Дети неба (201?)
Театр Обско-угорских народов "Солнце" (Ханты-Мансийск)
Предыстория этого спектакля, который наверняка многими будет расценен как "развлечение для детей", на самом деле совсем не весёлая, но актуальная. Все народности входили в состав нашей страны за счёт колонизации, то есть - с навязыванием культуры и традиций, языка и письменности, идеологии и/или религии, с русификацией географических названий и имён людей, с насильственным объединением нескольких этносов в один. Мало кто знает, что ханты и манси - два разных народа, почти уничтоженных не только культурно, но и физически при советской власти и продолжающих уходить в небытие и поныне. Ведь именно с их территории выкачивается нефть, что делает землю безжизненной и непригодной для пастьбы оленей, а чтобы никто не возмущался, население активно пичкают продуктами массовой культуры.
Манси осталось в мире всего 12 тысяч. При этом считается, что "сохранить культуру" означает поместить археологические артефакты в музейные витрины на веки вечные - что чаще, напротив, оказывается равноценно убийству. Когда создатели спектакля решили поставить мансийский миф о сотворении мира, они столкнулись с тем, что его никто уже не помнит целиком - пришлось собирать космогонию по кусочкам. Получившаяся легенда была одобрена советом шаманов, но с условием, что актёры не будут изображать богов. По-хорошему, о таких сакральных знаниях даже нельзя слушать женщинам, однако тут шаманы уступили - ради того, чтобы дух их культуры передавался, как и прежде, из уст в уста и всё-таки выжил.
Зрителей встречает дама-экскурсовод и проводит в круглый чум, выстроенный на сцене. Дети рассаживаются на подушках на полу, скамьи и стулья достаются взрослым. Перед нами двое - рассказчик и его жена. Зажигается "очаг" - проектор, открывается круглая "заслонка", направленная вверх. Рассказчик кладёт поверх пятна света круглые резные шаблоны - и на потолке над чумом появляется медленно, гипнотически вращающаяся теневая проекция с узорами, фигурами, лицами-масками. Каждый круг - это мир. В нижнем мире мёртвых, где обитают злые духи, небо высотой с собачий хвост. Во втором мире содержится жизнь и её будущее. В третьем живут люди и все прочие существа. Четвёртый мир - небо, дом огня, грома и молнии, а прочие миры невидимы. В пятом живёт Отец Нуми-Торум, а в шестом - высшие силы, которые земными делами не интересуются, но в случае чего можно и к ним обратиться за помощью.
Дальше!Речь рассказчика под негромкое пение его жены то и дело перебивает экскурсовод, лучащаяся дежурной улыбкой и избыточным энтузиазмом - отдёргивая один из пологов чума, скороговоркой вещает о "населявших эту территорию народах", подгоняя гулкими хлопками указки по толстым шубам живых экспонатов, карикатурных "чукчей" ("активно... я сказала - АКТИВНО собирают ягоды!"). Каждый раз жена молча встаёт и задёргивает полог обратно, и история продолжается. Нуми-Торум придумал мир - на стену чума снаружи проецируется тень крутящегося колеса, на котором появляются силуэты деревьев и животных. Но населявшие землю великаны всё время воевали: под тревожный стук бубна рассказчика то там, то здесь на стенах движутся человеческие тени, сражающиеся на мечах, стреляющие из лука и даже отрезающие кому-то голову. Нуми-Торум наслал на них Стихии, и мир утонул в потопе. Гремит гром и сверкают впышки молний... При этом спектакль не использует ни видео-, ни аудиозаписей: только живые свет, тень и звук.
У Нуми-Торума было семь сыновей и дочь. Повзрослев, сыновья тоже начали драться между собой за превосходство. Тогда Отец посадил их в колыбель и сбросил на землю, чтобы научились выживать сообща. Тень руки сажает в тень покачивающейся люльки фигурки - и вот она опускается сквозь облака, вот начинает плавание по бескрайнему океану, подбрасывающему и переворачивающему её... Выглядит реальнее и убедительнее любого мультфильма. Но снова встревает экскурсовод, у неё своя бутафория - море обозначено синими тряпками на трясущихся шестах. Пока она вещает о сходстве мифа о потопе с легендами других народов о ковчеге-колыбели человечества, всё те же унылые "аборигены" демонстрируют картинки с кораблями и птицами. При словах "...это значило, что земля снова стала пригодной для проживания человека" один из них показал картинку с силуэтом буровой вышки.
Однако мы снова возвращаемся к сыновьям Торума. Поначалу они продолжали пререкаться, но затем самый младший превратился в хитрого лиса и уговорил Стихии заморозить океан. Так колыбель превратилась в нарты. Братья пытались сдвинуть её с места, при этом один из них, поворачиваясь к свету одной стороной, отбрасывал тень человеческой фигуры, а другой стороной - тень лиса. Наконец, лис впрягся в нарты, и колыбель понеслась по крутящемуся колесу, а сказитель заиграл на струнном инструменте. Однако, чем ближе к югу, тем сильнее лёд таял и двигаться по нему становилось невозможно. Тогда второй брат достал из кармана двух гагар - его изображала приближающаяся человеческая тень с маской вместо лица, живо напомнившая о чёрных силуэтах иллюстратора Людмилы Милько на обложках книг Макса Фрая или о персонажах игры Journey. Две гагары были тенями не чёрными, а белыми - то есть их силуэты не заслоняли свет, а, наоборот, пропускали. Их брат послал нырнуть и достать из-под воды живую землю.
Одна гагара побывала в мире мёртвых и не нашла жизни, а другая принесла из живого мира налипший на лапки ил - он распространился по всей земле, и она стала болотом. Тогда третий брат снял свой пояс, и он стал горами. На глазах у зрителей средствами театра теней произошло очередное фантастическое превращение: руки разворачивали всё шире пояс с висящими на нём пёрышками и фигурками, он становился всё больше, и вот уже, грохоча, во все стены чума воздвиглась теневая панорама горного хребта. Трудно было ходить по острым камням, и сестра стала расчёсывать волосы. Одна из гор... поднялась, становясь женской фигурой, и её развевающиеся волосы продолжились тенями развевающихся лент, снова - вокруг всего чума. Падающие волоски становились растениями - вставали силуэты деревьев. Теперь стало удобно жить на земле.
Но было скучно одним, и один из братьев скатал комок травинок - появился зверёк. Другой бросил в воду щепку - появилась рыба... Дети Торума принялись радостно создавать животных и птиц. Пространство за пределами чума наполнилось звуками - писком, лаем, хлопаньем крыльев, стуком копыт и фырканьем. И, наконец, под музыку и пение боги танцевали и праздновали - пока их не накрыла первая звёздная ночь. Но посреди ночи Стихии неожиданно взбунтовались - бури и землетрясения пытались уничтожить всё живое. Пологи чума с резкими хлопками срывались и врывались внутрь, а затем и сами стены начали вращаться вокруг зрителей на поворотном круге сцены - а рассказчик, читая что-то вроде заклинания, пошёл по кругу против этого вращения. Дети Торума не справлялись - им нужны были помощники.
Так они и создали человека - обмазав ветку-крестовину глиной. Попросили свою мать вдохнуть в него жизнь, и та, с разрешения Торума, согласилась. Жена сказителя подставила куклу-человечка свету из очага - но его тут же отобрала экскурсовод, уже стоявшая перед пустым стеклянным аквариумом. Когда она опустила туда человечка, он пришёл в движение - дошёл до стекла и наткнулся на него. Все засмеялись. Но человечек стукнулся о стекло посильнее - и упал. Экскурсовод сопроводила это сухим комментарием: в мансийской мифологии смерть заложена в человека изначально, в силу того, что он был создан из хрупких материалов - остов ломается, глина крошится. И, дескать, некоторые обвиняют в этом творческом просчёте создателя-женщину, а некоторые - создателей-мужчин.
Драматизм был снят довольно резко: раздались возмущённые голоса, что на мужчин клеветать не надо и кто вообще такое выдумал, и над верхом чума появились мансийские рыбаки, закинувшие вниз свои удочки. Рассказчики раздали детям и их родителям игрушечных рыбин, которых полагалось цеплять "на крючок". Но после игры рыбаки исчезли, а там и закончилась легенда. Один за другим открывая пологи чума, прошли вокруг него все актёры "внешнего плана" в чёрных трико - все поющие, играющие, щебечущие... и экскурсовод позвала публику на выход.
Говорить без неуместных эмоций об этом действе у меня не получится: слишком это хорошо - почувствовать ту музыкальную, свободную энергию, с которой можно творить миры. Вспоминается другой спектакль, "Небесный Аргамак" театра "Ульгэр" по монгольским и бурятским легендам о моринхуре, который я в далёком 2008 году, тоже благодаря "Золотой Маске", случайно посмотрел под открытым небом, в саду "Эрмитаж". Тогда опускались настоящие сумерки, горел настоящий огонь, и мир был колесом, а люди, крылатый конь и демон - куклами, и это тоже было маленьким навсегда запомнившимся чудом.