Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
В жизни надо попробовать всё, говорите? К вечеру понедельника мышка-матрёшка родила. О задолбавших вас мышахШестеро живых козявок, уже норовящих куда-то ползти. Мамаша угнездилась с ними в переноске под салфетки - не разглядишь. Надо одолжить у Рамоны поилку на подставке. Подозреваю в киндер-сюрпризе ещё одну мышь. На её сокамерников не грешу - яйцы ещё не отросли (интересно, сколько им от роду, если учесть, что у меня дома они неделю?). Но, во избежание дальнейших пополнений, думаю, что будет проще: рассадить или кастрировать. Кастрация недёшева, денег нет. В пересчёте во время уборки клетки поучаствовало 18 мышей из 23. Вчера поймал одну мышь, сегодня вошёл домой, услышал шорох и извлёк ещё одну из мусорного бака - надеюсь, исходное количество мышей после этого возросло. Коробка с каплей арахисового масла не помогает, думаю о том, как сделать картонную живоловку своими руками, ибо покупная деревянная либо не сработает, либо прибьёт мышь, и - да, недёшева. Когда мышиная эпопея закончится, я, наверное, заведу кошку во избежание дальнейших соблазнов
Продолжаем смотреть Клоновойны. ВпечатленияПоистине сложно быть падаваном и не уйти на Тёмную Сторону, потому что к Асоке относятся с пренебрежительным снисхождением. Прислушаться к её мнению? Признать, что она была права? Поблагодарить за спасение? Нет, джедаи никогда на это не пойдут, им яйца жмут. Сама Асока точно так же относится к клонам - что логично: когда тебя только задвигают и одёргивают, круто распоряжаться взрослыми мужиками. И вообще она неожиданно неприятный персонаж. Глаз отдыхает на собственно клонах и Гривусе - очень уж эстетичная железная саранча. Но социалки мало, в основном пыщь-пыщь-враги бегут-наши победили. Ребеля были как-то человечнее.
Дохромал вчера до офиса, часа полтора ждал бухгалтера с обеда, забрал зарплату, полагаю - последнюю. Приближение др Хильде напоминает мне о том, что вот уже год, как я свалил от родни и выжил. Но я снова ищу работу и провожу лето у моря вакансий. Если у кого есть на примете местечко для райтера, корректора, редактора, переводчика и около - не молчите. Сегодня доехал в сад Эрмитаж к мастерам Вавилона, Ренджи сгрузил на меня все достижения и проблемы моего бравого гендира Ганзира. Пора озаботиться материалами на перевязь и плащ.
Пока болел дома после бдргрд, создал себе инквизитора. Кузен Йоран, старший родич птахиного Андрэ - а что, двое Хоуков у нас уже было, почему не быть двум Тревельянам? Рыжий и бородатый, Птаха обзывает румяным хипстером. У него под доспехами определённо есть свитер с оленями. Оба брата: Продолжаю собирать форратьерскую породу. Находка птахина. И картинка о том, как для Мелидона закончится Роменна (если не убьётся раньше):
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Пост фотографий нелепого меня.
ПРИ "Рудник", вислоухий волколак Сверд. Почему вислоухий? Потому что одомашнивается! Кадр из отчёта Арнима. Также на бревне страдают сам автор и Полосатый [Хэлле]. Точно помню - кто-то фотографировал, как меня за ухом чешут. Делитесь компроматом!
ПРИ "Дожить до рассвета", дева из народа Халет 19 лет от роду Эридунна. Фото от Талира Мирел, остальное - в альбоме группы. Смотрю с видом "кто эти люди и эльфы я не с ними О_о" на Лаэброса [Мори] и Дэрвела [Луар], чьи имена всё равно не запомнил. Да, Марк в платьишке.
И отдельной строкой - ГРИ "Бедроград. Утопия", воскресная дискотека. Фото by Андреас. #белыештаны и макарена с шариком спина к спине. Вовчик Беспездых - всё, что вам нужно о нём знать.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Возвращались с Нирнаэт снова втроём с Ортхильдой и Ди, обняв всех остающихся на ночёвку. Таксист - кажется, тот же, что вёз нас на игру - так же с ветерком доставил нас на станцию, где нас догнали ещё трое. Ди накормила меня изюмом, и мы дождались электрички. В пути я зазвал Талиру на игру про Вояджер, куда сам не попадаю, поагитировал за барраярку и за Вечность, и мы с Атаней поностальгировали по Аргенде. Дома я первым делом поймал мышь, которая бегала от Птахи весь день. И ещё одну мышь - она забежала в тапок, а там оказался тупик, я его поднял и мышь достал. Птаха ржёт, что мабарь мышкует, а я не знаю, на что выманивать тех особо умных мышей, которые хорошо изучили квартиру и чуть что, скрываются за шкафом или холодильником, где и шуршат по ночам. При том, что я не ночевал на полигоне, - непривычно было засыпать в субботу на кровати, а не на росистой траве, без вьющихся над головой комаров, без паутины на лице и веток в волосах. Всё это ощущалось фантомно - вот что сила погружения делает. Наутро я заехал на Горбушку за блоком питания и съездил к Райне, сваряжил гладильную доску. Когда вернулся, у нас в гостях уже был Эленнирэ, которому мы доверили настроить наши яблофоны. Птаха задержалась дома, а я отобрал в переноску трёх чёрных мышей и поехал на ВДНХ. Очень надеюсь, что все они были девочками - пишут, что на третью неделю жизни у самцов должны быть видны яйцы, а я что-то ни у кого их не вижу. Как у крысят, ещё слепых, пол определяют?.. В пути я узнал, что Рино сложился об погодные условия, так что Птахе не пришлось ехать вслед за мной: планировавшуюся фотосессию а-ля Бедроград мы перенесли. Пожалуй, к лучшему: сломались подтяжки, которые я хотел надеть, а на ВДНХ из-за фестиваля было толпливо. У главного входа я передал мышей новой хозяйке и потопал вдоль монорельса встретиться с Рамоной из V-фонда. Немного прогулялись, поговорили о печальной доле мышей и крыс. Рамона завалила меня мышиным кормом, палочками и беговыми колёсами, и я повёз всё это богатство домой. Вечером же я сводил Птаху к оврагу в перелеске на Академика Павлова, где мы с Игнисом гуляли перед Морем. Сегодня мы сидели дома - Птаха чувствовала себя паршиво и не поехала на работу, а у меня по ноге расплываются укусы слепня, так что я с трудом на неё опираюсь. Птаха играла в ДА, я писал отчёт и ловил мышей - Птаха вчера обмотала проволокой верх клетки, но это не помогло. Мда, опять какой-то лыт имени мышей получился. Пойду устрою у грызунов уборку - Рамона гречишного наполнителя отсыпала... Merry Lughnasadh!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
СныПод утро на пятницу снилось, что мы поехали в Питер по длинному и очень высокому мосту через залив, в котором плавали киты и дельфины. После чего я ещё пару раз мотался туда-сюда из Питера в Москву, чтобы что-то кому-то отвезти-передать или у кого-то забрать. Потом ещё снилась павильонка в коттедже, похожем на мою дачу, где я играл какого-то придворного гада, который хотел подстроить так, чтобы принц кого-то казнил. И вот я ищу принца, привожу его к двум жертвам, которые должны были попасть ему под горячую руку, вокруг них ещё люди столпились - и просыпаюсь. Кто кого играл, не запомнил, но есть ощущение, что принцем был Гло, а одной из тех, кого я подставил, - Кэта.) И какие-то немецкие овчарки, вроде, тоже фигурировали - но это я, видимо, просто прочитал у Фириэль про идею отыгрыша служебных собак и впечатлился. В четверг и пятницу доиграли на сон грядущий Посмертную Степь, и меня отпустило. За вероятную неканоничность извиняюсь, но это тот случай, когда иначе я просто не могу. Они ушли искать море. И, что характерно, - найдут.
В субботу я встал по будильнику в шесть утра (хотя проснулся даже раньше), и Птаха зашнуровала меня в платье и подколола его по длине - на игре оно неизбежно расшнуровалось, а булавки погнулись и вылезли, так что пришлось их выкинуть. В нём я и поехал, чтобы не шнуроваться на полигоне. Но свою скорость перемещения в платье - надел второй раз за сознательную жизнь - я переоценил и опоздал на первую электричку. Зато, скормив автомату все повторные юбилейные монеты, чтобы не стоять в очереди в кассу, успел на почти-экспресс, так что Ортхильде и Ди не пришлось долго ждать меня на станции. Мы с ветерком добрались на такси до Хотькова-Мокрого, где я прежде ещё не играл, когда мастера ещё были на маршруте, так что я без спешки позавтракал кукурузой, поговорил с Хэль, познакомился и пофотографировался со своим отрядом. Подвязал правую руку из прагматичных соображений - она после Рудника ещё не зажила (довольно чувствительная шишка над костью). Конечно, я не подумал о том, что платье с крапивой в человеческий рост сочетается плохо, но это мелочи - к крапиве я толерантен. А вот слепня согнал поздно, теперь в пол-ляжки плотные плюхи. У девы Эридунны из народа Халет не было никакого глубокого ОБВМА, кроме надежды убедиться в том, что ещё не всё потеряно, не всё было зря и есть, что защищать. Отступать и зависеть от других в этом народе не привыкли, и ей хотелось найти рубеж, где можно будет остановиться. Я ожидал, что она где-нибудь сложится, чтобы дать уйти другим. Все мои ардовские персонажи мечтали увидеть море - она оказалась первой, кому это удалось. Отчёт отперсонажный Я родилась на заставе на границе Бретиля и рано взяла в руки лук, как и двоюродные братья. Некоторые защитники рубежа прибывали только на тёплое время года, а зимовать возвращались в родные усадьбы; мы жили там постоянно, и мой дед был кауном. Многие проходили через заставу - люди и иногда даже эльфы. Когда нас призвали на войну, я не хотела войны. Но вместе с братьями я пошла. В бою нас оттеснили и рассеяли. Я услышала, что мой жених погиб - его видели мёртвым; от пришедших позже нас я узнала, что орки и вастаки жгут и грабят границы и некуда возвращаться. Вскоре камень, брошенный троллем, разбил мне лук и правую руку. Мне помогли спрятаться под кроной поваленного дерева - с тех пор знакомых лиц я больше не видела. Я не знаю, как долго я лежала, притворяясь мёртвой, и не решалась вылезать, пока не заметила человека, чьё лицо, казалось, я смутно помнила. С ним были эльф с мечом и две эльфийки, и я вышла к ним, потому что очень хотела есть и выбраться с поля боя живой. В ближнем тылу мы подобрали ещё одну девушку из Бретиля, примерно моих лет, - она также пряталась, но не была ранена и выглядела не как воин: на ней были украшения и с ней - торба припасов. Но некогда было выяснять, откуда она взялась: нас заметил вражеский отряд, и мы спасались бегством. Те, кто мог сражаться, задержались, чтобы дать бой, а мы с остальными девушками бежали, пока тропа не упёрлась в берег реки. Нам повезло - нас преследовали балроги. Мы вошли в воду, и они не смогли последовать за нами. Добыча была для них небогата - они отстали, прорычав, что рано или поздно мы примем волю Владыки Севера. Примем по горло в болотной тине?.. Там нас и нашёл наш проводник и сказал, что нужно двигаться дальше, хоть мы хотели вернуться за эльфом-мечником - одной из эльфиек он был братом. Он не выжил бы, столкнись он с балрогами, но, когда мы укрылись за деревьями, он догнал нас раненым, и сестра помогала ему идти, уговаривала и напевала про море, пока мы торопливо пересекали поле. Проводник сказал, что раньше в этом поле паслись стада, а теперь не осталось ни одной живой твари. Война не щадит никого - а кто её развязал? - Враг. - А кто выманил врага из его змеиных нор?.. Эльф всё просил его бросить и идти быстрее, но я понимала, что он - один из немногих, кто мог защитить нас всех, и подставила ему здоровое плечо на узкой тропе, ведущей на берёзовую опушку. Там, под прикрытием бурелома, мы и остановились на первый ночлег. Раненому была оказана помощь, и он отдыхал, а проводник дежурил в дозоре. Неожиданно послышались человеческая речь и звуки схватки, и эльф устремился на подмогу. Они принесли раненым одноглазого человека, и проводник сказал, что это свой. Его двоюродный брат. Вот только не виделись они семнадцать лет - я так давно была ростом с куст! Нельзя было доверять родичу, которого лишь ребёнком помнишь. И у пришельца, пока он был без сознания, отняли кинжал и связали ему руки. Когда он пришёл в себя, я слышала: он говорил, что был невольником где-то на востоке. И когда он благодарил - он кланялся, складывая ладони вместе, как никто не делал в наших краях. Он ошибся, напав на нас в одиночку, но не ошибётся ли он снова, если решит, что лучше сумеет выжить, избавившись от нас и забрав наши вещи?.. - Как ты относишься к боли? - Привычно. Обезболивающего зелья было мало и не хватило бы на всех, а целительнице нужно было вылечить мою раздробленную камнем руку, которую я подвязала на обрывок нижней юбки, - и ей стоило беречь силы. Поэтому я зажала тряпку в зубах, прислонилась спиной к дереву, а она раскалила на огне два кинжала и разрезала кожу и плоть, вынула осколки и вправила на место кость. Я старалась не кричать слишком громко, чтобы нас не заметили. Волки и так шли по нашим следам, они могли чуять костёр, на котором варились зелья, кровь и еду; их вой слышался всё ближе и ближе, и казалось, что они окружают наше укрытие со всех сторон. У целительницы оставалось немного сил, но иначе мы бы не выстояли - и она укрыла поляну чарами, прося землю, приютившую нас, не выдавать наших следов, дать нам спокойный ночлег, чтобы залечить раны. Я никогда прежде не видела, как плетут чары эльфы - среди людей бывали только гадатели, но это совсем иное; но, будь я землёй или даже самым камнем, я ответила бы на такую просьбу, высказанную от самого сердца. И после целительница убеждала нас не бояться, рассказывала брату, как мы спаслись от балрогов, потому что Ульмо не оставляет их даже здесь, - а мы с ней пели вместе, и печальные мысли рядом с ней уходили. Странные они, эльфы: она извинялась, что помогает мне, когда я ела. Я нашла поблизости родник; мне нужно было совсем немного воды и немного хлеба, чтобы восстановить силы. Рука, подвязанная к палке, должна была срастись правильно, даже если я больше никогда не смогу натягивать ею лук. Вторая эльфийка также была ранена в руку и беспокоилась, сможет ли пользоваться карандашом, - должно быть, она рисовала карты? Что-то ударило её по голове в бою, и она не помнила, как потеряла своих. А девушка из Бретиля и вовсе прежде никогда не видела тёмных тварей. Что ж - и те, кто прятался за завесой чар в течение нескольких наших поколений, как и в других неприступных местах, наверняка позабыли, как твари выглядят. Потому и решили, что смогут с ними тягаться, не подумав, что будет дальше. Наутро надо было уходить. В поле нас могли поджидать волки, потерявшие след, и без луков у нас на открытом месте не было преимущества. Поэтому мы пробирались глубже в лес, надёжно защищённые зарослями, сквозь которые твари не могли нас достать. Тропа привела нас к заболоченной лесной реке, переправа через которую была наполовину разрушена. Мы собрали в окрестностях все упавшие ветки и стволы, даже трухлявые, которыми можно было класть настил на топь, и, осторожно перебравшись на другой берег, снова разобрали часть переправы. Авось орков никто не учил строить - только ломать, и это задержит преследователей. Проводник кружным путём вёл нас в Бретиль - там была его родня, и он надеялся, что в глубине лесов жизнь оставалась мирной и безопасной. А я боялась, что мы придём на пепелище. Лес, через который мы шли, был мёртвым, засохшие деревья опутывала паутина. За день мы прошли мимо двух родников, один из которых, казалось, высох, и остановились на ночлег у третьего, где были удобные поваленные стволы - за ними можно было укрыть костёр. Целительница сомневалась, не отравлен ли родник, и предложила раненой эльфийке проверить. Та опасалась, что у неё не получится это сделать, потому как после всех потрясений она плохо чувствовала состояние мира вокруг; и всё же она не ошиблась, и у нас снова была чистая вода, чтобы напиться и постирать бинты. На ночлеге я спросила у брата проводника, правда ли на востоке мужчины берут нескольких жён - вастаки в последние годы стали перенимать этот обычай. Он ответил, что вожди могут взять, кого пожелают - некоторые берут в свой гарем женщин, а некоторые и мужчин, смотря кого они любят; я очень удивилась и возразила, что это не любовь, а прихоть, и нельзя того, кого любишь, держать в неволе. Но этот человек не понял. Он сказал, что можно любить коней и украшать их - так же украшают и невольников. Но любить - не значит украшать, кормить или защищать. Эльфы и вовсе считали, что нельзя любить дважды, и это уже мне сложно было представить. Эльфы тоже гибнут на войне, как и мой жених. А у тех, кто ждал их, жизнь куда дольше моей... Ещё этот человек предлагал сдаться в плен или притвориться, что мы на одной стороне с орками. Говорил, что они с братом могут переодеться вастаками и сделать вид, что остальные - их пленники, а оркам запрещено трогать чужую добычу. Говорил, что и я могла бы переодеться вастачкой и так ходить без страха, потому что у орков есть другие женщины - даже при том, что я не знала вастачьего языка. Раненой эльфийке идея показалась хорошей, но по мне, так лучше умереть в бою, чем сдаться и надеяться сбежать. Одноглазый слишком привык быть рабом и слишком хорошо знал орков, поэтому я не могла ему доверять. Хотя и от него была польза, он мог сражаться, и его развязали - а его нож эльф пока держал при себе. Эльф с сестрой-целительницей ушли разведать путь впереди и долго не возвращались; им наверняка нужно было поговорить друг с другом, но проводник забеспокоился и ушёл за ними. В это время мы и заметили за деревьями тёмные тени по ту сторону реки, откуда порой доносились звуки флейты. Когда наши дозорные вернулись и мы сказали им об этом, я вызвалась подежурить у переправы, чтобы вовремя предупредить об опасности. И вовремя: не успела я подойти, как увидела, что волк перебирается через топь. Я вернулась так быстро, как могла, и мы приготовились к обороне, потому как убегать в ночи было слишком опасно. Волков было немного, и нам удалось их отогнать. Но с ними была огромная летучая мышь, которая кружила над нами, недосягаемая для мечей и копий; спикировав, она задела когтями моё левое плечо, но тут же взлетела вновь, когда я замахнулась на неё ножом, который сжимала в левой ладони. Более серьёзных потерь мы, думаю, не понесли. Целительница успела перевязать мою царапину, пока остальные спешно собирали лагерь. Уже рассветало, и можно было уходить, пока вслед за волками не пришли более могучие твари. На другой день мы прошли больше, чем когда были изнурены строительством переправы; лес вокруг становился более зелёным и живым, и дышать становилось легче. Высохшие деревья - в том числе ещё молодые - были и там, значит, и туда дотянулась Тень с Севера; но были и ростки новых деревьев, которые вырастут на их месте. Проводник сказал, что узнаёт эти места - раньше там был его дом. Но теперь они выглядели совсем нежилыми. Вдоль реки мы дошли до моста, который был сильно разрушен. Должно быть, беженцы, уходившие прежде нас, обрушили его за собой - и, конечно, правильно поступили. Там, у воды, мы сделали привал. Девушка из Бретиля смогла перебраться по обломкам моста на другой берег, но других они могли не выдержать, и мы не стали рисковать. Всё же она была смелой, хоть и не воевала. Вой волков и орочий рёв снова доносились до нас - оставалось лишь надеяться, что из-за реки. Воины ушли в дозор и столкнулись с эльфом, который также вёл отряд, отступавший с поля боя. С ним были сплошь эльфы, и некоторые из них знали нашего проводника и нашу целительницу. У них было трое раненых, и я помогла перенести одного и уложить в тени на плаще. Целители немедленно занялись ранеными - в том отряде было трое целителей, как они сказали, из которых двое было аманских. Я не совсем понимала, что это значит, кроме того, что это, должно быть, были эльфы, которые очень долго жили и много знали. Старшая целительница пением сплела чары и укрыла нашу стоянку от вражеских глаз. Я сидела на краешке плаща и смотрела на работу целителей, и никто меня не гнал. Им тоже было интересно, кто я и откуда взялась. Когда я сказала, что была лучницей, один из целителей, которого называли Сурьо и почему-то ещё Камнегрызкой, и который всё посылал стирать бинты, кто под руку ни подвернётся, - удивился, что у людей воюют женщины. Тогда старшая объяснила, что у халадрим женщина даже была вождём, и уважительно назвала её госпожой Халет. Также она спросили про вастаков - "новых людей". Для эльфов они были новыми, потому что пришли позже всех. А для нас они были старыми - новыми были их порядки, которые они перенимали у востока и у орков. Близко послышался вой, и дозорные увидели волков - обычных волков, которые гнали обычного оленя. Сурьо заявил, что он обычных серых расцеловать готов. Волки испугались людей и повернули, а загнанного оленя напоили водой - припасов было достаточно, а охотиться на того, кого они спасли, дозорным не хотелось. Но это была не последняя встреча на том привале. Вокруг раскатывался гром приближающейся грозы, полдень был сонным, как вдруг мы увидели высокую деву, словно соткавшуюся из серебристого предгрозового марева в кустах. Она вышла к нам и просила нас уходить, потому что на этой земле, где она раньше жила, было опасно. Она не могла покинуть своей земли и стала её духом, но я сказала, что это и наша земля тоже. Сумерки сгущались, и из чащи появился ещё один дух, тёмный, с черепом на месте лица. Он заявил, что у этой земли теперь новые хозяева, и все деревья погибнут, и ни у кого не хватит сил этому противостоять. Тогда старшие эльфы-целители встали рядом с той, что предупредила нас; и я тоже приблизилась, и остальные, но третий целитель оттеснил нас назад. Должно быть, эльфы плели чары, но также я слышала их смех. И люди, и эльфы одинаково плачут и смеются, когда страшно. И страх отступает, как и тёмный дух отступил. Но, уходя, он воем созывал волков и прочих тварей. Более нельзя было оставаться на том месте. Мы ушли, поочерёдно сжав ладонь хранительницы этого рубежа. Однажды - когда не будет слишком поздно - необходимо будет вернуться: ей не выстоять одной. А тогда мы шли обратно вдоль реки, пока не нашли в излучине берега укрытие от усиливающегося дождя. Целители растянули между ветвями плащ над костром, а я просто стояла под деревом. Там был тупик - не лучшее место для обороны. И туда пришла небольшая шайка разбойников-вастаков, а их вожак начал задирать дозорных, вызывая кого-нибудь на поединок. Дозорные пытались решить дело мирными переговорами, остальные стояли в стороне и недоумевали, что у людей за обычай такой - драться без всякого повода, чтобы доказать, что ты мужчина. По мне, так обычай не хуже прочих - и если бы наши воины ещё минуту-другую терпели от вастака оскорбления вместо того, чтобы проучить наглеца, сама бы вызвалась подраться. Но вперёд вышел брат человека-разведчика - и это было правильно, у него к вастакам были старые счёты. Двое поединщиков начали кружить по топкому клочку земли. Затем вастак начал теснить одноглазого в траву - и минуту спустя заявил, что прирезал невольника. Брат погибшего вышел отомстить за него, но ему не дали закончить. Старшая целительница встала между сражающимися и прокляла вастака, сказав, что у него никогда не будет сыновей. Разбойники закричали: "Ведьма! Ведьма!" - и начали отступать. Признаться, и мне стало не по себе - раньше я думала, что чары эльфов могут быть только светлыми; хотелось верить, что она схитрила, хоть такими вещами и не шутят. А наша целительница-эльфийка стремилась тем временем прорваться к убитому в надежде, что его ещё можно было спасти, - ведь рядом с ним целителей было двое и никто не проверил, что с ним сталось. Но её не пускали, пока вастаки не ушли. Бывший невольник был мёртв, а его брат был ранен. Я могла только стоять под дождём на испещрённой следами грязи и вытоптанной траве. Было стыдно от того, что я не доверяла этому человеку, который, много лет проведя в неволе, как мало кто другой заслужил свободы и мира. Младший эльф-целитель спросил, почему люди "это делают". - Что именно? Грабят и убивают? - Нет. Почему они думают, что имеют на это право? - А они просто не думают. Им обещали эти земли, а они ещё не поняли, что их обманули. Глупые люди часто бывают жестокими. Нужно было снова сниматься с места, поскольку вастаки могли выдать нашу стоянку оркам. Мы поднялись по склону и вскоре оказались на широкой дороге, где и столкнулись с крупным вражеским отрядом, прочёсывающим леса. Голодные волки и орки рвались вперёд. В несколько рядов мы выставили оборону, защищая целителей. Я тоже взяла кинжал в левую руку - я уже могла немного двигать правой и сняла её с перевязи во время днёвки у моста, чтобы мышцы не обмякли, но ещё не могла держать в ней тяжёлое. Когда первые сражавшиеся упали, я вышла вперёд, закрывая их. Меч орка рассёк мне бедро, а затем почти по тому же месту пришёлся удар дубины тролля. Я упала и сквозь кровавую пелену перед глазами видела, что что-то изменилось. Волки и орки расступились, хотя бой был ещё не окончен. Вперёд вышел тёмный майа - и эльф-мечник сказал, что пойдёт с ним, если он не тронет его сестру. Та пыталась остановить брата, но он отталкивал её, прося вспомнить об их матери и вернуться к ней живой. Говорил, что уже давно сделал выбор и принадлежал Северу - потому и балроги тогда не убили его. Её с трудом могли удержать, чтобы она не бросилась за ним. Старшая целительница попыталась спорить с майа, и целитель Сурьо рвался в бой - и оба они, одна за другим, упали. Он был мёртв, она - просто измождена. Ещё одного воина мы потеряли - он зашёл слишком далеко в гущу врагов; один волк задержался было, желая его сожрать, но девушка из Бретиля пошла на него, и я поковыляла следом, волоча ногу за собой. Волк сбежал догонять своих. Всё же она была храброй - но очень везучей... Я села на плащ между мёртвыми и ранеными. Наша целительница перевязала всех - хоть она больше, чем кто-либо из нас, нуждалась в помощи. Я не знала, чем поддержать её в момент потери, и просто ждала, пока все придут в себя, похоронят мёртвых и соберут их вещи и оружие. Мне нашли высокую палку, грязную, но крепкую, на которую я могла опираться при ходьбе. А идти приходилось быстро, чтобы найти безопасное место стоянки как можно скорей. Все силы уходили на то, чтобы держаться на ногах, и я уже не видела и не запоминала дороги. Остановились в лесной чаще, на прогалине, где можно было расстелить плащи. Эльфу-целителю сказано было заняться людьми. Недостатка в зельях больше не было, поэтому он сказал, что лечить мою ногу будет только после обезболивающего. Я выпила зелья и просто отвернулась, когда он склонился над раной. Затем он нашёл две палки, сделал шину и сказал подольше сидеть не шевелясь. Я не шевелилась и начала дремать, пока за моей спиной старшая целительница, укрыв стоянку чарами, помогала эльфу-проводнику, которому дубина тролля разбила грудные рёбра. Пока эльфы беседовали о вастаках и задавались вопросом, настолько ли они - искажённые люди, как орки - искажённые эльфы. Порадовалась, что я не вастачка. И среди вастаков наверняка достойные люди есть, но эдак не присмотрятся - и запишут в предатели... В полудрёме я слышала, как поёт наша целительница (с каких-то пор я привыкла считать её нашей), и в этот раз её голос дрожал. А затем она наконец позволила себе разрыдаться - и все мы, кто мог двигаться, приблизились к ней, чтобы разделить её боль. Ей казалось раньше, что эта боль незначительна, ведь каждый из нас кого-то потерял на войне, - но именно потому, что все мы знали, что значит терять близких, мы могли понять её без слов. Тогда девушка из Бретиля сказала, что её брат ушёл на Север из любви к ней, и пока эта любовь в нём жива - он никогда не будет подвластен Тьме; я добавила, что своим выбором он уже победил Тьму. Владыка Севера был сильным чародеем, но нет силы сильнее любви. Быть может, брат ещё вернётся, - и, конечно же, он знал, не мог не знать, что его сестра любила его любым, даже когда видела отчаяние в его душе. Человек-проводник ушёл вперёд до Бретиля, чтобы предупредить о нашем прибытии; нам указывал дорогу проводник-эльф, которого несли на носилках из плащей. В меня влили и другое ещё зелье (лопнуть можно, если выпить всё, что тебе причитается), и я снова опиралась на палку. Из лесу мы вышли в поле, укрытое густым туманом - нас там могли не заметить, но и мы могли проглядеть близко подобравшегося врага. К счастью, больше нас никто не выслеживал. Когда мы заметили впереди тёмные фигуры, то были люди Бретиля, вышедшие на опушку нас встретить. Они были радушны, и дурные вести о проигранной битве, которые мы принесли, они уже знали от беженцев. Мы остались у них на неделю - залечить раны и восстановить силы. Наш проводник встретил в том поселении свою родню; девушка родом из Бретиля также решила остаться. Я же не нашла ни родных, ни друзей с заставы, ни слухов о них - но не поэтому я, по окончании недели, уходила вместе с эльфами. Просто нужно было их проводить, защитить от опасностей в пути - они уже стали своими, родными, тем рубежом, который я не могла оставить. К тому же они направлялись к морю, а я никогда прежде не видела моря - только слышала, что это очень много воды, и вода там едкая, так что её не могут пить ни люди, ни кони, но не ядовитая, просто другая. Дошли без потерь. И нас встретили те, кто ждал, верил - и дождался своих; и знамя с серебряными звёздами; и тот, кого называли лордом Кирданом. И, главное, нас встретило море - огромное, до горизонта, где сливалось с таким же огромным высоким небом, таким же синим, сияющим, в белой пене. Море шумно дышало пронзительной чистотой, и все мы стояли, глядя на него сквозь слёзы, передавая из рук в руки чашу вина, и постепенно понимали, что дошли, - и я чувствовала, что должна наглядеться и за себя, и за всех, кто не дошёл. А затем мы с нашей целительницей разбежались и бросились в ласковые прохладные волны. Я умею плавать - и, хоть плавала прежде только в реке, не боялась моря, как не боятся отца, качающего в больших и сильных руках. Однажды я вернусь в родной лес и снова буду его защищать - чтобы ни одна тёмная тварь не прошла сквозь него до этого чуда, до моря. Но сначала мне хотелось хорошенько запомнить море - унести с собой в памяти его голос, запах и цвет. Лорд-корабел сказал, что эльфы, один раз увидевшие море, тосковали по нему всю жизнь, но о людях он такого не знал; но для человека - любовь может быть и в разлуке. К тому же, я не прощалась с морем. Я всегда смогу его навестить. А пока... - Тебе ведь негде остановиться? Пойдём. Я живу на маяке. Мастерам и спутникам по игре - сердец Это было сильно.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Вчера вечером мы с Птахой после работы приехали к Игнису в Лондон-паб, и мы втроём душевно там посидели. Помянули готовящиеся и прошедшие игры, выпили пива - если бы там по-прежнему был сидр, цены бы этому пабу не было, но Белхэвенский шотландский эль и Вудбридж-стаут также были милы моему сердцу к концу недели. Как и картошка по имени Байрон. Потом Игнис проводил нас до остановки, откуда мы прокатились на автобусе до Кунцевской. Кататься по ночному городу - отдельный сорт удовольствия.
На ночь гля ко мне на кухню зашла мышь. А сегодня днём она зашла ко мне в комнату. Уверен, что это одна и та же агути, которую до этого уже один раз ловила Птаха и один раз я, хотя чёрные тоже бегают. В комнате я караулил мышь битый час, потому как она отлично навострилась ховаться в мебелях. Хорошо, что когти и зубы зажатой в кулаке мыши не наносят урона от слова совсем, но мне нужна живоловка. Пытаясь пересчитать мышей, я всё время насчитываю 22-23, и мне кажется, что за шкафом кто-то шуршит...
Уронил на мастеров персонажей на Зерентуй, Немецкую Слободу и Аненербе, заявился на Аман (похуанить), КВ (нет кросспола - значит, в Айил) и Пустошь (опоздал), в целом продуктивно провёл пятницу. Вот вам пирожок про поручика Коркина: имею честь сказал поручик и это прозвучало так как объявление в газете об оказании услуг (с) бес Почитываю Арзамас, и всем советую - там и про декабристов есть, и про предреволюционный Петербург. Как режиссёр я кровно заинтересован в том, чтобы на Дело о театре нашлись Эраст Фандорин (тот самый) и мои бесценные актёры. Присоединяйтесь! Уже неиллюзорно хочу сыграть Лораса, хотя про ПЛиО-AU пока ничего не известно. И зачем-то отрастил себе новый ОТП в Х-менах (Архангел | Ночной Змей), хотя на игры по этому сеттингу мне клинически не везёт. Завтра еду отступать с Нирнаэт девой из народа Халет, удачи нам!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Кажется, у меня продолжаются посты ностальгии. И года не прошло, как я продолжил персонажную зарисовку пост-Озера Духов: раньше уже брался, но не получалось, а теперь вот текст пришёл в ночи, и осталось только записать и дописать. Не то чтобы "экспромт, пока не выдохнусь" - продуктивный способ творчества, но нехай будет. Всё ещё малопонятные экс-воплощение Киото, экс-инугами (дух собаки) и состоявшийся конец света.
Танцуй, красивый, время подождёт (с) Аше
Когда ты сказал, что время никуда не уходит, я сначала тебе не поверил. А потом увидел, как, делая шаг на горячий асфальт, ты оставляешь следы на прохладном песке. Как твоё отражение в стекле офисных зданий на мгновение идёт рябью пруда, в котором плавают кленовые листья. В утреннем тумане, как на белом холсте, город рисует себя иными чертами, чем в полароидных сумерках фонарей, и я вижу изгиб моста там, где ожидал увидеть площадь, и обожжённые руины - там, где раньше видел витрины с слепящей подсветкой. Город разворачивается, как веер в твоей руке. Краешком, уголком, и - вот уже рёбра покатых крыш от горизонта до горизонта. Город вращается, как китайские резные шары, просвечивая сквозь себя самого, город носит маски, как и ты. То, что нельзя извлечь, можно только скрыть. Скрытое - подлинно, но я хочу видеть тебя настоящим. Сегодняшним. Завтрашним. Завтра наступит сейчас. Читать дальшеТы танцуешь, а я кружусь вокруг тебя, вокруг алой луны ноября, взошедшей над городом, и город танцует - в последний раз. Время не уходит, оно вспыхивает и гаснет, как лепестки, сорванные порывом ветра, как храмовые голуби, спугнутые стуком в ворота, как росчерк Зеро по грозовому небу, обрывающийся дымной кляксой, - и можно увидеть вспышки издалека. Город танцует, мерцая гранями, босиком на камнях, на осколках, дорожной разметке, перекрёстках аллей и станций, а память сплавляется воедино - как песок в стекло. Ты танцуешь, и каждое время запомнит тебя таким - запомнит, чтобы больше никогда не увидеть. Это как умереть - не один раз, как я, а множество раз, по одному короткому прощанию в один взмах руки. А город умирал вместе с тобой, на закате сгорали золотом бронзовые фениксы на коньках крыш, город был ранен, но кровь на рукаве осыпалась засохшей тушью, трещины на камнях зарастали травой и галькой. Взойдёт новая луна - затерянной серебряной монетой среди огней вечно молодого города - и осветит только то, что явно. Нити, тянувшиеся через времена насквозь, оборвались - это и есть свобода, когда ни к чему не вернуться? Я подхожу к тебе, и на загривок ложится твоя ладонь - чуть выше привычно жёсткого ворота. И ты танцуешь - просто так. Сейчас и здесь.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Вчера вечером, пока я был у мамы и щенка, Птаха отловила двух беглых мышей. Сегодня утром мышь встретила на пороге комнаты меня. Теперь хожу, внимательно глядя под ноги, даже в подъезде. Угощение муравьёв гадостью за пределами уборной тоже пока откладывается. Нужен геморрой? Спроси меня как.
Облизнулись на трейлер третьего сезона Ребелей, начали смотреть Клоновойны. Люблю клонов, люблю глаза Гривуса, и дроиды тоже потешные.
Сегодня, когда работа закончилась (надеюсь, не насовсем), я поехал к Мэв с ореошками, сеном для кроля и другими мелкими нужностями. Выпили чаю на кухне, поговорили о зверье и играх, затем разгребли книжки - обожаю копаться в книжках! - и ещё немного мелочей, и Мэв героически зашнуровала меня в платьишко на Дожить. Раскурили безумную идею косплея по прекрасному комиксу Замри @ Замолчи, который я даже пока не читал, но идея мне уже нравится. Осталось поймать Птаху, Игниса и, возможно, ещё кого-нибудь
К восьми я доехал в Грабли на сбор Барраяра, ПОЕЛ (серьёзно, это событие, ибо в последнее время как-то не до того, а тут бутерброды с помидорками - правда, в отличие от аналогичных в Папе Вейдере, каменные), других посмотрел, себя показал (не в лучшем свете - в душном помещении зеленею быстро). Рядом Птаха стремительно обрастала дальней роднёй и зарисовывала гинекологическое (это не опечатка) древо семейства Фортепловых. Барраярцы - это всё, что имеет сказать по этому поводу пастух кота (Алекс Фортеплов в роли кота) Боливар Карель. Ему братьев-сестёр хватает... Потом мы с Птахой прогулялись под мелким дождём от Пушкинской до Арбата. Дождь делает мне хорошо.
От прошедшего мимо меня Бедрограда больно примерно так же, как от третьего Винчестера. Читаю чужие отчёты как ориджи. Кажется, со мной ещё не случалось игр, с которых было бы написано столько прекрасных отчётов. Но я чужой на этом празднике жизни. Пойду возьму себя в руки (перестану хотеть ВЫТЬ), доиграю Посмертную Степь, и пусть попустит.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
У меня тоже будет пост воспоминаний, а то вчера печальная дата выпрыгивала из-за каждого угла, а сегодня мне просто тленно, потому как у меня всегда после игр редеет аудитория, пока у остальных наоборот. Это выбивает из колеи, отвлекаюсь как могу. Тут тленная статистика На самом деле, я не насчитаю даже пяти своих персонажей, которые бы значили что-то для игры в целом. Граф N., Эрве аль Файе, Лиор, министр-администратор, и всё. И столько же - тех, чью историю я продолжаю или хочу продолжить: Тристан, Корнель, граф Альбер, Рэндалл. А я продолжаю трепыхаться в РИ, и это, должно быть, выглядит довольно нелепо.
А уже в этом сезоне был Петровский завод, и я всё собирался сфотографировать записку со стихотворением Мыши же ("В.П.Ив. и супруге его" на рецепте содового порошка), но так и не оживил мыльницу, поэтому просто перепечатал. Делюсь. Стихи Барятинского, посвящённые Камилле Ивашевой Сквозь нескончаемый снег Ты пробилась к сердечному другу - Так даже в самый Аид Путь открывает любовь. Пусть же за ней Гименей Поспешает на наши равнины, Пусть не замедлит прийти - Даже и санным путём. Так и лишённый всего Целый мир обретает, который Не отберёт у него Даже и сила богов. (с) kemenkiri И - рисунок Эри eamele об уборке снега в Сибири граблями. Там и Базиль с Камиллой, с переброшенным через забор снежком.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Этот неловкий момент, когда все песни про Бедроград.
И прицельно персонажное, про посмертье: Веня Д'ркин - Город-сАд. Попытки сыграть школоло/стундентоту всегда имеют наркотический эффект. Эмоции вспышками, каждый день как последний, и инструменты рационального познания ещё не отросли. Эйфория хаоса, состояния-однодневки.
Вчера внезапно!сходили второй раз на СтарТрек, в Ереван на Тульской (я не мог не заблудиться и приехал сначала на Трубную). И было нас 14 человек посреди небольшого зала - мы с Птахой, Гло, Кэта, Сех, Ликс, Эйтн, Сакура, Астэра, Эния, Ниа, Снарк, Лён и Ян. Заметил некоторые детали и сложил для себя чуть более цельную картинку, но глаза почему-то устали больше, чем при первом просмотре; хочется смотреть ещё, но 3D, пожалуй, отказать. Спасибо за вечер всем упомянутым прекрасным людям которые всё равно это не прочитают
Продолжаем с Птахой пересматривать TOS. Забавно, как красной линией там проходит страх, что "с нами будут обращаться, как с белыми мышами". Очень похоже на типичный страх мужчины, что к нему будут относиться так, как он относится к женщине. Как всегда - заметки о социалке для Пространства Неизвестных. А ведь не зря образы инопланетян, которые захватывают людей в плен и подвергают экспериментам, появились в культуре только во второй половине XX века. Авторы перенесли на пришельцев наиболее пугающие сведения о преступлениях тоталитарных государств - и это до сих пор формирует массовые ожидания от первого контакта. Потому что признать, что человек - и есть самое опасное, в том числе для себя самого, существо во вселенной, всё ещё очень сложно. Как и в случае с богом, если бы врага не существовало - его бы выдумали. Причём, в отличие от концепции бога, концепция врага переживёт любые научные открытия и любые кризисы. Человек отчаянно нуждается во враге, даже порой пишет его с большой буквы, - и всё для того, чтобы кто-то был точно хуже его самого. Существуют атеисты, которые не верят в бога; как назвать тех, кто не верит в реальность врага - аэхфристы?)
Ем дыню - крысы рассаживаются по плечам. Финрод аж щебечет от удовольствия. Когда фотографировал мышей, напал и на крыс с планшетом тоже. Эльфы живут под пледами, Андерс позирует на тумбочке, Джокер переваливается из клетки. И самая большая крыса, щеник Ник. Он мне напоминает своего тёзку из Зоотопии. Надеюсь, самая крупная мышь крупнеет только от того, что хорошо кушает...
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Налетай, а то проспишь! Выбирай цветную мышь! В добрые руки 26 подрощенных мышат-виварят - 11 чёрных и 15 агути ("дикого" окраса). Мальчики и девочки. Подробности по тэгу. Ушки чистые, перед отдачей будут обработаны стронгхолдом. Есть как ручные, так и убегающие из рук, но не кусался никто. Молодняк приручается быстро!
В течение дня (до 18-19) нахожусь дома в шаговой доступности от ст.м. Молодёжная, вечером могу встречаться в метро в пределах центра. Просьба приносить свою переноску! Обращайтесь в умыл, вк или скайп hei.shepard.
Мышки - прекрасные домашние животные: мало едят, не нуждаются в выгуле, дождутся вас, если вы уедете на выходные. Информация есть на сайтах и форумах, например, Мышландии, а в первую очередь надо знать, что: — мыши, как и другие грызуны, и кролики, - социальные животные и не содержатся поодиночке. Стайки должны быть однополыми. — пластиковые террариумы, созданные для поддержания влажности, грызунам противопоказаны. Вентиляцию обеспечивает клетка, но расстояние между прутьями не должно быть слишком большим. — заболевшему грызуну поможет только специалист-ратолог, а не первый попавшийся ветеринар. — мышь - не подарок другу и не игрушка для ребёнка. И не еда. На вопрос, "Что кушать бедным змейкам", я попрошу загуглить, сколько рептилий погибает при транспортировке. Да, до 90%. "Змейки" никого не просили вырывать их из естественной среды обитания. — если мышь вам надоела или нет времени на уход, не отдавайте её в зоомагазин или соседским детям. Просто верните её мне. В любом возрасте и состоянии.
Мыши отдаются бесплатно, но приветствуются пожертвования в V-фонд. Репост приветствуется весьмаа то меня Птаха из дому выгонит, если я накоплю полсотни мышей
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
А я еду, а я еду за туманом мышами... Пятничный улов виварят - открыть! — Четверо крошечных агути, у троих хвосты розовые в двух-трёх местах, мордахи и глазёнки ещё детские, что не помешало одному из них улетать из рук. Думаю, чем докармливать этих недокормышей. — Неожиданно ручной агути средних габаритов. — Чёрный с розовым кончиком хвоста. — Мелкий ручной чёрный с белым за ушами. — Поскакучий мелкий чёрный с белым за ушами и розовым кончиком хвоста. — Самый крупный и активный чёрный мых, почти как взрослый. Неуловим при необходимости поймать, виртуозно ходит по потолку клетки. — Два агути со светлой шерстью за ушами, помельче и покрупней. — Сурово шуршащий зубами летучий агути со светлой шерстью за ушами. — Чёрный мых поменьше самого крупного, но тоже хорошо подросший. — Закапывающийся в наполнитель и возмущённо пищащий агути. — Летучий агути с розовым кончиком хвоста. Итого 15, и в общей сложности у меня кубло из 26 мышей. Тот ещё залипательный телевизор. Проводив Тас на маршрутку, мы с мышами поехали всё-таки до Юго-Западной, а от Молодёги до дома я шёл под ливнем, накрыв мышей всем собой - а они сховались под салфетки. Дома я, вымокший до нитки, пересадил мышей и стал ждать Птаху с работы, подступаясь к отчёту с Бедрограда и уткнувшись в крысу для моральной поддержки. Задремал, проснулся от sms Кактуса - Весеннюю смыло и Наследие переносится. Жаль чертовски, зато у меня будет год на то, чтобы докурить персонажа. А у нас с Птахой был ламповый вечер, и мы начали пересматривать Star Trek: TOS. В субботу днём к нам доехала Волчонка с овощами и фруктами, я купил сидра, и мы говорили о живности, путешествиях, играх и еде, а вечером прогулялись до магаза за нарезкой и посидели ещё до восьми. Выгуляли рыжих крыс, позволив им тырить виноград. Получился очень славный день Сегодня мы с Птахой выспались до полудня и приехали к Фане и Мэй. Уютно потрындели на кухне за актуальные игры, познакомились с котом Дэвидом по прозвищу Пятно и приручили парочку четвёртых яблофонов, которые отныне будут нашими: птахин - постоянно, мой - только на играх, требующих присутствия онлайн. Посмотрели Undercover Boss с Кайло Реном - наконец-то я узнал, откуда пошёл техник Мэтт (Пока, мальчик - Я не тормоз). Вечером нас с Птахой проводили до метро и подарили идею скосплеить Кайло и Митаку. Мне идея понравилась До ВДНХ за фотосетом мы так и не доехали, зато доехали в парк Горького с самокатами и покружили по аллеям вдали от набережной с бешеным трафиком. Атмосфера тоже вполне бедроградская, и даже лимонада мандаринового выпили - "домашнего", сиречь смесь свежевыжатого сока с покупной газировкой. И было это хорошо а теперь мы едим прекрасную дыню. Я могу прожить лето без клубники, но без дыни - ни за что!
Но с самокатом я всё-таки плохо совместим (только при условии Птахи рядом, это условие всё делает лучше) по трём причинам.по трём причинам. Во-первых, при езде не поговоришь толком. Во-вторых, концентрируешься на дороге и уже не можешь любоваться небом, домами, деревьями, людьми и собаками, и ни о чём не можешь думать, кроме того, как бы идущая навстречу барышня не вздумала резко свернуть тебе наперерез. Третье и главное - три минуты уиии, когда самокат везёт тебя, не стоят остальных сорока пяти, когда ты везёшь самокат, к тому же чувствуя себя в толпе и в общественном транспорте социально опасным м@ком. Я предпочту заплатить за свой комфорт и проехаться на трамвае, а не тратить силы на то, чтобы приводить в движение тяжёлую железную бандуру. Для того, чтобы я захотел их тратить, у меня должны быть лишние силы, а я, наоборот, нуждаюсь в пополнении сил - потому и тянет неспешно прогуливаться по парку, кормить белочек и вот это вот всё. В общем, не создан Марк для спорта.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Как известно, городовку я проболел подчистую. И традиционно не уверен, был бы я кому-нибудь нужен, если бы не проболел. Может быть, мне вредно знать заранее о том, что персонаж умрёт, потому что тогда я не вкладываю в него никаких глубоких драм. На первый взгляд - просто техническая чумная крыса, кхе-кхе. Ан нет. Жаль его всё равно до невозможности. Вован Климентьевич Беспездых, Вовчик, где-то внутри был живым, самобытным и не похожим ни на кого из прежних моих обитателей галёрки. Ни любить, ни ненавидеть он толком не умел. Иногда ему нравились девочки - и он совершенно не знал, что с этим делать, но точно знал, что не трогать своими лапами; иногда ему нравился Саша - потому что Саша нравился всем, это как с хорошим шлягером; ему нравился Игорёк - но он-то думал, что это просто такая дружба; а ещё он до слёз был зол на Колбу, потому что на самом деле на себя. Вот и весь ОБВМ.
Отчёт отперсонажный посмертный. Ахтунг: мат без цензурыНа носу сессия, заявление на курсовую у Максима Аркадьевича на тему "Зрелищная культура Петерберга-Бедрограда как рупор идеологии" ещё не подписано, а за кабаки да бордели Пассажирского долг портовому Мишане не плачен, так что впору самому в бордель продаваться, а лучше не попадаться людям Мишани на глаза, авось забудется-рассосётся. Что мы говорим проблемам? Похуй, пляшем! Городскую дискотеку в День рождения Золотца назначили. И не просто дискотеку, а маскарад. Я нашёл чёрную маску с буквой Зю и поэтому пришёл в костюме латиноамериканского национального героя Зорро - в белых штанах, потому что в Латинской Америке все ходят в белых штанах по пляжам, и говорил, что ледоруб на входе оставил, потому что у каждого латиноамериканского героя должен быть ледоруб. Игорёк был лешим и маску для пущей мохнатости облепил зелёными перьями. Революционным лешим, потому как в красной рубашке. Котик был котиком, и у Ромашки тоже были ушки - Игорёк первый в нём белочку признал, а я нет, ведь хвостика-то не было, хотя в белочке главное - не хвостик, а крепкие орешки. ОиК пришли в костюмах с листьями, я сначала думал, что рыжий - это твирь, а зелёный - савьюр, а оказалось, что это корни и крона, идеологично! Ведущий с огоньком, то есть, натурально, с красными огоньками по всей поверхности ведущего, объявлял всякие конкурсы. Что, спрашивает, сделал для Революции Золотце? - Пафос! - выкрикиваю я. - Печи! Падение Патриархата! Правильный ответ - шпионаж, но он не на П, хотя я про него тоже помнил и как раз собирался Почту голубиную выкрикивать. В конкурс на лучший костюм мы с Игорьком вышли, конечно, но победила Алёша Жуцкая в костюме Золотца, и не потому, что Золотца, а потому, что Алёша красивая. А вообще было несколько Метелиных и несколько Вень, отличающихся только наличием ошейника у последних, парочка Гныщевичей и даже двое Габриэлей Евгеньевичей - один настоящий, другой нет. Плясал от души и похуй, что не умею. Переводя дух, мимикрировал под кресло, сидел в засаде, можно сказать, но мне говорили, что белые штаны выдают во мне латиноамериканского героя, а не кресло. Посидел только Ромасс, сказал, что жёстко - да, костлявый, но некоторым нравится, хуле. Снял маску, когда стало жарко, - без маски сразу кто-то принял за Ройша, ёба, главное, чтоб не за покойного. Зато в маске Саша меня узнал во время вальса - по радостному лицу, говорит. Сашенька-Саша, солнце, да не наше, я аж растаял весь. Уж и не помню, как я его пригласил на танец, я же вальсировать не умею, но похуй, у нас романтично получилось. Выпросил у Лёни Златовского глоток из фляги за поцелуй в щёчку. Трогательно пиздец, как в младшем отряде. Ну точно Златовский больше никому, кроме Свободного, не даёт, и как только не надоест. А ещё говорит, что Свободный - его собственность, в чём есть, так сказать, ирония. А Игорёк, когда запарился в маске, опустил её ниже, и получилась зелёная борода. Мне лешачье перо само по ветру прилетело, и я его в петлицу засунул, а Златовский бороду на перья ободрал и вставил их в волосы, отчего стал похожим на полупихта. Свободный даже предлагал бороду дарить вместо букета, но нехуй, у него своя борода есть, пусть срезает и дарит. Зато возникла идея целоваться под венком из орхидей, который в зале висел, вроде как в Европах под омелой целуются. Игорёк сбегал и немедленно ветку орхидеи вручил Вале Бегичеву, я думал - поцелует, а нет. Валя себе из этой ветки венок сделал, но никто его поцеловать так и не успел - он всё убегал всякие значимые события фотографировать. Обсудили только пикантную возможность целоваться под Бегичевым, как под орхидеей, которая омела, ну, вы поняли. Значимым событием было, например, то, что поклонники Метелина, Вени и Твирина в костюмах оных разыграли идеологическую сценку перед фотокамерой. Сначала, как водится, Метелин убил Веню, а затем Твирин убил Метелина - очень уж всем нравится драматический этот сюжет. А в довершение Златовский презентовал Дёме Бессмертному кусок прекрасного розового торта собственного изготовления старым проверенным способом - сиречь в лицо непосредственно. Не думаю, чтобы Демьян был в обиде, однако все на Златовского так ополчились, словно торт был вафельный в самой что ни на есть прочной глазури и нанёс физиономии Бессмертного непоправимые повреждения. Сперва Лёня отхватил от Тимочки Ивиной, а потом его уволок городской тавр без косы, и больше его никто не видел (пока он не вернулся целый и невредимый). Но тавра волновала не попранная тортом честь Дёмы, а измазанный тортом же пол казённого помещения, где дискотека проходила. Проходила, пока не была остановлена на время уборки от торта. Вот такие в нашем городе страсти, и вообще все ходили со сложными щщами, особенно Рома Скаржинский - тот как возник на горизонте, так и слонялся по периметру, аки леший-шатун, к свету цивилизации и на выстрел не подходя. Проще надо быть, ёба! Игорёк после танцев признался, что дурь он прятал в рогах лешего, которые на голове таскал. И похвастался, что всё с товаром должно теперь пойти на лад, потому как тот портовый, с кем он пол-вечера под ручку вокруг казённого здания прогуливался, - никто иной, как Святотатыч и он, Игорёк, с ним переспал ко взаимовыгодному удовольствию. И дважды ещё с кем-то, второго он даже и не помнил. Ай да Игорёк-огонёк, ай да пёсий сын, вроде и не завидно, а всё равно досадно как-то. И дурью последней не поделился! Ушли допивать с Игнатом Варганом и Маросейкой. По пути мы с Игорьком поспорили на Златовского - кто его до конца недели в койку затащит: не догоним, так согреемся. Чувствовал я себя после душного зала херово и решил чаем ограничиться, и этим чаем - слава лешему, что холодным - Игната нечаянно облил. Опять! Мы же из-за того на первом курсе и разбежались, что я облил соком какие-то его бесценные бумажки с формулами...
Весь следующий день я дома валялся и встать не мог ни единой частью страдающего организма, а во вторник собрался с духом и опоздал на первую пару Габриэля Евгеньевича. Г.Е. под кустом (потому как в БГУ ремонт и пары на свежем воздухе проходят) вещал о шаманах, Валя отвлекал его внимание вопросами, а студентота покуривала и кидалась записочками. На перемене студенческий контингент неизбежно перемешивался с праздношатающимся населением. Какой-то портовый тип подарил Златовскому лягушку и сказал, что её зовут Гошка. Вернее, его, хотя я затрудняюсь в определении половой принадлежности лягушек. Я посоветовал Лёне его поцеловать, но Гошка ни в кого не превратился. Узнал из газеты, что проболел обыск - это я удачно, хотя у меня ничего и не было. Кругом ненавязчиво маячили государственные лица с пистолетами, медленно сжимая кольцо. Одного красавчика с большой пушкой Златовский тоже поцеловал в щёчку. Вот такая забота о безопасности студентов от горожан и горожан от студентов. Второй была пара товарища МакГана из дружественного Ирландского Соседства, с непроизносимыми именами. Он сказал, что просто хочет с нами поговорить, и рискованно поговорил об уровнях доступа, рассказал, что в Ирландском Соседстве существует традиционная семья, и признался, что всегда мечтал посетить Росское Соседство. И пока этот красавчик общался с первыми рядами, Либэ Карамзина меня предупредила, чтоб я был с Игорьком поосторожней. Я Либэ успокоил, что Игорёк не портовый даже, а живёт со мной на одной улице Красных Дублинцев, и что мы давние хорошие приятели с тех пор как раз, как нас по соседству поселили. А она сказала, что дурь, которой Игорёк на дискотеке угощал, была пси-хо-троп-ной (надо же, что я пропустил!) - это кто-то его подставил, конечно, интересно только, зачем, - и что она на всякий случай сдала его Шухеру и Попперу в карантин. Там выяснилось, что Игорёк только твирь употреблял, но Либэ всё равно умница - и что перебдела, и что новость мне на хвостике принесла. Тут и Игорёк появился, лёгок на помине, к середине второй пары, после чего то исчезал, то возвращался. И чувствовал он себя тоже херово, явно - при том, что мы ничего сообща давненько не употребляли. Что странно! На лекциях присутствовал вольнослушателем турист из Латинской Америки - ещё один всегда мечтавший припасть к колыбели Революции. В красной рубашке и в шляпе - явный поклонник Гныщевича. На переменах его обступали студенты, он с Игорьком и другими сфотографировался, а затем мы его видели гуляющим с товарищем МакГаном - оба в красном, и Игорёк на них всё облизывался, потому как иностранцы - это в половой жизни разнообразие. Началась лекция Максима Аркадьевича, но не успел я сесть сусликом перед научным руководителем, как в отдалении прозвучало что-то вроде выстрела, и пол-группы наперегонки ломанулось туда, как будто словить шальную пулю - то, о чём они всю жизнь мечтали. Воспользовавшись случаем, Максима Аркадьевича заменил тот самый портовый, который лягушку дарил - и представился как Гуанако, живой и всамделишный. Значит, не пиздел Колба, когда говорил, что на последнюю пару Гуанако обещали. И своё собрание сочинений Гуанако разрешил не читать, и вообще мигом завоевал расположение студентоты - сразу видно человека, университетским уставом не обременённого. Прошёл слух, что Тимочку в больницу увезли, и сходить её проведать Гуанако тоже Котику разрешил. Котик вернулся вместе с Тимочкой и сказал никаких вопросов ей не задавать. А Гуанако импровизировал - рассказал про деревья и про тавров, которым тоже задавать вопросы не рекомендуется (таврам, не деревьям). На последней перемене мной заинтересовалось долговязое государственное лицо, отвело на скамеечку и там, в комфортных условиях, стало задавать вопросы. Спросило, что я знаю о таких-то и таких-то студентах - а что я могу о них знать, кроме как имя с внешностью соотнести? Ничего между нами, вроде, не было. Тогда лицо спросило, что я делал в такие-то и такие-то числа. Так я ж ежедневника не веду, ёба, красным даты в календаре не обвожу! Даже если и было что, я не вспомню. И рад бы помочь хорошему человеку, да нечем, сам я о новостях из газет и радио узнаю, а служащим и подавно должно быть известно больше моего. С чего бы им к простым студентам за информацией обращаться? Ох не ради красивых глаз, но об этом я вслух не спрашивал - это служащим можно нами интересоваться, а нам интересоваться служащими - не хватит уровня доступа. После меня ещё Игорёк перехватил и третьим позвал. С Колбой. Я аж дара речи лишился, воображение-то у меня хорошее - только и сказал, что не пойду. После лекций, дома, ко мне или к нему - это пожалуйста, это даже спрашивать не надо. Но я ведь ему говорил, что Колба мудак и извращенец, а если ему надо подробностей, то, значит, потом поговорим. Они сначала вовсе вчетвером хотели, чтобы идеологично было, и звали ОиК, но ОиК отказались, и другие также - так что пошли они, наверное, за кусты вдвоём, а я пошёл на набережную музыку слушать. А на набережной были танцы, и те, кто танцевали без пары, как-то особенно отчаянно и самозабвенно это делали и при этом как-то печально выглядели, так что хотелось немедленно их пригласить. А потом я понял, что я и сам такой же и так же жалко сейчас выгляжу. А ещё несколько минут спустя обернулся, увидел, что студенты уже собрались вокруг Гуанако, и поспешил на последнюю пару, и Игорёк тут как тут - потерял меня в трёх соснах, волнуется, ёба, будто я не волнуюсь! Последняя лекция была странная. Гуанако рассказывал про верования древних росов - тех, которые нормальные, и тех, которые с Колошмы. Про Лешего и Твирь, про Гнилоболотника и Чуму, и про четырёх шаманов. Показывал рисуночки, которые эти шаманы чертили, я бы их ни в жизнь не запомнил и не воспроизвёл - культовые символы, они обычно простенькие, солярные, там, и прочая хуйня, потому я заподозрил, что напиздели учёные про шаманов и на самом деле эти чертежи короеды проели. Или что это коды какие-нибудь не нашего уровня доступа. Ещё Гуанако упомянул, что год назад похожий рисунок прямо на дверях БГУ образовался. Явно с намёком, чтоб нынешние студенты эту добрую традицию продолжили. Ох не к добру эти метки, не к добру.
Ещё один день я лежал дома и чувствовал себя всё хуже и хуже. Ни спать ни есть не мог, тошнило, голова кружилась, всё болело, будто меня сапогами пиздили, и слабость жуткая, и кашель до кучи. Это вам не отрядская ветрянка, это хуй знает что такое, эдак и помереть недолго! Но помирать - так с музыкой, посему я красную шёлковую рубашку нацепил, чтоб революционно, и потащился на конкурс театральных работ, в котором не смог поучаствовать. В театральном зале такая духота стояла смертная, что я забрался на подоконник и высовывался оттуда на сцену взглянуть, как в воду голову опускал, дыхание задерживая. Все конкурсанты так с костюмами постарались, словно с иллюстраций из отрядской хрестоматии сошли и даже лучше. Выглянул раз - на сцене контрреволюционные силы пытают Веню, к стулу привязанного, искусственная кровища по обнажённому плечику рекой, трагедия, романтика, а меня замутило прям - он же мне снился, Веня, когда на считанные минуты ночью забыться удалось. Мёртвый снился. Выглянул два - на сцене Твирин приставляет револьвер ко лбу коленопреклонённого Метелина, кающегося в убийстве музы Революции. "Я хочу кончить!.." - провозглашает Метелин, и аудитория складывается от хохота прежде, чем он договаривает: "...Свою жизнь достойно". Я, может, тоже помереть достойно хочу! Но я - не отец Революции, мне не положено, и никто обо мне плакать не станет и пьесу тем паче не поставит никто. Игорёк точно не станет - они с Колбой отлично спелись. Сели рядом, обсуждают происходящее. Вот только Игорьку, как и мне, херово очень было, он сказал - всю ночь на медицинском факультете провёл в отключке за каким-то лешим и чувствует, что Шухер и Поппер не иначе как его вдвоём выебали. Ох, леший! Кабы только он тоже, как и я, не окочурился! Да и Колба что-то покашливает - хотя, оказывается, не такой уж я и мудак, чтобы ему желать того же. Во время перерыва вышли подышать свежим воздухом, как вдруг Игорёк за живот схватился и к уборной бросился - а там занято. Я ему вдогонку кричу, что до кустов быстрее будет, но его, видимо, крепко скрутило - уж не знаю, что они там с Колбой употребляли, но не нравилось мне это всё больше и больше. Его тут же обступили, дали воды, но он, наконец, юркнул в сортир и надолго там закрылся. Перерыв окончился, все потянулись обратно в зал, а я остался Игорька дождаться, и тут и меня накрыло - голова закружилась, и я прямо на столик в прихожей сел. На Игорька уже Поппер с Шухером налетели, как стервятники, сцапали под руки и уволокли в уголок, а я понял, что если на свежий воздух не выползу, то так там и кончусь, посреди общественного заведения. Вверх по лестнице вскарабкался, у крылечка на поребрик присел, дышу - но сильно легче не стало, только знобить начало. Зато познакомился там с парнем, из новеньких студентов, симпатичным блондином в очках, то ли Лёня его звали, то ли Лёва, и был он блестящий - натурально, весь блестел. Он сказал, что это его парень любит крем с блёстками, и после него, аки после пидарской феи, всё в квартире блестит. Вот! А некоторые сок на чертежах простить не могут! А некоторые замечали, что мне херово, Златовский даже стакан воды мне принёс - хороший он всё-таки и не мудак вовсе, что бы там ни говорили. Чуть погодя все зрители на улицу высыпали - блестящий парень тоже вернулся, сообщил, что я самый адекватный и что стреляли в Маросейку. Бутафорский пистолет оказался настоящим, ах, какая трагическая неожиданность, куда же без неё в театре! Вся наша жизнь - театр, сиречь одна большая неоригинальная нелепица. Всех студентов согнали на ближайшую детскую площадку, и меня кто-то настойчиво подхватил под руку - наверное, Ларий Валерьевич, ему же больше всех надо - и тоже туда отволок. Усадил в сторонке от общего построения, на лесенке детской горки, и привёл вездесущих медиков полюбопытствовать. Товарищ Поппер мне чуть шею не свернул, разглядывая со всех ракурсов, накурил мне в морду, хотя и без того тошно было, поинтересовался строго, не употреблял ли я чего - употребишь тут, как же, в таком-то состоянии - и отстал. Где Игорёк-то, интересно, неужто всё в карантине этом своём мучают, мыши у них, что ли, в лаборатории закончились... А мне всё хуже и хуже, и глюки начались. Пришла зелёная такая гражданочка и спрашивает: грустишь? С чего бы, отвечаю, мне грустить, - будто не видит, что помираю. А с того, говорит, что друг твой умер. Какой, спрашиваю, друг, друзей у меня много, - и надеюсь, что назовёт сейчас какую угодно другую фамилию, а в подбрюшье уже холодеет, но, может, врёт она всё, ведь не бывает зелёных женщин, и не может быть такого, чтобы Игорёк взял и перестал быть, и в то, что меня самого не станет, тоже не очень верится. А где, спрашивает, твои друзья? А почём мне знать, заняты они, вот и отсюда их спины видно. Хобля, говорит она, помер, и никого-то ты спасти не смог. Тут я искренне удивился: а я пытался разве? Как тут кого-нибудь спасёшь, если сам себя спасти не можешь? А она: я, мол, могу тебя спасти. Только я ей не поверил. Я, во-первых, уже пропащий, а во-вторых, если Игорёк помер, то нечестно будет мне выжить, неправильно. Не смогу я так жульнически жить - этого я не говорил тогда, но почувствовал хорошо. А зелёная всё равно мне удружила и парня какого-то привела. Может, он тоже глюк был, но какой-то знакомый, пили, что ли, вместе, а то и не только пили. И он тоже заладил: могу тебе помочь. Добить, чтоб не мучился и быстро умер. Мне по первости как-то и ссыкливо стало, и неловко - малознакомому человеку из-за меня пачкаться. Нет, говорю, не стоит, полноте, оставьте, это трусливо даже - самоубийством-то кончать. Но парень меня заверил, что это он не из жалости предлагает и прочих благородных побуждений, и знать он меня не знает, а просто это будет ему в удовольствие, потому как та зелёная когда-то дала ему возможность все свои желания исполнять. Ну, отчего бы напоследок не доставить удовольствие хорошему человеку - ладно, говорю, режь. А то и впрямь невмоготу уже стало. А тот на попятный - здесь я не могу, здесь увидят и расстреляют, пойдём отойдём. Значит, точно не глюк, глюки не ломаются. А я давно встать не могу, ног не чувствую, и куда я пойду? Он меня за руки держал, которых я тоже уже не чувствовал, но всё равно приятно как-то, когда тебя кто-то перед смертью за руки держит, спокойно как-то. Но потом, когда, видимо, понял, что из меня добычи не выйдет, тоже ушёл, так я и загнулся на детской площадке этой, за кулисами всех драм, трагедий и романтики, ёба... Когда я на последний для меня день игры выходил на Новокузне, там на площади как раз эту песню играли - и персонаж очень чётко ощутил, что вот он, финиш. Такая, блин, музыка, такая, блин, вечная молодость - Бедроград запомнится безмятежно искрящейся дискотекой 80-х.
...В Степь! Всех в Посмертную Степь! Где эти двое наконец-то поговорят - времени будет достаточно. А ПРИ Наследие не состоялась по причинам погодных условий, но фарш не провернёшь назад, да и нужно ли? Только мне мало, и как после графа N. мне хотелось гулять по аллеям, так и теперь мне хочется на ВДНХ, гулять и фотографироваться, и чтобы лимонад из автоматов и много солнца.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Вчера утром вернулся Кот, снова составил мне компанию и уехал, а я ещё немного потупил и отправился за мышами. Больше не плутал, забрал у Тас переноску от проходной и поехал домой. Мыши кишели, как и положено мышам, в метро у меня спросили разрешения сфотать их на телефон. Дома я упал и умер, но пару минут спустя пришёл Кот, и умирать стало веселее. Пересадил мышей по одной в клетку - их оказалось одиннадцать: открыть список. — три чёрных; — чёрный с белым за ушами, все чёрные достаточно ручные; — мелкий агути, сурово шуршал на меня зубами; — поскакучий чёрный с белым за ушами и белым кончиком хвоста, в клетке в первую очередь долез до крыши и высыпался наружу; — три агути покрупнее, просачивающиеся сквозь пальцы пикирующие летяги, норовящие удрать из рук; — крупный чёрный кротик, флегматичный и вместо бегства предпочитающий закапываться; — мелкий агути со светлым кончиком хвоста. Официальный пост раздачи со всеми правилами и координатами будет после выходных. В клетке один упитанный агуть решил, что он соня, завис под потолком и там умылся, там же, кажется, и задремал. Остальные сбились под поилкой в плотный комок, явно не воспринимая её как источник воды, а поскольку бутылку надо было возвращать вместе с переноской, пришлось поставить им миску.
Пока я убедился, что мыши больше не сыпятся между прутьями, а если что, то со стола никуда не денутся, пока выпроводил медленно собирающегося Кота - на городовку я уже опаздывал. Мы вместе дошли до метро и проехались по кольцу, на прощание обменявшись Тройками. Доехал я, конечно, по привычке до Нескучного - и только тогда мне позвонила Птаха и сообщила, что мне на Новокузню. Там я также заблудился, но Птаха с Шерханом меня нашли. Игра была в "Детях Райка" - если бы мне сказали раньше, найтись мне было бы проще, хотя я целую вечность там не был. Сел на подоконнике и присосался к единственной в подвальном зале струйке воздуха, но меня это не спасло. В перерыве закружилась голова, я осел, где стоял, на столик, затем выполз на поверхность и больше не возвращался. Персонаж сдох, я выжил после двух таблеток глюкозы. Пришлось вызывать такси прямо туда. Яндекс упорствовал, что нам надо на Войковскую, а не в Мытищи, поэтому Птаха взяла на себя роль штурмана, и мы свалились на Нику и Наташу хорошо за полночь. Марта уже дремала на диване; Хильде, Хельга, Ортхильда, Вейлар, Дарк, Ляля, Гвай и Ластя доигрывали в Диксит. После игры Хельга, Вейлар и Ластя ушли спать, а самые стойкие остались играть в крокодила. У нас были диван и сидр, что было прекрасно, и Дарк загадал мне "монтировкой по печени", так что я убился об эту монтировку, а я отыгрался на невинной Наташе с "Гоголь-ситх". Уползли спать мы с Птахой в третьем часу ночи, ибо раннего подъёма на работу никто не отменял. А что я делаю сегодня, Брэйн? Правильно - еду за мышами! И на полигон, конечно.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Чувствую себя Софией. На сей раз - не той, которая старпом, а той, которая из замка Хаула. Кто накинул мне лишних лет пятьдесят? Стоит сделать пару шагов, как у меня кружится голова, тошнит, учащается сердцебиение, знобит, и всё это одновременно. Почему все нормально переносят грозовой фронт, а я загибаюсь? Заберите его назад. Отыграл третий игровой день Бедрограда, посидев-полежав на траве (не на той траве!). Персонажу хреново, и мне хреново - симптомы практически не различаются. О том, что удолбался не я один, красноречиво свидетельствует то, что мы с Птахой добрались до дома заполночь, разделись, рухнули вповалку, взявшись за лапки, да так и вырубились, не погасив свет. Утром даже не вспомнили, как доползли до подушки. С утра меня хватило только на то, чтобы подмести под клетками и немного в коридоре-кухне, вытряхнуть пледы и застелить диван спальником. Кот заблудился, но мне удалось направить его на путь истинный по телефону. И всю первую половину дня Кот не давал мне умирать, рассказывая про словеску, а также обнаружил, что кран с буквой К - это не "колд", а "корячая", и что "это был не хвост..." (да, у крыс заметное фаберже). Затем он уехал в гости к Крагишу, а ко мне забежала Рыська с настойкой пиона, резко повысив во мне любовь к мирозданию Но, к прочим печалям, умерла безымянная мышъ. Ещё накануне, когда я менял ей воду, она бодро шуршала, и вот - так и не успели доехать до ратолога. Я знаю, что виварцы внезапно смертны - их выводят не для долгой счастливой жизни, и всё равно хочется поугрызаться, что дохлый сам, и мышъ уморил Но уже сегодня будут новые мыши. Новые шансы. Вечером после дождика я совсем слёг и не смог проснуться, пока Птаха не завершила четвёртый игровой день. Тогда я выполз, мы встретились на Театральной, а от Речного до Нескафе Аймакса доехали на такси. Доехали рано, посидели в ресторанном дворике, а потом посмотрели Стар Трек: Бесконечность. Впечатления со спойлерами Для тряпочного меня там слишком много утомительной беготни со стрельбой - но будем смотреть ещё, и не в 3D. Очень красивая техника, очень красивая база - идею гравитационных колец из Интерстеллара довели до совершенства. И всё как в старом добром Треке - нет времени объяснять, как ветеран в терминальной стадии ПТСР собрал высокотехнологичную армию, мы победим её рок-н-роллом! И сюжет, вращающийся вокруг очередной вундервафли - слишком часто убийственную НЁХ стали изображать в виде чёрного дыма( - уже не так важен, потому что атмосфера, пасхалки и любимые персонажи. Додали Спока, додали Боунза, додали Скотти, заполировали осознанием того, какой же Энтерпрайз огромный. Я счастлив Снились сны, что тоже хороший признак. Сумбур всякийСнилось, что я привёз Птаху в гости к Даше и её мужу, а у неё огромный красный тибетский мастиф. Потом снился изрядно расширившийся Loving Hut с большим ассортиментом тортиков, и я выбрал тот, в котором несколько шоколадных слоёв. А между этими эпизодами снилось что-то вроде короткометражки об этапах жизни двух людей, которые смотрели на звёзды (очень красивые были звёзды) и перед тем, как отпустить своих детей в школу, наливали им в суп немного вина. Сегодня нужно нажраться глюкозы, съездить за мышами, завершить и так на все сто слитую городовку, и хочется в ночь на др Ники. Понимаю, что звучит как перебор, но хочется. А мой выезд на Наследие будет зависеть от моего самочувствия в пятницу.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Гематома на пальце рассасывается, растекаясь малиновым под кожей. В воскресенье я вскочил ни свет ни заря, покарябал отчёт, затем мы с Птахой слишком рано приехали на Новокузню и засели обедать в Марукамэ. Оттуда я сбегал в Грабли к Тачи и забрал наши футболки с Ельчиным для похода на премьеру СтарТрека. Поев, доехали на Павелецкую и не без труда нашли нужное здание с реп.базой Хендрикс и танцевальным залом. Там и отыграли первый день городовки Бедроград:Утопия. Дискотека 80-х! Кажется, такого со мной не было больше десяти лет - чтобы танцевать, не умея танцевать, вальсировать, не умея вальсировать, прыгать, подпевать и участвовать в конкурсах. Спасибо за подборку музыки и организацию вот этого всего! Отчёт, само собой, будет уже после игры, во избежание спойлеров. Вот только в отсутствие окон и при закрытой двери в помещении с почти тремя десятками человек кислород закончился очень быстро - увы, это недостаток не одного конкретного, а всех танц.залов в промзонах. А я слишком редко выходил на улицу и пил воду и к моменту, когда всех выпроводили из-за уборки, начал складываться - сначала подумав, что от голода. Мы с Птахой, Лезард и Эрой пошли доигрывать в KFC на вокзале, где к нам присоединились Хэлкарель и Андреас. Эра пожертвовала мне булку, которую я покусал, запивая холодным чаем, но толком есть уже не мог. Уронив башку на стакан, облил Лезард и Эру чаем Птаха вызвала такси и повезла меня домой. Трепемся о поигровой @бле на два голоса, как вдруг водитель просит убрать из прохода ребёнка. Отвечаю, что с нами нет детей. Он продолжает, что дети до двенадцати должны быть в кресле. Тут до меня дошло, что я слишком низко сполз на сиденье... Обрадовал водилу, что мне двадцать четыре. В ночи вызвали скорую, потому как я ворочался, скулил и оживать не торопился. Увезли с подозрением на аппендицит в ближайшую больничку. Гуманно взяли кровь из вены, сделали УЗИ, рентген и кардиограмму, ничего не нашли, и я хренадцать раз сказал, что не останусь. Тут за мной пришёл дядька и повёз на лифте в подвал. Я думал, на очередное обследование, а он спрашивает, есть ли у меня тапки. Ответил, что не собираюсь в палату - ему пофиг. В подвале тётка велела готовить койку и подсунула на подпись согласие на анализы. Повторил, что еду домой. Она и пела, что "доктор придёт, посмотрит живот", и грозила, что иметь людям мозг нехорошо, и, наконец, отправила злую заспанную санитарку проводить меня по лестнице наверх. ДальшеА наверху я Птахи уже не нашёл. Хирург, с*ка, - "Я ей сказал, что Вы не вернётесь". И без копейки денег, без проездного и телефона - я свалил пешком. Хорошо, что это была Можайка, где я не раз гулял. До моста через железку топал бодро, после - мелкими перебежками с остановками на крылечках, скамейках и пнях. Пять утра, пустые трассы, закрытые магазины, спящие на газонах голуби, Лэсси возвращается домой, блин... Шёл наперегонки с грозой. Сначала небо беспрерывно озаряли молнии всухую, затем подтянулся гром, капать начало на подступах к Молодогвардейке, недалеко от дома догнало ветром. Постучался в окошко, упал к Птахе под крылышко и заснул под громовые раскаты и шум ливня. Вывод: нужно всегда иметь при себе воду и хладпакеты. И сходить к гастроэнтерологу - пока не решил, обойдусь ли местной поликлиникой или разорюсь на Пироговку. Но это всяко не в ближайшей перспективе - пока я лежу дома, слишком тряпочный, чтобы дойти дальше холодильника, много сплю. Очень обидно пропускать городовку, поэтому сегодня съезжу таки поиграть. А завтра приезжает из Питера Малиновый Кот - ещё один повод восстать из мёртвых. :3
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Из доигровых черновиков, продолжая копаться в эльфикахНаткнулся где-то в комментах у Гвая на чью-то занятную формулировку: устройство общества эльфов - средневековое, поэтому они воспринимают себя в первую очередь как социальные роли, а потом уже как личности. И мне сразу стало понятней, почему для эльфа так важно быть лордом, целителем, ювелиром, мастером или учеником, почему взаимно полезные навыки столь многое определяют в отношениях между ними. И в то же время это общество весьма развито в научно-прикладной сфере и постулирует равенство. Эдакие пассионарные пролетарии. Поскольку мне от игр больше нужны эмоции, чем моделирование знаний и специфических действий, а количество моих пожизнёвых способностей стремится к нулю, - я заведомо в пролёте. Сиди дружи, сиречь получай удовольствие от атмосферы.) Хочу сыграть Хуана. Вот прям действительно хочу.
Чтобы выйти из зоны комфорта, надо сначала войти в зону комфорта, поэтому, осознав в начале рабочего дня, как в одиночку будет собираться и добираться на Рудник, соматика выдала мне весь свой арсенал. К счастью, мне удалось упасть на хвост Эри и Кервену, и в четыре я начал бодро паковать рюкзак – нашлись даже уши, в которых я играл инугами год назад, - а в пять выкатился из дому в поистине анфауглитское пеклище. Пеклище спало, пока я дожидался попутчиков на фонтане, обедал картошкой из KFC и думал о персонаже на Зерентуй, благо вокзальная публика весьма к тому вдохновляла. Когда мы с Эри и Кервеном воссоединились, у касс нас догнала Хэлле, и мы поехали вчетвером по углам тамбура. На станции, в ожидании такси, со следующей электрички мы обрели Эйтна. Доехали и пошагали по полю, туманному от клубящегося пыльцой цветущего золотарника, сногсшибательно душистого. На мастерке я перекинулся и отправился на постоянное место обитания - в Ангбанд. Заявлялся как игрок, но, за недостачей техов, весь тёмный блок стал игротехническим. Отчёт игрока, то есть игротеха Отлично отыграли первый вечер. И это прекрасное чувство, когда бежишь по ночному лесу (не по тропе) без фонаря и подвываешь - иной териан позавидовал бы мне (впрочем, и им наверняка есть, где побегать). А когда идёшь назад "человеком" и смотришь под ноги - сразу спотыкаешься. Отгрёб кайлом, ссадина на левом колене - не в претензии, ибо знал, на что шёл, и не люблю портить красивые игровые моменты требованиями бросить железяки по жизни. Отгрёб мечом по пальцам, на обоих указательных костяшки припухли (но спали уже к утру), и я смотрел только на тыльную сторону ладоней. А потом, перед самым сном, оперся ладонью о дерево, прилип, как всегда, и мне показалось, что к пальцу пристал комок смолы. Колупнул - а оно внутри, но не клещ, я-то прекрасно знаю, как выглядят клещи. Медика беспокоить не стал, поутру заклеил пластырем, но это явно не мозоль - не успел бы натереть, - а небольшая гематома от того, что палец между рукоятью ножа и мечом прищемило. Вывод: защита на руки - мастхэв. Собирался спать прямо в Ангбанде, ибо по тёплой погоде достаточно крыши над головой, и уже расстелил пенку и спальник в волчьем углу, но меня приютила Синдамирэ, за что большой мур - пол палатки всё-таки лучше предохраняет от шишек и корней под спиной. Правая лапа выше запястья ныла всю ночь и напухла к утру. Второй день был полон бессмысленной и безнадёжной боёвки "пятнадцать человек на сундук мертвеца одного теха". Из нас - трёх орков и одного волка - защиты не было ни у кого, оружия серьёзней тямбары - тоже, но приходилось лезть на гарнизонных в полных доспехах с щитами, мечами и копьями. Дотянуться до кого-то двумя короткими волчьими ножами кулуарного, а не полевого, назначения я толком не мог, респаунился раз хрендесят - но чтобы респауниться, надо отползти, а бьют, пока ползёшь. В первой же такой боёвке отгрёб топором по зубам, думал, что случайность, но, увы, Ходор Беор с двумя топорами ввиду разницы в росте ниже головы попадал редко. В общем, не особо гуманной я считаю такую боёвку. Но пальцы под мечи больше не подставлял, старался подставлять плечи. Поспав дома после игры, пощупал предплечья - там синяки тоже припухли, но меньше, и это мне было бы обеспечено, и будь я сам с мечом. С мечами у нас были только майар - Эри и Оливия, что силового перевеса очевидно не добавляло. До игры я честно ожидал, что застава будет небольшим лагерем, откуда мы хотя бы разок заберём пленных - потому как во что ещё играть на игре про копи Ангбанда, если не в плен? А за рекой выросла двухэтажная Барад Эйтель - всё равно что на Петровском Заводе появилась бы замкнутая локация Петербурга, причём когда все жёны уже уехали. Но во второй день мы тоже отлично поиграли - пока во время одной из наших вылазок у нас не сбежал весь рудник, закончив нам всю игру. Через парадный вход, Карл! Завалив "единственного орка", Карл! При том, что элементарная логика подсказывает: не может оставаться один орк на весь Ангбанд, их там сотни, как и других тварей и других пленных. Не надо так Нет, я всё понимаю про нежелание персонажей задерживаться у нас в гостях, но - да поправит меня мастер, если я не прав - Рудник предполагался ещё больше play to lose, чем Море. А play to lose - это, поверьте, очень вкусно, гораздо вкуснее, чем выиграть ролевую игру. В очередной раз немношк боюсь за нашу Оккупацию. Мы всей ангбандой приуныли и сели выдыхать на мастерке с чаем и печеньками. Единственным шансом закончить игру было вынести крепость. К шести часам горемычное тёмное воинство пополнилось за счёт игроков, чьи персонажи уже погибли и посетили Мандос, и с музыкой из "Кошмара на улице Вязов" мы пошли. Форсировали реку и уткнулись в крепостные ворота формата один к одному. У нас был балрог, но я пожалел об отсутствии Дикого огня. А потом перед воротами встали два светлых "духа места", и я почувствовал, что осаждаю по меньшей мере Гондолин. Майар, которые в прошлой жизни были эльфами?.. Я так и не понял, что это было, а за это время двор крепости накрыло обвалом, гарнизон же ушёл сквозь скалу. Догонять его по кустам было бы уже нелогично и глупо, и для Ангбанда наступил бесславный и не шибко каноничный финал. Не надо так-2 Силы тьмы не всегда проигрывают, ну правда. Даже герои не всегда могут спасти всех, кого им хотелось бы. Благодарности Спасибо всем, кто ставил Ангбанд - он получился чертовски атмосферным, особенно ночью: эти низкие потолки, под которыми нагибаюсь даже я, узкие тёмные коридоры, утыкающиеся в тупики, отнорки с горящими в них свечами... Кто не был у нас в Ангбанде - много потерял Спасибо мастеру за...всё - за то, как был организован быт рудника и производственный процесс (я не удержался, я упёр один откованный меч на память), за то, как сложно и увлекательно было прокладывать новые штольни, как сложно было бы сбежать, если бы. Спасибо нашему темнятнику - с вами очень комфортно работать. Отдельно - Эри и Оливии за начальство, строгое и справедливое, с достоинством и коварством. И за ушком почешут, и покормить не забудут :3 Спасибо нашим рудничным - всех скопом называть не буду - за игру, за множество ярких моментов, за верибельный от и до отыгрыш, за живых персонажей, таких разных по характеру и судьбе, за антуражность (о, эти кровавые лохмотья, перепачканные в золе и земле руки, эти шрамы и ожоги из коллодия!) - и, само собой, за героическое впахивание. Надеюсь, никому не сделал неприятно по жизни, извиняюсь, что не всем додал. Для меня было плюсом выехать с полигона субботним вечером, чтобы выспаться перед Бедроградом. Я подождал, пока соберутся Эри и Кервен, попрощался с другими доигравшими (гарнизон ещё доигрывал приход в Барад Эйтель), и мы уехали так же, как заезжали, - с Хэлле вчетвером. На выходе с поля Эри поймал кот, чрезвычайно рыжий и пушистый, а затем побежал ко мне, покачивая бочками, обтёрся и обмурчал. Пока мы отвлекали кота, Хэлле собрала малину. Нам повезло на экспресс, и до Москвы мы доехали с ветерком, передавая по кругу банки Крушовице. С багажной полки на меня свалилась гусеница - видимо, покинула полигон на рюкзаке. Поскольку на вокзале деревьев не было, мы с гусеницей прокатились на метро с пересадкой. Я зациклил её перемещение с пальца на палец - от большого до мизинца и обратно - и назвал Глаурунгом. Выпустил на Молодёге.
Я волчил уже второй раз - первый был на междоусобчике. Взгляд из волчьей шкуры всё ещё любопытен. Отперсонажный отчёт Сверда, волколака среднего звена (ворнинг: тут едят пленных) ...Господа дали поиграть с кем-то провинившимся. Гонять его было весело - он шустрый, пытался удрать по коридору. Тогда нам с летучей мышью приказали гнать его по горам до самой заставы, и мы пустились за ним с воем и свистом - а тот, не оглядываясь, бежал куда глаза глядят, пока не выбился из сил. Однако до заставы доплёлся, где его подобрали дозорные - видимо, он недёшево купил свою свободу и был господам полезен. Когда мы вернулись в копи, работа шла своим чередом. В ближнем забое работнички поломали или припрятали инструменты и копались в земле руками, как кроты. Окончилась смена, и мастерская сдала среди прочих кривой меч. Потом об этом мече, кривом в обе стороны, ещё долго орки трепались, хотя видел его мало кто - господин немедленно этот хлам уничтожил и спросил, кто его выковал. Мастер сказал, что ковали сообща - такая у них всех манера, и никто сам за себя ответить не может. Поди, и до ветра сообща ходят. Мастер и получил плетей - за всех. Притащили из дальнего забоя одного дерзкого типа из эльфов, поставили на колени и дали воды, а он отказался благодарить. Вернее - спасибо, говорит, Владыке Севера за первый глоток за сегодняшний день. Мне его отдали, а он подобрал кайло и вздумал защищаться им. Значит, и сил для работы у него ещё было достаточно. И тут другой рудничный за него заступился - мол, не друг он ему и не родич, а просто так. Уступили: первого увели в забой, второго оставили. Но с ним не так весело было: он не убегал, а только заслонялся и норовил броситься, с пустыми-то руками. А поскольку убивать было не велено, мы с младшей волчицей передали его мыши: пусть наведёт страху. В ближний забой определили нового пленного, ещё не исхудавшего. А в старой штольне, где никто уже не работал, случился обвал - засыпало одного из орков, который зачем-то туда полез. По приказу прогулялся снова до заставы, взяв с собой летучую мышь, которая свысока видела дорогу, - разбудить воем, чтоб не спали и не забывали, на чьей стоят земле. Голоса с заставы слышны были издали; может, кого и разбудил, но никак не ожидал, что на нас из кустов выйдут дозорные. Из-за их мечей и я не мог их достать, и мышь - никого унести. Вернулся незадолго до конца очередной смены, доложил о том, что на заставе не спят от страху, и мне обещали скорую добрую охоту. Кашевар же заснула и очаг у неё погас, а развести огня было нечем, поэтому каши для рудничных у неё было немного - та, что осталась с прошлой кормёжки, холодная. Да и не заслужили они каши, потому как миски украли. Кто не вернёт, сказала кашевар, миски - будет жрать из ладони. Люди, они порой соображают, как с эльфами управиться. Другой человек, из дальнего забоя, получил двойную пайку за то, что во время смены согласился выдать плетей своему длинноухому товарищу по работе, тому самому, который за кайло хватался. Такие люди могут хорошо выслуживаться, но я всё равно им не доверял: слишком дикие и непредсказуемые. Так и крутишься от забоя к забою, не зная отдыха, присматриваешь, прислушиваешься, поторапливаешь. Одним нужен лекарь - надышались рудничным газом, другим нужен свет - прогорели свечи, и приходится провожать. Бестолковые рабы без посторонней помощи на на что не способны, кроме грубой работы. А затем спишь, накрывшись хвостом... Некоторое время спустя верзиле из дальнего забоя действительно дали в руки плеть и поставили надсмотрщиком в ближний забой. Вот только не нравилось мне, что он языком работает больше, чем плетью. Только когда орки подходили, он начинал на рудничных покрикивать, а в остальное время - орки-то ходят громко, а я бесшумно подкрадывался - трепался о чём-то с ними. И дерзить начал, забывая, что он нам не ровня, а по-прежнему раб. Почему бы некоторым пленным языки не вырывать? Нам с мышью казалось, что это хорошая идея - кричать-то они всё равно смогут, так что скучно не будет, а надсмотрщикам языки и подавно не нужны. Господа послали нас с мышью к заставе - на подступах мы увидели двух дозорных, мечника и лучника. Доложил об этом и сказал, что если взять двух орков - чтоб уж наверняка, - тогда с ними справимся, а то у меня шкура против стрел не железная. Госпожа ответила, что и я не последний волк, но отправила с нами одного орка. Вот только к нашему появлению дозорных стало уже трое, и атаку им удалось отбить. Мы с орком остались прятаться в зарослях и дожидаться подкрепления. Но за это время и к дозорным подкрепление подошло, так что ничего у нас не вышло. У них свой дикий человек был, который всё кричал "Беор!" - наверное, других слов и не знал. Мы с орком были рады вернуться в родной рудник, где кормят и не бьют (по крайней мере, нас). Только я вошёл, чтобы напиться после жарких битв, как увидел, что какой-то буйный эльф набросился на господина. Это был тот новичок из ближнего забоя - его вместе с тем, что вступался за товарища, и девчонкой, которую всегда так весело было пугать во время отчётов после смен, приковали за попытку побега. Второго отдали мне, так он не желал дёшево продать свою жизнь и накинул на меня свою цепь, а первый, что бросался, подоспел с припрятанным камнем. Хватка ослабла, только когда я порядком подрал напавшего когтями. Я согласен был с господином, что такой забавный пленник ещё пригодится, и он исцелил его. Хорошо, когда ешь мясо, а меньше его не становится. Но исцелённый отказался благодарить, и господин велел орку бить плетью девчонку, пока он не согласится. Слова дались ему нелегко - все эти эльфы бессердечные и гордые: смотрел молча, потом выговорил всё же. Господин оставил его на цепи, а двоих прочих сказал отвести обратно в забой, приковать и выдать собственные плошки, чтобы устроить соревнование: кто больше руды накопает, тот и будет жить. И позволил мне отъесть буйному уши - и создал ему новые, лучше прежних. Он так огрызался, что из него хороший орк или волк получился бы - но такое только Владыке Севера под силу. Сперва господа решили, что исцелённого дадут волкам погонять, но во время общего сбора после смены орки поставили его на колени перед остальными людьми и эльфами, и господа приказали мне им поужинать. Это было не так весело, однако вполне сытно, и заморыша из плавильни, который всю смену не работал, а лежал как труп и даже не смог выйти - человек-надсмотрщик вынес его на себе, - мне также велели убить. Есть там было особо нечего, и труп оттащили туда же, куда и кости. На место этой сдыхоти переместили в плавильню одного из работников мастерской, исцелив ему руки. Очень господа заботились о пленных. Донёс на ближний забой, который "забыл" на камне часть руды, и надсмотрщик этого "не заметил". И больно разговорчивым был один из тамошних длинноухих, и с другой девой всё за руки цеплялся. Я надеялся, что кого-нибудь из них в другой забой переведут, но господам не до того было. За утаивание руды их наказали, а затем подытожили соревнование между неудавшимися беглецами. Девчонка собрала меньше руды, как и стоило ожидать. Нам с одним орком велели погоняться за ней, но далеко она не убежала - упала и уже не могла встать из-под плети. Орк засёк её до смерти и сожрал - и даже поделился нежным мясом. А надсмотрщик-человек, подойдя за кашей, заявил кашеварке, будто он теперь начальство, и мне сказал не тявкать - этого от раба уже никто снести не мог. Мне приказали взять его, а он решил, будто сможет плетью отмахаться. И так мы сцепились, что снесли крепь, и нас засыпало землёй и камнями. Пока ленивые рабы помогли мне выкопаться, надсмотрщик был уже при смерти. Ни у кого не возникло желания позвать к нему лекаря, так он и сдох; а поскольку ни волки, ни мыши не едят падаль, то её попросту выкинули прочь. После обеда двое из дальнего забоя явились в сортировочную и, заявив, что им господа велели там подождать, расселись лясы точить. Одного мы с мышью пристроили посуду мыть, а другой чувствовал себя паршиво, и кашеварка всё подавала ему воды, хотя на то приказа господ наверняка не было. Я сказал о том после смены, и они получили треть от своей нормы воды. Так же у нас посуду мыл последний оставшийся из беглых, сидевший на цепи. Выводили рудничных на поверхность - рубить лес на крепи. И кто сказал, будто эльфы свет любят? Руками заслонялись, жмурились, ползали как ослепшие и, едва с работой управились, рады были носу больше наружу не показывать. Мышь в это время заметила на склонах лазутчиков, и госпожа решила обойти вкруг холма и застать их врасплох. Однако сверху у лазутчиков всё равно было преимущество, и они пустились в разные стороны наутёк. След одного я потерял и устремился вперёд госпожи за другим, надеясь, что он заблудился в зарослях и болотах. И верно: мышь заметила сверху нашего чужака. Лазутчик оказался девчонкой, но она отмахалась от меня копьём и исчезла так быстро, словно растворилась. По пути мы с мышью поделились с госпожой нашей идеей взять к стенам заставы какого-нибудь ненужного пленного и там сказать, что вырежем ему глаза или ещё что, если они не выдадут одного из своих нам. Идея ей понравилась, и вскоре мы выступили на заставу вместе с господами, прихватив труп заморыша из плавильни и последнего беглого на цепи. Застава высыпала к границе - они настолько трусливы, что даже при виде пары орков трубили в рог и объявляли общую тревогу. Но и на то, что перед ними доедают их мёртвого родича, и на родича ещё живого им было наплевать - едва я оттащил труп в кусты, как они пошли в атаку. И в этот раз мы вынуждены были отступить. А когда возвращались, заметили за деревьями подозрительно знакомые фигуры в грязно-белых рудничных лохмотьях. Я погнался за двоими через бурелом, сообщая о себе воем остальным охотникам - эта парочка из ближнего забоя даже теперь не отлипала друг от друга. Выгнал их прямо навстречу орочьему отряду. Болтливый рудничный где-то добыл кинжал и пытался со мной подраться, но против орков ничего не мог сделать - их взяли в охапку и поволокли назад в рудник, а ещё одну сбежавшую другой отряд орков прикончил. Я с другим волком ещё прочёсывал окрестности, но попался нам только беоринг с заставы. Загнали медведя в ёлки, где ни нам до него было не дотянуться, ни ему до нас, а вылезать он не хотел, хотя и смог бы с нами справиться. Видимо, он только в толпе храбрец, а как остался один - стал звать на помощь. Помощь же не приходила - заставные тоже трусили далеко от крепости уходить. Так он и проломился сквозь ёлки и ушёл к заставе сам, а мы вернулись, чуть не налетев на улей. Где медведи, там и мёд, иногда - наоборот. Вернулись к опустевшим забоям и мастерской. Остались лишь хозяин плавильни, да лекарь, которая была слаба здоровьем, и те двое, которых орки вернули. Плавильный мастер хорошим был рабом - всегда докладывал, чего в плавильне не хватает, и кто плохо работает, и что лекарь больного плохо лечит, потому что он из нолдор (а нолдор друг друга режут, говорят). Но когда ему предложено было перейти на сторону Севера, он отказался. Также отказалась и лекарь. Тогда господа велели волкам бежать и медленно обрушили стены рудника на четверых выживших - издалека ещё были слышны их крики, тонущие в грохоте камней. Некоторое время спустя собрали небольшое войско и двинулись на осаду заставы. Встретили нас по ту сторону реки, откуда удобно было стрелять из луков. Но господа повели нас за собой прямо вброд, мы начали окружать гарнизон, и они отступили за ворота. Лишь один воин остался снаружи и вызвал госпожу на поединок. Он выиграл, и ему дозволено было войти в ворота - но никто не обещал, что он войдёт в них один. Тогда он предпочёл остаться снаружи, и господа приказали мне взять его. Он защищался щитом и мечом, но когда на подмогу подоспели орки, всё для него было кончено, и орки забрали его щит. Из бойниц стен продолжали стрелять лучники. Вперёд вышел балрог и направил пламя на окованные железом ворота, так что металл начал плавиться и стекать от жара. Неожиданно поверженный мечник поднялся и попытался противостоять огню своими чарами, а затем перед воротами появились две сущности и заявили, что проектировали и строили эту крепость на этой земле. Не знаю, чем закончилось бы их противостояние с господами - не сведущ я в магии, - но тут стены сотряслись от грохота обвала, и заставу завалило рухнувшей скалой. Но эльфы, хоть и трусливы, всё же слишком хитры, чтобы просто так умирать, и господа послали волков обрыскать скалы и отыскать следы беглецов с заставы. Мы обошли горные тропы и русло реки, уносившее запахи, и не смогли обнаружить ни следа. Эльфы ушли, как уходят крысы, - досадные паразиты, не приживающиеся на землях Севера. Но если заведутся вновь... рудник всегда готов принять новых работников.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Утро среды началось для меня с вопроса "бл*, где мышь? Не могла же она утечь из переноски" Мышь обнаружилась под уголком салфетки. Салфетку поменял, изъял у мыши комбикорм, но мышь всё равно приберегла маленький кусочек. Поставил миску с кормом и крышечку с водой. Мышь кормится, салфетку крошит на гнездо, от рук пока прячется. Перед этим - поскольку Птаха встала пораньше, я тоже проснулся, а потом у меня оставался час на доспать в поверхностном режиме - наснилось всякого.наснилось всякого.
Во сне я собирался встретиться с Элмом, но рано добрался до места и, поскольку на улице было как-то мрачно и сыро, решил зайти в один из двух пабов, теснящихся в одном переулке друг напротив друга. Выбрал тот, в котором, казалось, я раньше уже во сне бывал, но оказалось, что оплата там теперь производится через автоматы, как в Ашане. Тут и начались проблемы. Я никак не мог скормить автомату деньги, и никак не мог написать Элму sms о своём местонахождении, потому как мобила всякий раз отправляла вместо набранного сообщения одно из сохранённых старых (в реале у меня сохранены некоторые входящие начиная с 12-го года и заканчивая свежими, но исходящих я не храню). И вот сижу я перед автоматом на корточках, кошелёк и мобильник на коленях разложены, и уйти не могу, за пиво не заплатив. Видимо, в какой-то момент я решил, что поздно пить боржоми, и оказался дома. Тогда-то до меня и дозвонился Элм и сказал, что всё в силе. Хотя дома я был у себя, рядом почему-то была матушка и увязалась меня проводить. Встретились в метро, Элм почему-то был выше меня ростом Мама его узнала, но сделала вид, что нет. Я сказал, что мы немного погуляем, и она отстала. Но гулять мы не пошли, а обосновались в комнатушке вроде хостела, напоминающей мою спальню на даче. И невинно трындели там за жизнь, завернувшись в пледы, пока нас зачем-то не позвали в холл на групповое фото с какими-то незнакомыми приключенцами. Я вышел, встал и только тогда обнаружил, что не одет. Совсем. Пришлось спешно ховаться в задний ряд, чтобы впереди стоящие меня прикрывали. А то ж неловко, однако! При прощании снова возникла матушка, сказала Элму, что "это было смело". Что именно смело, я так и не понял. Вернулся почему-то в родительскую квартиру, а там - клетки от пола до потолка: тут куча белых крыс, там куча серых, здесь куча попугайчиков... Мама сказала, что отец после смерти Никки (в реале щенок здравствует, и многая ему лета) заводит всё больше и больше животных. В другой комнате я увидел туканов и других экзотических птиц, сидящих в тесных зоомаговских аквариумах, где невозможно даже повернуться, и понял, что надо вытаскивать. Совсем я обалдел, когда мама сказала, что у них есть белый медведь. И, приглядевшись, заметил между клетками окошко в стене, к которому действительно прижималась медвежья морда - сиречь сам медведь должен был находиться в чём-то вроде стенного шкафа. Матушка явно не возражала против того, чтобы я избавил их от зверинца, и оставила меня одного - представлять, как я позвоню в какую-нибудь организацию по спасению диких животных и скажу: "Приезжайте, у меня тут туканы и БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ". На том и проснулся.
Рыжие крысы таки нажрали мускулы и научились открывать клетку. Заходишь утром - крысы невинно спят в клетке, даже не реагируют, а дверца нараспашку. Ещё бы не реагировать, если всю ночь гулять и умаяться. Буду заводить прищепку, ибо крысы имеют право свободного перемещения, только когда я дома, а то мало ли что. У Андерса и Финрода и так на носах ссадины, будто уже повстречались в тёмном переулке. Мышь всё так же чешется, и для начала в среду вечером я приобрёл стронгхолд. Крысонаселению тоже лишним не будет - сезон как-никак. Муравьи также хотят стать домашними животными, но я закидал их муравейник, растущий за унитазом, полынью. Масло полыни, думаю, в аптеках тоже есть, на случай, если не поможет...
Лента в едином порыве полна художественными описаниями грозы с упоминаниями Тора, Перуна и Воланда. Читаю и радуюсь. А мы даже не закрывали оконную раму и под шум дождя, ветра и грома смотрели ИП; молний с нашего первого этажа всё равно не разглядеть. К грозам я привыкши(с), самые мощные на моей памяти были, когда я жил на даче, и для меня это не особенное событие, но люблю их.
Вчера постригся, сегодня заезд на Рудник. И, похоже, я единственный работаю до вечера и буду заезжать в одиночку. Прямо скажем, заезжать в одиночку не хочется, но "надо" должно перевесить, благо полигон знакомый. Хватит с меня проспанного Падения Гондолина. Но что-то надо придумать, чтобы не превращаться к концу рабочей недели в московскую ележивую, и чтобы откуда-нибудь появилось время на подготовку к играм. А то после Рудника - Бедроград, а у меня пьеса не писана.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Давайте лучше о хорошем. Пока я писал отчёт с Харренхолла, Птаха начала собирать фанкаст на персонажей Пространства Неизвестных/Станции Альфа.
29.06.2016 в 15:24
Пишет *Айвен*: Вот с полковником Лео все было ясно-понятно чуть ли не с первой минуты "появления в кадре".) Брандо в "Апокалипсисе" все же недостаточно мудаковат визуально и слишком нейтрально-спокоен в статике... А Андрэ упал на меня вот буквально неделю назад вместе со свежескуренным каноном, при том, что персонаж-то самый ранний из появившихся. Хотя идеально похож он скорее именно в динамике и именно в первом фильме. URL записи Я тоже накопал "типаж Лео"; для меня важен его проницательный взгляд. И снова наткнулся на форратьерскую породу. Перевыложу для сравнения предыдущее фото - может, тот же самый мальчик, а может, другой: Кто все эти люди - понятия не имею.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Кто какие знания получает на работе, а я без некоторых точно не обеднел бы. Возьмём название статьи "Имитация невинности жжёными квасцами". Звучит анекдотично, на деле - средневековое членовредительство, не читайте дальше, если не хотите негатива. Первый же абзац рассказывает, что "многие отношения распадаются из-за отсутствия доказательств на простыне". Очень хочется добавить, что на* такие отношения, но нельзя. В чём же заключается "имитация"?В чём же заключается "имитация"? Из-за пресловутых квасцов влагалище сильно сужается, в процессе неизбежна кровь - бинго, отношения сохранены. И это SEO-текст, то есть люди гуглят "восстановление девственности квасцами", а медицинские сайты и блоги рерайтят друг у друга рецептик, чтобы оставаться популярными. Это востребованная информация, спрос рождает предложение. Я нашёл только одно решение - перевести текст в прошедшее время (сиречь получился познавательный материал об обычаях предков) и дописать заключительный абзац о том, что "не повторять - опасно", современные пластические операции выполняются сугубо по желанию самой женщины, а без внимательного партнёра и смазки вообще никуда. Боюсь представить, о каких ещё элементарных правилах самообслуживания придётся напоминать потенциальным читателям. (Нет, за потраченное время не доплатят, так что улыбаемся и пашем.)