Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Будто мало мне пустых постов... Потащу флэшмоб от Aone.
Давайте порадуем и простимулируем друг друга следующим образом!) В комментах к этой записи или в личке вспоминаем какой-нибудь яркий эпизод на какой-нибудь игре с участием моего персонажа. Возможно, мы были задействованы в нём вместе - а возможно, вы наблюдали со стороны. Главное - чтобы какой-то из сыгранных мною персонажей в нём участвовал, и этот эпизод реально был для вас вперсонажно/игроцки ярок и значителен. (с)
Постараюсь ответить всем взаимностью, ибо некогда ходить по всем дневникам и вспоминать, у кого флэшмоб был, а у кого нет.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Переждав, пока откатится субботняя гроза, мы с Птахой поехали в ГД. По пути завернули в Картошку, поскольку Дредноут - по-прежнему не то место, куда стоит приходить голодным. Но настолько солёные грузди, что не чувствуешь их вкуса вообще, - это груздь. В первую очередь мы зашли поздравить и послушать Стрикс. Отрадно, что ей понравилось петь в Дредноуте на игре и она решила сделать это ещё раз - и, надеюсь, не последний. Также рад был видеть всех, кто собрался по тому же поводу - Диметру, Игниса, Волчонку, Джонта, Мэсс, Экете, Арти, Дор, Субоши, Ноэль, Андреаса, Тиндэ, Тёрн, Мару и Гарта Птаху пришибло давлением, но когда она выпила кофе и ожила, я переоделся в шкурку Камиллы, и мы (встретив по пути Челси - в ГД все свои) появились на городовке. Я решил, что Камилла некоторое время провела во Франции, и Лондон сильно изменился за лето. Микро-отчётПриходишь на светский приём, а там вместо привычной болтовни о книжках - полумрак, свечи, какие-то подозрительные склянки. Они с братом опоздали к исполнению отрывка из нового произведения - Кармины Бураны, - но мисс Лестрейндж охотно ввела их в курс дела: сообщила, что каждому следует выбрать, следовать ли путём Благого двора или Неблагого, и пройти испытание, а потом не менять сторону, иначе получится совсем не весело. Но весело и так не было - пока Ивэн вышел поговорить с типом в костюме долийского эльфа, господин более человеческого облика развлекал дам байками о Древнем Риме. Камилле даже было бы что добавить про Рим, но она всё равно поняла, что это - больше не её песочница, а секта какая-то И ушла вместе с Ивэном слушать концерт дальше. Когда мы вернулись к Стрикс, из Камиллы я не переодевался, ибо влом. В девять закончился звуковик, а помещение осталось, и Стрикс стала петь а капелла. Исполнила даже Кайрил (всё хочу его в записи на память, только текст надо подправить), а затем перешла к разговорному жанру и Осьминогам. Как давно я не слышал про осьминогов, а лучше, чем Стрикс, их никто не расскажет! И вообще это был очень ламповый вечер с байками с разных игр, а напоследок заказали вина, и Мэсс выпила горящую "Чужую Аваду". Постепенно разъезжались и расходились, мокрый ветер расходился тоже, и мы с Птахой и Диметрой как раз под него вышли. Стрикс ещё раз с наступившим! На ночер мы заказали домой веганскую пиццу из Империи. ВпечатленияОна оказалась очень щедрой и сытной: на тесте - целый салат из овощей, зелени, лука, грибов, оливок и кубиков сыра. Основа так себе - плавящийся сыр довольно пресный, не хватило кетчупа и специй, - но сама пицца вкусная. Больше всего я по-прежнему люблю пиццу из Happy Vegan Shop - тесто суховато, зато она достаточно острая для меня, - зато с пиццей из Loving Hut пицца из Империи вполне может тягаться. Теперь хочется попробовать два других веганских вида пиццы оттуда же. Свою цену они вполне оправдывают. (Если Loving Hut не найдёт новое место в центре - я снова не знаю, где праздновать др. Домой ко мне в будний день никто не поедет. Но пока у меня слишком лапки и, возможно, просто ничего не будет.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
В четверг лекции не было, зато я успел поработать. И в следующий четверг не будет, потому что Пуримшпиль. Надо успеть перечитать Книгу Эсфирь и понять, во что такое-что-не-жалко одеть еврейскую девочку.
В пятницу со мной случился провал морали. Я не поехал на встречу московских игроков Клдвстврц, потому что Птаха не поехала, а я там почти никого не знаю. Я зазывал Беркану в гости, но пока не зазвал. А отвлечься от желания убивать людей и руки кушать - всё равно хотелось. И тут со мной случился Игнис с предложением сходить на неведомое аниме на сеанс через два часа. И я согласился. В кинотеатре на Новокузне я ещё немного попаниковал, потому что не знал, какое место брать, а билеты расхватывали. Потом откопал ответ Игниса в вк - и чудом место рядом оказалось ещё свободно. Дождался самого Игниса, и - первый ряд, субтитры, как давно со мной этого не было. Укрась прощальное утро цветами обещания (слабые спойлеры) Очень красивая рисовка. Очень красивая музыка. И этого уже более чем достаточно, чтобы это аниме стоило посмотреть. Не слишком оригинальный мир нарисован так подробно, что становится живым и запоминающимся. Но нужно быть готовым к тому, что это аниме длинное - на два часа - и несколько затянутое в первой половине. Это история эльфийки, которая, сама будучи ещё ребёнком, подобрала человеческого младенца. Поэтому на нас сваливаются тонны пафоса и сюсюк, которые нужно просто переждать, а также смириться с тем, что юные эльфийки не очень умные и верещат на повышенных децибелах. Потом начинается война, и сюжет вспоминает о том, что он ни разу не детский. Батальные сцены - на высоте. Отдельный большой плюс: основная мораль аниме - чёткая, ясная и при этом не заезженная, и весьма мне близкая. Эльфы живут веками, тяжёлое десятилетие для них - просто прореха на ткани. Они боятся привязываться к людям из-за боли расставаний, - но жизнь продолжается, неся новые встречи, на смену ушедшим поколениям приходят их потомки. В каждом расставании есть и радость от того, что этот человек был в твоей жизни... или не человек. "Пока я его помню, его лента дней не окончена", говорит героиня аниме. Когда у моей знакомой, содержащей около сотни пожилых собак, спрашивают "Как ты их отпускаешь?", она отвечает: "А я не отпускаю". Все, кого мы любили, продолжают жить в нашей памяти. Очень классный военачальник с безнадёжными рыцарскими чувствами к принцессе, и бродяга-полукровка тоже классный. По сути, это персонажи-проводники авторской позиции, но это не помешало им быть яркими и харизматичными. И классный Ланг, и так круто наблюдать, как персонаж взрослеет. И женщины, которые не эльфийки, тоже хороши. В общем, персонажи удались. После просмотра мы прогулялись до Площади Революции. Пятница на Пятницкой - пятничка в квадрате, но люди уже не бесили, даже наоборот. Побродили по Болотной, где, как всегда, крутили фаера, прошлись вдоль реки и по Моховой, описали круг по Александровскому. Поговорили о Лестнице, Дарах и других играх. Спасибо Игнису за перезагрузку мозга и за вечер!
Заявился на Х @ заявку не приняли, потому что кросспол. На игре с кроссполом в красных флагах. Ну, буду ждать другие, не-косплейные проекты той же МГ, а аниме смотреть вместе с Птахой. Игры с кастингом по ТТХ - то, что для меня в списке "по возможности избегайте"(тм). Осознал, что не поставлю игропьянку в одиночку, а Птаха пока занята Игроком. Скоро поеду в ГД - ещё раз мелькнуть на городовке и поздравить-послушать Стрикс :3
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Мы снова ищем крысоняню - героя из знакомых, кто сможет в наше отсутствие с 29 апреля по 2 мая включительно кормить наших крыс (мы на Молодёжной рядом с метро) хотя бы раз в два дня, в любое удобное время суток. Крыс 10, клеток 4, мисок 5 (возможна +1 Магнолия). Порядок действий прост: вынул миску, наполнил миску, поставил миску, проследил за наличием воды в поилках. Крысы милые, не кусаются. Корм оставим в достаточном количестве, всё покажем, расскажем и объясним. С нас плюшки!
Найдись, ответственный человек, который при возникновении вопросов/сомнений/затруднений, даже дурацких, сразу свяжется с нами, а при отвале найдёт себе замену! Репост допустим, но умеренный, т.к. мы должны быть знакомы.
Питерские могут ловить нас в своём городе 2го с примерно полудня до шести.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Итоги и благодарностиС одной стороны - я заранее был готов к тому, что игры у маркизы будет не очень много. В итоге я успел на игре сыграть три шахматные партии, прочитать пару стихотворных сборников с вступительными статьями и полторы новеллы. С другой стороны - игра постфактум осознаётся настолько насыщенной, что больше - некуда. Всё-таки паузы между событиями позволяли почувствовать течение времени, переварить происходящие перемены. Классовая ненависть, конечно, чувствовалась только в чате. Песенка про тараканов была прекрасна! На игре, как оно всегда бывает, оная ненависть выражалась исключительно в том, что маркизу старательно игнорировали. Проблемы ограничились стартовым ограблением - насколько я понимаю, игротехническим? Интересно было бы узнать, где в итоге осел крест. А немцы, к их чести, даже не попытались украсть меч, висевший на самом видном месте.) И, конечно, расстреливали только тех, кто сам нарывался, но игротехническая команда всё равно была молодцы. Жаль только, что агитации с немецкой стороны совсем не было - её очень не хватало. Сплошь портреты Петэна - а плакаты? И по радио - только Петэн, никакой немецкой речи. Чёрт возьми, в корпус не заходили цивилы, которые могли бы чего-то испугаться и куда-то настучать. Очень грустно от того, что все боятся "статьи", тогда как другие игроки без проблем заказывают по почте из-за границы реплики погонов и нашивок, распечатывают в типографиях флаги - и играют... Финал вызвал острое дежа вю на Конец Света: пришла светлая армия с Запада и утопила нашу землю в крови. Оказалось - не казалось: Хэлка опиралась на ту же игру, чтобы поставить точку, но почему-то не довела ситуацию до конца. Суд - это исторически логично, а то, что не расстреляли, - было скорее прогибом под настроения игроков. Возникло ощущение, что я недостаточно старался, как в том анекдоте: "если обидели незаслуженно - вернись и заслужи" Но свой катарсис я всё равно отхватил, красивый был момент. А де Руссильонам, по той же исторической логике, в Шуа всё равно не жить. В самом лучшем случае - они успеют уехать.
Спасибо мастерской группе! За то, что взялись - и за то, что взяли. За то, что столько частных и общих историй сделали городок Шуа живым и зримым. Спасибо игротехам, в особенности соотечественникам, в особенности Джонту за кузена - а также Элли за майора, которого маркиза задолбала, Шеллару, Линди, Кире, Дракону и другим. За то, что были вопреки всему именно персонажами, и с вами было интересно. Спасибо моей прекрасной семье - Дугласу за Шарля и Альквэ за Рауля. Мне редко удаётся поиграть в семью и в дом-крепость, в то, что свои - превыше всего, в доверие друг другу. Тут - удалось. Отдельно спасибо Альквэ за антураж замка - включая конспекты, лаванду... и даже таракана! Спасибо всем, кто взаимодействовал с маркизой: Мору за бесконечно милого Мориса Ру, Мори за самоотверженность и заботу доктора Вейера, который на самом деле не Вейер, Тору и Катаринке за хлебосольное семейство Суртен, и отдельно нашим прекрасным дебютантам, игравшим Шарля и Мари Лелю! И всем-всем-всем - полиции и борделю, чиновникам и медикам, рабочим и буржуа, евреям и священнослужителям. Всем, кто наполнял Шуа голосами и поступками.
Пожизнёвое послеигровоеПосле игры Руссильоны решили вернуться в замок. Я задержался, чтобы обнять окружающих и вернуть Лесе платок, который покупала маркиза на игре, а Леся мне его подарила Я не очень умею носить такие вещи, но он классный. Когда я пришёл в комнату, Дуглас и Альквэ уже где-то продолбались, так что я подождал немного, да и лёг спать под праздник жизни. Где-то после второго по счёту исполнения "Беллы чао" я вырубился, и настолько крепко, что уже не слышал, как и когда пришли мои соседи. Встал без будильника, собрался и вышел завтракать. Выезжали после завтрака вместе с Дугласом. Я сразу направился на Горбушку за новой зарядкой для нетбука, поскольку уже знаю, в каком павильоне брать. Но голубая ветка такая голубая: чтобы попасть на Багратионовскую из центра, доезжаешь до Кунцевской и едешь обратно, а чтобы вернуться с Багратионовской - едешь в центр до Киевской и пересаживаешься на синюю ветку, ибо это быстрее и проще, чем выходить на Студенческой и ехать обратно до Кунцевской. В общем, я добрался. Павильон продавец делит с нумизматом, поэтому я прошёл мимо банкноты в пять миллионов рейхсмарок за триста рублей, кажется, только потому, что у меня уже не оставалось этих трёхсот рублей. В переходе на Киевской я догнал Инги, шедшую с вокзала после поездки, так что до Молодёги доехали вместе. Я проводил Инги до остановки и пошёл домой, а что было дальше, вы уже знаете. Холодильник после городовки до сих пор набит тем, что не допили и не доели игроки.)
Тот случай, когда очень жаль, что с игры нет фото.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Пожизнёвое доигровоеВ пятницу с утра я сбегал за едой и байтрилом - в субботу Агата заезжала помочь Птахе с уколом, и до конца курса хвост Магнолия остаётся у нас, - и вролялся в домохозяйку, отмывая плиту перед куском городовки, который сваливался к Птахе вечером. Утрамбовал ногами в рюкзак прикид - сначала Птаха собиралась сшить мне юбку, а когда её затянуло в пошив к Колдовстворцу, уже поздно было что-то одалживать, и очень кстати пришлась ещё одна юбка, сваряженная у Мэв. В шесть я встретился с Люцией на вокзале, и мы поехали в Пушкин. В электричке я обнаружил, что штепсель моей зарядки для нетбука отломился и потерялся. Сказать по правде, он и раньше вываливался, а в этот раз рюкзак не закрылся и зарядка торчала оттуда, и толпа на платформе довершила дело. К счастью, до конца игры заряда хватило, так что маркиза могла время от времени делать заметки. Мы прибыли за 20 минут до автобуса и сделали привал в KFC. Когда мы вернулись на остановку, там уже были Линди, Лукреция и Истарни. Автобус опаздывал, а Яндекс-транспорт утверждал, что его вовсе не существует. Однако до того, как мы отчаялись и вызвали такси, автобус появился. В замке Руссильон фамильные реликвии от мастеров трогательно соседствовали с гранёными стаканами (чем чаще в них смотрю, тем больше думаю, что какая-нибудь мастерская группа просто обязана будет однажды назваться "Опытный стекольный завод"). В довершение я обнаружил, что забыл вилку. От голодной смерти меня спасли, стащив вилку из столовой - и три раза в день маркиза ела в замке роллтон. Отставив мизинчик. А чесночные пампушки, по ошибке купленные на Новый день, я теперь купил специально, ибо прекрасны - не черствеют и не крошатся. В первую ночь я просыпался от зубной боли (сквозняк?), а вот иммунитет маркизы внушал зависть. Раз в цикл полагалось вытащить рандомную бумажку из пакета на площади - пустую или с заразной болячкой. Я тащил после ужина - пусто, после завтрака - пусто, после обеда тащил трижды... пусто!
О персонаже от игрокаТо, что я был на игре, - заслуга Птахи, которая меня затащила с идеей сыграть нечто вроде семейства Малфоев. В игротехи я бы не пошёл, ибо не люблю темнятник там, где могли бы быть персонажи, - но, возможно, зря, ибо игротехническая команда в итоге подобралась отличная и играющая. Зато я выцыганил у мастера немку, и вскоре фрау Амалия стала жить. Нашлись муж и племянник - и ещё один сын. Сбежавший из дома и порвавший всяческие связи с семьёй, предпочтя жить в общежитии и работать на заводе. В этот момент я остро почувствовал, что, кажется, в очередной раз играю Вальбургу Блэк. Когда Птаха снялась, я уже не мог вычеркнуть из биографии Амалии то, что она вырастила двоих детей, и решил, что младший на время событий игры находится на учёбе в колледже, а затем в университете, приезжая на каникулы в промежутках. Фрау Амалия положительным персонажем не была - сколько-то расстрелов наверняка случилось с её содействия и одобрения, - то есть не лучше и не хуже среднестатистического большинства, всё как я люблю. А ещё она очень любила детей. И в целом как явление, и своих в частности. В триггер на слом при допросе я прописал "угрозу её детям (обоим)". Перед игрой я рассчитывал на то, что старшего, Анри, наверняка арестуют, и тогда маркиза встанет между ним и расстрельной командой. Получилось зеркально, но всё равно красиво.
Из дневников Амалии Матильды де Руссильон, 1940-1944Сегодня 1 мая, День ландыша, и все горожане собрались на главной площади Шуа. Некоторые танцевали. Недавно избранный мэр Клоарек произнёс речь, в которой призывал всех французов объединиться в один сноп или что-то вроде. Необходимо заметить, что отнюдь не со всеми французами мне бы хотелось оказаться в одной связке. Когда мы вернулись домой, Карл поднялся в сокровищницу, а затем спросил, как давно я в последний раз видела наши реликвии. Я ответила, что с утра не посещала их. Чаша и Крест, о которых написали в последнем выпуске газеты, пропали. На виду у гостей, на полке, мы храним дубликаты реликвий. О том, что подлинники находятся в витрине в верхнем помещении, известно только членам семьи. Вор не тронул сейф с векселями и документами, не взял и других ценных вещей, - он знал, что и где искать, вскрыл витрину и был таков. Те немногие слуги, кто оставался в замке во время праздника, ничего не заметили. Это было неслыханной наглостью, причём очевидно направленной против нашей семьи: реликвии невозможно продать, даже за пределами Шуа. Карл отправился в полицию и поручил мне зайти вместо него в паспортный стол, чтобы обновить паспорта. Несмотря на праздничный день, мсье Бибо был на месте и всё сделал быстро. Мне всегда нравилось смотреть, как его руки управляются с бумагами - будто пробуют их на вкус. Мэр Клоарек просил передать Карлу его личные поздравления. Вечером Карл пришёл из полиции и сказал, что сообщил о краже подлинников только начальнику полиции мсье Карпу, и тот обещал молчать. Остальным сотрудникам было сказано, что пропали дубликаты. Это разумно - не поднимется лишнего шума.
Сегодня заседание Клуба ветеранов совпало с открытием шахматного клуба по инициативе полицейского мсье Суртена. Я пришла в кафе при библиотеке, в которой проводились заседания, чтобы подождать мужа и выпить чаю. Но ветераны всё никак не собирались, а шахматы увлекли меня, и я села рядом с Карлом взглянуть, как он сыграет с мсье Суртеном. Во время партии по радио передали сообщение о том, что немецкие войска вошли в Париж и арестовали коммунистов. Наконец кто-то занялся красной заразой всерьёз. Дамы были взволнованы, а мсье Суртен говорил, что это какая-то ошибка или тактическая хитрость, что это ненадолго и всё будет хорошо. Чудаку даже теперь казалось, будто французы способны что-то противопоставить победоносной Германии. Но ведь нечего бояться простым жителям, которые честно трудятся. Пусть дрожат воры, паразиты и красные. Партию свели к победе мсье Суртена, чтобы не опоздать на мессу. Месса была посвящена дню святого Иосифа. Отцы-доминиканцы напомнили нам о том, что у Иосифа, несмотря на то, что он был простым плотником, достало мужества принять свою судьбу и вырастить Сына Божьего как своего. Это были, как всегда, своевременные и верные слова. После мессы я опустила в кружку для пожертвований тридцать франков. В замок мы вернулись с мсье Суртеном, которому было передано дело об ограблении. Там мы застали Рауля, который едва приехал в Шуа на стажировку и как раз распаковывал вещи. Мсье Суртен задал бестактный вопрос, нет ли у нас напряжённых отношений с племянником или с кем-то ещё из родственников, чем рассердил Карла. Мы заверили его в том, что со всеми нашими родственниками у нас хорошие отношения. Рауль прибыл слишком поздно, чтобы что-то знать об исчезновении реликвий, но всё равно мне казалось, что мсье Суртен смеет его подозревать. Он спрашивал, кто мог знать о реликвиях, - но о них знал весь город. Недоумевал, почему не были украдены "подлинники", - но раз те находились на виду, то это наверняка могли заметить слуги. Ни я, ни Карл не упоминали имени Анри, хотя он был самым вероятным подозреваемым: он знал про реликвии, и только у него хватило бы глупости совершить подобное хулиганство. Но разбирательство обернулось бы новым позором, чего он и добивался, - к тому же я не хотела, чтобы у него были неприятности. Карл говорил, что реликвии мог украсть кто-то из коллекционеров, предлагавших ему за них большие суммы, чужими руками; мсье Суртен обещал искать, проверять всех выезжающих из города, и откланялся. Карл даже Раулю не стал говорить о том, что пропали не реплики. Надеюсь, мэр Клоарек обратит внимание на то, что увеличение числа преступлений напрямую связано со стекающимся в Шуа сбродом, в особенности еврейским, и примет соответствующие меры.
Объявили выборы нового судьи. Мы с Карлом направились в мэрию, чтобы выяснить, как будет проходить голосование, как вдруг на улице начались шум и беготня. Мсье Суртен догнал некоего типа, явно нетрезвого, и прижал его к стене, оба они громко кричали. Остальные полицейские бестолково метались вокруг. Мы поинтересовались у мсье Суртена, почему вся полиция не может задержать одного-единственного человека, на что тот ответил, что этот человек - не подозреваемый, а его сын. Личные разборки переполошили пол-города и едва не саботировали выборы. Нам пришлось указать мсье Карпу на то, что его подчинённые не в состоянии справиться с собственными родственниками. В мэрии лежал бланк, на котором надлежало вписать свою фамилию за того или иного кандидата. Их было двое - Карл и мсье Шарль Лелю, преподаватель лицея. Мсье Лелю был очень образован, но уже немолод, и ему не хватало управленческих навыков. После выборов всех созвали на площадь послушать речь мэра; мадам Лелю спросила, проголосовала ли я за её мужа. Я с улыбкой ответила, что сделала бы это с удовольствием, но у меня есть мой муж. Позже по результатам голосования Карл был избран судьёй, хотя мне показалось, что в газете по ошибке судьёй был назван мсье Лелю. Мэр Клоарек высказался о всеобщей мобилизации, которой по указу французских властей подлежали все мужчины от 20 до 50 лет. Он велел мобилизованным явиться в мэрию, а уклонившихся объявлял дезертирами. Я сказала Карлу, что стоит прийти в мэрию и получить бронь - он был слишком важным для города человеком и уже достаточно послужил в армии. Когда Карл вернулся и сказал, что брони у него нет, я посоветовала ему писать письмо в Париж, напрямую Петэну. Мне совсем не хотелось, чтобы мой муж сражался с моими соотечественниками и родственниками. Город охватила какая-то лихорадочная ажитация. Даже служители храма явились в мэрию, будто готовые презреть обеты и взять в руки оружие. Мсье Суртен тащил своего сына едва ли не силой. Говорили о танках в Париже. Пока Карл отправлял срочное письмо, я пришла в замок и напомнила Раулю также явиться в мэрию на всякий случай, хотя его как медика не должны были призвать.
Внеочередное заседание Клуба ветеранов было очень жарким. Я пила вино в кафе, но всё равно слышала голос мэра Клоарека, который предлагал не исполнять приказы потерпевшего поражение правительства, которые через несколько дней изменятся, и не посылать ему солдат. Решено было исполнять только распоряжения маршала Петэна, под началом которого воевали многие ветераны и доверяли ему всецело. Во время заседания по радио было объявлено о формировании нового правительства во главе с маршалом Петэном, курсе на заключение перемирия с Германией и разрыве дипломатических отношений с Великобританией. Было отрадно слышать, что маршал сделал правильный выбор и обратился против англо-американского империализма, всегда старавшегося стравить между собой две державы, остающиеся оплотом европейских ценностей: Францию и её старшую сестру Германию. Несколько дней спустя Карл пришёл домой и сообщил, что долгожданный мир подписан. Слова мэра сбылись. Карл был рад, что вскоре в Шуа появятся ещё немцы кроме меня, и был готов предоставить замок для гостей. Я молча радуюсь, что он понимает, как сильно мне не хватает общения с соотечественниками.
Вечером мы с Карлом вышли на promenade и встретили моего кузена, Эриха фон Корфа, со спутницей. Они едва сошли с поезда. Мы с Эрихом были очень рады видеть друг друга - впервые с тех пор, как я в последний раз навещала родных. Карл пригласил их остановиться в нашем замке. Ему нужно было уладить ещё кое-какие дела в городе, а я проводила гостей в замок. Эрих говорил, что он здесь в отпуске, а свою спутницу случайно встретил в поезде. Он расспрашивал о моей жизни в городе. Я отвечала, что в Шуа не так много людей, с которыми можно поговорить, но порой у нас бывает мсье Оленефф - русский эмигрант, дворянин, с хорошим образованием и манерами. Рассказала про библиотеку, в которой проводятся творческие вечера, лекции и собрания Клуба ветеранов. - Я рад, что благодаря перемирию я могу быть здесь, - говорил Эрих. - Я тоже очень рада миру. Нашим странам нечего делить. - Германии и Германии?.. Мы посмеялись. Карл присоединился к нам и показал гостям наши реликвии - дубликаты, разумеется, но разве это мешает почувствовать, что прикасаешься к истории? Я с улыбкой наблюдала за тем, как Карл не без гордости оседлал любимого конька родовых преданий. Эрих продемонстрировал приятную осведомлённость - он читал подшивку газет, в которых рассказывались легенды о Чаше и Кресте. Он согласился с тем, что передавать из поколения в поколение память предков - очень важно. Это залог прочности нации. Мы выпили за новый порядок и традиции - Карл достал бокалы, а у Эриха оказался отменный золотой ром. Затем, после уютного семейного вечера, Эрих попросил устроить им экскурсию по городу и его достопримечательностям. Мы вчетвером вышли на прогулку. Пройдя мимо особняков, мы остановились перед нашим маленьким культурным центром - библиотекой. Мы с Карлом посетовали на завод, который оставался рассадником красной дряни. Карл неоднократно писал в Центр о том, что владелец завода, находясь в Париже, преступно попустительствует работающим на его предприятии маргинальным элементам, но неизменно получал ответ, что завод заключил контракт с немецкой администрацией и работает в соответствии с оным. Спутница Эриха сказала, что ей доводилось иметь дело с маргиналами и она прекрасно понимает, насколько это тяжело. Она - медик, проводит исследования в передовых областях науки, связанных с кровью, хирургией и гинекологией. Она рассказала, что благодаря новым методикам можно будет выявлять наследственные заболевания и другие вредные для здоровья нации признаки уже при рождении. Мне очень понравилась эта энергичная женщина. Будучи ещё не замужем, - по её словам, непросто встретить мужчину, работая при женском лагере, - она старалась послужить Рейху как учёная. Мы дошли до той части города, где располагались завод, административные здания и жилые дома. На улицах не было ни души - простые люди рано ложились спать. Миновали госпиталь, находившийся как бы на границе культурной части города и трущоб. Дальше мы не пошли - там были злачные места, кабак, где я ни разу, конечно, не бывала. Мимо нас прошествовал мсье Оленефф в компании брата своей жены, журналиста Андре Лелю; оба были пьяны. Услышав, что о нём говорят, Оленефф уставился на нас со скептическим выражением человека, которому море по колено, и удалился прочь. Очень неловкое зрелище. Мне пришлось объяснять, что русские - люди своеобразные, и иногда бывают невоздержанными. Эрих согласился, что мсье Оленефф мог ещё не до конца ассимилироваться. Мы пошли назад к замку. Я радовалась, что Эриху понравился Шуа и ему не терпелось познакомиться с другими жителями города. Показывая ему окрестности, я сама словно видела их свежим взглядом. Дороги были дурны, зато открывался чудесный вид на горы - особенно из замка. Не без удивления мы обнаружили, проходя мимо библиотеки, что там ещё горел свет и звучали песни. Видимо, рабочие с завода собирались там по вечерам; хотя кабак к заводу был ближе, в библиотеке не требовалось платить. Мы встретили герра майора, которого направили в Шуа из Парижа - помочь администрации с наведением порядка. Он также положительно отозвался о Шуа, сказав, что в других городах, которые он проезжал, ситуация была гораздо хуже. Это внушает надежду на то, что и в Шуа вскоре всё исправится. Мы с Карлом ушли спать, а наши гости решили ещё немного побыть в городе. Перед сном я взяла с Карла обещание сходить наутро в полицейский комиссариат и справиться о ходе нашего дела. Непохоже было, чтобы полицейские находили время заниматься расследованием. Пусть вокруг много перемен, - но это их прямая обязанность! Не видно было опросов свидетелей, хотя прямо напротив замка были доходные дома семьи Клеман, и кто-то мог что-то заметить оттуда. Если и дальше всё не сдвинется с мёртвой точки, придётся жаловаться герру майору.
Должно быть, я слишком волновалась о том, что Эрих здесь, но многие мои родные воюют на разных фронтах, и потому спала беспокойно. Мне снилось, будто Рауль выбросил наши реликвии в выгребную яму, и Карл, увидев это, злился и говорил, что всегда его подозревал. Снилось, что мне нужно обменять иностранную валюту - норвежскую и какую-то ещё странную - на французские деньги, но никак не получается. И, наконец, снилось, что в госпитале увеличилась детская смертность. Это было ужасно: глухие чёрные свёртки один за другим. Во сне в госпитале почему-то работала женщина с железнодорожной станции и плакала над ними. Закончилось всё тем, что нужно было прямо там, в госпитале, сообща составить какое-то слово, изобразив буквы позами. Мне досталась буква F. Но слова не получилось: кроме меня согласилась участвовать только одна женщина. Утром Рауль поздно спустился к завтраку, не застал Карла и наших гостей и спросил, кто они. Затем предупредил об эпидемии дизентерии и посоветовал не есть в кафе, и даже не пить чай. Я поблагодарила его и отправилась в библиотеку. Там мадам Лелю, активистка католической благотворительной организации, играла в шахматы и сказала, что общество собирает пожертвования на нужды госпиталя, в котором заканчиваются лекарства. Я спросила у Карла разрешения обналичить вексель на пять тысяч франков и пошла в банк. Там меня заметил Эрих и поинтересовался, чем я занята. - Небольшой финансовый вопрос, - ответила я кратко, чтобы не задерживать беседу с банкиром, и ещё не перейдя с французского на немецкий. - Твой муж заставляет тебя заниматься финансовыми делами? - Конечно, не заставляет. Я занимаюсь хозяйством и благотворительностью. На обратном пути меня отвлёк Карл - он снова пригласил в замок мсье Суртена, чтобы поделиться своим подозрением. Ему думалось, что реликвии украл по заказу владельца завода, не так давно в очередной раз пытавшегося предложить за них деньги, кто-то из его рабочих. Четыре векселя на тысячу франков каждый я вернула в сейф, а тысячу франков купюрами - сложила в конверт и отнесла мадам Лелю. Она была очень рада, что удалось собрать почти две тысячи франков, и поспешила отдать средства госпиталю. Когда деньги в её руках, можно не сомневаться, что все они будут вложены по предназначению. Пусть они помогут остановить эпидемию. - Конечно, это не ради тунеядцев, живущих за чужой счёт, - заметила я ей вслед в ответ на её благодарности. - Это только ради детей. Мадам Суртен предложила мне шахматную партию, но я сперва отошла поговорить с Эрихом, который представил нас с Карлом ещё одному нашему соотечественнику. Эриху хотелось поскорее познакомиться с членами Клуба ветеранов, но Карл не мог собрать внеочередное заседание, поскольку многие мужчины были заняты на службе. Он предложил господам представить их одному из членов Клуба, начальнику полиции мсье Карпу. Я же осталась закончить партию. Как раз во время партии мсье Лелю читал в библиотеке лекцию о Бурбаки - группе молодых французских математиков, печатающих книги под общим псевдонимом. Тем самым он надеялся привлечь больше средств на благотворительность, и было жаль, что его мало кто слушал. Несколько раз лекцию прерывали обращения по радио маршала Петэна, который призывал оказывать содействие немецким союзникам. Я так мало знала о математике, что прослушать лекцию было едва ли не более интересно, чем речь маршала. Конечно, Бурбаки основывались на достижениях немецких математиков и не могут с ними сравниться, но, похоже, обладают определённым чувством юмора. Я очень давно не играла в шахматы, и у нас с мадам Суртен был примерно одинаковый уровень. Мы играли осторожно, долгое время не доходя до обмена фигурами. Наконец я выманила её короля в центр поля и поставила пат.
Услышала в библиотеке, что редакция газеты теперь принадлежит Лелю, но которому - старшему или младшему - не уловила. Меж тем в последнем выпуске газеты фамилию фюрера напечатали с ошибкой: поменяли местами буквы. Только от Карла я узнала, что из-за нехватки продовольствия лавки закрыли и ввели питание по карточкам. Он сходил за карточками, принёс мне мои и сказал, что выдали половинную норму калорий. Я ответила, что это какая-то ошибка и нужно жаловаться. - А кому же жаловаться, если в мэрии сказали... - Герру майору! По радио зачитали указ об аресте нелегально проживающих евреев. Однако Карлу пришёл очередной ответ из Центра, что его запрос на выяснение еврейского происхождения владельца завода результатов не дал. В городе тут же начались усиленные проверки, и нелегалы забегали, как тараканы. Когда я сопровождала мужа к герру майору, по улице нам навстречу побежал некий тип, скрываясь от полиции. Мы вовремя отступили к стене. Полицейские открыли огонь, и преступник упал на мостовую едва ли не к нашим ногам. Пройти дальше стало решительно невозможно. Ещё какой-то человек, служивший не то в полиции, не то на железной дороге, устроил безобразную истерику - подбежал к раненому, на колени перед ним бухнулся и стал рыдать и причитать. Следом как из-под земли вырос врач, спокойный и уверенный, осмотрел тело и велел перенести в госпиталь. Назвался хирургом из Парижа, но документов у него при себе не было, и его задержали тоже до выяснения личности. Радует, что полиция действует так споро и бдительно охраняет нас от опасных элементов, но стрельба на улице!.. Так немудрено и задеть кого-то из мирных жителей. Обращение к герру майору в самом деле помогло: Карл принёс из мэрии недостающие карточки. Мы втроём с Раулем смогли получить продукты и позавтракать. Но после завтрака Карл почувствовал себя дурно - пожаловался на боль в животе и пожелал прилечь. Рауль говорил, что это может быть симптомом смертельно опасной и заразной болезни, но Карл только отмахнулся, сказав, что вскоре всё пройдёт. Я попросила Рауля за ним присмотреть и пошла в кафе выпить вина. - В такое раннее время?.. - Перефразируя, - истина в воде, а здоровье в вине. Когда-то я читала о том, что греки пили разбавленное вино, потому как в воде выживала всякая зараза, а в вине нет. А во время эпидемии следовало быть осторожной. Я очень волновалась за Карла, и, должно быть, это было заметно. Владелец склада, Морис Ру, сказал, что я бледна, и что он может помочь лекарствами, если понадобится. Он и прежде покупал мне пирожные, целовал руки; я позволяю, хоть это и выглядит предосудительно, - простые люди таким способом ищут защиты и покровительства. Хозяйка галантерейной лавки мадам Ламбер гадала ему на картах, сверяясь с записями своей бабушки. Карты говорили ему не начинать новых дел в пору перемен, но обещали всяческое процветание и исполнение желаний, хоть и не всех. Кому карточки, кому карты, - каждый зарабатывает как может. Мадам Ламбер зазывала меня в свою лавку, говоря, что у неё есть платок как раз в цвет моей блузки. Карлу на некоторое время стало лучше, и я видела, как он разговаривает с герром майором. В то же время я застала у дверей редакции младшего месье Лелю и, предположив, что это его следует поздравлять с обретением газеты, указала на опечатку в последнем номере и попросила напечатать опровержение. Похоже, он был пьян и не слишком-то меня слушал и слышал. Как руководить изданием может человек, которого я почти не вижу трезвым?.. Затем Карлу снова сделалось плохо. Он с трудом дошёл до дома и лёг, говорил, что болят живот и голова. Я уговаривала его если не сходить в госпиталь, то хотя бы послушаться Рауля и принять лекарство, но он ругался, что мы разводим панику из-за пустяка и врачам он не доверяет, а намазался мазью, оставшейся от предков, которым она всегда помогала. Я не видела от мази особенной помощи, и это не было похоже на обычное переедание, отпускающее после бокала вина и отдыха, - слишком долго Карл был слаб. Нужно было выяснить, что с ним, и если дело в некачественных продуктах, то пожаловаться куда следует. Я поспешила в госпиталь звать Рауля. На той стороне города снова происходила какая-то погоня. Мсье Ру вовремя оказался рядом и заслонил меня на случай шальных пуль. Я дошла до госпиталя и постучалась. Рауль велел не входить, так как у них карантин, и вышел сам. Я попросила его заставить Карла выпить какую-нибудь таблетку, и он обещал зайти. Меня заметила мадам Ламбер, чья лавка была как раз напротив госпиталя, и спросила, не к ней ли я пришла. В самом деле, раз я оказалась в этом квартале, - почему бы не зайти и не взглянуть на платки? Шёлковый был дороже и ярче, но тот, о котором она говорила, чёрный с красными цветами, в самом деле прекрасно подходил к моему сегодняшнему наряду. Иногда стоит баловать себя приятными мелочами: платок стоил всего сорок франков. Я накинула его на плечи и вернулась в замок проведать Карла. Рауля с ним ещё не было, но я заявила, что если через полчаса ему не станет лучше, я вызову к нему врача. Карл ворчал, и я понимала, что он храбрый человек и не хочет показывать свою слабость; но если это дизентерия - медлить нельзя! Я скоротала время, сыграв в шахматы в библиотеке с девушкой из, кажется, семейства Клеман, - их всех не упомнишь. Но мои мысли и тревоги были далеки от шахматного поля, что привело к моему разгрому на доске. На обед Карл не вышел, и, хоть он по-прежнему отказывался лечиться, Рауль, взглянув на него, всё же забеспокоился и ушёл в госпиталь за лекарством. Подождав некоторое время, я пошла за ним следом, чтобы поторопить. Когда речь идёт о жизни его родственника, другие пациенты могут и потерпеть. На сей раз меня впустили и дали поговорить с доктором Вейером. Как хорошо, что доктор понимает по-немецки! Я так волновалась, что совсем забыла французский. (Кажется, он из Бельгии или Швейцарии, - путаюсь в этих маленьких странах.) Он был так внимателен и вежлив, будто я была единственной его посетительницей за день. Расспросил о симптомах, спросил, не буду ли я против принудительной госпитализации, - конечно, я не была против, если это должно было спасти Карла. Также он спрашивал, как я себя чувствую. Я не замечала признаков недомогания, кроме волнения. К счастью, ни я, ни Рауль не заразились. Мне сказали предупредить Карла, чтобы визит врача не стал для него неожиданностью, и задержались посовещаться и приготовить лекарство. Карл встретил доктора более благосклонно, чем я опасалась. Должно быть, у него просто не осталось сил сопротивляться. Доктор осмотрел его, и Рауль спросил, подтверждает ли тот его диагноз. Доктор кивнул, отвёл меня в сторону и негромко сказал, что дизентерия очень опасна, и ближайшие несколько дней решат всё. Поскольку ложиться в госпиталь Карл категорически не желал, пришлось оставить его дома и наложить карантин на замок. Гостям и даже слугам вход теперь заказан. Я заверила доктора Вейера, что буду присматривать за Карлом и следить за его температурой. Карл не хотел лежать, но послушался, ведь всем нам и городу он нужен в добром здравии.
Сегодня по радио сообщили о восстании в южных колониях и о том, что в них войдёт немецкая армия. Без сомнения, она быстро справится с горсткой мятежников. Увы, красная нечисть в Шуа активизировалась как по команде. Прямо на столике в кофейне я обнаружила их мерзкую пропагандистскую листовку. Они писали очень выспренним безвкусным языком, про "истекающую кровью Францию" и прочие штампы. Я без промедления понесла находку в полицейский комиссариат. Полицейским было не до меня - они были заняты арестованным: кажется, владельцем цветочного магазина и братом мэра, Жоржем Клоареком. Когда его увели, я подошла к мсье Карпу и, продемонстрировав ему листовку, поинтересовалась, что это такое. Тот едва взглянул на неё и ответил, что её автора только что расстреляли. Я заметила, что коммунист наверняка был такой не один, но мсье Карп выглядел слишком усталым для продолжения разговора. Я вернулась домой и рассказала об этом Карлу. Карл очень тяготится постельным режимом. Он уже не раз требовал, чтобы мсье Карпа пригласили к нему, но карантин не позволял это устроить. Карл уверен, что его заразили нарочно, чтобы не давать ему участвовать в жизни города в то время, когда город больше всего в нём нуждается. Эти подозрения не лишены рационального зерна, хотя жертвами эпидемии стали многие другие люди из разных частей города. А у Карла устаревшие представления о том, что во время эпидемии на площади должны лежать трупы.
Как только ему показалось, что срок его лечения окончен, Карл встал с постели, и его невозможно было удержать. Он устремился в полицейский комиссариат так быстро, что доктор Вейер, направлявшийся его проведать, его уже не застал. Доктору пришлось догонять его, чтобы напомнить, что его организм ещё слаб и должен потреблять увеличенное количество калорий. Несмотря на то, что и Рауль, и я говорили ему об этом, Карл напрочь забыл о еде. Можно было поесть в кафе, но не следовало пренебрегать и продуктовыми карточками. Я, в свою очередь, совсем забыла о карточках в этот день. Доктор Вейер сказал, что их уже выдавали, и предложил поделиться в случае необходимости. Слыша такое, испытываешь неловкость и благодарность одновременно. С одной стороны, нам хватит денег, чтобы прокормиться, и не очень-то вежливо предполагать, что де Руссильоны могут нуждаться в помощи. С другой - доктор Вейер был готов пожертвовать собственными карточками ради пациента. Карл заявил, что сперва разберётся с делами, а потом поест. Когда он пришёл в комиссариат, там уже собралась вся немецкая администрация. Я проводила его до порога, и часовой помедлил, прежде чем закрыть передо мной дверь, но я всё же не стала входить вместе с Карлом. Не женское это дело. Я ждала Карла снаружи, а доктор Вейер ещё раз подходил ко мне, чтобы справиться, удалось ли мне накормить мужа. Я обещала, что сразу сделаю это, как только его перехвачу. Доктор Вейер произнёс странную вещь: что карточки закончились. Такого быть не могло: чтобы на маркиза не хватило карточек?.. Увидев герра майора, я спросила его о том, что это значит, и о коммунистической пропаганде, продолжающей появляться на стенах города. Он ответил, что передаст эти вопросы мэру, потому как они не в его компетенции и этим должна заниматься городская администрация. Пока я дожидалась Карла, объявили новость об аресте владельца завода. Вокруг заместителя мэра мсье Дюпона, читавшего бумагу, собрался небольшой круг любопытствующих. Давно пора было - года два назад как минимум - арестовать этого проходимца Жоржа Армана, покрывавшего коммунистов и воров. И так было ясно, что он еврей, но выяснили это почему-то только теперь. Но всё хорошо, что хорошо кончается, - вернее, только начинается. Мсье Дюпон упомянул, что завод будет продан, и я спросила, какую сумму за него хотят. Он пригласил меня в мэрию, чтобы свериться с документами. Сказал, что завод стоит миллион франков, но едва ли у кого-то из жителей города найдётся такая сумма. Я промолчала и даже не улыбнулась - пусть он удивится, когда Карл выпишет миллион. Карл так долго мечтал об этом! Карл вышел из комиссариата, и я сообщила ему о продаже завода. Он словно уже ждал этого и даже имел вексель на миллион франков при себе. Мы вошли в мэрию, мсье Дюпон составил бумагу, и Карл её подписал. Сделка была совершена, и я от души поздравила Карла. Теперь у него будет дело, помимо содержания земель замка, и на заводе наконец можно будет навести порядок. Конечно же, Карл захотел первым делом отправиться на завод и заняться делами, а потом только поесть. Но, к счастью, когда мы подошли к заводу, там как раз проходила проверка, и часовой посоветовал нам не лезть внутрь, потому как это может быть опасно. Кого-то арестовали и выводили - жуткого человека с багрово-красным лицом, как у аборигена, не поймёшь, мужчина или женщина. Карл согласился поесть в кафе, а мне поручил положить в сейф договор о покупке завода и заказать в типографии редакции новую вывеску. Я принесла договор в замок и встретила Рауля. Он пожаловался на инфляцию - цены растут, деньги тают. Я сказала, что если ему на что-то не хватит денег, он всегда может обратиться к нам. Я тоже замечаю, что деньги уходят быстрее, чем раньше, но их ещё более чем достаточно, тем паче завод скоро начнёт приносить доход. Для начала нужно было поесть самой. Когда я пришла в кафе, там была почти вся немецкая администрация, и нас с Карлом пригласили за их столик. Герр полковник рассказывал про проверку на заводе, упомянул, что было совершено покушение на офицера. Я спросила, не пострадал ли кто, но он не услышал моего вопроса и продолжил говорить о выстреле, который прозвучал будто из ниоткуда. По его словам, в помещении кроме него находилась в тот момент только одна женщина, которая не успела бы вытащить оружие так быстро. Карл говорил, что если рядом больше никого не было, то эту женщину и следует арестовывать. Герр полковник возражал, что он раньше был полицейским следователем и знает, что самый очевидный ответ - далеко не всегда верный. Я постаралась вежливо намекнуть Карлу, чтобы он не спорил: герру полковнику точно видней. Но звучало это очень загадочно и тревожно. Я спросила, можно ли обыскать всех рабочих на предмет оружия, но герр полковник ответил, что это слишком сложно. Тогда я предложила проверить, нет ли на заводе потайных окошек и прочих люков. Также герр полковник спросил о наших взаимоотношениях с племянником. Всё из-за того, что в газете напечатали очередную историю о реликвии семьи де Руссильон - рыцарском мече - и перепутали имена Рауля и Анри, когда в рассказе об их детских играх зачем-то упомянули, что Анри впоследствии сбежал из дома и примкнул к социалистам. Воспоминания, судя по изящному слогу, наверняка принадлежали Раулю, а газетчик словно нарочно поменял местами имена, чтобы навлечь подозрения на Рауля и отвести их от Анри. Объясняться с герром полковником, что в газете ошибка, было ужасно неловко. Ещё говорили о листовках: соотечественники спрашивали, могли ли евреи открыть подпольную типографию. Типография, конечно, стоит недёшево, но от евреев что угодно можно ожидать. А пока что единственная типография в городе - в редакции газеты, с неё и надлежит начать проверки. Офицеры как будто не очень горели желанием разбираться - говорили, что нужно сперва сравнить шрифты на листовках и в газете. Но у редакции может быть иной набор литер быть, или как там их станки устроены. К тому же листовки можно и на машинке печатать. Если в мэрии была своя машинка, то и кто угодно другой мог такую же завести. Неожиданно меня окликнул мсье Ру. Я спросила позволения у мужа и подошла к нему. Он сообщил, что мой кузен был ранен в перестрелке на заводе, но его жизни ничто не угрожает, и я могу навестить его в госпитале. Он так забавно поддерживал меня за плечи, словно боялся, что от такой новости я упаду в обморок, как французские кисейные барышни. Сунул мне в ладонь свёрток - три плитки шоколада в платке, сказал, что раненому это может быть полезно. Я хотела немедленно идти в госпиталь, но мсье Ру попросил Карла проводить меня, поскольку на улицах той части города по-прежнему было неспокойно. Герр полковник пошёл с нами, ему было по пути. Он продолжал спрашивать о Рауле, как будто в чём-то его подозревал. Почему именно Рауля?!.. Я вошла в госпиталь. Эрих лежал в постели с перевязанной рукой, прикреплённой к пугающего вида металлической конструкции. Я присела рядом, он взял меня за руку. Мы съели по кусочку шоколада - это был настоящий немецкий шоколад, горький, с мятой. Я вдруг поняла, как давно уже ввели карточную систему и как давно я не ела ничего по-настоящему вкусного, отличающегося от безе в кафе. Кто только придумал называть "поцелуями" такую сухую, липкую штуку. - Мне жаль, что твой отпуск оказался подпорчен, - сказала я. - На службе Рейху приходится рисковать жизнью, - ответил Эрих. Он не унывал и уж тем более не боялся - казалось, покушение только раззадорило его, и ему не терпелось - нет, не отомстить, но вычистить с завода красную грязь. Я сказала, что к заводу необходимо отнестись со всей строгостью, чтобы больше ни одна семья не пострадала от пропаганды. Я спросила, помнит ли он, что я писала его матери об Анри, но, похоже, он давно с ней не виделся; я кратко напомнила, что Анри убежал из дома из-за явного влияния коммунистической агитации с завода. Необходимо выявить и уничтожить очаг заражения. Эрих не мог не понять, что я говорила об этом не только потому, что завод причинил моей семье немало зла, но и для того, чтобы он не забыл, что Анри - несмотря ни на что мой сын и его нельзя трогать. - Калёным... железом... выжгу, - прошептал Эрих, приподнявшись с подушек и приблизив лицо к моему уху. Я попросила его прилечь и беречь силы. Как раз на разговоре о заводе вошёл Карл. Эрих поздравил его с приобретением завода, и они условились сотрудничать и помогать друг другу в наведении порядка. Затем Карл снова оставил нас одних. Мы с Эрихом решили сменить тему, поговорить о хорошем - о том, что Германия успешно решает накопившиеся во Франции проблемы, а Франция смотрит на неё и учится. Эрих интересовался библиотекой, в которой собирались рабочие, говорил, что нужно разъяснить женщинам, что терпимое отношение к преступным элементам вредит им же самим. Я не была уверена, что смогу выступить перед женщинами с речью, но обещала поговорить с ними по отдельности, лично. Этим же вечером Карл обратил внимание мсье Лелю на ошибку в газете. Тот отвечал, что даже не читает рукописи тех историй, которые публикуются в иллюстрированном приложении. И ещё имел наглость спорить, что Анри всё равно нам родственник, хоть и отказался от родства, потому как этот отказ в паспортном столе не зарегистрирован. Дело не в том, кто кому родня, а в том, что Рауль не Анри, а Анри не Рауль, - но мсье Лелю этого, казалось, не понимал (да был ли он трезв?) и упирался ради того, чтобы упираться. Он сказал, что напечатает опровержение, - но он и про ошибку в фамилии герра Гитлера так же говорил. Я не верю, что он не будет и дальше саботировать свои обязанности.
Я много времени проводила в госпитале с Эрихом. Рана была не слишком серьёзной, и он быстро шёл на поправку. Когда его выписали, доктор Вейер снова сказал мне проследить за тем, чтобы кузен достаточно калорийно питался, добавив, что поможет при необходимости. - Я теперь за всеми слежу, чтобы не забывали есть как следует, - ответила я с улыбкой. - Как и подобает женщине, воспитанной в Рейхе, - сказал Эрих. Я услышала в его голосе гордость. Это была высшая оценка, которую я только могла заслужить. Я два полных десятка лет прожила во Франции, нередко называла её "своей страной", но моей родиной, моей землёй всегда оставалась Германия, а её ценности - моими ценностями. Французскую небрежность я так и не переняла. Эрих сразу из госпиталя пошёл посмотреть на новый штаб немецкой администрации. Прощаясь со мной, он взял мои руки в свои: - Я рад, что ты счастлива, - а ты счастлива, это видно по твоим глазам. Возвращаясь к замку, я подобрала очередную листовку, но не успела дойти до дома, как на меня выскочил, как чёртик из табакерки, Морис Ру. Деликатно напоминая о том, что он всегда старался быть полезным нашей семье, он стал ходатайствовать за свою сестру, работающую в борделе. Сказал, что выкупил здание борделя, что после войны в этом здании непременно будет что-нибудь приличное, - я предложила открыть дом культуры, - но пока бордель нужен солдатам и офицерам. И просил, чтобы я поговорила с мужем о том, что работницы не могли украсть Чашу, которую недавно нашли в борделе, и чтобы мы не делали обвинений в их адрес. Я согласилась с тем, что девушкам незачем красть и, очевидно, злоумышленник обронил реликвию в борделе, или же подбросил нарочно. Я обещала сказать об этом Карлу - это не сложно, к тому же, как он ни был строг, он наверняка понимал сам, что девушки не виноваты. Мсье Ру рассыпался в благодарностях, и мы попрощались. Карл был возле библиотеки - читал новые указы, вывешенные на стене. Я заговорила о том, что Морис Ру выкупил бордель, и перешла к его просьбе не жаловаться на работниц. Карл ответил, что он и не думал что-то заявлять против них, и сердился только на то, что они пришли к нему за материальной компенсацией находки. На это, конечно, он был вправе: мы как пострадавшая сторона ничего им не должны. Но где мог оставаться пропавший Крест?.. Когда я подходила к герру майору с листовками, он направлял меня в полицейский комиссариат, говоря, что ему эти листовки таскают пачками, но он занят более серьёзными делами, а за порядком должна следить полиция. Поэтому я пришла в кабинет мсье Карпа - следом за мсье Клеманом, который меня опередил. Он обращался по поводу своих недавно пропавших дочерей, объявленных полицией в розыск: сказал, что они испугались проверок и хотели бежать через горы, но случился обвал или ещё какой инцидент, и одна из них вернулась, потому искать её больше не надо. А мсье Карп сказал, что они всё сделали правильно и что самому мсье Клеману следует помочь дочери в осуществлении её первоначального плана, сиречь бегства. И добавил: вы бы и сами, дескать, бежали отсюда куда подальше, пока не поздно. Я не поверила своим ушам, но так и сказал. После этого мне совсем не хотелось отдавать ему листовку, но раз я уже вошла, то нужно было делать вид, что всё в порядке. Я сказала только, что вот, опять, и он выхватил листовку так раздражённо, что было ясно: он не станет ни читать её, ни искать её автора, а отправит в мусорную корзину. Я же поспешила сообщить об этом немецкой администрации. Новый штаб был в самой глуши, так далеко от замка я ещё не уходила. У дверей стоял часовой - кажется, его фамилия Шульц. Я попросила позвать кого-нибудь из офицеров, но он ответил, что господа офицеры в кабаке. Я удивилась, почему они не ходят в более приличное заведение - в кафе. Шульц сказал, что до кафе идти долго, а кабак прямо через дорогу, и что если я хочу поговорить с офицерами, то могу войти. Он, конечно, не мог покинуть поста. Я в сомнениях смотрела на закрытую дверь кабака. Шульц сказал, что раз я там буду с офицерами, то ничего дурного не случится, и я потянула дверную ручку. Работницы борделя, делившего с кабаком одно здание, были чрезвычайно удивлены. В кабаке был только один офицер, и мне пришлось прервать его отдых. Я подсела к нему за столик, заказала вина - вино оказалось неплохим; вообще кабак не только не был так страшен, как я представляла, но и выглядел богаче, нежели кафе: на столе стояли бесплатные закуски - сыр и виноград. Должно быть, кабак стал чище и пристойней после открытия штаба и сброд с завода его больше не портил. Я передала офицеру слова мсье Карпа и сказала, что полиции, покрывающей беглые подозрительные элементы, я больше не могу доверять. Поговорили и о листовках. Герр офицер пожалел, что у меня нет листовки при себе, - но все красные писульки примерно одинаковые. Он обещал этим заняться и произвёл впечатление весьма ответственного и надёжного человека. Он также извинился за бордель и сказал, что оный существует для того, чтобы солдаты не приставали к честным женщинам. Я ответила, что все немецкие солдаты и офицеры, кого я когда-либо встречала в Шуа, вели себя исключительно вежливо и достойно. Я допивала вино, работницы и хозяйка борделя нам не мешали; заходил мсье Ру, но меня будто не заметил. Вдруг вошёл небольшой отряд во главе с Эрихом. На службе он выглядел очень внушительным, даже голос делался другим. Он объявил обыск и велел всем оставаться на своих местах. Я тихонько вышла, чтобы не мешать ему работать.
Сегодня праздновали серебряную свадьбу мсье и мадам Суртен. Они накрыли стол в кафе, поставили большую бутыль наливки - кажется, из корочек, - напоминающей тягучий, сладкий мёд; мадам Суртен испекла пироги - один с курицей, другой с кефиром и фруктами. Пригласили всех, кто ни проходил мимо. На этом же празднике ещё две молодых пары объявили о своей помолвке - это было прекрасно. Только сын мсье Суртена, Андре, сидел мрачнее тучи - девушка, которой он делал предложение, ему отказала. Пили за семью, за Францию, единственная припасённая бутылка вина быстро опустела, - а Андре произнёс тост за город без указов и расстрелов. Над этим можно было только посмеяться. Конечно, когда преступность будет полностью изжита, расстрелы больше не понадобятся, но без законов наступит анархия. Мужчины бывают такими глупышами до тридцати лет. Празднование прервал Карл, попросив Рауля и меня поговорить с ним в замке. Как только мы вошли, Карл потребовал от Рауля объяснений, почему незнакомый немец спрашивал у него, для каких целей его племянник покупал морфий. Рауль ответил, что морфий - не только отравляющее вещество, но и обезболивающее лекарство, а покупал он его потому, что этого лекарства больше нет на складе и достать его можно только у немцев, к тому же работники госпиталя не имеют права заказывать лекарства для себя. Сказал, что хочет сделать в замке запас лекарств на случай осады и собирается закупить другие препараты тоже. Он заботился о нас - но почему не поставил нас в известность? Вопросы снабжения замка решаются через хозяина замка. Мы бы его поддержали деньгами. А теперь немцы бог весть что могут подумать, ведь морфий - наркотик. Рауль оправдывался, что когда он о покупке договаривался, Карл болел, и что немцам он тоже всё объяснил. И обещал впредь с нами советоваться. Праздник продолжился. Герр майор танцевал с местной девушкой. На улице Карл и мсье Оленефф ругались из-за рабочих завода. Карл давно хотел уволить коммунистов, а мсье Оленефф кричал, что у них руки растут из правильного места, и если всех уволить, то работать будет некому. Неужели он не понимал, что коммунисты только вредят заводу - саботажничают, представляют угрозу, отпугивают честных французских граждан, которые могли бы захотеть работать на заводе? Разве не он говорил раньше, что красные уничтожили его страну? Я ещё отвечала тогда, что Германия непременно изгонит коммунистов из России. Так теперь и выходило - Рейх начал войну с большевиками. А мсье Оленефф начал вступаться за людей, которые отняли бы у него всё ещё раз, если бы у него хоть что-то осталось. Это так грустно - как овца, до такой степени напуганная волками, что защищает их от охотников. А у одного из немецких часовых возникли вопросы к одному из портретов, висящих на стенах. Он подозревал, что на нём может быть изображён не маршал Петэн, а предатель и мятежник Голль (аристократических приставок британские прихвостни не заслуживают). Кто-то предполагал, что это может быть потрет Петэна в молодости. Я подошла взглянуть на портрет. На нём был определённо изображён другой человек - ненамного моложе маршала, с совсем другой формой лица. Если маршал даже в старости был благородно красив, что выдавало чистую кровь, то Голль производил неприятное впечатление. Как можно в здравом уме поддерживать такого человека, пошедшего против своей родины?.. Мы с Карлом пошли на мессу. Отцы-доминиканцы зачитали послание Папы, но я мало прислушивалась к нему. Мне вспоминалось, как передо мной на мессе стояло двое мальчишек - а теперь я чувствовала себя немного одиноко. Я заметила, что Карл не подошёл к причастию, - но за тем, чтобы он регулярно исповедался, я не слежу. Поскольку отцы призывали помогать ближним в нынешние нелёгкие времена, я пожертвовала пятьдесят франков. После мессы Карл сказал, что послание Папы было подозрительным: не имел ли он в виду, говоря о тёмных временах, действующую власть? Я сама засомневалась. Конечно, глава католической церкви не мог заступаться за евреев, и тем паче склонять паству к бунту, но... Карл говорил, что он больше не доверяет церковникам, и никому нельзя доверять. Это грустная правда, как и в случае с мсье Оленефф, который больше не на стороне традиций и порядка. Карл велел мсье Суртену, по-прежнему занимающемуся (якобы) поиском пропавшего Креста, обыскать монастырь. Вор мог спрятать реликвию там, а монахи могли принять её за обычный крест. Мсье Суртен, как и ожидалось, вскоре вернулся доложить, что ничего не нашёл. Слишком быстро, чтобы за это время можно было обыскать большой монастырь. Карл сердился и требовал, чтобы полиция обыскала все дома в городе. Мсье Суртен парировал, что не может обыскать дом мсье Ру, в котором разместилась немецкая исследовательская лаборатория. К счастью, мимо проходил герр майор, и Карл спросил у него, можно ли обыскать лабораторию на случай, если кто-то спрятал украденную реликвию в этом здании до того, как лаборатория открылась. Герр майор дал разрешение. Следом подошёл герр полковник и стал задавать вопросы про Рауля и морфий. Карл сказал, что Рауль должен был ему всё объяснить, но герр полковник утверждал, что ему ничего не объяснили. Он не удовлетворился тем, что Карл рассказал про желание Рауля иметь запас препаратов в замке, и потребовал, чтобы Рауль повторил то же самое в присутствии герра майора и доктора, с которыми тот договаривался. Карлу ничего не оставалось, кроме как обещать организовать эту встречу. И доставил же Рауль проблем... Но герр полковник всё же слишком параноик. Лучше бы он занимался тем, что коммунисты разгуливают на свободе. После обеда в библиотеке я сыграла в шахматы с герром Шульцем. Когда он простил мне ошибку, в которой я могла потерять одного из слонов, я начала теснить его короля, но на доске было ещё слишком много фигур, чтобы поставить мат, и мой противник сопротивлялся. Следующую мою ошибку он уже не простил - я лишилась королевы, и ход партии резко переломился в пользу герра Шульца. Шансов у меня больше не было, а гоняться за моим королём по всей доске можно было бесконечно. - Похоже, мне нет смысла продолжать двигаться, - заметила я. - Вы сдаётесь? - Да. - Скажите это. - Я сдаюсь. Довольный победой, он вернулся к патрулированию. Я вышла из библиотеки; улицы во время сиесты были совсем пустынными. Я заметила девочку, раньше разносившую газеты. Я не знаю, кто её родители и есть ли они, но если да, то они совершенно ей не занимаются. Она тихо сидела у стены. Пока никто этого не видел, я вынесла из своей комнаты в замке третью, последнюю плитку шоколада от мсье Ру, которая так и лежала, завёрнутая в платок, и протянула её девочке. - Бесплатно? - Конечно, бесплатно, ешь! Она поблагодарила. Дети, которые благодарят, точно не вырастут ворами и тунеядцами. А я, никем не замеченная, вернулась в замок.
Когда евреев обязали носить жёлтые звёзды, это оказалось очень удобно. Сразу стало видно, как много в городе евреев - и все они прятались, потому как стыдно признаться, что ты еврей. Всё большое семейство Клеман! Вот бы французам и другим европейским народам быть такими же чадолюбивыми, как эти евреи, плодящиеся, чтобы заполонить всю планету. Листовки продолжают появляться. В один день я собрала их три - со стихами, довольно хорошими, в которых не было бы ничего предосудительного, если бы они не были прикреплены к обычной красной пропаганде. Стихи были подписаны именем Анри Туссена - под тем же именем публикуются стихи в газете. Это было верхом наглости. Я отнесла листовки герру майору и попросила выяснить у работников редакции, кто приносил им на публикацию рукописи с подписью Анри Туссена. Это ведь должно быть не так сложно узнать. Также меня беспокоит, что листовки появляются только в нашей части города - подальше от немецкого штаба. Необходимо усилить охрану улиц: где безнаказанно раскидывают листовки - там начнутся и грабежи, и нападения. Сегодня Карл пришёл в замок, откуда я выхожу всё реже, и рассказал, что всех евреев депортировали, при этом Андре Лелю - и какое его, не еврея, дело, или красная пропаганда совсем лишила его рассудка? - напал на мсье Карпа, и его арестовали. Странно, что его не арестовали раньше, а дожидались совершения преступления. Также Карл сказал, что некую Эсперансу, находившуюся в розыске, наконец поймали и расстреляли. Следом пришла проверка документов - уже знакомый мне герр Шульц взглянул на наши паспорта и извинился за беспокойство. Я ответила, что не стоит извиняться за бдительность - я понимаю, что это важно.
Мы с Карлом проводили время в шахматном клубе. Он играл с неким господином, который вёл две партии одновременно, а я наблюдала. Живший при кафе кот Жавер, совершенно отъявленное животное, пришёл ко мне на колени, - оставалось только гладить. Из окон было видно, как на площадь перед кафе вывели Андре Лелю. Прежде посреди города никого не расстреливали, но, должно быть, это был особый случай - либо торопились, либо хотели, чтобы видели из редакции. Я не люблю выстрелы, и кот, похоже, не любит тоже. Будем, кот, вздрагивать вместе. Когда ему дали право последнего слова, мсье Лелю грязно выругался - но если он и был нетрезв, это был первый раз, когда я не осуждала его за это. Среди бела дня некий тип подошёл, не скрываясь, и едва ли не над моей головой снял портрет маршала Петэна. Когда я снова подняла голову, там висел уже другой портрет, очевидно - снова Голля, а вредителя и след простыл, но я хорошенько его запомнила. Это было самоубийственной наглостью, граничащей со слабоумием - неужели культ их обожаемого генерала-предателя, которого никто не воспринимает всерьёз, разве что как надоедливую муху, стоит того, чтобы за него умирать? Мне не чуждо сочувствие, но такие люди настолько жалки в своих мелких пакостях, что не вызывают даже жалости. Я описала этого человека немецкому патрульному, который проходил мимо, и ещё не завершилась шахматная партия, когда я увидела, как этого вредителя вместе с хлыщом, работавшим охранником в борделе, задержали и увели. Какое-то особенное пристрастие вредитель имел к портретам и попытался сорвать ещё один, пока его волокли. Пришлось поправлять. Некий господин при виде ареста упал в обморок - пришлось звать врача, но он быстро очнулся и так и сидел посреди кафе, приходя в себя. Некоторое время спустя по улице пробежал стремглав Оленефф-младший, вооружённый, и прокричал, чтобы никто не ходил в другую часть города, потому как там опасно. Затем пришли немецкие солдаты и объявили комендантский час, велев всем немедленно расходиться по домам или местам работы. Мы с Карлом ушли в замок и стали прислушиваться к городу. Несмотря на комендантский час, Шуа и не думает затихать. Слышен даже смех, хотя с тех пор, как Клеманов депортировали, в прежде принадлежавших им домах почти не осталось жителей.
Помню, тот день начинался вполне обычно. Чтобы не скучать, мы решили, что пребывание в шахматном клубе, а не на улицах, не является нарушением комендантского часа, и снова собирались за шахматной доской. Тогда рядом со мной сидела странная женщина, которая кокетничала с мсье Карпом, говоря, что её чай отравлен и она наслаждается последними мгновениями жизни. Мсье Карпу было не до шуток - он отвечал, что потерял всех своих людей в уличных боях, выжила только секретарша, и говорил, что немцы разочарованы тем, что никто из замка Руссильон не встал на их сторону. Но у нас не было оружия, кроме фамильного меча, мы могли разве что предоставить замок в качестве убежища, - но к нам не обращались за помощью. Помню, снаружи раздались отдалённые шум, выстрелы и крики. Они приближались с факелами из темноты, становились громче. Миг - и вооружённые люди наводнили улицу. Это были британцы. Они ворвались в кафе и в библиотеку - женщины приветствовали их радостно, как своих. Они галдели, хватали меня руками, явно не все они были трезвы. Меня вытащили на улицу, кричали в лицо, что все должны идти на площадь. Мне сделалось страшно. Текущая к центру города толпа оттёрла меня от Карла, и я его потеряла. Мне хотелось отойти в сторону, слиться со стеной, переждать этот жуткий людской поток в животном оцепенении, - но меня замечали, толкали, снова куда-то волокли. Меня нашёл Рауль, взял за плечи и повёл с собой, как слепую. Только так я могла идти. - Вы знаете, где Ваш брат? Я с трудом выдавила правду: - Нет. Толпа скучилась на площади - горожане напротив британских солдат. Мы держались в стороне, впереди - стена затылков. Я оглядывалась и не видела никого из соотечественников, и уже не могла сдержать слёзы. Почему-то главаря британцев было хорошо видно - должно быть, он стоял на каком-то возвышении. Он говорил, что жители Шуа могут теперь судить кого пожелают. Я ждала, что будут названы имена, - но не ожидала услышать голос Карла, такой громкий и молодой. Он вышел перед захватчиками и заявил, что отказывается подчиняться британской власти, и если для того, чтобы не иметь с ней дела, придётся умереть, то он готов. Я стала звать его, проталкиваясь сквозь чужие плечи, Рауль побежал следом; но в тот самый миг, как только я оказалась рядом с Карлом, я поняла, что он может быть только здесь, на этом месте, и я могу быть только рядом с ним. И сразу перестало быть страшно. Страшна неизвестность, а теперь всё стало ясно и просто. Я сжала ладонь Карла, лишь на мгновение. Он отошёл к стене, я и Рауль встали по левую и правую руку. Мелькнула мысль: хорошо, что не ставят лицом к стене, - хочется видеть глаза тех, кто будет в тебя стрелять. Возле меня встал мэр Клоарек. Прямо напротив - на другом конце прямой, как выстрел, линии - стоял Анри и ничего не говорил. Британцы зачем-то тянули, требовали обвинений. Некоторые женщины плакали, - зачем их мучают? Немцы не заставляли женщин смотреть на расстрелы. Недопустимо представать перед врагами слабой. Я вытерла слёзы, поправила причёску, платье. Держать осанку, держать лицо - это первое, чему меня научила мать, а её научила бабушка. Почему так дрожат колени? Как у девчонки - это недостойно женщины, воспитанной в Рейхе. Должно быть, от холода. В тот день было очень холодно. Снова откуда-то выскочил мсье Ру и стал просить Рауля "увести маркизу". Почему он делал это теперь? Защищал меня, когда уже не мог рассчитывать на мою защиту?.. Неужели?.. Бог мой, я же старая женщина, родившая двоих детей... - Как действующая власть я приказываю Вам уйти, - с трогательной уверенностью говорил мсье Клоарек. - Вы должны подчиниться моему приказу. - Нет. Я и мой муж - единое целое. Хозяйка борделя мадам Жоржетта вышла вперёд и стала рыдать о том, что хватит проливать кровь. Мне хватило сил на то, чтобы улыбнуться ей и сказать: - Не волнуйтесь за нас. Это наш выбор. Всё будет хорошо. Затем вышел монах из доминиканского монастыря. Его было не узнать - в рубахе и штанах вместо рясы, с ружьём, висящим на груди. Он говорил уверенней, и к нему прислушались больше. Говорил он что-то о том, что он всё ещё монах несмотря на то, как он выглядит (неужели?), и что претензии у него есть только к одному человеку - мсье Карпу, но этого человека здесь нет. Если бы у меня было ещё чуть больше сил, чтобы до него докричаться, - я сказала бы ему, что ненавидимый им (так по-христиански) мсье Карп потворствовал евреям в бегстве. Но сил оставалось всё меньше и хватало только на то, чтобы стоять с поднятой головой. Британцы почему-то отступили. Не стали спорить с городом. Сделав хорошую мину при плохой игре, снисходительно велели нам уходить и жить в этом городе дальше, если получится. Я замешкалась, не веря, что таков итог и мы живы. Рауль протянул мне руку и провёл сквозь толпу, которая словно расступилась и сомкнулась снова. Британцы ещё что-то говорили напоследок. Все горожане собрались на главной площади Шуа. Некоторые танцевали.
Спасибы и постигровое не влезли - следующим постом.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Жизнь идёт, работа работается, отчёт со Свободной Зоны пишется, Реборн смотрится, Некоронованный читается. Погода меняется, и в воскресенье и понедельник я днём вырубался, буквально. Прилёг и уснул. Зацепила краешком гроза с востока, и внезапно за окном уже вполне зелёные газоны, и летают первые бабочки. Очень радуюсь и дождям, и солнцу.
Посмотрели с Птахой "До свиданья, Кристофер Робин". Получилось лучше, чем я ожидал. ПодробнееКрепко сбитая история - без изысков, но удерживающая внимание. История отца, который хотел написать книгу против войны и написал сказку об игрушечных зверушках, вернувшую людям способность радоваться. И история сына, для которого сказка закончилась, как только не персонаж стал принадлежать ему, а он - персонажу, сына, сбежавшего на войну, потому что там его не станут называть Кристофером Робином, и там понявшего, что умение радоваться спасает жизни. Фильм немного портит демонизированный образ матери, должный оттянуть на себя вину отца перед сыном, зато именно из уст няни звучит главная формула счастья: "Делай то, что любишь, с теми, кого любишь". И Глисон чертовски хорош.
На вторник я завёл будильник и поймал Веру перед работой. Погуляли в окрестностях Аэропорта, обошли кругом небольшой пруд с жирненькими переговаривающимися огарями. Я решил, что мяо есть источник и основа всего сущего. Зашли в Кузину, всё ещё не располагающую к тому, чтобы в ней сидеть (длинные общие столы и табуретки без спинок - школьная столовая как есть), зато тамошний хотти (развели варенье кипятком, а какое название красивое) - недорого и вкусно. Вере муррь Проводив Веру на работу, я поехал на Кутузовскую за заказом с Кабошон.ру. Чтобы не связываться с голубой веткой - по МЦК от Балтийской, а обратно - дошёл до Парка Победы. Заказ - тоже на нужды Клдвстврц: лунники и подвески.
Вчера впервые в жизни побыл подопытной свинкой для психологического исследования. Тема показалась интересной - "Образ Я у участников ролевых игр", так что почему бы и не помочь студентке в свободное время. Встретились в ВабиСаби на Третьяковке, просидели с четырёх до половины седьмого. ВпечатленияСначала я заполнил анкету - заполнял долго и обстоятельно, по многабуков своим мелким почерком. Потом были классические тесты, аналогов которых много в интернете, - про утверждения, в большей или меньшей степени мне соответствующие, про распределение ценностей и качеств по приоритетам и так далее. Тест на дорисовывание абстрактных линий понравился особенно - когда отведённое на задание время истекает, это подстёгивает креатив, и начинаешь тяготеть к минимализму. Так у меня родились шедевры "Хорошая крыса летает сама", "Персики без девочки", "Чеширский упырь" и "Столкнувшиеся китайцы". Напоследок пару тестов надлежало пройти по второму разу, только представив, что находишься в игровой ситуации. Сперва я завис, потому как во время игры я мыслю как персонаж, а у разных персонажей самоощущение разное. Но постепенно, хрустнув мозгом, я смог абстрагироваться и вспомнить, что я чувствую как игрок, - и тогда бегунки некоторых показателей поползли вверх, поскольку пространство игры - пространство безопасное и более комфортное, нежели пожизняк. В общем, опыт был познавательный, жду результатов исследования, особенно в том, что касается сходств и различий форумных игр и игр живого действия.
КрысноеПока я был на СЗ, Птаха неровно закрыла клетку, и Магнолия обточила поддон. Старенькая больная крысонька, ага-щаз. Всё лучше ест корм, пюре и кашу, привыкла, что по вечерам после укола ей полагается добавка, и требует её, глодая прутья. Доколем байтрил до декады, а там посмотрим. Пациентка всё ещё чихает. И почёсывается от души, но обрабатывать пока просто нечего: вся холка в ожогах от байтрила. Про её братьев и говорить нечего - борьба нанайских юношей каждый вечер.
Скоро пойду читать лекцию, а навстречу мне катится совершенно безумный май с кучей игр и игропьянок...
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
У матушки больше времени, чем у меня, - она звонит тёте Шуре и слушает истории из её детства и юности, а мне потом пересказывает. Всё, что мы знали, мы знали в основном из уст моей покойной бабушки, а тётя Шура старше её на два года и помнит больше. Записываю по горячим следам, чтобы сохранилось, - всё-таки история. Пока - про их сестёр (сестёр было, кажется, шестеро и один брат), и надо будет её поспрашивать ещё про её мужа, Дмитрия: он из тульского купеческого рода Фураевых, в 16 лет сбежал на войну, был сыном полка, его берегли, так что он дошёл до Берлина и обратно целым, но рассказывать не любил. Так вот.
Матери детей до 12 лет подлежали эвакуации, но Нефёдкины остались, потому что у прадеда Ивана была бронь как у инженера. (Потом он всё равно ушёл на войну, но это уже другая история.) Когда ввели карточки, на детей выдавали печенье, но печеньки - не еда, и Шуру как старшую - ей было пять - послали обменять печенье на хлеб. Её перехватил милиционер за спекуляцию, смял печенье в руке - остались одни крошки. Говорил, что она может оставить печенье и идти, но Шура, как ни плакала и ни просила её отпустить, печенья не выпускала: нельзя же вернуться с пустыми руками, без печенья и без хлеба. Так и принесла домой крошки.
У старшей сестры Фёклы муж работал на заводе. В один день к заводу подъехал чёрный воронок и увёз его, а ей сказали - "без права переписки". Тогда она ещё не знала, что это означает, ждала и надеялась. А потом добрые люди ей объяснили, что это значит расстрел. Она спокойно поцеловала племянников, прибралась в доме, выбросила ненужные вещи и пошла вешаться. К счастью, заметил дворник и сказал её сестре Катерине: "Что-то Фёкла в сарай пошла". Когда Катерина вошла, Фёкла уже стояла на табуретке, сказала "Прости" и оттолкнула табуретку ногами. А Катерина подставила ей плечи. Порода Нефёдкиных была такая, что одни выходили очень крупными, а другие - очень щуплыми; Фёкла была как раз из первых, а Катерина - из вторых, но удерживала её на плечах и звала на помощь. Дворник не успел отойти далеко, услышал и спас.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
После помывки клеток и крыс фотать приятно - полки чистые (а хвосты всё равно грязные)). Хотел заснять плюху Флинта, дремлющего кверху пузом, но влез Кайден, и получилась порнография... Фотко! Магнолия дышит трудно, зато уже тихо, озвученность - только когда волнуется, и иногда чихи. Подъедает пюрешку, съела кусочек банана, старательно умывается и скачет на второй этаж. Сегодня ей, Мафею и Кантору два с половиной года. Ворох сантиментовСолидный возраст, но крысы не знают цифр. Поэтому Кантор тырит пустеющий мешок тыквенных семечек (вторая попытка была успешной и семечки рассыпались в процессе) и научился спускаться на пол по стоящей рядом с тумбочкой пустой клетке, Мафей старательно обтаптывает убранную клетку и то напрыгивает задом на брата, то подползает под него, чтобы выкусил загривок, а Магнолия выпрашивает у меня кашу и спешит гулять, когда я открываю клетку. Я всегда старался учиться у зверья умению радоваться жизни здесь и сейчас. Спасибо им и долгих лет.
Сегодня родители зашли в гости с пилой - отпилить для Птахи кусок швабропалки для жезла на Клдвстврц - и с щенком. То есть это я по привычке называю Ника щенком, так-то он уже взрослый пёс, хотя всё такая же невоспитанная пискля. Только отец худо-бедно уговорил его позировать. Фотки! Жезл очень похож на палочку для апортировки. Птаха вырезала на нём руну и семаргла и продолжает ткать пояса. Много, много красоты *=*
В шесть поймались с Игнисом и пошли гулять - по Арбату, обратно по Сивцеву вражку и бульварами до Тверской. Поговорили за грядущие игры (изо всех сил стараюсь не думать о Лестнице до СЗ, фрау Амалии такое соседство по галёрке точно ни к чему), я развёл Игниса на историю об Императоре (Империи в Салитэрии, что логично) и доволен весьма. Спустившись к метро, я отдал последнюю книжку ГП, мы с Игнисом дали ещё небольшой круг по переулкам и осели в Муму. Когда Вольт и Холло пришли на лекцию, Игнис нас оставил как человек, замученный нарзаном, то есть античной культурой. Игнису мур :3 Поговорил за возникновение театральных жанров. Ностальгирую: когда-то после короткой лекции о природе трагедии на нуменорской академии я впервые задумался, что мог бы читать и по жизни. (Негатива кусочек)Вечер слегка омрачился докопавшейся до нас неадекватной тёткой с "а читали ли вы Аристотеля или ничего не понимаете" и "мне вас жалко, вас разводят, экскурсоводы должны всё помнить наизусть" Блжад, меня уже потряхивает с людей, которым неймётся покидаться дерьмом и постоять в позе "ты гондон, я виконт де бражелон", и с того, как их дофига везде. Ну да ладно. Спасибо добравшимся котикам! Через неделю - о том, как выглядели античные сцена (с картинкой)), спектакль и актёр.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Отец вчера повесил шторы - мне чертовски нравятся.нам не зашли римские ни по цвету, ни по цене, и мы выбрали в Леруа рулонные: зелёные в гостиную и серые в спальню. Нравится очень: фактурные, не громоздкие, сразу плюс к обжитости.
Когда я удрал пересечься с Раниэль и забрать свою карантинку, Птахе пришлось встречать курьера с мешками наполнителя. Имеем претензии к качеству сервиса.Он не нашёл, где припарковаться, вёл себя так, будто это наша, а не его, проблема, и не хотел нести мешки от машины до подъезда. В общем, иметь дело с интернет-магазином vizoovi.ru больше не хочется - но придётся ещё не скоро: 30 литров "Золотого кота" хватит надолго.
Вечером встретился с Гатсом и Гриффисом на Алексеевской - душевно погуляли и посидели.сдать распечатанную квенту и заодно прогуляться до бабушки Гриффа под приятным дождём, да засесть в Шоко. Нагуглили ликбез по характеристикам стрелкового оружия - "я выбираю безопасных снайперов!"(с). Я позависал недолго, но продуктивно, обрёл старую-новую завязку на дообсудить.
Сегодня утром поймал Агату на Черкизе, доехал маршруткой до Щелчка и привёз домой сумку с внутренней Магнолией. Магнолия - копчёная крысь, сестра Кантора и Мафея, и до пятницы будет у меня лечиться: именно для неё и понадобилась карантинка. Ветеринарные подробностиДышит она с писками резиновой уточки (зато спит тихо), так что невооружённым ухом слышна экссудация, и назначение пред+фур+байтрил+рибоксин выглядит адекватно, но диагноз офигенно точный (нет): не то пневмония, не то новообразование. Крысь меж тем скрежещет порой зубами, что заставляет подозревать болевой синдром. Выяснить ещё предстоит. Местечковая ратолог вовсе утверждала, что до утра крысь не доживёт. Хрен вам, ответила Магнолия, меня и здесь неплохо кормят, - и бодро шуршит. По приезду разделалась с тыквенной семечкой, забралась на второй этаж и там скомочилась. Завтра ей и братьям исполняется два с половиной года. Пожелаем хвостам здоровья?
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Воскресенье было днём неодолимого притяжения подушки, я вырубился даже днём. Зато мы досмотрели первый сезон Реборна, и я постепенно начал втягиваться - (впечатления)игры закончились, появились серьёзные противники, первая кровь и всё такое. Бесконечные спарринги за кольца всё равно смотрю вполглаза, но предварительно присмотрел себе персонажа - очередное псовое. (И ведь я давно знаю, что по-японски Кен - это собака, но только сейчас задумался, как японцы воспринимают парня Барби.)
Полез освежать в памяти WtA (линейку оборотней) и прочитал, что самые обширные владения Потомков Фенрира находятся в Шварцвальде. Поломался и переименовал персонажа, заодно подкорректировав его историю для Ночи в июле. Да, в Иезекиля. Нет, космодесантник-медоед Иезекиль из Wh40k тут (почти) ни при чём. Отдельно гугление про Шварцвальд привело к выводу, что местный фольклорный великан, Der Großmann, - аналог Лесного царя, Короля эльфов и прочих фей-похитителей детей, враждебных к людям. Это всё, что вы (не) хотели знать о сгущении контекстов вокруг меня.
Вечером понедельника я поймал Дёгред на Китае. Сперва мы зашли в Ведьмино счастье, потом искали Loving Hut и не нашли. Карты сообщили, что Хата закрылась (выяснилось, что всех на@бал арендодатель, подробности здесь), и мы осели в Прайме. Мне налили горячий сок кумквата за счёт заведения О_о Было вкусно. Дёгред рассказала про Север, и я вроде припомнил типаж, который можно туда вписать. Из Прайма мы ушли гулять до Третьяковки, (продуктивно)говорили за помещения (вечная больная тема - сам не знаю, где Зойкину квартиру играть), ОЭ и Реборн, скурили завязку на Ночь в июле. Спасибо Дёгред за вечер! Хочу больше город гулять, погода отличная, город прекрасен!
Утром написал заявку на Унгерн, вечером получил вводную на Колдовстворец (тот случай, когда сова буквально не то, чем кажется, и ноль рабочих завязок, но буду с этим жить), нервно ржу с параллелей между первым и вторым. Сгущение контекстов-2. Спойлерить пока не могу.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Догнал до последнего, февральского турнира, на котором был сам - уже чертовски скучаю по играм, но всё никак не совпаду. А раз амёба завещала делиться - то вот вам понравившиеся мне вопросы. Порядок действий неизменен: ваши ответы - в комментарии под кат, правильные выложу через несколько дней. Редакторы пакета - Максим Мерзляков (Воронеж) и Андрей Скиренко (Ростов-на-Дону).
7. По мнению Анастасии Бокштейн, сделав это, авторы символики СССР бросили вызов традициям. Алебардщикам тоже пришлось сделать это. Что такое сделать это? ОтветОтвет: отказаться от щита. Комментарий: появившийся в 1923 году герб СССР тоже отрекался от старого мира - вопреки геральдическим традициям, щита у герба не было. Двуручные алебарды не оставляли воинам возможность использовать щиты.
10. Герой утопии Одоевского "4338-й год" предполагает, что многочисленные изображения людей так были аллегорией власти над природой. Ответьте одним словом: как именно так? ОтветОтвет: верхом. Комментарий: в 1830-х годах Одоевский предсказывал, что в будущем люди откажутся от лошадей в пользу механического транспорта и вообще забудут о верховой езде, поэтому памятники и картины со всадниками будут восприниматься не буквально, а аллегорично - как символ подчинения природы.
16. Будущий глава русской церкви Филипп II оставил придворную должность, услышав евангельскую цитату о том, что нельзя делать это. Как звали заглавного героя, который делал это? ОтветОтвет: Труффальдино. Комментарий: согласно житию, состоявший при великокняжеском дворе Фёдор Колычёв впечатлился фразой из Евангелия от Матфея, что нельзя служить двум господам, и выбрал для себя служение лишь Богу, оставив службу у светского правителя. Заглавие комедии Карло Гольдони отсылает к той же евангельской фразе.
21. Одно из своих прозвищ Улисс Симпсон Грант получил ещё в военной академии, задолго до того, как возглавил Соединённые Штаты. Напишите это прозвище из двух слов. ОтветОтвет: дядя Сэм. Комментарий: инициалы Гранта - U.S. - совпадали с аббревиатурой от слов "United States", от которой было образовано имя персонажа, олицетворяющего США. В дальнейшем прозвище сократилось лишь до имени Сэм.
23. В отличие от товарищей, Иван Почиталин не брал в руки оружия, однако всё равно был отправлен на пожизненную каторгу за то, что был иксом. Объясняя строгость наказания, историк проводит аналогию с Радищевым, который пятнадцать лет спустя был приговорён к смертной казни за "Путешествие из Петербурга в Москву". Какие два слова, начинающиеся на одну и ту же букву, мы заменили иксом? ОтветОтвет: писарь Пугачёва. Комментарий: если верить историку, Екатерина II справедливо полагала, что люди, вооружённые пером, более опасны, чем люди с ружьём или саблей. Многие сподвижники Пугачёва получили даже меньшие сроки, чем писарь, хотя сражались с оружием в руках. Через пятнадцать лет после подавления пугачёвского восстания Радищев за "Путешествие из Петербурга в Москву" был приговорён к смертной казни, которая впоследствии была милостиво заменена острогом. Екатерина называла Радищева "бунтовщиком хуже Пугачёва".
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
На Хохловке мы с Птахой закупились тканью на Клдвстврц на пять штук Простые персонажи, никакой роскоши - дочь плотника да приёмыш богомаза... И прикиды вряд ли ещё пригодятся, хотя тут ведь как: игры про школы часто имеют продолжение. Встретили Гвай - где ещё, как не на Хохловке? До ГД мы доехали за час до игры, когда кабинет был ещё занят. Выпили чаю и перекусили. Мне следовало помнить, что в ГД есть невозможно - сковорода картохи с грибами, конечно, велика, но залита всё той же химической копчёностью, что некогда хлеб. Вскоре к нам присоединились Карни (Беллатриса), Йори (Лавгуд), Марго (Сириус) и Лара (Нарцисса). Когда мы вместе с чаем перебрались в кабинет, я выставил официанта и переоделся - пригодилась одна из утащенных у Мэв юбок. Жаль, фоток не случилось.
Камилла Анна Изабель Розье, сестра Ивэна, семнадцатилетняя выпускница Слизерина в мире, где магия пока не известна. Разве мог я отказаться вписаться +1 в один день городовки, тем паче что материалы к оной я и так с удовольствием почитывал время от времени как ликбез по эпохе? Правда, о том, что это будет литературный вечер, Птаха упомянула вчера вечером, когда я был ещё всем мозгом в Девятой Сатрапии, и утром не напомнила, так что я был не готов. Впрочем, выкручиваться получилось занятно. Отчёт отперсонажный. Вроде никаких критичных спойлеров к игре. Брат был в своём репертуаре: твёрдо решил вывести меня в свет и пригласил присоединиться к нему на вечере у Селены Гамп, а затем передал меня на попечение кузины Беллатрисы, сославшись на то, что в тот день у него была назначена встреча. Мы с кузиной прибыли в салон в числе первых. В её руке каким-то образом возник стакан виски, не успели мы отойти от дверей. Мы встретили кузена Сириуса, с которым мы виделись ещё в детстве, и меня представили принцу Георгу. Молодой герцог Кентский оказался вполне приятным человеком. Я говорила, что Хогвартс пока стоит, Сириус просил Беллу рассказать про её школьные годы, - но всё изменилось, когда на нас свалился странный тип по имени Ксенофилиус Лавгуд со словами, что задержался из-за (кажется) вырлей и нарлей, которых надо было накормить и напоить. Вырли, как он говорил, выглядели как пони с двумя хвостами, а нарли - как терьеры с шестью ногами. Видимо, так он привлекал внимание к английским сказкам, которые обещал прочитать. Я заметила, что мистер Лавгуд по-прежнему носил форменный галстук Рэвенкло. Услышав, что я окончила Слизерин, он заявил, что раньше в Хогвартсе водились василиски - переползали по трубам и охотились на мышей, - пока не изобрели хлорку для дезинфекции. - Они довольно милые, если не смотреть им в глаза. - В отношении некоторых преподавателей это тоже справедливо, - добавила я. Мистер Лавгуд сообщил, что они с Сириусом состоят в обществе любителей магии и изучают фантастических существ, - в какие только игрушки не играют мальчики! По его теории, спавшая магия начинает пробуждаться из-за неизвестного катаклизма, и это отражается на поведении невидимых тварей, которые, в свою очередь, источают магию. Я попросила мистера Лавгуда предупредить, если невидимый нарль сядет мне на плечо. Также он настаивал, что утконосов не существует, потому как никто никогда не видел их живьём, а чучело в музее - всего лишь шутка. И, столкнувшись с некоей проблемой с подпиской на газеты, он был совершенно не в курсе последних новостей, даже о покушении. Появилась хозяйка вечера миссис Гамп и предложила сдвинуть стулья в круг и начать чтения. У неё была книжка философских цитат, по которой она гадала всем собравшимся. Беллатрисе досталось высказывание про этику, якобы не рассчитанную на конкретные ситуации, - довольно спорную, потому Белла пожелала, чтобы высказались все. Принц Георг считал, что этика изменяется с течением времени благодаря изменениям настроений в обществе, а я - что этические нормы диктуют представители верхних социальных слоёв, тогда как большинство предпочитает следовать за ними. Белла и миссис Гамп подытожили, что раз мода отражает время, то этику допустимо с ней сравнить. Мистер Лавгуд утверждал, что старые сказки уже содержат руководство к жизни, в том числе этические нормы: мужчинам просто надлежит вести себя как рыцари, а женщинам - как прекрасные дамы. - И как же должен вести себя рыцарь? - Быть честным, смелым, следовать своему пути и не отступать. - А какому пути следуете Вы? - Я стараюсь никому не делать зла, помогать слабым... - Это не очень-то похоже на рыцаря, - заметила я, - Скорее, на... - ...Миссионера, - подсказала кузина Беллатриса. - А те женщины, что не относились к прекрасным дамам, - сказала я, - Не видели от рыцарей ничего хорошего. Но разговор прервали. Кузина Нарцисса, прибывшая чуть ранее, шепнула Белле - впрочем, так, что её услышали все, - что видела из своего кэба двух людей, похожих на Ивэна и Крауча, причём последний был в крови. Мы надеялись, что они направлялись в больницу, однако они ввалились в салон. У Крауча, которого Ивэн тащил на себе, была разбита губа, в остальном он выглядел целым - не о чем было беспокоиться. Его усадили, и рыцарственный мистер Лавгуд бросился к нему. Крауч отказывался от врача и вскоре был уже на ногах, оказавшись между мной и принцем. Я попросила брата представить меня его друзьям, которые вполне соответствовали прозвучавшему определению рыцаря, раз сами не проявляли агрессию, а пострадали. Принц хотел узнать подробности случившегося, но Крауч попытался было отказаться говорить при дамах. - Заинтриговали и решили сбежать? - попеняла я ему. - Ни в коем случае! - Тогда рассказывайте. После обсуждения василисков мне уже ничего не страшно. И Крауч поведал, что на него и других напали во время санкционированного властями митинга. Вопреки закону о запрете на ношение оружия, у нападавших были с собой ножи, так что один из его соратников, некто Скримджер, попал в больницу. Я надеялась, что обошлось без жертв, но о дальнейшем Крауч говорить не стал. Ещё одни игры для мальчиков. Более опасные. Ужасно, когда люди готовы убивать друг друга из-за разницы в предпочтениях. - Довольно отважно с вашей стороны было выйти на митинг, несмотря на такую неспокойную обстановку. - Зачем вообще иметь убеждения, если не отстаивать их, - ответил Крауч. - Люди - удивительные существа. Всегда могут придумать самим себе... - ...Проблемы? - Смысл жизни. - Говорят, жизнь надо прожить так, чтобы на небесах сказали: "А ну-ка, повтори", - кажется, миссис Гамп вспомнила эту шутку. - Значит, лучше всех живут кошки, раз у них девять жизней? - Быть может, кошки проживают все девять жизней одновременно, - предположила я. - Они так много спят. Засыпая в одной жизни, они могут просыпаться в другой. Принц Георг стал говорить о теории множественных реальностей и о том, что все наши фантазии могут стать новой реальностью. Какая заманчивая, но какая ответственная возможность - уподобиться творцу. Если принц хотел произвести впечатление, то стоит отдать ему должное: он помнил достаточно умных слов, которые после школы вылетели у меня из головы. - Весь мир - театр? - зацепился Крауч за аналогию. - О том, что весь мир - игра, знали ещё в древней Индии, - подтвердила я. Индия принца заинтересовала. Он спросил, намереваюсь ли я найти работу. Я ответила, что после экзаменов хочу немного отдохнуть - а затем меня обступят тесным кругом кузины и захотят выдать меня замуж, что, конечно, не заставит меня отказаться от некоторых хобби. Тем временем мистер Лавгуд снова говорил о невидимых нарлах, которые обычно слетались в места скопления людей, но на сей раз почему-то не появились. Разумеется, по его словам нарлов могли видеть не все люди, а лишь избранные, - но, как он уверял, некоторое время спустя их смогут видеть все. - Едва ли этому будут рады сами нарлы, - сказала я. - Если они такие красивые, их разберут на броши и шляпки. - Но в чём смысл красоты, если прятать её от людей? - вопрошал Крауч. - Это как если бы художник рисовал в стол. Должно быть, он вправду не видел разницы между талантом, которым можно было бы гордиться, и тем, каков ты есть сам по себе. Не всякая жизнь должна приносить пользу. - Смысл жизни в том, чтобы просто жить, - с буддийским спокойствием изрёк принц Георг. Сколь мало людей, дошедших до этой непростой истины. - И давать жить другим, как говорят? - добавил Крауч. А мистер Лавгуд, похоже, был вполне серьёзен. Он распространялся о том, что Дары Смерти из сказки на самом деле существуют и сами ищут Гриндевальда, который ищет их. Даже сказал, что Гриндевальд - фея. Такое нарочно не придумаешь, для этого нужно обладать поистине нездоровым воображением. Ещё один человек, пришедший следом за Краучем, которого брат мне не представил, отвечал, что Гриндевальд пока что только входит в стену. А мне почему-то вспомнилась сказка о птице, проклевавшей алмазную гору. - Феи Благого и Неблагого двора - как фашисты и коммунисты! - мистер Лавгуд оседлал любимого конька и с энтузиазмом отвечал на вопросы. - И как же выглядят феи-коммунисты? У них красные галстуки? - Скорее, красные колпаки, - вставила я. Миссис Гамп чудом удалось вернуть аудиторию к литературе. Она прочитала отрывок из последнего произведения Агаты Кристи, знакомством с которой хвасталась Беллатриса. Персонаж отрывка восхищался некоей актрисой и негодовал при виде зрителя, заснувшего в кресле. Мы слишком мало узнавали об этом персонаже из отрывка, однако мне показалось, что он слишком много внимания обращал на других людей и получал удовольствие не столько от искусства, сколько от самодовольного осознания себя особенным. Мистер Лавгуд, конечно, прочитал английскую сказку о призраке Белой Дамы. Очередная история о демонизации женщины, на которой женились ради денег. Пока мистер Лавгуд читал, пришла его жена. Она была босой и выглядела ещё более странной, чем он сам, хоть это и казалось невозможным. Он со старомодной торжественностью представил её всему обществу, сказав, что она зовёт себя Помоной, но её имя леди Элиза. Затем он спросил, почему она не рассказывала ему о том, что её фотографировали в образе феи для иллюстрированного сборника сказок - об этом написали в утренней газете. Она ответила, что на съёмках была Андромеда, а поскольку он имел дело с Элизой, то и не знал этого. Раздвоение личности - не худший способ жить разносторонней жизнью. Готова спорить: свою жену Лавгуд также считает феей. - Прости, - шепнул мне Ивэн, - Я, кажется, выронил книжку. - Это не худшая потеря. Главное, что ты сам цел. - Я держался подальше от заварушки. - Это очень благоразумно. Хотя бы в этом отношении за брата можно не волноваться. Он не полезет, как его друг Крауч, класть себя на алтарь идеалов без приглашения. Однако нужно было выбрать отрывок из имевшихся на столе книг. Мой выбор пал на сборник Джека Лондона - всё лучше, нежели По, а о том, какой шутник приволок де Сада и Захер-Мазоха, я не хотела знать. Ивэн прочитал отрывок из Ницше - о том, как сложно быть человеком сильным и независимым. Затем некто Солюсбери прочитал "Офелию" Рембо, которую я как раз недавно перечитывала. Сириус продолжил стихами из "Сна в летнюю ночь" - пьесу узнал даже Ивэн. Шекспир умел писать о феях, что и говорить, - немудрено, что он произвёл впечатление на любителей фольклора. После красивых стихов было как-то даже неловко читать Лондона, но нам скоро пора было уезжать, и мне хотелось успеть - я давно не читала вслух, пусть и непросто было перекричать какое-то сборище под окнами. Я выбрала эпизод из "Воли к жизни" - тот, в котором герой, даже понимая, что не доживёт до спасительного корабля, борясь с забытьём, даёт отпор умирающему волку и перегрызает ему горло. Кто-то не хотел рассказывать при дамах о жестоком побоище? - Что ж, дамы сами вам расскажут, какими бывают битвы, действительно имеющие смысл. На самом деле я открыла это произведение потому, что помнила его лучше прочих - когда-то, ещё в детстве, я штурмовала его как крутую гору, поскольку язык Лондона - довольно тяжёлый и душный. Но тогда я добралась до финала, и эта победа мне запомнилась. Произведение о борьбе, требующее борьбы с собой - такая ирония. - То, что даётся легко, ты не запоминаешь? - негромко спросил Ивэн. - Ты невыносим... - но спорить было не с чем. Я попросила брата вызвать кэб и скоротала ожидание, представившись мисс Лавгуд и ещё одной девушке, Лили Эванс, скромно сидевшей с колодой карт Таро. Она печально сказала, что карты больше с нею не говорят. Мы с Эваном удалились как можно незаметней, чтобы не мешать дискуссиям. Было жаль не застать некоторых его друзей, но этот вечер не был последним - обещали и танцевальные вечера...
Спасибо Птахе и мастерам за приглашение и соигрокам за любопытное общество! Особенно - Лезард за организацию, Ксении и Коняше за беседы об умном, Йори за гон о волшебном (что-то мне это Общество друзей английской магии неуловимо напоминает)), Карни, Ларе и Марго за родню! Буду рад, если получится, ещё разок выгулять Камиллу, хотя пару лет спустя ей стоит быть хотя бы помолвленной. Да, это намёкНемного пожизняка послеигрового К сожалению, нам пришлось убегать до окончания вечера, поскольку Птаха болеет. Уходя, встретили последовательно Хель и Эру, дотащили шторы и ткани до дома и упали на диван. Реборн смотрим, Птаха вяжет - а завтра объявляется Днём тюленя.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
ЧитательскоеДолжен тут тихонечко признаться, что перед тем, как упасть в Некоронованного, я пытался почитать All for the Game. В оригинале, ибо я посмотрел на перевод и он ужасен. Но нешмог. Слишком эмоционально для меня. Короткие персонажные зарисовки в таком стиле я могу читать и писать, а целый цикл романов... разве что в месяц по чайной ложке. То, что в них затрагивается квир-тема, меня не спасает - я избалован классиками жанра, хоть они и писали не о подростках. Что-то весь этот абзац дофига снобски звучит... Зато Некоронованный прекрасен (очепятки и резко скачущий POV простительны, литературность языка восхищает). Я предсказуемо протащился по Королю-Колдуну и мне хорошо. Главный недостаток цикла о Ереси - в том, когда интересные тебе персонажи размазаны точечными упоминаниями по сорока с хреном книгам. А это я вчера поднял цитатники к стиховнику и напоролся на то, что идеально легло в примарховское стекло:
Я брату своему не страж, но не обманешь - не продашь, и мы, идя на абордаж, идём ко дну. Я брату своему не друг, я тень в кольце дрожащих рук, и пусть признает ближний круг мою вину. Я брату своему не враг, я видел в небе тайный знак - ваш бог сказал: "Да будет так", и было так. Я брату своему никто, я переломанный, пустой, и бездна манит темнотой... Я сделал шаг. (с) патологоанатом Вадимка, аж 2013
Давненько здесь не было рубрики маркетинга. Меж тем я всякий раз, идя в Муму на Тверской, прохожу мимо надписи на стекле какого-то ресторана, предлагающей заказать куличи с опарой на шампанском. #солидныйгосподь А в кафе Азбуки Вкуса есть в меню чай с чабребрецом. ЧАБРЕБРЕЦ, Карл! И есть без шуток хорошая фирма, выпускающая средства гигиены. По вегану, без химии, отчисляют на благотворительность. Но когда заходишь на сайт и видишь слоган Think with your vagina, так и хочется спросить - а можно я головой подумаю?..
СнилосьСнилась игра по Оккупации, в квартире не то у нас, не то у Веры. Причём я играл сопротивленца, а Вера - шикарную барраярскую женщину, которая прятала цетагандийца под кроватью. Цетагандийцем была не то Капель, не то кто-то ещё; я его вычислил и в процессе положил из парализатора всех находившихся в комнате - видимо, с перепугу. Последним, в кого я выстрелил, был Лео - он успел только потянуться к оружию, а продемонстрировать, на чьей он вообще стороне, уже не успел и явно удивился. Мне надо было доложить командиру, но оказалось, что телефона игрока у меня нет, и я поехал его встречать на Парк Победы. Узнал сразу, хотя раньше мы ни разу не виделись, доложил, что арестовал цетагандийца и пятерых коллаборационистов, и повёз к месту игры. Там один из пленных, тоже незнакомый мне игрок, уныло сообщил, что теперь можно и расходиться, на что я ответил, что сейчас самое интересное только начинается.
Ещё только день, а мы уже заехали в Леонардо на Киевской за пряжей к Клдвстврц - мне на чёрный пояс по колдунству и не только, - и в Леруа на Энтузиастов (там тоже был Леонардо)) за шторами. Там перекусили в Крошке-Картошке, доехали троллейбусом до МЦК и держим путь на Хохловку за тканью.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Как вы уже знаете, мне не хватило Цетаганды в целом и стихов на Цетаганде в частности, и я сделал стиховник. Немножко вопреки всему - очень жаль, что большинство потенциальных участников не добралось. Немножко в подарок себе самому - двое самых близких Иэсато людей всё-таки были. Два дня подряд я листал сборники и обнаружил, как мало на свете стихов о любви. В смысле, не о каком-то конкретном человеке, а о любви вообще. Заодно сделал коробочку с хокку, которые переписал на бумажки, - чтобы вытягивать наугад в качестве предсказания или вдохновения. Акио везло на хокку с хризантемами, хотя я нарочно их не подбирал по такому признаку. До Волчонки я доехал электричкой одновременно с Валрой. Успел переодеться - пафосную китайщину от Мэв приберёг, надел попроще, о которой забыл перед Виллой. Дождались Веру, постепенно начали. Я подтащил к ногам Акио тигра и сидел на нём; по количеству полосок решили, что тигр - гем-советник четвёртого ранга. Когда я полез в сеть, дабы прояснить судьбу задерживавшегося гема Райдо, как раз прибыла Векша. У Валры тоже были рандомные хокку из книжки, а стихи они с Векшей читали по памяти - недоступная мне вершина памяти. Звучали очень разные стихи - о звёздах, о разлуке, о войне, о времени, даже о котиках и о киборгах... У меня было одно стихотворение Софии Парнок, одно - Аше Гарридо, и по два коротких - Рюрика Ивнева и Кузмина. После стиховника у Эйрле я решил продолжить традицию читать что-то своё, какими бы сомнительными ни были мои поэтические потуги юности. Поэтому протащил анонимно Чеширского, а теперь - признаюсь и выкладываю. Прочитать?
Пол-Земли, как Улисс, обрыскав С одиночеством у виска, Я нашёл тебя, мой Чеширский, Хоть нарочно и не искал.
Думал: ты лишь один из стаи, Приходящей на звон монет... Но увидел, как в небе таешь, Улыбаясь - наверно - мне.
Я привык быть холодным змеем: Взглядом бить и входить в пролом. Но увидел: лишь ты умеешь Так беспечно дарить тепло.
Мне собаки лизали ноги, Волки ели с моей руки, А ты стал мне немного богом, Я молюсь на твои зрачки.
Пусть дороги мои капризны - Я уже не смогу уйти. Я хочу быть твоею жизнью - Пусть одною из девяти.
Да, я был за тебя в ответе... Но не сделал тебя ручным. Ты свободен, как в поле ветер, Добр ко всем, как цветные сны,
Ты, как ландыш, и дик, и нежен - Сладким ядом глаза горят. Я встречал тебя реже, реже... Пока снова не потерял.
Быть с тобой - слишком много риска, Без тебя же - в груди болит. Я найду тебя, мой Чеширский. Может быть - на краю земли. (с) 2009
Когда-то этот стих начитал в аудиозапись Малиновый Кот - но я не знаю, как вытащить её с Ли.ру. Во многом благодаря персонажу МалКота Чеширский и появился. И вот он снова используется как посвящение... Было очень атмосферно и уютно. Когда Иэсато мог просто ни о чём не думать, лениво ластиться, пить чай, слушать стихи, прикрывая глаза. Объелся шоколада (интересно, что значит по классической системе моделирования секса молочный шоколад с ромом, орехами и изюмом?)). Спасибо Волчонке, приютившей нас, поившей чаем и кофе! Спасибо Валре за сестру Аритейни, Вере за котика Акио, Векше за великолепного Райдо! Послеигрового кусок После каждой игры традиционно начинается агитация на последующие: Вера - на Силезию, Векша - на Рамерию, я - на Дары. Мы ещё немного задержались поговорить с Волчонкой об играх и планах, и сели с Векшей к Вере на хвост на такси до ГД. В дороге ещё повспоминали минувшие барраярки, договорились о совместных прогулках по вечерам - и, доехав, сразу же воплотили эту идею: проводив Веру, мы с Векшей дошли пешком до площади Революции. Под безмерно приятным дождём - совсем весенним, мелким, прохладным. Побеседовали о еде и мастерёжке, за жизнь в целом - и разъехались по разным веткам почти к полуночи. Определённо надо делать так чаще. Завтра насыщенный день: Леруа, Хохловка, городовка. Засим откланиваюсь. В свете бешеной (нет) популярности посиделки про Цетаганду меня терзают смутные сомненья относительно пьянки на Сильване. Знакомых с каноном - по пальцам пересчитать, любящих его - единицы. Может, пьянка по Алхимику будет более осмысленной идеей, но я подумаю об этом завтра(тм). Следите за новостями!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Давеча после полудня я приехал к Мэв и сваряжил полную ашаносумку ролевых прикидов. Теперь у меня есть китайщина - из бывших косплеев Ди. И чёрные юбки викторианской наружности - мы с удивлением обнаружили у меня бёдра, на которых они держатся. И универсальные платья - в том числе то, которое я одалживал у Мэв на "Дожить до рассвета". И тёплая эльфошмотка, чтобы наконец перестать околевать на полигонах по ночам, едва отойдя от костра. И алый сарафан, и ремень с иероглифами, и шаровары, и... в общем, спасибо Мэв, неигранным лежать не будет! Посидели на кухне с чаем и конфетами, повспоминали былые городовки. Я заагитировал Мэв на Альмерин и послушал про Север, а потом поспешил встречать Игниса из Питера.
Мы поймались у Ленинградского вокзала, приехали на Вернадку и засели в Шоколаднице. Ещё немного поговорили за Лиор - я люблю задавать тупые вопросы(тм) про мир, - полистали карты и арты. При упоминании огненных альвов я случайно поджёг пакетик сахара от свечи Попутно обсудили прочие игры и миры, помещения, вролинг, персонажей и планы. Домашние овощные би (на самом деле биточки, но как уж на чеке написали) с соевой сметаной оказались вкусными. Спасибо Игнису за вечер! После девяти я проводил Игниса до дома и поехал показывать Птахе то самое Холодное сердце, которое не Дисней. Был назван извращенцем. Ранее не высказанное о стекле
Но невозможно же спокойно воспринимать фразу Михеля "Я дам тебе хорошие, крепкие стволы" И ведь дал. И мёртвая жена тоже всё правильно поняла и отвела Петера к мужикам, у которых, что характерно, тоже были стволы. Метафоры такие метафоры. Зафрейдить, как недавно писал Кервен. И мне не даёт покоя мысль, когда и где Иезекииль отличился как стрелок. Если бы всё ограничивалось сценой, в которой он сидит под (несите нового Марка, этот закончился) изображением подстреленного орла, это ещё можно было бы списать на No one spits like Gaston, т.е. лесть аудитории. Но есть же ещё первое появление персонажа. Какие войны были в XIX веке, кроме наполеоновских? Русско-турецкая только началась, Германия и Голландия в неё вообще не лезли... Из этого вопроса плавно вытекает следующий. После чего Иезекииль пошёл избавляться от сердца? Ради денег? - да ну, он не такой дурак, как Петер, торговать и с сердцем можно. Чёрт. Сам придумал - сам нанизался.
Постепенно перестаёт сниться хрень и снова показывают что-то нормальное. Про сныПрошлой ночью я упоролся во сне в переводные татуировки в каком-то маленьком подвальном салоне - выбирал, обсуждал, советовался. Заодно мне подарили восковую фигурку антропоморфного гиена, но у него отвалился палец. И я этот палец подогрел и помял в руке, пытался прилепить на место, но получалось как-то криво и некрасиво. Минувшей ночью снилась игра в школе типа Хавской, но с большим количеством этажей. Тер играл не то редактора газеты, не то какого-то крупного издателя, Ханна играла его жену, а Кел - журналиста. Этого журналиста они поймали на каком-то мелком вредительстве и хотели засудить, чтобы прикрыть тем самым некие собственные злоупотребления. А моя персонажка - не Амалия, неведомо кто - пыталась этого не допустить. Не то чтобы она этого журналиста вообще знала, - просто ей было больше всех надо, а тут несправедливость же!
Подготовка к лекциям всё теснее сплетается с подготовкой к играм. Древнегреческий принцип "свободный человек создан для праздности" очень подходит для менвитов в целом и персонажа в частности. Как теперь не податься на философский факультет Рамерийской академии?..
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
В кои-то веки в заголовке поста - не игра, а спектакль. Давненько я не брал в руки театра. Камерный мюзикл про Штирлица в пространстве книжного клуба Гиперион - звучит как тёплая водка из мыльницы, но у Веры пропадал билет, а ради хорошей компании я на многое способен. Ну, и любопытно стало. Я встретил Веру с работы, и мы прокатились автобусом от Аэропорта до Китай-города по пробкам центра. Потом гуляли по китайгородским переулкам, говорили за игры и персонажей. К Гипериону мы подошли загодя, но впустили туда не сразу. В наводнившей его толпе я успел припасть к полкам для буккроссинга и - чудеса неизменно сопутствуют мне в таких местах - найти там сборник Рюрика Ивнева. Его стихотворных сборников у меня два, включая современное издание, а в этом - и проза, и кусочки воспоминаний: о Кузмине, Клюеве и других. Люблю их всех нежно, зароюсь завтра в их стихи к поэтическому вечеру. Не обошлось и без фигни в противовес. Места у нас были боковые, под стойкой, и до второго звонка мы просто стояли рядом, чтобы людям не мешать. А затем оказалось, что на те же места выписали билеты ещё двоим зрителям. Нам дали другие билеты, вдвое дороже, во втором ряду, но не рядом. Меняться с кем-то было поздно - спектакль начинался. Так и смотрели порознь.
Штирлиц - мюзикл, конечно, любительский, но на достойном уровне, с выразительными музыкой и светом. Ностальгический и зубодробительно диссидентский, с лёгким привкусом бардовщины и русского рока. Дальнейшие впечатления, лёгкие спойлерыНекоторые тексты писали словно Шевчук или ранний Кинчев - с той же манерой обращаться напрямую к зрителю с позиции умудрённого житейским опытом собутыльника. Из строчек, начинающихся на "ты", я дюжину лет как вырос, но есть в мюзикле и весьма удачные моменты, которые хочется цитировать. Наличествует и нетерпимость к сытым благополучным европам, роль которых досталась Швейцарии, - но страшновато становится лишь однажды: когда устами пастора Шлага "нейтральные" люди обличаются как зря коптящие небо, а зрители ритмично кивают. Должно быть, нам хотели сказать, что когда ты "ни холоден, ни горяч" - это нехорошо, а получилось - что если ты не выбрал из двух зол любое, то и кому ты нужен такой мирный. В остальном это - классическая история о гласе вопиющего в пустоту. Штирлиц переживает экзистенциальный кризис - убивает провокатора, которого сам же использует, и манипулирует хорошими добрыми людьми, которые и без того готовы за него в огонь и воду. Он свято верит в "Сам Центр", но Центру он давно уже не нужен. Пастор Шлаг вместо исповедальни использует телефонную будку, но трубка молчит. Хуже всего приходится радистке Кэт, которая от пыток сбегает в безумие - и концентрирует в себе все симптомы Страдающей Русской Женщины(тм): живёт только ради Штирлица, на которого проецирует свою любовь к родине, и обнаруживает, что родина любит её как-то не так. Не страдает один Мюллер - до неловкости карикатурный, но хотя бы витальный в своей искренней кровожадности и самоуверенности. Получать удовольствие от своей работы - тоже, знаете ли, достоинство. Во многом спектакль спасает финал. Штирлица списывают в расход, потому как для мирного времени такие люди неудобны - слишком много знают и задают слишком много вопросов. Прямо чем-то родным, барраярским повеяло, когда родина может тебя спасти от самой себя единственным известным ей способом - сделать героем посмертно. Живые слишком сложны и не годятся в примеры для подражания. Но у Штирлица есть ещё двадцать минут жизни, чтобы станцевать на нейтральной полосе - той узкой полоске между молотом и наковальней, на которой, на самом деле, только и возможна свободная жизнь. Само название спектакля - попытка уползти Штирлица, вырвать из обронзовения в вечность. Получилось так себе - не вызывает особого сочувствия персонаж, в котором нет ничего, кроме усталости. Что такое "Штирлиц" в целом? - Концерт, распадающийся на отдельные номера, склеенные массовкой и голосом за кадром (одним из самых удачных голосов, вносящим атмосферу и самоиронию одновременно). В жанре наивного постмодернизма, заигрывающего с публикой современными словечками и приглашениями присоединиться (в первом номере так настойчиво искали Клауса, что я разве что руками себе пасть не зажимал, чтобы не вызваться поиграть, - не люблю "вам слабо" как утверждение). Может зайти тем, кто поболее моего упорот в судьбу спецслужб. Я как-то по другой матчасти - очень хочется добавить напоследок, что бомбардировщики асами не бывают...
Прошлись по Покровке, возвращались автобусом, вспоминая мастерские планы, - я вышел на Бауманской. Спасибо Вере за приглашение! Напоминаю, что уже в эту пятницу - цетагандийский стиховник, присоединяйтесь! Завтра займусь пинковой тягой. Нет, переносить не стану.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Наткнулся вчера на книжку Betrayer (24-ю из цикла Ереси) и кончился как личность ещё раз. Да, я в курсе, что официальный перевод на русский существует, но перевёл сам, не могу молчать. Магнус и Лоргар, большие цитаты курсивом, братская любовь без проникновения - Я рад, что ты пришёл, - сказал он наконец. - Я скучал по тебе. Магнус издал низкий, рокочущий смешок. - Я верно полагаю, что Ангрон не оправдал твои надежды на братское общение? Светлая улыбка Лоргара померкла в третий раз, но он не ответил. Скучал! И явно дружески ревнует к Ангрону.
- Скажи мне вот что, - сказал Лоргар наконец. - Ты стыдишься того, что Русс переломил твою спину через колено? - Аврелиан. - это имя Магнус использовал в качестве предупреждения. Лоргар примирительно махнул рукой и сменил тему. - Однажды ты предостерегал меня не полагаться так сильно на Эреба и Кор Фаэрона. - Следование советам не входит в число твоих талантов, - заметил Магнус. Лоргар засмеялся - с тихим вздохом сквозь улыбку: - Так и есть. Но тогда ты был прав. Меня восхищает, что они могут обсуждать болезненные для них обоих темы - и при этом так много улыбаться. Это создаёт очень тёплое впечатление.
- А Ариман, он... такой же? Магнус положил руку на плечо брата. Прикосновение было осязаемо не как нечто материальное: бесплотная ладонь проникла сквозь переплёт пергамента и броню Лоргара. Когда отсутствие физической оболочки - не помеха тактильному контакту. Ааа.
- Слова имеют власть, Лоргар. Едва ли мне нужно напоминать ТЕБЕ об этом. - колдун неожиданно усмехнулся. - И прекрати пялиться на меня, брат! Особенно на мой глаз. Его улыбка не слишком смягчила твёрдость его слов. Но Лоргар не подчинился. Он открыто всматривался в непрерывно изменяющийся облик Магнуса: потерявший левый глаз воин с зашитой глазницей; циклоп с единственным огромным зрачком вместо человеческих глаз; колдун с ровной поверхностью лица там, где правого глаза никогда не существовало. Когда Несущий Слово наконец заговорил, его тон был полностью лишён той нерешительности и тех сомнений, коими столько лет была отмечена его жизнь до Истваана-5. - Меня всегда нервировало то, что ты больше других похож на отца. Магнус приподнял иссечённую шрамами бровь: - Я? ТЫ был создан, чтобы быть его отражением, Лоргар. Не я. Этот эпизод часто цитируют в энциклопедиях, чтобы подчеркнуть, что никто не видел истинного лица Магнуса, как и лица Императора. Но, похоже, в случае с Магнусом это и было истинным лицом...
- Он твой, как всегда. Хотя я бы напомнил тебе о том, что произошло в последний раз, когда ты спросил моего совета, только чтобы его проигнорировать. Несущий Слово не засмеялся над этой колкостью; он даже не усмехнулся. - Ты имеешь в виду, когда я узнал, что отец лгал всему Империуму, и что вселенная - не такое богооставленное место, как он утверждал? О да, я что-то смутно припоминаю об этих событиях. - Это только один угол зрения на них. Не единственно верный, конечно. Лоргар покачал головой. - У меня нет ни желания, ни необходимости обсуждать такие темы. То, что меня беспокоит, - гораздо ближе.[...] Слово "близкий" Лоргар употребляет не в значении расстояния, а в значении близких людей. Пока не знаю, как передать этот оттенок в переводе. Он пригласил Магнуса в том числе и для того, чтобы посоветоваться относительно Ангрона, хотя явно оттягивал этот момент разговора.
- Он умирает, - сказал Лоргар. [...] - Как по мне, он выглядит вполне здоровым. - Нет. Он умирает. Импланты убивают его. Магнус обернулся к Лоргару: - И?.. - И, значит, - Несущий Слово неотрывно смотрел на изображение, - Я спасу его. Магнус не спрашивал, как именно. Он долго молчал, прежде чем подобрать верные слова. - Ты всегда был не от мира сего, Лоргар. Ты следуешь голосу сердца. Тебе ведома ценность доверия тем немногим, кто доверился тебе. Меня это восхищает.
- Ты предвидел всё это, - упрекнул его Магнус. - Огромную часть этого. Боги шепчут о том, что грядёт. Они говорят, а я их слышу. Лицо Магнуса омрачилось медленно накатывающей тенью. - Я говорил, что тебе не следует доверять их шёпоту. - А разве я когда-либо утверждал, что доверяю им? Я сказал, что могу их слышать. Есть нюанс. - он снова засмеялся, в его голосе звучало искреннее веселье. - Есть ли кто-то, на кого ты не смотрел бы свысока, Магнус? Ты пробыл здесь несколько минут, а уже принизил и меня, и Ангрона несколько раз. - Ты настолько сильно ненавидишь Жиллимана? - неожиданно спросил Магнус. - Настолько презираешь его, что искалечить его Легион при Кальте было недостаточно? Ты уже победил. Почему ты хочешь дойти до полного уничтожения его мирной и процветающей империи? Улыбка Лоргара померкла, но не исчезла. Письмена на его лице вновь разгладились в ровные строки. - Я не испытываю к нему ненависти, брат. Было время, когда я завидовал ему. Но то было пятьдесят лет назад, и я был тогда другим человеком. С тех пор я узнал, что варп - это песня, Магнус, симфония, а я - единственный, кто готов её сыграть. Вот почему мы здесь. - Варп - НЕ песня. Я беспокоюсь за твой рассудок, Лоргар. - Представляю, насколько, Магнус. Но у тебя всегда был талант критиковать других за грехи, которые ты так беспечно с ними разделяешь. Лицо Магнуса скривилось язвительной усмешкой: - Это ещё один плод твоего чрезмерного воображения. Лоргар шагнул ближе к колдуну, его прежде тёплый взгляд был теперь холоднее фальшивого золота. - Скажи мне, брат, чей Легион заперт в ловушке Великого Ока, деградируя в личинок, пока бог Перемен бесконечно смеётся? Скажи мне, в конце концов, чью физическую оболочку Леман Русс сломал об колено, потому что он в последний момент решил, что не станет принимать наказание как послушный сын? Ты не принял бой, но ты и не сдался и не преклонил колени. Вместо этого ты слил свой Легион и работу всей своей жизни в жалкую капитуляцию. Ты всё ещё думаешь, что это Я веду себя как безумец? Посмотри на соринки в своём глазу, лицемер. И посмотри на своих сыновей, пока от них ещё хоть что-то осталось. Он встряхнул головой, довольный сказанным. - Запомни мои слова, Магнус: если ты не начнёшь действовать в скором времени, твой Легион и всё, что ты создавал такими усердными трудами, обратятся в прах. Как Лоргар ходит по краю, чтобы разозлить Магнуса и тем самым вывести из стазиса Тот случай, когда только самым близким людям мы позволяем говорить о себе то, за что посторонних давно бы у@бали.
- [...] Я говорил ему, что атаковать Макрэйдж было глупо, но он так жаждал осенить себя славой, что не слышал ничего, кроме голосов, взывающих к мести. Я разбаловал его. - Почему ты позволил ему это? Твои сыновья настолько непослушны? Лоргар снова засмеялся, не обращая внимания на тряску корабля вокруг себя: - Суровые речи примарха, чьи сыновья ещё и не так плевали на его приказы. Твой Легион не подставил глотки разъярённым волкам, как ты хотел от них, не так ли? Магнус признал его правоту кивком: - Как бы то ни было, твой флот умирает, брат. Что ты будешь делать без "Ярости Бездны"? Лоргар вновь обернулся на поле битвы в небесах. - Вот что я имел в виду, когда говорил, что ты недооцениваешь нас, Магнус. Для тебя эта война - нечто шокирующее и новое. В то же время она - то, что я планировал в течение полувека. Я провёл четверть Великого Крестового Похода, приготовляясь к тому моменту, когда жалкие притязания нашего отца на высшее господство будут окончены, и начнётся поистине священная война. И далее - тот прекрасный момент, когда Лоргар показывает Магнусу новый корабль...
Это было, во всех отношениях, возрождение "Ярости Бездны". - Вот, - улыбнулся Лоргар, - "Благословенная Леди". Магнус издал восхищённый вздох, глядя, как корабль, слишком огромный, чтобы быть правдой, покидает разрыв в материальной вселенной. Он с лёгкостью затмевал даже флагманы класса "Глориана" объединённого флота Легионов, и туманные завитки варпа обрамляли его шпили, пронзая воплями тишину, словно сопротивляясь возвращению корабля в реальность. - Ты построил два, - выдохнул колдун. - О, нет. - Лоргар даже не открыл глаз. Он поднял руку, указывая в бездну, где второй клок варпа отрывался поперёк звёзд. - Я построил три. Вся эта сцена словно зеркалит их разговор в "Первом еретике". Если тогда в экзистенциальном кризисе сидел Лоргар, и Магнус дал ему направляющего пинка, то теперь в кризисе сидел Магнус, а Лоргар пришёл встряхнуть его за плечи и позвать с собой навалять ультрамаринам. Офигительно, что через самые тяжёлые времена они проходят вместе, какими бы разными они ни были. С такими книжками никаких фанфиков уже не надо. Стоит ли добавлять, что теперь я хочу "Предателя" на бумаге, да и "Просперо" с "Еретиком" тоже. Цены, конечно, мигом отобьют охоту, но мечтать не вредно.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Когда с утра твоё самочувствие уже оставляет желать лучшего, к вечеру вспоминаешь единственный недостаток игропьянок: ты не астартес и печень у тебя одна. Первым до нас добрался Джонт, и Птаха одолжила Сангвинию свои крылышки Архангела. Грей привёз бочонок пива, дженгу (потому что Дорн строит стены всегда и везде) и первый том артбука Образы Ереси. Амарт привёз мне тунику, Лео по дороге также заглянул на планету А-шан и пополнил запасы вина. Мы дождались Марвен, а Канаю не дождались, и очень жаль, что Лемана не было с нами - любимые шутки Магнуса про "Волк понижает IQ всей галактики" и "Считать Волка не научили, потому что у топора патроны не заканчиваются" так и остались без адресата. Хотя Ангрону и Конраду икалось явно чаще. Я раскидал по полу подушки и пледы, бокалов оказалось ровно по числу участников, и около пяти мы стартовали. Семеро примархов собрались на нейтральной территории над молодой планетой, прежде чем отправиться праздновать Триумф Хоруса.
Магнус Красный. Примарх XV Легиона Тысячи сынов. Мальчик, воспитанный псайкерами. Заглядывал в бездну, а она в него. Играет со спичками, пока папа не видит, чтобы не расстраивать папу, и говорит Лоргару, что спички детям не игрушка. #тишинавбиблиотеке #рыжийвиноват Подобие персонажного отчёта Первую застольную речь произнёс Рогал, говоря, что назначение Хоруса Воителем уже ни для кого не является секретом. Все согласились с тем, что Хорус достоин этого титула, но печалились, что отец Император собирался вернуться на Терру и более не предводительствовать Крестовым походом. - Хорус не сможет заменить Императора, - говорил Робаут. - Это не замена, - возражал я. - Хорус будет говорить от лица Императора. А Императору не нужно быть в первых рядах, чтобы вести нас за собой. - Каждый из нас несёт его в своём сердце, - добавил Сангвиний. - Быть может, сейчас именно на Терре никто не заменит Императора, - мудро заметил Фулгрим. Мы могли только гадать, какими проектами Император займётся на Терре. Рогал сказал, что отец вызвал его на Терру для строительства укреплений. Многие удивились, какая угроза могла потребовать защиты Терры. Но откуда нам знать, с чем нам предстоит столкнуться при дальнейшем восстановлении Империума? Нельзя быть готовым ко всему, но чем более подготовленным вступаешь в бой, тем лучше. Я считал, что отец поделится с нами своими планами, но также считал, что мы имеем право спросить у него напрямую о том, что ему известно и чего он ожидает. Ферруса также тревожили притязания Пертурабо и Лиона. Гадали, хватит ли у Льва смелости не явиться на Триумф Хоруса без такой уважительной причины, как отдалённость. Я полагал, что не смотреть в глаза отцу было бы трусостью, а не смелостью. Но я оставался спокоен на счёт того, что все наши братья станут, так или иначе, опорой Воителя, уважая волю отца, как отец уважал их право высказать своё недовольство. Если бы вспыльчивость Льва и Волка, жестокость Ангрона, подозрительность Конрада были неугодны отцу, он бы не создал их таковыми. Все мы были наделены недостатками, которые превращались в достоинства, когда перед нами вставали задачи, с которыми только мы могли справиться. - Каждый из нас мог бы стать Воителем, - услышал я от Рогала. - Не каждый. Император знает своё предназначение, знает и наше, - ответил я. - Если бы все могли стать Воителями, это всё равно что если бы все шахматные фигуры были королевами. - Значит, Хорус - ферзь, а Император - король? - спросил Робаут. - Я бы назвал Императора игроком. Сангвиний предложил обсудить назначение в Легионы летописцев. Я больше молча слушал, поскольку это было моей идеей, и я был рад узнать, что сам Сангвиний, Фулгрим, Лоргар и другие одобряли её. Только Феррус вновь тревожился, что необходимость заботиться о гражданских лицах принесёт много проблем. Но разве ему не приходилось заботиться о них прежде? Он недооценивал людей, которые, будучи хрупкими физически, обладали достаточными знаниями, чтобы уберечься самостоятельно. Также ему казалось, что летописцы должны будут находиться в самой гуще боя, чтобы достоверно передать происходящее. - Есть разница между участником и зрителем, - пояснил я. - Сражающийся сможет рассказать лишь о себе самом. Большее видится на расстоянии. Зашла речь и о том, что каждый из нас подарит Хорусу в честь его возвышения. Рогал занялся конструированием модели монумента. Робаут говорил, что в таком случае Хорус должен сам руководить строительством. Но разве приятно создавать подарок самому себе?.. Сангвинию явно не терпелось обратиться к брату Хорусу с речью, и он, казалось, сожалел о том, что не искусен в стихосложении. Фулгрим предложил Феррусу преподнести Хорусу оружие: - Лучшее рождается в соревновании. - А совершенное рождается в сотрудничестве, - добавил я. - Так что лучше тебе объединиться с Вулканом. - И пустить его в свою кузницу? Никогда! - Но что если создать общую?.. Когда Робаут, не так давно принудивший Несущих Слово преклонить колени перед его Легионом, заговорил о том, что Хорусу не нужны подарки и слова, и не нужно поклонение, которое требуется лишь людским правителям, - Лоргар не выдержал и попросил меня о разговоре. Я извинился перед братьями, обещав, что мы покинем их ненадолго, и мы вышли. В соседнем зале приглушённый гул голосов казался таким же далёким, как гул варп-двигателей. - Я не могу больше слушать этого убийцу! - воскликнул Лоргар. - Не слушай, просто пей вино, - я свой бокал прихватил с собой. - Мне не хватает твоего спокойствия. Как они могут праздновать, когда пепел Монархии ещё не остыл?! - Каждый сам ответит за себя - перед Императором и перед своим собственным будущим. - А перед кем ответит Император? - Перед всеми, - я улыбнулся. - На нём ответственность за всё человечество. Он говорил, я слушал. Его боль недопустимо было оспорить и невозможно было утешить - он вложил в эту планету часть своей души, пусть она и не была его домом. Виной несовершенства этого мира была только его мягкость, и как должно быть горько, когда твоё творение рвут в клочки. - ...Как быть, когда всё, во что ты верил, оказывается ложью? - О какой лжи ты говоришь? - А ты думаешь, что Император говорит нам всё? - Конечно же, нет. Если он считает нужным скрыть что-то - значит, мы ещё не готовы об этом услышать. - Например, о силе, способной вмешаться в его планы и раскидать по галактике всех нас? - Быть может, это было частью его плана. - Зачем же он говорит тогда, что мы были похищены? - Не нам судить о мотивах Императора. - Ты ведь говоришь, что он отвечает перед всеми. - Отвечать за последствия - не значит докладывать о причинах. Ты говоришь так, будто всё происходит для тебя лично. На самом деле ты лишь сталкиваешься с тем, что происходит само по себе. Ни к чему ворошить пепел Монархии. Нужно двигаться дальше и не повторять ошибок. - Но я считал его своим богом. Тем, кому известна истина... тем, кто и есть - истина. - Даже Император не всеведущ и не всесилен. Истина бесконечна. Нам никогда не познать её целиком. - Значит, наша жизнь строится на лжи? - Задай себе этот вопрос, - я пожал плечами. - Я не считаю свою жизнь построенной на лжи. Мы выбираем свою жизнь сами. - Не ты ли говорил, что мы - лишь пешки в руках Императора? - Служить Императору - тоже наш выбор. Разве нет? - Я слишком долго блуждал в темноте... и только теперь выхожу к свету. - Ты сомневаешься? - я спросил почти с надеждой. Сомнения - первый шаг к познанию. - Нет. Сейчас я уверен. Я вздохнул. Поменять "истину" о непогрешимости Императора на "истину" разочарования в нём - значит не поменять ничего. - Жаль. Ты утверждаешь, что прозрел, но позволяешь своей обиде на отца ослепить тебя. - Это не обида... - мы помолчали. Лоргар поднялся. Наше отсутствие становилось невежливо долгим. Пожелать ему быть осторожным? Не этого желают братьям. - Не останавливайся на этом. - Я не остановлюсь. Когда мы вернулись, по-прежнему звучало имя Хоруса. Казалось, мы ничего не пропустили. Затем обсуждали традиции Легионов, в частности, использование Ангроном "гвоздей". Феррусу казалось, что это слишком. Я сказал, что иные традиции возникли в Легионах ещё до того, как мы с ними воссоединились, но их должно уважать. Мы выпили за своих детей, которым мы подаём пример, и за свои родные планеты - они создавали нас, а мы создавали их. Кто-то спрашивал, почему мой Легион столь невелик. Я отвечал, что важнее не количество, а качество. Большинство рекрутов происходят с моей домашней планеты, а её население также невелико; к тому же лишь достойные могут пополнить Легион. - А как ты определяешь, кто достоин, а кто нет? - любопытствовал Сангвиний, как будто хотел услышать о каком-нибудь магическом ритуале. - Их готовность служить в Легионе уже является достойным признаком. Вторым - знания. Лоргар сказал, что завидует Феррусу и тому, как для него всё просто. А я немного его жалел. Он отступал, когда сталкивался с необъяснимым, и отказывался это объяснение найти, предпочитая принимать всё как есть. Даже природу "живого металла", который перешёл в его собственные руки после победы над неким животным, он постичь не мог. Когда Сангвиний попросил меня рассказать историю, я вспомнил ту, что припас для Лемана, хоть он и не присоединился к нам. Это была история о населявшей одну планету расе, подвергшейся воздействию варпа. Они были волками, как Леман, и псайкерами, как я, - правда, талант к использованию психической силы доставался лишь женщинам. Но из всех правил бывают исключения, и у верховной колдуньи и военачальницы этой планеты был брат, который также был одарён. Пока она оказывала сопротивление, он пошёл на союз с человечеством и одержал над ней победу. Она не сдалась, а прибегла к последнему обряду и исчезла - быть может, растворилась в варпе. Тем самым она признала, что мир будет принадлежать более сильным, но её народ верил, что однажды она пробудится и её корабль выйдет из варпа, чтобы сражаться с врагами. После истории Феррус сказал, что ему нелегко слышать о затерянных в варпе кораблях, так как недавно он встретил корабль собственного Легиона, с единственным десантником на нём, искажённым под влиянием варпа. Ему высказали предположение, что корабль - из будущего, но он счёл это бредом. Но что нам доподлинно известно о времени и пространстве и о том, как их пронизывает варп?.. Под мою историю Рогал заснул. Мы с Робаутом подвинули снедь и сыграли партию в шахматы. Мне не так интересно было следить за доской, как за беседующими братьями, но это была славная битва, окончившаяся моим поражением. Встреча также близилась к завершению. Итоги и благодарностиПеред игрой я слегка поломался об первые же страницы именной книжки о Магнусе, на которых он вспоминает, как Леман его убивал. Он думает о том, что они с братом были похожи, и сожалеет, что всё сложилось так, а не иначе. Магнус действительно любил отца и всех братьев, просто для него любить - не значило подчиняться. После игры я докрутил эту мысль и понял, в чём была (т.е. могла быть - речь о хэдканоне) роковая ошибка Магнуса. Он судил других по себе и думал, что как он доверяет своим детям и даёт им определённую свободу, так и его отец доверял всем примархам, какими бы они ни были; да - порой сурово наказывая за ошибки, но давая право их совершать. Недоверие - в частности со стороны Лемана и Конрада - вообще задевало Магнуса, хотя он старался скрыть это за иронией в их адрес. А оказалось, что и у Императора никакого доверия нет, и он смотрел сквозь пальцы на все "игры со спичками" только потому, что ему было наплевать, и/или потому, что в своей самоуверенности он думал, что сумеет вовремя обуздать и подчинить, а то и уничтожить детишек. Не сумел. Спасибо: Амарту за организацию и информацию, Джонту за идею, и всем примкнувшим за то, какие вы классные, красивые, разные, атмосферные! Спасибо Птахе за Лоргара и важный разговор. Кажется, Лоргар нуждался немного не в этом, но Магнус невольно сделал для него то, что когда-то сделает сам Лоргар для Ангрона вполне сознательно: дал выговориться и подтолкнул к действиям. Магнус хотел дать понять, что если хочешь знать правду, то иди и возьми её, а не дуйся, что папа что-то скрывает. Магнус - он вообще про "как хорошо уметь читать: не надо к папе приставать"(с). Как два ребёнка - один обижается, что папа сказал, будто нашёл их в капусте, а другой встаёт на табуретку, чтобы достать с верхней полки "Биологию человека". А ремня, конечно, получат оба... Спасибо Амарту за Фулгрима - немногословного, с тонким умом, вкусом и пытливым взглядом. Спасибо Джонту за Сангвиния - искреннего и улыбчивого, всегда знающего, в какой момент стоит выпить. Спасибо Марвен за Ферруса - прямого, обстоятельного и надёжного. Спасибо Лео за Робаута - преданного, не колеблющегося, примиряющего всех перед лицом общего дела. Спасибо Грею за Рогала - настоящего мастера своего дела и отличного собутыльника. Всем братской любви Очень хочется ещё играть по Ереси, хотя есть нюанс - Магнус три года безвылазно торчал на Просперо, пока не пришли волки и не порвали книжки, а после Ереси не все выжили и не все сохранили рассудок. Но и в целом по Вахе играть хочется. О том, что Инквизиция - отличная тема для кабинетки, я уже не первый год говорю, кто бы только поставил, кто не я... Отдельно я рад, что наконец-то подсадил Птаху на эту траву. Правда, Птаха зашипперила Лоргара и Магнуса и мне теперь жить с тем, что я не то чтобы против Никогда не шипперил примархов, потому как, с одной стороны, они не про то и им не до того, у них война. А с другой стороны, они, в отличие от каких-нибудь валар, - тоже люди и при этом у них, как у мамонтов, никого больше нет, кроме друг друга. Эх, грехи мои тяжкие. Не люблю астартес, говорил Марк... просто не умел их готовить. СлайдыБрат мой Пингвиний Сангвиний: Магнус. Не рыжий, не одноглазый и без рогов. Хотел покраситься, но денег не было (и к лучшему - ладно Веденея, но Амалию я как-то рыжей не вижу). Может, когда-нибудь и соберу этот образ как следует. Жаль, рисовать не умею. Плавно деролились, начали собираться, проводили Лео, и оставшимся составом протусили в коридоре часов до одиннадцати, пока не допили пиво. Я нашёл свои фотки десятилетней давности, когда был волосат и читал Ересь - это с тех пор у меня сохранилась бандана с анархией, приглянувшаяся Лоргару. Ящик вина и всех обратно?..
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Раз уж я заговорил о куклах - и опробовал камеру телефона на крысах, - то продолжу. Изменил кукольный тэг - раньше он касался только bjd, а теперь у нас живёт и будет жить мелкоформат. Чиби-Доно Форратьер, худжи. С мольбертом. Надо бы ресницы в порядок привести. Смотреть остальных? Ворнинг - кукла со шрамами!Эган, обицу, на фоне прекрасных ног Элизы. Мейк by Птаха. Кукла Ними пока скрывается где-то у Раниэль дома, но рано или поздно найдётся. Все трое - персонажи Заоблачья, Эгана и Ними могут помнить те, кто был на Зимней сказке. Горгулья-андрогин Тильда, монстрхай. Печалит меня его/её одиночество, но пока ему/ей составляют компанию мои SkelAnimals. Люблю виниловые игрушки, а мимо слогана "Мёртвые животные тоже нуждаются в любви" когда-то пройти не смог. Подаренный мне Шерханом на предыдущий д.р. медведь Святотатыч. Назвал я его так не потому, что Шерхан, а потому, что тельняшка.