Как некоторые уже знают (а некоторые нет), всё началось с того, что у меня было твёрдое намерение с самой Самары сделать фейский Самайн, но идей, какой сюжет туда положить, не было. Я закогтил Мориэль как человека, знающего канон лучше меня, а Мориэль взяла и написала две лихо закрученные сюжетные ветки, как дай бог каждой игре в этих наших РИ. Я же был занят тем, что писал тексты, заполнял сетку, тормошил барона, - в общем, моя полезность была сомнительна.
У нас собрался очень длинноухий каст - с единственной простолюдинкой и единственной Мечтательницей (без которых мы бы многое потеряли). Я, правда, ушами пренебрёг, потому что повязка; забыл сказать, что в мире игры её не существует, а потом забил: ну, деталь костюма и деталь, Белозорь достаточно еб@нутый для этого. Сделал вывод, что незрячий персонаж не шибко-то привлекателен для физических взаимодействий: ни с кем не потрахался, кроме барона, ни с кем не подрался. Мог бы, конечно, нарываться больше, но, при всей его готовности принять любой вызов, идея убиться накануне войны Белозоря не привлекала.
О персонажном стеклеПеред игрой я думал о дораскольной биографии персонажа и шутил про "сам придумал - сам обиделся", потому что история с оборотнем, защитившим фригольд, в котором укрылись Мечтатели, ценой собственной жизни, никак не была завязана ни на общий сюжет, ни на кого-либо из присутствующих, и я ожидал, что Белозорю вовсе не представится случая о ней упомянуть. И уж тем паче я не предполагал, что она идеально срифмуется с положением Белозоря на игре и осыплет меня ворохом стекла, - хотя как сомастер я знал о бароне всё (не возьмусь только утверждать, что было раньше: я придумал оборотня или мы как МГ придумали "маньяка").
Разделение мозга - вообще великая вещь. Когда ты как игрок знаешь о фир-болге, но персонаж после признания барона уверяется, что тот продался фоморам; когда как игрок ты знаешь, какая деталь общей картины упущена, но отчаянно тупишь начиная с шести утра и не понимаешь, как персонажу додуматься обратить внимание на эту деталь... Играли до восьми. Сыгралось очень каноничное всёплохо. Надеюсь, соблюсти обещанное процентное соотношение праздника и жести нам удалось

Белозорь из Дома Варич. Отчёт отперсонажный (до Туманов)). Ворнинг: слэш, гет etc.Барон Рене пригласил меня отпраздновать Самайн в его фригольде Дом на Дереве, о котором я прежде ни разу не слышал, и я принял приглашение не задумываясь, хоть мы были не так давно знакомы - но знакомы уже довольно близко, если вы понимаете, о чём я. Я прибыл пораньше, чтобы вместе с хозяином встретить гостей и познакомиться с ними прежде, чем начнётся праздник. Для этого стоило оставаться на ногах, хотя барон настойчиво пытался усадить меня к себе на колени, - я ему не фаворитка и не хотел произвести на гостей соответствующее впечатление.
Первой пришла сатирка - но когда я попросил Рене представить мне её, возникло затруднение.
- Белла?.. Берта?..
- Можно просто Ника, - сатирка вложила в мою ладонь свою и попеняла Рене: - Я Береника - неужели так сложно запомнить?
- Точно, Береника. Я же помнил, что было что-то на "б"!
- Не страшно. У меня вас тоже так много, что я не запоминаю имена.
- Однако ты приняла именно моё приглашение.
- Я запомнила, что было что-то на "б"... кажется, "барон".
Остальные гости не заставляли себя ждать, но барон отныне был так занят сатиркой, что мне каждый раз приходилось обращать его внимание на очередной стук в дверь. Слух, конечно, - моя сильная сторона, но в привратники я ему не нанимался. Судя по голосам, кто-то притащил Мечтательницу - отлично, какой же праздник без смертных! - но барон уже предоставил меня самому себе и не представил нас. Затем мне показалось, что я слышу знакомый голос, и я сам вышел вперёд ему навстречу, - но голос замолк, и я подумал, что ошибся, зато меня заметила знакомая - Берглинд ап Эйзин.
- Здравствуй, Белозорь. Как твои дела?
- Мои - отлично, как видишь. А как твои?
- А у меня, боюсь, не лучшие новости.
- Что случилось? Рассказывай.
- Нам будет за кого выпить помин в эту ночь Самайна.
- Кто погиб? Не томи.
Но в этот момент кто-то подошёл к ней, и знакомый голос прозвучал уже ближе. Пока они так же медленно понимали, что помнят друг друга, я окончательно убедился, что мне не мерещится. Хотя в последний раз этот голос я слышал во время похода по Грёзе, когда войско нашего Дома уже разделилось, и мы пробирались вперёд небольшим отрядом, отбиваясь от химер, - до тех пор, когда обладатель этого голоса исчез в водовороте времени...
- Хладогонь? Это вправду ты?
- Да, это я. - он положил ладонь мне на плечо. - А это ты, Белозорь? Что с твоими глазами?
- А что с ними? Они на месте, просто... не работают.
- Когда ты вернулся? Вместе со всеми?
- Примерно. Этим летом.
- И сразу удалось пробудиться?
- Да, это было... быстро. Даже слишком - иначе я бы ещё повыбирал. Впрочем, я не жалею. Расскажи лучше, куда ты пропал.
- Я не пропадал, я тоже вернулся. Только в восьмидесятых.
- Ничего себе. И ты из восьмидесятых... пешком дошёл?
- Просто прожил всё это время.
- Это я и имел в виду. Мне любопытно было бы проверить, насколько хорошо ты сохранился.
- О, поверь мне, хорошо.
Ну вот, зачем же сразу разрушать такую интригу.
- А твоя сестра?..
- Она осталась в Москве, собирает тех, кто оказался там сейчас.
- Надо же. Им повезло.
- Почему?
- Ну, это ближе к тем местам, которые я помню.
Впрочем, - хотелось ли мне видеть, как эти места изменились?..
- Она тоже пробудилась здесь, в штатах. А я - в Сибири. Мне пришлось проделать долгий путь, чтобы её найти.
- Что ж, на это у тебя было достаточно времени. Рад, что ты добрался в здесь и сейчас.
- Когда-нибудь я расскажу об этом путешествии за чаркой.
Кстати о чарке! Вечер был в самом разгаре, а барон мне так до сих пор и не налил. Но когда я его окликнул, он обратил внимание на гостя.
- Белозорь?.. О, похоже, здесь ещё один представитель твоего Дома.
- И я даже могу вас представить. Рене, это Хладогонь. Хладогонь, это барон Рене.
- Когда я был в этих местах в прошлый раз, - сказал Хладогонь, - Здесь ничего не было.
- Это же фригольд. Фригольды иногда... появляются, - ответил барон.
- И здешние Нуннехи говорили, что это место им не принадлежит. А принадлежит кому-то другому.
- Нуннехи вообще много всего болтают. Как слуаги.
- Ты не оскорбляй Нуннехов таким сравнением! - возмутился я.
- Хорошо, хорошо. Но их всё равно бывает непросто понять.
- Может, этот Очаг спал, - примирительно резюмировал я. - Ты ведь расскажешь нам сегодня историю своего обретения этого фригольда?
- Расскажу... когда-нибудь. Не сейчас.
- Я сегодня прямо-таки коллекционирую истории, которые можно будет послушать за чаркой. Но я бы хотел дослушать хотя бы одну, - я обернулся к Берглинд. - И всё-таки: кто погиб?
- Несколько рыцарей нашего Дома. И ещё... не уверена, что вы были знакомы...
- Назови его имя.
- Гордей.
- Да, я его знал. Как он погиб?
- Они погибли на троде. Их убили не химеры... но и не феи. Одному из наших рыцарей удалось уйти живым. Он сказал, что видел рыцаря в сером, который пытался им помочь.
- Рыцарь в сером? Расплывчатое описание, - мрачно усмехнулся я.
- Скатах? - предположил Хладогонь.
Мне казалось, что Берглинд просто не хочет рассказывать всех подробностей посреди фригольда.
- Как так вышло, что он запомнил этого рыцаря, но не запомнил нападавших? Кто это был?
- Я не знаю. Быть может, позже он вспомнит что-то ещё.
Тут я услышал ещё один знакомый голос - и его я слышал не так давно. Я припомнил имя, на которое отзывался дух ветра.
- Ариэль? И ты здесь!
- И я здесь. Здесь же намечается что-то интересное? Праздник, да? Всегда было любопытно, как мясо празднует. Я по такому случаю даже материален!
Он протянул руку навстречу моей, и я прикоснулся к его ладони и просторному вышитому рукаву.
- И правда материален!..
Я услышал, что барон разговаривает с Мечтательницей, и предпринял ещё одну попытку узнать её поближе, - в конце концов, смертными нужно делиться.
- Рене, отлипни от Мечтательницы и представь нас уже.
- А я к ней и не прилипал. - голос барона звучал со стороны дивана, и мне не нужно было зрение, чтобы представить как наяву, как он вольготно разлёгся в обнимку с сатиркой.
- К кому ты там прилип, я и так знаю.
- Так иди к нам.
- Тебе придётся найти действительно веский повод, чтобы оторвать меня от старых знакомых, - я стал пробираться на голос, пока не упёрся в стол с закусками.
- Белозорь, как у тебя с познаниями?
- Ты имеешь в виду моё осеннее медицинское образование или моё изучение Искусств?
- Ни то ни другое. Знаешь, есть такая игра - угадывать других по пальцам. Попробуешь?
Моих губ коснулся изящный палец, с которого я облизал горькие капли.
- М-м, виски. Это ты, Береника?
- Надо же, угадал. А теперь?
Я задумчиво лизнул палец более сухой, но отдававший иной горечью. Конечно, напрашивалось предположение, что кроме сатирки и барона на диване никого нет, но сомневался, что барон подсунул мне настолько элементарное задание, в котором нужно угадывать из двух вариантов. Возможно, он решил меня провести и подговорил кого-то третьего. А я не люблю ошибаться.
- Хм-м. Нет, не знаю.
- Как же так, ты не узнаёшь мои пальцы? Неужели ты недостаточно с ними знаком? Это нужно исправить...
- О, у нас на это будет ещё достаточно времени: ночь долгая. Но с каких пор твои пальцы пахнут табаком?
А пока мне не хотелось ничего пропустить. Вот селки по имени Марлин - тоже из знакомых барона - старалась с кем-нибудь подраться и для этого искала, кого бы оскорбить.
- А что такое оскорбление? - поинтересовался вьющийся рядом Ариэль.
- Отвечу в двух словах: это хороший повод, - подсказал я.
Никто не спешил откликнуться на порыв селки, и я был не против ей помочь:
- Намечается хорошая драка - и без меня?
- Да что ты можешь? Ты же слепой.
- Дерутся не глазами, а руки у меня есть. Хочешь узнать, что я могу? Если это вызов, я приму его.
Но селки уже не обращала на меня внимания, перебирая варианты.
- Это будешь ты, - решила она. - Ты первый предложил.
- Что там происходит? - спросил я Беренику, которая тоже держалась поблизости, обнимая меня.
- Селки дерётся с Варичем-блондином, - сообщила она.
- Спасибо, теперь я хотя бы знаю, какого цвета у него волосы...
- Кто на кого ставит? - спросил барон. - Я за Марлин.
- А я за Варича-блондина, потому что он красавчик, - определилась Береника.
- А ты, Белозорь?
- Странный вопрос: я не могу усомниться в представителе моего Дома.
- Значит, Рене за кровожадную селки, а мы с Белым Варичем - за Варича-блондина, - резюмировала Береника. - А проигравший танцует.
Химерические музыканты заиграли музыку, как нельзя лучше подходившую для боя, - Palladio. Теперь я пожалел, что не вижу этого зрелища.
- Давай, съешь его! - подбадривал барон Марлин.
- Подавится, - парировал я.
- Ну, что там у вас?
- Ничья, - послышался голос Хладогоня.
- Раз победителя нет - значит, танцуют все! - объявила Береника.
Заиграла Sweet Dreams, так же прекрасно подходившая для танца втроём. Я был ещё слишком трезв, но это не было помехой - мы танцевали и подпевали. И Ариэль к нам присоединился - у него быстро получалось учиться, что такое танцы. Впрочем, ветер всегда мог танцевать, - просто по-своему.
Затем Береника ушла лечить проигравших - по-своему, по-сатирски. Барон увязался за ней. И я был бы не прочь, если бы они взяли меня с собой, но Рене и не подумал задержаться. Эхо их голосов выдавало их местонахождение, так что я мог бы их найти и не заблудиться во фригольде, но понимал, что они уже закончат, пока я до них доберусь. Барон вернулся, разглагольствуя о натуре, и задался целью помочь Ариэлю найти его натуру. Тут уж я не удержался и пожелал присоединиться, и барон помог мне дойти до укромного уголка, ориентируя на свой голос.
- Что мне нужно делать? - недоумевал голос Ариэля.
- Просто расслабиться, - отвечал барон. Нет, он что, всерьёз собирался...
Ариэль улизнул в последний момент - я почувствовал дуновение ветра. Рене ругнулся, но у него хотя бы оставался я. А Ариэль... он, чёрт возьми, тоже участвовал в процессе. Потому что ветер тоже может быть ласковым. И может быть везде, причём одновременно. А я ведь почти успел забыть, что духи природы всё делают лучше.
В процессе Рене очень старался стянуть с меня фрак совсем, я не давался, говоря, что сниму сам, когда пожелаю. Вернулся я всё равно изрядно измятым, но довольным, будто меня наполнили тёплым воздухом и я парил над землёй, - всё-таки опыт и способности барона не пропьёшь. Вскоре после этого я услышал голос Мечтательницы, говорившей, что её ещё не всем здесь представили, - может, хотя бы с третьей попытки мне повезёт с ним познакомиться?..
- Например, не представили мне, но я представлюсь сам. Белозорь из Дома Варич. Надеюсь, Вы наслаждаетесь этим праздничным вечером?
- Да, конечно. Хотя я впервые в подобном месте.
- В этом фригольде я и сам впервые.
- Нет, вообще впервые... среди таких, как Вы.
- О, поздравляю!
- Вернее, я знала одного из Вас всю жизнь... с другой стороны. То есть, наверное, на самом деле не знала. А теперь я знаю, что в мире есть ещё столько всего, о чём я даже не подозревала.
- В мире есть не только феи, - добавила Берглинд. - Но и вампиры, оборотни... и то, о чём и мы пока ничего не знаем.
- Да, мир непредсказуем, всегда можно столкнуться с чем-то новым, и это прекрасно, - подтвердил я, немного досадуя, что в мой разговор вклинились.
- Не всегда прекрасно. Иногда то, с чем мы сталкиваемся, хочет нас убить, - возразила Берглинд.
- Разве сражения - это не прекрасно?
Я тоже скорбел по павшим, но скорбеть посреди разговора с Мечтателем - это уже слишком.
- А кто Вас привёл? - полюбопытствовал я у Мечтательницы.
- Я знала его под именем Вэл. Но это имя едва ли Вам о чём-то скажет.
Мгновение - и музыканты уже играют Hijo de la Luna, я чувствую её руку на своём плече, и, взяв меня за другую руку, она куда-то ведёт меня в танце. Что ж, под эту мелодию невозможно не танцевать.
- Танцы по схемам не входили в моё обучение, - предупредил я на всякий случай.
- Это не страшно, просто танцуйте.
- А Вы неплохо здесь освоились для первого раза, - одобрил я.
- Я всегда любила танцевать. Это мой способ разговаривать... Но люди меня не понимали. Называли странной.
- Здесь - поймут, - пообещал я.
- А у Вас уже неплохо получается.
- Я вижу Узоры. Вернее, чувствую, - пожалуй, есть между нами что-то общее.
- Ещё меня зовут Фиона - говорят, так же, как называется... род хозяина этого места. Наверное, это тоже что-то значит.
- Наверняка. Но я оттопчу Вам все ноги... - покаянно заметил я.
- О, Вы можете делать всё, что угодно.
- Если бы Вы не были так невинны, я бы воспользовался таким смелым предложением. - как некстати во мне просыпается джентльмен!..
- А что Вы хотите?
- Стараниями нашего дорогого барона я ещё несколько минут не буду этого хотеть.
Музыка закончилась, я поблагодарил свою партнёршу за танец. А Рене вскоре велел музыкантам замолчать и объявил Полночные истории. Меня проводили, и я сел в общий круг - ну, или то, что считалось кругом. Никто не спешил быть первым - пока из далёкого угла не зазвучал скрипучий шёпот.
- Рене, ты что, завёл слуага?.. - поморщился я. Мне и раньше казалось, что во фригольде то там, то тут тянуло плесенью... что ж, значит, не казалось.
Я перебрался на голос барона и прилёг к нему на колени - так даже сказки слуага, не имеющие ни начала, ни конца, слушать было приятней.
- Это же история не о тебе и не с твоим участием, - сказал кто-то, когда она договорила.
- Думаю, её участие - в том, что она собрала всю эту информацию, - заметил я.
Мечтательница тоже рассказала историю - о прерванном танце. Всех настолько ужаснула эта история, что мы дружно пожелали, чтобы этот танец был продолжен прямо сейчас. И я вновь пожалел о том, что не мог этого видеть, - лишь притопывал ногой в такт музыке. Но основной темой Полночного круга оказалась "что можно сделать со своим бывшим". Например, съесть и оставить себе шкурку на память, если это химера. Или бросить в Грёзе на верную гибель, если это ши из Дома Эйзин, - после этой истории селки её захотела убить Берглинд, так что Марлин имела все шансы стать победительницей.
Чтобы остановить сражающихся, Ариэль превратился в дракона - даже меня обдало жаром его дыхания, - а затем кто-то по просьбе барона залил их сливками. Драка в сливках - всё равно что драка в грязи, только в сливках, и так же чавкает. Барон предлагал их облизать, но я не любитель сладкого.
Рене встал, спихнув меня на чужие колени, и я устроился с не меньшим удобством, - и лишь когда над моей головой прозвучал его голос, я понял, что это колени Хладогоня. Затем сверху на меня прилегла Береника, и стало совсем хорошо. И всегда можно было дотянуться до чьей-нибудь ладони - или почти всегда. Ладони Береники - узкие и с перстнями. Марлин - с перепонками между пальцев. Хладогоня - в перчатках, хотя чаще они были заняты бокалом, которым он щедро делился. Хорошо, когда можно держать кого-то за руку. Я, знаете ли, не люблю оставаться один в темноте.
Хладогонь тоже рассказал - о том, как уничтожал своих врагов, и все слушатели сошлись на том, что он всё сделал правильно; и звучало это, чёрт возьми, очень красиво. История леди Ровены ап Гвидион тоже в какой-то степени была о бывшем - которого она случайно убила во время путешествия по Грёзе, приняв за чудовище в волшебном городе (все самые увлекательные истории начинаются с фразы "Давайте разделимся"). Это было определённо печально, но...
- Что же в этой истории Неблагого?
- Это история не о Неблагом, а о нечаянном, - согласился я.
Рене ввязался с леди Ровеной в долгий диспут о Благом и Неблагом, и я понял, что Круг историй продолжится нескоро.
- Подерутся или потрахаются... - гадал я.
- Это же Гвидион, - вздохнул Хладогонь. - Они умеют только в мозг.
- Хватит, барон! - попробовал я воззвать к здравому смыслу Рене. - Всё равно не даст!
Куда там: Рене не привык сдаваться. В эту ночь он что-то был особенно философом и, вероятно, мог заговорить зубы даже ши Гвидион. Я тоже был вполне доволен своим положением - пока меня не окликнули.
- Удели внимание даме, - подтолкнул меня Хладогонь, и я нехотя поднялся. Меня проводили в одну из комнат фригольда. Там обсуждался инцидент на троде, в котором погибли рыцари Эйзин и Гордей. Я повторил всё то, что услышал от Берглинд, - и только потом понял, что она присутствует также. Говорили негромко, и я так и не смог посчитать всех собравшихся.
Ариэль также недавно упоминал об этом сражении - если это было действительно оно, поскольку рассказывал он в своей обычной манере. С его слов я понял, что он забрал некое письмо у умирающего рыцаря Скатах и уже передал кому-то, но также забрал и письмо, из-за которого и сражалось "мясо", - и это были два разных письма; второе было адресовано некоему графу, но раз во фригольде графов не было, Ариэль держал письмо при себе, и я посоветовал ему поторопиться с поиском адресата, поскольку в письме могло быть что-то важное.
Теперь я узнал, что рыцари Эйзин преследовали представителей Теневого Двора, но это не приблизило нас к пониманию того, кто убил их всех. Также было упомянуто, что этот инцидент мог быть как-то связан с недавней чередой убийств фей в Торонто. Я припомнил четырёх жертв, о которых слышал: сатир из придворных Лаурель, пак-куница и двое ши, из Дома Эйлунд и из Дома Дайреанн. При этом в газетах смертных писали, что на телах не было следов насилия и смерть была естественной, хоть и по непонятным причинам. Что могло убить фею и смертную оболочку одновременно? Артефакт?..
Мы дали друг другу обещание поделиться информацией, если кому-то удастся что-то узнать. Жаль, что я мало знал Гордея, - но я собирался поговорить с теми, кто был знаком с ним ближе и с кем он, возможно, делился планами той вылазки. Затем мы разошлись, пока нас не хватились и не заподозрили, что мы плетём какой-то заговор, - хотя в эту ночь заговорами никого не удивишь. Если Рене и заметил моё отсутствие, то вида не подал. Я пробрался к дивану и сел рядом с ним. Полночные истории продолжались, но барон настаивал на том, что его история будет последней, и пожелал, чтобы рассказал я. Слушателей в зале почти не было, - но и я был так себе рассказчиком, к тому же за несколько месяцев в этом мире я ещё не успел совершить ничего выдающегося. Поэтому я стал вспоминать.
- Жил-был один Юноша ши - так начинались многие истории сегодня. И однажды он нашёл... щенка. И забрал его с собой - как игрушку. Щенок рос на серебряной цепи и превратился в матёрого, сильного зверя. Многие из тех, с кем говорил тот Юноша ши, не верили ему, даже когда он говорил им правду. А этот зверь верил каждому ему слову - даже когда он лгал.
Такая короткая история казалась мне мучительно долгой. Подходящие слова не давались и путались. Хорошо, когда не видишь лиц своих зрителей и остаёшься один на один со своей памятью. Сражаешься с ней, отсекая лишнее, укрощая, заталкивая её в рамки фраз и не позволяя вырваться на свободу.
- А однажды пришли враги. Их было много, они брали не силой, а числом. Там, где ты убивал одного, вставали пятеро. И многие решили, что сражаться бессмысленно, и отступили. Но у этого Юноши ши было за что и за кого сражаться, поэтому он остался.
- Зачем сражаться, когда невозможно победить? - перебил Рене. - Какой в этом смысл?
Тут многие голоса ответили за меня, и мне оставалось только резюмировать.
- Да, он продолжал сражаться - за своих Мечтателей, за свою землю, за имя этой земли... так бывает, когда и у земли есть имя. Но настал момент, когда враги приближались к его дому, и он понял, что ему с ними не справиться. Тогда он снял со зверя серебряную цепь и отпустил его. И он был бы даже рад, если бы зверь понял, что его обманывали, и выбрал сбежать и спасти свою шкуру, когда впервые в жизни у него появился выбор; если бы он ушёл к своим диким сородичам - такая возможность у него была...
Слова приходилось с усилием протаскивать сквозь ком в горле, сухой и твёрдый. Я и не думал, что не смогу рассказать эту историю так, будто она была просто сказкой. Что она оживёт, как если бы я снова делал выбор, и снова выбора на самом деле не было.
- И зверь сделал то, что... от него не хотели. Не требовали. И не ожидали. То, ради чего его спустили с цепи. Он увёл врагов за собой и дал возможность уйти тем, кого эти враги шли убивать. Ни его, ни этих врагов больше никто никогда не видел. Он выиграл немного времени, и следующая волна врагов, которая пришла на то же место, не нашла на нём ничего.
Когда я замолчал, меня осыпали вопросами. Что потом было со зверем? Почему эта история Неблагая?
- Что было с ним потом, я не знаю, - я ведь не от лица зверя рассказываю эту историю. Его действительно больше не видели с тех пор. А история Неблагая потому, что будь этот Юноша Благим, он бы не позволил погибнуть тому, кто ему доверял.
- Дайте ему закончить историю, а потом задавайте вопросы, - вмешался барон.
- Пожалуй, ответы на вопросы и были концом этой истории, - я пожал плечами. - Так что... да. Это всё.
Я чувствовал себя чертовски опустошённым и велел музыкантам продолжать. А они заиграли Need you like a drug. Под эту песню невозможно остаться на месте и не танцевать - и мы с бароном вышли на свободное пространство. Эта песня всегда превращает танец в нечто больше похожее на секс, - хорошо не знать, есть ли в зале свидетели, и чувствовать себя так, словно в темноте нет никого кроме нас двоих. Мой фрак полетел куда-то в сторону, я кружился вокруг Рене, то отдаляясь, то приближаясь - очень, очень близко.
- И всё-таки... в чём смысл сражений? - спрашивал он.
- В том, чтобы сражаться. Ты не поймёшь.
- А если враг сильнее? Если всё равно проиграешь?
- Тогда ты погибнешь, но, по крайней мере, погибнешь не зря.
- А если я хочу жить? - барон оглушительно шептал над моим ухом не хуже слуага, прижимая меня к себе. Нас в самом деле никто не слышал?.. - А если я сдался врагу - что тогда?
- Что ж... тогда, думаю, мы ещё встретимся в бою. По разные стороны клинков.
- Один раз я тебя уже не убил, - я почувствовал, как к моей груди прижимается нечто холодное и круглое. Нечто, испускающее такие волны гламура, словно внутри него билось живое сердце.
- Это когда же?
- Когда мы впервые встретились. Я мог забрать твою суть, чтобы принести жертву, - иначе он убил бы меня...
- Погоди. Ты хочешь сказать, что все эти смерти в Торонто - твоих рук дело?
- А что мне оставалось?! Если бы ты его видел - ты бы так не говорил!
Я был бы не против обрести достойного врага. Принять вызов - хоть здесь и сейчас. Но - не встретить труса, который откупался чужими жизнями.
- Кто погиб вместо меня?
- Я не помню.
- Имя, барон. Кого ты убил вместо меня?
Музыканты заиграли I hate everything about you. Тоже, чёрт возьми, подходит.
- Кого-то из ши. Кажется, Второго пришествия.
- Эйзин? Бомайн? Варич?..
- Нет, это точно не был кто-то из твоих сородичей.
- И на том спасибо... Ладно, это уже не важно. Почему ты не убил меня? Только не говори, что из жалости, - иначе я тебя урою на этом самом месте.
- Нет, не из жалости. Это была Истинная любовь... я думал, что только она сможет меня спасти.
В первое мгновение я подумал, что он врёт. Но к чему ему было врать, если он уже признался в преступлениях?.. Я не знал, смеяться мне или смеяться.
- Ох, барон... ты ведь знаешь о Пороке моего Дома. Как это по-фионски!..
- Да! Истинная любовь должна быть безнадёжной... только тогда...
Но я его уже не слушал. Музыканты доиграли и замолкли. Я подошёл к столу, чтобы отдать им распоряжение, и столкнул с края бокал. Он со звоном разбился. Я, не задумываясь, провёл ладонью по россыпи мелких осколков, как по снегу, собирая их с пола, прежде чем мне протянули тряпку, в которую я их стряхнул.
Я опустился на диван, попросил барона подобрать и подать мне мой фрак, и он вновь с кем-то умчался. Без его голоса сделалось непривычно. И я не знал, как быть с его откровениями. С одной стороны, я обещал делиться информацией. С другой стороны - он доверился мне. Надеясь на... что? Что я расправлюсь с тем, у кого на крючке он был? Или разделю с ним его "ношу"? Многое можно простить. Любые Неблагие деяния. Но не преступления против Грёзы. То-то он так много говорил о "сути" в этот вечер... он похищал суть фей, и они уже никогда не вернутся. А когда выбираешь между Грёзой и кем-то ещё, выбора на самом деле нет. Почему история повторялась? Почему я должен был снова предать того, кто мне доверился, потому что нельзя иначе?.. Я услышал голос и окликнул:
- Берглинд? Мне нужно сказать тебе кое-что. Нас слышит кто-то ещё?
- Только Хладогонь.
- Хорошо.
Удобно, когда твои знакомые знакомы друг с другом, и ты можешь доверять им обоим. Всё, что я мог сделать для барона, - это дать ему фору и не обличать его во всеуслышанье, а только предупредить тех, в ком я был уверен.
- Так вот. Я знаю, кто стоит за убийствами в Торонто. Наш дорогой барон. Он сам рассказал мне.
- Вот как. Хорошо. Спасибо.
Все куда-то разбрелись. Я почувствовал себя в пустоте и не мог в ней оставаться. Я пошёл было в одну сторону, но наткнулся на спящие тела и пошёл в другую. Ведя кончиками пальцев по стенам, я обошёл фригольд по кругу и так никого и не встретил, - только Фиона была удобна в этом отношении: она звенела маленькими бубенцами, так что я всегда мог знать, когда она рядом.
Я прислонился спиной к колонне, поднёс к губам саднящие ладони и ощутил вкус крови кончиком языка. Забавно, что первая кровь, которую я пролил в тот вечер, и, как оказалось позже, единственная, - была от осколков стекла.
Вскоре устроили переполох из-за карты, которую кто-то неизвестный оставил возле Очага - а кто-то другой ощутил, что рядом с Очагом тянет тёмным гламуром. Вспомнили, что карты раздавала слуаг, - разве от слуагов можно получить что-то хорошее? Однако прибегли даже к способности Дома Гвидион чувствовать ложь - леди Ровенна спросила каждого, не он ли поставил карту, и все отрицали. Проблему разрешил вернувшийся барон, заявивший, что карту оставил он и не с каким-то умыслом, а просто так, и карта самая обычная, без какого-либо тёмного гламура. Но осадочек, как говорится, остался.
Затем Береника вспомнила о другой традиции Самайна - жертвоприношении. Заручившись, с её слов, одобрением хозяина фригольда, она предложила тянуть жребий. Я согласился, что это вполне справедливо: подумалось, что Рене затеял это нарочно, чтобы его поймали с поличным, - так преступник, устав скрываться, но не имея смелости повиниться, нарочно допускает ошибку. Я принёс Беренике шляпу, и она стала записывать присутствующих на бумажках и опускать туда. Я наблюдал - насколько вообще можно наблюдать на слух, - чем закончится эта затея, не ожидая, что её всерьёз кто-то поддержит.
- Варич-блондин, - объявила Береника, достав бумажку из шляпы. - Он и будет жертвой.
Я одновременно напрягся и испытал облегчение. Напрягся потому, что не люблю, когда моим друзьям угрожает опасность, а испытал облегчение потому, что Хладогонь достаточно разумен, чтобы не сдаться просто так, и достаточно опытен, чтобы суметь постоять за себя. К тому же у меня была веская причина ему помочь в случае чего. Ещё чьей-нибудь жизнью я бы мог пожертвовать, чтобы узнать, что барон делает с жертвами, - но только не жизнью ши моего Дома.
Вокруг сразу поднялся шум, так что в плотной толпе спорящих я не мог ни расслышать самого Хладогоня, ни тем паче пробраться к нему. Он говорил, что если уж есть необходимость смазать Колесо кровью, то в старину это была кровь людей, а не фей. У жертвоприношения нашлись как противники, так и сторонники; я отметил, что первыми были ши, а вторыми - простолюдины. Захотели безнаказанно пролить благородную кровь? Что ж, для этого придётся потрудиться. Кто-то предлагал на место жертвы себя, но - нет, это так не работает. Судьбу не обманешь.
- Зачем тратить время на разговоры? - напомнил я. - Почему бы тому, кто должен стать жертвой, просто не сразиться с тем, кто хочет жертву принести?
Но барон, очевидно, не рвался в бой, и на этом всё могло бы и закончиться, если бы не Марлин. Ей идея жертвоприношения очень уж понравилась - видимо, она давно не ела кого-то кроме химер. Объявили о поединке. Я услышал только, как Хладогонь применил Хронос, чтобы сбить селки с толку, и я хотел было выйти вперёд, чтобы подменить его на случай, если притязания продолжатся, - и в этот момент услышал выстрелы. Сопоставив направление звука и голос, я понял, что стреляла слуаг. Найдётся ли более очевидное доказательство подлости слуагов? Они никогда не вступят в честный бой, но всегда дождутся, когда ты будешь слаб, чтобы ударить в спину. Я не злопамятен, но... я это запомню.
К счастью, Ариэль оказался быстрее меня - и кого угодно ещё, обременённого смертным телом. Он объявил, что этот ши будет под его защитой. Воспользовавшись паузой, я смог сориентироваться и встать между Хладогонем и толпой - на всякий случай: я не знал, как долго ветер сможет укрывать его от вероломных нападений. Судя по шуму в стороне, Берглинд с Марлин опять подрались - Берглинд, в частности, никак не могла смириться с тем, что селки была леди Дома Балор. Но - почему нет?..
- Вам по-прежнему нужна жертва? - спрашивал я, оглядываясь и пытаясь понять, есть ли ещё кому-то дело до жертвоприношения. - Тогда придите и попробуйте взять её.
- О, ещё один самоубийца.
- Это не самоубийство - я же не планирую проиграть, - поправил я. - Но раз уж выбор пал на наш Дом, вам придётся иметь дело и со мной также.
- Почему ты так на меня смотришь? - спросила Марлин.
- Я не могу на тебя смотреть: я тебя не вижу.
- Но я чувствую твой взгляд.
Я услышал голос Береники совсем рядом и просто сел подле неё. Она снова была моими глазами и рассказывала, что происходит, но я быстро запутался, - понял только, что кто-то опять с кем-то сражается. Что ж, крови на Колесо будет пролито достаточно и без жертвы.
- Не поделишься гламуром? - спросила Береника.
- Для чего?
- Для Варича-блондина и для селки.
Звучало справедливо, и я согласился.
- А теперь помоги мне перенести селки в безопасное место.
Не то чтобы мне хотелось помогать Марлин, но отказывать Беренике не хотелось ещё больше. Направляемый её рукой, я поднялся, шагнул вперёд, нагнулся и нащупал тюленью шкурку. Но окружавшие Марлин гости стали возражать против того, чтобы куда-то её нести.
- Ну всё, не буду никому помогать, - решил я и вернулся на прежнее место.
Я протянул руку в сторону и наткнулся на стену из ветра и воды, окружавшую Хладогоня, - но рука беспрепятственно прошла сквозь неё, поскольку я не собирался причинять ему вреда.
- Ты здесь?.. - не то чтобы это было вопросом, когда я уже прикоснулся к его плечу. Просто тем, кто потерял много гламура, чужое присутствие обычно нужно не меньше, чем мне.
Я отдал ему ещё гламура - а затем Хладогоня решительно забрала Береника, пообещав Ариэлю, что не замышляет ничего дурного. Видимо, унесла добычу лечить своими приятными сатирскими методами. Умница Ника: сама устроила кипеш, сама же и разгребла последствия. Я встал посреди тревожащей тишины:
- Не хотим ли мы перенести пострадавших поближе к Очагу? Кто ещё ранен?
- Почти все, - было мне ничерта не проясняющим ответом.
А приблизившись к Очагу, я почувствовал, что он гаснет. И понял, что Рене, которого давненько не было слышно, исчез. Сбежал? Убит? Пропал ещё каким-то образом? Почему-то мне хотелось верить в первый вариант. Я вспомнил всё, что он говорил мне о своём враге, который требовал от него жертв. Как жаль, что я не расспросил его подробней! Но слова складывались в Узор, который тянулся из прошлого в будущее, и я был почти уверен, что тот, кого прикормил барон, скоро будет здесь. Нарочно ли Рене собрал всех нас, чтобы отдать своему хозяину, или же нет, - было уже не важно.
- Ну, хоть ты уже на ногах, - констатировал я, услышав приближающийся голос Хладогоня. - Есть ли ещё те, кто не выживет, если Очаг погаснет?
Первая мысль: возиться с фригольдом, замазанном жертвоприношениями Рене, не было никакого желания. Хотелось просто уйти, убедившись в том, что я не бросаю представителя своего Дома в беде, и наплевав на остальных.
Вторая мысль: сейчас каждый Очаг на счету. И каждая фея. И если есть хоть малейший шанс разжечь, отстоять и оставить на своей стороне этот Очаг, - им стоит воспользоваться.
Зашла речь о том, что спасти Очаг можно, вложив в него достаточно гламура, - но тот, кто сделает это, окажется связан с Очагом и станет новым хозяином фригольда. Берглинд сказала, что может стать хозяйкой. Но делать из неё приманку для врага мне совсем не хотелось. И по-прежнему не хотелось говорить о предательстве барона всем собравшимся... пусть уйдёт достаточно далеко.
- Берглинд. Мне снова нужно кое-что тебе сказать... без посторонних ушей.
Она подошла и отвела меня в сторону.
- Не думаю, что тебе нужен фригольд, прежний хозяин которого продался фоморам, - прошептал я ей на ухо, - И, возможно, кормил Очаг жертвоприношениями.
- Хорошо. Я поняла.
Обсуждение продолжалось. У каждого находился повод не обременять себя владением фригольдом, хотя целый собственный фригольд - ценное приобретение в любые времена. Когда очередь дошла до Хладогоня, я также счёл нужным его предупредить:
- Хладогонь. Тебе я тоже должен кое-что сказать.
- Берглинд мне уже сказала.
Вот и отлично. Но Хладогонь всё равно поддерживал кандидатуру Берглинд как будущей хозяйки фригольда, - что ж, в сравнении с кандидатурой Марлин, которая уже рвалась объявить хозяйкой себя в своей неповторимой манере ("Признай меня, или я тебя уничтожу"), это действительно было разумно. А Береника продолжала утверждать, что нужно просто принести Очагу жертву, - и была услышана.
- Но если Очагу нужна кровь, зачем кого-то убивать? - спросил Хладогонь. - Можно сделать, как в старину: пустить по кругу чашу, в которую каждый пожертвует немного своей крови и, если сможет, немного гламура. Затем эту чашу поднести Очагу.
Это была по-настоящему отличная идея. Но тут же посыпались вопросы:
- А что для этого нужно?
- Только чаша и нож, - ответил я.
- Нужна только кровь ши, или простолюдины тоже могут участвовать?
- Все, абсолютно все, кто хочет, чтобы этот Очаг горел.
- А если кто-то не хочет этому Очагу добра, что тогда?..
И снова намерения всех собравшихся поочерёдно проверила леди Ровенна. А ведь это уже можно было совместить с чашей.
- Я хочу разжечь этот Очаг, - проговорил я в свою очередь, - Чтобы спасти тех, кто не выживет за пределами фригольда.
- Я хочу приблизить наступление Зимы, - сказала Марлин.
- Ты ведь сама не выживешь.
- Отчего же? Грёза изменится, вот и всё. Вы глупцы, если думаете, что Грёза будет всегда оставаться неизменной - такой, какой хотите вы.
- Грёза меняется, это верно, - заметил я. - Но неужели ты думаешь, что фоморы поделятся с тобой гламуром просто так? Или ты хочешь себе такой же участи, как у нашего барона, - кормить их жизнями фей?
- Я ем других фей, но это почему-то никого не смущает.
Я хотел бы объяснить ей разницу между тем, что ты совершаешь от своего имени и для себя, и тем, что ты служишь чьим-то орудием, - но времени не было.
- Но того, кто поднесёт чашу, Очаг и признает хозяином, - заметил кто-то после проверки.
- Можно поднести чашу всем вместе.
- Но передавать её будет кто-то один.
- Чашу может поднести Мечтательница, - сказал Хладогонь, и это снова была прекрасная идея.
Но, как все прекрасные идеи, она так и не была воплощена.
Все почему-то были уверены, что Очаг сам выберет хозяина, если его не выберем мы. Почему я не вспомнил о том, что если Рене был жив, то он всё ещё оставался хозяином фригольда? Использование Мечтательницы могло бы поддержать Очаг и подарить нам время на то, чтобы разобраться, с кем связался барон, не меняя хозяина. Почему ни Хладогонь, ни я не настояли на ритуале с чашей?.. Что уж теперь судить. Идея потонула в казуистике, в копании в деталях, в очередном витке выборов, кому доверить фригольд. И пока его делили, Очаг потухал всё сильнее.
Наконец, ши из Дома Бомайн, который привёл мечтательницу, объявил, что готов стать хозяином. И, как я понял из последовавших за тем возгласам, - тут же пропал в темноте. Этот фригольд не нравился мне всё больше и больше. По крайней мере хорошо, что это была не Берглинд. А нам оставалось только ждать, когда он вернётся... если вернётся.
Он вернулся. Его голос зазвучал прямо перед Очагом так же неожиданно, как он исчез. Он заявил, что во фригольде небезопасно и все мы должны уйти, но подробностей не сообщал. Вместо него что-то прояснил Ариэль: он сказал, что сюда придёт настоящий хозяин фригольда, рогатый, и мы ему не понравимся, поэтому лучше бы нам спасаться, если мы не дураки. Я не видел смысла спорить с новым хозяином, но и бежать без боя, подобно Рене, не хотелось. Мы с Берглинд и Хладогонем покинули Дом на Дереве, но остановились неподалёку, чтобы не оставлять фригольд без присмотра.
Что мы могли сделать? Сообщить о случившемся и позвать подмогу? Хладогонь говорил, что он представлен при дворе королевы Лаурель. Но в ночь Самайна никто не бросится на помощь. Собирание сил займёт по меньшей мере сутки. Справиться своими силами? Но как именно? Ариэль утверждал, что у нас троих уже есть всё, что для этого нужно, и намекал, что мы забыли об осколках. Мы пытались сложить воедино те обрывки информации, что у нас были. Я вспоминал признание барона и то, что я был его неслучившейся жертвой, - скрывать это от Берглинд и Хладогоня уже не было смысла. Что мы упускали?..
Тем временем во фригольде случилась очередная вспышка сражений. Вместо того, чтобы подготовиться к встрече врага, оставшиеся там феи пытались убить друг друга... Мы с Берглинд хотели войти и объявить Протокол праздника, но большинство находившихся там фей были выше меня по статусу, а у неё было слишком мало гламура. Всё, что мне оставалось, - это потратить немного гламура на предсказание. Я хотел узнать, как нам справиться с той угрозой, что исходила от этого фригольда, но не узнал ничего нового. Все Узоры указывали на то, что воинство Лаурель придёт слишком поздно, но мы можем остаться и действовать самостоятельно.
- Можно я её добью? - послышался жалобный голос леди Ровенны. - Она постоянно пытается меня съесть.
- Не нужно. Какой бы она ни была, она всё равно фея, - напомнил я. О ком шла речь, можно было уже не спрашивать.
- Но я уже устала за ней приглядывать.
- Давай я тебя подменю, - предложила Берглинд. Возражений не было, хотя в том, что она также не захочет убить селки, я сомневался.
Хладогоню, попытавшемуся прочитать письмо от королевы Белого Двора фоморов, которое Ариэль носил с собой, Узоры также не сказали ничего определённого, кроме того, что четверо присутствующих как-то связаны между собой, включая меня и Марлин. Я повторил, что чуть не стал жертвой барона - всё равно никто не спрашивал, почему не стал и почему я молчал раньше; Марлин, если я правильно её услышал, участвовала в одном из убийств вместе с Рене. В остальном сходства и различия можно было перебирать бесконечно. На этом Хладогонь удостоверился, что сделал всё, что мог, и отправился-таки за подмогой ко двору. Я был даже рад, что он ушёл: хоть кто-то из нашего Дома выживет и расскажет обо всём, начиная с признания барона. В том, что столкновение с рогатым переживу я, я уже сомневался.
- Кто может быть этим рогатым? - спрашивал кто-то. - Кого мы ждём?
- Рогатыми могут быть только два варианта, - ответил я. - Либо фомор, либо фир-болг.
- Ты меня сейчас обижаешь, - подала голос Береника.
- Разумеется, у сатиров тоже есть рога, но я сомневаюсь, чтобы сатир мог нагнуть барона...
- Думаю, этого барона ещё как нагибали сатиры, - возразила Береника.
- Не в этом смысле. И вряд ли сатир стал бы требовать рогатых жертв...
- Почему не стал бы?
- ...А так-то рогатым может быть и пак-корова.
- Или тролль, - добавила селки. - Почему пак-корова приходит на ум раньше, чем тролль?
Леди Ровенна пыталась тем временем выведать у Ариэля, как очистить очаг и как предотвратить приход рогатого хозяина. Одни и те же вопросы и ответы повторялись по кругу, снова и снова, потому как ши Гвидион совершенно не умела общаться с духами природы. Но, прислушиваясь к ответам Ариэля, кое-что важное я всё-таки услышал: Очаг попортился не из-за действий барона, а из-за того, что сами гости накидали туда "всякой гадости": личин, оружия и прочего. Сущности фей, заключённые в артефакте, барон не скармливал Очагу, а отдавал своему хозяину. Также Ариэль называл Беренику "не-мясо, которое прикидывается мясом", и это было подозрительно.
Когда возникла идея уничтожить Очаг, "раз всё равно невозможно его очистить", чтобы помешать рогатому прийти, я порадовался, что не покинул фригольд: вот и каким местом они слушали Ариэля?..
- Очаг - это всё равно Очаг, кому бы он ни принадлежал, - сказал я. - Он не виноват в том, что творил его прошлый хозяин. Очаг - это часть Грёзы, и он на нашей стороне. Он не получал жертвоприношений, их получал рогатый, так?
- Разумеется, - подтвердил Ариэль.
- Но для того, чтобы рогатый не вылез, можно и пожертвовать Очагом, - упорствовали окружающие.
И убить тем самым нового хозяина Очага, если Очаг уже признал сэра Йоланта, мысленно добавил я.
- Но рогатый вылезет всё равно, Очаг ему для этого не нужен, так? - снова уточнил я.
- Конечно, не нужен, - согласился Ариэль.
- И что же нам делать?
- Ждать, - пожал плечами я. - Когда он вылезет, мы его встретим.
Я не слышал голоса рыцаря Скатах и голоса Мечтательницы - видимо, он увёл её. Не слышал шёпота слуага - крысы первыми бегут с корабля, но так и легче. Из оставшихся защитников некоторые не стояли на ногах. Всё указывало на то, что оборона закончится быстро и не в нашу пользу. Но пусть поскорее закончится.
- Кто называет себя хозяином этого места? - раздался гулкий, хриплый и нездешний голос. Дождались.
- Я здесь хозяин, - подал голос сэр Йолант. Самоубийца. Что ж, кто-то должен был.
Тишина. Похоже, они исчезли. Я готов был спорить, что сэра Йоланта нам не вернут живым. Однако...
- Давай, бей, - тот же чужой голос послышался ещё ближе, чем прежде. Сражающиеся будто выпали из темноты прямо перед нами. Сэр Йолант медлил нанести решающий удар? Тогда он не только самоубийца, но и Благой дурак.
Утешало одно: Очаг не гас в присутствии чужака. Значит, это по крайней мере был не фомор.
- Это моя земля! И она повинуется мне! - бревенчатый пол фригольда мелко задрожал, и я услышал шорох, с которым ветви дерева прорастают прямо между досками.
Хозяин земли... фир-болг. Так вот о ком Нуннехи предупреждали Хладогоня.
- Кто вы такие, чтобы приходить сюда и оспаривать моё право на эту землю?!
- Мне твоя земля не нужна, - для ясности заметил я.
Я слишком хорошо знал, что это такое - лишиться своей земли.
Фир-болг, пылая праведным гневом, ударился в воспоминания, но его перебила Береника. Её голос тоже стал чужим, хоть и узнаваемым.
- О чём ты говоришь, пёс, оставленный своими хозяевами? Ты разве не помнишь, как ваши войска ударили по нам и разрывали нас на части?
- Наши войска?! Это вы пришли и выбили нас с Серебряной реки, и нам пришлось уйти, хотя мы ничего вам не сделали!..
Вот и что будет, если она разозлит и без того сердитого фир-болга ещё больше? Он никак не обмолвился о том, будто мог быть на стороне фоморов. А она, похоже, не понимала, что мир не делится на две стороны.
- Давайте поспорим, кто первый начал, - воскликнул я, начиная терять терпение.
- Где тот, с кем я заключил договор?
- Он сбежал.
- Ах, он пытается меня обмануть? Ну ничего, я найду его, и он ответит.
- Его могут найти раньше тебя, - усмехнулся я.
- Это вызов?! - я отчётливо представил, как фир-болг заносчиво вскидывает рогатую голову.
- Нет. Но если я найду его первым, я убью его.
Фир-болг снова выдал гневную речь о том, как испортились и измельчали дети Дан и как они готовы откупаться жизнями себе подобных.
- Ты хочешь сказать, что тебе не нужны жертвы, и барон сам предложил чужие жизни в обмен на свою? - уточнил я.
- Нет, конечно же, мне нужны жертвы! - приободрился фир-болг. - Я не могу без жертв.
- В таком случае ты их не получишь.
- Почему это? Нашёлся один, найдётся и другой на его место.
- Мы остановим одного, остановим и других.
- А что вы все здесь делаете?
- Мы - его гости.
- Тогда убирайтесь отсюда. Или вы хотите отобрать мою землю? Она вам не принадлежит!
- Мне чужого не нужно, - уточнил я. - Но и своего я не отдам. Поэтому жертв не будет.
Видит Дан, я очень хотел, чтобы все мы просто ушли, раз фир-болг позволял нам это. Но сэр Йолант с упорством, достойном лучшего применения, продолжал настаивать на том, что эта земля (которую он видел не долее одной ночи) принадлежит ему и он готов за неё сражаться. Фир-болг снова утащил его для переговоров.
- По крайней мере, с ним можно разговаривать, - оптимистично резюмировал я. - И если ему нужен фригольд, он не будет убивать хозяина, а попробует с ним договориться.
- Но ему нужны жертвы, - вздохнула леди Ровена. - А это недопустимо.
Не знаю, чего я ждал больше: что Йолант согласится на те же условия, на которые соглашался барон, или что фир-болг всё-таки потеряет терпение и начнёт убивать нас всех по одному.
- Давайте так. - вернувшийся фир-болг был на удивление более спокоен. - Вы все хотите, чтобы я ушёл, так? Что ж, я уйду и больше никогда не вернусь на эту землю, если получу одну жертву, посвящённую мне.
- И ты правда думаешь, что мы поверим? - удивился я.
- Ты что же, сомневаешься в моём слове?! Да кто ты такой... - фир-болг потоптался совсем рядом, но убивать всё-таки не стал.
- Я сомневаюсь, что, получив одну жертву, ты не потребуешь следующей, - пояснил я.
Старая история про волка, которому ты отдаёшь сначала курочку, потом овечку, потом маму с папой, а он всё смотрит голодными глазами и не уходит. Никогда не любил компромиссы.
- Он никогда не даст слова, - сказала Береника.
- Да ну?!.. - и фир-болг дал слово перед лицом Грёзы, после чего гордо резюмировал, что Туата всегда нам лгали. Спасибо, Береника, которая не Береника. Может, ты и лжёшь, но умело водишь оленя за рога.
- Что ж, теперь я тебе верю, - признал я.
Всего одна жертва. Не так уж много. Но кто пойдёт на такое?
...Пламя Очага взметнулось, как живая птица, и волна гламура чуть не сшибла всех нас с ног. Чистейшего гламура.
- Она... пожертвовала собой ради меня? - голос фир-болга был как у ребёнка, получившего велосипед на день рождения. - Я... даже не представлял, что это будет совсем по-другому. Значит, среди вас нашлась хотя бы одна достойная. Теперь я уйду, потому что, в отличие от них, я держу своё слово.
А чего я не ожидал, так это того, что фир-болг окажется настолько... Благим.
Что ж, леди Ровенна избавила нас от проблем, но всё равно в этом было что-то... неправильное.
- Значит, мы начали с жертвоприношения - и всё-таки пришли к жертвоприношению?.. - пробормотал я.
Ночь подходила к концу. Близилось утро и рассветные Туманы. Мы выпили помин за леди Ровенну, и сэр Йолант, новый хозяин фригольда, поделился с нами гламуром от ярко горящего Очага, чтобы нам хватило на обратный путь. Мне нужно было успеть добраться до фригольда, где нашёл приют мой Дом, и рассказать то, что я видел. Хотя, когда посланники Лаурель начнут опрашивать свидетелей, мне всё равно не дадут забыть о случившемся.

Итоги, благодарности, сердцаБелозорь явно жил по принципу "добро и зло относительны, но ох@евать недопустимо". Неблагое имеет право на существование, Благое имеет право на существование (хоть и смертельно скучное с этим их долгом и правилами), но ослаблять Грёзу, убивая фей и тем паче Очаги, - это очень плохо.
Надеюсь, что мой плейлист никому не вынес мозг, поскольку он собирался на вкус Белозоря (и немного - на вкус леди Ровены, теперь я знаю про турдион ап Гвидион!) и потому содержал много Subway to Sally (чем явно перекликался с плейлистом Ночи в июне, поскольку очень уж композиции танцевальные), немного Dark Moor, Moonspell, Nightwish (потому что в этой жизни Белозорь и Берглинд встретились на концерте Найтов), Powerwolf, пару "песен пьяных троллей", пару нетленок из мюзиклов и несколько песен "про потрахаться". Готов делиться плейлистом с желающими.
Надеюсь, никому ничего не отлежал (особенно Хладогоню до игры и во время игры)), не оттоптал и вообще не мешал. В целом о положительном опыте игры вслепую я уже в прошлом посте писал подробнее. Дорогие соигроки! С вами я охотно сыграю Белозоря ещё как-нибудь, буде подходящий таймлайн, хоть в лесу, хоть где угодно.

Рассыпать сердца я, конечно, начну с мастеров. Мориэль и Птаха, спасибо, что подхватили идею, придумали истории, да ещё и сыграли таких классных персонажей! У нас были три закрытки в дайри, два мозгоштурма и одни рога Быка на шкафу, и мы понимали, что рано или поздно...
Второй ворох сердец - игрокам, которые доверились нам и встретили этот Неблагой праздник с нами. Мы повернули Колесо! Спасибо всем, кто познавал свою суть и находил натуру рассказывал сказки, танцевал, сражался, любил, делал выбор, ступал по грани.
Спасибо Птахе за барона Рене, его страсть и его доверие.
Спасибо Мориэль за ветерка-Ариэля, его подсказки и комментарии, за фир-болга и его драму, - они оба очень живые, необычные и верибельные. И, конечно, за мониторинг ситуации, всю игротехническую работу и неутомимые ответы на вопросы и запросы!
Спасибо Луару за Берглинд, её неизменное здравомыслие и прямоту.
Спасибо Рыське за Риону - хоть мы почти не пересекались, потому что истинные Скатах всегда незаметны. И за то, что научила нас пользоваться пылесосом, который с нами уже 4 года
Спасибо Айе за Йоланта, который всё брал на себя и защищал всех.
Спасибо Амарту за Хладогоня, храбро сражавшегося и не терявшего присутствия духа. За идеальное решение с чашей, с которого мой внутренний сомастер орал чайкой и которое мы так канонично продолбали.
Спасибо Ортхильде зе Ровенну - такую гвидионскую Гвидион, оставшуюся Благой до конца.
Спасибо Руш за Марлин - прекрасную, стрёмную, искреннюю в своей хаотичности и славившую Зиму громче всех. И за кофеварку, которая, я уверен, спасла жизни многих!
Спасибо Оливии за не-Беренику - её холодную солнечность, тактильность и не-фейскую логику, одновременно величественность и лёгкость.
Спасибо Райне за Лан, её сказки и её карты. Только то, что Белозорь терпеть не может слуагов, как все представители его Дома, помешало мне запросить карту, потому что карты на играх неизменно играют очень круто.
Спасибо Сакуре за Фиону, за танец и разговоры. Очень рад, что в рядах играющих по феям прибыло, очень рад, что у нас была Мечтательница с её непосредственным взглядом.
Всех люблю И уже неспешно вынашиваю мысль на следующий Самайн (а может, и Бельтайн). Оставайтесь с нами!
А Лунный Самайн - сегодня. Все, кто празднует, - blessed be!