно с Ильмаяр и Нотиэль. Заодно я отмечал и свою четвёртую годовщину в янсине, и день рождения Хайтама: как не выпить за него зелёного чаю?..
Ильмаяр привезла мандаринов - и, поскольку Птаха как раз разгребала наши залежи техники (Ники отдала нам большой монитор - теперь у нас будет один большой вместо двух маленьких), мини-плеер, маскирующийся под значок, не добрался до свопа и уехал с Ильмаяр. А мне Ильмаяр внезапно отдала маленького амигуруми-дракончика. В шарфе и с кружевными крылышками. Раз он лазурный, то будет Данечкой Поскольку зяблик-Сяо из лоскутков у меня уже есть - хочу теперь квадратного кота, чтобы назвать Блэйдом и собрать комбо персонажей, которых всё равно не сыграю

А Нотиэль наконец довезла мне мой паспорт ролевика с БРЁлки, в который я впишу свои игры как мастера Поскольку для того, чтобы вписывать в него все игры как игрока, даже моим мелким почерком, - в нём маловато страничек. И ещё про хороший вечерИ доставила нам пингвинов, как тех пчёл, которые на Кофейню не добрались, - сиречь китайские картонные плакатики с благопожелательными иероглифами и зверушками. На них есть, в частности, пингвин, летящий на крыльях ночи летучей мыши А забирать свои сиропы, доставленные на Кофейню, Нотиэль пока не стала, так что я смогу распробовать их все. Пока распробовал айриш крим (но он несколько теряется в кокосовом молоке), амаретто (даёт довольно приятный миндальный привкус) и тоффи (сладенько, но не восторг), а вчера, когда Птаха сварила нам кофе, - попробовал кленовый сироп к кленовому пекану из Яндекс-Лавки. Сироп оказался вкусный, а пеканы я в принципе считаю пищей богов с тех пор, как Агата нас с ними познакомила. Осталось познакомиться с лавандовым сиропом, а мятным я при первой же возможности кинусь в Вейда
Мы с Нотиэль не избежали рассказов Птахи о прошедшей игре, но местами это было познавательно. Кажется, среди меня прочно закрепилось называть такие игры "вакуумными": когда игра не заявлена как перекрёсток, а персонажи из разных канонов попадают в некое абстрактное пространство (в данном случае - в Систему), где могут взаимодействовать друг с другом, как в вакууме, не обременённые предлагаемыми обстоятельствами и менталитетом. Также на этой игре была Мосян Тунсю как персонаж, что делает мне этически замысловато. Одно дело - играть исторических личностей, которые мертвы лет сто как минимум и обросли культурным контекстом, как муха янтарём, и другое дело - играть своих живых современников, которые могут ответить тебе на коммент в вейбо. Давайте, блин, ещё Камшу сыграем, чего мелочиться-то.
Узнал о грядущей игре Хэлки - кроссовере Махабхараты и китайцев, издавал тоскливые вопли культуролога. Уберите своих китайцев от моей Махи, это ария из другой оперы, если смешивать цвета мировой палитры, получается просто грязь Вы бы ещё с Калевалой китайцев скрестили, что ли. Да ещё и с пометкой "знать Махабхарату не обязательно", то есть от неё останется в лучшем случае антураж. Рад, что Нотиэль знать хочет, так что я сдал ей сериал по Махе и соо Азрафэль, - но ничего не поделаешь с тем, что её роль Драупади заведомо идёт по совсем другому сценарию, поскольку по вводной она не вынуждена была стать женой пяти братьев одновременно, а просто пять раз выходила замуж в пяти своих перерождениях последовательно. Заодно вспомнили былые познавательные игры Хэлки по бакумацу - Сацумские письма и Письма из Айдзу, - и я послушал о двух других играх, в которые мне даже интересно было бы поиграть: одна - про развитие художественных направлений в отечественном авангарде XX века, другая - танцевальная игра наподобие Спеллбаунда по песням Высоцкого.
А на следующий день Хэлка заявила большую игру по бакумацу, про Нагасаки. Но нет. Во-первых, шесть тысяч у меня не лишние. А во-вторых, я слишком хорошо помню Улицы Киото, как раз недавно про них Амарту рассказывал: формально кросспол был разрешён, а по факту - "давай ты лучше сыграешь переодетую девочку", и мейнстримный контингент, отказывающийся играть с кросспольными игроками в принципе. Да и упор на экономику и ресурсы (на Нагасаки персонажи-Стратеги собирают Драгоценности по тактам) - не то, что мне интересно в бакумацу. Улицы Киото запомнились своим удачным анимешным антуражем, на Нагасаки планируется примерно то же, - но я не испытываю никакого пиетета от того, что был на игре, "вошедшей в историю". Я играю для себя, а не чтобы внукам паспорт показывать и хвастаться.
Спасибо Ильмаяр и Нотиэль, что добрались!

А сегодня с утра я заходил к котам Луара. Не был морально готов к тому, что выйду из дома под дождь Всё немедленно превратилось в каток, у меня не раз и не два поехали лапы на ходу, но я устоял. Сейчас за окном газон перед руинами Бреста сияет в свете фонарей, как ледовая арена, - так и ждёшь выход фигуристов.

@темы: moments of life, friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, i'm a master of toys, gayshit panic

A good time to live, когда Греча пишет стихи по Волкам. На этот раз - от Фурутаки к Кацуре.
Греча же и играла Фурутаку на последнем показе, и это очень сюжетно значимая роль - даром что одна из немногих ролей вообще без слов. Потому что Фурутака не просто молчит - он молчит на допросе, и нужно сыграть, как по-разному он реагирует на разные увещевания и угрозы. Но даже до этого - та пантомима, когда Фурутака пытается образумить залюбовавшегося сакурой и гейшей Кацуру, получилась очень живой и органичной. В общем, Грече удалось сделать персонажа запоминающимся, а теперь ещё и передала его историю. И вот такие "третьи лебеди" для меня всегда очень дороги.
Снова вкратце, о чём речьФурутака Шунтаро был самураем, схваченным Шинсенгуми и под пытками выдавшим места сборов заговорщиков-шиши, а также то, что они якобы планируют сжечь Киото и похитить императора вот-прям-щас, - что и привело к "инциденту в Икеда-я". "Якобы" - потому что других подтверждений этим подозрениям не было, и некоторые историки считают, что в лапы Шинсенгуми выдали Фурутаку, просто чтобы натравить их на клан Чошу (и не то чтобы ожидая, что эти бешеные вообще справятся, - но они справились). Вероятно, самураи из Чошу действительно собрались в гостинице Икеда-я только для того, чтобы обсудить вызволение Фурутаки из плена, - но идеи поджечь город (в качестве отвлекающей диверсии или же в самом крайнем случае) наверняка звучали среди них раньше, Фурутака не мог взять их с потолка. Потому что месяц спустя, когда началось восстание перед императорским дворцом ("инцидент у ворот Кинмон"), восставшие подпалили-таки Киото, - а Фурутака был убит в тюрьме.
Легенды гласят, что пытки были особо жестокими, - но об этом мы также уже не узнаем: Фурутака, по крайней мере, их пережил, а его останки едва ли исследовались. Уже сам факт того, что крестьянин (сиречь Хиджиката) пытал самурая, стал для Чошу немалым оскорблением. Ну, а в художественных интерпретациях всё упростилось до двух расхожих эпизодов - "Хиджиката запытал Фурутаку до смерти" и "Шинсенгуми предотвратили пожар, напав на Чошу в Икеда-я". И тем более мы не знаем о том, был ли Фурутака дружен с Кацурой, - но... давайте представим.

~ Из нас двоих ~

Из нас двоих стихи обычно пишешь ты,
(Верней, не пишешь - мыслишь ими:
красоты
Цветов весенних я бы даже и не вспомнил,
Когда б не ты).

Из нас двоих нетерпеливей всё же я
(Прости, мой друг, меня за то, что жизнь твоя
Была бы, может, и ровнее, и спокойней,
Когда б не я).

Из нас двоих в живых останется один.
(Прощай, мой друг. Я никогда не подводил,
Но всё когда-нибудь случается впервые).
А впереди

Такая буря, что просвета не видать
(Ошибся я, а платишь ты; твоя беда -
Моя вина),
Но эти тучи грозовые -
Не навсегда.

Пускай в живых из нас останется один -
Я рад, что это будешь ты.
Прощай.
(Прости).

(с) Греча, 06.02.24

А мы тут начали всё-таки пересматривать дораму "Шинсенгуми" 2004 года. Такая милота Также я узнал, что по Hakuoki есть дорама двухлетней давности, не упомянутая в википедии, и что чуть ли не какой-то новый аниме-сериал по этому канону планируется прямо в этом году и чуть ли не в этом месяце. В общем, травы на мой век хватит

@темы: бакуманьячное, стихи не ведают стыда

И чтоб два раза не вставать - сразу два отчёта от Элис Свифт: с сессии прошлой недели и с этой, - благо это события одного поигрового дня. Ибо подозреваю, что всех уже достала эта женщина, появляющаяся здесь каждую неделю. А я её люблю: хоть у неё и нет каких-то особых способностей (впрочем, особая способность видеть призраков есть только у Виржини, и очень радует, что в эту сторону нет сюжетного перекоса), она олицетворяет тех второстепенных персонажей городского фэнтези, в чью жизнь врывается нечто необъяснимое - и становится частью этой жизни, не отменяющей всех остальных частей. Для героев, сталкивающихся с фэйри, обычно есть два пути: бороться или примкнуть захотеть уйти в Холмы; но есть ведь и третий: постараться узнать о соседях всё необходимое - и продолжить жить по соседству.

Отперсонажный отчёт разК утру у Фредерика началась лихорадка: не прошли даром наши блуждания по болотам. Я немедленно отправила слуг за горячим питьём и пледом. Слуги стали посматривать на меня с уважением и перешёптываться о том, что-де будущая хозяйка поместья будет хорошей, раз уже умеет строить слуг. Либо они снова хоронили сэра Хораса прежде времени, либо предполагали, что я останусь здесь старой девой, - даром что сам сэр Хорас по-прежнему не торопился устраивать моё замужество.
Что до сэра Хораса, то с самого утра он заявил, что поскачет в город узнать, как там дела, - несмотря на то, что я сообщила ему, что мисс Вуд должна была сегодня же вернуться. Конечно, он волновался за неё и был непреклонен, - так что я спросила только, хватит ли ему сил для поездки верхом, ведь дорога нелёгкая, и на ней лужи. Судя по его ответу, камердинер уже разболтал ему о том, что мы с Фредериком заблудились, - всё же в этом доме имеют так мало представления о приличиях!.. Тогда я попросила его заодно пригласить доктора для мистера де Люса, раз уж он всё равно будет в Роксли и наверняка с доктором увидится. Сэр Хорас закивал - но, скорее, собственным мыслям:
- Если доктор будет сопровождать мисс Вуд - это отличная идея!
И он умчался. Проводить всё время у постели больного было бы предосудительно, но я навещала Фредерика, чтобы ему не было слишком скучно, а в остальное время сама старалась вылечиться от насморка. Когда все вернулись из города, сэр Хорас проводил мисс Вуд наверх, и доктор вошёл в комнату следом за ней. Ко мне же зашла Виржини, когда я сидела в кровати, глотая эгг-ног. Я была очень тронута её визитом, хоть и понимала, что в большей мере девочкой двигало любопытство.
- Как же так вышло, что вы простудились? - спросила она самым невинным своим тоном.
- Дорога была поздняя и долгая, - пояснила я, впрочем не надеясь, что Виржини удовлетворится таким кратким ответом. - Мы сильно озябли.
- Но вы ведь вроде уезжали не так поздно?.. - проницательно заметила она.
- Нам пришлось объезжать большую лужу на дороге, и это заняло много времени.
- И вы совсем-совсем ничего интересного и странного не видели?..
- Знаете, когда на дороге появляется лужа лошади по брюхо - это уже само по себе странное.
- Это Англия, здесь везде лужи, - философски пожала плечами Виржини.
- Да. Но эта лужа, кажется, была скорее частью болота.
- И вы её прямо объезжали?..
- Нам пришлось обходить её пешком, - призналась я честно.
- Вы обходили болото по болоту? И выжили?!.. - Виржини была впечатлена. - И никого не видели?
- Представьте себе, нет, - я с улыбкой покачала головой.
- Вы не видели ИХ? Совсем-совсем?.. - а теперь - расстроена и разочарована. - Даже краешком глаза?..
- Увы, - вздохнула я. Я даже сама начала сожалеть, что мы не встретили фэйри.
- Жаль, - подытожила Виржини. - А мы столько про них читали!..
- В тех записках прошлого священника?.. - теперь уже я заинтересовалась.
- Ага. Он писал, что ОНИ буквально везде. Он даже хотел сам с ними встретиться, но пропал на болоте...
Кажется, об этом факте нам в городе никто не рассказывал - по крайней мере, при мне.
- Что только доказывает, что для неподготовленных такие встречи опасны, - заметила я.
- Ну вот, и вы туда же, - насупилась Виржини.
- Я просто радуюсь, что побывала на болоте, но не пропала.
- Я тоже рада, что вы не пропали. А как мистер де Люс?
- Он был так благороден, что отдал мне вчера свой кафтан, и теперь у него лихорадка. Поэтому я попросила сэра Хораса пригласить для него доктора.
- Доктор опять с мисс Вуд, - посетовала Виржини. - А ведь с утра она чувствовала себя хорошо, была практически здорова!..
- Должно быть, её укачало в дороге, - сказала я в защиту экономки. Ведь Виржини пока не могла понять, как долго самочувствие мисс Вуд ещё будет меняться по всякому поводу и без оного.
- А вы не замечали в ней ничего... странного? - спросила она.
- Боюсь, мы с ней не настолько хорошо знакомы, - покачала я головой.
- Я к вам ещё зайду, - пообещала Виржини, вставая.
- Заглядывайте, конечно! - ответила я, поблагодарив её за визит. - И я непременно спущусь к обеду.
После мисс Вуд меня также осмотрел доктор: похоже, Фредерик, несмотря на более плачевное состояние, пропустил меня вперёд.
- Лёгкая простуда, ничего страшного, - вынес он вердикт. - Не гуляйте на свежем воздухе и принимайте по десять капель лауданума перед сном. Ни в коем случае не принимайте с утра!..
Мне было немного жаль, что меня не навестил Уильям, - зато он был столь любезен, что привёз из города лондонскую газету, купленную в кофейне! Конечно, газета вовсе не была свежей, но для меня было очень ценно не чувствовать себя оторванной от лондонских новостей. Ведь в столице каждый день что-то происходит, и меня там, того и гляди, скоро все забудут: даже написать письмо мне было некогда. Да и о чём писать - о призраках и о фэйри?..
Затем мы наскоро пообедали: сэр Хорас буквально на ходу дожёвывал бутерброд и собирался уже было убежать наверх, но Уильям его остановил.
- Сэр Роксли, не могли бы вы немного задержаться?.. Это может быть важным для нашего дела, - сказал он вежливо, но твёрдо. - В Роксли многие горожане говорили про НИХ. Мы думаем, что речь идёт о фэйри. Вы что-нибудь об этом слышали?
- Да, наши края давно славятся этим, - легко ответил сэр Хорас. Кажется, он был первым, кто говорил о НИХ без священного трепета.
- А вы не думали, что с НИМИ может быть связано ваше проклятие? - осторожно продолжал Уильям.
- С чего бы это?.. - сэр Хорас искренне удивился. - Нет, такого не может быть. Их ведь не зря называют добрым народцем.
- Он добрый, пока ему приносят молоко, но я ни разу не видел у вас блюдца, - возразил Уильям. - Быть может, кто-то из ваших предков, не зная правил, случайно его чем-то задел?..
- Ну что вы, это же фэйри! - отмахнулся сэр Хорас, посмеиваясь. - Какой от них может быть вред!
Когда сэр Хорас ушёл, мы все собрались у постели Фредерика, дабы обсудить то, что уже удалось узнать, и наши дальнейшие действия. Уильям кратко рассказал о том, что услышал от владельца кофейни (ничего вразумительного про НИХ), и что прочитал в записках пропавшего священника (например о том, что способность видеть ведьм Проницательности Вуду также даровали фэйри, намазав его глаза особым снадобьем).
- Вы обещали рассказать про две идеи, - напомнила ему Виржини.
- Вот что не даёт мне покоя, - заговорил Уильям. - Я не очень хороший охотник, и хорошо, что мистер де Люс был с нами, - но он, если я не ошибаюсь, не увидел больше, чем увидел я. И что все мы поняли - так это то, что на той поляне могло присутствовать больше участников охоты, кроме сэра Хораса.
- Вы хотите сказать, что там были фэйри? - уточнила Виржини.
- Я не знаю.
- Но вы предполагаете.
- И мы не нашли следов оленя, которого, по-видимому, преследовали на коне, - продолжил Уильям. - Мы не знаем, как он покинул поляну. И вторая моя идея: исходя из записей священника, который провёл исследование статистики - и довольно научное, - что-то происходит в определённые дни. А с третьей стороны - истории про ведьм. Я могу перечислить сказки о проклятиях и о существах, с ними связанных. А в этом замке есть одно старинное крыло и другое - относительно старинное. И вот что я понимаю: если горожане так нагнетают про малый народец, а сэр Хорас утверждает, что фэйри не имеют к нему отношения, - то, возможно, всё это как-то связано?.. В легендах о проклятиях часто фигурирует призрак, одержимый ненавистью и жаждой мести, который либо влияет на целый род при помощи некоей проклятой вещи, либо задерживается на этом свете сам. В общем, моя мысль - что нужно исследовать заброшенные крылья замка.
Я прежде не слышала, чтобы он говорил так взволнованно и сбивчиво, то и дело оговариваясь, что он-де не специалист и может ошибаться. Неужели он нащупал конец нити в клубке догадок?.. Мне и самой казалось, что разгадка лежит где-то на поверхности, просто мы пока не можем её заметить. И что она - не в том, является ли мисс Вуд ведьмой, был ли сэр Артур диким человеком, и водятся ли на болотах фэйри. Что если сэр Хорас водит нас за нос и знает о своём недуге куда больше, чем старается показать?..
- Может, попытаться спросить слуг? - предложила Виржини. - Про Салли они знали, - может, знают и о том, кто может обитать в заброшенном крыле?
- Да, пожалуй. Но я не понимаю, к кому лучше с этим обратиться: к дворецкому или к мисс Вуд... Но она сейчас не в том состоянии, чтобы рассказывать.
- Мисс Элис, вы ведь разбираетесь в слугах? - Виржини обернулась ко мне.
- Я разбираюсь в том, как они выполняют свои обязанности, но не в том, кто из них может знать о призраках, - заметила я.
- Но со мной они не будут разговаривать, - с грустью сообщила Виржини.
- Спросить я, конечно, смогу, - пообещала я.
- Ещё идеи? - она обвела взглядом всех собравшихся.
- Что касается записок священника... Он упоминает осенний языческий праздник, - а вы, должно быть, слышали про Дикую Охоту, - вновь заговорил Уильям. - Не её ли следы мы видели на поляне?.. Правда, я не понимаю, связано ли это с проклятием семьи Роксли.
Я хотела добавить, что Дикая Охота, состоящая из неупокоенных душ грешников и возглавляемая самим дьяволом, проносится по небу и потому никак не может оставить следы на земле, но Уильям продолжал:
- Я не знаю, как ещё трактовать эти следы. Если мы всё же берём легенды, - то я слышал, что Охота появляется осенью, и есть некие принципы и правила того, что можно делать и что нельзя, чтобы привлечь её внимание или, наоборот, не привлекать. И дикий человек как-то связан с сэром Артуром, - но, с другой стороны, мы слышали версию о том, что этот несчастный столкнулся с фэйри и сошёл с ума.
- А как это связано с проклятием?.. - уточнила Виржини.
- Никак, но сэр Артур его искал, и если верить мистеру Смиту, хозяину кофейни, и не только ему, - мог его видеть.
- А вы больше не рассматриваете версию, что это одно и то же лицо? - спросила я не без удивления.
- Если я правильно понял мистера Смита, то, кажется, проклятие, наложенное на семью, во всех байках и сказках проявляется единообразно.
- Так ведь мы и решили, что это одно лицо, потому, что описание дикого человека совпадает с описанием симптомов проклятия, - напомнила я.
- Но если вспомнить, что рассказывал трактирщик, то он не видел дикого человека во времена своей юности. Раз уж мы проходимся по всем теориям, то я не исключаю, что на дикого человека что-то могло влиять, - но его не было видно больше, чем несколько лет. Если верить трактирщику, дикий человек действовал на протяжении пары десятков лет...
- И именно поэтому..! - повторила я в отчаянии. Я всё ещё не могла понять, как то, что говорил трактирщик, противоречило тому, что сэр Артур и был диким человеком. Дикий человек мог появиться, когда умер отец братьев Роксли, и пропасть, когда сэр Артур погиб.
- Но проклятие более длительно. Если верить записям, оно поражало мужчин рода Роксли столетиями.
- Я помню это, - кивнула я. - Но, быть может, раньше этих мужчин не выпускали из дома.
- Итого у нас есть две идеи, - подытожил Уильям. - Если говорить про проклятие, - тут он покосился по сторонам, словно нас могли подслушивать, - то попробуем пролезть в старые крылья замка. Но, - он виновато взглянул на де Люса, - я также исхожу из того, что вам пока не стоит рисковать и совершать длительные прогулки.
- Мне не рекомендовали выходить на улицу, но, быть может, завтра я уже смогу ходить в пределах поместья, - возразил Фредерик. - Если вы не собираетесь отправиться в старое крыло нынче ночью.
- Конечно, мы пойдём туда днём, - заверил его Уильям.
- А мисс Элис попросим поговорить со слугами, - напомнила Виржини.
- С этого и начнём, - кивнула я.
- И вторая мысль: пойти в библиотеку и сузить круг поисков, - продолжил Уильям. - Попробуем понять, есть ли там книги про сверхъестественные сущности и истории, связанные с проклятиями.
Я только вздохнула про себя: казалось, библиотеку мы перерыли от и до ещё в первый же день после того, как сэр Хорас посвятил нас в свою проблему с проклятием. Как можно было надеяться найти там что-то ещё, если новые книги не зарождались там, как мыши в пыли?..
- И про способы защиты? - добавила Виржини.
- Да. Я ни в чём не уверен, но если мы всё-таки признаём, что имеем дело с чем-то сверхъестественным, наложившим проклятие, а не с болезнью, - то кто бы за этим ни стоял, ему наверняка не понравится то, что мы хотим проклятие снять.
- Значит, мы идём в библиотеку, а со служанкой вам лучше поговорить наедине, - решила Виржини, глядя на меня. - Потом приходите к нам. Мистер де Люс, вы составите нам компанию?..
Они ушли, а я вернулась в свою комнату. Подкараулить там служанку, следившую за тем, чтобы у меня всегда было горячее питьё, не составило труда, а желание развеять скуку беседой - не вызывало подозрений.
- Я заметила, что в вашем замке одно крыло совсем заброшено, - заговорила я как бы между делом. - Неужели у вас совсем не бывает гостей?..
При слове "гости" горничная неожиданно вздрогнула и забормотала:
- К гостям мы внимательно относимся! Вы чем-то недовольны?.. Мы немедленно всё исправим!
- Нет-нет, всё хорошо, я всем довольна, - поспешила заверить я её. - Просто я ещё не всё видела в замке, а то крыло выглядит совсем заброшенным...
Вздох облегчения служанки был слышен, казалось, на всём этаже.
- Так там был потоп, ещё при дедушке сэра Хораса, - охотно принялась рассказывать она. - Дом сделался практически непригодным для жилья, так что пришлось строить заново новый, хороший дом. А на то, чтобы старый снести, денег уже не хватило. Хозяин думал, что, быть может, его сын накопит на снос, а тот и подумал - пусть стоит... Но мы туда не ходим, там заперто. А ключи есть у дворецкого - и у мисс Вуд, но с неё сейчас спрос невелик.
- А отчего же случился потоп? - поинтересовалась я.
- Этого я не знаю: меня тогда ещё и в заводе не было, и моих родителей не было. Но, конечно, странное это дело: дом стоит на горе, и вдруг потоп. Может, у них кто-то навроде нашей Салли была...
- И неужели об этом не осталось никаких легенд? Это ведь так романтично: старый, заброшенный замок с привидением!..
- Да что же тут романтичного? - укоризненно возразила горничная. - Это наша Салли, безобидный ребёнок... а всё французы проклятые, бессердечный, безбожный народ...
- В Салли, конечно, ничего романтичного нет, - подтвердила я, прервав этот поток ворчания и порадовавшись, что Виржини его не слышит. - Бедная девочка. Ей повезло, что здесь к ней так хорошо относятся.
- Это точно. Но допустить, что ей будет плохо, - себе дороже, - усмехнулась горничная.
- Значит, совсем никаких призраков в старом крыле?
- Это хозяевам здесь живётся не очень, а слугам - отлично, - она пожала плечами. - Можете у дворецкого спросить, глядишь, он книги учётные поднимет.
- Да, пожалуй, обращусь к нему, - согласилась я, живо представив себе книги по учёту призраков. Похоже, неучтённых неупокоенных душ здесь в самом деле завестись не могло.
Мистер Бенджамин явился ко мне в приподнятом расположении духа.
- Чем вас развлечь, мисс? Рассказать ли вам что-нибудь о прошлом замка, о жизни предков? Мы, как хранители замка, многое знаем... Но рассказываем только хорошее, - заявил он, как заправский зазывала в балагане.
- Расскажите про потоп, - попросила я.
- Это было при моём деде, - сообщил он. - Тот ещё казус: на горе - и вдруг потоп. Пришлось всё перестраивать, а в старом крыле до сих пор плесенью пахнет. Впрочем, мы его давно не проверяли: желающих особо не было. Но если хотите - можете посетить.
- О, конечно. Мы с другими гостями были бы рады прогуляться по древней части замка.
- Другими гостями?.. - напряжённо переспросил дворецкий.
- Я имею в виду остальных гостей сэра Хораса, которые сейчас находятся в замке. Если, конечно, хозяин будет не против...
- О, конечно, он не будет против, он только рад, когда его замок может послужить познавательному развлечению для его дорогих гостей, - с радостью выдохнул мистер Бенджамин.
- В таком случае, я бы хотела попросить у вас ключи.
- Я их сейчас же заготовлю! Спасибо за предупреждение.
И он удалился. Почему все слуги стали так нервно реагировать на слово "гости"? Раньше такого не было... или же раньше мы просто не заговаривали с ними о гостях? То "ОНИ", то теперь вот это. Что если гостями сэра Хораса и были фэйри, оттого он с ними в хороших отношениях?..
И я пришла в библиотеку - передать согласие дворецкого впустить нас в заброшенное крыло. Как я и ожидала, Уильям при содействии Виржини и Фредерика не смог найти ничего нового, касавшегося проклятий, - только пару древнегреческих трагедий, в которых фигурировали эринии, духи мести. Оставалось надеяться, что он, с его здравым смыслом, не принял эту находку за знак судьбы. Где Англия, а где древняя Эллада?.. Крылатые фурии не прилетят сюда.

Отперсонажный отчёт дваВремя ещё не было поздним, и решено было отправляться в заброшенное крыло прямо сейчас. Фредерик преисполнился мужества, а Виржини смотрела на своего учителя с видом, ясно говорившим без слов: "Если вы не возьмёте меня с собой сейчас, я пойду сама и потом".
- Не забегайте вперёд, держитесь за мной, - проинструктировал её Уильям. - И если у вас возникнут какие-то... мысли, - делитесь ими.
Он так выделил слово "мысли", что я сразу вспомнила, как сэр Хорас говорил про некие способности Виржини. Если девочка в самом деле могла видеть сверхъестественных существ - так, что даже мистер Корн в это поверил, - то это могло нам весьма пригодиться.
Виржини в ответ сделала книксен и сбегала в класс - должно быть, за писчими принадлежностями. Я не знала, что могла бы взять с собой в эту экспедицию в пределах одного дома (признаться, я чувствовала себя, как в детстве, когда залезала исследовать дядюшкин чердак, воображая, что это дикие джунгли или пещера с сокровищами), но рассудила, что джентльмены вооружены, и в любой непредвиденной ситуации я буду падать на них в обморок.
Мистер Бенджамин выдал нам ключи и фонари, и мы отправились вперёд по анфиладе нижнего этажа - через столовую, гостиную, библиотеку и музыкальный кабинет - до последней маленькой комнаты. Она, казалось, не несла какого-либо предназначения, и в ней была неказистая дверца, которую Уильям отпер ключом. За этой дверцей оказалась пыльная лестница, которая вела и вверх, и вниз, - хотя я не предполагала у замка подвального этажа. Я предложила начать с нижнего этажа и подниматься снизу вверх, и за неимением других предложений мы начали спускаться.
Внизу была огромная, тяжёлая дубовая дверь, когда-то разбухшая от воды. Она совершенно не поддавалась, и на ней не было ни замочной скважины, ни ручки.
- Она что, открывается силой мысли?.. - посетовал Уильям.
- Вы предлагаете постучать в неё головой? - уточнила я.
Уильям осмотрел дверь вблизи и заметил на том месте, где могла бы быть замочная скважина, нацарапанную на древе круглую спираль с какими-то чёрточками и пометками. Виржини перерисовала её на листок и прокомментировала:
- Кажется, в подвал нас не пускают. Пойдём наверх или будем настойчивы?
- Об этой двери можно будет потом спросить у слуг, - решила я.
Мы поднялись наверх, и дверь там была поменьше и хлипче на вид. И в ней были и ручка, и огромный старинный замок, к которому подошёл такой же древний ключ из связки - длиной почти до локтя. Дверь отворилась с громким скрипом, но её Уильям также осмотрел - и не нашёл никаких знаков, кроме царапин.
Дверь открывалась в коридор, в котором стоял тяжёлый запах плесени, покрывавшей стены. С одной стороны коридора были заколоченные окошки, с другой - двери в комнаты, а вдалеке виднелась площадка с лестницей, уходившей вниз.
- Кажется, мы нашли обходной путь, - обрадовалась Виржини, заметив лестницу. - Ну что, пойдём вперёд?
- Может, сначала заглянем в комнаты? - предложила я.
В первой комнате были свалены покорёженные стулья и истлевшие матрасы. Всё было покрыто толстым слоем пыли, к которой Уильям неустанно педантично присматривался в поисках следов. В следующей комнате стояла здоровенная кровать - должно быть, её собирали прямо там, - с резными спинкой и ножками. Остальную мебель из комнаты вынесли, отчего кровать выглядела весьма одиноко. Виржини подошла к спинке и нажала на пятку деревянного Морфея, который когда-то овевал спящих масличной ветвью, - и вдруг в спинке открылся тайник. В тайнике лежала маленькая самодельная книжка, которую Виржини аккуратно схватила.
- Это почерк Изабо! - воскликнула она, открыв книжечку и пролистав несколько страниц. Это было похоже на записную книжку, исписанную неразборчивым почерком. И Виржини пожаловалась: - Я не могу прочитать... Вы не могли бы сказать, что здесь написано?..
- Давайте я попробую, - предложил Уильям, и Виржини с грустью рассталась со своей находкой.
Даты дневника начинались со второй половины XVI века. Первая запись была о том, что леди пытались выдать замуж против её воли за отвратительного, грубого человека. Она писала, как её матушка настаивала на этом браке, и как её снова побили за отказ. И этим ужасным грубым человеком был сэр Роксли. Уильям открыл книжку с конца - там леди скучала по мужу и тревожилась о предстоящих родах. И в целом в дневнике не видно было ничего странного: только разлуки да встречи с мужем, - похоже, Изабо кроме него ни на что не обращала внимания.
- А вы можете найти, где её мнение о муже изменилось? - попросила Виржини.
- Ищу, это же не словарь, - проворчал Уильям, продолжая листать.
Так мы выяснили, что вскоре после свадьбы (от которой леди Изабо также была не в восторге и писала, что её жизнь кончена и ею владеет лишь отчаяние) хозяйка дневника писала, что сэр Роксли в танце - совсем другой человек, и наконец проявилась его истинная душа, и как она могла раньше не заметить такого внимательного, тонко чувствующего человека.
Моя первая мысль была о том, что леди Изабо попросту ждала ребёнка, когда писала это. Женщины во время беременности часто становятся сентиментальны и влюбляются в своих мужей. А вторая - о том, что фэйри в сказках славятся своим умением танцевать. Если начнёшь танцевать с фэйри - будешь навсегда очарован и больше не вернёшься к людям, - так эти сказки говорят. Могли ли в роду Роксли быть выходцы из Холмов?.. В таком случае снять проклятие с потомка фэйри будет ещё сложнее, чем с простого смертного!..
- Скажите, а там не упоминается, случайно, что-нибудь... не страшное, а просто странное? - Виржини сверлила Уильяма взглядом, явно пытаясь донести до него что-то, не выдавая своей, уже всем очевидной, тайны. - Понимаете, месье Шарль, это воспринимается как то, что нужно скрывать от других.
- Вы про НИХ? - Уильям всё-таки не понял. Кажется, у него в целом было плоховато с пониманием женских секретов, включая ведьмовство.
- Не совсем, но и про НИХ тоже, - ответила Виржини.
Но единственным удивительным случаем в жизни леди Изабо было удивительное спасение её мужа, который чуть не погиб во время плавания в очередной экспедиции. Леди пространно писала о том, что само провидение спасло его от врагов и позволило избежать некоей опасной встречи.
- Давайте возьмём этот дневник с собой и посмотрим, что ещё здесь есть? - предложила Виржини. Иначе мы могли задержаться за чтением до позднего вечера, пока не прогорят фонари.
Но в следующих двух комнатах не обнаружилось ровным счётом ничего: видимо, всю мебель оттуда вынесли. Мы вышли в коридор и обратили внимание на окна. Заколочены они были не сплошными ставнями, и видно было, что кое-где сохранились стёкла - толстые, поплывшие от времени пластины старого стекла в частых рамах. Царапины на них складывались в старинные рисунки, видимо сделанные алмазом. Виржини стала сводить их карандашом, но их было много. На стёклышках был изображён целый бал с танцующими среди колонн парами в одеждах XVI века. Пары не были одинаковыми, хоть и сложно было утверждать наверняка, были ли это разные люди - или одни и те же, просто в разных нарядах и с разными причёсками. Встречались и надписи - например, "не забыть спросить И. про Д.".
- Зачем вырезать, если можно рисовать по-человечески?.. - недоумевала Виржини вслух.
- Это может иметь разные предпосылки, - серьёзно рассудил Уильям. - Например, при определённом освещении грани стекла в углублениях могут давать разный эффект. Или, быть может, это имело личное значение...
- Или ей больше не на чем было рисовать, - добавила я. Почему-то моё воображение первым делом нарисовало мрачную картину: леди Изабо, запертую в стенах этой старой крепости, развлекавшую себя лишь рисованием алмазным перстнем на стекле... Но всё же у неё был дневник, который ей никто не запрещал вести. Скорее, всё было куда произаичнее: бумаги не хватало, и жители замка писали на окнах и на стенах. Вот только стены съела плесень.
- Это леди Роксли было нечем?.. - усомнилась Виржини.
- А вы уверены, что это была она? - спросил Уильям.
- А кто ещё?
- Да кто угодно, - он пожал плечами. - Если бы она была художницей, об этом были бы упоминания.
- И рисунки на полях, - добавил Фредерик. - А окна - странное место для ведения записей...
И в этом они были правы. Леди Изабо была явно одержима танцами, судя по её дневнику. Но подтверждений её любви также и к рисованию в её записях не было.
- Пойдёмте в бальный зал, - нетерпеливо сказала Виржини. Ведь если сэр и леди Роксли где и танцевали (а судя по дневнику, некоторые балы проводились у них дома), то зал должен был находиться где-то на нижнем этаже.
- Нас как раз наберётся на сет, - заметил Фредерик.
- Я не умею это танцевать, - стушевалась Виржини. Паваны, аллеманды... сейчас такое уже не танцевали.
Мы дошли до просторной лестничной площадки - в прошлом эта лестница явно была парадной - и спустились вниз. Там от лестницы направо и налево отходили два прохода, и один был открыт, а другой закрыт (и, похоже, вёл в ту же сторону, что и дубовая дверь). У этой запертой двери была ручка, но замочной скважины также не было. Сперва мы решили пойти туда, где было открыто, - но пол там был вздыблен: доски разбухли, а кое-где поломались и торчали вверх.
Виржини стала перепрыгивать через доски, но сорвалась и ободрала ногу от щиколотки до колена. Уильям, к счастью, успел её подхватить, и у него нашлось, чем перевязать ссадину, - чем я и занялась, поскольку мне это более приличествовало. Я аккуратно перебинтовала ногу Виржини и закрепила повязку изящным бантом на поясе, чтобы она не сползла. Виржини очень старалась не хныкать, чтобы её не отправили назад, и когда я попыталась её утешить - кажется, затаила обиду, хотя я не вполне поняла, почему. Может, ей не нравилась повязка?.. Но она, пусть и с трудом, могла ходить, и по крайней мере в ранки не попадёт грязь.
В открытом коридоре было три двери: налево, направо и вперёд. Одна из них была заперта, и никакие ключи не подходили к её замку, - но вела она не туда же, куда две другие запертые двери. Другая дверь настолько истлела, что замок вывалился из неё под собственной тяжестью, стоило к нему прикоснуться. В комнате за этой дверью были сложены полусгнившие отрезы ткани и предметы одежды: похоже, вода прибыла так быстро, что их не успели спасти. Виржини, чихая от пыли, принялась копаться в этих истлевших тряпках, и её руки мгновенно покрылись красными пятнами, как от крапивы. Но она всё ещё старалась держаться.
- Надеюсь, там была не чума, - проговорила она.
- Хорошо, что доктор сейчас в поместье, - заметил Уильям. - Когда мы вернёмся...
- ...Он предложит мне лауданум от чумы?
- Думаю, у него есть ещё что-нибудь, - предположил Уильям, но не слишком уверенно.
- Например, кровопускание?..
- С этим мы и сами справляемся, - усмехнулся он невесело.
Когда мы стали подходить к третьей двери, Виржини вдруг резко остановилась, так что я чуть не налетела на неё сзади:
- А давайте туда не пойдём?.. - попросила она испуганно. - Нам, наверное, пока туда не надо... Может быть, я вскрою тот замок? - и она дрожащей рукой достала из причёски шпильку.
Дверь перед нами была большой, обитой железом, и верхняя её часть была более светлой и гладкой, словно её долгое время подпирали каким-то предметом мебели. У меня её вид также не вызывал никакого желания соваться внутрь. Когда дверь оковывают железом, за ней точно нет ничего хорошего, - даже если не думать о том, что фэйри вроде как страшатся железа: не то холодного, не то самородного, не то вообще любого.
- Давайте поспрашиваем прислугу и сэра Хораса, ради чего забили эту дверь, чтобы осознать, к чему готовиться, - уже спокойнее предложила Виржини.
- Я её пока не открываю, - успокоил её Уильям. - Я понимаю, что в вашем предупреждении есть смысл. Но есть ещё одна запертая дверь. Она у вас не вызывает беспокойства?
- Нет. Хотите, в замке поковыряю? - охотно вызвалась Виржини. Похоже, она была готова на всё, лишь бы оказаться подальше от железной двери.
Она сунула шпильку в замок запертой двери, раздался скрип и скрежет - и шпилька сломалась пополам.
- Неудачный день, - констатировала девочка.
- То, что подпирало дверь, исчезло, - Уильям также рассуждал вслух, продолжая рассматривать окованную дверь.
- Вы думаете, ОНО вылезло?.. - с сомнением спросила Виржини. - Но тогда я бы чувствовала что-то не здесь, а во всём замке.
- Если переходить в область легенд, некоторые двери открываются в определённое время и при определённых условиях, - произнёс Уильям.
- Таких, как кровавые жертвы? - уточнила Виржини.
- Этого я не знаю. Но если верить легендам и запискам священника, что-то происходит астрономически циклично.
И почему он всегда так скромничал, когда переходил в "сферу легенд и сказок"?.. Мне всё больше казалось, что Уильям очень сведущ в этом - просто пока не вполне готов поверить в то, о чём сам же и говорил.
- Значит, эта дверь не откроется сегодня?.. - спросила Виржини не то с сожалением, не то с надеждой.
- Может быть, она откроется сама, - задумчиво заметил Уильям. - Что ж, давайте возвращаться, если вы считаете, что нам не стоит её открывать.
Он явственно колебался, не желая уходить. На его лице необычное для него выражение азарта боролось со здравым смыслом. Да и Виржини, похоже, разрывалась между страхом и любопытством. И только для меня в железной двери не было ничего притягательного: она лишь заставляла вспомнить сказки о Синей Бороде. Что если именно в этом подвале мужчины рода Роксли запирались изнутри во время приступов своего безумия? Но что в таком случае могло до сих пор оставаться внутри, что почувствовала Виржини?!..
Но Виржини, заметив сомнения своего гувернёра, буквально вцепилась в его руку:
- Может, всё-таки попробуем открыть тот замочек?..
В конце концов джентльмены высадили обычную запертую дверь - и влетели в неё с разбегу. Внутри, как и можно было ожидать, было много гнилой старой мебели. Виржини стала что-то искать в ней, должно быть тайники, - но нашла только занозу. Она была такой бледной и напуганной, и так мужественно старалась не плакать, что я предложила ей нюхательную соль, но она помотала головой. Уильям вывел её в коридор подальше от греха и вручил ей дневник леди Изабо:
- Пока постойте здесь, посмотрите...
- Будьте осторожны, - напутствовала его Виржини.
Уильяму повезло больше: он нашёл в ящике секретера фартинг и полпенни - целое состояние по тем временам, а нынче просто медяки, - и прописи, исписанные секретарским почерком и, видимо, принадлежавшие ребёнку.
- А то, что стояло возле той двери... не здесь ли оно?.. - задумчиво предположила Виржини. - Но вряд ли дверь сначала заставили чем-то, а потом унесли это. Мисс Элис, поговорите с сэром Хорасом, мисс Вуд, прислугой?.. Даже, пожалуй, начиная с мисс Вуд.
- Может быть, расспросить обоих? Это может быть важно, - предложил Уильям и взглянул в сторону Фредерика: - Кажется, у судейских это называется "сверить показания"?..
- Вернёмся и начнём расспрашивать, если мы ещё не пропустили ужин, - подытожила Виржини.
Но прежде чем уходить, Уильям попытался свериться по памяти с планом замка - а я попыталась ему помочь, но быстро запуталась. По всему выходило, что эта дверь вела в самую древнюю часть замка - в донжон. Напоследок Уильям попросил тишины и прислушался к двери, и после этого мы наконец отправились в обратный путь.
- Я не буду пить лауданум!.. - ныла, хромая, Виржини.
- При внешних ранах обычно применяют что-то обеззараживающее, - терпеливо возражал Уильям.
- Хотите пари?..
- В первую очередь осуществляется перевязка раны...
- ...А потом лауданум.
- А поскольку рану мы уже перевязали, то с лауданума можно и начать, - подхватила я.
Дальше Виржини шла в задумчивости и время от времени оглядывалась. Уильям продолжал присматриваться к пыли на полу, но она хранила только наши следы, и ничего более. Когда мы пришли назад, слуги встречали нас у самой дверки:
- Скорее, господа вас ждут, - сообщили они, и я отметила, что они уже называют сэра Хораса и мисс Вуд "господами". - Без вас они почему-то не могут начать! Но вам понадобится переодеться, - добавили они, глядя на платье Виржини, покрытое пылью, и не только её.
- Я постараюсь побыстрее, - пообещала Виржини.
Мы разошлись по комнатам, чтобы переодеться к ужину, а Уильям позвал к Виржини доктора. В столовой она появилась уже со свежей повязкой и жалуясь, как ей было больно и неприятно. Доктор выдал Уильяму очередной пузырёк с лауданумом:
- И не перепутайте! Тут детская дозировка, - строго напутствовал он.
Виржини сперва состроила укоризненное лицо, затем сделала страшные глаза, провожая взглядом бутылочку, которую Уильям опустил в карман.
Подали суп из пернатой дичи, неведомо откуда взявшейся ввиду того, что в этих краях никто не охотился, - а также свежий горячий ростбиф и пудинг. Ужин был по-настоящему праздничным. Когда слуги разлили по бокалам вино, сэр Хорас попросил всеобщего внимания и поделился радостью:
- Господа, сегодня мисс Вуд согласилась стать моей женой! Она не смогла присутствовать сейчас с нами, - но давайте же выпьем за её здоровье!
Я искренне поздравила сэра Хораса: он поступил благородно, и, похоже, был вполне счастлив. Доктор казался удивлённым, как если бы не ожидал от друга такого поступка, - но благодушно кивал и также поздравлял его.
- А вы уже назначили день свадьбы? - полюбопытствовала Виржини.
- Пока нет, мы же только сговорились, - ответил сэр Хорас. - Ещё столько подготовки предстоит! И всё зависит от здоровья мисс Вуд: когда ей станет получше, тогда и начнём приготовления. Я ведь сам не справлюсь, я без неё как без рук!..
И он, погрузившись в свои мысли, стал загибать пальцы, бормоча: "На Троицу или пораньше". Наверняка он и думать забыл о своём проклятии, - да и я сама, когда видела его, тут же забывала обо всех страхах, связанных с его фамильным безумием, так что они казались глупыми домыслами. Но раз уж мы взялись за здешние тайны, дело следовало довести до конца. А значит, мне пора было расспросить его о подвале.

Уильям: Мы можем взять Библию...
Мастер: Вы что, католики?!
Элис: Она тяжёлая! (с)

Мастер: Это не просто неразборчивый почерк, это такой особый шрифт...
Я: Типографские развалины!

Погулял суслик - никого не встретил(с). Когда уже лиса будет будут фэйри... Всё больше интригующих деталей, а часы с кукухой у Веры, которые звучат, будучи пропущенными через динамики дискорда, словно нож по стеклу, - идеальный саунд для готического романа
А ещё я, кажется, начинаю понимать, что за контрабандисты есть в Роксли. Это контрабанда мечты лауданума

@темы: соседи по разуму, roll 4 initiative

...Ну вот мы и дошли до истории, в процессе которой я породил слово СТЕКЛАЗАНЬЯ Это такое слоёное стекло, перемежаемое начинкой из флаффа и милоты. Моё любимое блюдо во многих сеттингах, потому что я барочная душа персонажи, пройдя через испытания и лишения, заслуживают соразмерные моменты хорошего, - а хорошее, в свою очередь, острее чувствуется и выше ценится, когда достигается испытаниями. А в WoD в целом и C:tD в частности, где "чем глубже тьма, тем ярче свет" и наоборот, - вообще сама Дан велела играть именно на таких контрастах.
Это история уже упомянутых здесь Эдраха-Балоринга [by Саюри] и Улсена ап Гвидион [by вашпокорный]. Целиком переложить её на художественный лад я всё-таки не осилю, но сохраняю отдельные диалоги и сцены там, где они случились (художественные эпизоды отмаркированы "буквицами"). История несколько более откровенная, нежели у Кэйи и Таверзина, - но без рейтинга (истинные ши скорее пафосны, чем телесны)). А слэшем, думаю, тут уже никого не напугаешь
И стоило Саюри написать опасные слова "государственный переворот", как в моей голове заиграл "Тарар" и больше уже не выключался Что в очередной раз доказывает, что в фей можно легко и бесшовно вносить буквально ВСЁ из сказок любой эпохи, что только ни составляет список "я б поиграл".

Упорядочиваю укур. Простыня первая, про поединок и его последствияИ эта история также начинается на дне морском, на гладиаторской арене леди Меруайз. Корабль, на котором путешествовал Улсен, потерпел крушение, и он согласился остаться в обмен на то, чтобы подводные жители спасли и отпустили остальных пассажиров и команду. Некоторое время Улсен дрался и выживал на арене, а затем Меруайз устроила в своём Неблагом владении выставку достижений придонного хозяйства смотр творчества с лотереей для мастеров. Приз разыгрывался в барабан, и выиграл его Эдрах, - а коль скоро на момент встречи с Кэйей он ещё не встречался с Меруайз, то, по-видимому, хитрожо...умный Айлил таки смог уладить недоразумение так, что морская владычица оценила искусство ювелира по достоинству и прислала ему приглашение.
И досталось Эдраху в чёрном ящике не что-то нужное и полезное, а рыцарь Гвидион, с которым он понятия не имел, что делать. Для рыцаря же поначалу был тем ещё ударом по шийской гордости тот факт, что его разыграли, как вещь, - но вскоре он оценил, что "хозяин" его не убил, не насмехается над ним прилюдно и не пытается использовать в каких-нибудь нехороших целях. Эдрах надеялся, что "выигрыш" догадается сделать ноги из незапертого дома, - но тот был слишком, ну... Благой. Улсен посчитал, что удирать недостойно, и решил остаться до окончания оговорённого условиями Меруайз срока службы и выплатить долг. Он не ждал, что о нём будут заботиться, и даже порадовался тому, что Эдрах не выдал ему воды, еды и место для сна: так меньше ощущаешь себя чьей-то собственностью. Воду Улсен нашёл сам, спать мог и на расстеленном плаще (рыцарь - неприхотливое домашнее животное), а как пришло время обеда или ужина - спросил, где взять то, из чего готовить, и если негде и нечего, то дозволит ли хозяин отлучиться и добыть.
После этого из добычи по местным лавкам каждый день готовилось что-то очень простое, но очень сытное на двоих. Улсену претила мысль питаться в портовом городе сплошными морепродуктами, его типичное блюдо - варево в горшочке из мяса, овощей и круп в разных комбинациях и иногда с крышечкой из теста. И, конечно, чай, время от времени появлявшийся в кружке, стоявшей рядом с Эдрахом, - потому что "у моря жить, да ещё и стылую воду хлебать - совсем никуда не годится". Особенно Улсен радовался, когда удавалось найти свежие ягоды или душистые травы в чай и в еду. Порция Эдраха могла исчезнуть только к утру, так что со временем распорядок возникновения порций даже сдвинулся. Улсен честно старался выявить закономерности во вкусах и предпочтениях Эдраха, - но, похоже, они зависели от настроения и вдохновения: одно и то же блюдо Эдрах сегодня хвалил, завтра отказывался прикасаться. И также Улсен старался не отвлекать мастера во время работы - но убедился только, что мастер может быть занят в любой момент, включая тот, когда лежит и смотрит в одну точку в горне, обдумывая новые идеи.
Улсен к этому непостоянству относился философски: поест Эдрах - хорошо, нет аппетита - не страшно. Если на предложение помощи пошлёт хоть за дровами - хорошо не сидеть без дела, а пошлёт к фомору лысому - не обижаться же. А в зябкую погоду Эдрах, заснувший в своей подвальной мастерской где попало, мог обнаружить себя укрытым плащом. И какое-то время эти двое так и сосуществовали.

Но к моменту знакомства с Улсеном - у Эдраха были якобы "отношения". Сиречь он добивался внимания одного ши из своего же Дома. Тот ши был корабел кто сказал "Цирдан цозёл"?, пиратский капитан, вокруг которого красивых фей водилось - с десяток на дюжину, и никто никому ничего не был должен. И вот однажды наш ювелир задумал сделать некое Сокровище для своей зазнобы - и сделал...
...Чтобы вскоре увидеть свой подарок на другом капитанском фаворите. Эдрах возмутился, но получил закономерный ответ: а чего ты ждал?.. Взбесился, явился к тому фавориту на разборку - и выиграл в поединке. А дальше всё пошло совсем не по плану: капитану его фаворит всё-таки нравился, и он вовсе не был готов забыть о проигравшем просто по факту его проигрыша (и тут его вполне можно понять). Вместо этого капитан прогнал Эдраха, на прощание поколотив, чтоб впредь неповадно было. Вернулся Эдрах домой злющий, как морской чёрт, и при первой же возможности попытался сорвать злость на Улсене. Но не тут-то было
Словесными до#бками Улсена вывести из себя ой как непросто: для этого надо очень хорошо его знать, чтоб болевые точки нащупать. Поэтому он только нарычал, что он тут не мальчик для битья и оскорблений не потерпит, - а как Эдрах полез в драку - даже бить в ответ не стал, просто перехватил его руки и скрутил; благо это Эдрах и Кэйя примерно равны в рукопашной, полагаясь скорее на ловкость, - а Улсен за счёт физической силы повнушительнее их будет. И прежде чем Эдраха изловить и зафиксировать - пару тумаков он блокировал, один пропустил, но не особо заметил. После чего, увидев на нём синяки, поинтересовался, что стряслось. Представить Эдраха в кабацкой драке, приносящей удовольствие всем участникам, Улсен не мог при всей фантазии; мог допустить, что Неблагой ши способен задеть кого-то так, чтобы схлопотать пощёчину за дело, - но не более. За всяким оскорблением должен следовать вызов на поединок, и пусть Грёза рассудит, - а избивать кого-то, кто не может оказать равного сопротивления... Этого Улсен принять не мог.
Но Эдрах всё равно старался спровоцировать его на эмоции, - и эмоции даже были... Правда, праведное возмущение Гвидиона оказалось направлено как-то в основном не на Эдраха

- Не потерпишь? Ну и не терпи! И что же ты сделаешь? Или боишься руки замарать? Один капитан не побоялся - вот что стряслось...
- Чтоб кулаками махать попусту, смелость не нужна. А достоинство нужно, чтобы не злоупотреблять силой. - Улсен пожал бы плечами, если бы обеими руками не удерживал вырывавшегося Эдраха. - А что я сделаю... Можешь выставить меня поединщиком, раз уж твой капитан настолько забыл о гордости, что кулакам дал волю вместо честного вызова!.. Но меня с ним впредь не путай.
Эдрах, услышав такое, унялся даже - и не вылил столько яда, сколько мог бы.
- А что, отлично! Вот и принеси мне его косы, и коли сможешь - так и проваливай отсюда уже!
Улсен успокоившегося Эдраха отпустил и фыркнул:
- Тебе фея - олень, что ли, чтобы я тебе трофей тащил, как гончая на охоте? Неужто на слово мне не поверишь? - И уже абсолютно серьёзно добавил: - Насмерть он тебя обидел, или кровь ему пустить будет довольно?..

...Сокол - конечно, не тролль, но тоже персонаж брутальный, поэтому он лучше уточнит ТЗ: насмерть или нет. На всякий случай. И радуйтесь, что уточняет до_того, как уе#@ть, а не после
Эдрах рыдал над горном почти до (предполагаемого) утра, ругался, проклинал и искал какой-нибудь яд - смазать оружие своего поединщика, чтоб обидчик вкрай облысел. А Улсен, качая головой и ворча, что-де не стоит какой-то подлец того, чтоб так срадать, - подливал ему что покрепче (даром что алкоголь был единственным припасом, который Эдрах мог притащить в дом сам, и которым был не прочь делиться) и от яда терпеливо, но твёрдо отказывался.
- Насмерть - не надо. Но вот остричь - важно! - утверждал Эдрах, довольный, что до него кому-то есть дело. - У него сила, эм... притягательности в косах!
Улсен с захмелевшим ши не спорил, посмеивался только. Постепенно подливаемое оказало должный эффект: про яд рыжий позабыл и отвлёкся, придумал эффектную брошь, попросил Улсена попозировать для наброска. И когда рисовал - перо закусывал, совсем как Таверзин (которого Улсен, впрочем, пока не знал). А рыцарь любовался работой и сам радовался, что оказался полезен и вовлечён в творческий процесс, а не "Сгинь, я занят", как обычно.
А наутро Эдрах получил сувенир с посыльным - якобы от капитана, извинительный. Красивый перстень (Улсен мысленно ворчал: нашли что дарить ювелиру - поделку какую-то, которая и рядом с его произведениями не стояла)). И, забыв все обиды и будучи стёкл как трезвышко, рыжий немедленно пожелал его надеть. Но вслух Улсен посоветовал подарок проверить, косясь на перстень с немалым подозрением, - "будто не знаешь коварство своих родичей!". Подумал немного, его ли это дело, - но Гвидион до всего должно быть дело: кому, как не им, осуждать всяких там! - так что высказался:
- Не очень-то тебя ценит тот, кто сперва даёт волю гневу, а затем даже не может явиться лично, чтобы извиниться. Незачем такое прощать.
Улсен был убедителен, так что Эдрах, к счастью, не надел кольцо, а повертел его в руках, не замечая подвоха. Но кости легли так, что и вино попалось убедительное, - потому, осматривая кольцо, Эдрах неловко порезался острым внутренним краем. И тут Улсен в первый (но далеко не в последний)) раз смог наблюдать картину "Приплыли" - плавно отъезжающего балоринга
...То есть не наблюдал, конечно, а подхватил Эдраха и уложил в гнездо, а затем аккуратно подобрал непростое украшенье колечко и при помощи (вероятно) Изначальности выяснил, какое противоядие тут нужно. И, в отличие от Кэйи, Улсен знал, где у Эдраха хранится мешочек с противоядиями. Промыл ранку, влил в него зелье, и всё обошлось: балоринг очнулся, возмущённый до глубины души - то ли произошедшим с ним конфузом, то ли тем, что Улсен стал тому свидетелем. Свернулся в гнезде в комочек и заявил, что готов мигом избавить рыцаря от всяческих обязательств по отношению к себе, если тот только пообещает, что ни одной живой душе о позоре мастера не расскажет! А Улсен слова о своём освобождении технично проигнорировал Негоже, в самом деле, брать награду за то, что сделал бы в любом случае.

Комочку Улсен протянул кружку чая и вздохнул с облегчением: раз возмущается - значит, точно жить будет.
- Конечно, ни о чём не расскажу, вот тебе моё слово. Прости, это же я тебя напоил. Нет в том позора.
И рыцарь тоже посмотрел с возмущением - на злополучное кольцо:
- А я ведь говорил, что с подлецом ни к чему дела иметь!.. Кто один раз уже поступил с тобой бесчестно, тот не исправится. С такими только на языке стали и можно говорить. - сложил руки на груди, весь такой серьёзный, и на Эдраха воззрился вопросительно: дескать, в силе ли затея с поединком. - Я бы такое с рук не спускал.
Данное ему слово Эдраха обнадёжило и избавило от новых метаний.
- Правду говоришь? Не выдашь меня? - и положил на руку Улсена горячую ещё ладонь. - Я и не прощу ему. Только оправлюсь...
И отвёл взгляд, не поняв Благого ши: сам же сказал, что тот свободен от обязательств, - а что кто-то решит по доброй воле его защищать, то самому балорингу в голову не придёт.
- Когда бы я врал, и зачем?.. - Улсен даже удивился слегка. - О том, чтобы я чужих тайн не выбалтывал, и просить не нужно. Это как дышать попросить.
И руку не убрал - как-то непривычно даже, когда прикасаются так...
- Набирайся сил. И... не думай, будто я в тебе усомнюсь или не уступлю тебе, - но я обещал быть твоим поединщиком, и тоже не шутил тогда. К тому, кто в чужой дом шлёт отравленные дары, как трус, у меня и самого теперь счёты имеются.
Эдрах взглянул на него, поверив, огромными синими глазами, уходящими в зелень разве что на блик, и сжал его руку своими - уже обеими.
- Спасибо, - произнёс, - меня... давно никто не порывался защищать. Ты пожалеешь, но... я не в силах отказаться сейчас. Да, прошу, отомсти за оскорбление, что он мне нанёс!..
- А меня... давненько не благодарили за то, что я делаю то, что считаю правильным. - Улсен осторожно накрыл ладони Эдраха своей, всё больше изумляясь тому, насколько же этот ши не привык к хорошему обращению. - Если кто и пожалеет, так это тот, кто посмел обращаться с тобой так низко. Так не должно быть, и так не будет.

В общем, не только Эдрах был ошарашен человечным (...феячным?) к себе отношением, словно он "всё ещё нормальный и в нормальном Доме", - но и Улсен привык к тому, что что когда эдакий паладильник защищает слабых и снимает котят с деревьев - все это воспринимают как само собой разумеющееся, ты просто doing Gwydion things и вот это всё. А тут - счастье быть нужным, ну горы же свернёшь, когда смотрят ТАК
И как Гвидион - Улсен без всяких окольных путей прямо явился к капитану и вызвал того на поединок: дескать, выходи, подлый трус, я пришёл от лица мастера Эдраха, и ты сейчас передо мной за свою подлость ответишь. "Енот был удивлён не меньше: в его норе сидел Олег"(с), сиречь балорский корсар немало офигел не столько от того, что у Эдраха появился защитник, сколько от того, что вот ЭТО Благое вообще завелось на Неблагой территории. Но посмеялся - дескать, неужто этот подлец жив ещё. На сей риторический вопрос ему даже ответили, что-де ты не стоишь того, чтобы о нём знать, - и заодно Улсен, услышав это, убедился, что капитан действительно причастен не только к побоям, но и про кольцо как минимум знал. А то ведь с этими Неблагими ни в чём нельзя быть уверенным: а ну как подарочек кто-то прислал от чужого имени, чтоб и капитана подставить заодно...
Лирическое отступление: ещё одно моё guilty pleasure помимо многих прочих, здесь реализуемых, - это то, как красиво в историях играют дайсы. Разумеется, нет нужды заё...прописывать чарники и просчитывать каждый чих, - но порой можно и нужно отдаться во власть рандома. Для Улсена и пиратского капитана (которому мы так и имени и не дали, но внешне он в моей голове неуловимо напоминает Дракуля Михоука)) я взял два дайса d6 - чёрный и белый. И на победу белый лёг шестёркой, а чёрный - тройкой. А на то, насколько Улсен огрёб (по разнице значений), - ровно наоборот: чёрный - шестёркой, а белый - тройкой. То есть огрёб на троечку - не ужас-ужас, но ощутимо. Похоже, рыцарь был достаточно замотивирован, чтобы в своей гвидионской ярости не останавливаться до тех пор, пока противник не перестал стоять на ногах, - но помнил, что обещал Эдраху не убивать, и не убил. Только пригрозил капитану, что если ещё хоть раз тот будет угрожать Эдраху, лично или чужими руками, - то милосердия больше не дождётся. И ушёл на своих двоих (эта птичка держится в воздухе на силе собственной ярости, да-да)), но вернулся к Эдраху весь в своей и чужой кровище и довольный.
"Скажи, у меня кровь идёт?.. - А кровь тебе идёт!"(с) - В общем, привлекает этого балоринга кровь

Явление победителя было встречено с восторгом.
Эдрах подошёл к рыцарю, отвёл с лица прядь, успевшую кровью пропитаться, и смотрел так долго, завороженно, - как на нечто прекрасное. Чувствовалось, что различает, где чья кровь, - по запаху, что ли?.. Коснулся виска ши Гвидион губами - ощутить это всё: и жар боя, и сладость победы в свою честь, и соль чужой боли.
- Спасибо, - сказал одними губами.
Улсен просто замер от прикосновения, боясь спугнуть, - как большой цепной пёс, которого впервые погладили. Утонул в этом восхищённом взгляде, - да быть того не может, чтобы смотрели так, почти как на произведение искусства... И, казалось, на мгновение этого почти-поцелуя - даже дышать позабыл.
- Он больше не посмеет навредить тебе, я уверен, - сообщил Улсен севшим голосом, как только обрёл дар речи. - И никто, пока я жив...
Но вовремя прикусил язык, пока не наобещал слишком многого.
- ...Никому не творить такие подлости безнаказанно.
- Ты так красив... когда побеждаешь... - произнёс Эдрах. Взял его за руку и провёл к огню. Помог снять промокшую от крови одежду, промыть и обработать раны... Поднёс чашу с Вересковым бальзамом.
И разве что не напевал от удовольствия, пока делал это.
Гвидион совершенно растаял, и сам смотрел неверяще-восхищённо, - и позволил бы Эдраху, похоже, что угодно: хоть верёвки из него вить и косы из них плести. И принял помощь с благодарностью, хотя заметно было, что привык сам справляться и может довольно ловко и споро, игнорируя боль, и рубаху снять, и рану перевязать.
- Если рыцарь красив в сражении, то мастер красив, когда творит... а значит - красив всегда. Так, что все победы захочешь вложить в его руки... - Улсен чуть улыбнулся, но говорил искренне и серьёзно.
Ювелир кивнул, услышав, что именно сказал ему рыцарь. Но осознал ли? И как понял?.. Как знать.
И, конечно, Эдрах захотел историй о ходе боя, - а Улсен, пусть и не был таким хорошим рассказчиком, как Кэйя, о поединке охотно поведал, не приукрашивая и отдавая должное мастерству и оружию противника, хотя явно не уважая его как личность. И понял, поскольку уже наблюдал за его работой, что мастер вдохновился - и явно создаст новое Сокровище.
Ювелир кивнул, услышав, что именно сказал ему рыцарь. Но осознал ли? И как понял?.. Как знать.

Позаботившись о ранах Улсена и с удовольствием послушав его истории, Эдрах принёс ему вина и снеди - уж какая была (а стараниями Улсена в этом жилище еда была теперь вполне сносной). А потом - нет, не показалось: сел с ним рядом, посмотрел в очаг. Глотнул горячительного сам. Провёл пальцами по вороту своей рубашки, ослабляя верёвки, - и ткань соскользнула на пол.
На теле у него была странная вязь символов, какие-то знаки и химеры, - и множество старых шрамов, а свежий - всего один, и тот уже заживал.
И сказал:
- Вижу, как смотрел ты на меня. Ты имеешь право на что пожелаешь, раз сразил того, кому я прежде... с кем я был прежде.
Улсен смотрел - конечно, любуясь, но без жадности обладать; скорее - целуя взглядом. И от слов Эдраха в этом взгляде вспыхнула только боль, - а скрывать то, что чувствует, Гвидион никогда не умел.
- Не могу я такого права ни принять, ни уступить никому... - покачал головой рыцарь. - Не может быть платой то, что бесценно. Лучшая для меня благодарность - то, что ты жив, и другой не нужно. А желаю я, чтобы тебе было хорошо, - а потому буду с тобой, только если ты сам того пожелаешь.
И бережно взял ладонь Эдраха в свою - не удерживая, не сжимая, как самое хрупкое сокровище.
- Не пойми меня неверно, Эдрах, - ты - желанен!.. Но неволить тебя не стану, хоть бы и сам попросишь о том.
И тогда этот ши, улыбнувшись - и, должно быть, впервые расслышав Улсена до конца, - подобрал свою рубашку и... оделся. Сел к нему почти вплотную. И, казалось, какой-то узелок в его душе распустился в этот миг.
Он воодушевлённо рассказывал Улсену что-то из своих приключений, - а потом, устав, положил ему голову на колени. Улсен же был всецело счастлив видеть Эдраха таким - и с интересом его слушал, где-то спрашивал, и сам припомнил занятные байки. А если плечом к плечу или рукой к руке случайно прикасался - то без всякого подтекста. И когда Эдрах так и начал потихоньку дремать - прошептал, чтобы не потревожить:
- Вот и желание моё сбылось: ты улыбаешься...

Простыня вторая, про недоразумения и их последствияНекоторое время спустя Улсен всё же засобирался доложить о себе при дворе, обещая при первой же возможности вернуться. Установленный Меруайз срок истёк как раз вскоре после поединка с капитаном - а Улсен ещё и задержался чутка под предлогом заживления ран. Уезжать ему не хотелось, но и нарушить слово, данное сюзерену, он тоже не мог, - потому и говорил: "Было мне велено вернуться, как только завершатся мои обязательства, - а утверждать, что меня держит здесь долг, будет неправдой, и прежде было".

С того момента, как день отъезда был назначен, Эдрах перестал находить себе места. То он просиживал часы за рабочим столом, стремясь успеть создать новое Сокровище к отъезду Улсена, - то, наоборот, метался по логову, пиная заготовки, ершистый и всем недовольный, восклицая: когда, дескать, ты уже уедешь!
Но в гнездо сокола он пустил - негоже раненому на полу валяться. И так и спал у него на плече, - а иногда, отвернувшись, прятал лицо в ладони...
Когда же день пришёл - балоринг вручил ши Гвидион подвеску в подарок. Птица-сокол, держащая в лапе алый плод, подобный кровоточащему сердцу.
- Она защитит тебя в пути и подвигах: знаю - такие, как вы, часто находите себе... подвиги на пути! Трижды примет на себя смертельный удар, а на четвёртый - сердце разрушится, и птица будет свободна. Вот и будут у тебя четыре щита! Должно хватить!
Улсен бережно прикоснулся к держащим подвеску ладоням, взял подарок с такими восхищением и благодарностью, что и не выразить.
- Спасибо тебе, мастер! Это самый дорогой дар: ведь если ты хочешь, чтобы я был жив и вернулся, - это будет беречь меня надёжней любого щита. Не скучай, отдохни от меня, и знай: ещё порога не переступив, я уже стремлюсь обратно!..
Эдрах посмотрел на Улсена глазищами огромными, потянулся к нему, но так и не осмелился поцеловать на прощание. Оттого развернулся резко - и, наскоро махнув рукой, скрылся в доме.
А Улсен и сам подался ему навстречу - но ловить не стал, только улыбнулся вслед. И, ещё пару мгновений поглядев на внешний облик дома, казавшегося когда-то таким бесприютным и мрачным, - поспешил в путь.

Как вы понимаете, подарок Эдраха - такая отсылка-арка к дару Кэйи, который, хоть и не был поначалу заявлен как дар любви, по сути уже таковым являлся. И Улсену даже к знакомым знатокам артефактов не нужно было ходить, чтобы задним чутьём заподозрить: эту вещь стоит беречь и под смертельные удары стараться не подставляться вовсе (...да-да, по возможности избегайте умирать, 0 из 10)), а уж четвёртого такого удара не допускать ни за что.
Тем временем сюзерен - а точнее, сюзеренша - не отпустила Улсена после доклада сразу обратно, как он надеялся, а услала на подвиги - далеко-далеко от портового города. Ага, вернулся из отпуска - а там ворох задач, пятилетка по подвигам на выполнена, давай отрабатывай вассальную клятву А то что это за безобразие - только рыцари Айлил драконов шинкуют, а вон тот замок ещё от гнёта огров не освобождён. И Улсен, конечно, старался передать Эдраху весточку, - но нашёлся при дворе "анонимный доброжелатель", который решил из самых Благих побуждений избавить рыцаря от "порочной связи" - и стал втихую их письма перехватывать. Не все, иначе это вызвало бы подозрения, - а по одному пропустил, и довольно. А вырваться Улсен долгое время не мог, так как был занят теми самыми ограми по самые кончики острых ушей.
И однажды наш Гвидион проезжал через другое королевство - и увидел на улице, со спины, страстно целующуюся у фонтана пару: какой-то рыцарь и... его рыжий. Присмотрелся (благо занятые друг другом ши его не замечали вовсе) - ошибки быть не могло! (Листья тополя падают с ясеня!)) А это были Кэйя и Таверзин Окликать их и мешать - Улсен, разумеется, не стал, а поехал дальше мимо; но подумал с горечью о том, что, быть может, оттого Эдрах и не отвечает на письма, - и что в прежнем доме, глядишь, и не найдёшь уже никого. А по окончании подвига Улсен заехал, как и обещал, в портовый город, - и не застал Эдраха дома: тот уже удрал на приключения. Ничего не оставалось, кроме как возвращаться назад ко двору.

А там и Эдрах доприключался до того, что его занесло в те же владения - где он и попался. А на чём - так Неблагое дело нехитрое: может, на какое охраняемое самоцветное месторождение кощунственно лапку наложил И кто-то его спалил, особые приметы запомнил, - и когда он уже и не ждал, пришла по его душу пара дюжих троллей с волшебными путами и сцапала (если вам мерещится пародия на одних там даочжанов, то вам не мерещится)). Дескать, пойдёшь с нами, сука-ювелир Королева разберётся, что с тобой делать.
Поскольку у меня с фантазией плохо, а с пасхалками хорошо, - то королеву звали Изабо. А двор её был преимущественно гвидионский и Благой до скрежета зубовного. Притащили Эдраха как раз к большому белому совету, на котором все накопившиеся дела разбирались. И пришлось ему дожидаться, пока королева рассудит своих придворных с жалобами да спорами в духе "пак сварил троллю суп, когда тому стало дурно, или троллю стало дурно после того, как пак сварил ему суп", - всё очень долго и занудно И пока до балоринга очередь не дошла - Улсен, стоявший в числе других рыцарей по правую руку от королевы, весьма рассеянно реагировал на её обращения за "мнением присяжных", и на Эдраха поглядывал с душераздирающим видом "ну почему именно ты, я тебя так ещё и не смог забыть - и вот опять".
Эдрах поначалу перепугался - кто знает, что при этом дворе принято? - хотя свою охрану подкупить попытался (безуспешно). "Может, в пухе с перьями изваляют и смеяться начнут?!.. А может, на рудники сошлют, - и как вообще бежать оттуда? А можно вообще руки или головы лишиться! Обидно..." - думал он. А увидев Улсена в толпе - обрадовался было, аж просиял... Но сник, вспомнив, что и писем от него не было, и вернуться рыцарь так и не вернулся же. А что если именно Улсен его узнал и указал на то страже? - Нет, не может быть такого...
"Червячок сомнения превратился в шайхулуда истерики"(с)эпически гениальная формулировка Саюри, я её запомнил И Эдрах решил сбежать, не дожидаясь конца мероприятия. В волшебных путах не выйдет пользоваться Искусствами, да и оружием не помашешь, - но ускользнуть и весело побегать в толпе по всему дворцу, наводя суету, ничто не помешает. Ловила вся королевская рать, включая рыцарей, - также без применения дальнобойного оружия и чар, дабы не задеть друг друга, остальных гостей и пышное убранство дворца. Но - шторы всё равно обрываются, подсвечники падают, тролли сталкиваются лбами и путаются в коврах Так Эдрах и носился в поисках выхода, пока его не оглушили - но привели в чувство прежде, чем он предстал перед очень разгневанной королевой. Её казначеи будут до конца сезона опись убытков составлять

Вид ши Балор имел жалкий и смешной - как кот в реке. Страх свой скрывал - однако же приготовился страстно болтать в свою защиту, как только слово дадут. Ведь всем известно, что "чистому искусству на мораль плевать"(с), и вы-де оскорбляете саму Грёзу тем, что бедной киске не даёте красть сосиски ставите барьеры между художником и его творчеством, вот!
Ну а королева, сперва поинтересовавшись у пленника, как его звать, откуда он и зачем явился (и даже некоторое время выслушав про творчество)), - согласно протоколу, спросила мнения своих советников, избавиться ли от этого Неблагого пришельца, чтоб другим неповадно было, или в темницу бросить на общественно полезные работы и перевоспитание.
Тогда Улсен и взял слово - и напомнил о том, что согласно закону, самой королевой некогда принятому, всякий её приближённый может поручиться за обвиняемого и отменить тем самым его приговор. А после волны одинаковых смешков из зала - дескать, кто же здесь за Неблагого чужака поручится! - добавил, что сам ручается головой за этого ши.
Тишина, звуки сверчков и ах#я.
А тот "доброжелатель", что перехватывал письма, - выпалил что-то в духе "балоринг его околдовал, я точно знаю, Улсен сам в его логово прийти обещался!"..
...А ты-то откуда знаешь, вежливо удивился Улсен.
Но его быстренько проверили, чар на нём не обнаружили, - вот только королева всё ещё была взвинчена и раздосадована(тм). И провозгласила леди Изабо, что ноги этого проклятого ренегата(тм) ювелира больше не будет в её королевстве - а Улсен сопроводит его до границы, и если не уследит, то не сносить самому рыцарю головы.
На том Эдраха и подтолкнули к его поручителю, а Улсен поспешил забрать его под крыло и увести из замка.

Эдрах "доброжелателя" тоже запомнил: бросил на него ой какой недобрый взгляд, поспешив за своим рыцарем.
И так за ним тенью и шёл, куда бы Улсен ни отвел его...
- Ты помог мне, - сказал он, когда они оставили замок. - Спасибо... я думал, ты гневаешься на меня...
А в душе у него бушевала та ещё буря.
Волшебные путы Улсен снял с него сразу за порогом зала - да так и оставил их лежать там на ковре; а остановился, услышав благодарность, - во дворе между замком и конюшней.
- За что же мне гневаться на тебя?.. - спросил рыцарь удивлённо. Говорил он сдержанно, но с каким-то надломом, словно усилием воли запрещая себе радоваться встрече. - Если ты счастлив, то я за тебя рад... И рад видеть тебя, хотя едва ли ты хотел бы быть здесь... - и улыбнулся горько, а взгляда всё же отвести не мог, пока не пришлось седлать коней.
Эдрах заметил эту горечь - неужели он стал её причиной?
Непонимание мешалось с отчаянным желанием обнять, страхом, что оттолкнёт, непониманием.
- Почему... ты не приехал? - спросил он, когда рядом уже не было любопытных чужих ушей. Ни к чему портить жизнь сиятельному рыцарю Гвидион ещё больше. - Хотя, глупый вопрос. На что я рассчитывал?.. Здесь всё такое величественное, достойное, - зачем было возвращаться в жалкую нору?! Правильно сделал...
Лошадь, предоставленная Эдраху, фыркнула: что-то мокрое капнуло ей на шею.
- Я... приезжал, - возразил Улсен с ещё более глубоким удивлением, уже не зная, что и думать. - Я писал, что заеду, но не застал тебя дома. То, что ты называешь норой, было мне дороже самых блистательных чертогов!.. Но я почти и не чаял встретить тебя там... Прости, я увидел случайно... - и рыцарь замолчал, справляясь с горьким комом в горле.
Ши Балор посмотрел на него, на коня, на лес. Помотал головой.
- Ты написал лишь раз, - проговорил он, - один-единственный! Что добрался, что тебя ждут подвиги... что вернёшься...
Какое-то время понадобилось и Эдраху, чтобы справиться с собою.
- Что ты увидел? Я уехал лишь недавно! И вообще, - он фыркнул, вытирая лицо, и распрямился. - Я... Я, на самом деле, знал, что ты не приедешь! Можешь ничего не говорить! Надо было мне не писать тебе, развлекая, поди, весь ваш двор своими потугами в эпистолярный жанр!
Гвидион даже проверять не стал, говорит ли Эдрах правду: не врут таким голосом, с таким лицом...
- Я писал тебе много раз... Но получил только одно письмо, я не вру тебе!.. О Дан... - Улсен закрыл лицо руками. - Мне стоило догадаться, что кто-то может вмешаться! Хотя, клянусь, я не говорил о тебе, - но не потому, будто мог бы тебя стыдиться, а чтобы не навлечь на тебя беду!..
Его голос всё-таки дрогнул - и от боли, и от надежды, - но если с письмами произошла ошибка, то не мог же он обознаться?..
- Я видел тебя... с черноволосым рыцарем. Случайно. - Улсен постарался, чтобы это прозвучало как можно беззаботнее: не хотелось, чтобы Эдрах чувствовал себя виноватым. - Оттого и думал, что у тебя... уже другая жизнь. И мои письма... и я сам - разве не помешал бы тебе?..
Он не раз размышлял о том, что от Неблагого ши ожидать верности было бы глупо. Что он был бы не против, если бы у Эдраха был кто-то ещё, кто ценил бы его и берёг, кроме него. Но - если бы сам Улсен тоже - был...
- А... это... ой! - казалось, Эдрах стушевался, и догнал рыцарского коня. Пустил своего совсем рядом - только рукой руки коснуться.
Он и коснулся, совершенно не случайно.
Улсен выглядел таким трогательным и искренним сейчас, - неужели, неужели здесь случилась придворная интрига? Почему бы и нет...
- Это... не то, что ты думаешь... - вот теперь Эдрах улыбнулся, чуть смущённо. - Либо это был я, творящий интригу, либо мой брат... не знаю уж, что именно ты видел! Да-да, меня есть брат-близнец, я познакомлю тебя с ним никогда!.. Мда, звучит как попытка выкрутиться, - но, к счастью, Дан одарила вас способностью слышать правду.
От прикосновения, от первых же слов Эдраха - Улсен поднял на него взгляд, в котором отчаянная надежда сменялась таким же пронзительным счастьем. И улыбнулся в ответ, бережно поймав ладонью ладонь, и не спеша отпускать.
- Я верю тебе, конечно, верю, даже если бы эту способность у меня отняли!.. И можешь не бояться знакомить меня с братом: ты один такой, ты... - и когда уже не нужно сдерживать радость, на неё вдруг не хватает ни слов, ни воздуха в лёгких. - О Дан, как я скучал по тебе!.. Вот что: я обещал проводить тебя, но не обещал не задерживаться в пути. Я знаю, где можно свернуть с дороги. Я слишком долго мечтал тебя обнять...
Эдраху было немного страшно - неужели придётся скоро расстаться, только встретившись, только объяснившись? Но сейчас он отринул тревоги - не омрачать ими чудесный миг.
- Веди же, и я последую за тобою, - сказал он, направляя коня следом.

Улсен свернул на едва заметную тропу - деревья расступились, затем снова сомкнулись, и тропа вывела на небольшую поляну с заросшим лесным озерцом, в котором виднелся давно забытый и заброшенный, но вполне живописно разрушающийся грот. С дороги этого тихого места видно не было - и не догадаться, если не знать.
Рыцарь спешился - и, едва Эдрах спрыгнул с коня, заключил его в объятия. Привлёк к себе бережно - а прижал к себе так крепко, словно мог поверить в то, что это наяву, лишь своим сердцем услышав его сердце.
- Эдрах... свет мой... - и отпустил через долгие мгновения, понимая, что уже не в силах насмотреться. - Я не хочу снова покидать тебя!..
Эрах замер в его руках, как уличный котёнок, пригревшийся за пазухой. Потом потёрся щекой, улыбнулся...
- Так и не покидай? Попроси обратно свою присягу, живи со мною? Или... - подумав долее одного мгновения, балоринг предложил новый план:
- Или, если хочешь, я уйду, а вскоре при вашем дворе ты встретишь совсем другую ши... и с другим именем? Ну... это же Эдраха-Балоринга отсюда выставили, а не кого-то ещё... - он чуть не мурлыкал, прижимаясь всё крепче. Не заметить его огня и желания было уже невозможно...
Улсен не отстранялся - и сам не замечал, как ласково проводит ладонями по спине, по рыжим волосам, как прикасается губами к огненным прядям.
- Я не хочу - и не смогу - притворяться и врать, - покачал он головой. - И скрывать тебя не хочу. Я хочу с гордостью говорить о том, кому посвящаю свои подвиги!.. Просить Изабо освободить меня от Клятвы... Ещё недавно мне бы казалось, что это значит лишиться столь многого! Почти всего... А теперь - я обретаю много больше, и эта потеря - такая мелочь...
И виска Эдраха коснулась улыбка - искренняя, уверенная:
- ...Все сокровища мира не стоят взмаха твоих ресниц.
А затем - слова уже не были нужны: Улсен целовал и эти ресницы, и веснушки на скулах, и губы. Со всей пылкой нежностью, так долго ждавшей этого часа.
А Эдрах отвечал рыцарю со всей своей огненной страстью, чуть не дрожа в его руках, - и тянулся к его лицу, целуя нежно и отчаянно.
- Как пожелаешь. Я так скучал... - и еле слышно выдохнул: - Любовь моя... будь со мною!
- Я с тобой, моё сердце, дыхание моё... - шептал Улсен горячим губам, от которых оторваться было невозможно, шептал, целуя шею и ключицы. - Я люблю тебя, и я твой, только твой - душой и телом, каждым помыслом и деянием - твой!..
...С тех пор, как Улсен в прежний раз видел Эдраха, узор татуировок изменился. Химеры щурились от довольства, подставляя под его горячие ладони свои нарисованные головы.
Шрамов стало заметно больше...
И каждый шрам был поцелован с нежностью, по мере того, как рыцарь без спешки избавил Эдраха от одежд - оглаживая и лаская широкими, жёсткими от битв, но чуткими ладонями, словно смывая с тела всю усталость и все тревоги. Любуясь каждой чертой. И даря, и впитывая тепло, становящееся общим жаром.
Ши Балор был со своим возлюбленным - всей душой, сердцем, всем собою.
Эдрах в любви - в нежной её грани - смеётся и болтает, шепчет всякие глупости...
А Улсен пока не спрашивал его о том, что было без него, откуда прибавилось шрамов, - только целовал, ласкал, обещая, что больше не оставит, что от всякой боли хотел бы укрыть. И щедро дарил всего себя - с нежностью и страстью, бережной силой и бесконечным доверием.

...Затемнение. Дальше, я уверен, эти двое и без нас справились

Простыня третья, в которой мы всё уронили про гос.переворот и его последствияНо Изабо, разумеется, не отпустила своего рыцаря просто так, когда он вернулся и преклонил колено с просьбой освободить его от Клятвы. Всё ж таки досадно терять верного вассала, - и после чего! - После того, как тот заступился за преступника. И она объявила Улсена предателем, сговорившимся с Неблагим Двором. А хоть тот и не соврал, сказав, что его ничем не подкупали и что он не замышляет против неё ничего дурного, - отрицать, что не пойдёт против своего мастера-балоринга, он не стал. Так пришлось Улсену просить права поединка - и драться со всеми остальными рыцарями Изабо поочерёдно.
Улсен выиграл в трёх боях, но в четвёртом проиграл - не столько потому, что был уже изранен и утомлён, сколько потому, что это был бой с тем самым "доброжелателем", который некстати сказал ему что-то под руку про Эдраха. (Его мы тоже обделили именем, - но думается мне теперь, что это вполне мог быть сэр Мистлрой ап Гвидион, чья гибель увековечена в моей личной-мастерской хронологии Войны Соответствия, и который после Воссоединения тоже очень любил причинять добро так, что с таким доброжелателем никаких врагов не надо.) От Клятвы Изабо Улсена уже освободила: как-никак вассально-сюзеренская Клятва обоюдна и также помешала бы ей пойти против него, - но раз он теперь преступник и не смог в бою доказать свою невиновность перед Грёзой, его бросили в темницу. "В тюрьме есть тоже лазарет, я там валялся"(с), а потом - те самые "общественно полезные работы и перевоспитание". Второй пункт выражался, помимо прочего, в том, что Изабо периодически захаживала к Улсену и уговаривала отречься от балоринга и вернуться к присяге - но он всякий раз отказывался. И пытался бежать, но безуспешно.

До Эдраха меж тем дошли вести о том, что Улсен проиграл, возможно мёртв (кто-то из королевских подданных мог видеть смертельный удар и не видеть, что было дальше, - но у Эдраха-то были основания надеяться, что это не так). И он сговорился с другой королевой, соседкой Изабо, о том, что она обеспечит его средствами для внедрения, а он в нужный момент откроет ворота её войскам. И вот Эдрах пробрался ко двору Изабо, как давеча Улсену предлагал, под личиной другой феи. Королева с ближайшими советниками не воспринимала его всерьёз, а Улсену он не палился, дабы тот со своей честностью всё не попортил. И, предполагая, что Улсен не захочет оставаться с тем, кто разрушит его дом, - параллельно Эдрах воплощал второе дно своего плана: подстраивал переворот, сиречь показывал знати и подданным несостоятельность королевы, дабы они в нужный момент перешли на сторону Улсена и обратились к нему за помощью. Нашёптывал рыцарям, которые прежде были дружны с Улсеном, что без него и подвиги не те, а с ним всё было лучше, и что обошлись с ним дурно. Сеял сомнения среди простолюдинов, что их королева не очень-то справедлива. Убеждал придворного, к которому всеми способами втирался в доверие, что "родина опасносте!"(тм), враги не дремлют, а королева не справится - да ещё и, когда каждый меч на счету, держит в темнице своего лучшего воина.
И, наконец, начался штурм. Эдрах держал руку на пульсе, то есть на внешних воротах. Увидав под стенами замка войско соседки, часть рыцарей перевернула круглый стол, под шумок отбила ключи у кого надо, ворвалась в темницу и освободила Улсена: дескать, веди нас, за тобой пойдём, и с тобой победим врагов. Улсен несколько... удивился, но повёл. И успел увидеть, кто открывает ворота изнутри, - но тут же в ворота хлынуло вражеское войско, и Улсен в Белой ярости принялся прорубаться сквозь него к предателю. Остальные воины шли за Улсеном, держась у него за спиной, чтобы он ненароком не зашиб и их тоже, - а Эдрах, понимая, что в таком состоянии Улсен его не узнает и не пощадит, благоразумно отступил в тыл своих союзников. В результате общими усилиями защитников замка - и вдохновляющим примером Улсена - нападающие были разгромлены и отброшены.
Канон говорит нам, что гвидионский берсерк-мод заканчивается, только если ши вывести из строя (Incapacitated), что для сторителлинга суть формулировка довольно расплывчатая. Так что считаем, что когда захватчиков оттеснили от замка и разгневанный Улсен настиг свою цель - на Эдраха тушка сокола вывалилась уже изрядно раненой и с постепенно улетучивающейся яростью, но за топор ещё держалась, рыча, что живой не дастся, а сперва убьёт предателя. И у него на глазах Улсен сорвал с шеи подвеску с птицей, приготовившись к последнему бою, - потому что любовь сильнее даже Белого Пламени, а три "кошачьих жизни" из четырёх были уже истрачены (видится мне, что один удар Сокровище приняло на себя в проигранном "доброжелателю" судебном поединке, ещё один - при попытке побега из темницы, и третий - вот прямо сейчас, в сражении).
Эдрах при виде такого дико перепугался и проорал что-то в духе "Что же ты творишь, воин, из ума выжил?! Надевай обратно, немедленно! Бой кругом! То есть, э... Надень и веди свои войска в бой, эээ... к победе, коли, э... осмелишься, эм... да! А, эм... ко мне в другой раз приходи! Пока ты в таком непотребном для поединка виде, я, эм... не буду с тобой биться, вот!". По этому испугу Улсен и догадался, кто перед ним, - а вдобавок к этому озарению заметил по мере приближения знакомую манеру этого ши двигаться в бою, будто в танце. Но перед вражеским войском нельзя палить, что они заодно, да и перед своим тоже!.. Потому топор Улсен тоже выронил и громко сказал во всеуслышанье: дескать, ловлю тебя на слове, предатель, и как оправлюсь от ран, будем биться один на один. И начал отъезжать, уже собираясь шепнуть Эдраху, как только тот склонится над ним: "Скажи, что если нападут на тебя - меня убьёшь! Ты врать умеешь! Но умирать не смей!"..

...Но в этот момент в рыцаря прилетела стрела - прощальный подарок от отступающих воинов соседки. Им ведь логично от него избавиться, чтобы собраться с силами да во второй раз на штурм сбегать, - к тому же и видят они то, что видят: что этот сокол бешеный вылетел на их ценного союзника, и хотя уже выронил оружие - кто ж его знает, не задушит ли сейчас голыми руками. И Улсен упал замертво - а Эдрах застегнул на своём Гвидионе артефакт и отъехал следом.
Затем, едва на нём защёлкнулась подвеска, Улсен открыл глаза, увидел знакомую картину "Приплыли" и раскалывающееся сердце артефакта - и буквально удержал его в ладонях, не позволяя ему разбиться, а соколу улететь. У нас тут сила любви и сила воли - так что артефакт послушался, и птица осталась на месте, обнимать крыльями обескровленное сердце. (А в этот момент один Марк снова пожалел, что не умеет рисовать, - но, может, ещё попробует изобразить "Сокровище до" и "Сокровище после".) Мне чертовски нравится идея, что последний удар был разделен пополам.
А Улсен после этого снова начал отъезжать, но и сам успел обнять Эдраха - и своим подбежавшим друзьям сказать, чтоб их не разлучали: мол, либо спасайте вместе, либо дайте вместе умереть. Ну, и отключился на этом. А рыцари почесали репы, глядя на двоих полумёртвых-полуживых, кто-то попытался разжать руки Улсена, но не преуспел... Так и понесли обоих - Вересковым Бальзамом заливать.
После лечения Улсен очнулся - а Эдрах остался в эдаком анабиозе. Рыцари и простые воины, придворные и мирные простолюдины припомнили Улсену его славные деяния при обороне замка и предложили ему, как спасителю королевства, ими править. На что тот ответил, что-де "И этот замок, и королевский престол по праву принадлежат Изабо, а я надеюсь, что, защищая их, искупил свою вину перед ней и заслужил свободу, - так что просто отъе$#тесь от нас двоих уже дайте нам уйти, и никогда нас более не увидите". (В сторону говоря, Изабо вовсе не была плохой правительницей и доблестно проявила себя в бою с захватчиками. Она не была так глупа и мстительна, чтобы чинить препятствия переметнувшимся к Улсену воинам, отвлекаясь от организации обороны замка, коль скоро они были с ней на одной стороне. Вероятно, также была ранена, а после - с достоинством простила и отпустила Улсена и вновь приняла бразды правления. Моя главная задача на сегодня: не шипнуть Изабо и Меруайз, которые даже не встречались!))
Улсен бережно унёс Эдраха из замка на руках.
Тишина, звуки сверчков, - а звуков недоумения уже нет, потому что все ещё с прошлого раза привыкли, что этот сокол е$@нулся, несите нового.
Так рыцарь и уехал за "окей Грёза балоринг не выходит из спячки что делать"...

...И рецепт он узнал - обращаясь и к знакомым чародеям, и к слуагам, сведущим в древних свитках о самой сути ши Дома Балор.
Глоток живой воды из волшебного источника. Да капля крови из любящего сердца. Да пламя из костра Лугнасада, голыми руками взятое. Всё отыскал, всё собрал воедино.
Эдрах проснулся в его объятиях - когда Улсен отогревал его пальцы дыханием и поцелуями.
И услышал:
- Эдрах... - произнесённое с нежностью, как самое ласковое из всех прозвищ. - Теперь мы можем вернуться домой.

И - скетч от Саюри. Тоже незаконченный, - хотя я всё ещё считаю, что и в незаконченном виде уже ценный. Потому что живёт и дышит, потому что так - было и так - чувствовалось. (Я вот сформулировал наконец, что бывают наброски технические, по которым видны построения художника, - и потом интересно наблюдать, как этот скелет обрастает объёмами и деталями. Хотя и такие наброски уже могут передавать амосферу и динамику, - потому я всегда залипаю на предварительные эскизы Амарта, пока рисунок не будет готов, да и после их сохраняю А это - как набросок с натуры, который ловит момент, и самое главное уже поймано и передано. И в этой спонтанности - его цельность.)
Улсен и его сердце, его рыжий комочек балоринга, его мастер Эдрах. Такие настоящие и пронзительно нежные

(с) Типичный Моррахан

Быть может, накурим ещё что-нибудь. А в тайминге после Воссоединения их пока не видно, - впрочем, не каждая фея дожила до Раскола, и не каждый ши сумел - или захотел - попасть в Аркадию (хотя о том, где мог отсидеться Дом Балор, темнят и сами балоринги, и канон)).

@темы: соседи по разуму, мечтай, иначе мы пропали, рисуют моих персонажей и коммишны

Некоторое время назад я узнал, что соколы - это хищные попугаи (или, если быть занудой, - ближайшие родичи попугаев и воробьинообразных), и даже отдалённо не родичи орлам. Ещё в 2008, кажется, году учёные расшифровали геном и восстановили справедливость, хотя могли бы догадаться и гораздо раньше: только у соколов и попугаев - одинаковый способ линьки, отличный от всех других птиц. Есть и другие сходства (если интересно, я подробнее напишу). А соколы и орлы - пример ковергентной эволюции, когда не родственные организмы, развивающиеся в сходных условиях, становятся схожи внешне и функционально. Таковы же колибри и нектарницы, - но если они никогда не встречались, то орлы и соколы долго водили людей за нос, занимая общую экологическую нишу. В общем, Дом Гвидион заиграл новыми красками...
...И рано или поздно это должно было случиться: у меня завёлся Гвидион
*голосом Матроскина* Эмпатия у Гвидионов есть. У них ума не хватает!(с)
Кат милосердия для персонажногоА всё потому, что благодаря Саюри мои гейсы рушатся один за другим: и гейс "я не играю текстом, иначе работа встанет", - но оказывается, что такой формат, когда вы сами себе мастера, даёт совершенно безграничную свободу в развитии сюжетов; и гейс "я не пложу сущности", - потому что, будем честны, я не пложу неприкаянные сущности, мне их уже хватает. А когда фея кому-то нужна, и у неё появляется история, - то уже не так страшно, что не найдётся игры, чтобы сыграть её вживую: ей и так хорошо.
Так что завёлся Гвидион как воплощение желания найти добрые руки Эдраху-Балорингу (может, многие Балоры и те ещё рептилии, но этот - точно кошак и orange cat energy)). Нечасто меня балуют "свободными" в плане любых общих историй феями - обычно все уже заняты или становятся таковыми прямо на глазах, - так что опции устоять заведомо не было предусмотрено. В качестве кандидатов были Гвиды (для пущего контраста: дети Балора и дети Луга - в чём-то родня, которая никогда не примирится друг с другом несмотря на то, что и те, и другие склонны к безумию, но по-разному, и эти крайности сближаются) или Фиона (как западающие на самое неподходящее). Но второй вариант более предсказуем, а первый красивее
Итак, завёлся и назвался Улсен ап Гвидион (мужик не потому, что мы такие уж заядлые слэшеры, а потому, что отношения с балорингом суть жестокое обращение с женщинами)). Косая сажень в плечах, с боевым топориком, немножко кузнец (может подковать лошадь и подправить что-нибудь сломанное), пшенично-русый (мой любимый цвет, мой любимый размер(тм) роханский типаж)). И теперь я ещё лучше понимаю, почему Гвидион настолько умиляют. Потому что это такое нелепое Благое пернатое Кругом положительное, честное и великодушное, "ну чо ты такой хороший"(тм). Хотя курить тут, пожалуй, начнёшь - хотя бы фигурально, ввиду поправки на эпоху (Берегите ваши кринжометры: ниже - попса привязчивая, я до конца дослушать не смог, но уже первые куплеты дают представление о смысле происходящего.))

Улсен - по сути, мой второй после Химнирра паладильник, хотя они очень разные: оба явственно повидали в жизни всякого, но Химнирра это сделало более циничным и практичным, а Улсена - более мудрым и устойчивым (в том смысле, что не поддаётся на провокации и не гоняется с пушкой за воробьями, а вкладывается только в достойные цели). Оба оказываются в сходных - и совершенно от меня не зависящих в том смысле, что я не подстраивал их нарочно - обстоятельствах, только Химнирр сталкивается с "Неужели этот эльф настолько отчаялся, что готов продать душу за свободу от рабства", а Улсен - с "Неужели этот ши настолько отчаялся, что цепляется за жалкие крупицы, объедки внимания, пусть и негативного". И оба сходятся на том, что "Так не должно быть, я хочу это исправить", - тут-то коготок и увяз, тут-то весь сокол и пропал, чему, впрочем, вполне счастлив (и Химнирр счастлив тоже). И даже оба (как, впрочем, и Клауд в своё время) прошли через "Я не приму близость как благодарность"...
...И это ещё раз подтверждает, насколько в сеттинге C:tD возможно воплотить буквально любые тропы, сюжеты и ситуации, которые меня цепляют. Каждый раз, когда кто-то спрашивает, где можно сыграть [вставить нужное] так, чтобы это было органично и уместно, - я жую себя за хвост, чтобы не говорить "добро пожаловать в фей". Другие в таких случаях советуют китайцев, некоторые поминают Арду, - в целом, любой эпос подойдёт. Но феи в наибольшей степени существуют по эпическим законам, по сути заменяющим им и личное, и социальное, - отчего для них и наиболее естественны и сильные чувства, и великие свершения, и меняющие мир творения, и самопожертвование, и вызов судьбе и смерти.
Заодно подумалось, что в этом сеттинге, где однополые отношения совершенно нормальны, "запретными" по крайней мере в рамках Золотого Века могут оказаться отношения фей Благого и Неблагого Двора (а вот после Воссоединения в качестве "монтекки и капулетти" могут выступить разве что роялисты и коммонеры в Войне Соответствия). И мне было интересно прочувствовать и такой конфликт также. Меня неизменно греет, что как Неблагой Кэйя ни на что не променяет своё Благое солнце, - так и Благой Улсен своё Неблагое счастье не променяет ни на что.
И неизменно радует (в предыдущем посте не поорал - поору в этом), насколько через историю Кэйи и Таверзина красной нитью проходит идея "то, что тебе угрожало, может принести тебе свои плоды как вознаграждение". Это и потомок Белой смерти - эпизод, казалось бы, шуточный, но предвосхищающий последующие повторения, - и дочь Меруайз, и, в конечном счёте, примирение с Эдрахом. А у Эдраха и Улсена - уже совсем другая история, и, как вы наверняка догадываетесь, её я тоже зафиксирую Но чуть позже.

И раз уж я уже помянул фаэрунское, - то некоторое время назад я побрал у Игниса очень славный тест на DnD-персонажа. У меня получился дженази-бард, и мне понравились и эта идея (стихийность+музыка), и картинка к ней (арфы - всегда эстетический оргазм, конечно). Захотелось сохранить и запомнить - как мысль на сыграть однажды, если (но надеюсь, что когда) в моей жизни снова будет DnD.

Интересно было бы посмотреть, что ещё может получиться Делитесь картинками! (Их можно открывать в отдельной вкладке и сохранять ссылку, или конвертировать WebP в jpg любым доступным способом.)

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, прикладное марковедение, лик.без, мечтай, иначе мы пропали, no dungeons, no dragons, just and