Продолжая забивать на хронологический порядок - пишу по горячим следам (ну как по горячим, неделю спустя) о маленькой мушкетёрке от Дикты и Веры, встраивающейся в общую линию мушкетёрок. Конечно, Шарлотте на последующих играх было уже нечего делать, но я с удовольствием смотрел на уже знакомых персонажей (и врубал мощный игроцкий склероз)) и на то, как продолжались линии с прошлой игры (не то чтобы сильно, но - Атос aka д'Отвиль сказал королю, что отсидел в Бастилии за попытку отравления английского посла, хотя на самом деле - за организацию побега дю Валлона)). Ну и сам я вписался новой сущностью. После получения вводной я встал перед необходимостью как-то обозвать юношу. Посмотрел в одну сторону инфопространства, вздохнул и дал ему фамилию дю Лак. Затем посмотрел в другую сторону инфопространства и чуть было не дал ему имя Рауль, но вовремя спохватился, что один Рауль на игре уже будет, и назвался Рене. Ещё немного доигрового
Из-за смерти Хаку как раз в тот момент, когда я вынырнул из работы и начал писать соигрокам, я успел списаться только с Верой, но, кажется, это ничего не испортило. Мы могли бы играть буквально в соседнем от Веры доме, в квартире Аси, но накануне в пятницу у Аси заболела мама, и игра переехала обратно к Вере. Что, наверное, и к лучшему: может, пространства и меньше (но иногда по кулуарам умудряются рассосаться буквально все)), зато пространство уже наигранное и знакомое. Утром субботы я начал собираться и обнаружил, что в бардаке, приехавшем с Голодных духов и равномерно распределившемся по квартире, можно найти только рубашку, и то чужую Сиречь рубашку Кано, которую Лисс одалживала на Самайн. На месте обнаружилось, что у рубашки продолбалась одна ленточка в манжете и продолбал её явно не я, - пришлось закалывать булавкой в опасной близости от вен Сейчас бардак уже ликвидирован, но, кажется, легче что-то найти не стало.
Итак, с рубашкой, откопанными на игротешку чёрными брюками и ролевыми ботинками я приехал к Вере. Ждали на кухне опаздывающих игроков и считали, скольких ещё не хватает. В результате начали мериться, кто скольких дам знает по вводной, и поржали, что можем быстренько разыграть дам в карты и сообщить им, что они могут уже не приезжать Но дамы приехали, и оперативно прикинулись, так что и игра не то чтобы задержалась.
Основной целью Рене было охмурение короля, но первую половину игры Его Величество Людовик были инкогнито в маске, и Рене, хоть методом исключения и догадывался, кто это, - не форсировал события, а надеялся на общие беседы (но куда там, король в общем зале толком не появлялся). А во второй половине игры, когда Величество маску сняли, его и вовсе стало не застать - он из кулуаров не высовывался. Лишь в последний момент пришлось брать короля за рога пуговицу и выкатывать козырь из рукава. Зато это был, похоже, и самый удачный момент, поскольку к этому времени король окончательно убедился, что ВСЕ ВРУТ(тм), никому верить нельзя и вокруг одни нехорошие люди. А тут вдруг бац - и преданный человек. Причём, хоть и не был во всём честен, - в самом деле преданный, тут король не ошибся: Рене ещё в том восторженном возрасте (да, первые тридцать лет в жизни мальчика самые сложные)), когда против Его Величества не пойдёт ни за что.
В остальное время Рене старался не давать дамам скучать традиционными разговорами о погоде и лошадях; неспешно выбирал между двумя своими женщинами, и сделал вполне удачный выбор; выпил какое-то немереное количество сидра и в целом приятно провёл время.

Предыстория персонажаШевалье Рене дю Лак родился в 1603 году, его отец был придворным из партии королевы-матери и близким другом братьев де Марийяк, и Луи де Марийяк (граф де Бомон-ле-Роже, с 1629 года маршал Франции) стал крёстным отцом Рене, как и графа Шарля-Сезара де Рошфора. Вращаясь в разных кругах, Рене с Рошфором не стали близкими друзьями, но и враждовать со своим крёстным братом, сподвижником кардинала, Рене совсем не хотел - хоть ему и не нравился Ришельё по самой простой причине: тот очень уж самостоятельно действовал от лица короля. Рене думалось, что Ришельё не сообщал королю всего, тогда как у короля могло быть иное мнение о том, как поступить.
В 1615 году отец договорился о помолвке Рене с единственной дочерью господина де Лавуа, приближённого к Кончино Кончини, который на тот момент заправлял всем во Франции. Договорённость была подтверждена у нотариуса, но, поскольку жениху было двенадцать, а невесте пять, - свадьбу отложили на будущее. Однако уже два года спустя Кончини был убит, семья де Лавуа поспешила уехать в своё поместье в Пуату, и более Рене их не видел. Ещё через два года его отец сумел восстановить своё положение при дворе, когда Мария Медичи помирилась с сыном. Вероятно, после тех событий Рене, взрослея, и сделал для себя два вывода. Первый: когда жених и невеста не выбирают друг друга - тогда нет ничего дурного в любовницах и любовниках, это даже может помочь супругам жить душа в душу (главное - быть осторожными и не наплодить бастардов). И второй: отец не всегда прав в том, на кого делать ставку, - народная молва донесла, что Кончини весьма непочтительно относился к Людовику. А с королём так НИЗЯ.
В феврале 1626 года во время заключения в Париже мирного договора между гугенотами и королём Рене познакомился с госпожой Соланж де Бельвиль. Соланж была старше, замужем и гугеноткой, но Рене это не остановило, и он начал за ней ухаживать. Будучи католиком, но не истово верующим, он не питал к гугенотам никаких дурных чувств и считал, что мирное сосуществование всех конфессий, при условии присяги королю, - лучший выход. Также он вовсе не планировал когда-либо жениться на Соланж: в его идеальной картине мира он мог бы быть её любовником... Вот только сама Соланж оказалась более принципиальна - ухаживания принимала с явной благосклонностью, но "до известного предела"(тм), и было бы недостойно быть настойчивым. С господином де Бельвилем у Рене не задалось - а и правда, с чего бы вдруг Бельвиль ревновал и пытался спровоцировать Рене, но тот старательно сливал конфликт избегал скандала, памятуя и о том, что король только что запретил дуэли, и о том, что Соланж едва ли понравится, если с её мужем что-нибудь случится. Так продолжалось до конца марта, когда дю Лак и Бельвиль крупно поссорились, и, боясь, что ещё немного - и он не сдержится и у него не останется иного выбора, кроме вызова, Рене удалился. А на следующий день узнал, что Бельвиля закололи на дуэли.
На самом деле - о чём Рене не знал - Бельвиль тоже психанул, ушёл из дома бухать и жаловаться на жизнь и неверных баб. В том же трактире как раз бухал и жаловался на жизнь и женщин Атос. Слово за слово - и дворяне забили стрелку на следующее похмельное утро. А Рене, понимая, что подозрения падут на него, помчался к Соланж, чтобы объясниться. Безутешная вдова отказалась его принять - и в тот день, и после, когда он несколько раз пытался с ней увидеться. В конце концов она уехала в провинцию, а Рене обиделся на такое небрежение - она что, принимает его за убийцу?! и это после всего, что было?!.. - и более не пытался с ней связаться. Позже, и остыв, и выяснив, кто настоящий виновник гибели Бельвиля, он подумывал написать письмо, но счёл, что это будет запоздало, навязчиво и неуместно. К тому же счастье этого кота было за закрытой дверью - его привлекала замужняя Соланж, а теперь он опасался, как бы она не выразила готовность выйти за него замуж. Сноху-гугенотку отец бы точно не пережил!..
Тем временем и отец, и королева-мать убеждали Рене, что он мог бы стать фаворитом короля и поспособствовать уменьшению влияния, а то и отстранению Ришельё. Конечно, их прежде всего волновало то, что нынешний королевский фаворит, Клод де Сен-Симон, не пожелал принимать сторону Марии Медичи. Но Рене и без всяких политических мотивов был бы не прочь сблизиться с Его Величеством: милость короля - это ведь мечта всякого придворного!.. Королева утверждала, что Людовик слишком добродетелен, чтобы спать с фаворитами, и что его просто привлекают те, кто способен спасти его от скуки. Рене не знал, обнадёживает ли его это или разочаровывает: с одной стороны, он ни разу не был (и как-то и не хотел) с мужчинами, а неизвестность всегда пугает. С другой стороны - это же КОРОЛЬ, а с кочки зрения Рене - ну кто в здравом уме не даст королю Но к королю не так просто было подступиться.
Но вот подкупленный королевский камердинер сообщает выехавшему в направлении Ла-Рошели, куда отбыл король, Рене, что Людовик будет в захудалой харчевне "Красная голубятня" недалеко от военного лагеря. А отец на днях присылает ему письмо, в котором рассказывает, что пару месяцев назад королева-мать зачитала при нём письмо от Ришельё. Этим письмом Ришельё откровенно издевался, поздравляя Её Величество с поражением англичан, - но по одному только тексту невозможно было понять, которой из королев оно адресовано. Посему отец придумал план - выдать письмо за присланное Анне Австрийской, благо Мария Медичи в очередной раз поссорилась с невесткой. Если Людовик решит, что кардинал подбивает клинья к его супруге, охлаждения отношений между ним и Ришельё не избежать. Это письмо отец и передал Рене с надёжным человеком, и теперь можно было подкатывать к королю не с пустыми руками.

Рене дю Лак. Отперсонажный отчёт эпизодамиМне до последнего не верилось, что в такой дыре, как "Красная голубятня", можно будет встретить короля, но проверить стоило. Я прибыл туда под вечер, одновременно с ещё одним господином, ехавшим по той же дороге. Когда мы вошли в зал трактира, там были лишь две дамы, беседовавшие между собой, и одну из них, как только она на нас обернулась, я сразу узнал. Это была Соланж, в простом чёрном платье, подобающем вдове.
- Приветствую, дамы... госпожа де Бельвиль, - я поклонился, не зная, не пожелает ли Соланж прогнать меня прочь, ведь это поставит под удар мою встречу с королём.
Мой попутчик сразу же направился к ней, так что я подумал, что он и был её спутником, отставшим в дороге, - но испытал не ревность, а облегчение оттого, что о ней было кому позаботиться. По крайней мере она не велела мне убираться, а значит, быть может, простила за прошедшие годы. Предоставив её знакомому ей господину, я подошёл к девушке помладше, которую принял за её компаньонку, поскольку невежливо было бы оставлять её одну без внимания.
- Кажется, мы не представлены? Рене дю Лак, к вашим услугам.
- Элоди де Лавуа.
- Приятно познакомиться, - ответил я по привычке, не сразу сообразив, откуда мне знакома эта фамилия.
- Погодите, как вы сказали?.. Дю Лак?.. - переспросила она, глядя на меня с удивлением. Тут я понял свою оплошность в медлительности и смущённо усмехнулся:
- Да, признаться, когда я услышал ваше имя, я тоже был удивлён... Прошло столько лет, что я вас не узнал.
- Вы и не могли бы меня узнать, - заметила мадмуазель де Лавуа примирительно.
- Это правда. Мы были детьми... Должно быть, вы устали с дороги? Налить вам что-нибудь?
- Да, пожалуйста.
Я подошёл к столу, накрытому для гостей, но нашёл в единственном кувшине сидр, который мне впору было пить самому. Да, разумный человек посоветовал бы мне сохранять трезвую голову, - но сразу две за один вечер встречи с женщинами, которые обе могли предъявить свои права на мою свободу?!..
- Здесь только сидр. Быть может, вы желаете чаю?
- Да, если вам не трудно.
Труднее мне было бы собраться с мыслями, посему, за отсутствием слуг, я охотно капитулировал на кухню. Там в уединении беседовали двое путников, и было бы бестактностью невольно подслушивать их тайный разговор, - потому я пояснил, что дамы желают выпить чего-нибудь, не содержащего алкоголь, забрал кувшин морса и удалился. Лицо одного из собеседников показалось мне знакомым, но я не придал этому значения.
- Расскажите же, как вы поживаете сейчас, вы обещали, - напомнила мне Элоди, когда я с извинениями принёс ей стакан морса. - Как ваша семья?
- Всё в порядке, спасибо. Мы живём в Париже. То есть матушка предпочитает жить в загородном поместье...
- Это правильно, свежий воздух полезен.
- Верно. Ну а отцу больше по нраву придворная жизнь.
- Значит, вы... вернулись ко двору после той... истории? - оказывается, она даже не знала... а впрочем, откуда ей было знать. Мне стало немного неловко за то, что отец даже не замолвил словечка за семью Лавуа, хоть это было и не в моей власти.
- Да.
Тут меня отвлёк раздавшийся снаружи шум. Видимо, пьяный конюх не стал закрывать денники, а кто-то - волки или всё тот же пьяница - распугал лошадей, и они выбежали из конюшни. Я выскочил во двор и попытался помочь слугам их ловить, но куда там: перепуганные лошади умчались в лес, и слугам ничего не оставалось, кроме как отправиться на их поиски. Я вернулся под крышу трактира почти одновременно с женщиной, одетой по-дорожному, для верховой езды. Она держалась не так, как другие женщины, а почти как мужчина (хотя я понимал, что переодетые женщинами мужчины встречаются только в комедиях), сама подошла к столу и налила себе сидра. Ей я так же представился, и она, запнувшись, назвалась леди Винтер - видимо, была англичанкой.
- Видите, я теперь хромаю, - сказал я, извиняясь. - Я хотел остановить своего коня, но он лягнул меня в лодыжку.
- И ваша нога при этом не сломана? - спросил тот господин, что говорил с Соланж.
- По крайней мере я могу на неё опираться.
- Как же так вышло, что ваш конь вас не послушался? - поддержала разговор леди Винтер.
- Мы с ним пока не так давно вместе, и он ещё не вполне ко мне привык. Наверное, не стоило тому итальянцу, у которого я его купил, называть его Педролино... Все побежали - и он побежал.
Говорить с этой женщиной тоже было - как с мужчиной: просто и легко. Казалось, она понимает те же шутки и даже, вероятно, разбирается в лошадях.
- Вы приобрели его недавно?
- Да, пару месяцев назад. Признаться, итальянские лошади - моя слабость.
- Хороший конь для дворянина дорогого стоит.
- Это правда, - усмехнулся я. - Даже если этому дворянину придётся потом затянуть пояс потуже.
Леди Винтер сказала, что её спутник пошёл догонять свою лошадь, и я понадеялся, что он достаточно хорошо знает здешние места, иначе придётся искать ещё и его.
Следом за этой женщиной в трактир вошли ещё двое постояльцев, также лишившихся своих лошадей. И это были собственной персоной кардинал Ришельё и мой крёстный брат, граф де Рошфор. Занятый беседой с леди Винтер, я даже не успел толком поприветствовать Рошфора, посему, извинившись, сказал, что мне нужно поздороваться со своим родичем.
- Простите, что не поздоровался сразу, - я подошёл к Рошфору. - Мне нужно было...
- Да, я видел, вы разговаривали с дамой.
- Не ожидал увидеть вас здесь.
- Отчего же? Здесь недалеко лагерь, а я сопровождаю Его Высокопреосвященство.
- Стало быть, вы из-под Ла-Рошели? Какие новости из первых рук? Или вы уже слишком устали от этого?
- Да, пожалуй, - Рошфор с явной благодарностью уцепился за возможность не разглашать подробности осады. Когда я приближался к трактиру, со стороны крепости не было слышно выстрелов, так что я понадеялся на очередное перемирие. - А откуда вы здесь?
- Верите ли, по чистой случайности. Навещал дальнего родственника, проезжал мимо и решил остановиться здесь на ночлег.
Похоже, все мы здесь застряли теперь, пока слуги не соберут лошадей; я предложил и Его Высокопреосвященству налить сидра, но тот отказался, заняв удобное кресло напротив входа. В разговорах выяснилось, что Элоди прибыла сюда одна, без сопровождения, только со служанкой, которая так устала, что ушла в комнату отдыхать. В "Красной голубятне" Элоди собиралась встретиться с родственником, который ещё не приехал. Также она рассказала, что в дороге на её карету напали какие-то пьяницы, но неизвестный путешественник оказался рядом как раз вовремя, чтобы прогнать их. Во мне всё задрожало от злости при мысли, как пьяные ублюдки могли напугать её. Рошфор заметил, что это могли быть дезертиры или солдаты.
Знакомый Соланж - он представился как Рауль де Буа - незамедлительно предложил Элоди сопроводить её туда, куда бы они ни она направлялась, дабы ей более не приходилось путешествовать одной. Я не желал ему уступать и сказал, что также могу быть провожатым. Но если Элоди была окружена вниманием, то Соланж, сидя в кресле в противоположном углу зала от кардинала, оставалась в тени; я и боялся, что она скучает, и не знал, о чём уместно будет с ней говорить. И я говорил о том, как удивительно встретить здесь и женщину, которую не видел двенадцать лет, с самого детства, и своего родственника.
- Граф Рошфор - ваш родственник? - спросила она как будто с опаской.
- Да, мы крёстные братья.
Я заметил, что она, в отличие от Элоди, не говорила о целях своего путешествия, но спрашивала о моём. Я ответил то же, о чём говорил Рошфору:
- По поручению отца ездил навестить дальнего родственника по вопросам наследства.
- Надеюсь, с вашим родственником всё в порядке?
- Он уже весьма немолод, но держится молодцом. Пока у него есть любимое дело - думаю, он ещё долго будет радовать всех нас своей музыкой.
- Он музыкант? Или композитор?
- Играет на фортепиано, и немного сочиняет тоже.
Тем временем в трактире появлялись новые лица, и частично знакомые: я узнал королевского мушкетёра, которого порой видел на часах во дворце. Более того: я видел, как он передавал месье ла Порту, камердинеру Анны Австрийской, записки, - и теперь я планировал выдать письмо Ришельё за одну из таких записок. Всё, что я смог выяснить об этом мушкетёре, это что он называет себя странным именем Атос. Его присутствие здесь могло затруднить мне дело. Впрочем, я надеялся, что он не вскрывал и не читал те записки, что передавал, а значит, мог не знать, от кого они. Если же он обвинит меня в клевете, правда будет на моей стороне: записки он действительно передавал, и это подтвердит не только моё слово дворянина, но и другие возможные свидетели и участники, включая месье ла Порту.
- Я видел вас во дворце, - сказал я ему, представляясь.
- Вы часто бываете во дворце? - спросил он несколько настороженно.
- Не слишком, но у меня хорошая память на лица.
Также одновременно с молчаливым мушкетёром появился человек в маске. Дамы гадали, по какой причине он носит маску: быть может, у него на лице ужасные шрамы?.. Или же он назначил свидание женщине и не желает её скомпрометировать?.. Я сказал, что, скорее, этот человек не хочет быть узнанным, ведь Его Высокопреосвященство уже узнали - и ему не удалось посидеть в своём кресле спокойно: кто-то уже попросил его об исповеди. Как по мне, так в том, чтобы желать исповеди непременно от самого кардинала, есть некая гордыня: не всё ли равно, кто станет посредником между тобой и Богом?.. Я же был почти уверен, что человек в маске - и есть король. Конечно, Его Величество мог появиться в трактире и позже, но на всякий случай я вёл себя как можно более вежливо в присутствии незнакомца в маске. Мне хотелось бы поговорить с ним, но он мало показывался в общем зале. Я даже назвался ему, и он сказал, что его имя - месье де Люк.
Наконец, появление ещё одного человека было встречено Элоди с воодушевлением, и я спросил:
- Это и есть тот самый спаситель?
- Да, это тот герой, который спас меня от разбойников.
- Я не считаю это подвигом, - миролюбиво возразил "герой". - Я просто сделал то, что сделал бы каждый мужчина на моём месте.
- То, что вы сделали, - нормально, это правда, - согласился я. - Но я всё равно вам за это благодарен.
Лодыжка распухала, посему, поприветствовав всех прибывших, я присел на диван, откуда удобно было участвовать в беседе. Всех гостей трактира более всего волновал вопрос, насколько надолго они здесь застряли. Спаситель Элоди, месье дю Валлон, утверждал, что это не случайность и трактирщик нарочно велел разогнать лошадей, увидев таких знатных посетителей, как Его Высокопреосвященство. Быть может, трактирщик хотел, чтобы у него снимали больше комнат и на более долгий срок, - вот только комнат не хватит на всех.
- Полагаю, комнаты мы отдадим дамам, - заметил я. - А мы можем и здесь плащи расстелить.
Но версия со злонамеренным трактирщиком не казалась мне убедительной: в конце концов, если слуги найдут не всех лошадей и ему придётся компенсировать кому-либо потерю лошади, - он потеряет больше, нежели приобретёт. К тому же не у всех посетителей могло хватить денег на то, чтобы долгое время арендовать комнату. Дю Валлон рассказал какую-то байку о том, как однажды в трактире у него закончились деньги, и я также вспомнил историю, которой мог позабавить дам.
- Как-то раз я тоже застрял в одном городке, поскольку не мог переправиться на другую сторону реки: вниз по реке с озера спустился такой густой туман, что паром остался на том берегу. Горожане в такие дни даже не выходят из дома, поскольку, когда ничего не видишь на расстоянии вытянутой руки, всякое может случиться.
- Да уж, ограбить могут, - согласилась Элоди.
- А я остановился в трактире, но деньги на постой у меня закончились. Ничего не оставалось, кроме как расплатиться отрезом шёлка, который я вёз в подарок матери. А ведь за этот шёлк я мог бы купить целый трактир.
- Вот это вы крупно продешевили!.. И не жалко? - глаза дю Валлона аж загорелись: похоже, деньги были его больным местом и он испытывал к ним немалую приязнь.
- Жалко, а что было делать? Иначе трактирщик выставил бы меня вон.
- Выставил бы вон дворянина?!.. Вы могли бы дать честное слово, что заплатите позже.
- Но я не собирался более возвращаться в этот город. А дать слово и обмануть я не мог, пришлось расплачиваться тем, что было. А матери я после купил другой подарок.
- Значит, вы много путешествуете? - заинтересовалась Элоди.
- Не то чтобы очень, но отец порой посылает меня с поручениями, которые не желает доверять слугам. Особенно часто он гонял меня в юности, говоря, что мне полезно увидеть свет.
Волновала всех и судьба лошадей, и Соланж я также рассказал о своём Педролино:
- Это наш первый дальний выезд, но, думаю, мы ещё найдём общий язык.
- А какой он масти?
- Вороной, с белыми носками.
- Вороные красивые, - одобрила она искренне.
- Я очень люблю итальянских лошадей. Немцы - слишком тяжеловесны, англичане - резвы, но недостаточно выносливы, а единственный недостаток итальянцев - в том, что они теплолюбивы и не любят холод. Вот и нынешнюю дождливую погоду мой Педролино очень не одобрял.
- Вот и оставался бы в тепле под крышей, а не убегал в холодный лес, - заметил дю Валлон.
- Я только на то и надеюсь, что он успокоится и вернётся к тёплому жилью.
Каждый раз, как я подходил к окну, за ним всё так же было пасмурно и дождливо. Его Величество были всё так же неуловимы. Кто-то даже предположил, что человек в маске может быть женщиной, переодетой в мужское платье.
- Я как-то читал роман с таким сюжетом, - заметил я. - В нём женщина носила маску и притворялась мужчиной, поскольку осталась единственной в роду и желала отомстить за гибель своего отца.
- И ей это удалось? - спросила Элоди.
- Честно говоря, для неё всё закончилось довольно печально. По мнению автора, она зашла в своей мести слишком далеко, и потеряла не только женский, но и человеческий облик...
- А мне кажется, в книжке всё было по-другому, - встрял дю Валлон. - И, кажется, она как раз итальянская. Там женщина переодевалась в мужчину, чтобы отомстить за брата, и у неё всё получилось...
- Кажется, это комедия, о которой я тоже слышал, - заметил я. - Это две разных книжки. Роман и пьеса могли черпать из одного источника.
Дю Валлон восхищался тем, какие у человека в маске великолепные рыжие волосы, без всякого парика. Я отвечал, что можно обратиться к цирюльнику и попросить его покрасить тебе волосы шафраном. Также я сказал, что незнакомец назвал мне своё имя, так похожее на моё, - де Люк. Мне не нравилось, что дю Валлон так пялится на короля, как если бы он что-то подозревал. Мне дю Валлон казался проходимцем без хороших манер, который словно добивался того, чтобы его бестактность стала поводом для дуэли.
А когда я спросил Элоди, кто её родственник, с которым она должна встретиться, - она ответила, что его зовут Клод де Сен-Симон. Вот так сюрприз, как тесен мир! Его присутствие, как и присутствие Атоса, также могло не сыграть мне на руку... а могло и наоборот.
- Кажется, я встречал его при дворе, - сказал я, стараясь не выдать удивления.
- О, значит, вы знакомы?
- Нет, мы не общались близко. Просто при дворе все так или иначе знают друг друга в лицо и по имени.
Наконец, он появился, - и оказался тем самым человеком, которого я видел на кухне. Элоди радостно его приветствовала, а вот он, похоже, был вовсе не рад: не то оттого, что не хотел, чтобы она выдавала его личность, не то оттого, что он не ожидал её здесь увидеть. Также он был явно не рад вниманию со стороны меня и шевалье де Буа, пожелавшим познакомиться и представиться.
- Ваше лицо не зря показалось мне знакомым, я видел вас при дворе, - заметил я.
- У вас хорошая память, - откликнулся он неприязненно.
История Элоди о том, что в дороге на неё напали, не добавила ему благостного настроения. Он заявил, что она больше не будет путешествовать одна и вернётся домой. Его воля очевидно шла вразрез с планами самой Элоди, и то, что и я, и де Буа повторили о своём намерении сопроводить её туда, куда она пожелает, вызвали его неприязнь только больше. Глядя на то, как Элоди не хочет ехать с де Сен-Симоном, дю Валлон даже усомнился, точно ли он ей родственник. Видимо, у него была привычка подозревать всех и вся на своём пути.
- Мадмуазель говорила, что ожидает здесь родственника, и узнала его, - сказал я. - Не очень-то вежливо обсуждать чужие семейные дела.
Мне самому очень хотелось бы вмешаться и защитить Элоди, но я понимал, что для неё я - никто, равно как и де Буа. И Сен-Симон, безусловно, вправе не позволить ей куда-то ехать с незнакомым мужчиной, что могло бы её скомпрометировать. Однако что-то мне подсказывало, что Элоди, уже добравшаяся сюда, несмотря на все препятствия и треволнения, всё равно не отступится и поступит по-своему. И мне нравилась эта смелость.
- Куда вы думали направиться отсюда? - спросил я её.
- В Париж.
- В таком случае, если ничто не изменится, нам будет по пути, и я смогу вас сопроводить. С какой целью вы туда едете? У вас родственники в Париже?
- Я хочу стать фрейлиной королевы.
О, эта мечта каждой провинциальной девушки! Без связей, без рекомендательных писем... Но Элоди не была "просто девушкой". Я успел узнать её с хороших сторон, и она заслуживала хотя бы иллюзии шанса.
- Какой именно королевы: Её Величества Анны Австрийской или королевы-матери? - уточнил я.
- Я не знаю, - ответила она искренне. - Кому фрейлина нужнее?
- Я тоже не знаю, испытывает ли кто-то из них недостаток во фрейлинах, - усмехнулся я. - Но мой отец вхож к королеве-матери, я мог бы представить вас ей.
- Правда?.. А это не доставит вам проблем из-за... того случая?..
- Думаю, нет, - я покачал головой. Мария Медичи точно не станет отрекаться от прежних соратников, но захочет ли она рисковать отношениями с сыном, приближая их вновь...
- А расскажите, какая она - жизнь в Париже?..
- У каждого своя. Кто-то домосед и иногда сам принимает гостей. А кто-то встаёт пораньше, чтобы на завтрак быть принятым в одном доме, на обед в другом, на ужин в третьем... А вечером балы, салоны, театр...
- Я всегда хотела побывать в театре в Париже!..
- Сказать честно, мне не нравится парижский театр. Но неплох театр при английском посольстве.
Но Элоди интересовалась не только Парижем, но и мной, спрашивая чуть позже:
- А чем ещё вы увлекаетесь? Мы уже поняли, что вы много путешествовали, - но чем ещё?
- Ну, я люблю лошадей...
Боже, в последние годы мне было совсем не до того, что считается приличествующими занятиями среди просвещённых дам!..
- Пишете стихи?
- Нет. Как многие, пытался в юности, но понял, что у меня не выходит.
- А что читали из последнего и можете рекомендовать?
- Недавно мне попал в руки один сборник современной поэзии, весьма достойный, - припомнил я не без облегчения. - Я могу прислать вам его. Только удалю пару страниц со стихами, слишком... фривольными для женских глаз.
- О, я буду признательна!..
Король-в-маске как раз вновь вошёл в зал, когда заговорили о волках, которые могли угрожать нашим лошадям и которые порой становились настоящим бедствием, - правда, чаще всё же голодными зимами, нежели летом, когда скорее волки боялись людей, а не люди волков. Подумалось, что Его Величество могли нарочно посещать инкогнито придорожные трактиры, дабы слушать, о чём говорят его подданные и на что жалуются. Впрочем, я сомневался, что волки станут загонять здоровую лошадь, и припомнил одну сказку:
- Да, всех нас в детстве пугали волками!.. А я слышал одну историю, кажется как раз итальянскую, о том, как один плут запряг лошадь в повозку и поехал, и за лошадью погнался волк. И волк стал съедать лошадь на скаку, начиная с зада, и так до тех пор, пока сам не оказался в упряжке. А плут не растерялся и стал погонять волка, так и доехал.
- И правильно, нечего чужих лошадей есть, - согласилась Элоди.
Продолжение сказки, в которой волк выскочил из своей шкуры и убежал нагишом, я умолчал: во-первых, это звучало не слишком пристойно, а во-вторых, мне всегда было жаль этого волка.
Я не заговаривал с Элоди о помолвке, но понимал, что рано или поздно придётся столкнуться с этим вопросом лицом к лицу, - правда, не ожидал его со стороны её родича. И когда Сен-Симон предложил мне поговорить, я не сразу догадался, чего он от меня хочет.
- Не уверен, что смогу чем-либо вам помочь, - заметил я, пока он вёл меня на кухню, где, похоже, освоился вести приватные разговоры. Там он предложил мне присесть, что намекало на то, что разговор будет долгим. К счастью, он не стал ходить вокруг да около, а сразу спросил прямо:
- В каком статусе находится ваша помолвка?
- Она не была расторгнута, и как человек чести я от неё не отказываюсь. Но я также не стану неволить мадмуазель де Лавуа и напоминать ей об обязательствах.
- То есть вы не намерены жениться?
- Я готов жениться, но только если она пожелает. Если же она полюбит кого-то другого...
- Я верно понимаю, что вы перекладываете на неё ответственность?
- Она вправе выбирать.
- И в этом случае вы откажетесь от притязаний, так?
- Именно так.
- Спасибо за разговор, - он встал, направляясь обратно в зал, и уже в коридоре я догнал его с ответом, считая необходимым проявить вежливость:
- Спасибо и вам. Этот вопрос следовало прояснить.
- Вот только ничего не прояснилось, - заметил он резонно.
Сен-Симон и без характеристик от королевы-матери казался мне скользким типом, - но и я, должно быть, выглядел в его глазах тем ещё угрём на сковородке. Я ведь и сам не знал, на что надеюсь больше: на то, что для Элоди найдётся (или на самом деле уже есть?) кто-то, с кем она будет счастлива, и мне не придётся объясняться с отцом, - или же на то, что у меня есть шанс стать законным супругом этой прекрасной девушки, и не придётся расторгать помолвку у нотариуса, чувствуя себя предателем... самого себя из детства, ещё не понимавшего серьёзности брачных уз. Но...
- Я написала письмо матушке, чтобы она не волновалась, - сообщила мне Элоди, когда меня увидела. - Ничего, что я упомянула в нём вас? Она будет рада узнать, что у вас всё хорошо. Вы не против?
- Я не против и только рад...
И, признаться, я был тронут. Тронут - и почти в смятении, что имел такое значение для неё. И уже не удивлён, когда и она попросила меня о разговоре. Конечно, мы не стали уединяться, - отошли в дальний угол зала. Правда, среди посетителей негласно установилась общая привычка - замолкать, как только кто-то начинал шептаться между собой.
- Ваш кузен говорил с вами о нашей помолвке?.. - спросила она смущённо.
- Да.
- И... что вы ему ответили?
- Что я не отрекаюсь от слова чести, пусть оно и было дано в прошлом и не мной. Но я ничего не стану от вас требовать. Только если вы пожелаете... Но для вас это будет неравный брак: вы всё же богаче меня.
Это было моим единственным аргументом в её пользу: я слышал, что Лавуа по-прежнему очень богаты. И, быть может, разговором со мной Сен-Симон прежде всего желал уберечь семейное состояние. Но Элоди была отнюдь не глупа (и потому мне и нравилась), чтобы не понимать, что у меня есть аргумент и в свою пользу. Аргумент, гласящий, что брак с опальной провинциалкой не только не понравится моему отцу, но и может стать препятствием к приближению к королю.
- А для вас? Вам он не доставит проблем?
- О, мой отец, конечно, будет не в восторге, - я усмехнулся, стараясь выглядеть как можно более легкомысленно. - Но, в конце концов, я уже большой мальчик и могу принимать собственные решения, не опираясь на его мнение.
- Спасибо. И... простите, что я заговорила об этом.
- Вам не за что извиняться, об этом стоило поговорить.
Приближение к королю. Вот ради чего я здесь, а я ещё ничего для этого не сделал. И первым шагом можно избавиться от Сен-Симона. Прежде у меня не было для этого повода, а теперь, когда все видели, как мы удаляемся для разговора... И я подошёл к Рошфору.
- Вы не могли бы уделить мне всего пару минут разговора, по-родственному?
- Да, конечно.
- Тогда, думаю, нам стоит найти уединённое место, где нам никто не помешает.
Это оказалось непростой задачей: комнаты были заняты (и я готов был спорить, что лучшие апартаменты были отданы королю, и именно там то и дело пропадали кардинал с Рошфором), кто-то уже разговаривал на кухне, а выходить на крыльцо под дождь не хотелось. Так мы зашли в тесную подсобку для слуг в конце коридора возле кухни, в отсутствие слуг пустовавшую.
- О чём вы хотели меня спросить? - Рошфор явно дорожил своим временем не меньше, чем Сен-Симон, и желал говорить только по делу.
- Что вы знаете об этом человеке, Сен-Симоне?
- Сен-Симоне?..
- Говорят, это нынешний фаворит Его Величества. Кстати, вон он, - я кивнул на Сен-Симона, который как раз подпирал дверь тех самых королевских покоев. И мог к нам прислушаться. - Так что давайте-ка прикроем дверь.
- Я ничего о нём не знаю. А что?..
- Я имел с ним разговор... тоже по-родственному, так как я был помолвлен с его кузиной, ещё в детстве.
- Его кузина - мадмуазель де Лавуа? - уточнил Рошфор.
- Да. Наши родители заключили договорённость, когда мне было двенадцать, а ей пять.
- И о чём вы с ним разговаривали? - поторопил меня Рошфор.
- Он спрашивал меня, собираюсь ли я возобновлять помолвку, и делал при этом странные намёки.
- Что за намёки?
- Он упоминал, что Его Высокопреосвященство имеет слишком большое влияние на короля, и что если я, как придворный, поспособствую тому, чтобы силы кардинала и Его Величества проиграли в войне с гугенотами, то это сможет скомпрометировать Ришельё и ослабить его положение при дворе... И всё это - полунамёками, но несложно было догадаться, к чему он клонит.
- Очень интересно, - задумчиво протянул Рошфор. Похоже, вложить в уста Сен-Симона рассуждения людей из окружения королевы-матери было достаточно убедительно. Мне же всегда думалось, что победа гугенотов станет ударом и для самого короля, не меньшим, нежели для кардинала, и что это будет слишком большой ценой за колебание позиций Ришельё.
- А мадмуазель де Лавуа желает стать фрейлиной, и Сен-Симон, похоже, хочет и её использовать в своих грязных играх, что ей совсем не нравится.
- Да, я заметил, что он довольно грубо с ней обращается, - согласился Рошфор.
- Вот именно. И мне вовсе не хочется, чтобы она оказалась втянута... во всё это.
- Я понимаю. Так вы намерены жениться?
- Я не против. Но только если она согласится.
- Что ж, спасибо, что предупредили.
Озабоченный, почти расстроенный вид Рошфора заставил меня почти устыдиться того, что я добавил ему проблем. Но теперь я мог не сомневаться, что кардинал постарается держать Сен-Симона подальше от короля. А враг моего врага - не обязательно мой друг... Убрав Сен-Симона руками Ришельё и заручившись уверенностью кардинала, что я на его стороне, я смогу, быть может, однажды добиться и того, что король ограничит полномочия своего министра и станет править своею рукой. А Сен-Симон, как это ни смешно, стоял как между мной и королём, так и между мной и Элоди. Но что если мне удастся сделать её фрейлиной?..
Мой разговор с Рошфором не укрылся от внимания Сен-Симона, и, стоило мне вернуться в зал, как тот взволнованно подхватил меня под руку и увлёк меня в угол коридора.
- Вы говорили с ним о вашей помолвке? - спросил он.
- Нет, о других семейных делах.
- Надеюсь, он не знает, что вы помолвлены с мадмуазель де Лавуа?
- Ну, полагаю, он помнит, что я был помолвлен в детстве, но не знает, с кем именно. А если и знал, то наверняка не помнит имени.
- И вы не станете говорить ему об этом?
- Нет, зачем? - я пожал плечами. - Это моё дело, ему незачем об этом знать.
- Обещайте, что и не скажете, даже если помолвка будет расторгнута.
- Обещаю, что об этом никто не узнает, кроме меня и моего отца.
- Хорошо, - в голосе Сен-Симона звучало неприкрытое облегчение.
С одной стороны, я выбрал удачный момент для разговора с Рошфором: Сен-Симон подумал, что я говорил о помолвке, и уже не опасался ничего другого. С другой, его желание сохранить помолвку в тайне только укрепило меня в подозрениях, что дело не только в приданом, но Сен-Симон в самом деле ведёт какую-то свою игру в отношении своей кузины. Которая мне отнюдь не нравилась. Но оставалась ещё Соланж... И с ней я объяснился также.
Всё началось с того, что дю Валлон вновь начал напрашиваться с кем-то на дуэль, и я заметил:
- Если вы так стремитесь умереть или попасть в тюрьму, для этого есть и другие способы, не нарушающие указ короля.
Это вызвало живейшее обсуждение дуэлей, и я, вдруг вспомнив то, что узнал о гибели де Бельвиля, сказал:
- Нет ничего дурного в поединках до первой крови, но нередко дуэлью прикрывают обычное убийство. Всегда найдётся скучающий мерзавец, который походя разрушит чужую жизнь.
Разговор перешёл на другую тему, а я, пользуясь случаем, обернулся к Соланж, рядом с которой сидел:
- Тогда, два года назад, я так и не смог объясниться с вами. Должно быть, сейчас уже поздно, но я всё же хочу, чтобы вы знали...
- Говорите.
- Я узнал, кто убил вашего мужа.
- И кто же?
- Некто д'Отвиль. Я не знаю, кто он и как он выглядит, только слышал, что после этого убийства он скрылся, и мне не удалось его найти. Всё, что мне удалось выяснить о нём, - это что он был замешан в каком-то скандале с женитьбой и не то он, не то его жена, не то они оба были арестованы по приказу кардинала.
- Вот как... Спасибо вам. Стыдно признаться, но все эти годы я думала, что это были вы. Что это вы вызвали на дуэль моего мужа.
- Я понимаю, - кивнул я. - И всегда понимал, что это выглядело так, что всё указывало на меня. Мне следовало передать вам письмо, но... Я был молод, глуп - и я был обижен на ваше молчание.
- А сейчас... вы не сердитесь на меня?
- Конечно, нет. Говорю же, я был молод, - а мне стоило быть сдержаннее и понимать, что вы имели все основания подозревать именно меня. А теперь, боюсь, уже слишком поздно.
- Никогда не поздно узнать правду.
- Да, пожалуй, вы правы. Но, признаться, я до сих пор испытываю злость, когда думаю об этом д'Отвиле, который поступил с вами так...
Тут бесцеремонно вмешался дю Валлон, возникнув прямо перед нами:
- О чём вы говорите? Какую правду не поздно узнать?
- Это семейные дела, - сухо заметил я.
- Я узнала о том, кто убил на дуэли моего мужа, - поделилась Соланж.
Быть может, у неё лучше, чем у меня, получится разыскать д'Отвиля, которого я не особенно и разыскивал: лишь наводил справки среди сплетников. А дю Валлон, кажется, успел всё же уговорить Атоса размяться с ним во дворе со шпагами.
Время пролетело незаметно, и вот Его Величество явились перед нами без маски. Все, и я в том числе, приветствовали его поклоном, и только Рауль де Буа шепнул, стоя позади меня:
- Кто этот человек?..
- А вы не знаете?.. - я удивился: должно быть, де Буа ни разу не бывал при дворе. - В таком случае вам лучше присесть, и я вам поясню.
- Пожалуй, я постою.
- Перед вами Его Величество.
- Вот как, - он, конечно, был удивлён, но не настолько, как я ожидал.
И лишь дю Валлон, войдя и увидев Его Величество, замер в дверях, как баран перед воротами, и вновь начал рассыпаться в детских восторгах о прекрасных рыжих волосах короля. Кардинал, Рошфор и другие выразительно промолчали, но дю Валлон, как обычно, не понял или не пожелал понимать своей бестактности.
- Кажется, на латыни это называется обсессией, - заметил я.
- Как? - с интересом переспросил дю Валлон.
- Обсессия. Нездоровая навязчивая заинтересованность в одном предмете.
- Простите, если вызвал у вас неприятные чувства, - дю Валлон без единого признака раскаяния раскланялся перед королём как шут.
- Боюсь, это чувство называется иначе, - вздохнул я. - Когда говорите вы, а стыдно другим.
- Я не принимаю советов от детей и книжных червей, - заявил дю Валлон, наконец-то почувствовав, что он вызывает сарказм, когда я уже и не надеялся, что до него дойдёт. Но даже несмотря на ожидание я был несколько удивлён, что он обращается с такими нелепыми оскорблениями именно ко мне после всех моих признаний в том, что мне некогда читать.
- Я не стану принимать это на свой счёт, поскольку вы ошиблись и в моём возрасте, и в роде моих занятий, - пожал плечами я. - Но если вы так желаете получить взбучку, я готов вас удовлетворить.
Да, я заговорил о дуэли при короле, но я вынужден был это сделать, защищая свою честь. Если бы дю Валлон не струсил продолжить вызов, я испросил бы у Его Величества личного дозволения пресечь насмешки поединком до первой крови, но тут прозвучал голос Элоди, одновременно взволнованный и уверенный:
- Вы ведь шутите, правда?
- Конечно, я шучу, - ответил я. - Я ведь уважаю и указы Его Величества, и присутствующих здесь дам.
Король, показавшись всем на глаза, вновь удалился. Некоторое время спустя, услышав от крыльца крики "Врача!", я подумал было, что дю Валлон всё-таки нарвался с кем-то на дуэль, и не спешил вмешиваться, тем паче что и не обладал врачебными навыками. Но затем кто-то сказал, что напали на женщину, и я выбежал во двор. Пострадавшей была леди Винтер, и она была серьёзно ранена, но жива. Столпившиеся вокруг неё мужчины не торопились ничего делать, и я предложил:
- Быть может, перенесём её в дом?
- Я это сделаю, а то вы надорвётесь, - заявил, не изменяя себе, дю Валлон, поднял раненую на руки и перенёс в те комнаты, которые занимал король. Ею тут же занялся Сен-Симон и велел всем выйти и не мешать. Так я остался за закрытой дверью и мог только гадать, где Сен-Симон обзавёлся навыками врачебной помощи.
Говорили, что первым раненую обнаружил дю Валлон, и это настораживало. Конечно, они с леди Винтер называли друг друга спутниками, но если они были преступной парочкой - то кто знает, что они не поделили? С мошенниками с большой дороги всегда так: сегодня общее дело, завтра нож в спину. Также меня настораживало и то, что Сен-Симон подтвердил, что в жертву стреляли, но мы не слышали выстрела - хотя со стороны Ла-Рошели по-прежнему было тихо. На всякий случай сказали дамам, чтобы они не выходили из трактира поодиночке и брали с собой кого-нибудь из вооружённых мужчин. И, похоже, у леди Винтер ничего не пропало, - быть может, нападавший попросту не успел её ограбить, когда его спугнули.
За врачом послали, использовав того единственного коня, которого удалось вернуть, - кажется, он принадлежал дю Валлону. Это нарушило планы Соланж: похоже, она настолько спешила, что была готова одолжить у дю Валлона этого коня и скакать куда-то прямо в ночь, не дожидаясь утра. Что могло вызвать такую спешку? Она столкнулась с кем-то, с кем хотела бы поскорее расстаться, или получила известие, которое должна была немедленно передать?.. Я понимал, что меня она не посвятит в свои дела, и не знал, что и делать: сопровождать ли Элоди в Париж, или же предложить свою помощь Соланж, если шевалье де Буа не сделает этого?..
Так или иначе, посланный за врачом конь задерживал Соланж ещё на несколько часов, а если к утру лошади не вернутся, придётся идти пешком до ближайшего посёлка и одалживать лошадей. Но состояние леди Винтер тревожило меня больше судьбы коней. Я говорил дамам, что рана не слишком опасна и леди Винтер выживет, - но понимал, что после выстрела в живот она вполне могла и умереть. Кардинал прошёл к ней, чтобы на всякий случай исповедовать, а затем я увидел, как туда же входит король (хотя он мог просто продолжать пользоваться другой комнатой).
- Ей должно стать легче: с ней Её Величество, - говорил я.
- Главное, что с ней Его Высокопреосвященство, - поправил кто-то. - Всё же кардинал - духовное лицо.
Пусть говорят, что только простолюдины верят в то, что руки короля, помазанника Божьего, способны исцелять. Но если бы я умирал, и Его Величество лично посетили бы меня, - я уверен, что поднялся бы и со смертного одра.
В тревожной обстановке, когда никто не знал, кто напал на леди Винтер и кого следовало опасаться, - кто-то из местных разбойников или слуг, либо кто-то из гостей трактира, - также непонятно было, чем развлечь дам, терзающихся неизвестностью и ожиданием. Если бы не было грустного обстоятельства, я предложил бы потанцевать или ещё что-то в том же духе. Играть в карты с другими мужчинами было бы невежливо по отношению к дамам, - да у меня и не было при себе карт... А Сен-Симон сбился с ног, принося нам новости о раненой.
Наконец, решили скоротать вечер, рассказывая занятные истории из путешествий. Я, уже рассказавший одну историю в тот день, решил уступить другим и послушать. Атос начал рассказывать о том, как однажды поднимался с друзьями в гору на карете, запряжённой четвёркой лошадей.
- Почему не верхом? - удивился я. - С вами были дамы?
- Нет, с нами не было дам, мы просто... так хотели.
Горная дорога становилась всё более крутой, и лошадям стало всё сложнее тащить карету наверх. Атос и его друзья сперва вышли из кареты и пошли рядом с ней, затем и кучер слез с козел. Но и этого оказалось мало, и они начали выбрасывать из кареты лишние вещи, а следом и подушки, - в общем, разобрали всё внутреннее убранство кареты.
- Я уж думал, вы распряжёте лошадей, и карета укатится вниз по дороге, - усмехнулся я.
- Нет, карету нам было жалко!
Похоже, герои истории не искали лёгких путей и также не стали пытаться развернуть карету, а продолжали восхождение на вершину горы. В конце концов им пришлось толкать карету сзади, помогая лошадям, что почему-то очень удивило дю Валлона.
- Толкать сзади? Почему бы не идти впереди и тянуть лошадей под уздцы?
Как будто от этого карета станет легче и лошади смогут шагать быстрее!..
- Мы уже тянули, в самом начале, - ответил Атос.
В результате карета всё же вскарабкалась на гору, и Атос закончил историю тем, что с вершины открывался замечательный вид на окрестности.
- Я ожидал, что вы скажете про замечательный вид на спираль горной дороги, витки которой были усеяны брошенными то там, то здесь подушками...
Я не стал спрашивать, как господа, отдохнувшие на горе, спускались вниз, не разогнались ли лошади под гору и не разбили ли карету, и подобрали ли они свои вещи. В этой истории было что-то неправдоподобное, но в то же время весёлое, - хотя от самого Атоса невозможно было увидеть и улыбки, так что не верилось, что когда-то он мог так развлекаться с приятелями.
Затем историю стала рассказывать Соланж. Это была история о бродячем театре, в котором, как водится, двое актёров были супругами, и жена закрутила роман с другим актёром. В одном спектакле вышло так, что играли они такой же расклад: актриса играла неверную жену, её супруг - обманутого мужа, а её любовник прятался в шкафу. И вот, выйдя на сцену, муж набросился на жену с обвинениями вовсе не по тексту пьесы, а публика с интересом следила за зрелищем, думая, что перед ними всё ещё разыгрывается комедия.
- Я-то думал, он проткнёт бутафорский шкаф шпагой, почти как у Шекспира, - предположил я.
Но, увы, я ошибся: вместо того, чтобы разбираться с соперником, ревнивый супруг убил свою жену прямо на глазах у зрителей. Всем стало очень жаль несчастную погибшую женщину, а сама Соланж, кажется, более всего сочувствовала зрителям, которые стали невольными свидетелями преступления и не могли его предотвратить. Её заверили в том, что горожане, бывшие на представлении, ещё будут передавать историю из уст в уста, перевирая и приукрашивая, а те, кого на спектакле не было, будут им завидовать.
- Это правда, - согласился я. - Маленькие городки только тем и живут, что пересказывают проезжим все трагедии соседей наподобие этой. И забывают о них, как только случится что-нибудь новое. Сколько таких историй мне доводилось выслушать...
Но я не стал бы рассказывать чужие истории, да и круг прервался с очередным появлением короля. В присутствии Его Величества все столь неловко замолкали, что тишина становилась невежливой, так что я всякий раз кратко сообщал ему, о чём шла речь в его отсутствие. Мне бы хотелось, чтобы он хоть раз присоединился к разговору, что дало бы возможность незаметно попросить о приватной беседе... Но увы. Зато Его Величество сами пригласили к себе Элоди, и, вернувшись, она сказала, что король поддержал её желание стать фрейлиной королевы-матери и сопроводил свою волю письмом. Пахло расплавленным воском: письмо было скреплено королевской печатью.
Если бы я, как дю Валлон, подозревал всех вокруг в подвохе, - я бы подумал, что в письме содержится что-то другое, а девушку просто используют в качестве посыльной. Но я мог бы ожидать такое разве что от кардинала, а королю я верил больше, чем себе самому. И всё же мне не верилось... Ай да Элоди, ай да умница, добилась своей мечты самостоятельно, прежде, чем я замолвил бы за неё словечко!..
- Поздравляю вас, - сказал я. - Его Величество разбирается в людях и сделал правильный выбор. Теперь мы будем видеться чаще.
- Вы расскажете мне, как вести себя при дворе? - спрашивала она.
- Базовый этикет вы и так знаете, - ответил я. - А все слухи и сплетни вам и без меня расскажут, а вы сами решите, верить им или нет.
- Но я боюсь сделать что-то не так...
- Не волнуйтесь. Королева-мать любит окружать себя умными женщинами, с которыми можно поговорить. А я всегда буду рядом, чтобы подсказать, если вам понадобится помощь.
Теперь мы буквально будем находиться при одном дворе, а значит, у моего отца больше не возникнет возражений против нашего брака. Оставалось спросить самого себя: хотел ли я этого?.. Да, хотел. Но прежде мне нужно было узнать мнение Его Величества. Раз не получалось как бы случайно вызвать его на разговор, дабы скрыть, что я прибыл сюда специально для встречи с ним, - значит, придётся просить об аудиенции. А чтобы эта просьба не выглядела внезапной и не вызывала подозрений - стоит заговорить о ней заранее и дать окружающим понять, что речь о чём-то незначительном.
- Пожалуй, мне тоже стоит попросить Его Величество об аудиенции, хоть он и очень занят, - говорил я. - Дело, конечно, не срочное, и я мог бы дождаться, пока мы оба будем в Париже, но кто знает, что будет завтра?.. Времена нынче опасные, во дворе стреляют в людей, и вдруг я просто не доеду до Парижа, потому что меня убьют по дороге?..
- А давайте вас не убьют, - попросила Элоди.
- Я тоже на это надеюсь, но всякое может случиться. Так что лучше сделать всё сейчас, раз уж Его Величество здесь.
- А о чём вы хотите говорить с королём? - спросил Атос. - Он ещё нескоро окажется в Париже. Я мог бы передать ему ваши слова.
Он показался мне настороженным, как и при первом нашем диалоге. Неужели он что-то подозревал?.. Мне следовало срочно придумать что-то на случай, если он пожелает присутствовать при моём разговоре с Его Величеством как королевский мушкетёр.
- По семейному делу. Боюсь, я должен передать слова отца Его Величеству лично.
- Что за семейное дело?
- Ничего слишком важного, но я хотел бы, чтобы об этом знали только члены семьи и Его Величество. По крайней мере, пока всё не разрешится.
К счастью, Атос отступился, видимо поняв, что я как мог более вежливо объяснял, что это его не касается. Он сказал, что сообщит королю о моём желании его видеть, и я поблагодарил Атоса, не особенно надеясь, что он сдержит обещание. То, что он часто разговаривал наедине с этим проходимцем, дю Валлоном, также вызывало у меня подозрения. Какие общие дела могут быть у королевского мушкетёра и этого типа?..
К вящей всеобщей радости, леди Винтер не только очнулась, но и встала на ноги и, выйдя в общий зал, села в кресло. Она была ещё бледна и слаба, но рана оказалась не так опасна, как я боялся. Но, как и следовало ожидать, она не запомнила своего неудавшегося убийцу: она видела лишь тёмный силуэт стрелявшего в неё человека. А кто вовсе не скучал в тот вечер, так это шевалье де Буа и Рошфор: они вдвоём корпели над какой-то бумагой в углу зала. То, что я увидел со стороны, не став совать нос слишком близко, было похоже на шифр, так что я даже не мог предложить свою помощь: я никогда не был силён в математике.
Когда я уже озвучил свои намерения, ожидание аудиенции стало особенно мучительным, и я не мог удержаться от того, чтобы нетерпеливо мерить зал шагами в ожидании короля. И вот он вновь появился - и сразу оказался в окружении толпы, ожидавшей любых новостей. Мне было крайне неловко присоединяться к числу тех, кто вынуждал Его Величество заниматься делами без отдыха, но - отступать было некуда. Того и гляди все разойдутся спать, а письмо Ришельё жгло мне нагрудный карман.
- Ваше Величество... - решился я. - Я понимаю, что у вас много дел. Но вы позволите мне поговорить с вами пару минут?..
Его Величество согласились неожиданно быстро и охотно, возможно считая, что чем скорее он управится со всеми просителями, тем скорее сможет отдохнуть. Он сразу отошёл от стола и быстрым шагом направился по коридору к своим апартаментам, так что мне пришлось его догонять.
- Быть может, вам налить чего-нибудь?.. - спросил я, надеясь как-то загладить то, что я отнимал его время, но он отказался.
Когда мы вошли, Его Величество закрыли за нами дверь, и мы остались наедине, - моё сердце забилось как птица, хотя это был всего лишь разговор. Луи XIII держался настолько уверенно, что вовсе не думал о безопасности, приглашая к себе малознакомого придворного, и, казалось, вовсе не устал за день, отказавшись присесть и оставшись стоять. Любой обычный человек выглядел бы утомлённым после всех треволнений войны, но только не король. Впрочем, отказ садиться также означал, что разговор не должен быть долгим, и я постарался докладывать кратко.
- О чём вы хотели со мной говорить?
- Ваше Величество, я буду говорить прямо. Скажите, вы доверяете мушкетёру, который сопровождает вас и называет себя Атос?
- Да, - ответил он, но без большой уверенности. - А что с ним не так?
- Видите ли, у меня хорошая память на лица, и, бывая во дворце, я не раз видел этого мушкетёра стоящим на часах. И я стал замечать, что он передаёт записки камердинеру Её Величества, ла Порту.
- Её Величества Марии Медичи или?..
- Её Величества Анны Австрийской.
- Так-так, интересно.
- Я подумал так же и потому решил попросить одну из фрейлин Её Величества за небольшую услугу добыть для меня одну из этих записок, которые приносит камердинер. Как там бишь её фамилия... звучит как что-то съедобное...
Я пощёлкал пальцами, делая вид, что вспоминаю, - это придавало рассказу убедительности, и при этом я не подставлял ни одну из действительных фрейлин королевы.
- Что-то съедобное? Оливье? - короля это позабавило.
- Да, что-то похожее на Оливье.
- Д'Отвиль? - неожиданно предположил он, так что я рискнул подтвердить его уверенность:
- Возможно, что и д'Отвиль.
- Д'Отвиль не может быть фрейлиной. Но ладно, допустим, фрейлина, похожая на Оливье.
- Да, - согласился я с облегчением. - Её имя не так важно, ведь бедная девушка тут совсем ни при чём.
- Отнюдь, это тоже важно, - возразил король. - Так вот, у вас получилось?
- Да. Вскоре эта фрейлина передала мне письмо. Она сказала, что Её Величество бросила записку в камин прежде, чем его разожгли, и она достала записку оттуда.
- Это письмо при вас? - король требовательно протянул руку.
- Да. - я поспешно вытащил сложенное письмо из кармана и отдал его королю. - Я не стану его комментировать, вы всё увидите сами.
Его Величество пробежали взглядом по строчкам; почерк Его Высокопреосвященства наверняка был хорошо ему знаком. Убрав письмо, он сказал:
- Спасибо, что дали мне знать.
- Это мой долг, - ответил я, окрылённый его благодарностью. - Когда я увидел, что этот мушкетёр сопровождает вас, я решил, что не следует ждать аудиенции в Париже и лучше сообщить вам обо всём как можно скорее.
- Вы правильно поступили. Скажите, вы ведь находитесь при дворе королевы-матери?
- Да, Ваше Величество, как и мой отец.
- А мадмуазель де Лавуа... Это ведь вы были с ней помолвлены?
- Да, это я. - казалось, королю было известно всё и обо всех, и именно поэтому говорить с ним было легко, хоть я и не собирался ничего скрывать о себе.
- И вы намерены жениться?
- Я бы хотел.
- Это хорошо. Сообщайте мне обо всём, что ещё вы узнаете.
- Непременно, Ваше Величество!
Я не верил своему счастью: эти слова короля означали, что наша встреча не была последней. Что я и в будущем смогу получить аудиенцию, если мне будет что сообщить Его Величеству, - а мне, разумеется, будет. Король был мудр, понимая, что мой брак с Элоди обеспечит его глазами и ушами при дворе королевы-матери. А Мария Медичи будет думать, что в моём лице она получит своего человека, подобравшегося к королю, - и я не стану её разубеждать. Моя верность королю - превыше всего, и я буду на его стороне. Его, а не кардинала.
- Благодарю вас за разговор. - король вышел, и уже в коридоре я ответил:
- И я благодарен Вашему Величеству. Теперь, раз уж вы одобряете этот брак, мой отец точно не сможет сказать слова против!..
Пусть эти слова и услышат те, кто стоял у коридора, ожидая возвращения Его Величества. Но король вновь не задержался в зале надолго, сразу же пригласив к себе Ришельё. Я не был столь же уверен в успехе авантюры с письмом, как был уверен мой отец: моё слово против слова кардинала - и кому поверит король?.. Но даже если кардиналу удастся убедить Его Величество, что он писал это письмо другой королеве и оно по ошибке попало в чужие руки, - всего сказанного между мной и королём было уже не отменить. А если кардинал насторожится и захочет отстранить меня от короля - придётся и его ещё раз убедить в том, что я ему не враг.
- Ну как, вам удалось поговорить с королём? - первым вопросом меня встретил Атос, когда я присел на диван напротив него, рядом с Элоди.
- Да, - ответил я, и не думая скрывать свои радость и облегчение. - Я исполнил поручение отца. Теперь мои семейные дела улажены, и... я могу поделиться успехом.
Пусть Атос думает, что я говорил с королём исключительно о своей помолвке, и ни о чём не беспокоится. А я почувствовал вдруг, что пора сделать первый шаг, как мужчине, - ведь Элоди не сделает его первой. Время для официального предложения ещё настанет, но сейчас...
- Его Величество одобрили мою помолвку. И теперь мой дальнейший успех зависит лишь от того, ответит ли мне эта женщина согласием, - и я с улыбкой взглянул на Элоди.
Она ещё не сказала "да". Но и отказа не прозвучало. А лицо Атоса оставалось непроницаемым, словно он не мог ни порадоваться за меня, ни просто поздравить.
На том мы и попрощались ввиду позднего времени: пора было располагаться на ночлег. Впереди был день, когда мне придётся расстаться с Его Величеством и сопроводить Элоди в Париж, дабы представить отцу свою невесту. И пусть всё это было только началом, непредсказуемым, ведущим меня к мечте или к поражению, - это было началом новой жизни. И только моей.

Итоги и благодарностиВсё-таки люблю иногда поиграть эдаких не-вполне-хороших мальчиков, не умеющих в интриги (но иногда они очень вдохновенно стараются)), с интересными перспективами. Такая зона комфорта Вот и у Рене есть все шансы жениться по любви и стать фаворитом короля (тоже по любви)). Идеальная же схема: жена смотрит и слушает при дворе королевы, рассказывает обо всём своему мужу, а муж спит с королём рассказывает обо всём королю. (Конечно, над историческим Людовиком XIII никто свечку не держал, и за неимением прямых свидетельств некоторые историки считают, что у короля были слишком религиозные взгляды и слишком слабое либидо из-за болезней, чтобы со своими миньонами именно спать, - но "нежную дружбу" с ними, на фоне сравнительной холодности к женщинам, отрицать не может никто.) Да, те фавориты, что пытались копать под Ришельё, кончили плохо (простите)), - но Рене постарается быть осторожным и уступать мнению самого короля о том, насколько его министр ему полезен. Если исторически Сен-Симон посоветовал Людовику встать на сторону Ришельё, когда против того был раскрыт заговор, - то в нашей реальности и Рене сможет это сделать, если узнает, что сторонники королевы-матери планируют помимо отстранения кардинала ещё и захват короля.
Спасибо Дикте за продолжение истории, быть частью её развития неизменно интересно! И за Сен-Симона, которого мне даже жаль после всего, что у него не задалось...
Спасибо Вере за помощь с организацией и за прекрасного Рошфора, который работает, пока другие отдыхают! И остальным работающим: Мориэль за Рауля и Блэквуду за Ришельё.
Спасибо Ортхильде за Элоди - она храброе и разумное солнышко
Спасибо Лиаре за Его Величество - Людовик даже при редких появлениях в кадре был чертовски харизматичен (и рыж как огнище, да)).
Спасибо Асмеле за Соланж - и возможность отпустить прошлое. За то, что также не отдыхала, а договорилась с Ришельё о перемирии. Дела католиков и гугенотов прошли мимо Рене, но это было логично и, возможно, к лучшему.
Спасибо Нике за Атоса и Асе за Миледи - шикарные же супружеские взаимоотношения, так и гадаешь, кто кого первым убьёт
И спасибо Саломее за Портоса aka дю Валлона - неутомимое и неунывающее хамло)
И вот Рене дю Лака я бы даже охотно сыграл ещё. Хотя, конечно, в идеале на игре также должны быть король и жена (или хотя бы только король), иначе деньги на ветер, - а это, сынок, фантастика. Впрочем, всегда лучше помечтать и озвучить, чем просто помечтать

После игры сели в круг и рассказывали, у кого что на игре было, с неизбежным привлечением того, что произошло между играми и на прошлых играх. И, радостно услышав о следующей игре Дикты (на сей раз, во имя разнообразия, - детектив по околосовременности, и мне даже есть чем вдохновляться!), я поехал домой, увозя с собой, помимо рубашки Кано, ещё и блузку Ортхильды, которая стала ей мала. Ну а мне женские блузки на историчку очень не помешают!
...На грядущих выходных у меня две игры. И отчёт с Пси-корпуса я тоже обязательно напишу... надеюсь, что до Нового года. Это была самая крупная игра из прошедших, зато и самая упорядоченная по графику, так что её проще держать в памяти. Ну, а фоточки, начиная аж с Питера, я точно уже в новом году донесу

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты

Другая сторона Зеркала, всё ещё делает больно иначеРоллена - солнышко. "Мы не любовники, мы напарники" - это ащщ
Глядя на погибшего полевого агента Гнезда, кем-то использованного в качестве убийцы, думаешь лишь об одном: только бы это был не тот самый "орёл", который Тень. Хотя что Тени делать в столице? Да и не добрался бы, наверное, так быстро.
Странноватая история у заклинателя мышей. Предположим, то, что мыши не могут срыгивать, автор вправе и не знать. Но как-то притянута за уши драма парня, который не может найти себе девушку, потому что "все девушки мышей боятся". Камон, он искал только среди придворных дам, что ли? Да ни одна крестьянка мышей не боится, они же не змеи, а постоянные соседи. И если он не просто притягивает мышей, а способен с ними договариваться, - любая хозяйка его с руками оторвёт, чтобы он велел мышам не трогать ценные запасы и питаться чем-нибудь подешевле. Даже если не насылать мышей на соседей - всё равно сплошная выгода.
И в то, что Борг влюбился в Роллену за один вечер, пока переписывал доклад с её тела, мне как-то не верится. Во-первых, он был при исполнении служебных обязанностей. Такие доклады не раз переписывали с него самого, и ему наверняка тоже доводилось переписывать раньше и, может, не только с мужчин. Это к недавнему разговору под постом Джедит о том, что врач не может захотеть своего пациента, для него это объект работы. Во-вторых, скажите, - только я считаю, что для того, чтобы влюбиться в человека, увидеть его без одежды недостаточно?.. Да, конечно, у нас есть Мэй, который влюбился буквально в одни только глаза и уже потом, узнав его получше, полюбил их обладателя окончательно. Но Борг видел Роллену при дворе и прежде. Значит, они как-то взаимодействовали в тот вечер, чтобы всё изменилось. И нет, предположение Джерона о том, что у них "было", - не то взаимодействие, которое здесь нужно, и не то предположение, которое делает ему честь. А чтобы поговорить одновременно с переписыванием доклада... Ну, для этого нужно быть Цезарем.
А потом появляется Шеррит и со всей обречённостью называет Джерона своим мужем. Теперь понятно, почему она пыталась его убить: она испугалась не его, и не того, что он выбрал её, - она испугалась того, что она вот этому вот предназначена. Да, я бы тоже испугался и захотел этого избежать. Итого получается, что пары драконов заведомо распределены, и когда они видят друг друга - сразу понимают, что вот она, вторая половина. И что-то, наверное, есть в этой предопределённости, но не то, что я люблю в романтических линиях. И, с одной стороны, драконам удобно: хоть они и любят, как и эльфы, раз и навсегда, - зато, в отличие от них, не знают, что такое невзаимность. А с другой - взглянуть на это глазами кого-то со стороны, кому не повезёт полюбить дракона, - глазами того же эльфа... "Вы творцом, наверное, друг для друга созданы"(с), да-да. Когда слушаешь эту песню в ранней юности - ещё не знаешь, что однажды начнёшь эмпирически приходить к выводу, что не существует никакого совпадения интересов, и люди, нашедшие друг друга, действительно друг другу предназначены. И уже не важно, судьбой ли или какими-нибудь гормонами-феромонами. Больше ничем не объяснить, что человек, никогда не интересовавшийся футболом, начинает расспрашивать свою вторую половину о результатах матчей, а человек, многократно признававшийся в отвращении к хоррорам, вдруг просит свою вторую половину делиться её любимыми кровавыми гифками. И уже не важно, что самая большая страсть этого человека - марки, и твоя - тоже. Это так не работает. И ничего не работает, предопределённости нечего противопоставить.

Но я отвлёкся, а у нас тут новый кусочек лора от Ксо. Знал бы заранее - выпивал бы каждый раз, когда Ксо вносит лор И это не придирка, а, напротив, восхищение тем, как органично это внесение лора вплетено в сюжет.
Итак, что мы узнаём? - Во-первых то, что отчасти уже знали раньше: что пары драконов, встречая друг друга, выражают свои чувства - сразу или позже, на официальной церемонии - демонстрацией своих способностей к творению и, в буквальном смысле, своего мира (внутренний претворяется во внешний). И коль скоро способность Джерона прямо противоположна творению, - то и чувства он выражает через разрушение всего и вся вокруг. Да, сложно быть им, много сложнее, чем, например, Шельмой, которая просто не может прикоснуться: его чувства буквально способны убить, поэтому от объекта чувств ему лучше держаться подальше. Ещё одна сюжетная интрига: любопытно, как из этой коллизии можно выкрутиться.
Во-вторых мы узнаём, что союз двух драконов ничего не создаст без рождения третьего. А третий берёт свою плоть, она же плоть мира, не только от плоти родителей, но и от плоти когда-то погибших драконов. И это красиво: что-то не возникает из ничего, новый мир всегда строится из обломков старого. Но - красиво на словах, а интересно при этом, как это выглядит для мира. Когда гибнет дракон - гибнет кусок мира, например река или лес? Это представить можно. А рождение нового дракона? Мир прирастает, всё равно что в компьютерной игре открывается новая локация: ещё вчера ты видел за окном пустошь, а уже наутро там простираются холмы и водопады?.. Это что-то из "Видимо-невидимо". Или же появляется новый пласт реальности, как в Мультивселенной Муркока?.. Возможно, детали мы ещё узнаем. Так или иначе, этот принцип приоткрывает нам предназначение Разрушителя: чтобы новое было создано, кто-то должен разрушить старое. Пока Разрушителя нет в мире, драконы боятся размножаться, но стоит кому-то всё же пожертвовать собой и привести Разрушителя в мир - и у всех драконов появляется шанс. Вот только раньше мне почему-то казалось, что Пустота стирает всё безвозвратно. А оказывается, что нет? Сила из разрушенных заклинаний возвращается в Источники, пряди из разрушенной материи возвращаются в Купель?..
И в-третьих мы узнаём, что у Ксо и Магрит всё вполне взаимно, просто ресурс Купели ограничен и они ждут своей очереди на размножение. И это особенно ломает мозг: то, что во время этого ожидания они живут каждый своей жизнью, лишь при необходимости нанося официальные визиты. Окей, предположим, что драконы - они как эльфы, только не ивановские, а толкиновские: им не нужны "радости физической любви"(с), не преследующие цели зачатия. Но неужели им не нужно даже "в мозг"? Не нужно быть рядом, разговаривать, заниматься общим делом? Неужели единственное выражение взаимной любви драконов - это в порядке живой очереди создать потомка, и более ничего им друг от друга не нужно?.. И Джерон радуется, что Ксаррон и Магрит "таки будут вместе и будут радоваться первому крику своего ребёнка", как если бы им что-то мешало быть вместе сейчас. Это что-то не про любовь друг к другу, это про родительскую любовь, которую мы особенно ярко видим на примере матери Джерона.
Зато теперь понятно, почему Джерон говорит о себе (и заслуженно), что не умеет любить: да все драконы этого не умеют в человеческом смысле. Как он, когда называл ту или иную женщину любимой, вообще не думал и не вспоминал о ней, когда приключался вдали от неё, - так же и другие драконы не думают друг о друге. И теперь понятнее, почему его более всего тяготит то, что он не способен ничего создать. Это ведь единственная страсть драконов, а он всего лишь позволяет создавать другим. Дети-миры появляются на свет благодаря ему, но все они - не его дети. Грустно быть им, опять же. И, опять же, грустно быть тем, кто любит его - а он даже не понимает, каково это. Каково - не желать новый мир, не "видеть мать своих будущих детей", а видеть в ком-то весь свой мир и не желать ничего другого.

И при всём этом - мне додали ещё кусочек взаимодействия Ксо и Киана. Джерон спрашивает, бывал ли Киан влюблён, и тот отвечает "Да". Джерон спрашивает, отвечали ли ему взаимностью, - и Киан непонимающе молчит.
Киан расчёсывает его волосы, а Ксо при этом - в его присутствии - сообщает Джерону "величайшую тайну", которой нет ни в одной из книг, поскольку её можно доверить только устной памяти. Я знаю, что у Ивановой не бывает случайных и незначащих деталей, - и что означает присутствие Киана? То, что Ксаррон настолько ему доверяет, как доверяют себе самому? Или то, что Ксаррон настолько его не замечает, как не замечают предмет мебели или посуды, который всегда под рукой? Или и то и другое?..
Так или иначе, Киан уже достаточно немолод, чтобы знать, что взаимность от дракона, когда ты сам не дракон, - это нечто невозможное. Можно полагать, что Мэй, когда повзрослеет, тоже это поймёт, узнав о драконах побольше. Или погодите... Эльфы ведь - вечные дети, так что, может, и не повзрослеет. И всё-таки им обоим повезло служить своим драконам. Им всё-таки повезло.

И ещё пара тем применительно к Интервью с вампиром: во-первых - раз уж я её упомянул, параллель с Ганнибалом (который сериал), а во-вторых - тема "заразности" насилия, о которой я раньше немало читал, но на реальных, а не художественных примерах. Дальше?
Начну со второй. Например, когда человек, поддавшись веянию моды, заводит змею или щенка питбуля, идёт в интернет и натыкается на форум. А на форуме ему объясняют, что змею необходимо кормить живыми крысами, предварительно шарахнув их головой о край стола, а питбуля необходимо стравливать с другими собаками на ринге. Человек пытается сопротивляться, но его убеждают. Первый кровавый экспириенс проходит со слезами, соплями, сожалением и нервным смехом над собой-слабаком. Смех - мощная защитная реакция, и со временем его становится больше, а сожалений - меньше. Эмпатия - хрупкий предмет, под чужим давлением она легко калечится, и вот мы уже имеем приобретённую психопатологию, когда человек начинает получать удовольствие от того, что раньше вызывало здоровую реакцию отторжения.
Объяснение этому кроется в том же подчинении авторитету, о котором эксперимент Милгрэма (при нынешнем влиянии пропаганды на умы он снова актуален). Кто не знал или забыл - это тот эксперимент, где "учёный" в белом халате просит испытуемого бить ученика током за неправильные ответы; на самом деле, конечно, ученик подсадной и кричит понарошку, но большинство испытуемых "убивало" своего ученика. Милгрэм пишет: "Они потели, дрожали, бормотали слова протеста, молили остановиться, хватались за голову, сжимали кулаки так, что ногти впивались в ладони, кусали губы до крови, хихикали. И подчинялись". Потому что авторитет сказал, что продолжать необходимо и нет другого выбора, - хотя на самом деле можно было безнаказанно встать и уйти. При этом сознание способно очень глубоко отмежеваться от содеянного, перенося ответственность на авторитет: это не я виноват, это всё они. Вернее, даже чувство вины и самонаказание могут присутствовать, но осознание ответственности - и, как следствие, способность самостоятельно остановиться - нет. Для последнего необходимо неповиновение.
Так вот, знакомая картинка в цитате, да? Она сразу вспоминается при той сцене, когда Луи также упрашивает Лестата остановиться и перестать издеваться над жертвой, но делает при этом волшебное ничего. И, с одной стороны, немного жаль, что его первое собственноручное убийство нам не показывают, - а с другой, тот момент, когда Клодия удивляется, что он когда-то ел крыс, играет на контрасте даже более красноречиво. Конечно, в случае с вампирами делаем поправку на то, что для них остановиться - значит умереть. А страх смерти, как ни крути, - сильный фактор, но... Всё-таки что-то подсказывает, что два человека, оказавшихся на необитаемом острове, едва ли смогут убить друг друга и скорее умрут от голода. Так, всего 0.01% жителей блокадного Ленинграда были уличены в каннибализме, и лишь треть от этого числа совершила убийство, а не похитила труп. Так что без влияния извне эмпатию на таком базовом уровне, как эмпатия к себе подобным, не сломать.

А теперь о том, при чём тут Ганнибал: при том, что в обоих случаях психопат на позиции авторитета выступает в роли "спасителя" для человека, находящегося в уязвимом положении. Ну, с положением пациента всё понятно, а что касается Луи... Я погорячился, конечно, сказав, что он не хочет жить. Ещё как он хочет. Если бы не хотел и принял соответствующее решение - тысяча и одна возможность роскомнадзорнуться у него была: распустить рабов и пустить пулю в лоб, например. Но он пустился в демонстративное самодеструктивное поведение, к которому особо склонны мужчины как более инфантильные существа: нажраться, подраться, - и авось кто-нибудь подберёт из канавы и выступит в роли мамочки. Мог бы таким способом благополучно найти себе новую жену (с его приданым в виде плантации - к канаве должна была очередь выстроиться). А нашёл Лестата - и тот тоже не дурак и знает (или чувствует, так тоже бывает, если когда-то сам таким был), что человеком в расстроенных чувствах проще манипулировать. Вообще, на самом деле было бы интересно взглянуть на того, кто создал Лестата как вампира (что не оправдывало бы его полностью, но объясняло бы, откуда поведенческие паттерны). Но это, наверное, только в книжках показывают...

Пятница - время танцкласса. И хотя Птаха ещё кашляет, а я ещё хромаю на правую лодыжку (а вот не надо было во вторник бежать за автобусом, потом из него спрыгивать, а в четверг ещё и попрыгать дома в качестве тест-драйва, чтобы убедиться, что прыгать мне не стоит)), - мы выбрались. Птаха в первый раз была в библиотеке на Савёловской, и заодно я показал ей Big Black Cup-кофейню. Дошли до библиотеки очень рано, хоть и не первыми. Библиотека попыталась ввести здравую идею бахил при уличной слякоти, но, кажется, кроме нас её никто не поддержал. Танцевали снова в зале, и, похоже, пол в нём и в холле всё-таки одинаковый... Как обычно: про танцы
Начали с КД "Вальс герцога Кентского". Ну да, вальс, который контрданс, - я считаю, отличная мысль Красивый и несложный танец, немного укачивающий своими кружениями. Но почему-то у меня баг дня: под рукой поворачиваться в неудобную сторону
Продолжили Галопом Гибсона - я вспомнил, что он когда-то уже был на танцклассе: тот вариант музыки (собственно Circus at the End of the World от всё тех же Abney Park), когда две восьмёрки подряд, и дамская, и кавалерская, пройти не успевали, и решили ходить в восьмёрки по очереди - один раз за круг дамы, второй раз кавалеры. Прошли в общем-то без лажи, - вот ещё один простой, но нескучный и бодрый танец, который мне вполне заходит.
А когда начали учить Богемскую польку - я, как заранее и решил, в неё просто не полез и смотрел со скамейки запасных, как другие мучаются. Писал Амарту, у которого, как и моя лодыжка, на прошлом танцклассе от "Польки пьяного матроса" пострадало бедро. Никто из присутствующих не знал, что такое пивоты, и если опытные танцоры срисовали шаги вполне успешно, то неопытные прошли танец... ну, как-то. Это даже было не назвать словом "станцевали": со стороны особенно хорошо видно, что когда пара идёт по кругу обычным шагом, а кружится обычным вращением, - это не танец. Правильные шаги нужно учить отдельно и только потом складывать их в фигуры, а синхронизацию с партнёром нужно ставить многократным повторением, как и вальс. Да, я научился в вальс, как только начал ходить в него часто, много и с разными партнёрами. Может, научусь и в польку, - мне бы очень этого хотелось, она красивая. Но одного танцкласса для этого явно недостаточно, а кто даст мне больше?.. Птаха, которая всю Богемку героически ворочала бревно (и нет, я не намерен обидеть её партнёршу, я сам был в прошлый раз - и был бы сейчас - точно таким же бревном), утверждает, что это легко, и мы сможем практиковаться дома, - но не знаю, что из этого получится, когда не умеем мы оба. Ведь хочется уметь не так, как легко, а так, как правильно.
Богемка заняла бОльшую часть времени танцкласса - я, сидя на скамейке, даже успел остыть. После неё решили, что идти в КД "Бешеная малиновка" будет негуманно (такое название было дано ему не зря)), и повторили вальс "Жизнь художника". Напоследок ещё раз прогнали Богемку (на сей раз Птаха с её партнёршей тоже выбыли на скамейку запасных) - и Вальс герцога Кентского под нетривиальную музыку. Музыка даже медленнее оригинальной, но нужно слушать темп (в одном месте есть пауза), и очень красивая. Прошли с Драуглином, было хорошо.
У Майрет отличные планы на будущее: на Весконе сделать ламповый хоббитский бал со всякими задорными контрдансами (как танцевальное мероприятие, а не общий закрывающий бал, так что есть шанс, что не будет толпы и случайных людей будет не слишком много), а после Вескона, в марте, - рок-бал с историческими танцами под всякую тяжёлую и не очень неисторичную музыку. Обе идеи мне чертовски импонируют, особенно вторая (впрочем, надеюсь попасть на оба бала). Главное, чтобы не совпало с балом от Аонэ, а то на него я тоже очень хочу.

В плане дыбра похвастаться особо нечем, функционирую - и ладно. Тут ничего хорошего.Барический перфоратор этой недели явно бьёт мне по мотору - несколько дней подряд он как по расписанию барахлил в промежутке семи-девяти вечера, а потом прошлой ночью, аж чихнуть было больно. Кукуха тоже не вывозит - в среду, когда к Птахе приезжала Сех и они засиделись заполночь, я провёл рабочий день в спальне, с тишиной в эфире (оно понятно, что все были заняты и имеют на это право, но вот так совпало), и был близок к шагу с подоконника как давно не. Всё ещё прихожу в отчаяние от того, что нельзя просто так взять, собрать прощальную вечеринку и отъехать, и чтобы отпустили. Но есть в жизни и эндорфины - персонажи и ожидание игр, йогурты Hi, крысы и вот танцы.
(Особо ржу с заявки на джойне на Лотосы Курукшетры, где есть обязательный вопрос "Два поступка, которыми персонаж не гордится и считает плохими". Я как Дхриштадьюмна завис и уже всерьёз думаю о том, чтобы написать "Родился"!))
Раньше говорили, что строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Нынче размытость и дырявость законов компенсируется рвением при их исполнении самими же "нарушителями". Не могу, впрочем, осуждать тех юзеров, кто ради ощущения безопасности что-либо удаляет, - но очень раздражают паникёры, распространяющие дезинформацию о том, что "ЗФБ не будет" (будет) или что "дайри будут что-то удалять" (много ли они "удалили" после закона "о дискредитации"?). Вот и фикбук последовал стратегии "позорься до конца", разделившись на скрепнокнигу и слэшное гетто. Самое время напомнить, что у меня все фанфики здесь, по тэгу. Китайцы, Ваха, Арда, гельбус, а ежели совсем глубоко копнуть - МайорГром и ДВК. Как принято говорить - всем авторам приятны комментарии и всё такое...

@темы: moments of life, я и бал, третья сторона зеркала, кина не будет, електричество кончилось, соседи по разуму, гнездование пернатых, om namah sivaya, двое из гроба, дураки оба, чукча читатель

Вот я и добрался до отчёта с Самайна, ровно месяц спустя начал писать То есть, мастерский отчёт по сюжету уже был, осталось персонажное, - а как я уже говорил, персонажем, когда ты мастер, удаётся побыть, к сожалению, немного и помнишь по большей части то, что касалось заявок к мастеру (причём память не слишком страдает от давности, сразу после игры я помнил плюс-минус то же самое). Но это было важное "немного".
Игровая суббота, как обычно, началась с уборки - переставить клетки, пропылесосить, убрать всё лишнее, сходить в магаз и распечатать "Правила Дуэльного клуба", организовать ламповость (при помощи сложной системы переходника и такой-то матери, поскольку Птаха теперь пользуется бесперебойником и в нём нет свободных гнёзд). И снова я аж удивился, что успел подготовить к этой игре буквально всё, - ну, кроме разве что плейлиста, поскольку его надо было готовить сильно заранее, а у меня времени не было. Хотелось собрать побольше европейского и славянского фолка, но что уж теперь, - нашёл на ютубе какие-то "10 часов нордика" и использовал их в качестве музыкального фона. И моделирование глэмора забыл, но скорее сознательно: практика показала, что глэмор на отыгрыш смотрится даже лучше. И этот момент, когда первым на игру заехал фотограф... Ещё о доигровом
На самом деле я очень рад, что когда Йоко, собиравшаяся у меня фотографировать, не просто предупредила, что не сможет, но и нашла себе замену. Алиса - фотограф совершенно цивильный, снимала свадьбы и прочие мероприятия, но вписалась в предыгровую движуху так, словно не впервые в жизни всё это делала, а давно и часто. Не только написала от руки одно из игровых писем, но и вышла на балкон, чтобы красиво обжечь края зажигалкой. Помогла мне приклеить уши...
"Приготовить" Юрис я тоже успел целиком, тем паче что заранее об этом подумал, - но тоже удивился (обычно я сам одеваюсь в итоге во что попало). "Лососёвые" джинсы со свопа - не зря меня на них лососнуло: по цвету получились хорошей отсылкой к Юри. Белый пиджак. Посмотрев на пид@рские потенциально-вампирские рубашки, забраковал их и откопал просто шёлковую тёмно-винного цвета. Блондинистый парик от Чароита и аутентичные лётные очки - они отлично держали парик, а парик держал их, но когда в какой-то момент под конец игры они всё-таки начали сползать, я их снял. Чёрные перчатки без пальцев - я подумывал, конечно, попробовать одолжить тонкие перчатки более подходящего цвета (рыжие, бежевые, кофейные), но это слишком сложный квест, так что держаться за штурвал можно и чёрными. И, конечно, подвеска Юри от Мэв. Я даже не забыл обратиться к Птахе за чутком золотого глиттера, ибо ши должны сиять!
Игроки постепенно собирались и прикидывались, я раскладывал еду и зажигал огонёчки... И тогда-то мне и задарили свечки на прошедший д.р.: большую красивую свечу-полено от Мориэль и нежную голубую свечу с моим любимым ароматом хлопка от Ортхильды. Так как двое игроков планировали добраться к восьми (и поэтому предназначенные для них игровые письма я пронумеровал в конец стопки), оставалось дождаться рыцаря Скатах, который искал розу в окрестностях метро. И мы стартовали. Поскольку никто толком не взял пива (а я не успел), Юрис прихватизировала бутылку подаренного Берканой "Кощея" (остальное подарочное пиво я маркировал как неигровое)), выдавала его за местный аутентичный сорт и делилась со своим вампиром.
Да, игра в целом далеко ушла от славянского колорита, оставшегося только в названии и анонсе, куда-то в сторону общеевропейской атмосферы. Но, надеюсь, этот европейский Самайн всё-таки отличался от остальных, американских, будь то Жеводанский или Алых ветвей.
"Страшно вымолвить: смерти нет, - коль на пальце её кольцо"(с).

Юрис ни Фиона. Отперсонажный отчёт эпизодами (немножко гет)Посещение свежих выставок в квартале Марэ обернулось приятным знакомством - достаточно приятным, чтобы пригласить вчерашнего незнакомца в кабину моего Ястреба, а это, знаете ли, ближе, чем в постель. К тому же у вампиров есть одно неоспоримое преимущество: их не тошнит на мёртвой петле. Да, мой новый знакомый был вампиром, опровергавшим все стереотипы о холодности и Банальности этих созданий. Правда, Лучано не показывал, насколько древним и сильным он был, - рассказывал о мастерах Возрождения так, словно мог бы услышать эти истории и из третьих уст (сколь много вдохновляющего я пропустила за века Междуцарствия!..), а от спарринга отказался, но показал несколько старинных фехтовальных приёмов. Я же не настаивала: главным было здесь и сейчас, когда он хотел развеять скуку, а у меня и кроме фехтования было немало способов это сделать.
И, помимо прочего, нам с Лучано было по пути. Он подумывал посетить какой-то фестиваль, кажется в Плунге, а я - встретить Самайн в том фригольде в Жемайтии, что был известен как Дуэльный клуб. И почему бы не провести праздник вместе? Художнику полезно посмотреть на Грёзу, а мне, если встречу Сару и она пожелает со мной драться, будет на кого опереться после. У пассажиров-вампиров есть ещё одна особенность, которая может показаться кому-то минусом: лететь приходится ночью. Но меня это ничуть не смущало. Темнота, луна изредка освещает верхушки тянущихся к ней сосен, поднимающихся из этой темноты, и вверху - огоньки звёзд, а внизу - такие же огоньки городов. И идёшь по приборам словно в море звёздных огней, не замечая высоты и расстояний. И так - до освещённой прожекторами посадочной полосы маленького аэропорта, где Ястреба пришлось оставить.
До фригольда мы добрались по Грёзе. Я остановилась перед небольшим старинным зданием, явно видавшим лучшие времена, утопавшим в чёрном ноябрьском лесу. С заднего входа к дому прилегала оранжерея - виднелся её стеклянный купол. Когда я обернулась к Лучано, в его руках уже был альбом с чёрными листами, и он набрасывал причудливые силуэты деревьев белым карандашом.
- О, ты уже рисуешь?..
- Здесь весьма интересная природа.
- Да, и архитектура интересная.
- Ты очень мягко посадила самолёт, - заметил Лучано.
- Спасибо. С попутным ветром повезло, - я с усмешкой пожала плечами. - Не стала говорить тебе об этом раньше, но в полётах ночью самое сложное - то, что нихрена не видно направления ветра.
- А могла бы и сказать...
- Ты что, умеешь определять направление ветра?
- Умею.
- Надо же, какой ты полезный!.. Буду иметь в виду. Но, может, не будем стоять на пороге и войдём внутрь?
- Да, точно. Извини.
- За что ты извиняешься? Мы вовсе никуда не торопимся.
Вампиры, конечно, не мёрзнут, а вот мне после зябкой кабины Ястреба хотелось в тепло. Двери фригольда не были заперты, внутри царил уютный полумрак, а залы с лепниной под потолком были достаточно просторны для проведения поединков, но всё же не пусты. На столе дожидалось угощение, но... не было ни души. Только Очаг скупо теплился в мраморном камине.
- Приветствую. Это вы здесь хозяйка? - послышался голос от дверей, и вошёл ещё один ши.
- Нет, мы такие же гости, как и вы, и прибыли несколько минут назад. Должно быть, хозяин занят и присоединится к нам позже.
Ши представился как Роланд ап Гвидион. Следом появилась селки - я слышала о селки с Балтики, но не знала, насколько далеко они отдаляются от моря.
- А где хозяин этого места?.. - спросила она.
- Мы сами хотели бы это знать, - откликнулась я. - Возможно, он не хочет показываться. Но, думаю, он не будет против, если мы воспользуемся его гостеприимством.
Наконец, вошёл ши в сопровождении человека-Мечтателя, на шее которого висел фотоаппарат. Поприветствовав собравшихся, ши направился прямиком ко мне и протянул мне срезанную золотую розу - редчайший химерический сорт. Прежде мне думалось, что лишь немногим известно место в дальней Грёзе, где они росли, и ещё меньшее число смельчаков отваживалось их добывать, поскольку путь туда был сопряжён со многими непредсказуемыми опасностями и охранялся дикими химерами.
- Это вам, моя леди Эйгле.
Он будто знал, какой единственный подарок я не смогу отвергнуть. Эти цветы слишком ценны и к тому же ни в чём не виноваты, чтобы полететь кому бы то ни было в лицо. Вот только он, должно быть, обознался, назвав меня незнакомым мне именем.
- Моё имя Юрис. И мы, кажется, не знакомы.
- Юрис... Вот, значит, как зовут вас сейчас.
- Мы были знакомы прежде?
- Да. Когда-то очень давно.
- Но я вас не помню... я вообще ничего не помню. Вам придётся мне напомнить. И как ваше имя?
- Вы можете называть меня Фэрганем, или Соэрли, или Гест... как вам будет угодно.
- Что ж, постараюсь запомнить! Но откуда вы узнали мой любимый сорт роз? Вы следили за мной?
- О нет, как я мог бы позволить себе следить за женщиной?..
- Ваше счастье. Значит, я любила их... ещё тогда?..
- Да.
Какой неожиданный привет из жизни до Раскола - от Подменыша, который не забыл обо мне и о моих цветах за шесть сотен лет!.. И, должно быть, знал, что я буду здесь. Чёртовым Скатах даже не обязательно следить за тобой из тени, чтобы предугадать твой следующий шаг, - для этого у них есть прорицания, и это всегда меня нервировало. Я нашла для розы пустой глиняный кувшин и поставила её на столик.
- Расскажите мне что-нибудь обо мне, - я пригласила Скатаха присесть рядом со мной на диван.
- Когда мы впервые встретились, вы приставили клинок к моему горлу. И поцеловали.
- О, это на меня похоже, - согласилась я с усмешкой. - И чем же вы так меня разозлили, что я обнажила меч?
- Вы были разгневаны тем, что я говорил слишком туманно.
- Вы и сейчас говорите не больно-то конкретно!.. - посмеивалась я. Меня забавляли эти истории, но что-то в них в то же время задевало, поскольку этот Скатах со множеством имён явно не врал.
- Простите, моя леди.
- Что же было дальше?
- А потом вы спасли меня. Из одного опасного зачарованного места.
- Это тоже на меня похоже - всё время вытаскивать из какой-нибудь задницы олухов, которые лезут туда вперёд меня!.. И как я вас вытащила, на плече?..
- Поперёк седла.
На этом славные истории о моих подвигах прервали, но мне пока хватило впечатлений. Я открыла пиво, и Роланд подставил мне бокал. Я хмыкнула, но налила ему немного.
- Ваша щедрость несомненно послужит украшением вашего Дома, - произнёс он.
- А ваша лесть ваш Дом не украсит.
- К чему нужна лесть, когда можно добиться большего, говоря правду?..
- Это мудро, - признала я.
Оказалось, что Лучано и Скатах уже были знакомы друг с другом, и Лучано даже когда-то писал с рыцаря образ ангела, - так что их не пришлось представлять; при этом Лучано помнил, как тот представлялся ему другим именем, а Мечтатель вовсе знал Скатаха под именем Нешко. И лицо этого Мечтателя казалось мне смутно знакомым.
- Мне кажется, я где-то вас уже видела...
- На какой-нибудь авиа-выставке или авиасалоне?
- Скорее на авиасалоне. Я часто участвую в соревнованиях.
- Авиасалон в Праге?
- Да, точно. На чём вы летаете?
- Я не летаю.
- Чините?
- Нет. Конструирую.
- О! Приятно познакомиться.
- А на чём летаете вы?
- У меня Ястреб. Самый популярный спортивный и учебный планер во Франции.
- Не слышал о таком...
- Англичане называют его Sparrowhawk.
- Тогда знаю.
- Летает и в Грёзе.
Сам Штефан был уверен, что ему всё это снится. И хотя его фотоаппарат, даже зачарованный, не смог бы запечатлеть химерическую реальность, - кто-то предложил ему сфотографировать банку пива, которую он принёс с собой: тогда, проявив плёнку, он убедится, что это пиво ему не приснилось. Роланд ворчал, что кто-то привёл Мечтателя, ничего не объяснив ему про Грёзу, и что тот ведёт Банальные разговоры. Но, как по мне, самолёты были чем угодно, только не Банальностью, а Банальным был сам Гвидион, то и дело к чему-то придиравшийся.
- Тот, кто что-то создаёт, уже не Банален, - возразила я. - И всё на свете можно объяснить не Банально. Даже теорию относительности.
- Попробуйте.
- Ну, допустим... сколько звёзд на небе?
- Дохрена, - откликнулась селки.
- А если пять раз ткнуть вас ножом? Ничтожно мало в сравнении с количеством звёзд на небе, но тоже дохрена!
- И один волос на голове - это мало? - добавил Лучано. - А в чашке кофе?..
- Вот, у тебя получилось даже лучше, чем у меня, - одобрила я.
- Когда живёшь с котом, привыкаешь к шерсти в чашке кофе, - заметил Штефан.
В дверях появилась ещё одна гостья, и на сей раз знакомая мне. Рэйон ни Фиона, более известная как Флёр, - мы не раз связывались в военные годы, обмениваясь информацией, но впервые увиделись только после войны, когда мне довелось посетить Конкордию. Увидев меня, Флёр сердечно меня обняла. Как и все новоприбывшие, она поинтересовалась, можно ли поприветствовать хозяина.
- Быть может, хозяина сегодня нет во фригольде, а может, он уже здесь и не хочет, чтобы о нём узнали, - предположила я. - Или хозяйка... Я ничего не знаю о том, кто владеет этим местом.
Впрочем, едва ли хозяйкой была Флёр, прибывшая из Нового света. Хотя во фригольде была карта Конкордии, довольно искусно выполненная, на которую я не могла не обратить внимание.
- Вы бывали в Конкордии? - полюбопытствовал Роланд, занявший кресло рядом с картой.
- Да. Меня даже познакомили с Карлом.
- Кто такой Карл?
- Туман.
- Туман, которого зовут Карл?..
- Ну да. Это большая химера, живущая в Сан-Франциско.
Также выяснилось, что и Флёр когда-то виделась с Лучано. Я в шутку заметила, что он всех здесь знает. Да и о феях в целом он знал многое, так что не приходилось ничего ему объяснять, - определённо, это куда лучше, чем таскать с собой человека. Немного погодя Флёр подошла ко мне:
- Может, хотя бы ты знаешь, кто такой Мицар ап Фиона?..
- А кто же его не знает! Он ведь герой войны.
- Вот! А то, кого ни спрошу, никто не знает.
- Но я не знакома с ним лично. С ним что-то случилось?
- Да. Он пропал, и я думала, что он может быть здесь.
Когда меня спрашивали, как я попала сюда, я отвечала, что получила письмо и надеюсь встретить здесь одну женщину, которая, казалось, задерживалась.
- А эта женщина ни с кем не ссорилась в последнее время? - спросила Флёр.
- Понятия не имею.
- И как её имя?
- Сара ни Айлил.
- И у неё не появлялось никаких новых украшений? - неожиданно спросил Скатах.
- Не знаю. Я не видела её три года. По крайней мере я ей украшений не дарила. Только цветы...
А селки сказала, что пришла сюда потому, что отметка на этом месте просто возникла на её карте. Вот только сами собой отметки не появляются, если только карта не была артефактом, зачарованным на исполнение определённых условий. Или - если на неё кто-то не повлиял.
Пока мы делились историями, в зале появился чёрный конверт, которого явно не было там прежде. Его вскрыли, достали обрывок письма и прочитали. В письме что-то говорилось о жертве - но всех куда больше заинтересовала и повеселила фраза "свободно распоряжаться своим зонтом". Гадали, для чего зонт может применяться. А ведь зонт-артефакт может быть и оружием, и средством передвижения... Селки даже обмолвилась, что знала одного владельца зонта. И едва ли это было совпадением. Письма тоже не появляются просто так - видимо, хозяин фригольда или сам фригольд пытались нам что-то сказать, но сказанное как будто оборвали на полуслове.
- Он говорил, что собирается вызвать кого-то на дуэль, - припомнила селки о хозяине зонта.
- А он не упоминал ничего о том, что не может не победить? - снова уточнил Скатах.
- Кажется, нет.
Оставалось ждать, не появятся ли остальные обрывки письма, из начала и из конца. Лучано предложил узнать, что происходило вокруг письма в момент его написания.
- Ты и это можешь?.. - восхитилась я. - Что ж, только если тебе не сложно.
- Разговаривать с вещами - Искусство простолюдинов, - пренебрежительно заметил Роланд, удаляясь.
- Этим Искусством владеют не только простолюдины, - пожала плечами я. - Иногда оно необходимо.
Лучше бы Гвидион сам сделал что-нибудь полезное, чем просто ворчал. Увы, расспрос письма (уж не знаю, как эта техника называется у вампиров) не дал ничего значительного: письмо писали здесь же, в этом фригольде, явно добровольно и в спокойной обстановке.
Прошло немного времени, и я заметила второй чёрный конверт. Внутри также был обрывок рукописи. Когда второе письмо начали читать и прозвучало слово "заколка", Скатах тут же заявил, что знает, о ком речь: некая его знакомая из Дома Дугал собиралась вызвать на дуэль женщину из Дома Айлил, якобы её оскорбившую, и могла направляться сюда, в Дуэльный клуб. Письмо, также обрывавшееся на самом интересном месте - "что значит несколько лет", - было, видимо, написано её рукой: значит, письма не были частями одной общей истории, а каждое рассказывало свою.
Скатах дважды занимался прорицаниями: сначала разложил карты, желая выяснить, что случается с теми, кто участвует в дуэлях, затем бросал камни на карту окрестностей - должно быть, чтобы определить местонахождение пропавшего Мицара. Так он выяснил, что проигравшие погибают, и что Мицар находится совсем недалеко отсюда, в каком-то весьма Банальном месте. Немудрено, что в какой-то момент после всех прорицаний Скатах попросту свалился без сил. И Лучано, и я подоспели на помощь, но оказалось, что ничего страшного не случилось: прорицатель растратил весь глэмор и даже никому не сказал об этом. Пришлось делиться. С одной стороны, мне хотелось знать больше о месте, куда мы попали, с другой - там, где Очаг едва ли сможет обеспечить глэмором гостей, не следовало оставлять себя без сил на случай опасности.
Лучано рассказал, что знал в Италии скрипачку из Дома Лианнан, которой не нравился роман её брата с его наставником. В этих местах, в Жемайтии, этого наставника - известного композитора - не так давно нашли мёртвым. Похоже, это была единственная известная нам жертва дуэлей, - хотя Штефан упоминал о том, что читал в газетах о нескольких трупах. К сожалению, он не был местным и не знал подробностей, но картинка начала складываться - по крайней мере, в моей голове. Дуэли со смертельным исходом, и пропавшие победители... Оставалось лишь надеяться, что я не опоздала и Сара не попала в это место раньше. Впрочем, она не должна была проиграть - мы учились у одного учителя, и против других нам не было равных.
Оба письма намекали на то, что имеет место жертва, что приходится чем-то заплатить. Но "Правила Дуэльного клуба", висящие на стене, были вполне стандартными. И единственным способом проверить было бы провести дуэль.
- Я вызываю на поединки только тех, кто пытался за мной ухаживать, - усмехнулась я.
- В таком случае странно, что вы ещё не вызвали меня, - заметил Скатах.
В самом деле странно, но... он не пытался, как другие, утверждать, что именно он станет для меня самым лучшим спутником, бросит весь мир к моим ногам, совершит множество славных подвигов и прочая, и прочая, что говорило бы только о самолюбовании и ни о чём больше. Ничего от меня не ожидал и не требовал. Он всего лишь ждал шесть сотен лет, чтобы подарить мне розу.
- Одного цветка недостаточно, - усмехнулась я. - Расскажи ещё что-нибудь обо мне. Что было дальше?..
Я сама не заметила, как после вливания в него своего глэмора перешла с ним на ты, как и с Лучано.
- Дальше... Вы не хотели уходить в Аркадию. Но вам пришлось уйти.
- Я не хотела уходить... из-за тебя?
- Вы не хотели оставлять своих подданных и свою землю. И, быть может, также и из-за меня.
Так странно: узнавать со стороны, что я была когда-то привязана к кому-то. Должно быть, так же чувствует себя человек, вышедший из комы с амнезией. И любопытно познакомиться заново... С полной свободой уйти или остаться. Отталкивать Фэрганема, по крайней мере, совсем не хотелось. И не хотелось, чтобы с ним случилось что-то плохое, - а это уже немало. Вот только также не хотелось его разочаровывать. Ведь мне больше нечем было его любить.
- Как жаль, что ты опоздал... Это сердце уже было разбито.
- Если вы позволите мне следовать за вами и не прогоните... это всё, чего я хочу.
- Я буду рада. И я жадная, - улыбнулась я. - Так что никуда тебя не прогоню.
Отныне у меня был... рыцарь?.. Нет, лучше. Вассальные клятвы - формальность, придуманная Благими, боящимися ножа в спину. Доверие крепче клятв - и избавит нас от расшаркиваний перед нашими Домами. После войны у меня было мало желания иметь дело с Домом Скатах как таковым.
А гости продолжали прибывать. И я была рада появлению пака-кошки - какой же Самайн без паков? На всяком празднике должны быть паки - и занудный ши Гвидион, который уравновешивает всеобщее веселье. Добавила бы "занудный ши Гвидион, которого можно соблазнить на спор", но Роланда, смотревшего свысока на моих друзей, даже соблазнять не хотелось.
- Я совсем не ищу одну ши! - кошка, кажется, очень старалась, чтобы её поняли, и показывала свой рисунок, весьма точный, изображавший ши со светлыми волосами. Но, к сожалению, эта ши была мне незнакома. - Она не владеет кофейней, не наливает мне сливки и совсем не разрешает мне лежать на стойке...
- Должно быть, это очень хорошая ши, - одобрила я.
Кошка грустила так искренне, что все обступили её полукругом в надежде помочь.
- Из какого она Дома? - спрашивали наперебой. - Фиона? Дугал? Айлил?..
Та переводила взгляд с одного на другого и молча мотала головой.
- Это хотя бы Благой Дом или Неблагой? - уточнила я.
- Совершенно Неблагой! - ответила кошка с облегчением.
- Ну вот, теперь мы хотя бы ограничили круг подозреваемых только Благими Домами. А что у этого Дома на гербе?..
- Гвидион? - предположил кто-то.
- Вообще не Гвидион! - подтвердила кошка. Но дальше стало только сложнее.
- А что с ней случилось?
- Она вовсе не поругалась со своим женихом! Потому что он смотрел на звёзды только с ней!
- То есть он смотрел на звёзды с кем-то ещё? Она застукала его с любовницей?
- Нет, это была совсем не девушка!
- С любовником?.. - предположила я, окончательно сбившись с толку.
- Видимо, это была всё-таки девушка, - возразил кто-то более внимательный.
- Какая разница - с любовником или с любовницей... смотрели бы на звёзды все вместе, в чём проблема?..
Пронаблюдав за нашими мучениями, становившимися всё более безнадёжными, Лучано решительно подхватил кошку под локоть и утащил в коридор. Я не сомневалась, что вампир пака не обидит и вообще знает, что делает. Несколько минут спустя Лучано вернулся и сообщил:
- Леди рассталась со своим женихом из Дома Дугал, потому что он смотрел на звёзды вместе со своей сестрой, а обещал показывать звёзды только ей.
- А, так это была сестра!.. - я рассмеялась от облегчения. - И было бы из-за чего ссориться... Ох уж эти Гвидионы!..
По дальнейшим утверждениям кошки, которые было проще расшифровать, она уже некоторое время не видела своей леди Гвидион, и кофейня, оной леди принадлежавшая, не то закрылась, не то перешла в другие руки, так что кошку там больше не привечали. И снова речь шла о чьей-то сестре, как и в истории о ши Лианнан, рассказанной Лучано... Спасибо ему за то, что побыл переводчиком с кошачьего, а точнее, с пачьего, - иначе ещё немного, и я сама начала бы говорить как пак: это было привязчиво, как акцент. Но на всё это Лучано тратил кровь, и каждый раз я спрашивала его, хватит ли ему, - ведь мне не жаль было поделиться. Нет, я не сомневалась, что он не станет опасен, - но незачем страдать от голода, когда можно не страдать. В его случае я также не хотела, чтобы с ним происходило что-то плохое. Надо же: за короткий срок встретить двоих, кто становится мне небезразличен...
К тому же, когда мы стояли в освещённом коридоре, ко мне подошла Флёр, держа в одной руке нож, в другой банан, и невинно поинтересовалась:
- Хочешь банан?
- Не откажусь.
Она отрезала кусочек банана, протянула его мне и вдруг воскликнула:
- Ай! Я порезалась, - и Флёр выставила вперёд окровавленный палец, словно желая получше разглядеть царапину.
- Ох, ну как же тебя угораздило... Осторожней, - посочувствовала я. - Идём, у меня, кажется, где-то был пластырь.
Нужно было поскорее увести её от Лучано, чтобы она не размахивала кровью у него под носом. Но вдруг Лучано с самым невозмутимым видом извлёк откуда-то пластырь, как фокусник из шляпы, и протянул его Флёр.
- О, спасибо, вы настоящий джентльмен!
И под нашими недоумевающими взглядами леди Район, заклеив свою ранку, удалилась.
- И вот зачем было провоцировать?.. - посетовал Лучано. Как истинного джентльмена, его даже не разозлила эта выходка. - Будь на моём месте кто-то другой, более голодный и не умеющий себя контролировать, и это закончилось бы плохо.
- Кого-то другого я и не привела бы сюда, но это в самом деле было слишком неосмотрительно.
Фиона манят опасности, но зачем дёргать потенциальную опасность за усы и подставлять других?.. Моих сил могло бы не хватить на то, чтобы оторвать не сдержавшегося вампира от добычи. Я последовала в зал с накрытым столом и услышала, как Флёр что-то рассказывает всем собравшимся о Расточителях, в частности о вампирах. Мы точно ещё на одной стороне, подруга?.. Да, Лучано не особенно скрывался, используя свои способности, но всё же раскрывать то, что он не обычный Мечтатель, во всеуслышанье - не особенно вежливо.
- Вы так говорите, будто вампиры - это что-то плохое, - заметила я. - Они бывают разными, как и мы. И я могу ручаться за тех, кого привожу с собой.
Флёр догнала меня в дверном проёме зала и зашептала у меня над ухом:
- Ты ведь наверняка знаешь, какие у твоего вампира способности?
- Представь себе: не знаю, - усмехнулась я.
- Как это - не знаешь?..
- Он передо мной не отчитывается. Если хочешь, можешь сама у него спросить.
- Но, может, он умеет что-нибудь полезное, что могло бы нам помочь...
- Он уже достаточно для вас сделал и потратил много сил, хотя вовсе не обязан был вам помогать!..
Каково?!.. Да, у нас была общая цель разобраться в происходящем, но я никому не позволю жрать "моего" вампира. Как и "своего" прорицателя. Они сами выберут, кому помогать.
Когда пак принимала свою кошачью форму, она также старалась держаться от Лучано подальше. Пожалуй, один из самых грустных аспектов бытия вампиром - тот, что тебя не любят животные, если не приручать их с самого их детства. Но паки всё же разумны - так что я и её заверила в том, что Лучано хороший и не причинит ей вреда.
Следом за кошкой появился сильф - порыв свежего воздуха. Сильфы всегда болтливы, но далеко не все умеют их слушать и слышать, отчего понимают их обычно ещё хуже, чем паков. Сильф спрашивал, не ищем ли мы здесь ту штуку, которая забирает и отдаёт и которую сделал такой же остроухий, как мы, только пришедший вместе с людьми с крестами. Похоже, речь шла о некоем артефакте, созданном ещё до Раскола, и о крестоносцах, которые, насколько я знала, в те времена порядочно обескровили Жемайтию... Но ши-крестоносец - звучало как нонсенс. Правда, Роланд и эшу, пришедший почти одновременно с сильфом, смогли припомнить о некоем Доме, с этим связанном, - проклятом Доме, о котором доводилось слышать и мне.
Я слышала, как сильф разговаривает со Штефаном о том, что нужно договариваться с ветром и нравиться ему, чтобы что-то могло полететь. Я знала это очень хорошо: и в Грёзе, и в яви твой самолёт должен быть прекрасен, ведь прежде всего он - воплощённая мечта, а не средство передвижения. Штефан складывал самолётики из бумаги, рисовал на них узоры, а ветер подхватывал их и носил по всему фригольду.
В разгар разговоров на пол порхнуло третье письмо, на которое кошка прыгнула, как на фантик. В этом письме упоминалась скрипка - по-видимому, оно было написано той музыкантшей из Дома Линнан, о которой рассказывал Лучано. И завершалось оно фразой "боюсь того, на что ещё может быть способна Чёрная Роза". Кем или чем была эта Чёрная Роза, также не знал никто из присутствующих: было ли это именем феи, или местом, или организацией?..
- Роза, - сильф указал на мою розу в глиняном кувшине, которую его ветер уже попытался было куда-то унести и на кого-то уронить. - Золотую розу можно перекрасить, и получится чёрная.
- Скорее, чёрная роза - это метафора, - предположил кто-то.
- Если уж считать это метафорой, то это я, - усмехнулась я. - Когда сердце умирает, оно тоже чернеет, как и роза.
Эшу утверждал, что для того, чтобы что-то выяснить и, быть может, вернуть пропавших, нужно самим провести поединок. Он даже попытался кого-то вызвать - кажется, Роланда, - но тот отказался драться с простолюдином, чем, по мнению эшу, нарушил правило Дуэльного Клуба. Я говорила, что я не против попробовать: ведь терять мне уже нечего, - но Скатах и Лучано меня останавливали, и меня так никто и не вызвал. Сам Фэрганем утверждал, что если уж драться, то это должен быть он, поскольку он знал наверняка, что умрёт не здесь и не сейчас, а Лучано - что он всё равно уже мёртв. Но пророчества порой трактуются неверно, и даже у вампиров бывает окончательная смерть, - так что рисковать ими я не хотела также.
В конце концов кто-то даже подрался с эшу, до первой крови, - какой же Самайн без поединка, - и Очаг одобрительно вспыхнул, но более ничего не произошло - не считая появления в скором времени очередного конверта. Четвёртое письмо было с упоминанием дневника, и его автор написал, что был "вторым из шести". Флёр сказала, что Мицар вёл дневник, и, кажется, упомянула о некоем довлеющем над Мицаром проклятии, от которого он желал избавиться. Фэрганем вновь начал прорицать о судьбе тех, кто победил на дуэлях и пропал, - и опустился без сил на пол рядом с креслом. Я только вздохнула - невозможно уследить за всем - и подошла к нему, опустившись на колено рядом.
- Ты вновь потратил слишком много глэмора?..
- Я в порядке, моя леди.
- Я уж вижу, в каком ты порядке. Держи, - и я протянула к нему руку, с уже искрящими на кончиках пальцев глэмором, но он мягко её перехватил.
- Не нужно. Вы уже помогли мне, и у вас останется мало...
А это он зря: я как никто экономно расходовала глэмор в этом чужом фригольде, поэтому меня хватило бы на куда большее, нежели просто поделиться силами. Но не успела я возразить, как Лучано протянул нам чёрный лист. Свой недавний рисунок с белыми изгибами древесных ветвей.
- Возьмите. Вы ведь можете получить из него глэмор?..
- Спасибо...
Творение, посвящённое тебе здесь и сейчас, - бесценный подарок, о котором я даже не думала, когда знакомилась с Лучано. Несложно вдохновить смертного - иным достаточно, что ты будешь его музой один день или одну ночь, - но вдвоём вдохновить бессмертного, который многое видел... Пожалуй, это дорогого стоит. Так много даров на один Самайн: и роза, пронесённая сквозь века, и чёрные деревья вокруг фригольда, очерченные белым. Как взгляд на то, какой я была когда-то, и на то, какой я стала. Значит, только вместе Фэрганем и Лучано могли видеть все грани меня?..
А вскоре я заметила, как кошка жертвует свои рисунки Очагу, чтобы поговорить с ним и также узнать о погибших и пропавших. Она спрашивала у Очага о некоем Мариусе - кажется, так звали кого-то, кого искал Роланд. Со мной и при мне Роланд не распространялся, с какой целью прибыл в Дуэльный Клуб и кого из пропавших он знал, - но если сосчитать всех, кроме Сары, кто мог оказаться в Клубе и победить, вместе с Мариусом, их получалось шестеро, как в письме Мицара. Но если считать Сару... кто-то был лишним. Впрочем, кошка дала понять, что Очаг отказался отвечать о Мариусе и промолчал.
- Ты составишь мне компанию на прогулке? - обратился ко мне Лучано так, словно на танец приглашал.
- Конечно. Я буду рада подышать свежим воздухом.
Мы вышли за порог фригольда. Перламутровые сумерки, чернильные тени, хруст невидимого льда под ногами. Мы шли медленно, и если я смотрела в основном вверх, на деревья и небо, то Лучано то и дело склонялся к твёрдой от мороза земле и, проводя над ней ладонью, что-то шептал. Он не искал - он разговаривал с невидимыми мне собеседниками. Единственными свидетелями, от которых ничто невозможно скрыть. И, похоже, беседа была весьма оживлённой... А впрочем, чему я удивляюсь? Когда-то на этом месте погибла в пожаре сотня человек. Сотня неупокоенных душ, или же их следов, - видящих, помнящих...
Лучано поблагодарил меня за прогулку, вернувшись в зал фригольда, и попросил внимания. Он сообщил, что те, кто побеждал в поединках, покидали фригольд в ослабленном состоянии, а некоторых увозили в больницу - это и было тем Банальным местом неподалёку, о котором говорили прорицания. Значит, хозяин этого фригольда, кем бы он ни был, не соблюдал законов эшеата, не предоставляя убежище тем, кто был ранен, истратил много глэмора или же подвергся иному влиянию. Больниц в округе едва ли было много, но мне не казалось хорошей идеей отправляться на поиски посреди ночи Самайна. Разве что сильф мог бы слетать и посмотреть, с чем нам предстоит столкнуться. А с рассветом и я готова была поучаствовать в спасении застрявших в больнице дуэлянтов.
Пятое письмо, в котором говорилось о звёздном небе, явно было весточкой от той хозяйки кофейни, по которой грустила кошка. Леди Гвидион писала о том, что "может доверять словам равного себе", но мы не получили больше ни слова о Чёрной Розе. Кто-то вспомнил об оранжерее, и хотя вламываться в запертую часть фригольда было бы невежливо, все направились туда. Из здания клуба в оранжерею вела дверь в конце коридора со сложным химерическим замком, который, очевидно, поддался бы только хозяину. Лучано... Не берусь судить, что именно он делал, когда выступил вперёд и пролил ещё несколько капель крови из запястья, - только потребовала от всех отойти и не мешать ему. Он как будто видел чужими глазами и говорил о том, что видел. Верно: души мёртвых наверняка способны проникать под землёй повсюду, и химерические преграды их не остановят...
Лучано сказал, что в оранжерее нет ни живой души, ни мёртвого тела, ни зачарованных предметов, которые могли бы быть артефактами. Только цветы. И роз чёрного цвета среди них не было. А мне стало даже досадно, что он вновь потратил силы на удовлетворение чужого любопытства - и в этот раз даже без особенного успеха. Хотя отсутствие в оранжерее секретов - тоже ответ.
- Что ж, мы выяснили, что в оранжерее есть... цветы, - резюмировала я.
Лучано, не задерживаясь, проследовал в зал и сел на диван отдохнуть. Я последовала за ним.
- И я снова спрошу тебя о том же самом... ты не потратил слишком много крови?
- Нет.
- Точно?..
- Посмотри в мои глаза, - он приспустил свои синие очки, и я не без удовольствия заглянула в его глаза вблизи. В полумраке они виделись лишь немного красноватыми.
- Верю. Глаза честные, - признала я. - И красивые.
Фэрганем попросил меня о разговоре, и мы вышли, не уходя далеко из освещённого квадрата на пороге фригольда. Не помню, сама ли я спросила, каково это - знать всё важное наперёд, - или он сам об этом заговорил, но я столь же близко смотрела в его глаза, всё равно что во время поцелуя.
- Это как видеть мир огромной шахматной доской. Всё время видеть, куда движутся фигуры. И только с тобой я могу хотя бы ненадолго... перестать видеть.
Я не знала, что ответить на это, - да и нуждались ли эти откровения в моём ответе?.. Казалось, мой рыцарь хотел выговориться очень давно, и эти слова, которые он носил в себе, обрели форму, как галька в морских волнах, - но ему было некому их сказать. Раньше - некому.
Не вспомню, почему мы все в какой-то момент собрались в одном месте зала, но последний конверт упал прямо в руки. Если в прежних конвертах были только обрывки с обгоревшими кое-где краями, написанные разными почерками строчки, крупные и мелкие, торопливые и изящные, - то из этого конверта извлекли чёрный лист, почти такой же, как в альбоме Лучано, и строчки были белыми.
- "Здравствуй, Трис"... - начала читать Флёр. - Кто такой Трис?
- Это "Юрис"! - воскликнул Фэрганем, буквально вырвал письмо из её рук и передал его мне.
Я взглянула на письмо, ожидая увидеть почерк Сары, но он был иным, хотя также знакомым. Текст был с двух сторон листа, и вторая его сторона начиналась с "Здравствуй, Роланд".
- Здесь есть что-то и для вас, - сказала я ему. - Мы могли бы читать с двух сторон одновременно...
Кто-то попросил меня читать вслух, и я начала с того, что предназначалось мне, - но тут произошло то, что заставило меня прерваться. Роланд подобрал нечто, выпавшее из конверта, и поднял в вытянутой руке, - это был бутон чёрной розы, созданный не то из металла, не то из камня, поглощающего свет и отливающего матовым блеском.
- Я вызываю тебя! - провозгласил он, указывая на Флёр. - Я вызываю тебя!
Судя по неподдельному удивлению Флёр, для вызова не было никакого повода. А судя по остановившемуся невидящему взгляду Роланда - ему было всё равно, кого вызвать, на месте Рэйон мог стоять кто угодно другой. Может, Флёр и рада была отступить, но Грёза фригольда вспыхнула химерическими прожекторами и окружила обоих поединщиков сияющим барьером. Роланд торопливо, словно чары в любой момент могли рассеяться, приколол чёрный бутон к своей белой рубашке на груди.
- Я сражаюсь своим сердцем! - воскликнул он, и в его руке возник химерический клинок. Флёр обнажила свой меч, и клинки столкнулись.
Кто-то вновь попросил меня продолжать читать, но я, озвучивая написанные слова, уже не улавливала их значения и в конце концов остановилась, так как всё моё внимание было приковано к поединку. Мне весьма хотелось, чтобы Флёр не пострадала, но клинок в руке Роланда был быстрее и точнее, словно обладал собственной волей, направляя руку владельца. Казалось, он исчезал за мгновение до того, как соприкоснуться к клинком Флёр, чтобы тут же появиться с незащищённой стороны и нанести удар. Роланд теснил соперницу и побеждал - в этом не приходилось сомневаться. Кровь пролилась уже не единожды, но так же ясно было и то, что Флёр не сдастся и не запросит пощады... Кто угодно, только не ши Фиона.
Но упали оба дуэлянта, одновременно. Барьер ещё не погас, когда клинок Роланда исчез, рассыпавшись пылинками света, а струйки глэмора радужными лентами потянулись к чёрной розе на его груди - одна от него самого, другая от бездыханной Флёр. Как будто два ручейка утекали в чёрную прогалину, - а роза, впитывая глэмор, казалось совсем живой. Но никоим образом не хрупкой - напротив, исполненной сил, словно Очаг. Над местом боя повис немой вопрос: что делать теперь? Как спасать обоих? Роланд определённо знал, как пользоваться розой и как должны проходить дуэли, но не рассказал нам об этом, как и о том, как быть с победителями и проигравшими.
Но едва барьер исчез, и прежде, чем я успела сказать, что прикасаться к могущественному артефакту может быть опасно, - как роза оказалась в ладони Лучано. А ещё через мгновение он с заметным усилием сжал пальцы, и чёрные лепестки осыпались осколками. Вспышка глэмора была подобна взрыву - никто не смог устоять на ногах, и меня, подошедшую к Лучано, отбросило от него к стене. Но глэмор не был свободным - он... возвращался? По крайней мере, Флёр и Роланд начали приходить в себя и приподниматься. Роланд прикоснулся к своей груди, откуда была сорвана роза, взглянул на лепестки, таявшие на полу чёрным льдом, поднял взгляд на Лучано...
- Что ты наделал?! Что. Ты. Наделал?!..
Он вскочил и толкнул Лучано изо всех сил, но тот ни на волос не сдвинулся с места. Впрочем, то, насколько на самом деле Лучано силён, можно было понять ещё тогда, когда он уничтожил оболочку древнего артефакта. Но я всё равно порадовалась, что в руке Роланда не было оружия, и попыталась вклиниться между ними:
- Давайте не будем драться, и вы расскажете, что произошло?..
Но Роланд, похоже, с тех самых пор, как увидел Чёрную Розу, ничего не слышал и не замечал. Вдруг словно вспомнив о чём-то, он бросился по коридору к оранжерее, распахнул двери одним прикосновением к химерическому замку - да, то, что Роланд и был хозяином Дуэльного Клуба, также уже можно было понять, - и вбежал внутрь.
- Мариус!.. - его крик отражался эхом от стеклянного купола, пока он метался тенью в темноте среди безмолвных цветов и кустов, хрустевших под его ногами. - Мариус!..
Роланд выбежал из оранжереи, без сил сполз по стене и зарыдал. Лучано уже говорил, что в оранжерее никого нет, - но разве чужие слова могут поколебать веру?.. Я вспомнила о письме, которое по-прежнему держала в руке, - мне казалось неправильным читать то, что было адресовано Роланду, но я успела заметить, что там упоминалось имя Мариуса.
- Прочтите. Здесь что-то есть о нём, - я протянула Роланду письмо, и мне пришлось буквально вложить лист в его руки.
Роланд пробежал глазами по строчкам, затем скомкал лист, отбросил и заревел, как раненый зверь:
- Я вызываю тебя! Где бы ты ни был, я вызываю тебя!..
Конечно, ничего не произошло: ведь артефакт был уже уничтожен. Из меня плохая утешительница, но и кроме меня нашлись те, кто помог Роланду подняться на ноги. Я осторожно развернула измятое письмо - хорошо, что Роланд его не порвал - и прочитала послание, которое знакомый мне почерк передавал ему. Мариуса не могло быть в оранжерее. Потому что на его месте с некоторых пор была созданная в Грёзе химерическая иллюзия. Автор письма даже не дал Роланду возможности проститься с тем, кого тот, без сомнения, любил, подсунув вместо него подделку. Искусный фантом, который наверняка мог говорить, улыбаться... повторял частицы прошлого, как отражения в зеркале. Но никакого настоящего или будущего.
- Я сама с удовольствием бы его убила, - сказала я. - Но в этот раз я уступлю.
Я уступала, быть может, в первый и в последний раз. Но после того, что Астар сделал с Роландом... Роланд был в полном праве убить его первым. И только если он потерпит поражение, я завершу начатое. И о смерти своего... давнего знакомого точно не пожалею.
Флёр - кажется, это была она - сказала, что можно выяснить, где находится автор письма. Вот только сама ли она собиралась прорицать о его местонахождении, или, как обычно, имела в виду, что "полезным" может быть кто-то другой, например Фэрганем?.. Так или иначе, как только Роланд узнал, где найти своего врага, - он вышел через оранжерею за пределы фригольда и тут же шагнул на Серебряный путь. Я могла лишь пожелать ему удачи.
Затем я ещё раз перечитала адресованную мне сторону письма. Астар писал, что ему не удалось уговорить Сару бросить мне вызов, поскольку она до сих пор считает, что я держала её подле себя только ради насмешки, - и наверняка это он и убедил её в этом. И ещё кое-что, что было... особенно смешно и горько. Лучано подошёл ко мне и спросил, что я знаю об авторе письма.
- Пожалуй, тебе я могу об этом рассказать, - ответила я. - Да, я знала его. Нас было трое, мы были учениками одного наставника. Этот наставник по фехтованию набирал для обучения лучших из лучших из разных Домов, и наконец остались только мы. Я, Сара ни Айлил и Астар ап Эйлунд. Я... была влюблена в Сару. А она любила говорить: "Верь в свою мечту, и она обязательно сбудется", - и я верила ей и думала, что так всё и будет. Но затем она сошлась с Астаром, говоря, что я ещё буду благодарна ей за то, что она избавила меня от него. А теперь он пишет мне, что заставил её поверить, будто я была влюблена в него, и она сделала это, чтобы причинить мне боль.
- И ты ему веришь? - Лучано задал самый резонный вопрос.
- Конечно, нет. Теперь уже нет. Но, так или иначе, своей цели он добился.
За что, Астар? Разве я в чём-то перешла тебе дорогу? Или ты хотел, столкнув нас с Сарой, остаться единственным сильнейшим фехтовальщиком?.. Но боль не сделала меня слабее. Она сделала меня только сильнее и злее. Жаль, что я ни о чём не догадывалась и не добралась до Астара раньше. Тогда, быть может, жертв Дуэльного Клуба было бы меньше.
Я вернулась в зал, и Фэрганем также спросил меня о письме. И он также имел право знать. Я повторила для него ту же историю - и открыла медальон, висевший у меня на шее.
- Это её Осенняя фотография с выпускного. Так Банально, правда?.. Но это всё, что у меня осталось.
Я сняла медальон с шеи, поднесла его к тревожно бьющемуся Очагу и уронила в огонь.
- Но, по крайней мере, теперь я знаю больше, и это даёт... некоторую свободу?..
Разбитое сердце не склеишь и не заметёшь под ковёр, но разве это обрекает меня на одиночество? У Лучано, вон, сердце вовсе не бьётся, а кто посмеет сказать, что он не горяч?..
Слово за слово, и Фэрганем вновь поцеловал мне руку, я ответ поцеловала его, а он подхватил меня на руки и уволок из зала, - ему я могла это позволить. Не скажу, что в коридоре было очень уж удобно, но... плевать, мы не виделись шестьсот лет, и когда, как не на Самайн, освежить воспоминания? А когда с рассветом рассеются Туманы - освежить ещё раз. Скатах отвёл глаза всем потенциальным свидетелям, и мы целовались у стены, постепенно переходя к продолжению, когда... Я вспомнила имя. Одно только имя, но имя Истинное, - и это чувство было сродни тому, как узнать собственное. Я даже замерла на мгновение, пробормотав:
- Погоди...
- Что-то не так? - Скатах немедленно остановился, вскинув ресницы над внимательным взглядом.
- Каршэх?.. - я выдохнула очень тихо, чтобы не услышал никто, кроме него.
- Да. Ты помнишь?..
- Это всё, что я помню. Только безумец мог сказать мне своё Истинное имя...
Нет, я не стану говорить ему своё. Не потому, что не могу ему доверять, - да я себе самой могла бы доверять меньше. А потому, что незачем подвергать его лишней опасности. У меня всегда были и всегда будут враги. И я стану называть его Истинным именем только... в такие моменты, как этот, когда мой рыцарь служит мне с особенным усердием. Быть может, совместными усилиями он немного отучится от пресного Благого благоговения, - и, по крайней мере, раз уж он так хотел целовать мне руки, я тоже могла целовать его. У тех, кто тоже умеет держаться за штурвал, сильные пальцы. И мы непременно ещё потанцуем в небе.
А после - мы сели в углу зала, где прежде, должно быть, происходили лишь спарринги совсем иного рода, и Каршэх спросил:
- О чём ещё тебе рассказать?
- Не знаю. Я так много пропустила. Конечно, я уже поспрашивала Лучано, но и у тебя, думаю, найдётся, что рассказать.
- Хочешь, расскажу, как я с Лучано познакомился?
- Конечно, хочу.
Что-то заставляющее улыбнуться было в том, что из всех тем, что могли объединять нас обоих, из всех вещей в мире, что могли быть для нас важными, Каршэх решил рассказать мне о Лучано. Значит, мне не придётся беспокоиться, что эти двое не сойдутся между собой, - потому как я не намерена была выбирать. В ночь Самайна не бывает случайных встреч, и раз уж мы все нашли друг друга - они оба были нужны мне.
Каршэх рассказывал о том, как в одной из прошлых жизней его занесло на какой-то клочок суши в Венеции в одном из тех бедняцких кварталов, которые есть в любом городе и где не очень-то привечают чужаков. И его встреча с местными (простолюдинами или смертными - я не стала уточнять) могла бы закончиться плачевно, если бы Лучано вовремя не пришёл на помощь и, распугав шпану, пригласил его в свою гондолу. После этого Скатах и послужил натурщиком для ангела, - хотела бы я взглянуть на результат!.. Жаль, что Лучано упоминал, что старинные краски оказались нестойкими и потемнели. Впрочем, разве не здорово, когда художник может пережить своё творение - и превзойти его в будущем?..
И мне только больше захотелось увидеть Венецию - её небо и её воду, в которой оно отражается, её окна и мосты, и грандиозные фрески в неприметных тесных часовнях, и то, как Лучано обращается с веслом... и, конечно, с кистью. Впрочем, похоже, он был вовсе не против, если мы полетим туда, уладив дела здесь, в Жемайтии. И Каршэх непременно полетит с нами. Я хочу показать ему всё, что отзовётся во мне самой. В конце концов это лучший способ открыть кому-то себя.
Но пока - приближался рассвет, и мы вернулись, чтобы нас не хватились. Судьба фригольда оставалась неясной, но Очаг теплился, и я верила, что Роланд вернётся к нему. А поход в больницу ещё предстояло продумать и обсудить.

БлагодарностиМои игроки всегда самые лучшие, спасибо вам! За то, что приносите своих персонажей, истории и идеи. Создаёте и оживляете этот мир, наполняете его красками, решениями, волшебством. Сейчас мне особенно важно сказать, что моя Грёза всегда открыта для всех, кто её любит, - и это всегда окупалось сторицей. Множеством прекрасных моментов, которых я никогда не смог бы даже представить, если бы не вы.
Спасибо Птахе за Роланда! Теперь я могу раскрыть, что идея "играющего Микагэ" возникла у меня после единственного коммента Тохи, и я не мог не переписать под это условие часть сюжета: исходно хозяин Дуэльного Клуба был просто ещё одной закадровой жертвой Розы, ещё одним автором письма, окончательно разоблачающего Астара, - но с живым персонажем всё было интереснее. И когда оказалось, что у Тохи другая игра, я также уже не мог откатить эту идею обратно и понадеялся найти замену. Так мне и попалась Птаха, ещё не определившаяся, кем идти на игру, - и я понял, что это отличный вариант: Птаха любит и умеет играть вср@тое стекло и цыганочку с выходом Я предупреждал, что это трагичная история и что я могу проспойлерить её концовку, но Птаха мужественно отказалась. Единственной полуигротехнической задачей Роланда (все детали персонажа - имя, пол, Дом и прочая - я отдал игроку на откуп) было не палиться раньше времени, а уже вполне персонажной целью было провести последнюю дуэль. Я даже предполагал, что Юрис может сложиться, если он вызовет её. Но сложилось как сложилось, и как всегда - лучшим образом для всех. И, опять же, - потому, что это персонажи решили так.
Спасибо Лисс (героическому человеку в утяжке и корсете!..)) за Фэрганема-Каршэха! За то, как две истории, изначально не предназначенных друг для друга, гармонично сплелись в одну (при том, что я даже по-прежнему пока не знаю истории ФитцеШутов, но однажды обязательно узнаю). За то, как у Юрис образовались и жизнь до Раскола, которой она не помнит, и, что ещё важнее, - прекрасное будущее, когда я не очень-то закладывал в её историю надежды. И никому она своего рыцаря не отдаст, даже самой предопределённой судьбе, - из двух зол всегда найдётся третий выход, если хорошо поискать. Спасибо за разговоры, спасибо за гадания - в точности не помню, что было в первом, о смерти проигравших, но, кажется, там буквально была Смерть?..
Спасибо Амарту за Лучано Анджелико! Чудесный Джованни, который может найти общий язык со всеми - и паками, и духами. Одно короткое предположение, что Юрис могла бы привести его с собой как Мечтателя, - и искра-буря-безумие, без вампира эта история была бы неполной. Спасибо за понимание, за активное и красивое взаимодействие с миром, и за рисунок.
Люблю вас, черти
Спасибо Луару за Штефана, мы совсем мало поговорили о самолётах, но Мечтатели всегда обогащают Грёзу своим взглядом на вещи. И спасибо за фото!
Спасибо Сирше за Флёр - она неизменно великолепна и очаровательна и добавляет движухи! Банан я ещё не скоро забуду
Спасибо Фане за Маркисс - отличную кошку с пачьей речью и рисунками, такой преданной своей Рите ни Гвидион и готовой помочь другим.
Спасибо Ортхильде за Айану - тюлень была средоточием уютности в этом фригольде!
Спасибо Мориэль за Ариэля - ветерана Самайнов, который уже точно знает, что всё закончится дракой Неизменно люблю то, как глазами сильфа интерпретируется происходящее между феями, как он умеет улавливать суть, подсказывать и запутывать, и как много в нём свободы, непосредственности и близости к Грёзе.
Спасибо Тохе, что добрался с эшу! Этот персонаж даже для меня как мастера был сюрпризом Но был очень классным с его напористостью и готовностью принять вызов.

У меня до сих пор стоит на столике засохшая роза в кувшине, так и не начавшая осыпаться, и мне не хочется её выкидывать. Полагаю, после того, как она стала Неблагой, Юрис любит не только живые, о и мёртвые цветы - но редко срезает живые (разве что в подарок), а увядшие не срезает вообще, позволяя их красоте существовать рядом с новыми распускающимися бутонами.
И надеюсь, что с Юрис и Каршэхом Лучано никогда не будет скучно По крайней мере, пока их жизни не подойдут к концу, - а потом как минимум Скатах вернётся снова. Впрочем, Юрис будет несложно уговорить на путь Подменыша. Она понимает, что, занимая смертные тела, ши уже неизбежно теряют часть своей прежней сути, и пожертвовать ещё чуть-чуть - невеликая цена за то, чтобы быть рядом с теми, кто дорог. Да, может быть страшновато делить свою душу и память со смертным человеком, но - Фиона ведь не ведают страха.
А персонажной предыстории Юрис в этом посте нет, потому что я всё ещё торчу десять фактов (и теперь они даже не будут спойлерными), но напишу их позже, иначе с отчётами никогда не разгребусь
Испытываю немалое облегчение от того, что, проведя Самайн, не начинаю думать о следующем. Конечно, если запрос будет, я его сделаю, но либо совсем феянкой в дурацком, либо неиграющим мастером. Былые идеи наконец исчерпаны, и это приятное чувство. Быть может, придут новые. Да, я ещё не делал Самайна в Золотом веке, но... не то чтобы это совсем "не мой" период, но для меня всё же самое ценное в МТ - переплетения и отражения мифоложества с конкретными историческими эпохами.

Немного послеигровогоОбъявив стоп-игру и вытащив из спальни Птаху, я сформировал кубло вместе с Амартом и Лисс и просто радовался жизни, пока собирались-разъезжались игроки. И Лисс уронила мне на голову ещё один идеальный каст, на сей раз по Сумеру. Вместе с персонажем. И вот З А Ш Т О, будто мне мало было Я же умею цепляться за персонажей (привет, Байчжу)), которые появляются в игре на пару минут взаимодействия, а индивидуальности и характера выдают при этом столько же, сколько иные за всю сюжетку. Да, я об одном там архитекторе, который платит за жильё натурой.
Наконец нам пришлось проводить даже недалеко живущих Амарта, Луара и Мориэль, а Лисс осталась ночевать, и Птаха нажарила нам сковородку веганских наггетсов. После чего я упал видеть хорошие сны и наутро уже не застал, когда Птаха и Лисс уехали.

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, осьминоги выходят в открытый космос, what vampires do? - they suck, мечтай, иначе мы пропали, gayshit panic

Кто-нибудь знает, какого чёрта весь город увешан билбордами "1100 лет крещения Алании"? Это же абсолютная историческая белиберда. Как курильщик истории монгольских завоеваний не могу молчать.Во-первых, при чём тут вообще Алания, которая как раннесредневековое государство образовалось в X веке, а перестало существовать самое позднее в начале XIII века? Во-вторых, почему МЫ должны это праздновать, если аланы впервые приняли христианство от Византии при посредничестве заинтересованной в этом Абхазии? В-третьих, откуда "1100 лет", если оное принятие состоялось в 916 году, когда восточное аланское царство (Ир) и западное (Дигор) даже ещё не объединились, и юбилей запоздал на шесть лет? И в-четвёртых, почему "крещение"? Говоря "принятие христианства", я имею в виду чисто формальный дипломатический жест, когда христианство принял малик (царь), а народ, тогда большей частью кочевой, как был, так и остался предоставлен сам себе, - никаких добровольно-принудительных акций вроде той, которую устроил князь Владимир, и никаких гонений на языческое семибожие я в источниках не припомню. Уже в 931 году, когда Византия поссорилась с Хазарией, точно таким же дипломатическим жестом Алания от христианства отказалась (правда, где-то на год).
Христианизация Алании была растянутым во времени процессом - ещё до вышеупомянутого 916 года там появлялись мирные византийские миссионеры, и аланы (как и хазары) были достаточно веротерпимы, чтобы позволять им проповедовать и строить храмы. Но и много после этой даты, вплоть до X века, когда Алания окончательно сложилась как оседлое государство со столицей в Магасе, независимое от Хазарии, вместе с которой аланы оборонялись от арабов, - религиозность аланов была синкретической, проще говоря - тем народным двоеверием, когда они могли называть себя христианами, но все праздники, обряды и традиции оставались прежними.

Также, пытаясь найти, откуда у этой Алании ноги растут, я натыкаюсь на утверждения в официальных текстах, что-де "мусульманин Тамерлан разрушил Аланию, потому что она была христианской державой", и они, мягко говоря, не выдерживают никакой критики (а по-хорошему говоря, являются спекулятивными).
Потому как, для начала, никакой Алании в политическом смысле на тот момент уже не было - в XII веке она вступила в период феодальной раздробленности, сиречь рассыпалась на множество мелких княжеств, грызущихся между собой. В 1220 году Чингисхан отправил Джэбэ и Субэдэя в рейд, углубившийся до Северного Кавказа. Монголы подкупили половцев-кипчаков, дабы те не выступили на стороне соседей-аланов, а затем благополучно разгромили аланов и половцев поодиночке. Но это была только разведка, а завоевание началось после смерти Чингисхана, когда его внук (и сын Джучи) Бату пошёл на запад (Русь и Восточную Европу), а на восток (Северо-западный Кавказ) отправились двоюродные братья Бату (и сыновья нового великого хана Угэдэя) Мункэ, Гуюк и Хадан. Китайская хроника Юаньши (повествующая о периоде империи Юань, основанной ещё одним внуком Чингисхана и сыном Толуя, Хубилаем) упоминает, что некоторые аланские князья перешли на сторону монголов. Так в 1238-39 гг. равнинная Алания была захвачена (сохраняя, как и русские удельные княжества, подконтрольных монголам князей), а с аланами-горцами монголы связываться не стали. Разумеется, это "захвачено" на отдельных территориях не было долгим, но Мункэ, став великим ханом после Гуюка, закрепил успех покорения Алании и переселил многих аланских воинов с семьями на службу Хубилаю в Китай. Однако после смерти Мункэ в 1259 году началось противостояние за обладание Северным Кавказом между потомками Джучи и потомками Хулагу, брата Хубилая. В 1262 и 1265 годах там от лица Берке, брата Бату, сначала с Хулагу, затем с его сыном Абакой сражается бейлербек (наместник) Ногай. Смерть Берке прекратила эту усобицу, возобновившуюся в 1290 году, но аланов она мало касается как происходившая на территории Азербайджана и Шарвана, так что не буду её пересказывать.
Улус Джучи (aka Золотая Орда) при внуке Бату, Менгу-Тимуре, откололся от Монгольской империи, и в 1277 году Менгу-Тимур пошёл отжимать де-факто ничейные аланские земли себе (в основном силами русских князей). А от Орды, в свою очередь, около 1270 года откололся Ногай, за которым впоследствии охотно пошли кипчаки, печенеги, аланы и другие кочевые и оседлые народы (влияние Ногая было настолько велико, что получившаяся в результате смешения этих народов с монголами народность назовёт себя ногайцами). Итого примерно с 1280 года многие аланы служат Ногаю, а позже, когда в 1299 году его убьют войска золотоордынского хана Тохты, в Северный Кавказ бежит его сын Джуге (станет известен как болгарский царь Чака) и соберёт там войска. В результате повторного захвата Алании Менгу-Тимуром количество беженцев в горах и, соответственно, плотность населения возросли, заставив горцев мигрировать на юг и смешиваться с осетинами. Но также аланы (монголы называли их ясами) охотно шли к Чаке в наёмники и оседали в Болгарии.

Тут сделаю лирическое отступление на ещё одно утверждение, от которого у меня пригорает: в тех же официальных текстах главным врагом аланов, под гнетом которого они претерпевали в XIII-XV веках ужасные времена и всяческие унижения, названа... Грузия. Грузия, которая была соседом и союзником ещё той, цельной Алании, оказавшим, к слову, не меньшее, нежели Византия, влияние на её христианизацию. Грузия, которая сама в 1236 году была захвачена монголами. Грузия, единственная "вина" которой была в том, что она ассимилировала часть аланов, адыгов и лезгов и, не особенно разбираясь, именовала их всех осетинами. И нельзя сказать, чтобы под властью монголов Алания и Грузия не сохраняли хорошие отношения, или же что осетины были каким-то дискриминируемым этническим меньшинством: где-то после 1243 года грузинский царь Давид VII Улу (по воле великого хана Гуюка тогда правили два Давида, двоюродных брата, старший Улу и младший Нарин) женился вторым браком не то на аланке, не то на осетинке.
Известно, что около 1290 года аланский принц Фареджан участвовал в походе на Грузию (которую два Давида уже раскололи после смерти Мункэ в 1259 году, и как Грузия, так и образованная Давидом Нарином Имеретия подпали под власть Ильханата, основанного Хулагу). Возможно, он хотел воспользоваться тем, что после казни царя Деметре II, сына Давида Улу, в Грузии началась усобица за престол, и надеялся, что ильхан Гайхату признает царём его. Надежда была так себе: Гайхату (единственное мудрое решение за его никчёмную жизнь) признал царём Грузии Вахтанга II, сына Давида Нарина и наследника Имеретии, что могло снова объединить Грузию (спойлер: не прокатило). Также известно, что в 1292 году, когда Вахтанг II внезапно умер и ему унаследовал Давид VIII, объединённые силы монголов (ногайских) и страдавших от перенаселения осетин напали (снова?) на Грузию и в 1299 году захватили крепость Гори. Не вполне понятно, участвовал ли в этом захвате всё тот же Фареджан или его полумифический брат Багатар (этимология такая же, как у слова "богатырь"), но в 1306 году захватчик умер, а в 1320 году крепость была отвоёвана грузинским царём Георгием V обратно. И, оказывается, из этого Багатара сделали национального героя, боровшегося с Грузией за аланскую независимость

Но вернёмся к Тамерлану. В 1346-1350 гг. на территорию Золотой Орды и Северного Кавказа пришла чёрная смерть - эпидемия чумы, а с 1356 года в Орде началась феодальная смута ("великая замятня" по русским летописям) и условный распад Золотой - на Синюю (восточную) и Белую (западную) Орду. Тимур (Тамерлан) действовал так же, как некогда Чингисхан: начав простым эмиром улуса Чагатая, распавшегося, как и прочие улусы сыновей Чингисхана, на отдельные государственные образования, он стал правителем собственного государства Турана (ранее Мавераннахра) и начал неуклонно расширяться. После того, как хан Синей Орды (ранее Сырдарьинского улуса) Урус казнил его отца, к Тимуру бежал Тохтамыш, и тот дал ему войско. Несмотря на то, что Тохтамыш потерпел множество поражений, Тимур продолжал его поддерживать, и в конце концов Тохтамыш сначала захватил престол Синей Орды (её хан Темир-Малик, сын Уруса, был настолько бездарен, что его эмиры сами передали Тохтамышу власть), затем вторгся в западные остатки Золотой Орды, которую фактически контролировал бейлербек Мамай.
Тут Тохтамышу снова чужое несчастье помогло. Мамай не был потомком Чингисхана и, следовательно, не мог быть ханом - и правил от лица номинального хана Абдуллаха, а затем его малолетнего сына Булака. В 1375 году Мамай окончательно потерял столицу Золотой Орды, Сарай, которую он регулярно отбивал то у Уруса, то у бейлербека Черкеса, - её захватил тюменский хан Каганбек. Затем силы Мамаевой Орды были разбиты в Куликовской битве в 1380 году, и, вероятно, в той же битве погиб десятилетний Булак. В результате Тохтамыш овладел всей территорией Золотой Орды, включая Сарай, и когда Мамай привёл войско на битву с Тохтамышем, всё это войско перешло на сторону законного хана: в отличие от Мамая, Тохтамыш потомком Чингисхана таки был.
В 1385 году Тохтамыш совершил поход на Кавказ, а в 1388 году обнаглел достаточно, чтобы напасть на владения Тимура - Мавераннахр. Уже тогда в составе его войска были, помимо монголов, русских и булгар, также аланы, черкесы и другие народы Золотой Орды. Тимур не остался в долгу и пошёл на Тохтамыша войной. Первый поход завершился в 1391 году разгромом Тохтамыша близ Волги, но сам хан выжил и бежал. Некоторое время спустя ордынские кипчаки снова начали набеги на границы империи Тимура, и тот окончательно разозлился. В 1395 году Тимур пересёк с боем Грузию и Симсир (государство на территории Ичкерии) и столкнулся с войском Тохтамыша на берегах Терека. Когда Тохтамыш был разгромлен - тогда Тимур и обрушился на Аланию, и вовсе не по религиозным причинам, а как на часть Золотой Орды и союзников Тохтамыша. Причём Тимур, в отличие от монголов, разорил не только равнинную территорию, но и горную.
Если при монголах у равнинных аланов были владения отдельных князей, города и храмы, то Тамерлан сравнял это всё с землёй, и последние аланы ушли в горы. Впоследствии на опустевшие земли пришли адыги (кабарда), а горные этнические сообщества продолжили смешиваться с осетинами.

Только в XVIII веке эти разрозненные сообщества (по сути конфедерация) в надежде вернуться на плодородные равнины начали переговоры с Российской Империей. И даже Википедия утверждает о "присоединении Осетии" в 1775 году, хотя если таковой договор и был подписан представителями общин с астраханским губернатором Кречетниковым, то Екатерина II его не верифицировала и Кречетникова отправила в отставку. На тогдашней карте Кавказской губернии туманно значатся не входящие в неё "владения горских народов" между нею и Грузией. Лишь после завоевательного похода Ренненкампфа в 1830 году эти владения подпали под военное управление, а в 1860 году по окончании Кавказской войны в составе Российской империи был образован Осетинский округ (Грузия в лице двух крупнейших объединившихся царств стала российской губернией ещё в 1801 году, и границы Осетинского округа захватили часть её территории).
А советская власть в свою очередь разделила Осетию на две части - после чего можно говорить о том, что Грузинская ССР, особенно став родиной Сталина, начала притеснять осетинское население, и оно начало тяготеть к РСФСР. Но до XX века никакой "борьбы с Грузией за независимость" не велось, поскольку и никакого осетинского государственного формирования не существовало, да и Грузия с XV по XVII век была раздроблена на несколько царств. Да, в XVI веке из-за российской экспансии при Иване Грозном случилась очередная волна миграции осетин в царство Картли, где они занимали опустевшие земли помещиков-тавадов на условиях крепостного права, - но, как говорится, переселение - дело добровольное.
Впрочем, продукты распада СССР нас не волнуют, а вот что примечательно: после создания Осетинского округа стало известно, что осетинское население называет себя иронцами и дигорцами (помним Ир и Дигор, объединившиеся в Аланию?). При этом иронцы были в большинстве своём христианами и язычниками(sic!), а частично мусульманами-суннитами, тогда как большинство дигорцев были суннитами и лишь частично христианами. Шах и мат, крещение Алании

И, конечно, вызывает уважение, что горные аланы, даже Тимуром не добитые, сохранили свою самобытность. Вот только, возвращаясь к, - какую такую Аланию всё-таки имеет в виду государственный маркетинг? Если древнюю Аланию, то почему бы с тем же успехом не заговорить о Киевской Руси или Хазарском каганате? Или же он имеет в виду владения Золотой Орды, которой больше не существует? А может - завоевания Российской Империи, которой не существует также?.. Так или иначе, современная республика Осетия-Алания, слепленная когда-то большевиками из территорий разных этнических групп с депортациями населения туда-сюда, уже никакого отношения к тому, что происходило 1100 лет назад, не имеет вовсе.
А нам как будто пытаются показать, что за эти одиннадцать столетий ничегошеньки не поменялось. Как возникла великая православная (а значит, наша, всё восточно-христианское наше же!) Алания - так и бытовала до самого Тамерлана (а для обывателя Тамерлан - это тоже какие-то там монголо-татары, зачем в них разбираться вообще). Влияние чингизидов на весь кавказский регион как-то робко замалчивается - иначе не получится довлеющей чОрной тени Грузии, которая, конечно же, выиграла как от ослабления нашей великой Алании некими неименными монголами, так и от её уничтожения Тамерланом. Потом, правда, великая Алания как-то респавнится, ведь Тамерлан на самом деле тоже ничегошеньки не поменял, и, видимо, Российская империя берёт её под крылышко (и никакой кровавой Кавказской войны, ну что вы). Чтобы от Грузии защитить. Да, Грузия - тоже часть Российской империи, но тссс... она всё равно довлеет. Потому что ничего не меняется, запомните, ни-че-го. А лучше запишите.
В общем, не тысячу, а десять, и не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл - исчерпывающее описание того, как подаётся история в массы. Не знаю, зачем я всё это написал, правда Просто очень не люблю, когда исторический процесс, меняющий облик мира как калейдоскоп, нивелируют до плоской картинки.

@темы: внутренняя монголия, лик.без

Многое о степени моей задолбанности говорит то, что накануне среды я был железобетонно уверен, что впереди ещё только вторник. Проснулся в окружающей среде - удивился. Воскресенье и понедельник после игры слиплись в какой-то комок овсяной каши, когда я скорее уговаривал и пытался заставить себя работать, нежели работал. Впрочем, судя по инфопространству, у многих на работе этот ноябрь - такой специальный месяц, который пытается тебя убить.
Тем временем в середине недели начались красивые солнечные дни - а я дальше магазина не гуляю. Небо высокое, голубое, застывшие летящими перья облаков, словно на небе узоры инея, как на окне. Морозный воздух, которым так хочется дышать полной грудью, - но рядом с нашим домом можно вдохнуть только свежий выхлоп. Ну и гололёд, не без того: общую улицу ещё чистят, а проходы от подъездов - нихрена, видимо думая, что это ответственность управляющей компании.
А декабрь - это такой специальный месяц, когда во внешний твиттер лучше не ходить, ибо мой личный сорт адвента - это новый провал морали каждый день. Зато увидел у Аонэ прекрасную идею драббл-адвента - когда заранее обмениваешься вишлистами с канонами/персонажами/ОТП, а потом каждый день кладёшь другу драббл под ёлочку. А ну как в следующем году получится провернуть?.. Конечно, писать хотя бы часть придётся в ноябре, и максимум на одного-двух человек, - но учитывая сложности в совпадении канонами и пейрингами, толпы и не получится.
Зато сегодня был танцкласс Пока Майрет в Питере, его проведение было делегировано инициативным лицам (и мне вообще нравится эта анархия, когда те, кто что-то умеет, тоже могут этому чему-то научить). А мы с Амартом поймались на Савёле, прошлись до библиотеки, и это было не менее душеполезно - когда есть с кем бездуховно погнать, орнуть о накипевшем, поделиться всяким Поскольку оказалось, что в привычном нам зале нет колонок, - танцевали в холле, его предваряющем (с загадочными надписями "дегустация" на стенах). Ответственная за первую половину танцкласса Гвай провела разминку, и... Тут, как всегда, о танцах
...И начали с того, что вспомнили КД "Морячка", чему я был рад, ибо знакомые контрдансы стоит время от времени повторять, чтоб в голове не путались. И сами прошли, и новичкам регулировщиками поработали В процессе к инициативной группе присоединилась Греча, и следующим пунктом мы выучили КД "Извращение Возвращение весны". Это такой контрданс, который чутка покусала аллеманда, потому что ты такой ходишь вперёд-назад, потом меняешься местами с партнёрами, но даже за руки толком не подержаться, и где вся романтика, ну Ладно, шучу, - при всём моём пристрастии к вальсовым контрдансам, этот тоже красивый. И при этом очень простой.
В качестве передышки сходили в Испанский вальс, под красивую, но нетривиальную музыку - к ней нужно было прислушиваться, чтобы совпадать в темпе и не спешить. И Испанку всё-таки залажали Возможно, даже не потому, что некоторые пары обгоняли вперёд идущие (хотя я всё равно это занудно не одобряю, пусть у нас и сколь угодно маленький круг, в который несложно встроиться, и прошу партнёров так не делать), а потому, что кто-то выбивался из темпа.
Я очень рассчитывал на "Циклокефирное масло", поскольку я как-то всякий раз пролетал мимо него и давно хочу попробовать кефир, - но наши сегодняшние танцмейстеры решили, что три контрданса подряд - это слишком, и внесли "Польку пьяного матроса". Я привык, что слово "полька" обычно означает нечто несложное, как Полька-тройка и Лесная полька, - но тут нужно было освоить полечные шаги с разворотами и прыжками. А это отнюдь не то, что можно с нуля срисовать и сразу пойти прыгать под музыку. Тем паче быструю музыку - Buy the Captain Rum от Abney Park. С постоянной сменой направлений, вообще без возможности между фигурами выдохнуть и осознать себя в пространстве. Я чувствовал себя полнейшей деревянной колодой, которую героический Амарт как-то ворочал. ИМХО, не тот танец, который стоит вносить на новичков: тут сначала бы др@чить технику, медленно и упорно, чтобы синхронизироваться, пока этот полечный шаг от зубов не начнёт отскакивать, - и только потом идти танцевать. Так что уж лучше бы это был третий контрданс - там хотя бы техника шагов не требуется.
Выдохнув после польки (интересно, будут ли меня ненавидеть пятки после всех экстренных торможений на поворотах на скользком полу?..), выучили вальс "Прогулка". Да, больше вальсов богам вальсов Он действительно красивый, несложный (дома я показал его Птахе по памяти, кажется даже не напутав в схеме), сплошной кайф таким вальсом прогуляться, особенно по мере того, как последовательность фигур становится привычной. Хочу-у вальсовый вечер со всеми фигурниками и с вальсовыми контрдансами... А напоследок станцевали бесконечную, но задорную Лесную польку - и время внезапно перевалило на десятый час.
А потом шли до метро (когда разгорячённости после танцев хватает на всю дорогу не застёгивая куртки, тот самый морозный воздух особенно вкусен), и ехали по БКЛ. Спасибо за танцкласс всем причастным, и Амарту неизменно спасибо за компанию!
Завтра мелкоигра, удачи нам. Честно говоря - даже рад, что следующие выходные у меня свободны: будет шанс дописать отчёт с Самайна и написать ещё два

@темы: moments of life, я и бал, friendship is magic

Ещё один деньрожденный перекрёсток, теперь банановый муркокнутый
С тех самых пор, как Софийка впервые заговорила о небольшой игре на день рождения, я сидел скрестив когти, поскольку мало в какой сеттинг я мечтал вернуться так же сильно, как в Мелнибонэ (пожалуй, с этим сравнима только моя тяга в Нуменор). Ночь Великой Истины была словно вечность назад - весной 21-го, - и в то же время словно вчера. И вот я снова заявляюсь Симорил, теперь уже императрицей, и снова заворачиваю Элрика в ковёр Массы стекла не хотелось - его в каноне и так хватает, - так что Симорил и Элрик приходили из AU-постканона прежней игры. Я был готов к тому, чтобы кто-то (пусть даже и влияние самой Башни) рассказал Симорил о том, что было в каноне, и даже хотел этого, - но Слорм, похоже, был/а скорее из версии французских комиксов (от которых у меня есть только первый том) с захватившей власть Симорил. И это также было интересно.
Я ожидал, что будет просто пьянка в дурацком, а потом появились правила и даже небольшая вводная. И, с одной стороны, из-за спасения мира было поговорить некогда (в том числе с Элриком, блин)), - а с другой, такие персонажи всё равно не стали бы сидеть сложа руки, а пытались бы найти выход из Башни. Также перед игрой я немного опасался отсутствия сетки - я не знал, из каких канонов персонажи придут на этот перекрёсток и удастся ли найти с ними общий язык (тот же сеттинг Сверхов матчился бы с Муркоком довольно специфически), - но в тесном кругу Вечных Воителей и присных Симорил вообще не заметила ни Вархаммер (какие-то последователи Хаоса - знакомо)), ни Мастера (ну называет себя Повелителем Времени - видать, чародей какой-то)), а вампирше просто не удивилась

О доигровомУтром той далёкой субботы перед балом я загрузил в рюкзак платье, оставшийся в доме после выезда Птахи на игру парик (кажется тот же, что был на Яньли), дженгу для моделирования шатания Башни и бутылку мандариновки на общий стол. Взял пива (сложный выбор, когда в Винлабе есть одновременно и Лiдскае, и Кер Сари)), поймал Амарта на Парке Победы, и мы поехали на Волжскую. Прибыли в театр в числе первых - помимо мастера, на месте была только Джулс, - и гримёрка была в полном нашем распоряжении. Впрочем, для меня влезть в платье Симорил - всё ещё дело считанных минут. Амарт не забыл прихватить нам парные кольца Я тоже о них помнил, конечно, но не стал дёргать Амарта во время сборов. И, конечно, что-то мы должны были не взять (это верная примета хорошей игры, кажется): Амарт оставил дома синий плащ, а я... открывашку для бутылок. К счастью, у Амарта открывашка нашлась. И поскольку только мы владели сим артефактом, на наши бутылки Кер Сари никто не покушался
Постепенно собирались игроки, и я нашёл прямые руки, натянувшие мне парик на хвост (ура, хвост дорос до того, чтобы его можно было обернуть вокруг резинки, и парик держался на этом и не сползал вообще без всяких шпилек, ничоси!)). Перед игрой оказалось, что Штирлицу Элрику требуется вспомнить всё события "Жемчужной башни", и Амарт сел ответственно перечитывать начало книжки из онлайна, ну и я присоседился. Успели пробежать глазами главы три, и ещё пару бы успели после парада, пока настраивали звук. Этот вбоквел я читал давно, и когда перед прошлой игрой тырил у Амарта бумажные книжки - именно эту не перечитывал. И как же снова накрыло ностальгией и хочется читать дальше Какой-то иррациональной магической притягательностью обладает этот канон. Просто погружаешься в мир, который достаточно далеко отстоит от сходства с нашим миром (в сравнении с Мелнибонэ и Молодыми королевствами Толкин - реализм, а ГП - вообще Банальность в фейском смысле)), но при этом не приближается к совсем уж сюрреалистическому сну разума, обладая внутренней логикой. В общем, как вы наверняка уже догадались, признаваться в любви к Муркоку я могу долго. Хотя краткое содержание книжки, как обычно, - "Элрик находит приключения на свою... голову, ОБВМ и очередную женщину", и любим мы его именно за это
И, дождавшись последних запаздывающих игроков, мы стартовали. На игре мне было вообще не до еды (сиречь я вообще не замечал её отсутствия)) и даже почти не до пива (хотя пафосный кубок Симорил вручила своему супругу и императору, и периодически бегала с бутылкой)). Местная кошечка появлялась, в основном, пока нас на полигоне ещё было трое, и всячески требовала любви - мявкала и запрыгивала на высоту глаз человеков (впрочем, подозреваю, что когда и если её стерилизуют - поскольку, опять же, об этом с очевидностью никто не позаботился, - её ласковость поумерится). И её, судя по объявлению, зовут Фера - совсем как всех тех оборотней, которые не гару Продолжаю с трудом прокидывать волю, да.

Симорил. Отчёт отперсонажный. Неизбежны неточностиКонечно, я не рассчитывала на то, что Элрик надолго задержится в Имррире. Прошёл год, за который он заложил основы будущих перемен - к вящему неудовольствию консерваторов и энтузиазму молодых, нуждавшихся в возможностях приложения их энергии, - и Элрика вновь начали мучить сомнения. А я не могла его удерживать. И как бы мне ни хотелось однажды отправиться в путешествие вместе с ним - Мелнибонэ ещё недостаточно привыкла к новому императору, чтобы оставлять Рубиновый трон без присмотра. Мне пришлось остаться - и править, поддерживая власть Элрика в его отсутствие вместе с Дайвимом Тваром. В этот раз, когда Йиркун был мёртв, я отпускала Элрика с лёгким сердцем - и всё равно не могла не беспокоиться за него. Против всех опасностей мира у него был Буреносец, - но кто защитит Элрика от него самого, если он даже при смерти не позволит мечу выпить невинную душу и наделить его силой?..
Элрик направлялся на поиски Вечного города, Танелорна, и своего друга Ракхира. Шли месяцы разлуки, и пусть кто-то может сказать, что месяцы ничего не значат в сравнении со столетиями, которые мы сможем провести вместе, - даже несколько дней без Элрика были для меня невыносимы. Меня мучили дурные предчувствия и кошмары: когда я больше не могла разделять с Элриком и явь, и сны на двоих, я чувствовала с особенной остротой, что мы оба - рабы Ариоха и игрушки Судьбы, и она не оставит нас наслаждаться покоем. Я постоянно слышала зов Меча Скорби - он жаждал новых жертв, но после смерти Йиркуна мне было нечего ему предложить: я более никого не ненавидела столь же сильно. Если бы только я была рядом с Элриком и знала, кто желает причинить ему боль, - о, его врагов я убивала бы с наслаждением!..
Я часто гуляла по берегу моря, куда мы с Элриком с юности любили убегать из города и наслаждаться там единением с ветром, волнами и солнцем. Теперь же в один из таких дней я, оставив свиту позади, стояла у спокойной морской глади, когда вдруг поднялся ветер, и я почувствовала порыв войти в воду, которому не могла сопротивляться. Я ступала в море, словно приглашающее меня, до тех пор, пока не погрузилась с головой, и меня обступили водные духи, слуги Страаши. Шелест их голосов был похож на шум прибоя, но я разобрала несколько слов: "Жди Исчезающую Башню. Найди Элрика. Ты должна остановить это". Затем с сопровождавших меня воинов, замерших на берегу в оцепенении, спало наваждение, и они вытащили меня из воды, не дав дослушать. Впрочем, едва ли духи хотели ещё что-то сказать.
Страаша был другом Элрика, один раз уже спасшим ему жизнь, и его посланию я не могла не поверить. О чём бы он ни предупреждал, и что бы ни угрожало Элрику - я без сомнений и раздумий пришла бы на помощь, для этого мне достаточно было лишь услышать имя Элрика. И как нелегко было просто ждать!.. Я каждый день с того дня отправлялась к морю, боясь пропустить появление того, что было названо Башней, и велела всем стражам следить за окрестностями Имррира, не зная, как выглядит эта Башня и чего именно мы ждём. И вот, наконец, в один день Башня возникла передо мной прямо из воздуха на берегу моря. Её очертания были настолько зыбкими, что я понимала: она вот-вот вновь исчезнет. И я бросилась к ней, оставив свиту позади.
Я была уверена, что осталась одна, когда тяжёлые двери Башни, сперва приветливо распахнувшиеся передо мной, захлопнулись за моей спиной. Меч Скорби, который я всегда держала при себе, в это мгновение исчез. Передо мной был короткий полутёмный коридор, и я пошла вперёд, к ещё одной открытой двери. Войдя в зал, я увидела перед собой небольшую толпу, замершую, как немая сцена в театральном представлении. Все стояли друг перед другом с оружием на изготовку, но никто не решался сделать первый шаг и атаковать, не понимая расстановки сил. Сперва мой взгляд упал на Дайвим Слорм, у которой почему-то был Меч Скорби в руках, - словно она не отстала от меня вместе с остальной свитой, а попала сюда прежде меня. Затем я скользнула взглядом по сторонам... и увидела Элрика, также вынувшего из ножен Буреносца.
- Слорм?.. Элрик!..
Я устремилась к нему, не обращая внимания на всё оружие в этом зале, - я не чувствовала для себя угрозы: все незнакомые мне воины были так сосредоточены друг на друге, что меня для них будто и не существовало, как и их для меня. Я пробежала мимо них и встала рядом с Элриком.
- Симорил!.. Что ты делаешь здесь?
- Полагаю, то же, что и ты: я просто пришла сюда.
- Меня занесло сюда вихрем. Почему у неё Меч Скорби?.. - Элрик, возможно, только теперь заметил Дайвим Слорм. А вид у неё был неважный, словно с неё содрали придворное платье и обрядили в какие-то мрачные человеческие обноски.
- Когда я входила сюда, он был при мне. - я шагнула вперёд, к Слорм, и протянула руку: - Слорм, мой меч.
Но вместо того, чтобы почтительно вложить рукоять в мою ладонь, Слорм отшатнулась, как от змеи, и Меч Скорби в её руке опасно дёрнулся, словно защищаясь.
- Почему ты с ним?!.. - воскликнула Слорм. Она явно была не в себе.
- Потому что он мой супруг, - я не знала, удивляться или гневаться. - И твой император. Отдай мне мой меч, Слорм, - повторила я более настойчиво, но Слорм будто не слышала меня.
- Но ты ведь изгнала его!
- Нет, я его не изгоняла.
- И кстати, ты мертва.
- Как видишь, я жива, - возразила я, усмехнувшись. Это начинало смешить.
- Но я помню, что ты умерла! И наш мир разрушен!
Теперь уже Элрик взглянул на меня вопросительно:
- Но когда я уходил...
- С Мелнибонэ и Имрриром всё в порядке, - я успокаивающе прикоснулась к его плечу. - По крайней мере, было несколько минут назад, когда уходила я. В твоё отсутствие не случилось ничего плохого и ничего не изменилось. Это были мирные месяцы.
- Но моего мира больше нет! - воскликнула Слорм. - И это он его разрушил!
- Я ничего не разрушал, - покачал головой Элрик, которого она по-прежнему не называла по имени, словно сами эти звуки были ей отвратительны.
- Мне кажется, Слорм помнит не то же самое, что помним мы, - предположила я. - Она могла прийти из другого пласта реальности.
Тут нашу беседу прервали, поскольку у одного из вооружённых гостей лопнуло терпение - он потряс огромным варварским клинком из какого-то чёрного металла с золотыми прожилками и поинтересовался:
- Так мы будем драться или нет?..
На шее обладателя меча я увидела символ Хаоса - металлическую подвеску, такую же примитивно-грубую, как и всё в его обличье. Меч Скорби хищно вскинулся ему навстречу.
- Не советую вам драться с этой штукой, - предупредила я. - Он пожирает души.
- А у меня нет души! - расхохотался служитель Хаоса.
- Что ж, в таком случае вы просто отделаетесь... лишней дыркой в теле, - я пожала плечами. Однако драки так и не началось.
- Может, мы отойдём и поговорим? - предложила Слорм.
- Да, хорошая идея, - согласилась я. - Лучше, чем ввязываться в драки.
Никто не препятствовал нам, когда мы втроём ушли вглубь зала, где за пыльной занавесью было не так шумно и нам не могли помешать.
- Давайте расскажем друг другу наши версии реальности. Можем начать с тебя, - предложила я Слорм.
- Версии реальности?..
- Миров бесконечное множество, - сказал Элрик. - Реальность ветвится, как дерево, и каждая новая ветвь чем-то отличается от соседней.
- Да, мы все об этом читали, - добавила я.
- В моём мире она захватила власть и изгнала тебя, - сообщила Элрику Слорм. - А ты собрал пиратский флот, вернулся и разрушил Имррир. Ты убил её и сказал, что так было нужно. А потом весь мир разрушился, и я остался один!..
- Да уж, каких только кривых отражений нашей реальности не бывает, - пробормотала я.
- Может, это ваша реальность - отражение нашей, - проворчала Слорм. - И в вашей реальности меня тоже превратили в женщину?
- Да, - кивнула я. - Ты была в моей свите, когда я попала сюда.
- И в нашем мире она убила Йиркуна, я вернулся, и мы стали править Мелнибонэ как император и императрица, - Элрик взял на себя краткий пересказ последних событий.
- Кстати, у нас Йиркун тоже умер, - заметила Слорм. - Хоть что-то хорошее есть во всех мирах. Но, может, моя реальность - это ваше будущее, и у вас всё это просто ещё не произошло?
- Нет. Не может быть таких обстоятельств, при которых я изгнала бы Элрика, - возразила я.
- Не зарекайся, - тут же сказал Элрик. - Мы не знаем, что будет завтра.
- Да, я не знаю, что будет завтра. Но что я знаю точно, так это то, что я никогда не изгоню тебя.
Уж лучше я уйду вместе с ним, если Элрик решит, что ему больше не нужна Мелнибонэ. Захочет быть простым бродягой - пусть: я предпочту быть женой бродяги, а не одинокой императрицей.
- Обстоятельства могут сложиться по-разному, и не так, как мы хотим. Что если перед тобой встанет выбор между мной и сохранением мира?..
- Я выберу тебя.
Элрик не был бы Элриком, если бы не сомневался: в себе, в окружающих, в чужом отношении к нему... на последнее я уже с детства привыкла не обижаться. Я смогу говорить ему о том, что люблю его, до тех пор, пока он не поверит. Но вот он вновь вернулся (точнее, нашёлся), а я не могу даже обнять и поцеловать его, не говоря уж о том, чтобы прижаться всем телом, ощутить и его тепло, и его новые шрамы... Не время и не место. И главное, что он жив и цел.
- А как ты попала сюда? - спросил он Слорм.
- Меня просто затянуло.
- Ты что-нибудь знаешь об этом месте?
- Нет, ничего.
- И я ничего не знаю, - добавила я. - Слуги Страаши сказали мне: "Дождись Исчезающую Башню. Найди Элрика. Останови это". Но "это" - что?..
Впрочем, Элрика, похоже, не слишком интересовало, как и почему я пришла сюда. Его взгляд уже был устремлён куда-то вдаль, то есть в противоположную глубь зала.
- Я явился сюда из-под стен Танелорна, к которому приближаются орды Хаоса. И мне было дано пророчество, - произнёс он. - О том, что я должен найти Джерри Корнелла, и он поможет мне.
Ни я, ни Слорм понятия не имели ни о каком Джерри Корнелле.
- Если он здесь, то как мы его найдём? Будем спрашивать у всех?.. - предположила я.
Мы вернулись в центр зала, где собравшиеся больше не собирались драться, а обсуждали, стоя у окна, как и откуда они попали в Башню. Они спрашивали друг друга, какой сейчас год.
- Похоже, все прибыли сюда из разных времён и разных миров, - заметила я. И ответила бородачу, намеревавшемуся задать мне всё тот же вопрос о точке отчёта времён: - В разных мирах разное летоисчисление.
Женщина в странном доспехе поверх мужской одежды, вооружённая и вовсе чем-то похожим на плотницкий инструмент и сказавшая, что в её мире сейчас две тысячи какой-то год, вдруг радостно сообщила, увидев Элрика:
- А я тебя знаю!
Я вопросительно взглянула на Элрика, но тот, похоже, не разделял этой радости:
- Я тебя не помню.
- Ну как же! Ты пришёл ко мне на кухню, жаловался на жизнь, я тебя чаем напоила... А ты печеньки ел и говорил, что нужно найти Танелорн...
- Ты знаешь про Танелорн?
- Конечно. Ты же сам мне про него рассказал.
- Танелорну угрожают орды Хаоса. Я должен найти Джерри Корнелла. Это не ты?
- Нет, это не я... Но откуда эти орды Хаоса взялись?
- Хаос давно мечтает разрушить Танелорн, - пожал плечами Элрик. - Должно быть, чародеи помогли силам Хаоса прорваться в наш мир.
- Доигрались, - проворчала я. Заключать договоры с Хаосом издревле имели право лишь мелнибонэйцы. Люди, занявшись колдовством и бездумно расточая свою силу, нарушили равновесие, и теперь это почему-то было нашей проблемой.
Я спросила у женщины её имя, но она не стала отвечать, и все так и называли её "женщиной в бронежилете". А заявляться на кухню к каким-то простолюдинам, которые, видимо, ели там же, где готовили, - тоже вполне в духе Элрика.
Мы также выглянули в окно - за ним до горизонта простирались тёмные воды океана, но не те, что окружали Остров Драконов. Эти воды дышали смертью, и в клочьях пены виднелись осклизлые обломки не то зданий, не то кораблей. Казалось, здесь не то ушло под воду целое поселение, не то потерпел крушение целый флот. Так или иначе, в этом море произошла какая-то катастрофа.
- Господа, - Элрик обратился к остальной толпе вежливо, но решительно, так что все сразу замолчали и обернулись к нему. - Кто-нибудь из вас знает Джерри Корнелла?
После краткой паузы кто-то неуверенно откликнулся:
- Да, кажется, это я.
Перед нами возник тип в красно-синих бедняцких одеждах.
- Твоё имя Джерри Корнелл? - уточнил Элрик.
- Да, это одно из моих имён. Четырнадцатое, кажется. Джеремайя Коналиус.
- Мне было дано пророчество о том, что ты поможешь мне защитить Танелорн.
- Танелорн? Так он ведь давно разрушен.
- Как - разрушен?!.. Там, откуда я пришёл, к Танелорну приближались силы Хаоса, но он был за моей спиной цел и невредим.
- В моём мире настали времена, которые мы называем концом времён. Мир устал и постепенно разрушается, нас осталось немного на его обломках, и мы развлекаемся как можем.
- А Танелорн? Его разрушили силы Хаоса?
- Я думаю, он разрушился просто от времени. В любом случае там сейчас одни руины. И археологические раскопки.
В зал вошёл человек в чёрном плаще и высокой чёрной шляпе, и Джерри Корнелл переключился на него, потеряв к нам интерес.
- Вот уж не думал, что человек, который должен мне помочь, окажется...
- Шутом? - подсказала я Элрику с усмешкой. Мне подумалось, что последние люди в конце времён могли попросту сойти с ума, и этот человек говорил первое, что приходило ему в голову. - Если только он сказал нам правду. Он ведь мог и соврать.
- И его имя - не Джерри, - заметила женщина-в-бронежилете. - А как он сказал?..
- Джеремайя, - подсказала я.
- И как Танелорн может быть разрушен? Ведь это Вечный город.
- Вот и я всегда думала, что этот город находится вне времени и пространства, - согласилась я с ней.
- Но если он не Джерри Корнелл, то кто тогда?.. - сказал Элрик в недоумении.
- А в пророчестве ничего не было сказано о том, что именно он должен сделать?
- Нет. Это же пророчество! Ты знаешь, они всегда туманны.
- О да.
Тем временем человек в чёрном плаще, устав от приставаний чудака Джеремайи, взмахнул рукой, и тот превратился в крупного кота. Ничего себе, какое могущественное чародейство!..
- Таким он мне даже больше нравится, - признала я.
Похоже, человек в плаще был хозяином или хранителем Башни, так что он был вправе утихомирить того, кто ему досаждал. Он указал на стоявшую на низком столе башенку, сложенную из деревянных кирпичей, и предупредил, что если она рухнет, то Башня рухнет также. Пришлось следить за тем, чтобы кот не подобрался к башенке, а то он пытался дотянуться до неё лапой и уронил несколько деревянных плашек.
- Как вы сказали, Джерри Корнелл? - к нам вдруг подошёл человек в невзрачном сером костюме и очках. - Это я.
- О, как замечательно, что ты сам нас нашёл, - порадовалась я. Элрик и ему сообщил о пророчестве.
- Ни о каком пророчестве я не знаю, - нахмурился настоящий Джерри Корнелл.
- А как ты сюда попал?
- Я искал свою шляпу.
- Шляпу?!..
- Ну да. Я потерял свою шляпу и думал, что найду её здесь.
Кот подошёл к нам, начал бодаться и, как собака, отбегать и подбегать снова.
- Кажется, он хочет нам что-то показать, - заметила я.
- Да, он хочет, чтобы мы пошли за ним, - согласился Джерри.
Мы последовали за котом к дальней стене зала, загромождённой старой мебелью, где тот в самом деле указал на пару старых шляп.
- Это не мои, - вздохнул Джерри. - Моя шляпа лазурного цвета, с золотой окантовкой.
- Что ж, увидим - узнаем, - подытожила я, выбираясь назад из завалов по узкому проходу. - Здесь много всякого хлама.
Я предлагала осмотреться, поскольку в Башне наверняка было больше одного зала, и хозяин куда-то уходил, - но моя идея не встретила сочувствия. Пейзаж за окном сменился вновь, и все столпились у него так, что за их спинами мне ничего не было видно. Говорили, что там зелёный луг, и Элрик сказал, что это похоже на место, где он вошёл в Башню. Вихрь принёс его туда, он столкнулся с рыцарем, который также находился сейчас в Башне, и... просто вошёл. Как это похоже на Элрика!.. А рыцарь утверждал, что думал найти в Башне ночлег.
Под шумок кот почти разрушил деревянную башню, и кто-то начал пытаться отстроить её заново. И я, и женщина-в-бронежилете говорили, что если хозяин запретил трогать башню, значит, её нельзя не только разрушать, но и перестраивать, - но разве нас кто-нибудь слушал?.. Они хотели изобразить деревянными плашками выход из башни, но это ни к чему не привело. Хозяин лишь взглянул на это и обратил кота в каменную статую - он так и замер с протянутой лапой. Кто-то оттащил каменного кота за занавеси в глубь зала.
- Неплохо украшает интерьер, - одобрила я. - А то здесь... пустовато.
Похоже, превращение в животных удавалось хозяину лучше всего: спутник драчливого служителя Хаоса превратился в птицу.
А после зелёного луга окно показало руины причудливой архитектуры, тревожно напомнившей мелнибонэйскую. Некоторые здания частично устояли, но не было видно ни одной живой души.
- А как вон та башня стоит на таком тонком шпиле, как перевёрнутая?.. - недоумевал кто-то, глядя в окно рядом со мной.
- Это вы ещё не бывали в Имррире...
И, наконец, за окном разверзлась чёрная, непроглядная пустота. Туда нам уж точно было не надо. Впрочем, даже если бы мы увидели то место, откуда пришли, - окно было слишком высоко и к тому же зарешёчено, и между прутьями решётки пролезла бы только крыса. Как мы уже поняли по смене видов и по обмолвкам хозяина, Башня свободно перемещалась между мирами, появляясь то там, то здесь и вновь исчезая, и мы не могли из неё выйти. Пока не могли. Также ни я, ни Элрик не слышали духов, которые могли бы нам отозваться, - лишь голос Меча Скорби, остававшегося в руках Слорм, я слышала по-прежнему.
Джерри предложил поговорить с хозяином, который уж наверняка знал об этом месте больше других, и уверенно устремился по коридору. Элрик последовал за ним, а я старалась не отставать: я больше не собиралась упускать его из виду. Я уже тогда понимала, что куда бы ни открылись двери Башни - я не вернусь в Имррир одна, я последую за Элриком защищать его Танелорн, его мечту, которую он сумел отыскать. А Мелнибонэ подождёт. Если Танелорн, не принадлежащий ни Хаосу, ни Порядку, будет разрушен, с этого может начаться разрушение всего нашего мира, и тогда будет уже не важно, кто там сидит на Рубиновом троне.
- Быть может, хозяину лучше не досаждать? - предложила я Элрику. - Конечно, я буду любить тебя и в виде гадюки, но всё же таким ты мне больше нравишься.
Но в коридоре мы наткнулись на странную картину: Слорм стояла на коленях на полу, сжимая подрагивающий Меч Скорби, а хозяин Башни, склонившись к ней, удерживал ладонями её голову, словно зажимая ей уши, и вкрадчивым голосом говорил, что здесь не Мелнибонэ и здесь нет других богов (видимо, кроме него). И хотя на первый взгляд это выглядело так, словно он имел что-то против мелнибонэйцев лично, - мне не показалось, чтобы он причинял боль Слорм: больше это было похоже на то, что он её успокаивал, и вполне успешно.
- Зачем вы её мучаете?!.. - кто-то из женщин появилась на шум.
- Думаю, он, скорее, помогает ей преодолеть зов Меча, - пояснила я.
- Что здесь произошло?.. - спросил Элрик.
- Она пыталась убить меня этим мечом.
- Этот меч всё время хочет кого-то убить, - вздохнула я, примирительно шагнув между Слорм и хозяином. Но, к счастью, он явно не нуждался в извинениях.
- Пусть лучше он будет у вас, - решила Слорм наконец, протягивая мне Меч Скорби.
- Ты сможешь с ним справиться? - Элрик взглянул на меня с тревогой.
- Да. Я уже научилась находить с ним общий язык.
- В последнее время он был беспокоен, - предупредила Слорм.
- Со мной в последние месяцы он тоже был голоден.
Пройдя следом за Джерри запутанными коридорами Башни, мы втроём оказались в другом зале, поменьше, где были накрыты столы с угощением и напитками в кувшинах и бутылках. Яства выглядели скромными, но свежими - как если бы Башня недавно пополнила свои запасы.
- Почему бы нам не выпить, пока мы ждём хозяина? - предложила я.
- А оно не отравлено?.. - с опаской возразила Слорм.
- Не думаю. Все эти люди едят и пьют, и с ними ничего не сталось. - к тому же, следует постараться, чтобы отравить мелнибонэйца: мы слишком привычны к различным снадобьям, зельям и наркотикам, которые не выдержал бы обычный человек.
Я подошла к столу, выбрала самый красивый кубок и, наполнив, отдала его Элрику.
- А это что за пафосный тип? - послышался женский голос.
- Ты говоришь об императоре Мелнибонэ, - предостерегла я.
Как раз вовремя появился хозяин, и Элрик подошёл к нему, чтобы расспросить. Едва ли это было тайной, так что я решила присоединиться - мне тоже было любопытно послушать, хоть хранитель Башни и имел обыкновение отвечать "Может, да, а может, и нет".
- А ты - его хвостик? - всё тот же надоедливый женский голос.
- А я - его супруга и императрица.
- Значит, оба пафосные... - донеслось до меня, когда я уже её не слушала.
И пока Элрик спрашивал, хозяин Башни туманно отвечал, а я вслушивалась в его негромкий голос, стараясь выловить крупицы утверждений в океане неопределённости, - собравшиеся у стола женщины продолжали громко болтать позади нас, изрядно мешая беседе. Нет ничего удивительного в том, что люди из варварских стран не имеют представления не то что о почтительности, но хотя бы об уважении и вежливости, - но зачем Слорм отвечала им и говорила с ними?..
Из слов хозяина Башни - он называл себя Бенедикт - мы поняли то, что Башня отчасти следовала желаниям тех, кто в неё попадал, отчасти - их предназначению, а отчасти - руководствовалась своими собственными прихотями, как всякое творение Хаоса (а в хаотической природе Башни я не сомневалась). Сам Бенедикт когда-то попал в Башню и, оставшись в ней, в какой-то мере исполнил свои желания и чаяния, - этими знаниями мы после разговора и поделились со Слорм.
- Он хотел могущества?..
- Быть может, он хотел покоя, - предположила я. - По крайней мере, здесь его ни Хаос, ни Порядок точно не достанут.
Также в Башне была старая служанка - она тихо сидела у стены возле стола, - по словам Бенедикта, она также когда-то пришла сюда и осталась. Кто же создал Башню и кому она принадлежала, или же не принадлежала никому и являлась самостоятельной сущностью, - оставалось неизвестным. То, что Башня прислушивалась к желаниям, несколько утешало: это могло означать, что рано или поздно она вновь возникнет там, где мы хотим быть, и откроет двери. Но что было делать до этого момента? Не хотелось просто сидеть и ждать.
Но Элрик хотя бы присел у стола - а он ведь наверняка устал с дороги, - а я опустилась рядом, опираясь о меч. Пусть здесь - не Рубиновый трон и даже не его ступени: мне всё равно, где сидеть у его ног. Между разговорами Элрик достал из поясной сумки флакончик с травяным настоем и сделал большой глоток, и я надеялась, что эта порция снадобья была не последней: я не догадалась взять его с собой, а Буреносцу нельзя было позволить убить кого бы то ни было в Башне. И даже не потому, что Элрик не желал жить за счёт чужих жизней, а потому, что это было бы невежливо по отношению к хозяину. Впрочем, Бенедикт был скорее хранителем или слугой Башни, нежели её хозяином, - но она всё равно наделяла его изрядным могуществом.
- Ты спрашивал, как ты разрушил мой мир, - заговорила Слорм, сев напротив Элрика.
- Мы не в ответе за то, как поступили наши отражения, - напомнила я. - Я также не помню и не знаю о том, что делала Симорил из твоего пласта реальности.
- Потому я и рассказываю, - возразила Симорил. - Элрик заключил сделку с Хаосом.
- Я заключил её давно, - заметил Элрик. - И давно принадлежу Ариоху.
- Но в этот раз ты встал перед выбором: или миром будет править Хаос, или мир будет разрушен. И угадай, что ты выбрал?.. И ты сам погиб, и весь мой мир погиб, ничего не осталось!..
- Я не знаю, что выбрал бы я, если бы мне пришлось выбирать, - проговорил Элрик. - А что выбрал бы ты? Жизнь под властью Хаоса?
- Я тоже не знаю. А чего хочет Хаос? Управлять миром?
- Нет, управление - это скорее к Порядку, - сказала я. - Хаос - это разрушение и бесконечные изменения.
- Тебе не понравилось, когда твоим сознанием овладел Чёрный Меч, - добавил Элрик. - А Хаос может изменять твоё тело и твоё сознание до неузнаваемости, пока твоя личность не исчезнет.
- Значит, это выбор без выбора? - догадалась Слорм. - И мир погиб бы в любом случае?
- Получается, что так.
- Для чего тогда кто-то служит Хаосу? - недоумевала Слорм. - Разве они хотят погибнуть? Или они хотят могущества?
- Есть множество причин, по которым можно выбрать Хаос, - заметила я. - И могущество - лишь одна из них. Можно служить Хаосу ради свободы.
- А чего в таком случае хочет Порядок? - спросил кто-то. Возможно, это была служанка Башни.
- Конечная цель Порядка - стазис, - ответила я. - Полное отсутствие изменений.
- И когда меня превратили в женщину, это тоже было влиянием Хаоса? - продолжала Слорм.
- Да. Это лишь немногое из того, что Хаос способен сделать.
- Вы говорили, что я был в вашей свите... может, в вашем мире я и платья ношу?
- Конечно.
- Фу!
- А что в этом плохого? - удивилась я. - Платья - это красиво.
- Когда вы носите платья, или ещё какая женщина, тогда это красиво...
- Я знаю достаточно мужчин, которым пойдёт платье, - возразила я, пожав плечами.
- Но волосы она обрезала, чтобы удобнее было сражаться, - с усмешкой вспоминал Элрик. - И она хотела стать моей наложницей, но я отправил её в библиотеку, изучать демонологию.
- Что? Наложницей? Фуу!
- Не очень-то вежливо, - заметила я. - У неё был хороший вкус - желать стать фавориткой императора.
- Я предпочитаю женщин, - заявила Слорм. - Хоть меня и превратили в женщину уже несколько лет назад, я всё ещё не могу с этим смириться.
- Я знаю достаточно женщин, которые родились женщинами, и им также нравятся женщины, - пожала плечами я. - Впрочем, большинство мелнибонэйцев не ограничиваются чем-то одним.
- А как же положение женщин в Мелнибонэ?!..
- А что с ним не так? - я удивилась ещё больше. - Ты можешь всё, если, конечно, ты не рабыня...
- Меня хотели выдать замуж за моего родного брата!
- Это не редкость для Мелнибонэ, - заметил Элрик.
- И зависит от того, какой брат, - усмехнулась я. Меня забавляло, что Слорм рассказывала мне, убившей Йиркуна, об отвращении к брату. И лишь позже я подумала о том, что в том, уже погибшем мире, откуда пришла Слорм, я могла не дать клятву Терхали защищать женщин от посягательств мужчин, пользующихся властью своего родства. Да и можно ли было назвать мной ту неизвестную мне императрицу, что изгнала Элрика?.. А Слорм и в нашем мире предлагал выйти за него замуж её сводный брат, Дайвим Мав. И она пока раздумывала об этом.
- Конечно, я благодарен своей матери за то, что она спасла меня, и иначе было невозможно, - продолжала Слорм. - Но в первые мгновения я подумал, что лучше бы я умер.
- Всегда лучше жить и добиваться того, чего хочешь, - сказала я.
Интересно, в том мире Слорм также спасали после того, как она призвала кого ни попадя, чтобы позлить Йиркуна?.. В двух настолько похожих ситуациях оказались две настолько разные личности. Впрочем, может, и к лучшему, что тот мир, где Симорил изгнала Элрика, а Слорм настолько боялась стать женщиной, более не существовал.
- Так или иначе, мой мир разрушен, и я не знаю, куда мне возвращаться, - подытожила Слорм.
- Я не могу позвать тебя пойти с нами, - ответила я. - В нашем мире уже есть одна Дайвим Слорм.
- Ты можешь остаться здесь, - предложил Элрик. - Здесь есть Бенедикт и служанка.
- И здесь частенько бывают гости, - добавила я. - Скучно не будет.
Также я слышала, как Слорм разговаривала с той женщиной из варварских земель о мужчинах, и та говорила о том, что сама создаёт своих птенцов.
- Вы говорите о рабах? - полюбопытствовала я.
- Нет.
- О големах? - предположил Элрик, более сведущий в людской магии.
- Нет, они не големы.
Я так и не узнала, что она имела в виду, но некоторое время спустя она начала присматриваться ко мне, как будто заигрывая, но весьма неумело:
- Какой тонкий стан... какая лебединая шейка... так бы и съела.
- Вы едите людей?
- Нет, я не ем людей. Но твою кровь попробовала бы с удовольствием.
- Угощать тебя своей кровью я не собираюсь, - усмехнулась я.
- Я чувствую здесь присутствие невидимого духа... если я выпью крови, я смогу призвать его и поговорить с ним.
Блефует или нет?.. Но в любом случае стоит запомнить: информация нам не помешает.
- Странно: я не слышу здесь духов, которые могли бы откликнуться мне. Мы узнали у хранителя Башни всё, что хотели, но если нам понадобится узнать что-то ещё - я обращусь к тебе.
А служитель Хаоса, тот, у кого не было души, говорил ей, что не может умереть, и, перерезав себе горло, упал перед ней навзничь на постамент, заливая его кровью.
Также говорили, что из Башни возможно выйти, пожертвовав нечто ценное.
- У меня с собой есть только Чёрный Меч. Но я бы, может, и хотела его оставить, да только он всегда останется со мной, - усмехнулась я.
- Скорее всего, речь не о чём-то материальном.
А что не материального есть у меня? Чувства? Память? Знания?.. Ну уж нет - всё это не достанется Башне. Только за жизнь Элрика я могла бы заплатить такой ценой.
Так мы и проводили бы время, если бы оба Чёрных Меча не ожили одновременно. Буреносец забился в руке Элрика как хищная птица, и хотя тот дважды велел клинку притихнуть, это не возымело результата. Я с трудом удерживала Меч Скорби обеими руками, а он тянулся вперёд, словно почуявший добычу пёс, и я понимала, что моих сил надолго не хватит. В конце концов мы последовали туда, куда рвались мечи, и я мысленно радовалась хотя бы тому, что они не вздумали сцепиться друг с другом. Мечи привели нас к служителю Хаоса - они явно жаждали поединка с его мечом.
- Вы хотите с ним драться?.. - женщина-в-бронежилете, Джерри и другие обступили нас, изрядно мешая. Я опасалась, что Меч Скорби, выйдя из повиновения, в любой момент сможет напасть на кого-нибудь из них.
- По крайней мере у него нет души, и он бессмертный, - ответила я.
- Но вы-то не бессмертные!..
- Нас двое, а он один. Только давайте сделаем это в менее узком месте, где нет риска кого-нибудь зацепить, - Меч явно стремился в тот зал, который мы покинули некоторое время назад.
- Я просто хотел собрать вас всех вместе!.. - послышался голос спутника служителя Хаоса. Насколько я успела понять, он был чем-то вроде сущности меча в человеческом обличье, поэтому, видимо, мог говорить с другими мечами. Но ведь он мог говорить и с людьми!..
- А почему нельзя было просто сказать нам об этом?!.. - но мой вопрос остался без ответа, поскольку мы всё же прошли в зал.
Нам предложили изобразить ритуал, скрестив два Чёрных Меча и ещё один меч, принадлежавший служителю Хаоса, дабы попробовать получить ключ от Башни. Ничего не произошло, но, по крайней мере, наши с Элриком мечи успокоились и уже не так рьяно требовали крови. И тут женщина-в-бронежилете начала говорить о том, что в каждом из отражений реальности есть Вечный Воитель, чьё предназначение - странствовать по миру и поддерживать Равновесие. И что Элрик - один из таких Вечных Воителей, к тому же единственный, кто встречал остальных, и что ему следует их вспомнить и собрать вместе. Я слушала об этом с грустью, почти физически ощущая пропасть, разверзшуюся между Элриком и мной. Я и прежде чувствовала, что он принадлежит миру, а не себе самому и уж тем паче не мне. Мир зовёт его - и он уходит, ищет, сражается... Любимая игрушка Судьбы. Глупо к ней ревновать.
Элрик пытался вспомнить. Он говорил о человеке в алом плаще с железной рукой, и о человеке с камнем во лбу, чьё имя было похоже на Хоук, и о темнокожем человеке, который помнил всё... Он так шатался от напряжения, что кто-то испугался, не упадёт ли он, и я, приложив ладонь к его спине, заверила, что смогу его поддержать. Но казалось, всё было тщетно: тех людей и те имена, что он называл, никто не знал. Женщина-в-бронежилете утверждала, что он должен вспоминать лучше, что ему следует узнать других Вечных Воителей среди находящихся здесь.
- Этого вам - недостаточно?!.. - возмутилась я. Элрик ничего не был им должен, ничего! И не был обязан тратить свои последние силы на их требования.
Женщина-в-бронежилете говорила, что у каждого Вечного Воителя есть предназначение, и спрашивала о предназначении у всех собравшихся. Она утверждала, что тот рыцарь, вместе с которым Элрик вошёл в Башню, тоже знает о Танелорне, поскольку в мире, откуда родом были он и она сама, Вечный город именовали Авалоном. Рыцарь, правда, от своего предназначения отнекивался, говоря, что всё, чего он желает, - это путешествовать по миру.
- Вечные Воители... а Повелитель Времени вам не подойдёт? - спросил бородач с деревянным посохом.
- Боюсь, что нет, - Элрик покачал головой.
Ещё один колдун, вероятно могущественный. Мне и слышать не доводилось о чарах, способных управлять временем, - а этот тип недавно упоминал о том, что построил некую машину, позволявшую ему путешествовать как в прошлое, так и в будущее. Когда Элрика ненадолго оставили в покое, я с грустной улыбкой сказала ему:
- Как многого я ещё о тебе не знаю...
- Это было на корабле, плывущем между мирами. Я не уверен, было ли это во сне или наяву, но тогда я и встретил их. Пришедших из разных миров.
- Чем-то похоже на это местечко, - заметила я.
- Да, но не совсем.
После того, как Элрик отсутствовал всего год, по его рассказам казалось, будто он странствовал несколько лет. Сколько раз он пересекал границы между мирами? Сколько раз путешествовал в грёзах, не различая, где сон, а где явь?.. Мелнибонэйцы могут на долгие годы уходить в грёзы, оставляя своё бренное тело на Ложе сна, - но Элрику словно удавалось проделывать это во плоти. И порой я задумывалась о том, а тот ли Элрик возвращается ко мне, что уходил. Но это было не так важно. Важнее то, что в этом мире я всегда буду ждать его и любить его.
- И снова я - игрушка высших сил, - произнёс Элрик с горечью. - Я должен сражаться в битве за Танелорн, и в ней я и погибну.
- Только попробуй, - пообещала я.
И пока я смотрела на поиски Вечных Воителей со стороны, ко мне подошёл Бенедикт. Подошёл близко, нависая из-за плеча, так что даже мог прикасаться кончиками пальцев к прядям моих волос. Но если в этом месте от него хоть что-то зависело, можно было позволить ему фамильярность.
- А чего хочешь ты?.. - прошептал он.
- Всего лишь вернуться в свой мир. Туда, откуда мы пришли.
Я здесь только ради Элрика. И если у каждого из гостей Башни есть предназначение - кто-то был героем, кто-то называл себя спутником героев, - то какое предназначение было у меня? Любить героя - это много или мало?..
- И что ты готова за это отдать?
- О, я уже слышала подобные речи, - усмехнулась я. - Я отвечу, но не раньше, чем ты скажешь, что тебе нужно и что ты можешь дать.
Мне вспомнились разговоры с Дартханом, также предлагавшим мне сделку на неизвестных условиях, - и я была почти уверена, что Бенедикт ему и в подмётки не годился, тогда как Дартхан был всего лишь шутом Ариоха. Что я могу отдать, если мне ничто не принадлежит, а я сама принадлежу Ариоху?.. Пусть Бенедикт, если пожелает, договаривается с ним.
Женщина-в-бронежилете собрала тех, кто, как она считала, были Вечными Воителями, просто не знающими или не помнящими об этом. Снова были ритуально скрещены мечи, каждый произнёс слова о том, ради чего живёт и сражается. Но ничего не произошло. Где-то закралась ошибка. И тут я услышала девичий голос:
- Отец?..
Перед Элриком - и, похоже, он был удивлён не меньше меня - стояла красивая девушка с белоснежными волосами. Она сказала, что её имя Оуна и что она - дочь Похитительницы Снов, той, что когда-то спасла Элрика от кошмаров. Она не унаследовала дар матери управлять снами, но может путешествовать по грёзам, и так попала в Башню. Вот только теперь она также не могла покинуть Башню, поскольку та перемещается между мирами слишком быстро, и тем паче не могла кого-либо взять с собой. Я стояла рядом, но не вмешивалась, позволяя Элрику поговорить с дочерью; с её матерью, по-видимому, всё было в порядке, и сама она явно не тяготилась тем, что выросла без отца. Я любовалась: у Элрика была по-настоящему красивая дочь. Конечно, с тех пор, как он покидал Мелнибонэ, не прошло достаточно времени, чтобы она успела вырасти, - но в грёзах время течёт иначе. А Слорм вдруг пригласила Оуну на танец.
- Её мать помогла тебе?.. - с улыбкой спросила я Элрика.
- Да.
- Значит, я ей благодарна.
И вдруг Элрик, словно отвечая не мне, а собственным мыслям, сказал:
- Я уже спрашивал тебя, что ты выберешь, если придётся выбирать, спасти мир или меня.
- А я уже ответила тебе. Я выберу тебя.
Почему он снова заговорил об этом, и именно сейчас? Ожидал, что моё мнение изменится после появления его дочери? Но разве мелнибонэйцы требуют друг от друга супружеской верности?.. Преданность сердца гораздо важнее, и не мешает свободе плоти. И как я могу осуждать женщин, которые его желают? Ведь Элрика невозможно не желать.
- Но почему?
- Миров много, а ты один. Для меня - один.
- А если вместе с гибелью мира погибнем мы оба?
- А если нет? Мы сможем найти какой-нибудь другой мир. Зачем мне мир без тебя?..
- Звучит эгоистично.
- Я мелнибонэйка, - засмеялась я. - Все мелнибонэйцы - эгоисты.
Затем Элрик, казалось, вернулся к воспоминаниям о Похитительнице Снов.
- Мы встретились в городе посреди пустыни. Когда-то он был частью обширной империи, но во время войны их чародеи совершили ошибку, и вся империя была погребена под толщей песков.
- Кажется, когда-то я читала в хрониках эту историю... об империи, которая осмелилась воевать с Мелнибонэ, и от неё осталась только бесплодная пустыня.
- И они даже не знают о том, что их империю погубила не Мелнибонэ, а глупость их собственных чародеев! Они перепутали всего одну руну в заклинании... Но от империи осталась одна столица. Город, полный сокровищ, Кварцхасаат.
- Да, точно, мне знакомо это название. Так, значит, ты и туда добрался в поисках Танелорна!..
Кварцхасаат считался немногим менее легендарным местом, нежели Танелорн, - многие сомневались в его существовании, поскольку пересечь пустыню живым и достичь его казалось невозможным.
- На самом деле всё началось в Надсокоре, городе воров, где я заключил сделку... с человеком, - произнёс Элрик с некоторым вызовом, словно ожидая, что я стану осуждать его за то, что он договаривается с людьми вместо того, чтобы приказывать им. Но это было его правом.
- Вот как, - улыбнулась я заинтересованно.
- Только так я мог получить противоядие.
Я собралась уже было спросить "Ты что, был отравлен?!..", но в этот момент нас отвлекли - к счастью для неизвестного отравителя, которому очень повезло, что я о нём не узнала.
Оуна сказала, что служитель Хаоса, с которым мы едва не подрались, может чувствовать Вечных Воителей, - и, увидев его, я решила просто у него спросить.
- Скажи нам, жрец...
- Я не жрец.
- Но ты служишь Хаосу. И говорят, ты можешь чувствовать Вечных Воителей.
- Да, могу.
- Он - Вечный Воитель? - я кивнула на стоящего рядом; кажется, это был Джеремайя.
- Нет.
- Вот это мы и хотели узнать.
Как всё было просто! А было бы ещё проще, если бы застрявшие в Башне сами предлагали свою помощь. Впрочем, у меня ведь оставалось про запас предложение той женщины, что пила кровь. Я сказала Элрику и Джерри, что могу обратиться к этой женщине, чтобы она призвала местного духа, - пусть только они чётко сформулируют вопрос на случай, если можно будет задать только один. Они решили попросить помочь Элрику вспомнить, или же указать на Вечных Воителей. И я, не откладывая, направилась на поиски этой ведьмы, надеясь успеть прежде, чем Элрик сочтёт это плохой идеей. Сначала она велела мне подождать двадцать минут, поскольку она только что закончила другое прорицание, - но на деле дала мне знак раньше, чем они истекли.
- Значит, мне нужно напоить тебя своей кровью? Тогда нам понадобится какой-нибудь сосуд и нож, - я окинула взглядом зал с угощениями.
- Зачем? Мне больше нравится твоя лебединая шейка.
Я представила себя с рваной раной на шее, и мне это не понравилось. К тому же в укусе в шею было что-то интимное, и мне это не нравилось также. Мы с этой женщиной не были настолько близки.
- Нет. Я лучше возьму бокал.
- Ещё я могу пить из запястья. Не волнуйся, всё сразу заживёт, и следа не останется.
- Что ж, если из запястья и если заживёт... я согласна. Нам нужно найти укромное местечко?
Того, что ведьма войдёт во вкус и захочет выпить больше, чем нужно, я не боялась: мне казалось, что я смогу с ней справиться при необходимости.
- Только сначала спросим разрешения у твоего мужа.
- Не думаю, что он будет против простого ритуала, - усмехнулась я.
Мы подошли к Элрику - ведьма шла впереди, я следовала за ней, - и она спросила:
- Вы разрешаете мне немножко укусить вашу жену?
Формулировка не самая удачная, но она хотя бы научилась почтительности.
- Нужно немного крови для прорицания, - тут же уточнила я.
- Возьми мою, - я почти не сомневалась, что Элрик так скажет, даже если речь шла о сущем пустяке. А когда скажет, уже не отступится. И всё же не могла не напомнить:
- Мне не жалко отдать немного, а ты и так уже потратил много сил...
Но Элрик решительно отодвинул меня к себе за спину - конечно, он был сильнее меня в тот момент, но я и так не собиралась с ним спорить, - и поднял вытянутую руку, словно в пасть дракона её собирался вложить. Я смотрела, как ведьма припала губами к просвечивающим на белом запястье венам, и её клыки явственно заострились, прокалывая кожу... Вдруг, после пары глотков, её тело скрутило судорогой, и она застонала. При этом она не отрывалась от запястья Элрика, но когда я подумала, не пора ли их разнимать, пока жажда не превратила её в чудовище или же пока она не отравилась мелнибонэйской кровью, несомненно отличающейся от человеческой, - тогда она всё же отпрыгнула, с окровавленными губами, и глухо прошипела:
- Посох!.. Нужен посох!..
- Посох?.. - бородатый Повелитель Времени поднял свою резную деревянную палку.
- Нет!.. - выкрикнула ведьма. - Рунный посох! Найдите его, он здесь!..
На этом она постепенно успокоилась. Это не было ответом на наш вопрос, но, по крайней мере, теперь мы знали, какой именно ключ мы ищем.
- Ты в порядке?.. - я взглянула на Элрика. Он держал ладонь на прокушенном запястье, но, похоже, прорицательница не соврала: кровь в самом деле уже остановилась, ранки были не видны.
- Для многих ритуалов требуется кровь, - он пожал плечами.
Значит, нам следовало искать посох?.. Но простой осмотр закоулков Башни ничего нам не дал: коридоры и лестницы упирались в тупики. Элрик вынул Буреносец из ножен: рунный меч мог почувствовать рунный посох, своего собрата. И когда Элрик прошёл с Буреносцем по коридору, тот ожил в его руках перед запертой дверью: по-видимому, рунный посох служил Порядку, и само его присутствие в Башне приводило Чёрный Меч в ярость. И мне не приходило в голову идеи лучше, нежели обратиться к хранителю Башни. Если он потребует что-то взамен - так тому и быть, но пусть скажет, что именно.
- Скажите, нет ли в вашей Башне рунного посоха?.. Он бы весьма нам пригодился.
- Может, есть, а может, и нет, - по своему обыкновению медленно ответил Бенедикт.
- Тогда, быть может, вы покажете нам его? Мы можем об этом договориться.
Бенедикт пошёл по коридору, я за ним, и на этот раз Элрик последовал за мной. Хранитель Башни направлялся к той самой двери, на которую указал Буреносец и за которой сам Бенедикт часто исчезал - и откуда появлялся, в том числе тогда, когда Слорм напала на него с Мечом Скорби; я не сомневалась, что за этой дверью находятся его покои - и, вероятно, сокровищница со всеми действительно ценными вещами, принадлежавшими когда-то тем, кто попадал сюда. Но у дверей уже ждала женщина, ещё одна гостья, с которой мне прежде не доводилось говорить.
- Я хочу поговорить с вами, - обратилась она к Бенедикту.
- В очередь, - напомнила я, для начала достаточно миролюбиво.
- Кто ты такая? - спросил её Бенедикт.
- Меня называют повелительницей демонов, Королевой Мечей.
- Ксиомбарг?.. - догадался Элрик.
- Можно просто Ксюша.
- Что ж, рада приветствовать, - улыбнулась я с должным почтением. Ксиомбарг была если не более могущественна, нежели Ариох, то уж точно не менее. И ничего не оставалось, кроме как уступить Владычице Хаоса внимание Бенедикта, так легко переключавшееся с одного предмета на другой. А мы вновь могли только ждать: едва ли Ксиомбарг стала бы нам помогать.
А Оуна уже помогла нам всем, чем могла. И, похоже, они со Слорм действительно нравились друг другу. Элрик спрашивал её о её матери, о ней самой, размышлял о том, каким ещё способом можно найти остальных Вечных Воителей. Я только пожимала плечами: из всех присутствующих нам было известно только о его предназначении. Но вдруг женщина-в-бронежилете заявила, что в прошлый раз ритуал был проведён неправильно или недостаточно. И вновь призвала собраться вместе тем, кого она считала Вечными Воителями.
Я даже не помню, сколько их было: трое или четверо. Сказать по правде, мне было плевать на остальных, - я не сводила глаз только с Элрика, не зная, чем ритуал может для него обернуться. Слушала, что он говорит. Рыцаря, впрочем, я тоже замечала, - просто потому, что он казался человеком, которого занесло в этот круг случайно. Когда Вечные Воители взялись за руки, Башня содрогнулась, как при землетрясении, и все едва устояли на ногах. Казалось, она начала разрушаться: по полу, стенам и потолку пошли трещины, посыпалась каменная пыль.
Медлить было нельзя, и потому все делали то, что говорила женщина-в-бронежилете, поскольку, видимо, она одна знала, что делать. Она повела Вечных Воителей ко входу в сокровищницу, и они налегли на запертую дверь. Похоже, после ритуала их силы возросли многократно: даже воздух дрожал вокруг них, а дверь медленно, но всё же поддавалась. Быть может, с такой силой они, объединившись, смогли бы сдвинуть сферу мира с её оси. Когда двери распахнулись, я ожидала, что одни лишь Вечные Воители смогут войти внутрь, - но все зеваки повалили следом за ними, и я также вошла.
Сокровищница - или уместнее назвать её кладовкой? - была ещё сильнее завалена всяким хламом, нежели остальная Башня, отчего в ней было слишком тесно. Вечные Воители прошли вглубь комнаты, осматриваясь в поисках чего-либо похожего на ключ или посох. Мой взгляд упал на шляпу - лазурную, с золотой лентой, как раз такую, какую описывал Джерри. Я взяла её и протянула ему. И тут за моей спиной послышался голос:
- Наконец-то я обрёл своё тело!.. Так гораздо лучше.
Обернувшись, я увидела, что женщина-в-бронежилете держит в руке длинный серебряный посох. Мы привыкли к тому, что посохи чародеев сделаны из дерева, - но рунный посох был, скорее, оружием, окованным из металла, с тяжёлым набалдашником на конце. Если на Чёрных Мечах руны светились алым, то посох испускал холодное белое сияние. И если он целиком завладел сознанием этой женщины. Желала ли она этого?.. Впрочем, древнее оружие никогда особенно не интересовалось мнением выбранного хозяина. Но чего я точно не ожидала - так это того, что рунный посох обрушится на нас атакой. Я едва успела вскинуть Меч Скорби ему навстречу.
Мы с Элриком оказались плечом к плечу, и Буреносец также поднялся в его руке, останавливая натиск рунного посоха. Я не видела, сражался ли кто-то ещё на нашей стороне, - проход был слишком узким, и более никто туда не поместился. И я не атаковала в ответ - я не хотела навредить телу и душе той женщины, которой овладел рунный посох, надеясь, что этот приступ безумия пройдёт и она возьмёт своё оружие под контроль. Но казалось удивительным, что оба Чёрных Меча не могли остановить один посох, сила и скорость которого была так огромна, что теснила нас назад, заставляя отступать. Вот меня задело по ноге, но это было мелочью, пока я была жива и Элрик был жив...
Но если бы рунный посох желал нас убить, он бы, возможно, смог это сделать. Но он только оглушил нас, одного за другой. В полузабытьи я почувствовала, как кто-то - Джерри?.. - подхватил меня и оттащил назад. Вскоре я очнулась, преодолевая головную боль и тошноту, и поднялась, по-прежнему сжимая рукоять Меча Скорби, который придавал мне сил. Элрик также был на ногах, и мы оба были в недоумении.
- Что это было? Почему ты набросился на нас?..
- Я служу Равновесию. Я должен был его защитить.
- Но мы не угрожали тебе! Ты сам на нас напал.
- Объединившись, Вечные Воители нарушили Равновесие. Его нужно было восстановить.
- Но ты ведь сам сказал им объединиться!.. - удивление, всё возрастая, превращалось в злость. Наверняка женщина-в-бронежилете так много знала о Вечных Воителях благодаря связи с рунным посохом. И она сделала всё возможное для воссоединения Вечных Воителей, а мы поверили ей.
- Все вместе они получили слишком много сил. И были наказаны за свою гордыню.
- Гордыню?!.. - Элрик явно не верил своим ушам, и я также задохнулась от отвращения.
- То есть... я верно поняла, что вы сначала убеждаете людей совершить ритуал, а затем раздаёте тумаки за то, что они сделали всё, что вы сами хотели?..
Это так глупо... всё равно что позвать ребёнка или щенка залезть на стол и тут же наказать за исполнение задания. Таким методом ещё никто не отучился от залезания на столы, зато очень хорошо отучились не доверять сладким речам. Мы хотели помочь - себе и другим, - и вот такой была благодарность!.. Да если бы Вечные Воители желали могущества - они одним пальцем смогли бы раздавить и Башню, и всех, кто находился в ней. Воплощённый рунный посох ещё пытался прочитать нам лекцию о том, что такое Равновесие, но я уже не могла и не хотела его слушать.
- Равновесие никого не обвиняет... - монотонно проповедовал он.
- О да, оно только обманывает.
Элрик рассмеялся, горько и зло:
- Будь проклято Равновесие! Будь оно навеки проклято!..
- Оно уже проклято, - усмехнулась я. Омерзение даже мешало мне злиться.
Тут кто-то протолкался вперёд - кажется, это была Слорм - и преклонил колени перед посохом.
- О, тут очередь желающих присягнуть Равновесию?.. - заметила я. - Не будем мешать.
Но Слорм сказала, что хотела бы служить Порядку. За ней последовал Повелитель Времени, говоря, что противостоит некоему Доктору и тем самым способствует сохранению Равновесия. Посох что-то высокомерно сказал о том, что не препятствует такому желанию, но если чьё-либо служение Порядку либо Хаосу нарушит Равновесие, он явится за нарушителем.
- Что ж, приходи, - откликнулся Элрик. - Я охотно встречусь с тобой снова.
Не займи рунный посох тело женщины, с которой мы провели этот день бок о бок, и не будь в сокровищнице так тесно и людно, что существовал риск задеть союзников, - и мы бы его убили. Я понимаю, почему мелнибонэйцы когда-то выбрали Хаос: ты руководствуешься своей волей, своим желанием, своей страстью. И понимаю, почему иные выбирают Порядок: чтобы следовать тому, что считаешь должным, и не испытывать сомнений. Но для чего выбирают беззубое Равновесие, которое суть ничто, которого не существовало бы без Хаоса и Порядка?..
- Мы можем выйти отсюда и вернуться в наш мир? - спросила я. - Или это только для присягнувших?
- Сейчас вы все сможете уйти, проход открыт, - ответил посох. - Вам нужно только найти нужный вид из окна, чтобы попасть туда, куда вы хотите. Но для начала здесь всё должно быть разрушено.
- Круши-и-ить! - радостно взревел служитель Хаоса, обладатель воплощённого меча.
- Пойдём?.. - я коснулась плеча Элрика. - Думаю, заняться разрушением здесь и без нас много желающих. И я пойду с тобой. Два меча лучше, чем один.
Что будет с Бенедиктом и служанкой, если Башня будет разрушена?.. Но мне некогда было о них думать. Нам давно пора было убираться отсюда.
- Надеюсь, в Танелорне есть целители, - пробормотала я, хромая из сокровищницы в коридор.
- Ты ранена? - спросил Элрик.
- Немного.
Я сказала ему, что пойду защищать Танелорн вместе с ним, - и хотя бы от этого он не пытался меня уберечь, как от укуса ведьмы. Быть может, понимая, что решение уже принято и я не отступлюсь. Быть может, помня, что я уже сражалась.
Мы вошли в зал и подошли к окну. Пейзажи за зарешёченным стеклом можно было менять взмахом руки, как перелистывать страницы книги. Не то, не то, не то... многие виды мы уже видели - руины, море, зелёные поля, - но все они не были похожи на Танелорн. Вот уже и Повелитель Времени увидел мир, из которого он пришёл, - он называл его Галлифрей. Кажется, он хотел попасть в то время, когда он ещё не создал свою машину для перемещений во времени. Я видела, что руки Элрика слегка подрагивали. Сейчас нельзя было ошибиться и промахнуться. Уже скоро, когда начнётся битва за Танелорн, Буреносец придаст ему сил, - а пока мы оба были охвачены волнением.
Наконец, из всех возможных миров мы выбрали тот, что более других напоминал Элрику о Танелорне: пустыню, где в отдалении был виден город, больше похожий на мираж. Остальные Вечные Воители решили присоединиться к нам. И прежде чем уходить, мы попрощались с Оуной и Слорм, которые решили покинуть Башню вместе.
- Береги её, - Элрик напутствовал Слорм и обратился к дочери: - Передавай приветствие своей матери.
- И мою благодарность, - добавила я с улыбкой.
- И вы берегите друг друга!..
Выход в самом деле был открыт. Мы поднялись по разрушающимся ступеням, и прежде не знакомый мне жаркий воздух дохнул мне в лицо. Кажется, кто-то ещё увязался за нами, по меньшей мере служитель Хаоса, - но не драться же на пороге?.. Разберёмся у стен Танелорна. Если это действительно был он. Но даже если нет - это было началом пути. Пути, который я пройду вместе с Элриком. И не позволю ему умирать.

Благодарности и итогиСпасибо Софийке за кусочек Мультивселенной, включая малоизвестные её уголки! Получилось вполне по-муркоковски вср@то и пёстро, насыщенно и увлекательно.
Спасибо Амарту за неизменно лучшего Элрика из возможных! Это было очень точно и очень красиво. Такого Элрика, с его готовностью продолжать свой путь, кем бы и куда бы он ни был проложен, невозможно не любить, и невозможно не восхищаться
Спасибо Джулс за Дайвим Слорм, за обмен спойлерами такими разными историями, и за то, что Слорм нашла выход и для неё всё только начинается. Да, Оуна и Слорм отправятся из Башни в Вестерос, там скучать не придётся
Спасибо Стальбет за Вечную Воительницу с бензопилой, немного постмодернизма этот канон тоже не испортит! И за рунный посох, наглядно показавший лицо Равновесия.
И спасибо всем, с кем довелось поиграть: и Джерри, который всё же помог Элрику, и таким разным Вечным Воителям, и вампирше из V:tM, попробовавшей кровь мелнибонэйца (подозреваю, по эффекту она сравнима с кровью древней феи)).
Отдельное спасибо Кире за Бенедикта - хранитель Башни получился очень атмосферным. Когда перед игрой я видел человека в чёрном плаще и цилиндре, мне очень хотелось шутить плохие мемы про Такседо Маска А оказалось, что образ был основан на Ловце Душ из Чёрного Отряда, и это была классная отсылка!
А Элрика за кого только ни принимали: и за Рейстлина, и за Геральта Даже жаль, что таковых не было на игре: можно было бы собрать другую троицу Вечных Воителей.
Как говорит Амарт, Элрик - тот финский лесоруб, который с Симорил говорит о реформах и дивных дальних странах, а в дальних краях говорит о Симорил Что ж, исправить это можно только одним способом: приключаться вместе. И начало положено.
Очень хочется продолжения (и шанс на это есть, как и на другие игры по Мелнибонэ, в том числе по преканону, - тем паче что человек, сделавший Чёрные Мечи, уже две игры подряд пропустил!). Очень хочется Танелорна. Хочется и колется, потому что насколько мне не удалось зацепиться, к примеру, за Гондолин, - настолько же Танелорн воспринимается той хрустальной сказкой, которую страшно поломать. А впрочем... когда есть Элрик - с ним ничего не страшно (И поскольку Мартиэль нет на Я-музыке, здесь будет старый клип от Тас.))


И немного о послеигровомА после игры был торт, были роллы, были обсуждения. Доедали, допивали, и везти назад мандариновку не пришлось И Софийка загнала всех желающих (а мы были желающие) на сцену сфотографироваться в театральном освещении. Надеюсь, получится красиво (и Птаха больше не будет страдать, что со сшитым ею платьем Симорил мало фоток, на которых его хорошо видно)). Затем время аренды начало заканчиваться, и мы с Амартом предпочли переодеться, пока в гримёрке ещё не было толпы, чтобы успеть без спешки со всеми попрощаться. Дошли до метро и поехали по домам.
Да, на игре мне снова наступили на ноготь большого пальца каблуком сапога, причём дважды - сначала Бенедикт прошёлся, потом в тесноте финального баттла, чтоб уж наверняка На играх это регулярно происходит. Но не было даже трещины - только синяк и ссадина, быстро зажившая, - так что ничто не помешало мне танцевать на следующий день.

@темы: friendship is magic, радио Marcus FM, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, ну оWHOеть теперь, сорок тысяч способов подохнуть, what vampires do? - they suck, мелнибонэйская (о)трава, чукча читатель

...Что ж, на то он и старший
Только вчера гадал, какой из мелких коммишнов за донаты на благотворительность получу первым: писал я всем артерам одновременно, но отвечали они мне в разное время, и разное время занимало обсуждение заказа. И вот первым был исполнен тот, который был обсуждён последним - уже на этой неделе, буквально пару дней назад. К этому времени у меня начали заканчиваться идеи, кидать клич "кого из моих персонажей вы хотите видеть нарисованным" было некогда (тем паче что уже кидал, и безрезультатно), к тому же художница предпочитала работать с рефами. В результате мы просто прикинули общеизвестные каноны, чтоб и мне приятно, и ей фандомные тэги для продвижения. По всевозможной азиатчине (Геншу, новеллам, аниме) и так полно контента, а свежего Сильма мне вечно не хватает, так что остановились на нём. Да, в моих благотворительных коммишнах будут не только сыгранные персонажи, но и те, кого хочется сыграть, - как маленькие талисманы, приманивающие игры. Поэтому здесь будет Маэдрос, любимая булочка с тараканами клятвой

(с) Rузя

И неизменным здесь будет напоминание: за донат несанечке и предоставленный чек перевода вам тоже могут кого-нибудь нарисовать! А если знаете ещё артеров в тви или вк с аналогичной инициативой - делитесь!

@темы: фанарт и иллюстрации, house of feanor, рисуют моих персонажей и коммишны

Бал был прекрасен, а вот воскресный вечер после бала решил быть максимально бестолковым. Ропщу на пожизнякВсё началось ещё на Крымской, когда Амарту в кассе отказали в пополнении Тройки - не в смысле "мы не принимаем карты, давайте наличку" или наоборот, а вообще. При этом сказали, что пройти непосредственно по карте (банковской) тоже не получится и надо идти к другому входу. На наше закономерное уточнение - этот вход в принципе не работает? - мы так и не получили вразумительного ответа, но увидели, что другие люди свободно проходят и их никто не останавливает. Решили попробовать пройти. И по Тройкам нам с Птахой пройти удалось, а Амарту по карте - нет. Хорошо, что его таки пропустили через соседние турникеты, - а то пилить до другого входа было бы как-то слишком.
Также день выдался травмоопасным - на балу поскользнулся и подвернул ногу Грей, хотя пол был отнюдь не таким скользким, как нередко бывает в танцзалах (к счастью, без последствий, и вскоре Грей снова мог танцевать). А уже дома Птаха поскользнулась в прихожей и разбила ноготь на большом пальце ноги. Ничего серьёзного, но она, в отличие от меня, вида крови боится... Откопал перекись и пластырь, пошёл в магаз. Я уже не впервые шёл в Ашан - на прошлой неделе Птаха просто не стала туда ходить, а крыс кормить было надо, так что я взял себя за @пу и сходил. И что могло пойти не так? - Всё!
Я пошёл, разумеется, через кассу (и пофиг, что половина касс закрыта, а перед оставшимися - даже не очередь, а толпа, поскольку люди уже окончательно разучились формировать очереди что к кассам, что к автоматам в метро, и действуют по принципу "кто раньше пролезет", а не "кто раньше подошёл"). Кассирша пробила мои продукты и сразу после - колготки, которые покупала стоявшая за мной девушка. Я спросил, а где мой чек. Девушка в то же время сказала, что это её колготки, а не мои (и разделителем ленты мы воспользовались, вообще-то). Кассирша ответила, что ща-всё-будет, и выдала нам два чека: мне - на продукты, ей - на колготки. Я пошёл оплачивать свой чек. Оплатил, взял чек на выход, подхожу к выходу - чек не работает. Нужен второй, говорит охранник. Возвращаюсь (нифига уже не помню, с какого именно терминала оплачивал), нахожу по совпадающей сумме первый чек (раньше всегда его выкидывал, но мало ли, вдруг что изменилось в системе) - он тоже не работает. Охранник просит показать оба чека, и оказывается, что на первом, который из кассы, написано, что "все талоны должны быть оплачены ВМЕСТЕ". Это, чтоб вы понимали, означало, что мы с девушкой, покупавшей колготки, должны были пойти к ОДНОМУ терминалу, хотя мы друг друга впервые в жизни видели и кассирша нас ни о чём не предупредила!..
К счастью, та девушка тоже ещё никуда не ушла (вероятно, и у неё возникли проблемы с выходом), нас собрали вместе, забрали наши чеки. Охранник решил удостовериться, что она действительно купила ТОЛЬКО колготки, а я - продукты на 500 рублей (и никаких колготок). Пришлось открывать рюкзак, показывать его содержимое (благо покупок было немного). Девушка восприняла всё очень спокойно и как должное, а меня начинало потряхивать от вьетнамских флэшбэков, хотя в финале охранник, отпуская нас, даже извинился. Ну вот какого лешего из-за косяка кассирши (ну устала под вечер, не заметила разделитель, бывает, ни в чём её лично не виню) огребать геморрой и до#бы должны покупатели? В чём нас подозревали, в сговоре и махинации с целью кражи колготок или как?..
А сегодня - ибо Птаха-таки простыла - я снова сходил в Ашан и забрать заказ с Вайлдберриз. Прихожу, называю номер и ФИО, а мне в ответ - а мы фамилию больше не принимаем, нужен номер телефона. А у Птахи при смене оператора недавно сменился номер - но обещали к концу месяца вернуть прежний, так что я контакт не менял. Старый номер не прокатил, но в истории звонков я откопал новый... И вьюнош на выдаче заказов мне эдак сочувственно: работа у вас такая?.. Но нет, по работе я б на такое не пошёл, только по любви Заказ, кстати, был для игротехники Голодных духов, и теперь в нашем доме ЕЩЁ БОЛЬШЕ бусин под жемчуг. Мне срочно нужно одарить какую-нибудь кэцхен!..
А в Ашане я увидел веганские йогурты от Hi! (создателей хайбургеров и хайнаггетсов) за 40 рублей и не устоял, взял на пробу черничный (ещё была более экзотическая версия с фейхоа). Меня в детстве закормили йогуртами, так что я не испытываю к ним особого пиетета, они слишком сладкие, - но это было вполне вкусно! И полезно, так что почему бы не побаловаться.

И ещё о хорошем. Вчера, чтобы выдохнуть после Ашана, показал Птахе "Идеальный дом". В оригинале он, конечно, смешнее, чем в переводе, и при втором просмотре неизбежно теряется эффект новизны и уже не вызывает прежних эмоций, - но всё равно очень комфортный фильм. Хоть и начинаешь думать о том, что далеко не всегда незапланированный ребёнок (не важно, каким путём появившийся) вносит новое дыхание в отношения, вполне может быть и наоборот.
Также по наводке Аркадия (ибо твиттер как всегда: я видел фанарты, но понятия не имел, где взять первоисточник)) сохраню вот эту милоту (трёхлетней давности, но вдруг завирусившуюся). Короткометражный фанфик про Шерлока и Ватсона, чтоб слиплось. С явным оммажем BBC-сериалу в музыкальной теме, но также с духом старых добрых британских комедий вроде "Дживса и Вустера". Немного спойлерИ я до последнего ожидал, что Мориарти тоже появится, чтобы объявить себя поклонником Шерлока и присоединиться к поздравлениям, но увы


Ну и ещё одна хорошая новость, которой я забыл поделиться, но также про пожизняк, - у меня дома снова тепло Разгадка тайны обогревателейОказалось, что второй обогреватель, который мне подогнали родители, врубил защиту, когда я воткнул его в ту же розетку, в которую был воткнут первый переставший работать обогреватель. И после того, как защита врубилась, второй обогреватель закономерно не работал от любой розетки в доме - чтобы отключить защиту, нужно было что-то отвинтить. Ну а первый обогреватель я и не пытался втыкать в другие розетки - счёл неисправным именно его, как только он перестал греть. Итого: всё дело в одной-единственной розетке. Что, конечно, не отменяет того, что в нашем - технически новом! - доме электрика ни к чёрту, а только подтверждает это. Теперь ко мне вернулся первый обогреватель, и исправно работает от исправной розетки. А Амарту за мелкий обогреватель, спасший меня в период похолодания, ещё раз спасибо!

И напоследок - о Банальности как таковой. Вот я привык всякий пожизняк убирать под кат, потому как мне кажется, что это неинтересно. А о мелочах вроде покупки нового чайника или прохудившихся зимних сапог и вовсе не пишу - хотя немало людей только о таком и пишут, и, похоже, на самом деле именно это и востребовано читателями, а не всякие там богомерзкие фандомы и тем паче непонятные ориджи. Немного о дайрях с прорывом ностальгии
Пожалуй, только припав к телеграм-чату дайревцев (сейчас в нём уже 100+ человек), я осознал в полной мере, насколько портрет "среднестатистического дайри-юзера" отличается от портрета дюжину лет назад. Наверное, так выглядят те самые цивильные чаты в каком-нибудь вайбере, которых я никогда раньше не видел, а только слышал: чат-боты, разговоры о работе, детях, здоровье, к незнакомым людям сходу формируют отношение согласно астрологии... кто-то смотрит сериалы по НТВ, кто-то репостит "смешнявку" из зиганутого канала, кто-то хочет купить живых мышей в качестве игрушки для кота... Я могу только пролистывать и молчать, высовываясь только, когда кто-то вкидывает музыку, которую я знаю и люблю. И мало кто может выговорить слово "фандом", а "фанфики - это экстремальное увлечение, их не должно быть много"(с). А где все люди, которые ходили на ФБ, которые чем-то горят - не обязательно именно фандомами, - и которые потребляют ещё какой-нибудь контент кроме телека?.. Неужели все ушли в твиттер?.. Но в формате sms о том, чем горишь, не расскажешь. Ну то есть можно слепить их в тред (кто-то даже фанфики так пишет), но это выглядит нелепо. Аналогов блогу как формату по-прежнему нет, и дайры - по-прежнему самая адекватная блог-платформа.
Иногда я радуюсь, что я здесь на периферии ролевого сообщества и могу невозбранно писать о своём опыте, и никто не придёт мне объяснять, что я играю неправильно, не по методичке и тэдэ. Но иногда мне очень хочется, чтобы "как раньше": чтобы сообщества мастерских групп и отчёты с игр, чтобы зимой и летом вся лента в баннерах с ФБ, чтобы арты, фанфики, стихи, BJD... чтобы фандомная жизнь - это не вялый и душный срач анонимусов на инсайде, а стремление знать софандомцев в аватарки и собираться на сходки... Мда, Марк, ты б ещё Слэшконы вспомнил
Но зато узнал из дайричата, что в субботу был юбилейный концерт Сварги в Гластоне. Но порваться было никак (в воскресенье вот Катастрофа была, и не порвался тоже). Взял и подписался на Гластон в телеге, чтобы не пропускать. Он остаётся сравнительно демократичной по ценам площадкой, и хочется почаще выбираться и вытаскивать ближних на что-нибудь, раз уж НН сыграет нам ещё не скоро.

@темы: moments of life, 221B, кина не будет, електричество кончилось, да, волк жуёт траву, вот такой весёлый джир!

Вопреки всем сомнениям, я выбрался и не пожалел
Восстав с утра, я не только погладил красное платье, но и собрал прикид для Птахи: вэньский халат отлично превращается в нолдорский Поймал Амарта на Мичуринце, и мы покатились до Крымской. Были в библиотеке как раз вовремя, а Птаха, героически ехавшая сразу с похмелья электрички после игры, успела туда даже раньше меня. Раздевалкой послужил балкончик над залом, а вот зеркало в уборной по-прежнему было маленькое, одно и в темноте К счастью, нашлось менее очевидное зеркало в коридоре, побольше и при свете. Амарт справился со шнуровкой моего платья, а я - с хвостом его парика. Немного непривычно было в этом платье без меча, как и рюкзак был непривычно лёгким без пива На входе все получали в качестве "билета" памятный сувенир - кожаную подвеску с руной Райдо, и был фуршет, чрезвычайно спасавший нас водой. С пирогами, которых я так и не попробовал, ибо хотелось танцевать налегке.
Да-да, про танцыВместо всяких там гранд-маршей бал открывала Пляска горных глубин (да, вы можете ещё не раз её встретить под разными названиями сообразно сеттингу)), отличный способ размяться. Но, кажется, в нужном темпе махать ногами могли только прожжённые завсегдатаи ВМФ-камшовок и танцклассов к ним Потому как в прогрессии мне порой казалось, что я пролетаю мимо не только кавалеров, но и дам, смирившихся и забивших на прогрессию...
Прогулялись с Птахой в Чёрную аллеманду и в Малый фигурный. Неизменно люблю вальсы, но паре, которая обскакала(!) идущую впереди них пару в фигурнике с прогрессией(!), отправляю лучи неодобрения. Ладно бы вальс был без прогрессии - хотя и в таком случае разнож@пица в скорости выглядит со стороны некрасиво, ибо круг должен двигаться в общем темпе, который диктует музыка, - но из-за этой эскапады прогрессия сломалась. Не хотите, блин, танцевать со всеми - отойдите в сторону и там танцуйте как хотите, никому не мешая. Я бы ещё понял пару, которая начала бы отставать, неуверенно чувствуя себя в вальсе (но и в таком случае стоит выйти из круга!), - но не такой обгон по трассе
...Хотя о чём я говорю, если мы чуть не сломали даже Конский бранль Схему напоминать не стали, но помнили её явно не все, отчего я, уйдя в прогрессию, практически сразу остался без кавалера. Но нашёл, куда встроиться.
В контрдансах, Птахе не знакомых, я мог рассчитывать прежде всего на Амарта. С ним мы и прошли Зимний сон - может, и не стопроцентно идеально, но мелкими заминками можно пренебречь, когда, во-первых, контрданс был выучен за один танцкласс, а во-вторых, удовольствию от процесса они не мешают. Так что мы молодцы, а музыка до сих пор играет у меня в голове. Майрет, составляя программу, как будто знала, какими контрдансами меня можно купить
В Кастарват я полез по принципу "я пришёл на бал, заплатил деньгу, и вообще, - значит, буду танцевать ВСЕ танцы!". Если бы перерывы между танцами и между отделениями были короче, я бы ещё, может, и пропустил что-нибудь, - но перерывы, наоборот, были такими долгими, что хотелось уже поскорее танцевать. В общем, Кастарват я пропрыгал, снова мне чуть не оторвали руки, а больше всего я боялся пнуть фотографа Ибо эти бесстрашные люди со своими аппаратами, пластаясь по полу, так и норовят попасть под ноги, хоть и уверяют, что умеют уворачиваться!..
На этом первое отделение закончилось - с импровизом. А в импровизы мы тоже ходили с Амартом. То есть в первом была достаточно годная бодрая музыка, чтобы я не мог устоять и сам пошёл, а там уже мы подали пример, и присоединились другие. И вот после долгого быстрого трека - действительно был повод отдохнуть и вытянуть ноги, а то иначе я бы не устал
Второе отделение началось с Московского менуэта, куда мы также сходили с Птахой. Испытываю к этому танцу чувства сродни ностальгии, как к детским книжкам а-ля "моя первая хрестоматия", - только "мой первый бальный танец на ролевых играх". Да, он простой и я уже люблю что посложнее, и его очень часто танцуют, так что мог бы набить оскомину... Но почему-то не надоедает. Красивое, особенно если не лажать.
Вписался в Бретонскую круговую джигу (у меня всё время вылетает из головы, что это нечто вроде репетиции к Лесной польке, которую как будто скрестили с бранлем, только на прыжках)). И, наверное, никогда не перестану путать все эти танцы с бегом по кругу между собой.
Мне нужен был кто-то на Дыру в стене, и я схватил Драуглина, хотя запоздало вспомнил, что на танцклассе мы с ним прошли Свечи, а не Дыру. Но велика ли разница, когда кавалер в целом опытный и может сориентироваться Правда, я всегда говорил и не устану говорить, что парам стоит перепроверять хэндс-фо после повторения схемы и помнить свой номер, - поскольку вторая пара в нашей четвёрке ушла от нас не в ту сторону, самовольно сменив номер, и мы остались одни. Затем, конечно, мы встроились в другую четвёрку, - и какой же это кайф, когда приходишь к знающим танец людям, за которыми не приходится следить!.. Всё-таки я на балы хожу не для того, чтобы рулить кем-то в контрдансе: во-первых, держа в голове не только свою партию, но и чужую, я рискую сам сбиться, а во-вторых - я хожу для удовольствия
Был марш Рим под бодрую музыку. Приятное. Была Ринка - тоже её люблю. И в Кормление лиса я тоже сходил (см.принцип ходить ВЕЗДЕ)), лисой так и не побывал (даром что в этот танец встают практически все присутствующие). И завершилось второе отделение котильоном. На танцклассах обещали котильон С ТОПОРОМ, и топор действительно был! И не какой-нибудь ларповый, а настоящий полигонный топор с нарисованными на лезвии рунами, увесистый, приятно лежащий в руке. Когда очередной кавалер, задумчиво помахивая топором, выбирал, какой даме его отдать, это положительно выглядело как "...а потом сжечь". А Греча в нежном платье выглядела как та самая добрая фея с топором (а я-то знал, что эта добрая фея ещё и Кальдмеер...)). Запускали больше одного трека, и под некоторые было удобнее не только и не столько вальсировать, сколько кружиться как в польке. Это, конечно, по-гномски, но как же я скучаю по родным моим разнообразным венским вальсам В финале топор остался у меня, но пришлось его вернуть
Третье отделение началось с Норвежки. И сколько раз твердили миру: ну не вставайте вы в сложные танцы, которые знаете нетвёрдо, вы за одно объяснение их не выучите!.. Пошли повторять раз - залажали. Наиболее добросовестные сомневающиеся вышли, оставшиеся пошли повторять два - залажали. Ещё кто-то честно вышел... На хренадцатом повторении начали выбывать уже те, кто танец явно знает, но просто задолбался и не хотел танцевать как попало, - и это было очень грустно и очень обидно за них И когда, в конце концов, нас осталось немного, мы всё-таки прошли Норвежку без лажи, но это было такое "не благодаря, а вопреки", когда немалую долю кайфа уже пожрало отчаяние. Однажды, я верю, можно будет просто встать и пройти Норвежку... и в мире, вероятно, воскреснут мамонты.
КД "Блестящая идея" мы также пробежали с Амартом и также молодцы Собралось целых два отряда самоубийц сета, и не знаю как соседний, а наш станцевал вполне чисто. Не помню, говорил ли уже, но не грех сознаться ещё раз, что я перестал бояться и полюбил(тм) этот контрданс примерно так же, как втянулся в Почтовую джигу, с которой поначалу матерился (и ноги матерились тоже). Только контрданс даже ещё красивее за счёт того, что не сразу ускоряется.
И не хотел я в Строевую джигу, не хотел... и всё равно пошёл. Показал его Птахе, а до минуты позора с вращением сквозь строй у нас так и не дошло. Вывод: разумнее вставать в конец колонны и просто радоваться тыгыдыку друг с другом
А разочарование года - Павана графа Солсбери под историческую музыку, а не под Оззи, как в группе бала И вот почему?.. Песня Оззи тоже медленная и вполне эльфийская, в ней нет какого-то узкоспецифического колорита, как, например, в Лошадке под "Ход конём". В общем, мы с Птахой, конечно, всё равно сходили, но у меня теперь гештальт не закрыт, из него дует и форточкой хлопает. Музыка Оззи такая прекрасная, что её хочется показывать всем.
И в Официальный бранль сходил попрыгать. С одним из кавалеров моя голова оказалась опасно близко от потолка под балкончиком
Станцевали Испанку, вроде никто критично не заблудился, хотя я на каждом кругу как-то каждый раз к новым кавалерам приходил. И какая-то эта Испанка была короткая, или мне показалось...
А во второй импровиз в финале третьего отделения Амарт пригласил меня сам, и это было хорошо Я был уверен, что не силён в медляках, и, наверное, я в самом деле в них не силён, - но тут ведь важно, под какую музыку (а эта была хороша), и, главное, с кем. В этот раз мы, кажется, были в центре зала одни, но, как сказала Птаха, нас с Амартом буквально облепили фотографы, - а я-то их вообще не замечал. Что ж, больше хороших фоток богам хороших фоток, - то есть надеюсь, что хороших. Хотя воспоминания в любом случае бесценнее.
Последнее отделение началось па-де-грасом - и, блин, тоже под историчную музыку Но ладно, - допустим, другие варианты всё-таки менее эльфийские и могут быть слишком быстрыми для новичков. А я всегда рад сходить в па-де-грас, подо что бы он ни был.
Марш Карусель (нечто вроде репетиции к шапелуазу, опять же скрещенному с бранлем)) мне пришлось вспоминать по ходу дела, но вспомнил. В Королевскую аллеманду с Птахой тоже сходили. А затем Птахе пришлось сесть на скамейку запасных на два танца. Я коварно вытащил Амарта в Лесную польку (надеюсь, он не пожалел об этом)), и мы с Амартом прошли Свечи в темноте. И очень мудро с его стороны было директивно поменяться местами с нашей второй парой в четвёрке, которая явно не знала танца, а то мы бы их не отрулили. Ещё один нежно любимый мной контрданс, очень рад, что натаскался на танцклассах и станцевал
Напоследок был шапелуаз, который я наравне с па-де-грасом неизменно люблю (па-де-грасы - больше, но это уже точно то, что вы все знаете)). И - финальный вальс. Птаху хватило провести меня дважды по полкруга, а остальные кавалеры были заняты плюс-минус до конца музыки. Слишком короткий трек для финала, когда хочется повальсировать на прощание если не со многими, то хотя бы с некоторыми
Библиотека вроде как закрывается в восемь или девять, но закончился бал, кажется, около шести. Ма-а-ало Некоторые ушли раньше, некоторые явно начали уставать к концу, а я бы с удовольствием ещё продолжал. Не хватает, конечно, в организме вальсов (в том числе всяких фигурных), да и контрдансов, - но понятно, что балы от конвентов рассчитывают на низкий порог вхождения. И они по-своему хороши и нужны, но явно #надочаще устраивать балы уровня intermediate, и ролевые, и не только.
И немного благодарностейСпасибо за бал оргам Вескона, в особенности за то, что регистрация была закрыта вовремя и не было тесной мясорубки! Спасибо Мориниллэ и Каэтане за помощь с фуршетом! Спасибо Майрет за возможность практики и за незаменимое танцмейстерство! И, конечно, спасибо всем, с кем танцевал. Спасибо Птахе: приехать с корабля на бл# с игры на бал - всё ещё подвиг (а ещё Птаха верстала для бала эти красивые программы танцев))! Спасибо Амарту за контрдансы, за импровизы, и вообще: всё-таки даже в танцах с прогрессией, пересекаясь с каждым партнёром на считанные секунды, видишь по глазам, кто сосредоточен только на схеме, а кто успевает уделить тебе внимание. И вот это последнее - редко и очень ценно.

В общее фото я не полез и пошуршал переодеваться. Расшнуровали меня в четыре руки И неспешно пошли с Птахой и Амартом втроём до метро. Зал был не самым душным, но до чего же приятно было дышать свежим воздухом! Правда, поехали мы с Птахой от Кутузовской, и я вспомнил, как на голубой ветке холод-д-дно. Хотя, конечно, пересадки выходят быстрее.
Я мимо бала Миндона (в эту дату игра, да и про дресскод и взнос я неизменно не был уверен, хотя и не смотрел), так что жду Вескона и танцевальных мероприятий на нём.
...Всё, спать. А потом продолжу работать, и выходим на финишную прямую мастерёжки Голодных духов. И все ждущие отчёта с Самайна меня проклянут, но отчёт с Башни тоже пойдёт вне очереди.

@темы: я и бал, мероприятности, friendship is magic

Жаль, что у этой игры не было названия, ибо это была хорошая игра.
Играли в театральном подвальчике на Шкулёва, куда мы с Амартом добрались после танцкласса. Может, это и не самое удобное пространство для игр (всё ещё жалею, что танцевать негде), но возвращаться туда неизменно приятно. И во многом благодаря парку, берёзовая аллея которого была тогда (как и в любое время года) дивно красива с ещё не облетевшим золотом в свете фонарей. В театре по-прежнему обретается маленькая черепаховая кошечка, её активно пристраивают, и мне всё сложнее прокидывать волю. Просто скажите мне, что мне не нужна кошка, она же с очевидностью ни разу не была у ветеринара и леший знает, вытяну ли я вероятные сюрпризы по здоровью...
Ещё немного доигровогоРаздевалкой была назначена гримёрка, где я и переоделся, приклеил уши и с облегчением убедился, что мы не единственные тёмные пятна на этом празднике жизни. Вошли в игру мы с Амартом уже после её старта, что было и как-то комфортнее, - но поскольку игра (как любая) началась позже планируемого, то и закончилась довольно поздно. И, повторюсь, было насыщенно - и я рад, что не стал брать квестов в виде довольно типового сбора крышечек по окружающим, а просто общался, рассказывал и слушал истории. Обнёс Чароита на сказку о медведе (сократив и видоизменив на ходу), как часто и делаю на играх. Даже чужая история про торжество Банальности вписалась в ткань игры, хотя, конечно, не зная сеттинга игры и не заявившись на игру - не лезь в игру, блин. Человека оставили присматривать за театром как администратора, его вообще не должно было быть видно и слышно в игре (и, казалось бы, от человека искусства можно было ожидать какого-то чувства такта и уместности, но нет, увы, - мужское эго оказалось сильнее). Когда администратором оставался Дуглас - он, разумеется, это понимал и не вмешивался в игру, не будучи, например, игротехом. Так что, пожалуй, за неимением Дугласа мне всё-таки больше не захочется рекомендовать подвальчик для съёма под игры. Тем паче что и цена выросла.

Фей совершенно не удержать зубами за хвост, я не успел моргнуть - и при обсуждении накануне игры знакомства Тарианы и Брианна завязка рухнула в Дораскол, как бы приблизительно я ни представлял себе дораскольную жизнь Тарианы (есть только ощущение, что она довольно древняя - потому и занимает не последнее место в Доме, хоть и в качестве наставницы, каковой Скатах была для Кухулина, нежели в качестве провидицы: воспитала за свои жизни немало славных воинов, прорицателей и исследователей Грёзы). Я не виноватый, оно само, но эта завязка мне нравится. В конце концов, каждый персонаж должен передать какую-нибудь важную солонку!
(Не)много о персонажномСобственно до Раскола Тариана обреталась в Гибернии и ещё тогда впервые встретилась с Ингборгом ап Эйзин, который проводил светлую половину каждого года во фригольде своего возлюбленного Энгуса ап Дайреанн. И когда кто-то выкрал у Дома Скатах секрет ритуала Пути Подменыша, она сложила два и два, догадалась (и нагадала, видимо, проверяя свою догадку), кто это был, но сдавать Ингборга не стала. Потому что ему действительно НАДО, и Истинная любовь, даже чужая, - это то, за что стоит сражаться. Сражаться, впрочем, не пришлось, Дом ни в чём Тариану не заподозрил. А вот огребла ли она что-то от Грёзы за косвенное предательство домовых интересов... Об этом я подумал только сейчас, после игры, и пришло мне в голову копьё. В виде пророчества "Промолчишь трижды - замолчишь навсегда". Второй раз был сейчас, а третий, вероятно, будет где-то ближе ко второму пришествию, когда Скатах поймают-таки Брианна, но он сбежит из заточения и Тариана может оказаться среди тех, кого вполне целенаправленно пошлют на поиски.

В остальном же Тариана формировалась как персонажка, находящая вдохновение в максимально далёких для большинства ши вещах. Не как Лиам, совсем растворившиеся в людском обществе (как их играть, я так пока и не понял, если честно), но довольно близко. В жизни-до-ВС она родилась в Ирландии, после сравнительно позднего Кризалиса (лет в 16, наверное) быть католичкой не перестала, преподавала в Осени и через профессорско-студенческие кружки связалась с ирландским сопротивлением (что-то вроде IRB, Ирландского республиканского братства). В рядах организации и познакомилась с будущим мужем, Лиам было его простым человеческим именем простого смертного человека Пару раз зачаровывала его, затем решилась рассказать, что это были не сны, а на самом деле. Вопреки её опасениям, Лиам сказал, что с детства мечтал встретить и полюбить настоящую ши из Холмов, и сделал ей предложение. А она и согласилась. Вскоре у них родился сын-кинейн, которого назвали Дунканом. На время игры ему 6-7 лет.
Ничем хорошим эта её жизнь в начале XX века, конечно, не закончится. Потому что не только в Мире Тьмы всегда всё плохо, но и в Осеннем мире тоже (И привет комиксам Баббл, они тоже были источником вдохновения для Тарианы.) Когда с началом Первой Мировой вспыхнут выступления националистов против вербовки ирландцев на "чужую войну", Лиам примет участие в одной из локальных акций (а-ля"сожги военкомат", простите)). Тариана в это время будет в отъезде по делам Дома, а Дункан, в свои 10-11 переживающий типичный кризис "я уже взрослый, а вы меня в свои дела не принимаете", тайно увяжется за отцом. И словит шальную английскую пулю, когда у кого-то сдадут нервы против агрессивной толпы. Лиам после гибели сына разочаруется в сопротивлении, уйдёт из организации, начнёт вести жизнь обывателя (и порядком прибавит в Банальности), а Тариана, наоборот, - станет радикальнее во взглядах и захочет мстить англичанам. Это приведёт к тому, что они отдалятся друг от друга вплоть до полного разрыва. И где-то во время Пасхального восстания Тариана и погибнет (источники сообщают, что за 18 месяцев англичане убили 77 гражданских, включая женщин и детей, и сколько среди тех гражданских было партизан и сочувствующих - мы не узнаем).
А как закончится её следующая жизнь, в которой она переродится в штатах, будет профессоршей теологии и наставницей Кэролайн, - я пока не знаю. Похоже, она доживёт до Договора Соответствия и даже переживёт его. Вероятно, станет ещё чьей-нибудь наставницей после гибели Кэр, даром что была в курсе её проклятия и готова к тому, что эта девочка кончится раньше, чем война. Семьи в той жизни я у неё не вижу: на войне не до того, через руки Тарианы проходило множество связей между одиночными Скатах и отрядами, которых она координировала, направляла, отслеживала и помогала феям находить друг друга. К тому же на войне всё время погибают, и она, по-видимому, просто приняла решение ни к кому не привязываться.
Думаю теперь, где б сыграть немую Скатах в периоде от плюс-минус второе пришествие и далее везде. И она потешно могла бы столкнуться с Белозорем - один не видит, другая не говорит Хотя такого столкновения я пока не вижу, они из разных "углов тусовки". Разве что через Киллиана.

Тариана ни Скатах. Отперсонажный отчёт эпизодамиРано или поздно пути должны были привести меня во фригольд, хозяином которого был истинный ши - если не последний в мире, то уж наверняка последний в Гибернии, - по имени Энгус. Я охотно осталась бы там на празднование Самайна, но оказалось, что с наступлением тёмной половины года фригольд закрывался для гостей. Вопросы о причинах были бы неуместны, как и о том, что, помимо Фейской Вечности, позволяло хозяину и фригольду продержаться так долго: наверняка Энгус обладал каким-нибудь артефактом, но мне не было в том интереса. Там я и познакомилась с Брианном, который, впрочем, практически всё время проводил с Энгусом наедине - и их можно было понять: влюблённым предстояла разлука на полгода. После прощания с хозяином нам с Брианном было по пути по тродам, и поскольку Грёза Самайна была непредсказуема, разумнее было держаться вместе.
Брианн был ши и Подменышем, но не из Дома Скатах, оттого поначалу я присматривалась к нему, памятуя о том, что мой Дом и поныне ищет воров, завладевших ритуалом Пути Подменыша. Но Брианн показал себя благородным и достойным спутником, а когда мы столкнулись с хищной химерой и он в полной мере проявил Искусства льда, которыми владел, - я вспомнила, что уже видела это однажды, когда-то очень давно. В своей самой первой, самой долгой жизни, - тогда мы уже были знакомы. Машинально я назвала его прежним именем - Ингборг, - и тут же добавила, что он может не беспокоиться: я промолчала тогда, промолчу и сейчас. Он вздрогнул, услышав имя, но ответил, что того ши больше нет, а один медведь благодарен мне. И я сказала, что рада тому, что этот медведь по-прежнему топчет эти дороги.
Но мы сбились с пути на тродах и вышли к замку, выстроенному в Грёзе. Ворота и двери были гостеприимно открыты, а обилие огней и украшений свидетельствовало о празднике. Когда мы вошли, нас встретил ши в чёрном и серебряном и ответил на наши приветствия, назвавшись Моррахан ап Эйлунд.
- Что это за место? - спросил Брианн.
- Это замок леди Алиенор из Дома Фиона, - ответил Моррахан. - И раз судьба привела вас сюда, будьте его гостями. Сегодня в этом замке праздник.
- Самайн?
- День появления его хозяйки на свет.
- А вы не подскажете, какой сейчас год?
- Год?.. - Моррахан задумался. - Честно говоря, никогда об этом не задумывался.
- Похоже, нас занесло в довольно глубокую Грёзу, - предположила я. - Меня ещё ни разу так далеко не заносило.
Я слышала о том, что некоторые ши, сведущие в дримкрафте, обустроили свои владения в Грёзе вдали от Осеннего мира и от граничащих с Осенью фригольдов, но также и вдали от Аркадии. И что им удаётся жить в своих маленьких мирах со времён Золотого века, не замечая, как в яви проходят столетия... Но одно дело - слышать легенды, а совсем другое - увидеть такие владения собственными глазами. После знакомства с Энгусом я и не ожидала, что так скоро увижу нечто ещё более удивительное. И, конечно, можно было бы спросить, который по счёту день рождения празднует хозяйка... Но это было бы невежливо. Как вы могли заметить, я вообще не люблю задавать лишние вопросы.
- Вы можете спросить у других фей, - Моррахан указал рукой на сидевшую позади него парочку из, кажется, нокера и эшу. - Нокер говорил, что в его времени уже есть что-то разводное.
- Разводной ключ? Разводные мосты? Бракоразводные процессы? - уточнила я.
Но Моррахан и его товарищи уже отвлеклись на других гостей, и я предложила Брианну:
- Пожалуй, стоит поприветствовать и поздравить хозяйку, раз уж мы здесь оказались.
- Где мы можем её найти? - спросил он Моррахана, и тот указал на коридор, который вёл к пиршественной зале.
В зале было довольно людно, и мы, остановившись в дверях, вновь поприветствовали собравшихся. Хозяйку я узнала сразу, хоть она и стояла к нам спиной: ши в алом и золотом, как и все истинные ши словно испускавшая лёгкое мерцание, могла быть только ши Фиона.
Когда леди Алиенор обернулась к нам, Брианн первым заговорил с ней, высказывая пожелания на день рождения, и я была вовсе не против: у него как у сказителя получалось подобрать красивые слова куда лучше, чем получилось бы у меня. Я же могла только присоединиться к его словам и добавить, что несмотря на то, что мы оказались на празднике случайно, у меня найдётся подарок: сбор редких трав, цветов и плодов из фригольда Дайреанн, засушенных для добавления в чай. Я собиралась взять их домой, но не следует привязываться к обретениям: разделяя их с кем-то, можно потом обрести только больше даров Грёзы.
- Отгадай загадку: какие две вещи есть в сумочке каждой ирландской женщины? - спросила я Брианна, не закрывая походной сумки, откуда извлекла подарок.
- Пистолет?
- Ну нет, не всегда...
- Стаут?
- Почти угадал. Портер, - я вручила ему бутылку и достала нож-открывашку. - А это вторая вещь.
Хозяйка радушно пригласила нас пройти в зал, и мы остановились чуть в стороне от стола, наблюдая. Брианн мог чувствовать природу собравшихся определённо лучше меня, но и я понимала, что в числе гостей немало существ, не являющихся феями, но не являющихся также и людьми. По меньшей мере трое сородичей беседовали за столом, явно чувствуя себя в своей тарелке.
- Интересно, что делают здесь вампиры... - пробормотала я.
- Вампиры разные бывают, - пожал плечами Брианн. Когда некоторое время спустя он что-то проворчал о церковниках, я не удержалась от беззлобного возражения:
- Возвращая тебе твои же слова, церковники тоже бывают разные.
- Не встречал. Все они считают, что у фей нет души.
- Некоторые - да.
- Только некоторые?
- Большинство. Подавляющее большинство. Но кто-то думает, что и у женщин нет души. Или у ирландцев...
- У ирландцев?!..
- Ну да. Ведь ирландцы - это белые негры, негры - это животные, а у животных нет души.
- Боги, какая глупость.
- Но так думают англикане. В нашей глуши всё по-другому. Но, пожалуй, я не стану приглашать тебя познакомиться.
- Да уж, пожалуй, не стоит.
Я помнила о непримиримой вражде Дома Эйзин с христианством, быть может более жестокой с обеих сторон, нежели для других Домов ши. Помнила и понимала. Поэтому то, что я могла говорить с Брианном откровенно и он принимал меня такой, какая я есть, было ценно вдвойне.
Видное место за столом занимала женщина в чёрном платье, которая рассказывала о техномагии и о полётах на луну. Она говорила, что на луне нет воздуха, поэтому путешественникам приходится надевать на голову специальные резервуары с запасом поступающего в них воздуха.
- Интересно, есть ли на луне Грёза? - шепнула я Брианну.
- Вряд ли, там ведь некому мечтать. Но наверняка есть отражение луны в Грёзе. Люди ведь давно мечтают о путешествиях на луну.
Это точно: со времён Свифта и де Бержерака, уж не помню, кто был раньше. А раньше всех был лунный кролик и другие лунные жители. Интересно было бы побывать в этой части Грёзы...
И, похоже, гости были не только из разных видов сверхъестественных существ, но и из разных времён. Кажется, один из сородичей упоминал, что прибыл из девятнадцатого века. Ещё одна из них, выглядевшая более современно, словно хозяйка дорогого кабаре, назвала меня "милочкой", и я предложила:
- Давайте представимся, дабы не обращаться друг к другу странными прозвищами. Я Тариана ни Скатах.
- Белль Морт, - представилась вампирша. Мда, это тоже было похоже на странное прозвище.
Сидевший рядом с ней сородич в белом костюме обернулся и также назвался, хоть и не участвовал в разговоре. Чуть позже сородичи начали обсуждать в общем кругу различия своих времён, и я услышала, как кто-то удивляется наличию негров в городах (чему удивляться, если они были и во времена Шекспира?..), а Белль Морт снисходительно заметила, что негры неплохи, потому как выносливы.
- Если кто-то скажет нечто подобное об ирландцах, я попрошу у хозяйки разрешения набить кому-нибудь морду, - заметила я.
- О, вы из Ирландии? - откликнулась женщина, говорившая про луну. - Мой муж ирландец.
- Я ирландка, - улыбнулась я, подходя к столу. - Мой муж ирландец, и мой сын тоже ирландец. И, кажется, мы не представлены?..
- Наташа Старк-Роджерс, можно просто Таша.
- Тариана ни Скатах. Можно просто Тари, и Ташей меня тоже иногда называют, но в таком случае нас будут путать, - и мы со смехом пожали друг другу руки.
Ещё одним необычным гостем был оборотень, но не гару, а корги. Прежде мне никогда не доводилось видеть оборотней-собак. Брианн припомнил, что когда-то гару истребили всех остальных перевёртышей; я также слышала об этом, как и о том, что немногочисленные оборотни остались - вороны, кошки, быть может, медведи... и кто-то далеко на востоке. Должно быть, этот корги прибыл из тех времён, когда войны с гару ещё не случилось.
В руках Брианна то и дело возникало волшебное зеркало, на поверхности которого он писал послания - и читал ответные. Нетрудно было догадаться, что этот артефакт помогал ему и Энгусу писать друг другу в разлуке, а может, и видеть друг друга, - я всё же не подглядывала, чтобы утверждать наверняка.
- Удобная вещица, - заметила я. - Значит, эта связь работает даже здесь?
- Да.
Мне подумалось, что можно будет попытаться использовать эту связь как компас... а точнее, как нить Ариадны, когда нам понадобится выбираться отсюда, чтобы не заблудиться в глубокой Грёзе. Я беспокоилась, что пока мы проводим здесь минуты и часы, в яви могут пройти дни, а то и месяцы. А я не предупреждала семью о том, что задержусь.
- Жаль, что такую штуку не выдашь смертному человеку.
- Быть может, смертные тоже однажды изобретут что-то подобное, - предположил Брианн.
- Возможно, но тогда их технологии не смогут работать в Грёзе. Впрочем, если хорошенько зачаровать...
Вскоре, словно услышав наши мысли о возвращении, к нам подошёл Моррахан и сказал, что если мы захотим вернуться, то есть способ проложить дорогу в Грёзе. Я ощутила, что мы с Брианном оба засомневались, стоит ли соглашаться, не зная, чего от нас потребует этот способ, или же мы справимся сами, - но всё же решили взглянуть: едва ли на празднике нам что-либо угрожало.
- Я бы хотела вернуться в то время и в то место, откуда пришла, - сказала я. - Не хотелось бы застрять в Грёзе на пару лет, а то семья будет волноваться. Смертный век и так слишком короток.
Моррахан провёл нас в полутёмный зал, где на стене висело белое полотно холста, а на столике под ним были разложены краски и кисти. Как объяснил Моррахан, каждый мог нарисовать на этом полотне что-то относящееся к тому, куда хочется вернуться, и заодно оставить добрые пожелания для хозяйки.
- Как в наше время выглядят самолёты? - поинтересовался Брианн, взявшись за кисть.
- Я не разбираюсь в воздухоплавании, - призналась я. - Но могу попробовать нарисовать планер.
Брианн сам начал рисовать химерический самолёт с пернатыми птичьими крыльями. Это было не только отражением мечтаний нашего времени, но и очень красиво, и совпадало по оттенкам - салатовым и розовым - с уже изображёнными на будущей карте вратами замка, увитыми плющом. Рядом с самолётом Брианн написал пожелание - Blessed Be.
Мы вернулись в зал. Гости всё прибывали: появилась селки, и я, привыкшая к нашим островным селки, услышала, что она с Лонг-Айленда, из Америки, и к тому же из... две тысячи какого-то года. Далековато во всех смыслах! Но ей не пришлось объяснять мне, где это: я сказала, что не так давно во время великого голода многие ирландцы, рискуя жизнью, отбыли в Новый свет. Брианн предположил, что селки могли попасть туда вслед за ними.
- И как там, во втором тысячелетии? Что изменилось?
- Ирландия получила независимость, - сообщила селки. - Почти.
- Почти? Кажется, это наша недоработочка, - усмехнулась я. - Но это главное, что я хотела услышать.
Ещё одна эшу, с которой мы заговорили, сообщила, что последний год, о котором упоминали при ней наяву, был десятым.
- Тысяча девятьсот десятый, тысяча восемьсот десятый?.. - уточнила я.
- Просто десятый. От Рождества Христова.
- От катастрофы... - проворчал Брианн.
- Ну, само по себе чьё-то рождение - ещё не катастрофа, - заметила я.
- Но оно привело ко многим трагедиям.
- Это правда.
А если вспомнить о том, скольким людям то же рождение подарило надежду даже в самые тёмные времена, подарило вдохновение на великие творения, - искупит ли это все беды, которые люди принесли себе подобным и сверхъестественным существам во имя Бога?.. На этот вопрос никогда не будет ответа. Все прорицания, что были в моей жизни, говорили мне о том, что у любого события и у любого выбора всегда есть две стороны, и чем ярче его свет, тем гуще тень. О том, что даже счастье одних, даже Истинная любовь - может обернуться несчастьем и гибелью для других. Так уж устроен мир, и сторон... порой и больше, чем две.
Брианн говорил, что на тёмную половину года его уста сомкнуты для радостных историй, поскольку он тоскует по возлюбленному, - а к грустным историям этот замок не был расположен в праздничный день. Я обещала, что если хозяйка пожелает историй, и я смогу что-нибудь припомнить за двоих. Тут в стороне от нас зашёл разговор о том, могут ли два человека перемешаться между собой, и эшу с Брианном тут же подхватили эту затравку.
Кому такое может доставить неудобства? - Например, мужчине, который вдруг обнаружил себя с женской рукой. Конечно, ши могут тренироваться с мечом на равных, будь то мужчина или женщина, - но если то был человек, то держать меч этой рукой он больше не мог.
- А значит, где-то должна быть и женщина с мужской рукой.
- И он отправился её искать...
Я смотрела, как между двумя сказителями рождается новая история, словно каждый держал свои концы цветных нитей, сплетающихся в гармоничный гобелен. Решили, что женщина с мужской рукой, напротив, выиграла от такой перемены: прежде к ней никто не прислушивался, а теперь она смогла возглавить свой народ и дать отпор врагам. И когда мужчина с женской рукой нашёл её и предложил обменяться руками обратно, она, разумеется, отказалась.
- И он вызвал её на поединок? - предположила я. Мне было интересно, как мужчина с женской рукой смог бы выиграть, не полагаясь на силу.
Но нет: герой истории решил доказать женщине (и всему её войску заодно), что она способна побеждать, и не пуская в ход мужскую руку. Он предложил ей в следующем сражении не вступать в бой, а остаться на холме и командовать войском оттуда. Она согласилась - и одержала победу, что означало, что побеждает она не силой, а умом (и зря её люди не прислушивались к ней прежде). История закончилась тем, что двое этих мудрых людей полюбили друг друга и поженились, и племя обрело сразу двух правителей. А руками они обменялись - этот финальный штрих уже был от меня, - во время первой брачной ночи.
Брианн сказал, что если лучшие истории эшу - это те, в которых они сами принимали участие или же были их свидетелями, - то верно и обратное: когда эшу принимает участие в создании истории, эта история может случиться на самом деле. И как знать: может статься, когда эшу вернётся в свой десятый год, или когда мы вернёмся в наш двадцатый век, - кто-то из нас услышит эту историю с другой стороны или же её продолжение.
И не прошло много времени, как эта история дошла до живших в замке эшу и нокера, и они пригласили всех посмотреть маленький спектакль, который они разыграют по этому сюжету. Мы прошли в другой зал и заняли места в партере, а хозяйка села на трон в виде раскинувшихся птичьих крыльев в глубине освещённой свечами сцены. Было любопытно смотреть, как в исполнении нокера и эшу история чуточку видоизменяется, но - оживает, наделяя двоих персонажей характерами и манерами. "Обмен руками" нам не показали: лишь затемнение. Когда окончание представления было встречено аплодисментами, я сказала Брианну:
- Кажется, и я могу рассказать одну историю. Я не лучшая рассказчица, но, видимо, это место влияет на меня так... Глядя на тебя, я уже некоторое время вспоминаю сказку, которую рассказывают в наших краях не только феи, но и смертные люди. Сказку о медвежьем подменыше. Впрочем, ты наверняка её уже знаешь.
- Даже если знаю - расскажи.
Я начала рассказывать - и так увлеклась, что не заметила, как на сцену, чтобы порадовать хозяйку историей, вышла та самая эшу, что вместе с Брианном сочиняла историю. Я прервалась, чтобы её послушать, и Брианн пообещал, что запомнит, на каком месте я остановилась. Слушать рассказ эшу - всегда особенное волшебство: благодаря Искусству рассказчицы я буквально видела воочию, как сходятся драккары в тёмном северном море, и будущие возлюбленные, вновь мужчина и женщина, встречают друг друга в жарком бою. Подумалось, что эта история родом из тех же краёв, откуда был родом Брианн, когда был ещё Ингборгом.
Сам Брианн по-прежнему не расставался со своим волшебным зеркалом, при всяком удобном случае уходя в него с головой. Вспомнит ли он обо мне, когда наши дороги вновь разойдутся, - или же, как для всякого влюблённого, для него имеет значение лишь одно дорогое ему существо на всём белом свете?.. Я ведь и сама когда-то была такой: не замечала никого и ничего вокруг; но всякая страсть конечна, а вечная Истинная любовь прекрасна. Даже просто знать, что она существует не только в легендах о Золотых временах, а на самом деле, - уже то, ради чего стоит продолжать идти сквозь Осень, куда бы ни привёл этот путь.
- Почему бы тебе также не рассказать историю для всех? - спросил Брианн, когда голос эшу смолк под сводами зала и хозяйка спросила, не хочет ли кто-то ещё из гостей показать свои таланты на празднике.
- Что ж, если ты хочешь...
Я поднялась и, шагнув вперёд, сказала, что у меня тоже есть история для хозяйки, сказка о медвежьем подменыше, которую я впервые услышала ещё до того, как пробудилась.
- Давным-давно жил славный лорд со своей любимой женой. Но боги никак не посылали им наследника, и ни друиды, ни знахари, ни целебные травы, ни ритуалы и жертвоприношения не могли им помочь. Однажды в замок лорда пришла старая ведьма, жившая на опушке леса, и сказала, что знает верное средство: нужно съесть печень медведя. Лорд тут же велел собрать лучших охотников и лучших гончих и отправился на охоту. Многие месяцы он искал, углубляясь всё дальше в дикие горные леса, пока наконец не напал на медвежий след. Он так обрадовался, что погнал коня вперёд, невзирая на опасность горных троп, и оставил далеко позади других охотников и егерей.
Так выехал он на лесную поляну, где резвился медвежонок со своей матерью-медведицей. И не испугались его медвежонок и медведица, поскольку никогда прежде не видели в этих краях людей. Лорд знал о том, что в ту пору, когда животные выводят детёнышей, боги и лесные духи запрещают охотиться, но так давно он желал наследника и так много времени провёл в скитаниях по лесам, что пренебрёг этим запретом. Он натянул тетиву своего лука и выстрелил. Лорда с добычей встретили в замке радостно. И вассалы, и простые люди, все как один праздновали и пировали целую неделю. Медвежья печень была приготовлена по особому рецепту, и лорд с супругой, отведав это кушанье, удалились в свои покои.
После этого жена лорда в самом деле понесла дитя и в назначенный срок родила мальчика. Счастью лорда не было границ, и он велел щедро наградить ведьму. Однако счастье это было недолгим: не минуло и года со дня рождения наследника, как в ночь Самайна разразилась страшная буря. Гремел гром, пошёл град величиной с голубиное яйцо, а жена лорда сгорела в лихорадке и умерла. В своём горе и гневе лорд изгнал ведьму, говоря, что она обманула его. Но сын его с тех пор рос, мучаясь ночными кошмарами. Он видел во сне оскаленную медвежью пасть, а просыпаясь в холодном поту, чувствовал запах гниющего мяса, словно кто-то оставил у его постели сырую печень. Мальчик звал слуг, но те, конечно, ничего не находили. И поползли по землям лорда слухи, что сын его умом скорбен, раз невесть чего боится и даже среди бела дня тени своей шарахается, и что негодный это наследник и плохой будущий лорд. Вновь приглашал лорд знахарей и мудрецов, но ничто не помогало.
Тогда в один день в его замке вновь появилась старая ведьма. И сказала так: хоть лорд её и обидел, но негоже детям расплачиваться за ошибки своих отцов, и знает она, как помочь. Откуда же ей было знать, что лорд поднимет руку на мать с медвежонком! Если бы он подождал немного, говорила она, то вышел бы к нему сам медведь, хозяин леса, и сразился бы с ним в честном бою. А теперь наследник лорда не свою жизнь живёт, а заёмную, жизнь сына лесного хозяина. Потому стоит ему уйти и стать учеником белого друида, что живёт в сердце леса. Возмутился лорд: он уже потерял жену, и не хотел лишаться ещё и сына. Однако наутро сын лорда сам исчез, и больше его не видели: лучше заёмную жизнь достойно прожить, чем прозябать в страхе в четырёх стенах.
И говорят с тех пор, что видели в лесу витязя в медвежьей шкуре, что защищает свои владения, зверей да лесных духов от нерадивых охотников и не позволит никому покушаться на детёнышей и их матерей.
Я, конечно, не обладала Искусствами эшу, чтобы мои слова оживали, - но музыка, звучавшая в стенах замка, помогала мне и дополняла мои слова. Именинница, похоже, осталась довольна. Я вернулась на своё место, и когда я села рядом с Брианном, он сказал:
- Спасибо. Это хорошая история. Правильная.
- Я рада, что она тебе понравилась.
Значит, он всё же слышал и слушал меня, чем бы иным - кем бы - ни были заняты его мысли. И это в самом деле было важно для меня: мне хотелось чем-то порадовать его в ту пору, что была для него порой разлуки и одиночества, в благодарность за его компанию и помощь.
Пока я рассказывала историю, вошли ещё две гостьи-ши в цветах Дома Фиона, и я прервалась, дабы позволить им поприветствовать хозяйку и найти себе места. Они немногое пропустили, и впереди было самое интересное. А когда я договорила, с галёрки раздался голос, заявляющий, что в круге историй и он может вставить свои несколько шекелей. Хозяйка, видимо, сама ещё не знала о его присутствии, и на её вопрос, кто он такой, он назвался духом места. И я продолжала слушать.
Дух начал рассказывать историю о двоих путешественниках, которые заблудились ночью в лесу. Палаток у них с собой не было, а о том, как заночевать без палаток, они почему-то не знали. Увидев за деревьями огни и услышав голоса, они вышли к стоянке цыганского табора. С цыганами часто путешествуют эшу и пикси, так что я приготовилась услышать что-нибудь интересное. Героев рассказа цыгане приняли радушно, угостили, а затем старый цыган отозвал их в сторону и заплакал. Он сказал, что когда-то в девятнадцатом веке (кажется, он упомянул русского царя Николая) местные поселяне за что-то взъелись на табор, перебили его до последнего человека и оставили тела без христианского погребения. Уже в этом месте мне стало непонятно, ведь многие цыгане придерживаются своих собственных верований, - но показалось невежливым встать и уйти, не дослушав историю до конца. Хотя лучше бы мы ушли.
Далее в истории говорилось, что табор сделался неупокоенными призраками и вынужден был заманивать и убивать путников, хоть это и против их природы гостеприимства. Каждый, кто отведает их угощение, по словам старого цыгана, уже не вернётся в мир живых с рассветом. Тут мне вновь сделалось любопытно, как герои рассказа выкрутятся, - быть может, они уже мертвы?.. Но герои переглянулись и успокоили цыгана, что он-де может не волноваться, поскольку призраки отравить их не смогут (по-видимому, они приняли проклятие за испорченную еду). И дух, рассказывавший историю, принялся сыпать незнакомыми мне словами, означающими, видимо, какие-то технические термины из будущих времён, в которых существовали его герои. И от этих слов так фонило Банальностью, что мы с Брианном более не могли оставаться в зале и поспешили уйти не оглядываясь.
Зачем на празднике, полном волшебства, рассказывать историю о том, как от волшебства можно защититься при помощи Банальности?.. Да, Банальность, возможно, способна избавить тебя от проклятия, - но если ты фея, она убьёт тебя вместе с ним. И зачем наносить удар Банальностью в глубине Грёзы, убивая несколько живых крупиц волшебного там, куда прежде не дотягивались стылые ветра Осени?.. Мне доводилось слышать о том, что, помимо даунтейнов, существуют подобия химер и неодушевлённых, только порождённые Банальностью. Возможно, именно с таким духом Банальности, которого занесло сюда, мы и столкнулись.
- Хочется... перебить эту историю какой-нибудь другой, - призналась я. - Но в голову, как назло, не приходят хорошие истории. Вспоминается одна, но в ней всё же есть одна смерть.
- Ну и что? - пожал плечами Брианн. - Её всё равно можно рассказать, если это не смерть котика.
- Да, все любят котиков, но нет, в этой истории умирает не котик. Но всё же мне не хочется рассказывать эту историю всем. А кошка в ней даже фигурирует, и остаётся в живых.
Рассказы на публику по-прежнему не были моей сильной стороной, и один раз я сделала это в качестве исключения, в подарок хозяйке, - а во второй раз повторять не хотелось без просьб с её стороны. Я могла бы рассказать эту историю Брианну, если бы он захотел, - но пока он был явно настроен скептически. Что ж, значит, - в другой раз, истории сами выбирают, когда быть рассказанными. А Банальность можно и запить вином.
В пиршественном зале, который время от времени пустел, поскольку гости расходились шептаться по углам, произошло ещё несколько примечательных разговоров. Так, появилась женщина из гару, племени Фианна, с интересом принюхивавшаяся к оборотню-корги. А когда мы с Брианном и эшу заговорили о феях, живущих далеко на востоке, и я припомнила о том, что слышала о джиннах и шайтанах, - к нам присоединился тот сородич в белом костюме, что представился вместе с Белль Морт, и сказал:
- Видали мы этих шайтанов, когда воевали на востоке.
- Воевали когда?
- Во время крестовых походов. Выходит, мы и есть те люди с крестами, против которых вы когда-то сражались?
- Выходит, что так.
Как причудливо переплетаются времена. Годы крестовых походов также наверняка были частью моей жизни, но я ничего о них не помню. А если и вспомню, будут ли мне врагами сейчас - те, кто был мне врагами тогда?..
- И феи же против христианства, верно? - продолжал он.
- Я католичка.
Я скорее бы удивилась вампиру, который способен войти в храм, хотя я слышала, что бывают и такие. После мы заговорили о том, что в общении между феями и сородичами гораздо важнее, насколько тот или иной сородич Банален. Некоторые Банальны настолько, что рядом с ними невозможно находиться. Сородичи Гангрел могут быть дружны с паками. А сородичи Малкавиан могут просто фонтанировать глэмором, хотя их безумие весьма непредсказуемо.
Затем Наташа показала латную перчатку, которая сама облегала руку алым металлом. В основе этого творения не чувствовалось волшебства - только необычайно тонкое мастерство, - и уже после того, как эта вещь была создана, она была зачарована (по словам Наташи, при воздействии одного знакомого ей чародея). Но также она сказала, что ей доводится работать с холодным железом, и там, откуда она пришла, её даже называли "Железным человеком" (странно, почему не "Железной женщиной").
- Однажды я оказалась в полной железной броне во владениях северных альвов...
- Северных альвов? - оживился Брианн. - Дома Эйзин?
- Кажется, это была очень плохая идея - приходить в земли Эйзин в доспехе из холодного железа, - хмыкнула я.
- Очень плохая, - кивнул Брианн. - И очень кровавая.
Затем все окружили двух ши из Дома Фиона, что пришли в гости к хозяйке. Они, как прежде и мы, спрашивали, какой сейчас год, и мы позвали всех, кто помнил самые ранние и самые поздние времена: от эшу из десятого года до селки из двадцать первого века. Моррахан и сама хозяйка Алиенор по-прежнему затруднялись сказать, какие времена за пределами их владений.
- Но что вы видите, когда выходите из замка? - спрашивали гостьи у Алиенор.
- Я могу долго скакать по зелёным полям...
- Ваши владения весьма обширны.
Мне подумалось, что если из замка и есть выход в мир яви, то его обитателям могло так повезти, что этот выход всегда ведёт в одни и те же времена до Раскола.
Но самое интересное, что сказали гостьи, - это что они вернулись из Аркадии. Вместе с другими ши, когда-то ушедшими туда. Но жизни в Аркадии они не помнили, как и прежнюю жизнь до Раскола помнили слабо. И в самом деле они ощущались иначе, нежели истинные ши, но и не так же, как Подменыши: у них были смертные тела, но... и только. И они говорили о том, что в их яви - война.
- Провидцы говорили о том, что придут большие перемены, - произнёс Брианн.
- Наши провидцы давно говорили о войне в мире Осени, которая затронет и Грёзу, - добавила я. - Но сейчас даже людям очевидно, что будет война.
- Наша война - не в мире Осени.
- Вы принесли нам из Аркадии войну?..
- Мы принесли в мир волшебство. И сражаемся только против Банальности.
Что-то в этом всём было очень не так. Возвращение ши из Аркадии стало причиной войны между феями?.. И такое возможно, если кто-то был не рад их видеть, а они сами, в свою очередь, ожидали, что все преклонят перед ними колени, как пять сотен лет назад.
- Но в этом мире уже было волшебство. Мы научились его находить и поддерживать пламя Очагов столько лет. А что вы назовёте Банальностью? Наши фригольды, наших Осенних родителей, мужей, детей?..
- Мы не воюем со смертными.
- Это утешает.
- Мир изменился, - добавил Брианн. - Он уже не тот, что прежде. Феи привыкли жить без вас, по своим собственным порядкам. И уже не получится вернуть всё так, как было когда-то.
- Да, этот мир совершенно другой, - согласилась я. - И с этим придётся считаться.
Надеюсь, ши из Аркадии поймут, что я не подозреваю их в чём-то, а лишь предостерегаю от ошибок, которые могут привести их к беде. Правда, они говорили, что уже три года провели в этом мире, - значит, наверняка успели во всём убедиться собственными глазами, и уже поздно давать советы. Как я уже говорила? Всегда есть две стороны. Нет правых и виноватых. Пришельцы из Аркадии подарят миру немало волшебства, вдохновения, славных подвигов. И они же прольют немало крови, причинят немало несправедливости и горя. И не мне их останавливать.
- Все Дома ши вернулись? - спросил Брианн. - Вернулся ли Дом, на чьём гербе золотая сова на лиловом поле?
- Нет... Вернулся Дом с серебряным драконом, и Дом сокола, и...
- Вы бы его узнали, если бы увидели.
- Значит, возможно, кто-то вернётся позже, - предположила я. Я не стала спрашивать о Доме с зелёным и серебряным деревом на гербе: не знаю, будет ли Энгус рад дожить до встречи с соплеменниками. Но что-то должно остаться и неизвестным.
Когда всех пригласили послушать очередную историю, я сперва засомневалась, хочу ли её услышать. После рассказа о Банальности с наглядной демонстрацией я опасалась, чего ещё можно ждать от разнообразных гостей замка. Но все гости схлынули из пиршественного зала, и я последовала за ними, остановившись в дверях другой залы рядом с Брианном. Белль Морт, проходя мимо, как бы невзначай провела ладонью по моей заднице. Что ж, я не против заигрываний, но лучше уточнять свои желания словами, - иначе окажется, что на самом деле мной планируют поужинать...
История, от которой я застала только самый финал, повествовала о далёкой Австралии и о некоем ритуале. После эшу, что уже рассказывала историю про драккары, сыграла для именинницы на арфе, а Моррахан, раздав желающим барабаны и используя некий клавишный инструмент (из явно более поздних времён, нежели сам Моррахан), составил небольшой оркестр, исполнивший праздничную мелодию. Получилось неожиданно здорово, и я послушала с удовольствием. Мы вышли, и эшу заметила, что арфа может быть ударным инструментом, если защищаться ею от врага.
- Арфу жалко, - возразила я. - Лучше иметь при себе оружие.
- Это правда. Музыкант может в то же время быть и воином.
- В моё время разделение на сказителей и воинов было более жёстким, - заметил Брианн. - Но, конечно, в дороге и сказитель может постоять за себя.
Когда мы вернулись к столу, в зале было только несколько сородичей, и тот, что участвовал в крестовых походах, говорил что-то об истинной вере. Брианн как вошёл, так и развернулся и вышел, а я задержалась, чтобы заметить:
- Истинная вера нынче - большая редкость.
- Это так.
Смертные часто тащат в храм свои ненависть и страх, своё желание кому-то отомстить или кого-то "исправить", и от них так и фонит Банальностью. А с истинной верой... зачастую и не приходят в храм, поскольку уже следуют своему предназначению.
Пройдясь по коридорам, я обнаружила Брианна и других ши в полутёмном тупике. Похоже, они не обсуждали ничего секретного, так что я к ним присоединилась.
- Притяжение узкого места? - полюбопытствовала я.
- Всё лучше, чем разговоры об истинной вере, - ответил Брианн.
- Истинная вера, если вдуматься, ничем не отличается от мечты. Если, конечно, у тебя нет Эха или каких-то предубеждений.
- Вот именно.
- Если бы ты знал, какое Эхо у меня... - усмехнулась я.
- Лучше не говорить о своём Эхе, чтобы этим никто не воспользовался.
- Я всё равно не смогу это произнести, - я со смехом пожала плечами.
- Вот и не говори.
А ведь он в самом деле заботится обо мне, и это по-настоящему трогает. Как тут не послушаться и не сменить тему, не предлагая никому гадать. Тем паче что никто всё равно не угадает...
Некоторое время спустя, как мы вернулись в почти опустевший зал, всё тот же сородич в белом стал спрашивать, почему ши Фиона и гару племени Фианна состоят в родстве, как появляются новые феи и почему у двух фей может не родиться феи.
- Мой муж - обычный смертный человек, и мой сын - обычный смертный человек, - говорила я.
- Но почему?!..
- Потому что я в смертном теле. А у двух смертных всегда рождается обычный ребёнок.
- Если его не благословит Грёза и в нём не пробудится ещё какая-нибудь фея, - добавила та ши Фиона, что говорила с нами о грядущей войне и называла себя Ветер Равнин.
- Что я пропустила? - появилась рядом Белль Морт, и я охотно отвлеклась на неё.
- Ничего особенного. Думаю, они смогут объяснить, почему мой сын - простой смертный, и в моё отсутствие.
- О, у вас есть сын? Как славно. А я вот не успела.
- Не успели завести ребёнка?
- Да. Мне было пятнадцать, когда меня выдали замуж, но я так и не успела родить ребёнка до своего становления.
- Если верить врачам, деторождение в столь раннем возрасте не идёт на пользу, - осторожно заметила я, надеясь не задеть чужие обычаи. - Впрочем, ещё во времена Шекспира...
- Я римлянка.
Это было сказано так, что у меня не осталось сомнений в том, что Белль Морт родом из Древнего Рима. Наверняка она могла бы поправить многое из того, что я рассказывала своим студентам.
- О. Тогда ясно.
- А вы откуда родом?
- Из Ирландии. В те времена она называлась Гибернией. Земля Эрин. Но с тех пор прошло много жизней, и я немногое помню.
- А мы проживаем одну жизнь... и помним всё. Приятно с вами познакомиться, - и она обворожительно улыбнулась.
- И это взаимно.
Я чуть было не ляпнула, что была бы не против познакомиться и поближе, но всё же следовало быть осторожней. Одно дело - феи на празднике: я не давала обетов хранить целомудрие, когда моего мужа нет рядом. Но другое дело - древние вампиры. Любопытство убивает кошку. И кстати о кошках - в замок также приблудилась одна, и её предлагали забрать в добрые руки, но у меня уже было две своих.
- Даже от ребёнка в его самые разрушительные годы не было столько хаоса, как от двух кошек, - поделилась я. - Впрочем, они в какой-то степени подготовили меня к нему.
И, похоже, селки с Лонг-Айленда меня понимала, да и не она одна. Я рассказала ей о том, что селки были первыми феями, которых я увидела после Кризалиса: некто, привлечённый Танцем Грёз, сыграл со мной тогда злую шутку и проложил ледяную дорогу прямо в море. Я пошла по ней вслед за волшебными огоньками, но затем дорога растаяла под моими ногами - и я не доплыла бы до берега в холодной воде, если бы селки вовремя не пришли мне на помощь. В ответ селки рассказала мне об эшу, который во время Кризалиса решил, что он сам тюлень и может плавать, как тюлени. Было это давно, но селки передавали эту историю из уст в уста и, возможно, однажды вновь встретив того эшу в его новой жизни, припомнят ему, как он чуть не утонул...
Тем временем сородич продолжал расспросы о том, что такое для фей бастарды. Ему объясняли, что это не вопрос крови, а вопрос клятв, но и в это я не особенно вслушивалась. Вспомнился уже упомянутый в этот вечер русский император Николай - говорили, что если бы каким-нибудь заговорщикам понадобилось найти его во дворце, достаточно было бы громко сказать "Бастард!", чтобы он откликнулся и прокричал, что он одно лицо с портретами отца.
Незаметно разговор перетёк в то, как феи объясняют для себя происхождение вампиров. Я слышала о клятвопреступнике Каине, воспитанном ведьмой Лилит, - но Ветер Равнин начала рассказывать свою сказку, и даже поднялась на постамент, как на сцену, перед своими немногочисленными слушателями. И я, и Брианн, и сородичи слушали её с интересом, кто-то присоединялся (вампиру из девятнадцатого века, называвшего себя Квентин Рэдклифф, начавший разговор сородич посоветовал остаться, поскольку ему также будет интересно). Это была история о двух друзьях-рыцарях, один из которых был троллем, а другой красной шапкой, что дали друг другу клятву. Когда они пришли ко двору Высокого короля, тролля все принимали вежливо, а на красную шапку смотрели косо. Но король дал им обоим поручение уничтожить кровожадное чудовище, жившее неподалёку, и принести его голову.
- Это был дракон? - уточнил сородич.
- Об этом история умалчивает. Это было чудовище.
- Чудовище с зубами, лапами, крыльями и хвостом - это дракон.
- Не обязательно, - возразила я. - Это может быть и мантикора, и какая угодно химера.
Ветер Равнин продолжала: рыцари отправились к пещере чудовища, но что-то, конечно, пошло не так.
- Красная шапка откусил ему голову, так что нечего стало приносить королю? - предположила я.
Вампир посмотрел на меня очень укоризненно, хотя он и сам перебивал рассказчицу своими вопросами. Весь вечер меня забавляло, как он старался смотреть на фей свысока и найти повод для превосходства, как если бы фею в самом деле возможно было чем-то устыдить... Но это было простительно для гостя, привыкшего к другим правилам.
Что до истории, то я не угадала: тролль первым бросился в бой, не дожидаясь своего товарища, но чудовище подмяло его под себя и уже собиралось откусить голову ему самому. В этот момент красная шапка и укусил чудовище за хвост - оно взвилось и взвыло от боли, а тролль улучил момент и срубил чудовищу голову. Когда они вернулись к королю с победой, тролль начал рассказывать, что это он один героически победил чудовище, вовсе не упомянув заслуг своего друга-красной шапки. А красная шапка слушал-слушал, да и откусил троллю голову. Но поскольку тем самым он нарушил клятву, данную своему побратиму, он был проклят вечным голодом, который могла утолить только кровь. Что ж, такой версии легенды я ещё не слышала, и всем она была хороша, кроме того, что воля Грёзы едва ли могла породить прародителя таких Банальных созданий, как вампиры.
Сородич стал спрашивать, можно ли избавиться от клятвы, и даже сам выскочил на сцену. Я сказала, что в некоторых случаях тебя может освободить от клятвы тот, кому ты её приносил, - но чаще клятва является обоюдной и тот, кто её принимает, также берёт на себя долг перед Грёзой. Ветер Равнин и её спутница объясняли примерно то же самое, добавив, что если ты дал клятву на сотню лет, то никто не сможет избавить тебя от неё до истечения срока. Нужно думать о том, в чём клянёшься, следить, чтобы клятвы не вступали в противоречие... и всё равно быть готовым платить, если нарушишь клятву. Всё просто. Но сородич почему-то не удовлетворялся объяснением и был столь эмоционален, что я вскоре запуталась, чего он хочет.
- Если вы озвучите ваше желание - быть может, найдётся кто-то, кто сможет его исполнить, - подсказала я.
- Например, вы?
- Может, и я. Я ведь пока не знаю, чего вы хотите. Скажите же, мы заинтригованы.
- Я хочу знаний.
- Каких именно знаний? Едва ли вам нужно знание о том, что я готовила на завтрак.
- А вы не задумывались о том, почему разные легенды и истории, рассказанные в разных странах, похожи друг на друга?
- Да, так бывает.
- И даже не просто похожи, а говорят об одном и том же персонаже. Не стоит ли их в таком случае свести к общему знаменателю?
- Но зачем? Может быть, об одном, а может, и о разных.
- А если в двух историях персонаж с точностью до буквы совершает одно и то же? Не приходило ли вам в голову, что это всё-таки один персонаж?
- Да, скорее всего, так и есть. Но истории хороши в своём многообразии, раскрывая один и тот же случай с разных сторон. Не бывает двух одинаковых историй - каждый рассказчик расскажет историю по-своему.
Брианн, услышавший наш разговор, также не понимал, зачем сводить несколько историй в одну. В конце концов, истории создаются не для того, чтобы знать наверняка, как всё было на самом деле, - они ведь не хроники, которые могут быть точны, но зачастую слишком Банальны. Спросите любого героя - он предпочтёт, чтобы его Благие или Неблагие деяния воспевались в легендах, а не в полицейских отчётах и школьных учебниках.
- Так о чём вы всё-таки хотели узнать? - напомнила я.
- О том, кто держал копьё.
- Копьё?.. - судя по тону Брианна, его ассоциации пошли по не самому пристойному руслу.
- Вы о копье Лонгина? - догадалась я. - Меня там не было.
И что мешало ему спросить прямо?.. Кто ищет, тот рано или поздно найдёт свидетеля. Вот только если это копьё - ценная реликвия, едва ли сведениями о ней захотят поделиться.
Сцена не опустела надолго: кто-то сказал, что нужно танцевать и веселиться, чтобы добыть некий ингредиент для эликсира под названием "Радость сатира".
- Боюсь предположить, что ещё входит в состав эликсира с таким названием, - шепнула я Брианну. Мне танцевать не хотелось: лучше делать это, когда от звуков музыки невозможно устоять на месте, а не когда таково требование алхимии. Также кто-то то и дело искал девственников (тут я ничем не могла помочь) и спрашивал, девственник ли оборотень-корги. В конце концов, когда я спросила, зачем им это знание, оказалось, что слёзы девственника также нужны для какого-то зелья, и корги их уже наплакал. Не самое приятное условие: ведь после этого он так и остался девственником!.. А Квентин Рэдклифф живописно стоял с гранатом в руке (помнится, гранат тоже кто-то искал, и я сказала, что могу попробовать сделать только гранату из подручного химерического материала). И говорил, что теперь ему нужен алтарь.
Брианн припомнил столик, на котором лежали краски для химерической карты, и мы оба признали, что он вполне сойдёт в качестве алтаря. Брианн вызвался сопроводить мистера Рэдклиффа, и я увязалась за ними. Но на полпути мы увидели охотницу (да, была в замке и такая гостья, и кто-то говорил мне о ней, что она христианка, но не католичка и вроде как не протестантка тоже), замершую в дверях одной из комнат. Она не двигалась и не моргала, словно живая статуя. Пришлось нам остановиться и начать гадать, какими Искусствами можно ей помочь.
- Именование?.. - предположил Брианн.
- Я им не владею, - откликнулась я. - К тому же, кроме Искусств фей, на неё мог повлиять кто-то из сородичей или других гостей.
Пока мы ломали головы, Моррахан просто вложил в охотницу немного глэмора в виде блёсток, осевших на её лице золотой и серебряной пыльцой, - и она ожила. Конечно, она не помнила, кто с ней это сделал. Убедившись, что всё в порядке, Квентин и Брианн продолжили свой путь (как бы это ни звучало) к алтарю, и я не стала им мешать. Тем паче что я столкнулась с сородичем, возмущённым тем, что якобы в нападении на охотницу обвиняют его. Пришлось успокоить его, что никто его не подозревает и что я точно видела, что его даже не было рядом и он был занят... беседой с хозяйкой замка. Какой же он нервный!.. Хотя, возможно, это и помогает ему оставаться... живым и не слишком Банальным.
Не успела я покинуть коридор, где всё произошло, как второй жертвой окаменения оказался оборотень-корги. Моррахан сказал, что мы уже знаем способ всё исправить, просто не нужно повторяться и делать то же самое. Конечно, глэмор не любит повторений, потому мы вложили его в корги при помощи чесания. Придя в себя, корги заявил, что перед тем, как замереть, видел сородича с леди Алиенор в углу коридора.
- Я тоже их видела, - заверила я его. - Они имели полное право уединиться. Думаю, хозяйка знает, кому доверять.
- Но потом они исчезли!..
- Должно быть, они отвели тебе глаза.
- Отвели глаза?..
- Ну да. Я тоже использую отвод глаз, когда мне нужно уединиться с кем-нибудь на видном месте, иначе советами замучают. Ещё, конечно, можно создать иллюзию, но... отвести глаза проще.
Я, конечно, не могла гарантировать, что за окаменениями не стоял именно этот сородич, но пока эта выходка была достаточно безобидной - я предпочитала не разжигать конфликт. Алиенор сама решит, кто может присутствовать на её празднике, а кто нет.
Тем паче что и праздник подходил к концу. Химерическая карта была закончена, серебряный путь в разные уголки ближней Грёзы - проложен. Мы с Брианном не стали задерживаться и попрощались. И вышли мы в тот же год и тот же день - лишь успело стемнеть.

Итоги и благодарностиДа, поскольку всё равно никто не догадается: у Тарианы Эхо на поминание всуе дьявола То есть если слово произносится как культурологический термин, то норм, а вот если в него вкладываются эмоции... Именно поэтому, когда кто-то ругнулся чёртом, Тариана сказала, что "это было близко".
И да, у неё две сиамских кошки, это некоторый оммаж книжкам Тови
Спасибо Сирше за праздник, собравший стольких разных персонажей и давший им возможность говорить о стольких разных вещах, рассказывать истории и узнавать новое о многогранном мире! Очень удачный перекрёсток, не устану об этом повторять. И, конечно, за великолепную леди Алиенор с её беззаботной жизнью.
Спасибо Фане за организацию квестов и за Моррахана! Как говорят нынче, вайбы вечно молодого волшебника с неиссякающим любопытством были очень заразительны.
Спасибо Амарту за Брианна - он был совершенно прекрасен в своих отголосках прошлого, палившихся в мелочах, и в том, что был немного не здесь, и в том, что всё же слушал и слышал и находил правильные слова. Спасибо за завязку - было ценно прийти не в одиночестве, к тому же без неё не было бы такого персонажного будущего.
Спасибо Джонту, Мэсс, Векше и тем другим, с кем не особо пересекались, за вампиров - пусть и из трёх разных канонов, но благополучно укладывавшихся для Тарианы в общую картину. Кроссовер линеек всегда приносит интересные точки соприкосновения.
Спасибо Асмеле за эшу и совместное создание истории, спасибо Луару за селки и спойлеры из будущего, спасибо Ренджи за Наташу Старк - тот случай, когда и Марвел-канон отлично вписался в компанию фей и вампиров! Разнообразным оборотням тоже спасибо

После игры и времени, и сил оставалось немного, так что я уполз переодеваться, пока гримёрка была ещё свободна. Думал, что на социалку больше чем на одного человека меня не хватит, - но нет, мы с Амартом и Луаром отлично дошли до метро втроём и доехали по домам.
Оставайтесь с нами, впереди отчёты ещё более давней давности

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, glory of gaia, what vampires do? - they suck, мечтай, иначе мы пропали, in tenebris lucet