Па-де-де с экскаватором (200?)
Театр Beau Geste (Франция)
20 минут танца: немолодой француз и его партнёр, японский экскаватор Комацу. Или партнёрша: зрители, по крайней мере, в своих комментариях называли машину "она". Партнёрша вполне лирическая, нежная, иногда своенравная и к тому же надёжная. Чтобы взлететь на полную высоту её стремительно вращающейся механической "руки", только одной рукой держась за ковш, нужно обладать огромным мужеством и огромным доверием, - и, конечно, огромным мастерством, настолько огромным, что взаимодействие с огромной техникой кажется лёгким и непринуждённым. Публика, собравшаяся из случайно проходивших мимо на воскресной прогулке с детьми, собаками и родственниками посетителей парка, увы, не прониклась сложными, но глубоко прочувствованными, романтическими и близкими взаимоотношениями танцующих, а ждала острых ощущений, приставая к едва ли вообще интересующимся происходящим младенцам с вопросами, от которых стынет кровь: "Как думаешь, она его проткнёт или нет? Проткнёт или нет?.." Карканье не оправдалось. Представление безмерной красоты, в очередной раз доказывающее, что понятия "неодушевлённый" для танца не существует, - состоялось. Моя стимпанковская душонка млела, созерцая (драконы-самолёты Волколиса всё вертелись в голове; право, и наземные машины достойны поэзии). А пропустившие его могут обратиться к youtube, где есть съёмки из других городов мира.^^

Войцек (2012?)
Национальный театр Латвии (Рига)
В мировой столице театра (ну правда же!) Серебренников ставит уже второй спектакль после отфестиваливших в Москве в прошлом году "Мёртвых душ". Если не брать в расчёт серебренниковский "политический театр", у меня складывается любопытная траектория встреч с его спектаклями: если "Киже" (уже снятый) вызывал чувства, лишь немного не дотягивающие до восторга, а "Души" - радость оправдавшихся ожиданий, то "Войцек", из-за соответствия этим же ожиданиям, воспринимался уже ровно. Нет, Серебренников не повторяется. Но его миры - однодневки. Если у Някрошюса образы и метафоры многогранны, со вторым и третьим дном, о них думаешь и говоришь по нескольку дней, и разные люди открывают их по-разному, - то образы и метафоры Серебренникова однозначны, расшифровывать их легко и приятно. В сегодняшнем "Войцеке" фактически не было ничего, чего не было бы в тексте Бюхнера. Просто изменены социальные роли персонажей, ибо действие перенесено... в галерею современного искусства, из пространства войны - в пространство художественных экспериментов.
Читать дальше!Капитан - галерист, с высоты своей "культуры" дрессирующий лысого гопника с размашистыми движениями шимпанзе - чернорабочего Войцека. "Важные слова" - вечность, мораль и добродетель - развешиваются на стенах в виде светящихся вывесок. Светопреставление Войцеку мерещится, когда свет в зале галереи начинает ослепительно мигать. Вместо тамбурмажора - единый в трёх близнецах ассистент: заигрывают с Марией, катающей коляску с пупсом, изображают истошный плач младенца, выставляют в качестве художественного объекта три писсуара. Один из них и употребляет по прямому назначению простодушный Войцек, чем и вызывает неудовольство Доктора, который ставит на нём свои эксперименты вполне себе из любви к искусству. Навязшая в зубах видеопроекция крупных планов на задник в режиме реального времени, сиречь посредством бегающего по сцене оператора, иногда прикидывается видеонаблюдением за залами.
Местным "балаганом"-перформансом заправляет умелый массовик-затейник Господин N, представляющий важных гостей - людей с головами канарейки, обезьяны и лошади. На видеозаднике нам демонстрируют, как эта компания закатывает бодрую оргию, показывая, как должно себя вести естественное животное, чтобы не превратиться в "пыль и тлен". Эти Пыль и Тлен, противопоставленные вышеозначенным героям, выступают в виде семенящей балерины в чёрной пачке с огромным черепом на месте головы и белокожего мима, в пятне света напоминающего безногую и безрукую Венеру Милосскую. Этот каменный гость окажется вполне себе активным - именно он будет сладострастно размазывать грязь собственным телом по полу галереи, который отмывала Мария перед приходом Войцека с первыми ревнивыми обвинениями. Мрамор и земля - атрибуты надгробия. Смерть - спутник моралфага-Войцека, грубой пародии на Отелло.
В продолжение эксперимента Галерист и Доктор выдают Войцеку правду, наряжаясь рогатой оленьей маской. На корпоративчике он видит Марию в обезьяньем костюме, там же его избивают, а на следующий день опыты Доктора приходят к завершению и демонстрируются любопытствующим: Войцек лежит за зеркальными стёклами, преломляющими его тело, как калейдоскоп. Мария библейские строфы читает с бегущей строки, а потом входит в сад бутафорских розовых кустов в компании участников перформанса, одетых в красное - ни дать ни взять королевский сад из "Алисы в Зазеркалье". Там и настигает её Войцек, купивший нож. Истерически тыкает им в стену, чтобы из прорубленного проёма вытащить потом окровавленное тело Марии. Труп снабжают верёвочным заграждением - и готов новый экспонат, к которому зазывает Господин N: "Хорошее убийство, настоящее убийство!" Войцека же закрашивают белой краской, чтобы не было видно следов крови. Теперь он тоже - статуя. Пыль и тлен.
Хоть в спектакле и присутствует земля, в нём, кажется, опущены слова балаганщика о том, что человек, созданный из грязи, не должен стремиться стать чем-то большим, чем грязь. А зря. Ибо на каждый "перформанс", утверждающий, что если человек - грязь, то волен совокупляться, как животные, всегда найдётся Войцек, считающий, что если человек грешен (а безгрешен только труп, статуя), то он с этим человеком волен обращаться, как с грязью: посмотреть с высоты своей "морали" (уроки Капитана он усвоил очень хорошо!), да и уничтожить. И ещё не знаешь, что страшней. От хорошего режиссёра ждёшь, что он откажется от обеих позиций, а у Серебренникова мы видим всё тот же "вопрос" о человеческой сущности: "животное, ничтожество, или существо, равное богу" - гласит его анонс. Не берусь судить, какая из крайностей ему ближе, ибо концепции равно как о "ничтожных людишках", так и о "богоравных сверхчеловеках" никогда ещё ничем хорошим не заканчивались и, к тому же, часто шли в одной упряжке: "вы скоты, а я бог".
Но оный "вопрос" - всё-таки заслуга драматургии. Даже "Мёртвых душ" Серебренникову удалось повернуть неким новым углом, а найти новую интерпретацию "Войцеку" - не удалось. Что он хотел сказать своим миром художественной галереи - обличить современное искусство: дескать, оно состоит сплошь из писсуаров да убитых женщин? Было бы странно, ведь сам Кирилл Семёнович, вроде как, занимается современным искусством... Впрочем, фестиваль "Территория" в этом году горазд на парадоксы: Миронов, например, ратует за уничтожение репертуарного театра, будучи руководителем репертуарного театра...