Чтобы не приходилось долго искать ни мне, ни вам: часть I, часть II.
Я, разумеется, переоценил свои силы дописать отчёт до конца до Коррозии, но дописал до конца второй игровой ночи Столько всего успело произойти после "отбоя"!.. Так что будет и четвёртая часть. Интересно, были ли у меня вообще отчёты в четырёх частях раньше?.. Разве что с трёхдневных питерских Барраяров, и то не факт. С одной стороны, "я тогда моложе и лучше качеством была"(тм), сиречь писал быстрее, а с другой - насыщенность Голвея событиями действительно впечатляет (но не ощущается избыточной).
И я уже говорил и ещё скажу, что нет лучшего способа моделировать Грёзу, чем диодные огоньки в ночном лесу, когда воображение легко достраивает всё само. Никакой антураж в принципе не сравнится по степени атмосферности с природой - за исключением отдельных случаев, когда нужна специфическая атмосфера, например, тюрьмы, требующая замкнутого тёмного помещения. И - я уже орал и снова поору, как отдельно прекрасна в этой ночной Грёзе была модель Серебряного пути. Обычно к электронике на играх я отношусь со сдержанным недоумением, если это не киберпанк: она может давать сбои, глючить и тормозить, и гораздо проще посадить игротеха переключать треки или начитывать тексты вслух, чем деролить игроков в фэнтези-сеттинге пожизнёвыми действиями вида "приложи карточку к табло". Но только не в этом случае: когда ты не отсекаешь, КАК это работает, - тогда ты и воспринимаешь это как волшебство. Я, кажется, так до конца игры и не понял, где в печати был спрятан огонёк, заставлявший её светиться в Грёзе (и не светиться ночью в комнате, когда я забрал её с собой).

Нора Мерканди / Ида. Отчёт отперсонажный. Снова гет.)После ужина я стала замечать, что повсюду в университете появились надписи об Алиенор. На стенах и объявлениях, на разложенных на столиках номерах газетных спецвыпусков (в одном из них была подобрана очень внушительная фотография свирепой собаки в качестве иллюстрации к происшествию прошлой ночи), - только граффити осталось нетронутым. "Вернись, Алиенор", "Где же ты, любимая", "Вернись, я всё прощу"... В этом было что-то зловещее. Я помнила, что Моррахан спрашивал об Алиенор из Дома Фиона, но как-то забыла уточнить, стоило ли нам ждать её возвращения - или опасаться.
Но думать об этом не было времени: Моррахан как раз осуществил вылазку в Грёзу и добыл зеркальный химерический материал для создания артефакта. Теперь мне предстояло соединить "кривое зеркало" с браслетом Софи и вложить в артефакт нужное нам действие. Эта задача была посложнее, чем статуя, поскольку в этой жизни мне ещё не доводилось работать с чистым химерическим материалом - изменчивым, податливым и непредсказуемым. Так как занятия уже закончились, в общежитии было довольно людно, - так что я предупредила других студенток, что буду работать над подарком для мистера Грейвса и меня лучше не отвлекать.
- Это будет браслет, - не стала скрывать я. - Мистер Грейвс ведь любит декоративно-прикладное искусство, а я раньше таким никогда не занималась.
- А по какому поводу подарок? У него что, день рождения?
- Нет, просто в благодарность за вдохновение. У него хорошо получается подавать мне идеи.
И так, не сказав ни слова неправды, я заперлась в своей комнате и взялась за дело. Глэмора мне хватало, желания защитить мистера Грейвса от вампира - тоже. Разве что опыта с мелкой пластикой недоставало, - но гибкие зеркальные ленты охотно обвивались вокруг браслета, сплетались с ним в одно целое. Любовь Софи, отпечатавшаяся в браслете и ставшая его сутью, будет могучей силой, поддерживающей артефакт, - но мне хотелось добавить что-то и от себя. Тут я и вспомнила про синие блёстки, которые мне подарил утром Моррахан. И браслет засиял, словно между зеркальных осколков рассыпались осколки драгоценных камней. Но вампир не сможет этого увидеть. Зато тем, что он увидит в мыслях мистера Грейвса, он останется доволен. Люди и нелюди не склонны сомневаться в том, что удовлетворяет их желаниям.
Закончив браслет, я нашла мистера Грейвса и вручила ему "подарок". Уже совсем стемнело, и многие феи опасались, что вампиры могут беспрепятственно заявиться прямо в университет. Ко мне подошла Диана и сказала, что скоро всё может стать совсем плохо и надо отплывать на её корабле, пока не поздно. Она была готова взять на борт всех фей - желающих, конечно. Ещё днём после Кризалиса я с трудом представляла, как неподалёку от университета мог стоять корабль, если до побережья было далеко, а рядом было только озеро, - но сейчас уже ничему не удивлялась. Вот только мне не хотелось капитулировать из Голвея, каким бы разумным ни было отступление. Я привыкла к этому месту, за три года оно стало мне домом не меньше, а то и больше, чем дом бабушки.
- Ты же знаешь, что я не уплыву без Моррахана, - улыбнулась я. - К тому же мне не хочется уплывать отсюда, так и не найдя свой прежний Очаг. Но, конечно, если я не найду его до того, как всё станет плохо, я могу воспользоваться твоим приглашением. Спасибо тебе.
- Если я не доживу - обратись к Иарлэйту О'Шей, - напутствовала Диана. - Он тоже знает, что делать.
- А давай ты всё-таки доживёшь?.. - попросила я.
Мы с Морраханом весь день думали о том, как бы разжечь снова тот Очаг, который мы разжигали когда-то в этих землях задолго до его ухода в Аркадию. Но мы понятия не имели, как искать угли Очага и что для этого нужно делать. А ведь они могли быть где угодно! За прошедшие века местность наверняка изменилась до неузнаваемости. Благодаря изучению истории нынешнего корпуса Кибернетического факультета мы уже знали, что прежде университета на этом месте было аббатство. Что если Очаг оказался спрятан слишком глубоко?.. Я надеялась, что если мы с Морраханом будем просто гулять в окрестностях университета, то Очаг отзовётся. А Моррахан рассказал, что между одним из корпусов и озером есть волшебная поляна в Грёзе, открывающаяся лишь в особенные дни. Она как раз открылась прошлой ночью, на Литу, на три дня, - и Моррахан считал, что Очаг мог быть спрятан на ней, и обещал провести меня туда.
Я услышала странный слух о том, что-де мисс Фишер укусила Каллахана, и нашла Моррхэ на крыльце в компании Бейб. Он рассказал, что на него что-то нашло, отчего он захотел поцеловать мисс Фишер и немедленно попытался это сделать, - а она укусила его за губу. Кто-то очень умело влиял на фей так, чтобы люди со стороны ничего не заподозрили. Несчастный случай на фехтовальном занятии? - ну, бывает. То, что Каллахан флиртует со всеми вокруг, также было известно, - а в том, что он не поступил бы настолько грубо, никто не стал бы разбираться. Но кому всё это нужно?.. Я опасалась, что кто-то может захотеть навредить Моррахану, заполучив образец его крови через мисс Фишер. Раз вампиры питаются кровью, - что если они способны также влиять на владельца крови на расстоянии?..
- Дай-ка сюда, - я бережно повернула к себе лицо Моррахана за подбородок и поцеловала маленькую ранку на губе. К счастью, у мисс Фишер были не острые зубы.
- Мне вас оставить?.. - осведомилась Бейб.
- Да нет, оставайся!
Но обсудить подозрительное поведение мисс Фишер мы не смогли, поскольку она сама вышла на крыльцо и закурила. Обратив внимание на то, что мы замолчали, она бросила на Моррахана снисходительный взгляд и обронила:
- Молодой человек подумал, что ему делают авансы.
А ведь она казалась мне хорошей женщиной. Мы даже называли её "преподавательницей кайфологии". Неужели это она работала на вампиров? Если бы она делала это не по своей воле, она обратилась бы за помощью, как мистер Грейвс...
Тем временем зачарованная поляна вновь открылась на вторую праздничную ночь, и кто-то уже вернулся с неё и щедро поделился с нами принесённым оттуда глэмором: следовало помнить, что если накопить слишком много глэмора и не использовать его, можно огрести последствия. Укушенный Моррахан предложил мне тоже сходить туда - и как я могла отказаться?.. Хоть он и волновался, справится ли Катберт без него с подготовкой к дискотеке, - но я заверила его, что Катберт всё сделает как нужно. Похоже, Моррахан хорошо знал дорогу на поляну: он шёл впереди, я следовала за ним. Это было моим первым, пусть и маленьким, путешествием по Грёзе. Мы пробирались по тёмному, тесному лазу, петлявшему в траве и кустах, порой пригибаясь к самой земле, пока не вышли к поляне. И это было невероятно красиво.
Поляна была вся усеяна разноцветными огоньками, мерцавшими в темноте. Светились цветы, которых в яви не существует, светились грибы на стволах деревьев. Густые кроны смыкались над нашими головами, и под ними было тихо - звучала лишь музыка наполнявшего это место глэмора - и безопасно. В этом тайном убежище - словно в детстве, когда строишь замок из подушек или шалаш на берегу реки - были только мы вдвоём, и более никого. Моррахан сказал, что для того, чтобы пользоваться глэмором поляны, нужно вырастить на ней три цветка. В Грёзе творить из химерической материи оказалось ещё проще. Не требовалось ни рабочей поверхности, ни инструментов, - ничего, кроме воображения. Мы создали каждый по одному цветку, - а третий создали вместе, продолжая линии и формы друг за другом. Цветок получился довольно причудливым, со множеством лепестков, но - только нашим, неповторимым. А творить вместе, как и прежде, - было легко и волнующе.
Мы удобно устроились на чуть влажном мху. Нагретая за день земля ночью отдавала тепло. Моррахан потянулся ко мне за поцелуем, и я подалась ему навстречу, обнимая. И вновь на поцелуях мы не остановились, - вновь чувствуя друг друга без слов. В этом месте дарить друг другу любовь казалось самым естественным, как если бы оно было создано именно для любви: Грёза принимала как дар и красоту, и радость, и наслаждение, и страсть, - и возвращала глэмором, подпитывающим всё это. Моррахан так бережно опустил меня спиной на траву, - и среди всех огней я любовалась только его глазами, и всё не могла насмотреться.
- Какой ты сильный... какой горячий... - я слышала, как мой шёпот эхом разносится по поляне. Здесь Моррхэ был в своей стихии, и я также. И это было чем-то большим, нежели единением тел: это было волшебством, меняющим Грёзу вокруг нас, струящимся сквозь нас самих.
- Я так люблю твои руки... - после, ещё дрейфуя в эйфории, я подхватила ладонь Моррахана и поднесла к губам. Потому что давно хотела это делать: целовать руки, создающие красоту, в которых мне было так хорошо. - И всё в тебе люблю...
- Ты... Что ты сейчас сказала?.. - удивлённо пробормотал Моррахан.
- Ты слышал, - улыбнулась я.
- Мне следовало догадаться раньше...
- Да, - кивнула я без упрёка. - Следовало.
- Но что это значит для тебя? - вдруг спросил он с любопытством. - Что для тебя - любовь?
- Это... так много всего, что сложно объяснить. Это когда весь мир становится ярче, когда ты рядом, и всё становится прекраснее, отражаясь в твоих глазах. И когда, как я уже говорила, - я могла бы выдумать тебя, если бы тебя не было на свете.
Моррахан слушал очень внимательно, держа мои ладони в своих, и его взгляд становился всё более изумлённым.
- На меня ещё никто и никогда так не смотрел... - прошептал он. - Но я не хочу тебя обманывать, и не могу ответить тебе тем же. Ты... вдохновляешь меня, но Истинной любви я тебе дать не смогу.
- Мне от тебя клятв и не нужно, - поспешила заверить его я. - Ты только будь. Просто будь на этом свете.
Клятвы Истинной любви - это для куртуазных ши. Это красиво, бесспорно, - но это то, чего я не умею. Всякому рыцарю нужна дама, чтобы совершать подвиги в её честь, - но я не хочу, чтобы мной восхищались, как чем-то недоступным, чтобы мне служили, как божеству, и преподносили дары. Я хочу быть рядом - на равных, - хочу вместе творить, смеяться, целоваться. Делать всё то, что делают друзья. И любить его - так.
- Это всё твоё большое, доброе сердце?.. - спросил Моррахан.
- Тебе видней, - я с улыбкой пожала плечами. - Потому что я нашла для своего сердца самые надёжные руки.
Тут, в самый неподходящий момент, снаружи послышались голоса. Пришла пора уступить поляну следующим визитёрам. Мы взяли с собой глэмора - не слишком много, чтобы не истощить волшебное место, - хотя сдерживаться было нелегко. Глэмор в моих руках окрашивался глубоким синим цветом - моим любимым цветом, и ещё более любимым с тех пор, как Моррахан подарил мне блёстки. Мы выбрались с поляны тем же путём: Моррахан впереди, я следом. И пошагали по крапиве аккурат навстречу Иарлэйту, направлявшемуся ко входу на поляну.
- Я смотрю, ты ведёшь на поляну сразу двух девушек? - заметил Моррахан.
- У меня две, а у тебя каждый раз новая, - парировал Иарлэйт.
Нам следовало использовать или раздать лишний глэмор, который мы прихватили, - но, разумеется, мы с Морраханом напрочь об этом забыли, начав обсуждать насущные проблемы с собравшимися на крыльце студентами. И спецэффекты не заставили себя ждать: сперва Моррахан уверился, что у него пропала нога, и стал прыгать на одной ноге, а затем и я схлопотала амнезию. На некоторое время я напрочь забыла о том, кто я, где нахожусь, и кто все эти люди, окружающие меня. Пока я об этом спрашивала, нас с Морраханом отвели в медблок, что было непросто, поскольку нужно было подняться по лестнице, а он продолжал прыгать на одной ноге и громко страдать о своей потере. А пока искали мисс Кэмпбелл - я успела выяснить, как меня зовут и что я нахожусь в университете, в котором, по-видимому, учусь. Всё усложнялось тем, что мы привлекли внимание многих простых смертных, которые не знали, что мы феи и что с нами произошло, и им пока не следовало об этом знать. Хорошо, что мисс Кэмпбелл знала, как нам помочь!..
Кто-то с Кибернетического факультета сбегал за учебником и стал зачитывать мне вслух что-то про компьютеры, чтобы обеспечить урон Банальностью. Но я не уверена, что в конечном счёте помогло лишнему глэмору раствориться: то, что я практически ничего не поняла (но в компьютерах было нечто увлекательное), или то, что я забыла также и о том, что я фея, и стала считать себя обычным человеком. Так или иначе, симптомы, именуемые Бедламом, отступили. Моррахану также помогли, но в медблоке появилась мисс Белена и поинтересовалась, что случилось с его ногой.
- Я... её отсидел! - сообщил Моррахан. - Теперь уже всё хорошо.
- И как же тебе это удалось?
Нужно было что-то придумать, чтобы нас не сочли за наркоманов. Впрочем, мисс Белена так часто совала везде свой нос, укрытый густой вуалью, что наверняка - при её выдающейся проницательности - догадывалась обо всём. Так что почему бы не сказать правду, просто... не всю.
- Видите ли, мы проводили время на поляне... Ну, вы понимаете, как это бывает, - заговорщицки призналась я. - Видимо, поза была неудобная, вот у него нога и затекла.
- Ты не думала о работе на макаронной фабрике? - дружелюбно поинтересовалась мисс Белена, делая вид, что отряхивает ладонью уши.
- Плохая лапша, да?.. Ну ладно, на самом деле поза была вполне удобная.
Дискотека уже начиналась, и студенты схлынули в холл; медблок и жилое крыло опустели. Моррахан и красная шапка Кирнан остались, чтобы поговорить наедине, и я, не зная, насколько это приватная беседа, решила подождать на лестничном балконе, пока они договорят. Я не особенно любила дискотеки и другие шумные сборища, а сейчас тем паче были дела поважнее. Хотя я была бы не против потанцевать с Морраханом, как тогда, в "Рогах и Копытах"...
Когда они договорили и собрались расходиться, я всё же подошла спросить, о чём шла речь. Как выяснилось, они обсуждали случаи потери феями самоконтроля и пришли к выводу, что мисс Фишер с какой-то целью собирает образцы крови фей. И нам всем следовало быть осторожными.
Моррахан умчался переодеваться для дискотеки, а я пошла танцевать. В зале было немноголюдно, но Катберт за пультом старался подбирать зажигательную музыку, и пока у нас ещё не случилось ничего плохого - почему бы было не расслабиться и не поддержать его старания?.. Эстер танцевала тоже, и сообщила, что у неё припасены пара бутылочек медовухи, которыми она готова по-дружески поделиться. Медовуха сразу сделала вечер лучше: я не выпускала бутылку из рук, танцуя, и делилась только с Морраханом - и с Катбертом, поскольку нельзя отказывать диджею. Преподаватели деликатно не показывались нам на глаза. Моррахан же появился в пёстрой, словно у эшу, рубашке, и был в ней чертовски хорош - как, впрочем, и в повседневной футболке, и в чём угодно ещё (и без чего бы то ни было - тоже). Оуэн держался рядом с ним и делился с нами глотками доброго виски из своей фляжки. Запивать виски медовухой - это так по-ирландски!..
Дискотека омрачилась только конфликтом Катберта и Бейб. Похоже, он был обижен тем, что она не позвала его с собой на некий эксперимент или приключение, и это можно было понять; а Бейб, должно быть, ожидала, что он сам догадается поинтересоваться и присоединиться. В результате Бейб убежала, а Катберт остался. Мы с Эстер проводили её взглядом.
- Может, сказать ей?.. - неуверенно предположила Эстер.
- Они уже большие и, думаю, сами разберутся, - ответила я. - Им просто нужно поговорить. Словами. Через рот.
Так дискотека, на которую почти никто не пришёл, и продолжалась бы, - если бы Катберт, услышав, как мы с Морраханом сетуем, что так и не нашли и не разожгли Очаг, не уточнил, какой очаг мы имеем в виду. Ведь прямо перед нами в зале столовой был старинный камин, который, конечно, в наши дни никогда не разжигали - не то что жарким летом, как сейчас, но и зимой. Но почему бы его не разжечь? В конечном счёте мы ничего не теряли: если в нём не окажется Очага - значит, вечеринку просто украсит химерический огонь в камине.
За кованой решёткой камина было темно и пыльно. Мы с Морраханом присели перед ним и, протянув руки, отправили огоньки своего глэмора в эту темноту. Из темноты как будто что-то слабо отозвалось - неуверенное, невнятное, словно спросонок. Но как будто знакомое.
- Этого недостаточно. Нужно вложить всё, - сказал Моррахан. - Всё, что у нас есть. Иначе ничего не получится.
И он был прав. Невозможно совершить нечто значимое, не показав, что ты готов рискнуть всем. К тому же это было не так страшно, когда рядом были друзья, готовые помочь. Хотя я даже не замечала, кто именно: может быть, Оуэн, может быть, Кирнан или Диана... Я видела только Моррахана и пустой провал камина. Я всё ещё сомневалась: что если эта пустота просто сожрёт всё, что мы потратим?.. Но Моррахан не сомневался. Он отдал весь свой глэмор, до последнего, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним и поступить так же. Да, именно поэтому говорят, что следовать за ши нелегко: для них существует или всё, или ничего. Но это работает, и Грёза их слышит, - и как же это прекрасно!.. Но пока - я упала на чьи-то руки, не давшие мне встретиться виском с плитами пола. И из последних сил протянула руку, чтобы взять за руку Моррахана, прежде чем провалиться в бесцветную тишину Банальности. Так вот почему Диана и Моррхэ так сильно не хотели, чтобы я потратила весь глэмор на статую...
Когда я пришла в себя, поскольку кто-то поделился со мной глэмором, - Моррахан, также очнувшийся и невредимый, был первым, кого я увидела. В Очаге, пока ещё робкие, шелестели разноцветные язычки пламени Грёзы. Ни пыли, ни темноты больше не было и в помине.
- Поговори с ним! - попросил Моррахан. - Я сейчас вернусь!
И упорхнул, только его и видели. Я села перед пробуждённым Очагом, повернувшись к нему лицом. Протянула руку, чтобы познакомиться заново, столько сотен лет спустя, - его огонь не обжигал, а ластился к ладоням. Я ещё не вполне могла поверить, что у нас получилось. Что сказка с древних свитков стала явью. Что мы разжигали пламя Очага тогда - и разожгли теперь. И я не справилась бы без Моррахана и тогда, и сейчас. Этот Очаг был нашим - чем-то большим, чем детищем. Он словно воплощал то, что я чувствовала, и что не могло вместиться во мне одной.
- Этот Очаг всегда горел моими вдохновением и любовью, - произнесла я негромко, не зная, к кому обращаясь и кто может меня слышать: к Очагу, к собравшимся друзьям или к себе самой. Но к глазам подступили слёзы, когда я произносила это вслух. - Горел ими тогда, горит ими и сейчас.
Моррахан притащил охапку химерических цветов, и мы стали украшать ими каминную решётку. Стебли оплетали металл, глэмор так и сыпался искрами, словно пыльцой, а пламя в Очаге засияло моим любимым синим цветом: он признал своё место и свою хранительницу. Пока он не был настолько сильным, чтобы оделить глэмором жителей фригольда, - но это казалось делом времени.
- Ты счастлива? - негромко спросил меня Моррахан.
- Да, - ответила я, не сомневаясь. - А ты?
- Я нашёл ещё не всех, - ответил он с грустью. - Когда найду, тогда и буду вполне счастлив.
Он говорил об Алиенор? Значит, это он пытался пробудить её при помощи всех этих надписей?.. А ведь я совсем не уделяла времени поискам, занимаясь то одним, то другим.
- Мы обязательно всех найдём, - пообещала я.
Мы ещё немного посмотрели в пламя Очага и поднялись на ноги: в конце концов, вокруг была в самом разгаре дискотека.
- Я не плачу, это дождь, - шмыгнул носом Катберт, глядя на нас.
- Спасибо тебе, - поблагодарила я его. - Без тебя мы бы ещё долго искали.
- Да ладно... - пробормотал он, но я уже его обнимала. Мне хотелось, чтобы у него всё тоже было хорошо, и чтобы он не чувствовал себя лишним. Отныне именно здание его факультета становилось фригольдом, а жителями фригольда - все студенты: не только феи, но и люди.
Затем я услышала две новости: одну хорошую, одну не очень. Хорошая заключалась в том, что машину, которая выкачивала глэмор для переработки в квинтэссенцию, удалось уничтожить. Видимо, это и было тем приключением, в которое Бейб ушла без Катберта. Но я так и не поняла, была ли это та самая "машина Бэббиджа", в которой, как я слышала, обитал призрак девушки, или нет; так или иначе, призраков я ещё ни разу не встречала. А плохая заключалась в том, что нечто заставило Оуэна порезаться в присутствии мисс Фишер. Я поделилась с ним чужой догадкой о том, что мисс Фишер собирает образцы фейской крови, - кажется, Оуэну об этом ещё не сообщали. И он рассказал о ещё одном, кроме корабля Дианы, пути капитуляции, о котором я как хозяйка фригольда должна была знать: о зачарованной им картине в одной из аудиторий, за которой открывался безопасный трод в некое замкнутое место в Грёзе. По сути, можно было сбежать внутрь картины, и эта идея меня несколько пугала.
Моррахан же позвал красную шапку Кирнан на волшебную поляну - в поход за глэмором.
- "Каждый раз новая", да?.. - я с улыбкой процитировала Иарлэйта.
- Это не то, что ты подумала! Это вассальные отношения!
- Ну, раз это теперь так называется, - идите в высокие вассальные отношения, - напутствовала я со смехом.
Тут я заметила Иарлэйта, танцующего с Фран Линч. Когда он галантно проводил её и усадил на диван, я, впечатлённая, подошла к нему: он был первой феей на моей (короткой, конечно) памяти, от кого Франческа не шарахалась как от огня.
- Как тебе это удалось?!.. - спросила я.
- Ловкость рук и немного волшебства.
- Так ты её зачаровал?.. - я покачала головой. - Ах ты хитрый эшу!..
Я села рядом с Фран. Признаться, я соскучилась по тем дням, когда она общалась со мной так же, как с остальными однокурсницами, - и к тому же хотела её поддержать. Зачарованных не следует оставлять наедине со сваливающимся на них волшебным миром.
- Занятно, что я всегда хотела выйти за рамки, искала свободы, какого-то чуда. Но только не такого, - произнесла она, задумчиво и напряжённо оглядываясь. - Ты же видела граффити на стенах?..
- Да, конечно. Они очень классные!
- Это мои рисунки.
Я уже говорила, что люди - невероятные?.. Я скажу об этом ещё много раз. Меньше всего можно было ожидать бунтарства от Фран, - а меж тем именно она вставала на рассвете, когда все в общежитии ещё крепко спали, и кралась по коридорам с красками, кистями и баллончиками, чтобы выразить свои мысли и идеи на стенах. И для этого ей не нужно было быть феей, не нужно было даже быть зачарованной. Ей хватало своего вдохновения, чтобы дарить вдохновение другим.
- Я не хотела чуда, в которое меня затащат силой, - продолжала она.
- Не возьмусь говорить за всех, но я считаю, что зачарование должно быть добровольным.
- Но ты тоже пыталась это сделать, - напомнила Фран.
- Я предлагала, а ты отказалась.
- Ты была очень настойчива, - уточнила она с лёгкой укоризной. - Мне пришлось отказаться трижды.
- Извини.
- Но ты ведь тоже одна из них? - Фран не столько спрашивала, сколько утверждала. - Вы ненавидите обычных людей?
- Я люблю людей, - пожала плечами я. - Ещё сегодня утром я сама была простым человеком, и наполовину человеком остаюсь. И я намерена беречь людей и не давать их в обиду, насколько хватит моих сил. В конце концов, без людей не было бы нас. Пока вы мечтаете, мы существуем. А мы существуем, чтобы вдохновлять вас.
- Не нужно нас вдохновлять, - покачала головой Франческа. - Мы справляемся сами.
- Конечно, я не считаю, что во всём человеческом вдохновении только заслуга фей. Пожалуй, мы зависим от вас в большей степени.
Она спрашивала, кого видит перед собой на танцполе, какие бывают феи, и бывают ли феи с крыльями; я отвечала, рассказывала про паков, нокеров, эшу, - такие люди, как Фран, чувствуют себя безопаснее, если им помочь во всём разобраться и разложить информацию по полочкам. Но вдруг она посмотрела куда-то в дальний конец зала, и её глаза расширились:
- А вон там - кто? Такой страшный...
Я проследила за её взглядом, но не увидела никого настолько жуткого, - лишь Моррахана, который, по своему обыкновению, промчался мимо: только белое пятно рубашки мелькнуло в полумраке.
- Кто, Каллахан? С острыми ушами? Он ши. Что в нём страшного? - удивлённо спросила я.
- Всё?.. Как будто мимо прошёл лесной пожар. Или цунами.
- Огонь может быть ласковым, - произнесла я с улыбкой. - Но ты права. Ши - это чистая стихия. Их любят или ненавидят, но невозможно оставаться к ним равнодушным.
- И ты его любишь, - заметила Фран.
- Да. Когда тебя однажды накрывает этой волной, ты уже никогда не станешь прежней. А потом волна идёт дальше, а ты остаёшься на берегу... И ждёшь его шестьсот лет. И вот волна возвращается, и снова накрывает тебя с головой, и снова проходит мимо.
Я почувствовала, как солёный ком перехватил мне горло, мешая говорить, и пара влажных горячих дорожек скатилась вниз по щекам. Почему именно Франческе я рассказывала о том, как это порой бывает больно - любить ши?.. Должно быть, потому, что она всё понимала правильно - эта зачарованная девушка, увидевшая фей такими, какие мы есть. И потому, что сработал эффект случайной попутчицы: когда зачарование пройдёт, она практически всё забудет. Быть может, даже не вспомнит, что Нора Мерканди что-то говорила ей о своих чувствах к Эйдену Каллахану. И, наконец, потому, что Фран не кидалась мне сочувствовать, - ведь на самом деле я плакала от счастья.
Катберт объявил последний танец. Я стояла и смотрела, как Моррахан танцует с другими девушками, и понимала, что вовсе не могу его осуждать и тем паче ревновать. Моррхэ не был бы собой, если бы не успевал уделить внимание всем. Стихии слишком много для меня одной; солнца хватит на всех, - мы ведь не любим его меньше оттого, что оно светит не только нам.
- А Катберт? - Франческа отвлекла меня от любования. - Он тоже фея?
- Нет, он маг, - усмехнулась я. - Да, маги тоже существуют. И оборотни, и вампиры...
Дискотека была окончена, и я вышла подышать свежим воздухом. На крыльце одиноко сидела Кирнан, и я села рядом с ней.
- Ну как, вы с Морраханом поговорили? - спросила я.
- Да. Он действительно просто мой сюзерен, - коротко ответила Кирнан. Похоже, она не была настроена рассказывать, как так вышло.
Катберт и Бейб, кажется, тоже поговорили. Ну, или поругались, но иногда даже это лучше, чем ничего. А потом я вновь вошла в зал - всем по-прежнему было плевать на время отбоя, - и увидела её. Пейтон Гринхольм с первого курса Юридического, непревзойдённую нападающую команды по лакроссу, которая две недели назад получила черепно-мозговую травму во время матча и уехала в реанимацию прямо с поля. Мы волновались за её жизнь, а когда угроза миновала и она вернулась на домашнее лечение, - друзья, навещавшие её, говорили, что она никого не узнаёт. Я уже не ожидала вновь увидеть её в университете...
...И тем паче я не ожидала, что одновременно увижу в ней прекрасную светловолосую ши, точь-в-точь похожую на портрет на самом большом граффити, появившемся в самом дальнем крыле. Оно отличалось по стилю от остальных, поэтому я уже догадалась, что не Франческа рисовала его, а Моррахан. И я прекрасно понимала, как он скучал, - ведь я рисовала, лепила, высекала в камне его лицо столько столетий.
- Позвольте, я вас представлю, - а вот и сам Моррахан. - Леди Алиенор, это баронесса Ида.
- Для меня большая честь приветствовать вас в моём фригольде, - поприветствовала я её.
Алиенор осматривалась, широко распахнув глаза и улыбаясь искренне, почти наивно. Для неё всё в этом мире было новым. Она говорила мне что-то приветливое и учтивое о том, как рада оказаться здесь, а внутри меня паниковала маленькая богганка. То есть как - я баронесса? Вместе с владением Очагом я автоматически получала и титул?!.. Но я ведь ещё совсем ничего не умела и не знала!.. И разве ши не должны стоять выше меня?.. Моррахан, Оуэн и блистательная Алиенор просто не могли быть моими подданными, должно быть наоборот!..
Тем временем на нас начали коситься: появление Пейтон не могло не привлечь внимания, а мы ещё и вели себя, как на светском приёме, хотя раньше не были подругами. Поэтому мы втроём отошли к Очагу и сели перед ним. Алиенор спрашивала о том, что она пропустила и что ей следует знать о прежней жизни своего тела. Моррахан сообщил, что она раньше играла в лакросс.
- Ла...кросс? Что это такое?
- Это такая игра.
- О, игры я люблю! А что в ней нужно делать? - оживилась Алиенор.
- Нужно отбирать мяч сачком у противника и забрасывать его в ворота.
- А противника можно проткнуть копьём?
- Нет, это запрещено правилами.
- Мне не нравятся такие правила. Почему я должна им подчиняться?
- Потому что судья может удалить тебя с поля.
- Тогда я превращу его в лягушку!.. Нет, лягушки милые. Я превращу его в мышь!
Я тихонько посмеивалась: возможно, с лакроссом у Алиенор не срастётся. Ей ещё многое предстояло узнать, ко многому привыкнуть. Они с Морраханом ушли в дальний конец зала: им стоило поговорить наедине, - а я украдкой любовалась ими издали. Моррхэ сидел у ног Алиенор, глядя на неё снизу вверх, как если бы она сидела на троне, а не на самом обычном стуле в столовой, - я же вновь думала о том, насколько у ши всё иначе. Красота, созданная для того, чтобы перед ней преклоняться... Любит ли она Моррахана хоть немножко, - или только позволяет себя любить?.. Хотелось бы верить, что любит. Ведь его невозможно не любить.
Алиенор ушла, а Моррахан остался сидеть рядом с местом, которое занимала она, и смотреть ей вслед. Его взгляд сиял, словно он увидел самое невозможное волшебство - и уже не замечал ничего кроме. Впрочем, почему "словно"?.. Я подошла к нему, а он не пошевелился и даже не отвёл глаз от лестницы, по которой поднялась Алиенор.
- У тебя очень мечтательный вид, - улыбнулась я.
- Ещё бы! Моя мечта наконец сбылась, - ответил он.
И я видела в этом мире много прекрасного за те столетия, что провела в нём, - но не видела ничего красивее его счастливой улыбки.
Я хотела было подняться в свою комнату, но в холле общежития застала Франческу. Она по-прежнему была зачарована и с несколько потерянным видом, казалось, терпеливо ждала, когда мир вокруг неё перестанет быть таким ярким. Но по-прежнему была не против моей компании.
- Ты говорила, что ждала шестьсот лет, - сказала она. - Вы живёте так долго?
- И да, и нет. Мы проживаем множество жизней, умираем и перерождаемся. Это называется Путём Подменыша...
И я стала рассказывать ей о Подменышах и о том, как ши уходили в Аркадию, а потом вернулись. Это помогало мне самой уложить в голове то немногое, что я уже вспомнила. Наверное, я поступала неправильно, выдавая человеку тайны нашего существования, - но Фран всё равно забудет те подробности, которые не сумеет себе объяснить.
Заглянул, пробегая мимо, Моррахан, - но, увидев, что мы разговариваем, улизнул, толком не ответив, что ему было нужно.
- Ну вот, снова, - напряжённо передёрнула плечами Франческа. - Словно стена огня в комнату заглянула. И как вы с ними живёте?..
И я вновь говорила о том, что ши дарят огромное вдохновение, и что я не боюсь силы Моррахана, потому что знаю, что она никогда не будет направлена против меня. Но после, выговорившись, всё же попрощалась с Фран, чтобы узнать, что случилось, - что-то подсказывало, что Моррахан искал меня не просто так, потому что соскучился за десять минут.
В такое время я уже собиралась бы спать после долгого дня, как собственно и делали многие студенты, - но что-то действительно случилось. В глубинах местной Грёзы удалось обнаружить печать - ту самую, о которой говорила давешняя приглашённая лекторша. Лекторша, которая, конечно же, была вампиршей. Мою, как выяснилось, печать!.. Нечто вроде символа власти, связанного с этим фригольдом. Печать была важна для защиты фригольда, который вампиры стремились заполучить или уничтожить. Вот так живёшь до Кризалиса и не знаешь, кто ищет, что ищет, а главное - что предмет поисков, вообще-то, на самом деле принадлежит тебе. Но и вампиры ещё не знали, что мы уже разожгли Очаг, - и следовало продолжать опережать их. Моррахан говорил, что экспедиция в Грёзу может быть опасной и что я могу не ходить, - но как я могла отказаться от ответственности за свой Очаг, и как могла отпустить Моррхэ одного?..
Нас собралась довольно внушительная компания: пришли и Алиенор, и Оуэн... Может, был кто-то ещё, и я не была единственной простолюдинкой среди ши, - но я с тех пор, как мы вышли во двор университета, не отводила взгляда от Моррахана, который открыл Серебряный путь и повёл нас вперёд через Грёзу. Во мраке вспыхивали путеводные огоньки - всё дальше и дальше, - и мы шли от одного к другому. Сначала вокруг высились деревья, словно стены древнего замка, - но затем мы вышли на открытое пространство. Над полем опрокинулся небесный купол, полный звёзд и глубокой синевы, а прорисовывающиеся во тьме очертания освещённых серебряным звёздным светом трав напоминали гравюры к старинным легендам. Но отвлекаться было нельзя: я прекрасно понимала опасность сбиться с пути, потерять остальных из виду и заблудиться. И всё же мне не было страшно здесь: рядом с Морраханом я вовсе ничего не боялась, - да и как можно было бояться красоты?.. А Грёза была прекрасна, как могут быть прекрасны только сны и мечты.
Вдруг раздался голос: "Подождите меня!" - это нас бегом догоняла Дара, которую хотела позвать, но не дождалась Алиенор. А мгновения спустя впереди вдруг замерцал более яркий, алый огонёк, прячущийся в траве под кустами. Мы достигли цели: печать была спрятана именно там - и светилась сквозь мешочек из алого бархата. Она, как и я, ждала Моррахана столько столетий - чтобы он пришёл и за ней также. Я привязала мешочек к поясу платья, чтобы больше с ним не расставаться, - и нам пора было возвращаться назад. Пришлось поспешить: волшебные огоньки начали гаснуть! Последнюю треть пути мы преодолели бегом, пока они не погасли совсем, чтобы не искать обратную дорогу наугад. В Грёзе было хорошо: я словно заглянула в те времена, когда здесь не было ни университета, ни даже аббатства, а только фригольд, окружённый волшебным лесом и озером. Но всё же я была так рада вновь увидеть университетский двор и понять, что мы успели вернуться. И так благодарна Моррахану, чья храбрость провела нас в темноте.
Но что-то было не так. Что-то изменилось в наше отсутствие - хотя мы совсем недолго должны были отсутствовать в яви и ближней Грёзе. Мы бросились ко входу на зачарованную поляну между корпусами и озером, но мы опоздали. Больше не было ни потайного лаза, ни самой поляны, ни волшебства. Даже крупицы глэмора, даже самого крошечного цветка - не осталось. Поляна была разорена, вытоптана и залита кровью - но, к счастью, не кровью фей и людей (но я успела порядочно испугаться). Вампиры осквернили поляну собственной кровью - в которой, казалось, была растворена сама Банальность. И для этого им даже не нужно было самостоятельно пробираться сюда под покровом ночи: это могли сделать их слуги... это могла сделать мисс Фишер. Быть может, именно для этого ей была нужна кровь фей: чтобы обнаружить поляну и проникнуть на неё без зачарования. Но что мы могли с ней сделать? Убить? Я бы не смогла - и дело не в силах...
Тихо ругался Оуэн. Мне не верилось, что места, в котором я совсем недавно была с Морраханом, больше не существует, что я уже никогда не смогу вернуться туда и проведать созданные нами цветы, - но я не говорила об этом вслух, чтобы не расстраивать Моррхэ ещё больше. Первым порывом и Оуэна, и Моррахана после того, как прошёл первый шок, было вложить в поляну глэмор, возродить её, очистить, - ведь нельзя оставить всё так!.. Но Алиенор напомнила о том, что мы лишь потратим глэмор впустую: на прежнем месте восстановить поляну уже невозможно. Это место вырвано из Грёзы безвозвратно, и лучше приберечь силы для того, чтобы узнать, кто это сделал, - ведь враг всё ещё мог прятаться на территории университета. Новую волшебную поляну можно будет создать на новом месте - но не теперь. А кровь... кровь уйдёт в землю.
Оуэн вновь заговорил о том, что в случае нападения вампиров нужно уводить фей через картину; что он пересчитал всех, и путь должен выдержать такое количество. Лучше позволить вампирам войти в пустой фригольд, чем рисковать жизнями. И он во всём был прав, но...
- Я не уйду, - я покачала головой. - Теперь у меня есть Очаг. Я не могу его оставить.
- Мы не можем уйти без тебя! - вскинулся Оуэн. - Твоя жизнь важнее!
Ши всегда хотят спасти всех, - но я была рада, что Моррахан со мной спорить не стал. Он понимал меня и наверняка думал так же.
- Как там говорят у моряков? Капитан последним сходит с корабля, - улыбнулась я, когда мы возвращались назад в университет, оставляя тягостное зрелище позади. Наверное, мне следовало бояться вампиров, - но я как будто разучилась бояться.
И когда я шла, глядя вперёд и вверх, на ночное небо, нетронутое городскими огнями, - с него, как доброе предзнаменование, серебряным росчерком упала звезда. В августе звездопады - не редкость, - но я так давно не видела таких ярких падающих звёзд.
- Звезда упала! - воскликнул Моррахан. - Говорят, если увидел падающую звезду, можно загадать желание.
- А я слышала, что если упала звезда - значит, чьё-то желание обязательно сбудется, - добавила я. Желание загадать я успела: оно было простым и неизменным. Вы догадаетесь о нём сами, а я не буду о нём говорить: есть ещё поверие, что о заветных желаниях нельзя говорить вслух.
Мистер Грейвс и другие, кто ещё не спал, встревожились принесённой нами вестью об уничтоженной поляне. Софи спросила, смогу ли я создать для них осиновый кол - на всякий случай. Я не была уверена, что найду во всём фригольде что-то осиновое, не плутая по лесу в поисках нужного дерева, - поэтому в ход пошла деревянная ножка от табуретки: я обстругала её ножом, словно затачивала карандаш. Нокерам делегировали отлить серебряные пули. Полагаю, для вампиров наше импровизированное оружие выглядело бы смешно. Ведь настоящее сражение - это не игрушки, не приключения из комиксов, - а кто из нас хоть раз сражался всерьёз?.. Я даже не знала ничего о вампирах: ни о том, как их узнать, ни о том, как им противостоять. Вправду ли их можно убить колом и серебром? Нипочём ли им кресты и освящённая вода? Отражаются ли они в зеркалах и могут ли войти без приглашения?.. Книжки о вампирах наверняка врали, а я, сколько ни взывала к памяти прошлых жизней, - не могла вспомнить ничего полезного, касающегося вампиров.
Мой недавно обретённый дом превратился в осаждённую крепость. Атаки ждали не то снаружи, не то изнутри: все феи, казалось, окончательно уверились, что новый ректор - и есть тот самый Малкавиан. Мне уже хотелось, чтобы всё поскорее случилось, так или иначе: нет ничего мучительнее ожидания и неопределённости. Я представляла, что Немедий - или Клавдий? - явится и назовёт моё имя, и я выйду к нему. Скажу, что не люблю и не любила его никогда, и что однажды он уже был изгнан из этого фригольда - и не переступит его порога и впредь. Но вышло всё, конечно, совсем не так, как представлялось.
Когда незваный гость постучал в дверь - все сгрудились в прихожей, оттеснив меня назад. Аргументы ши были ясны: им - сражаться, мне - оставаться позади, чтобы вовремя вытаскивать из боя и помогать лечить раненых, - но остальные-то куда?.. За чужими спинами, да на фоне темноты за порогом - мне толком не было видно громилу-вампира, заслонившего дверной проём. И, к немалому моему удивлению, он потребовал не меня, а Агату. Погодите, какую ещё Агату?.. А, точно: первокурсницу с факультета Кибернетики, которая даже феей, насколько мне помнилось, не была - и ещё не вполне освоилась с происходящим, поскольку ожидала, что поступала на обычный инженерный факультет. Моррахан мог знать её лучше, чем я.
Переговоры казались опасно затянувшимися - хотя наверняка не прошло и двух минут. Выдавать Агату, разумеется, никто не хотел. Тут Иарлэйт, воспользовавшись тем, что остальные заговаривают вампиру зубы и отвлекают его, - огромным скачком эшу перелетел ему за спину и попытался его оглушить, но не преуспел. И в этот отчаянный момент к вампиру пробился мистер Грейвс - и я ненадолго потеряла их из виду. Смертные студенты, конечно, ничего не поняли, - но по тому, что феи передавали из уст в уста, я сделала вывод, что вампир так или иначе был повержен: убит или схвачен. Преподаватели вышли на крыльцо и велели всем оставаться внутри, - но студентам всё равно было любопытно. Я также сочла себя вправе высунуться за дверь и посмотреть на лежавшего на земле за порогом вампира, - но затем всё же вернулась под крышу, дабы не подавать остальным дурной пример. Как-никак некоторые смертные не знали, что я тут хозяйка фригольда...
...Но мне нужно было сбросить напряжение и проораться. Слишком долго я держала себя в руках, - а постфактум осознала, как близко была опасность и каким чудом никто не пострадал.
- Да куда они все лезут! - ругалась я, ходя из угла в угол. - Это мой фригольд! Моя поляна! И мой декан!..
Моррахан был весьма горд победой над вампиром - несмотря на то, что успел поучаствовать в этом разве что в качестве моральной поддержки, - и пояснил, что ши не могут не задирать нос. А я была и не против: нос красивый и его хочется целовать, а знать, что Моррахан рядом и не отступит перед опасностью, было ценно. Флан Линч пытался разобраться, почему все ждали ректора, а явился какой-то бандит, - и я не видела причин скрывать от него то немногое, чем могла поделиться.
- Кто-нибудь понимает, что происходит?..
- Я тоже не понимаю, - призналась я. - Но предполагаю, что ректору нужна я, - вот только сам он не придёт. Может, написать на его имя прошение? "Выходи, подлый трус"?.. Но он ведь подлый трус и не выйдет...
Преподавательский состав, видимо обсуждавший, куда деть тело, постепенно разошёлся. Говорили, что мисс Фишер сбежала, - и я про себя вздохнула с облегчением от того, что не придётся драться ещё и с ней.
- Пойду покурю, - мрачно сообщил Оуэн. - И потушу сигарету о его пепел.
Похоже, труп вампира испепелили, и больше не на что там смотреть - и не о чем беспокоиться. А также, видимо, у Оуэна были к этому вампиру какие-то личные счёты. Пусть до меня в университете сотни лет не было фригольда, - но и феи, и вампиры в Голвее существовали; и какие жертвы могли быть у этого вампира на счету? Что если это он убил кого-то из моих соседок - или обеих?.. Но мне это время не казалось подходящим для того, чтобы расспрашивать Оуэна об этом.
И я приняла единственно верное решение: отправилась наконец спать после такого долгого дня. Печать с бабочкой я спрятала под подушку. И дурных снов мне больше не снилось.

И вот мой чародей нашёл свою королеву(с), и это тоже было прекрасно, - спасибо Сирше за то, что нашла время явить нам Алиенор и немного с нами поиграть И героическому Рыжику за игротехнического вампира, которого чуть не затоптали, беднягу Но как же это всё было своевременно и кинематографично. В общем, - оставайтесь с нами, впереди ещё много интересного.