С вами снова я, коротающий каникулы чревоугодием, вечерним шерлоком по Первому - и вылазками в кинотеатр, конечно, ибо театр нынче дорог. Добрался я и до Метовского повтора.

Фальстаф
КастФальстаф - Амброджо Маэстри
Наннетта - Лизетт Оропеза
Алиса Форд - Анжела Мид
Миссис Квикли - Стефани Блайт
Мэг Пейдж - Дженнифер Джонсон Кано
Фентон - Паоло Фанале
Форд - Франко Вассалло
Во-первых: охотно верю, что Маэстри - один из лучших Фальстафов в мире: огромный, но проворный, он с самого начала живёт в трактирах, не имея, как и Фигаро, постоянного места приписки, а существуя как гений места. В первом действии посреди трактира стоит его исполинская кровать, где он восседает на подушках в грязной пижаме, а вокруг за столиками с такими же грязными скатертями просыпаются собутыльники. Пародийный король, Фальстаф и заботливо обнимает своих двух приспешников, и обирает, и третирует, и даже, прогоняя, палит из маленького ружьеца, после чего садится за уже дожидающуюся его тарелку. Главное достояние - пузо - защищено многостворчатым корсетом, а о рыцарском размахе свидетельствует только длинный чек, об оплате которого, похоже, сэр Джон беспокоится в самую последнюю очередь, когда затевает свою наивную интригу с двойным адюльтером: его задача - никому не давать скучать, тем самым гармонизируя их мир.
Все те, кто неустанно шутит по поводу комплекции и аппетита Фальстафа, и сами не голодают: великолепная четвёрка дам, по большей части обладающих вполне соблазнительными формами, читают его записки, пируя шикарными (веганскими!) кремовыми тортами в ресторане среди фикусов. За противоположным столиком галдят джентльмены, между ними порхают влюблённые Наннетта и официант-Фентон, угощаясь вином и закусками с подносов и прячась от отца под столом, а парочка пройдох, Пистоль и Бардольф, крадут сумочку у одной из посетительниц. Жизнь кипит и - увы! - требует продолжительных перерывов для перемены декораций.
Ещё одна перестановка - и перед нами уже третье заведение, респектабельный паб с портретами скаковых лошадей на деревянных панелях стен и напольными лампами. Там Фальстаф читает газету в кожаном кресле, и там его навещает сначала миссис Квикли, вызывая недоумение солидных посетителей, а затем мистер Форд в ещё более эксцентричном обличии синьора Фонтаны - в персиковом костюме и ярко-синей рубашке, с подношением в виде нескольких ящиков вина. Третью паузу, после которой действие переносится на кухню миссис Форд, я уже не выдерживаю и начинаю дремать. Впрочем, самое примечательное здесь - сама кухня, на которой тысячи предметов, расставляемых, как поведал бутафор в антракте, 25-ю работниками в течение 45 минут. Это не антиквариат, а копия - но копия абсолютно точная, пусть коробку чистящего средства из зала не разглядишь. Миссис Форд засовывает в духовку сырую индейку, которую невидимые руки тут же подменяют жареной - тоже настоящей.
Читать дальше!Это упорядоченное буйство материального тем более восхищает, что ему суждено превратиться в хаос: когда в дом врывается целый отряд мужчин и горничных с Фордом во главе, всё переворачивается с ног на голову, и утварь летит из шкафов нескончаемым фонтаном. Когда, распотрошив "бельевую корзину" размерами с небольшой контейнер, толпа ненадолго удаляется, предприимчивые дамочки упаковывают в освободившуюся тару несчастного Фальстафа и после этого уже невозмутимо склоняются над журналом в центре циклона, не обращая внимания на разгром. В очередное затишье на кухню прокрадываются Нанетта и Фентон, уже привычно забираясь под стол - с бутылкой и радоприёмником. Но звук поцелуя их выдаёт, и свой беззаботный дуэт они поют, пока все собравшиеся, в комическом замедлении, осторожно подкрадываются, окружив стол. Тем временем Фальстафу устраивают дефенестрацию - проще говоря, не без труда вываливают прямо из огромного окна, так что Форда окатывает волной. И Форд впервые смеётся: воистину, униженный соперник - лучший подарок мужу.
После антракта мы застаём Фальстафа ещё более грязным, чем в начале, бомжующим на охапке свалявшейся соломы и обращающим свои жалобы на мир к настоящей лошади, из-за кулис невозмутимо жующей пучок сена. Измазанный болотной жижей, всклокоченный, с жиденькими бакенбардами, Фальстаф мог бы быть жалок, но он умудряется сохранять раблезианское величие - потому что совершенно не унывает. Трактирщик выносит ему горячего вина и заботливо укрывает рогожкой - и вот уже Фальстаф доволен жизнью, греясь на солнышке, как всякая божья тварь; подобной природной естественности достигал ещё разве что Швейк, также отличавшийся похабными речами и незамутнённой невинностью поступков. Сэр Джон не задумывается о мести и с готовностью верит в лучшее - верит уже повторному обману миссис Квикли, не замечая, что в окошки конюшни за ним наблюдают, как за клоуном на арене, все остальные участники сюжета.
Стены конюшни раздвигаются, и на быстро опустевшую сцену выходит Фальстаф с ветвистыми оленьими рогами на шлеме для верховой езды, который ему вручила миссис Квикли, - отбрасывая на стены гигантскую рогатую тень. Поджидающий его маскарад действительно масштабен, живописен и пугающ: надвигающаяся на Фальстафа тёмная толпа рогатых силуэтов заставляет его упасть ничком и замереть. В центре процессии - Нанетта в свадебном платье, которую выкатывают на столе, как и остальных "нимф". Столы кружатся и выстраиваются в один, длинный, банкетный, гости праздника достают ножи и зловеще ими скрежещут: обжора Фальстаф оказался в роли дичи, главного блюда, испуганно улепётывая, мечась и перекатываясь по столу туда-сюда. Почтенного рыцаря, конечно, никто и пальцем не тронул, и когда виндзорцы сбросили чёрные плащи и рога, оказавшись - дамы в изысканных вечерних платьях, мужчины в алых охотничьих костюмах, - Фальстаф, без колебаний признав поражение, под шумок улизнул.
Для финала своего триумфа Форд припас свадьбу - но появляются две одинаковые пары в масках лис, с известным исходом: по сути, это классическая история о том, как несговорчивому папаше пришлось смириться с неизбежным, вот только тот, благодаря которому произошло воссоединение влюблённых, участвовал в интриге против собственной воли. Впрочем, против ли? Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним - и Фальстаф возвращается щёголем, чтобы возглавить и свадебный пир за накрытым столом, и заключительный ансамбль. Своим непротивлением абсурдности жизни, которая "каждого выставляет дураком", не боясь быть смешным - он остаётся самим собой, свободным и непобеждённым. Вердиевский рыцарь Брюха, как и сервантесовский рыцарь Печального образа, - неутомимый первооткрыватель бытия, видящий любовь там, где её нет и быть не может, и видящий фей и духов там, где просто маски и блёстки. И, быть может, не так уж заблуждающийся.
Удивительно, как интернациональная команда Метрополитен передала зримый, осязаемый английский колорит - клетчатый твид, килты на маскараде - и, главное, ситуативный английский юмор, то очарование момента, которое не перескажешь. В сочетании с яркой живостью ансамблей и обаянием персонажей (разве что Нанетта с Фентоном не зацепили никак) - удалась вполне вкусная постановка :3