Лето, посему считаю себя вправе носить рубашки. Кажется, я один из немногих, кто рад отсутствию жары. А в доме отключили горячую воду. С третьего и по двенадцатое, с чайником, тазиком, ковшиком, е!
СнилосьВыходной - это когда с девяти до одиннадцати уговариваешь себя встать, а хочется досмотреть сон ещё минуточку. Снилось некое подобие булгаковского Мастера, эдакий демиург, пытающийся выбраться из психушки - было пафосно и красиво.

Хроники амберов: амбер Флинт более смелый, деловой и контактный, и очень свободолюбивая крыса – хрен поймаешь и хрен засунешь в клетку. Амбер Суини более пугливый и более реактивный – быстрее скачет, валяет брата, но устаёт тоже быстрее и отправляется баиньки, пока Флинт продолжает исследовать окрестности. Когда в среду и четверг я сидел дома, дети нагулялись по дивану, догрызали обои, не догрызенные Андерсом и Джокером, подтачивали клеёнку, в общем - kids being kids.
Ещё немного о старшихОбщим выгулом для Джокера и Фенриса я пока добился того, что Фенрис решил не выходить из клетки вообще, от греха подальше. Но так дело не пойдёт, поэтому вчера я его вытащил и засунул в клетку Джокера, а затем отловил Джокера и засунул в клетку Фенриса. Когда клетки я открыл, Джокер помчался домой и застал Фенриса в дверях. Обнюхались и разминулись спокойно. После этого Фенрис стал выбираться до чужой клетки в отсутствие хозяина.
Джокер же выместил фрустрацию на пачке бумаги для принтера - и теперь у него на полке с плюшевыми игрушками свито гнездо из добытых листов, художественно свёрнутых и прогрызенных. Затем прибился ко мне под бок, расплющился под ладонью, но его тут же облепили мелкие - один полез на загривок, другой повис на хвосте. А Джокер аж замер, чтобы не спугнуть, и очень осторожно касался их лапой, а как только к нему потеряли интерес - ушёл к себе. Большой добрый дядька Джокер
Сегодня я стал свидетелем того, как Джокер совершил прыжок Ромео на балкон - попытался долететь от спинки дивана до двери в клетку Фенриса. Не долетел, сполз и пришёл на ручки жаловаться. Ничего, Джокер, дай ему время А после я увидел, как Джокер встал на подлокотник стула, совершил вертикальный взлёт, зацепился за край гладилки передними лапами и успешно подтянулся! Пришлось отодвигать.
А паранойя шепчет, что Фенрис как-то часто стал фырчать, умываясь. Не перебдить ли и не забрать ли у родни ненужный небулайзер...

Давеча вечером на хвосте у Птахи добрался в ГД на сбор к Магистериуму. Однозначно полезное действие, ибо убедился, что по этому историческому периоду на этой стороне мне играть нечего. Хогвартс с маггловедением, с изучением маггловского оружия, Хогвартс, куда принимают детей шахтёров - где-то здесь моя сова разошлась по шву, и я не смогу создать персонажа, который из этого Хогвартса не сбежал бы. Так что, пока я не нашёл в себе силы родить обоснуй, дорога мне в игротехи.
Мэсс, Тэнх, Блэквуд, Джонт, Стрикс, Арти, Лён, Ян, Анориен, Вэл, Марион, Морган, Руш, Мориэль, был очень рад всех видеть! Выпил кокосовой воды, вымерз, немного не ожидал, что засидимся до десяти, и повёз Птаху домой - есть черешню и смотреть аниме. Про последнюю серию Доктора так и не подобрал слова...

@темы: moments of life, friendship is magic, moments of dream, это крыса и ей не стыдно, моя прописка азкабан

Рабочий понедельник был Международным днём идиотских вопросов.
- А живые девушки у вас бывают?
Нет, работорговлю запретили, мне очень жаль. И у нас не клуб знакомств.
- У меня жену менты забрали, очень нужны деньги, могу оставить паспорт!
Гспд, а мы-то тут при чём. У нас не кредитная касса.

Пришли результаты вскрытия. Причина смерти Финрода - разрыв селезёнки, на которой было новообразование, не заметное снаружи.
Вчера после работы двигал мебель и присматривал за крысаками, которых запустил на один выгул. Они постояли друг перед другом в стойке, после чего Джокер технично повалил Фенриса. Тот издал возмущённый вопль, и Джокер, решив "да ну нах@й!", дезертировал на мышиный стеллаж. Тумбочки с их клетками я поставил по две стороны общего дивана, войти в комнату стало сложнее, но надеюсь, что это временно. Джокер пока предпочитает уходить гулять на пол, и чтобы он мог возвращаться обратно, я поставил ему вместо лестницы фальшдно от клетки.
Сегодня утром встретил после вокзала крысят из питерского питомника Ratto Incanto. Специально купил переноску с решёткой, в которой можно закрепить поилку, чтобы они перекантовались со мной в магазине. Вчера пришлось срочно придумывать паспортные имена на букву B, поэтому новички стали феечками. Амбер капюшон - RI Balor, амбер селф - RI Boggan, оба дамбоухи. Фото из группы питомника:

Дома - Флинт и Лепрекон Суини соответственно.
В группе можно посмотреть на родителей. Папа - из FoxHole, так что дети обещают быть крупными и яркими рыжиками. Родословную распечатать не успели - заберу на осенней выставке, если выберусь.
А мышемальчики решили, что укроп - это для тепла, и натаскали в спутник. Пришлось выгребать.
Завтра выходной. В планах - мацать крыс, допиливать отчёт с Бездны и пить пиво с Келир и ко.

@темы: sex shop of horrors, это крыса и ей не стыдно, mice liberation

R.I.P. Финрод
(12.10.2015-03.07.2017)

Убежал на радугу к папе Мордину и брату Вельмиру.
Ничто не предвещало, и пока не верится. Я нашёл его утром ещё не окоченевшим, несколько минут держал на ладонях - мою мягкую белую плюшку.
Предупредил шефа и под ливнем отвёз крыса к Новиковой на вскрытие. Жду результатов. Опоздал открыть магазин всего на час - от Новоясеневской до Беляево недалеко.

И о хорошем. Фенрис, Джокер, Лея и ПадмеВ последнее время я сначала открывал клетку эльфов, а потом уже шёл разогреть себе завтрак - минуты на три. И уже дважды, возвращаясь, находил Фенриса на птахиной подушке. Клетка и кровать - всё ещё в разных комнатах. Вот и скажите Фене, что декорашки не долетают. И перед городовкой Фенрис пришёл ко мне в гнездо, шуршал по кровати, заглядывал из-за экрана нетбука, поставив на него лапки: смотри, дескать, у тебя есть крыса, ты чего в монитор пялишься?
Джокер проел в диване нору (пасючья кровь заговорила) и живёт в ней - хотя как-то я застал его на полке с мягкими игрушками. Так у меня все крысы освоили путешествия по комнате (а подавала пример Падме), но Фенриса всё равно запираю, ибо он готов хоть до кухни дойти. И уже дважды Джокер приходил к клетке эльфов, вполне мирно обнюхивался с ними через решётку. Надеюсь теперь, что им с Фенрисом удастся подружиться - вечером попробую подвигать мебель так, чтобы создать общий выгул, первый шаг к сселению. Друг друга они всяко знают лучше, и ровесники почти.

Достучался до доктора О.Б. Падме чувствует себя хорошо и набирает вес, а у Леи всё никак не хочет заживать последний шов. Доктор, конечно, привязалась к ним, и аудитория выступает за то, чтобы оставить крыс у неё, но нет. Это мои девочки, я их люблю, скучаю и жду домой.

А наши заводчики так упоролись в то, чтобы свести со мной рыжих крысят из дружественных питомников, что, похоже, пополнение едет ко мне вотпрямщас, без оплаты доставки, без анкет на хренадцать пунктов И это тоже пока сложно осознать, но утешиться молодым поколением - правда важно. Скрестим пальцы.

@темы: это крыса и ей не стыдно, некролог

Почему-то чаще стала сниться школа, причём моя первая, где я девять лет как не был. Вот приснились тамошние однокашники. Shoo, shoo, не очень-то приятно с ними общаться. ПодробностиСначала снилось, что я сижу в раздевалке рядом с Р., и он такой, каким я его помню, т.е. подросток. Говорю ему о том, что успел окончить универ и найти работу и из-за этого почти перестал ходить в школу (видимо, по логике сна в школе полагается учиться пожизненно), но надеюсь, что не слишком отстал. Затем снилось, что уже взрослая Н. пришла в наш магазин и выбирает почему-то открытки (откуда у нас открытки?). Я её узнал, но не подал виду: во-первых, боясь обознаться, во-вторых, надеясь, что она не узнала меня. Но, закончив с открытками, она спросила, помню ли я её. Пришлось отвечать утвердительно. Тут в дверях появляется взрослый Р., и я говорю Н.: "А его узнаёшь?" - и просыпаюсь. Wtf.
Впрочем, на следующую ночь снилась библиотека, в которой были существа точь-в-точь как пациенты из последней серии Доктора. А мне нужно было добыть какие-то книги, не столкнувшись с ними.

- У нас четыре варианта блюда: пироги с картошкой, или картошка с пирогами, или картошка, или пироги (с) соседней мастерской недодают мяса, а мне норм.
Подзадолбали бродячие продавцы спиннеров, нудящие про развитие мелкой моторики. Развлекаюсь, мысленно приписывая "развивает мелкую моторику" к описаниям наших товаров. Отлично же подходит.

В четверг, сидя на работе, написал часть заявок на те игры, куда ещё не. Нашёл чудесное древнегерманское имя Свинтила, но нет. Вечером поймал на Шаболовке Джонта, нуждавшегося во мне как в мастере. Поужинали в Шоколаднице, обсудили структуру СБ и ещё ряд полезных мелочей. Здорово, когда есть Иллиан, который всё помнит И вообще мои игроки офигенны. Общаются, задают вопросы, докапываются, дополняют. Я поел блинцов и выпил пару глотков эспрессо, и мы ненароком засиделись до одиннадцати.
...Но пить кофе мне нельзя, потому как я после него не сплю до восьми утра. И на обрывки вводных в моей голове кофе действует как волшебное зелье "Тыква, при!", вдруг сводящее их в цельную картину. Каждый раз, когда я пью кофе, я порождаю игру, и почему-то уже второй раз это не Онегин, который почти готов Короче: кто согласен поиграть по YoI какоридж, с вводными - в социалку, межкультурное взаимодействие, проблемы юношеского возраста, вот это вот всё - в один из первых выходных сентября? Подумайте сами, спросите друзей!

Скоро старт городовки, о которой - глазами моего персонажа - вы узнаете только после её пролога. Жужжат чаты телеграма, прикид надет, крыса Фенрис под боком плющится. Мне стрёмно, потому что я и городовки - это сложно, у меня ловится только бесплатный вай-фай и нет навигатора. Мне чертовски интересно - и даже не будет жаль, если персонаж не переживёт эту ночь. Удачи всем нам!

@темы: friendship is magic, moments of dream, sex shop of horrors, осьминоги выходят в открытый космос

Разобрать снежный ком подработки, образовавшийся за время написания вводных, я до игры успел, хотя спать лёг уже на рассвете, в четыре или пять. Утром Птаха меня подняла и выдала в качестве прикида своё кимоно - серо-голубой нижний слой и зелёный верхний. Так я и отправился до Хавской. Земляной вал перекопали, пришлось идти в обход.
Я уже успел перекинуться, когда Тианит понадобились шприцы и вода, - и мы с Фаустом пошли в аптеку и Магнолию. Распаковываться мне было влом. Так что "покупал шприцы в кимоно" - уже само по себе ачивка Затем, также в прикидах, сходили с Мори в Шоколадницу за чаем. Остаток времени до игры помогал игротехникам - носил трон ("прошёл со стулом сквозь Мессира" - ачивка вторая), драпировал пианино, раскладывал цветы, лежал на полу. Опасался, что в двойном прикиде сдохну от жары, но потом позаботился, чтобы во всех игровых помещениях были приоткрыты окна, и стало хорошо.
Уже во второй раз имена моих персонажей на Альконне делают странно моему мозгу. В прошлый раз это был Ваарис, теперь - Тетта. Я порадовался, что хоть не Кощей, а на игре узнал, что второго Старшего кошмара зовут Сигма Функции кошмаров ограничивались наблюдением и мелкими поручениями, зато на правах хозяев можно было находиться везде, кроме личных покоев. По совокупности удачных моментов (в т.ч. чуть не осыпавшегося мироздания) вечер для Тетты был... запоминающимся, но обо всём по порядку.
Отчёт отперсонажный (алярм: слэш, средний рейтинг)
После церемонии Коронации в человеческих государствах многое изменилось и здесь, в Ведомствах. Создатели решили оставить былое соперничество и объявили, что Свет и Тьма - не противоположности, а два разных способа творить мир. Нам, кошмарам, и снам проще всего было это принять: мы занимались тем, что могло привести как к благу для человека, так и к его гибели. Но ангелам и демонам было сложно смириться с тем, что им предстоит работать вместе. Гости уже некоторое время провели в Ведомстве кошмаров, но так и не освоились - держались за своих и выглядели встревоженными. Возможно, именно поэтому Императрица решила провести традиционное Собрание как праздник - с танцами и прочими развлечениями, популярными у смертных. Но незадолго до торжества сама Императрица включила меня в список приглашённых, вызвала к себе и, сказав, что на Собрании должно произойти нечто важное для всего мира, велела приглядывать за делегациями на приёме. Особенно за демонами.
Открытие Собрания прошло достаточно непринуждённо. Братья-Создатели поприветствовали друг друга. Императрица задерживалась, поэтому новый Правитель императорской крови Ен произнёс речь. Создатель Тьмы Дугалл явно не любил речи длиннее двух фраз, когда их произносил не он, но Ен справился, несмотря на фырканье Мессира. Представители Ведомств оставались каждый в своём углу, и лишь немногие демоны отваживались пригласить кого-нибудь на танец. Глядя на них, я невольно подумал о том, что праздник на территории Тьмы был бы занимательным зрелищем. Не то чтобы меня привлекали демоны - в них было слишком много хаоса, - но их темперамент лучше всего сочетался с музыкой. Баал и вовсе метался по всему залу, словно кого-то или что-то искал.
Я как раз приближался к гостям из Ведомства снов - их было меньше прочих, и Хранительница также отсутствовала, прислав вместо себя своего Первого помощника, - когда Императрица возникла посреди зала, и я склонился в поклоне. Вопреки тому, что кошмары всегда носили зелёное, коричневое и серое, она была в прекрасном алом платье, словно желая подчеркнуть, что цвета более не имели значения. Она о чём-то попеняла брату Дугаллу, заняла свой трон подле Правителя, и некоторые гости приблизились к ней, чтобы выразить своё почтение. Я отметил про себя их вежливость. Среди них был архангел Уриэль, которого я уже встречал прежде, - тогда он явился в Империю кошмаров, по его словам, просто из любопытства, и я проводил его к Правителю. Несмотря на то, что демоны больше не совершали на Рай нападений, этот архангел по-прежнему таскал с собой громоздкий огненный меч и всякий раз оставлял его в углу под заклятием, когда нужно было танцевать.
Я надеялся отвертеться от танцев, но кто сможет ослушаться Императрицы? Пришлось встать в круг, да к тому же на женской позиции (почему-то для людей было очень важно, чтобы мужчины и женщины в их танцах совершали разные движения). После краткого инструктажа круг пар начал вращаться, я переходил от одного кавалера к другому. Всё же мне не дано понять удовольствия от танцев по схемам - было в этом хождении по кругу что-то от марионеток, шахмат или карусели. Похоже, это был танец на выбывание - одна пара за другой начинала путаться и выходила из строя. Демон, с которым я оказался в паре, также предложил пренебречь правилами и просто потанцевать. Я предупредил, что я и вальс танцевать не умею, но его это не смутило, и некоторое время мы танцевали в стороне от всех. Демон даже заявил, что я неплохо двигаюсь - что ж, кошмарам свойственно двигаться в тенях бесшумно и незаметно. После танца он не отпустил меня сразу - остался стоять, приобняв, и спросил моё имя. Так вот как демоны знакомятся. А ещё они чертовски тёплые - ощущается даже сквозь все слои одежды.
- Моё имя Тетта. А Ваше?
- Абаддон.
- О. Наслышан.
- И что же обо мне говорят?
Наклоняется ко мне, как будто ему действительно интересно. Но я не собираю слухов и сплетен и давно вырос из страха Младших угодить под горячую руку третьего Лорда. Отвечаю, что методы работы всех демонов вызывают разговоры, но лично об Абаддоне я ничего предосудительного не слышал. Я был бы рад сменить тему, но музыка закончилась, и Абаддон, перестав настаивать, потерял ко мне интерес и удалился. Вскоре представители Тьмы и вовсе покинули зал вслед за своим Мессиром - демонам бальный этикет не писан.
Мелкие проблемы начали накапливаться с самого начала. Сперва что-то полыхнуло на лестнице - и все немедленно набились туда полюбопытствовать, хотя в таких ситуациях пускать к месту инцидента следует только целителя. Насилу удалось уговорить переполошившихся гостей, что всё под контролем и можно возвращаться к своим занятиям. Правитель Ен выглядел неважно, словно у него болела голова, так что даже архангел Рафаэль, главный целитель Света, предлагал ему свою помощь. А затем плохо стало самой Императрице. Братья помогли ей подняться и отвели в сторону, к трону. Дугалл кричал "Все вон!", но пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вывести особо упорствующих гостей. Одни разошлись по своим покоям, другие остались у дверей зала. В этот момент сквозь толпу пробежала сестра Императрицы, Хранительница Алетея - я никогда прежде не видел, чтобы она так спешила. Обернувшись напоследок, я увидел, как она поставила перед Императрицей сияющий щит. Защищая её от нас, или нас - от неё?..
Как только угроза миновала, я вернулся в тронный зал и приблизился к Императрице. Она была в порядке, и на втором троне подле неё теперь сидела её сестра. Все представители нашего Ведомства были в сборе, и я ожидал, что Императрица объяснит, что произошло. "Здесь Горгул и Диэтрин, которым я могу доверять, и Тетта, который никому ничего не расскажет", - так сказала она. Но Хранительница, казалось, колебалась, и, как бы мне ни хотелось остаться, Императрица велела мне снова собрать гостей в зале. Пришло всего несколько созданий; говорили, Дугалл собрал всех своих детей, чтобы посовещаться и, должно быть, решить, о чём говорить с ангелами, а Создатель Грейнвиэль, напротив, - всех прогнал, чтобы побыть одному.
Пытались решить, что танцевать, при том что никто из присутствующих не помнил или не знал никаких танцев, и демонов не было; тогда Императрица велела нам всем встать в круг, взяться за руки и закрыть глаза. И она показала нам прекрасное видение: бескрайний луг, залитый солнцем, голубое небо, и женщина со струящимися едва не до земли волосами. Этот образ был похож на саму Императрицу - такой она была, когда я впервые её увидел после своего рождения, - но вызывал лишь чувство грусти. Затем женщина исчезла, и появился мужчина, высокий и сильный. От него исходило спокойное тепло, и чувство радости от встречи с ним заставило бежать по траве к нему навстречу. Вдруг земля под ногами разверзлась, и я провалился в чёрную бездну, ледяную и бескрайнюю, не чувствуя, как руки стоявших рядом сжали мои ладони. Все мы очнулись, задыхаясь от холода и боли. Хуже всего было архангелу Рафаэлю. Императрица извинилась перед ним, говоря, что иначе не смогла бы ничего объяснить. Это было её кошмаром, и он сбылся, - а мы были благодарны ей за доверие. В тот день мир, который мы увидели, погиб - потому что умер его Создатель, отец Императрицы. Она сказала, что и наш мир может погибнуть - но не сказала, что угрожало его Создателям.
Раньше я не задумывался о том, что смертными могут быть не только люди. После такого видения определённо стоило развеяться. Архангел Иеремииль танцевала с мечом, словно атакуя невидимого противника, - и это было смертоносно и красиво. Когда я сказал ей об этом, она предложила мне пузырёк какого-то ангельского пойла. О многом в мире можно так никогда и не узнать, не попробовав самостоятельно, - поэтому я сделал глоток. Вкус у пойла был сладкий, орехово-сливочный.
- Смертные так часто стали проявлять пристрастие к оружию и выпивке... это влияние ангелов?
Иеремииль со смехом стала вспоминать, как в детстве они изобрели алкоголь: собранные в райском саду вишни забродили, а ангелы случайно наелись их. Затем она спросила, не замечаю ли я чего-то необычного. Необычное? О, вся Империя кошмаров была необычной, но, конечно, она говорила не об этом.
- Здесь давно не было такого количества гостей. Столько разнородной силы - немудрено, что порой что-то случается.
- Но Вас, должно быть, беспокоит, что это происходит именно здесь... в вашем Ведомстве?
О, гораздо больше меня беспокоило бы, если что-то происходило, скажем, у демонов или у ангелов. Так это что-то было бы намного сложнее контролировать.
- Мы привыкли приспосабливаться к новому. В нашем деле без этого не обойтись.
- А мы, ангелы, ужасно консервативны. Стараемся сохранить старые порядки.
- Порядок для нас тоже важен, но одно другому не мешает. Все перемены - к лучшему.
На том мы и расстались - её позвали дела. А после случилось то, о чём действительно стоило беспокоиться. В руках Дугалла ожила незнакомая, неизвестная магия - алые трещины, разрывающие саму ткань реальности. И, похоже, контролировать их он не мог. Описать это - сложно, испугаться этого - запросто. Что бы это ни было, я предпочёл бы, чтобы я и наши гости оказались от этого как можно дальше. На сей раз большинство присутствовавших сдуло из зала - второй раз торопить не пришлось, но нашлись и те, кто рвался геройствовать. Я благоразумно решил, что с неведомым лучше всего справятся Создатели, и нечего путаться у них под ногами. Всплеск магии был остановлен, но гнетущая тишина в коридорах Ведомства стала ещё более красноречивой. Вполголоса говорили о том, что в мире появилась некая новая сила, и именно она прорывалась в странном состоянии Мессира. На всякий случай я занял наблюдательную позицию в верхнем коридоре.
Хранительница, Защитник Горгул и Сигма тоже были там. Горгул заметил, что ангелы даже более нервны, нежели демоны, и не ходят поодиночке. Я возразил, что не все ангелы летают клином - Уриэль, например, отбивался от стаи. Сигма спросил у меня, что я думаю о происходящем. Я ответил, что коль скоро мы имеем дело с переменами вселенского масштаба, которые лишь проявляются частными случаями, то противостоять им глупо. Когда не видишь всей картины, бессмысленно спорить с её малой частью. Мне не очень-то верилось, что всё может закончиться насовсем. За каждым концом всегда приходит начало чего-то нового - быть может, обновление нашему миру даже необходимо.
Все, казалось, избегали друг друга в целом и тронного зала в частности - даже во времена былых перемирий было как-то спокойнее. Оставшись в одиночестве, я решил спуститься в зал на случай, если гостям что-то понадобится, но там были всё те же родные лица, скрашивающие скуку Правителю Ену. Заглянувший Мессир был, похоже, слегка удивлён при виде почти пустого зала и поинтересовался, не заговор ли мы тут плетём.
- Вовсе нет. Присоединяйтесь.
- К заговору?
- Нет, к компании.
Дугалл высказался в том духе, что кошмары даже заговора сплести неспособны. А Ен взял и поинтересовался, почему тот именно к кошмарам относится так пренебрежительно - вот кто его за язык тянул? Мессир убить не убил, но поставил Ена на колени и оставил стоять, пока не вышел. Неужели Ен ещё не понял, что Дугалл ко всем так относится? Раньше в Создателе Тьмы было больше лёгкости, какого-то азарта. Теперь его будто нечто угнетало, сделав раздражительным, мелочным и злопамятным.
- Всё равно у Тёмных нет никакого представления о вежливости, - упорствовал обиженный Ен.
- У них просто свои собственные представления, - пожал плечами я. - Всё наоборот.
Если быть более точным, у демонов кто сильнее, тот и прав. И есть любопытная особенность: кто слабее, тот чаще всего демонстрирует силу. Стало быть, нечто ослабило Мессира - но обратится ли он за помощью, если что-то ещё можно было исправить?..
Императрица вновь велела собрать всех в зале. Ко мне подошла Фолинэб - Советница безумных снов. Я не раз бывал на её чаепитиях, и кто только не бывал! За чашку особенного чая, дарящего причудливые грёзы, она просила небольшие услуги - а в этот раз спросила просто так:
- Ты можешь наслать на меня кошмар? Не сейчас, а когда ручей добежит до моря.
На мой взгляд, ручей порядком застопорился - ангелы и демоны шипели друг на друга из углов и приступать к переговорам не спешили. Но прежде, чем подумать о последствиях, я ответил:
- Конечно, могу.
Я не был уверен, что в моей компетенции было это делать - кошмары для ангелов и демонов создавались в исключительных случаях, только с одобрения Императрицы и только при руководстве Первого Советника. Кошмар, увиденный Советницей снов, и вовсе мог откликнуться непредсказуемо. Но как я мог упустить такое заманчивое предложение? Стоило хотя бы попробовать.
А вот про ручей оказалось не метафорой. Когда Императрица опять стала ставить всех парами, я хотел было на этот раз избежать танцев, но это оказалась игра под названием "Ручеёк" - нехитрое убийство времени, затягивающее и расслабляющее. Ты выбираешь, тебя выбирают. Ведёшь за руку то одного, то другого. Архангелу Михаэлю с его размашистыми белыми крыльями приходилось ходить боком. Дугалл сперва наотрез отказался участвовать, наблюдал со стороны и развлекался невинными приказами участникам. Мне он велел выбрать того, кто меня больше всех бесит. Похоже, немного промахнулся с адресатом - кошмарам не свойственно испытывать столь яркие эмоции, как негативные, так и позитивные. Мы ко всем относимся ровно, а при возникновении конфликта - устраняем и забываем. Мне пришлось задуматься, чтобы понять, кто мог бы хоть немного меня раздражать. Нет, выбор пал не на демона. Я выбрал Михаэля - слишком уж он был правильным даже по меркам ангелов. Всегда с серьёзным, словно осуждающим лицом. Правда, это всё равно было скорее опасением, нежели раздражением...
Затем Мессир всё же присоединился. Императрица всё усложняла правила - не выбирать одного и того же игрока два раза подряд, не выбирать партнёров из своих Ведомств... Наконец, возникло предложение играть с поцелуями. Я поддержал идею - никогда не находил в поцелуях чего-либо неприятного или неуместного. Так я поцеловал Абаддона, Асмодея, Уриэля (Асмодею явно доставляло особое удовольствие увиваться за этим ангелом - интересно, почему?), Михаэля, Иеремииль, успел задуматься, что будет, если набраться наглости и поцеловать кого-то из Создателей, но осуществить не успел: к "ручейку" присоединялись новые участники, имевшие неосторожность заглянуть в тронный зал, и кто-то из демонов (Астарот?) завершил игру - непарных игроков не осталось. Жаль, что всё приятное быстро заканчивается. Казалось, Императрица затевала все эти танцы и игры не только для того, чтобы все гости из разных Ведомств перемешались между собой, познакомились и перестали чураться, но и для того, чтобы от чего-то отвлечь, не давать обсуждать по углам и строить планы. Что, демон меня побери, от нас скрывали?..
Да, кстати об этом - не худшее пожелание. Когда другие кошмары попросили меня помочь им накрыть на стол, я не почуял подвоха и, расположив вазочки с печеньем на равном расстоянии друг от друга среди цветов и огоньков, воспользовался моментом, чтобы попробовать их все. Те, что были в центре, показались мне вкуснее всего - ими я и заморил червячка, и меня не остановило даже то, что прямо перед облюбованной мною вазочкой с кем-то тихо разговаривал Горгул. Секретничает возле еды - пусть пеняет на себя, но я, когда ем, глух и нем. А некоторое время спустя я ощутил эффект этой выпечки. По крайней мере, списать его на то, что я просто с кем-то целовался, было уже невозможно. Какой-то шутник - наверняка из младших - подсыпал в печенье афродизиак, и, что было самым досадным, - определить, кто также стал жертвой шутки, было невозможно: все резво разбежались по своим покоям. Вот так и возвращаемся к вопросу, какой бы демон меня побрал. Без особой надежды я обошёл коридоры. Там Асмодей лихорадочно разыскивал Уриэля - ещё бы, как упустить такой шанс! А то, того и гляди, ангела свои же приберут. Я спросил, не могу ли я чем-нибудь ему помочь, но тот, конечно, отказался.
- Ты в порядке? - окликнул его кто-то из демонов.
- Я в норме! - с кривоватой улыбкой отрапортовал Асмодей и умчался как метеор.
- Это у него такая норма?.. - вежливо полюбопытствовал я.
- Ага. Он всегда такой.
- Даже не знаю, посочувствовать или позавидовать.
А удивляться точно нечему: Асмодей - демон похоти, он и без афродизиаков нарасхват. Я вернулся в зал, подумывая угостить печеньем кого-нибудь менее популярного - решать проблему наедине с собой было бы как-то обидно. А там... стоило войти, как я вместе с другими присутствовавшими угодил под действие необычайно мощной магии Императрицы. Все мы увидели свой самый страшный кошмар. Обычно кошмары не видят кошмаров - нам это незачем. Поэтому я даже не знал, чего боюсь. Теперь же я видел руины, которые пронизывал холодный ветер, серую пыль, тучами закрывающую небо, и такую же пыль под ногами. Ни людей, ни других созданий, ни красок, ни звуков. Не из чего и не для кого творить кошмары. Я медленно терял силы, переставал чувствовать свою магию. Ещё немного - и я бы тоже исчез. Пытаясь сохранить хоть немного тепла и найти хоть толику чего-то необычного, я опустился на колени и погрузил ладони в пыль, но она лишь струилась сквозь пальцы, и даже следы на ней мгновенно исчезали...
Пытаясь удержаться за реальность, я видел сквозь морок, как снова мечется по залу Баал, как кого-то утешает Астарот, на которого магия не действовала: довольно редкое зрелище - сочувствующий демон, - и слышал, как Императрица просит нож. Ножа у меня не было, но если бы был, я отдал бы его не задумываясь - я был готов на всё, лишь бы кошмар прекратился. Когда всё закончилось, я ещё некоторое время переводил дух, как оглушённый. Отдельные плюсы в этом, пожалуй, были: теперь никто не сможет сказать, что я не бывал в шкуре тех, на кого насылал кошмары, и действие афродизиака после такой встряски сошло на нет. Но если сила Ведомства кошмаров выходила из-под контроля... Повременю-ка я с тем, чтобы насылать кошмары на кого бы то ни было. Для своей же безопасности.
В Ведомстве тем временем настала пора оживления. Шумели в коридоре перед покоями Тьмы - там Сигма видел свой собственный кошмар, но почему-то он один. Утверждал, что из угла что-то ползёт и прикасаться к этому ни в коем случае нельзя. Интересно, чего он боялся - змей или пауков? Полезно знать чужие слабые места. Баал пытался прийти на помощь - сделать вид, что берёт невидимое нечто обеими руками, как мяч, и выкидывает в сторону. Странно, но Сигме от этого будто даже полегчало. Может, он просто угостился каким-то не тем веществом? В любом случае, после произошедшего в тронном зале проблемы одного кошмара - уже мелочь, не стоящая внимания вышестоящих, разберётся сам. Шумели и с крыльца: там выясняли отношения Асмодей и Уриэль. "Я всё равно тебя люблю!" - донеслось оттуда. Мда. Когда в тебя влюбляется эдакое пернатое недоразумение - посочувствовать, или?..
Ничего не оставалось, кроме как снова попасться на глаза Императрице. Если уж говорить о любви в этом ангельском понимании, ну, или почти в нём, - то кошмары любили только её, и что бы с ней ни происходило, я считал своим долгом быть рядом. А ей пришла в голову идея провести турнир - разрешённые поединки между представителями разных ведомств, чтобы спустить пар. Пар и ангелы - я почему-то сразу представил себе прачечную, куда они сдают в стирку свои белоснежные крылья. Меня поцелуи устраивали куда больше, нежели драки, но моего мнения никто не спрашивал, а Дугалл идею сестры сдержанно одобрил:
- А что получит победитель?
- Пи@дюлей он не получит. От меня.
Так и не назвав более заманчивой награды, Императрица поручила мне пригласить на турнир всех желающих и составить список участников. Побыть организатором, как выразился мне вслед Мессир. Легко сказать! Высокопоставленных гостей, как показала практика, невозможно было откуда-либо выгнать или куда-либо загнать до тех пор, пока на них не рявкнет кто-нибудь из самих Создателей лично, да не один раз. Но, вооружившись блокнотом, я отправился созывать поединщиков. Перед покоями Тьмы всем по-прежнему было не до того - теперь там не было Сигмы, но живописно возлежал на полу без сознания архангел Рафаэль. Это тоже было не то чтобы редким зрелищем - целитель мог потратить на кого-то все свои силы. Асмодей, уже одинокий, сказал, что предпочитает поединки другого рода. Я предположил, что выбор оружия могут предоставить поединщикам, - хотя, добавил я про себя, публику могут попросить удалиться. Но Асмодей всё равно не проявил энтузиазма и попросил подойти к нему позже, когда запишутся все остальные участники. Тебя ведь интересует только одно имя, не так ли, Асмодей?..
Подняться выше мне уже не пришлось - все и так столпились на одном пятачке пространства, где кого-то порезали. Спустить пар, говорили они?.. Ангелы кричали о нарушении договора, как птичий базар. Насколько я понял произошедшее, всё было вполне добровольно - Баал захотел узнать, какого цвета кровь у ангелов, и Рафаэль, добрая душа, разрешил ему посмотреть. Вот только Баал нанёс слишком серьёзную рану - видать, по-другому не умел, но хоть не убил, и на том спасибо. Ангелы и схватились за оружие - но пострадал, похоже, не Баал, а Астарот. К счастью, больше никто ни на кого не бросился, пока не собрались Создатели разобраться с поведением своих детишек. Баала Мессир наказал на месте - по одному движению его руки демон упал и стал с воплями корчиться от боли. Грейнвиэль заявил, что притязаний у него больше нет - никогда бы не подумал, что ангелы мстительны. Инцидент был исчерпан, но занудство ангелов было неисчерпаемо - Иеремииль ещё пыталась спорить, так что Дугалл своим приказом заставил её замолчать. А недовольные ангелы - это очень, очень плохо.
Создатели удалились, и я присоединился к случайно сложившейся компании зевак. Записал ещё несколько имён в блокнот, включая Правителя Ена, но даже одна пара противников, которые были бы равны по силам и, желательно, из разных Ведомств, из них не складывалась. Полюбовался Уриэлем: вот кто времени зря не терял - судя по его виду, у них с Асмодеем всё сложилось удачно. Я привёл его в пример того, как стоит взаимодействовать с демонами, но, похоже, ангелы всё понимают по-своему - Габриэль обсыпал Асмодея побелкой. Нет чтобы сахарной пудрой - ему было бы кстати. Асмодей в ответ на эту шалость только отряхнул побелку с рогов. Постепенно все разошлись, и я неожиданно оказался с Асмодеем и Уриэлем наедине. И, кажется, в этот раз Асмодей верно угадал ход моих мыслей.
- Сообразим на троих?
- Отличный план.
Асмодей уставился на меня так, будто не ожидал, что я соглашусь, а притихшего у окна Уриэля вовсе никто не спрашивал. Асмодей извлёк откуда-то флакончик с белым порошком и протянул мне. Я укоризненно заметил, что вполне могу обойтись и без вспомогательных веществ, но Асмодей подбадривал, и я испытал одновременно опасение - что если это не афродизиак? - и любопытство: если это не афродизиак, то что и как действует? Любопытство победило, я выдернул зубами маленькую тугую пробку и вытряхнул на язык пару кристаллов. На вкус они были как ваниль. Всё-таки афродизиак. Уриэль, возможно, молился, чтобы мы о нём забыли, но Асмодей приложил его заклинанием похоти и потащил за собой. Спасибо длинным запутанным коридорам родного Ведомства кошмаров - у нас было много свободных помещений, в которых нас никто не мог побеспокоить. А многослойные одежды, принятые у кошмаров, плохи тем, что с завязками, поясами и складками можно возиться очень долго... зато задрать и закатать всё это - можно очень быстро. Забытый блокнот так и остался на столе.
Для чего ещё нужны праздники, как не для того, чтобы взять и переспать с ангелом и демоном одновременно? Демоны не просто тёплые - демоны, чтоб их, горячие. И физическая подготовка крылатых - тоже выше всяких похвал. "Что-то я сегодня со всеми слишком нежный", - заявил Асмодей некоторое время спустя... Что ж, если кто-то не любил пожёстче, то этот кто-то был не я. Казалось, в какой-то момент в дверь заглянул Вельзевул (а потом позвонил крокодил), но прерывать нас не рискнул. Было хорошо. Чертовски хорошо. Правда, сразу по окончании процесса Уриэль молча убежал прочь со сложным выражением лица. Стало немного неловко, как будто мы его изнасиловали. М-да, в том числе и даже будучи снизу. Ангелам, как впоследствии выяснилось, можно только по любви, а от заклинаний похоти они портятся. Вот что мешает ангелам любить всех, с кем бы они не трахались? Я вот всех люблю, и получается, что каждый раз по любви.
Кое-как приведя в порядок спутавшиеся в узлы завязки, я выплыл из комнаты и направился куда глаза глядят. На лестнице меня обогнал Дугалл - и я всей шкурой почувствовал, как мне повезло, что он прошёл мимо меня, хотя прежде никогда его не боялся. А вот Ена, который шёл впереди меня, чем-то зацепило. Он так и сел там, где стоял, на ступеньку, и в отчаянии обхватил себя руками. Вид у него был точь-в-точь как у человека, который только что увидел качественный кошмар. Его трясло, и он спрашивал, где его сестра. Я попытался его утешить, говорил, что всё в порядке и никому ничего не угрожает - ни ему, ни его сестре, но он был непреклонен, и я пообещал позвать к нему Императрицу. Я вбежал в тронный зал и наткнулся на Михаэля, который держал на коленях бесчувственное тело Иеремииль. Крови не было - видимо, обморок. Но взгляд у Михаэля был такой, будто я собственными руками её оглушил, поэтому я оттуда удрал. У кого-то из встречных - быть может, у Горгула - я спросил, где Императрица. Тот ответил, что она занята и её ещё некоторое время не будет. От этих слов стало как-то не по себе.
Я честно сообщил это несчастному Ену и, не задерживаясь, устремился к новому источнику шума. На сей раз всё было хуже некуда. В тесных покоях состоялось настоящее побоище. Михаэль обезглавил Дугалла, а тех, кто пытался его защитить, прочие архангелы достали либо мечами, либо магией. Ближе всего ко входу лежал на диване Абаддон без сознания и выглядел наиболее целым. Нападавших было не узнать: Михаэль был весь в чёрном - и Вы ещё удивлялись, Мессир, почему он меня настораживал? - и прочие были чёрными хотя бы частично. Даже Уриэль. Они утверждали, что исполняли приказ своего отца, но я не мог поверить, чтобы Грейнвиэль мог пойти на такое и предать собственного брата. Кто угодно, только не он. Больше это было похоже на самоуправство самого Михаэля. Нет Мессира - нет проблемы. Разумеется, призывы убрать оружие и обойтись без бессмысленных жертв на обе стороны не действовали. Всё, что я мог, - это стоять в дверях и не пускать на поле боя новых участников. Подоспевшему Асмодею я сообщил:
- Ну вот, стоило отвернуться, как Светлые устроили кровавую баню.
- Светлые ли?
В этом он был прав: крылатое воинство меньше всего было сейчас похоже на Светлых. Я попытался было удержать Асмодея, но он всё равно ломанулся вытаскивать из гущи событий Уриэля.
Императрица пришла первой, ворвалась в комнату, выслушала сбивчивые потоки взаимных обвинений и оправданий ("Они первыми нарушили договор", "А вот он на меня нападал", "Мне сказали и я сделал" - дети, как есть дети, не слишком ли Грейнвиэль и Дугалл их разбаловали?), и две потрёпанных вереницы потянулись наружу в коридор. Тяжело раненого Михаэля куда-то перенесли - хотя демоны настаивали, что его не исцелять надо, а судить и казнить на месте. Баал переживал потерю Мессира очень тяжело - кто бы мог ожидать от демона такой преданности! Горгул напомнил ему о том, что пока жив Создатель - живы его создания, и по тому, что с демонами ничего не случилось, можно судить о том, что с Дугаллом всё в порядке, тем паче что его тело просто исчезло. Я подтвердил и уверял Баала, Астарота и других, что с Мессиром всё хорошо и он вернётся. По велению Императрицы все собрались в тронном зале.
Грейнвиэль занял один из тронов. На него было жалко смотреть - настолько убитый и измождённый был у него вид. Словно разом постарел на несколько сотен лет. Демоны рвались отомстить ему лично, а он оставался безучастен. Мне пришлось лезть буквально под меч Астарота, утверждавшего, что он слышит голос Мессира. Убеждал его убрать оружие и не решать вопросы силой, потому что от этого станет только хуже. Вмешалась Императрица - и Астарот повернулся к Создателю спиной, встав перед ним защитой и преградой с поднятым мечом. И тут алые трещины в пространстве появились вновь - на сей раз они исходили от Иеремииль. Она танцевала с ними, как прежде с мечами, и восклицала, как они прекрасны. У всех накопилось столько вопросов, что Императрице ничего не оставалось, кроме как обещать всё рассказать. Я устроился у стены, возле ушедшего в себя Баала, и приготовился слушать. Императрица вышла в центр зала, неуловимо иная в чёрном платье. Она сказала о том, как когда-то заключила договор с Повелителем кошмаров, пришедшим уничтожить наш мир, и обрела часть его силы. Перед ней возникли разрывы в реальности, которыми она могла управлять. А рядом с ней - такие же... но другие. Она разговаривала с ними, как со старым знакомым: "Уймись... Впрочем, ты всё равно меня не послушаешь". А они вспыхивали то там, то здесь, заигрывали с кем-то.
Я уже устал бояться этих трещин - тем паче что они, казалось, никому не причиняли вреда. Только Иеремииль тянулась к ним, как зачарованная, да ещё Фолинэб - похоже, она ещё больше сошла с ума, нежели прежде. Я отстранялся от алых сполохов, инстинктивно пытаясь прикрыть собой тех, кто не желал защищаться - Баала и Фолинэб. Немного неведомая сила всё же нервировала и отвлекала от слов Императрицы, так что я понял лишь то, что откуда-то пришла сила Повелителя кошмаров - сила пустоты, бездна, пожирающая миры, и если её не изгнать, она уничтожит нас всех. Императрица могла предложить один выход: отказаться от силы вовсе, но тогда всё Ведомство кошмаров перестанет существовать. Мне не то чтобы жаль было исчезнуть вместе со всеми кошмарами - это не так обидно, чем погибнуть одному или остаться в одиночестве. Но вслед за Империей кошмаров могло исчезнуть и всё государство людей Даэджи. Если можно было найти иной способ спастись - его следовало найти. И Императрица намекнула, что пришла пора работать сообща. Это наш мир - мы знали его лучше всех, нам и решать его судьбу.
Напоследок Императрица показала всем видение "Рая" - того прекрасного мира, который уже показывала нескольким случайным свидетелям, я узнал его. Сказала, что наш мир может исчезнуть, как и тот. Тех, в чьих руках оказывались разрывы в реальности, просто оглушали, подкравшись со спины, и зал украсила пара бесчувственных тел. Но вместо того, чтобы пойти навстречу собратьям по несчастью и спасать наш мир, ангелы заявили, что их всё это время обманывали, скрывали от них правду о существовании множества миров, как от малых детей, - Императрице пришлось сказать, что они с сестрой и братьями сами только теперь узнали об этом. А демоны и вовсе удалились - вызывать своего Мессира. Вот только в одиночку они бы с этим не справились. Императрица направилась в покои Тьмы, мы - следом. Прежде чем покинуть тронный зал, мы увидели чёрный провал бездны, в котором проступал подсвеченный силуэт рыжеволосого мужчины. Грейнвиэль хотел протянуть к нему руку, но обжёгся этим светом. Протянул руку Уриэль - и упал без сознания, а видение, так сильно напоминавшее Дугалла, исчезло. Поднимаясь к этажу, отведённому демонам, я столкнулся с Вельзевулом. Не помню, на что именно я сетовал, но он предложил мне афродизиак.
- Почему все вы думаете, будто без афродизиака ничего не получится? - возопил я.
- У некоторых моих коллег без него действительно не получается, - грустно ответствовал лорд Ада.
- Я очень им сочувствую.
Демоны уже уселись в кружок и приготовили нож. Казалось, они не особенно-то верили, что к ним кто-то присоединится. Но у них уже был я. Был Ен. И вот кто-то побежал звать остальных - чтобы присутствовали представители всех Ведомств. Пришли из Ведомства снов. Пришли ангелы - Михаэль снова был в белом - и сам Создатель Грейнвиэль. Уриэль, чрезвычайно взволнованный, сообщил, что с ним говорил Мессир, что Мессир жив, - но это уже все понимали. Иеремииль возмущалась, почему ей нельзя войти - ведь она тоже оставалась безупречно белой. Кто-то засомневался, она ли это говорит, или иная сила её устами; но кто-то ответил, что она всегда такая, и ей позволили остаться. Зря: на месте дверного проёма возникла зияющая чёрная пустота, и клятые трещины не заставили себя ждать. Некоторых они загнали в угол, и те, к кому трещины прикасались, теряли сознание. Душераздирающее зрелище представляли из себя Уриэль и Асмодей, оказавшиеся по разные стороны разрывов. Следовало начинать ритуал как можно скорее, пока ряды собравшихся окончательно не поредели.
Баал, вновь оказавшийся рядом со мной в кругу, был настолько плох, что я опасался, не убьёт ли его ритуал вовсе. Особенно его вид пугал на контрасте с прежним Баалом: на месте яркого, непоседливого, бесцеремонного - серый, сжавшийся в комок, чахнущий от тоски. Первый помощник Ведомства снов Талиндо пытался расспросить его, что с ним происходит, - но разве тот, кому паршиво до такой степени, сумеет это описать?
- Оставьте его, - посоветовал я, - Он сейчас не в том состоянии, чтобы объяснять.
- Может, тогда Вы расскажете, что с ним такое?
- Ему страшно. Поверьте, я знаю об этом всё.
Императрица долго разговаривала с Баалом, держа его ладони в своих, а после он долго не желал её отпускать. Не зная, как его поддержать, я сжал ладонью его плечо. В такие моменты не только людям необходимо чувствовать чужое тепло, как якорь. Однако Вельзевул потребовал убрать руки от его брата. Я удивился, ответил, что не желаю ему зла, но ладонь убрал. Не время спорить. Нож пошёл по кругу, струйки крови из надрезанных ладоней стекали к центру. Я почувствовал себя частью часов или ещё какого-нибудь, самого мудрёного из человеческих механизмов. Нет, механизмы слишком просты. Частью организма.
- Своей сутью и своей магией я призываю тебя, Создатель Тьмы Дугалл.
Кровь побежала между пальцев. Те, кто стоял вне круга, также произнесли слегка различающиеся реплики. Когда Создатель Грейнвиэль назвал Мессира его истинным именем, послышался голос, сварливо отметивший, что один только брат обратился к нему самому, тогда как остальные обращались к выдуманному ими образу. Сомнений быть не могло - это был Дугалл: только он мог найти, к чему придраться, даже в собранном в его честь ритуале. Кто-то спросил, можно ли и нам произнести истинное имя, и Грейнвиэль позволил. Тогда мы позвали Мессира хором - получилось немного по-детски, зато сработало. Дугалл вернулся к нам, такой же чернокрылый, как прежде, и пребывание где-то за пределами мира ничуть не исправило его характер. Признаться, я был рад его видеть. Целители - Ен и Рафаэль - занялись ранами от ножа. Рафаэль протянул ко мне руку, и я вложил в его ладонь свою. Его прикосновение было похоже на прохладный бриз. Исцелив весь круг, оба целителя лишились сил и сознания. Ена подняла на ноги Императрица - но силы к нему возвращались через боль.
Дугаллу удалось обуздать свирепствовавшую вокруг нас пустоту, и мы собрались в верхнем зале - наконец обсудить борьбу с бездной. Дугалл сказал, что сдерживал эту силу внутри себя всю жизнь, но теперь она стала слишком велика, так что даже разделить её на нескольких стражей было невозможно. А Императрица объяснила, что договориться с бездной не получится - это сама пустота, воплощённый страх. И спросила, какой страх - самый сильный и всеобъемлющий. Смерть? Забвение? Императрица сказала, что это страх забвения - страх исчезнуть безвозвратно. В какой-то момент архангелы вновь потеряли терпение: почему их только поучали и говорили им, что они ничего не знают и не понимают и не справятся сами? Поднялся страшный шум, и я посреди всей какофонии призывал всех успокоиться и молча подумать. Потише стало, когда Императрица, Дугалл и Грейнвиэль удалились, предоставив своим детям разбираться самостоятельно. Один ритуал совместными усилиями мы уже провели, отчего бы не провести второй?
По условиям задачи у нас было две пустоты, и уничтожение одной из них уничтожало Ведомство кошмаров. Мир бы при этом, может, и устоял, но, по сравнению Дугалла, - как табуретка на трёх ножках. Ангелы рвались пожертвовать своим Ведомством - видимо, в приступе раскаяния за прежние косяки с покушением на Мессира, - но это так не работало. Идеальным вариантом было бы замкнуть пустоту саму на себя. Оставалось решить, как именно поставить зеркало перед зеркалом. Кто-то даже вспомнил умное слово "рекурсия". Ещё кто-то предложил заключить пустоту в артефакт - но было достаточно сомнительно, сможет ли предмет сдержать такую силу, если даже Горгул, поглощающий любые магические атаки, как губка, не мог этого сделать. Он говорил, что сила пустоты просто разорвёт его на части так, что ни один Создатель не сумеет его восстановить, - и проверять истинность этого утверждения не хотелось. Но, как справедливо заметил Михаэль или ещё кто-то из ангелов, - любую выдвигаемую теорию можно оспаривать до бесконечности, и мы никогда не получим результата, если не будем пробовать.
- Ну что, позовём старших и спросим их одобрения? - предложил кто-то, когда окончательная идея была сформирована.
- Что-то мне подсказывает, что в этот раз они хотят, чтобы мы справились сами...
Решено было создать ещё одну пустоту силами всех Ведомств, чтобы две пустоты бесконечно пожирали друг друга. В этом ритуале требовалось пожертвовать своей сутью - не исчезнуть, но лишиться магии, стать смертным. Поразмыслив, я решил, что это не очень-то меня пугает. Я был готов выступить от Ведомства кошмаров - начать с тех, кто наименее ценен, чтобы в случае нехватки сил перейти к тем, кто более значим. Но Михаэль утверждал, что лучше начать с первых - тогда те, кто останется, тоже будут первыми. Вмешались Ен и Горгул - каждый настаивал, что его потерю Императрица переживёт менее болезненно. Отговаривать их было как-то неловко, потому как хотелось жить, и жить прежней жизнью, - но и оставить Императрицу без брата или Защитника не хотелось. Горгул говорил, что у меня на ритуал сил не хватит - и это было даже немного обидно: не зря же сама Императрица пригласила меня на совет. В результате они оба ушли посоветоваться с Императрицей и по возвращении объявили, что будут участвовать в ритуале вдвоём. Ничего так компромисс. Впрочем, архангелы и вовсе собрались самопожертвоваться едва ли не всем составом. Императрица собралась было что-то возразить, но Дугалл её остановил: пусть сами решают. Это их мир. Неужели дети Создателей выросли?..
Вызвавшиеся на ритуал ушли, я остался. Рядом со мной устроились в обнимку Асмодей и Уриэль. Трогательные чрезвычайно. Асмодей уже полапал магию пустоты, клубившуюся вокруг Дугалла, когда тот проходил мимо, - просто чтобы проверить, как она действует и так ли она опасна, - но, к счастью, эти двое не пускали друг друга в сомнительные авантюры. Почему "к счастью"? Потому что союз ангела и демона - это нечто редкое, а всё редкое - чрезвычайно ценно. Как синяя птица. Редкое вдохновляет. К ним подошла Императрица и стала говорить о том, что любовь - сильнее всего на свете, сильнее даже смерти.
- Только не забудь добавить, что это не повод сразу же пойти убиваться, - попросил я.
Победила бы любовь бездну? Едва ли, даже если бы каждый из гостей срочно в кого-нибудь влюбился. Императрица ушла, Уриэль тоже куда-то упорхнул, а Асмодей сказал, что он даже не уверен, является ли эта любовь взаимной, и умеют ли демоны любить вовсе.
- Почему нет? - на мой взгляд, того, что Асмодею явственно было не наплевать на Уриэля, и он готов был защищать своего ангела, даже рискуя собой, вполне хватило бы на любовь. Смертные называли любовью и меньшее.
- Потому что мы не ангелы.
Я подумал о том, что незачем ограничивать себя, и вопрос стоит не в том, можешь ли ты любить, а в том, хочешь ли, - но вслух говорить не стал. Я не знал, захотел бы я сам испытывать такое чувство в подобной ситуации. С одной стороны, страх одиночества терзает только смертных. С другой, в этой пресловутой любви было столько тепла - быть может, даже больше, чем в сексе.
Снаружи стало шумно, и я тоже вышел посмотреть, что там творилось. А творился там конец света - грех было такое пропускать. Из обрывочных комментариев других зевак я понял, что Баал пожертвовал собой целиком, была создана пустота - и "наша" пустота сожрала "не нашу", не подавившись. Остро встал вопрос, что делать с "нашей" пустотой, пока она не продолжила распространяться. А аппетиты её уже нацелились на Империю кошмаров. И я почувствовал, что лишился своей магии - стал человеком, вместе с Еном, Сигмой и другими. Это было всё равно что ослепнуть или онеметь. Государство Даэджи начало рушиться - над ним проливался огненный дождь. Правитель Ен особенно за него волновался - ведь там были его родственники. А мне просто казалось, что мой персональный кошмар начинает сбываться. Некоторые метнулись в Даэджи - попытаться спасти как можно больше людей. За что всё же люблю ангелов - так это за ответственность. Остальные - должны были срочно исправлять последствия не самой удачной попытки, иначе все мы были обречены.
- В самом деле, потрахайтесь напоследок! - орал я Асмодею и Уриэлю, пытаясь перекрыть грохот осыпающегося куска мироздания. - Я бы на вашем месте так и поступил. Я бы вообще хотел умереть именно так!
- Можете к ним присоединиться, - заметил Абаддон.
- Нет. Сейчас им стоит побыть вдвоём, - возразил я, сам себе удивляясь. - Разве что найти кого-нибудь другого...
Абаддон моих взглядов на кончину, похоже, не разделял и отвернулся. Из рук вон плохо у меня получалось соблазнять демонов, что и говорить.
А затем к бушевавшей перед своими создателями пустоте прикоснулся Астарот. За ним - Горгул. Они и ещё несколько созданий вновь обрели силу, которой пожертвовали, - но это была сила пустоты. Им и предстояло создать новое Ведомство пустоты, что должно будет сдерживать пустоту до скончания веков. Некоторое время спустя силы кошмаров также вернулись к нам, и Империя кошмаров была восстановлена. Мир устоял. А какая эпоха наступила у смертных? - Чёрт её разберёт.

Постигровое и благодарности
#Страх и трах в Ведомстве кошмаров
#Переведусь в отдел эротических кошмаров
#Ничего на свете лучше нету, чем разрушить нафиг всю планету
По итогам игры карьерного роста для Тетты, к вящему его облегчению, не предвидится. Ещё большее облегчение, что он не залетел от ангела и демона одновременно - такого гибрида мир бы точно не пережил Как сам Тетта всё ещё жив, с его-то любопытством, - отдельно удивительно.
Спасибо мастеру Тианит за то, что мир продолжает жить и развиваться, и его история складывается непредсказуемо и увлекательно.
Спасибо Тёмным - Асмодею [Моранн], Абаддону [Джемма], Дугаллу [Морган], Астароту [Джонатан], Баалу и остальным! Вы были яркие, заметные, очень по-разному - но огненные.
Спасибо Светлым - Уриэлю [Рыжий], Иеремииль [Векша], Рафаэлю [Дёгред], Михаэлю [Ашер], Габриэлю [Хэл] и другим! Вы были всеми гранями света, от резких до мягких, и неизменно очень сильными.
Спасибо Снам - Хранительнице [Эра], Фолинэб [Мори], Лезард и Фио! Вы были самыми спокойными, умиротворяющими и надёжными, близкими даже в безумии. Жаль, я толком до вас не дошёл.
И, конечно, спасибо Кошмарам - Императрице [Тианит], Ену [Фауст], Горгулу [Блэквуд], Сигме [Риса] и Советнику [Шерхан]! Мы держались вместе и сделали всё, что было в наших силах, чтобы удержать на хрупкой грани наш разношёрстный мир. Спасибо за все взаимодействия, за то, что не забывали.
Отдельное спасибо героическим игротехам! И, надеюсь, не в последний раз

После игры я немного позависал с Моранн и Лезард, поговорили об играх, - обнял всех, кого поймал, и утопал домой. Следы карандашей после секса было влом смывать с шеи и руки до самого утра воскресенья Жаль, что на игре никто не фотографировал.
Надо будет запилить тэги под авторские миры. Альконна, Тарри, Иссен... И кто бы знал, как я скучаю по Альмейе.
А эта песня рано или поздно появляется в любом дайре. Так почему бы и не сейчас, посвящением игре :3

@темы: friendship is magic, радио Marcus FM, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, aesthetics, альконна

А ведь когда на первых июльских выходных отменился Дом, я даже не вспомнил, что там стояла центральная часть городовки. Собственно, именно поэтому я и вяло думал в направлении Гринландии, и поставил свою игру на воскресенье. В конечном итоге в субботу я всё равно работаю, поэтому играю в Бездну с вечера пятницы до ночи и в ночь с субботы на воскресенье, но - мне определённо нужно вести календарь игр, на которые я не_попадаю!..

Чуть не слетели буквально в одночасье оба моих дрима по Х-менам на летних играх: на Avengers VS X-men нашлась другая Шторм, Птаха снялась с роли Циклопа на Чужаке. Но я остаюсь в блоке школы Ксавье в качестве Курта, и это даже к лучшему - я его уже играл, шиться не придётся, а хвост можно будет довести до ума и наконец обзавестись ушами. И на Чужаке я просто меняю Джин из одного мира на Джин из другого - надеюсь, с Ареном мы тоже хорошо сыграем.

Допилил вводные на Большеникагда (в ту среду, когда организм решил дать дуба, рабочий график - поставить меня раком, и я волевым усилием заставил себя не смотреть до четверга на уменьшающееся число читателей, дабы не задуматься о тщете всех усилий), получил все "вотэтожесть кактакжить" в ответ. Маленькая игра человек на восемь, говорил Марк, короткие вводные, говорил Марк... в какой момент их стало 14, на лист-два каждая? Выдохну после игры и вернусь к работе над Онегиным. Хочется успеть до первых сентябрьских, тем паче что дат после д.р. у меня всё-таки не будет.
Не могу выкинуть из головы мысль, что YoI - чертовски играбельный канон Здравый смысл подсказывает, что я не найду два десятка игроков, не осилю столько вводных, а быть играющим мастером - не осилю дважды. Кажется, мозг это курит просто потому, что ему не хватает позитива. Чего бы посмотреть настолько же незамутнённого, чтобы он перестал?..

...В этом посте слишком много фейспалмов. Пойду поработаю. Завтра Альконна, удачной нам игры!
А если сложить все наши с Птахой взносы от Альконны до Альконны, получается почти 53.5 тысяч. Не такое уж дорогое хобби, хм. Как одна сумовская лимитка.

@темы: ролевиков приносят не аисты, осьминоги выходят в открытый космос, моё ролевое всё

В воскресенье я проснулся часа в три, и Птаха выгуляла меня на самокатах. Доехали от дома до парка Победы, и хотя железная доска на колёсах - по-прежнему совсем не мой вид активного отдыха, маршрут получился удачный: много спусков, на которых не нужно отталкиваться и главное - вовремя тормозить. В яблоневом саду на Славянском бульваре посидели на травке, в парке Победы - на фонтане, с ясной погодой очень повезло. Вернулись на метро и вечером смотрели свежего Доктора. На финал сезона надо запасаться бухлом. Немного почти не спойлерных впечатлений
Доктор, которого так тянет вглядеться в очередную бездну, что за уши не оттащишь, словно ему мало было галлифрейского карцера и хочется ещё пару тысяч лет повисеть на Иггдрасиле, чтобы просто отдохнуть. И Мисси, которая сидит в клетке, как последняя самка белого носорога, и пытается спасти своего тюремщика. Кажется, что Доктор вошёл в ту неуправляемую инерцию, когда он помнит, как быть Доктором, старается соответствовать изо всех сил, но всё больше выгорает изнутри, потому что смысл исчез. Галлифрей найден и потерян. Кажется, что если кто-то и вернёт Доктору желание продолжать существовать, то только Мисси - оставаясь журавлём в небе, а не синицей в руке.

СнилосьСнова снилось, что у меня появилась свинка Совсем ещё детёныш, завёрнутый в полотенце. Я оставил его на стиральной машине и пошёл готовить клетку, а он удрал и превратился в чёрную песчанку. Клетка, кстати, была классная - большая, с полками и двумя домиками...
Понедельник был у меня выходным, и я продолжал с переменным успехом конкурировать с МассЭффектом за внимание Птахи. Посмотрели новую серию Богов, вечером доехали погулять по Крылатским холмам. После дождя луговое цветение и заросли шиповника фантастически пахнут. Сити как игрушечный. И разведали, где на Осеннем бульваре открылся Джаганнат, хоть он и был уже закрыт.

В среду накрыло паршивым самочувствием, так что еле дополз до дома, а в четыре утра проснулся и смог заснуть только после второй таблетки но-шпы. СнилосьСнилось после этого некоторое дерьмо, самая адекватная часть которого сводилась к тому, что Птаха в какой-то школе ставила игру и бегала в платьишке и каком-то нелепом жёлтом парике с кудряшками. А я торопился не то в школу, не то в универ, не то на работу (видимо, подсознание пыталось решить, можно мне проспать или нельзя, и вспомнило, что нельзя), так что остаться не мог. Игра была вроде как по Дому, игроки - сплошь незнакомые и не совсем адекватные. Один из них подхватил меня и подбросил, как акробата на манеже, ожидая, что я сделаю сальто. Я приземлился на колено, возмутился, что больно же, а тот ответил, что если бы я занимался йогой или чем-то вроде, то научился бы делать это красиво. А когда я оттуда вырвался, оказался в районе Молодёги и встретил возле МАТИ Мальбурга и ещё какого-то парня, у которого была волшебная палочка с фаллической рукояткой

Продолжаем смотреть Человека в высоком замке. ВпечатленияСопротивленцы чем дальше, тем больше вызывают финский стыд. Девушка, которая каждый раз роняет на самом видном месте свой фоторобот портрет, чтобы её легче было найти. Одинаковые кулоны на главгероях, которые при виде коварных врагов сами собой срываются с их шей. Если бы такое убогое палево сделал с персонажами мастер ролевой игры, у всех треснули бы глобусы, а сценаристам, оказывается, можно. И доморощенный террорист, который не смог выстрелить в японского принца, потому что "заглянул в глаза маленького мальчика и увидел в этих глазах..." - дальше я не слышал, так как орал от боли в ушах. Такие реплики серьёзно ещё снимают? Серьёзно?
Я продолжаю смотреть ради обергруппенфюрера с дурацким именем Джон Смит - его играет британский театральный актёр Руфус Сьюэлл, и играет очень годно. Ну, и Гормана мы наверняка ещё увидим. Целая смитоцентричная серия про тазик-эвтаназик - праздник для глаз. Дождался ихнего Гейдриха. Старого, страшного и лысого. Нет, я всё понимаю - ему 58 лет, но как-то совсем мимо типажа эта суетливая мимика и растягивающая лицо улыбка. Каким бы фактурным ни был актёр - тут ни породы, ни хватки. Грустно.
И поскольку только на смитоцентричной серии я как следует всмотрелся в сериал - осознал, насколько скучный у них оператор. "Говорящие головы" одна напротив другой, съёмка людей "от пола" для придания им большей внушительности, боке - и повторить пять раз. Кажется, я избалован дорогими сериалами.

О зверьеУже дважды видел голубя Геннадия в естественной среде
Новые агути-мыши пока при появлении моей руки совершают вжух в безопасное укрытие и спят вдвоём под колесом, тогда как остальные спят в домике. А вот чёрные уже освоились, и отличить их можно только по размеру - ещё не так отъелись и заматерели, как моя старая гвардия.
Кажется, будто Джокер после смерти Андерса стал более лизучим. Я его старательно углаживаю и почёсываю, но, конечно, человек не заменит крысе другую крысу. Оптимальным выходом кажется накопить на клетку побольше и подселить двух малявок (чтобы бесились друг с другом и старшего развлекали), осложняется тем, что последние московские помёты меня не цепляют, а Питер на карантине из-за эпидемии неведомой фигни. Вот кто что хочет, а я хочу рррыжую квыыысу!
Прошёл месяц, как от доктора О.Б. нет вестей о Падме и Лее. Швы наверняка уже зажили, а доктор упорно не отвечает, хотя ведёт активную жизнь во вконтаче. Не знаю, что и думать: не могло же с крысами что-нибудь случиться, и незачем красть крыс человеку, у которого своих полно...

...А о рабочем и ролевом допишу отдельно, потерпите обилие постов - это временно.

@темы: moments of dream, кина не будет, електричество кончилось, гнездование пернатых, это крыса и ей не стыдно, ну оWHOеть теперь, mice liberation

@темы: осьминоги выходят в открытый космос

Поскольку у таксиста не было сдачи, я хотел перевести ему денег в понедельник утром перед работой, но ни один из шести банкоматов местного Сбера наличку не принимал. Оттого, что в кузнице...
Вечером в Ашане я обнаружил, что потерял карту - видимо, забыл в одном из этих банкоматов, когда одной рукой забирал деньги, а другой писал Птахе, что всё плохо.
Во вторник шефу срочно понадобились деньги, а поскольку у него карта банка Москвы, я поехал в этот банк на Тёплый стан. Час провёл в очереди. Меня не приняли без паспорта.
Пришлось ехать на Дмитрия Донского и передавать деньги лично в руки маме шефа, начальнице станции. Зато я теперь видел самую уродливую станцию московского метро - Битцевский парк.
А в банке мне вчера сказали, что забытые карты инкассаторы уничтожают, поэтому я заказал перевыпуск. Снова с картой буду во вторник, - впрочем, зарплату всё равно пока не дают.

Будни нашего городкаВ понедельник заходила новенькая продавщица из салона кухонь на пообщаться. Начала с того, что-де сейчас интим-магазины ушли в подполье, потому что верующих стало больше (а когда их было меньше, в те времена, когда и секса не было?), и что в пост ей самой грешно тут даже находиться, а закончила тем, что надо бы ей с получки купить вибритор, а то мужика не всегда есть.
Но верх сочетаемости - это всё ещё радио Звезда. Как я упоминал, репертуар там неплохой, но когда перемежаются между собой лубочные панегирики советской армии, рассуждения о вкладе православной церкви в историю России и чтения замогильным голосом текстов с сайта Секреты мира без купюр...
А отдельное днище - это то, как коллеги-продавщицы ждали линии с Путиным, задыхаясь и захлёбываясь от восторга. Ведь какая-нибудь девочка снова попросит подарить ей котёнка, потому что мама не разрешает! А какой-нибудь мальчик попросит детскую площадку! А кто-нибудь скажет, что пока дожидался ответа, проблему уже решили. Но при этом цирке каждый раз находятся люди, которые верят, что таким способом можно донести какие-то серьёзные вопросы.

Цитата недели от покупательницы - анальная заглушка. Заглушка, Карл! Хоть не глушитель.
Плюс - "А это ведь у вас не конфеты, да?" про вазу с презервативами. Примерно из той же серии, что и "А для чего оно?" про самый большой - конечно же, чтобы шляпы вешать, для чего же ещё.
Квест
Забронировал нам помещение на барраярку. Оставил заявку в понедельник, мне обещали позвонить во вторник, не позвонили. В среду я позвонил сам, понял, что мою заявку они протратили, подъехал в Дом у моря вечером, убедился, что нижний зал нам подходит. Мне обещали позвонить на следующий день для обсуждения времени. Не позвонили. Я позвонил сегодня, получил конкретное время и сумму и надеюсь, что больше они обо мне не забудут.

У Птахи отпуск, Птаха играет в МЭ, а когда не играет - мы начали смотреть Человека в высоком замке.посмотрели свежие серии Доктора (Мисси прекрасна, серия про английских солдат на Марсе какая-то очень олдскульная и милая) и Американских богов (лепрекон однозначно выдвигается на место любимого персонажа - такая обаятельная рыжая рожа), и первые три серии Человека в высоком замке по мотивам романа Дика. Очень по мотивам - сюжетообразующая книжка превратилась в фильм (как?!), а всё экранное время заняли будни сопротивления с плакатными диалогами "я вас за@бу одним аккордом". Эти будни, с неизбежной гетной романтической линией, я смотрю вполглаза, присматриваясь только к любимой межведомственной грызне, но мир играбельный - классическое полицейское государство в серо-зелёном колорите. И вы только представьте себе наци-вестерн, в котором единственными представителями порядка выступают маршалы, работающие на СД! А одного такого маршала играет Горман, и ради Гормана я пока готов простить эту "цыганскую народную песню про геббельса"(тм), снятую типовыми американскими патриотами а-ля Стив "Мы-выиграли-войну" Роджерс. Ну, и хочу дождаться и взглянуть, кто играет Гейдриха. Если на него не забьют, конечно.

Тем временем в рейхо-чатикеТем временем в рейхо-чатике:
- А Молдавию мы присоединили к Украине или к Румынии?
- А кто там живёт - хохлы или цыгане?
- Молдаване.
- А кто это?
- Судя по тексту песни, это партизаны. (с)
Очень мне грустно, что у нас пол-каста отвалилось, так что, если вас вдруг!не пугает альтернативная история, приходите поговорить.

СнилосьВ прошлую ночь снилось, что я на Новый год почему-то уезжаю от МалКота к Аркадию, потом - что какое-то застолье (во всём винить пост Кервена про кулинарную игру), вроде как мой день рождения, и матушка уговаривает меня надеть платьишко а-ля платьишко Изабель, а потом - что я смотрю в кино фильм про Фредди Крюгера-недомерка.
В эту ночь снилось, что я учусь в некоей школе (из знакомых лиц там был, кажется, внезапно Чирикот), тетрадь по русскому языку у меня начата в 2002 году (памятуя мой почерк), а на проверку приезжает Аластор Грюм.

А сегодня - нам с Птахой два года Два года, как я самый счастливый на свете пёс. Но поскольку я временно нищебро, я по этому поводу пока не сделал ничего выдающегося, кроме как выпустить голубя Геннадия. ПодробностиЗагнать его в коробку из-под чайника было просто - он просто пятился, избивая меня крыльями, пока не вошёл в коробку задом и я её не закрыл. С коробкой и остатками перловки я дошёл до газона, на котором паслась местная стая, и Геннадий вписался в коллектив. И взлетел на качели, когда мимо пробегала собака. А оттуда взирал на серую массу, которая не оставила от моей перловки мокрого места.

И ещё немногоКольцевать Геннадия меня отговорили - заметив кольцо на диком голубе, некоторые личности могут пытаться его поймать в надежде на вознаграждение и покалечить в процессе. Голубятники пугают прогнозами на очередную эпидемию вертячки - но чтобы выходить вертячника, нужно, во-первых, быть специалистом, а во-вторых, отпуск брать, так что я не возьмусь.(
И - мышъ Мачо, уже без абсцесса, восседает на поилке как король своей клетки:


Нынче мы сидим у Тас и Нинкве, завтра у меня кусок городовки, не теряйте :3

@темы: moments of life, deutschland uber alles, moments of dream, кина не будет, електричество кончилось, sex shop of horrors, вот такой весёлый джир!, мракобесие детектед, гнездование пернатых, mice liberation, флора и фауна

В субботу мы разъехались по разным вокзалам: я проводил Птаху на Курский в Тулу, а сам поехал с Ярославского в Хотьково на игру. От станции до полигона пошёл пешком. Хорошо вдоль трассы, только пыльно; всё такое знакомое, что не верится, что летний сезон едва начался - кажется, Рудник и Роменна были совсем недавно. Был уверен, что опоздаю, однако прибыл до парада. Чиповать мне было нечего, я даже бюста не взял, ибо из открытого платья он был бы виден. Надежды на жаркую погоду не оправдались - вечером после парада пришлось закутаться в плащ и больше из него не вылезать, зато дождя практически не было.
Спасибо Луару, который привёз палатку на нас с Мартой! Палатка очень удобная, сам теперь такую хочу. В первую ночь я уполз спать в полночь, как закрылся кабак, где девице лёгкого поведения уместней всего обретаться. Тут у меня и заболел зуб. Таблетка есть, но нет воды - стал считать про себя мышей вместо овец и, зайдя за полсотни, вырубился. Поутру поменялся спальниками с замёрзшей Мартой и заснул на шестидесяти с лишним мышах. Спасибо кабаку за очень вкусные оладушки - и щедрым рыцарям: за свой счёт Ортенсия не столовалась вообще
Ачивка - впервые сыграть шлюху - взята, хочу ещё, чтоб по-разному. На модель секса с питьём из рук в условиях острого дефицита питьевой воды забили сначала методом массажа, потом маркером "было? - было". Вообще не очень удобно с моделью, при которой у того, кто сверху, рот занят Но роль, конечно, в первую очередь про социалку - и жаль, что кроме леди Эш на эту "поденщицу" никто не фыркал, и арестовывать не пытались. Заплатила налоги - спала спокойно!
Вместо предыстории персонажа
Нэнси происходит из семьи не бедной, выучилась немного счёту и немного грамоте, бывая в воскресной школе. Как умер отец, который за любой косой взгляд в её сторону мог выписать люлей, с кем-то она согрешила - вполне полюбовно, но жениться этот полюбовник не собирался вовсе. Матушка, как прознала, заявила, что немедленно выдаст дочурку за хмыря-соседа, который за приданое закроет глаза на что угодно. Хмырь был настолько хмырь, что Нэн хлопнула дверью и ушла зарабатывать как умела. Но поскольку заработок такой - дело подсудное и, возможно, она даже попадалась раз-другой, её приписали работницей в замок сэра Ли, которому она за то очень благодарна. Может, её отец ещё отцу сэра Ричарда псарем служил, а мать до сих пор где-то чем-то торгует. С тех пор она иногда приходит чистить у сэра Ли котлы и получает за то жалование - тоже иногда, поскольку у сэра Ли мыши от голода дохнут. А на жизнь зарабатывает всё тем же, под псевдонимом Ортенсия, до нынешних 17-18 годов.

У малограмотной девки дневник мог быть едва ли, но всё же представим, что выглядеть эти записки могли примерно так. Мне сложно с восприятием времени на играх, где за день может пройти год, но я постарался.

Отчёт отперсонажный (ворнинг - гет, низкий рейтинг)Собрав всех на площади, на Михайлов день назначили турнир по случаю большой радости - возвращения короля Ричарда с победой из Палестины. Многие славные рыцари, йомены и другие паломники уже прибывали вперёд короля и проходили через здешний кабак "Дорога к Иерусалиму", и людям хотелось поглядеть на их мастерство.
Вот уж недели две, как мастер тюремщик Катберт ушёл в запой, палача зарезали двуногие волки, а могильщик сам преставился, и тюремщика подручный, палача ученик и могильщика племянник - всё в одном лице Томми - остался за них троих. Тюремщика он прилежно искал повсюду, спрашивал у всякого встречного, а ключи от тюрьмы носил в мешочке на поясе и берёг пуще глаза. Только он боялся всего - и крови, и покойников, - и со страху ему мерещилось, что мертвецы по ночам к нему приходят и в окно скребутся. Я уж ему намекнула, что если спать одному, то и не такое привидится, а он сказал, что его рыбачка взяла к себе жить. Ай да рыбачка, поймала мелкую рыбку!
Когда я в дверях кабака грелась, приехал прямиком со Святой земли славный рыцарь сэр Бранд Блэк с молодым оруженосцем. Рыцарь сел за стол, угостил меня вином, а его оруженосец Эрл, которого он чаще называл ленивым ирландским подсвинком или славным набожным поросёночком, пил только воду и ел только хлеб, потому как дал постный обет на пять лет. Эрл собирался стать рыцарем, а затем - святым покровителем рыцарства. Для того, наверное, ему нужно было победить дракона, как святому Георгию. А у сэра Бранда был большой меч - с меня ростом, с двойной рукоятью, и сэр Бранд говорил, что этот меч зачарованный.
Я сэра Бранда спросила про сарацинских женщин - какие они, красивые? Тот отвечал, что у них усы растут. Но сарацинка, которую наш новый шериф привёз со Святой земли, была вполне хороша собой и без усов. Может, у неё усы при крещении отвалились? А может, ещё не выросли, потому что молодая - у Эрла тоже, вон, усы не росли. Тяжко, должно быть, на Святой земле без славных английских женщин! Сэр Бранд обещал захаживать, потому как оставался у нас насовсем.
А сэр Бранд спросил меня, знаю ли я такого человека, как де Клер. И рассказал, что этот де Клер соврал, будто видел, как его, сэра Бранда то бишь, сарацины зарубили. И за эту ложь досталась ему, де Клеру, земля, сэру Бранду по праву принадлежавшая - Блэкмур, Чёрное болото. А землёй самого де Клера владел его младший брат. А в каких случаях землю наследует младший брат поперёк старшего? Ежели старший - незаконнорожденный, или безумный, или женщина. Или же, как я предположила, - незаконнорожденная безумная женщина. Как же теперь справедливости добиться? Сэр Бранд говорил, что это дело уже решённое, потому как де Клер - норманн, и шериф наш - норманн. Но я за шерифа вступилась - он хоть и норманн, а дело своё знает и не пьёт.
Истинные рыцари - они всегда все вопросы решают поединком. Вот и сэр Бранд нацелился сэра де Клера однажды убить и рассуждал, стоит ли идти на турнир, ведь мудрые воины не показывают врагу всех своих умений. Но всё же собрался идти, а прежде того решил найти кузнеца и наточить меч. Пока же они с оруженосцем из кабака пошли в храм, как добрые христиане.
Ещё новый человек в нашем маленьком Ноттингеме: не то Джек с топором, не то Джон с топором. Он с топором в кабак зашёл, прямо с топором к столу сел и меня рядом усадил, оладушком угостил. Сказал, что сам не со Святой земли, а с большой дороги, и готов наняться к нам новым палачом, потому как топор кровь любит и без крови портится. Бедолага Томми явно был не рад, что будет теперь у этого типа в учениках - Джек (или Джим?) с топором как протянул к нему свой топор, так тот в обморок и хлопнулся. А Джек (или Джордж?) над ним стоит, посмеивается и говорит, что будет Томми плаху от крови отмывать. Так и ушёл, сговорившись, что остановится в комнате при кабаке, и пообещал, как и сэр Бранд, к себе приглашать. А мы с трактирщицами уже Томми подняли и водой отпаивали.

Перед турниром пришли люди из деревни Роттенмур и устроили на площади ярмарку. Торговали шерстью и малиновой настойкой, мукой и рыбой, бродячий точильщик точил ножи, а Уилл бренчал на своём инструменте, что зовётся мандалютней.
Сперва был турнир для благородных рыцарей, для оруженосцев и для йоменов, и против огромного меча сэра Бранда никто не мог устоять - для чего эдакому мечу быть зачарованным, если ему и так равных нет? И Эрл тоже хорошо дрался и проиграл только на один удар, и готов был драться ещё, да противники закончились. Остались либо пары с неравным оружием, либо пары с неравным происхождением, но никто не рискнул выйти против Джека с его топором, а распорядитель не рискнул предлагать рыцарям сражаться с простолюдинами. Награждение победителя прошло как-то незаметно, зато во всеуслышание было объявлено о новом налоге - на выкуп короля Ричарда из плена некоего германского государя. Я спросила, почему бы не пойти войной и не отбить короля, но мне ответили, что это будет ещё дороже. Это что же за государь такой, который воюет как ростовщик?
Настроение праздничное эта весть несколько подпортила, но тут объявили турнир лучников. Все лучники, кроме Эдвина, сына сэра Ричарда Ли, и Дика-лесника, были деревенские, отчего они говорили, что могли бы и не приходить в город, а между собой посостязаться. Дик-лесник и выиграл турнир, глаз-то у него верный. А леди Эшли бранилась на Уилла, чтобы он стрелкам под руку не бренчал, и принесла свой инструмент, который частенько терзала в своих покоях, наполняя округу печальными и красивыми звуками.
Уилл всё хотел сочинить песню, но все песни у него выходили про похороны, потому что рядом был Томми с рассказами про мертвецов, которые своими костями в кости играют. Томми эти жалостные песни нравились, а мы с Клемом, шутом сэра Гисборна, решили, что Уиллу следует плату брать не за то, чтоб пел, а за то, чтоб молчал, - тогда он быстро разбогател бы. Томми увёл Уилла на кладбище, чтобы тот своим бренчанием попробовал мертвецов упокоить.
У сарацинки тоже был инструмент - выглядел точь-в-точь как кастрюля, а звучал лучше любого другого, стоило только пальцем к нему прикоснуться. Я подумала бы, что это колдовство, но если при крещении колдовское зеркальце у сарацинки треснуло, то и инструмент колдовской не уцелел бы. А у Розмари-Стрекозы, отставшей по болезни от бродячего цирка, бубен был, - так и получился маленький ансамбль, и мы немного поплясали на площади, как поединщики оттуда ушли.
А тут, смотрю, сэр Бранд к шерифу подошёл - видать, и впрямь решил затеять тяжбу с сэром де Клером, а драться уже потом. Оруженосца Эрла он оставил при этом сторожить свой меч и денег ему выдал за хорошую службу. Эрл попросил было шута рассказать шутку, но я ему объяснила, что этот шут бесплатно не шутит. А самой мне очень интересно было, не потратит ли оруженосец немного своего жалования. Сказала ему, что три пенса возьму, а он сделал вид, будто не понимает, о чём я говорю, и попросил рассказать историю о любви. Истории - это я и задаром могу, историй я слышала немало, вот только все, что о любви, заканчиваются плохо. Рассказала, что слышала от одного почтенного рыцаря. Был у этого рыцаря сын, и поехал он с отцом воевать в Святую землю, а там взял да и влюбился в сарацинку. И сказала она ему: хочешь меня любить - будешь за меня воевать. И вот скачет рыцарь на врага и видит среди сарацин своего сына - на сарацинском коне, с кривым сарацинским мечом, в богатых сарацинских одеждах. Так его сарацинка околдовала, опоила своими зельями, что он сам ничего не видит из-под сарацинского платка. Но налетел на отца - и узнал его, и рука на него не поднялась... Так я и не закончила историю - Эрла отозвал хозяин.

В другой раз с сэром Брандом и его оруженосцем Эрлом я встретилась в кабаке за ужином. Пока я была занята своей похлёбкой, сэр Бранд байки рассказывал о Святой земле. Например, о бегемоте - огромном звере, который живёт в болоте, и болото, должно быть, нужно поболе нашего. Я раньше слышала только, что Бегемот - это один из демонов, сохрани Господь мою грешную душу! И о рыцаре, у которого шатёр был из такой крепкой кожи, что даже копьём его пробить было нельзя, но когда сэр Бранд в нём ночевал, то чуть не утоп, потому как дождь, заливаясь в дымоотвод, наполнял этот шатёр как колодец.
Тут зашёл в кабак сэр Ли, захотел познакомиться с сэром Блэком, и очень ему понравилось, что того зовут Брандом, как и его, сэра Ли, незаконнорожденного сына. Сэр Ричард уже прослышал о том, что сэр Бранд хочет с де Клером драться, и сказал, что тот будет за ним в очереди второй. Уж не знаю, что сэру Ричарду этот де Клер сделал, и как они с сэром Брандом его делить собрались - вдоль али поперёк. Но они боялись, что де Клер струсит и вовсе их вызова не примет. Де Клер и впрямь был странный рыцарь - драк не затевал, ко мне не захаживал, будто гордость ему не позволяла. Может, и правду говорят, что чем рыцарь плоше, тем гордости в нём больше.
Дети сэра Ли тоже пришли в кабак, и леди Эшли жаловалась отцу, чтобы я в их зал не заходила. А что поделаешь, если она в том же зале, где и очаг тёплый? Ещё тогда зашёл пьянчуга, наверное - тоже со Святой земли. Меня он сразу признал по жёлтому платью, и совсем было мы сговорились, но до стола он не дошёл - и не потому, что шатался, а потому, что наткнулся на сэра Ли, а сэр Ли хоть и добрый, но большой зануда. Ему не понравилось, как пьянчуга с благородными гостями разговаривает, схватились было за мечи, но в кабаке мечом размахивать - последнее дело, и сэр Ли грубияна просто за дверь вышвырнул. Так и осталась я в тот вечер без заработка. Сказали, что прохожий этот о первое же бревно падает, но сэр Ли ведь не бревно!
И Томми на ночь глядя всё жаловался на своих покойников, и Мари-Стрекоза советовала ему их отваживать специальными латинскими словами. И те слова, которые они у себя в балагане использовали, даже пострашнее латинских молитв оказались. Но Томми запомнил только, что одно слово похоже на сенокос. Но кто же мертвецов сенокосом стращает - а ну как встанут с косами?

А как-то зимой в кабаке появился из темноты- так бесшумно, будто всегда тут был - человек с огромным зверем, не то волком, не то собакой. Я спросила, не волкодав ли, а хозяин ответил, что полуволк - но ручной, потому как от домашней собаки родился. Этот полуволк браконьеров ловит - стало быть, он пёс лесника. Лесничий сказал, что его зовут Вулф, и собака тоже откликается на Вулфа. Не он ли нашего пивовара батюшка, ведь пивоварня называется "пивоварней дядюшки Вулфа"? Да нет, уж больно молод. Но лесничий задерживаться не стал, сказал, что идёт до деревни, но вернётся к рождественскому молебну. Ежели позади деревенских этот пёс побежит - они точно к молебну не опоздают! А потом говорили, что Вулфа этого стражники задержали и спрашивали про какую-то малиновку.
В ту зиму под тяжестью снега крыша городского храма обвалилась, и молебен перенесли в пивоварню как в самое просторное помещение. Оттого пивоварение приостановилось, хоть я и не понимала, как одно другому мешает: наверху можно молебен служить, а в подвалах бочки хранить, - варят же и в монастырях пиво. Но пока мы собрались у дверей и стали ждать благородных, чтобы войти, пивовар Уилл дал нам пробу снять с самого свежего пива. Славное уродилось озимое пиво!
Как все собрались, и я встала у дверей, а отец Мартин прочитал молебен и немного почитал Евангелия от Матфея о том, как волхвы шли за звездой приносить дары Спасителю, и не выдали его царю Ироду, а ушли своей дорогой домой. Я с детства любила эту историю, мне тогда представлялось, что волхвы - это что-то вроде гномов из сказок, маленьких и заросших с головы до пят бородой, и что они выходили тихонько из чёрного хода во двор, чтобы их не заметил царь, и шли дарить подарки другим детям. Напоследок помолились за государя Ричарда, чтобы он поскорее возвращался из плена, а леди Эшли и другие дамы спели хорал - очень красиво было и радостно.

Как-то подмастерья в кабаке научили меня играть в пуговицы - они сшили из лоскутков кожи поле, нарисовали на нём углём равные линии и двигали по ним пуговицы дни напролёт. Правила немудрёные, но я, ещё не освоившись, проиграла. Зашёл сэр Бранд, и ему тоже предложили сыграть на монетку, хотя хозяйка предостерегала играть с рыцарями на деньги - простой человек, если проиграет, так мечом не зарубит. Но сэр Бранд быстро понял, что в этой игре самое главное: занять одну позицию и удерживать её, топчась на одном месте. Интересно, на войне так же? Ведь двигаться армиям тяжело - за ними обозы не поспевают, а когда какой-нибудь барон в своём замке засядет, то никто его оттуда не выбьет. Сэр Бранд выиграл монетку и своему оруженосцу денег дал на поиграть.
У Эрла постный обет всё не заканчивался - того и гляди ветром сдует. Сэр Бранд рассказал, что у парня вся семья в мор вымерла - один он выжил, потому что крепко верил в Господа. А я подумала, а что если Эрл - на самом деле девушка переодетая? Есть же сказки о том, как рыцари девами оказывались. Когда никого родного на свете не остаётся, есть только одна дорога - в монастырь, но не всем же хочется в монашках ходить до старости! Этим и можно было бы объяснить, почему Эрл вина не пьёт и к девкам не ходит, и усы у него не растут. Как бы только подсмотреть?..
Ещё сэр Бранд сообщил печальную весть, что Эдвин, младший Ли, арестован за то, что дурак. Но ежели всех дураков арестовывать, так тюрьмы на пол-Ноттингема не хватит. Сэр Бранд пояснил, что Эд полез своего приятеля от стражников защищать, не зная, что приятель этот разбойником заделался. Эд, конечно, дурак, но добрый, и как будут его судить, так уж наверняка оправдают. Быть такого не может, чтобы сын благородного рыцаря в самом деле водился с разбойником.
Для какой-то надобности было сэру Бранду нужно 89 шиллингов - или того больше, я в счёте не сильна. Может, чтобы землю свою выкупить назад, а может, чтобы в Лондон отправиться за справедливостью, потому как его прошение письмом принц Джон оставил без внимания. После турнира в Михайлов день он считал, сколько турниров надобно выиграть, чтобы такую сумму собрать, - но турниры проводятся редко, а ежели странствовать от города к городу и везде в турнирах участвовать, то недолго и поиздержаться. Теперь он считал, сколько надобно выиграть партий в пуговицы, - но для того нужно вовсе из-за стола не вставать, а у подмастерий столько денег не было. Тогда сэр Бранд предположил продать Эрла жиду, а затем выкупить. Я сказала, что жид его меньше чем за сотню шиллингов не продаст, а пока столько накопишь - несколько лет пройдёт, жид Эрла успеет научить плохому, и не будет нам святого покровителя рыцарства.
И сэр Бранд всё гадал, убивать ему де Клера или нет, что из двух выгодней. И пока он гадал, де Клер ходил живой и невредимый, - это ли не славно? Вот только ходил вечно мимо - как проснулся рано поутру и шёл по улице перед кабаком вместе с младшим братом, сказал, что спалось-де хорошо, жаль только, что не со мной, - будто кто ему пригласить запрещал. И дальше пошёл своей дорогой, да засмотрелся и споткнулся. Чудные они, право, эти норманны, - за погляд денег не берут, но разве ж поглядом сыт будешь?
А пока сэр Бранд оставил Эрла играть в пуговицы и пригласил меня в свой шатёр - потому как к себе в каморку у сэра Ли я никого не водила, иначе он бы сразу меня выгнал. Я с него взяла два оладушка - один до, другой после. Настоящего рыцаря завсегда отличишь - сильного и выносливого, иной худосочный подмастерье сразу бы выдохся, а сэр Бранд ещё говорил, что поломать меня боится. Потом лежали, в потолок глядя, и я его попросила оруженосца ко мне прислать, - а то вдруг война, и обидно тому будет помереть девственником. Сэр Бранд ответил, что Эрл не пропадёт, - и то верно, я сама видела, что сражается Эрл на славу, а ежели будет держаться своего рыцаря, то ни один враг до него и не дотянется. Сэр Бранд посоветовал мне самой Эрла за руку увести, - будто это просто, как телка за ухо!
Когда мы вернулись в кабак, Эрл всё ещё играл в пуговицы и был очень этим занят. Я получила второй оладушек, но вскоре почувствовала, что мне стало зябко - я забыла в шатре свой плащ. Сэр Бранд тут же заявил, что Эрл всё равно проигрывает, и велел ему проводить меня до шатра. Торопил его, чтобы я не замёрзла, а тот отвечал, что ему нет до того никакого дела - тоже мне, вежливость! Но сэр Бранд у него партию отобрал, и мы с Эрлом пошли до шатра. Он по пути спросил, почему у меня спина такая красная, - я ответила, что это оттого, что я как раз на плаще спиной лежала, а он шерстяной, кусачий. Эрл, помедлив, в шатёр меня пропустил, но сам заходить не стал, и никак его уговорить было нельзя. Сказал, что ещё не все молитвы на свете выучил, но когда выучит - тогда и поговорим. И даже провожать не стал, а пошёл до кабака другой дорогой. Я и пожаловалась сэру Бранду, что его оруженосец убежал от меня как заяц.

В другой раз, когда я с Томми встретилась, он снова о своих беспокойных покойниках говорил. Я и сказала, что, может, он сам такой холодный, что покойники его за своего принимают, а надо ему больше с живыми людьми водиться. Он посетовал, что я бесплатно не даю, а затем предложил в уплату тюремный хлеб - дескать, со мной всё равно никто не ходит. После кабацких оладушек сухая краюха - не цена, конечно, но Томми уже пятнадцатый год пошёл, и если не станет мужчиной - того и гляди, останется дурачком и будет, как городской блаженный - тоже Том. Так, видимо, мы и сговорились - из сочувствия друг к другу. И тюремный хлеб вкусным оказался - уж не знаю, сам ли Томми его печёт, но сытная была краюха, душистая и рассыпчатая.
Томми меня в тюрьму проводил - потому как сам в тюрьме и жил. Показал камеру, в которой у него узник сидел - только этого узника видно не было, и уже два месяца как он есть не просил. Но Томми так уверенно в темноту в углу камеры показывал, что я решила ему подыграть, а уж что с тем узником на самом деле сделалось - сбежал али помер, - не моя забота. Когда Томми сказал, что у этого узника собака есть, и она всё вокруг тюрьмы ходит, так я и вспомнила лесничего Вулфа, что зимой в кабак заходил. Томми жаловался, что из-за пса покойники не то от тюрьмы до кладбища, не то от кладбища до тюрьмы не добирались.
Показал Томми и дыбу - жуть какую страшную, да ещё и спросил, останемся ли мы в той камере, где дыба стояла, или в другой пустой. Но он, может, и привык, а меня подле дыбы любиться не прельщало. Пустовавшая камера была тесной, холодной и тёмной, как склеп - холодней каморки в замке сэра Ли. В такой жить - и впрямь мертвецы начнут мерещиться. Ну, доводилось мне бывать в местах и похуже - а тут плащ на нарах расстелила, и не тревожил нас никто.

На Благовещение в наш храм с новой крышей приехал служить мессу сам епископ. Читали с отцом Мартином вместе, и епископ читал мудрёно, на латыни. Я в дверях стояла, когда одна леди в хорошем платье и платке упала наземь и закричала, и сделался с ней припадок. Ох как она билась, как это было страшно - не иначе как бес вселился в неё! Я сразу за кем-то из деревенских мужиков спряталась, чтобы её не видеть, - если ведьма в глаза посмотрит, её бес может на тебя перейти. Стражники бесноватую подняли и понесли в тюрьму, а палач Джек, или не Джек, но с топором, велел плаху найти, но Томми сказал, что мастер Катберт плаху пропил. Кто же это мог купить плаху? Не иначе как колдун или ведьма - они для тёмных чар выискивают и верёвки висельников, и прочую такую мерзость. А палач на Томми так ругался да топором размахивал, что тот снова в обморок грохнулся, прямо посреди площади, шерифа переполошил. Отец Мартин дослужил мессу, благословил нас, но всё равно страшно было, что ведьма сбежит или ещё какой вред учинит.
Потом был суд, и в ратушу пустили всех желающих. Шериф разбирал все дела при помощи сэра Гисборна - большого знатока законов. Первым дело Эдвина Ли решали, о котором мне сэр Бранд говорил. Эд рассказал, что когда стражники гнались за его приятелем, то кричали только "Стой, убью", а не произносили ни "Именем короля", ни "Именем закона", к тому же от погони по болотам их одежды так запачкались, что не видно было никаких отличных знаков - и он не понял, что то были стражники; а о том, что приятель его - разбойник, он не знал, поскольку находился с семьёй в замке, когда о том делали объявление. Словам Эда поверили, но велели ему поклясться, что он говорил правду, - так он и сделал. Сэр де Клер удивлялся, почему не были спрошены сами стражники, - видимо, также был знатоком законов. Но я рада была, что с Эдвина сняли все подозрения.
Велели привести Вулфа, но никто его не вёл, так что сэр Гисборн сам побежал до тюрьмы проверить, куда делся узник. Лучше бы он проверял раньше - я вон помнила, что в камере никого не было, а больше туда, видать, никто не заходил. Тогда во всеуслышание объявили, что человек, называющий себя Вулфом, отныне вне закона за браконьерство, убийство королевских людей и разбой. Вот так и не знаешь порой, кто подле тебя в кабаке сидит, - может статься, что и душегуб! И ведь не ахти приметным он был, этот Вулф, - в темноте я ничего, кроме собаки его, толком не разглядела, среди дня белого и не признаю. А думалось, что всех разбойников ещё при прежнем шерифе перевешали, - в каких только логовах отсиживались волки двуногие?.. Томми за то, что у него узник сбежал, хотя ключи всё время при нём были, самого в тюрьму повели, - но он и так в тюрьме живёт, так что разницы для него никакой не было.
Прошений и жалоб у жителей Ноттингема тогда не нашлось, только де Клер-старший спросил дозволения на вывоз шерсти и ушёл с секретарём бумаги составлять. А я в кабак пошла вместе с бродячими мастеровыми, которые от шерифа жалованье получили за починку крыши городского храма - шиллинг на всех - и пошли его пропивать. Как по мне, так могли бы и иным способом потратить, но когда Дик-точильщик велел хозяйке за его счёт всех угощать, это тоже неплохо было. А деревенский костоправ, Хромой Эд, вот что рассказал: что староста Дункан, как расстроился, что турнир проиграл, так и продал свой лук жиду, да за такие баснословные деньги, словно тот лук был из золота. А наутро тот лук вновь у его дверей оказался! Я подумала - а ну как лук зачарованный, как и меч у сэра Бранда, потому и дорогой? Но деревенские от колдовства открестились. И не грабил жида никто - уж он-то поднял бы шум, если бы была покража. Значит, кто-то выкупил, - но у кого такие деньги нашлись? Разве что у рыцаря какого. Вот чудеса!
Пока деревенские после мессы из города не расходились и продавали на площади свои товары, я и инструмент сарацинский послушала, и с шутом Клемом поговорила - вокруг него комарьё так и вилось, так что я назвала его комариным бароном и предложила с комаров налог кровью собирать. Спросила ещё, хорошо ли ему сэр Гисборн платит, пригласила заходить. А Мари-Стрекоза ему свой бубен в подарок на память оставила, а сама исчезла куда-то из города - видать, ушла свой балаган догонять, ищи ветра в поле.

Помнится, сэр Бранд собирался свой дом строить, и спросил, пойду ли я к нему в служанки. Сперва я удивилась - я ведь не умею ничего, кроме как котлы чистить: ни готовить, ни платье в порядке содержать, ни за скотиной ходить. А потом испугалась - это же свободы никакой, весь день в одном доме, и приличия соблюдать надобно, чтобы о доме худого не говорили. И отказалась - мне и так хорошо живётся, и сэр Бранд со мной всегда сможет видеться. Что только на него нашло - не влюбился же, в самом деле? Он для таких глупостей взрослый уже муж, не юнец-оруженосец...
А следом в кабак зашёл де Клер-младший. Вот уж у кого денег куры не клевали: платил крупной монетой и сдачи не просил. Я набралась смелости и попросила угостить меня оладушком. Тот дал трактирщице монет куда больше должной суммы и сказал, что если мне вновь что-нибудь понадобится, то я смогу воспользоваться этим кредитом. Мне стало как-то неловко, но когда я предложила ему заходить, он отговорился, что женат. И верно - говорили, что он собирается жениться на сестре сэра Гисборна, но успел ли он уже сыграть свадьбу? Да и кому женитьба помешать могла... Мужчины порой странно себя ведут, и не поймёшь их никак.

Пришёл день сбора налогов. Вокруг секретаря на площади столпились в недоумении деревенские из Роттенмура - налоги вновь повысились, и денег на уплату не хватало. Я слабо надеялась, что мне хватит монет, накопленных в конверте, который я привязывала к поясу, - ведь я уже давно не тратилась на еду благодаря взносу сэра де Клера и сэру Бранду. И, какой бы призрачной эта надежда ни была, мне хотелось поскорее узнать, оправдается ли она, дабы не терзаться догадками. Я развернула конверт, секретарь Невилл пересчитал моё нехитрое богатство и забрал одну монету покрупнее, а два жалких пенса отложил в сторону. Я уплатила пол-шиллинга, а с меня требовалось два. Сэр Ли давненько не платил мне жалование - самое время ему об этом напомнить, чтобы не познакомиться с долговой ямой. Правда, секретарь сообщил, что у сэра Ли долгов больше, чем дохода. Вот так и будь добрее к людям - позволяй платить оладушками, тюремным хлебом...
Я нашла сэра Ли, но он сказал, что денег у него нет, и пусть тот, кто меня нанимал - его непутёвый младший сын, - мне и платит. Посоветовал наняться в кабак или ещё куда-нибудь. Я вспомнила о предложении сэра Бранда, и была почти готова пойти к нему и спросить, сколько он платит в месяц. Это было бы простым решением. Но правильно ли было покинуть замок сэра Ли и уйти к тому, кто заплатит больше, в непростое для него время? Он был добр ко мне, когда больше никто не протянул бы мне руку, и я работала у него не ради прибыли. И сейчас как-нибудь можно будет выкрутиться. Ведь у меня было гораздо больше свободы, чем у любой служанки.
Пока я стояла в дверях кабака и думала, как бы заработать поскорей, раздался шум, и стражники вперемешку с рыцарями побежали к лесу. Двуногие волки напали на сэра Гисборна и сумели его ранить, да разбежались - как сквозь землю провалились. Неужто вновь неспокойно стало в Шервудском лесу, опасно ходить из города до деревни? Эдвина сэр Ли ловить разбойников с собой не взял - велел за городской стеной оставаться, берёг, видать, единственного наследника от его же глупостей вроде прежней. Я и у Эдвина спросила про жалование, сказала, что его отец меня к нему послал. Но денег, как и следовало ожидать, и у него не было. Я упомянула даже, что меня переманить пытались, но я их не брошу, - но, похоже, у него и впрямь благодарности в денежной форме не находилось.

В кабаке объявился мастер тюремщик Катберт - с фингалом и похмельем, но целый и невредимый. Очень его ведьма пугала, которая в тюрьме сидела: говорил, она могла змею наколдовать, и монеты доставала из воздуха, и грозилась, что как плюнет в четыре угла - тюрьма и рассыплется. Я всё понять не могла, почему никак не повесят ведьму? Пока она жива, она может на весь город зло напускать - сэра Гисборна уже ранили разбойники, а дальше каких несчастий ждать? Мастер Катберт рассказывал, что к ней всё отец Мартин ходит, и от молитв её ломает и корёжит, но отец Мартин сомневается ещё, бесноватая она или больная просто. А болезни-то должны уходить от молитвы, не бывает таких хворей, чтобы возникали от молитв, если хворь эта не от нечистого! Испугалась я, что ведьма на нашего отца Мартина свои чары наложила, оттого он и колеблется, - и у кого же тогда искать защиты, неужто писать к самому Папе? Но мастер Катберт в отце Мартине был уверен и собрался пойти к нему да рассказать, чего он навидался в тюрьме и натерпелся.
Тогда ещё вернулась с богомолья монахиня Марта, наставница леди Эшли. Она не гнушалась со мной за одним столом в кабаке сидеть. Деревенские подолгу задерживались в городе, пытаясь продать или выменять свои товары, но никто их не брал, потому как после уплаты налогов денег ни у кого не было, а были одни долги. Из шерсти, у пряхи Дженни купленной, плели пояски на продажу. Рыбачка Пегги всем предлагала угря, уже полгода как копчёного, - благородную рыбу, которую, видать, только благородные и могли есть, не боясь, что больно эта рыба на змею похожа. Сэр Бранд и хотел бы купить угря, чтобы сэру де Клеру за шиворот засунуть, вот только стоил один угорь, как шесть супчиков в кабаке, а супчики всяко лучше такого удовольствия. Да и угря, как я считала, за шиворот стоит запускать живьём, чтоб мокрого и извивающегося, а иначе в чём потеха?
И на всяком углу только разговоров было, что о ведьме. Благородные говорили, что бывают такие душевные раны, от которых люди ум теряют, и бывают дома для таких людей, навроде тюрем, откуда их не выпускают никогда. Вот только ведьма может и из тюрьмы колдовать - иначе и не казнили бы ведьм. А что у этой ведьмы благородный вид - так верно один из подмастерьев сказал: богатое платье она себе наколдовать могла, или за своё золото колдовское могла купить, которое обернётся через некоторое время камнями или листьями. Да и не только простые люди с нечистым спутываются, учёная леди из благородного дома тоже может ведьмой стать. И где, кстати, дом её, где семья её, где муж, отец или брат, кто должен бы был сопровождать её на молебен? - Не было у неё ничего и никого, кроме дьявола, и если запирать её, то уж в монастыре, и подальше бы отсюда.

Пошла я побродить по городу, чтобы заработка найти, и удачно мимо одного из домов проходила: с заднего двора высунулась жена жида, подозвала меня и попросила её мужу Джозефу записку передать. И вместе с запиской дала две речные жемчужины - большая цена! Я, ничего не спрашивая, сразу побежала жида искать. Ан его ни дома нет, ни в кабаке нет, ни в пивоварне - нигде нет. Я весь город оббегала, у всех справлялась, не видели ли они жида, не проходил ли мимо, - не такой уж он шустрый, чтобы потерять его! Даже в замок сэра Ли заглянула, даже в тюрьму - хотя там ведьма сидит страшная, я как краем глаза её увидала, так меня ноги сами и унесли. Наконец кто-то сказал мне, что жид ушёл в деревню, но боязно было идти в одиночку через лес да через болото.
Я пришла в кабак, чтобы попросить кого-нибудь из подмастерьев, кто болота хорошо знал, меня проводить. А там сэр Бранд как раз обедал и сказал, что как закончит со своим супом, так сам меня проводит. Тут мне опять неловко стало - чтобы целый рыцарь, да брал на себя труд меня до деревни провожать! В лесу, конечно, разбойники, но им губить меня незачем, я им живой больше пригожусь. А пока я сэра Бранда дожидалась, то решила записку развернуть да полюбопытствовать, что жидовка супругу пишет, - интерес ведь не грех, ежели я чужих секретов никому не рассказываю. И как разобрала пару слов: "похитили меня" - так и поняла, что дело серьёзное, отлагательств не терпит. Сказала, что очень мне надо спешить в деревню и дождаться сэра Бранда я не могу. Но тут один из подмастерьев до дома жида сбегал и сказал, что тот уже из деревни вернулся.
Я из-за калитки кликнула Джозефа, а тот отвечал, что горе у него - жену у него украли. Уже хватился, значит, - может, в деревню и ходил искать. Я сказала, что у меня как раз от его жены записка, и что видела я её в добром здравии и записку получила из рук в руки, от неё лично. Не то чтобы приободрился от этого жид, - да и кто не стал бы беспокоиться, когда жену похищают? Ежели кто-то хотел таким образом у жида выкуп получить, то было это бесчестно и подло. А вот мне награду за хлопоты с запиской с него взять не зазорно. Когда говорили, что-де в Ноттингеме даже у жида денег нет, мне не особенно верилось: всем известно, что ростовщик на большой кубышке сидит, а про бедность свою говорит только от жадности.
Так я и рассудила, что коли у жида деньги есть, а у меня долги одни, то горе горем, а пусть поделится. Сказала ему, что мне за доставку записки хоть бы и маленькая монетка полагается. Жид покряхтел, что денег у него нет, полез куда-то, достал большой и тощий кошель, долго в нём копался и протянул мне колечко - простое, чёрное, гладко отполированное. Тут мне снова неловко сделалось - но не отказываться же! Если у жида денег не находится даже тогда, когда у него жену украли, то уж верно - нет у него денег: жид ты или не жид, а на выкуп бы не пожалел. Очень мне стало жаль жида, попыталась я его утешить, что жена его в порядке, и пожелала, чтобы её поскорей к нему от злоумышленников вернули. Так и ушла с колечком.
Сперва я думала колечко продать, - но кто бы стал покупать такое? У простых женщин денег на побрякушки не было, а знатным и предлагать стыдно, а ежели за так леди Эшли его подарить, то можно себе вообразить, как далеко она подарочек закинет, - ещё подумает, что украла. А мне это колечко как раз впору, и никогда прежде у меня не было украшений. Буду сама носить, раз выпросила, а что оно жидовское - то мне не страшно. А в уплату долга жемчужины отдам.
Одолжила я нитку, чтобы нанизать жемчужины, и пошла искать секретаря. Нашёлся он как раз в замке сэра Ли, разбирающим бумаги со всем семейством. Леди Эшли, конечно, заругалась, что я эдак без спросу с чёрного хода зашла и в гостиную вошла без приглашения, но секретаря потом поди найди, а должницей ходить - последнее дело. Многие роптали на налоги, но что поделаешь, если королю наши деньги были нужны, чтобы нас же и защищать? Я жемчужины секретарю протянула, он сверился со своими заметками и постановил, что коли жемчуг не морской, а речной, и не целая низка, а всего пара, то стоить они будут шиллинг. Целый шиллинг! Спасибо жидовке, и секретарю спасибо - явно завысил он цену. Осталось ещё пол-шиллинга отыскать.
Когда я в город вернулась, сэр Бранд спросил, уплатила ли я налог, и сколько осталось долгу. А как услышал про пол-шиллинга, так протянул мне большую монету и велел в кабаке разменять, долг уплатить, а остаток ему вернуть. Кто ж от такого откажется? Вот только в кабаке размена не оказалось, а сэра Бранда уже и след простыл, и с целой монетой я и пошла снова к секретарю. Он от сэра Ли ещё не уходил, и я уж на сей раз постучалась как положено, а секретарь вышел ко мне во двор, чтобы я леди Эшли глаза не мозолила. Я грешным делом подумала, не отдать ли всю монету за долги сэра Ли, но едва я спросила, сколько сэр Ли должен, так сам сэр Бранд подошёл. А секретарь даже сумму называть не стал - видать, такая она большая, что я и числа такого не знаю. Что же теперь будет, если сэр Ли расплатиться не сможет, - а ну как отнимут земли?..
Секретарь монету забрал, выдал мне размен - у него в ларце страсть как много денег, старых и новых, и заморских, и даже один самоцвет гранёный. Очень это мудрёная работа - деньги считать, я бы нипочём не справилась. Остаток я сэру Бранду в ладонь высыпала, а он потрепал меня по щеке и сказал, что отработаю. И от этих слов я даже тревожиться не стала, хотя скажи мне кто другой, что мне предстоит пол-шиллинга отрабатывать... - Потому как с добрым человеком дело иметь - только в радость.
А деревенские шумели на площади - им казалось, что их долг чрезмерно вырос, и осмелились перед самим шерифом правоту его секретаря под сомнение ставить. Но как Уилл на своей мандалютне на площади заиграл, сэр Ли меч выхватил и прогнал его прочь. Говорили, что инструмент его уже в болоте топить пытались, ан Уилл всё равно его выловил. Я предположила, что с тех пор в этой мандалютне лягушки развелись и выпрыгивали из неё, оттого так часто дети стали в городе ловить лягушек.

Позвали в ратушу смотреть суд над бесноватой - решили судить, дура она или ведьма. Страшно было, но интересно. Интересно, но страшно! Привели её, усадили, а она улыбается так жутко, словно в самую душу заглядывает - так я и спряталась от неё за чьей-то спиной, чтоб не глядела. Тут меня из толпы отозвал сэр де Клер-младший и сказал, что просто поговорить со мной хочет по-человечески. Поговорить я могу - мне не раз душу изливали, и за деньги даже, и за так. А он вместо того, чтобы своими горестями со мной делиться, стал у меня спрашивать, нравится ли мне моя жизнь и не хотелось ли мне хоть раз свою судьбу изменить, пожить по-другому. Вот так шутка! Неужто я на несчастную похожа? Отвечала, что всё у меня хорошо, есть кров и стол, и другой жизни мне не надо. Что Господь каждому его путь назначил, и ежели мой путь таков, то так тому и быть. А сама подумала, что хочешь чью-то жизнь изменить - так женись, а не можешь жениться - так не спрашивай. Но де Клер мне денег протянул - две крупные монеты, а заходить вновь отказался, сославшись на то, что женат. Вроде как милостыня - а вроде и обижаться не на что, потому как это он от чистого сердца. Норманн с чистым сердцем, подумать только!..
Тем временем суд начался - на него и епископ приехал, и рыцари собрались, которым не страшно было напротив ведьмы сидеть. А мастер Катберт сам не свой сделался - стал говорить, что он в эту женщину влюблён и жениться собрался, хотя только в тюрьме её и видел. Она к нему руку тянет, и он к ней рвётся - брат-пивовар насилу его удерживал и образумить никак не мог. Околдовала его ведьма, как есть приворожила - ежели змей, которых она в тюрьме призывала, ещё можно было на его пьяный бред списать, то все видели, как он прежде её боялся, и все видели, как он ныне по ней убивался и умолял ей жизнь сохранить. Это ли не доказательство её связи с нечистым?
Сэр Бранд высказался разумнее всех: ведьма она или дура - не так важно, так как она всё одно еретичка: когда спрашивала у неё некая женщина, в тюрьме её посещавшая, верит ли она, что вера христианская - единственно истинная и нет других богов, кроме Господа, то узница эта отвечала отрицательно. Спросили у неё и теперь, признаёт ли она церковь христианскую, и она головой покачала. И поняв, видимо, что бесовская её суть разоблачена и надеяться больше не на что, принялась она проклинать и страшно поносить епископа, а тот приблизился к ней и стал молитву читать, изгоняющую бесов. Она так и упала, как подкошенная, а мастер Катберт кричал, чтобы не мучили её. Пивовар Уилл хотел его увести и в тюремной камере запереть, но тот вырвался и назад побежал, так что Уилл его попросту оглушил.
Все мы крестились и отходили подальше, потому что ведьма вырывалась с такой нечеловеческой силой, что все рыцари разом держали её и с трудом могли удержать. И вопила она, и плевалась, епископ же так спокойно и ясно молитву читал, а мне очень страшно было, что бес выскочит и в кого-нибудь другого вселится, - дрожала как лист. Но вот затихло всё, и сказали, что ведьма умерла. Я порадовалась только, что теперь, как её не стало, злое её колдовство рассеется и мастеру Катберту легче станет. Может, он и вовсе ни о чём не вспомнит. А мёртвую ведьму я смотреть не пошла, и правильно сделала, потому как мертва она была уже давным-давно - то бес в труп вселился и из земли его поднял навроде упыря. Значит, прав оказался Томми на счёт бродящих по городу мертвецов, а ему не верили! Епископ велел похоронить женщину на освящённой земле, чтобы больше ни один бес не осквернил её тела. Вот такое чудо явил Господь в нашем Ноттингеме, а епископ проявил огромную силу своей веры. И все как один славили Господа и епископа.
Когда все разошлись, я тихонько подозвала секретаря Невилла и часть выручки своей вместе с теми монетами, которые мне де Клер-младший дал, протянула ему и сказала записать в счёт долга сэра Ли. Только ему попросила не говорить - иначе рассердится. Рыцари деньги различают, потому и ходят часто бедняками, - а мне всё одно: от друга деньги али от врага, за честный труд али за незаконный, жидовские али христианские, - как только они в твои руки попадают, так и становятся твоими. Для долгов сэра Ли то, наверное, капля в море, - но капли и камень точат.
А мастера Катберта я некоторое время спустя видела живым и здоровым, в естественном для него состоянии - то есть вусмерть пьяным. И говорил его брат, что он уже вторую неделю не просыхает. Стало быть, не забыл он ничего - а когда под чарами ходишь, немудрено потом перепугаться и страх свой в вине топить.

Сэр Бранд, казалось, вовсе оставил затею сэра де Клера убить. Говорил, что нужно сперва короля Ричарда дождаться. Я спрашивала, неужто король сразу всех рассудит и всех норманнов прогонит? А сэр Бранд отвечал, что король Ричард сам норманн. А мне так рассказывали, что только мать его, Алиенора, была норманнкой и замужем за тамошним королём, а затем он развёлся с ней за то, что она ему рожала только дочерей, и та вышла за нашего короля и родила ему сыновей, да ещё целую Аквитанию взяла с собой в приданое. Но, может, и запомнила я рассказ неправильно - немудрено напутать, когда слушаешь историю на одном ложе, а пересказываешь её на другом! Но сомнительно мне было, чтобы король - да в нашу глушь заехал, не может такого быть!
А как-то в кабаке сэру де Клеру-старшему случилось разговориться с сестрой Мартой о том, для чего та приставлена к леди Эшли. Спрашивал, хорошо ли её подопечная себя ведёт и каким наукам обучается, и всё это в присутствии самой леди Эшли и сэра Ли. Когда сэр де Клер допустил пассаж (так это, кажется, по-норманнски называется), что-де леди Эшли что ест, то и считает, а что считает, то и ест, - тут уж сэр Ли не выдержал и вызвал его на поединок. А де Клер сказал, что ответит на вызов, когда король вернётся. Сэр Бранд потом говорил, что это всё равно что сказать "после дождичка в четверг". Тут я совсем перестала понимать, ждал он короля или нет. Ведь король непременно вернётся - а значит, тогда и сэр Ли с де Клером подерутся.

Когда в очередной раз жители Роттенмура пришли в Ноттингем, шериф и сэр Гисборн старосту Дункана арестовали - и не за проступок какой, а просто в заложники взяли и объявили, что ежели в течение часа главарь разбойников не придёт один сдаваться, то старосту они повесят. Дочь старосты, Дженни-пряха, и другие деревенские кричали на сэра Гисборна, что он подлец и мерзавец, а я волновалась очень за старика Дункана, что он от расстройства заболеет и умрёт, хоть и держали его в ратуше, а не в холодной сырой тюрьме. Разбойников ловить - дело, конечно, важное, вот только с чего шериф и сэр Гисборн так были уверены, что главарь в их руки явится? Будь я сама разбойником (упаси Господь!), я бы, во-первых, не стала собой жертвовать ради какого-то деревенского, потому как без главаря всю шайку легко будет переловить, а во-вторых, не поверила бы своим врагам и подумала, что они и меня, сиречь главаря, повесят, и старосту повесят заодно. Но сэр Гисборн говорил, что если они верно угадали, кто главарь, то он придёт. Видать, был разбойник старосте Дункану каким-либо родственником. Но разве же душегубы родную кровь ценят?
Время шло, и рыцари обсуждали, что со старостой делать, если разбойник так и не придёт, - вешать его или нет? Сэр Бранд говорил, что не вешать, поскольку невинно казнённый станет в глазах людей мучеником и на место трёх разбойников мы получим тридцать три. Сэр де Клер-младший говорил, что вешать, потому как обещания надо сдерживать, а пустые угрозы покажут, что шериф слаб, и потому как деревенские после такого много раз подумают, покрывать разбойников или нет. А покрывали ведь наверняка, оттого и поймать волков двуногих не выходило никак, - а староста, как ни крути, за всю деревню был в ответе. И оба рыцаря были правы, что только доказывало, что вся идея была дурной. А если посудить по-человечески, то старого Дункана никак нельзя было вешать - стариков и детей только безбожные негодяи жизни лишают, а не те, кто их ловить королём назначен.
Все ждали появления разбойника в огромном волнении, и сэр Гисборн - пуще всех: места себе не находил, так и метался вдоль да поперёк площади. Я сказала ему, что он всё в делах и давно не захаживал, спросила, не хочет ли он развеяться, - он ответил, что сейчас не время. И у прочих, в особенности у деревенских, были такие лица, словно кто-то уже умер. Но отчего же старика Дункана хоронить прежде времени? Вот и Эдвин Ли мне сказал, что, дескать, не сейчас. Так все говорят - не сейчас, а потом, глядишь, поздно будет... А точильщик меня пощупал только - на будущее, так как на большее денег у него не было.
А сестра монашки Марты, Лора, спросила, действует ли ещё закон, согласно которому невинная девушка может за приговорённого замуж выйти, и тогда его не повесят. Все удивились, где же она в Ноттингеме найдёт невинную девушку, а та ответила, что это она сама. Ну и ну! Она ведь на год меня старше, ещё немного - и состарится, как и я. Костоправ же Эд напился на неведомо какие деньги и порывался куда-то идти буянить, а прочие деревенские ловили его под руки и уводили подальше в кусты, чтобы не натворил чего.
А пока я в толпе вокруг ратуши толклась, то услышала, что дети сэра Ли шепчутся о том, что их отец в Тауэре. В тюрьме в Лондоне. За долги в такую тюрьму не сажают. Неужели и в этом виноваты разбойники?

Люди после того, как схватили старосту Дункана, ещё не успели разойтись, как вдруг сэр Бранд заявил, что ему нужна толпа, и направился к площади. В качестве толпы за ним последовали мы с оруженосцем Эрлом и ещё кто-то из зевак. Там сэр Бранд остановился перед сэром де Клером и заявил, что тот не мужчина и не рыцарь, потому что де Клер отложил поединок с сэром Ли, а значит, струсил. Де Клер сразу выхватил меч, но сэр Гисборн встал между ними и уговорил сражаться через час. Они согласились и разошлись.
Сэр Бранд повёл меня, конечно, в кабак. Спросил, буду ли я о нём плакать, если де Клер его убьёт. Я отозвалась, что, наверное, буду. Эрл заметил, что не очень-то много любви в этих словах, но я сказала, что любви и не обещала - но всегда грустно, когда доброго человека убивают. Сэр Бранд не ожидал, как он сам признался, что де Клер примет его вызов, - думал, что тот придумает отговорку. Но, видать, всё же де Клер был рыцарем, а не тем, что там про него ни говорили. Памятуя о мече сэра Бранда, бой был не на равном оружии, но сэр Бранд говорил, что у де Клера есть время найти себе щит, или он предложит де Клерам драться с ним вдвоём. Но коли де Клер был настоящим рыцарем, так наверняка выйдет один и погибнет, и это тоже было грустно - и не очень-то честно: уж сэру Бранду найти себе равный меч было бы проще. Но обычные мечи были ему не по руке.
Когда час прошёл, сэр Бранд уже не стал созывать толпу - они с де Клером просто сошлись на площади без лишних глаз и стали биться, и долго де Клер не простоял на ногах. Кажется, только я да Эрл и видели, как де Клер упал, страшно израненный, и сэр Бранд своим кинжалом перерезал ему горло, - прочие подоспели, когда всё было уже кончено и де Клер истёк кровью. Его окружили родственники, также появился шериф и стал спрашивать, что произошло. Де Клер-младший говорил, что это сэр Бранд вызвал его брата, а сэр Бранд - что его вызвал де Клер и тому были свидетели. Пришлось мне выйти вперёд и рассказать всё, как было: как сэр Бранд оскорбил сэра де Клера, как тот схватился за меч, а сэр Гисборн велел им отложить поединок, и как в оговорённое время они вновь встретились. Шериф позвал отца Мартина, а сэр Бранд - позвал нас с Эрлом в кабак выпить за победу.
Он сказал, что пьёт за Ричарда, и я тоже выпила за Ричарда: и за нашего короля, и за погибшего Ричарда де Клера, чтобы простил ему Господь все грехи, и за сэра Ричарда Ли, чтобы поскорее возвращался он из Тауэра. Сэр Бранд говорил, что-де раздавил гадину и что де Клер своими подлыми кознями больше людей погубил, чем он, сэр Бранд, своим мечом, - но о мёртвых если говорить, то только хорошее. Теперь сэр Бранд говорил, что ему нужно убить и де Клера-младшего, не то Робера, не то Роланда, чтобы своё имение Блэкмур забрать обратно. И спрашивал ещё, не родился ли у де Клера уже сын. Но не будет же он убивать и ребёнка! Также сэр Бранд опасался, что де Клер, поклявшийся в свою очередь его убить, ему мстить будет - наймёт душегубов, за городской стеной подстерегающих, или отравит ядом. А я возражала, что яд - женское оружие, а де Клер - рыцарь и к таким методам прибегать не станет. Но сэр Бранд всё равно требовал, чтобы Эрл от него не отходил и всё время прикрывал его спину от удара.
Очень мне не хотелось, чтобы сэр Бранд и де Клер-младший, оба славные рыцари, убивали друг друга - может, старший де Клер и впрямь был злодеем, но брат его уж точно был на него не похож. И, в отличие от сэра Бранда с его большим мечом, у Робера (или Роланда?) де Клера совсем не было шансов выжить, как не было их у Ричарда де Клера с его маленьким норманнским мечом. А хотелось - пойти к де Клеру и сказать: не вызывайте Бранда Блэка на поединок, а то он вас убьёт, и жена ваша будет плакать, да и мне грустно станет! Но что он мне ответит? Разве что денег снова даст, чудак человек. И не стала ничего говорить, а только надеялась, что всё само образуется.

Вскоре вернулся из Лондона сэр Ричард Ли. Его дети побежали к нему навстречу, и я вышла его встречать и была очень рада его возвращению. Сэр Бранд подошёл к нему, чтобы извиниться за то, что убил де Клера прежде него, но добавил, что если сэр Ли был заключён в Тауэр из-за наветов де Клера, то и выпустили его потому, что де Клера не стало. Однако сэр Ли возразил, что не из-за слов де Клера его осудили, а оттого, что у короля было плохое настроение. Подробностей он не сообщал, и мы оставили его наедине с домочадцами.
Но другие жители города и деревни, прослышав о том, что приехал домой хозяин замка, собрались поприветствовать сэра Ли. Я стояла у дерева на краю площади, а передо мной стоял сэр Гисборн, когда незнакомый мне человек в крестьянском платье из дерюги, опоясанном верёвкой, и в капюшоне, закрывающем лицо, прошёл мимо меня почти вплотную - и тут же сэр Гисборн упал к моим ногам. Я даже не сразу сообразила, что стряслось, ведь сэр Гисборн отродясь в обмороки не падал, - пока не заметила пятно крови, расплывающееся под его боком в чёрном камзоле. Я отступила, чрезвычайно напуганная, а рыцарь-госпитальер сэр Кристиан склонился над раненым.
Разбойника, напавшего на сэра Гисборна, успели схватить другие рыцари и стражники. При этом какая-то девушка из деревенских - я не смогла разглядеть - бросилась на них с ножом и порезала руки сэру Бранду, который, видимо, закрылся ими, не желая её ударить; руки ему перевязали. Капюшон с разбойника упал, и я припомнила Вулфа, который в кабак с собакой приходил - видать, это он и был. И ведь не ночью в лесу зубы показал, а в самом сердце города, да среди бела дня - вот какая наглость! И не лицом к лицу, а со спины тихонько ножом ударил, - вот какая подлость. Страшно сделалось, а ну как ещё разбойники вот так запросто среди горожан расхаживают и ножички держат в рукаве. Ведь душегуб этот мог и меня так же, как сэра Гисборна, порезать, если бы я заметила чего, - он совсем близко ко мне подошёл. Жутко думать об этом, - скорей бы повесили разбойника, пока он опять не сбежал!
Зато староста Дункан, живой и невредимый, отправился в кабак угощать всех в честь того, что его из плена отпустили. Вот славный, щедрый старик, - разве мог он быть пособником разбойников? Кабы разбойники были ему роднёй или друзьями, он бы осерчал теперь, когда одного из них схватили, а не радовался и не праздновал. Он запросто сел в кабаке на скамейку у очага, где сарацинка рассказывала шуту сказки, и спросил, не видели ли мы чёрного рыцаря, закрывающего своё лицо. Я немало удивилась, ведь только сарацины прячут лица. Но, может статься, у этого рыцаря лицо было обезображено шрамами - или же, напротив, он был так красив, что дал обет скрывать своё лицо из скромности, подобно святому Христофору, который попросил Господа превратить его лицо в собачью морду. А Дункан возразил, что святой Христофор уже родился с собачьей головой, потому как происходил из особого племени псоглавцев, живущего на краю земли. Каких только чудес не бывает на свете! Дункан сказал, что даже великаны ещё водятся - далеко-далеко на севере, где высокие горы покрыты льдом и снегом. Но рыцаря в чёрном - нет, мы не видали...
Лора хотела поесть супа, но ей не хватало одной мелкой монетки - и я ей монетку из своего конверта отдала. Налоги такой мелочью всё равно не заплатишь, а так она мне на что? Лора удивилась, что не такая уж я и плохая. Но что же, кто грешник - тот и злой? Бывают и праведники суровы, а добросердечные грешат.

Вот поставили на площади виселицу и собрались вешать разбойника. И я посмотреть пришла - страшно это, но интересно. Страшно, потому что не люблю на покойников смотреть, и жалко их делается, и боязно, что сглазят перед смертью. А интересно, потому что может душегуб напоследок раскаяться в содеянном, облегчить душу. Но Вулф связанный, и впрямь как волк заросший, в чаще леса живьём пойманный, ни в чём не каялся, а сказал только, что шериф и прочие люди короля - ещё больше разбойники, чем он сам. Как будто они налог собирали силой и в собственную казну его складывали! Все свои богатства небольшие и шериф, и сэр Гисборн обрели на Святой земле своим мечом и своей кровью, а теперь проливали кровь, защищая людей от разбойников. Ежели их не станет, исчезнет порядок и наступит беззаконие, и двуногие волки будут по улицам рыскать и забирать товары и деньги просто так, разорять и ранить.
Тут заговорил сэр Гисборн, перечисляя обвинения, и не успели на разбойника накинуть петлю, как деревенский Уилл, который всё играл на мандалютне, кинулся вперёд и сэра Гисборна мечом пронзил. Тут же самого Уилла окружили рыцари и стражники и зарубили мечами. И что за муха укусила дурака? Славного рыцаря загубил, и сам пропал ни за что. Вдруг вышел из толпы рыцарь в чёрном, с лицом, закрытым на сарацинский манер чёрным платком, с чёрным щитом и мечом, и заговорил, но издали его слышно не было. А когда он скинул платок, а затем сорвал чёрный кожух со щита с тремя золотыми львами, все стали опускаться перед ним на колени, потому как узнали в нём нашего короля Ричарда. Высокий, красивый - всё как и подобает королю. Вот ведь довелось, из нашего захолустья ни разу не уезжая, в своей жизни на самом деле увидать самого короля! Будет о чём рассказывать, да расскажешь - не поверят.
Почему-то разбойника не стали вешать, а развязали его и отпустили, и он пошёл следом за королём. Может, король его сам решил судить, - да кто же королевским судом судит не благородного, а душегуба безродного из леса? Сперва король ушёл в дом шерифа, и все столпились вокруг - и рыцари, что хотели говорить с королём, и простолюдины, что надеялись просто его краем глаза увидеть, краем уха услышать. А король никого прогонять не стал, а напротив - велел всем собраться в ратуше, чтобы каждый мог и посмотреть, и послушать, и просьбу сокровенную высказать. Я тоже в ратушу пришла - говорят, и кошка может смотреть на короля. Стою за колонной и разбойника Вулфа боюсь, который на свободе стоит подле короля будто рыцарь и говорит с ним наравне, головы не склоняя. Не иначе как король его вместо медведя для потехи держит, по своей величайшей храбрости, - а мне боязно, что разбойник бросится.
Первым к королю подошёл сэр Бранд и поведал о том, как его земли из-за клеветы выморочными объявили и де Клеру в собственность передали. И сказал король, что подумает. Затем поговорил король о чём-то негромко с сэром Ли и велел привести Клема, шута погибшего сэра Гисборна. Стражники шута приволокли силой: тот сопротивлялся, думая, видимо, что его будут судить. Но ему указали на короля, и он где стоял, там и пал на колени. Король подозвал его поближе и, стоя над ним, говорил с ним тоже так тихо, что мне ничего не было слышно, но, видать, Клем был не простым шутом, а каким-нибудь бастардом, и король предлагал посвятить его в рыцари. Но Клем поднялся с колен и что-то дерзко отвечал королю - отказывался, должно быть. Сэр Бранд, стоя в толпе, собрался было отправить Эрла тоже попроситься в рыцари, но Эрл заявил, что вызовет короля на поединок, и сэр Бранд передумал его отпускать. Подошла к сэру Бранду сестра Марта и сказала, что пока был жив сэр де Клер, он в монастырь отправлял такие-то подарки. Спросила, возобновятся ли пожертвования, когда сэр Бранд вступит во владения землями Блэкмур, а тот говорил:
- Перед тобой - наш король, на которого все мы должны равняться. Потому я отвечу так же, как он: я подумаю!
И странные люди вдруг вошли в ратушу, и толпа перед ними расступалась: все в одинаковых зелёных плащах с капюшонами, в цвет листвы, все с луками в руках. Разбойники? Но присмотрелась - а лица под капюшонами знакомые: и Хромой Эд, и Саймон-кузнец, и Дик-лесник, и Кай с мельницы... Не то честные люди подались грабить на большой дороге, не то люди с большой дороги честными людьми решили стать. Вроде и страшно, а вроде и бояться нечего, когда все свои, и ведут себя перед королём почтительно. Так я и успокоила себя, что раз король им позволил среди людей находиться, то, значит, миловал, и для людей они более не опасны.
Народ осмелел, видя, что король милостив. Лора мастера Катберта за руку схватила да бухнулась вместе с ним в ноги королю, прося благословить их брак, потому как она пять лет не могла себе мужика найти, и вот нашла. Все посмеялись, а тут и рыбачка подоспела - преподнесла Его Величеству копчёного угря, королевскую рыбу. Дождалась чудная рыба своего славного часа! А когда король уже поднялся, чтобы из ратуши выходить, даже Томми набрался храбрости, пал перед ним ниц и стал слёзно просить освободить его от должности могильщика, помощника тюремщика, да ученика палача, потому как боится он всего. Секретарь и все прочие подтвердили, что парень к этой службе совсем не годен, и король дал добро ему наняться в подмастерья к пивовару, если тот его возьмёт, или ещё куда. А как из ратуши толпа потянулась, сэр Бранд приобнял меня и сказал:
- Поехали в Чёрное болото!
- А как там, красиво?
- Да не очень...
- А тепло?
- Не слишком...
- Сыро, зато грязно? Годится.
Сэр Бранд сказал, что у него в Блэкмуре я буду заниматься тем же, что и теперь, только в лучших условиях и за лучшую плату. Это куда заманчивей звучало, чем быть служанкой: с сэром Брандом и гарнизоном его замка скучать не придётся, а заработок можно будет на ярмарке тратить, и на налоги ещё останется. Монашке Марте сэр Бранд обещал в первый год отправить вдвойне даров, а дальше посмотреть, как пойдёт. А Томми он предложил быть у него в Блэкмуре мудрецом - это он, может, шута имел в виду, только если ему нравились шутки про ходячих покойников. И пивовара позвал в Блэкмур перебираться - но тот ещё свадьбу хотел сыграть с трактирщицей и обещал подумать после. Неужто всё лучшее из Ноттингема в Блэкмур переманится?
Король в замок сэра Ли направился, а я с Эдвином попрощалась, сказала, что перебираюсь на Чёрное болото, - теперь, когда король на сэра Ли больше не гневается, они и без меня справятся. А ежели не справятся, так я помогу, - не для того ведь деньги нужны, чтоб на старость закапывать.

А больше в пост не влезло

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты