Наконец-то у мемасиков по НРС появилась отдельная папка. Правда, там всё равно не всё, поэтому я продолжу тырить их сюда. Тэг ещё никогда так не хотелось прочитать как "пожрать и убежать".Особенно с собой. Когда зомби просто сидит и пырится на тебя:

И из прочего радующего глаз:


А в этом альбоме лежат телефонофотки с Полёта "Утреннего Путника" от Марии, на них много лежащих на полу людей. Я покажу вам Себастьяна Кареля, беседующего с барраяркой, которая потом будет в него стрелять.Я покажу вам Себастьяна Кареля, беседующего с барраяркой [Атаня], которая потом будет в него стрелять.

А фото от Веры, если мне не изменяет, ещё не подоспели.

Зато уже есть фото Веры мадмуазель Бенкендорф со Звона бокалов, они лежат здесь и прекрасны все, кликайте смотреть! А я положу сюда чутка, начиная с исторического фото Каи-Вэна, которому Гвай-Ал [Каэтанна] нарисовала лицо и соорудила юбку:
Ещё нас красивых?
Верховный Правитель Гван-Ло [Эри] с супругой Шен-Ло [Терн] смотрят на вас как на арзаков:

Профессор Грен-Ди [Кервен] с супругой Ли-Ан [Ортхильда]:

Рен-Гу [Сирша]:

Братья Лли-Рэ [Шелли] и Мон-Рэ [Сумирэ]:

Арзаки - общительный котичек Тори [Тори] и ответственный Кристен [Керрен]:

Все уже поняли, как я люблю ч/б

@темы: поржать и убежать, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы, серебряная трава, портрет в интерьере

На базеПо окончании Барраяра я даже есть уже не мог (так и вышло, что в третий день у меня был только обед), а просто зашёл в Элизиум обнять кого поймаю и упал спать. И наконец-то выспался.
Наутро перетащил своё барахло к Форратьерам, позавтракал и в основном был занят тем, что не мешал Птахе собираться, бродил кругами по базе, обнимал разъезжающихся людей. Нашёл забытую в редакции пьеровскую шляпу из фольги и спас один из редакционных мотивирующих плакатов.
Мы дождались большого автобуса и вернулись в город на нём. Мёрзнуть снаружи Мака я не стал, пообедал и отсиделся в Сабвэе, и со всеми попутчиками мы поехали на Московский избавляться от багажа. Камера хранения охренела: притороченные к рюкзаку спальник и зонт с тростью посчитали как три отдельные единицы хранения И хотели так же посчитать верхний клапан, пока мы не продемонстрировали, что он неотчуждаем от рюкзака. Пришлось все эти "единицы" таскать по городу на себе.
Мы с Птахой снова выпили чаю и перекусили в Кофейне №1 (перед лавашом из тандыра всё-таки невозможно устоять, я маньяк до хлеба) и пошли гулять - по Невскому до Аничкова и далее вдоль канала.
В Питере нам всегда везёт с погодой. Голубое небо - нигде в Москве, кроме мостов, нет столько неба, - и чёрная гладь воды. Мимо по каналу последовательно проплывают Аполлон, Галактика, Император.
Приезжаю в этот город дышать. Всё равно не надышишься, но до следующего раза - хватит.
Свернули с набережной и спонтанно сделали привал в уютной крафтовой дыре 13 rules. Хотелось чего-то... странного, поэтому я попробовал Молоко+ от Бакунина. Особой молочности не почувствовал, но это хороший стаут с мягкой кофейной горчинкой, не приторный, плотный и сытный.
Думали, успеем дойти до вокзала до десяти - не успели, добежали до метро, доехали. Но если бы камера хранения и за лишние минутки деньги сдирала - я бы точно озверел.
А потом снова был двухэтажный поезд, верхняя полка, попытки заснуть при ярком свете и духоте, наконец увенчавшиеся успехом... В Москве мы были ранним утром.
А фоток не было, только покего-открытки сплошь с историческими памятниками

@темы: гнездование пернатых, 2 beer or not 2 beer

Что будет дальше? Льюис будет жить и работать на станции (он бы не променял на неё Барраяр, будь он на самом деле комаррцем, но генетика беспощадна), с Пьером и двумя детьми.
Я только после игры узнал о расе телепатов, прогрессорах и о том, что дети Пьера и Льюиса будут жить в совсем другом мире, где путешествия в пространстве и времени можно будет осуществлять засчёт способностей сверхлюдей. Но, возможно, я больше ничего не хочу об этом знать
Бытует также мнение, что корабль при взлёте просто расстреляют барраярские ПВО. После стоп-игры - у каждого свой финал этой сказки, чужого не отрицаю и от своего не отступлюсь.
Чемоданчик не прятал (простите за его внешний вид - между леопардовой косметичкой и серебряной в дельфинчиках я выбрал меньшее зло)); цетагандийскую угрозу успешно отыгрывал паранойей сам себе; телепатией не пользовался ни разу, потому что тет-а-тет и с возможностью прикоснуться говорил только с Пьером (а ещё, кажется, для тирамина нужен был инъектор, что делало задачу окончательно невыполнимой). В целом даже не знаю, насколько #явсёслил, со стороны виднее.

Простыня благодарностейСпасибо мастерам Этель и Еве - и примкнувшим Гэлли и Юхи! За объёмный живой мир и его истории, за колоссальную общую работу и при этом - личную внимательность, за безупречную организацию (нет, серьёзно, для такой масштабной игры всё правда работало как часы, а про модели я уже поворчал и повторяться не буду) и... за любовь. Да, вот так просто - потому что без огромной любви эта трилогия не взлетела бы. За то, что в начале я говорю "да сколько ещё можно Барраяра", а после - неизменно - надеюсь, что будет ещё. Вопреки всему отказываюсь верить, что через два года мы не соберёмся и не сыграем ещё одну главу нашей собственной легенды. Сердец вам вагон
Спасибо героическим игротехам Элизиума и не только! За оперативность, яхонтовость и уют. За вкусный чай, за танцы, за "Цетаганда кончилась вся" и "в маточные репликаторы не наливаем".
Спасибо Птахе за Пьера. Хорошая получилась история. Тёплая и настоящая.
Спасибо Хэттер за Филиппа. Прекрасный хитрож@пый грек, который везде поспел!
Спасибо дорогой бесценной редакции! Марыся, Эридэль, Мара, Энрике, Мио, вы самоотверженные герои пера, настоящая профессиональная команда. С вами было безмерно комфортно жить и работать, и простите, что так мало сделал и так быстро продолбался.
Спасибо флоту Оссера и примкнувшим к нему новобранцам! Стиву за адекватного и надёжного адмирала (куда всё-таки правильно ставить ударение в фамилии?)). Тревору за бесконечное обаяние и заботу Бела Торна. Ксении - за славного парня Брайана. Рене - за Блейза, его доверие и готовность помочь. Челси - за яркого эскобарца Диего. Лави - за открытого и неунывающего Марка. Рэндому - за истинного раздолбая Айвена. Очень хочу играть с вами ещё
Спасибо Даре за баронессу Юдин Аркву и Алисе за Кори Бойд. За шанс для Льюиса, за Сделку, о которой он не мог и мечтать.
Спасибо Форратьерам! Диар - за Донну, Че - за Ришара, обоим - за неожиданную поддержку. Гризке - за Байерли, бесить тоже надо уметь.)
Спасибо Джонту за Иллиана и разговор. Льюис сдержит слово и никогда не пойдёт против Барраяра, что бы ни творилось на этой безумной, жестокой, прекрасной планете.
Спасибо Джу и Джесс за прекрасных дам Венн, Блэку за Форманна, и всем за интересные интервью!
Спасибо Айсу за проведение дегустации - аа, всамделишный сомелье на полигоне!*-*
Спасибо Тендер за самого доброго на свете доктора Юджина, Акселю за расчётливого бетанского посла Тейлора, Стрикс за гостеприимство Энии, Игни за Джека, Чаю за Татю, и всем-всем-всем, с кем доводилось хоть немного взаимодействовать.
Извиняюсь перед Варьянаш - столько раз пытался дойти с Пьером до Хельги и всё никак не получалось - и перед Мальбургом, ибо не успел выбить себе интервью с Майером, хотя очень хотел, подозревая в нём клона (а всё оказалось куда интересней).
А чтобы перечислить всех, кого я видел и кем любовался, не хватит всего поста. Греки (аа, греки! Чего стоил один дед Мудос, который нас всех переживёт!), курсанты, графы, министры, СБ, эмансипированные леди, медики, цетагандийцы...
Впереди у меня фотки и (надеюсь, что кто-то ещё пишет) отчёты. И много хорошего послевкусия.

Не могу избавиться от ощущения, что сыграл как актёр, и дело даже не во вводной. Попробую проанализировать для себя.Просто я ещё до игры и даже до получения вводной знал, что еду - вне зависимости от персонажа - увозить Пьера с Барраяра. Да, я не знал, куда именно занесёт персонажа (я вообще о существовании станции не знал), но его игра была преимущественно построена вокруг той проблемы, что нельзя просто так взять и свалить без Пьера. И хотя это было обосновано персонажно, и я рад сложившейся истории, - эта радость сродни радости от участия в воплощении уже существовавшего замысла. Я оправдал ожидания, я смог, я молодец.
Можно сказать, что предварительные обязательства избавляют от разочарований. Но я не разочаровываюсь, когда у моих персонажей что-то не складывается, и сам стараюсь не разочаровывать - если у меня есть близкая завязка, я, при наличии отдачи, буду её раскручивать. Я люблю спонтанные истории. Люблю оставлять недоговорённость и вариативность, даже когда на начало игры между персонажами уже есть отношения, - пусть исход решает магия игры.
Можно сказать, что мы ведь иногда играем именных персонажей в жёстких сюжетах. Если ты играешь Эола, то ты попытаешься убить Маэглина и будешь казнён. И у меня нет проблем с тем, чтобы простроить внутри себя понимание, почему персонаж поступит именно так, а не иначе, и с тем, чтобы включить игроцкий склероз и персонаж не знал того, что знает игрок.
Но, кажется, я не готов давать обещания на исход игры, когда сюжет не жёсткий. Даже когда по логике персонажа определённый исход вероятен на 200%. Особенно когда он вероятен на 200%. Наверное, это вопрос доверия - нет, не мне лично, а игре как таковой. То есть - легко сказать "не готов", конечно, а на деле - всё ещё очень страшно мастерить Самайн...

@темы: соседи по разуму, прикладное марковедение, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

В понедельник - снова привет спазмам желудка заполночь. ПраздаровьеС тошнотой и металлическим привкусом во рту, так что на нервный гастрит очень похоже. Не люблю самодиагнозы, но я только что сдавал все контрольные анализы, повторять не хочется, задолбался. У меня и так повышенная кислотность читалась (овощи и фрукты не ем потому что), так что пожрать маалокс или ещё какую-нибудь гадость пора бы. Правда, раскидистую соматику это не уберёт, починю в одном месте - сломается в другом. Но даже если я обзаведусь волшебной бумажкой о том, что я не ок, ничего не изменится. Я тот человек, который даже в специальном сообществе для получения поддержки получает поддержку только от админа

Хотел было написать, что хомяЧенси перестала меня жрать, но нет. Протянутую руку она может обнюхать и попробовать на зуб деликатно, но покушения на миску с водой (которую она закапывает, поэтому порой приходится менять воду по нескольку раз на дню) по-прежнему не терпит. Стоило расслабиться - и у меня снова три аккуратные дырочки у основания большого пальца

Вчера снова гуляли через мост, но заката ещё не застали: день прибавляется, солнце стояло над горизонтом. Запахи каштанов, сирени, скошенных одуванчиков. Вот бы весна не кончалась: не люблю летнее пекло. На прохладное лето - согласен, но меня ж линчуют, если накаркаю

Ночных сеансов на Детектива Пикачу у кинотеатра в Плазе не было - видимо, они решили, что это сугубо детский фильм Поэтому мы мужественно встали пораньше и сходили сегодня утром. Спойлерз!
Это, откровенно говоря, не то, что я рискну рекомендовать всем. Фильм, не заморачиваясь, слепили по классическому рецепту, поэтому каждый поворот узнаваем и предсказуем. ГГ, который сначала не хочет ничего решать, а потом втягивается, - чек. ГГ-2, который в середине сюжета опускает лапки, говорит, что всё испортил, и уходит страдать, а потом возвращается всех спасать, - чек. Девушка-компаньон, которая, как Псайдак, сначала кажется бесполезной, а потом глядите-ка, что-то может (да, серьёзно, всё настолько плохо), - чек. Главзло-не-то-на-кого-все-подумали-а-наоборот (если кто-то ещё на это купится) - чек. Проблема отцов и детей - чек. Всё как-то рыхловато, эпизоды плоховато связаны друг с другом - фильм явно резали. Разбавлено экшном, а финальный баттл несколько затянут.
Но. Покемоны милые. И это искупает всё. Я просто с тупой улыбкой восторга пялился на виды города, населённого людьми и покемонами, узнавал виды по одному мелькнувшему силуэту - и мне, в общем-то, больше ничего и не надо было. Фильм очень явственно рассчитан на тех зрителей, которые в детстве смотрели мультики и помнят Мэджикарпа и Джигглипуффа. Очень много ностальгии, пасхалок, любви к этим существам и этому миру.
Главное - заранее забить на логику (откуда в "городе без покеболов" у каждого человека есть покемон-компаньон?..) и получать удовольствие от милоты, тогда этот фильм вам зайдёт. И Мьюту в нём чертовски хорош, и даже не злодей, а просто беглый виварец.

Очень забавно наблюдать, как только ленивый не написал, что он ИП не читал, сериал не смотрел, но осуждааает Я так ещё и не досмотрел - меня съела работа, - но досмотрю. Многого не жду и потому подозреваю, что буду удовлетворён.

...Какой-то развесёлый получился пост. А надо добивать работу, и уборка к пьянке сама себя не сделает.

@темы: catch 'em all, кина не будет, електричество кончилось, вот такой весёлый джир!, мракобесие детектед, гнездование пернатых, по земле идут хомячки

Рыжие каждый раз передвигают миску после того, как я ставлю её в угол клетки. Сначала подтащили к самой дверце, теперь - так, чтобы Флинт мог есть, не вылезая из своего угла социофобушка под гамаком. Ему же пяти шагов до миски по клетке сделать впадлу Но это крыс, которому по жизни, с раннего детства, всё немножко впадлу. Кроме жрать.
Засовываешь в клетку руку с сушёной морской капустой - Ланс выхватывает её вместе с пальцами, но ест ли после этого? Конечно же нет. Жадность - всё, аппетит - ничто. Да, Ланс и Донован с детства малоежки, я и сейчас, когда глажу Донована, каждый раз пугаюсь, не слишком ли он худой, хотя еды у них более чем вдоволь.
А детство крысов я вспоминаю не просто так: сегодня братьям-амберам Флинту и Суини 2 года. Ланс и Донован примерно на месяц старше, Этан и Терренс - примерно на месяц младше, но давайте поздравим их всех скопом и пожелаем ещё полтора годика, а лучше два, безбедного шуршания!
Чем их побаловать, так и не придумал: их ничем не удивить. Решил, что баловать их каждый день, вне зависимости от даты, - лучший план.

@темы: это крыса и ей не стыдно

ПожизнёвоеВчера, когда я встретил Птаху с работы, мы разведали большую лужу пруд на улице с романтичным названием Красных Зорь. Встретили моих родителей с их собакеном дважды - когда шли туда и когда возвращались, что неудивительно, ибо именно от матушки я про этот пруд неоднократно слышал. Там хорошо - огари, кряквы, чайки, ВОДА. Больше, больше воды в моей жизни!*-*

Сегодня наконец-то сыграли Конспект из Пятой Эры на строгинской пойме. Мы с Птахой шли от Строгино, оказались на мосту раньше всех и подождали в теньке. Эйрле, Марвен, Амарт, Тас, Нинкве, Лиссиэль, Грей и Шер добрались даже раньше, чем мы съели лаваш. Мы нашли отличную поляну на бережку, где заботливая береговая охрана подплыла и спросила, всё ли у нас хорошо, потому что "этот каджит не умер, а отдыхает". Амарт сходил поймать Наэрго. Мы с Птахой выгуляли двух каджитов, явно неизвестной доселе породы вс-рат. Краткое резюме всего:
Припасть к гонуСхлопотали молнию от Телванни за то, что решили, что триКОТАж лучше Трибунала, потому что коты всё делают лучше;
Альтмер и имперец соревновались в количестве убитых комаров (остановились по сорока на брата) и открыли ачивку комариного ассасина, а я предоставлял комарам политическое убежище;
Ввиду разговоров о брачных сложностях я сгенерировал пару слоганов:
Даже если вам немного за тридцать, есть надежда на Телванни жениться (с),
Боэта и Мефала, пошлите натурала (с).
А также: сварили суп и кофе, пели про сраную имперскую армию, обсудили кинематограф, трясли дерево, на котором повесился поплавок, научили босмера мурчать, узнали, что имперцы дают молоко, а каджиты почти всех облежали и обо всех погладились. С нами были зелёный и молчаливый(тм) кактус в роли хиста, который сложно лизать, и огурцы нордского сорта "Гуннар". Шер наверняка помнит больше, потому что записывал, - надеюсь, этот гон осядет не только в твиттере.
Быть каджитом и бессмысленно урчать в хорошей компании - прекрасно, и минимального знания лора вполне хватает. Жрал три разных шоколада, прикладывался к прикольной волковской медовухе с мятой (спасибо норду), ловил жука-щелкуна. Хочется играть ещё, ибо наш Университет - уже такой мир-внутри-мира с закадровыми персонажами и историями, что достоин всяческого продолжения. В идеале - в коттедж бы на денёк-другой, но нас мало
Спасибо Эйрле за то, что всех нас здесь, спасибо всем, кто добрался! Всех люблю
Каджиты нашего курса - Фа'Кир [Птаха], Джа'Виш [впс] и Ла'Морайа [Тас]:

Ещё пожизнёвогоМы собрались за полчаса до наступления сумерек и пошли назад к мосту под роящимися над нашими головами тучами комарья. Пересекли участок, где по мнению ПокеГо вообще не было карты, я просто шёл сквозь текстуру. В небе показывали закат, а потом огромную луну. Расстались на мосту - мы с Птахой снова пошли до Строгино. Если днём идти пешком жарковато, то вечером - просто идеально: и прохладно, и огоньки вокруг.

@темы: friendship is magic, скурим древние свитки, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, гнездование пернатых, портрет в интерьере

Дары земли
12.06.19., среда
Подосинки, день-вечер, заезд-выезд свободный

12 июня 2833 года. На Барраяре государственный праздник - день рождения императора Юрия. Сегодня он празднует в самом ближнем кругу (или вовсе один), официальный приём будет позже. А у нас - не приём и не бал. Мы просто соберёмся у костра - выжившие, пережившие, дожившие. Форы и простолюдины, мужчины и женщины, родившиеся на Барраяре и... На войне эти различия не имели значения, не будут иметь и сейчас.
Пьянка-в-персонажах без сюжета. Травим военные байки, пьём, поём, в карты играем.

О персонажах и заявкахВозможны любые персонажи, в т.ч. с игр "Майский бал", "Trench of Dendarii", "Пир Победителей", ".hatred/Ненависть" etc., кроме цетагандийцев (улетели) и Его Императорского. Предполагается, что всех родственников и сподвижников императора все знают в лицо.
В случаях несовпадений трактовок канона и взглядов на личные истории именных персонажей принимаем во внимание, что 100% правду персонаж знает только о себе самом, а о других возможно множество противоречивых слухов. Правильно: "Я слышал, Юрий с Негри голыми руками захватили цетский танк. - Хм, а мне говорили, что не танк, а верблюда". Неправильно: "Я в эти годы был в столичном подполье. - Всё ты врёшь, ты в поместье отсиживался".
Пришлите мне краткое описание для списка участников. Приветствуется рассказать в комментариях подробности о персонаже: многие из нас служили вместе, или хотя бы виделись на войне, или могли что-то слышать о славных делах (или эпических провалах) друг друга. Не стесняйтесь искать свидетелей и соучастников тех историй, которые с вами произошли! А если у вас есть скелет в шкафу, о котором не знают другие, но вы хотели бы, чтобы он выпал случайно, - тоже пишите мне.

О правилахВзаимодействия моделируем так, чтобы и вам приятно, и другим понятно (и никто не перепутал, мордобой у вас или секс). Договариваемся друг с другом - все взрослые котики, все с этим справятся!
Допускается гуманное оружие - нерф, колдстил, текстолит (да, я убеждён, что алкоголь и "потренироваться на железе" не совместимы, сорян). Раненым по умолчанию оказывается помощь. Тяжёлые и смертельные ранения не моделируются. Мы ведь не убиваем своих же, правда?

ДобираловоЭлектричкой Казанского направления до станции Подосинки. Выйдя на станции, не переходя пути, спускаетесь с середины платформы и идёте вдоль дороги налево. По правую руку будет садовое товарищество. Вам нужен первый поворот налево - съезд с асфальтовой дороги на грунтовую. Идёте прямо, на развилке выбираете левую дорогу. Затем сворачиваете на первый широкий съезд направо и продолжаете идти, пока не заметите справа меня. (Вы должны миновать две большие лужищи и изогнувшуюся аркой берёзку.) Если там не я, а кто-то левый, - продолжайте идти прямо и, если не знаете местонахождения дальней поляны, позвоните мне, я вас встречу.
Я - 7(903)966-четыре пятёрки.

Об АХЧОтписываемся, кто что берёт. Нам нужны:
Гитара
Тент (думаю, одного хватит)
Пенки, пледы
Топор, пила
Шампуры/решётка (сосиски, грибы и хлеб на костре - всегда тема)
Котелки для кофе/чая
Еда и напитки на себя и на того парня
Одноразовые стаканы/тарелки (отдаём предпочтение картону)
Я не готов заморачиваться в шашлык, но если кто-то возьмёт на себя его составляющие (мясо, мангал, угли) - да скажет он об этом.
Опционально по желанию: источники света (фонарики, свечи диодные - и не-диодные, но в безопасных подсвечниках), usb-колонки, скатерти, трофеи и прочие украшательства.

О мусореКартонные и пластиковые упаковки сжигаем в костре (сразу, если небольшие, или после игры).
Несжигаемый мусор - стеклянные бутылки и жестяные банки - увозим с собой.
Да, после нас мусора на полигоне остаться не должно. Поэтому я буду признателен, если каждый - вне зависимости от того, привозил он алкоголь в стекле или нет - захватит в город одну-единственную пустую бутылку. Остальные забираю я.
~Репост санкционирован Советом графов~

@темы: радио Marcus FM, осьминоги выходят в открытый космос, барраяр и барраярцы

Во второй день я был занят в основном тем, что прятался - что несколько шло вразрез с профессией журналиста в частности и активной игрой в целом, но что поделать, если лезть на рожон не в логике персонажа. Как позже выяснилось, цетагандийцам, от которых я прятался в первую очередь, я особо и не был нужен (моя любимая ситуация, когда на тебя забивает твоя сюжетообразующая завязка, потому что у неё полно более важных дел).
Также второй день скрасили галлюцинации Я не отыгрывал совсем уж мощных приходов каждые полчаса, иначе получилось бы, что я играю только в это и ни во что больше, поэтому ограничился мелкими деталями, больше на обвм и "заметят-не заметят". Тем паче что в карточке говорилось, что галлюцинации не дезориентируют и жить не мешают, а просто расширяют восприятие и переживаются как естественное явление.
Тупо вырубился днём часа на три, потому что ночью спал мало и плохо (и, подозреваю, давление тоже постаралось). Зато потом играл всю ночь до утра.

Льюис Найт. Отчёт отперсонажный. День II - часть 1. (Ворнинг: невинный слэш, местами нецензурно.)Первым, кого я увидел наутро, был Филипп - в отличие от меня, отвратительно выспавшийся.
- Можешь не брать интервью у адмирала - я уже взял, - сообщил он. - Скажешь, что материал подготовили мы оба. Когда-нибудь напишешь что-нибудь за меня.
- Хорошо. Спасибо!
- А если у тебя будет время, я смогу рассказать о судьбе нашей общей знакомой.
- Было бы любопытно, - пробормотал я, вылезая из постели и открывая комм.
Граф Пьер писал, что может выяснить, кто из инопланетных гостей будет на дегустации. Я высказал свою признательность и пояснил, что по последним сведениям за мной охотятся два джексонианских дома. Не знаю, почему я его пугал всем этим, - я ведь мог с самого начала молчать о моих проблемах с делегациями. Должно быть, я хотел, чтобы он залёг на дно и не обнаруживал знакомства со мной. Или же я эгоистично нуждался в поддержке и совете единственного человека, которому мог открыться.
Я мог более не беспокоиться о встрече с адмиралом, но на мне оставался курсант Фрэнсис Гросс, один из тех, что вернулись из цетагандийского плена. Я зашёл в редакцию, чтобы уточнить, где его искать.
- Другие курсанты упоминали о девушке, которую они вынесли со станции перед взрывом, - сообщил шеф Бернард. - Спрашивай его с учётом этого.
Я отправился в направлении генштаба и вскоре увидел группу курсантов в зелёных мундирах, сидевших во дворе. Я свернул прямиком к ним.
- Могу я поговорить с мичманом Гроссом?
- А ты сегодня нарасхват, - хохотнули курсанты.
- Чем могу помочь? - Гросс встал мне навстречу.
- Льюис Найт, "Таймс", - я протянул ему руку. - Я бы хотел взять у вас интервью.
- О чём вы хотите узнать?
- Нам очень интересно, что с вами произошло.
- Произошло с какого момента?
- С момента обнаружения станции - и до настоящего момента.
- СБ запретило нам разглашать эту информацию.
Гросс был старшим из курсантов и, похоже, наименее разговорчивым - и наиболее осторожным.
- СБ всё равно читает всё, что мы публикуем, - слукавил я. - Поэтому не бойтесь разгласить что-нибудь лишнее - в таком случае оно просто не пойдёт в печать.
- Мы не имеем права ни с кем об этом разговаривать, - упорствовал Гросс.
- Тогда просто поделитесь личными впечатлениями, - я не сдавался тоже.
- Вы не будете против, если я всё-таки сначала уточню у СБ, о чём мне можно говорить? А что до личных впечатлений, то во время второго скачка, при возвращении со станции, я чувствовал себя хуже, чем при первом скачке. Тошнило и болела голова. Обычно при скачках мне не так плохо. Но вряд ли вам это интересно.
- Нет, это тоже важная информация. И, конечно, можно уточнить, хотя СБ в курсе, что мы готовим этот материал. Во сколько мы сможем встретиться?
- Давайте в одиннадцать.
- Идёт. Вы сможете найти меня в редакции.
Я понимал, что после визита Гросса в СБ никакого интервью мне уже не светит, но пока надежда ещё не умерла - я доложил шефу, что договорился на одиннадцать об интервью. Это могло избавить меня от тех мероприятий, от которых меня предостерегал Филипп. Я занялся подготовкой вопросов, а в комме уже было новое сообщение.
"На вашем месте, Льюис, я бы всё же искал защиты СБ Барраяра, - написал мне граф Пьер. - Эти инопланетники вас попросту убьют..."
"СБ сделает со мной то же самое, - ответил я. - Впрочем, разговор не для комма".
Отчасти я опасался, что коммы прослушиваются, отчасти - хотел говорить лично. Но до назначенного давеча графом времени оставалось ещё полдня. Я осмелился предложить встретиться между половиной десятого и одиннадцатью где-нибудь не на виду. Граф ответил, что в Лестничном тупике есть небольшое кафе, и мы договорились встретиться там в десять.
Меня, разумеется, задержали: когда вопросы для интервью были практически готовы, шеф сообщил, что мичман Гросс отказался давать какие бы то ни было комментарии.
- А СБ собирается ввести цензуру, - добавил шеф.
- Умный мальчик Гросс, - вздохнул я. - Сразу побежал в СБ.
- Для этого большого ума не надо.
Я нашёл графа у входа в кафе. Он курил и листал на комме схемы бумажных цветов.
- Удивительная вещь, - заметил он. - Достаточно всего лишь листа бумаги... Это что-то цетагандийское, верно?
- Да, это оригами. На Цетаганде считается высоким искусством.
- Вы в этом разбираетесь?
- Не то чтобы. Просто однажды видел выставку на Комарре. Это, конечно, очень красиво: без ножниц, без клея можно сложить, например, зайца. Или слона. Или цветок, или звезду, или шар... всё, что угодно.
- Посмотрите, есть ли там места, - сказал граф. - Я докурю и приду.
Я заглянул в кафе. Там было всего двое посетителей, они сидели за столиком и говорили о чём-то своём. Но едва ли мы нашли бы место более уединённое. Я выбрал столик у окна, как можно дальше от входа, и заказал нам чаю. Граф вскоре вошёл и сел рядом.
- Хороший цетагандийский чай, - заметил я. - С лепестками сакуры.
- Предпочитаю барраярский.
- Я тоже. Прошу прощения за опоздание, - извинился я. - Зато я больше никуда не тороплюсь: интервью сорвалось. Курсанту запретила говорить с нами СБ. Впрочем, её можно понять: сейчас напряжённая ситуация из-за этой станции...
- Умение понять СБ - ценное качество для Барраяра, - заметил граф. - Но я хочу, чтобы вы запомнили следующее... если меня обвинят в убийстве, я надеюсь узнать, что вы этому не поверите.
- В убийстве? Вас? - я не удержался от смеха. - Но это же бред.
- И тем не менее. Если вы услышите, как кто-то об этом говорит, или если меня будут судить...
- Я достаточно хорошо вас знаю и ни за что не поверю, даже если об этом скажет сам император.
- На Барраяре император - это закон.
- Я знаю. Но император - тоже человек. И тоже ошибается. Я могу чем-то помочь? Написать об этом, поговорить с кем-нибудь, найти настоящего убийцу?
Если речь шла о недавнем убийстве Эжени Форбреттен, произошедшем в столичном парке, то всё усложнялось. Её дядя Андре подал в отставку вслед за сокращением Герберта из муниципальной стражи, но они оба, устроившись в "Таймс", продолжали работать над этим делом - и пока безуспешно. На каком основании кто-то мог подозревать Пьера? Когда мы с ним гуляли в этом парке, он, конечно, вспоминал тот случай и сетовал на то, что такое красивое место было испорчено преступлением. Будь я любителем детективных романов, я бы подумал, что маньяки склонны возвращаться на место убийства, но... Да, граф был чудаком. Но не психом.
- Не думаю, что вы сможете помочь. И мы хотели говорить не об этом.
- После ваших проблем мне даже как-то неловко делиться своими.
- Вы хотели рассказать, почему за вами охотятся джексонианцы.
- Видите ли, гены Марты... и мои гены представляют для Цетаганды большую ценность. И за них наверняка дают немалые деньги. Поэтому за мной охотятся сразу несколько исполнителей.
Мне не хотелось говорить о том, что я работал на Дом Кордона. Я боялся, что слишком много открытий спугнут графа.
- Но я по-прежнему не понимаю, почему вы не хотите обратиться в СБ. Она вас защитит.
- СБ за меня не вступится. У меня нет прав на гражданство Барраяра.
- Но почему?
- На Барраяре, в отличие от Беты, только люди имеют право на гражданство.
- Вы человек.
- С правовой точки зрения я - собственность.
- На Барраяре запрещено рабство. Объясните. Вы что-то не договариваете.
Что ж, вот мы и подошли к самому трудному. Но незнание в такие моменты пугает больше, чем знание. Иначе, того и гляди, граф примет меня за комаррского террориста.
Несколько мгновений я смотрел на то, как он аккуратно складывает чёрный лист бумаги, сверяясь с экраном комма.
- Я... тоже что-то вроде оригами. Чистый лист, который сложили в нужную форму, придали желаемые свойства.
- Это слишком сложная метафора.
- Я - генетический конструкт.
- То есть, мутант? - граф отодвинулся.
- Это не заразно, - я невесело усмехнулся.
- Я понимаю. Но здесь, на Барраяре, свои предубеждения.
- Видят предки, я очень хотел быть Льюисом Найтом. Простым человеком с Комарры, без каких-либо способностей, который после личной трагедии перебрался на Барраяр начать новую жизнь. Но так вышло, что прошлое вновь настигает меня и напоминает, кто я такой. Вещь, произведение искусства...
- Генетические конструкты обычно выглядят... странно. А вы выглядите совсем как человек.
- Некоторые - да. По желанию клиента их сделают хоть с четырьмя руками, хоть фиолетовыми в крапинку. Им придают внешние особенности - и некоторые физические, вроде выносливости. Моя особенность исключительно внутренняя. Я телепат.
- То есть, вы читаете мысли?
- Не постоянно - иначе я сошёл бы с ума от шума. Только под воздействием определённого вещества.
Граф, казалось, был поглощён своим оригами. В его руках появлялся бутон с острыми лепестками.
- Это будет тюльпан, - пояснил он.
- Чёрные тюльпаны очень красивы.
- Да. Вы можете постоять за себя?
- При необходимости я могу защищаться - и обнаружить себя... Могу договариваться. Могу просто исчезнуть.
- Мне кажется, исчезнуть - лучший выход для вас. Почему вы им не воспользуетесь?
- Если бы я хотел сбежать, я бы сделал это ещё вчера. Я всю жизнь только и делал, что бежал, потому что мне нечего было терять. Но сейчас я не хочу потерять всё то, что подарил мне Барраяр, и вернуться к исходному состоянию. Не хочу потерять себя. Потерять вас.
- Меня? Я не понимаю.
- Может быть, я впервые в жизни привязался к другому человеку.
- А как же ваша девушка?
- С Джей было... иначе. Она была частью меня. Лучшей частью.
- Да, я понимаю, как это. Со мной было то же самое. Я воспринимал Луи как часть себя... иногда я вовсе не осознаю, где заканчиваюсь я и начинается остальной мир. Я болен... я боюсь не справиться.
Он машинально сложил из бутона чёрного журавлика с высоким хвостом. Я осторожно прикоснулся к голове хрупкой бумажной птицы и так же осторожно, как бы случайно, - к державшим её пальцам графа. Он не убирал руку, и только когда кто-то проходил мимо дверей кафе, мы оба прерывали контакт.
- Вы справитесь. Мы справимся. Что нужно сделать?
- Нужно продвинуть законопроект о репродукции. Сейчас я не могу создать нашего с Луи ребёнка на Барраяре.
- А если не получится на Барраяре... Не хотите ли вы попробовать на Бете? - решился предложить я. - Бета может стать шансом для вас. И для нас обоих.
- И ребёнок не будет мутантом?
- Конечно же, нет. Напротив - все генетические пороки будут скорректированы.
- Тогда нужно будет выбить опекунство для Донны. - граф, казалось, впервые обратил внимание на журавлика в своих руках. - Хотел сделать цветок, а получилась птица... что пошло не так?
- Так нередко случается с цветами, - улыбнулся я. - Чем можно помочь этому законопроекту? Я могу написать о нём, чтобы привлечь к нему внимание.
- Написать нужно до третьей сессии Совета графов. Лучше всего поговорить об этом с женой министра Венна. Она помогала ему готовить законопроект и многое о нём знает.
- В таком случае я сейчас же найду её и договорюсь об интервью.
- Только не говорите, что вы от меня.
- Само собой. Я журналист, у меня могут быть свои каналы.
Мы расстались, пожелав друг другу удачи. Я был бесконечно благодарен графу за то, что он не сбежал сразу же, как только услышал, что я генконструкт. И мне казалось, что он даже воспрял духом, когда заговорил о законопроекте. Конечно, в моих интересах было утащить его на Бету, то есть - чтобы закон провалился. Но о своих интересах я тогда не думал.
Я нашёл Ирину Венн, дочь министра, на качелях во дворе Университета. Насколько я знал от других прогрессивных женщин, окружавших меня в редакции, Ирина поддерживала свою мачеху во всём, что касалось прав женщин, и решил, что её мнение также не будет лишним. Да, журналисты должны быть беспристрастны и не должны лоббировать ту или иную сторону. Но формально я и не высказывал своего мнения, я всего лишь пользовался предложенным инфоповодом. А о том, что я помогал Пьеру, никто не узнает.
- Миледи Венн? Я хотел бы договориться с вами об интервью. Льюис Найт, "Таймс".
- Присаживайтесь. Что вы хотите узнать?
- Я хочу поговорить о законе о репродукции. Мне рекомендовали вас как заинтересованного человека.
- Да, вы по адресу. Моя мать умерла от сердечного приступа, - начала она издалека. Я слушал, и мы тихонько покачивались на качелях. - Ей не успели оказать помощь. Если бы не требовалось получить согласие её мужа, её бы могли спасти.
- Каждый имеет право на своевременную медицинскую помощь, - ответил я, не совсем понимая, причём тут закон о репродукции. - Это базовое право человека.
- Да, но не на Барраяре. Скажем, у меня болит голова, и я хочу обратиться в клинику, но мой муж на космической станции. Конечно, можно сказать, что я могу получить разрешение отца или брата. Но на это уходит немало времени, а зачастую каждая минута становится решающей.
Я кивнул. Чёрт побери, о каком репродуктивном праве на Барраяре может идти речь, если на этой планете женщина до сих пор является собственностью мужчин, которые распоряжаются её жизнью и смертью?..
- Я считаю, что женщина должна иметь право обратиться к врачу, и иметь право завести ребёнка, - продолжала леди Ирина.
Тут к нам и подошла её мачеха, в прошлом Лотта Форволк. Поговаривали, что после аварии она не могла рожать детей и потому была особенно заинтересована в развитии репродуктивного права. Они с Ириной смотрелись подругами-ровесницами, хотя форская выправка и сдержанность отличали Лотту от более непосредственной и улыбчивой Ирины.
- Мама, это мистер Найт из газеты. Он хочет взять у меня интервью о законопроекте. Думаю, ты тоже могла бы присоединиться. Это ведь возможно, мистер Найт?
- Это было бы замечательно, - заверил я.
Мы договорились о времени, обменялись взаимными благодарностями, и я поспешил в редакцию - сообщить шефу о том, что буду занят на интервью.
- А как поживает интервью с джексонианцами?
- Все вопросы к Филиппу, - перевёл стрелки я. - Он сводит собранные нами материалы.
- Вы поговорили с бароном Арква?
- Мы поговорили с наёмниками. В конце концов, именно они там были и всё видели, пока барон сидел у себя на станции. Да и сейчас он слишком занят.
Подоспел я как раз к летучке. Важнее всего мне было узнать, на которой сессии Совета графов - второй, вечером того же дня, или всё же третьей, на следующее утро - будет обсуждаться законопроект о репродукции. Журналисты не имели право задерживать материалы намеренно, но от этого зависело, придётся ли мне поторопиться и опубликовать интервью до двух часов дня, пока оно не потеряло актуальность, или же не спешить и опубликовать его после.
Филиппа на летучке не было. Ему написали, и он ответил, что он в СБ и не сможет прийти.
- Спроси, его задержали или он там по делу? - уточнил шеф.
- Надеюсь, что второе, - нервно хохотнул я.
Оставалась надежда, что если Филипп задержан, то за компанию с остальными греками. Обстановка на Карианском полуострове вновь накалялась, и интерес СБ к семейству Фордракисов, самому влиятельному в диаспоре, был вполне понятен.
После летучки, стараясь задавить тревожность, я ушёл на жилую половину редакции - готовить вопросы к интервью.
"Это всё очень странно и страшно, - написал граф Пьер. - Но я не жалею".
Некоторое время спустя вошёл Филипп.
- Как твои дела?
- Буду говорить с императором Грегором. Филипп Фордракис был его лучшим другом.
Эрик выдавал себя - и вполне успешно - за младшего сына Мудоса Фордракиса, сбежавшего из дома и считавшегося погибшим. Но с его "возвращения" прошло почти два года.
- Это он только сейчас спохватился?
- Проблема в том, что СБ хочет при этом присутствовать и назначила встречу мне и Филиппу одновременно.
- Так, погоди, я теряю нить. У вас что, объявился второй Филипп?
- Ты будешь смеяться: он вернулся с Джексона.
- Обхохочешься, - мрачно констатировал я.
- Неплохо мы с ним поменялись местами... но не волнуйся. Я намерен ещё долго оставаться Филиппом Фордракисом.
- Хорошо. Я пока займусь подготовкой интервью о репродуктивном законе.
- Я уже брал о нём с утра интервью у Хельги Саммерс.
- Ещё одно мнение не помешает.
"Рафаэль из эскобарской делегации, - написал граф. - Что вы о нём знаете?"
Я не знал о нём ничего, поскольку продолжал обходить посольские дома за два квартала.
"Донна говорит, что он может помочь мне с отлётом на Эскобар с репликатором".
Что ж, теперь я знал, что Донна была в курсе если не завещания как такового, то по крайней мере намерения графа завести ребёнка.
"Можем поговорить с ним, - ответил я. - Я бы ещё поговорил с Блейзом насчёт Беты".
Блейз был сыном бетанского посла, моим другом, и частенько заходил к нам в редакцию, когда позволяла практика в госпитале.
Я дождался прекрасных дам Венн, которые сами пришли в редакцию. Мы сели на веранде. Я задал только один вопрос, а последующих уже не потребовалось: они предпочитали формат монолога диалогу и говорили по очереди, дополняя друг друга, так что мне оставалось только записывать. Леди Лотта подготовилась особенно тщательно - перед ней лежала тетрадка с записями. И чем дольше я слушал, тем больше понимал, что закон обречён на провал. Если в нём в самом деле упоминались клонирование и генконструирование, то барраярцы никогда за такое не проголосуют. Более того - я сам выступил бы против создания клонов и генконструктов.
- ...Это может привести к появлению детей у однополых пар, детей от уже умерших супругов, - перечисляла леди Лотта недостатки формулировок законопроекта.
- Но это же не имеет отношения к клонированию, - не выдержал я.
- Простите, что?
- Что плохого в том, чтобы сохранить генетический материал покойного супруга и получить с его помощью ребёнка? Это ведь не является клонированием.
Мне очень хотелось, чтобы они сказали что-нибудь о том, что одинокие родители тоже имеют право завести ребёнка, прибегнув к донорству генматериала. Очень хотелось добавить это от себя - но на это уже я права не имел. Госпожи Венн говорили исключительно о праве традиционных супружеских пар иметь здоровых детей, без генетических отклонений. И их слова о том, что генетические вмешательства не по медицинским показаниям должны быть запрещены, не оставляли никаких лазеек для того, что было нужно Пьеру. Я чувствовал себя так, словно подвёл его. Его прогрессивные дамы оказались слишком консервативными. Но одна надежда в их словах была: они призывали разработать новый законопроект, сохранив в нём положительные пункты предыдущего.
Сердечно попрощавшись с дамами, я поспешил редактировать интервью и писать Пьеру одновременно. Я сообщил ему, что в нынешнем виде закон слишком радикален и не пройдёт. Обиднее всего было то, что его как будто нарочно создали таким, чтобы отпугнуть барраярцев от любых репродуктивных инициатив.
"Беда в том, что без генконструирования он для меня не имеет смысла", - ответил граф.
Я объяснил, что генконструирование и реконструкция - разные вещи. Конструирование предполагает изменение генов так, чтобы желающий мог получить ребёнка с крылышками. А графу нужна была реконструкция яйцеклетки с его или Луи генетическим материалом - или использование для тех же целей "пустой" донорской яйцеклетки.
Барраярцы ничего не смыслили в генной инженерии, и это очень мешало. Но это же могло помочь пропихнуть генную реконструкцию для создания детей одиноким родителям под тем же соусом, под которым подавалась возможность исправлять генетические отклонения. Барраярцы уже были не против создания донорских органов и не против генетического вмешательства - оставалось это объединить, не упоминая однополые пары. Я был готов хоть собственными руками составить к утру новый законопроект, сев рядом с Хельгой Саммерс для консультации в формулировках...
...Но на Барраяре запрещалось вносить поправки накануне голосования в законопроект, с которым графы уже ознакомились. Выдвинуть новый проект можно будет только к следующему заседанию Совета. А это будет нескоро... для меня - возможно, уже слишком поздно.
Я назвал статью "Не выплеснуть с водой ребёнка", поскольку дамы упирали на то, что из-за спорных пунктов о клонировании Барраяр рисковал отказаться и от по-настоящему важных перемен. Я не удержался и резюмировал текст словами о том, что в пересмотренный законопроект должны будут войти необходимые положения: право на реконструкцию донорского биоматериала и генетическую коррекцию врождённых пороков. Больше ничего я не мог сделать.
Едва я успел закончить материал, как шеф позвал меня отредактировать интервью Дианы с вице-королём Комарры Джеральдом Форсмитом. Корпел я над ним минут двадцать, согласуя несогласованное, выпиливая жаргонизмы и повторы, - и в это время начал замечать, что слышу голоса, некоторые из которых были знакомыми. Не в голове и не в ушах, а вокруг, как я обычно слышал мысли окружающих людей, прежде чем сфокусироваться на ком-то одном. В этом фоновом шуме сложно было что-то разобрать, и если поначалу он мешал слышать коллег, то вскоре я научился на него не отвлекаться.
Коллеги говорили о начавшейся эпидемии - я поневоле вспомнил слова курсанта Гросса о плохом самочувствии. Курсанты даже не проходили карантин по возвращении из плена. Но где я мог заразиться? Я ведь даже не пожимал Гроссу руку...
Делегировав Герберту править в статье Дианы вёрстку, я ушёл к себе. Обострившееся телепатическое восприятие сопровождалось чем-то вроде галлюцинаций, хотя я не мог сказать, что видел то, чего нет. Я слышал цвета и видел звуки - словно моё сознание открыло ещё один канал. Это казалось естественным и не дезориентировало; в определённом смысле это было даже захватывающе. Но я не мог просто сидеть затворником и наслаждаться новыми гранями мира вокруг - нужно было обратиться в госпиталь. Дождавшись окончания приступа, я написал коллегам и отправился туда.
- О, и ты? Добро пожаловать, - поприветствовал меня Блейз. - Галлюцинации?
- Ага.
- Сейчас мы поставим вам биоблокаду и дадим вам транквилизатор, - деловито сообщил главврач Эммет Форбраун, лавируя между койками, на которых расположилось ещё несколько пострадавших.
- А можно без транквилизатора? - попросил я. - Я иногда нетипично реагирую на препараты. Не хотелось бы рисковать.
- Без транквилизатора возможны болевые ощущения, - предупредил Блейз.
- Ничего, я потерплю.
- Хорошо, тогда сэкономим его для тех, кому он нужнее, - легко согласился Блейз.
- Какого рода галлюцинации? Слуховые, визуальные? - спросил доктор Форбраун.
- И те, и другие.
- Вы прямо сейчас их видите?
- Прямо сейчас - нет.
- Жаль. Можно было бы сравнить...
Форбраун велел мне закатать рукав и поставил на сгибе правого локтя нечто вроде маленького чипа.
- Нужно взять твою кровь на анализ, - добавил Блейз.
Логичных причин отказываться у меня не было - пришлось снова подставить руку. Форбраун забрал кровь прямо сквозь чип - это было довольно неприятно.
- Теперь я могу идти? Я не заразен?
- Да, можно идти. Но в случае ухудшения - возвращайтесь к нам.
Пробирка с моей кровью перекочевала к Блейзу. Когда Форбраун остался позади и потерял ко мне интерес, я сказал Блейзу:
- На самом деле, я как раз хотел с тобой поговорить. Но понимаю, что тебе сейчас не до того.
- А я как раз собирался поесть. Пока я буду есть, я смогу тебя выслушать.
Я огляделся. Хотелось бы говорить приватно, но выбирать не приходилось. К счастью, в госпитале все были слишком заняты эпидемией.
- Видишь ли, мне с ещё одним человеком нужно вылететь на Бету. И воспользоваться услугами репродуктивного центра.
- А почему бы не обратиться в репродуктивный центр Барраяра?
- На Барраяре это в настоящее время запрещено.
- Так, кажется, я понимаю.
Хорошо иметь дело с бетанцами. Хоть я и не стал вдаваться в подробности и он всё понял немного иначе. Но мысль о том, что у нас с Пьером мог бы быть общий ребёнок, показалась мне неожиданно греющей.
- Я бы посоветовал вам двойное гражданство, - сказал Блейз. - Иначе ребёнка не признают на Барраяре.
- Спасибо. Мы подумаем об этом.
На двойное гражданство Пьер никогда не согласится. Да ему и могут не позволить этого как графу. Но именно поэтому он упоминал об опекунстве.
- Вы можете в любой момент поговорить с моим отцом - или попросить меня представить вас ему.
- Спасибо тебе, - искренне поблагодарил я.
- А как дела у Филиппа? Я что-то давно его не видел.
- Он занят по уши с остальными греками. Их ведь теперь двое Филиппов, как и Майлзов.
- Вот как. Ясно, спасибо.
- Ну, я вернусь в редакцию, пока меня не хватились. Успокою коллег.
Я вошёл в редакцию в приподнятом настроении - правда, я не мог в точности утверждать, что меня порадовало больше: избавление от галлюцинаций или сами галлюцинации.
- У меня две хорошие новости: я не умираю и я не заразный.
- Точно?..
- Абсолютно. Мне поставили биоблокаду. Репортаж изнутри галлюцинаций - наверное, не то, что нужно нашим читателям, да?..
- Это точно. Они и так напуганы.
Я взглянул на расписание мероприятий. До дегустации вин у Донны Форратьер оставалось всего ничего.
- Шеф, - проникновенно предложил я. - Пойдёмте пить.
- Я не успеваю, - ответила мне напряжённая спина Бернарда перед монитором. - Идите и извинитесь за меня перед леди Донной.
Я постучался в особняк Форратьеров, и меня направили в то самое кафе в Лестничном тупике. Подготовка к дегустации шла полным ходом, и я вызвался помочь с бутербродами. Галлюцинации вернулись - примерно через полчаса после первого приступа. Благодаря ним намазывание сыра на хлеб приобрело дополнительные оттенки наслаждения, а прозрачные лиловые бокалы, которые кто-то выстроил в идеально ровный ряд, звучали как симфония, от которой сложно было оторваться. Я занял место за столом; из-за волн голосов и цветов я едва узнавал тех, кто приходил на дегустацию, - но Пьера не было. Цетагандийцев или джексонианцев - тоже. Диана оставила на столе диктофон и убежала, но я сомневался, что она услышит на записи что-то кроме какофонии.
Во главе стола восседал доктор Форбраун, нынешний фаворит леди Донны, которая около года назад полюбовно развелась с Бернардом. В тот же день у Форбрауна была лекция "О феномене человека", и он явно задался целью её повторить для всех, кто имел счастье её пропустить. Сперва он зацепился за эскобарца Рафаэля Карвальо, которого леди Донна пригласила на почётную роль сомелье, и заговорил с ним о пятимерном пространстве, через которое осуществлялись ПВ-скачки. По его словам, в эпидемии он видел "чью-то руку, человеческую или нет", проводящую селекцию "сверх-скачковых пилотов", не нуждающихся в имплантах, - следующей ступени человеческой эволюции. Я терпеть не мог евгенистов, но здравое зерно в его словах было: то, что я испытывал, действительно было похоже на то, как описывали свои ощущения скачковые пилоты.
Затем на дегустацию ввалился Мудос Фордракис - как всегда, говорил о том, что вино краденое, потому что выросло на греческой земле. Как по мне, так вино принадлежит тем, кто его создал, а не тем, кто вырастил сырьё, - как картина принадлежала художнику, а не продавцу красок. Но я слишком наслаждался вином, чтобы вступать в дискуссии, а Форбраун и Мудос вскоре слились в экстазе взаимного словоблудия.
- Я знаю только одно решение вашей проблемы, - заявил Форбраун где-то на третьем бокале и положил на стол игольник.
- Вы предлагаете ему убиться?.. - изумился я.
- Сразу видно, за кого вы голосовали, - откликнулся Фордракис. - Не дождётесь!
- Я ни за кого не голосовал, я интерпретирую. Что это значит? Русскую рулетку?
- Вооружённое сопротивление, - пояснил Форбраун.
- К белому вину принято подавать подстрекательство к бунту? - уточнил я.
Я мог бы написать об этом, но решил, что хрен этим клоунам, а не дешёвая популярность, которой они и добивались любой ценой. Я напишу о вине, потому что только оно было этого достойно. У каждого сорта было оригинальное название и описание, написанное Донной, а Карвальо рассказывал о ближайших аналогах этих сортов в истории виноделия старой Земли.
- Вопрос в том, кому принадлежит земля: народу, форам или императору, - токовал Форбраун.
- Земля принадлежит форам, - с уверенностью отвечал Мудос.
- В таком случае вы сами себе противоречите, и земля никак не может принадлежать греческому народу.
В чём я был с ним согласен, так это в том, что народ на Барраяре был один - барраярский. И никто - ни русские, ни французы, ни греки - не имел исключительных прав.
- Я не употребляю глупости, - отказался Мудос, когда ему хотели налить очередное вино.
Это было уже слишком. Пользоваться гостеприимством Форратьеров в частности и всеми обязанностями графа в целом, хаять и всё равно продолжать пользоваться - в высшей степени свинство.
- Вы их производите? - вежливо спросил я.
Повисла долгая пауза. Замолчали даже Мудос и Форбраун. Ну вот, я нахамил греческому патриарху, достижение разблокировано. Впрочем, я присутствовал не как журналист, а как частное лицо.
- А вы кто вообще такой? - поинтересовался Мудос.
- Льюис Найт.
- А, не фор, - отмахнулся он.
- И даже не совсем барраярец. Я с Комарры.
И почему мне, не коренному барраярцу, было за него стыдно?..
- Вот и засуньте свой язык в Комарру.
- Если бы я оставил язык на Комарре, мне нечем было бы работать, - вино придавало мне благодушия. - Кто бы в таком случае о вас написал?
- Он сам с этим прекрасно справляется, - заметил кто-то.
Прекрасной идеей оказалось закусывать вино листиками свежей мяты - она прекрасно оттеняла букет вкусов - и съедать между бокалами кусочек белого хлеба, чей нейтральный вкус позволял переключиться с предыдущего вина на следующее. Когда Форбраун и Фордракис удалились на веранду продолжать свои политические дискуссии, стало совсем хорошо - тихо и свободно. Я попробовал все семь сортов вин, а напоследок выпил ещё немного "Риска", в которое положительно влюбился. Леди Донна говорила, что в названии каждого вина зашифровано имя человека, оставившего важный след в её судьбе. "Риск" - это Ришар, или?..
После дегустации я не стал засиживаться: мне хотелось поскорее передать свои впечатления на бумаге, пока я не забыл названия и вкусовые особенности вин. Я пришёл в редакцию, открыл комм, и в нём уже было сообщение от графа Пьера: "Очень надо поговорить".
Такое точно нельзя было откладывать.
"Поговорить - хоть сейчас. Где?" - "Хоть у меня".
Я пришёл в особняк. Пьер был там один. Он сидел на краю кровати, опустив голову.
- С вами всё в порядке?
- Меня нет. Я не знаю, кто я.
Я присел перед ним на корточки, взял его ладони в свои, пытаясь поймать его блуждающий взгляд.
- Вы есть. Вы - Пьер Форратьер.
- Нет. Это не я. Нет никакого Пьера Форратьера. Черви... всё сожрут черви... червивые яблоки...
- Эй. Взгляните на меня. Вы есть. Я говорю с вами. И я хорошо вас знаю.
- Меня нет. Доктор сказал, что я не сын своего отца. Я не Форратьер.
У него явно был приступ, но его слова можно было понять. Нужно было быть фором, чтобы так расстроиться из-за риска оказаться внебрачным сыном...
- Какой доктор? С чего он это взял? Кем бы вы ни были, вы живы, и это главное.
- Тот парень с косичками в госпитале. Я испугался эпидемии, пришёл сдать кровь...
- Блейз? Он хороший парень. Он не хотел вас обидеть, он, наверное, просто ошибся... или вы его не так поняли.
- Вот, взгляните, - Пьер протянул мне бланк генетического сканирования, заполненный неразборчивым медицинским почерком. Согласно бланку, Пьер был барраярцем, и более никаких подробностей не сообщалось; чтобы сделать такие выводы, о каких говорил Пьер, нужно было бы сравнить его генокод с генокодами его родителей.
- Я ничего в этом не смыслю, - признался я. - Но здесь явно нет ничего такого.
- Я не знаю, кто я. Меня нет. Позовите доктора Юджина... - он снова начал терять внимание.
- Сейчас позову. Будьте здесь и никуда не уходите.
Я много бегал в своей жизни, но редко бегал так же быстро. Спустя считанные минуты я ворвался в госпиталь.
- Здесь есть доктор Юджин? Он срочно нужен графу Форратьеру.
- Юджин Фортала? - переспросил Блейз. - Он вышел, но должен быть неподалёку.
Мы вышли на крыльцо. Блейз посмотрел в сторону беседки во дворе.
- А вот, кажется, и он. С розовыми волосами.
- Спасибо!
Насколько я слышал, доктор Фортала учился на Бете. Это говорило в пользу того, что я мог доверить ему консультировать Пьера.
- Доктор Юджин? Вы нужны графу Форратьеру. Пьеру Форратьеру, прямо сейчас. Он у себя.
- Хорошо, одну минуту.
- Поспешите, пожалуйста. Ему плохо. Вы знаете, где особняк? Я пойду вперёд.
Я побежал обратно, боясь надолго оставить графа одного. Юджин Фортала подоспел почти сразу после меня.
- Что с вами?
- Меня нет, - пожаловался Пьер.
- Как давно вы это чувствуете?
- Другой доктор... он сказал, что я не Форратьер.
- Вот, посмотрите, - я протянул Фортале бланк.
- Я не вижу никаких оснований так думать, - заключил он. - Вы совершенно точно Форратьер.
- Вот видите? - подтвердил я. - Просто вы с Блейзом друг друга не поняли.
- Раньше с вами такое случалось?
- Да. Когда умерла мама... и когда Луи...
Пьер открыл какую-то папку. Юджин изучил документы - по всей видимости, медицинские заключения.
- Если бы я был доктором Форбрауном, я бы дал вам транквилизатор. Но вам это не нужно. Я просто посоветую вам отдохнуть.
- Вы просто устали, - я обнимал Пьера, совершенно вымотанного и обмякшего. - Столько всего навалилось, а вы не железный.
- Побудьте с ним, хорошо? - доктор Юджин встал.
- Конечно. Спасибо вам большое.
Он оставил о себе самое приятное впечатление: внимательный, понимающий, он сумел не только не напугать Пьера ещё больше, но даже успокоил его.
Некоторое время спустя вошла леди Донна.
- Что происходит?
- Графу было нехорошо. Теперь уже всё в порядке.
- Пьер, ты должен обратиться к доктору Форбрауну.
- Он мне не нравится, - запротестовал Пьер.
- На дегустации он нёс всякий бред, - согласился я. - Подстрекал греков к бунту...
- Когда я приходил к нему, он меня выгнал. Сказал, что у меня просто ипохондрия.
- Это крайне непрофессионально с его стороны, - признал я.
- Может, потому, что от ипохондрии нет лекарства? - сказала леди Донна и вышла.
Я понимал: она хотела, чтобы её брат лечился у её доктора. Но Пьеру и Форбрауну - я никак не мог запомнить его фамилию и называл его просто Фордоктором - лучше было не встречаться.
- Скажите мне, кому можно доверять в госпитале, - взглянул на меня Пьер.
- В принципе, всем, кроме этого Форбрауна. Он мне тоже не понравился.
- А где документы?..
Я взялся за папку - она была пуста. Документы, которые граф показывал Юджину, исчезли. Их забрала леди Донна?.. Не стоило мне упускать их из виду. Я так и не понял, была ли Донна нашей союзницей или противницей: порой можно навредить и из благих побуждений.
- Они найдутся. Блейз может представить нас своему отцу, бетанскому послу. Давайте поговорим с ним.
- Да. Хорошо. Документы у вас?
- Они в порядке. Договоримся с бетанцами, заберём генматериал и отправимся.
- Нужно сделать Донну голосом графа... то, что с ней сделал Ришар... с ней нельзя так поступать... А если вас найдут? Если вас поймают раньше?
- Меня не поймают. На дегустации не было джексонианцев.
В дверь постучали. Это были служащие СБ, искавшие Байерли Форратьера. Не обнаружив такового, они извинились и ушли.
- Ришар... он на самом деле хороший, просто не понимает... - графу, похоже, нужно было выговориться, и семейные тайны сыпались на меня как из рога изобилия. - Он подсматривал за мной... когда я переодевался в женскую одежду...
- Людям бывает сложно понять некоторые вещи, - примирительно заметил я.
- Сделать Донну голосом графа... забрать документы... бараны на колёсах... нет! Бараны не нужны! Поговорить с бетанцами...
- Всё так. Вы всё правильно решили. Я сейчас же поговорю с Блейзом, а вам пока стоит прилечь.
Прежде чем идти в госпиталь, я завернул домой, к своему комму. Нужно было как-то объяснить редакции, почему я весь день пропадал по личным делам, и предупредить о своём - как мне тогда казалось, скором - исчезновении. Я не придумал ничего лучше, кроме как написать, что меня затаскали по обследованиям, и по медицинским показаниям мне придётся ненадолго смотаться на Бету. Атипичная реакция на эпидемию - причина достаточно уважительная.
Блейза я встретил неподалёку от госпиталя. Он сам устремился мне навстречу, словно давно меня ждал.
- Мне нужно с тобой поговорить.
- Ты мне тоже нужен, - заявил он. - Ты в курсе, что ты чистокровный цетагандиец?
К счастью, у Блейза не было знаний генетики на уровне аута, поэтому гена телепатии он не выявил.
- Да, но... мне бы не хотелось быть цетагандийцем.
- То есть, мне не разглашать эту информацию?
- Да. Я был бы признателен, если бы, по возможности, об этом больше никто не узнал.
Я понимал, что СБ в любой момент может сделать запрос в госпиталь. Но в остальном - я мог верить Блейзу.
- Хорошо. А ты о чём хотел поговорить?
- Мы всё обсудили и готовы познакомиться с твоим отцом. Буду признателен, если ты нас представишь.
- Хорошо, идём.
Мы приблизились к посольскому кварталу, но долго искать не пришлось - бетанский посол Чарльз Тейлор с кем-то беседовал на свежем воздухе. Мы дождались, пока он освободится, и Блейз нас представил.
- Чем могу помочь?
- Мне с моим другом нужно покинуть Барраяр и вылететь на Бету. И у нас есть... довесок в виде генетического материала в криоконтейнере.
- И в чём сложность?
- В том, чтобы сделать это быстро и незаметно. Давайте я познакомлю вас со своим другом, и мы всё обговорим втроём. Видите ли, это граф Форратьер.
Если мистер Тейлор и удивился, то виду не подал. Он любезно проследовал за мной к особняку Форратьеров. Нам велели подождать; затем Пьер вышел и попросил меня позвать к леди Донне доктора Форбрауна. С некоторым сомнением оставив графа и посла наедине, я в очередной раз метнулся в госпиталь. Однажды меня начнут там принимать как личного секретаря Форратьеров.
Убедившись, что доктор Форбраун услышал мою просьбу, я побежал назад и догнал Пьера и Тейлора, прогуливавшихся по Графской улице.
- Мне от вас, строго говоря, ничего не нужно, - говорил граф. - Насколько я понимаю, я могу покинуть Барраяр обычным порядком.
- Именно так - если не находитесь под следствием.
Я понятия не имел, насколько легко Барраяр выпускает своих графов с планеты. Если Пьер считал, что с его отлётом проблем не возникнет, - что ж, ему видней и тем лучше для нас.
- А с чем могут возникнуть проблемы - об этом пусть Льюис сам расскажет.
Я даже не подумал заранее, как краше соврать, чтобы, во-первых, не возбудить подозрения, а во-вторых, чтобы обман не вскрылся. Что ж, придётся импровизировать как можно ближе к правде.
- Проблема в интересе некоторых криминальных элементов, прибывших на Барраяр в составе делегаций, к тому генетическому материалу, который я хочу вывезти с собой.
- То есть вы хотите покинуть Барраяр нелегально? - уточнил Тейлор.
- Нет, отчего же? Вполне легально. Просто быстро и незаметно.
- Нам нужны веские основания для того, чтобы вывезти вас в составе дипломатической миссии, без досмотра.
Мы остановились возле парковки, вдали от особняков. Тейлор, размышляя, ходил вокруг нас кругами, так что мне приходилось поворачиваться вокруг своей оси, чтобы уследить за ним взглядом.
- То, что за мной охотятся преступники, - недостаточно веская причина?
- Преступники с дипломатической неприкосновенностью, - добавил граф.
- Мне нужно знать, что это за генетический материал и почему он так ценен.
- Давайте я расскажу вам всё по порядку. Так вышло, что моя девушка обладала чрезвычайно редким мутировавшим геном, который очень хотели заполучить цетагандийцы. Она погибла в катастрофе - то есть, это по официальной версии несчастный случай, но мы же понимаем, что это случилось в результате охоты на неё. Она завещала мне свой генетический материал, потому что хотела, чтобы у нас были дети.
- Криоконтейнер может вылететь на Бету отдельно от вас?
- Да, но...
- У вас есть основания опасаться за свою жизнь?
- Если я правильно понимаю, его могут схватить и пытать, чтобы выведать местонахождение генматериала, - снова вставил граф.
Я никогда прежде не видел его настолько трезвомыслящим. Он взял в руки не только себя, после недавнего приступа, - он взял в руки наши с Тейлором переговоры, помогая нам понять друг друга. Похоже, это было для него по-настоящему важно.
- Почему бы вам не обратиться к барраярской СБ?
- Я не могу быть уверенным, что СБ не захочет использовать меня в своих целях.
- В каком смысле?
- Речь идёт о недостаточных этических принципах СБ Барраяра, - пояснил граф.
- Именно. Барраяр, будучи заинтересованным в дипломатических отношениях с Цетагандой, может просто передать меня ей. Или же пожелать воспользоваться генматериалом самостоятельно.
- Вы не доверяете Службе безопасности?
- Понимаете ли, я сейчас вообще никому не доверяю. Если этот генматериал попадёт в руки спецслужб, - я попытался воззвать к миротворческому характеру бетанцев, - Они могут создать клонов. А это может привести к значительному перевесу сил в их пользу на межпланетной арене.
- Если вы так этого боитесь, почему вы просто не уничтожите этот генматериал?
Я поперхнулся. За все годы с момента гибели Джей-Найн такой вариант ни разу даже не приходил мне в голову. Я мог предполагать, что криоконтейнер придётся передать в руки джексонианцев, но это оставляло надежду на то, что и я однажды смогу с ним встретиться и воспользоваться его содержимым. А уничтожение уникального генокода... это было сродни убийству.
- Потому что он мне дорог. Потому что я хочу исполнить волю своей девушки. Потому что на Бете можно будет создать ребёнка без генетической мутации, а после этого - не вопрос, остатки генматериала можно будет и уничтожить.
- Это ведь возможно? - спросил граф. - Я знаю, что на Бете запрещены вмешательства с целью улучшений. Но это ведь - наоборот, убрать улучшение.
- Да, это возможно. Но вы понимаете, что на Бете мы не сможем обеспечить вам такую же безопасность, какую вам могут обеспечить на Барраяре?
Я чувствовал, что он умывает руки и разговор уже не имеет смысла, и начинал терять терпение. Хорошо, что мы разговаривали на отшибе, где не было случайных прохожих: граф больше одного раза просил меня не повышать голос.
- И что вы мне предлагаете? Остаться на Барраяре и ждать, пока до меня доберутся цетагандийцы?
- А вы хотите, чтобы мы помогли вам вывезти нелегальный груз с Барраяра?
- Да почему же нелегальный? На генматериал есть нотариально заверенные документы. Мы можем показать их вам. Всё абсолютно прозрачно.
Я раскрыл уже так много карт, что оставалось только идти до конца. Я верил, что Бета поленится разыскивать комаррского нотариуса и не выяснит, что документы поддельные.
- Тогда чего вы от нас хотите?
- Вылететь на Бету так, чтобы никто об этом не узнал и не мог меня выследить. Я не знаю, как скрываться от преследования, меня не учили на спецагента! Раньше я всегда путал следы сам, я думал, что на Барраяре меня не найдут, но вот прибывают делегации - и оказывается, что они прекрасно знают, где я!
- Но если мы вывезем вас в составе дипломатической миссии, в космопорту соберутся журналисты.
- Я журналист. Я могу попросить своих коллег об этом не писать.
- Вы можете доверять всем-всем в редакции? - усомнился Пьер.
- Стало быть, дипломатическая неприкосновенность никак мне не поможет? - уточнил я.
- У меня есть одна идея. Но только если вы согласитесь на полную генетическую экспертизу генетического материала вашей девушки. Она комаррианка, так?
- Да. Цетагандийского происхождения.
- И вы познакомились на Комарре?
- Да. Так вышло.
- Не важно. Вы согласны?
- Да.
- Тогда я спрошу своего сына, сможет ли он это сделать. Мне необходимо убедиться, что вы не вводите меня в заблуждение.
Мы расстались. То, что над генсканированием будет работать Блейз, давало некоторую надежду на то, что и в биоматериале Джей-Найн он не распознает ген телепатии. Но наше с ней сходство по этой мутации - может и обнаружить. И даже если он будет об этом молчать... Что если на Бете изучением генокода займутся всерьёз? Может же у них оказаться свой собственный специалист - как у Дома Кордона неожиданно оказалась Мойра гем Эстиф? Этого я и боялся с самого начала.
Я попрощался с графом и ушёл в редакцию. После всех разговоров мне хотелось просто побыть наедине с самим собой и написать-таки обзор форратьерских вин.
Вошёл Филипп - как всегда, с замечательными новостями.
- СБ спрашивала о тебе. С твоим настоящим именем, которое не Льюис Найт. Так и выяснилось, что у меня резистентность к фаст-пенте.
- Час от часу...
Какие методы допроса СБ применит потом? И в какой момент мне ничего не останется, кроме как пойти и сдаться? Я понимал, что Эрик просто исполняет условия нашей Сделки - помогать друг другу. Но мне было неловко, что я ничем не мог помочь ему в ответ. В какой-то момент я думал показать ему криоконтейнер и попросить передать его графу Форратьеру в случае, если со мной что-то случится. Но, во-первых, победила паранойя - насчёт криоконтейнера в нашей Сделке не было ни слова. А во-вторых, мне не хотелось подставлять Эрика ещё больше.
"СБ уже допрашивает моих коллег, говоря им, кто я, - написал я Пьеру. - Так что мы зря потратили время. Против СБ бетанцы не пойдут".
Мне нужен был повод пойти на попятный относительно услуг Беты, хотя альтернативы я пока не видел. Но интуиция подсказывала, что Тейлор слишком осторожен, чтобы иметь с ним дело.
"Ты где? Приходи ко мне", - ответил граф. А я и не заметил, когда он перешёл со мной на "ты".
"Нужно работать... коллеги меня уже потеряли, - извинился я. - Освобожусь - приду".
Но Пьер, видимо, этим не удовлетворился, поскольку через несколько минут написал: "Твой коллега сказал мне, что ты на Бете. Они тебя прячут? Что происходит? Что я могу сделать?"
Если бы я действительно собирался на Бету - пожалуй, было ошибкой уведомлять об этом коллег. А вот когда не собирался - это служило отличным прикрытием. Даже слишком.
"Всё хорошо. Я работаю, - успокоил я графа. - Лучшее, что вы можете сделать, - не волноваться и не подставляться!"
- Можешь написать кое-что за меня? - отвлёк меня Филипп. - Я не успеваю.
- Да, конечно.
- Комментарий Куделки к статье о женщинах в армии. Сейчас я тебе скину.
Я занялся редактированием комментария, устроившись за столом напротив Лорины. Пробегающий мимо Филипп сообщил:
- Кажется, я женюсь.
- Поздравляю! И на ком?
- Скажу, если получится.
Шеф сказал, что опубликовать комментарий я уже не успею, и я с чистой совестью отправил в печать готовый материал о дегустации вин. Но только я хотел зайти к шефу и взглянуть на расписание мероприятий, как увидел, что к нему заходит Шив Арква, и повернул назад. Он, конечно, приходил не спрашивать обо мне, а давать комментарий, который вскоре был опубликован, но я всё равно предпочёл отсидеться на жилой половине редакции.
Начался очередной этап Совета графов, и Лорина зачитывала заметки находившегося на Совете корреспондента - так что мы могли следить за ходом голосований буквально в прямом эфире.
- Карианский полуостров остался за Форратьерами, - провозгласила Лорина.
Звучало отрадно. Греков, конечно, было много - а точнее, они были везде, - но Мудос сделал всё возможное для того, чтобы никаких симпатий и сочувствия греческое самовыражение не вызывало. Я собрался было открыть комм и написать поздравление графу, как Лорина прочитала:
- Графу Форратьеру стало плохо, он эвакуирован в госпиталь прямо из здания Совета.
Дослушивать я не стал и помчался в госпиталь. Остановившись в дверях, я увидел лежащего на кушетке Пьера. С ним был Ришар - и склонялся к нему так низко, что я опасался, что Пьеру не хватит воздуха.
- Как самочувствие графа? - спросил я Эстер Флинн, заместительницу главврача.
- Уже лучше.
- Я могу его посетить?
- Подождите немного, пожалуйста. Ему нужно немного отдохнуть.
Я остался маячить у дверей госпиталя, на виду у всех, направлявшихся на Совет графов или возвращавшихся с него. На меня обратил внимание сам капитан Иллиан:
- У вас какие-то вопросы к госпиталю?
- Нет. Я просто хочу навестить графа.
Граф встал. Вид у него был вполне здоровый. Он заметил меня и окликнул:
- Льюис!..
- Что с вами случилось? - я встретил его у входа.
- Можете считать это головокружением от успеха.
Хороший был бы заголовок для заметки - но об инциденте наверняка уже кто-то написал до меня.
- Поздравляю! Вас проводить?
- Да, пожалуй.
Я подставил графу руку, но Ришар убедил его остаться на Совете графов ещё ненадолго, и я вынужден был откланяться. А поскольку буквально навстречу мне по улице шёл барон (возвращался из редакции, надо полагать), мне пришлось обойти госпиталь и задворками добраться назад.
- Что я пропустил?
- Законопроект о службе женщин в армии принят.
Ещё одна хорошая новость. Хоть и грустно было осознавать, что Барраяр скорее предпочтёт увидеть женщину на военной службе, нежели женщину, которая прибегнет к донорству, чтобы создать ребёнка и воспитывать его без мужчины.
В редакцию зашёл Блейз, чтобы дать комментарий об эпидемии. Он говорил о том, что это не вирус, а реакция предрасположенных к ПВ-скачкам людей (так я узнал, что потенциально гожусь в скачковые пилоты - и не то чтобы мне плохо жилось без этого знания) на изменения в сети ПВ-тоннелей, сопровождавшиеся выбросом энергии. По его словам, именно поэтому на станции было обнаружено много трупов - потому что система не справилась с нагрузкой.
После него пришёл Филипп. Не знаю, сколько в его сочувствии греческому вопросу было игры в грека, а сколько искренности, - но вид у него был удручённый.
- Гектор подставил весь Карианский полуостров, - сокрушался он. - Донна его просто использовала. Она спала с ним двенадцать лет, только чтобы в нужный момент он внёс поправки, якобы согласованные с графом!
Я мало что понял, кроме того, что мне не слишком верилось... нет, даже не в коварство леди Донны, а в его долгосрочность. Неужели за столько лет карианский вопрос ни разу не поднимался?
Ещё одной тревожной новостью была потеря памяти у Ксава Формореля, брата Андре: он не узнавал своих близких, хотя в остальном был вменяем. Филипп утверждал, что СБ известны и другие случаи потери памяти, но она не разглашает, какие именно - и нужно это выяснить, поскольку одного случая недостаточно для материала.
- Как твоя помолвка? - спросил я Филиппа.
- Девушка меня отшила.
- Сочувствую.
- Ничего. Зато у меня нашёлся брат. А отец упал с лестницы...
- Брат? Мудос что, признал обоих Филиппов?
- Ага.
- Во даёт.
И Филипп снова исчез, ничего не поясняя, - у него было слишком много семейных дел.
Спустя ещё несколько минут сидения в редакции - лучшем месте на Барраяре, где можно погреть уши, - я услышал, что Гектор Форпарадис покончил с собой. Застрелился прямо в здании СБ. Сразу заговорили о его связи с леди Донной, как будто это было единственной причиной.
Я постепенно понимал, что если не высплюсь, то до вечера не доживу. Я думал, что вреда не будет, если я прикорну на часок-другой, - но именно в это время я оказался всем нужен. Сперва по мою спящую душу явился Филипп:
- Моя мать хочет предложить тебе Сделку. Им нужно только немного твоей крови - и всё, они от тебя отстанут и не будут тебя преследовать.
- Звучит неплохо, - пробормотал я.
Сделка - это дорогого стоит. В прошлый раз, когда я попался Дому Кордона, никто и не думал предлагать сделку своей добыче. Теперь, вероятно, они отчаялись вытрясти из Эрика, где я прятался.
- Поговори с ней в Элизиуме. Именно с мамой. Хорошо?
- Да, обязательно - как только проснусь. Спасибо тебе.
Я упал спать обратно. Кто-то заботливо выключил свет. Но как только я уснул покрепче, меня растормошил граф Форратьер. Он говорил что-то о том, что СБ имеет какие-то вопросы к Бете, отчего бетанцы нам не помогут, что только эскобарский корабль имеет право покинуть Барраяр. Говорил, что он останется на Барраяре из-за риска восстания на Карианском полуострове, потому что воздержавшиеся от голосования почувствовали себя обманутыми. Но я его почти не слышал: все мои силы уходили на то, чтобы сохранять сидячее положение, не падая вниз лицом, а в ушах оглушительно звенело.
- Джексонианцы предложили мне сделку... - выговаривал я сквозь сон. - И их можно будет не опасаться. Но остаются цетагандийцы.
- Цетагандийцам сейчас не до тебя. Если они потеряют станцию, им придётся... принести извинения.
- Вы предлагаете мне тоже остаться?
- Я предлагаю вам лететь с Экобаром.
- Хорошо... Я поговорю с ними. Но сначала, пожалуйста, дайте мне выспаться...
Похоже, Пьера обидело моё состояние, но я ничего не мог поделать, кроме как рухнуть на диван с головокружением от усталости. Сон больше не приходил. В полудрёме мне казалось, что все мои надежды были ложны и Пьер никогда не променяет своё многострадальное графство на возможность покинуть Барраяр, и что если я улечу, то больше никогда его не увижу. Я вспомнил статью в "Таймс" о том, что Эскобар тесно сотрудничает с Цетагандой, и подумал, что эскобарцы попросту продадут меня цетагандийцам.
Следом я подумал о том, что при помощи моей крови Дом Кордона сможет меня клонировать - а этого мне совершенно не хотелось. Смогу ли я жить спокойно, зная, что где-то в пожизненном рабстве остаётся моя копия и отдувается вместо меня? В памяти всплыли слова посла Тейлора: "Почему бы вам его просто не уничтожить?". Он не знал, что охота ведётся не только на генетический материал Джей-Найн, но и на мой. Что могло быть проще, чем уничтожить себя самого? Это решило бы все проблемы. Не доставаться никому, чтобы во вселенной никогда не появилось такого оружия.
Поразмыслив более оптимистично, я пришёл к выводу, что Арквы были единственными, кому я был нужен живым. И раз уж граф Пьер всё равно хотел избавиться от меня, честнее всего будет вернуться к прежнему соглашению и предложить Дому Кордона не свою кровь, а себя самого. Отработать столько, сколько они пожелают, но не брать с собой генматериал Джей-Найн. Пусть он останется у Пьера. Пусть однажды он сможет им воспользоваться, чтобы получить ребёнка от Луи. Так её гены будут разбавлены, и её ребёнок не будет телепатом...
Окончательно проснувшись, я встал и решительно сел за комм. Сперва я написал Филиппу и попросил его проводить меня к матери. Затем написал графу, что не расслышал большую часть из сказанного им, но практически уверен, что эски продадут меня цетам. Если по пробуждении паранойя не уменьшилась - значит, интуиция предостерегала меня не только от бетанцев, но и от эскобарцев. Также я написал, что моим лучшим вариантом, чтобы покинуть Барраяр, будет Джексон, и что в таком случае я попрошу графа позаботиться о криоконтейнере.
Филипп ответил, чтобы я подождал до завтра - его мать уже спала. Пьер не отвечал. Мне казалось, что моё сообщение выглядит суховатым и холодноватым. Даже если Пьер хотел, чтобы я улетел один, - я всё равно волновался, когда от него не было весточки. Но сначала - отметиться в редакции.
- Смотрите-ка, кто гальванизировался, - объявил я от двери. - Что я проспал?
Но, перешагнув порог, я увидел, что в редакции был гость. Более того - сам капитан Иллиан. Я пробрался к своему месту и постарался не отсвечивать.
- Он возмущался, что мы печатаем что-то не то, - поделился Герберт, как только Иллиан ушёл. - И очень удивился, когда мы сказали ему, что СБ может просто присылать нам материалы, и мы будем их публиковать.
- "А что, так можно было"... - хохотнул я. - Мне нужно повидать графа Форратьера. Я скоро вернусь.
- Диана должна быть у Форратьеров. Передай ей, что на ней ненаписанные материалы.
- Хорошо, передам.
- Даже не так... пусть передаст их кому-нибудь другому, кто сможет об этом написать. У нас висят темы, которые она забрала себе.
Я направился на Графскую. Я уже столько раз являлся в особняк Форратьеров практически без приглашения, что мог уже не волноваться об этом, - к тому же я искал Диану. Когда я вошёл, она действительно там была - вместе с Байерли Форратьером. Некоторое время назад я слышал, что его поместили под домашний арест из-за того, что император вынужден будет жениться на Регине Саммерс: когда-то Байерли очень удачно подсунул Грегору афродизиак. Я, конечно, мог и тогда воспользоваться тем, что был вхож в особняк, и попросить у Байерли комментарии, но мы всей редакцией рассудили, что не стоит дёргать СБ за усы.
- Диана, ты-то мне и нужна. Редакция интересуется, будешь ли ты работать.
- Я больше не работаю. Я теперь жена Байерли.
- О, поздравляю вас обоих.
- Пока только по эскобарскому обычаю, - добавил Байерли.
- В таком случае, быть может, ты делегируешь свои материалы, например, мне? - предложил я Диане. - Ты можешь просто рассказать, а я напишу.
Диана что-то сказала про репликаторы в госпитале, но одна фраза противоречила другой, и я заключил, что мне проще будет отправиться в госпиталь и узнать из первых рук, кто там у кого родился.
- А где граф Пьер?
- В посольстве Эскобара, - сообщил Байерли. - Там из него делают мужчину.
- В каком смысле? - уточнил я.
- В прямом.
- Хорошо, спасибо.
Вот я и изменил собственному правилу не появляться в посольском квартале. В конце концов, время было поздним, и под покровом темноты я мог прошмыгнуть незаметно. Но для начала я вернулся в редакцию.
- У меня две новости, - поведал я. - Хорошая: Диана вышла замуж за Байерли Форратьера. Плохая: она больше с нами не работает.
- А её отец в курсе?
- Сомневаюсь. Но если шеф узнает об этом из газеты, это, наверное, будет как-то неловко?..
- Не узнает, - отрезала Лорина. - Я ему напишу.
- Не подскажете, как пройти к эскобарскому посольству?..
Эскобарцы оккупировали кафе у самого входа в посольский квартал. Пьер тоже был там.
- Граф?.. Ваш кузен сказал, что я смогу найти вас здесь. И, кстати, он женился на Диане Форгрант. То есть пока только по эскобарскому обычаю, как он сказал.
Новость вызвала некоторый фурор: все немедленно решили, что провести барраярскую церемонию нужно прямо сейчас. Эния Медина, представительница эскобарской миссии, в качестве зерна вручила Пьеру початый пакет попкорна и вызвалась быть свидетельницей. Вторым свидетелем, по всей видимости, должен был стать я. Мне выпадала уникальная возможность написать репортаж из центра событий.
- Вы получили моё сообщение? - спросил я графа, когда мы вышли на улицу.
- У меня был приступ. Бесполезно писать мне, когда я в госпитале.
- А со мной бесполезно разговаривать, когда я сплю.
- Вы напугали меня своим молчанием.
- Простите. Но я правда спал... Не буду просить вас повторить всё то, что я проспал, но нам нужно поговорить.
- Хорошо. Поговорим, когда я пойду в госпиталь. Есть одно дело.
- Как удачно: мне тоже туда нужно. Разведать эту историю о маточных репликаторах.
Наша причудливая процессия достигла особняка Форратьеров. Молодожёны вышли к нам, и церемонию решено было провести в ближайшем кафе на Графской, чтобы не сыпать попкорн на ковёр. Случайные свидетели, как барраярцы, так и инопланетники, ужинавшие в кафе, достали коммы и стали фотографировать, когда крайне серьёзный Пьер принялся изображать круг из попкорна на полу. Когда Байерли и Диана вошли в круг, граф стал подсказывать им слова клятвы. Байерли, пару раз пытавшийся сбежать из-под венца через чёрный ход, до последнего надеялся пропустить пункт клятвы о том, что он отказывается от других женщин, но граф был неумолим, и поклясться пришлось.
Свидетели разрушили круг, и новоиспечённые супруги Форратьер вышли из него - а подметать попкорн шваброй в коробку из-под пиццы пришлось мне. После уборки я проводил Пьера до госпиталя. Он выбрал долгую дорогу через сквер, чтобы поговорить без лишних ушей.
- Итак, что вы хотели сообщить?
- Что у меня есть большие опасения относительно Эскобара. Они сотрудничают с цетагандийцами и наверняка сообщат им обо мне. По всему выходит, что мне остаётся только договориться с Домом Кордона. Они предлагают мне Сделку.
- Что они от вас хотят?
- Они хотят немного моей крови. Но если я соглашусь, они смогут меня клонировать, а этого я никак не могу допустить.
- Я понял, у вас этические причины, - казалось, граф был несколько разочарован. - А что вы хотите от них?
- Им я, по крайней мере, нужен живым.
- Вы можете им доверять?
- Для джексонианца Сделка священна. К тому же я уже имел с ними дело раньше. Думаю, мы просто вернёмся к прежней договорённости: я работаю на них, а они защищают меня от цетагандийцев.
- Что ж, вам виднее. И как долго придётся работать?
- В прошлый раз мне назвали срок в десять лет. Но спустя год я сбежал. Альтернатив у меня всё равно нет?
- Да, бетанский посол ничего не сможет вам дать, кроме провоза контейнера на Бету, где его некому встретить.
- Конечно, глупо будет предлагать вам перебраться на Джексон...
- Сейчас я не могу покинуть Барраяр.
Мы вошли в госпиталь и столкнулись с доктором Форбрауном.
- Мне нужна доктор Саммерс, - сказал Пьер.
- Она... немного приняла после сложной операции, - Форбраун выразительно щёлкнул себя по шее. - И спит.
Я бы никогда не поверил, что Хельга Саммерс станет пить, но Форбраун, похоже, просто не мог не говорить глупости.
- Идёмте, - сказал я графу. - Здесь уже все спят. Вернёмся завтра. Проводить вас в особняк?
- Нет... проводите меня назад к эскобарцам.
- Что вы хотели узнать у Хельги?
- Я хотел узнать, можно ли сохранить мой генетический материал. Если меня убьют греки...
- Давайте надеяться на лучшее. И давайте сделаем вот что: завтра с утра напишем доверенности друг на друга. На всякий случай.

Объём поста закончился, продолжение следует

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

Моим основным пожеланием по персонажу было "любой инопланетник". Я с удовольствием поиграл бы в разницу культур и менталитетов, мне всегда мало бетанцев, цетагандийцев, комаррцев, а эскобарцев и джексонианцев я вообще ни разу не играл... Ну, технически генконструкт - тоже не барраярец, а кто ж мне доктор, что я не сформулировал точнее
Вот только зимний солдат, выросший в лабораторных условиях, не был носителем национальной идеи, в которую мог бы верить и которую мог бы демонстрировать, как другие инопланетники. Он - чистый лист, привыкший мимикрировать под то общество, в котором находился. На Цетаганде он вёл себя как цетагандиец, на Джексоне - как джексонианец, на Комарре - как комаррец, а на Барраяре быстро освоился с ролью барраярца. Он быстро учится, быстро усваивает информацию, что делает его хорошим журналистом, но... что там внутри? Что кроме масок?
Читать дальшеПо всему выходило, что с собственным мнением у Льюиса тоже как-то не очень. Он и под собеседника подстраивается, поддерживая его точку зрения, что позволяет располагать к себе людей. Доброжелательность, дружелюбие, общительность - не черты характера, а защитная программа в определённых условиях, которая может смениться вместе с обстоятельствами. Мне пришлось смириться с тем, что маска - и есть лицо. А под ней - только закоренелый, привычный страх затравленного зверя с бдительностью и паранойей, да отчаянное желание принятия и безопасности. Привет, одиночество в толпе, когда все тебя любят, но любят маску, а не тебя.
Если вам кажется, что предыстория в значительной мере является историей Терренса из "Этана с Афона", - вам не кажется Но книжка в моей жизни была так давно и поверхностно, что вводную я читал как в первый раз. А потом переписывал, чтобы запомнить временные промежутки и имена.

Предыстория персонажа, сиречь вводная, переписанная своими словами и дополненная2865 год. Цетаганда развернула секретный правительственный эксперимент по созданию телепатов. Руководитель проекта, доктор Фаз Джахар, взял за основу геном сумасшедшей гадалки из барраярской общины, оставшейся на Цетаганде после окончания войны. После пяти лет неудачных опытов родились мальчик L-X-10-Terran-C и девочка J-9-X-Ceta-G.
Первые тесты были сомнительны, и проект прекратили финансировать. Джахар сам воспитывал детей в изоляции от внешнего мира и поощрял их к сексу друг с другом, надеясь воспроизводить телепатов естественным, как у диких барраярцев, путём. Для Терран-Си Джахар был отцом, хозяином и учителем, а Джей-Найн - сестрой, подругой и возлюбленной. Других людей он не знал.
Когда Терран-Си и Джей-Найн достигли половой зрелости, их телепатические способности наконец проявились, хотя без введения в организм аминокислоты тирамина уровень восприятия был крайне низок. Их стали тренировать как будущих агентов контрразведки. Поначалу Терран-Си гордился тем, что будет защищать Цетаганду от врагов, но случайно подслушанные мысли сотрудников СБ его разочаровали: многие, лицемерно говорившие о справедливости и долге, были заинтересованы лишь в тёплом местечке и наградах, а на Цетаганду им было наплевать.
Со временем стало ясно, что для полевой работы телепаты не годятся - они "слышат" только то, о чём фигурант думает в текущий момент, и попробуй дождись, пока он подумает о нужном. К тому же, когда фигурант находится в толпе, его мысли крайне сложно вычленить из общей какофонии, и для лучшего результата бывает необходим физический контакт. В результате Терран-Си и Джей-Найн стали присутствовать на допросах государственных преступников. Порой вся вина допрашиваемых заключалась в несогласии с государственным режимом, и воспринимать их как злодеев было невозможно, однако их всё равно осуждали и наказывали.
Джей-Найн первой поделилась с Терран-Си мыслями о том, что их создатели используют их, и используют отнюдь не во благо. Они начали мысленно обсуждать план побега. Терран-Си, покидая территорию СБ, научился уходить из-под наблюдения, читая мысли следивших за ним агентов. Используя полевые навыки, которым его успели обучить, украл данные счёта с необходимой суммой и, наконец, приобрёл поддельные документы - к кому обращаться за ними, подслушал и не сдал на одном из допросов.
Джей-Найн настояла на том, чтобы взорвать рабочую часть лаборатории Джахара и забрать четверых детей - последние выжившие образцы. Взрывное устройство соорудили из батареи мощного парализатора, украденной у охраны. 20 января 2888 года - беглецам 18 лет - прогремел взрыв, Джахар бросился в лабораторию спасать записи и генетический материал и погиб под обвалившейся кровлей. Джей-Найн и Терран-Си пытались вывести детей под шумок, но те расплакались и привлекли слишком много внимания. Уходя от преследования, они встали перед выбором: тащить детей на себе и попасться или спасаться самим. Выбрали второе. Охрана открыла огонь, дети отстали и, по всей видимости, погибли, получив несколько зарядов рассчитанных на взрослых парализаторов.
Воспользовавшись поддельными документами, остатками денег и телепатическим даром, весьма способствующим убеждению, Терран-Си и Джей-Найн сели на корабль до Мэрилака. Но двоим офицерам СБ, работавшим в одном с ними проекте, - гем-полковнику Миллисору и гем-капитану Рау, - удалось их выследить. Когда Терран-Си вечером ушёл из квартиры, чтобы выиграть в карты немного денег и купить еды, преследователи застали врасплох и захватили Джей-Найн. Возвращался он, ничего не подозревая, но Джей-Найн подала ему условный сигнал из окна. Сообразив, что план "взять живыми" пошёл по звезде, гем Рау застрелил её из нейробластера.
У Терран-Си было оружие, и было умение слышать намерения противников, будучи под тирамином. Он парализовал преследователей, вынес и спрятал тело Джей-Найн, чтобы оно не досталось цетагандийцам, - к счастью, ночью на окраине столицы это удалось сделать незаметно. Приобрести криокамеру он смог только на следующий день, вернуться за телом было и того сложнее - пришлось менять внешность на случай засады. И хотя мозг Джей-Найн был безнадёжно мёртв сразу после выстрела, Терран-Си был уверен, что сумеет её вернуть. Для этого просто понадобится больше денег.
Если раньше Джей-Найн была внешним носителем совести и позволяла Терран-Си только обыгрывать в карты пилотов и туристов, то теперь он на полную катушку использовал свои телепатические способности, чтобы обчистить несколько счетов и накопить на провоз криоконтейнера на Архипелаг Джексона, где, по слухам, можно было купить что угодно, включая вечную жизнь.
В январе 2889 года Терран-Си прибыл в Дом Бхарапутра. Там выяснилось, что ни за какие деньги не получится обратить смерть вспять. Можно создать клона - совершенную копию, то же тело, тот же мозг, тот же характер. Некоторые черты даже можно подправить и улучшить. Это было так заманчиво... но так пугающе. Терран-Си почувствовал, что это будет уже не та Джей-Найн, а фальшивка. Выйдя из репликатора уже взрослой, она не скажет "Ты использовал меня так же, как они использовали нас", как сказала бы настоящая Джей-Найн, - она скажет что-то другое, потому что воспоминания Джей-Найн умерли вместе с её мозгом. И это другое будет искусственным, чужим.
Видя, что клиент сам не знает, чего хочет, Дом Бхарапутра предложил ему изготовить комплекс генетических культур, пригодный для любого дальнейшего использования, включая клонирование. Были воспроизведены и яйцеклетки на случай, если клиент решит завести общего ребёнка "со своей покойной женой". А главное - в отличие от громоздкой криокамеры, чемоданчик с замороженными культурами можно было нести в руках.
В апреле 2889 года цетагандийцы вновь напали на след своей сбежавшей собственности и разнесли лабораторию Бхарапутра по камешку - вероятно, пользуясь услугами наёмников, чтобы сохранить лицо. Терран-Си еле успел унести ноги вместе со своим бесценным чемоданчиком. Но тут удача перестала ему улыбаться: на космической станции Дома Кордона его задержала местная СБ. Шив Арква, барон Кордона, не желал упускать того, за чем могли охотиться напавшие на Дом Бхарапутра, и отправил содержимое чемоданчика на анализ. По ещё менее удачному стечению обстоятельств, тёщей Шива Арквы была аут-леди Мойра гем Эстиф. И мутировавший ген телепатии она узнала.
Аут-леди Эстиф лично предложила Терран-Си защиту от преследования в обмен на использование его генокода и его телепатических способностей в течение десяти лет. Понимая, что опция отказа не предусмотрена (в случае сопротивления его бы просто убили), он согласился. Жизнь в Доме Кордона была вполне сносной, хоть перемещения гостя-пленника и ограничивались резиденцией Арква; порой барон брал его с собой на переговоры под видом прислужника, чтобы он подслушивал мысли собеседников. Жена барона, Юдин Арква, работала в лаборатории вместе с матерью, а старший сын, Эрик, хоть и был примерно ровесником Терран-Си, воспринимал его как вещь и на контакт не шёл.
Однако месяц спустя, в мае 2889 года, именно Эрик предложил Терран-Си побег. Чемоданчик-криоконтейнер был уже у Эрика, поэтому выбора вновь толком не было. Терран-Си прочитал его мысли: Эрик влюбился в девушку из конкурирующего Дома, Лакшми Престен, которая также была готова сбежать от родителей. Терран-Си для Эрика был ходячим капиталом - телепата можно было выгодно продать. Вместе с Эриком, Лакшми и её то ли сестрой, то ли служанкой Лилой Терран-Си добрался до первой пересадки на Ступице Хеджена и сбежал от доморощенных Ромео и Джульетты, выкрав свой чемоданчик и немного денег. У него уже была цель: Барраяр, о котором упоминала аут-леди Эстиф. Во-первых, Барраяр был далеко, а во-вторых, у Цетаганды с ним были натянутые отношения...
На Комарре Терран-Си ещё раз сменил внешность и документы, включая документы на чемоданчик. Так появились двадцатилетний Льюис Найт и генетический материал его трагически погибшей невесты Марты Малкович. С этой легендой он прибыл на Барраяр - у него оставалось совсем немного денег и совсем немного капсул тирамина, которые едва ли водились на Барраяре. Он начал вести блог, и вскоре его заметил Бернард Форгрант, редактор газеты "Таймс". В октябре 2889 года Льюиса приняли на работу в качестве корреспондента. Телепатический дар был полезен в поиске информации, но тирамин Льюис старался экономить. К тому же жить почти в тишине, без шума чужих мыслей вокруг, оказалось неожиданно приятно. Он даже почти поверил в то, что больше не придётся бежать.
Почти полтора года спустя, в январе 2891 года, Льюис отложил кирпичи, увидев в редакции поутру Эрика Аркву. Вот только обращались к нему как к Филиппу Фордракису - и наняли на работу. Успокоив первый порыв бежать, Льюис рассудил, что Эрик вряд ли заинтересован в том, чтобы раскрыть свою истинную сущность. Некоторое время эти двое, сидя за рабочими столами друг напротив друга, обменивались подозрительными взглядами; устав от паранойи, Льюис потратил одну из капсул тирамина, чтобы прочитать мысли Эрика. Чтение показало: Эрик его узнал, но, скрываясь и от семьи, и от цетагандийцев, опасался Льюиса не меньше, чем тот его.
Льюису ничего не оставалось, кроме как предложить Эрику Сделку: ни один да не раскроет тайны другого. Эрик согласился, Сделка состоялась. Льюис спросил, что с Лакшми, - Эрик ответил, что она погибла, и во многом благодаря его, Терран-Си, побега, но зла не держал. Льюис признал, что убегать с деньгами было нехорошо, и добавил, что также не в обиде.
В ноябре того же года Льюису довелось освещать пренеприятнейшее известие - смерть эскобарца Рамиро Вентуры в гостях у Форвиллей, которых просила его принять их бетанская родственница Филлис Блейк. Рамиро нашли мёртвым в спальне, дежурная врач Эстер Флинн констатировала остановку сердца. Вскрытие подтвердило её слова: Вентура, как многие спортсмены, злоупотреблял стимуляторами, а чрезмерные нагрузки и алкоголь довершили дело. С Льюисом говорила графиня Маргарет Форвилль, и что-то ему подсказывало, что она о чём-то не договаривает.
Любопытство было слишком велико: минус ещё одна капсула тирамина. Но - никакого криминала: Вентура был в постели не один, а с графской дочерью Мэри Клэр Форвилль. Бедная девушка. Льюис написал абсолютно нейтральную заметку, а общество бурлило всё равно - видимо, романтический пыл Вентуры был известен многим. Однако Льюис не забыл о том, что доктор Флинн умолчала об обстоятельствах смерти пациента, и по старой привычке запасать рычаги на чёрный день - навёл справки. И в самом деле, 10 декабря отделение, которым заведовала Эстер Флинн, получило крупное анонимное вознаграждение. Репутация на Барраяре стоила дорого.
Прошло три месяца. В феврале 2892 года Льюис посетил центр репродукции при Имперском госпитале. Генматериал нуждался в диагностике, и по этому поводу Льюис вновь задумался о том, не создать ли ребёнка - но всё ещё боялся, что его могут выследить. К тому же общий ребёнок наверняка унаследует ген телепатии, а значит, на него тоже будет вестись охота, - а генетическая коррекция на Барраяре не проводилась. В дверях центра Льюис столкнулся с человеком, в котором узнал графа Пьера Форратьера. Было бы преступлением не воспользоваться такой случайностью, и Льюис предложил графу выпить кофе в ближайшей кофейне. Подумав о том, что неожиданный интерес Форратьера к репродукции может пригодиться, Льюис вновь принял тирамин.
Мыслям графа Льюис поверил с трудом: тот оказался наследником генматериала погибшего много лет назад Луи Форвилля, младшего брата графа. В юности Пьер и Луи были любовниками, и Луи хотел, чтобы у них был ребёнок... вот только барраярское законодательство запрещало как генконструирование для создания детей у однополых пар, так и донорство яйцеклеток. Благодаря этой истории, да и за разговором в целом Льюис почувствовал в графе - барраярском консерваторе, годящемся ему в отцы! - родственную душу. И пообещал нанести ему визит.
Затем он договорился с графом об интервью - Форратьер, конечно, ни словом не обмолвился о репродуктивных технологиях, но добыча материала для газеты уже интересовала Льюиса в последнюю очередь. Граф жил прошлым, до сих пор тосковал о коротком романе своей юности, тяготился светским обществом и слыл затворником и чудаком - будучи при этом неординарным собеседником, саркастичным философом, искренне преданным Барраяру и идеалам форской чести. Было крайне несправедливо, что столь достойный человек, ещё далеко не старый, хоронит себя заживо. Льюис попросил графа показать ему тихие уголки столичного парка - и тот начал постепенно оттаивать, пообещал научить его водить флаер... Так началась необычная дружба.
Льюис больше не использовал тирамин. Говоря о том, что хотел бы остаться на Барраяре навсегда, он сам себе верил. Маска бывшего комаррского студента, перебравшегося на Барраяр, чтобы начать жизнь с нуля после гибели возлюбленной, приросла как живая, потому что Льюис действительно хотел им быть - быть простым человеком, а не Терран-Си, мутантом-телепатом. Но робко проклюнувшееся счастье оказалось под угрозой при известии о прибытии для переговоров барона Дома Кордона. Льюису нужно было срочно делать ноги. Барраяр лишит его гражданства, если узнает, что он - генетический конструкт. Гражданство можно получить на Бете, но СБ любой планеты захочет его использовать, узнав о телепатических способностях. Есть ли в галактике хоть один безопасный угол?..
...И - как бежать без Пьера?!..

КомментарииК чему была завязка на Форвиллей, я так и не понял. Льюис был не в том положении, чтобы их или клинику шантажировать (тем более что они всё правильно сделали, нефиг интимные подробности разглашать). Даже если бы у Форвиллей был собственный космический корабль - логичной реакцией с их стороны было бы не отдать требуемое, а сдать шантажиста СБ. Льюис мог бы надавить на Форвиллей, только если бы они выкатили баллон на Пьера, - видимо, по этой причине Артура в биографии Пьера с прошлой игры и переименовали в Луи Форвилля. Мне неизменно сложно с альтернативными реальностями, другая история = другой персонаж, и каждый раз, когда Пьер говорил о Луи, я мысленно проводил автозамену на "Артур", но всё равно не помогало. Всё равно в моей голове это два разных сюжета. А ведь историю можно было не ломать...
Сообщить Диего, что его кузен на женщине помер, тоже было как-то глупо. Я подумывал сделать это в случае, если мы с ним останемся наедине и нам будет скучно, но этого не произошло.
Вероятно, от меня ожидалось, что персонаж будет более жёстким, - но он получился более здоровым, чем мог бы при таком анамнезе. Барраяр научил его хоть немного доверять хотя бы некоторым людям. И он в самом деле был бы счастлив на Барраяре - если бы не был нужным всем телепатом.

@темы: соседи по разуму, барраяр и барраярцы

Два вечера подряд засыпал на обезболе, потому что скручивало желудок. Судя по тому, что во второй раз энтеросгель я не жрал, - ничем я не травлюсь, чисто соматический спазм. Я прям чувствую, как организм хочет куда-то ехать И ведь грядущая игра не виновата вообще ни в чём, виновато общее истощение ресурса. Наверное, я наору об этом бессмысленную простыню, но не сюда, отсюда я и так людей распугиваю пачками.

Снов давно не записываю, но ничего примечательного как-то не снится.ничего примечательного как-то и не снится. Вот в районе постигровой НРС, куда я не попал, снилась настолка по SCP, масштабная, как Аркхм, и в ней почему-то были космодесы Железных Воинов, о которых говорилось, что "внутри они все разные". И сегодня снился митинг за окном, людское море, подступающее к самому подоконнику. А так - снятся в основном всякие заведения и бухло.

Ещё один рандомный факт о хомячке Ченси: она пьёт лапкой. Зачерпывает, даже когда миска налита доверху и тянуться не нужно, а потом той же лапкой умывается. За мышами, у которых тоже были миски, никогда такого не замечал.

Уже второй раз после игр по феям хочу как-нибудь сыграть красную шапку. Теперь это желание пришло вместе с мыслью о моём маленьком чёрном платье(тм), в котором я Orient Express играл, и о том, что когда я осенью побреюсь налысо (да, ни для кого уже не секрет), это будет особенно классный контраст... Ну и куда эту визуальную идею девать?..

Прояснить за планы на осень. В какой-то момент мне светила перспектива провести неделю в Питере.перспектива провести неделю в Питере - между Лахором и Сказками. Но на Сказках не осталось ролей, ради которых я был бы готов подорваться, а на Лахор не едет Птаха, потому что она как раз на Сказки едет. К тому же с Лахором совпал Белый Мак, про который вообще ничего не ясно, но пока дышу - надеюсь, феи постепенно вышли в приоритет №1. А я бы за эту неделю всё равно не смог бы толком погулять, потому что если не работать, я разорюсь. Плюс - я категорически не хочу больше взаимодействовать с джойном, исключения - игры Горыныча и Колдовстворец, только ради них я ещё не снёс аккаунт. Итого - в Питер осенью я не еду вообще. %)

А сейчас я поднимаю хвост, иду покупать чемоданчик (потому что баклан, не успел кинуть клич про одолжить) и еду в Вейдера. Я год не был в пабах, имею право оторваться на дорожку. Вечером - поезд до Питера. До Барраяра. Вернёмся 13го. Ловить на Невском 12го - можно. Желать удачи - нужно.

@темы: moments of life, moments of dream, соседи по разуму, по земле идут хомячки, мечтай, иначе мы пропали