Вчера мрзд вернуло меня в колею весьма оригинальным способом: я полез под стол, впилился губой (!) в угол стула (!) и тут же от неожиданности стукнулся башкой о столешницу. Отделался шишками, зато это было смешно.
Сегодня коллеги, как всегда без повода, притащили две бутылки красного - сухого мерло, бархатного, вкусного, и какого-то ещё, кисловатого. Разговоры, правда, велись ни разу не весёлые. Хочется поныть, что информационный гул, догоняющий и дома, и на улице, и в транспорте, утомляет физически, вытесняя другие мысли и будто высасывая из окружающего мира краски и тепло вне зависимости от погоды. Но, на самом деле, мне просто нужно себя занимать. И, конечно, спасибо тем, кто рядом, - как бы банально это ни звучало.
Вот и сегодняшний спектакль был унылый, хоть я и норовил его проспать.

Посторонний (2013)
Театр "Особняк" (Санкт-Петербург)
С неизвестными целями четверо актёров пересказали мне Камю, которого я и так читал, с примесью текстов Виана. В центре повествования - надувной матрас, который накачивают насосом. Главный герой, Мерсо, дистрофичный, с торчащими рёбрами и лопатками, переодевается в белую рубашку, чёрный галстук и траурную повязку: он узнал о смерти своей матери, и матрас переворачивается с белой стороны на чёрную. Пока он сидит перед гробом в доме престарелых, второй актёр играет и за приторно благодушного доктора, и за безутешного пациента, а кофе приносит фигура с закрытой чёрным платком головой.
По окончании бессмысленной и беспощадной болтовни, которую Мерсо флегматично переносит, с тёмной фигуры снимают покровы, обнаруживая яркие волосы и пёстрый костюм: с этой девушкой наш герой знакомится на пляже, дрейфуя, само собой, на своём матрасе. Но в рамках спектакля этот инцидент никакого продолжения не имеет, и вот уже Мерсо безропотно составляет компанию своим "друзьям". Один по всему залу ищет свою потерявшуюся собаку, которую, согласно его рассказу, систематически бил, плачет, но на совет попробовать выкупить её с живодёрни отвечает, что не собирается "тратить деньги на эту падаль". От второго ушла жена, также после побоев, и он без труда уговаривает Мерсо написать ей письмо, чтобы заставить её вернуться и тогда "плюнуть ей в лицо".
Дальше?Затем Мерсо удаляется лежать на своём матрасе в позе эмбриона, изображая обломова, пока двое - и присоединившаяся к ним женщина - продолжают болтовню, подливая в стаканы из бутылки, а в бутылку - из зачернённой коробки сока. Просто перешагивая через матрас, они постепенно передислоцируются из-за столика в центр сцены и обсуждают роковую идею - взять с собой револьвер на случай столкновения с дружками брата бывшей девушки одного из "друзей". Как известно, Мерсо, под воздействием момента, четырежды выстрелит в араба. Следователь обвиняет его в том, что он не плакал на похоронах матери, - и вот уже он ожидает смертной казни.
Последний диалог состоялся у Мерсо со священником, навязчиво норовящим за него помолиться. Затем он ложится, держит на груди насос для матраса, имитируя оным сердцебиение, и, похоже, умирает, не дождавшись гильотины, - после чего вновь оказывается сидящим на матрасе рядом с болтающими за столом приятелями. Отсюда можно выловить только одну мораль: если плыть по течению и не трепыхаться, можно однажды приплыть трупом чьего-нибудь врага. А ещё окружающие Мерсо люди всё чаще и чаще принимались орать, и его нежелание находиться с ними в одном пространстве - единственное, чему можно посочувствовать. Но симпатии не вызывают ни одни, ни другой, качественной игры также не замечено, обстановка с радужно-многоцветной ширмой выглядит убого. От Камю же и подавно остался голый синопсис. Скучно, господа.