Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Что-то я забыл, со всеми этими спектаклями и фичками, что посмотрел ещё четыре серии, терзая ворд после каждой. Осторожно, под катами я преимущественно ругаюсь на Клару и ничего умного не говорю.
Time Heist СпойлерзСерия-повторение пройденного материала, и довольно предсказуемая. С самого начала моё сочувствие было на стороне закованного монстра, а учитывая то, что Доктор мою ксенофилию разделяет, я ожидал, что финальный квест будет связан с освобождением оного монстра. И о том, что Архитектор и есть Доктор, догадался ещё до просьбы позвонить. Доктор спасает НЁХов от людей; Доктор говорит: они последние во Вселенной. Окей. При этом как-то замяли историю сотрудников с расплющенным черепом, которые почему-то ещё живы и под наблюдением. Даже если им ничем уже не помочь, всё равно любопытно же. The Caretaker СпойлерзБоооль. Доктор даже не ревнует, он просто пытается понять; а что говорит Клара? – «Ты мешаешь». Не школе, само собой, а её личной жизни. На вопрос, кто он такой, она может сказать только «He’s an alien». Блять, Клара. Это худшее из всего, что можно было придумать. «Он чужой». Да, он в течение всей серии опять подтверждает (и подчёркивает), что он – не человек, но человечность этого инопланетянина никуда не девалась же. Может, я слишком строг к Кларе, но она раздражает меня всё больше после появления Дэнни, хотя тот ни в чём не виноват. Дэнни вообще умница, задаёт правильные вопросы. «Зачем ты с ним? – Чтобы путешествовать и видеть чудеса». С каких пор Доктор стал приложением к синей будке? Впрочем, он сам уже догадывается: с тех пор, как он не носит бабочку и ей понадобился новый бойфренд. В способность Клары принять перемены в Докторе я, похоже, поверил слишком рано. При этом она продолжает его удерживать. ТАРДИС на постоянной стоянке в её квартире. «I need to control everything», да, как всегда, но она всё чаще решает за Доктора, затыкает его, когда дело доходит до общения с людьми. И отнюдь не всегда у неё это получается лучше. Пронзаю, к чему это может привести. Kill the Moon СпойлерзКрасивая пафосная музыка и Доктор, который с такой непередаваемой нежностью произносит «It’s an egg», словно сам его отложил. Который, кажется, всё ещё верит, что человечеству, как тому приснопамятному далеку, достаточно увидеть нечто прекрасное, чтобы стать хорошим, – рождение звезды или рождение очередного уникального НЁХа, уже не имеет значения. И который с такой болью на лице говорит о выходе людей в космос, что поневоле задумываешься, сколько вреда эта самая человеческая раса причинила Вселенной. Красивая пафосная серия, которую эпически портит в финале Клара. Блять, Клара. Тебе дали выбор. Тебе доверились. С какого же праздника ты отчитываешь Доктора как второгодника? Он оставил тебя одну? Не в первый раз. Он заставил тебя бояться и рисковать? Снова не в первый раз. Только что Клара говорила Дэнни, что доверяет Доктору, и вот уже доверие исчезло. Не потому ли, что её деликатно потыкали носом в её же замашки: хочешь порулить – рули? А рулить Доктором, конечно же, проще и приятней, нежели оказаться в его шкуре и спасти мир. А вообще, позволить людям выбирать – это со стороны Доктора чертовски ценно. Прежние Доктора решали всё за людей довольно часто. Mummy on the Orient Express СпойлерзМожно я сразу с этих двух слов начну? Блять, Клара. Клару всё достало, она больше не хочет космоса и путешествий, и особенно не хочет кого-то там спасать. Что-то я не припомню спутниц, которые собирались бы порвать с Доктором так уныло и так… по-человечески – «давай где-нибудь отдохнём в последний раз, поулыбаемся людям и разбежимся». Клара негодует, что её VIP-курорт пошёл по звезде – с каких пор она, меняя туалеты и флиртуя с робингудами, забыла, что ТАРДИС всегда приводит Доктора туда, где он нужен, сиречь туда, где всё плохо или почти плохо? Окей, когда её вытащили из поезда (я так и не просёк, чья это лаборатория была, но не важно), она вроде как забыла о своём намерении завязать, но я всё равно не верю в неё как в человека, на которого Доктор мог бы опереться.
Впереди у меня ещё четыре, торопиться некуда, благо дайр не фэндомный, а мне уже всё проспойлерили.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
После доп.пары музыки у меня намечался свободный вечер, посему я забежал в Ваби-Саби пересечься с потенциальным начальством. Поел веганских роллов и выпил коктейль из рома с фиалковым и кленовым сиропом. Он реально лиловый! Там я и заметил, что Марта написала мне "мы на Молодёжной". Гадая, как их с Хильде занесло в мою родную глушь, я поехал туда же, в Чайхану на третьем этаже Трамплина. Обнаружил там и Марту с Хильде, и Мори, и Рыську, а также большой чайник чая с мятой и пиалушки. Хильде утащил Мори поговорить, Марта осталась прогружать Рыську, отрекомендовав меня надёжной тумбочкой для спойлеров.) Вскоре к нам присоединилась Рысь Анки, и беседы пошли не только за Крабата, но и за Трионикс, Фиделио и традиции высших учебных заведений заодно. В меню я нашёл коктейли с причудливыми названиями "Опухоль чалмы" и "Голубая юрта", а Хильде предложил взять чая "Марроканская ночь" для всех, кто рискнёт его пить. Оный чай пах как детская микстура от кашля, но на вкус был приятен, только слишком сладковат из-за наличия в нём шоколадного сиропа. Рискнувшие рассчитались, и нас покинула Рысь, зато добрались Игнис и Стрикс. На столе появился чак-чак, количество чашек окончательно превысило количество присутствующих и перепуталось, Крабат курился, а на мониторе за моей спиной показывали то каракатиц, то землероек, то койотов ("И вот Тонда мне сказал... ой, щеночки!"). После обсуждения, кто мог в окрестностях Лужиц девок резать, нам сообщили, что Чайхана закрывается. Мы попытались было перебраться в Шоколадницу близ другого выхода из метро, но и она была уже закрыта. Пришлось возвращаться. На выбор из круглосуточного были сомнительные Кусты и сушильня Нияма в том же Трамплине, но на пути ко второму варианту мы пришли к выводу, что у многих уже кончились силы, а кому-то завтра ещё и играть, а следовательно, пора прощаться. Мы с Мори проводили остальных в метро, а я проводил её до дома, благо мне было по пути, а желания ждать маршрутки не было. Прогулялся домой пешком, проветрил мозг. Спасибо мастерам за спонтанное приглашение! Это было хорошо. За две недели я успел чертовски соскучиться. Пятница наступила незаметно, и уже завтра я еду на BJD-фест, так что надо пойти стряхнуть пыль с Его Величества. Вернусь с магнитиками с фотками.) А ещё надо разобраться с планшетом (как?), заклеить окна (дома перманентно мёрзну), и вообще - в первую очередь пропалывать баобабы на своей планете.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Дописал прошлым ночером, вычитал, выкладываю. Спасибо маме, папе и киноакадемии издательству Bubble - когда я открыл этот тоненький номер и увидел Венецию во все поля, я кончился как личность. Плюс - наконец-то персонаж, с которым я могу отождествиться (не галёрка, а семейство псовых). Плюс дрим-сюжет - у меня ещё в отрочестве был стихуй про ночь перед войной и это был почти алвадик. Спасибо Nightday - когда кэп додаёт фидбэк после деанона, это волшебно и вдохновляет реализовывать новые идеи. Спасибо любимому Эрнё за интерес хотя бы к чувственной стороне моей Венеции и за прекрасную музыку, под которую я в итоге и писал:
Можно читать какоридж, наверное. Хотя кому я это говорю.
Название: Будь на моей стороне Автор:Mark Cain Размер: мини, 2820 слов Персонажи: Олег "Волк" Волков, Сергей Разумовский Категория: джен Жанр: драма, ангст, капелька USTа Рейтинг: PG-13 Примечание: совпадения с одноимённой песней не случайны
Размещение: со ссылкой на автора
ЧитатьНепривычно тихо для города, населённого людьми, – слышно, как где-то рядом всплескивает рыба и как срываются капли с вёсел. Непривычно медленно скользит гондола, и в целом – непривычно не ощущать под собой надёжной земной тверди. Волку не нравился запах сырости, не нравились покосившиеся облупленные здания, торчащие из воды. Сергей, опасно балансируя на узком как доска днище, выпрямился во весь рост и победно сложил руки на груди. – Добро пожаловать в Венецию! – провозгласил он по-хозяйски. – Mundus alter. Город-перевёртыш, город-зазеркалье. Город, который умирает и в который приезжают, чтобы умереть. – Не очень-то оптимистично, – хмыкнул Волк. Он нетерпеливо вертел головой, как утомлённый экскурсией школьник, на которого со всех сторон смотрели лишь памятники искусства, подавляющие своей значимостью. – Погоди. Мы вернёмся сюда вечером, – и Сергей небрежным взмахом руки указал на палаццо, мимо которого они проплывали. Порталы со стройными колоннами отражались в канале, отчего казалось, что их вдвое больше, чем на самом деле; и правда перевёртыш, подумалось Волку, и так же Сергей отражался в воде внизу – вверх ногами, как рыжий Джокер на игральной карте. Волк пялился на воду, пока гондола не нырнула под горбик моста. – Если у меня обнаружится морская болезнь, пеняй на себя, – проворчал он.
И они действительно вернулись – когда Волка, никогда не жаловавшегося на умение запоминать дорогу и ориентироваться на незнакомой местности, по-настоящему замутило от водных и пеших улочек, переплетающихся без всякой логики, и живописных видов, сменяющихся часто и резко, как слайды. Его утешало только то, что Сергей, похоже, был счастлив. Тот лихорадочно, жадно, торопливо впитывал впечатления, которые Венеция вываливала на него с беспорядочной щедростью, не позволяя паузы и отдыха, – до передозировки, до расширенных зрачков. – Мы здесь как на витрине, – Волк старательно огибал изящные кресла, обитые бордовым бархатом, словно от малейшего неосторожного движения могла сработать сигнализация. – Ты разве не знаешь? Если хочешь что-нибудь спрятать – спрячь на самом видном месте, – усталый, но довольный собой Сергей развалился на диване, сложив ноги на витой подлокотник, и успел уже открыть ноутбук. – Тебе что-нибудь заказать? Волк уселся прямо на полу и задумался. Сейчас он мог позволить себе всё, что угодно, но фантазия отказывала. За годы службы он привык обходиться минимальными удобствами, ценить крышу над головой, каждый паёк и каждый час спокойного сна. – Да нет, спасибо. – Он запустил пальцы в волосы; что-то в происходящем давно казалось ему неправильным, как попавшая в паззл деталь из другого набора, но он никак не мог понять, что именно, из-за необычности его положения как такового, и с трудом отвлекался на бытовые мелочи. – Разве что перекусить что-нибудь. И ещё немного виски. – Тебе понравилась Венеция? – вдруг светски поинтересовался Сергей пару минут спустя, закончив отмечать для доставки половину меню выбранного в сети ресторана. – Не-а, – рассеянно откликнулся Волк и тут же подобрался, почуяв догадку о причине своего беспокойства. – А ты ведь в детстве мечтал здесь побывать, – он внимательно присмотрелся к Сергею, а тот, в свою очередь, с вопросительным любопытством приподнял бровь. – Но говорил, что это невозможно. И вообще, сколько тебя помню, ты всегда интересовался только всякими картинами, скульптурами. А тут – ты наделал столько шума, чуть было не стал президентом... зачем тебе это всё? Ты ведь художник. Да, он вытащил Сергея из изолятора; да, Сергею предъявлялись обвинения в серии зверских убийств, и перестраховщики от самого высокого начальства до последнего охранника стерегли его как сказочного василиска, не выпуская из каменного мешка ни под какие залоги. Волк не задумывался о том, верит он в эти обвинения или нет, – ему было всё равно, требовать признаний он не желал. Вот только Сергей, увлечённо уткнувшийся в монитор, так же мало был похож на опасного маньяка, как сам Волк – на образцового интеллектуала. Это и резало глаз диссонансом, мешало сосредоточиться на работе. Какая может быть работа, если старый друг с лёгкостью, как у себя дома, занят выбором между лангустом и крабами? – А ты думаешь, что художники только рисуют? – вопросом на вопрос ответил Сергей. – Ты что-нибудь знаешь о Возрождении? – На уроках ИЗО нам об этом не рассказывали. – Художников Возрождения называли не людьми, а титанами, – Сергей легко взлетел с дивана и возбуждённо заходил туда-сюда, возвышаясь над Волком, как лектор. – Virtu. Это высшая доблесть. Сила, не зависящая от морали. Свобода любой ценой. Возможность стать первым из первых, равным богу. Если всё равно выбирать роль, то я выбрал главную, понимаешь? И я должен был сыграть её так, чтобы меня запомнили навсегда. – Не понимаю. – На секунду по спине Волка пробежал холодок, словно голосом Сергея заговорил некий дух, гений места, поджидавший в этих стенах, прежде чем воплотиться. – Политика – это не театр. Это довольно грязное дело. – Само собой, я не собирался издавать законы, проводить реформы и всё такое, – Сергей раздражённо махнул рукой, как если бы вынужден был объяснять элементарные вещи. – Достаточно было показать людям деньги и кровь, чтобы они превратились в послушное стадо, готовое идти на смерть за мной. Во имя меня. Они могли сами поджечь Рим, а я наблюдал бы, как он горит. – Они поверили в тебя, – перевёл Волк, хмурясь, – а ты их просто использовал. Ты в курсе, что сейчас загребают без разбора даже тех, кто просто случайно рядом с "чумным митингом" постоял? Сергей пожал плечами, невинно и чуть снисходительно улыбаясь. Вопрос Волка он оставил без ответа, – впрочем, тот в ответе и не нуждался. Повисла пауза – а правильней будет сказать: натянулась, как поводок. Сергей посерьёзнел так же резко, как минутами ранее – разразился вдохновенным монологом. Переменчивый, как вода, непостоянный, как пламя. Перевёртыш. Джокер. – Теперь Гражданин должен вернуться на сцену. Ты со мной? – Как я могу быть уверен, что ты не обманешь и меня тоже? Волк смотрел на него снизу вверх, откинув голову. Сергей больше не мельтешил, не жестикулировал, стоял вытянувшись, как у барьера, с отчаянной гордостью во взгляде. Ничего не обещал, не оправдывался и не настаивал. – У меня никого больше нет, кроме тебя, – сказал он с обезоруживающей искренностью. Волк выдохнул, прислушиваясь к себе. Первым, что он услышал, был ещё один осколочек детства, чьи острые грани давно притупились, а краски поблёкли. "Серёга, будешь со мной играть в войнушку? – Нет". Сегодня он забрался так далеко, на край света, за край, где земля заканчивалась и вымороченный город, нарисованный мифическими титанами, стоял над бездной. В любой момент он мог уйти, отказаться от задания, о котором не знал ни целей, ни средств, ни причин, ни правил. От авантюры безумца, возомнившего себя гением. Но, быть может, всю жизнь до сегодняшнего дня он ждал согласия. Ждал, что его позовут поиграть. И если он будет пешкой – значит, так тому и быть. – Да, – Волк кивнул, – я с тобой.
На ночь Волк занял соседние... да, покои – наиболее подходящее слово. Устроиться на шелках казалось нелепым, будто кто-то по ошибке пустил цепного пса в хозяйскую гостиную. Как телохранитель, он прислушивался к каждому звуку, и палаццо откликалось на его внимание вздохами сквозняков и мягкими шлепками падающих откуда-то капель, похожими на осторожные шаги. Волк дремал чутко, готовый в любой момент встретить непрошеного гостя, хоть вода и не позволила бы никому подобраться к палаццо незамеченным. И всё же его застал врасплох отрывистый стон, донёсшийся со стороны спальни Сергея. Волк замер, даже дышать стараясь неглубоко. Спустя минуту стон повторился – короткий, приглушённый. Он слишком хорошо знал, что это значит. Ему тоже поначалу снились кошмары. Сколько раз он тормошил во сне убитого приятеля и просыпался от собственного воя, сколько раз – чувствовал виском горячее дуло с последним патроном, попав во сне в окружение, сколько раз на него обрушивались балки убежища, шла стена огня по сияющей глади разлитого топлива, или просто дышал в лицо спиртом нищий полевой госпиталь. Не счесть – до тех пор, пока он не научился спать вполглаза. Он считал это достаточной платой за своё ремесло. Всё, чему он научился в детстве, – вставать, если падаешь. Сергей был совсем другим, он вопреки грязной жизни вокруг учился понимать и создавать прекрасное. А теперь всё это закончилось одинаково, и Волк мог только гадать, что снилось Сергею, вслушиваясь в продолжающиеся стоны и стиснув зубы в бессильной злобе. Всех, кто погиб при налёте на СИЗО, он сейчас прикончил бы ещё раз, и тем более – дотянулся бы до тех, кому повезло уйти с дороги. Он понимал, что эмоции для солдата недопустимы, а личная заинтересованность в заказе для наёмника – смертельна, но ничего уже не мог исправить: каждый новый стон-выдох словно снимал жёсткую кожуру с сердца, лезвием тонким, как птичье пёрышко. Его не должно было волновать ничего, кроме приказов, а Сергей просил его не беспокоить, но в этом городе всё вставало с ног на голову. Волк, плохо отдавая себе отчёт в том, что делает, бросился на звук очередного стона – пусть Сергей посмеётся над ним или отчитает за эту глупость. Босые ноги щекотали ковры, хранящие тепло, словно распластавшиеся звери-стражи, а мраморные плиты коридора были могильно-холодны. Сергей спал на огромной кровати под балдахином и, несмотря на пропахшую пылью духоту, свил вокруг себя целое гнездо из скомканных покрывал. Волк поспешно откинул полог и заглянул внутрь. Кулак смазанно прошёлся от подбородка до виска, так что Волк едва устоял на ногах. Левая сторона головы сразу же онемела покалыванием сотен невидимых иголочек, в ушах зазвенело. Волк осторожно потрогал зубы кончиком языка и ощутил выступившую сукровицу на распухающей нижней губе. – Хороший удар, – пробормотал он и прислонился спиной к резному столбику, чтобы перевести дух. – Бросай свою привычку подкрадываться, – глухо прошипел Сергей, суетливо пытаясь подтянуть сползший с плеч край покрывала. Волк заметил шрам, выделяющийся на светлой коже, как прожилка на мраморе, и ощутил, как нечто тупое упёрлось в горло изнутри, мешая говорить и дышать, и, сколько ни сглатывай, не исчезало. Наконец, он хрипло выдавил: – Как ты? – Я в порядке. – Ты всегда так говоришь. Сергей упрямо молчал, глядя в темноту перед собой и стиснув пальцами непослушные складки дорогой ткани. Волк ждал чего-то, надеясь слиться с этой темнотой, и понимал, насколько далеко позади осталось это привычное "всегда". Раньше знакомый ему мальчишка с криво обстриженными рыжими лохмами, закрывавшими лицо, отказывался от его поддержки – снова и снова. Тогда Сергей не мог бы справиться без него с компанией отморозков из старшей группы, но с собственными страхами предпочитал справляться в одиночку, украдкой рисуя что-то на задних листах тетрадей или подолгу сидя в постели по ночам, словно угадывая тайные знаки в трещинах на стене напротив. Нынешний Сергей способен был дать отпор врагу посерьёзней, нежели стайка хулиганов. Но если именно сейчас он обратился за помощью – значит, ему действительно нужна была помощь. – Я останусь, – негромко предложил Волк. Каждое слово падало в омут темноты, как в пустом зале музея, закрывшегося для посетителей. – Останься, – неожиданно согласился Сергей. Он по-прежнему смотрел куда-то мимо Волка, на тонкую полоску серого света между тяжёлыми занавесями с золотой бахромой. – Это последняя мирная ночь. – Завтра война? – буднично усмехнулся Волк, но вышло невесело. – Один в поле не воин. – Двое – уже армия, – Сергей тоже улыбался, предрассветный полумрак мягко очерчивал пепельной светотенью его сильно похудевшее лицо, как игла гравера. В тишине Волк слышал только его спокойное дыхание и скрипуче отщёлкивающие секунды старинные часы. Казалось, мир напряжённо замер вокруг их осаждённого замка; казалось, в этих пышных декорациях Сергей наконец-то был на своём месте, превращался в главного героя итальянской оперы. Волк слушал тишину, но не сомневался, что в голове Сергея сейчас звучит крещендо. Конец первого акта. Когда вновь поднимется занавес, трагическую развязку уже никто не сможет отменить. Волк прикрыл глаза; он никогда не был силён в истории, но ярко представил себе человеческие фигуры в гротескных костюмах и карнавальных масках, бесшумно скользящие по этому дому, как механические куклы в музыкальной шкатулке. Повинуясь вертящейся ручке, они танцевали и кружились вдоль натянутой проволоки, не умея сделать ни шага в сторону, их разноцветные ряды, словно насмехаясь, сменяли друг друга, и этому дьявольскому балу не было конца. – Не засыпай, – ворвался в видение голос Сергея. Он встал и, обнажённый, подошёл к окну, высокому, как готический алтарь. Когда одним резким движением он распахнул занавеси, и те взметнулись, похожие на два алых крыла, в спальню хлынул прозрачный, отражённый каналом, колышущийся свет с ведут Каналетто, куда менее реальный, чем любое сновидение. Этот свет обтекал Сергея, подменял рыжие волосы золочёными нитями, Волк и любовался им невольно, и боялся, что он растворится в солнечных лучах, исчезнет, как никогда не существовавшая прихоть воображения. – Мы могли бы здесь жить, – проговорил Волк, поддавшись странному порыву. Как если бы этот человек, недостижимый живой шедевр, непринуждённо замерший, как в раме, в узкой арке окна, на самом деле мог принадлежать ему, а не сюжету блистательного представления. – Или где угодно ещё. И нас бы никто... – Тшш, – Сергей обернулся и приложил палец к губам. – Рассвет. Рассвет обрушился масляной яркостью красок неба и воды, отражающихся друг в друге, колокольным гулом, расходящимся в воздухе, как круги по воде, и еле слышным, но ощутимым ритмом, в котором проснувшаяся вода ударяла в сваи, как усталое сердце старого города, отказывающегося стареть. Волк так и не договорил, прикусив запёкшуюся губу, ощущая тревожную горечь первой крови, ощущая себя слишком живым для этого места, будто похищенным призраками. Сергей поймал его взгляд и кивнул на столик возле кровати, на котором стояла чёрная винная бутылка без этикетки: – Выпьем? И Волк с облегчением приблизился к нему.
На следующий день у Сергея уже было всё необходимое – он не боялся выбираться в город, а Волк только и делал, что подрывался встречать курьеров. Раздобыл Сергей и белую полумаску с длинным клювом, а на простой потёртой клавиатуре лежали руки в безупречно белых перчатках, словно подчёркивая, что грязной работой вроде потрошения главных антигероев журнальных колонок он заниматься больше не желал. Всё ещё не совсем понимая, какая роль во всём этом была отведена ему самому, Волк наблюдал за ним со стороны. Ему когда-то нравилось видеть глаза Сергея, когда тот был поглощён творчеством. Тогда в них словно зажигались крошечные, как золотой песок, искры. Но когда он склонился к нему под предлогом заглянуть в монитор, за глубокими глазницами маски он не увидел ничего, кроме тени. – И какова твоя месть? – поинтересовался Волк, уже зная ответ. – Ты мог бы уже приказать его убить. И всех его подельников. Но ты не будешь этого делать, потому что... – Потому что я хочу с ним поиграть, – кивнул Сергей, откинувшись на спинку кресла-трона и рассеянно коснувшись кончиками затянутых в белоснежный шёлк пальцев пожелтевшего синяка на скуле Волка. – Мне с ним интересно. Он умеет нарушать правила. Волк фыркнул, отпрянув. Он никогда не предполагал, что научится ревновать, тем более к человеку, который мелькал на видео со взломанных Сергеем камер слежения, как добыча в глазке прицела, возомнившая охотником себя. Следовало догадаться, что задуманная Сергеем партия будет разыграна на двоих – по нотам, как тур танца, в котором тот предпочитал вести. И другой город, также стоящий на воде, станет расчерченной на чёрно-белые квадраты площадкой, фигуры будут падать, а зрители – задерживать дыхание. А ему, Волку, останется горькая обида на судьбу, не одарившей его козырями – но никакого сожаления о том, что не он стал Сергею единственным врагом. – А что потом? – снова спросил Волк, не в силах сдержать раздражения. – Аплодисменты? Ты станешь кумиром простых смертных, центром вселенной, всё будет вращаться вокруг тебя – так ты говорил про это своё Возрождение? Это тебя удовлетворит? Сергей рассмеялся – чужим, злым смехом, напоминающим птичий клёкот. – Нет, Олег, – он обернулся к Волку, не снимая маски. – Я прекрасно знаю, как это закончится. Это будет совсем не красиво. Мне всё это не простят, нет. Меня с наслаждением растопчут в каком-нибудь лагере строгого режима. Разорвут на клочки, выебут, смешают с грязью. И не надо меня утешать, – с таким же резким смешком перебил он сам себя, хотя Волк и не думал возражать, стоял, как оглушённый взрывом: он не помнил, когда Сергей в последний раз называл его по имени. – Я слишком много раз был уверен, что не доживу до утра. Так что – да, я знаю, как выглядит хороший конец. Но это произойдёт за кулисами, публика ничего не увидит. В финале я буду один. Волк не знал, хорошо это или плохо, что он в этот момент не видит под маской глаз Сергея. Быть может, именно поэтому Сергей её и надевал. Он смотрел на Сергея, расположившегося по-королевски, в одной руке беспечно державшего тонкую ножку бокала, а в другой – огромную власть над бесконечно далёкими отсюда людьми, и видел единственную картину, которую запомнил, когда их в детстве всей группой таскали в Третьяковку. "Демон Поверженный", изломанные крылья, вывернутые мышцы, распавшееся на части, как сброшенная с постамента античная статуя, тело, кривая маска на месте лица. Волк тоже всегда знал, как заканчиваются истории титанов, дотянувшихся до неба. Просто не хотел верить. – Я останусь, – повторил он, как будто в этом городе-балагане его приговорили к одной и той же реплике, а всё прочее, что бы он ни произнёс, было ненужным и лишним. – До конца. Никакой импровизации для статиста, бессильного переписать историю. – Ты и так получишь всё, что я обещал, – Сергей отвернулся обратно к мониторам, пропустив эти слова мимо ушей. – Неужели ты думаешь, что я всё это... ради денег?! – взорвался Волк. Ему отчаянно, до зуда в костяшках, захотелось разбить все эти плоские экраны, вырвать провода, а потом – сломать эту бутафорскую золотую клетку с электрическими свечами в хрустальных люстрах и кодовыми замками под лакированными панелями красного дерева в кракелюрах. Сергей мог освободить его от всех детских клятв, но не сможет заставить его отступиться. – Прости. Ты мешаешь, – донеслось из-под посмертно-бесцветной маски, издевательски-безглазого птичьего черепа, и Волк подавил желание сорвать её и растоптать, как нелепую картонную куклу, вставшую вдруг между ними. И проглотил всё то, что мог ещё сказать, вопреки логике повествования, – что не позволит ему ещё раз глупо попасться, что вытащит его хоть из преисподней, чего бы это ни стоило, что спасёт Сергея от него самого, если понадобится. Что он тоже сумеет наплевать на правила и законы искусства и оставить жаждущий крови партер без чёртова катарсиса. Он промолчал, потому что Сергей всё равно бы ему не поверил. Такие фразы всегда неубедительно звучат.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Спасибо нашим прекрасным фотографам - они потрудились на славу) Здесь альбом вконтакте, 255 фото! Традиционно утаскиваю себя любимого и другие избранные кадры.
Особо порадовался с этой иконописной композиции - Финч с такой нежностью смотрит на цветок, найденный миссис Симоной в её комнате. Разве можно такой сажать на цепь! После игры цветок достался мне от мастеров на память. Я сентиментальный барахольщик) Пятиминутка нарциссизма и не помянутых в отчёте личных событийОбмен оценивающими взглядами при передаче печенек. Печеньки - это стратегически важно. Разливал чай, проливал чай, вытирал чай. Ненавидел чай Успевал бдительно следить за гостями) Вычитал в хозяйских манускриптах, из которых дядюшка Фестер чуть было не сложил шляпу, про паралич седалищного нерва. Как страшно быть живым. "А можно мне воон ту конфету? Очень они у вас замечательные!". Финч собирается незаметно подкинуть глазное яблоко (не своё) в чашку мистера Аддамса, что какбэ намекает: "Я за вами слежу". Но к тому времени в чашке уже побывала змея, и запоздавший подарок никто не заметил, а если и заметил, то не удивился.) И просто понравившийся ракурс. Люблю я это мешковатое тряпьё) А у хозяина Персиваля была звуковая отвёртка! Всё с ним ясно, какой он учёный Прекрасный дядюшка Фестер: Бабушка Аддамс с магическим шаром и мисс Глория с учебником демонологии: Немного живности: Чета Аддамс в момент драматического обесцвечивания миссис Мортиши: Обнаружение люка в подвале, крышку коего Финч героически поднимал: Вызываем духа всей толпой:
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Последняя лента Крэппа (2013) Театр ОКТ / Городской театр Вильнюса (Литва) Юозас Будрайтис, знакомый нашему зрителю по советскому кино ("Никто не хотел умирать", "Щит и Меч", "Служили два товарища", "Легенда о Тиле"), снова говорит по-русски в постановке Оскараса Коршуноваса. Спектакль начинается ещё до третьего звонка - со стороны пустой сцены ритмично лязгает, Крэпп сидит в партере, стеная и кашляя. Наконец, он шумно пробирается к сцене, изображая пьяного призрака, избивает ногами стул и садится за стол - единственное пятно света. Под столом клубится спутанная магнитофонная лента, цепляющаяся за его ноги, когда он шаркает к противоположной кулисе, дабы приложиться к бутылке. Его кряхтение и ворчание неразборчиво, как детский лепет. С трогательной серьёзностью он сверяется с карманными часами, копается с ключами, отпирает шкатулку и извлекает оттуда банан. С вожделением очищает его и столь же недвусмысленно поглощает, а шкурку швыряет в зал. По окончании пантомимы в шкатулке оказывается второй банан, и эротические фантазии повторяются громче прежнего, но, не закончив, Крэпп запирает половинку банана обратно в шкатулку. Затем вычитывает в тетради номер очередной катушки, ставит её на проигрыватель... Море Сначала Крэпп слушает голос себя тридцатилетней давности, смеясь, сплёвывая и поддакивая. Слово "вдовство" педантично выискивает с лупой в словаре, веселится, изображая "вдовствующую птицу ткач", пока не падает, хватаясь за сердце. Но постепенно его реакции меняются. Когда он записывал ленту, он переживал воспоминания по второму кругу; слушая, он переживает их по третьему, но, похоже, ощущения не потеряли своей остроты. Он заново оплакивает мать, обхватывает пальцами мяч, глубоко дышит, замерев, как в идиллический момент любви в лодке. Этот Крэпп не жалок, как герои многих прежних интерпретаций, и ему есть, что добавить в свой аудиодневник, когда он берётся за микрофон. Но когда он из последних сил выкрикивает: "Жить!", свет гаснет, и запись на ленте продолжает звучать в темноте. Крэпп у Коршуноваса не умирает - заканчивает очередное послание в будущее и сразу выходит на поклон. Это спектакль не только о страхе перед смертью, но и о жажде жизни, о мужестве не сожалеть о безвозвратно прошедшем и быть благодарным за всё, что было. А ещё - о возможности "отделить зёрна от плевел", о том, что навсегда сохраняется только самое ценное, то есть - самые незначительные на первый взгляд мелочи. Когда-то Крэпп умел подмечать жёсткость мяча и царапину на девичьем бедре, а теперь, привыкнув ценить на редких прогулках красноту ягод и звуки колокола, понимает, что был прав. Так же и мы, когда больше ничего не останется, вспомним не достижения и приобретения, а цвет любимых глаз, ночное небо, запах моря, мягкость кошачьей шерсти. Всё то, что "бессмысленно и безнадёжно". Будрайтис - потрясающий актёр, и в этом спектакле он удваивается: голосом из проигрывателя, передающим тончайшие оттенки чувств и эмоций, и игрой пластики, мимики, интонаций, отзывающихся на этот голос. Немудрено, что и персонаж обрёл талант - талант жить, и наблюдать за ним - захватывающе, как если бы его воспоминания действительно разворачивались перед глазами. Куда там многим мемуаристам до его этюдов, эскизов, созерцательности! Так Беккет вдруг стал прозрачен, словно Басё.
Творческий вечер этого волшебного человека состоится 8 декабря в Доме актёра на Арбате. Если кто-нибудь захочет, можем попробовать попасть.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Состоялся пресс-показ спектакля нового театрального союза - ТОМ (Творческое объединение мастерских) Голомазова. Как следует из названия, создатели спектакля - выпускники мастерской Голомазова на режиссёрском факультете ГИТИСа, а среди принявших участие актёров - в том числе и те, кто уже играет в Театре на Малой Бронной. И спектакль этот - "Особые люди" - создан при помощи Центра лечебной педагогики на основе историй родителей, чьи дети имеют нарушения психологического и физического развития. Спектакль будет благотворительным, все сборы будут перечислены в Центр.
Не рецензия, по горячим следамПока многие мечтают о поиске разумной жизни во вселенной, человеческое общество всё ещё не способно понять не только другие виды, населяющие Землю, но и людей, по-другому воспринимающих окружающую действительность. В спектакле внутренний мир детей-аутистов изображают трогательные клоуны, путешествующие вслед за звуком капающей воды, чтобы полить картонный цветок. Взрослые же "видят" этих детей голубыми воздушными шариками, безмолвно покачивающимися в ответ на каждое движение. Родители особенных детей сталкиваются с жестокой статистикой: взрослых аутистов в России нет, зато есть психушки с пожизненным привязыванием к кровати. "Там", то есть за рубежом, на реабилитацию и социализацию каждого аутиста тратятся огромные средства. Но спектакль показывает, что альтернатива существует. Возможно обучить родителей и детей общаться друг с другом, пусть специалистов и волонтёров пока катастрофически не хватает на всех. Хоть в финале персонаж, считавшая единственным выходом передачу детей иностранным усыновителям, отказалась от этой идеи благодаря внуку с синдромом Дауна, спектакль не обвиняет тех, кто не справился с ролью особенного родителя. Интересы ребёнка должны стоять на первом месте, и не важно, какой будет любящая семья - родной или приёмной. Также авторы проекта не забывают о том, что одной любви недостаточно. Любовь, не подкреплённая знаниями о потребностях ребёнка, может ему навредить. Поэтому родители в первую очередь нуждаются в помощи - в подсказках о том, какие действия будут правильными, а какие нет. Родители, сделавшие выбор в пользу жизни рядом с особенным ребёнком, - настоящие незаметные герои. При этом персонажи спектакля не идеализируются: они боятся, сердятся, ошибаются, винят себя и других. Один отец пытается переложить ответственность на плечи чиновников, что вовсе не входит в их обязанности, другой уходит из семьи, потому что сам - вечный ребёнок. Они не должны быть привлекательными, они - живые, как каждый из нас, и им тяжело. Но хочется верить в то, что у них получится изменить статистику. Особенные люди нуждаются не только в декриминализации (массовая культура многих заставила поверить в то, будто люди с отклонениями аутичного спектра - потециальные маньяки), но и в десакрализации. Мнения о том, что психологические нарушения посланы свыше как дар и благодать, создают ошибочное впечатление, будто их не нужно исследовать, искать причины их возникновения и способы излечения. Балансируя на тонкой грани, спектакль всё же не скатывается в сентиментальную восторженность. Да, дети-"ангелы" учат нас многому, но им самим требуется наша поддержка и руководство в нашем, непонятном для них, мире. Несмотря на апелляцию к эмоциям зрителей, спектакль получился максимально честным, и достойно минималистичным по художественным средствам. Ничего лишнего - только свет, синяя мебель и цветные кубики. Аскетично и сурово, но кто обещал, что будет легко?
Премьера состоится через неделю, 2 и 3 декабря, на Открытой сцене. На сайте можно заказать билеты, распространение ссылки приветствуется)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Опять видел сон Хоэльо, чутка подлиннее прежних. Ничто не предвещало. Хожу в ахуе. Разбудите меня колокольчики Всего пару раз выйдя в сеть с семинара, я был спонтанно зван Хильде на Парк Культуры. Но пока отбрехался от декана и добрался по красной ветке, Хильде оттуда уже исчез, подхватив Хельгу, и отправился в Джаганнат на Таганке. Перейдя на кольцо, я поехал следом и догнал их в магазине Джаганната. Мы взяли еды, мастерского чая с чабрецом и устроились в уютном интимном уголке. Когда Хельга уехала домой, мы с Хильде остались ждать Марту и трепаться о всяком. Как-то незаметно мы перешли с Крабата на Джекилла и Хайда. Потом вспомнили Диего де ла Вегу. Потом поговорили о Ганнибале Лектере, ибо Хопкинс же. И снова о Диего де ла Веге.) Докурились до того, что маска Зорро - она как маска Дарта Вейдера, вот что чабрец животворящий делает. И я принял идею о Диего, который становится маньяком, как Джекилл, в качестве заявки, хотя мне сейчас совсем не с руки упарываться обратно в Зорро - я уже сдал паспорт на ЗФБ и всё ещё ношусь вокруг четвёртой арки, а у нас там свои маньяки.) А вообще, обсуждать серийных убийц во время еды - это прекрасно. Ибо я даже после вегбургера ощутил себя голодным и наелся тофу. Зато дома теперь можно не жрать. В половине девятого к нам выехала Марта. Мы с Хильде подкинули монетку, и встречать выпало мне. Я прогулялся до метро, воздвигся наверху эскалатора и вскоре уже смог обнять Марту. Мы дотопали до Джаганната, где Марта также выбрала обед, и уже втроём мы сошлись на чае с можжевельником, так как чабрец уже три заваривания пережил. Я послушал вкусных разговоров за Крабата (Мастер - одноглазый плотоядный козёл)) под музыки, которыми баловались скучающие перед закрытием продавщицы. А закрывался Джа в одиннадцать, так что мы засиделись до упора и покинули сие гостеприимное место. Марта хотела взять кофе, но Караваевы и Хлеб Насущный тоже уже закрылись. Мы расстались в метро, где ехать мне было до Курской и далее до дома. Дорогие мастера, спасибо, что вытащили!
Походу, на планшете мне надо попытаться по гарантии сменить тачпад, иначе не видать вам моих инстаграмов. Как чинить самому - не знаю, а к методу "снести всё к х@ям" морально не готов, ибо там уже дофига книжек скачано и вообще. Завтра у меня пресс-показ, а днём уловим.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Продолжаю симулировать жизнь. Давно собирался посетить выставку какой-нибудь другой организации, кроме FCI-РКФ. И вот сегодня выбрался на выставки ACW-РКА (Кинологического Альянса). Расписание появилось только вчера вечером, но я ехал не к открытию, а после полудня. Дошёл до КВЦ "Сокольники" через парк, наконец развиртуализировался с Дарьей, Татьяной и Лакой-собакой из центра Будем Жить. :3 Зал один и ринг один, всё камерно и без толпы, бесценная возможность стоять у ринга в любом месте, видеть собак вблизи, частично слышать описания. Далее отчёт пойдёт с фотками, их 18. И эти говнофотки я оргам обещал)Первой была выставка ранга A-CAC "Осенний Дебют", начавшаяся в 10 и несколько затянувшаяся. Мне повезло подойти как раз к оценке одной из любимых пород - американский булли: Warrior Path Snow White (Лилу) - очень красивая, но её послали за слабую спину, и справедливо. Впрочем, это исправляется физическими упражнениями. Прекрасная бостон-терьер, которая и выиграла бест первой выставки: Среднеазиатская овчарка, щенок: Люблю таких азиатских "мишек", а не "американских алабаев") Лучший бэби выставки, джек-рассел-терьер: Второе место в конкурсе на лучшего щенка, такса стандартная гладкошёрстная мраморного окраса. Потому, что победитель конкурса, длинношёрстная такса окраса инглиш крим (бежевая), мне не понравилась. Единственный ветеран выставки, такса миниатюрная длинношёрстная: Вторая выставка - "Осенний Калейдоскоп" ранга A-CACIB, с прилагающимся Чемпионатом Греции. Победитель выставки поедет в Грецию на Чемпионат Испании.) Ещё не до конца возмужавший и не обросший мышцами американская акита: Тибетский мастиф: Шикарная немецкий дог чёрного окраса: Среднеазиатская овчарка: Правильно этому кобелю сказали про слишком короткий круп, из-за чего хода задних нет совсем. И у суки, которая пришла вместе с ним, но выставлялась на Дебюте, явно та же проблема. Красавица американский питбультерьер: Лабрадор ретривер: Всегда рад видеть лабрадоров такого благородного типа, не слишком тяжёлыми псинами с головами как у ротвейлеров! Иии снова американский булли: Вы только посмотрите, какая мускулатура, а? То ли девочка, а то ли виденье. И всю эту красоту прекрасно носит крепкий костяк, собака гармонично выглядит и сбалансированно двигается. Единственный участник ринга метисов, продемонстрировавший образцовую послушку: Помесь бигля с карело-финской лайкой. Из предложенных публикой вариантов названия мне особенно понравился карельский фигль) В бэбиках были славный тигровый таксёныш и красивая девочка-хаски очень яркого не-шоушного типа, но они непоседливые, я их не засёк. Такса стандартная гладкошёрстная рыже-мраморного окраса, не то лучший щенок, не то лучший юниор: И никого не смутило, что у него белое пятнышко на груди, что может свидетельствовать о вязке двух мраморных собак. Ну ок. Единственные участники конкурса на лучшую пару, джек-рассел-терьеры: И снова единственный ветеран, такса миниатюрная длинношёрстная. Ей 10 (ещё раз: десять!) лет, а у неё шерсть, как не у каждого юниора. И анатомия, выражение, темперамент... я в восторге. Прошёл показ собак редких (читай: непризнанных FCI) пород и окрасов: не зря же собрались все эти кремовые, тигровые и мраморные таксы, а также цветной немецкий шпиц и зонарно-серая немецкая овчарка, и булли туда же. Состоялись конкурсы костюмов и конкурс профессиональных хендлеров, превратившийся в конкурс "пьяный хендлер" - получилось смешно и здорово. Финальные бесты проводились по группам, с пропуском некоторых групп. У Альянса классификация своя: пастушьи собаки; собаки специального назначения; терьеры; подружейные собаки (легавые и ретриверы); гончие, норные и борзые; компаньоны; декоративные собаки (малого роста). Фото BIS прилагаю, как видите, первое место - тибетский мастиф, второе - бостон-терьер и третье - длинношёрстная такса. Отдельная радость - чрезвычайно доброжелательная греческий эксперт Наталья Андрианова. Подробно объясняла причины недостатков, помогала детям в "показе" собак, провела все конкурсы, включая "юного хендлера" с нулевым уровнем подготовки по принципу "никого не обидеть", подстрекала немногочисленных зрителей поддерживать участников. Без её энергичности финал показался бы куда более затянутым. Надо чаще на небольшие выставки захаживать :3
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Вчера вечером я наконец-то примерил всё имеющееся, убедился, что хоть немного выгляжу как пугало, и остался доволен. Чуть не проспал, поехал на Филёвский парк (хорошо жить недалеко, когда родную ветку внутри кольца закрывают), дождался нужной маршрутки и добрался до библиотеки имени Давыдова. Домом Амберкромби был просторный зал, совмещающий, видимо, функции актового и компьютерного. Гостиную с накрытым столом мы устроили перед сценой с пианино, стульями расставили коридоры, огородив лабораторию и кухню. Дамы гримировались, а меня встретила Эна, время от времени созваниваясь с Палпатином, умудрившимся уехать, вместе с остальными игроками, туда, куда уехать в принципе невозможно. Наконец и он появился, и ему были нарисованы усы тушью для ресниц, а дядюшка Фестер на звонки не отвечал, ибо разрядился по жизни. Пришлось проводить смотр локаций (окрестности поместья располагались в соседнем зале) и парад без дядюшки, но появился он очень скоро и очень удачно. Впрочем, об этом лучше расскажет Финч, единственный слуга в Грейсхолле. Ниже - отчёт отперсонажный, со всеми ворчалками. Большой!
- Я садовником родился. Садовником умер. И садовником был поднят из мёртвых.Я садовником родился. Садовником умер. И садовником был поднят из мёртвых. Моё покоившееся на чердаке тело досталось Амберкромби вместе с поместьем. Своих прежних хозяев я не помню. Должно быть, они просто забыли меня в заколоченном доме, как одного слугу, о котором я слышал. У нас даже имена похожи. Но вписать в историю Грейсхолла я хочу другие события. Я вообще не люблю гостей. Дом - это крепость, а хозяева вечно кого-то пускают на порог, особенно этих ужасных жорокоммунистов... то есть коммивояжёров, всё время путаю. Вот и сегодня миссис Дора пригласила своих друзей по переписке, Аддамсов. И то хорошо, что те не взяли с собой детей, - дети везде суют нос и хватают всё, что не приколочено. Пришлось открывать дверь, начались приветствия, обмен подарками. Бабушка Аддамс притащила печенье, и хозяйка отправила меня подать их на стол, а сама повела гостей любоваться парком, кладбищем и болотом. Я предпочёл не оставлять гостей без присмотра и отправился следом. Сообщил миссис Доре, что печенье попробовал и оно не отравлено. Она тем временем встретила колдуна мистера Крайка у его хибары - эта старая жаба обрывает ложнопапоротниковую срынь, которую я прикормил в овраге! - и, подумать только, зазвала в гости и его тоже. А когда мы вернулись в дом, на нас набросился опоздавший дядюшка Аддамс. Его слегка заедало, так что миссис Дора попросила меня принести пару батареек, которые этот чудак тут же принялся грызть. Гости расселись вокруг стола, мы с миссис Дорой разлили чай и кофе. Я замер позади своих господ, стараясь выглядеть солидно. Мисс Глория, сестра хозяина, опять выпустила на стол своего паука, мистера Томаса, который проявил странный интерес к печенью; и прочая живность, живая и мёртвая, была при ней - вот что одиночество с женщиной делает! Крайк тоже притащил паука, у него (у паука, хотя и у Крайка тоже) был нездоровый цвет - наверняка не сделаны прививки. И лапка сломана. Что ж, пусть бережёт лапки - я вокруг грядок с помиядными плотодорами ловушки на всяких болотных тварей установил. Разговор зашёл о мечтах мистера Персиваля построить электростанцию - может быть, даже атомную, от которой местная партия зелёных недавно отстояла болото и объявила его заповедником. А от болота тоже есть польза - иначе где я непрошеных гостей топить буду? Ох уж эти учёные, всё-то хозяину хочется всяких новинок, а сам же потом говорит, чтоб я электрическую метлу больше не брал. С люстры, дескать, потом снимать неудобно. То есть детям на пылесосе кататься можно, а мне на метле - нельзя? Никто не водится со мной, а мне летать охота. Зато мистер Персиваль рассказал Аддамсам, что такое телевизор, который в гостиной стоит. Правда, я ему напомнил, что после его последнего эксперимента телевизор только духов старых владельцев дома показывает, и то в основном по полнолуниям. Но Аддамсы особенно заинтересовались его экспериментами и захотели посмотреть взрыв. Я опасался, как бы они не украли открытия мистера Персиваля и не нажились на патентах, но хозяин сказал, что эти открытия уже давно до него сделали. Но я всё равно уверен, что он двигает науку вперёд! Мистер Персиваль повёл Гомеса и Фестера Аддамсов в лабораторию - хорошо, что я там ещё не вставил новые оконные стёкла. Однако искры не было - видимо, сбежавшая белая крыса миссис Доры погрызла проводку. А я говорил хозяевам, что проводить электричество было плохой идеей, вполне хватило бы и свечей! Тогда Крайк предложил вызвать грозу и исполнил танец с бубном. Дядюшка Фестер подключился к громоотводу, молния прошла сквозь него, и взрыв состоялся, произведя в лаборатории необходимую уборку. Уцелевшие реактивы мистер Персиваль подарил мистеру Аддамсу, а мне разрешил заняться завалами через пару недель. Но у меня и так были дела - то разбалованные хозяевами призраки тоже потребуют по чашечке кофе, то мистер Аддамс научит мистера Персиваля заваривать кофе чаем, и тот распорядится отныне подавать кофе с чаем на завтрак, а чай с кофе на ужин. Или наоборот. А потом мистер и миссис Амберкромби, оставшись ненадолго наедине, вальсировали и рухнули на паркет - какие же они неуклюжие и какие... милые. Когда я снова обратил внимание на гостей, у дядюшки Фестера от воздействия молнии волосы встали дыбом и приобрели причудливые цвета. А миссис Аддамс по неизвестной причине превратилась из брюнетки в блондинку, что её чрезвычайно обеспокоило. Мне даже послышалось, что Аддамсы обвиняют в этом нас! Но мистер Персиваль пришёл всем на помощь. Он сбрил новый радужный скальп дядюшки Фестера при помощи своей электрической машинки, и оная шевелюра ожила и заурчала в руках мистера Аддамса. Только бы не прижилась - а то ещё и её кормить!.. А для миссис Аддамс хозяин приготовил зелье, которое вернуло ей естественный оттенок, и даже не проявились побочные эффекты - не выросли кожистые крылья. Иначе, если такие расправить в доме, можно было бы и сервант побить. Впрочем, на этом странности только начинались. Энергичный мистер Фестер вовсю ухлёстывал за нашей мисс Глорией, а бабушка Аддамс решила пообщаться с духами и разложила перед телевизором карточки с буквами и магическое блюдечко. Неудивительно, что вскоре наши гости изъявили желание посетить подвалы, и добрая миссис Дора согласилась их проводить. Я решил присоединиться - а ну как споткнутся о всякий хлам или потопчут мои саженцы, процветающие там в сырости. Из них половина опасна, а другая половина - редкие экземпляры, и я предпочёл бы, чтобы гости наступили на первые, нежели на вторые. В подвале было темно, и мистер Аддамс позвал дядюшку Фестера, чтобы тот взял в зубы лампочку и посветил нам. Мы открыли потайную дверь, которую раньше не замечали и не открывали. Все хотели найти некие сокровища, о которых сказали духи, но нашли только сбежавшую крысу миссис Доры. Я и говорил, что эти духи - те ещё брехуны, и нечего им верить. И тут мы потеряли дверь, а мистер Фестер куда-то исчез - видимо, остался снаружи. Выход мы так и не нащупали, зато обнаружили люк в полу. Я поднял тяжёлую крышку, снизу пахнуло знакомо - могилой. Гости спускаться не спешили, и я полез первым. Внизу всё было так же, как и наверху, - темно, только поменьше барахла. Я подал хозяйке руку, все по очереди сошли по лестнице. Вперёд уходил коридор. Как я и предполагал, он вёл на кладбище и к болоту. Вот откуда в наш дом проникали болотные твари! Видимо, кто-то уже пытался воплотить идею мистера Персиваля проложить от поместья метро. Но если духи и намекали на то, что сокровища где-то там, мне не улыбалось ни осушать болото, ни разорять склепы. К дому мы вернулись по улице - а то от этих подземелий у меня чуть было не развилась клаустрофобия. Дядюшка Фестер, бросивший нас в темноте, мирно вырубился в лаборатории - но миссис Аддамс заверила меня, что ядовитые химические пары ему только на пользу. Однако мисс Глория разбудила его, и все снова собрались за столом. Бабушка Аддамс передала новое послание духов: сокровище находится где-то в гостиной. Мы по-прежнему не представляли, что это за сокровище, - могли ли они указывать на крысу миссис Доры, если оная крыса теперь пребывала в гостиной? Она проделала долгий путь, чтобы поесть проводки, и я пообещал хозяйке скормить крысе все остатки электросети. Я предположил, что крыса могла также проглотить какой-нибудь бриллиант, но вскрывать её было бы жестоко. И вообще меня настораживало, почему Аддамсы так волнуются о наших сокровищах - мы ведь отнюдь не бедствуем! Не иначе как замышляют прикарманить. К тому же меня возмутило, что Аддамсы хотели, чтобы мистер Персиваль избавился от исчезающей двери. Вернее, сделал её неисчезающей. Это ведь наша дверь, моим хозяевам виднее, что делать с ней и с остальным домом, а кому не нравится - тех в доме никто не держит, можно за неимением двери выйти и через окно, и через дымоход. Правда, я об этом промолчал (кроме дымохода) и горжусь, что становлюсь гостеприимным. Я только подтвердил, что в нашем поместье гости в безопасности и никто не желает их здесь замуровать - на кой надо? А в довершение всего в остатках зелья, перекрасившего миссис Аддамс, обнаружилась змея. Бабушка Аддамс заявила, что это не одна из её питомцев, а я не сомневался, что стоит впустить колдуна - и сразу полон дом болотных тварей. Но, несмотря на слова мисс Глории о том, что змеи вылупляются из яиц, а не из снадобий, Аддамсы сочли это ещё одним знаком духов. Духи говорили о чём-то ярком, объёмном и мелькающем. Я сразу подумал на Крайка - он пёстрый, крупный и то и дело мельтешит у меня перед носом. А мистер Персиваль подумал на мою рыжепёрнатую лилию, украшавшую гостиную, - а ведь рыжепёрнатые лилии от оскорблений выцветают, а если мне захочется увидеть нечто бледное, я в зеркало посмотрюсь. Выдвигались идеи договориться с духами, даже задобрить и умилостивить их! Я, в свою очередь, предложил пригрозить им не включать больше телевизор - мигом станут как шёлковые и скажут всё без загадок. А дядюшка Фестер записал в свою тетрадку уже целый список секретов, в том числе назвав меня неорганической белковой формой жизни. Мне понравилось. Я бы тоже мог что-нибудь добавить, но тогда это что-то перестало бы быть секретом. Наконец, бабушка Аддамс решила провести спиритический сеанс и вызвать первого жителя дома. Все потушили свет и встали в круг в центре гостиной, взявшись за руки (я взял за руку хозяйки, но и тут между нами влез замешкавшийся Крайк!) и закрыв глаза. Я побаивался двух вещей: увидеть своих прежних хозяев, и что дух захочет вселится в меня и больше не выселяться. Едва бабушка успела произнести заклинание, как дядюшка Фестер с диким мявом бросился на клубок в руках бабушки хозяина, миссис Симоны, и покатил его по полу. Умная мисс Глория догадалась, что мы вызвали дух кота - ведь кошек первыми впускают в новый дом, а мы этого не учли. Дух исчез и, конечно, ничего не мог бы нам сказать. Я подобрал клубок. Жаль было вязания миссис Симоны, но дядюшка Фестер принёс свои извинения, пав пред нею ниц, и получил прощение, благо он даже не помнил о том, как был одержим котом. Кажется, все двери были на месте, и мы отпустили гостей в их комнаты с пожеланиями друг другу приятных кошмаров. Удивительные всё-таки люди эти Аддамсы, с ними не соскучишься! Миссис Симона, кажется, всё-таки всерьёз намерена выдать свою дочь, мисс Глорию, замуж за мистера Фестера. Только бы этот чудак не собрался в ученики к мистеру Персевалю - тогда взрывов станет в два раза больше! Впрочем, хозяин уже не раз ненавязчиво предлагал мне обзавестись помощниками. Наёмным слугам я не доверяю, а свежих покойников из числа приятных собеседников мне пока не попадалось... но мне понравилась идея обзавестись парочкой домовых. Пожалуй, с нечистью-то я легче найду общий язык, чем с этими невозможными живыми!..
Как оказалось после игры, клубок бабушки Амберкромби и был источником всех аномалий. Он всегда был у всех на глазах, и никто не догадался.) И далее по жизни В шесть нам пришлось начать освобождать помещение библиотеки - сдвигать обратно стулья, собирать вещи. Таинственным образом у меня пропали перчатки. Перед игрой я подумал, что мне в них будет жарко и Финч обойдётся без этого аксессуара. А после игры не обнаружил их ни в кармане пальто, ни в уборной, где надевал утяжку, ни в зале. Рассудив, что дома их забыть не мог, и из уборной их украсть не могли, я уж было порадовался тому факту, что принёс купленную по поводу игры вещь ей в жертву. Но Эна в последний момент нашла мои перчатки на стуле у самого входа. Вывалившись на свежий воздух, мы хотели было разделиться на две группы, но в итоге все вместе поднялись на остановку на мосту и погрузились в первый попавшийся автобус, который и довёз нас до метро Филёвский парк. Там я со всеми и попрощался, будучи единственным, кому ехать в сторону Кунцевской. Спасибо мастерам - Палпатину и Эне - за безумное чаепитие у Амберкромби! Поздравляю с дебютом и желаю поставить ещё много интересных игр. Вы смогли и сыграть прекрасных персонажей, и внести движуху в "просто жизнь", и привезти весь этот чудесный антураж с магическим шаром, склянками в лаборатории, Таро, игрушечным зверьём... Получилось уютно, непредсказуемо и весело. Спасибо игрокам - нас было немного, но мы, я считаю, зажгли :3 Финч оказался менее зловещим, чем я ожидал (ни разу не испытал желания никого скушать, как положено добропорядочной нежити), - под влиянием домашней атмосферы. Зато оказался славным слугой и ревностно присматривал за своим домом и хозяевами. А я понял, что игротехом мне не быть - кривые руки даже могила не исправит Благодарности игроцкиеМистер и миссис Амберкромби, очаровательная интеллигентная пара! Настоящий человек науки и его спутница. Несмотря на общие интересы с Аддамсами, получился вкусный контраст между семьёй, почитающей прошлое, и семьёй, обращённой к прогрессу. Поэтому Амберкромби, привыкшие больше доверять науке, чем мистике, явно придавали меньше значения воле духов, чем Аддамсы. Финч вами гордится, любит и очень хочет оберегать и помогать по мере сил Мистер и миссис Аддамс, вы канонично прекрасны - безупречно аристократичны, эксцентричны и готичны. Вместе с вами вошла атмосфера непринуждённого сосуществования с потусторонним. Любовался вами, пока Финч за вами следил) Дядюшка Фестер - чудо! Не только вечный ребёнок, но ещё и потенциальный безумный учёный и ловелас. Дядюшка генерировал тонны позитива, заполнял паузы и вообще был искрист и неподражаем, браво! Мисс Глория, шикарный и чертовски симпатичный образ учительницы с книжкой и заботой о питомцах, островок здравого смысла, скромность и достоинство. Очень в стиле Амберкромби - с призванием к научному знанию. Спасибо за все контакты, включая беседу о суккубах до игры! Мистер Крайк, шамааан! Камлание на грозу было впечатляющим! Очень рад, что на вечере был такой яркий колдун. И Крайк был удивительно толерантен к Финчу, даже не поругались ни разу) а может, Финч так уважение к старшему коллеге-ботанику проявляет) Миссис Симона, бабушка Аддамс, наше старшее поколение, красивые мудрые ведьмы! Взаимодействовали мало, но восхищён и очарован.^^ Жду фоток, хочу НИИЧАВО!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Снился "сон собачника" - потерял и искал своего собака. Нашёл почему-то кошек с пятнами, как у ягуара, и забрал маленького котёнка - уместившийся на ладони чёрный комочек. И проснулся.
Сводил себя на Интерстеллар. Там чертовски впечатляющая музыка, спойлеры!красивые космические корабли и красивый космос (но я надеялся, что его будет больше). А также весьма предсказуемый человеческий фактор - слишком рано становилось ясно, что Купер и есть "призрак", что Мёрфи реализует "план А", и что доктор Манн не оправдает репутации героя. В бога из машины в лице тайми-вайми по ту сторону полок и в чудесное спасение ГГ после схлопывания этого "куба" я не поверил. Фильм показался затянутым, он часто и неприкрыто давит на жалость избитыми средствами, но ГГ хотя бы красавчик, и порадовал робот с чувством юмора. Нет, отчасти меня цепляет тема трагического одиночества первопроходцев. "Не забудьте нас, изгнанников на Святой Земле". У меня даже космический стихуй был в отрочестве, "Кто-то над замолкшим аппаратом Заживо вмерзает в тишину". Но здесь случился ХЭ и эта тема осталась нераскрытой. А я не сторонник колонизаторских утопий, война за ресурсы выглядит правдоподобней. И если с кем из персонажей я и могу отождествиться, так это с чёрной дырой. Что бы ни было у неё внутри, наружу не просачивается ничего из того, что было бы полезно людям.
После кина я наткнулся в ресторанном дворике Европейского на Грабли, пообедал картошей и чёрствой булочкой (видимо, взял её где-то не там, где надо). Розетка оказалась неработающей и вай-фая не поймалось, но я допил чайник чисто из принципа в малоприятной компании себя. А затем дотащил себя же до Чеховской, в театр Наций. В среду я попал-таки на спектакль, но мне впервые достался неработающий переводчик. Пятеро актёров говорили много, быстро и по-французски, так что я не понял ни слова. А сегодня, по счастью, были субтитры, посему прилагаю черновые впечатления.
Король Убю Театр "Cheek by Jowl" Испортить эту блистательную абсурдистскую пародию на Лира, Макбета и прочая можно только излишествами. Спектакль Доннелана начинается как типичный "европейский театр": белые стены и мебель, юноша с камерой уходит за сцену, где расположены остальные комнаты, а картинка проецируется на задник. Шумно дыша в микрофон, юноша снимает крупным планом неаппетитные мелочи - козявку в носу хозяйничающего на кухне мужчины, волоски на простыне в спальне, пятнышко мочи на коврике в туалете, где он задерживается особенно надолго. На сцене тем временем болтает радио. Однако эта прелюдия - обманка: действие развернётся всё-таки перед глазами зрителя, и никаких дополнительных мультимедийных средств ему не понадобится. Дальше? Мужчина и женщина накрывают на стол, негромко переговариваясь. Юноша, натянув до кончиков пальцев рукава водолазки и свернувшись клубком на диване, изображает аутичную личность - свежий театральный тренд. Но стоит ему поднять голову и взглянуть на тех двоих, как они в свете зелёного софита принимаются дёргаться в припадке под драматическую музыку. Так же, силой своего воображения, мальчик - альтер эго автора - заставляет их начать разыгрывать пьесу, превратив в Папашу и Мамашу Убю. По мере развития сюжета их гротескные кривляния и интонации воспринимаются всё более естественными. Время от времени пространство фантазии переключается обратно на реальность, но нашего героя она не устраивает. Приход гостей он перематывает назад и начинает заново - включая новоприбывших в свою игру. Один из гостей становится капитаном Бордюром, остальные двое - королём Венцеславом и королевой, а для себя он выбирает роль принца Балдислава. Вся домашняя утварь также идёт в дело: корона изображается абажуром, королевская мантия - скатертью. Заговорщики убивают короля, "вправив мозги" блендером, а принц защищается пульверизатором и вспарывает кухонным ножом подушку на животе Убю. Да так азартно, что в подобные моменты к этим ролевым играм хочется присоединиться. Проблески реальности с мирным щебетом собравшихся за столом людей по-прежнему умножают комический эффект: когда принц получает от духов предков меч для мести, хозяева и гости старательно не замечают парня, размахивающего обувной щёткой. Тем временем Убю раздаёт подданым деньги рулоном алюминиевой фольги, устраивает дискотеку и потрахушки, казнит подданных за кухонной дверью - со смачными звуками блендера и визгом. Лишь один раз два пласта событий встречаются: обнаружив, что очередные приговорённые превратились в беседующих гостей, Убю, не растерявшись, обращает внимание на зрительный зал. Мамаша Убю выискивает в партере богачей и неожиданно на прекрасном русском изрекает: "У вас здесь Гуччи, блин, в три раза дороже, чем в Париже". Пока Убю заталкивает её за кулисы, кричащую "Хочу в Москву!", её провожают овациями. Не менее весело проходит и русско-польская война - Убю рисует план боя кетчупом на стене, противники обкидывают его армию фруктами. Когда поверженный король, прячущийся в метель в пещере, под которую приспособлен перевёрнутый диван, воссоединяется с изгнанной из страны супругой в самом физическом смысле, его находит Балдислав. И, под прицелом своей камеры, принц расстреливает из игрушечного пистолета всех участников своего выдуманного спектакля, а затем светит в партер. За это время гости успевают вновь собраться за столом, и он присоединяется к семейному ужину - лишь в комнате остаётся форменный бардак. Чётко разграничив реальность и выдумку, Доннелан нивелирует все социальные проблемы пьесы до нуля. "Убю" может быть сколь угодно пугающим, но здесь он безобиден, как Ералаш, и эскапизм его героя даже выглядит привлекательной альтернативой наверняка скучным застольным разговорам. Как в "Гамлете" Остермайера, трагедии оборачиваются плодом воспалённого воображения вечного подростка, способом реализации комплексов. Приятно почувствовать себя героем, карающим жалких людишек, представив их трусливыми и жадными злодеями, - а на большее фантазии не хватает. Что ж, не всегда можно принимать абсурд за чистую монету, за отражение действительности. Иногда можно и допустить, что это отражение искривлено не со знаком плюс, а со знаком минус.
Пойду гладить пиджак и настраиваться на завтрашнюю игру. :3
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Угадайте, кто вместо того, чтобы с больной головой лечь спать, обчитался чужих вальдмееров? Сам я не напишу, а играть хочется. Ну, хотеть не вредно. Доехал сегодня на пару, связался с Хильде. Преподу социологии наступили на больную мозоль, и она вещала весь обеденный перерыв, после чего я пришёл в Муму на Арбате и нашёл Хильде и Райну на втором этаже. Поел картоши с компотом, послушал о прошедшей Альмейе, пытался вспомнить пьесы Островского. Надо будет как-нибудь сформулировать, что ли, как взаимосвязано моё восприятие театра и игр. Ибо, говоря о спектакле, я в первую очередь отмечаю атмосферу и символику, а потом уже - сюжетную фабулу. Хильде забыл захватить мне утяжку и предложил заехать с ним домой и забрать её насовсем. Так мы, попрощавшись с Райной, и поступили. Добрались в час пик до Новогиреево, и я настоятельно рекомендовал Хильде на сбор к Северу уже не возвращаться. Забились в автобус, но за одну остановку вышли и прошлись пешком по свежему воздуху. Дома мы совершили обмен утяжки на книжку (рад, что она наконец пригодилась). Кошь Шило собралась было залезть в торбу, а убедившись, что её я с собой не беру, первой решила, что я остаюсь, забравшись на ручки и заурчав. В итоге нас с Хильде задержали на кухне, его накормили, меня напоили "странным чаем" - мятно-клубничным. Вспомнили про остатки пряников, которые я приносил три недели назад, - они косплеили хрустящие печеньки, оставаясь при этом вкусными. Хельга и Раду разыграли роли на Крабатовку при помощи игры на карточках, кошь Глория, окончательно со мной подружившись, запрыгнула на колени целоваться и гладиться, а потом и Шило основательно меня обшерстила и обмурчала. Хильде остался дома, а я ушёл вместе с Хельгой и Раду, ехавшим к Оги. До метро нас домчала маршрутка, на Римской мы расстались, и уже в девять я был на родной Молодёге. Дорогие, мур за гостеприимство И за утяжку я ещё проставлюсь. :3
Весь день с утра до ночи город тонет в живописном тумане, а мне его даже в хипстограм не загнать - тачпад в верхнем углу накрылся. Надо учиться его калибровать. Завтра днём планирую посмотреть наконец Интерстеллар. Мб кто со мной?.. Родилась идея идти на ЗФБ командой ДСП, и я на это даже согласен. Если вы всегда хотели креативить про ирландскую мафию - вы нам нужны!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Вот так сначала почитаешь-посмотришь на ночь гля КФБ - а потом во сне целуешься с Веничкой, так что наутро становится, право, неловко. Или зайдёшь перед сном во френдленту - и снится, что на ЗФБ собирается команда Криса Пенна. Ни одного знакомого ника, но я почему-то иду туда же и осуждаю текст визитки. Впрочем, всё лучше бессонницы.
Вчера наконец-то постригся. И наконец-то закрыл гештальт и купил в Муме плюшевую корову, смотревшую на меня добрыми голубыми глазами. Подкармливаю себя эндорфинами, как грёбаного тамагочи. Иначе буду пищать и дохнуть, а кому оно надо? Сегодня виделся с Хильде, что есть радость особо крупная. Проспал, правда (ибо 500 слов фичка за ночь - необходимый минимум, пока горит), но, когда уже выбегал из дому и собирался об этом сообщить, выяснилось, что Хильде проспал тоже. Добравшись до Новогиреево минут за 25 до двух, я успел дойти до Муму, взять картоши и пива (стоило постричься - и мне на вопрос, есть ли пиво, говорят, что есть только квас) и заарагорнить самый дальний угол, где Хильде меня и нашёл. Я послушал вкусные замесы на Крабатовку, Хильде перекусил и выпил чаю, и мы поехали на троллейбусе до Сбера. По пути и в очереди также потрепались за игры грядущие и минувшие. В банке к нам и присоединилась Диметра в облике ушастого виенского песца, и песец обнимался и гладился. Когда мы оттуда вышли, уже пробило четыре часа, так что меня проводили на обратный троллейбус до метро. К 16.40 я, конечно, опаздывал, но, благо, семинар никогда не начинается вовремя. И, конечно, я забыл забрать у Хильде утяжку на субботу, буду ловить его завтра и заодно (пишу, чтоб избежать склероза) дам почитать книжку с народными рассказами о колдунах, которую давно всем рекламирую. Напоминаю, что в субботу днём можно вместе со мной поиграть в Аддамсов у Амберкромби :3 Хильд, Диметра, спасибо за... мрр, просто много за что спасибо
В общем, на семинар я не опоздал, но ушёл с него. Вернее, меня ушли, ибо при моём участии обсуждение современного театра невозможно. Подчёркиваю: это не повлияло на мои дружественные отношения с коллегами по жизни. Я понимаю и поддерживаю их выбор в пользу общего дела. Ушёл в Шоко пить мартини. В то же Шоко на тот же этаж зашёл знакомый человек и сразу предложил работу - написать на пресс-показ премьеры в сурьёзное издание. Я хуею, дорогое мрзд Допьянствую и попробую попасть на фестивальный спектакль, оставайтесь с нами!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Дописал-таки о кавалеристе, который снился. Поскольку сюжета как такового не было, я решился на персонажную зарисовку, хотя долго сомневался, смогу ли и стоит ли. Извиняюсь за примитивность, с которой я пытался передать на самом деле сложное для меня мировоззрение. Вам может показаться, что это ангст, однако это наоборот.) Почему-то меня иррационально смешит, что мальчика зовут Жюстен. Это имя кажется мне наименее подходящим для военного. Хотя, может, у него более героическая фамилия, но её я не знаю.
Полтыщи словДо рассвета оставалось всего ничего, но сон не приходил. Ещё совсем недавно он думал, что будет писать домой. Но ладони, весь день сжимавшие эфес и поводья, припухли, пальцы не сгибались, кожа вытерлась добела, как на перчатках, которые он с усилием стягивал. Также он полагал, что от усталости заснёт немедленно, как убитый. Но расслабить тело не получалось, в каждом суставе всё ещё отдавался, как эхо, ритм галопа, многократно умноженного в тесном строю. Он старался не шевелиться, чтобы сберечь под плащом пропахшее крутой солью конского пота удушливое тепло, закрывал глаза и снова чувствовал, что его увлекает, как обвал песчинку, уже ему не подчиняющаяся, ослеплённая страхом сила. Когда ему мерещилось, что с резким сигналом трубы конь вот-вот вырвется из-под него, он вздрагивал и открывал глаза, не сразу понимая, что шум, похожий на преодолевающий пороги ручей, исходит от его собственного сердца. Он так мало видел, чтобы вспоминать сейчас. Тогда хотелось зажмуриться, отвернуться от летящего в лицо сырого крошева земли, глубоко вспаханной острыми копытами, от мелькающих навстречу и остающихся позади фигур, размытых, как скользящие по стенам детской тени от бумажного волшебного фонаря. Он не замечал, как отражал и наносил удары. Не испытывал гордости или вины. Просто работа, тяжёлая работа, позволявшая чувствовать себя на давно предназначенном ему месте, пусть и совсем не похожая на всё, чем он жил раньше. Вглядываясь в беспокойную темноту, он дожидался, когда сквозь грязное полотно шатра просочится ровный стылый свет, и смутно удивлялся тому, что жив. «Почему не я?» было единственным вопросом, застрявшим в ходивших по кругу мыслях при виде рядов тел, укрытых плащами и попонами от воронья. Когда-то ему казалось, что он неплохо умеет складывать слова. Но какие слова он подобрал бы для этого зрелища, если бы всё-таки писал? Самым уместным было бы оставить на беззвучной пустоте бумажного листа тёмные пятна пота, стекавшего сквозь корку пыли на лице, и брызги чужой крови, запекавшейся теперь на рукавах. Пусть бы запомнили таким – неотличимым от прочих и потому настоящим. Пусть не узнали бы по почерку, пусть не видели бы разницы: там, снаружи, или здесь, внутри, он лежит под плащом, среди других таких же. Снов не было, и слов не было, было только ощущение себя живым, звенящая лёгкость текучего металла между молотом и наковальней, переполняющая мышцы. И когда он вышел и тут же продрог от висящей в воздухе росы, он ощущал с невозможной наяву остротой запахи капающего в костёр жира с козьего мяса и сжигаемых у лазарета окровавленных тряпок, скупые затасканные цвета земли и неба, грубые звуки лошадиного ржания и лязгающего кузнечного молота. Ни стихов, ни песен не было в его деле, и всё, что имело значение, – лишь тот момент, в который всю эту массу бросит вперёд клич: за короля! Садясь в седло, он не боялся упасть. Он знал, – и это было так же ошеломляюще просто, как глоток ледяной воды, – что лавина не остановится, и то, что соединялось в нём сейчас из этих ощущений, продолжится в ней. Неважно, он или кто-то другой будет мчаться на копья несколько долгих как жизнь минут, вдыхать песок, удивляться податливости чужой плоти под клинком, досадовать на обжигающую боль, пересчитывать снова и снова с тупым неверием поредевший отряд, менять чины, отдавать приказы… Он или кто-то другой, такой же, живой, откованный по общей мерке, не видящий снов, не пишущий домой, сражающийся за короля.
Я поначалу испугался было, что у меня появился ещё один персонаж, который будет делать стойку на франкоязычные песни, однако мальчику вообще не до музыки. И мозг не жрёт, просто умница!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
ЛтдбрС утра ощущал себя полумёртвым и хладным, но на семинаре на этот раз были розовое и белое ламбруско, голубика и мои любимые имбирные печеньки, вишнёвый пирог и запись контемп-балета украинского хореографа. Я слегка потеплел и ожил. В шесть я начал собираться и сваливать, но турникеты Арбатской миновал всё равно только 20 минут спустя, а о встрече с Гриффисом и Гатсом мы договаривались на половину седьмого. Добравшись до Алексеевской и поозиравшись вокруг метро, пошёл искать Япошу и интуитивно угадал направление. Однако там я оказался первым и со второго этажа вскоре высмотрел Гриффиса с Гатсом, которые помахали мне спускаться, ибо внизу и курить бегать ближе, и светло. Второе немаловажно: наверху я даже меню в темноте прочитать не мог.) Пока ехал, стоя на честном слове, думал, что васаби не осилю, но хорошие люди возвращают хорошее самочувствие, так что я заказал роллы с авокадо. Вот стоило один раз сходить их поесть одному, как мрзд уловило запрос, и я их теперь ем везде и со всеми.) Гатс и Гриффис выбрали пиццу, и мы пили улун, который даже после третьего заваривания не растерял всего обаяния. Гриффис продемонстрировал розарии и йорик Берлина, ещё более прекрасный в реале, чем на фото. Гнали преимущественно забористую ересь, вроде розария для церкви Судьбы, объяснения вролинга через концепцию Троицы и несоответствия вролинга в РПС принципу реинкарнации.) В какой-то момент по окончании пиццы Гриффис с Гатсом принялись делить на двоих планшет с игрушкой про лягушечек - медитативной аки пузырчатый полиэтилен и источающей многие лулзы. Лягушечки упорно искали достойного партнёра, дабы потрахаться и произвести потомство - удачное либо неудачное. Дискриминация, случайные связи и красивые окрасы прилагаются. Даже после того, как нас рассчитали, нельзя было просто так взять и расстаться, и мы успели потрепаться за BJD и зверьё, родителей и детей, игры и проблему атеизма у игроков, курсы валют и теории заговора, истории из жизни Другой Реальности (шпрокунь!)) и прочая, и прочая. Ушли из Япоши часу в одиннадцатом, у метро заобняли Гриффиса, а я расстался с Гатсом, ускакав на кольцо. И вот я дома и ем шпряники. Спасибо за вечер, вы прекрасны, ваш укур прекрасен!
Стоило вспомнить, по поводу лягушечек, игры-разводилки, как на Flight Rising снова открылось окно регистрации! Можно указать меня (MarkCain), и я огребу плюшек, и, вроде, вы тоже.) Помогу сориентироваться, делюсь потомством!
Завтра я весь день свободен - вдруг кому пригожусь?
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Минувшим ночером начал сливать обвм в фичок; видимо, он займёт несколько дней. Это странное чувство, когда прёт и хочется писать сразу обо всём, и голова полна музык. И от этого надо отвлекаться, иначе унесёт совсем. Сегодня, например, я поиграл в настолки в Старбаксе на Маяковской и наконец-то развиртуализировался с Аней oso polar, ибо момент, когда я мимобегом покупал её совёнка, не в счёт.) Начать собирались в половине пятого, а из метро я вышел в без десяти четыре, но топографический кретинизм это компенсировал - я долго искал улицу Гиляровского. Добрался за пять минут до встречи, успел попросить плеснуть мне соевого молока в чашечку "крисмас эспрессо", занять столик напротив двери и вылезти в сеть. Вскоре пришла Аня с Микоши и Викой, которые и принесли настолки. Мы переместились на диван, сдвинули три круглых столика, и Микоши открыла первую игру - Токайдо, заключающуюся в том, чтобы собрать как можно больше впечатлений по дороге из Киото в Эдо. Игра без кубика, в которой следующий ход принадлежит тому, кто дальше всех находится на дороге, и в которой главное - не спешить.) Можно было выбрать между двумя рандомными персонажами, и так мне достался художник Хиросигэ, о чьей серии гравюр я вспомнил сразу же, как увидел название игры. Соответствуя профессии, он первым собрал горный пейзаж и вторым - морской, и по финальным подсчётам выиграл. Не пожертвовав ни единой монеты в храмах, помывшись лишь раз за весь путь, не питаясь самой дорогой едой, но умудрившись собрать сувениров больше остальных. Хипарь-барахольщик.) Имхо, Токайдо - идеальная игра для знакомства компании: очень красивая, несложная, дружественная, но не лишённая азарта. И познавательная в смысле названий японских блюд и предметов быта. Потом играли в Имаджинариум. Очень вдохновляющая штука, с этими картами - как с Таро: некоторые сразу говорят о многом, с некоторыми глухо. Мне выпали почти все задания, включая "рассказ", где я намекнул на Доктора, потому что персонажа карты преследовал галстук-бабочка.) И мы как-то хорошо синхронизировались с Микоши в ассоциациях. Играли до последней карты, я опять умудрился выиграть. Но главное - игра мне чертовски понравилась и хочется ещё. Когда закончили, я уже не успевал на первый спектакль NETа, чему только порадовался - грех смотреть кровькишки после такого прекрасного вечера. Обязательно повторим (мб в другом заведении, где есть еда)), так что - в следующий раз присоединяйтесь! Я анонсирую :3 Спасибо и мурр всем участникам сегодняшнего старта, было здорово
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Сегодняшний день начался с увлекательного открытия: у меня на карточке нет денег, которые на ней быть должны. При том, что оплату билетов на BJD-фест я дотянул до последнего дня, а наличных нуль. В итоге я сделал дофига звонков причастным, пытавшимся кормить меня завтраками, и услышал гениальную наглость: "Устраивать геморрой вам не стыдно?". Стыдно мне не было, мальчик-дятел задолбал всех, но вынужден был искать Сбер, уже доехав до Пушкинской. Нашёл на Тверской, на полпути до Маяковской. Только чтобы, вернувшись и дойдя до Мензы, увидеть ещё один Сбер напротив.) Зато в Мензе был Оги, которого я и приехал поздравлять с днём рождения и дарить "Алису в стране чудес" с иллюстрациями любимого Ингпена. Оги заказал нам кувшин лимонада, я выбрал виски сауэр, который оказался скорее свит из-за персикового сиропа, но вкусным. Вскоре к нам присоединилась Полина и вручила имениннику Равенлофт, затем добрались Алекс и Тикки. С появлением Марты вспомнили об Альмейе, мы с Оги пришли к выводу, что быть жрецом или жрицей - работа незавидная ввиду целибата. Я всё же склонен полагать, что от девственности не умирают, но таки и мне теперь интересно, насколько строго соблюдение контролируется. Собравшись перекусить, я нашёл в меню роллы с авокадо, хоть на васаби они поскупились и от него осталось мокрое место. Пришли Хельга и Раду, официантки споро придвинули нам ещё один столик. Оги, Хельга и Раду также пообедали ("Это гриб. - Я его боюсь, он похож на что-то из коробки с Аркхэмом!"), разговор плавно перетёк на изобретение новых видов виенского вооружения, бутерброд из Смешариков и романтику в Дранонаге. Первыми готовить крепость Этрель к игре уехали Марта и Алекс, затем с нами попрощалась Полина. Наконец, наш стажёр-официант, умудрившись не налажать, донёс нам счета. Мы дошли до метро, где Оги и Раду поехали досыпать перед Альмейей, и мы с Хельгой проводили их с Тикки на лиловую ветку, - а Хельга отправилась на Хавскую наперегонки с Хильде, добирающегося в машине и с мечом. Я же, обняв Хельгу, выскочил на Боровицкой и поехал, увы, домой. Желать много-много удачи мастерам и игрокам, миру и персонажам, а завтра - ждать первых впечатлений. Спасибо Оги и добравшимся за душевный вечер, был чертовски рад увидеться-пообщаться
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Ура, я спал! А всё потому, что на ночь гля внезапно пришёл Гилеар. Хорошо иметь на галёрке хотя бы одного целителя.
Сводил себя на "Город героев", не в 3D. Слабо спойлерноОчень красивый город - я вообще фанат футуристических многоярусных городов, а там ещё и сочетание культур! Сюжет в тренде героев-учёных и довольно предсказуем, но Хиро милый, и Бэймакс тоже. Я бы от такого не отказался - не только и не столько потому, что обнимает и говорит "всё будет хорошо", сколько потому, что вызывает улыбку своей дзенской неторопливостью и серьёзностью. Так что, научившись быстро летать и драться, он потерял весь свой шарм, и вторую половину фильма с забарыванием злодея я скучал. А идея, что спасать мир более компетентен доктор, нежели профессиональные убийцы, не нова но мне понравилась.
С помощью конструктора из разных разъёмов и такой-то матери выковырял из мыльницы фоточки с первого дня выставки. [наивность]Вдруг оно кому-то надо?[/наивность] 21 рандомная собакаБультерьер Кавалер Кинг Чарльз спаниель Немецкий дог арлекин Бракко итальяно, итальянский бракк Родезийский риджбек Бурбуль, южноафриканский мастиф too cool for this shit x) Английский бульдог, у него тоже перекус, и вообще похож на "моего" Зевса) Среднеазиатская овчарка Американский бульдог Анатолийская овчарка Сабуэсо эспаньол, испанская гончая На прошлой выставке я снял одну такую собаку, теперь видел уже пару, и они выходили в главный ринг. Ну вы понимаете, почему меня прёт на испанские породы) жаль, что гальго и андалузский ратонеро мне на глаза ещё не попадались. Фотографирую впервые: боснийский торньяк Куваса я тоже опознал, он мне за то облизал ладонь и шнурок фотоаппарата, но сфотографировать я его не успел.) Мастино наполитано, неаполитанский мастиф Норвежский элкхаунд Бельгийская овчарка тервюрен Бельгийская овчарка малинуа Московская сторожевая Самоед, щенок. Никогда не устану снимать самоедских щенят) Курчавошёрстный ретривер Восточноевропейская овчарка
Завтрашняя игра Аддамсы у Амберкромби переносится на неделю вперёд - на 22 ноября. А это значит, что некоторые дамы и господа, которых уже отпустит после Альмейи, смогут в этом поучаствовать. Энибади? А в воскресенье, если вдруг кому-нибудь захочется поговорить/выпить/погулять с непричастным, но заинтересованным лицом, - я буду очень рад.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Две последних ночи дражайший организм снова делал вид, что не понимает, зачем я заставляю его лежать. Но хотя бы засыпал - вчера под утро, сегодня даже чуть раньше. Это он намекает, что на подачки в виде мелких радостей не покупается?.. Впервые побывал на преддипломном семинаре - потому что предыгровой сбор был в половине седьмого. Добрался до Граблей минут за пять до этого времени, наверху уже были Кесс, Алесса, Игнис, Китана и Джун. Незамеченным устроился с краю дивана, встретил Птаху, спустился за едой и пивом и был пойман Диметрой, которая вскоре убежала на другой сбор. Пришла и обняла всех Стрикс, затем я сам выбирался обнимать то Скэри и Кактуса, то Кэту, и некоторых других прибывающих. Познакомился с кессовым кактусом Гудей. Приехали и Райна, и Мара, и Рино, и Рыська, и Алекс, и Келир, и Мори, и Раду, и Оги, и Хельга, и пока незнакомые мне игроки - и виенский блок отпочковался за другой стол, а аргендский собирался за оставшимся. Когда появилась Марта, я сбегал за обедом и пивом уже ей. По мере рассредотачивания игроков и мастеров по частично оккупированному виено-аргендскими силами этажу и перекурам я плавно перемещался - вместе с пивом или без - вокруг стола. В какой-то прекрасный момент, когда Скэри, Кактус, Рино, Райна - и наверняка кто-то ещё - уже ушли, я пришёл гладить Эйтна и обнимать Кэту, и так два человека за несколько минут сказали мне, что видели фотки с Трактира.) Договорился до того, что в субботу буду играть белого ходока. Ну правда же! После десяти начали постепенно расходиться. Проводив Алессу, Птаху и Марту, я тоже засобирался; попутно Стрикс обнаружила благополучно упавший в её сумку плеер, потерянный Птахой. Заобняв незанятых разговорами и попрощавшись с Китаной, Игнисом и Руш, остановившимися на перекур, я убёг в метро. Цели успеть на маршрутку передо мной уже не стояло, так что я приятно прогулялся в тёплом тумане. Удачной игры всем игрокам и мастерам!
...и удачной субботней игры мне. Незанятых ролей ещё много. Понимаю, что все, кто это может читать, будут на Альмейе, но можно сделать боброе дело перепостом записи мастера. Вдруг кто-нибудь из ваших читателей готов поиграть? Хозяева, найдитесь!
Принцесса в образе ученика охотника (Диметра) и Эмилия (Руш). Прекрасны!** Мимиминистр-Администратор (Гризка), Его Величество (Tiringolwe) с невским крокодилом и принцесса-графиня (ТМП): Медведь и кроссовок Ланцелота. Медведь собирается читать стихи. Эмиль (Птаха) и Эмилия (Руш). Не могу налюбоваться же) Кухня, которая не была кухней, а была сказочным трактиром, в котором встречаются те, кому суждено встретиться. Спасибо мастеру и игрокам за атмосферу, в которую так легко было верить.
Дыбр сегодняшнего дняСегодня я доехал до ВДНХ в магазин рок-атрибутики, откуда родом моя тартан-торба из клана Royal Stewart, купил перчатки с обрезанными пальцами - и для игры, и для жизни. И ещё кое-что для игры, о чём пока не скажу. Вернулся в метро и затем неожиданно обнаружил себя в Двух Палочках на Третьяковке. Недавно на adme видел открытку: "Думаешь, что шоколадки, печенье, суши и гамбургеры сделают тебя счастливее? Правильно думаешь - сделают". Нет, я знаю, Малыш, что не в пирогах счастье, зато радость - вполне. В итоге я ел овощной ролл (хотя кого я обманываю, ел я васаби, а ролл был нужен, чтобы его зачерпывать), пил горячий коктейль "Сиберия" из сливового вина, клюквенного морса и персикового ликёра (что примечательно, паспорт я сегодня опять забыл дома), постил всё это дело в хипстограм и читал #пёсийдвор (он будит во мне графа, это_очень_плохо). А потом прогулялся по Пятницкой, перешёл по мосту на Васильевский спуск, был под Курантами, когда они пробили половину шестого, и уехал домой с Лошади Революции, ибо удобно. Напомните мне купить ноябрьского МайорГрома наконец
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Та-дам, я таки нашёл альтернативу фикбуку. Теперь там есть всё, что есть здесь, хотя половину текстов глаза б мои не видели. Надежда на фидбэк умрёт вместе со мной. Кликабельно: Минздрав традиционно предупреждает: слэш инсайд. В т.ч. рейтинговый. Все соответствующие пометки честно проставлены, за последствия любопытства ответственности не несу.
Сегодня доехал до универа (считая выходные, не был там дней десять). Был встречен фразой "У нас есть красное сухое и белое полусладкое, ты какое будешь?". В итоге красное с забавным названием "Ланфрен Ланфра" мы с деканом фактически распили пополам. Также я съел два куска дивного лимонного пирога, а моя сила воли за время пары успела проиграть моей наглости, и я решил свалиться на аргендский сбор. Да, я паразит, но останься я наедине с собой, закончилось бы это как всегда. Только к семи я добрался до Граблей, и на лестнице меня поймала Диметра, купила себе еды и мне чай (жена меня строит!)). Наверху мы присоединились к Игнису и Стрикс, но они удалились от нас на мастерский край стола. Постепенно на нашем камерном балкончике третьего этажа появились Мара, Марта и Шеллар, пришли Руш с Рино и Райной, - впрочем, Диметра убежала в гости, и Рино заглянул ненадолго. Я сходил за обедом Марте и себе, поел картоши и булочку, теперь дома можно и не есть. А когда у Марты потерялись сигареты, у Игниса волшебным образом нашлись такие же, а позже Мара не менее волшебно обнаружила пропажу на полу, спрятавшейся под моим пальто. Вечером Райна и Руш поочерёдно уехали, а остальные аргендцы так до нас и не добрались, и получились вполне душевные посиделки на шестерых - с игровыми байками, аргендскими шутками ниже пояса и виенским анекдотом про мел. Не заметили, как пробило половину одиннадцатого, и засобирались восвояси. После песенного перекура дошли до метро и там расстались - мы с Шелларом поехали по зелёной ветке. Когда я обнял Шеллара на Лошади Революции, было одиннадцать, но это пустяки, когда отец дома. Не знаю, что победит во мне в четверг, - но я таки не могу перестать нуждаться в людях, и сегодня у меня был прекрасный вечер. Спасибо, котики! вы спасаете. Завтра свободен, но если никто этим не воспользуется - легко займу себя продолжением предыгрового шоппинга методом мотания по всему городу.)