На выходных было две игры, расскажу по порядку. На обоих спонтанно использовал в хвост и в гриву муркоковского коня при рассказывании историй, потому как люблю воровать архетипы, в свою очередь вышедшие из фольклора.
Сборы выглядели так: в пятницу ночером я вычитывал ещё два текста к Дао, пока Птаха собирала прикиды и я не знал, в чём буду играть. Ехали с Ленинградского вокзала (она же Октябрьская) - не помню, когда в последний раз ездил на игры по этому направлению, может, и никогда, - и встречались с остальными в KFC, где и позавтракали. Первый парад Хэлка провела прямо в электричке, случайно посчитав было цивильную девушку, по неосторожности севшую поблизости.
Играли на даче Ур и Тима, нас встретили на платформе и провели через лес. Дорога в какой-то момент превратилась в колею, по которой можно идти только друг за другом (в голове невольно всплывало "Нельзя ли рыть тропу прямо? - Я ох@енный шерстяной цилинь, как мощны мои лапищи!"). Осознав всю степень отнюдь не китайских морозов, прикид я надевал на термуху и водолазку, но сменить валенки на туфли всё же пришлось. Основным интерактивом дня было поочерёдное фотографирование на фоне сугробов, после которого не очень чувствуешь руки и ноги и занимаешь очередь к камину; особо упоротых фотограф заманивала с дачного участка в лес. Птаха тоже вытащила меня на пару минут в сугроб, и мы ещё успели вовремя: мороз крепчал, да и смеркалось быстро. Наконец, доехали все опаздывающие, сфотографировались все доехавшие, и игра наконец началась.

Предыстория персонажа, всё-ещё-не-Хэ-СюаньЮй Цзо был родом из Великой Юй, из небогатой семьи. В школе он был в числе первых студентов, и родители возлагали на него большие надежды. Но затем всё пошло по звезде: стража вломилась с обыском в общежитие, и у Юй Цзо нашли бирку крупного чиновника. Всю семью обвинили в государственной измене и бросили в темницу. Разбирательство было долгим, Юй Цзо старался поддерживать жизнь родителей, отдавая им еду, но они всё равно умерли, не дожив до суда. Сам Юй Цзо был приговорён к смерти, но ему удалось сбежать. Дороги привели его в Дунхай, и на Восточном море он стал сначала матросом, затем обзавёлся собственным кораблём и занялся пиратством. Слухи о нём ходили как о человеке жестоком, но справедливом - Юй Цзо карал богачей, наживавшихся за чужой счёт, помогал тем, кто нуждался в отмщении.
Но месть за родителей не давала ему покоя, и он вернулся в родной город под чужим именем. Чтобы добраться до судьи Бай, осудившего его семью, он возобновил дружбу с младшим братом Бай, с которым некогда учился в одной школе. После Юй Цзо устроил пирушку и пригласил всех друзей, так что Бай Фэн пришёл вместе со старшим братом. В вино Цзо добавил зелье, под действием которого человек переставал владеть своим телом, хотя голова оставалась ясной. Когда гости попадали наземь, Цзо, приставив к горлу судьи Бай меч, потребовал от него признания. Он ожидал, что судья раскается в ошибке и пообещает искупить вину поиском настоящего преступника, но... тот не раскаивался.
Цзо узнал следующее: однажды судья Бай услышал от подвыпившего чиновника, что его ограбил ученик знаменитой школы. Надеясь если не спасти репутацию школы, то хотя бы выгородить учителя, нёсшего ответственность за своих воспитанников, судья Бай направился в школу, где когда-то учился и сам. Там он с ужасом увидел своего младшего брата - пьяного, спящего мертвецким сном с бесценной чиновничьей биркой в руке. Недолго думая, старший Бай подбросил бирку другому ученику схожего роста и комплекции. Бай Фэн же, проснувшись, не помнил, с кем накануне пил и какой трофей добыл в потасовке или игре в кости, а также не знал, что обрушившееся на его приятеля несчастье миновало его самого.
Приятель Юй Цзо, бывший с ним в сговоре и не пивший вина, записал всю эту историю, а судье Цзо отрубил голову; Бай Фэн попытался заслонить брата, и его рука попала под меч. Голову врага Цзо принёс на семейный алтарь, его записанное признание прибил ножом к городским воротам, и вновь пустился в бега. Он возвратился на Восточное море, но за время его отсутствия там многое изменилось. Конкурирующее пиратское братство договорилось с местным князем о покровительстве в обмен на выдачу представителей другого братства. Юй Цзо, не подозревая об этом, пришёл на пиратскую сходку и был схвачен. Но по пути на казнь ему в очередной раз удалось сбежать.
Оставаться в Дунхае было опасно, а идти было некуда, и наудачу Юй Цзо прибыл в Ланьчжоу - город, находящийся под контролем самого большого боевого братства Поднебесной, союза Цзянцзо. Слава пирата бежала впереди него, и накануне Нового года он был принят в качестве гостя в доме главы союза, резиденции Мэй.

Юй Цзо. Отчёт отперсонажный. Плохие рыбьи стихи инсайд!Ещё один год подходил к концу. Встречать новый в гостеприимном, людном доме мне было в новинку. Что ещё нового могла принести мне смена лет?.. Я не рассчитывал всерьёз присоединиться к союзу Цзянцзо, но в цзянху я по крайней мере мог не опасаться преследования со стороны властей.
Наутро в Весеннем дворе стали появляться члены союза и другие гости, представляясь между собой. Первым, с кем я познакомился, и кто был приветливее всех прочих, был Ши Фэн, младший брат одного из старейшин союза. Он указал на сопровождавшую его девочку и сказал:
- Молодая госпожа ищет самого лучшего лекаря. Она очень стесняется, поэтому я рассказываю об этом вместо неё. Вам не доводилось встречать такого лекаря?
- Нет, - признался я, подумав. - Все лекари, с которым я имел дело, были обычными, а чаще я справлялся сам. Но если великий лекарь будет проплывать мимо меня, я выловлю его для вас.
- Надеюсь, когда вы его выловите, он будет живым?
- Этого я обещать не могу.
- Тогда просто не роняйте его в воду, - посоветовал молодой хозяин Архива Ланъя, Линь Чэнь.
- Этого я не могу обещать также.
Во дворе росли крошечные мандарины, каждый размером с большую ягоду, на один укус. Ши Фэн всем предлагал очищенные мандарины, заверяя, что они очень вкусные, так что не было никакой возможности отказаться; ему не доставляло труда принести мандарины даже появившемуся в глубине двора хозяину поместья, который занял своё место и редко поднимался оттуда.
- Этот человек доставит мандарины прямо вам в руки, - прокомментировал я. - Можно ли его остановить, или это произойдёт в любом случае?..
Ши Фэн ничуть не обиделся, а, напротив, взглянул на меня с лучезарной улыбкой, как если бы я сказал ему нечто чрезвычайно приятное.
Пока я приветствовал хозяина и его домочадцев, во двор вышли остальные гости, занимавшие отдельный домик. Случайно обернувшись, я увидел Бай Фэна - то есть, сперва я подумал, что мне показалось, но в последний раз мы виделись не так уж давно, и, приглядевшись, я убедился, что это вправду был он. После того, как я обнародовал признание судьи Бай, я догадывался, что Бай Фэн покинет город и будет скрываться, но никак не ожидал встретить его в ставке боевого братства; впрочем, меча при нём не было.
- А ты что здесь делаешь?..
Он уставился на меня как на призрака, замерев, словно напуганный заяц, и ничего не ответил. Неужели думал, что я пришёл его убивать? Если бы я хотел, я бы уже давно это сделал.
Господин Мэй созвал присутствующих и по очереди представил каждого всем. Бай Фэн стоял с разбойничьей ватагой Дикого Дракона Ху, наследника главы боевого братства Двенадцати гор и прославленного бойца; его называли Дунфэном. Когда церемония была окончена, я вновь подошёл к Фэну, наливавшему себе чай. Он управлялся одной рукой: видимо, рана, которую я случайно нанёс ему в другую руку, оказалась серьёзней, чем я думал. Я предложил ему помощь, но он отказался.
- Ты так и не ответил на вопрос.
- Какой вопрос?
- Что ты здесь делаешь?
- Живу.
- Значит, ты теперь с ними? - я кивнул в сторону шайки Дракона.
- Да.
- Что ж, ты всегда был везунчиком.
- Уже нет.
- А ты стал похвально немногословен.
И не спросит, откуда я здесь, - но это понятно: какое ему до меня дело? Но не узнать, как он угодил в шайку, не будучи бойцом. Заложник из него тоже негодный: ни родственников, ни богатства у него не осталось. Я решил зайти с другого краю и познакомиться с Драконом Ху. Он как раз затеял с кем-то дружеский поединок, и я, увидев, что он дерётся в том же стиле, какому обучался и я, обратился к нему:
- Я нечасто говорю такое, но вы и вправду хороший боец.
- Благодарю. Надеюсь помериться и с вами силами во время турнира. Как ваше имя?
- Юй Цзо.
- Так вы тот самый Юй Цзо? Пират с Восточного моря?
- Он самый.
- Я о вас слышал.
- Да, обо мне ходит немало слухов, в основном преувеличенных. Я также слышал о вас. Но как же так вышло, что Дракон, славящийся своими людьми, подобрал... это? - я кивнул на Данфэна, стоявшего в компании других разбойников.
- Вы о ком?.. - Дракон обернулся.
- О нём.
- О Данфэне? У вас с ним какие-то проблемы?
- О нет, я не имею к нему никаких претензий. Простое любопытство: мы были когда-то знакомы.
Однако Дракон явно мне не поверил и пошёл разговаривать с Фэном в доме. Фэн расскажет ему всё, - думал я, не испытывая по этому поводу никакого волнения, - и это станет первым шагом к свершению его мести: я приобрету врагов, с которыми непросто будет справиться в одиночку.
Некоторое время спустя я увидел, как Фэн сидит в гостевом доме. Это было на него не похоже: обычно он мелькает сразу во всех концах праздника, знакомится со всеми, пробует вкусности, пьёт и подбивает других на игры и развлечения. Подойдя ближе - двери были открыты, - я понял, что он негромко беседует с мастером Ши Шуем, знаменитым художником. Я наблюдал за ним, стоя в дверях и не прерывая их разговора, а он как будто не обращал на меня никакого внимания.
- Когда-то и я был хорош в каллиграфии, - произнёс я, глядя на рисунок.
- Тому, кто был мастером кисти, разучиться невозможно, - сказал мастер Ши.
- С тех пор мои руки слишком огрубели от оружия.
Когда вошёл Дракон, я спросил, больше в шутку:
- Что вы с ним сделали? Он таким тихим стал...
- Мы с ним ничего не делали, - возразил Дракон. - Раньше он всегда был весёлым. Мне кажется, это вы с ним что-то сделали, отчего он стал таким грустным!
- Я к нему и пальцем не притронулся, - искренне заверил его я.
- Что-то не похоже. Данфэн, что он тебе сказал? Мне вызвать его на поединок?
- Нет, не нужно! - воскликнул Фэн.
- Мне надо поговорить со своими людьми, - Дракон перевёл на меня тяжёлый взгляд.
- Я вообще-то тоже живу в этом доме, - напомнил я, выходя.
А разбойники-то привязались к Данфэну - или, по крайней мере, их вожак. Ему всегда удавалось находить друзей повсюду, так что он обаял даже головорезов. И сам он, похоже, беспокоился о Драконе Ху, - это мне даже льстило.
Пришло время рассказывать истории; в Новый год, по традиции, истории рассказывали волшебные, зачастую страшные. Старейшина Ши Вэйшуй, старший брат Ши Фэна, и его телохранитель рассказали историю своей встречи на поле боя, после которой они стали лучшими друзьями.
- Вот уж верно сказочная история, - признал я. - В жизни такого обычно не случается.
Следующей была история о человеке, который был серьёзно болен, и о великом лекаре, который нашёл лекарство, чтобы спасти его от смерти, но для изготовления этого лекарства пришлось отнять жизни у десятка других людей.
- Хотел бы и я встретить такого лекаря, - сказал я.
- Смотря с какой целью, - заметил кто-то из слушателей.
- Разумеется, в качестве пациента, а не ингредиента.
- Пациента? Вы чем-то больны?
- Нет, но я слышал, что похожим способом лекарь может избавить и от неудачи.
Прозвучала и классическая для таких вечеров сказка о человеке, повстречавшем лисицу-оборотня.
- Вот так лисицы и выпивают всю ци дочиста, - заметил я.
- А потом появляются семеро лисят...
Были и поучительные истории, и забавные: о корзинке с золотом, из-за которой погибла шайка разбойников и которую подобрал предприимчивый селянин, или о хитром даосе, который отправил юного ученика медитировать, а сам в это время выпил всё его вино. Бай Фэн тоже рассказал сказку, пожалуй единственную, которую можно было счесть страшной: о зловредном духе, божке-пустослове, появляющемся посреди веселья и нашёптывающем людям дурные предсказания о том, чего они больше всего боятся.
- Такая нечисть не смогла бы ничего мне сказать, - сказал я. - Мне уже нечего бояться.
Когда все истории были рассказаны желающими, глава Мэй призвал всех отправиться в храм и воздать почести своим предкам. Я в одиночестве подошёл к алтарю и зажёг палочки благовоний. Мне больше нечего было принести в жертву предкам кроме того, что уже принёс. И я должен был обрести мир и покой в сердце, но этого не произошло. Это не было чувством вины - я знал, что был прав; это было потерей - тем более горькой, что она была не безвозвратна, а маячила перед глазами, как луна, до которой невозможно дотянуться.
Проклиная себя за слабость, я вновь улучил момент и зашёл к Фэну, всё так же любовавшемуся рисующим мастером.
- Ты что же, не хочешь убить меня?
- Убить? - в равнодушном голосе Фэна прозвучало удивление. - Зачем мне тебя убивать?
- После всего, что я сделал...
- Но это же я виноват перед тобой.
- Ни в чём ты не виноват. Если бы ты был виноват, всё было бы гораздо проще... Но вот в чём шутка: я не хочу причинять тебе вред.
- Почему? Ты ведь должен ненавидеть меня за то, что твои родители погибли из-за меня.
- Нет. Всё это сделал твой брат. Это он погубил мою семью, а не ты.
- Он сделал это только ради меня.
- Но это был его выбор и его решение.
- Он не мог поступить иначе, он хотел меня спасти...
- Прекрати его выгораживать!..
Бай Фэн замолчал. Я ходил перед ним по маленькой комнатке туда-сюда, а он даже не пытался выставить меня вон.
- Скажи, почему две вещи преследуют меня: неудачи и ты? Что такого я совершил в прошлых жизнях?..
- Я не искал тебя. Я случайно оказался здесь.
- Я знаю. И, вижу, ты неплохо устроился в банде?
- По крайней мере теперь это - моя судьба. Не купленная, не подаренная, не украденная для меня.
- Это точно. А я вот не знаю, какая она, моя судьба. В глаза её не видел.
- Извини.
- Заткнись и не извиняйся. Говорю же, ты не виноват. - он сидел, опустив голову, и я присел перед ним на пол, чтобы заглянуть в его лицо и разглядеть хоть что-то, кроме напряжённой отстранённости и страха. - И вот ещё одна шутка, очень смешная: я не хотел бы для тебя такой судьбы, какая настигла меня, но заплатить за избавление тебя от неё ту цену, которую мне пришлось заплатить, я не был готов... Она была слишком высока.
Я поднялся и сел рядом с ним. Если бы только он перестал ожидать от меня кары за то, чего не совершал, если бы только перед алтарём предков я был в этот день не один, а он стоял бы рядом со мной!.. И тут вновь вошёл Дракон и уставился на нас так, будто мы душили друг друга.
- Что здесь происходит? - спросил он.
- Всё в порядке, мы просто беседуем, - попытался успокоить его Фэн.
- Вы что-то хотите от моего человека?
- Я что же, не могу просто поговорить со своим другом, которого давно не видел?
- Нет, не можете.
- Мы можем договорить в другом месте, - неожиданно сказал Фэн, вставая.
- Ты уверен, что тебе не нужна помощь? - уточнил Дракон.
- Да, конечно.
Дракон проводил нас за дверь с неприкрытым нетерпением. Бай Фэн повёл меня в беседку на выходе из Весеннего двора в Зимний. Я сказал уже всё, что желал, и даже больше, и потому спросил его:
- Ну, что ты хочешь мне сказать?
- Ты назвал меня другом.
Вот оно что. Я случайно посягнул на то, на что не имел никаких прав.
- Мало ли, что я говорю? Я привык всё время врать. Ты ведь знаешь, что всё это было для того, чтобы подобраться к твоему брату.
- Значит, всё это было неправдой?
- Я и сам не знаю, когда я настоящий, а когда нет. Быть может, что вовсе никогда.
Бай Фэн ушёл, и я также вернулся в Весенний двор. Жизнь там шла своим чередом: гости обсуждали общие дела и готовились к грядущему турниру. Один из разбойников, беглый монах с длинным посохом, пригласил меня потренироваться; он ни разу не достал меня, но сумел измотать, так что мы закончили бой, довольные друг другом.
- Видать, в монастырях не только пьют чаёк, - признал я.
После я соглашался ещё на несколько тренировочных поединков, и никому не удавалось даже задеть меня оружием; я спрашивал и Бай Фэна:
- Ну а ты будешь участвовать в турнире?
- Ты же знаешь, что я не боец.
- Ты был им, когда мы учились.
- Потому что того хотел мой брат.
- И что же, ты не последуешь этому его желанию?..
Он промолчал. А я понимал, как скучаю по нашим поединкам, по тому, как ловко он обращался с веером в бою. Немного погодя я сказал ему:
- А ведь тебе когда-то удавалось меня победить.
- Разве что по чистой случайности.
- Вовсе нет, я тебе не поддавался. Просто ты хорошо знал мой стиль боя.
Ши Фэн без устали угощал всех мандаринами, и каждый раз я не мог отказаться - они в самом деле были вкусными. Фэй Лю, мальчик-телохранитель главы Мэй, даже развлекался, кидаясь мандаринами, - настолько их было много. Когда Ши Фэн в очередной раз предлагал кому-то мандарин, я пробормотал что-то о том, что мандарины неотвратимы, и Ши Фэн меня услышал.
- Я вас раздражаю? - спросил он, улыбаясь, вновь нисколько не обиженный.
- Нет, ничуть. Скорее, наоборот, напоминаете... о днях беззаботной юности.
Он и вправду чем-то напоминал мне Бай Фэна - такого, каким тот был раньше. Чуть погодя мы с Ши Фэном вновь разговорились.
- Вам повезло, - заметил я. - У вас есть брат и телохранитель, которые всегда о вас позаботятся.
- Это правда. А у вас есть родственники?
- Я сирота.
- О. А друзья?
- Друзья всегда предают. В последний раз меня предали не далее чем неделю назад.
- Но хоть кто-то, на кого вы могли бы положиться, могли бы доверять?..
- Доверие может стоить слишком дорого.
- Это правда, - поддержал меня телохранитель старейшины Ши.
- Быть может, вы оба правы, - легко согласился Ши Фэн. - А мне действительно просто повезло.
Отлучившись, я пропустил начало очередного круга историй, но вскоре понял, что пришло время историй о предках. Гости рассказывали о славных деяниях прошлого, и, глядя на это, я также решил поведать историю своих предков и облегчить сердце.
- Жили однажды почтенные люди: мужчина, талантливый фехтовальщик, и женщина, одарённая в каллиграфии и литературе. И был у них сын, которого они хотели воспитать достойным человеком. А он оправдывал их надежды, переняв от них всё лучшее: он преуспевал в искусстве боя, как отец, и в письме, как мать. В известной школе он был одним из первых студентов и должен был вскоре с отличием сдать экзамены. Родители, несмотря на то, что были небогаты, обещали подарить ему после экзаменов самого лучшего коня, чтобы он поехал верхом в столицу и поступил на службу ко двору Императора. Однако случилось несчастье: их сын был несправедливо обвинён в страшном преступлении. Его бросили в тюрьму, и родителей вместе с ним, подозревая их в сговоре.
В темнице их кормили плохо, поскольку ожидали, что они всё равно будут приговорены к смерти. Сын отдавал родителям свою еду, чтобы поддержать их силы, но они отказывались, и таяли с каждым днём. Тогда, видя, что его родители совсем обессилели, сын пошёл на обман: он сказал им, что он на самом деле совершил то преступление, в котором его обвинили, что не оправдал их надежд, и они ошиблись в нём. Но они ему не поверили. Еды, которую он уговаривал их взять, по-прежнему было недостаточно, и они умерли, так и не дождавшись справедливого суда императорских чиновников из столицы. А их сын поклялся повсюду восстанавливать справедливость, когда ему удалось бежать.
И, где бы он ни оказывался, он преследовал тех, кто избегал справедливой кары, и помогал тем, кто не мог сам за себя отомстить. Но всё время ему мерещился у него за спиной стук копыт того коня, которого обещали ему родители. Он вышел в море, надеясь, что там конь не будет его преследовать, но однажды услышал, как конь бьёт копытами в трюме, словно желая сделать пробоину. Тогда сын понял, что он должен подарить справедливость своим родителям, чтобы их души обрели покой. Он тайно вернулся в родной город, разыскал настоящего преступника, подстроившего так, чтобы в его преступлении обвинили невиновных, и принёс его голову на алтарь своих родителей. После этого его долг был отдан, и конь его больше не преследовал.
Когда я завершил свою историю, вышла тётушка Цин, глава разведки Союза, и рассказала, как некий её предок получил от чиновника задание убить всю семью злоумышленников. О, как это звучало знакомо! Тот предок, исполнив поручение, столкнулся с девушкой, убедившей его в том, что чиновник оклеветал её семью. Удивительно, но герой поверил ей (не иначе как потому, что девица была молода и красива) и согласился отомстить вероломному чиновнику. Месть обошлась дорого - потребовала использования пороха, который всё никак не желал взрываться. Следовало бы полагаться больше на себя, нежели на порох, - впрочем, я понимал, что чем выше чиновник, тем сложнее к нему подобраться.
- У вас хорошо получается продолжать чужие истории, - сказал я тётушке Цин. - Это красивая история о мести.
- Месть - это искусство, - сказала она.
- О да.
Были и другие истории, которые будто задели что-то знакомое мне - знакомое, но несбывшееся. Так, старейшина Ши Вэйшуй рассказал о предке, победившем вражеский клан и спасшем своего брата из темницы, и забравшем меч пленившего его как трофей.
В середине дня глава Мэй Чансу пожелал говорить со мной. Я сел подле него, гадая, чем завершится этот разговор.
- Полагаю, вы не просто так прибыли на территорию союза Цзянцзо, - произнёс он.
- Честно говоря, почти случайно.
- Но вы хотели бы вступить в союз?
- Мне больше некуда идти, так что я был бы рад служить союзу.
- Союзу Цзянцзо всегда нужны сильные бойцы. Вы были пиратом, а значит, умеете командовать людьми, верно?
- Верно.
А вы неплохо осведомлены, подумал я. Интересно, как долго глава союза следил за мной?..
- Это хорошо. Но всех новых членов союза мы сперва подвергаем испытаниям. Вы согласны начать с заданий, в которых вам самому придётся исполнять чьи-либо поручения?
- Вполне.
- И вы понимаете, что вначале вы не будете знать всего, что знают члены союза?
- Разумеется. Это разумно.
- Тогда вам нужно будет поговорить с моей сестрой и с тётушкой Цин. Кто-то должен будет поручиться за вас: в союзе мы все - братья, и новый брат должен быть одобрен всеми остальными. В крайнем случае за вас могу поручиться я, но выйдет не очень хорошо, если сам глава, а не кто-то из членов братства, будет ходатайствовать о принятии нового брата...
- Я понимаю. Благодарю вас за доверие.
Я не верил своим ушам: лично глава союза был готов за меня поручиться, даже ещё не испытав меня в деле?.. Такой шанс нельзя было упускать.
Глава Мэй представил меня своей сестре, Лу Ян, сказав:
- Я думаю, что господин Юй может сопровождать тебя в твоей миссии. - и добавил, обращаясь ко мне: - Мы пока не можем сообщить вам все подробности этого дела, поскольку вы пока...
- Посторонний, - подсказал я.
Мне казалось очевидным, что чужаку доверять не следует. Если бы боевой союз разбалтывал свои цели наёмникам направо и налево, я сам счёл бы его не заслуживающим доверия.
Господин Мэй оставил нас вдвоём. Мы с госпожой Лу решили не уходить далеко и остаться на том же месте, и обговорить дело, не откладывая.
- Откуда вы родом? - спросила она.
- С севера. Но у меня нет дома. Мне много где доводилось бывать.
- Чем вы занимались?
- Я брался за разную работу. Последним местом, где я нашёл пристанище, было Восточное море. У меня был корабль, я пиратствовал.
- Вы больше привыкли действовать в одиночку, или можете действовать в команде?
- Я привык полагаться только на себя, но, будучи сперва матросом, затем капитаном, научился как исполнять команды, так и командовать людьми.
- Каковы ваши сильные стороны?
- Я преуспевал во многих дисциплинах, когда был студентом, но с тех пор растерял некоторые навыки, связанные с бумагами. Зато я хороший боец, и научился ещё некоторым приёмам, пока странствовал.
- Как вы можете оценить себя как бойца?
- Вы сможете сами увидеть меня в деле во время турнира, - сказал я.
- О, я совершенно не разбираюсь в боевых стилях. Будет лучше, если вы расскажете сами.
- Самого себя оценить сложнее, нежели со стороны: ты всегда видишь свои слабые стороны. Но, как видите, я до сих пор жив, хотя в моей жизни было немало сражений. И сегодня во время дружеских поединков ещё никому не удалось меня достать.
- Вы хорошо умеете сходиться с людьми?
- Я, как видите, не самый приятный собеседник. Но при необходимости я могу притвориться. Моя месть, о которой я рассказывал, стала возможна потому, что мне удалось втереться в доверие к чиновнику.
Пока мы разговаривали, я видел, что Бай Фэн, вопреки тому, что говорил, согласился с кем-то на дружеский поединок. Я рассказывал о себе, глядя на него, но он, конечно, меня не слышал. Поединок он проиграл, и я видел, как тяжело ему было подняться, упав на одно колено; и всё же я испытывал нечто наподобие гордости.
- Есть ли что-то, что вы делать не станете? - спросила госпожа Лу. Я задумался ненадолго.
- Пожалуй, что нет. Мне многим доводилось заниматься.
- Но у каждого человека есть что-то, что для него недопустимо. Ударить женщину, убить ребёнка...
Я пожал плечами.
- Не стоит думать обо мне как о благородном человеке. Будучи бродягой и пиратом, я лишился тех принципов, которые у меня когда-то были. Если что-то будет необходимо сделать, я сделаю это. И - да, я никому не доверяю, но - пожалуй, есть кое-что, что я не сделаю... я не предам первым. Предать доверие - это даже для меня слишком, так что на этот счёт можете не сомневаться.
Довольно мне было того, что я уже предал однажды доверие, которое было самым ценным из всего, когда-либо дарованного мне судьбой. Доверие главы Мэй было мне непривычно и также ценно, и я понимал, что не захочу его лишиться просто так.
- После Праздника фонарей мне нужно будет отправиться на север, в Великую Янь, - говорила тем временем госпожа Лу. - Вы знакомы с братом и сестрой Ай?
- Нет.
- Клан Ай достаточно влиятелен на севере. Сестра Ай - моя служанка, и я очень её ценю, и я буду сопровождать её на север, чтобы устроить её замужество. Я пока не знаю, какие подробности я могу вам сообщить, - возможно, позже вы узнаете больше...
Я и так не запомнил всех родственных перипетий, о каковых она мне сообщила, и понял только, что союз Цзянцзо намерен был укрепить своё влияние на севере; дабы избавить госпожу Лу от неловкости, я сказал:
- Если моей обязанностью будет обеспечивать безопасность вас и ваших людей, а не вести переговоры, то быть посвящённым во все подробности мне и не нужно. До политики мне нет дела.
- Чего вы хотите от союза Цзянцзо?
- Хочу я?.. - переспросил я удивлённо.
- Что вы хотели бы получить в качестве награды? Не может быть, чтобы вам совсем ничего не было нужно.
- У меня нет ничего, и мне не нужно многого. Где бы я ни был и что бы ни получал, ничто не приносило мне радости. Лишь в хорошей драке я ненадолго обретаю покой. И я буду рад возможности сражаться.
- Значит, вы согласны отправиться в путь после Праздника фонарей?
- Да. Мне знакомы северные земли, и я надеюсь быть вам полезным.
- Подумайте хорошенько. Это путешествие может быть непредсказуемым и опасным.
- Это звучит... обнадёживающе, - чуть улыбнулся я.
Неужели удача вновь повернулась ко мне лицом? Союз Цзянцзо предлагал мне то, что могло стать моей новой жизнью: доверие - мне, предателю, не заслуживавшему доверия - и опасность, позволяющую забыть обо всём прочем, когда кровь кипит.
- Вы хотите сейчас поговорить с тётушкой или позже?
- Я готов поговорить с ней в любой момент, когда она освободится.
- Что ж, я буду рада, если вы присоединитесь к нашему братству.
- И я буду рад служить союзу.
Я не стал говорить, что для меня это будет честью: всё же я мог стать лучшим выпускником известной школы, и многие кланы и братства желали бы заполучить меня. Вернее будет сказать, что и для меня, и для Цзянцзо сотрудничество будет честью. К тому же, чтобы быть "братом", я не стремился: одну семью я уже потерял, другой мне не требовалось.
Во дворе продолжали происходить дружеские поединки, и зрители собирались посмотреть на мастеров боя. Я тоже смотрел, стоя в стороне от толпы, и увидел, что Бай Фэн вновь смотрит на меня не мигая, как если бы я предстал перед ним, держа в руках собственную голову. Я не удержался и подошёл к нему:
- Ты чего на меня так смотришь?
- Что это?.. - он указал мне на грудь.
Я опустил взгляд и заметил, что сложенный веер, который я носил за пазухой, после пары поединков выпал и высовывался теперь из-за края ворота. Привычным жестом я убрал было его назад, но уже опоздал.
- Ты сохранил мой веер? Зачем?
- Должно же у меня было остаться хоть... что-то.
- Остаться? Для чего?
- Что-то, что мне было бы жаль повредить в бою, в отличие от себя самого. И, как видишь, он цел, - я достал веер, развернул его, повертел то одной, то другой стороной. - Ни единой дырки.
Отвертеться было невозможно, значит, Фэн имел право знать. Он позвал меня в дом, и я последовал за ним.
- Тебе так дорог этот веер?
- Да.
- Но почему?
- А ты хочешь, чтобы я вернул его тебе? - усмехнулся я, вновь убирая веер.
- Нет, но... я просто не понимаю.
- Скажем так: это единственное, что осталось мне с тех пор, когда я был... не тем, кто я есть на самом деле.
- Но ты ведь сам говорил, что это ничего для тебя не значило.
Дракон Ху вновь прервал наш разговор. Бай Фэн поспешил выйти, а я сказал не без внутренней гордости:
- Вам придётся терпеть меня здесь по меньшей мере до Праздника фонарей: я остаюсь в цзянху.
Я последовал за Фэном туда, где мы уже говорили в прошлый раз.
- Не обольщайся, - вздохнул я. - Я не сентиментален. Я храню этот веер, как... напоминание о том, чего у меня больше никогда не будет.
Бай Фэн и госпожа Лу явно думали обо мне лучше, чем я был. И стоило предупредить сразу, что я такое.
- Значит, это просто трофей, - сказал Бай Фэн и ушёл.
Гордость не позволила бы мне догонять его, но - она же не позволила мне остаться неправильно понятым. Как бы сложно мне ни было говорить об этом, было что-то оскорбительное в том, что меня сочли... кем? Тем, кто ценит недостаточно высоко то, что сам же и предал, от чего сам же и отказался?.. Бай Фэн удалился на кухню, я встал рядом с ним.
- Это - не трофей... - продолжил я, не то чтобы к нему обращаясь. - Скорее, замена. Неравнозначная.
- Такая замена в самом деле неравнозначна твоей семье.
- Нет, - я даже рассмеялся. - Не семье.
А он неплохо научился бить по самым больным местам! Не хуже того божка-пустослова, о котором рассказывал. Я не нашёл, что ответить, и всё же так и остался позади, глядя в спину Бай Фэну. Там меня и заметила тётушка Цин и предложила поговорить.
- Мне сказали, что вы желаете присоединиться к союзу Цзянцзо. Это так?
- Да, так и есть.
- Что вы умеете?
- Сражаться на море и на суше. Командовать людьми.
- Вы удачливы?
- Не могу этим похвастаться, но то, что я жив и нахожусь здесь, уже говорит в мою пользу.
- У вас много врагов?
- Они наверняка есть, но обычно я не оставляю своих врагов в живых.
- А что насчёт родственников тех, кого вы убили?
- Даже если они знают о том, что я это сделал, - они не знают, как я выгляжу и где нахожусь.
Кроме одного, кто как будто не собирался мстить.
- Значит, за вами немного кровников?
- Да.
- В ядах разбираетесь?
- Не имел с ними дела.
- А вот это напрасно.
- Я быстро учусь.
- Немного яда на завтрак, немного на обед, немного на ужин - и вы станете полностью невосприимчивы к ядам.
- Что ж, это будет интересно.
Я затем услышал, как Фэй Лю жалуется, что ему не с кем играть: игра для него означала поединки, и он был поистине неутомим и практически никому не уступал если не в мастерстве, то уж точно в выносливости. Тётушка Цин спрашивала его, не скучно ли ему будет дважды играть с одним и тем же человеком, и я сказал:
- Я ещё не играл с Фэй Лю.
- Фэй Лю, слышишь? Господин Юй хочет с тобой поиграть.
Фэй Лю быстро меня измотал: старые раны давали о себе знать, и я был уже не так вынослив и быстр, как в юности; но тётушка Цин высоко оценила мои боевые таланты.
Близилось наступление Нового года, и готовились новогодние пельмени. Бай Фэн вызвался подавать их на стол, хоть ему и неловко было управляться одной рукой.
- Ты завербовался в союз Цзянцзо пельменником? - спросил я.
Он не ответил, и я сказал госпоже Лу, с которой они порой обменивались парой слов и, как мне казалось, были знакомы:
- Присмотритесь к нему. Он весьма одарён, хоть и слишком скромен.
Я стал помогать Бай Фэну. Дело пошло быстрее, и он как будто перестал меня бояться.
- Видишь, ты на меня пагубно влияешь, - сообщил я ему. - У меня появляется чувство юмора, я начинаю улыбаться... как будто снова становлюсь тем, кем пытался когда-то быть.
Пока мы хлопотали вокруг стола, Бай Фэн вдруг воскликнул:
- Попробуй, тебе это должно понравиться! Это очень вкусно! - и протянул мне ложку карамели.
Я осторожно лизнул ложку и скривился:
- Оно настолько сладкое, что даже горькое!..
В полночь каждому давали палочку-фейерверк, и их зажигали друг о друга, передавая огонёк. Я не лез в толпу, а после подошёл к Бай Фэну и зажёг свой фейерверк от его.
- С Новым годом, - сказал он.
Ответ, и все прочие слова, и дыхание, - застряли у меня в горле, и я просто стоял и смотрел, как от палочки разлетаются искры-звёздочки, как жар спускается по ней вниз, подбираясь к пальцам, но гаснет, не успевая укусить. Как всё волшебное, этот миг закончился так быстро, что впору было усомниться, не привиделся ли мне Бай Фэн, говоривший со мной, как прежде. Но я устал от бесплодных терзаний и решил радоваться тому, что так или иначе в этот день он был рядом, поскольку, быть может, больше я его никогда не увижу.
Играли в новогоднее гадание: каждый писал предсказание и опускал его в корзину, а когда она была полна, её подносили к каждому же, чтобы вынуть предсказание наугад. Когда корзина дошла до меня, бумажек было в ней на самом донышке. Я достал одну, развернул и прочитал: "Мира тебе".
Я засмеялся и долго, долго не мог остановиться. Ничто не могло и не сможет принести мне мира - быть может, даже смерть.
Для участия в турнире проводили жеребьёвку: каждый второй участник писал на бумажке своё имя, а затем каждый первый вытаскивал случайную бумажку с именем своего противника. Мне досталось имя Дракона Ху. Я ждал турнира с нетерпением, гадая, найдётся ли тот, кто сможет нанести мне удар; а Дракон был одним из немногих, а может, и единственным, не считая Бай Фэна, с кем я за тот день ни разу не померился силами в тренировочных поединках...
Но всё произошло слишком быстро. Дракон нанёс удар - и он достиг цели.
Ещё некоторое время я наблюдал за турниром - немало поединков имели неожиданный исход, а старейшина Ши Вэйшуй и его телохранитель окончили поединок вничью, поскольку слишком хорошо знали стили друг друга. Но вскоре мне наскучило, и, чувствуя себя смертельно усталым, я ушёл в дом, где неизменно можно было найти рисующего мастера Ши.
- Вы грустите из-за поражения в турнире? - спросил он.
- Нет, напротив: я рад, что наконец нашёлся человек, способный меня победить. У нас с ним одна школа, но он знал удар, который я не учёл.
- Теперь вы будете знать, на что обращать внимание.
- Верно. Поражения зачастую более полезны, нежели победы.
- Тогда отчего же вы грустите?
- Я просто устал. И устал грустить в том числе. Это не имеет смысла. Уж лучше радоваться тому, что есть, здесь и сейчас.
- Вы разрешили ваш конфликт с господином Дунфэном?
- Между нами не было конфликта. Всё уже давно разрешено. Видите ли, я убил его брата, который убил моих родителей. После такого... сложно восстанавливать былую дружбу.
- Как же это произошло?
- Я ведь рассказывал историю о мести? Это моя история. Я действительно положил на алтарь своих родителей голову человека, из-за которого они погибли в тюрьме.
- Вы попали в тюрьму потому, что хотели защитить невиновного?
- Нет. Я попал туда потому, что меня обвинили в чужом преступлении, которого я не совершал.
- Что это за преступление?
- Так, пьяная выходка. Не имеет значения.
- Всё имеет значение.
- Теперь уже нет. Ничего не исправишь. И всё это в любом случае закончилось бы плохо. И если бы осудили того, кто совершил эту выходку, тоже было бы плохо... и тогда я, наверное, действительно попытался бы вытащить его из тюрьмы.
Я говорил, не заботясь о том, поймёт ли меня мастер Ши или нет. В конце концов, я вовсе не собирался затевать с ним беседу. Будь проклят судья Бай! Если бы он выбрал довериться мне, а не использовать меня, сообща мы бы сумели защитить Фэна, устроить побег, не дать ему сгинуть в тюрьме. Мы оба свернули бы горы, но... он не хотел терять не только брата, но и своё высокое положение судьи. Он ведь сам сказал, что предпочтёт умереть, если лишится доброго имени, - и я исполнил его желание. А Фэн неплохо жил и без имени, и без братской заботы...
Вошёл Бай Фэн и задал тот же вопрос:
- Ты так расстроен из-за проигрыша?
- Вовсе нет. Я рад, что кому-то удалось меня одолеть: я уж было думал, что этого не произойдёт. Есть даже что-то символичное в том, что меня победил именно Дракон.
- Что же в этом символичного?
- То, что он снова опередил меня.
- Я не понимаю.
- Не бери в голову. Я рад, что у тебя такие хорошие друзья, рядом с которыми ты выглядишь таким счастливым.
- А ты, как я слышал, присоединился к союзу Цзянцзо?
- Да. После Праздника фонарей отправлюсь на север, сопровождать госпожу Лу Ян. Я не могу просить тебя остаться. Но, если тебе однажды понадобится меч... ты будешь знать, где меня найти.
- Только если понадобится? Или можно будет найти тебя просто так?
- И просто так - тоже.
Когда был объявлен поэтический конкурс, я одолжил у одного из разбойников, Мин Сунлина, бывшего чиновника, лист бумаги и тушь и устроился писать. Я не писал стихов со школьных времён, да и тогда не был силён в стихосложении, - однако к началу конкурса успел закончить... И, дописывая последнюю строчку, услышал, что тема конкурса - весенние удовольствия. Проще говоря, что поэзия должна быть эротической, а не такой, как у меня.
Пока я ждал вдохновения, ко мне подсел хозяин Архива:
- Господин Юй, как вы относитесь к приключениям?
- В основном положительно.
- А как они относятся к вам?
- Обычно я не спрашиваю их мнения.
- А доводилось ли вам видеть много больных людей сразу? Доводилось видеть эпидемии?
- Нет, не доводилось.
- А как бы вы поступили, если бы увидели больных людей вокруг себя?
- Постарался бы действовать осторожней, чтобы не заразиться.
- Это разумно! Не увеличивать количество заболевших - первое правило врача. Собственно, вот в чём дело: Мэй Чансу порекомендовал мне взять вас с собой в одно приключение.
- В чём оно заключается?
- Видите ли, в одной местности люди начали плакать кровавыми слезами.
- Звучит... причудливо.
- Значит, вы согласны? Как скоро сможете отправиться?
- В любой момент.
- Договорились!
До конца конкурса я слушал чужие стихи вполуха, вполглаза задрёмывая. Судьями были "три невинных девицы и Мэй Чансу", что стало отдельным поводом для всеобщего смеха. После того, как конкурс был окончен и симпатии слушателей присуждены, ко мне неожиданно подошёл Бай Фэн.
- А ты почему не читал свои стихи?
- А я узнал тему конкурса, когда уже закончил последнюю строчку.
- Но ты всё равно мог бы прочитать...
- Ну нет, я не стану портить людям настроение своими унылыми стихами. Ты ведь знаешь, что я обычно пишу.
- Тогда, может, ты прочитаешь их мне?
- Ишь, чего захотел!.. Ну, тогда найдём какое-нибудь укромное местечко. Не могу же я заниматься таким интимным делом, как чтение стихов, при всех!..
Мы ушли в беседку. Я встал поближе к свече, чтобы различать собственный почерк.
- Как ты помнишь, стихи мне никогда не удавались... Презренная проза с рифмой, как мне однажды верно сказали.
- Они были неправы.
- Ну нет, они были правы. И декламатор из меня тоже так себе. Но раз ты вправду хочешь...
Дерево умирает, лишась корней,
И, крыльев лишась, умирает птица.
Когда умирает правитель - конец стране,
И армия без генерала не сможет биться.
Лишённые ветра, зря паруса висят,
Строка без бумаги - мертва, доходя до края.
И лишь человек, лишённый всего и вся,
Не то что живёт, но, сволочь, не умирает.
Он создаёт правителей и войска,
Пишет стихи, и, в штиль уходя без брода,
Только всего лишаясь наверняка,
Вдруг обретает подлинную свободу.
- Это хорошие стихи, - сказал Бай Фэн.
- Ты снова мне льстишь.
- Я никогда не льстил тебе, - возразил он серьёзно. - Я всегда говорил тебе только правду.
- Ну ладно, - сдался я со вздохом. - Тебе я верю.
- Правда?.. Ты мне веришь?..
- А как тебе не верить, если у тебя всё на лбу написано?.. И это я ещё не очень-то хорошо умею читать.
Праздник подходил к концу, и нужно было прощаться.
- Знаешь, меня ждёт одно... как выразился господин Линь Чэнь - приключение. Эпидемия. И... всякое может случиться, так что... - я достал из-за пазухи веер и протянул Фэну. - Хоть это и всё, что у меня есть, мне кажется, что тебе он нужнее, чем мне.
- Но... ты ведь говоришь, что у тебя больше ничего не останется.
- Мне кажется, что что-то да останется. И это что-то защитит меня не хуже, чем веер за пазухой. А тебе лучше быть с ним, как и ему лучше быть с тобой. Только в твоих руках он может быть красивым.
- Но ты ведь вернёшься?
- Я постараюсь. И... в общем, ты знаешь, где меня найти.
- Тогда - встретимся на Празднике фонарей?
- Встретимся на Празднике фонарей.
Фэн обнял меня, и я неловко похлопал его по спине в ответ, не обращая внимания на тех, кто проходил мимо.

Итоги и благодарностиЮй Цзо отправится помогать лечить поветрие ликов. И нагло выживет. Быть может, ещё уговорит Бай Фэна осесть на территории союза Цзянцзо.
Жаль, что на игре не случилось обещанных танцев. Сформулировал вот: флэшбэки/флэшфорварды сами по себе не плохи, но подходят для игр на максимум 12 человек, но никак не 27. Когда хотя бы половина от этого числа захочет поучаствовать, и каждый перформанс занимает несколько минут - уходит реально слишком много игрового времени, которое можно было бы потратить на общение, праздничные игры и прочая.
У меня не было завязок помимо Бай Фэна, который периодически оставался с разбойниками за закрытой дверью (а разбойники смотрели на меня волком, но возможности реализовать конфликт на игре не было - калечить нельзя, убивать нельзя), но тут я сам себе баклан - мог бы и докопаться до кого-нибудь, если бы был ресурс. Но тем особенно ценно, что мне уделили внимание и додали кусок игры, и не один. Юй Цзо в союзе Цзянцзо был прямо-таки нарасхват
Спасибо Хэлке за атмосферную игру и за Мэй Чансу!
Спасибо Птахе за историю! Надо теперь сыграть канонный оригинал, и без стеклища жёваного!
Спасибо Тавии за великолепную Лу Ян, и Ри за огненную тётушку Цин - эти женщины реально дали мрачной Рыбе то, чего ему очень не хватало, и порядочно подняли его со дна.
Спасибо Винс, Ильтин и Аваде за троицу, у которой всё пока хорошо, а потом всё равно будет плохо! Несмотря на некоторый взрыв мозга, взаимодействовать было приятно и интересно.
Спасибо Лучу за Дракона, весьма харизматичного гопника, и остальным разбойникам!
И - всем-всем-всем, оживлявшим истории. Это было хорошо.

После игры я отжал у Птахи вай-фай, раступился, а потом натянул пижаму поверх термухи и упал в спальник. Наутро Птаха приняла разумное решение: вместо того, чтобы подрываться пешком до станции, где электрички ходят редко, - без спешки выпить чаю и взять такси до Зеленограда, откуда электрички ходят сплошняком. В этой затее к нам присоединилась Джу из Калуги. Далее о том, как на такси в Подмосковье заблудиться
Казалось бы - что могло пойти не так? Мы забились в такси (багажник примёрз и не открывался, так что мне пришлось ехать, слегка сплющенным рюкзаками, воткнутыми в салон), до Зеленограда было недалеко. Но некоторое время спустя водитель, ехавший по яндекс-навигатору, изрёк настораживающую фразу: "А куда он нас ведёт?.." Видимо, навигатор тоже замёрз и дался дубу, ибо мы выскочили на платную трассу ЦКАД, которую, судя по всему, совсем недавно достроили и ввели в эксплуатацию. А о съездах, хотя бы технических, пока не подумали.
Итак, мы неспешно катились вперёд и вперёд по присыпанной снегом трассе - и не могли развернуться в принципе, как хомячок в узкой трубе! Ближайший разворот был в ближайшем населённом пункте - через 40 минут по прямой. С трассы открывались ослепительно прекрасные виды на белоснежные от снега, ровные пушистые ели, стройными рядами поднимающиеся к горизонту, как на картинке, - но такое зрелище хотелось бы увидеть запланированно... У Птахи впереди была игра, на которой она была мастером, и она писала игрокам, чтобы не приезжали слишком рано сидеть под дверью; у меня тоже была игра впереди, и я писал Вере; Джу отменяла урок. К счастью, водитель попался на диво спокойным и адекватным и воспринял глюк навигатора философски, а не стал орать, чтобы мы оплатили ему эти полтора часа поездки, которые мы не заказывали.
Итак, 40 минут туда, 40 обратно - и мы вырулили-таки на Зеленоград, где и дождались тёплой, комфортной электрички с вай-фаем. Джу мы потеряли в вестибюле метро, но ни Птаха, ни я на игры не опоздали. О Высоком чае я ещё напишу!