Я, блт, с этим отчётом как Камша: вторая часть второго тома, первая часть третьего тома...

Льюис Найт. Отчёт отперсонажный. День III, часть 2. (Ворнинги те же))Блейз сообщил о появлении вакцины - они с Юджином уже опробовали её на себе с положительным результатом. Вот только для того, чтобы ею воспользоваться, инопланетным гражданам надлежало получить два разрешения: одно - от главы делегации и другое - либо от главы госпиталя, либо в СБ. Мы раздобыли бумагу и ручку для Брайана, скачкового пилота корабля Оссера, и для меня - я принял за умолчание, что более не являюсь гражданином Барраяра. Бел и Блейз, знававшие бетанскую бюрократию, до которой Барраяру далеко, подсказывали нам формулировки.
Разжиться подписью барона было нетрудно, но мы понимали, что Форбраун никогда не подпишет нам эти бумаги - поэтому в сопровождении Бела мы направились в СБ. Там на крыльце в кругу офицеров сидел сам император Грегор, так что мы остановились на почтительном расстоянии. Мы даже не знали, как выглядит новый глава СБ, но "глаза Гора" на лацканах были очень удобными опознавательными знаками: мы обратились к первому же проходившему мимо младшему офицеру СБ и попросили его о нас сообщить. Некоторое время спустя наши документы приняли, подписали и скрепили печатью.
Оставалось немногое: прийти в госпиталь, предъявить подписи и получить вакцину. Она была немного болезненной, зато теперь мы могли лететь - и галлюцинации больше не повторятся. Признаться, я буду по ним скучать. Хотя, быть может, однажды выйти в пятимерное пространство удастся и мне.
Мы с наёмниками вышли прогуляться, и Диего сообщил, что приобрёл для Бела корабль. Без симметричного ответа этот подарок не остался - посреди улицы Бел опустился перед ним на одно колено и громогласно предложил стать его мужем. Если "брак на одну ночь" Филиппа и Диего был просто способом снискать Филиппу быструю популярность, то в этот раз всё было по-настоящему.
- Вы только определитесь, кто из вас кто, - посоветовал Брайан.
- Генетически я вообще девочка, так что какая разница, - откликнулся Диего.
- А мне тем более всё равно, - пожал плечами Бел. - Мы как-нибудь разберёмся.
Диего, не откладывая, потащил Бела смотреть корабль. Бел бросил отчаянный взгляд на нас с Брайаном, которых он подвизался охранять, но мы заверили его, что с места не сойдём и будем сторожить друг друга. Молодожёны куда-то убежали, взявшись за руки, и минуту спустя пробежали в противоположном направлении, - казалось, они просто на радостях бегали кругами.
Я чертовски завидовал оссеровцам. Их возможности быть кем захочешь, и быть с кем захочешь. Ни запретов, ни ограничений, ни предрассудков, ни бюрократии. А если бы я так же преклонил колено перед Пьером и признался ему в любви, это для него закончилось бы плачевно.
В конце концов Диего и Бел прибежали в Элизиум, и мы также подтянулись туда. Новоиспечённые владельцы корабля сели за стол переговоров с адмиралом Оссером. Диего хотел отслужить свой испытательный срок в качестве стажёра флота, предоставляя Оссеру свой корабль, а затем перезаключить контракт уже в качестве самостоятельной единицы в составе флота, с Белом как капитаном корабля. Адмирал был не против - он говорил, что с каждым владельцем, представляющем ему свой корабль, заключает индивидуальный контракт. Это позволит Белу и Диего совершать полёты вне миссий флота и присоединяться к Оссеру при необходимости.
Меня эти тонкости не особенно касались, и я отпросился к себе в редакцию, поскольку в Элизиуме у меня стабильно не ловила сеть, - да и просто хотелось отдохнуть. До редакции было близко, поэтому я добежал туда без приключений. На комме висело сообщение от Пьера: "Вы выяснили точную формулировку?" - имелся в виду контракт на генматериал.
"Пока нет, - ответил я. - Сети у меня почему-то в Элизиуме нет. Поэтому отвалил пока домой".
Пьер, как обычно, вскоре пришёл поговорить.
- Я бы хотел знать твоё настоящее имя, - сказал он.
- Ну... раньше у меня не было имени, а потом я назвался Льюисом Найтом. Если, конечно, не считать, что Эл-Икс-10-Терран-Си - это имя. Но это, скорее, кодовое обозначение.
- Конечно, это не имя... Значит, я буду называть тебя Льюис.
Мы просто сидели в обнимку в полумраке, не включая света. Затем Пьер спросил:
- А ты можешь показать, как ты читаешь мысли? Интересно, как это... ощущается.
- Ты всё равно ничего не почувствуешь, - ответил я и признался: - К тому же... однажды я уже делал это с тобой.
- Ты читал мои мысли? Когда?
- При нашей самой первой встрече у репродукционного центра. Мне стало любопытно, зачем вы туда пришли.
- И... о чём я тогда думал?
- О завещании Луи, конечно. И о том, что его пока невозможно исполнить на Барраяре.
- Значит, ты знал об этом с самого начала...
- Да. Прости. Конечно, я не стал бы никому говорить.
- ...Но почему-то я на тебя не сержусь.
- Что касается генетического контракта... я ещё не спрашивал, потому что всем было не до того из-за ситуации с Элли и переговоров. Но я могу предполагать, что это означает изучение и использование генетического материала. Думаю, детали и ограничения можно обговорить.
- Мне кажется, услуги джексонианцев мне больше не нужны, - ответил Пьер. - Опасности миновали. Ришар будет заседать в совете. И я хочу, чтобы наши дети всё-таки родились на Бете. Мне всё ещё немного страшно оказаться там одному, но это ведь не займёт много времени? Месяца четыре?
Во второй раз после разговора с бетанским послом я поразился тому, каким собранным и решительным становился Пьер, когда речь заходила о том, что для него важно. Я не стал говорить о том, что младенцы не смогут совершить ПВ-скачок сразу после выхода из репликатора, и Пьеру придётся провести с ними на Бете ещё некоторое время, прежде чем присоединиться ко мне на станции. Возможно, я смогу их навестить. Главным сейчас было то, что Пьер в самом деле говорил о репликаторе как о чём-то естественном, в самом деле говорил о наших детях как о чём-то не поддающемся сомнению. Это было головокружительно.
- Будет что рассказать детям: как я вылезал в окно, - усмехнулся я. - Кажется, я его сломал, и оно теперь не закрывается.
Пьер осмотрел покосившуюся раму и вправил её обратно в косяк, а затем вернулся в мои объятия.
- Я немного завидую наёмникам, - признался я, снова вспомнив Бела и Диего. - Они такие... свободные.
- Хотел бы быть одним из них?
- Нет. Я им не нужен. Я не военный, как Диего, и не медик, как Блейз.
- Может, твои способности тоже пригодились бы.
- Не думаю. К тому же я не хочу, чтобы на хвост флота сели цетагандийцы.
Моё бегство и так было усеяно огненными вспышками. Лаборатория Джахара, затем лаборатория Бхарапутра, и корабль Лакшми и Лилы... каждый раз я успевал уйти, а за моей спиной сгорали чьи-то жизни. Я не хотел, чтобы однажды новостные хроники сухо сообщили о том, что корабль флота Оссера уничтожен "кораблём без опознавательных знаков". Только станция, которую, помимо флота Оссера, будут охранять ещё множество кораблей, могла меня защитить. К тому же, обрекать на постоянную жизнь на корабле родившегося и пол-жизни прожившего на планете Пьера было бы жестоко.
- Ты слышал, что премьер-министр продал родину за репликаторы для своей жены? - спросил Пьер, не дав мне развить тему вслух.
- Нет, не слышал. - конечно, я ведь так и не дошёл до госпиталя с целью проверить противоречивые сведения от Дианы относительно рожавших там дам. А слухи ходили самые дикие - вплоть до того, что ради двойни леди Корделии из уже занятого репликатора выкинули чужого ребёнка, предположительно принадлежавшего Тате Форкерес. Но я бы ни за что не поверил, чтобы Хельга Саммерс и другие доктора пошли на такое. Разве что Форбраун...
- Он расплатился за эскобарские репликаторы внешнеполитическими государственными тайнами. На ближайшем Совете графов его просто распнут.
- Бедняга.
Мне в самом деле было его жаль. Насколько далеко можно зайти, если твоему любимому человеку, твоим детям угрожает смертельная опасность? По мне, так бесконечно далеко. Кроме смерти, нет ничего непоправимого. Но барраярцы не имели права на личные чувства. И чем выше они поднимались, тем больше принадлежали родине. Хорошо, что Пьер вовремя сложил с себя это бремя. Для Ришара оно, похоже, было желанным.
Я только хотел сказать, что уже видел барраярские и бетанские традиции заключения брака, и что мне интересно, каковы традиции джексонианские, - впрочем, мне всё равно хотелось устроить на станции церемонию с кругом зерна всем консерваторам назло, - как дверь неожиданно распахнулась, и вошли Лорина и Елена. Включив свет, они наконец заметили нас.
- О, простите, не хотели мешать вашему... интиму.
- Мы просто разговаривали, - сказал Пьер. - Двое одетых людей в комнате могут только разговаривать.
- А я имею обыкновение обнимать своих друзей, - добавил я. - В чём сегодня можно было неоднократно убедиться.
Граф собирался уже уходить, но дамы заговорили с ним о законопроекте о службе женщин в армии. Они пожаловались на то, что сёстрам Куделкам и другим желающим поступить в Академию предложили сдать вступительные экзамены прямо сейчас. Пьер, хоть и явно не одобрял законопроект, посоветовал им сдавать экзамен осенью общим порядком, когда шумиха спадёт и давление будет меньше. Затем мы направились к Элизиуму, к началу очередного заседания Совета графов - наёмники меня не хватились, а граф мог меня проводить. Я сказал коллегам, что, возможно, смогу написать про Совет, но на деле оказалось, что, стоя в толпе, мы почти ничего не слышали. Видны были сидевшие в Совете Ришар и недавно объявившийся греческий родственник Пьера - как голос Карианского полуострова.
С Майлза Форкосигана были сняты обвинения, предъявленные ему о нарушении Закона об оруженосцах (что это такое вообще). Был принят долгожданный закон об ограничении деятельности психопрограммистов - теперь обучаться психопрограммированию можно было только после прохождения общего курса медицинского факультета, а работать - только по лицензии, и психопрограммирование барраярцев инопланетными специалистами запрещалось. Правда, я не уловил, могли ли лицензированные программисты работать только с согласия и полной осведомлённости клиента, или же по государственному заказу тоже. Вмешательство инопланетников было названо нарушением права барраярцев на личную жизнь - но что насчёт вмешательства со стороны СБ?..
Последним рассматривался вотум недоверия премьер-министру Форкосигану, выдвинутый военным министром графом Фориннисом. Фориннис утверждал, что из-за того, что Форкосиган передал Эскобару секретные сведения по барраярской внешней политике в обмен на маточные репликаторы, Барраяр проиграл Дому Кордона переговоры по станции. При этом он туманно упоминал, что его самого также пытались шантажировать, но он не поддался. Выглядело это так, будто Фориннис просто воспользовался поводом найти виноватого и сыграть на раздосадованности барраярцев, а также наверняка сам хотел занять пост премьер-министра. Я не мог поверить в то, чтобы эскобарцы требовали заплатить за репликаторы государственными тайнами, фактически угрожая смертью ребёнка. Они наверняка предоставили репликаторы из милосердия.
Отставка Форкосигана была бы чертовски несвоевременна. Несмотря на то, что переговоры по станции закончились, - налаживание новых дипломатических контактов только начиналось, а коней не меняют на переправе. Такие фигуры, как капитан Иллиан и особенно Эйрел Форкосиган, казались вечными, и их перестановка на поле могла существенно изменить политику Барраяра. Я выдохнул с облегчением, когда вотум не был принят, хоть и не собирался долее жить на Барраяре.
Однако почти сразу после обсуждения грехов премьер-министра Фориннис рухнул со своего стула. Кто-то вскочил со своих мест, кто-то бросился к нему - начался хаос и неразбериха. Я хотел было рассмотреть получше, но Пьер оттеснил меня назад. Форинниса оперативно перенесли в госпиталь. Заседание было экстренно завершено. Мы ещё до Элизиума не успели дойти, как Филипп уже знал причину недомогания Форинниса: бетанский яд. И с готовностью сообщал об этом всем.
- У нас на Бете не производят яды! - воскликнул Бел.
- Но производят химические вещества. При превышении дозировки любое вещество станет ядом.
Леди Корделия была бетанкой. Но она давно не поддерживала близких отношений со своей родиной, и к тому же не стала бы так подставляться. Скорее, кто-то мог хотеть подставить её.
В ожидании отлёта мы с наёмниками собрались за привычным столиком Элизиума. Когда к нам подсел Пьер, в его мундире и с тростью, вытянувшиеся лица оссеровцев можно было фотографировать. Самая большая диковина в обитаемой вселенной - барраярский граф!
- Все свои, все свои, - успокоил их я и обратился к Пьеру: - Ты как, летишь с нами?
Я так долго боялся, что Пьер вовсе откажется покидать Барраяр, а потом - был уверен в том, что он дождётся окончательного примирения с греками и полетит на Бету благонадёжным туристическим кораблём. И вот - он был среди нас.
- Да, если никто не против.
- А вас выпустят с Барраяра? - спросил кто-то.
- Я не думаю, что с этим возникнут затруднения... впрочем, я могу уточнить.
- Спросишь у капитана Иллиана? - полюбопытствовал я.
- Нет.
- У премьер-министра?
- Нет! Спрошу у министра, он должен знать...
И Пьер исчез в толпе. Вероятно, он имел в виду министра инопланетных дел Венна, хотя возможны были варианты. Вернувшись, он подтвердил, что у него нет никаких проблем с вылетом с Барраяра.
- Но вам всё равно нужно будет поговорить с адмиралом.
- Да, разумеется.
Адмирала хотели позвать, но вернулись ни с чем, сообщив, что Оссер всё ещё клеит капитана Иллиана. Это заявление вызвало взрыв дружного хохота. Я сам не удержался от смеха, представив себе эту картину. С адмирала бы сталось всерьёз надеяться на то, что теперь уже бывший шеф СБ вступит в ряды его наёмников.
- Они всегда такие? - спросил меня Пьер.
- Ага.
- Куда вы сейчас летите, на станцию? - обратился он к остальным.
- Да.
- Хорошо. Думаю, я смогу улететь оттуда на Бету.
- Наверняка сможешь, - ответил я.
- У нас есть корабль, - предложил Диего. - Можем подбросить до Беты.
Почему-то я стал окончательно спокоен на счёт графа, когда услышал, что его путешествие будет в надёжных руках Диего и Бела. Когда Оссер говорил Белу: "Ты не просто капитан, ты один из лучших", - это точно были не пустые слова.
- Нам нужно забрать багаж, - сказал Пьер. - Это недалеко и быстро, но я буду признателен, если кто-нибудь нас сопроводит.
Брайан пошёл с нами до особняка Форратьеров. Пока мы шагали в сумерках по переулку к Графской улице, Пьер заметил:
- Похоже, тебе нравятся эти ребята и ты надеешься ещё когда-нибудь с ними встретиться?
- А почему нет? - отозвался я. - Они будут участвовать в охране станции. Непременно ещё увидимся.
Когда мы проходили мимо редакции, нашему взору предстала редкая картина: из окошка с задней стороны дома пытался вылезти Бернард Форгрант. Похоже, я был не единственным, кто использовал такой способ дезертировать. Издалека то окошко, из которого торчал шеф, казалось меньше и выше, чем то, которым из жилой части редакции воспользовался я.
- Он же застрянет, - забеспокоился граф.
Бернард оставил попытки вылезти головой вперёд подобно младенцу из утробы, на мгновение пропал, и из окна высунулась его нога. То, с каким интересом мы следили за окном, стало привлекать внимание случайных прохожих, чего шеф, наверное, не очень-то хотел. Следом за первой ногой появилась вторая, и когда мы уже почти дошли до поворота на Графскую - из окна выскользнуло и то, что выше, так что главный редактор "Таймс" имел все шансы выбраться наружу целиком.
Мы вошли в особняк. Там было безлюдно: Байерли выслали на Сергияр, а его жена, ввиду своего интересного положения, могла присоединиться к нему лишь спустя год. Пьер забрал наш - теперь уже полностью наш - криоконтейнер. Чемоданчик всё это время прятался под его любимыми шляпами - а сами шляпы отныне оставались на своём месте. Также Пьер переоделся из мундира родовых цветов в гражданское пальто, говоря, что больше не имеет права называть себя графом.
Было поразительно, что человек, проживший на Барраяре четыре десятка лет, не брал с собой с Барраяра ничего... совершенно ничего, кроме завещания своей первой любви. Также и я забирал из редакции только свой комм - но другими вещами я и не успел обрасти, не имея привычки подолгу оседать на одном месте. Я даже не попрощался с коллегами... Может, так было и правильней. Я слишком многого не мог им объяснить. И не верилось, что, быть может, мы больше никогда не вернёмся на Барраяр - или, по крайней мере, в те комнаты, которые считали домом.
Когда мы вернулись в Элизиум, Брайан задержал меня в дверях:
- Я заметил, что вас связывают близкие отношения... Мне не показалось?
- Нет. Мы действительно любим друг друга.
- Ничего себе.
Я догнал Пьера. Поблизости как раз оказалась баронесса Юдин Арква.
- Позвольте представить вам того самого человека, о котором я говорил, - сообщил я. - Надеюсь, вы не против ещё одного пассажира?
- Конечно, нет, это вопрос оплаты.
- Замечательно! Мы поговорим с адмиралом. Надеюсь, он тоже будет не против.
Всё происходило быстро, очень быстро. Казалось, совсем недавно мы с Пьером говорили друг другу: главное - дожить до следующего дня. Пережить ещё один день. И вот оставалось пережить всего несколько часов, и можно было не волноваться, что кто-то или что-то сможет нас теперь разлучить. Всему Барраяру было сейчас не до нас, никто на нас не смотрел, никто нас не видел - мы были словно невидимками и могли больше не скрываться. Пьер неожиданно подвёл меня к Донне и церемонно произнёс:
- Донна, я хочу представить тебе Льюиса Найта.
- Мы уже столько раз виделись... - смущённо заметил я. - Так что мы уже знакомы.
- Но я всё равно хочу, чтобы вы познакомились. Льюис - очень добрый, порядочный и талантливый молодой человек. И я его люблю.
Донна взглянула меня так, как приличные леди смотрят на муху в своём супе - как бы не веря в саму возможность её существования в их картине мира.
- Я тоже его люблю, - заверил её я.
- Ничего не хочу об этом знать.
- А придётся, - парировал Пьер почти весело. Что ж, семья есть семья. Что там Байерли говорил о честности друг перед другом? По однообразию личной жизни Пьер наверняка был уникумом среди Форратьеров.
- Это всё так странно, - признался он мне, когда мы вновь остались наедине посреди Элизиума. - И самое странное, что я не боюсь.
- Бояться - это нормально, - заметил я. - Все живые боятся. Я боялся тоже. Но секрет в том, чтобы бояться, но всё равно делать.
- Я всю жизнь только и делал, что боялся. И жил в иллюзии, будто я в самом деле делаю что-то важное. Наверное, если бы не эта иллюзия, мне больше незачем было бы жить.
- Я понимаю, что это такое, - кивнул я. - Я тоже долгое время жил иллюзией.
Я жил только потому, что хранил генетическую память о Джей-Найн. Это было самым цетагандийским во мне: представление о том, что ты жив, пока живы твои гены. Я жил иллюзией, что смерть не окончательна, что её можно будет вернуть - хотя бы в виде ребёнка... Но ребёнок, которого я завёл бы вместо Джей-Найн, не был бы счастлив. Я бы любил не его самого, а её в нём, и ожидал бы, что он станет частью меня, моей половиной, как была она. Только здесь, на Барраяре, я смог в полной мере отпустить Джей-Найн. И я уже любил наших будущих детей. Её, меня, Пьера и Луи.
- Кажется, лучшее, что я мог сделать для Баррара, - это покинуть его. Я был плохим графом. И плохим барраярцем.
- Но хорошим человеком.
- Я решил, что мой сын не будет графом. Сделал наследником Ришара...
- Это было правильно. У тебя хорошая семья. Они сами со всем справятся.
Нам сообщили, что адмирал уже направился в сторону космопорта готовить корабль к вылету, и мы с Пьером поспешили его догнать, чтобы убедиться, что мест точно хватит на нас обоих.
- Адмирал, - окликнул я его издали, - Вы-то нам и нужны. Вы ведь будете не против ещё одного пассажира?
- Нет, но корабль арендует Дом Кордона, так что...
- Я уже поговорил с баронессой, она не против.
- В таком случае я тем более не против. Вы сможете заплатить?
- Да, конечно. Надеюсь, речь идёт только о деньгах? - уточнил Пьер, один раз уже напуганный джексонианцами.
- Наёмникам не нужен твой генетический материал, - заверил его я.
- Разумеется, мы берём только деньгами, - подтвердил Оссер. - О цене договоримся.
- Мы уже вылетаем?
- Нет, рано ещё занимать места. Подождите пока в Элизиуме.
И мы ждали, сидя: Пьер - в обнимку с криочемоданчиком, я - с коммом. Очень хотелось спать - с тех самых пор, когда Пьер вытащил меня на последний Совет графов. Казалось, уже ничего не могло произойти. А потом к Пьеру подошёл Ришар и сообщил, что доктор Форбраун умер, пока лечил министра Форинниса. И Фориннис также скончался.
- Я должен увидеть Донну, - Пьер встал с места.
- Ты не успеешь! До вылета двадцать минут! - попытался остановить его я.
- Она моя сестра! Я быстро.
И Пьер умчался, оставив мне чемоданчик. Я уже устал бояться и только с мрачной решимостью думал, что если безутешная сестра уговорит Пьера задержаться на Барраяре на годик-другой, я всеми правдами и неправдами вернусь, чтобы его похитить.
Сперва я подумал, что Форбраун каким-то образом заразился от Форинниса: с его самоуверенностью - немудрено пренебречь маской или перчатками, а яды бывают летучими или контактными. Но Элизиум быстро полнился слухами. Говорили, что Форбраун покончил с собой, потому что не смог спасти Форинниса. Это звучало абсурдно: вот уж кого не заподозришь в настолько близкой связи, так это этих двоих. Затем стали говорить, что Фориннис умер несмотря на то, что Бета своевременно предоставила противоядие, - из-за какой-то ошибки при переносе пациента в криокамеру. Что, возможно, эта ошибка была не случайной. Форбраун помог Фориннису умереть и застрелился, когда его самого раскрыли?.. Или они оба были заговорщиками, а Барраяр так ловко избавился от обоих зайцев?.. Почему меня это волновало?.. Видимо, из остатков профессионального любопытства. Увы, не быть Донне графиней Форбраун.
Пьер вернулся как раз вовремя. Мы погрузились на корабль и стали ждать разрешения на вылет. Арквы, Кори и Элен заперлись в каюте и играли в карты. Пьер тоже сперва остался в каюте - осваиваться. Меня же позвали на церемонию посвящения новых членов флота Оссера - по традиции, она могла проходить только над поверхностью и никогда - на планете. Каждый по очереди говорил о том, что изменилось в его жизни при вступлении во флот.
Диего добыл для флота корабль. Филипп добыл целых два: так его вознаградил некий глава комаррских террористов, чью биографию он подвизался писать. Марк тоже вступил во флот с кораблём: такой подарок сделала ему мама Корделия за все его дни рождения разом, которые она пропустила. Блейз, кажется, тоже "честно украл" корабль - но этого я уже не запомнил. Он сидел рядом с Филиппом и выглядел счастливым. Айвен Форпатрил не принёс во флот ничего, зато перестал быть проблемой Барраяра и стал отныне проблемой флота Оссера. Диего и Филипп побратались, обменявшись куртками: Диего отдал свою красную куртку матадора, Филипп - свою серебряную, всегда как бы невзначай выдававшую в нём джексонианца среди прочих греков.
Пьер присоединился к нам, и нас, хоть мы и были просто пассажирами, также спросили, что мы можем сказать о себе. Мне особенно нечем было похвастаться, зато я украл с Барраяра настоящего графа.
- Я был... так себе граф, - поделился Пьер. - Зато теперь буду устраивать семейную жизнь.
- ...Так это тот самый криоконтейнер, - догадался Филипп.
Брайан ушёл, чтобы занять своё место скачкового пилота. Следующей остановкой была станция, названия которой - если таковое было - я пока даже не знал.

Хэппи энд. Скажите мне кто-нибудь, плз, что я не зря всё это писал

Любимая телефонофотка: наёмники Оссера, пассажиры с заветным чемоданчиком, "скажите «Форпатрил»!".

Прилетает флот на Барраяр, а потом графы пропадают...
А итоги и благодарности будут следующим постом. В этот, подозреваю, они всё равно не влезут

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы, портрет в интерьере

На третий день я затусил с флотом Оссера, и было это хорошо. Я совершенно выпал из жизни Барраяра и работы журналиста, зато наконец-то стал бывать где-то кроме редакции и особняка Форратьеров, видеть некоторые события и вообще чувствовать движуху. Оссеровцы - корзинка котов, нет таких слов любви

Льюис Найт. Отчёт отперсонажный. День III (ворнинг: невинный слэш и всё ещё точечно нецензурно), часть 1.Доброе утро, как всегда, началось с Филиппа, который продемонстрировал мне с экрана комма опубликованные в "Таймс" свидетельские показания Лакшми Престен и Лилы Паради в виде фотографии документа, скреплённого печатью СБ. Показания гласили, что в 2889 году в распоряжении Дома Кордона оказалась генетическая разработка L-X-10-terran, имеющая "форму юноши мужского пола" (на юношу женского пола я бы посмотрел) и обладающая телепатическими способностями. Затем она была похищена Эриком Арквой и вывезена на корабле Лилы и Лакшми, а в районе Ступицы Хеджена корабль был уничтожен кораблём без опознавательных знаков, предположительно цетагандийским. Что ж, теперь я знал, что Эрик потерял свою возлюбленную не из-за моего побега, а из-за продолжающейся охоты на меня.
- Какие умницы... - процедил я.
- Прощальный подарок от моей бывшей девушки, - резюмировал Филипп. - Никуда не выходи, возле дома дежурят цетагандийцы.
Его ладонь была забинтована - видимо, после ночного кровопускания. У него на руках и раньше были шрамы, ещё когда он жил в родительском поместье, - он прятал их под перчатками. Я никогда не спрашивал, откуда они взялись.
Я выглянул в окно. Меня ждала баронесса Арква и ждал Блейз, поэтому рискнуть всё равно пришлось бы. Я только собрался позавтракать и переждать засаду, как в дверь постучали, и вошёл Джек Форгрант - сын нашего шефа и с недавних пор лейтенант СБ. И что-то мне подсказывало, что зашёл он не по-родственному.
- Как вы себя чувствуете?
- Хм-м... неплохо, насколько вообще может себя чувствовать человек, который только что проснулся.
- Зайдите, пожалуйста, в госпиталь. Все больные "болезнью скачковых пилотов" должны пройти обследование.
- Хорошо. Я как раз туда собирался.
- Сделайте это как можно скорее и сообщите нам о результатах.
- "Нам" - это кому? - тупо переспросил я.
- В СБ.
- Ладно, так и сделаю. Спасибо за заботу.
Джек вышел. Интересно, СБ обо всех больных так заботилась, включая инопланетников, или личного визита удостоился только я? Очень изящный способ заманить меня в СБ, не прибегая к аресту. Отказываться от приглашения в СБ - само по себе преступление, и лучше его принять, пока приглашают по-хорошему. Нужно было успеть добежать до баронессы и заручиться хоть какой-нибудь защитой, иначе, войдя в здание СБ, я оттуда уже не выйду.
"Доброе утро! Как вы? Где вы?" - написал мне граф.
"Доброе! Видели в Таймс свидетельские показания? - честно ответил я. - Теперь у дома дежурят цеты, а меня только что пригласили в СБ".
"Нет. Нет. Что можно сделать?"
"Я сейчас попробую пробраться в Элизиум к Арквам. Но смогут ли они меня вытащить, даже если я соглашусь снова на них работать, - вопрос. Буду писать, а вы, пожалуйста, будьте осторожны".
"Я сейчас приду", - конечно, ожидать от Пьера осторожности было бы глупо. И я, что греха таить, хотел его видеть.
Только вчера я хотел остаться на Барраяре, но теперь - единственным шансом снова увидеться с Пьером было сбежать из Дома Кордона во второй раз и встретить его на Бете или Эскобаре, где-то, куда не простиралось влияние Цетаганды и Барраяра. Призрачным шансом, - но я не мог ожидать, чтобы Арквы позволили мне работать на них за пределами Архипелага Джексона.
Граф прибыл быстро - очевидно, его утро началось раньше моего. Я открыл на комме страницу "Таймс" и продемонстрировал свидетельские показания. Он обнял меня, заплакал и стал сбивчиво уговаривать немедленно обратиться в СБ. Я гладил его по спине, целовал в макушку и старался оставаться спокойным. Как ни странно, это придавало мне смелости.
- Сначала я зайду к Блейзу, я ему обещал. Затем к баронессе, она давно меня ждёт. И уже потом я приду в СБ, когда будет кому меня вытащить.
- Вы так уверены, что можно доверять джексонианцам?
- Я уже имел с ними дело раньше. Баронесса - умная женщина. Мы сможем договориться.
- Но почему вы не хотите сразу пойти в СБ? Вас же могут убить.
- Я просто хочу быть последовательным. А посреди улицы меня никто не убьёт.
- Но СБ же и так уже знает, кто вы.
- У них есть свидетельские показания, но им пока может быть неизвестно, что эта генетическая разработка - это я. Не хочу упрощать им задачу.
Не то чтобы я сам в это верил. Но Пьер не знал, чем такой, как я, может расплачиваться за покровительство спецслужбы, - и я не хотел ему об этом рассказывать. Не сейчас.
- Поступайте, как считаете правильным. У вас есть оружие? Я могу пойти с вами и вас защищать.
- Я сам себе оружие, - улыбнулся я. - И я умею бегать. Знаете, как в той барраярской сказке про колобка: я и от цетагандийцев ушёл, и от джексонианцев ушёл...
- Это плохая сказка. Колобка в конце съели.
- Может быть, я встречу такую лисичку, которой я окажусь полезнее живым.
При упоминании лисицы мне почему-то живо представился капитан Иллиан. Лис в зелёном мундире.
- Но что я могу сделать?
- Сделайте вот что: заберите это и сохраните у себя, - я протянул ему криоконтейнер.
- Мне негде его спрятать...
- Спрячьте под пальто. - но Пьер, как назло, был в плотно облегающем мундире.
- Я посмотрю, не ушёл ли цетагандиец.
Пьер вышел на крыльцо и стал осматриваться. Я подглядывал в дверной проём из прихожей. Группы инопланетников проходили мимо в направлении Элизиума - должно быть, назревало какое-то мероприятие. Тут Пьер заметил свою сестру и сделал ей знак подойти. Леди Донна без лишних вопросов вошла в дом и вопросительно взглянула на нас.
- Донна, можно попросить тебя незаметно вынести отсюда одну вещь?..
- Есть верёвка? А впрочем, не нужно.
Донна решительным жестом задрала платье - я несвоевременно отвернулся - и привязала ручку чемоданчика-криоконтейнера к шнурку от корсета. Теперь наш с Пьером бесценный багаж болтался под пышными юбками так, что догадаться о нём (и тем более обыскивать женщину в таком месте!) не смог бы ни один СБ-шник. Форратьеры не переставали меня восхищать.
Леди Донна ушла, а Пьер снова выглянул наружу и нахмурился.
- Цетагандиец опять здесь. Вам нельзя выходить через дверь.
- То есть, мне вылезти в окно?..
- Ну да.
Неудивительно, что эта идея раньше пришла в голову тому, кто учился в барраярской Академии, нежели мне. Окно было достаточно большим и вполне невысоко от земли. Я распахнул его, Пьер пожелал мне удачи, и я выпрыгнул наружу. Выбегать на улицу всё равно пришлось - но это давало мне значительную фору и сокращало путь до Элизиума.
Я понятия не имел, куда бежать в случае, если в Элизиуме баронессы не окажется, но мне улыбнулась удача: я издалека заметил высокую, с ниспадающими почти до земли волосами Мойру гем Эстиф, а рядом с ней обнаружилась и Юдин Арква. Я, слегка запыхавшийся, остановился перед ними, несколько бесцеремонно прервав беседу.
- Здравствуйте. Я наконец-то до вас добрался... сбежав от цетагандийцев через окно.
- Это очень хорошо. - безупречно спокойная, с вежливой улыбкой, баронесса извинилась перед матерью и повела меня в направлении посольского квартала. Я безропотно следовал за ней. - Идём. Итак, чего ты от нас хочешь?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Мне казалось, что я был не в том положении, чтобы что-то хотеть, - я ожидал, что хотеть будут от меня, и не знал, чему быть благодарным за такой поворот: дипломатическому посредничеству Эрика или личному благодушию баронессы.
- Я хочу, чтобы вы вытащили меня отсюда, - просто ответил я.
- С Барраяра?
- Да. Мне нравится здесь, но на мой след вновь вышли цетагандийцы, и мной интересуется СБ, так что у меня просто нет другого выхода.
Баронесса привела меня в свой номер в домике для дипломатов.
- А зачем ты вообще сбежал?
- Не то чтобы у меня был выбор, - я благополучно перевёл стрелки на Эрика.
- О да, Эрик умеет убеждать, - кивнула баронесса с гордостью в голосе. - Что ж, ты хочешь покинуть Барраяр - это можно устроить. У меня есть коллега, которая очень заинтересована в совместной работе с тобой. Если вы с ней договоритесь, и ты согласишься на её условия, - ты будешь принят в Дом Кордона и сможешь пользоваться нашей защитой.
Я не верил своим ушам. Стать частью Дома! Маленький шаг для меня - огромный скачок для генконструктов, которых продавали, дарили и выбрасывали, как гаджеты. Это означало свободу перемещений... и вообще свободу.
- Это звучит замечательно. Конечно, я готов с ней поговорить.
- Значит, Сделка? - она протянула мне руку.
- Сделка.
- Думаю, вам будет интересно сотрудничать. У тебя есть оружие?
- Нет...
Баронесса покопалась во внушительного вида чемодане, выбирая оружие поменьше.
- Вот, возьми парализатор.
- Мне негде его спрятать. А если я буду расхаживать с оружием на виду...
- Парализатор - гражданское оружие, на него лицензия не нужна.
Я всё-таки засунул компактный однозарядный парализатор за пояс и прикрыл краем рубашки.
- Пошли, я представлю тебя Кори.
Мы проделали обратный путь от посольского квартала. Барон Арква с несколькими спутниками стоял прямо напротив редакции. Мы подождали, пока они договорят, и баронесса окликнула высокую длинноволосую девушку.
- Кори, это Льюис Найт, тот самый, которым ты интересовалась. Льюис, это моя помощница Кори Бойд.
- Очень приятно. - девушка рассматривала меня своими большими красивыми глазами с доброжелательным любопытством. Я не мог угадать её происхождение, в её облике было что-то цетагандийское.
- Я вас оставлю, чтобы вы могли поговорить, - и баронесса деликатно удалилась.
Оставшись наедине, мы стали неспешно прогуливаться по улице - до окраины и обратно.
- Расскажите о себе, - попросила она. - Я знаю, что вы телепат, но не знаю, откуда вы.
- С чего бы начать... Меня создали на Цетаганде. Я вырос в лаборатории, работал на СБ, а потом сбежал.
Я решил умолчать о Джей-Найн и её генетическом материале. Она бы не хотела излишнего внимания.
- Почему вы сбежали? С вами плохо обращались?
- Не то чтобы. Но, учитывая мои способности... я должен был присутствовать на допросах и всякое такое.
- О, понимаю, - она помрачнела. - Когда тебя используют, это ужасно.
Искренность в её голосе придала мне уверенности, и я продолжал.
- А потом судьба свела меня с Домом Кордона, как вы, наверное, уже знаете. Меня задержали на станции и предложили... вернее, сделали предложение, от которого невозможно отказаться: работать на них в течение десяти лет. Я понимал, что если я откажусь, меня всё равно заставят... Но через год я снова сбежал. Вернее, меня сбежали.
- Это как?
- Мне снова сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Эрик использовал меня для побега, и у меня не было выбора. От него я тоже сбежал - он собирался меня продать. Я его не виню - ему нужны были деньги.
- И оказались на Барраяре?
- Да. Назвался Льюисом Найтом с Комарры, устроился работать в редакцию. Мне здесь нравится, я даже хотел бы остаться. Но цетагандийцы снова меня выследили. Вот и вся история.
- Вы... всегда можете слышать мысли?
- Нет, только под воздействием определённого вещества, тирамина. Это аминокислота.
- Для него нужны какие-то особые условия?
- Нет. Я находил его и в виде капсул, и в виде инъекций. Но на Барраяре я его не использовал - лишь пару раз из любопытства.
- Я так рада, что нашла вас, - призналась Кори. - Мне так не хватало таких же, как я. Высших людей. Ужасно, когда не с кем поговорить, и эта тишина вокруг...
Поначалу слова о высших людях меня покоробили. Мне захотелось сказать, что обычные люди ничем не отличаются от нас, что наличие способностей не делает нас лучше. Но мне не хотелось терять шанс, который давала мне Сделка с баронессой. К тому же из уст Кори это звучало иначе, нежели из уст доктора Форбрауна, который стремился сделать барраярцев высшей расой. Ей было одиноко. Откуда она взялась? Кто-то из детей, которых мы с Джей-Найн пытались вытащить из цетагандийской лаборатории, выжил? Или мои предосторожности были напрасны, потому что Дом Кордона успел использовать генетический материал Джей-Найн, пока он находился в их руках в прошлый раз?..
Кори была и не похожа, и похожа в чём-то на Джей-Найн. Я понял, что тоже скучал. И я ответил:
- Да, понимаю. Мне тоже не хватало.
- Я недавно вступила в Дом Кордона, - продолжала Кори, развеяв мои опасения относительно того, что она - созданный Мойрой гем Эстиф генконструкт. - Мне нравится, что с ними всегда можно договориться. И они держат своё слово. Репутация для них значит всё.
- Это так, - согласился я.
Мы остановились у берега озера.
- О чём вы договорились с баронессой?
- Она обещала мне членство в Доме Кордона и защиту от цетагандийцев, если я договорюсь с вами о сотрудничестве. Что вы хотите мне предложить?
- Я хочу предложить вам научную работу на открытой недавно станции. Подумайте, чем вы хотели бы заниматься, - там доступно множество направлений.
- Но... я не учёный. Я журналист. Это, конечно, очень интересно, но у меня нет никаких знаний.
- Это не страшно, вы будете работать со мной и всему научитесь. На этой станции всё оборудование рассчитано на таких, как мы.
Значило ли это, что нас... много? Или должно было быть больше, а потом что-то случилось, - Блейз ведь упоминал о трупах на станции. А шеф упоминал, что кто-то из курсантов, специализирующийся на языках, утверждал, что иероглифы на станции были вовсе не цетагандийскими. У меня было много вопросов, но я понимал, что у меня ещё будет время их задать, а также всё увидеть собственными глазами.
- Что ж, если вы готовы меня обучать, то я согласен. Я быстро учусь.
- Я очень рада.
Кори показала мне, что можно относиться к своим способностям как к дару, а не как к проклятию. В сравнении с заключением в золотой клетке поместья Арква, с утомительным стоянием за спиной барона при деловых переговорах - то, что она предлагала, кружило голову. Но я не мог не спросить ещё кое-что.
- Можно один вопрос?
- Да, конечно, сколько угодно.
- Как насчёт гражданских лиц на станции? Дело в том, что есть один человек, ради которого я был готов остаться на Барраяре, даже когда мне начала грозить опасность... Я бы очень хотел взять его с собой, если это возможно.
- Не вижу в этом проблемы. Станция - по сути, огромный мегаполис, в котором будет жить множество людей. Там будет вся необходимая инфраструктура - торговые и развлекательные центры, рестораны... понадобится обслуживающий персонал.
Я живо представил себе Пьера - седеющего фора, в его мундире в родовых цветах - за прилавком магазина или за стойкой кофейни. Ну уж нет, пусть он лучше будет домохозяйкой.
- Это звучит как рай, - признался я. - Надеюсь, мне удастся его уговорить.
Я заметил, что на вежливом расстоянии от нас снова маячил Джек Форгрант.
- Давайте уйдём отсюда, - занервничала Кори. - Кажется, за нами следят.
- Не волнуйтесь, это свои, сейчас я всё улажу.
Я шагнул навстречу Джеку. Бедный парень - наверняка его подгонял сам шеф Иллиан.
- Я о вас помню! - со всей сердечностью заверил его я. - Каюсь, я ещё не был в госпитале. Но я уже почти уладил все дела и сразу туда отправлюсь.
- Можно и не ходить в госпиталь. Просто расскажете нам о своём самочувствии.
- Хорошо. Мы скоро договорим, и я буду весь ваш.
Я вернулся к Коре и извинился:
- Прошу прощения, меня домогается СБ. Но им придётся немножко подождать.
- Если у вас больше нет вопросов, мы можем сообщить баронессе, что мы договорились.
И мы - наверняка к вящему отчаянию Джека - направились прочь от берега. Нам пришлось пройти всю улицу, до озерца на противоположном его конце, где стояли и о чём-то беседовали барон, баронесса и Мойра гем Эстиф. Там было ветрено, но развевающиеся полы одежд их, похоже, не смущали.
- Вы договорились? - поприветствовала нас баронесса.
- Да. Я согласен.
- Хорошенькое место вы выбрали, - проворчал барон.
- Это не мы выбрали, это вы тут полощетесь на ветру, - заметил я.
- Значит, ты готов вступить в Дом Кордона?
- Конечно, я готов. Спасибо вам.
- Просто скажи "да", - беззлобно подсказал Шив Арква.
- Да. Да, много раз да!
- В таком случае добро пожаловать, - и барон протянул мне руку.
- Есть ещё кое-что, - вставил я. - Смогу ли я взять с собой на станцию ещё одного человека? Не обязательно вашим кораблём, но если вдруг получится...
- Думаю, можно, - кивнул барон. - Мы летим кораблём флота Оссера, лучше договариваться с ним.
- Теперь на тебя распространяется дипломатическая неприкосновенность, - консультировала меня баронесса. - Ты можешь укрыться на всё время до вылета на территории посольства, но тебе, наверное, будет скучно там сидеть. Сейчас я покажу тебя нашим наёмникам, они будут тебя охранять. Никуда не ходи один. Если кто-то, кто тебе не нравится, захочет с тобой поговорить - смело отвечай, что будешь говорить только в присутствии других членов Дома, ты имеешь на это право.
- Так и сделаю, - пообещал я.
Она подвела меня к высокому капитану из наёмников, с которым говорил в первый вечер на балу.
- Капитан Торн, это Льюис Найт, новый человек в нашем Доме. Следуйте за ним везде и не выпускайте его из виду.
- Рад знакомству, - искренне откликнулся я. Мне давно хотелось познакомиться поближе с этими ребятами, которых я видел на балу и после - возле посольского квартала, когда я гостил с Пьером у эскобарцев, а они дипломатично прикармливали кошку кусочками мяса.
Теперь у меня был свой собственный телохранитель. Это было как-то неловко - когда ты привык всю жизнь быть на вторых ролях, а потом вдруг появляется человек, который обязан за тобой таскаться.
- Итак, куда вас сопроводить? - капитан Торн изрядно сглаживал эту неловкость своим исключительным дружелюбием, вызывавшим доверие даже у такого параноика, как я.
- Сначала мне нужно зайти в госпиталь, - бодро отчитался я. - Затем я перестану бегать от СБ, а то это уже выглядит подозрительно. А после мне нужно будет поговорить с графом Форратьером.
- Я вижу, вы полны энтузиазма, - одобрил капитан.
- Знаете, когда моё утро началось с того, что я вылезал в окно от цетагандийца, который хотел разобрать меня на запчасти, а теперь я член Дома Кордона и буду работать на станции, - моё положение очень резко взлетело вверх. Есть откуда взяться энтузиазму.
- Ух ты! Это точно.
Проходя мимо редакции, я встретил Филиппа и в ответ на его вопросительный взгляд показал пальцами знак "окей". Я вошёл в госпиталь, попросив капитана подождать меня снаружи. Джек Форгрант уже был там.
- Вот, я наконец-то к вам добрался, - повинился я.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Блейз. - Галлюцинации сегодня были?
- Сегодня, вроде, ещё не было...
Я их уже почти не замечал. Вернее, лучше всего замечал, когда они прекращались - словно мир становился чуть менее объёмным.
- С вами хочет поговорить капитан Иллиан, - сообщил Джек. - Приватно. Не как с журналистом.
Ну вот, хоть какая-то определённость.
- Я охотно с ним поговорю на территории посольства Дома Кордона, членом которого я с недавних пор являюсь, если ему не трудно будет туда прийти.
- Вы не доверяете СБ Барраяра?
- Я сейчас никому не доверяю. За мной охотятся цетагандийцы, и только на территории посольства я чувствую себя в безопасности.
- Вы не верите, что СБ сможет вас защитить?
Славный, наивный Джек. Интересно, что он обо мне знал? Похоже, что ничего. Зато в навыке создавать ситуации "проще дать, чем объяснить" СБ не откажешь.
- Верю. Но мне спокойней встречаться на нейтральной территории.
- Капитан Иллиан хотел конфиденциальную встречу, без свидетелей...
- О, нас никто не услышит. И я гарантирую ему полную безопасность.
- Хорошо, я ему передам.
- Цетагандийцы за тобой охотятся, потому что..? - предположил Блейз.
- Ага. - я больше не видел смысла что-то скрывать и доверительно сообщил Джеку: - Видите ли, я эдакий слоёный пирожок - комаррец цетагандийского происхождения с барраярким гражданством.
- Я расшифровал около тридцати генокодов и сделал столько открытий, - Блейз приободрился от того, что ему больше не нужно было хранить секрет, и спешил поделиться. - Расшифровываю генокод барраярца - а он наполовину джексонианец, наполовину цетагандиец. Расшифровываю генокод джексонианца - а он чистокровный барраярец...
Несложно было догадаться, что речь шла об Эрике и настоящем Филиппе. Видимо, Филипп всё это время был во флоте Оссера, и именно с ним Эрик побратался той ночью.
- Среди барраярцев хоть один барраярец остался? - усмехнулся я.
- Я, например, - серьёзно ответил Джек.
- Это утешает.
Джек попрощался и вышел. Я остался с Блейзом наедине.
- Как я понимаю, моя помощь уже не актуальна?
- Да, уже нет. Я улетаю с Домом Кордона. Но спасибо тебе большое за готовность помочь.
- Отец говорил, что я должен буду провести анализ генетического материала...
- Да, это завещание моей девушки. Не знаю, что насторожило твоего отца: что мы можем вывезти с Барраяра гены Форбарра?..
Блейз пожал плечами.
- Можно я в тебя поору?
- Конечно, можно.
- Я целыми днями только и делаю, что решаю чужие проблемы. И хоть бы кто-нибудь решил мою!
- Чем я могу помочь?
- Меня угораздило влюбиться.
- И... в кого же?
- Угадай. В нашего общего знакомого. Одного наглого грека.
- В Филиппа? Оу. А он в курсе?
Не самая лучшая кандидатура, памятуя о том, как легко Эрик забыл о Лакшми, - но сердцу не прикажешь.
- Да. Он сказал, что "сейчас не может дать мне того, что я хочу"... И вот я думаю: он сказал это "сейчас" нарочно или не подумав?.. - Блейз смотрел на меня, и глаза у него блестели.
- Ох. Ну, я, конечно, могу поговорить с ним, но... будет лучше, если ты спросишь у него сам, без посредников.
- Я знаю, что здесь, наверное, ничем нельзя помочь. Просто, понимаешь, я расшифровал тридцать генокодов, и хоть бы кто сказал мне спасибо! Я услышал благодарность от двух человек, и один из них - Филипп. У меня самого эта "болезнь скачковых пилотов", я работаю под транквилизаторами! А Форбраун на меня ещё и наорал.
- Это совсем никуда не годится. С тобой так нельзя.
Таков Барраяр... благодарить, улыбаться, относиться друг к другу с вниманием - здесь не принято и воспринимается как слабость и странность. Я раньше и не представлял, насколько тяжело здесь приходилось бетанскому парню.
В окно госпиталя заглянул капитан Торн. Чёрт, я заставил его так долго торчать под дверью!..
- Похоже, капитан меня уже потерял.
- Мне предлагали вступить во флот Оссера... говорили, что здесь я сгорю на работе.
- Давно пора! - горячо одобрил я. - Мне кажется, они славные ребята. Вали с Барраяра.
- Может быть, я в самом деле...
- Давно пора. - и я улизнул из госпиталя.
Капитан действительно не отошёл даже на несколько шагов.
- Простите, что меня пришлось ждать...
- Ничего. Это моя работа.
- Мне нужно написать графу. Давайте зайдём в редакцию.
Я направился к редакции, а Торн следовал за мной, как молчаливая тень.
- Очень непривычно, что кто-то меня сопровождает, - не выдержал и признался я.
- Почему?
- Ну, мне кажется, я должен с вами разговаривать, чтобы вам не было скучно...
- Нет, уверяю вас, мне совсем не скучно. Но я с удовольствием с вами поговорю.
- Это прекрасно. Что ж, добро пожаловать.
- Я никогда раньше не был в редакции, - с искренним любопытством откликнулся капитан.
- Ну, это жилая часть редакции, тут мало кто бывает.
Я вошёл и открыл комм, но когда я обернулся - капитана в комнате не было: он застрял в прихожей. Чёрт возьми, бароны в самом деле обращаются с телохранителями как с зонтиком, который оставляют у двери, - но я-то не был бароном!
- Бога ради, заходите, садитесь, располагайтесь!..
- Мне удобно, - капитан возник в дверном проёме и вольготно в нём расположился, подпирая косяк спиной. Я невольно вспомнил слова шефа Бернарда о том, как мужчина пытался пригласить его на танец. Кажется, теперь я знал, кто это был. - И, может, перейдём на ты?
- Я только за. Напомните, как ваше... как твоё имя?
- Бел. Три буквы.
- Льюис, просто Льюис.
Комм не желал подключать мессенджер - как я понял много позже, потому, что я забыл закрыть страницу "Таймс" после того, как утром показал графу показания Лакшми и Лилы.
- Что я буду вспоминать, так это то, как леди Донна Форратьер вынесла под платьем мой багаж, прежде чем я вылез в окно, - делился я, чтобы заполнить тишину.
- Ничего себе.
- Да, потрясающая женщина. А написать графу я не могу, поэтому, думаю, будет быстрее найти его самого. Обычно у графа два состояния: он либо у себя в особняке, либо в госпитале. Поскольку в госпитале мы только что были и его там не было - будем надеяться, что он у себя.
Мы дошагали до особняка Форратьеров, но когда я постучался, там не было никого, кроме Байерли, который сообщил, что Пьер ушёл в Элизиум. Мы направились туда.
- Кузен графа под домашним арестом, - сообщил я Белу. - Жаль его, но ещё больше жаль его родню, потому что, когда он скучает... Вчера при мне он за несколько минут довёл до слёз двух не самых чувствительных людей.
По дороге в Элизиум мы столкнулись с адмиралом Оссером, и Бел представил ему меня.
- Я вас тогда так и не нашёл для интервью, - посетовал адмирал.
- А я вас так и не дождался, - виновато усмехнулся я.
- Я пришёл в Элизиум, а там уже никого не было...
- А я ждал в редакции.
- Но, наверное, это уже неактуально?
- Уже нет.
- Не хотите вступить во флот? - неожиданно спросил он.
- Спасибо, но нет. Я не военный, к тому же я уже вступил в Дом Кордона.
- О, значит, полетим вместе. Будет время поговорить по дороге.
- С удовольствием.
- Скажи, когда тебя сменить, - сказал адмирал Белу напоследок.
Мы вошли в Элизиум. Пьер действительно был там, но сидел за одним из столиков и разговаривал с Ришаром. Он заметил меня - этого уже было достаточно, чтобы я знал, что он не будет волноваться обо мне, - но прервать разговор, конечно, не мог. Я решил подождать, и мы с Белом встали у окна.
- Что бы тебе ещё рассказать... сказку про колобка я сегодня рассказывал уже дважды.
- Про колобка?..
- Ага. Я от цетагандийцев сбежал - дважды. Потом попался Дому Кордона, но от них тоже сбежал - вернее, меня прихватили с собой при побеге в качестве живого капитала. От сбежавших я тоже сбежал, оказался на Барраяре через Комарру, и вот теперь сбегаю с Барраяра.
- Значит, ты на многих планетах уже побывал?
- Кроме Беты и Эскобара.
- У нас на Бете хорошо.
- Когда-нибудь непременно там побываю. Собственно, изначальным планом и было улететь на Бету. Но бетанский посол не смог бы меня вывезти.
Но время шло, стоять без дела мне наскучило, и я решил, что пока Пьер договорит, я успею подойти к капитану Иллиану - благо он как раз прошёл с кем-то мимо окон Элизиума и пока не возвращался. И прочий Дом Кордона находился в Элизиуме - а я счёл нужным уведомить их о том, что собираюсь побеседовать с главой барраярской СБ.
- Простите, я должен предупредить, - я возник у столика, за которым с самого начала переговоров собирались барон, баронесса и Кори. - Я всё-таки удовлетворю любопытство капитана Иллиана, иначе он от меня не отстанет. На нейтральной территории.
- Хорошо, только не ходи один. Возьми с собой кого-нибудь из флота.
- Конечно, капитан Торн всегда со мной.
Мы с Белом вышли искать Иллиана. Долго искать не пришлось: светлая голова капитана светила из-за деревьев издалека. Он с кем-то разговаривал у поворота к посольскому кварталу, и нам снова пришлось ждать в стороне.
- Большую часть времени только и делаешь, что кого-то ждёшь, - пожаловался Бел. - Режим ожидания активирован...
Я только руками развёл. С озера тянуло холодным ветром, и я пожалел, что вылезал из окна в одной рубашке, оставив куртку в прихожей. Пожалел я вслух, поэтому Бел молча и без раздумий снял с себя форменную серую куртку и накинул мне на плечи. Я опешил и запротестовал:
- Нет-нет-нет, я не хочу, чтобы ты замёрз вместо меня!
- Я не мёрзну.
- Но на тебя в одной футболке холодно смотреть!
- Я горячий бетанец, мне не холодно!
- Ладно, убедил, но потом зайдём ко мне за курткой.
К нам подошёл ещё один оссеровец, тот самый лейтенант, который был предположительно Фордракисом, и присоединился к очереди на Иллиана.
- Ты сторожишь наше новое задание? - спросил он у Бела.
Мне не хотелось быть просто "заданием", и я продолжил знакомиться:
- Кажется, мы ещё не представлены.
- Брайан Пирсон.
- Льюис Найт.
- Мы о тебе уже наслышаны... О, какое удивлённое лицо. Скажи спасибо вон тому парню в серебряной курточке - он о тебе много порассказал.
Он указал в направлении противоположного конца улицы, где мелькал Филипп.
- Значит, моя слава бежит впереди меня...
Иллиан распрощался со своей собеседницей, и Брайан, подойдя к нему, что-то быстро шепнул ему на ухо и умчался по своим делам. Я не знал, радоваться или опасаться такого близкого общения флота Оссера с капитаном СБ, так же как не знал, о чём Филипп умалчивал, говоря, что очень мне помог.
- Вы хотели со мной поговорить, - подошёл я к Иллиану. Что-то мне подсказывало, что ему представляться не обязательно.
- Да, идёмте.
- Только куда-нибудь, где тепло, чтобы я мог вернуть капитану его куртку.
- Я правильно понимаю, что вы больше не журналист "Таймс"?
- Да, за сегодняшний день моя жизнь круто изменилась. Теперь я член Дома Кордона.
Я предпочитал сразу расставить точки над i - сиречь напомнить о своём дипломатическом статусе.
- И при этом вы сохраняете гражданство Барраяра.
- Видимо, уже нет.
Мы дошли до берега, и Иллиан направился было на набережную.
- Это не совсем похоже на "где-то, где тепло", - напомнил я. Хорошо быть барраярцем в суконном мундире, в котором можно на снегу спать.
- Зато там нас никто не услышит.
Приятно встретить собрата-параноика. К счастью, у побережья нашлось маленькое кафе, в котором не было ни души и к тому же играла музыка, так что за пару шагов невозможно было бы разобрать ни слова. Мы вошли внутрь - теперь я мог не беспокоиться о Беле на холодном ветру. Он остался стоять в стороне, а мы с Иллианом сели за столик.
- Вы понимаете, что вам опасно покидать Барраяр?
- Почему?
- Вы не можете просто сменить барраярское гражданство на джексонианское. Вы запросили политического убежища?
- Не то чтобы политического, но можно сказать и так.
- Для этого должны быть основания.
- Они есть. Я рассмотрел несколько вариантов, и Джексон оказался для меня наилучшим выбором. У меня могут возникнуть проблемы с тем, чтобы покинуть Барраяр? Их можно как-то сгладить?
Я демонстрировал всяческую готовность к сотрудничеству. Почему бы просто не аннулировать моё гражданство? Или и в этом случае, как и в случае с Бетой, легальный путь окажется настолько запутанным, что задушит и сделает невозможным сам себя?
- У вас могут возникнуть проблемы после того, как вы покинете Барраяр.
- Вы не могли бы объяснить их причины?
- Вас могут обмануть и использовать.
Ещё немного трогательной заботы со стороны барраярской СБ.
- Это лишь предположения, не подкреплённые конкретными фактами. Вы делитесь со мной опасениями - но у меня эти опасения тоже есть. Я не настолько наивен, чтобы не понимать, что в этом есть доля риска. Но в моём положении у меня нет другого выхода, кроме как довериться Дому Кордона.
- Мне известно, кто вы такой.
- Я в этом не сомневался.
Было бы странно, если бы всезнающий Саймон Иллиан вдруг обо мне не знал. Интересно, как давно и от кого? От Лакшми, Эрика, цетагандийцев?
- Как это работает?
- Телепатия? Под воздействием определённого вещества. Оно не встречается на Барраяре, поэтому сейчас, например, я вас не слышу - то есть ваши мысли. И даже если я к вам прикоснусь, и если между нами вдруг окажется какая-то особенная связь - что маловероятно, мы даже не знакомы, - я вряд ли что-то услышу. Так что можете не волноваться: на Барраяре я свои способности не использовал.
И не вывезу с Барраяра никаких государственных секретов.
- А что вы при этом чувствуете? Это голос, картинки, образы?..
- Сложно объяснить. Если контакт хороший, его ничто не прерывает, - я слышу внятный текст с подзвучкой голосом. Всё равно что монолог. Если контакт плохой, я улавливаю невнятные обрывки, образы, облачённые в слова, - и чем хуже связь, тем больше это похоже на белый шум.
- Спасибо. И что именно предложил вам Дом Кордона?
- Свою защиту. И работу на недавно открытой станции.
- Но станция всё ещё может достаться кому-то другому.
- Тогда посмотрим по обстоятельствам.
- А что они получают от вас? Сделка ведь не может быть односторонней.
- Одна из членов Дома Кордона заинтересована в работе со мной.
- В работе какого рода?
- Научной работе. В качестве помощника и ассистента.
- И что вы будете делать? Вы ведь не учёный.
- Работать с оборудованием. Я быстро учусь. Посмотрю на месте.
- И кто эта женщина, которая в вас заинтересована? Баронесса?
- Нет, её... компаньонка.
- Прислуга?
- Боюсь, мы говорим о разных людях, - сухо возразил я.
Я понимал, что столь расплывчатые формулировки звучат подозрительно, но не знал об осведомлённости Иллиана о существовании других телепатов и решил не рисковать. Как знать - вдруг Барраяр, узнав о том, что на станции научная работа будет во многом зависеть от телепатов, решит уничтожить станцию и/или весь Дом Кордона? После агрессии по отношении к Комарре и Эскобару это не казалось слишком уж безумной перспективой.
- Вам предложили место младшего научного сотрудника, но даже не сказали, чем именно вы будете заниматься?
- На станции много направлений работы, я могу выбирать. Уверяю вас, я не стану заниматься чем бы то ни было, что причиняло бы вред другим людям. Я просто откажусь.
- И на какой срок вы заключили контракт?
- Это свободная Сделка. Быть может, однажды я займусь чем-то другим. Насильно меня никто не удержит.
- Вы по-прежнему уверены, что вас не будут использовать, даже если вы не будете об этом знать?
- Да - пока у вас нет прямых тому доказательств и нет альтернативы.
- Когда человек сталкивается с несовершенством мира и несправедливостью, у него есть две альтернативы: плыть по течению или бороться. Я вижу, что пока вы плывёте по течению...
- Я - человек мирный. Я не хочу бороться. Я предпочитаю договариваться.
- О, понимаю, что из уст барраярца слово "борьба" обычно подразумевает вооружённое сопротивление. Но я не предлагаю вам насилие. Есть и другой способ бороться с несправедливостью.
- Вы хотите, чтобы я работал на СБ?
- Да. С вашими способностями...
- Простите, но нет. Этот пирожок я уже кушал на Цетаганде, и мне не понравилось.
- Мы не Цетаганда.
И у вас не допрашивают, не судят по пустякам и не казнят без суда?.. Всё, что я успел понять за два года на Барраяре, - что в плане государственного режима одна империя стоила другой. Может, потому барраярцы и цетагандийцы и ненавидели друг друга так сильно - потому что были во многом похожи.
- Я знаю. И я готов поверить вам - я вообще склонен верить в людей. Я верю, что вы человек честный, и искренне хотите благополучия Барраяру...
- Тут ведь как - человек.
Ах да, о главе СБ ведь говорили, что он получил на Иллирии чип эйдетической памяти, ещё будучи личным секретарём Эзара. А для барраярца человек с кибернетическим улучшением - такой же мутант, как и генетический конструкт. И это было ещё одним поводом бояться капитана Иллиана. Бетанец бы не выдержал, если бы его не считали за человека и обходили стороной, делая знак от сглаза. А барраярец? Мог ли Иллиан чувствовать себя так же одиноко, как Кори Бойд?..
- Ну, давайте примем слово "человек" за универсальное обозначение. Так вот, даже если вы - человек хороший, вы в СБ не единственный. И на счёт остальных я быть уверенным не могу. Ввиду человеческого фактора я на спецслужбы работать отказываюсь.
- Вы могли бы работать на станции в интересах Барраяра...
Шпионить? Будь я авантюристом вроде Эрика, быть двойным агентом показалось бы мне заманчивой перспективой. Но я не хотел приключений в духе фантастических романов. Я хотел, чёрт побери, вытащить с собой Пьера и завести наконец детей - там, где их будущее не будет под угрозой.
- На станции и так будут представители Барраяра. Мы наверняка будем сотрудничать.
- А если вас будут использовать против Барраяра?
С этого и следовало начинать. Разумеется, СБ заботилась не обо мне. В её картине мира любая возможность, любая способность, любое открытие было оружием, которое использовалось либо ими, либо против них. И за это тоже можно сказать спасибо цетагандийской оккупации.
- Я на это не пойду. Как я уже говорил, я не буду действовать во вред кому-либо. Я люблю Барраяр. Я бы хотел здесь остаться, но обстоятельства сложились иначе. И я никогда не стану работать против него.
Мы встали из-за стола. Я не следил, как много времени прошло, и надеялся только, что Бел не умер со скуки.
- Вы можете это обещать? - спросил Иллиан.
Я не мог дать ему слово фора, поскольку не был фором, и не мог заключить с ним Сделку, поскольку он не был джексонианцем. А клятва звучала бы слишком выспренне. Поэтому я ответил просто:
- Обещаю.
И мы расстались, и мне в самом деле позволили уйти, и никто меня не задержал. Не так он страшен, шеф СБ, как его малюют. Просто человек, старающийся обеспечить выживание целой нации - изо дня в день. Кажется, мне в сравнении с ним ещё повезло со способностью.
Я хотел было вернуться в редакцию, написать наконец Пьеру, - но пробегавшие мимо флотские позвали Бела на учения. Я не мог его задерживать и, раз уж разделиться мы тоже не могли, пошёл вместе с ним.
- Увидишь подготовку к космическому сражению, - с энтузиазмом обещал Бел. - Ты когда-нибудь это видел?
- Нет, ни разу. - тренировки курсантов были закрытыми, и я слышал о них только краем уха. - Это очень интересно.
Флот собрался в ангаре. Я ничем не мог помочь тренировке и поэтому просто наблюдал, как наёмники разыгрывают между собой разные варианты сражения, принимая на себя роли союзников и противников. Прогнозы складывались не очень радужные: каждый раз выходило, что победить флот Цетаганды очень сложно - разве что ценой одного из кораблей. Говорили о том, что намерение Барраяра не стрелять, а только выставлять щиты попахивало подставой. Хотели пригласить для совместной тренировки барраярцев, но опасались, что это будет заметно и о сговоре узнают остальные стороны.
По периметру ходил цетагандиец и подглядывал в окна ангара - вроде, тот же самый, что с утра дежурил у входа в редакцию: со скрытностью у него было так себе. Бел попросил меня постоять у двери и следить за окрестностями - и не забыл поблагодарить за это и спросить, не скучно ли мне (бетанцы!.. Как их не любить). Снаружи зарядил дождь, и под этим дождём небольшая толпа барраярцев собралась на кладбище, дорога к которому вела мимо ангара. Из-за деревьев были видны представители греческой диаспоры - видимо, это была церемония прощания с несчастным Гектором Форпарадисом. Не лучшая погода для возжигания... В ангаре было холодно, и я кутался в куртку Бела, - но хотя бы сухо.
В ангар пришёл Майлз Форкосиган и присоединился к тренировке, пока не пришло время обеда. Я заявил Белу, чтобы он непременно сходил пообедать, а я в это время позавтракаю (утром перед побегом в окно я так и не успел этого сделать) в редакции и никуда оттуда не выйду. Безапелляционно закутав меня в куртку и приобняв, Бел проводил меня до прихожей, где я наконец оделся по погоде. Первым делом я открыл комм.
"Где вы? Как вы?" - гласило краткое сообщение от Пьера.
"Буду у себя, завтракать, - ответил я кратко. - Отпустил капитана Торна обедать, а без него мне лучше не ходить".
Пьер вошёл несколько минут спустя. Но я пока не мог ни поговорить с ним откровенно, ни пробраться на кухню: там сидела Лорина и брала интервью у Форбрауна. Он говорил о психопрограммировании - о том, что экспериментировал на людях с ведома и одобрения императора и что он нарочно заставил Ксава Формореля и других подопытных забыть своих родственников, чтобы это было заметно и вызвало общественный резонанс. По его словам, этот эксперимент был нужен для того, чтобы убедиться, что люди смогут действовать против своих родственников в интересах государства.
Этот мерзавец всегда выйдет сухим из воды... И что леди Донна в нём нашла? Простителен цинизм тому, кто спасает жизни, но относиться к людям как к подопытным мышам... что там капитан Иллиан говорил о том, что мы не Цетаганда?.. Впрочем, любить мерзавца - или надеяться использовать его в своих интересах - личное дело каждого. Форбраун снова говорил о том, что "барраярцы - нация героев". Сколько раз нужно сказать "халва", чтобы стало сладко? Он очень хотел быть героем - точнее, убедить в этом себя и других. Интересно, что ему мешало. Он и так был фором, а с недавних пор и графом...
Интервью затянулось, и, поскольку Форбраун всё равно не обращал внимания ни на что, кроме себя, я рассказал обо всём графу:
- Я заключил Сделку с баронессой. Вступил в Дом Кордона и теперь нахожусь под его защитой.
- Значит, теперь у вас дипломатическая неприкосновенность?
- Да. К тому же за мной присматривает весь флот Оссера.
- А что они получают от вас?
- Я договорился о работе на станции. Научной работе. Я пока не слишком хорошо представляю, как там всё устроено, но звучит весьма интересно.
- Я рад, что вы нашли место по душе, - граф положительно порой выражался так, словно мой отъезд с Барраяра вызывал у него облегчение. Приходилось напоминать себе о том, что он не спешит от меня избавиться. Наверное, я просто не привык, чтобы кто-то за меня радовался.
- Я хочу... предложить вам лететь со мной на станцию. Арквы не против. Станция - всё равно что большой город, ничем не хуже бетанского. Там будет жить множество людей. Присоединяйтесь.
- Вы так говорите, будто я всегда жил в большом городе... Но я не могу улетать сейчас. Как граф я должен не допустить крови на Карианском полуострове.
- Вы сможете прилететь потом.
- Но там будет столько инопланетников... Мне сложно с ними общаться. Я могу испугаться и сбежать.
- Я помогу вам освоиться. Я буду рядом - всё свободное от работы время, и мы справимся.
- Вы в самом деле хотите с этим возиться? У вас будет интересная работа...
- Я хочу быть с тобой.
Форбраун и Лорина ушли, и мы смогли говорить свободнее. Кажется, я впервые смог перейти с графом на "ты" - ему, как ни странно, это удалось раньше и легче.
- А криоконтейнер ты берёшь с собой?
- Нет, пусть лучше останется с тобой.
- Но... если начнётся восстание, греки могут меня убить. Мне хотелось бы сохранить свой генетический материал. Твои новые... друзья могут это устроить?
- Думаю, да. Я поговорю с коллегой.
- Хорошо. Тогда, если со мной что-то случится, у тебя просто будет двое сыновей. Обещаешь, что исполнишь волю Луи вместо меня?
- Обещаю. Но я хочу, чтобы двое сыновей были у нас с тобой. Давай будем надеяться на лучшее.
- Я сейчас скажу то, что больше никогда не буду говорить, потому что тебе, наверное, не очень приятно это слышать... ты так на него похож.
- Почему же неприятно? Для меня честь быть похожим на того, кто, по всей видимости, был очень хорошим человеком.
- Но я люблю тебя не за это.
- А ты... ни на кого не похож. Наверное, поэтому я тебя и люблю.
Заглянул Бел - он уложился с обедом минут в двадцать, не более.
- Заходи, - пригласил я. - Я, признаться, ещё не завтракал - нужно было поговорить. Может, чаю или кофе?
- Нет, спасибо. Нам снаружи интересней, - и Бел вышел.
Я видел в окно, что на скамейке у редакции собралась добрая треть флота.
- Какая интересная у него внешность, - заметил граф.
- Он бетанец. И, по-видимому, гермафродит.
- То есть, мутант?..
- Не совсем так. Это нечто вроде отдельной расы. Гермафродиты живут на Бете довольно закрытой общиной, но некоторые её покидают. Вот он, например, летает с флотом.
- Удивительно... А я тоже ещё не завтракал.
- Идите поешьте! Ещё увидимся.
Попрощавшись с графом, я сел за стол и наконец воссоединился со своим обедом. Вошла Лорина:
- Этот тип снаружи тебя охраняет?
- Ага.
- А за что? Что ты натворил?
- Не за что, а почему. Я вступил в Дом Кордона, и мне теперь полагается телохранитель.
- Ты бы хоть пригласил его внутрь, угостил кофе, - Лорина восприняла новость на удивление спокойно.
- Я приглашал, но он говорит, что снаружи интересней.
- Это правда, там слоники бегают.
- Что там вообще происходит? Я совсем перестал следить и совсем не успеваю работать.
- Греки шумят.
Лорина подошла к окну и попыталась его закрыть.
- Ох, похоже, я сломал окно, когда утром вылезал в него от цетагандийца, - повинился я.
- Что он от тебя хотел?
- Вероятно, разобрать на запчасти.
- Хорошо, что ты будешь лечиться на Бете, - философски резюмировала Лорина.
Я не стал её переубеждать. Пусть эта версия продолжает существовать - её проще объяснить, чем работу на станции.
Я закончил завтракать, когда Бел позвал меня смотреть трансляцию космических боёв: и снова куда наёмники - туда и я. Я поделился на ходу:
- Казалось бы, нет ничего проще, чем захватить с собой с Барраяра на станцию любимого человека, завести двоих детей... Но есть одна проблема: он граф.
- Как вас так угораздило? - поразился Бел. - Это взаимно.
- Да, взаимно. Так вышло. Хотя он ко всему прочему консерватор и мы с тобой для него - мутанты. Но он постепенно привыкает.
У экранов на окраине собрались представители всех делегаций. Словно каждый раз протестуя против вылета кораблей, барраярское небо снова разразилось дождём. Мы укрылись под навесом, но оттуда совершенно ничего не было видно. Тогда Бел снял свою куртку и поднял её над головой вместо зонта. Обойдя толпу и стараясь не попадаться на глаза цетагандийцам, мы нашли место, откуда происходящее на экране было видно просто идеально.
Обняв Бела за талию, я умещался под курткой почти целиком - это было тепло и уютно. С другой стороны, под правым крылом куртки, так же уместился адмирал. Один раз с куртки пришлось стряхнуть скопившуюся воду, и она рисковала промокнуть насквозь, - зато мы видели поражение Цетаганды. Это было очень важной победой: теперь станция не достанется цетагандийцам.
Возвращаясь, мы увидели картину, которая останется в моей памяти навсегда. На самом краю мостков, на фоне серо-стальной глади озера, под завесой утихающего дождя неподвижно стояла одинокая фигура младшего брата цетагандийского посла, Арнава гем Бенина, который уходил от экранов с таким перекошенным лицом, каких я никогда у цетагандийцев не видел. Его длинные одежды и длинные волосы, чужеродные для Барраяра, казались врезанными в этот пейзаж, словно только для того и созданный, чтобы подчёркивать это пронзительное одиночество.
Мы подошли поближе, потому что Бел захотел это сфотографировать, - поблизости, как назло, не оказалось ни одного фотокорреспондента, хотя, может, это и к лучшему: я не стал просить Бела отослать фото в "Таймс", в этом зрелище было что-то слишком личное. "Только не упади, только не упади", - бормотал Бел, пока гем Бенин медленно наклонялся вперёд, а затем опускался на корточки, будто хотел дотянуться до воды. Я вспомнил слова Пьера: "Цетагандийцам не до тебя - если они проиграют станцию, им придётся... принести извинения". И чей-то ещё диалог: "Почему принц ничего не делает? Он же может всё, он же совсем как бог! - Он младший нелюбимый сын бога, это сложнее".
Император наверняка понимал, что в борьбе за станцию у Цетаганды нет союзников и нет шансов. И дал своему брату почётную миссию, которую можно будет неизбежно и почётно провалить.
- Жаль принца, - проговорил я, когда мы с Белом шли до Элизиума. - На Барраяр послали тех, кого не жалко.
К слову о сходстве двух империй. И судеб их принцев.
Мы пришли в Элизиум сохнуть и греться. Промокшие до нитки серые куртки оссеровцев развесили по спинкам диванов и стульев - от куртки Бела отклеивались нашивки, но она славно сослужила свою службу. В Элизиуме обнаружился дивно согревающий облепиховый чай, а ещё там одновременно находились, каждый за своим столиком, граф Пьер и Кори Бойд - и это было отличным поводом их совместить. Я подошёл к Пьеру, предложил представить его своей коллеге и подвёл его к Кори.
- У моего друга есть к вам небольшая просьба.
- Вы медик? - спросил Пьер.
- Не совсем так.
- Учёная, - поправил я.
- Быть может, вы сможете... или у вас в Доме есть кто-то, кто сможет осуществить забор генетического материала - я правильно говорю?
- Всё так, - подтвердил я.
- В каких целях предполагается использовать материал?
- Для создания ребёнка.
- Да, это наверняка возможно. Я поговорю с остальными.
Она отошла к столику Аркв. Мне, конечно, не очень хотелось впутывать в наши с Пьером репродуктивные дела баронессу и Мойру гем Эстиф, - зато они точно могли осуществить профессиональную подготовку материала.
Вернувшись, Кори отозвала Пьера в сторону. Они представились друг другу и говорили так тихо, что я толком ничего не расслышал. Речь шла об определённой сумме - мне было немного неловко, что Пьеру придётся платить, но, с другой стороны, он не был членом Дома Кордона, а я своим статусом злоупотреблять не мог, - и о контракте на использование генетического материала. Второй пункт, похоже, Пьера насторожил, потому что он обещал подумать - на том они и расстались, и Пьер направился в сторону госпиталя. Вернувшись, он сообщил:
- Я забрал из репродуктивного центра генматериал Луи. И поместил в тот же криоконтейнер.
- Отлично!
Похоже, Пьер уже готовился к отлёту - и это уже многое значило. Начало - половина дела: теперь ему сложнее будет пойти на попятный и оставить всё как прежде.
- Кажется, в такой ситуации я бы должен был паниковать... Но я не паникую.
- И это правильно. Вы молодец.
- Ты не знаешь, что такое "генетический контракт"?
- Контракт на использование генматериала? Я уточню, когда снова увижу Кори.
По здравому размышлению, клонировать Пьера Арквам точно было без надобности. Но использование отдельных форратьерских генов... Форратьеры, говорят, с незапамятных времён отличались особой красотой и все через одного были или гениями, или безумцами, а чаще и то, и другое.
Тем временем флот Оссера пополнялся: Филипп и Диего подписали контракты на вступление в ряды наёмников. Правда, до тех пор, как не будет изобретена вакцина от "болезни скачковых пилотов", вылететь с Барраяра ни мы, ни другие корабли не могли. Происхождение этой болезни оставалось непонятным: с одной стороны, говорили, что она была просто индивидуальной реакцией на выброс ПВ-энергии, как объяснял Блейз; с другой стороны я слышал, что скачковые пилоты, прибывшие на Барраяр после начала эпидемии, немедленно заразились. Впору было начать подозревать Барраяр в желании задержать делегации - после психопрограммирования я бы уже ничему не удивился.
Но всё было ещё хорошо, пока до нас не дошла новость, что Элли Куин - одна из офицеров флота - стреляла из игольника в молодого графа Стивена Фордрозу. Её схватили и препроводили в СБ, графа доставили в госпиталь. Филипп, как самый осведомлённый, рассказал, что у Дома Кордона была договорённость с барраярскими властями, едва ли не с самим императором Грегором, о том, что кораблю флота будет позволено покинуть Барраяр только в том случае, если никто из членов Дома и наёмников Оссера не совершит какого-либо преступления. Адмирал незамедлительно сделал заявление, что Элли Куинн исключается из флота за неуставное поведение, а нам сказал, что Элли для нас больше существовать не должно. Я понимал, что только так он мог спасти нас всех, - но тем, кто знал Элли дольше, чем я, наверняка было тяжело.
- Кажется, у меня только один талант: влипать в истории, - посетовал я.
- У меня так же, - откликнулся Филипп.
- И у меня, - добавил Диего, и мы выпили втроём.
Барон Арква и адмирал Оссер ушли присутствовать на допросе Элли. Вернулся адмирал в гневе и недоумении. Он сказал только, что Элли напала на Фордрозу по личным причинам - он как-то обидел её близкого человека или что-то в том духе. Это было до крайности глупо, и она ничего этим не добилась, - но она понимала, на что шла, и что это закончится расстрелом. Злило адмирала не только то, что поступок Элли бросал тень на его репутацию, но и то, что ей негде было достать игольник, кроме как в арсенале корабля, предназначенном для боевых действий. В мирное время офицерам было стражайше запрещено им пользоваться. Я заметил, что на Барраяре добыть оружие не так уж трудно - игольник был даже у леди Донны. Но адмирал велел Белу и остальным следить за Брайаном, чтобы он не наделал глупостей. Теперь, чтобы Бел, ответственный, как овчарка колли, не разрывался между нами, мы с Брайаном старались держаться вместе.
К нам заглянул Блейз - он тоже был готов подписать контракт, с чем я его искренне и поздравил. Правда, я не знал, сколько в его решении было от жажды приключений (и видел ли он прежде в своей жизни что-нибудь опаснее барраярских курсантов после попойки), а сколько - от влюблённости в Филиппа. А за Филиппом ответственности за тех, кого он приручил, я как-то не замечал.
Зашёл в Элизиум граф Пьер: сообщить, что Донна в качестве его голоса выступила в совете графов и благополучно продвинула законопроект о наследовании и опекунстве, и что он волновался, не возникло ли у мня проблем за компанию с флотом Оссера. Я заверил его, что проблем у нас быть не должно, поскольку Элли более не имела к флоту отношения.
- За что она покушалась на Фордрозу? - удивлялся граф. - Он хороший человек. Именно он помог мне составить законопроект о принадлежности Карианского полуострова.
- Понятия не имею, - я пожал плечами. Фордроза и мне всегда казался человеком, не способным обидеть и мухи. - Адмирал сказал, у неё были личные причины.
Брайан и Бел, похоже, не могли смириться с тем, что Элли грозил смертный приговор. Они надеялись на то, что раз Фордроза выжил, его можно будет просить о ходатайстве за смягчение приговора.
- Фордроза уже сказал, что не будет просить смягчения приговора, - убеждал их адмирал. - Как не будет просить и его ужесточения. Он устраняется от этого дела.
- Но почему её не могут просто депортировать? Выслать с планеты без права возвращения?
- Это Барраяр, - мрачно возразил я. - Здесь казнят и за меньшее.
- Она подняла руку на фора, а это недопустимо, - добавила Элен Ботари, ещё одна барраярка в рядах флота Оссера. - Более того, он граф. Даже просто направить оружие на графа уже будет стоить тебе жизни.
Но Бел и Брайан всё равно отпросились у адмирала сходить в СБ - поговорить с Иллианом и попросить свидания с Элли. Мне ходить с ними не пришлось: адмирал приставил ко мне Элен, а сам занялся переговорами с курсантом Айвеном Форпатрилом. Я бы не удивился, если бы во флот завербовали самого императора.
- Почему мой отец сказал, что ты улетел на корабле, и корабль взорвался? - спросил меня Блейз.
- Понятия не имею. Я никуда не улетал.
- Можешь меня поздравить, я теперь плохой сын, - сообщил Блейз с горьким сарказмом. - И должен докладывать отцу о своих перемещениях.
- Ну его нахуй, - посоветовал я. - Ты уже большой мальчик и можешь делать всё, что пожелаешь.
Потом Блейз беседовал с Марком - так звали джексонианского клона Майлза. Я не подслушивал, но одна фраза Марка долетела до моих ушей: "Кажется, ты единственный, кто считает меня хорошим человеком". Я понятия не имел, что он имел в виду, поскольку слышал только о каких-то претензиях Совета графов к самому Майлзу Форкосигану.
Бел и Брайан вернулись с удивительной новостью: капитан Иллиан больше не был главой СБ. Его оставили на службе, но сместили с поста. Хорошо, что я не согласился на его предложение. Если я не ошибся на его счёт и он действительно был заинтересован в благополучии Барраяра больше, нежели в собственном тёплом местечке... что ж, такие люди в спецслужбах долго не выживают. Если же нет и всё обстояло наоборот, - тогда, быть может, ему просто захотелось занимать место серого кардинала.
Почти сразу после этой новости в Элизиум вошли представители СБ и арестовали Марка. Адмирал объяснил, что под фаст-пентой Элли сообщила, что Марку было известно о её намерении убить Фордрозу - из чего следовало, что он знал, но не донёс. Сам же Марк, по словам адмирала, утверждал, что Элли говорила ему только о том, что ищет встречи с Фордрозой, а о нападении не упоминала. Фастпента - ненадёжный инструмент, но если она выявит расхождения в показаниях, оставалась надежда, что Марка оправдают, а не сделают из него соучастника. Две головы - уже слишком большая плата за оставшегося в живых и уже вышедшего на своих ногах из криокамеры Фордрозу.
Словно желая разрядить напряжённую атмосферу, в Элизиуме включили музыку, которая звучала на балу в первый вечер приёма делегаций. К тому, что эскобарцы везде ходили со своей музыкой и везде танцевали, все уже привыкли - должно же в мире быть что-то неизменное, - а теперь и Бел вышел танцевать. Мне всё хотелось спросить, где он научился, неужто на Бете, - но так и не спросил. Нужно будет попросить Пьера меня научить.
Я подсел за столик к Пьеру. Ему снова было чем поделиться. За всей беготнёй от цетагандийцев я как-то упустил прошедшую в "Таймс" новость о том, что леди Донна дала отставку своему фавориту и вернула ему кольцо.
- Эскобарцы психопрограммировали Донну, чтобы она бросила доктора Форбрауна, - сообщил он. - Они думали, что он психопрограммировал её, чтобы она его любила.
- Я запутался, - честно признался я.
- Эскобарцы что?!.. - заглянул мне через плечо Диего. - Мы таким не занимаемся.
- И тем не менее, - пожал плечами граф. - У Эскобара есть свой специалист.
Войны психопрограммистов... желание эскобарцев спасти Донну от брака с фордоктором можно было понять, но теперь всё это пахло международным скандалом.
- У вас есть нож? - спросил Пьер у Бела, прежде чем уходить.
- Вы меня пугаете, - сказал я.
- Ножа нет, - развёл руками Бел.
Пьер подошёл к стойке, вернулся с ножницами, отрезал небольшую прядку своих волос и протянул мне:
- Сохраните. Если со мной что-нибудь случится, из них ведь тоже можно будет выделить генетический материал?
- Да, конечно, только стоить будет дороже...
Я бережно сложил прядь в нагрудный карман куртки.
Бел сообщил, что граф Анри Форволк пообещал вывезти Элли с Барраяра не кораблём Оссера, если удастся её освободить. Но было не ясно, кто будет решать судьбу Элли - СБ или Совет графов. На случай, если этот вопрос будет вынесен на голосование в следующей Сессии совета, я догнал Пьера, чтобы попросить его о помощи.
- Если на Совете будет решаться, сможет ли флот Оссера покинуть Барраяр, или возможность заменить смертную казнь Элли Куин депортацией - вы ведь проголосуете за нас?
- Об этом нужно просить Ришара. Теперь он выступает в Совете графов как мой голос и наследник.
Мы подошли к Ришару, и Пьер попросил высказаться в пользу его друзей. Как ни странно, Ришар согласился без лишних расспросов.
Бел напоминал остальным наёмникам сопровождать Аркв, когда те выходили из Элизиума и куда-то направлялись. Элен протестовала, говоря, что Арквы даже не замечают сопровождение и сами могут попросить кого-то пойти с ними, когда им это нужно. Но Бел утверждал, что сейчас им нужно выслужиться перед Арквами, чтобы после инцидента с Элли Дом Кордона не прервал их контракт.
Начался последний этап переговоров по принадлежности станции. Все флотские выстроились позади стола делегации Дома Кордона, за которым сидели барон, баронесса и Кори Бойд, - и вместе с флотскими стоял я. Я никогда прежде не наблюдал за переговорами настолько близко. Голосовали за два лидирующих предложения: эскобарское (кажется) и джексонианское. По итогам предложение Дома Кордона набрало наибольшее число голосов и было принято. Это означало, что наше с Пьером будущее будет ровно таким, как мне обещала Кори.
Шив Арква поднялся и рассказал, какие доли станции будут принадлежать партнёрам Дома Кордона. Среди покупателей были и барраярские - точнее, похоже, комаррские - бизнесмены. Цетагандийский аут-принц ещё попытался помахать кулаками после драки, спрашивая у бетанских представителей, проводивших переговоры на правах нейтральной стороны, на каком основании барон делил шкуру неубитого медведя, сиречь продавал акции станции, ещё не принадлежавшей ему на тот момент. Барон парировал, что это была не продажа, а устные договорённости - каждый, кто был заинтересован в доле, имел возможность подойти к нему и заключить Сделку, ничего не теряя. В определённом смысле это было победой джексонианского подхода к делу: слово на вес золота.
Переговоры завершились. Мы не покидали своих мест, пока все делегаты не покинули зал заседаний, хоть пронести в этот зал оружие и было невозможно. Ликовал представитель Дома Престен - похоже, этот Дом больше не конкурировал с Домом Кордона.
Филипп встретил нас в Элизиуме новостью, что Элли сбежала из СБ и скрывается на территории посольского квартала. Вскоре в "Таймс" была опубликована новость, что Дом Кордона назначает награду за поимку Элли Куин. Марка, похоже, выпустили по недостаточности обвинений - или он также был причастен к побегу?.. Я перестал что-либо понимать. Последним, что я узнал о судьбе Элли в тот день, было то, что её схватили, но вместо расстрела приговорили к тюремному заключению на Барраяре. Адмирал сказал, что нам не стоит этому радоваться - это для неё хуже смерти: рождённая в космосе, она ненавидела оставаться на поверхности планет.

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

Снилось упртС субботы на воскресенье снилось нечто, начинавшееся как фильм, в котором были три эффектные девушки-ведьмы а-ля Зачарованные (никогда их не смотрел) с татуировками как в Сумеречных охотниках и их брат. Ещё фигурировал какой-то неопрятный и неприятный мужик (едва ли не в майке-алкоголичке), который им угрожал, но его особенно не воспринимали всерьёз. Я там тоже был, общался с братом, а потом действие перенеслось на улицу, где тот мужик и ещё какая-то женщина в голубой рубашке превратились в великанов и на нас напали. Девушки стали отбиваться при помощи магии, а меня кто-то схватил и поволок в безопасное место. Таким местом оказалась крошечная кафешка очень анимешного вида - пара столиков, много зелени, какие-то фонарики-колокольчики-фэншуйный уют. Когда эпическая битва снаружи закончилась, я вышел, и хозяин кафешки - японец или китаец - вышел следом за мной. Он нёс картонную коробку с большим чёрным плюшевым кроликом, у которого были рожки-веточки, - это был Дух Четвёртого Дня. Китаец произнёс что-то вроде "Как за средой приходит четверг, так за днём приходит ночь", и, подняв взгляд, я увидел в небе фантастически красивую туманность и розоватую луну, пятнистую как... покемонье яйцо. Потом был ещё какой-то сюжет, но его я уже не запомнил.

О состоянии моего мозга (точнее, его отсутствии) красноречиво говорит то, что я, во-первых, думал, что съезд с 16.30, и только в метро увидел, что таки с 15.30, а во-вторых, проехал Семёновскую и возвращался с Партизанской. Но от идеи дойти до Веры пешком и зайти по дороге во Вкусвилл я не отказался. Во Вкусвилле не оказалось сидра, зато их медовуха с брусникой дивно хороша.
Неудивительно, что этого мозга не хватило бы на какого-нибудь исторического персонажа (хотя начало эпохи просвещённых театралов - прекрасное время с прекрасными персоналиями), а хватило только на безыдейную актрису Лидию Маркович (с именем всё понятно, а за фамилию спасибо мастерам Барраяра, которые дали биоматериалу Джей-Найн псевдоним Марта Малкович). Про платьишко и проч.
Выгулял белое платье, которое отдала мне Ортхильда после святой с НРС, - сетка между двумя юбками сделала его более ампирно-объёмным. Потому что а когда ещё его выгулять - на Осенний сон я явно не попадаю, ибо попадаю на Ехо, и не разорваться никак (да и негуманно мне быть единственной девицей на выданье, у людей должен быть выбор в таком случае). Платье прекрасно, и хоть фоток нет - Ортхильда меня нарисовала, покажу.
Добравшись до Веры, я попал в лапки Агаты, которая с нами не играла, а заезжала чинить комп. И Агата соорудила на мне косичку под бант, бант даже дожил до конца игры. Позавтракал я лавашом из Вкусвилла же, пока мы ещё не начали, ибо девушка с большой булкой - она как девочка с персиками, только гораздо контрастнее смотрится. И уже на игре - питался клубникой и конфетами.
У нас было на удивление приличное, но весьма разношёрстное общество: помимо виновника торжества, полковника Бенкендорфа, и пользующейся его покровительством мадмуазель Жорж, - полковник Воронцов, счастливо вдовствующая баронесса Девишем, художник Корнеев, (без)духовная наследница Клеопатры, цыганка, меценат Вельский и драматург Ланге. Пили, пели, проводили спиритические сеансы...

Эпизоды вместо отчёта (возможно, будет пополняться)Обсудили нимф (это звучит романтичнее, чем "русалки") и то, какие желания они исполняют.
Решили, что когда Ангелине Лозье в следующий раз явится Клеопатра, у неё непременно нужно будет узнать, чем крокодил отличается от аллигатора, чтобы при встрече не перепутать. Говорили, что уползший некогда в Неву был именно крокодилом (а если бы Нева замёрзла, он бы брюшком примёрз). Мадмуазель Жорж поняла, почему русские солдаты такие храбрые: потому что на каждом шагу их подстерегают медведи, крокодилы и сомы.

Баронесса: А в Сибири тоже люди живут? Я думала, там только каторжники.

Бенкендорф: Говорят, у царя Алексея был большой зверинец в Москве с заморскими животными, но неизвестно, как долго они выживали.
Баронесса: Надобно тоже съездить в Москву и посмотреть, как долго можно там выжить.

Лидия: В наш театр всё шастают художники из Академии, чтобы актрисы им позировали.
Баронесса: Что значит "шастают"?
Лидия: В фольклоре это значит, что они приходят, но навязчиво: их в дверь, а они в окно.

Ангелина Лозье вызывает дух Шекспира для Ланге: Он говорит вам, чтобы вы продолжали делать то, что делаете.
Лидия: Вот, вы Шекспиру нравитесь, а я нет.
Лозье: Письма к вашему другу на букву Ш вы должны сохранить у себя.
Ланге: Но у меня нет друзей на букву Ш.
Лидия: Шаховской?
Ланге: Я его не знаю.
Лидия: Шишков?
Ланге: Кто это?
Лидия: Шереметьев?!..
Ланге: Нет.
Лидия: Шапошников? Шахрин? Шахло? Шевчук?
Ланге: Вот Шевчука я знаю.

Цыганка гадает Лидии по ладони: Вы сыграете главную роль. Мужскую. Кто-то сломает руку или упадёт с моста, вы сыграете вместо него и прославитесь на весь Петербург. У вас будет много поклонников...
Лидия: Но ежели поклонники предпочитают мужские роли, то что же мне с ними делать-то?..
Цыганка: Женские роли у вас тоже будут. И тоже будут нравиться поклонникам. И поклонницам. И можете выйти замуж, и тогда у вас останется один поклонник... а можете не выходить.

Баронесса: Мне как-то тоже цыганка нагадала, когда мне лет шесть было, что у меня будет муж-герцог и трое детей. Но троих родить я точно уже не успею.
Лидия: Можно родить сразу тройню.
Ангелина: Или выйти за герцога, у которого уже есть трое детей.
Баронесса: Жаль, не подашь объявление в газету: "Ищу пожилого герцога с тремя детьми".
Ангелина: Почему не молодого?
Баронесса: Чтобы поскорее помер и оставил наследство.

Лидия, по поводу разговоров о браке и детях: Была у нас прима, которая очень хотела детей. Раз в неделю ходила в церковь на чужие крестины, смотрела и плакала. Потом вышла замуж за какого-то проходимца.
Баронесса: И родила ребёнка?
Лидия: Нет. Он въехал к ней в гостиную верхом через окно. На этом их брак и закончился.
Воронцов: И пришлось вызывать стекольщика и коновала.
Лидия: Нет, лошадь выжила. Всадник, как ни странно, тоже.

Также была предпринята попытка вызвать дух отца баронессы. Но поскольку дух называл свою дочь "пирожочком", она заключила, что это был не её отец, потому что её батюшка называл её "дрянной девчонкой".
Баронесса: Я хочу спросить - папа, какого хрена?.. Если он правда здесь, он поймёт.
Ангелина: Он разводит руками, как бы говоря - дерьмо случается.

Баронесса: А Анапа - это где?
Воронцов: Это на Кавказе. Только за пределы города дамам лучше не выходить.
Баронесса: Иначе получится, как в "Похищении из сераля"?
Лидия: Наоборот - будет похищение в сераль...

Баронесса: Интересно, что будет, если Бонапарт встретит котика.
Лидия: Один театрал подобрал кота и назвал Бонапартом.
Воронцов: Это ещё зачем?
Лидия: А когда он кота пристраивал, то говорил, что ежели вы бонапартист - то у вас дома будет жить Бонапарт, а ежели наоборот, то вы сможете его кастрировать.
Баронесса: А котов кастрируют? Я слышала только, что раньше певцов кастрировали.
Лидия: Конечно. И коней, и котов, и петухов даже.
Ангелина: Петухов?!..
Лидия: Так каплуны же. Они от этого жирные.
Ангелина: Но котов ведь не едят.
Мадмуазель Жорж: Когда слышишь фразу "Котов не едят", опасаешься спросить, о чём там разговор.

Корнеев нашёл плюшевого мыша.
Лидия: Один московский доктор две недели ловил мышь у себя в подвале. Поймал. Оказалось, что мышь чихает, и ещё две недели он пытался её вылечить.
Воронцов: Он выжил?
Баронесса: Кто, мышь или доктор?
Лидия: Это осталось неизвестным. Не всякая мышь доживёт...
Вельский: ...До середины Днепра.

Баронесса: И каждый нашёл себе какое-то животное - кто-то котика, кто-то мышь, кто-то крокодила, а кто-то цыганку.

Баронесса: А мухоморы тоже едят?
Лидия: Мухоморы едят лоси. Наверное, они хороши в предсказаниях.
Ангелина: Но они никому ничего не скажут.

Цыганка станцевала цыганское; желающие станцевали вальс (Вельский даже мужественно попытался Лидию провести, но ааа, как шагать в узких подъюбниках?!.. Я что в белом форратьерском платье танцевать не мог, что в этом); мадмуазель Жорж пела русские романсы; полковник играл на гитаре и тоже пел; Ланге поделился замыслом пьесы об английском актёре, который играл только женские роли и потерял работу при появлении женщин в театре; Корнеев рисовал портреты, а Ангелина нарисовала поток сознания (Лидия тоже попыталась нарисовать лошадь, но углём это делать ужасно непривычно, поэтому лошадь получилась... степная).

Благодарности и послеигровоеЯ не придумал Лидии со-вер-шен-но никакого стекла (да, из помещиков, но такой боковой ветви, что ни земли, ни приданого, - и вместо того, чтобы до старости быть приживалкой, подалась в Москву в театр, ныне на гастролях), и это было прекрасно - просто иногда комментировать, иногда подпевать, подкидывать байки. При серьёзных разговорах лексикон Лидии состоял из слов "сентиментальная драма", "про любовь", "Шекспир, Шиллер, Карамзин", "как страстно!" и прочих штампов в произвольном порядке Хорошо быть голубем!
Спасибо Вере - и с днём рождения! Получилось очень душевно
Спасибо Аонэ за великолепную мадмуазель Жорж, её романсы и интерес к русской географии!
Спасибо Эри за полковника, за песни о Петербурге - они пришлись очень вовремя.
Спасибо Кервену за баронессу с отчётливо ирландским характером^^
Спасибо Лесе за ученицу Калиостро, тонкие материи и вдохновенный спиритический гон!
Спасибо Ортхильде за Корнеева, рисунки и "заднюю ногу полковника"!
Спасибо Шелли за Злату, её предсказания, обаяние и колоритность! Аж опять захотелось куда-нибудь заехать цыганским табором, но куда бы...
Спасибо Шеллару за Ланге и его идеи, Тикки - за джентльмена Вельского.
Ящик шампанского и всех обратно!

Деролились и завершили игросиделку мы как-то стихийно и логично - обсуждением, как ехать и лететь до Петербурга. Я переоделся в человека, и мы с Лесей некоторое время валялись в спальне и говорили за сериальчики. Потом мы с Верой сходили за ещом (потому что у адъютанта всегда есть с собой паспорт)), и я поехал домой, хоть и прибыл раньше Птахи, возвращавшейся от Сули с мастерёжки. Поужинал и рухнул спать.
Больше ничего красивого не снилось - когда с меня во сне попытались снять скальп, пришлось экстренно просыпаться

@темы: friendship is magic, moments of dream, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты

О Питере напишу потом. Пока живу с ощущением, будто и не уезжал никуда.
За грызунами заходила присматривать матушка. Вернулся, кормлю всех; поставил миску голубцам, закрыл клетку, насыпаю еды хомячке и замечаю, что на меня с верха своей клетки с интересом смотрит Терренс. Это я, закрывая клетку, не заметил, что он успел оттуда утечь. Теперь у меня царапины на руке, потому что я ловил Терренса. А ведь только хотел написать, что он, в отличие от его прототипа, которого я сыграл, не склонен к побегам... но нет, вспомнил, что это он, кажется, в раннем крысятничестве утёк в диван и не вылезал. И с тех пор он такой.

Гуляли хорошо и много. Пешеходное-покемоньеВ понедельник я встретил Птаху с работы, прошлись до конца улицы Неделина и с моста над Кунцевским рынком наблюдали совершенно потрясающий закат. Потом так и шли по прямой до дома. Здорово, когда в шаговой доступности открываются локации, куда раньше не ступала нога меня (хотя проезжал я по этому мосту неоднократно).
Во вторник вышли пораньше и ушли гулять на набережную. Там зяблики, грозно треща, гоняют ворон от гнёзд, по кустам поют соловьи, а в реке у берега поначалу были видны сплошь селезни, и только к вечеру появились утки с утятами: как ранними, подросшими, так и совсем крошечными пуховичками. Всё цветёт и пахнет, и река цветёт тоже.
Вчера Птаха скаталась на набережную на самокате с утра, а потом до позднего вечера зарядил дождь, и я выполз только до ашана под дождём, купить пирожок в качестве положительного подкрепления. Пирожок был не то чтобы вкусный, но главное - сам факт. Зато продуктивно поработал.
Сегодня хотели разведать пруд, но замёрзли и прошли коротким маршрутом работа-дом. По пути сходил в рейд на Лотада, что осложнялось тем, что гим был на фонтане, а фонтан - в центре сквера, который перекопали и перекрыли все подходы к нему. Пришлось побегать вокруг Внезапно мне даже нашёлся со...рейдовец? из моей команды, хоть рейд и был одиночный. Также я довыгулял Гроулайта, эволвнул Арканайна, и угадайте, что произошло сразу после... правильно, за квест мне дали поймать Арканайна
Купил для моральной компенсации чиаббату с оливками. На этом, наверное, хватит себя баловать. В норме не люблю оливки, но в хлебе они прекрасны

До пьянки на Одине осталось 10 дней! Напоминаю всем заинтересованным, что подписаться на комментарии - благо, ибо там появились куртуазные игры :3

СнилосьВ понедельник снились всякие типичные перемещения на лифтах и не только, и родительский пёс превращался в большого паука (я думал, что будет проблематично его ловить, но он сам забрался в машину). Во вторник - что я выбираю яркую салатовую толстовку для моей двоюродной сестры и говорю консультанту, что мне не нужна толстовка с Бартом Симпсоном, потому что она его не любит. А потом почему-то подумал, что подарил бы что-нибудь из тамошних вещей ещё и Руш и Келир, если бы эти вещи были не детских размеров.

Всё чаще думаю о том, что в моей жизни не хватает... запахов. В смысле, приятных. Кроме возможности уткнуться носом в Птаху или в крысу. Или в книжку. Небольшая простыня разговора с самим собой
Парфюма в моей жизни нет по трём причинам: во-первых, его изначально не было в родительском доме и у тех людей, с кем я жил, я с ним не взаимодействовал и в нём не разбираюсь. Во-вторых и в-главных, у меня нет и никогда не будет на него денег (говорить про "дешёвый", пожалуйста, не надо: дёшево = дешевле двух поездок на метро). И в-третьих, этичных марок - по пальцам пересчитать.
Пряности? - Очень их люблю, но совершенно не умею готовить. Комнатные цветы? - совершенно не умею за ними ухаживать, они у меня дохнут, а всякие неприхотливые виды - не пахнут.
Всё, что связано с огнём (аромолампы, благовония), мне как-то не зашли. Мне от них быстро становится душно, а некоторые запахи - слишком резкие.
Воды в моей жизни тоже не хватает, и напрашивается вывод это совместить. Может быть, засесть в ванну во второй раз в жизни, особенно когда новая ванна вот уже год как в наличии, - не такая уж несбыточная мечта? С какой-нибудь недорогой ароматической солью? Надо лечь в направлении этой мечты...

@темы: catch 'em all, moments of dream, прикладное марковедение, гнездование пернатых, это крыса и ей не стыдно

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

Автобус быстро домчал нас до "базы активного отдыха в шапках" Пикник (Шапки - название деревни, но как звучит). Нашей редакции достался весьма удачный домик с двумя просторными комнатами - хоть и ограниченностью спальных мест, так что я предпочёл спать в спальнике на полу. До чиповки мы с Энрике клеили баб приклеивали фотки к доске почёта феминисток, а прекрасная Эридель в это время погладила мне рубашку. Я дождался у мастерки выдачи конвертов, взял на себя и Птаху, ушёл ужинать бомжпакетом. И заверте...

Самая главная ремарка: игра не виновата в том, что подготовка к ней выжрала мой ресурс до костей. В оправдание нытьяСлишком давила ответственность - я должен был поиграть с Птахой (с удовольствием играю с Птахой, но обязаловка усложняет получение этого удовольствия, - к счастью, всё сложилось, хоть завязка и выглядела изначально как "в одну телегу впрячь не можно"), должен был работать на редакцию (с удовольствием играю в это на игре, но до игры работа в ущерб примерно аналогичной пожизнёвой работе, опять же, не добавляет кайфа). Особенно при несовпадении требований и реальности: когда я сдал интервью, оказалось, что до игры ничего публиковать нельзя. Когда написал соигрокам, к которым меня пинали за месяц до, - оказалось, что некоторые из них только-только начали думать о своих персонажах. Прибавить к тому ощущение неравноценности замены, только обострившееся после игры (Орлова, которого я придумал для Пьера после прошлой игры, я всё-таки лучше ощущаю и больше люблю, пусть история Льюиса и получилась очень славной).
Зато игра виновата в том, что вот уже второй раз - как и на предыдущем Барраяре - я буду перечитывать свой же отчёт как хороший фанфик. Не потому, что я так пишу хорошо (лол), а потому, что живой мир вокруг, насыщенность сюжетных линий, эмоциональные взаимодействия, непредсказуемость, адреналин, переплетение личного с глобальным.
Ещё немного игроцкого
Главный минус - конечно, сложность моделей. Во-первых, влияние: выигрывал не тот, кто играл, а тот, кто собирал крышечки. И у редакции влияние было поголовно по нулям, потому что мы не пишем друг о друге и не пишем в личные блоги (некогда, блин!). А в том, какое влияние влияет, а какое не влияет, запутались на голосовании даже джексонианцы, которые как раз упоролись в крышечки. Продал ли Эйрел родину по этой модели или нет, я и подавно не понял. Во-вторых, космобоёвка и тайми-вайми: когда оказалось, что стороны не могли заранее договориться, потому что бои на самом деле прошли несколько недель назад, хоть и отыгрываются сейчас, - взбомбило у всех и надолго. Это обнуляло всю игру в переговоры и снова сводило результат переговоров к крышечкам. Плюс непонятки с побегом Энни (согласно правилам, её вроде как должны были отпустить, а по логике - никакой "недостаточностью улик" там не пахло), убийство министра в отсутствие правил по тайному убийству... Да, я понимаю, как сложно на больших играх координировать игроков и избегать рулёжки. Но что-то подсказывает, что модели должны помогать, а не мешать играть.
Я очень сочувствовал тем, кто играл исключительно в редакцию с начала и до конца игры, по сути обслуживая модель влияния. Я был журналистом только первые полтора дня, и мне стало стыдно, когда редакцию последовательно покинули три сотрудника и нагрузка на оставшихся увеличилась. Обидно было и за Байерли: пол-игры провести под домашним арестом, а потом быть выведенным из игры - так себе для игрока, который приехал из другого города и имел легитимные возможности додать всему полигону. При этом сотрудников СБ ощутимо не хватало (шестеро, при почти десятке журналистов).
В первый день я услышал о станции, и мне сразу вспомнилась визуалка по Старфайтеру. Пришлось включать игроцкий склероз А вторым названием игры могло бы стать "Барраяр: атака клонов"...

Льюис Найт. Отчёт отперсонажный. (Ворнинг: местами нецензурно.) День IНа вечерней летучке редакции готовились к торжественному приёму делегаций. Шеф Бернард распределял сотрудников на интервью. И как нарочно:
- Филипп, Льюис - делегация Дома Кордона.
Помирать - так вместе? У меня были другие планы на ближайшую жизнь.
- Что, вдвоём? - переспросил я. - Для интервью достаточно одного человека.
- Вы можете разделиться и опросить разных людей.
- Нужно почитать про эту станцию, чтобы составить вопросы.
- Я расскажу тебе вкратце, - пообещал Филипп.
Но шеф рассказал сам - ему было известно чуть больше, чем публиковали государственные источники. По удивительному совпадению сразу несколько ПВ-тоннелей, которые прежде вели в тупиковые секторы, вывели корабли Барраяра, флота Оссера, Цетаганды и Эскобара к заброшенной станции, могущей поспорить размерами с крупнейшей станцией Пространства Квадди. Никто не желал подпускать других к стыковочным шлюзам. В ходе военных действий Цетаганда захватила в плен барраярских курсантов с пострадавшего при прыжке тренировочного корабля. Была выдвинута идея переговоров, и вуаля - на Барраяр прибыли и представители цетагандийской императорской фамилии (впервые в истории, надо полагать), и глава Дома Кордона собственной персоной. Меня настораживало, что барон поддержал переговоры на барраярской территории. Наверняка он преследовал ещё какие-то цели.
- Цетаганда утверждает, что эта станция была построена ею двести лет назад и утеряна после катаклизма.
- Там были обнаружены цетагандийские надписи, - добавила Лорина.
- Это не подтверждено ничем, кроме их блога, - возразил я. - Цетаганда может пиздеть.
Также между сотрудниками были распределены те самые курсанты, которых Цетаганда привезла с собой. Мы понимали, что сразу после освобождения их пригребёт СБ, и надеялись поговорить с ними хотя бы до следующей сессии Совета графов.
Мы с Филиппом вышли. Я даже не знал, что сказать.
- Экхм, - издал он наконец звук, выражающий наше общее настроение.
- Вот именно.
- Предлагаю ловить наёмников. Если нас узнают - мы оттуда уже не выйдем.
- Да, отличная идея.
- И не попадаться им на глаза.
Приём в Элизиуме начался с представления гостей. Когда Шив Арква с супругой и тёщей в сопровождении наёмников флота Оссера вошли в зал, я спрятался позади гостей. Филиппу было сложнее: он должен был танцевать со своей "сестрой".
- МВД-шник родился, - шепнул Герберт, когда повисла долгая молчаливая пауза. - Будто у нас их мало.
После паузы в зал прошествовала цетагандийская делегация. Шествие замыкала вереница курсантов, которых символически конвоировал один цетагандиец. Двое из них имели поколоченный вид. После команды "вольно" некоторые юноши бросились в объятия своих невест, родителей и друзей. Представление продолжилось.
- Балы всегда похожи на выставку-продажу? - поинтересовался я у Андре Формореля.
- Смотря с какой стороны на них смотреть.
Герберт прямо с комма строчил короткие заметки в газету и показывал их мне, чтобы я исправлял ошибки. Он успел заметить, сфотографировать и записать всё, что пропустил я, пока был занят тем, чтобы скрыться в толпе от барона Арквы: и то, что цетагандийцы, помимо курсантов, преподнесли Барраяру чрезвычайно ценный меч (и что-то мне подсказывало, что на языке цетагандийцев это было весьма однозначным заявлением о воинственных намерениях), и речь императора Грегора, выразившего надежду на то, что станция не превратится в яблоко раздора.
Начались танцы. Я не танцевал, и, что хуже всего, барон Арква не танцевал тоже. Мне всё время казалось, что он смотрит в мою сторону, и я перемещался по периметру зала, то и дело отворачиваясь к окну. Зато во время первого танца рядом со мной оказался сам адмирал Оссер.
- Адмирал, - решился я. - Можно ли договориться с вами об интервью после окончания бала?
- Да, без проблем.
- Отлично! Надеюсь после бала вас найти.
- Я не собираюсь скрываться.
Во время вальса в два круга пар несколько дам были потеряны своими кавалерами.
- Молодцы, - кряхтел "отец" Филиппа, древний грек Мудос Фордракис. - Какие все молодцы.
- Вальс на выбывание? - полюбопытствовал я.
- В мои времена это называлось иначе, но суть та же.
Я похвастался договором с адмиралом перед коллегами, и тут барон направился прямиком к джексонианцу, за спиной которого я от него и скрывался. Я поспешил отойти и заметил, что буквально позади барона Филипп разговаривает с кем-то в форме флота Оссера. Я понадеялся, что его никто не узнал, - да, наёмники работали на Дом Кордона недавно, но их старые знакомые во флоте быть могли.
Среди гостей я заметил графа Форратьера, но из-за маячившего между нами барона долгое время не мог к нему подойти. В конце концов мы встретились возле барной стойки, где мне налили восхитительного глинтвейна.
- Я рад, что вы выбрались, - изрёк я фразу, ставшую почти ритуальной между нами.
- Я обязан тут быть.
- В какой-то степени и мы тоже.
- Выискиваете информацию?
- Не так уж много информации можно здесь найти, - заметил я, глядя на кружащиеся пары. - Но можно договориться об интервью.
- Отчего же? В представлении гостей было много... информативного.
- О да, было немало красноречивых моментов.
- Вы заметили того низенького джексонианца, Косигана? Видимо, родственник премьер-министра.
- У кого только нет родственников на Джексоне, - рассеянно пробормотал я. Никого из джексонианцев я, разумеется, не заметил, но теперь присмотрелся к юноше в белом мундире. Клон Майлза Форкосигана? Но кому, ради предков, понадобилось клонировать калеку?..
- Я выпил бы с вами кофе, - произнёс граф. - Но, пожалуй, уже не сегодня.
- Да и у меня сегодня после бала назначено интервью, - извинился я.
- И с кем же?
- С адмиралом наёмников. Всем интересно узнать про станцию.
- О да, станция - лакомый кусок пирога.
- Осталось выяснить его начинку. На нём сошлось больно много разных вкусов.
- И многие его надкусили.
- И это тоже.
Мне нужен был ещё один повод для разговора.
- Чему я так и не научился за два года на Барраяре, так это танцевать.
- Барраярцы учатся этому всю жизнь.
- Некоторые инопланетные гости тоже научились танцевать.
- Вероятно, это входило в их подготовку.
- А вы не танцуете?
- Не вижу в этом смысла.
- А как же удовольствие?
Тут, как из-под земли, перед графом выросла Диана Форгрант:
- Позвольте вас пригласить!
- Но... это неприлично.
Диану остановить было невозможно, и она почти силой вытащила графа за собой на танцпол. Мне оставалось только принять на почётное хранение его трость и комм. Когда мне вернули графа, у него было такое сложное лицо, словно его вот-вот хватит удар. Но не успел я его усадить, как меня похитил Филипп, и я вынужден был извиниться.
- Как твои успехи? - спросил я.
- Я поговорил с одним из рядовых наёмников.
- А я договорился об интервью с адмиралом.
- Тогда я могу написать о рядовых, а ты - об адмирале. И будем считать, что мы представим мнение Дома Кордона.
- Конечно. В конце концов, наёмники там были и всё видели.
- Рядовой сказал, что их флот первым обнаружил станцию, а остальные корабли прибыли уже позже. Но Дом Кордона по какой-то причине предпочитает разделить станцию на несколько секторов влияния.
- Что ж, это любопытно.
Когда я расстался с Филиппом, графа уже не было на том месте, где я его оставил, хотя оставалась его трость - словно он испарился. Я продолжил любоваться вальсами.
- Когда-нибудь я возьму уроки танцев, - шепнул я Лорине. - Очень уж это красиво.
- Эта пара с Эскобара очень хорошо танцует, - кивнула она.
- Мне кажется, на Эскобаре все танцуют как дышат. Впрочем, барраярцы тоже.
Толпа в зале уменьшилась, и я невольно присмотрелся к девушке, которая была одета крайне эпатажно даже для инопланетницы. Её лицо было сложно с кем-то спутать... Лакшми Престен. Это имя даже значилось на её бейдже. И Лила тоже была рядом с ней, и на её висках виднелись импланты скачкового пилота. В мою сторону они не смотрели. Ещё больше клонов?!..
Выйдя подышать под мелко моросящий дождь, я чуть не столкнулся с бароном лицом к лицу, и моё сердце упёрлось в кадык изнутри. Я рассудил, что безопаснее будет вернуться в редакцию под предлогом составления вопросов к адмиралу. Там меня и нашёл Филипп.
- Можешь говорить с адмиралом, - бросил он. - Я пойду к барону.
- Ты уверен? Зачем?
- Он всё равно меня узнал.
- Как ты это понял?
- Он сам мне это сказал. Подошёл ко мне, спросил, не собираюсь ли я домой. Похоже, со мной у них нет проблем. А вот с тобой...
- Он спрашивал обо мне?
- Спрашивал, не знаю ли я, где именно ты на Барраяре.
- Хреново, - только и мог сказать я. Чем я себя выдал? Или Шив Арква сделал такой вывод только из подозрений, что Эрик мог добраться до Барраяра вместе со мной?
- Твой холодильник спрятан?
- Да. Ну то есть как - спрятан... Он у меня. В моих личных вещах.
- Ты видел Лакшми?
- О да.
- На ней ни единого повреждения! Но после взрыва от корабля ничего не осталось. Только моя капсула. Как ей это удалось? Впрочем, может быть, это уже не Лакшми.
- Скорее всего так и есть.
- Она попыталась заговорить со мной, но я сделал вид, что я её не знаю.
Должно быть, это тяжело - столкнуться с точной копией того, кого любил когда-то, и избежать соблазна поговорить. Я сильнее прежнего ощутил, какой это может быть страшной ловушкой - привязаться к клону. Всё равно что запустить виртуальную симуляцию своего прошлого и остаться в нём до самой смерти. Похоже на самоубийство.
- А ты ведь так и не сказал, почему ты тогда сбежал, - проговорил Филипп-Эрик.
- Я уже говорил. Я просто хотел жить. Жить свободным.
- Но мы же везли тебя не на Цетаганду!
- Откуда мне было знать, куда вы меня везёте.
- Ты мог бы спросить.
- Тебя и так было хорошо слышно.
Филипп умолк, видимо впервые догадавшись, что я знал о его намерениях меня продать.
- А как ты попал на Комарру?
- Через что только не. Впрочем, тогда я уже знал, что направляюсь на Барраяр. Барраяр далеко, думал я, туда никто не суётся, думал я!..
- Дай пять. И будь осторожен. Не появляйся в посольском квартале.
- Ты тоже. Не встречайся с бароном на его территории. Он может тебя не выпустить.
Я был приятно удивлён тем, что он продолжал меня покрывать несмотря на то, что у барона явно не было к нему притязаний. Теперь, когда его инкогнито было раскрыто, он попросту рисковал лояльностью отца ради меня. В тот момент я поймал себя на мысли, что если Эрику будет грозить опасность, я могу попробовать выкупить его ценой своего криоконтейнера. Живые важнее мёртвых.
- Чтобы не ходить к нему и не приводить его сюда, я встречусь с бароном на карнавале.
Тут за Филиппом заглянула девушка, и он помахал мне рукой:
- Пожелай мне удачи!
Я вернулся в Элизиум, поскольку мне всё ещё был нужен адмирал Оссер. Там почти уже не оставалось людей: танцы объявляли, но на них никто не выходил. Ко мне подошёл джексонианский Майлз:
- Не подскажете ли, было ли официальное окончание бала? Делегации уже удалились? Я не знаю, как это происходит на Барраяре...
- Официально конец вечера не объявлялся, - ответил я. - Но члены делегаций и другие гости, уставшие танцевать, уже могли вернуться в посольства или по домам.
- Ясно, спасибо... Ох, я ведь даже не спросил вашего имени!
- Люис Найт, "Таймс".
- Ух, ничего себе! - клон с искренней радостью пожал мне руку. - А я, похоже, на сегодняшний вечер - Майлз Форкосиган.
- Вот как! - я изобразил удивление. - И откуда же вы к нам прибыли?
- С Архипелага Джексона. Я, если честно, надеялся на более спокойный приём, но случайно произвёл такой фурор...
- Это Барраяр, - усмехнулся я. - Ко многому здесь ещё не привыкли.
- Да уж, мне много рассказывали о негостеприимности Барраяра...
- О, Барраяр не так страшен, как его малюют. На самом деле он развивается, просто постепенно. Это становится заметно, если пожить здесь подольше. За два года жизни на Барраяре я заметил, что разница между поколениями, между людьми из провинции и людьми из столицы на самом деле довольно велика. Жители столицы вполне прогрессивны.
- Но как же так вышло, что Барраяр, с его развитыми технологиями...
- Велико влияние старших поколений. Молодёжь воспитывают в духе традиций. Но это не мешает многим молодым людям быть открытыми чему-то новому. Надеюсь, вам понравится Барраяр.
- На Барраяре есть очень приятные люди.
- Это правда. Люди - лучшее, что есть на Барраяре.
Объявили последний вальс. Прежде чем Элизиум закрылся вовсе, я подошёл к девушке в форме флота Оссера.
- Простите, командор... У меня была назначена встреча с вашим адмиралом. Вы не могли бы с ним связаться, чтобы мне не пришлось его искать?
- По этой части лучше к нему, - и она сделала знак подойти рослому наёмнику в форме капитана, весьма обаятельной наружности.
- А? Что? - он с любопытством уставился на меня.
- Я договаривался об интервью с вашим адмиралом. Я буду очень признателен, если вы с ним свяжетесь.
Капитан достал свой комм, но тот барахлил. Я заподозрил, что в окрестностях Элизиума намеренно глушили спутниковую связь.
- Думаю, вы сможете найти его в посольском доме, во второй комнате.
- Уместно ли это? Не хотелось бы вломиться, например, к барону.
- Во второй комнате только наёмники. - это утешало, но мне по-прежнему не хотелось приближаться к посольскому кварталу. - Я пойду туда и смогу ему передать, но не раньше, чем через пять минут.
- Да, передайте, пожалуйста. Торопиться не нужно.
- Где он сможет вас найти?
- Я подожду его здесь, если он не знает, как пройти к редакции. Или в редакции, если Элизиум закроется.
Вскоре я покинул Элизиум вместе с последними гостями. Делегация Эскобара пригласила всех на карнавал, и что-то мне подсказывало, что до окончания карнавала я адмирала не увижу. Будь у меня маска, я бы сходил туда и сам, но всё, что мне оставалось, - уйти греться в редакцию. Крепок духом был граф Форратьер, который как ни в чём не бывало прогуливался под дождиком, с кем-то беседуя.
В редакции Герберт рекламировал карнавал шефу:
- Обязательно попробуйте гуакамоле с соусом из авокадо. И там ходит смерть, только она у них добрая. Но остерегайтесь её алтаря. Особенно если будете пробовать гуакамоле.
Я представил себе алтарь с обнажёнными девственницами, покрытыми гуакамоле в стратегически важных местах, но при дамах не стал говорить об этом вслух. Только когда шеф умчался на карнавал (его заверили, что эскобарцы выдают маски всем желающим, но я не стал рисковать), Герберт признался, что вся опасность алтаря в том, что он находится над столиком с гуакамоле. И, нагнувшись, чтобы угоститься, немудрено, распрямившись, удариться о него головой.
- Алтарь жаждет крови, - заметил я.
- Но смерть-то добрая...
- Желать добра можно по-разному.
Вскоре Герберт и Андре неизбежно заговорили о главной сенсации вечера - джексонианском коротышке.
- Второй Майлз славный, - сообщил я. - Мы с ним поговорили.
- В каком смысле - второй Майлз?
- Он клон.
- Как это?
- Ну, он же с Джексона. Там бывает и не такое.
- То есть он мутант?
- Не совсем. Просто точная копия.
Когда шеф вернулся с маскарада, Диана объявила:
- Я буду писать про второго Майлза.
- Что?!..
- Он клон, - пояснил я.
- Что?!..
- Так бывает, - философски заметил я.
- Меня пытался пригласить на танец мужчина, - поделился шеф ещё одним потрясением. - Я отказал, а он встал у стены... вот так. - и он попытался изобразить фривольную позу.
- Это точно был мужчина? - уточнил я.
- Он мог быть с Джексона, им там всё равно...
- Или бетанским гермафродитом, - коллеги демонстрировали похвальные познания.
- Гермафродиты встречаются не только на Бете, - добавил я.
- На Джексоне. А где ещё?
- На Бете они живут довольно закрытой общиной, но некоторые гермафродиты её покидают. Можно жить и на других планетах, если не палиться, что ты гермафродит.
К нам заглянула леди Донна Форратьер, но едва шеф Бернард спросил её о том, где будет проходить дегустация вин, как граф Пьер её похитил. А я вспомнил, что он также упоминал про дегустацию.
- Шеф, можно мне на дегустацию? Граф меня приглашал.
- На дегустацию пойду я. А тебя могу взять с собой, если будешь хорошо себя вести.
- Герберт, запиши, что я буду хорошо себя вести, - попросил я. Он как раз вносил поправки в расписание и распределение мероприятий на следующий день.
- Так и писать?
- Так и пиши.
"Льюис будет хорошо себя вести", - написал Герберт в графе напротив дегустации.
Время было уже поздним, а Филиппа всё не было, и я начал о нём беспокоиться.
- Где носит Филиппа? - спросил я у Дианы, которая знала всё и про всех.
- Его греки увели мылить шею.
Обширное семейство, возникшее у Эрика на Барраяре, было сугубо его проблемой, и я успокоился.
К нам привели представителя барраярской диаспоры на Цетаганде, Эдварда Форманна. Он был готов дать интервью немедленно, поэтому я за несколько минут набросал вопросы и поговорил с ним. Подумалось, что после графа Пьера мне везёт на интервью консервативной направленности.
Герберт сфотографировал Форманна, и я уже почти заканчивал редактировать интервью, как граф заглянул снова и сказал, что я ему нужен. Я вышел с ним в прихожую.
- Чем могу помочь?
- Я хочу попросить вас быть моим поверенным. Взгляните на этот документ.
Он протянул мне сложенный лист. Развернув его, я увидел завещание - завещание Луи Форвилля на генетический материал. Я бегло проглядел текст - я ведь уже знал об этом.
- Вы хотите, чтобы я сохранил его у себя? Понимаете ли, я как раз собирался просить вас о том же самом... О том, чтобы сохранить мой криоконтейнер на случай, если со мной что-то случится.
- У вас какие-то проблемы? Я могу чем-то помочь?
- Боюсь, что нет. Это из-за прибывших делегаций. В них присутствуют люди, которые хотят завладеть этим генетическим материалом.
- В таком случае вам нужно немедленно обратиться в СБ!
- СБ будет не на моей стороне. На Барраяре у меня нет никаких прав.
- Но почему? Вы же гражданин Барраяра?
Я не был готов объяснять ему здесь и сейчас о том, что я генконструкт.
- Это долгий разговор, и для более безопасного места... Хотя, быть может, сейчас эта редакция - самое безопасное место на всём Барраяре. Видите ли, документы поддельные. Марта очень хотела, чтобы у нас были дети, но... она не успела составить завещание.
- Я понимаю.
- А что угрожает вам?
- Мой кузен Ришар может решить покопаться в моих бумагах после того, как я поддержу закон о репродукции. Если он найдёт этот документ...
- Хорошо, я спрячу его вместе со своим. У меня есть... союзник, который сможет, в случае чего, о них позаботиться.
- Ваш союзник достаточно могущественен, чтобы защитить вас?
- Не уверен. Но, прошу вас, не вмешивайтесь. Я постараюсь уберечь генматериал, но прежде всего - берегите себя.
- Луи хотел, чтобы у нас был сын... Я хочу, чтобы мой сын был графом, - пробормотал Пьер.
Чёрт побери, а если придётся выбирать? Либо сын от Луи, либо наследник графства?..
В одной руке я всё ещё держал сложенный документ, другой прикоснулся к его плечу. Живые важнее мёртвых. Наверное, я трус, но отдавать жизнь за завещание я не стану и Пьеру не позволю.
- Думаю, те, кто нас любил, в первую очередь хотели, чтобы мы были живы и были счастливы. Поэтому давайте постараемся выжить и прожить ещё лет восемьдесят.
- Но... зачем вам это?
- Зачем что? Зачем я вам помогаю? Вы доверяете мне, я доверяю вам - это то, что всегда происходит между друзьями. Всё будет хорошо.
- Он тоже так говорил... - рассеянно блуждающий взгляд графа вдруг остановился на мне. - Уберите это.
От неожиданности я поднял обе руки:
- Убрать что? Бумагу? Конечность?
- Да. То есть нет. Оставьте. Я не знаю...
Я убрал документ за пазуху и подал ему руку:
- Давайте я вас провожу.
Он оперся на мою руку, и мы дошли до Графской, на которой располагались особняки. На улице беседовало несколько человек, среди которых был граф Форволк. Они окликнули графа, и мы попрощались. Я поспешил назад в редакцию.
- Прошу прощения, графа нужно было проводить.
Я закончил с интервью и ушёл в жилую часть редакции. Пьер прислал мне сообщение на комм, пожелав доброй ночи и предложив встретиться в Элизиуме на следующий день. Я не был уверен, что на это время в моём расписании не стоит какого-нибудь мероприятия, и не был уверен, что мне стоит появляться в Элизиуме, популярном заведении у инопланетных гостей, - но ответил согласием и добавил, что шеф возьмёт меня на дегустацию, если я буду хорошо вести. И если среди приглашённых не будет инопланетников.
Филипп вернулся уже заполночь.
- Не появляйся завтра ни на каких мероприятиях с девяти до одиннадцати, - шепнул он мне. - Тебя ищут и Дом Кордона, и Дом Престен.
- Скорее всего, это время я просто просплю, - бодро откликнулся я.
Но сказать, что после этого я спокойно спал, было бы большим преувеличением. Легко сказать - не появляйся, когда ты журналист...

СнилосьСпал мало, снилось странное: что я работаю во Вкусвилле, нас небольшая команда, и начальница - сварливая тётка довольно базарной наружности. И мы на каких-то задворках, едва ли не на помойке, мастерим инсталляцию - деревянный домик вроде кормушки для птиц с пластилиновыми ангелами. Сооружение очень хрупкое, возимся мы долго, но всем, включая меня, это кажется очень важным и едва ли не до слёз трогательным. Рядом вертится бродячая собачка, и вроде как бездомные люди тоже где-то подразумевается, вроде как это подарок для них. Некоторое время спустя мы возвращаемся на эту помойку, и "кормушка", разумеется, разрушена, а на стене намалёвано что-то угрожающее большими чёрными буквами. Кажется, там была ещё Мара, мы стояли и курили, и я философски говорил, что этого следовало ожидать.

@темы: friendship is magic, moments of dream, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

Подорваться вчера вечером в Папу Вейдера было отличной идеей. Забронировали отсек Серенити, где собрались мы с Берканой, Амартом и Марвен. Я, как обычно, заказал Кварианский флот и сожрал урча (с прошлого раза у него изменился хлеб, и не в лучшую сторону, но это всё ещё очень вкусно), остальные расчленили пиццу Император. Попробовали коктейль Альфарий, подающийся с трёх пробирках (а Беркана всегда говорила, что на самом деле их трое) - сверху кислый, внизу сладкий, на вкус вроде ничего особенного, но красиво. Посидели бесконечно душевно, я умудрился значительно реморализоваться даже при том, что старался не ныть. Очень всех люблю, очень благодарен за эти три часа
Вышел и увидел молнию - запишем как хороший знак. (Только тогда и дошло, что общего у обоих артов, которые я Амарту заказывал. После Лю Лан Фэн и Хи-Гэ молнии не будут прежними.) До дома плыл под тёплым ливнем стеной, почти по колено в несущихся по дорогам потоках. Посмотрев на всё это, мы с Птахой вызвали такси.
На вокзале мы были за час, засели в КостаКофе, дождались Принца. Забились в одно купе с Джонтом, Акси и Стрикс. Двухэтажный поезд до Питера оказался даже более цивилизованным, чем был до Самары: вай-фай, минералка, тульский пряник! Одеялко, в пододеяльник заправленное! Стрикс вязала ленты в цветах эскобарского флага, Птаха пришивала пуговицы, а я забрался на верхнюю полку и наслаждался жизнью. В кои-то веки в дороге ни работы заканчивать, ни отчётов дописывать
К семи утра мы прибыли в Питер. Читать дальше?Шоколадница возле вокзала закрылась!( Поэтому мы приземлились в Кофейне №1. Там оказался весьма удачный глинт с апельсинкой на прищепке; правда, еду там приносили только со второй попытки или так нескоро, что если бы мы куда-то спешили, то ушли бы не дожидаясь. Так, я своего лаваша ждал минут сорок.
Джонт и Стрикс ушли в гости, я вздремнул, пока остальные ходили посмотреть на парад, а потом мы вчетвером поехали на Московскую. Там сделали привал в МакДо, сходили в магаз, и сейчас к нам уже присоединилась Шелти.
И это последняя запись перед игрой. Не теряйте, ибо на базе вай-фай будет, но не для частного пользования. До автобуса вагон времени :3

@темы: friendship is magic

Кажется, я ни разу так не про@бывался, чтобы отправить заявку вечером перед игрой Мастера переставали со мной здороваться и за меньшее. Но бывают периоды, когда всё и сразу против тебя: самочувствие, дедлайны, дохнущий нетбук... А ведь персонаж начал проклёвываться ещё после первой игры. Спасибо Вере, предложившей ему стать адъютантом Дан-Тара - ему это отлично подошло. Оставалось придумать имя - а у меня с двусложными именами всегда было... сложно. Назвал его в честь своего игротехнического цетагандийца. Так появился Каи-Вэн, "мальчик, воспитанный дятлами арзаками". Никаких радикальных идей - просто умение их готовить с ними разговаривать. Персонаж с затравкой на будущую революцию, чтоб нелегко ему пришлось (такой я добрый).
На игре Каи говорил с умными арзаками (и не только арзаками), а под финал шеф отдал его на растерзание дизайнеру, и его сделали красивым. Ещё одна ачивка: столько косметики на мне, кажется, ещё ни разу не было. А я-то до игры не хотел рисовать "гипноглаза", потому что глаза болели...

Пожизняк доЗапоздало осознал, что с менвитским парадным у меня так себе. В очередной раз выручил камзол, плюс рубиновая рубашка. Вышел из дома вовремя, но - вместо Тульской поехал на Трубную Зато дождался Ортхильду, а при выходе из метро вспомнил, что однажды на Тульской уже играл - на первом Дурмштранге. Вряд ли у одной станции метро было больше одного пространства с лофтами, и навигатор подтверждал мою правоту, так что мы дошли без приключений.
Это был не тот же лофт, в котором был Дурмштранг, но - такой же крошечный и душный. Кислород в нём закончился ещё до начала игры, так что в какой-то момент я, каюсь, начал медленно моргать. А вот голова со стрелкой, как ни странно, болеть во время игры перестала.

Каи-Вэн. Отчёт отперсонажный.Официальная часть праздника подошла к концу: сын и наследник Верховного правителя Гван-Ло после торжественного получения стрелки вернулся в детскую, а гости были приглашены на фуршет. Господин Дан-Тар смотрел на часы: его друг Рен-Гу задерживался. Если бы не Дан-Тар, я никогда бы не попал в такое изысканное общество, где, впрочем, было несколько знакомых лиц - например, профессор Академии, господин Грен-Ди, и его супруга Ли-Ан, известная художница, которой я неизменно восхищался.
- Что это такое? - спрашивал Грен-Ди над тарелкой.
- Питахайя, - ответил я. - Или вараний фрукт. Я ещё помню лекции по ботанике.
Ли-Ан показывала наброски к своим картинам. Некоторые, как признанный шедевр с геометрическим зданием, уже стали масштабными полотнами, а некоторым ещё только предстояло воплотиться. Она позволила мне пролистать альбом. Мне особенно понравились летающий кит и портреты, настроение которых передавалось яркими насыщенными цветами. Увлечение Ли-Ан цветом сказывалось на развитии её живописи; она рассказывала, как контрастные розовый и синий делают фантастический замок таким выразительным.
Подошёл Дан-Тар, также называвший себя поклонником творчества Ли-Ан. Я не мог не воспользоваться случаем ещё раз взглянуть на прекрасное, когда она показывала наброски ему. Дан-Тару также понравился кит.
- А почему он летающий?
- Сочетание несочетаемого.
- Он словно созвездие, - заметил я.
Дан-Тар отметил и замок, который своим стремлением ввысь был очень менвитским.
- Множество граней совершенства, - добавил я.
Увидев ещё не завершённый эскиз, изображающий путь в космос, Дан-Тар заметил, что эта композиция могла бы стать фреской.
- В ней в самом деле есть нечто скульптурное, монументальное, - согласился я.
- Очень удачная поза, - признала Ли-Ан. Мне нравилось, с какой скромностью она всегда говорила о своих работах.
К нам присоединился Грен-Ди. Он сказал, что замок можно скопировать в виде мозаики, а мозаикой летающего кита - украсить детскую купальню в городском особняке. Это показалось мне отличной идеей:
- На потолке! Чтобы отражался в воде. Или сразу на дне бассейна.
- Моему отцу понравилось бы, - продолжал, никого не слыша, Грен-Ди.
- Твой отец был достойным менвитом, - сказала Ли-Ан.
- Ты не понимаешь. Он надорвался. Он хотел быть достойным и не выдержал. Мёртвые не могут быть достойными, достойны только живые.
- Но в прошлом было множество достойных менвитов, правителей и полководцев, - возразила Ли-Ан.
- Мы берём пример с наших предков, - попытался я её поддержать.
- Его никто не вспомнит, - продолжал настаивать Грен-Ди, и Ли-Ан вынуждена была извиниться перед нами с Дан-Таром и отвести мужа в сторону для разговора.
Я ненадолго задумался о том, вспомню ли я своего отца, когда стану стар. Я так редко его видел, что воспоминания могут сгладиться. Зато его запомнит Рамерия. Может быть.
Все ожидали аукциона, который должен был стать главным событием вечера после церемонии вручения стрелки. Я услышал слова Грен-Ди:
- Я хочу тварь в бутылке.
- А что в бутылке - нафталин или алкоголь? - полюбопытствовал я. - Я слышал о настойках на пустынных змеях. Не рискнул бы пробовать.
Но внимание Грен-Ди было всецело занято госпожой Шен-Ло, которая спрашивала, подарит ли он бутылку ей, если она захочет. Похоже, она была его сестрой.
Заметив пятна вина на полу, я попросил арзаков их убрать. Они вытерли всё довольно быстро.
- Спасибо, стало гораздо лучше, - сказал я.
- Что случилось? - спросила госпожа Шен-Ло.
- Кто-то разлил вино, но это уже устранили.
- Что значит "кто-то"? Арзаки разлили вино.
- Насколько я знаю, арзаки не пьют вина.
- Но они его разносят.
Кухня в особняке сиятельного Гван-Ло была разнообразна и превосходна. Только одно вызывало сомнение - бокал с напитком ярко-зелёного цвета. Я поинтересовался у местного арзака:
- Не знаешь, что это такое зелёное?
- Зелёный напиток, господин.
- Это я вижу. А из чего он?
- Из редкой зелёной травы, господин.
Я с сомнением понюхал содержимое бокала.
- Пахнет как зубной порошок. На вкус так же?
- Зависит от того, нравится ли вам зубной порошок, господин.
- Хмм... нет. Никогда не любил зубной порошок.
- Тогда я бы не рекомендовал вам это пить, господин.
- И я последую твоей рекомендации!
Удивительный талант произнести так много слов и не сообщить никакой информации.
Господин Рен-Гу наконец появился. Окружённый слушателями, он стал рассказывать об охоте на гигантского комара, которая якобы его задержала.
- И где же ваш трофей?
- Я не люблю хвастаться и оставил его там.
- А жаль, крылышки гигантского комара смотрелись бы эстетично, - посетовал я.
- Где же водятся такие комары? - расспрашивали остальные. - Это мутант?
- Видимо, как зелёная трава, - заметил я.
- Зелёная трава?..
- Здесь подают напиток из зелёной травы.
- А, на прошлом приёме какой-то арзак напоил меня им. Редкая гадость.
- А меня здешний арзак отговорил его пить.
- Возможно, это был один и тот же арзак?
- В таком случае он учится. Это похвально.
Поприветствовать друга подошёл Дан-Тар.
- Что я пропустил? - полюбопытствовал Рен-Гу.
- Ничего особенного. Мы говорили об искусстве... Я вижу замешательство в ваших глазах, - заметил я. - Мы можем поговорить о чём-нибудь другом.
- Нет, отчего же, давайте говорить об искусстве... А вы хорошо меня знаете. Наверное, я тоже знаю вас?
- Это мой адъютант, - напомнил Дан-Тар.
- Каи-Вэн, - подтвердил я. - Мы виделись.
Мон-Рэ рассказывал о том, сколько разных курсов он посещал после того, как ушёл из Академии, и ни один из них также не закончил. А мы отошли к столу, где Ли-Ан продолжала рассказывать о своих картинах.
- Я хочу полностью отказаться от образов и перейти на чистый цвет...
- Отказаться от образов совсем? - пожалел их Дан-Тар. - Но у вас такие удачные образы.
- Цвет сам по себе может быть образным, - заметил я.
- У каждого цвета есть настроение, - подтвердила Ли-Ан.
- И у настроения тоже есть цвет. Когда я был маленьким, няня перед сном спрашивала меня: какого цвета твоё настроение?
- Мой брат тоже хорошо рисовал, - произнёс Мон-Рэ.
- Он забросил занятия рисунком и живописью? - спросил я.
- Увы! Теперь ему некогда рисовать.
- Быть может, у него появились другие интересы, - предположил я. - Каждому своё.
- Но он занялся бюрократией! Как можно по доброй воле посвятить себя бюрократии?
- Не представляю! Но это весьма самоотверженно - заниматься тем, от чего другие засыпают.
- Он - советник по младшему народу...
- О! Это весьма интересно.
Я бы многое отдал за то, чтобы обладать талантом рисунка, и ни на что бы его не променял. Но, с другой стороны, должность "министра по арзакам" кажется чертовски важной.
- А чем занимаетесь вы?
- Я адъютант господина Дан-Тара.
- И чем занимаются адъютанты?
- Причиняют пользу.
- Это как-то по-арзакски звучит.
- Не только арзаки могут быть полезны.
Наконец начался аукцион. Его проводили смотрительница варрисского музея Ит-Мар и её арзак в белых перчатках, который с величайшей осторожностью демонстрировал лоты. Порой она передавала ему микрофон, чтобы он сообщил историческую справку. Он держался очень робко, но даты и названия племён называл без шпаргалки и без запинки.
А лоты были выдающимися. Той самой "тварью в бутылке" оказалась каменная змея искусной работы, запертая в стеклянный сосуд, из древнего кургана. Грен-Ди действительно завладел этим символом мудрости. Следом с молотка ушли фигура орла, вырезанная из реликтовой древесины известным мастером, и стеклянный цветок, технология изготовления которого была утрачена на столетия и восстановлена лишь в середине Новой эры. Шкатулку из редкого лилового камня едва не приобрела сама госпожа Шан-Ло, но тот самый министр по арзакам, Лли-Рэ, дерзко перебил её цену.
О кинжале, принадлежавшем легендарному полководцу, Ит-Мар рассказала, что его владелец, попав в плен, спрятал его на своём теле так, что кинжал не смогли найти. Мы с Грен-Ди понимающе усмехнулись.
- Где он его спрятал, интересно...
Последним лотом было ожерелье из необычных зелёных камней. Арзак пронёс его перед аудиторией, чтобы каждый мог разглядеть детали. Но я помнил, что должен был быть представлен ещё один лот - контракт этого арзака, весьма сведущего искусствоведа. Когда талантливые арзаки попадают в неумелые руки - это весьма печально, и мне всё больше хотелось выкупить контракт. Но на аукционе вращались такие суммы, какие мне и не снились, - от семисот до тысячи арамов. У меня было только триста. Чтобы хотя бы попытаться, мне пришлось решиться...
- Простите, господин Дан-Тар, - я подошёл к нему, воспользовавшись паузой, вызванной демонстрацией ожерелья. - Вы не могли бы... одолжить мне немного?
- Сколько?
- А сколько вы можете?
- Допустим, пятьсот арамов.
- Спасибо!
Восемьсот арамов - уже аргумент. Оставалось надеяться, что остальные участники уже потратили свои сбережения либо не интересовались арзаками. Но аукцион... закончился. И госпожа Шен-Ло не могла не выразить всеобщее недоумение.
- Для начала позвольте восхититься - я никогда прежде не слышала настолько талантливого аукционера. Но разве не должен был быть ещё один лот?
- Все предметы перед вами, - отвечала госпожа Ит-Мар.
- Я говорю не о предмете.
- Вас интересует контракт?
- Меня - нет, но мне интересно, что случилось с этим лотом. По какой причине он не представлен?
- И сколько нулей у этой причины... - пробормотал я.
- Он сбежал?
- Нет, не сбежал. Он послужит на благо Рамерии... по-другому.
Интересно, кто перехватил контракт арзака ещё до начала аукциона, так что даже супруга Верховного правителя об этом не знала? Это было немного тревожно. Но госпожа Шен-Ло продолжала:
- И у меня есть ещё одно предложение. Эти предметы - не просто предметы, это коллекция, которая лучше всего смотрится в совокупности. Чтобы не рассеивать эти бесценные произведения искусства, пусть они останутся во дворце в качестве постоянной экспозиции.
- Скажите... нам всё равно нужно за них платить? - уточнил Мон-Рэ.
- Разумеется. Вы сделаете свой вклад в народную коллекцию.
И не прикопаешься: с одной стороны аукцион выглядел как профанация, ведь покупатели не смогут унести приобретённые ими ценности с собой. С другой, решение госпожи Шен-Ло было мудрым. Рядовые менвиты никогда не смогли бы увидеть уникальные предметы, если бы они осели в частных руках навеки. Благодаря её предложению музей Варрисы получит щедрые пожертвования, имена покупателей будут увековечены на памятных табличках, а каждый первокурсник Академии сможет посетить дворцовый музей. А главное, о сохранности шедевров теперь можно будет не беспокоиться.
По окончании аукциона госпожа Ит-Мар отправила своего арзака собрать подписи тех, кто выкупил лоты. Я немного волновался, что если кто-нибудь откажется платить, но перечить Верховному правителю и его супруге никто не рискнул. Дождавшись, когда он освободится, я подошёл к арзаку - пусть его нельзя было купить, никто не мог запретить мне с ним поговорить. Например, об ожерелье, о котором Дан-Тар сказал, что это наверняка более поздняя копия.
- А ты как думаешь, это копия или всё же оригинал?
- Я думаю, что оригинал.
- Вот и мне так кажется. Камни, в отличие от металла, сложно состарить.
- Схема плетения тоже архаичная.
- А вот на плетение я и не обратил внимания. Ты учился в Академии? Кто преподавал тебе кристаллографию?
- Я учился сам. Я специализируюсь на древней истории.
- Это очень интересная сфера! И малоизученная.
- Вы правы.
Он был неразговорчив, как все арзаки, но хотя бы не тушевался от внимания незнакомого менвита - уже хорошо.
- А я любил посещать кристаллографию в Академии. Но, к сожалению, потом она начала совпадать с физической культурой.
- Это очень досадно.
- Ещё как! И теперь я стараюсь восполнять пробелы.
Тут ко мне подошёл Мон-Рэ и спросил, можно ли со мной поговорить.
- Да, конечно, мы уже договорили.
- Извините, что прервал, - усмехнулся он.
- Я и так отнял слишком много твоего времени, - извинился я перед арзаком.
- Мне нужно ваше мнение. Я думаю о новой форме для нашей армии. Давайте присядем, - предложил Мон-Рэ. - Я хочу использовать сочетание розового и фиолетового.
Мы сели на диван перед столиком, на котором располагалась коллекция.
- ...Розовый - для песков пустыни, - рассуждал Мон-Рэ. - Для полей, конечно, нужен серебряный...
- Да, серебряный напрашивается, - рассеянно признал я.
- Но фиолетовый? К чему может подходить фиолетовый?
- Для парадной формы? Это очень благородный цвет.
- Вы правы! Как вы думаете, мою реформу одобрят?
- Не уверен. Армии нужна функциональность.
- Не согласен! А как же "Считай, что сразу проигран бой..."?
Я улыбнулся, вспомнив нестареющую песенку времён Академии.
Мон-Рэ стал рассказывать о том, что собирается в экспедицию в пустыню; при этом напротив него встал сиятельный Гван-Ло и смотрел на него таким тяжёлым взглядом, что мне хотелось сказать: если ты сейчас же не заткнёшься, в пустыню ты отправишься не в экспедицию. Но я не решился, и вместо меня на это намекнула госпожа Эль-Рау.
Невозможно было не обратить внимание на то, сколько внимания притягивало зелёное ожерелье. Один из арзаков, присев на корточки, любовался им, буквально не отрываясь.
- Сможешь сделать копию? - спросил его Мон-Рэ.
- Думаю, да.
- Это очень сложная задача, - заметил я.
- Я буду учиться.
- Я в тебя верю, - произнесли мы с Мон-Рэ практически хором.
- Ваш арзак - ювелир? - позавидовал я.
- Да. Только он не мой. Я его... арендую. Разве можно не воспользоваться возможностью заполучить копию такого шедевра! Как думаете, стоит уточнить в договоре, что копия будет принадлежать мне?
- Принадлежат ли вам плоды трудов арендованного арзака? Думаю, да.
"Корова государственная, а телёнок наш"...
- Вы юрист?
- О, нет. Хотя по настоянию отца я прослушивал юридический курс.
- Значит, можно сказать, что вы практически юрист. Вы прослушали его до конца?
- Я его проспал. А я как раз спрашивал арзака об этом ожерелье... мне было интересно, подлинник ли это.
- И что вы узнали? - арендованный арзак взглянул на меня с таким живым интересом в глазах. Видимо, секрет притягательности ожерелья для арзаков был в его зелёном цвете.
- По всей видимости, это подлинник. Посмотрите на признаки старения на центральных камнях, - я указал на потемнения по краям кабошонов. - Это сложно сымитировать. Конечно, есть ещё версия, что ожерелье было собрано более поздним мастером из старых камней. Но арзак обратил моё внимание на плетение. Оно также архаично.
- И его невозможно повторить?
- Думаю, возможно. Надеюсь, выпустят каталог, и мы сможем рассмотреть его со всех сторон. Плетение характерно для племени Мин-Тэ, но нехарактерен выбор камней... Одни черты похожи на изделия того времени, другие не похожи совершенно - это та ещё загадка.
- Цвет очень необычен, - согласился Мон-Рэ. - Вы заметили, как сочетаются зелёные и фиолетовые камни?
- Да, в удачном сочетании даже такие невзрачные цвета, как зелёный, смотрятся интересно.
- Но всё же, что заставило древних менвитов выбрать эти камни?
- Не знаю! Быть может, это были даже не менвиты.
- А кто? Инопланетная раса? Или... вы же понимаете, о чём я? То вымершее племя, гены которого обнаружены в генокоде арзаков?
Похоже, наш разговор приобретал характер "не для арзачьих ушей", и госпожа Эль-Рау отослала арзака с каким-то поручением.
- Всё может быть, - я пожал плечами. - Не нужно сбрасывать со счетов даже самые безумные версии.
- Мудрому человеку свойственно сомневаться?
- Именно.
Когда арзак вернулся, мы уже переключились на змею в колбе и заспорили: Мон-Рэ утверждал, что она не каменная, а настоящая.
- Если бы она была настоящая, была бы видна бахрома плоти, - уверял я. - Это камень.
- Может, наши предки владели такой техникой мумификации, которая ныне утрачена?
- Крайне маловероятно. Любые вещества уже улетучились бы.
- А если это... анабиоз?
- То есть вы хотите сказать, что она ещё жива? - заинтересовалась госпожа Эль-Рау. - Выползет и укусит?
- Змеи впадают в спячку, но не на сотни лет! - воскликнул я. - И не в бутылке. Но раз в сто лет и каменная змея кусает.
- Нужно открыть бутылку и проверить, - решил Мон-Рэ.
- Я и не открывая бутылку могу сказать, что это камень!
- А как же экспертиза?
- Уверен, её уже провели. Или проведут.
- А если они не решаются это сделать?
Мон-Рэ мастерски добился того, что на нас обратили внимание все, включая Верховного правителя.
- Мы хотим её открыть сугубо из научного интереса! - заявил Мон-Рэ.
- Что значит "мы"? Говорите за себя! Я не хочу ничего открывать! Мне и так всё ясно! - воскликнул я.
- Является ли открытие бутылки научным открытием... - риторически прокомментировала госпожа Эль-Рау.
- Вы не имеете права её открывать! Она принадлежит народу!
- Почему "вы"? - протестовал я. - Я отказываюсь брать на себя эту ответственность!
- Господин Дан-Тар, ваш адъютант отказывается от ответственности!
- Я отказываюсь быть соучастником в открывании бутылки!
Бутылку у нас на всякий случай отобрали. Я проводил её взглядом.
- Это точно камень. Она напоминает мне одно изделие той же эпохи... оно стоит в самом углу витрины столичного музея, потому что это всего лишь каменная подставка для перьев. Но колонны на ней вырезаны в три ряда!
- И что с того?
- Средний ряд был вырезан между двумя другими. Это очень тонкая работа - примерно как вырезать змею внутри сосуда.
Следом мы переключили внимание на орла.
- Это точно подлинник, - говорил я. - Как живой, не правда ли? У моего прадеда был арзак, работавший по хрусталю. Он тоже создавал фигурки зверей и птиц. И они создавали такое же впечатление - словно вот-вот пошевелятся. Жаль, не все фигурки сохранились...
- Почему?
- Мои дед и отец были не слишком аккуратны в свои юные годы. Но те фигурки, что сохранились в семейной коллекции, поразительны. И вот что самое необычное: лучше всего ему удавались фигурки рептилий, не слишком популярных в изображении. Мастера чаще выбирают птиц и зверей... а у него черепахи, лягушки, змеи выходили как живые.
- И что с ним случилось? С тем арзаком?
- Он умер. От старости.
- У него остались ученики?
- Увы, нет.
Я взялся за кинжал древнего полководца, и арзак спросил:
- Не знаете, что это за кожа на ножнах?
- Судя по текстуре, телёнок... хотя, может, и ягнёнок. Я не разбираюсь.
- Можно взглянуть?
- Не уверен, но давай попробуем.
Я вытащил кинжал из ножен и полюбовался абсолютно ровным лезвием.
- Что вы делаете? - запаниковал генерал Лар-Ро.
- Мы просто смотрим.
- Вы понимаете, что вынули оружие в присутствии Верховного правителя?!
- Он даже не заточен, - вступился за меня Мон-Рэ.
- Это не оружие, а произведение искусства, - возразил я. - Всё, уже убрал.
Постепенно я заметил, что меня буквально окружили арзаки. И им хотелось взглянуть поближе на стеклянный цветок. Сложно отказать искреннему интересу - я с предельной осторожностью поднял цветок обеими ладонями. Но тут нам помешала госпожа Ит-Мар:
- Немедленно прекратите! Арзакам нельзя это трогать!
- Под мою ответственность! - заверил я.
- Вы не можете брать на себя ответственность за чужих арзаков!
Цветок пришлось вернуть на место.
- Но ты же можешь и просто так рассказать про цветок? - спросил арзак-ювелир арзака-искусствоведа.
- Конечно, могу.
И он пересказал историю цветка, который принадлежал семье одного древнего правителя и таким образом чудом сохранился. Я не без удовольствия его послушал.
- Напоминает мне историю о недавно обретённой статуэтке лиса-оборотня, принадлежавшей полководцу Саи-То. Она тоже пролежала столетия на чердаке.
- Возможно, те, кто спрятал все эти вещи на чердаках, хотели их сохранить от войн и прочих треволнений? - предположил ювелир.
- Да, возможно. Но то, что они сохранились, - всё равно чудо.
- Значит, чудеса случаются?
- Случаются. Во многих случаях чудеса - это просто результат того, что кто-то делает свою работу. Но и счастливые случайности имеют место быть.
Грен-Ди призвал всех пить. Принесли графин вина, которое было довольно мутным и кислым и помогало довольно быстро опьянеть, - но раз сам профессор велел... Под вино Мон-Рэ вновь поднял тему прилетающей Диавоны. Ни для кого уже не было секретом - шила в мешке не утаишь, - что на борту корабля началась странная эпидемия.
- Скажите, будет карантин? - спрашивал Мон-Рэ у министра здравоохранения Эн-Фара.
- Разумеется, будет, - воскликнул я.
- А как долго?
- Зависит от характера эпидемии.
- А Диавоне точно следует приземляться на Рамерии? Может, стоит посадить её на одной из лун, отправить к экипажу припасы и арзаков?
- Опять всё лучшее - арзакам! - возмутился я. Вино подогрело во мне зависть времён Академии. - Как лететь в космос, так арзаки. Я, может, тоже хочу.
- Менвиты тоже были в составе экипажа.
- Я знаю. Но лучшая подготовка - арзакам! Самые интересные предметы в Академии - арзакам!
- Вы можете просто спросить госпожу Ци-Лоа, главу Экспедиционного корпуса.
- Зачем спрашивать специалистов, если веселее строить абсурдные версии? - удивился я.
- Не такие уж они и абсурдные.
Мон-Рэ снова говорил о своей экспедиции в пустыню и предлагал Ли-Ан к ней присоединиться.
- Пустыня может быть весьма вдохновляющей, - поддержал я.
- Нет, спасибо.
- Но это же экспедиция. Она знает, как жить в пустыне и избежать опасностей. У неё будут запасы воды и еды.
- Я не смогу долго жить без своей ванной!
- А ты возьми её с собой, - посоветовал Грен-Ди.
- Чтобы арзаки несли её за мной всю дорогу?
- Это тема для эпического полотна: арзаки по пустыне тащат ванну, - заметил я. - Трагическая картина.
- Почему трагическая?
После второго бокала домашнего вина я уже не мог спорить о том, что таскать ванну по пустыне - неразумный расход сил арзаков. Истинный менвит спроектировал бы самоходную установку, которая переносила бы грузы по пустыне, а арзаки бы её построили. Но вместо этого я сказал:
- Зато можно будет сесть в ванну, скатиться с бархана и уиии.
Грен-Ди, похоже, тоже перебрал и страдал о том, что когда умрёт, никто о нём не вспомнит и ничего не останется.
- Останутся ваши конспекты, - возразил я. - И будут передаваться из поколения в поколение студентов.
- С портретом?
- Откуда вы знаете, что я зарисовывал преподавателей на полях? - удивился я.
- Будут другие преподаватели, - сокрушался Грен-Ди. - Лучше меня.
- Сомневаюсь, что кто-то может быть лучше вас, - заметил Дан-Тар.
- Хотите сказать, я был вашим любимым преподавателем?
- Почему бы и нет.
- Это недоработка. Я надеялся стать самым ненавистным преподавателем. Значит, нужно ещё пожить!
- У вас не было шансов стать самым ненавистным, - сказал Дан-Тар. - В одно время с вами физическую культуру преподавала Гиар-Ну.
Последним, что я помнил из той попойки бывших студентов, было то, что Мон-Рэ предложил мне присоединиться к его экспедиции в пустыню. Кто же от такого отказывается?
- Вы показались мне интересным собеседником.
- Спасибо. Это очень интересно, но служба адъютанта совершенно не оставляет мне времени...
В такую пору нечего и надеяться на отпуск: отец господина Дан-Тара, военный министр Лан-Тар, буквально накануне разбился на вертолёте. Официальной версией был несчастный случай, но от Дан-Тара я знал, что среди обломков вертолёта были найдены остатки взрывного устройства. Выяснением происхождения бомбы были заняты все силовые структуры.
Мы сидели на диване, когда Мон-Рэ воскликнул, увидев того местного арзака, что отговаривал меня пить зелёный напиток:
- Опять этот арзак!
- Что с ним не так?
- А вы посмотрите, как он одет. Я был так же одет на последнем показе мод.
- Состоятельный хозяин может одеть своих арзаков красиво, чтобы они радовали глаз, - заметил я.
- По правде говоря, мне это тоже нравится больше, чем то, во что они обычно одеты, - признал Мон-Рэ. - Когда разбогатею, я тоже одену своих арзаков красиво.
Я взглянул на остальных арзаков. Их грязно-зелёные рубашки, по цвету больше напоминающие половые тряпки, явно не менялись с тех пор, как они выросли. Это, может, и делало их незаметными, но если на мгновение обратить внимание... Уж лучше потратиться на красивый костюм.
О чём-то связанном с музеями стала говорить госпожа Шен-Ло. Я опустился на диван и слушал её, не вникая, пока из дремоты меня не выдернул в прихожую Дан-Тар. Снаружи я сразу ощутил, насколько мне не хватало свежего воздуха и тишины.
- Почему спишь?
- Я не сплю! Я всё слышал.
- И о чём они говорили?
- Ни о чём существенном. Если бы я услышал что-то важное, я бы непременно запомнил и вам рассказал.
- Возвращайся и не вздумай больше спать.
- Так точно! Постараюсь быть внимательней.
Считать ли это выговором, или ещё обойдётся?..
Не успели мы вернуться в зал, как модельер Гвай-Ал предложила устроить показ мод.
- Есть добровольцы? - спрашивала она. - Кто готов пожертвовать собой ради искусства?
- Я могу пожертвовать своим адъютантом, - сказал Дан-Тар.
Как я мог ослушаться своего шефа? Надлежало искупить свою вину, пусть даже такой ценой. Гвай-Ал увела меня в отдельное помещение и усадила на стул. Пришлось запрокинуть голову, как в кресле стоматолога. Целую вечность она колдовала над моим лицом - скулы, контур глаз, брови, ресницы, губы, приговаривая "Ааа, зачем ты существуешь?!", - и над волосами. Что я сделал господину Дан-Тару, что заслужил такую пытку?!.. В довершение Гвай-Ал заставила меня влезть в длинную чёрную юбку и выйти в ней без мундира, в одной рубашке. Госпожа Шен-Ло велела мне подойти поближе и повернуться вокруг своей оси. Похоже, костюм публика оценила.
- Тебе идёт, - одобрил Дан-Тар.
- Рад, что вам нравится.
- Во времена моей юности все ходили в таких юбках, - вспоминал глава полиции Тарн-Гон.
- Именно поэтому я выбрала юбку как символ мужества, - кивнула Гвай-Ал. - Вам удобно?
- Не знаю, - признался я. - Наверное, да. Но непривычно.
- Ещё привыкнете, - пообещал Тарн-Гон.
- Я не планирую продолжать карьеру модели.
- А жаль, - вдохнула Гвай-Ал. - Я надеялась.
- Впрочем, если пожелает господин Дан-Тар... - я опасливо покосился на шефа. Кто знает, какие у него эстетические предпочтения.
Вернувшись в комнату, я выбрался из юбки и надел обратно мундир - как раз вовремя. Вечер подходил к концу, и у сиятельного Гван-Ло было ещё несколько слов для своих гостей. Он сказал, что члены Старшего Совета должны немедленно выбрать временно исполняющего обязанности военного министра. Присутствующие советники поочерёдно называли имена. Слыша, как всё чаще звучало имя Дан-Тара, я испытывал и гордость, и тревогу. Он был безусловно достоин этого места, но после случившегося это место становилось опасным.
После назначения Дан-Тара сиятельный Гван-Ло сообщил о решении более не допускать арзаков на территорию дворца.
- Если вы хотите взять их с собой, они могут подождать вас в приёмной. Каждый менвит способен сам налить себе вина.
Чем была вызвана такая предосторожность - Верховному правителю, разумеется, виднее. Хоть и странно относиться с предубеждением к арзакам, которые видят смысл своего существования в служении. Интересно, распространялся ли запрет на собственных арзаков дворца? Кто-то же должен был готовить, убирать и накрывать на стол.
Последнее событие праздника выдалось совсем не весёлым. Две Тени молча подошли к Мон-Рэ и вывели его из зала. Похоже, он в самом деле отправится в пустыню не на экспедицию... вот только шутить об этом как-то не хотелось. Мы ведь почти успели подружиться. Чем мог провиниться молодой человек, совершенно не занимающийся политикой? Конечно, Верховный правитель не ошибается. Но... как там госпожа Шен-Ло говорила о предметах в коллекции? Вместе они значат больше, чем по отдельности. Так и события вечера вместе складывались в странную картину.
И всё это было весьма некстати к ожидаемому прилёту Диавоны.

БлагодарностиПеред игрой про революцию так и подмывает составить мнение Каи в табличку для наглядности (например: ДА - "арзаки - младший народ, за который мы в ответе", НЕТ - "арзаки - всё равно что инструменты, кому придёт в голову разговаривать с молотком", НЕТ - "арзаки ни в чём не уступают нам", и так далее). Но следующая игра будет про сопротивление, поэтому надо переключаться и думать об этом. Хочется же все стороны батона попробовать.
Фотки образа, сложенного из двух палеток, золотой помады, резинки для волос Райны, булавок Грея и платья Агаты, надеюсь, будут И спасибо Агате за спасение моей шеи в процессе!
Спасибо Агате и Векше за ещё один живой кусочек мира! Казалось бы, светский приём - кусочек очень маленький, и никакие интриги лично меня не коснулись, - но очень чувствуется, как сквозь всех этих менвитов и арзаков, каждого, течёт история, как что-то уже меняется, приходят в движение гигантские пласты, пока невидимые глазу. Как каждый на своём месте - в первую очередь просто живёт, творит, служит, решает сиюминутные проблемы, но никто не может предугадать, что случится с ним вскоре, и насколько его затронет уже такое близкое будущее.
Спасибо соигрокам! Великолепным менвитам: Вере - за Дан-Тара, Сумирэ - за Мон-Рэ и его фатально неуёмное любопытство, Ортхильде - за Ли-Ан и её рисунки, Кервену - за Грен-Ди всё время хочется обозвать Ген-Дир и попойку, Каэтанне - за Гвай-Ал и ответственный подход к дизайну адъютантов, Сирше - за обаятельного раздолбая Рен-Гу, Шелли - за красивого и загадочного Лли-Рэ, Мари - за Ит-Мар и блестящее проведение аукциона. И всем-всем-всем - Векше, Агате, Райне, Грею, Дугласу, Тануки, - с кем мало пересекался, но любовался со стороны. И, конечно, Эри и Терн за Гван-Ло и Шен-Ло - царственных и убедительных.
Героическим арзакам: Тори - за... Тори и его искреннюю любознательность, Кано - за Виррила и его любовь к своему делу, Эйтну - за Аглара, его смелость и вежливость, Керрен - за Кристен, самого безмолвного арзака, ни разу не ответившего на "спасибо". Представляю, как непросто играть слуг на чужом празднике жизни, и обнимаю вас. Разговаривать было интересно.
Спасибо Тас и ко за восхитительно вкусный фуршет! Каюсь - попробовал всё, что не паштет Потому что тарталетки с хумусом разлетелись довольно быстро (но я успел их заценить, хоть и не люблю шпинат)), а перед шоколадными тарталетками с бананом и карамелью совершенно нереально было устоять. И вкупе с овощами-фруктами - я ни минуты не оставался голодным.
Спасибо неутомимым и самоотверженным игротехам - арзакам и Теням! Благодаря общим игротехнически-игроцким усилиям "дефицита арзаков" совершенно не чувствовалось!
Всех люблю, хочу ещё

Пожизняк послеОказалось, что лишнего получаса брони лофта у нас нет, поэтому собирались быстро. Я с маленькой кабинетки уезжал как ёлка, потому что помимо трости, которую одалживал Грею, забирал свой спальник, живший у Веры с самого Перекопа. А не задерживался на посиделки потому, что недоделанные до Питера рабочие и домашние хвосты вопияли ко мне. После дождя отменно дышалось, и я довёл Дугласа до метро и поехал домой сам.

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, серебряная трава

Тизер Сату прежде отчёта. Осторожно - NSFW!
Танцевать в одиночку - всё равно что в одиночку заниматься сексом. Но воспоминания, которые Сату уносит (увозит, если быть точным) с белтайнских ночей, остаются с ней. И песня, зацепившаяся за козу до игры, всё равно здесь будет - безадресно. Хорошая новость: моим персонажам везёт на эшу, особенно в Бедламе. Плохую новость отложу на потом.

Фоток с игры нет, поэтому тут будет фотка козла, нарисованного ПтахойФоток с игры нет, поэтому тут будет фотка козла, нарисованного Птахой:

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, aesthetics, мечтай, иначе мы пропали, рисуют моих персонажей и коммишны

В прошлую субботу чуть не проспал, потому что телефон сдох и дозвониться до меня не могли. Спасибо соседям, которые каждый день начинают сверлить в 9.30 - когда под тобой вибрирует кровать, не проснуться сложно. Прикид из шкафа - всегда прекрасно; Себастьян решил, что будет в футболке с зомби и рубашке - правда, после этого решил, что их нужно погладить, но я всё равно не опоздал на Хавскую.

Сразу при анонсе игры я вспомнил о своём семействе Карелей - когда ещё представится шанс? Боливара я играл дважды, пришла очередь Себастьяна. Я долго тупил об хронологию, пока наконец не забил: Себастьян может быть Боливару отцом, дядей или старшим братом - это не так важно, Карелей много
Сыграл ровно то, что и хотел: человека, который старается сохранить свою жизнь и как можно больше жизней окружающих (да, свою - в первую очередь, потому что в героическом самоубийстве нет никакого смысла) и которого все презирают за "переговоры с террористами". Ещё персонажногоНо сыгралось и ещё кое-что: контраст старомодных "гангстеров" и бунтовщиков, история о том, что дорвавшийся до оружия и власти обыватель в разы опаснее профессионального преступника - потому что хаотичен, мстителен и кровожаден. Если бы на игре было чуть меньше парализаторов, а правила по боёвке были чуть жёстче, - Себастьяна, несомненно, убили бы "мирные туристы".
Но пиратам он симпатизировал - особенно капитану, оказавшемуся благородным, гуманным и договороспособным человеком, и технику, который просто делал свою работу по спасению всех, не отдыхая ни минуты. И в результате Себастьян один раз изменил своей натуре и рискнул жизнью, преградив толпе вход в рубку, где был раненый.
В целом Себастьян был исключительно мирным человеком, оружия не имел, не произвёл ни одного выстрела. Но если бы ему кто-то в лицо сказал, что он "мать родную продаст", он бы, наверное, дал в морду. Что для барраярца Честь, что для джексонианца Сделка, то для Карелей - Семья. На игре эта ценность, конечно, никак не сыграла (и не представляю, как могла бы), но это было внутри. И есть у меня подозрение, что пиратская команда в глазах Себастьяна тоже была чем-то вроде семьи (не для него, но друг для друга), чем также подкупала.

Себастьян Карель. Отчёт отперсонажный. Осторожно: немного гет и слэш."Утренний Путник" держал курс от Иллирии до Земли, описывая масштабный круг по всей обитаемой вселенной. От последнего ПВ-тоннеля до конечной точки маршрута оставалась половина пути, когда к кораблю кто-то пристыковался. Долгого абордажа не было - вероятно, экипаж даже не был вооружён. Захватчики собрали всех пассажиров в кают-компании, отобрали личное оружие. Так из туриста я превратился в заложника. Утешало одно: если нас не выкинули в шлюз сразу - значит, мы ещё могли быть полезны.
Среди пиратов я заметил Энни и помахал ей рукой. В последний раз я её видел лет семь назад - нам было по пути, у нас был короткий роман, сошедший на нет благодаря её любви к дракам, и я надеялся, что её воспоминания обо мне остались скорее положительными.
Капитан пиратов произнёс короткую речь, сводившуюся к тому, что нас никто не обидит, если мы будем паиньками. Также он сказал, что в наших интересах делиться информацией. Заметив, что капитан затрудняется ответить своей команде, куда лететь дальше, я рискнул уточнить:
- А какая именно информация вам нужна? Я бы рекомендовал лететь на Мэрилак. Таможня там смотрит сквозь пальцы, дешёвые запчасти в порту, казино...
- Хорошо, мы обратимся к вам позже.
Некоторые пассажиры явно не воспринимали опасность реальной и считали захват корабля очередным необычным развлечением. Спрашивали у пиратов, настоящие ли они, потому что, дескать, на пиратов они не слишком были похожи. Когда эти пассажиры порывались встать с места и на них наставляли стволы, меня весьма нервировало, что они находились у меня за спиной и я попадал на линию огня. Очень хотелось попросить предупредить, когда будут стрелять, чтобы я успел спрятаться под стол.
Взяла слово корабельная врач Гемма Арвин и предупредила, что от попадания плазменных зарядов парализатора на электронику корабля может начаться эпидемия с неизученными симптомами. Это звучало странно: отравление не передаётся воздушно-капельным путём, радиоактивное заражение тоже эпидемией не назовёшь... Но кто их знает, иллирийские корабли? Вдруг они летают на грибах?
Пираты забрали для переговоров капитана "Путника" и оставили остальных под присмотром. Старпом Густав Олафсон старательно рекламировал дружелюбие и толерантность экипажа и пассажиров корабля и гасил потенциальные конфликты, за что я был ему весьма благодарен. Но эскобарцу Рамиро Сапате всё равно стало нехорошо - похоже было на паническую атаку. С разрешения пиратов его пересадили из толпы на галёрку, и им занялась врач.
- Извините, а кормить будут? - подал голос я.
- А колыбельную тебе не спеть? - беззлобно поинтересовалась женщина с большой пушкой.
- Колыбельная не входит в мои базовые потребности. То есть я бы не отказался, конечно, - поспешно добавил я, чтобы не показаться невежливым, - Но не настаиваю.
- Вот и еда не входит в твои базовые потребности.
- Пока да, - вынужден был согласиться я. - Но в скором времени войдёт.
Врач не теряла времени даром и, пользуясь личным позволением пиратов на перемещения, опрашивала пассажиров, нет ли у кого медицинского оборудования и лекарств. Я честно ответил, что ничего подобного в багаже не имею (я как-то привык полагаться в этом на медперсонал).
- Как вы себя чувствуете?
- Хорошо - не считая того, что проголодался.
- Точно?
- Точно. Если я начну покрываться зелёной сыпью или у меня вырастут рога - я немедленно обращусь к вам.
- Обращайтесь на стадии сыпи. Когда вы отрастите рога и отбросите копыта, возможно, будет уже поздно. Геройствовать не нужно.
- О, не сомневайтесь, я сразу запаникую и приду к вам.
- Вот это правильно.
- Умение вовремя запаниковать - то, благодаря чему я до сих пор жив.
Один из туристов начал проявлять признаки клаустрофобии - говорил, что здесь слишком много людей и всем нужно уйти. Его товарищи пытались его утихомирить.
- Я вас понимаю, мне тоже порой становится не по себе в замкнутых помещениях, - проявил солидарность я. - Особенно когда нет окон или иллюминаторов. Душновато становится. Вообще, что-то здесь действительно душновато. И меня тоже мутит. Голова кружится. Наверное, от голода...
Людям рядом со мной также становилось нехорошо. Кто-то жаловался на головную боль, кого-то тошнило, как при скачковой болезни, но скачка определённо не было. Врач раздала всем таблетки синергина, и стало несколько легче. Я очень надеялся, что это не было первым симптомом начинающейся эпидемии. Списать это на пиратов не получалось: недомогание коснулось и их.
- Почему бы пиратам просто не убраться с корабля, - ворчал кто-то.
- И разнести эпидемию по всей галактике?.. - риторически спрашивал я.
Пилот "Путника", Лоуренс Блейн, стал активно нарываться, чего-то требуя от пиратского техника. Вероятно, они были знакомы раньше, как мы с Энни, потому что пилота при этом не пристрелили. Но, воспользовавшись тем, что пираты отвлеклись на разборку, я потихоньку ушёл с того места, что было за спиной пилота, и пересел поближе к остальным пассажирам. Если Рамиро нужно было держаться подальше от толпы, то мне, напротив, спокойнее было среди людей, с которыми можно было поговорить. Там, в противоположном углу кают-компании, гем-лорд Акира раскрашивал раскраску цветными карандашами. Я всегда восхищался и немного опасался людей, которые могут заниматься монотонной мелкой работой для успокоения. Меня мелкие детали выводили из себя.
- Как вы думаете, куда мы летим? - спрашивали меня. - И когда нас хватятся?
- Не знаю. На месте пиратов я бы не летел на Терру.
- В этой части космоса только один ПВ-тоннель, - сообщил пилот Блейн. - Можно либо двигаться вперёд, либо вернуться.
- На их месте я бы вернулся. И когда нас хватятся, нас здесь уже не будет.
Доктор Арвин стала спрашивать, кто был с какой планеты. Самое время познакомиться, поднять командный дух. Одна дама оказалась с Барраяра - а для барраярки было весьма необычно путешествовать в одиночестве.
- Барраяр - прекрасная планета, - заметил я.
- Вы были на Барраяре?
- Конечно. Очень перспективная планета. Свежий воздух, природа, море... Жаль только, что все пляжи находятся в частной собственности, и далеко не все землевладельцы рады видеть на них туристов.
- Я слышала, Барраяр - не самая гостеприимная планета.
- О, и среди барраярцев есть приятные люди, особенно в столице. А ещё на Барраяре чрезвычайно развит воздушный транспорт. И знаете, что самое прекрасное? Для него совершенно нет скоростных ограничений за пределами столицы. Главное - чтобы турист подписал отказ от претензий в случае, если разобьёт флаер где-нибудь в горах.
- А ещё, говорят, там огромные пауки...
- О, нет, вы путаете. Гигантские пауки и крабы - это на Плу... как его там? Смешное название у планеты, похоже на "Плучек". В общем, именно туда приезжают желающие поохотиться на огромных членистоногих.
- А я бы хотела гигантского паука, - мечтательно произнесла Энни. - Я бы въехала на корабль верхом на пауке...
- Они очень тупые, - разочаровал её я. - Паук побежит по стене, потом по потолку. Будет неловко из-за этого свалиться с потолка.
Ещё одна девушка сказала, что она родом с Архипелага Джексона, со станции Элис. У этой станции было красивое название, но больше ничем выдающимся, похоже, она не отличалась, лежала вне сферы туристических интересов, и я ни разу там не был. Но на других планетах Архипелага я также бывал. Пока мы беседовали, я услышал, как наша надзирательница произнесла слово "мясо".
- Я бы не отказался, - напомнил я о себе. - Особенно с гарниром.
- При вашей душевной организации я бы советовала вам не прислушиваться, - сказала доктор Арвин. - Речь идёт о человеческом мясе.
- Ничего страшного, если оно выращено в пробирке, - заметил я. - Такое как раз производят на одной из планет Архипелага Джексона, в Доме Бхарапутра. Мне предлагали, но я отказался.
- И что, за этим туристы и летят на Джексон?
- О, не только.
Помимо голода, я начинал чувствовать жажду, а до отсека с питьевой водой было рукой подать.
- Можно ли пообщаться с чайником? - поднял я руку.
- Ты с чайником разговариваешь?.. - удивилась женщина с большой пушкой.
- Жители большинства цивилизованных планет умеют находить общий язык с техникой.
- Давай, только быстро.
Я метнулся в отсек. Вода в чайнике была скорее тёплой, нежели горячей, но её хватило для того, чтобы превратиться в чай. Я вернулся с чашкой.
- Сто сорок секунд! Рекорд! - оценила женщина.
- Может, вам тоже чайку заварить? Или вам?.. - но этого предложения уже никто не оценил.
С тёплым чаем и расширившимися границами свободы жизнь приобрела новые, более приятные краски.
- Так вот, на чём я остановился?.. - спросил я у барраярской леди.
- Вы хотели пообщаться с чайником.
- А до этого?.. А, точно, Бхарапутра. Туда как раз летят за всякими специфическими заказами - если, конечно, есть много денег. Например... вы слышали о бетанской миллионерше, которая хотела ребёнка от одного популярного актёра? Он ей отказал. Но когда он погиб - разбился на спорткаре, - она во время прощальной церемонии ухитрилась отрезать прядь его волос. И отправилась с ней на станцию Бхарапутра.
- И зачем были нужны волосы?
- Из них выделили генетический материал и реконструировали сперматозоиды. Так что некоторое время спустя из репликатора вышел младенец, который действительно был сыном той женщины и погибшего актёра. Говорят, его таланта мальчик не унаследовал, но поразительно похож на отца: те же глаза, тот же цвет волос, черты лица...
- Это очень странно. А ещё на что-то на этой станции Бхарапутра можно посмотреть?
- Конечно! Там интереснейшая оранжерея с шедеврами генных дизайнеров. Авторские растения.
Капитан "Путника", Николас Форсенков, давненько не возвращался. Зато к нам вновь заглянул капитан пиратов и поинтересовался, не желает ли ещё кто-нибудь поговорить.
- Я бы с удовольствием, - вызвался я. Травить байки попутчикам было занятно, но пора было брать свою судьбу в свои руки. - Чаёк захватить можно?
- Нет, чай оставьте.
- Берегите мой чай, - напутствовал я остающихся пассажиров. - Он дорог мне как память. Быть может, это последний чай в моей жизни!
Но мы с капитаном так и не вышли из кают-компании: его отвлекли подчинённые, сообщая об участившихся случаях недомогания. Я попытался прислушаться, чтобы знать, на какие признаки обращать внимание, но затем счёл за лучшее вернуться на своё место, пока капитану было не до меня, и подождать. Вскоре на меня вновь накатила дурнота. Воздуха не хватало, в глазах темнело, тело переставало слушаться. И приложило вновь всех одновременно.
- Может, это галлюцинация?..
- Все вместе только гриппом болеют. И сифилисом ещё.
- Это может быть эта, как её... массовая истерия, - предположил я.
Доктор Арвин объявила, что таблеток синергина осталось мало и она даст их тем, кому очень-очень надо. Я решил, что пока я сижу, уронив голову на руки, мне удаётся не терять сознание и без таблетки я могу обойтись. Охранявшим нас пираткам, стоявшим на ногах, синергин явно был нужнее. К тому же лекарство следовало беречь на случай ухудшения ситуации.
А затем так же неожиданно стало легче. Как будто сдавливавший грудь обруч сам собой разжался. Что это было и от чего зависело? Газ так не работал бы. Электромагнитное излучение? Больше похоже на правду. Мне не нравилось не понимать.
- А правда, что на Барраяре еда на деревьях растёт?
- Правда, - подтвердил я. - И прямо в земле тоже. На Барраяре едят всё, даже то, что по земле бегает.
- А животные там на деревьях растут?
- Нет, это на Цетаганде или, опять же, на Архипелаге Джексона. Генная инженерия позволяет симбиоз организмов. В садах и оранжереях можно на это посмотреть.
- И люди?..
- Ну, если вы хотите, к примеру, чтобы клон вашей тётушки вырос на фикусе, вы можете обратиться в Дом Бхарапутра. Но это будет стоить очень, очень дорого.
- А что такое клон? - вмешалась фор-леди.
- Генетически точная копия человека.
- То есть, как человек?
- С точки зрения, например, Беты - да. Там клонам и прочим генетическим конструктам дают гражданство.
- А что такое генетический конструкт?
- Как бы вам объяснить... человек из пробирки. Созданный по определённым параметрам, с заданными заказчиком качествами и способностями. Биоробот. Живая кукла.
- И он ходит, говорит?
- Да, конечно. Знаете сказку про Пиноккио? Вот это примерно так же.
- Он деревянный?
- Нет, он из биологического материала, идентичного человеческому. Проще говоря, из плоти и крови.
- И мозг у него есть?
- Да, конечно.
- И свобода воли?
- Это вы сложный философский вопрос задаёте. Технически свобода воли есть у всех, кто обладает сознанием, даже у медузы. Да, генконструкт тоже может решать за себя.
- Тогда почему бы не дать ему гражданство?
- С точки зрения Цетаганды или Архипелага Джексона генконструкт принадлежит его создателю. Автор может его продать.
В этот момент к нам подошёл капитан пиратов.
- Мы говорим о свободе воли, - поделился я. - Уважаемая фор-леди считает, что клонам и генконструктам можно давать гражданство.
- Это очень необычное мнение для Барраяра.
- На Барраяре вообще хватает прогрессивных людей, - заверил его я.
- Вы считаете? Мне как-то не попадалось.
- В последнее время их становится больше.
- Что считать последним временем?
- После войны. То есть, после оккупации.
- Но гражданство клонам... какая-то дичь.
- Почему бы и нет, - вступился я. - Если кто-то был достаточно упорен, чтобы добраться до Беты...
- Кажется, вы хотели поговорить.
- Да! Я готов.
Я оставил чай на столе, и мы вышли из кают-компании. Остановились в коридоре, хоть я и опасался, что на проходном месте капитана вновь задёргают подчинённые.
- Итак, что вы хотели сообщить?
- Смотря какие именно сведения вам нужны.
- Для начала представьтесь.
- О, точно. Себастьян Карель, - я протянул руку, и капитан её пожал.
- Эдмон Дантес.
- Очень приятно. - псевдоним мне понравился: в самом деле приятно встретить образованного человека.
- И чем вы занимаетесь, Себастьян Карель? Ваша фамилия мне чем-то знакома.
- Я бизнесмен. Семейная туристическая фирма, "Карель и сыновья", вы наверняка слышали о моём отце...
- Значит, за вас смогут заплатить выкуп, - он скорее утверждал, нежели спрашивал.
- Ну тут ведь как, - уклончиво откликнулся я. Мне совсем не хотелось доставлять семье проблем. - Наверное, смогут.
- И что вы можете нам предложить?
- О, много чего. Сопровождение и экскурсии на всех обитаемых планетах...
- Честно говоря, не вижу, чем это может быть нам полезно.
- ...А также связи во всех портах, которые могут провести мимо таможни, связи с поставщиками деталей, топлива и электроники, и тому подобная информация.
- Вот это уже ценно. И что вы за это хотите?
- Я могу предоставить это в счёт выкупа.
- Что ж, это разумно - отдать часть выкупа, так сказать, натурой. - я мысленно порадовался: по мне, так пусть пираты подольше меня не возвращают, я слишком давно не был в отпуске. - А что вы можете сообщить об этом корабле и его пассажирах? Вы ведь давно летите, успели познакомиться?
- Большинство пассажиров - миллионеры, которые предпочитают ничего не сообщать о себе. Я был знаком прежде только с четой Сапата с Эскобара. У них своя фармацевтическая компания, так что, если интересуетесь веществами, - это к ним. А о корабле я знаю только то, что он был построен на Иллирии по заказу ещё одного эксцентричного миллионера, который решил на старости лет заняться благородным делом - осуществлять мечты людей о далёком космосе. Он хотел свой собственный Восточный Экспресс... или Титаник... его не смущало, что и с тем, и с другим что-то пошло не так.
- А вы летите как турист?
- Отчасти - по работе. Присматриваюсь к маршруту и кораблю на предмет возможного дальнейшего сотрудничества.
- А что вы можете сказать об экипаже?
- Персонал мне показался вполне профессиональным. В конце концов, захват корабля - не их вина, а непредвиденное обстоятельство.
- Ну, они могли бы защищаться при абордаже.
- Возможно, они просто не были к этому подготовлены. Всё-таки в наши времена пираты встречаются крайне редко. У меня было много перелётов за всю мою жизнь, но это мой первый пиратский захват.
- Зато познакомились с настоящим пиратским капитаном.
- Да! Будет что вспомнить, если, конечно...
Хотелось сказать "если, конечно, выживем", и капитан это услышал.
- Мы уже работаем над устранением угрозы. А пассажиров высадим на ближайшей обитаемой планете.
Тут он несколько побледнел и пошатнулся и попросил проводить его в медблок. Я не мог не воспользоваться таким удачным шансом разведать обстановку и подставил ему плечо. Мы вместе вошли в медблок, где на диване полулежал капитан Форсенков. Там было менее людно и явно больше воздуха, нежели в кают-компании, более тихо и светло. Мне сразу захотелось там остаться.
- Мне нужно взять вашу кровь на анализ, - приблизилась ко мне доктор Арвин.
- А это обязательно? У меня и так голова кружится, если у меня ещё и кровь забрать, я вовсе в обморок упаду...
- Вы можете присесть. И ничего не почувствуете.
- Ну ладно.
Я устроился на диване рядом с Форсенковым и протянул руку. Похоже, доктор Арвин сработалась с той женщиной с большой пушкой - её звали Клара: она диктовала результаты исследований крови, а Клара записывала их на доске. По результатам выходило, что у всех присутствующих на корабле было превышено содержание углекислого газа в крови. Похоже было на неполадки с вентиляцией - её вполне могли повредить при захвате корабля.
- Я рад тебя видеть, - сообщил я Энни, когда она присела рядом.
- Это редкость. Обычно люди видеть меня совершенно не рады.
- Ну, наше знакомство было вполне приятным.
- Странно, что ты вообще меня помнишь.
- О, такое не забывается! Более того, я скучал.
- Как ты вообще здесь оказался?
- Именно здесь, - уточнил я, оглядывая медблок, - Или на корабле? Разведывал туристический маршрут. И не хочет ли кто-нибудь измерить концентрацию этой углехрени и найти место, где она выше всего? Может, это утечка?
- Этим уже занимаются, - неизменно отвечали мне.
Когда Эдмон вышел, я поделился с Энни:
- Ваш капитан - весьма приятный собеседник.
- О чём же вы говорили?
- Договорились о взаимовыгодном сотрудничестве. Его... хобби и мои связи отлично сочетаются.
Клара пыталась что-то выведать у Форсенкова, забравшись к нему на колени верхом, и Энни заметно ревновала. Когда Клара увела пленника для приватного разговора, Энни не выдержала:
- И что она в нём нашла?..
- Барраярцы обладают некоторой варварской красотой и брутальностью засчёт диких генов, - пояснил я.
В меблок привели пассажирку-комаррианку - вероятно, для наблюдения за симптомами. Её усадили в углу, и я совершенно о ней забыл. Когда капитан и Энни отлучились из медблока, женщина оттуда исчезла - должно быть, я попросту смотрел в другую сторону. Никаких последствий это не возымело - по-видимому, она всего лишь самовольно вернулась в кают-компанию.
Впрочем, было в какую сторону смотреть: вернулись Клара и Форсенков, которых, похоже, вытурили из рубки, и продолжили прерванный половой акт на диване. Я деликатно отвернулся к стене, всячески одобряя такое времяпрепровождение в целом и такой способ допроса в частности.
Из дальнейших разговоров Форсенкова и капитана Эдмона я догадался, что пиратам нужно было узнать, как избавиться от источника углекислого газа. Однако Форсенков отказывался говорить, где этот источник находится, и только туманно обещал, что сможет устранить поломку, как только пираты покинут корабль. Разумеется, щедрое предложение убраться с корабля пиратов не устраивало. Они пытались вразумить Форсенкова, что он заставляет страдать не только чужаков, но и своих пассажиров, но куда там!
- То, что происходит, - происходит из-за нас?
- Да.
- Это защитная система корабля, верно? - догадался я. - Как в организме, у которого повышается температура, когда в него попадает вирус. При этом плохо и вирусу, и самому организму. Но любую защитную систему можно отключить.
Молчание Форсенкова меня нервировало. Может, когда-нибудь он выкурит пиратов с корабля, но какой ценой? Мне совсем не хотелось, чтобы он погиб из-за своего упрямства.
- Если эта система срабатывает автоматически, капитана могли не поставить о ней в известность, - предположил я. - Быть может, он действительно ничего не знает.
- Пойдём-ка поговорим, - Клара потянула его прочь из медблока и с гордостью сообщила Эдмону: - Вот видите? Он разговаривает только со мной.
- Ограниченность в предпочтениях редко идёт на пользу, - прокомментировал я, проводив их взглядом.
- Барраярцы такие узколобые, - согласилась Энни.
- Не все, - заметил я. - Знал я одного барраярца...
- О, у тебя было с барраярцем? У меня ни разу.
- Значит, вы знакомы? - присоединился к нашей беседе Эдмон.
- Да, несколько лет назад нам было по пути, - ответил я.
- Но это было недолгое знакомство, - добавила Энни.
- Но весьма приятное. И я никогда не прочь возобновить и продолжить прежние знакомства, а также завести новые.
Эдмон, приобнимая Энни, дотянулся до моей ладони своей, и мы переплели пальцы. На языке любой планеты это можно было расценить как флирт. И я был совершенно не против - вне зависимости от того, насколько личные взаимоотношения с пиратами повлияют на моё положение.
- Ему половину уха отрезали, а он всё ещё не говорит. Надо было сразу его убить, - Энни продолжала сердиться из-за Форсенкова.
- Не надо, он фор. Форы редкие, водятся только на Барраяре, - возразил я.
- Лучше бы они там и оставались, - проворчал Эдмон.
Я не выдержал и решил проверить, не появилось ли в кают-компании еды. На голодный желудок даже в приятных новых знакомствах я рисковал потерпеть фиаско. Когда я вернулся, пережёвывая кусок хлеба, пираты послали меня за едой.
Как раз вовремя: в кают-компании оставался последний поднос бутербродов. Я подхватил его и прокомментировал:
- Нужно отнести еды капитану.
- Вы их что, подкармливаете?!..
- Просто не люблю, когда люди голодают.
При моём появлении в кают-компании меня спросили, не знаю ли я приютов на Терре.
- Приютов для кого?
- Детских приютов.
- Мы как-то сотрудничали с одной благотворительной организацией, организующей туры на Терру для усыновления сирот. Но конкретных приютов я не знаю.
После того, как все в кают-компании перекусили, события начали развиваться более однозначно. Мы с Энни и Эдмоном не хотели, чтобы нас потревожили, и потому решили подпереть дверь изнутри, не отрываясь от процесса. За прошедшие годы Энни не растеряла навыков превосходной любовницы, и её капитан не уступал ей ни в чём. Это были минуты - десятки минут, - когда можно было ни о чём не думать, и когда было просто хорошо. Без расчёта и выгод.
Шум снаружи отвлёк нас как раз тогда, когда мы закончили, - либо именно тогда мы обратили внимание на что-то кроме друг друга. Источником шума были бродившие по кораблю пассажиры, которых нужно было загнать обратно в кают-компанию. Я сказал капитану, что смотреть на его "Ящерку" не ходил только ленивый: я слышал об этом, когда ходил за едой. А я его корабля ещё не видел.
- Идите в кают-компанию, - распорядился капитан, скрывшись в рубке.
Я хотел было вернуться в медблок, но номер не прошёл: капитан повторил приказ, и я изменил направление. В кают-компании не было новых новостей, Энни и Клара скучали, охраняя пассажиров и вяло с ними переругиваясь.
Я упустил момент, в который пиратки куда-то вышли, а в кают-компании появился капитан Форсенков и стал подбивать пассажиров напасть на пиратов. Сперва они пытались найти кого-то, кто не был подвержен приступам головокружения и мог бы воспользоваться недомоганием пиратов, но не нашли. Запахло жареным. Я мог бы сразу уйти и предупредить о назревающем бунте, но это выглядело бы подозрительно, поэтому я остался, чтобы послушать.
- А ничего, что пираты пытаются устранить источник эпидемии? - поинтересовался кто-то.
- Вот именно, - поддержал я. - Они пытаются спасти нас всех.
- Вы же долго общались с пиратами, - спрашивали у Форсенкова. - Чего они хотят?
- И довольно близко общались, - подтвердил я.
- Не то чтобы это можно было назвать общением, - уклончиво ответил Форсенков.
Ну надо же, какая короткая память. Можно подумать, его кто-нибудь осудил бы: мы были, чай, не на Барраяре.
- Секс тоже можно считать общением, - заметил я.
- Пираты хотят одну важную деталь. Но пока я жив, они её не получат, - заявил Форсенков.
Все наперебой хотели узнать, откуда взялась эпидемия, и я не видел смысла это утаивать. Я несколько раз повторил об охранной системе, но гем Акира всё равно спросил:
- Кто-нибудь объяснит мне, что ищут пираты?
- Я уже двадцать раз это повторил, - вздохнул я. - Хотите, повторю для вас в тридцатый раз?
- Хочу.
- У нашего корабля есть новейшая защитная система, - и я повторил метафору про организм, вирус и температуру. - Пираты работают над тем, чтобы её отключить. Возможно, её мог бы отключить капитан, но почему-то не хочет этого делать.
- Откуда вы всё это знаете?
- Со слов самого капитана!
Я, конечно, не надеялся, что мне удастся переубедить пассажиров. Капитан корабля - фигура заведомо харизматичная, все уверены, что он знает, что делает, даже когда не ведает, что творит. Он говорил, что пираты, забрав нужную им деталь, улетят, бросив корабль дрейфовать в открытом космосе, но не упоминал, что это не худший выход - можно будет послать сигнал о помощи. При этом он собирался пожертвовать собой при захвате заложника из числа пиратов, не заботясь о том, что он был единственным капитаном, не считая капитана "Ящерки". Я напоминал, что пираты собираются высадить нас на ближайшей планете или станции. Не то чтобы я сам в это абсолютно верил, но верить в это было лучше, чем затевать беспорядки с непредсказуемым числом жертв.
Но никто не в силах остановить человека, который намерен пожертвовать собой - сиречь совершить самоубийство, оправданное в собственных глазах. Я увязался следом за остальными на это поглядеть, будучи уверенным, что ничем серьёзным эта затея не закончится. Толпа пассажиров дошла до медблока и попросилась внутрь, ссылаясь на плохое самочувствие. Пираты разрешили им зайти туда по одному.
- Восстание захлебнулось, - пробормотал я, глядя, как пассажиры стушевались при виде пиратов.
Но тут задержавшийся в коридоре капитан Форсенков напал на Эдмона, надеясь, должно быть, отобрать у него оружие. Кто-то выстрелил Форсенкову в голову из игольника. Видят боги, он очень старался нарваться и добился, чего хотел. Я мельком порадовался, что остальные пассажиры этого не видели, а значит, это можно будет от них скрыть.
- Мы не хотим это куда-нибудь убрать? - я нервно покосился на тело Форсенкова, над которым склонилась доктор Арвин. Под его головой расплывалось неаппетитное кровавое пятно. - Хотя бы в шлюз выкинуть?
Я вошёл в медблок следом за Эдмоном. Я не успел сообщить ему о планах Форсенкова поднять восстание - отчасти потому, что мне казалось, что в отсутствие лидера пассажиры ничего не будут предпринимать. Эдмон о чём-то говорил - вроде, о том, что их капитан повёл себя неразумно. Я всё ещё нервничал после убийства, произошедшего буквально у меня на глазах, и мрачно поддакивал, что Форсенков сделал всё возможное для того, чтобы словить пулю.
А потом... девушка со станции Элис опустилась перед ним на корточки или на колени, выхватила парализатор у него из сапога и выстрелила. Хорошо, что он не носил в сапоге ничего более смертоносного - иначе это было бы самой нелепой смертью в истории пиратства. Эдмон рухнул на пол. Моим первым порывом было заслонить его от толпы, чтобы его не убили и не завладели тем оружием, что было у него на поясе. Но затем я подумал, что если я возьмусь за оружие по эту сторону конфликта, то с набившимися в медотсек пассажирами в одиночку не справлюсь, а пираты точно поймут меня неправильно. Поэтому я позвал на помощь.
- Эй, кто-нибудь!.. Помогите, тут стреляют!
Ответа не последовало. Я выбежал из медблока и сунулся в рубку:
- Там стрельба! Сделайте что-нибудь!
- А ты, собственно, кто такой? - уставился на меня техник.
- Какая, к чёрту, разница, кто я такой? Там вашего капитана подстрелили!
Промедление было бесконечным. Наконец, и техник, и пилот "Ящерки" подбежали к дверям медблока и начали стрелять. Силы казались неравными, и когда пилот упал, парализованный, я потянулся забрать его пушку, чтобы занять его место - стрелять я не умел, но купировать насилие нужно было как можно скорее. Однако, стоило мне подобрать парализатор и выпрямиться, как техник наставил на меня ствол. Это было, прямо скажем, пугающе вдвойне: во-первых, я не знал, чем он вооружён, и мне совсем не улыбалось схлопотать пулю из игольника. Во-вторых, какого чёрта он отвлёкся на меня от штурма медблока!
- Отдай ствол! - велел он.
- Держи. Я его взял исключительно на случай, если в тебя же будут стрелять!
Парализатор я отдал не без облегчения. Но из медблока уже никто не стрелял: все были ранены либо парализованы, зато живы. Клара, с двумя пушками, заняла стратегическое возвышение. Я заметил, что пилот Блейн штурмовал медблок вместе с нами, и пираты ему доверяли, - и подумал, что он мог быть на стороне пиратов с самого начала. Вспомнились слова Эдмона о том, что двигатель "Путника" был достаточно мощным, чтобы уйти от "Ящерки", какой бы быстрой и маневренной она ни была, но экипаж не воспользовался этим преимуществом. Я оглядел горе-повстанцев:
- Мы не хотим их связать?
Но доктор Арвин позвала меня из коридора. Я вышел - безжизненное тело Форсенкова всё ещё было там.
- Помогите мне его перенести.
- Я не люблю кровь, - меня передёрнуло от перспективы прикасаться к покойнику. - И не люблю трупы.
- Он ещё жив. Ему ещё можно помочь.
Это примирило меня с действительностью, и я подхватил тушу капитана и перенёс в медотсек. Там оно было погружено в криокамеру, а его китель - аккуратно повешен на стену рядом. За неимением подтверждённой смерти можно было расслабиться и шутить: доктор Арвин говорила о том, что мозг капитана не сильно пострадал ввиду его малого количества, я - что "капитан решил проверить систему, теперь его можно вешать на стену".
- Я ещё раз спрошу, не хотим ли мы их связать? Неужели здесь нет бинтов или ремней?
- Зачем их связывать?
- Во избежание дальнейших агрессивных действий.
Всё приходилось делать самому. Я нашёл бинты и связал руки за спиной всем активным участникам бунта, не трогал только чету Сапата, которые отсиживались в углу и вид имели бледно-зелёный. Неожиданно ко мне подошёл гем Акира - он вообще неведомо где был всё это время и, видимо, всё пропустил.
- Могу я задать вам вопрос? На чьей вы стороне?
- На своей собственной.
- Почему тогда вы помогаете пиратам?
- Я помогаю не пиратам. Я связываю их ради их же безопасности.
- Почему?
- Потому что они представляют опасность. Мне так будет спокойнее.
- А пираты, по-вашему, опасности не представляют?
- Они пока ничего опасного не совершили.
- Пираты? Не совершили ничего опасного? Вы понимаете, что юридически являетесь соучастником?
- А практически мы все находимся в одной лодке. Простите, но мне некогда вести философские беседы.
- Мне нужен мужчина, - своевременно вклинилась доктор Арвин.
Гем Акира тут же прикинулся элементом дизайна.
- У меня нет медицинских навыков, - предупредил я.
- Навыки и не нужны. Помогите мне перенести раненых на столы.
Я перетащил туристов, попавших под заряды игольника, куда она указала. Затем при помощи гема Акиры поудобнее устроил парализованных: женщину уложил на диван, Энни усадил в кресло, пилота "Ящерки" выволок из коридора внутрь медблока, капитана Эдмона прислонил к стене. Эдмон и Энни, первыми попавшие под удар, очнулись также первыми.
- А я говорила, что надо было их всех перестрелять, - ворчала Энни, порываясь встать и упасть. Я ловил её и усаживал обратно в кресло.
Пока пассажиры были связаны, я мог надеяться, что они больше не попытаются убиться об пиратов самостоятельно, но убедить пиратов их не убивать в целях профилактики - тоже задача.
- Из них всех опасность представлял только капитан, - увещевал я. - Остальные просто поддались его уговорам. Это свойственно людям.
Следом пришёл в себя пилот - имя у него было комаррское, вроде Джованни, - и спросил, где его пушка.
- У меня, - Клара продемонстрировала ту, что техник забрал у меня.
- У меня был ещё маленький парализатор. Где он?
- Я хотел взять только этот, - честно признался я. - Другого я не видел.
Пираты тщательно обыскали всех, включая меня, и тут меня осенило.
- Советую обыскать здешнего пилота, - сказал я. - Когда вас подстрелили, позади вас были только я и он, остальные были внутри. Он мог забрать парализатор, как только я вошёл.
Это было похоже на правду: втереться в доверие, а при первой же удобной возможности разжиться оружием. Эдмон увёл в рубку напавшую на него девушку-джексонианку, и меня беспокоили две вещи: выйдет ли она живой (гуманизм Эдмона давал надежду на это, но его подчинённые были менее щепетильны и могли его убедить), и то, что где-то рядом с Эдмоном ошивался пилот Блейн, вероятно вооружённый. Во втором случае я надеялся, опять же, на его подчинённых, до которых я донёс свои опасения. Клара и Энни остались следить за заложниками, которые начинали приходить в себя.
- Объясните, пожалуйста, почему нас связали, - вежливо полюбопытствовал старпом Олафсон.
- Потому что я не хочу, чтобы вы убились, - терпеливо пояснял я. - Мне так спокойнее.
С одной стороны, после его слов сразу после захвата я мог бы верить в его лояльность. С другой - я не видел, кто именно участвовал в нападении на Эдмона и Энни, и не мог доверять никому. На всякий случай.
- Доношу до вас, что ввиду недееспособности прежнего капитана вы назначаетесь временно исполняющим его обязанности, - сообщил ему пилот Блейн.
- Хорошо, - смиренно принял эту новость Олафсон.
- Должна предупредить, что вы не в моём вкусе, - сказала Клара. - Эти привилегии вместе с капитанскими обязанностями не передаются.
Некоторое время спустя временно исполняющий попробовал встать с места:
- У меня было разрешение от капитана ходить, куда я хочу.
Даже если он не блефовал - пятёрка за наглость.
- Я крайне не советую вам вставать, - сказал я.
- А вы мне как кто не советуете?
- Себастьян Карель, к вашим услугам.
- Другой пассажир не рекомендует мне вставать. Не вижу причин, по которым я не должен вставать.
- Клара, не порекомендуйте ему, - попросил я. - У вас это лучше получается.
- А ну сел на место б#@дь!
- Никто не может отказать прекрасной женщине с большим пистолетом, - уважительно резюмировал я.
Клара и Энни попросили меня принести им чай, и несколько спокойных минут я провёл на кухне. Затем фор-леди попросила чаю - это было нагло, но отказывать дамам не входило в число моих достоинств. Первый в мире бизнесмен-официант...
- В следующий раз буду брать за это деньги, - предупредил я остальных.
- И вам не противно иметь с ними дело? - спросил меня кто-то из пассажиров.
- С кем, с людьми? - удивился я. - Я не испытываю отвращения к людям. Равно как и к другим существам.
Со временем я заметил, что приступы массового недомогания уже довольно давно не повторялись, и мне пришла в голову мысль.
- А вы обратили внимание на то, что с тех пор, как подстрелили капитана, нам больше не становится плохо?
- Думаете, всё это было из-за него?
- Ну да. Почему бы защитной системе не быть завязанной на его мозг? Это же Иллирика, там любят всякие электронные устройства в мозг вживлять. Теперь мозг повредили, и защитная система отключилась.
Гем Акира, сама невозмутимость, в уголке медблока заваривал чай и разливал по чашечкам-напёрсткам, как на цетагандийской чайной церемонии, а доктор Арвин предлагала эти чашечки всем. Когда Клара взяла чашечку, я предупредил её:
- Не советую. Очень не советую. Вы тут у нас одна.
Она помедлила, задумавшись, и отставила чашечку в сторону:
- А ты молодец, Себастьянчик.
- Профессиональная паранойя.
В самом деле, ничто не мешало врачу попытаться подмешать пиратам снотворное. Ещё больше моя паранойя усилилась, когда я заметил, что доктор Арвин и пилот Блейн вышли в коридор поговорить. А когда Эдмон ненадолго заглянул в медблок и я спросил у него, обыскали ли они пилота, он ответил только:
- Почему я должен перед вами отчитываться?
- Потому что я волнуюсь!
Джексонианка, которую Эдмон вернул в целости и сохранности, выразила желание поговорить с ним снова - видимо, ей понравилось.
Всем в очередной раз поплохело - значит, к сожалению, проблема крылась не в отсутствующих мозгах Николаса Форсенкова. Клара поделилась со мной сразу двумя таблетками синергина - её личный запас оказался едва ли не больше запасов доктор Арвин. Дружить с пиратами было определённо полезно для здоровья.
Доктор Арвин расспрашивала всех, нет ли у кого аппарата генсканирования - говорила, что это может помочь. После, когда я вышел в коридор, она последовала за мной и спросила:
- Вы были раньше знакомы с кем-то из пиратов?
- Только с Энни. Когда-то, много лет назад, нам было по пути. Тогда она ещё не сотрудничала с пиратами.
- Вы знаете, с какой она планеты?
- Нет. Я не задавал вопросов ей, она не задавала вопросов мне...
Мы разошлись, и я припомнил, что Энни когда-то упоминала, что она с Беты, но не любила об этом говорить. По тому, как Энни общалась с одним из пассажиров, бетанским терапевтом, - на Бете ей грозила психокоррекция, но она вовремя сбежала. Но сообщать всё это Гемме Арвин я не собирался - имеющий уши да услышит сам. Так же я услышал обмолвку Рамиро Сапата о том, что он побывал в барраярском лагере, и так я объяснил для себя его панические атаки. И стал больше уважать этого парня.
Пленные пассажиры в медблоке скучали, но вели себя мирно. Кто-то пел, кто-то переговаривался. В конце концов Клара и Энни расслабились и начали позволять им вставать со своих мест и собираться в кружок. Обсуждалась пассажирами возможность выкупить корабль у пиратов - предложить сумму больше, чем им предложили за неведомую деталь. Это были более чем значительные деньги, но и пассажиры были не бедными. Спрашивали об этом у Энни, но она отвечала, что не уполномочена говорить за всю команду и что об этом нужно говорить с капитаном, когда он освободится.
- Позовите его.
- Вы думаете, он вот так возьмёт и придёт, если вы его позовёте? Сам придёт, когда пожелает.
- Я его позову, - вызвался старпом Олафсон, но успехом его вылазка не увенчалась.
- Докладывай мне о том, что они говорят, - велела Энни, подозвав меня к себе.
- Ты же сама это слышишь.
Лучше бы капитан вступил в переговоры - хотя бы с целью потянуть время. Скучающие пассажиры вновь преподнесли нам сюрприз. Я стоял в стороне, листал какой-то планшет с медицинскими карточками, как вдруг несколько пассажиров набросились на Энни и отобрали у неё парализатор. Но я уже знал, что делать в непредвиденных ситуациях: побежал за помощью.
- Там опять перестрелка!
- Кто стреляет, где?
Как же с этими расспросами всё в очередной раз было медленно! А драгоценные секунды капали в пользу бунтовщиков.
- Пассажиры.
- Откуда они взяли оружие?
- Они напали на Энни. Ну же, быстрее, быстрее!
Я буквально подталкивал пиратов к медблоку. Завязалась перестрелка. Джексонианка, которая всё это время была с капитаном, полезла было вперёд, но я деликатно оттёр её к стене:
- А нам, безоружным, лучше уйти с линии огня и не путаться под ногами.
Дела шли не очень. Я видел, как упал Эдмон, затем упал техник Джино. Я склонился к нему, чтобы забрать оружие, но джексонианка полезла мне под руку:
- Что вы делаете?
- Пытаюсь вернуть нам преимущество. Не бойтесь, это парализатор, - попытался успокоить её я.
- Я ещё жив, - прохрипел Джино, открыв глаза, и покрепче вцепился в свой парализатор. Тут я заметил у него на рубашке кровь: видимо, кто-то из пассажиров разжился игольником. Это было совсем паршиво.
- Помогите-ка мне оттащить его в сторону, - попросил я джексонианку, осторожно подхватывая раненого.
Как только мы уложили Джино на безопасном расстоянии, к нему бросился пилот Блейн. Давно было очевидно, что между ними что-то есть, но кто, чёрт побери, будет заниматься штурмом?!..
- Возьми моё оружие, - драматически прошептал Джино и протянул ему свой парализатор, хотя одна пушка у пилота уже была.
Я обернулся на медблок и видел в дверном проёме, словно на экране, как фор-леди склоняется над Эдмоном. К счастью, никого убивать пассажиры пока не планировали, но ситуация явно вышла из-под контроля. Тут к Блейну подошёл Олафсон:
- Отдайте оружие.
- С какой стати?
- Как исполняющему обязанности капитана, вы подчиняетесь мне.
- Дайте подумать... нет?
Я уставился на них, не веря своим глазам. Нашли время прояснять субординацию!
- Не стойте столбом, помогите мне, - окликнула меня доктор Арвин. - Я одна его не подниму.
Она пыталась поднять раненого Джино и перенести в рубку, которая, видимо, превращалась в филиал медблока ввиду захвата оного. Я подхватил не слишком тяжёлого техника и постарался устроить его на стульях в рубке как можно удобнее. Рана выглядела не слишком серьёзной. Не прошло и суток, а я, похоже, начал привыкать к виду крови...
- Моя помощь ещё нужна? - спросил я доктор Арвин. Наружу мне не слишком хотелось, рубка казалась самым безопасным местом во вселенной.
- Нет, вам лучше выйти.
Я вышел и буквально столкнулся с Блейном, который уже выстрелил в Олафсона из парализатора.
- Вы собираетесь что-нибудь делать с бунтом на корабле? - поинтересовался у него я. - Там, вообще-то, вашего капитана захватили.
Я смотрел на его оружие - по стволу в каждой руке. Если бы он отдал один мне, мы бы ещё могли переломить положение в нашу пользу. Но он посмотрел мне в глаза и холодно уточнил:
- Мой капитан сейчас лежит в криокамере.
Лучше бы он сказал, что просто хочет этот корабль себе - об этом ещё можно было бы поговорить. Но делать ставку на человека с простреленным черепом, который мог вовсе не выжить...
Тут на нас начала надвигаться вооружённая толпа из медблока. Блейна положили выстрелом, он упал в дверной проём рубки. Джино тут же вскочил, несмотря на рану, и бросился к нему. С опаской, но решительно новые захватчики корабля приближались к рубке.
- Куда вы прёте? Там раненый! - я заступил им дорогу. Возглавлявшая толпу фор-леди выстрелила в меня, и это выиграло те несколько секунд, когда Джино и доктор Арвин втащили Блейна в рубку и захлопнули дверь. Я остался снаружи и сполз по двери на пол, но заряд парализатора в меня не попал - лишь немного обжёг плечо, и оно потеряло чувствительность. А я приносил ей кофе...
- Ну и что вы творите? - риторически вопросил я, глядя на фор-леди снизу вверх. - Поздравляю, у вас теперь хаос и анархия, и некому управлять кораблём.
Я встал, и передо мной вновь вырос гем Акира и возобновил философскую беседу. Лучше бы пытал.
- Почему вы их защищаете?
- Я защищаю раненого. И защищал всех вас, пока вы не устроили этот бардак. И всё-таки, чего вы хотите?
- Заткнись, предатель, - фор-леди снова выстрелила, и снова заряд ударил в дверь, задев меня лишь по касательной.
- Вы даже в упор попасть не можете, - вздохнул я. - Оружие в руках профана - это страшно.
Из рубки выскользнула доктор Арвин.
- Как он там? - спросил я. Как ни странно, на техника мне в самом деле было не плевать.
- С ним всё хорошо.
Я был готов стоять у рубки бессмысленным безоружным стражем, но фор-леди схватила меня за руку и куда-то потащила. Я был сильнее, но упираться и сопротивляться не видел смысла - держала она цепко, так не драться же с женщиной.
- Я сам могу идти!..
Она провела меня в медблок, усадила на койку и связала руки - хоть чему-то полезному я этих людей научил. Прямо перед собой я видел Энни - её предусмотрительно привязали к стулу. Эдмона я не видел - его усадили в дальнем углу, за столами. Фор-леди напоследок хотела выстрелить в меня ещё раз, и ещё раз промахнулась.
- Как же я скучаю по профессионалам... - вздохнул я. На меня напало философское спокойствие приговорённого. - Как же жалко выглядят дилетанты, дорвавшиеся до власти.
Очнулась и начала ругаться Энни:
- Чтоб я ещё хоть раз послушалась капитана, когда он скажет никого не убивать...
- В кои-то веки я с тобой согласен, - я мрачно смотрел в стену. - Вот так и верь после этого людям.
Рамиро попытался засунуть ей кляп, но она сопротивлялась, и в процессе он разбил ей нос. Не прошло и нескольких минут, как она пережевала эту тряпку и выплюнула.
- Нужно начать переговоры, - гем Акира взял на себя роль гласа разума.
- Переговоры с кем? - поинтересовался я.
- С пиратами.
- Так все пираты здесь.
Из-за отсутствия полного обзора и из-за некоторого шока я не заметил, что пилота "Ящерки" и Клары в медблоке не было.
- С теми, которые в рубке.
- Боюсь, что те, которые в рубке, представляют сейчас самих себя.
Если техник так спелся с Блейном - возможно, он с самого начала был на его стороне. Пассажиры рассчитывали на то, что из рубки можно было видеть происходящее в медблоке с камер видеонаблюдения, но я боялся, что находившимся там двоим было плевать на заложников.
Фор-леди в одиночку вышла в коридор, и из рубки её подстрелили парализатором. Её затащили внутрь, и появилась доктор Арвин, оказывающая помощь всем, кому таковая требовалась.
- Что им передать? - спросила она фор-леди, когда та очнулась. - Я сейчас пойду в рубку. Вы ведь хотели что-то им сказать?
- Нет, ничего.
- А зачем вы туда пошли? - удивились все.
- Для устрашения.
- Барраярцы, - прокомментировала Энни. - Слабоумие и отвага.
- Слабоумие и слабоумие, - отозвался я.
- Вы можете представлять группу пиратов? - со своей неизменной вежливостью обратился ко мне Олафсон.
- Я сейчас представляю из себя только труп. Рано или поздно вы меня убьёте, потому что у вас нервы ни к чёрту и вы палите из чего попало куда попало.
- Ясно, спасибо.
Доктор Арвин приносила из рубки известия, что пираты согласны только на мирные переговоры. Но мирных переговоров никто не хотел.
- Только так вы будете с нами разговаривать.
- Вообще-то мы с вами разговаривали, - напомнила Энни.
- Ещё как разговаривали, - подтвердил я.
И что мешало остальным пассажирам поговорить с капитаном так же, как поговорил я? Элементарно, по-человечески, словами на всеобщем диалекте через рот поговорить?..
- Мне нужен кто-то, кто возьмёт игольник и направит его в голову капитана, - царственно распоряжался гем Акира. - И выстрелит, если нас будут атаковать. Из рубки это увидят.
- Давайте я, - вызвалась джексонианка.
- А вы сможете выстрелить?
- Смогу.
Хрупкая девушка в тонкой цветастой рубашке, подходящей для пляжей и шоппинга. Сможет выстрелить в голову в упор из смертельного оружия безоружному человеку. Убить связанного заложника, который никого не убивал, хотя имел все возможности. От одной мысли об этом меня замутило. А раньше мне казалось, что я разбираюсь в людях...
Захватчики забыли закрыть дверь, и внезапно из коридора прозвучали два выстрела из игольника. Один попал в гема Акиру, другой - в случайно оказавшегося на линии огня туриста. Доктор Арвин поспешила к ним и подобрала парализатор, выпавший из руки одного из раненых. Мне стало любопытно, пустит ли она оружие в ход или всё же вспомнит о принципе "не навреди". Больше выстрелов не последовало, и она сохранила нейтралитет, занявшись помощью раненым. Я был как никогда и никому благодарен джексонианке за то, что она, держа игольник у виска Эдмона, не выстрелила сразу.
Дверь закрыли, но заблокировать её не могли - автоматика дверей управлялась из рубки. Об этом бунтовщики не подумали: кто владеет рубкой, тот владеет кораблём. И я не знал, чего больше вызывал во мне этот факт - надежды или страха.
Вдруг я почувствовал, что в медотсеке заканчивается воздух. Стало душно, перед глазами сгустились мушки, голова стала ватной, а на спине выступил холодный пот. Командой из рубки отсюда выкачивали кислород! Я не сопротивлялся неизбежному и лёг на койку, призывая спасительный обморок. Мельком подумал, какая это нелепая, хоть и не мучительная, смерть - быть забытым пиратами среди пассажиров. Своих-то они наверняка вытащат, а вот меня...
Я очнулся, понимая, что мне снова есть чем дышать. Я открыл глаза и сел - от резкого движения голову снова повело, но жажда жизни побуждала двигаться. Разноцветные пятна перед глазами сложились в Энни и Клару, которые ходили в кислородных масках с баллонами среди лежащих вповалку пассажиров, стреляя в них из парализаторов. Связанные руки затекли и ныли.
- Меня кто-нибудь развяжет? - подал голос я.
Энни подошла ко мне и разрезала путы. Жадно дыша вырывающимся из вентиляции кислородом, я встал на ноги.
- Помоги нам их обыскать.
Забрав у пассажиров оружие, мы вышли, и дверь медотсека закрылась вновь. Я поймал себя на мысли, что судьба горе-бунтовщиков меня практически не волнует, даже если они задохнутся насмерть. Мой кредит заступничества и доверия был исчерпан до дна.
- Где капитан? - спросил я Энни.
Она подвела меня к рубке и приоткрыла дверь. Внутри за столом сидели Эдмон и другие мужчины команды, а напротив - пилот Блейн. Перед пилотом на столе лежал пистолет, и держался он хозяином положения. И мне это совершенно не нравилось. Присутствующие вскинулись при моём появлении, но Энни пояснила:
- Он наш. Мне кажется, мы уже можем при нём говорить.
- Мне нужно поговорить с капитаном, - сказал я.
- Говори при всех, - разрешил Эдмон.
- Простите, но мне нужно поговорить с вами наедине.
- Один ты не выйдешь, - предупредил его Джино.
- Скажите на ушко, - предложил Эдмон.
Я оценил расстояние от него до Блейна. Слишком близко, тот услышит.
- Нет, это долго. И громко.
- Почему вы не можете сказать это при всех?
- Потому что вы, возможно, в опасности. Я могу сказать вам об этом позже.
Но пираты отвлекались на разговоры друг с другом, и Эдмон отошёл со мной к двери - дальше его бы никто не отпустил.
- Говорите.
- Давайте я просто перескажу вам случившееся. После того, как вас парализовали, ранили вашего техника. Он не отдал своё оружие мне, а отдал его здешнему пилоту. Но когда я спросил его, собирается ли он что-то предпринять, когда его капитан в плену, он ответил, что его капитан в криокамере. Поэтому я бы на вашем месте ему не доверял.
- Спасибо за информацию, я это запомню. Но сейчас у меня есть основания доверять этому человеку.
Эдмон вернулся за стол. Меня никто не гнал, и я скромно устроился в стороне. Я не обольщался тем, что стал частью команды, но было что-то приятное в том, что меня наконец перестали подозревать.
Эдмон и Блейн заключили Сделку и скрепили её рукопожатием. Корабль, по всей видимости, становился собственностью Блейна. "Путника" планировали перегнать на одну из станций Архипелага Джексона и перебить номера, а пилота Блейна - объявить героически погибшим при попытке освобождения заложников. Пассажиров же Эдмон даже после всего случившегося отказывался убивать и велел перенести их на "Ящерку", разместить в одиночных камерах и потребовать за них выкуп по межгалактической сети. Гемму Арвин он решил отпустить без выкупа в благодарность за врачебную помощь.
- Считайте это моим капризом.
- Называйте это долгосрочным вложением, - посоветовал Блейн.
На камерах слежения было видно, как кто-то из пассажирок, запертых в медблоке, из последних сил размахивает какой-то бумажкой. Когда она поднесла бумажку ближе к камере, стало видно, что это договор, якобы заключённый с капитаном о продаже корабля. Похоже, не хватало только подписи, но было уже слишком поздно. В медблок подавали кислород ровно настолько, чтобы люди не умерли, но оставались слабыми. И я тихо радовался, что был здесь, а не там.
Полёт только начинался.

Итоги и благодарностиИгра про пиратов не может обойтись без тройничка Нет, Себ вряд ли уйдёт в пираты, но надеется сохранить с экипажем "Ящерки" тёплые отношения.
Спасибо Дугласу и Вере за отличную игру! Очень много движухи, очень много адреналина. О мелких недостатках уже всё сказала Ортхильда: мало еды (мне перепала горбушка хлеба и пара маленьких кусочков шарлотки, но потом я присматривался к школьным восковым мелкам с мыслью, можно ли их сожрать, в детстве же жрали) и массовая боёвка на кубиках, тормозящая игру рулёжкой. Практика показывает, что на любых играх, где возможна "зарница", лучше отыгрывать попадание попаданием. А вот освобождение от связывания логично было бы прокидывать кубиком, а то для меня осталось загадкой, как освободились пассажиры перед вторым восстанием. Но это, увы, как с побегом из Ангбанда через центральный вход: никакие правила не остановят пленных, если им стало скучновато, и в некоторых ситуациях на правила имеет смысл положить.
Тут мне стоит извиниться перед пассажирами за то, что им стало скучновато, - исходя из персонажной логики, не связать зачинщиков бунта Себастьян не мог. Ещё один маленький минус: квест на поиск детали двигателя был сугубо монополией пиратов и примкнувших, тогда как пассажирам было мало чем заняться, кроме бессмысленной и беспощадной борьбы за свободу самовыражения (слышал, был квест про поиск родственных связей, но меня он никак не коснулся).
Спасибо соигрокам! Ортхильде - за мою прекрасную Энн(тм), самую опасную женщину в галактике Вере - за Эдмона, одновременно очень "книжного" и очень верибельного благородного авантюриста, за его принципы и доверие. ТМП - за Клару, витальную и суровую, Мори - за техника Джино, который работал и стрелял и защищал своих, Тикки - за пилота, надёжную боевую единицу.
Сирше - за капитана Форсенкова с истинно барраярской амбразурой головного мозга, Джонту - за Лоуренса Блейна и его истинно джексонианские собственные интересы, Арте - за Гемму Арвин, её неустанную помощь и незаменимый оптимизм, Виталию - за Густава и его честную попытку жить дружно.
Мэлу - за гем-лорда Акиру, тихий омут, истинно цетагандийское хладнокровие, выжидающее идеального момента для удара. Атане - за отбитую леди Фораллен. И всем-всем-всем пассажирам за разговоры, межкультурные различия, активность. Все такие разные и такие классные.

После игры я дождался Веру и Ортхильду, и мы пошли в Шоко пить чай и говорить за Рамерию. Для чего ещё нужны адъютанты, как не для того, чтобы всегда иметь при себе паспорт, если хочется заказать алкоголя Тогда-ещё-безымянный менвит, начавший проявляться после первой игры, выплясался полностью, осталось его, блин, до мастеров до завтра донести. Долго я сидеть не мог - хотелось есть, и ждала работа, так что я поехал домой.
Вкратце о том, почему отчёт дописался так поздно: закон подлости в действии.я ещё не сдал работу (с которой пишется параллельно), у меня на клавиатуре западает несколько клавиш (копировать-вставить - наше всё), а сейчас я из лесу вышел, а в доме выбило пробку на розетки. Батарейка вот-вот сядет, работа ещё не сдана...

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, вот такой весёлый джир!, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы, серебряная трава