Пожизнёвый прологСо стихирника возвращались с Луаром, Амартом, Инги и Керрен уже поздним вечером. Мы с Птахой досмотрели Ведьмину службу, укололи крысу, и я сам не запомнил, как вырубился. Наутро собрали прикиды и выдвинулись к Волчонке - опробовали маршрут электричкой с Курского до Покровки, он действительно приятней, чем полчаса ждать автобуса. Отогревшись чаем, я сходил в Дикси насобирать игрокам еды по полупустым полкам, потом чиповал оружие прибывающим. Блэквуд привезла мне трость и коллодий, Нинкве привёз свои прямые руки и нарисовал мне старый шрам, а благодаря лакокрасочному баллончику, одолженному у Луара, доктор стал седой весь. Да, ему 83.
Когда моя в очередной раз высказанная после Ненависти идея закатить пьянку в дурацком с пережившими все войны и постаревшими Доно и доктором мутировала в кабинетку по фордарианскому восстанию, мне следовало напрячься вовремя. И не надеяться, что политические игрища пройдут мимо меня - это Барраяр, детка Как же Кир ненавидит эти моменты, когда понимает, что даже если он скажет "нет", Доно всё равно уйдёт. Доктор любит Доно, а Доно любит родину, родина тоже их любит - но она сугубо токсичный партнёр. Вот такой треугольник длиною в жизнь.
Копи лювак в сюжете... ну, не фуа-гра, конечно, но тоже то ещё дерьмо. Лик.без. по ссылкам.Кратко можно узнать здесь, а здесь прочитать историю человека, который считает себя первооткрывателем копи лювака (хотя на его месте мог быть любой бизнесмен, просто он единственный, у кого есть совесть) и который начал кампанию за его запрет. Я остался в игре, я молодец - исходил из того, что барраярских совоклювов (или как их там?) всё-таки содержат как домашних хорей, а не в промышленных масштабах. Поэтому док считал, что кофеёк - наименее ядовитый из всего поданного на стол, а может быть, даже полезный.

Кир Рокканер. Ещё немного отперсонажного отчёта.Не знаю, какой чёрт дёрнул меня за язык, когда накануне я сказал, что нам всё же стоит выбраться на домашний приём. Как-никак мы уже обещали графу, что приедем, да и нехорошо бросать леди Анну одну на растерзание молодёжи. Лучше бы я послушался Доно и согласился остаться дома. Но он хорошо чувствовал себя в последнее время, настоял на том, что сам поведёт флаер, и я решил узнать, что происходит в столице.
Многие были уже в сборе, когда мы прибыли и подошли поздороваться с графом, невестой его младшего братца и леди Анной. Граф Рауль отдавал последние распоряжения музыкантам. Доно уговорил меня присесть и сам встал рядом. Все ждали, пока граф перейдёт от официальных разговоров к виновникам торжества - помолвке Анри с юной Натали Фориннис. Поздравив молодых, разлили по бокалам вино. Форратьерские вина - поистине секрет долголетия. Некоторые гости предпочли кофе, а леди Элис, супруга лорда Форпатрила, была в положении и ограничилась лимонадом. С её стороны было немалой храбростью выходить в свет, и муж не отходил от неё ни на минуту, окружая заботой и всяческими предосторожностями. Они уже назвали будущего сына Айвеном, он вёл себя довольно активно на радость отцу - и мороку матери, которой приходилось есть за двоих.
Несколько вальсов спустя приятель лорда Форинниса, брата невесты, граф Форвользе поведал о своём развивающемся бизнес-проекте, связанном с эндемической барраярской фауной - совоклювами. Зверушки питались кофейными ягодами, а непереваренные кофейные зёрна - косточки оных ягод - люди собирали, промывали и обжаривали. Граф Форвользе и сам хозяин дома утверждали, что у кофе, прошедшего такую естественную обработку, особенно тонкий вкус и аромат. Гости, уже успевшие попробовать кофе, подаренный графу Форратьеру предпринимателем с явным рекламным умыслом, почему-то не оценили по-барраярски натуральный продукт - леди Элис даже удалилась, и её стошнило. Мужчины восприняли сюрприз более философски - после армейских пайков уже ничего не страшно. Я решил, что не стану рассказывать обладателям трепетных желудков, почему некоторые паштеты солёные, хотя в их составе нет соли.
Яблочный пирог с лимоном и корицей удался как никогда, а Доно, пригласивший на танец леди Анну, вальсировал как всегда превосходно. Затем мы пили вино и наблюдали за гостями - графу Форвользе быстро сошла с рук принудительная дегустация, и чета Форпатрилов уже начала обсуждать, как заведут милого и пушистого домашнего совоклюва, которого Форвользе им подарит. Судя по фото, это было создание из семейства куньих чуть крупнее кошки. Я посетовал, что танцев для трёх ног не предусмотрено, но Доно обещал, что сможет провести меня и без трости, если я буду опираться на него. Ему удалось (как всегда) меня убедить, после чего он в очередной раз исчез в направлении кухни - весь вечер Доно ухаживал за дамами, подавая пример джентльменского поведения молодёжи и избавляя от хлопот графа Рауля, у которого на сырую погоду разболелась спина.
Я уже собирался последовать на его поиски, но тут леди Анна попросила меня о разговоре. Мы отошли в противоположный конец зала - благодаря громкой музыки и тени нас никто не мог подслушать и никто не обратил на нас внимания.
- Скажите, доктор... у вас, случайно, нет при себе яда?
- Боюсь, это не в моей компетенции. И не в моих принципах.
- Какая жалость.
- Неужто невозможно обратиться в официальные инстанции? У нас не военное положение, чтобы прибегать к крайним мерам.
- Когда что-то угрожает моим близким, это военное положение.
- Что ж, надеюсь, у вас найдутся защитники с неженским оружием.
Дуэли запрещены, но они честнее яда в бокал. Мне искренне хотелось помочь Анне, но едва ли это было в моих силах. Пока мы говорили, меня нашёл Доно и попросил подойти на кухню - там кто-то нуждался в моей помощи. Неужели всё-таки отравился самым дорогим кофе на Барраяре?..
Однако, когда я вошёл на кухню, там обнаружился человек, коего в числе приглашённых прежде не было. Взглянув на его перебинтованную руку и промокшую от крови примочку на голове, я не удержался от вопроса, не через окно ли он вошёл. Но, судя по репликам, которыми они обменивались с графом, произошло нечто серьёзное. Я не выдержал и спросил у Доно, явно посвящённого в суть дела:
- Что стряслось? Покушение?
- Бери выше. Сразу мятеж.
Ну надо же. И нельзя сказать, что это не было ожидаемо, памятуя о репутации регента. Но моим делом было усадить наконец неугомонного пострадавшего и осторожно развязать бинты. Повязку накладывал он сам - похоже, у него был опыт в этом деле. Хорошо, что в ране ничего не застряло - я не ожидал, что на помолвку следовало приходить с полной аптечкой. Я обработал рану, наложил биопластырь на самодельный шов и сменил повязку, а Доно, как в старые и отнюдь не добрые времена, побыл моим ассистентом. Пациент сопротивлялся предложениям перебинтовать ему голову, но после неоднократного повторения веского аргумента графа, что в доме дамы и их напугает вид запёкшейся крови, - сдался. Остатков биопластыря не хватало, остатков бинта - тоже, и я уже принялся по старинке бинты разрезать вдоль и связывать вместе, но граф принёс свою аптечку и вызвался бинтовать самостоятельно - вспомнить навыки времён Академии. Получилось аккуратно и уже не так пугающе для дам.
Дабы не разводить панику среди гостей, решено было сообщить, что произошла авария на флаере - тем паче что это даже было правдой. Раненый всё капризничал и не хотел казаться в глазах общества недотёпой, разбившим флаер, но я сказал ему, что все дамы будут ему сочувствовать. Граф представил его как коммандера СБ Иллиана - то-то его лицо было мне чем-то знакомо, как бы старательно я ни избегал новостных лент, да и на кухне граф что-то упоминал о том, не повреждён ли чип. Когда-то он был... моложе. И не коммандером. Услышав, что гость отказывается от алкоголя, Форвользе с Форпатрилом немедленно пожелали угостить Иллиана тем самым кофе, стараясь описать его без упоминания экскрементов. Я поддержал Иллиана и подтвердил, что после удара головой ему не рекомендуется употребление кофеина.
После инцидента светские беседы велись на темы самые разнообразные. Молодёжь вспоминала, как жгли шифер и патроны и глушила рыбу бластерными батареями (Айвену было велено заткнуть уши в утробе). В былые времена такое разбазаривание боеприпасов было бы немыслимо. Обсуждали экзотических питомцев и припомнили цетагандийцев, у которых, как говорят, на деревьях котята растут. Деревьев с котятами я не видел ни разу, а один цетагандийский хирург говаривал, что только неординарных людей привлекают деревья без цветов. Когда речь зашла о покойном императоре, я обозвал это патологополитикой. Ворошить прошлое - скучнейшее занятие, особенно если учесть, что и 80% работы патологоанатома составляет заполнение всяческих бумажек. Куда веселее прислушиваться к песням. С середины.
- Я не ослышался? "Императору давали юнкера"?
- Присягу, Кир. Присягу давали.
- Давали ли императору юнкера, вот в чём вопрос...
- Смотря какому императору. Эзару давали наверняка.
- Да, в зрелые годы он был чертовски хорош.
На Барраяре даже на помолвках, именинах и Зимнепраздниках играют военные песни. Но под один из любимых вальсов мы с Доно всё же потанцевали, когда в зале как раз оставалось не слишком много народу - не потому, что мы боялись свидетелей, в наши годы можно уже ничего не бояться, а потому, что освободилось место. Я так и не понял, кто из нас кого вёл, но никто никому ног не оттоптал и оба получили удовольствие. Но в зале становилось душновато, и я вышел на веранду подышать свежим воздухом - и леди Элис взяла с меня пример.
Граф Форвользе взялся её сопровождать, чем вызвал бурный гнев её супруга, некоторое время отсутствовавшего - и позволившего ей отдохнуть от его гиперопеки и настойчивых предложений вернуться домой. В свете закрытой информации о мятеже его суетливость выглядела особенно подозрительно. Бедный Форвользе удостоился из его уст самых нелестных эпитетов в духе "вонючего крысятника". До дуэли не дошло, но смотреть на двоих пререкающихся форов было весьма забавно. Леди Элис расстроилась, что зверушки ей теперь не достанется, однако оппоненты быстро примирились.
Если леди Элис готова была спрятаться от супруга в шкафу вместо гостевой комнаты, то новоиспечённый жених Анри практически не был замечен рядом со своей невестой. Доно то и дело пенял ему и пинал в направлении Натали, которая, в свою очередь, большую часть времени проводила в компании леди Элис, приходившейся ей, кажется, кузиной. Анри отпирался и упирался всеми правдами и неправдами:
- Я не буду принимать советы о том, как общаться с моей невестой, от неженатого человека!
- От вдовца, - поправил Доно. Вдовца с замужней дочерью, мысленно добавил я.
- Я же не советую вам, как делить с доктором библиотеку.
Я едва удержался от замечания, что Анри не помешало бы тоже завести двуспальную библиотеку, или хотя бы прочитать пару книжек для общего развития. Пусть Доно сам воспитывает племянников. Анри заявлял, что в уставе сказано при возникновении трудностей в личной жизни обращаться за инструкцией к старшему по званию, а не к родственникам. Это настолько впечатлило Доно, что он уточнил у удачно зашедшего адмирала Канзиана. Адмирал подтвердил, что всё так и есть. Командир - полезный человек, всегда подержит свечку товарищу. А если у каждого Форратьера должна быть своя причуда, - граф Рауль, к примеру, коллекционировал фаллосы из всяческих материалов, в том числе электронные, - то у Анри это была строевая подготовка.
В отсутствие дам, удалившихся на прогулку в сопровождении некоторых офицеров, в тесном мужском кругу можно было травить бородатые казарменные анекдоты. Наверняка в то же самое время в женском обществе травили байки ещё более пошлые, пользуясь отсутствием кавалеров. В какой-то момент Доно шепнул мне, что нам, возможно, придётся быстро убираться отсюда. Я ответил, что мы уже обещали одолжить флаер Иллиану - когда-нибудь моя щедрость меня погубит, - к тому же особняк Форратьеров, как верно заметил граф, был самым безопасным местом, выдержавшим не одну осаду. Граф благоразумно собирался "делать вид, что поддерживает мятежников". Форкосиган причинил столько зла моей семье - да, я называю Форратьеров своей семьёй, - что если бы я мог дотянуться, я удавил бы его своими же руками, но жизнь Доно и других была для меня важнее всего.
А потом Доно отозвал меня поговорить в коридор и сообщил, что поведёт Иллиана и Канзиана через катакомбы, а я должен буду встретить их на флаере у старой мельницы - мол, никто не задержит старика, к тому же гражданского. Попросту поставил перед фактом. Сначала я не хотел отпускать его одного. Но им нужен был флаер, и я быстро осознал, что с моей тростью буду в катакомбах только обузой.
- Почему бы им не найти кого-нибудь другого?
- А где они найдут ещё кого-то, кто сначала облазил все катакомбы, а потом перестраивал город?
Разумеется, Доно сам предложил им помощь. Как я прохлопал момент, когда этого затворника и домоседа завербовала СБ? Почему он опять рисковал жизнью ради государства, от которого не видел ничего, кроме зла, которое вновь использует его, чтобы затем вытереть ноги, потому что якобы так должно? Доно обнял меня на прощание.
- Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь.
- Да, всегда. Возвращайся и в этот раз.
Остальные беглецы подошли к нам. Последним со мной попрощался Иллиан.
- Спасибо, доктор... за перевязку.
Граф услышал наши слова и звук закрывшейся двери, но я сказал, что Иллиан отбыл, потому что его позвала служба. Весь остаток вечера мне приходилось говорить, что отсутствующие господа гуляют с дамами, и стараться не выдать, что я сижу как на иголках от страха, что группу в катакомбах раскроют и обнаружат. Что Доно в случае опасности бросят, потому что он бегает уже не так быстро, как полвека назад. Я забрал со стола забытый Доно альбом - он никогда с ним не расставался и вот, оставил. Самые ранние акварели под измочаленной обложкой были нарисованы как раз в катакомбах. "Почему на твоём альбоме изюм? - Потому что он с изюминкой?" - так безмятежно начинался этот вечер. А теперь ни для кого уже не было секретом, что восстание в самом разгаре. Что дворец уже захвачен Фордарианом. Связь не работала. Говорили, что регент (интересно, почему) на этот момент отсутствовал в столице. Но его судьба меня не волновала, я надеялся лишь, что сторонники Фордариана не опустятся до того, чтобы причинить вред малолетнему императору и вдовствующей принцессе.
Оркестр заиграл старинный барраярский вальс - его играли в Дендарийских горах на Зимнепраздник, когда на столе были только тушёнка и медовуха, играли в годовщину победы при Юрии... слишком много воспоминаний было связано с этим вальсом. Лорд Форпатрил закружил в вальсе Натали - и стоило моргнуть, как он уже попытался её поцеловать, а она - попыталась его оттолкнуть. Её брат, капитан Фориннис, сразу наставил на него парализатор. Пришлось вмешаться.
- Какого чёрта хвататься за оружие? Почему нельзя просто дать в морду? Уберите табельное. Здесь дамы, выйдите и разберитесь снаружи!
Парализаторы чертовски расхолаживают нынешних форов. Будь у них боевое оружие, они сначала думали бы головой, прежде чем лезть в кобуру. К счастью, хозяин дома тоже подоспел разнимать своих гостей, велел им сдать оружие и поговорить без него - и графа они послушались. Нехотя выложив весь арсенал, включая кинжалы, форы отошли в сторонку и объяснялись довольно мирно. Я никак не мог взять в толк, за каким дьяволом женатый человек, даже слегка перебравший, полез приставать к чужой невесте при посторонних. Впрочем, если её жених удрал с его женой... Но и эта его эскапада, и оскорбления Форвользе выглядели как намеренный фарс. Форпатрил провоцировал? Отвлекал других от чего-то? Или просто сдавали нервы?
Он неожиданно начал нести какой-то романтический монолог о том, как танцы прекрасны и как он мечтает научиться танцевать танго со своей женой. Меня эти возвышенные признания насторожили больше, чем иные стенания и жалобы - такое беспричинно приподнятое настроение бывает у приговорённых к смерти. Граф нашёл видеозапись и продемонстрировал всем собравшимся - музыка и танец были красивы и чувственны, и все согласились с тем, что, как процитировал Форвользе, "танго - это вертикальное выражение горизонтального желания". На мой взгляд, в танго было слишком много техники, чтобы сравнивать его с сексом, но у него было своё очарование. Форпатрил сказал, что хотел бы танцевать так же хорошо, как партнёр на видео. Даже если для этого потребуются годы тренировок, как у эскобарцев, начинающих танцевать с малолетнего возраста.
- Это не худшая цель, - искренне одобрил я. - Занимайтесь танцами, а не войной.
Перекрывая звуки музыки, протяжно взвыла раненым зверем сирена воздушной тревоги - из всех уличных динамиков Форбарр-Султана. Я поднялся - пора было улетать, пока воздушное пространство ещё не закрыли. Все тоже вскочили со своих мест, и мне удалось уйти незамеченным, попрощавшись только с графом Раулем и леди Анной. Граф сказал своим гостям, что отсутствующих не стоит искать на улице - все дамы уже в безопасности. Все... кроме Анны. Мне не хотелось её оставлять, я боялся, что поместье вздумают бомбить, но не был уверен, что со мной будет безопасней, чем здесь. Я беспрепятственно вышел из дома и поднял флаер. Я в самом деле помнил, где находится старая мельница. Её по-прежнему не разрушили, и даже пустой амбар был на месте - я загнал туда флаер и дождался появления Доно и его подопечных. Мне отчаянно хотелось его обнять - но не раньше, чем Иллиан и Канзиан забрали флаер. Поможет ли он им чем-нибудь?..
- Теперь ты хочешь запереть меня дома до тех пор, пока всё не уляжется?
- Именно это я и сделаю.

Постигровое и благодарностиДумаю о том, сдал бы доктор Канзиана и ко заговорщикам, если бы они до него дошли. С одной стороны, Иллиан и Канзиан ему ничего плохого не сделали, с другой - велик соблазн облегчить чашу весов Форкосигана. Я, конечно, надеюсь, что минувшими войнами его не настолько покорёжило, но не сыгралось - значит, не сыгралось, теперь уже не узнаешь. А сам Кир заговорщиков не вычислил, потому что у меня хороший игроцкий склероз Он скорее подозревал Форпатрила, чем Форинниса, но уверенности у него не было.
Спасибо Птахе за игру, Волчонке - за приют, и всем игрокам - за яркие образы! Блэквуд, Ильтин, Корриана, Тас, Джонт, Джемма, Вера, Тёрн, Мара, Нинкве, вы прекрасны Теперь интересно, у кого что сложилось и что за история была с отмыванием браслета, не съеденного предварительно совоклювом.) Оставайтесь на нашей волне!

После игры я содрал лицо коллодий и смыл седину, мы провожали уезжающих, допивали и доедали, а оставшись вшестером с Джонтом и Марой, заказали роллы. Джонт вгрузил в меня игротехнические модели Казино, а Блэквуд так увлекательно рассказывала о попуге, что мне снова захотелось птичку. И опять разбудили мне Эзара - с одной стороны, это такой своеобразный подорожничек, с другой - по-прежнему некуда его девать. Уезжали мы с Птахой на электричке уже заполночь. Завтра я внезапно!на бал. Не знаю, кем %)

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

В четверг я дождался Птахи с мастерки снова заполночь, смотрели Ведьмину службу и кололи крысу. Только под утро я вспомнил, что надо бы найти заначку стихов, искал по четырём форумам.
Во сне мне объяснили слово "тэра" - некое пространство или состояние, позволяющее видеть эпизоды реальной жизни, находясь во сне. Но производный от этого слова глагол почему-то звучал как "тэрезить". А речь шла о мальчике, который свои сны не то записывал, не то зарисовывал.
ПожизнякКогда проснулся, предстояло вскрывать новые ампулы, и я порядочно закопался. Забыл печенье, забыл напомнить Амарту привезти мне парик и уши, не сумел распечатать шпаргалки со стихами, но одолжил у Доно серую капюшонку. Погоду включили снежную, как раз для ледового эльфа (Лэри ледовый только наполовину, но внешностью в отца), и я с удовольствием прокатился от Электрозаводской до Панков. Прибыл даже не последним - немного подождали Марвен и выпили сакэ. Мой шаблон треснул: это было вкусное сакэ! А ещё был изумительно вкусный пирог от Керрен.

После того, как я прочитал на публику сказку Койота, оставалось только прочитать стих Лэриана - вот этот единственный. О Рэндалле я толком и не подумал, всё-таки для посиделок он слишком специфичен. Хотя особенности взаимодействия Лэриана с окружающими я тоже ловил впервые и иногда не без удивления. Если называть вещи своими именами, он - невольник, и это... сказывается. Ближе к финалу, когда проводили Кальтэ, я немного устал от Лэри, начал расслабляться и деролиться.
Игровую часть завершили, когда догорела свеча и стихи почти у всех закончились. Сагитировали Инги поиграть на гитаре, Эйрле и Керрен отдали коробки украшений на разваряжку. Я говорил, что у меня мало браслетов, да? Теперь стало больше, и они классные! И Эйрле подарила мне свечу с ароматом розы. А порождение Хаоса, прикидывающееся маленькой каджиточкой, пыталось прорваться из другой комнаты и убить нас всех.
Немного персонажных впечатлений
Раньше думал, что стихи - они в большинстве случаев о любви, по крайней мере у моих любимых поэтов из числа тех, что уже умерли. А на вечере оказались стихи по большей части о смерти и войне, и я всё время был не в тему вместо того, чтобы продолжать за предыдущими чтецами. А среди них были один дух и один призрак, но выглядели совсем не так, как духи и призраки выглядят у нас.
Выяснилось, что в каждом мире своя Империя, но во всех мирах хотелось бы, чтобы она управляла не тобой. И что в разных мирах разные маги - одни сами сражаются на мечах, другие прячутся за спины воинов. Я узнал о мире, где есть вулканы, люди-кошки и люди-ящерицы, но всех почему-то больше всего интересовали исполинские жуки, на которых там ездят верхом, и жуки обычные, которых там едят, курят и так далее. И о мире, где вообще всех едят и всё время идёт война - пожалуй, там мне не хотелось бы побывать в гостях. В чьи-то миры то и дело кто-то лез через порталы, а кто-то сам мог путешествовать между мирами и знал их множество.
Особенно я запомнил, что бывают железные корабли, которые не плавают, а летают и могут перевозить оружие в грузовых трюмах. И в движение их приводят не духи, а горючая смесь и механика. Их капитаны называются "пилоты". И в общем-то всё равно: кто-то уходит в море, кто-то уходит в небо - и те, и другие возвращаются не всегда.

Я решил не везти совсем уж откровенного Руми (боялся, что не прочитаю как следует - после того, как однажды коллега показала мне видео с конкурса чтецов Корана: казалось бы, люди читают на непонятном языке, а как красиво), и не стал читать Шоту Руставели. Прочитал Гумилёва и Олди, которых, конечно же, все узнали, и ещё кое-что из своего цитатника, что подходит Лэриану - пришлось только заменить слова "вольт" и "асфальт":

Воздух горячий, жидкий, бешено-золотой.
Солнце палит нещадно — ну, свысока виднее.
Я оступаюсь, рухнув под горизонт зарёй.
Мой небосвод хохочет, пристально каменеет.
Читать дальше?
Что выбирать и разве выбрано всё за нас?
С кем просыпаться утром, душно вцепившись в плечи,
С кем распивать бутылку (чаю) в полночный час,
С кем — навсегда и напрочь... хоть бы — ещё прочнее,

Хоть бы ещё — разочек, пропастям всем назло,
Где-то пропасть, проспать бы каждый alarm на свете.
Если везёт — то так уж, чтоб, наконец, свезло,
Чтобы сквозь рёбра светом вырасти — не сгореть бы.

Если рискнуть — то резко, перешагнув черту
С чёртом в обнимку, в пляске — или застыв изломом.
Пальцами — на запястье, в волосы на ветру —
Бликами рассыпаться, будучи невесомым.

Солнце горит и плавит, выпростав сотни вольт
Городу прямо в сердце, держит меня за шкирку.
Я преклонил колено, милый мой горизонт,
Гордый янтарный пламень, рвущийся с горла криком.

Разве я был смелее? Тихо дрожит асфальт,
Марево — по проспектам, улицам и ладоням.
Выброси свои дайсы — от одного до ста,
Выброси прочь.
Дай руку —
И я пойду с тобой.
автор - (с) Ярк

Спасибо Эйрле за вечер на поляне! Спасибо Марвен, Амарту, Кальтэ, Инги, Луару, Керрен и молчаливому слушателю Хемерусу! Вы прекрасны, получилось очень атмосферно и здорово

@темы: friendship is magic, moments of dream, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, стихи не ведают стыда, салитэрия/лиор

(То самое нытьё, которое всех раздражает)Новый год - такое волшебное время, когда люди избавляются от всего лишнего, а я обнаруживаю, что лишний - это я. Конечно, не ново, и хочется верить, что 2017 ничто не переплюнет, - но, как известно, предела нет.

Переночевали у Тас в спальниках - утром по моим волосам немного походили дети, но потом всё снова стихло, и выполз я на свет после полудня. Посмотрели на собак (раздаю всем собак здесь!) и котиков, вспомнили про рождественские штоллены - сцапанный мной кусочек с цукатами и изюмами был богичен - и про подарки. В моих рождественских носках оказался не только новый НЗ шприцов для крыс (и пусть хвосты не болеют в новом году!), но и набор для выращивания кристалла. А у Птахи - акварель и повстанческий сноуспидер в компанию когда-то подаренному мной Соколу. На полках в нашем будущем гнезде будет красиво!

Птаха осталась играть в Вавилон-Манч, а я усайгачил под рюкзаком. Заехал в Митино за ещё одним подарком себе от себя - кружкой с крысой by Malda, здесь есть много разных! Оттуда стартовал в Упырёво к Людвигу за ключом от магазина. К дому с Птахой подошли одновременно - магия Дом, милый дом. В гостях хорошо, а дома лапки. И Happy New Year - он же Happy New York для некоторых наших персонажей.

Спасибо всем, с кем мы встречали новый год! Теперь смотрим Миядзаки, начали с Порко Россо, потому что самолётики. Напоминаю, что завтра-послезавтра с 10 до 10 можно навестить меня в магазинчике на Коломенской и почаёвничать :3

@темы: friendship is magic, гнездование пернатых

@темы: соседи по разуму, прикладное марковедение, ролевиков приносят не аисты, моё ролевое всё

Пора попытаться отпустить эту историю и начать новую.
Предупреждение, а также жанр - смерть персонажа. Сплошная смерть персонажа. х)
Предупреждения-2: слэш (рейтинг детский), непростиловка, Вторая Мировая.

Дисклеймер: всё и все по-прежнему принадлежат .JayBird., также упоминаются невеста Мариуса Ровена [Мангусто] и капитан Джеймсон [негарантийный случай], который застрелил Фредерика.
Отчасти по собственным глюкам, отчасти в ответ на этот пост - настоятельно рекомендую прочитать, иначе что-то будет непонятно.

#МариусФредерик
#венскийсортстекла
#двасапогапараобаправые

1025 слов
На твоей щеке – след примятой диванной подушки. Красноречивое свидетельство того, как долго ты ждал меня на этот раз. Глаза покраснели тоже – кто посмел тебя обидеть? Подумать только, я никогда не видел твоих слёз – даже когда тот котёл случайно опрокинулся и ты ошпарил пальцы. И никогда уже их не увижу.
Тебе нужно было убежище, защита четырёх стен, место, где никто не смог бы тебя найти, кроме меня. Мне нужно было место, где никто не смог бы отнять тебя у меня. Поэтому вполне справедливо, что именно я спешил закончить дела, рассыпал формальные извинения – и ускорял шаг, едва поднявшись на портретную галерею по лестнице левого крыла. Чтобы убедиться, что ты на самом деле меня ждёшь. Что это действительно ты.
От чего ты прячешься теперь? Прости, что я не успел прийти вовремя. И никогда уже не успею.

В моём горле закипает на огне соль, как в том котле. Это очень простая алхимия. Альбедо – белая вспышка памяти за секунду до. Белый, жёсткий воротник твоей рубашки под чёрным мехом школьной формы, белой кожей обитые кресла в твоём доме, белый снег и чёрные еловые лапы с красными лентами, золотыми шарами. В детстве в Сочельник было весело столкнуть тебя в глубокий снег. Тогда я ещё не научил тебя драться.
- Давай, ударь меня. Ну? Ударь!
- Зачем? Мне же не больно.
Мне не больно. Нигредо – чёрный омут смерти через секунду после. И вышитый по чёрному серебром знак её Даров. Но мы призвали её в союзники и свидетели куда раньше, чем я надел эту форму. Темнота, начинавшаяся за поворотом моего ключа, темнота, в которой расширялись твои зрачки, в которой мне не нужен был свет, чтобы тебя услышать. Почувствовать. Преступить глупые запреты и провести тебя за собой, как в танце.
- Я не сделаю тебе больно, обещаю.
Это обещание я не сдержал. Вот и сейчас. Рубедо? Третьего нам не дано.
Кровь разбавить талым снегом, порохом и песком. Оттенок бордо в смесях особенно интересен, а кармин тебе никогда не нравился. Твой альбом акварелей, твои ноты – всё это больше не про меня.

Мы сами сотворили себе кумиров из отражений, когда смотрелись в барочный трельяж. Мы знали, что у будущего будет наше лицо. Твоё и моё. С тех пор мы не раз расширяли рамки, и наша жизнь уже не вмещалась в старое зеркало. Только в зеркала большого бального зала. Гирлянды из дубовых ветвей, гербовые цвета, вальс с твоей сестрой. Позже вальсы сменились маршами – нам ли не знать, что они даже сильнее кружат голову.
Когда ты сказал о своей помолвке, я сдержал ярость с трудом. Я не хотел мириться с тем, что могло забрать тебя у меня. Я ненавидел Британию. И не знал, как тебя отвоевать.
А ты слышать не хотел о войне. Потому что тебе придётся делить меня с нею. Но по крайней мере я знал, как тебя утешить. Как укрыть от всего мира, который был готов разломиться, как переспелый гранат, по кривой линии фронта.
Вена - гранитные орлы и безглазые атланты, кофейная гуща Дуная, горы, укрытые лесом, как гобеленом. И ты, пахнущий сыростью Альбиона и чёрным чаем со сливками. Твои обветренные губы, твой учащённый пульс, всё, что ты можешь дать, прежде чем попрощаться.
- Возвращайся, Мари, и не забывай мне сниться.
Пока ещё можно вернуться. Пока я уверен в том, что ты выберешь то, во что верим мы оба.
Твои стихи, твои закладки в книгах. Фразы, подчёркнутые красным карандашом. Герои, которые погибали на первых же страницах – или переворачивали мир на последних. Но в жизни выходит совсем иначе, в жизни победа достаётся земле, в которую лягут все наши кресты и кости.

Из моей аорты вместо крови сочится ртуть, а в сердце застрял нелепый комочек свинца. Погибнуть от заклятия было бы честнее. На таком расстоянии не видишь лица своего убийцы. Что он хотел отстоять? За кого хотел отомстить?
- Он хотел бы, чтобы я... Он знает, что отец...
Я слушал тебя, пропуская слова мимо ушей. Смотрел, как шевелятся твои губы, выговаривая короткое "Он" так же часто, как я с гордостью произносил "герр Гриндевальд" от первой до последней буквы. Смотрел, как ты мнёшь сигарету, сжимая губы. С каких пор ты начал курить, малыш? С каких пор к твоему запаху бергамота, шалфея и имбиря примешался резкий и горячий запах табака? Когда я слышал металлический щелчок зажигалки, похожий на щелчок спускового крючка, мне хотелось выбить сигарету из твоих губ. За то, что она прикасалась к ним чаще, чем я.
- А ты? Чего хочешь ты сам?
Мы знали ответ на этот вопрос – ответ, не укладывающийся в слова. Знали, какую цену за это платят.
Почему ты заставлял меня ненавидеть того, кто хотел снова забрать тебя у меня?
Не смей умирать без меня. Не смей.
- Твоя очередь.
- Я не смогу.
- Сможешь. Ты ведь не хочешь, чтобы это повторилось?
Ты ответил отчаянным взглядом исподлобья. Ты понимал, что я всегда ставлю перед тобой трудные задачи не для того, чтобы посмотреть, как ты падаешь лицом в грязь, а для того, чтобы увидеть, как ты поднимаешься. Я делаю это потому, что знаю: ты можешь больше. Гораздо больше, чем можешь представить.
- Круцио.
Кажется, тогда я прокусил губу. И содрал кожу чуть выше виска, несмотря на то, что ты подложил подушку. Пустяки. Это честнее, чем тренироваться на кроликах. Да, для меня тоже твоя боль больнее своей. Именно поэтому – после этого уже ничего не страшно.
Не так страшно умирать, как оставить тебя одного.

В этой затеянной человечеством гекатомбе я – один из тысяч боевых быков. Дым от заклания закоптит звёзды, как консервные жестянки, и валькирии не найдут дорогу среди обшаривающих небо прожекторов. Когда-нибудь газеты напишут: "каждый четвёртый". А может быть, "каждый второй".
Мы собирались жить вечно, помнишь? Планов как раз хватало на этот срок. Твоё письмо я сложил в нагрудный карман – ни один алхимик не разделит теперь кровь, бумагу и чернила. Чёрные еловые ветви с чёрными лентами, чёрную форму в запёкшейся дочерна крови огонь перемелет в пепел. Где-то, должно быть, уже поют рождественские хоралы. На немецком. На английском. Как волхвы пройдут по минному полю?
Наутро останется тишина. Надеюсь, тебе передали ключ. Я хочу, чтобы у тебя было место, где ты будешь в безопасности. Задремлешь, прижавшись щекой к диванной подушке. Остынет кофе. Стряхнёшь белый пепел. Белым снегом заметёт проигранную войну, как черепки разбитой чашки под ковёр. Однажды и твоих волос коснётся белизна, мой маленький Мариус. Навсегда мой маленький Мариус.

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, моя прописка азкабан

@темы: заоблаками, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты

Проснулся в субботу с каким-то обрывком фредериковых воспоминаний в голове и с очередным куском рифм от Рэнди. Как будто мало мне тех прекрасных женщин, которых мне предстояло играть. Мы могли собраться на две игры заранее... ну, теоретически. Но собирались с утра. Я вдохновенно закопался в цацки, вспомнил, сколь многие из них ещё ждут подходящего образа, слегка поломался о браслет с Дарами Смерти. У нас мало браслетов, всё больше подвески, и это досадно. Сим торжественно объявляю, что мне можно дарить браслеты.
А то, что исходно было посохом Андерса - с перьями и отпечатками лап - послужило уже троим эшу. Почти посох с квентой.
К условленному времени мы с Птахой прибыли на Полянку и застали Руш, Келир и Дерево. Дерево напоминало настоящую новогоднюю ёлку в упаковке. Мы дождались Айю, Эревоса, Луара, Райну и Оливию и выдвинулись к месту игры. Этот неприметный домик, Школа креатива, внутри явно больше, чем снаружи, а просторный чердак - очень уютное место для посиделок. Руш, Келир, у вас определённо талант находить под игры самые подходящие места!
Установив Древо, украсив его бубенцами и развешав гирлянды, стартовали почти вовремя, благо не мы одни были в режиме "мы к вам заехали на час": Дёгред рассказала-показала свою историю и отбыла прямиком на самолёт, а самолёт - это аргумент. У Птахи был беззвучный будильник, и мы вполне уложились в лимит с нашими сказками и моими картами. Я наконец выгулял Карты Ка (по Тёмной Башне от Meethosа) - в них только старшие арканы, и для быстрого применения на играх они подходят лучше всего.
У меня немало любимых сказок - разных народов мира и разных авторов, но хочется же рассказывать своё. Так я вспомнил про песни Койота (их есть по тэгу). Но Койот злой и вообще Смерть, и родилась его фем-версия - лисица Ма'ии. Она помнит свои прошлые воплощения, особенно то, что относится к франко-индейской войне и восстанию Понтиака, она балансирует на грани первой стадии Бедлама, то приближаясь, то отступая, она собирает истории фей и людей и несёт их за собой хвостами. А писатель Шон Доэрти - просто её добыча.^^
Отчёт отперсонажный с предысторией
Маленькое объявление в бесплатной газете - я уже не помню, как она попала мне в руки, должно быть, в неё был завёрнут сэндвич? - о том, что "автор волшебных сказок Шон Доэрти проводит авторский вечер, блаблабла, вход свободный". Я сразу почуяла, что это может быть любопытно. Я пришла как раз вовремя, когда он начал читать, и устроилась на заднем ряду. Немного Искусства - и как его слушали, как слушали! Разинув рты и со слезами на глазах. Когда он закончил, его благодарили, всё ещё в некоторой эйфории, - подходили пожать руку или попросить автограф. Расходились, горячо обсуждая услышанное или в задумчивом молчании. Все ушли, а я осталась на заднем ряду и сообщила Шону, что мне есть что ему рассказать.
Он назначил мне встречу на какой-то день в какое-то время, в какой-то кофейне. Как только мы расстались, это немедленно вылетело у меня из головы. Я вправду хотела вернуться к этому времени, но в Грёзе время течёт иначе, и он напрасно прождал меня за столиком до вечера. Но я уже стояла на его пути, и просто так мы разойтись не могли. На следующий, кажется, день мы столкнулись на перекрёстке, когда он возвращался с работы домой. Я предложила пойти к нему и рассказала ему множество историй - своих и чужих, выдуманных и невыдуманных, со всех концов света и всех времён. Шон слушал, спрашивал, сам же отвечал. Таких даже зачаровывать почти не нужно - он и так понимал всё правильно.
Я протянула ему руку и пригласила следовать за мной в шкаф - и он снова всё понял. Мы пришли к Древу Историй - я украдкой поклонилась ему, давнему прибежищу странников, приходящих отовсюду. У Древа никогда не бывает пусто. Мы сразу встретили двоих ши и дитя-тролля, девочку в клетчатом пледе. Ей досталось незрячее смертное тело - но когда это мешало феям? Мы представились, представился и Шон.
- О, у тебя тоже человеческое имя?
- Я и есть человек. - он спросил меня, отойдя к Очагу: - Кто это?
- Это тролль.
- А я думал, что тролли большие и живут под мостами.
Путники продолжали прибывать. Ши и простолюдины встретили друг друга холодно. Зачем приносить в Грёзу разногласия родом из мира Осени?.. Нокеры появились шумно, как всегда. Заявили, что оставили комбайн на полдороги. Помнится, мы обходили его стороной, полускрытого в тумане; его было скорее слышно, чем видно, поскольку комбайн, который не слышно, - это не комбайн. Старший нокер сказал, что был в хосписе - собирал страхи. Неужели он не знает, что люди, которым больше нечего терять, уже ничего не боятся. За отчаянием и безнадёгой стоит наведываться в вытрезвитель.
- Здесь принято оставлять Дереву подношения? - Шон смотрел, как этот нокер повесил на одну из нижних ветвей Древа кованую цепь, под весом которой ветвь склонилась.
- Да. Можно что-то оставить, чтобы вернуться.
- Совсем как монетки, которые бросают в фонтан. Мы ведь ещё вернёмся?
Он чувствовал себя как дома. Во все глаза смотрел на рассаживающихся вокруг Очага фей. Мы преломили сдобный хлеб и наполнили стаканы свежей водой. Я протянула фрукт троллю, и карты сказали: Служение.
- Это похоже на то, о чём писал Толкин. Ты читала Толкина? - спросил Шон.
- Да, доводилось.
- Как будто он знал, о чём писал.
- Конечно, он знал. Ты же тоже знаешь, о чём пишешь.
- Мне снились сны...
- Вот и ему, наверное, снились.
Я дала ему подержать мой посох. Кто-то заметил, что посох сидит как влитой (если посох вообще может сидеть, а не только стоять и лежать), и что это знак. Я ответила почти с гордостью, что держать посох - не единственный из его талантов. Разумеется, это знак - мой посох кому попало в руки не даётся. А я освободила руки для карт. И пока к Очагу выходили всё новые лица, карты сказали: Исход.
Редкий гость у Древа - один из Детей Ночи. Он не подходил к Очагу близко. В вампирах слишком много банальности, но порой пути Грёзы ведут и их, если они не разучаются мечтать. Его сказка была тягуче-летящей, как жаркий песчаный вихрь, и последние слова прозвучали еле слышным шёпотом. И карты сказали: Оракул. Гадатель по алым каплям пролитой крови.
- А это похоже на сказку о вампирах.
- Это и есть сказка о вампирах. Вернее, об одной из них... Дети Лилит редко рассказывают сказки, а жаль. Представляешь, сколько историй может накопиться за сотни лет жизни?
- Представляю... с трудом.
- А за десятки сотен?
- Уже не представляю.
Вампир хотел уйти, но его не отпустили просто так. За пределами круга у Очага кто-то остановил его, что-то спрашивал, о чём-то спорил. У Очага заговорили об ином. Шон попросил меня погадать ему, и карты сказали: Искупление.
- Какие же грехи мне полагается искупить?
- Не обязательно грехи. Что-то может тянуться за тобой из прошлого - что-то, что угнетает и от чего следует избавиться. Как сжечь старую мебель, чтобы стало теплей. У каждого из нас есть такой груз.
Я предложила карту одному из ши, и карты сказали: Противостояние.
- Это значит, что вы всё ещё носите свою войну за плечами.
- Что ж, это буквально.
- Карты всегда буквальны.
Другой из ши вытянул карту, и карты сказали: Жажда Обладания.
- И что это значит?
- Это значит, что вашу чашу очень сложно наполнить. Но сложно и исчерпать.
Шон предложил мне достать карту и для тролля - чтобы она смогла найти то, что ищет. Я заметила, что карты не предопределяют, а только подсказывают путь, но тролль согласилась. И карты сказали: Обретение.
- Это моя любимая карта. Она о том, как долго идти вслепую и дойти до самого края, а в пути обрести больше, чем ожидал найти. А порой - обрести и за краем.
Шон попросил меня рассказать сказку, и я дождалась тишины. Я выбрала сказку о коне и соколе. Конечно, я не хотела оскорбить Дом Гвидион, на гербе коего изображён сокол.
И тролль сказала, что и у неё есть сказка о степи - другой степи. Её сказка была о двух братьях, живом и мёртвом. И карты сказали: Мир.
- Короче, все умерли, - шепнул мне Шон ближе к завершению сказки.
Я указала ему взглядом на карту, на которой двое были мертвы - но там, где их кровь смешалась, расцвела алая роза:
- Смерть - не только конец, но и начало всему.
Тогда Шон спросил, можно ли и ему рассказать сказку. Сказал, что придумал её, пока мы шли сюда. Все вновь замолкли, и он рассказал историю о человеке, который ушёл с войны, но война настигла его на краю света. И карты сказали: Предатель. Человек воевал, пока не понял, что каждый на этой войне не хотел идти на войну.
- А финала этой сказки я ещё не придумал.
- Бывают сказки, которые ещё не окончены. А может, она заканчивается там же, где начинается.
Бежать от войны бессмысленно - можно лишь повернуться к ней лицом и защищать то, что дорого. Обернувшихся к ней спиной она может ударить в спину.
- Люди странные, - заметил ши. - Сегодня не хотят на войну, завтра хотят, потом опять не хотят...
- Как вообще возможно не хотеть на войну? - удивлялась тролль.
Славная девочка, зачем звать войну, пока она не зовёт тебя? Жутковато, когда война для кого-то оказывается слаще конфет на верхней полке буфета. Потому что так научили, так рассказали. Как о заманчивом приключении для взрослых. Лучше бы так рассказывали о любви.
К Древу прибыли новые путники - двое ши. Я предложила карту одному из них, и карты сказали: Поиск Истины.
- Это значит, что ты в пути.
- Я и так в курсе.
- Быть может, твой путь одинок.
- Больше нет.
- Тогда, быть может, ты освещаешь путь тому, кто следует за тобой.
Кто-то выставил флягу и предложил Шону выпить. Он макнул в бокал перья моего посоха.
- Твой посох пьёт?
- Ещё как. Только после этого он становится очень болтливым.
Началась следующая сказка - о том же мире, о котором рассказывала тролль. В этой сказке живые и мёртвые уже жили бок о бок, так что нельзя было понять, куда приведёт тебя дорога, и кого встретишь на своём пути: живого или мёртвого. И карты сказали: Страх.
А я сказал Шону, что нам пора. Довольно было с него для первого раза. Я взяла у него посох и повела домой. Однажды у него будет свой собственный посох. И он вспомнит дорогу.
/ Постигровое и благодарности
Как обойтись без стекла с #ВойныСоответствия? Никак. Я ожидал, что после сказки Шона мне придётся уводить его быстро-быстро, "Алёша, пойдём, нам тут не рады", но благородные ши оказались толерантны к непонятному человеку, что и к лучшему - не спугнули мне мечтателя.
Спасибо Келир и Руш за организацию прекрасного, спасибо всем, кто добрался и рассказывал истории! Дёгред, Нинкве, Айя, Оливия, Райна, Джеин, Луар, Эревос, Амарт и Эйрле - вы прекрасны и волшебны! Теперь хочу ещё Ма'ии и Шона (можно по отдельности), и опять хочу сыграть сэра Квентина, наставника пака Дэйла, который ушёл защищать фригольды Дома Фиона (и, возможно, не вернулся с этой войны). В общем, хочу ещё Грёзы, Грёзы всегда мало!

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, what vampires do? - they suck, мечтай, иначе мы пропали

@темы: все побежали - и я побежал, ролевиков приносят не аисты

Одна неделя без работы, и я успеваю всё: отчёт, коллаж, фотки... может, успею и то, что с весны не успевал) А пока - фото с АмРева, ещё одной кинематографически красивой игры.
От Анны Провидение - целиком здесь. Упёр в основном себя любимого, но начну с двух кадров с флагом, они прекрасны :3
Ещё?
Просто Уэсли Эванс [впс], просто пастор Ллойд [Влад]:

Уэсли с сестрой Делайлой [Лиза] общаются с фермером Торвальдсоном [Адри]:

Уэсли что-то перетирает с Элфридом [д-р Мюррей]:

Главпейринг полигона и просто эстетики кусок, граф Шарли [Йори] и Джон Лавлейс [Ликс]:

Джон Лоуренс [Леон] и Дебора [Ренджи]:

И котэ, куда же без котэ!


От Ши-сан - в альбоме группы, и вот вам для начала пока ещё живой Вашингтон:
Ещё?
Исторический момент подписания петиции - конгрессмен Лоуренс [Вен], Делайла и Уэсли:

Просто Эвансы и просто Уэсли. Мы на этом фото даже похожи х)

@темы: у кошки четыре ноги, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, портрет в интерьере

У меня, однако, богатый ролевой опыт посмертной переписки.
Начиная с Хоэльо, который писал, зная, что адресат либо уже мёртв, либо обречён на смерть;
Заканчивая Эрве, который написал прощальное письмо заранее, и оно было передано адресату из рук в руки именно в загробном мире, куда оба провалились - хотя оба и выбрались.
Теперь вот это. Сколько раз я зарекался в молодых персонажей?..

#РИ_Magisterium
#МариусФредерик
Письма Мариуса - (с) .JayBird., Фредерика - (с)впс, взято отсюда, и здесь больше.
Письма на Авалон приходят не с совами. Но, быть может, - с огнём. Или с водой.

Письмо Мариуса из Кале. Затягивающее. Как стихи.Мой милый друг,
Фредерик,

Прости, не успел написать тебе, пока был в Кале. Знаешь, я совсем забыл, как прекрасно море перед штормом – оно так напоминает наш мир. Холодные, почти ледяные оттенки на воде – это небо, затянутое тучами. Бесконечная глубина – почти то же, что звенит в воздухе.
Оно ждёт беды. Нет. Море ждёт войны.
Скоро грянет гром.
И, Фредерик, мой друг, это будет прекрасно.
Опьянение боем — страшная, ни с чем не сравнимая вещь. Ты прав. Ожиданием боя можно и отравиться, и прокормиться. Одна минута перед боем. Солдатская минута. В бою это всё, что у тебя есть. Одна минута на всё. Всё, что было до, - бессмысленно, всё, что будет после, - бессмысленно тоже... Ничего не сравнится с этой минутой.
И мне хватит этой моей минуты сказать, мой дорогой друг, как я скучаю по тебе.
Увидимся ли мы снова?
Да, Мерлин не может быть слеп к моим надеждам. Да, конечно.
Буду ли я скучать? Конечно, да.
Фредерик, мой милый друг.
Помнишь довольно скверный британский роман? Дружба, как и любовь, бывает несправедлива. Наша – несправедлива. Ещё пара часов, и между нами будет море. Будет пропасть, которую нельзя пересечь ловкой аппарацией. Портключом. И поговорить. Пройтись снова по австрийским мостовым. Сказать друг другу всё то, что заставляет нас дышать. Конечно, только разлука научит тебя любить по-настоящему. Но справился бы я и без этих уроков!
Фредерик. Почему, когда я смотрю в твои глаза, я не могу сказать всего этого? Почему, говоря с людьми, я чувствую в себе лишь одно – совершенное безразличие. То самое по Камю – что милосердно к чувствам.
Слова. Слова. Как ничтожны, по сути, все слова. Люди просто драпируют ими безразличие друг к другу...
Фредерик. Мой милый друг.
Настанет день, и мы снова свидимся. Будет ли это среди Лондонских туманов или под небесами Вены? Не знаю. Мечтаю о том дне, когда свет твоей улыбки снова осветит меня и, отблеском твоих волос, закрадётся в самое сердце. В день, когда снова смогу сойтись с тобой в пылу спора, когда не будет ничего слаще, чем слышать и слушать. Где-то там, в проулках городов, ещё не изученных и ждущих покорной руки. Где-то здесь – в промежутках между вдохом и выдохом.
Когда кончится война, я бы показал тебе Кале. Возможно, нам удастся застать его перед штормом? Насладиться напряжённостью воздуха. Теплом песка. Яркими разрядами далёких ещё молний.
Фредерик. Мой милый друг.
Шекспир писал: «Когда дружба начинает слабеть и охлаждаться, она всегда прибегает к усиленной вежливости». Так вот, я всей душой противлюсь быть вежливым с тобой. Нет. Не могу представить. Не хочу и пытаться.
Прости, сейчас Родина требует моего присутствия. Я знаю, как высока будет цена неподчинения сейчас. А посему мы расстаёмся, мой друг. Между нами ляжет непреодолимая вода – граница живых и мёртвых.
Здесь, на берегах Кале, я прощаюсь с тобой до следующего письма, мой верный друг.

И остаюсь навеки твоим.
М. Лестрейндж.

Последнее письмо Фредерика. Такое короткое и блёклое в сравнении с.Мой бесценный друг,
Мариус,

Я благодарен тебе за твоё последнее... нет, конечно, не последнее письмо.
И благодарность – столь малое слово для выражения чувства, испытанного мной, когда оно пришло. Так вовремя, чтобы укрепить мою уверенность.
Я запомню и сохраню это чувство.
Меня ожидает... Подлинное. Настоящее. И сложное. Совсем не такое, как в наших мечтах, а много, много больше. Я должен оправдать возложенное на меня доверие. Кто, если не мы, продолжит начатое предками? Кто кроме нас напишет будущее таким, каким оно должно быть? Сейчас ты один в целом свете можешь меня понять.
Я скучаю безумно. Я веду долгие беседы с тобой в своих мыслях каждую ночь, и так многое хотел бы написать. Но ты прав: слова ничтожны и недолговечны, как песок. Лишь поступки имеют значение. Верь в меня, Мариус, верь в меня всегда, а я сделаю всё возможное, чтобы ты мог мной гордиться. Для меня это важнее всего.
Я должен прощаться. Время не ждёт, скоро всё случится… Мы обязательно свидимся.
Потому – не прощай. До встречи.

Преданный тебе навсегда,
Фредерик.

И ответ Мариуса на это последнее.Мой дорогой друг,
Фредерик.

Звучит как отчаянье. Как нелепость. Всё, что я знаю, разрывает мне сердце. Всё кричит. Гул. Гам. В голове.
Кому как не тебе писать, когда всё светлое во мне стало чёрным конвертом? Когда даже ради общего блага почти невозможно дышать? Взять себя в руки?
Помнишь? Помнишь наш маленький угол? Там, за картиной, в твоём доме в Вене?
Мне всё мерещится, что кончится война. Что я войду в тот дом, и ты... Ты будешь там ждать меня. Твоя улыбка согреет озябшие руки и успокоит сердце. У тебя найдётся и слово и дело, чтобы снова разделить на двоих те эмоции и чувства. Всё, что есть.
Я так привык дышать тобой, что каждый раз не могу заставить себя сделать вдох.
Здесь меня застало твоё письмо.
Последнее. Уже теперь последнее. Над этой строкой ты можешь слышать, как остановилось моё сердце.
Фредерик. Ты никогда не ответишь. Свидимся ли мы там? Что будет дальше? Что если….? Твой посох сломлен. Я подниму знамя. И в сердце сохраню, хотя боюсь письма этого не пережить.

Отныне и до смерти только твой
Мариус Лестрейндж
24.12.1940

\\Далее надпись, сделанная после на конверте\\
Ещё нелепее.
Люблю тебя, мой друг.
Мари.


Коллажи - (с).JayBird.

@темы: соседи по разуму, моя прописка азкабан, aesthetics