"А было бы славно сменить униформу На платье..."(с)
Собирался я с пятницы. Из двух платьев с волной честно хотел вывезти голубое, более закрытое, но оно не нашлось, и поехало зелёное, типа "сарафан". Подъюбника не нашлось тоже, и Птаха сшила мне на коленке новый. В субботу мне оставалось только сложить всё в рюкзак и стартовать. О добиралове
Разумеется, нельзя так просто, поэтому в метро я обнаружил, что забыл дома Тройку в кармане более лёгкой куртки. Порадовался, что вышел заранее, но пока вернулся - запарился и решил оставить куртку вообще. Сказано-сделано, и не опоздал, поймал Амарта на Парке Победы, и мы поехали на Курский. Тут мы оба были молодцы, что встретились пораньше, потому что пока-то отыщешь Горьковское направление...
В Железнодорожном мы столкнулись с отсутствием местного такси и долго нарезали круги, пока ставилось, грузилось и зависало приложение Яндекса - не знаю, на чём бы я вообще уехал, если бы не Амарт, который с этим героически возился. В итоге Яндекс-таксист довёз нас с ветерком и даже не последними. А коттедж - сам по себе вполне близок к Москве, удобен и симпатичен, с зело цетагандийским потолком (бамбук плюс фоточка галактики), так что стоит иметь его в виду.

Уже-не-бетанка Мардж программу бухать@танцевать выполнила. Я вообще крайне избирательно отношусь к крепкому алкоголю, но сорокаградусная медовуха оказалась Мардж весьма по вкусу - и весьма помогала вестись в вальсе Захваченные с собой картишки не пригодились - всё время было чем заняться. Мне даже не хватило: не хватило танцев, не хватило разговоров, особенно тет-а-тет, не хватило побыть Мардж, пусть лишнее время ничего не изменило бы.
Ачивка: персонаж с афганским синдромом, со всем этим "верните меня обратно, там всё было так просто". Вот только опции "обратно" в этом случае не предусмотрено, вместо костра и фляги - светские беседы, и словно по волшебству, стоит открыть рот, произносишь не то, что кажется важным, а что-то по делу. Хочется играть Мардж ещё, но игры по более поздним годам вращаются, как правило, вокруг двора Юрия... Кажется, мне жизненно необходима ветеранская пьянка с окопными байками. Oh shi~
Ещё персонажного
И когда я ещё раз соберусь играть вдовца и особенно вдову, стукните меня больно, желательно по голове. Одиночество убивает быстрее радиации. А у всех моих вдовцов (Эридунна - в самом деле счастливое исключение) словно начинает тикать внутри подсознательный механизм самоуничтожения.
Хотя Мардж держит на этом свете довольно мало и в то же время бесконечно много всего: работа, постепенно превращающаяся из работы с заражённой землёй в работу с людьми (быть посредницей между барраярцами и инопланетными специалистами, разговаривать и уговаривать, добывать и выбивать ресурсы на обеспечение безопасности людей, пытаться докричаться до императора через графов, а со временем, вероятно, - вести просветительскую работу через учебные заведения), и семья и другие дорогие ей люди, прошедшие войну и выжившие, которым она будет помогать не только в меру сил, но по необходимости и больше, и никому ни за что не даст пропасть.

Марджери Форлаврин. Отчёт отперсонажный.Приглашение всей семьи - сколько бы нас ни осталось - на приём к графу Форкосигану было как нельзя кстати. Не каждый день выпадает возможность поговорить с графом, а также повидаться с владельцами окрестных поместий - и, в конце концов, впервые побывать на барраярском светском мероприятии. Всё должно было быть... иначе. Начиная с платья, случайно обнаруженного в столице: платье совершенно не совмещалось с ремнём, и свадебный подарок Дмитрия, узкий кинжал, пришлось умещать в декольте.
Кузена Дмитрия, Штефана Форкройца, который в последнее время немало помогал моей группе, я подвезла на флаере с собой. В сравнении с графским замком наш Дымный ручей казался маленьким домиком; перед замком была просторная парковка для флаеров, гости прибывали один за другим. У дверей всех встречал адъютант. С ним будет вежливо поздороваться, но, здороваясь с незнакомыми людьми, с ними ведь стоит познакомиться?.. Ну не спрашивать же у Штефана, что полагается делать с адъютантами!
В конце концов я прошла вперёд и первой протянула руку адъютанту:
- Здравствуйте, джентльмен...?
- Да?
- Ваше имя?
- Минц.
- Очень приятно. Марджери Форлаврин.
- Штефан Форкройц, - представился Штефан, когда я ему кивнула, решив, что говорить за него будет излишним.
Я бережно пожала адъютанту руку, но он, похоже, так опешил, что переспросил:
- Простите, можно ещё раз?
- Марджери. Форлаврин.
Минц обернулся к бальному залу и провозгласил:
- МарджерИн Форлаврин и ШтефАн Форкройц!
В зале было ещё довольно безлюдно, поэтому графа Петра и графиню Оливию я заметила сразу же.
- Здравствуйте, граф... графиня.
Графиня произнесла что-то приветливое, и я посторонилась, чтобы пропустить Штефана, который меня догнал. У него приветствие вышло, конечно, изящнее, с полупоклоном; затем он торопливо подхватил меня под руку, словно собирался довести до ближайшего кресла и там оставить.
- Я сама могу дойти, - мягко напомнила я. - Похоже, мы всех опередили...
- Уже не всех.
Оглядев зал, я увидела Эктора Фортайру - он сидел рядом с незнакомой мне женщиной. Но прежде чем поздороваться с ним, приходилось ждать, пока закончатся все приветственные церемонии. Если он и увидел меня также, то не подал виду, - впрочем, он казался всецело поглощённым беседой со своей спутницей.
Матушка Ирина прибыла почти сразу после нас со Штефаном. Посреди залитого светом зала она выглядела немного растерявшейся, и мы шагнули ей навстречу. При виде моего платья на её лице появилось сложное выражение, но она воздержалась от комментариев и спросила только:
- Тебе точно не жарко?
- Точно. На Барраяре весна.
Ещё минуту спустя за окнами послышался ровный гул двигателя очередного флаера, идущего на посадку. Флаер был хорош, я сама на него засмотрелась, - а прочие гости, видимо, его узнали, поскольку в зале повисло почтительное молчание. Когда шум двигателя затих, вошли женщина со сверкающими в причёске бриллиантами и мужчина в ослепительно белом, как с картинки, парадном мундире. Было неловко спрашивать матушку или Штефана, кто это такие, но, похоже, важные гости приходились роднёй хозяевам приёма; Минц представил их как Софию и Эрика Форальберг.
После этого зал ожил снова. Штефан сердечно обнял одного из офицеров. Сколько бы времени ни прошло с окончания войны - всегда радостно было видеть, когда люди встречались вновь.
- Представьте нас, что ли, - предложила я Штефану.
- Мы виделись, - возразил его знакомый, и я тоже узнала хозяина поместья Озерки. Держался он неплохо для человека, упорно сидящего в зоне радиационного поражения.
- Да, точно. Я узнала ваш флаер по щелчкам моего счётчика.
- Вы и меня должны по своему счётчику узнавать.
- О, вас я помню и так. Рада, что вы на ногах. Но я бы посоветовала вам воздержаться от близких контактов. В частности, от парных танцев.
- Что же мне теперь, жить в резервации?
- Зачем же в резервации? Достаточно нескольких дней стационара. Радиоактивные вещества выводятся естественным путём.
- А он есть, что ли, этот стационар?
- Пока немного, но есть. И будут ещё.
- Благодарю. Обо мне есть, кому позаботиться.
- Разумеется. Это просто совет.
Принцесса София - а это была именно она - поинтересовалась, что можно выпить, и я порекомендовала здешнюю медовуху - слабенькую, но в меру сладкую и вполне приятную, хоть и не ровня дятловскому пиву. Но тут граф Пётр водрузил на столик бутылку с кленовым листом на этикетке:
- Вот настоящая медовуха. Долго тот не проживёт, кто не закусывая пьёт.
- Знаете, а это звучит как вызов... - я поспешила осушить свой бокал с лёгкой медовухой и протянула его графу: - Дайте-ка попробовать вашей медовухи.
- В ней сорок градусов.
- И замечательно.
Граф плеснул на два пальца, столкнулся с моим укоризненным взглядом и долил ещё.
- Скажите, когда будет довольно.
- Пока хватит.
- Графиня Форбреттен и граф Фортала! - объявил от двери адъютант.
- Граф Фортала обеспечивает нас всех электричеством, - пояснил граф.
- Бегает в колесе?.. - не удержалась я.
- Это должна была быть моя реплика! - воскликнула принцесса София.
- Извините, - и я добавила уже тише: - Или его предки вертятся в гробу...
Когда все гости были в сборе, граф провозгласил первый тост, а следом - и первый танец. Как только хозяева прошли первый круг вальса, к ним начали присоединяться гости, и Штефан оставил на диване свой фотоаппарат и пригласил свою тётушку. Я посторонилась, давая место кружащимся парам. Для меня стало неожиданностью, когда Штефан подошёл ко мне. Дозиметр пришлось оставить рядом с фотоаппаратом, а бокал Штефан забрал у меня из рук и куда-то поставил.
- Учтите, я не умею танцевать, - предупредила я.
- Ничего, я вас проведу.
- Я ещё слишком трезва, - посетовала я, стараясь не запутаться в ногах. - Когда выпью больше, должно стать полегче.
После пары кругов Штефан вернул меня на то же место, откуда забрал, но не успела я перевести дух, как передо мной словно из-под земли вырос чуть смущённо улыбающийся Форальберг и протянул руку:
- Вы позволите?..
- Если рискнёте, - но танцевать мне понравилось, отказываться не хотелось. Нехватка дам оказалась на руку моему намерению попрактиковаться.
- Извините... - проговорил Эрик, когда мы едва с кем-то не столкнулись.
- Это мне следует извиняться: я танцую в первый раз.
- У вас хорошо получается.
- Спасибо. Я быстро учусь.
- Это, наверное, полезное качество для Барраяра. Впрочем, вы, наверное, здесь уже давно?
- Четыре года.
Разговор отвлекал, а стены и потолок зала - на Эрика мне приходилось смотреть снизу вверх - кружились вокруг каруселью, и головокружение от танца, порядочно опережающее головокружение от медовухи, действительно помогало танцевать. В конце концов мы налетели на мягкий угол дивана и, смеясь, поклонились друг другу.
- А танцевать - это весело, - признала я, подойдя к Форкройцу и забирая свой дозиметр. Не стоило прибору оставаться на диване: если кто-то на него сядет, он выдержит, а вот кто-то ушибётся. - И куда вы поставили мой бокал?
- Не знаю...
- Должно быть, это он, - я водрузила дозиметр на столик и принюхалась к содержимому стоявшего там бокала.
- Вы свой бокал по запаху определяете? - поинтересовалась леди София.
- Ну да. Моя-то медовуха была сорокаградусная. - я сделала пробный глоток: - Да, это она.
- В горах, наверное, и не такое пить приходилось? - заметил граф Пётр.
- Ещё бы. Так иногда вылезешь из какого-нибудь болота - и спирт выпьешь.
- Лучше спирт после болота, чем болото спирта...
- Смотря кто в этом болоте. Если цеты... то спирт хорошо горит.
- Вот ещё - спирт на цетов переводить!
- Да, на них лучше переводить другие горючие вещества.
Тем временем я почти подобралась к Фортайре - удивительно, как долго можно преодолевать расстояние из одного конца зала в другой. Ещё не так давно я знала Эктора под другим именем, и передавала ему сборные взрывные устройства - кто бы знал, какая это огромная ответственность, но, вроде, не пострадал никто из своих, тогда как более опасные игрушки я могла оставлять себе; но одно дело - когда с первой встречи догадываешься, что перед тобой фор, и другое дело - когда перед тобой в самом деле фор. На "ты" или на "вы"?.. Решила, что для начала, для приличия, - второе.
- Вот вы в углу прячетесь, а я, меж тем, очень рада вас видеть...
Может, отрывать его от общества дамы и противоречило какому-нибудь этикету, зато я была абсолютно искренна в этой радости: я помнила, что родина Эктора не в горах, а на побережье, хоть и не далеко отсюда, и не ожидала, что он доберётся.
- Можете не вставать, - поспешно добавила я, но Эктор уже поднялся, и мы крепко пожали друг другу руки.
- Я тоже рад тебя видеть.
Всё-таки фор оставался старым товарищем - я даже устыдилась того, что сомневалась в этом. Женщина также встала, и только теперь я заметила фамильное сходство.
- Вы, кажется, не знакомы? Стейси Форгорофф, моя сестра.
- Рада познакомиться. Вы похожи...
- А это Мардж. Мы... взрывали вместе.
- Очень приятно.
- Это взаимно.
Я чуть было по привычке не подала ей руку. Она отошла к столу, вероятно, желая дать нам поговорить.
- Как твои дела после... всего? - спросила я.
- На меня свалилось поместье, как ты уже знаешь...
- Сочувствую. И поздравляю. Зато есть чем заняться?
- О да. Отец, как меня увидел, отрёкся от меня, но потом закончился, а брат сказал, что по праву старшинства поместье должно принадлежать мне, и уступил его. Впрочем, брат у меня молодец и толково управлял поместьем всё это время.
- Это хорошо. Значит, не такой уж бардак?
- Всё равно нужно всё восстанавливать. Округ же был под цетами.
- Цеты - как саранча...
- Прилетели, сели, всё сожрали, и нагадили напоследок?
- Именно. В школе нас учили составлять бизнес-планы, я уже всё забыла, - но, видимо, придётся вспоминать. Всё так быстро меняется...
- Бизнес-план - это о том, как сделать деньги из воздуха?
- Ага. И как продать снег на северном полюсе.
Музыка заиграла, не успела я ещё допить бокал, - я даже мысленно посетовала, что с такой частотой танцев не напьёшься. Впрочем, я не уточняла у графа, какое именно количество крепкой медовухи предполагалось употребить, чтобы свалиться с ног, и считались ли за закуску огурцы и прочие овощи, - и, в целом, заключать с ним пари на выпитое всё-таки не планировала. Объявили испанский вальс. Ко мне подошёл юный Александр Фордымшиц:
- Простите, леди, вы танцуете?
- Пытаюсь. Если вы сможете меня провести...
- О, думаю, это будет несложно.
Вальс оказался, как это называлось, с прогрессией, то есть меня передавали из рук в руки. Каким-то чудом мне удалось уловить ритм и почти ни разу не заблудиться - по крайней мере, не заблудиться фатально.
- Отличный повод оттоптать все ноги, - пробормотала я.
- Все ноги? - подхватил граф. - У всех ноги на месте?
Когда я вернулась к своему бокалу, кухарка принесла блюдо закусок, сказав, что столичный повар графа готов поклясться в том, что они пригодны для уроженца Беты. Блюдо сразу привлекло к себе внимание любопытствующих.
- Если я о чём и скучаю на Барраяре, так это о животных-компаньонах, - заметила я, услышав, как леди Стейси что-то рассказывает о своём ослике.
- Значит, вы совсем не едите мяса? - спросил граф.
- Совсем. Когда всю жизнь не считаешь что-то за еду, это уже невозможно изменить.
- А когда есть больше нечего, кроме добытого зайца?
- Осиновую кору добыть проще, чем зайца. А раз заяц может её есть, значит, и я смогу, - хоть у него и зубы подлиннее.
Я устроилась у окна, и матушка Ирина накинула мне на плечи шаль.
- Мне не холодно, - попыталась протестовать я. - Я вправду не мёрзну. Доводилось сидеть и в сугробе.
- Но сейчас ты не в сугробе, - отрезала она.
Рядом вновь оказался Эктор:
- Ты получила файлы, которые я присылал?
- Да, спасибо! Я уже передала их тем, кто разбирается лучше меня. Это очень ценно.
- Я надеюсь, что-нибудь будет вам полезно.
- Ещё бы! Что-то непременно пригодится.
Списки минеральных и органических веществ, добываемых в море, были бесценным шансом в мире, где синтезированные препараты были редкостью.
- У нас ещё осталась техника от производства косметики и лекарств...
- О, это тоже очень нужно. И курорт на вашей территории был бы замечательной идеей.
- До войны такая идея существовала. Потом проект, конечно, пришлось заморозить.
- Самое время его возродить.
- Было бы неплохо, но не хватает средств. И металла.
- Я уже получила согласие матушки и пригласила специалистов в наши предгорья. Они доберутся, как только смогут. Металлические руды там вполне могут найтись.
- Да, поищите. А у нас в море чего только нет.
- Представляю. Хотя так ни разу и не видела вашего моря вблизи - только с флаера издалека.
- Море есть не только у нас.
Нас прервал Александр Фордымшиц:
- Можно задать вам вопрос?
- Да, конечно.
- Вы ведь занимаетесь этой... радиацией, верно? Моему родственнику ещё можно чем-то помочь?
Даже без уточнения можно было понять, о каком родственнике идёт речь.
- Скажем так... если вкратце, есть хорошая новость и есть плохая. Хорошая состоит в том, что радиоактивные вещества выводятся из организма. Плохая - в том, что, оставаясь на территории радиационного пятна, он продолжает получать эти вещества из воздуха, воды и пищи... А насильно переместить мы никого не можем.
За плечом Александра возник, лёгок на помине, сам Анжей.
- А мы как раз говорим о вас, - сообщила я. - О том, что вам стоит покинуть заражённую территорию.
- Это поможет? - с надеждой спросил Александр.
- Это зависит от степени поражения радиацией. В данном случае повреждения наверняка уже необратимы. Но это поможет не ухудшить состояние.
- И зачем мне куда-то уезжать, если меня уже не спасти? - нетерпеливо возразил Анжей.
- Вы сможете вести нормальный образ жизни. И будете безопасны для своих близких.
- У меня нет близких.
- Для людей в целом.
Анжей удалился, а я сочувственно взглянула на Александра и пожала плечами:
- Нужен указ императора, чтобы такие, как он, покинули территорию пятна. Именно поэтому я здесь: я надеюсь поговорить об этом с графом.
В этот момент дверь отворилась, и вошёл гость, которого, похоже, никто не ждал. На нём был мундир с орденами, но вид он имел какой-то затравленный. И было в некоторых его чертах сходство... такое сходство, что сердце пропустило удар.
Когда Ирина Форлаврина подошла к нему, очень медленно, и заглянула ему в лицо, а затем, ухватив за шкирку, словно мама-кошка, - куда-то за воротник, отчего он ойкнул и поморщился, как от боли... Тогда последние сомнения развеялись, и по залу поползли шепотки. "Виктор Форлаврин, пять лет считался пропавшим без вести, мать его уже похоронила". Я испытывала странное чувство - желание броситься ему на шею и провалиться сквозь землю одновременно. Виктор ничего обо мне не знал, и я не считала себя вправе подойти и познакомиться с ним сейчас, испортив ему всю радость встречи. Я словно была виновата перед ним за то, что Дмитрий погиб, а я осталась. Никто не согласился бы на такую замену.
- Теперь будет кому о ней позаботиться, если что. - я произнесла это вслух?..
- Если - что? - переспросил граф.
- Мало ли, что со мной может случиться.
Ирина с сыном ушли поговорить. Некоторое время спустя вошёл ещё один гость. То, что он был мужем Стейси Форгорофф, я поняла не сразу. В это было трудно поверить - ведь о ней говорили как о вдове, потерявшей супруга едва ли не в самом начале войны. Воистину, чудеса случаются. Но не со всеми.
- А как хорошо бы было, если бы все так возвращались, да? - где-то позади меня щебетал голос принцессы Софии, и чем дольше она говорила, тем больше я слышала её словно сквозь вату. - Все, кого считали погибшим, и все, кто погиб, просто взяли бы и вернулись...
- А это хороший тост - за возвращение, - произнёс граф, выдернув меня из оцепенения.
Я приподняла бокал, намереваясь выпить, не чокаясь, но Эктор подошёл ко мне, протягивая свой, и мой бокал всё же соприкоснулся с его бокалом. И я была благодарна ему за этот простой жест: нельзя было забывать, сколько раз все мы возвращались, - и раз возвращались, то уж верно, не зря. Но бокал я осушила до дна и направилась за следующим.
- Налить тебе вина? - встретил меня у столика Эктор.
- Ещё есть медовуха, - надеясь, что разрешение графа для этого не требуется, я налила себе щедрую порцию. - Зачем размениваться на менее крепкие напитки?..
- ...Я буду танцевать с бутылкой, - послышался голос графа.
- Бутылка - хорошая партнёрша, - отозвалась графиня.
- А бокал - отличный партнёр, - подхватила я.
- Получается вальс на четыре пары. То есть на две.
- Если в глазах двоится, то на четыре.
Объявили следующий танец - какую-то сложную строевую подготовку, которую я не знала и предпочла остаться в стороне. Граф Фортала был, казалось, единственным, кто не позабыл схему за двадцать лет, но сам не танцевал, а отдавал команды танцующим от двери. Чтобы не мешать им, я устроилась на подлокотнике дивана, подобрав поближе ноги. Сидевший рядом Фортайра хранил молчание - впрочем, он никогда не был словоохотливым типом.
- Нас прервали, - наконец заговорила я. - А к слову о радиации, твоей сестре я тоже порекомендовала бы покинуть заражённую территорию.
- Хорошо. Я её увезу.
- Спасибо. Вот бы все были такими, как ты.
- Я просто делаю то, что могу.
- И это прекрасно. А я натравлю на вас всех заинтересованных специалистов. Ждите гостей.
Танец закончился, и оркестр заиграл очередной вальс.
- Чёрт, люблю эту музыку... - я с надеждой обернулась на Эктора: - Ты не танцуешь?
- Не сейчас.
Меня вновь подхватил Александр; было что-то трогательное в том, как он называл меня "леди". За все годы, что я служила на Барраяре, меня, кажется, ни разу так не называли.
- После двух бокалов медовухи танцевать уже легче, - отметила я не без удовольствия.
- Как вы думаете, можно организовать поставки медовухи на Бету? Она имела бы успех?
- Не уверена, - честно призналась я. - Многие бетанцы не признают возбуждающих веществ, даже если это крепкий чай...
Вальс закончился как-то резко, и я там же, где остановилась, нагнулась поправить туфлю, - но не рассчитала, что после вальса голова ещё кружилась, и пошатнулась. Прежде, чем я обрела бы равновесие, меня подхватили сзади чьи-то руки и, уже не отпуская, решительно повели прочь из зала. Это был Виктор.
- Я всего лишь потеряла туфлю, - попыталась оправдаться я, опасаясь, не счёл ли он меня перебравшей. Он вывел меня в прихожую, и я уже была готова ко всему, в том числе к тому, что он попросту выставит меня из чужого дома и в своём доме велит никогда не появляться.
- Мне нужно с вами поговорить.
- Хорошо. И давайте уж, наверное, на "ты", раз уж мы родственники?..
Всё оказалось удивительно просто. Мы пожали друг другу руки. Говорили о том, как поднимать хозяйство поместья. Виктор ревниво спрашивал матушку, не пытался ли Дмитрий после смерти отца и его исчезновения объявить себя хозяином поместья; мне так же ревниво говорил, что знает горы лучше Дмитрия и лучше него укажет, где и по каким приметам искать рудные залежи. Говорил о брате как о живом, плохо слышал - видимо, из-за контузии.
- ...Именно, - подытожила я, когда договорились.
- Имя? Виктор.
- Нет, и-мен-но. Имя я твоё знаю, Митя много о тебе рассказывал.
- Кто рассказывал?..
- Дмитрий.
Матушка Ирина обняла нас обоих. И было ясно как день: что бы ни случилось, куда бы меня ни занесло - здесь, на Барраяре, у меня была семья, которая совсем не требовала от меня измениться. И был дом, благополучие которого всегда будет для меня на первом месте.
- Я рада, что ты вернулся, - призналась я. - У кого только я о тебе не спрашивала...
Мы возвратились в зал. Матушка поправляла на мне шаль, сетовала, что на тех, кто привык носить портупею, шаль не держится, - и, наконец, завязала её узлом за спиной. Виктору говорила, что ему нужно жениться.
- Никогда бы не подумала, что скажу это, но - поддерживаю, - добавила я. - Жениться надо.
- А может, не надо?.. - печально отнекивался Виктор.
- А продолжать род кто будет, я, что ли? В округе демографическая яма.
- Какая такая яма? - насторожился граф. - У меня в округе никаких ям нет, все уже засыпали.
- Демографическая, - пояснил за меня старший Фордымшиц. - Это значит - упала рождаемость.
Также ко мне подошла с вопросом графиня Форбреттен. Вопрос был не нов, но она выразилась более прямо:
- Скажите, насколько всё плохо в поместье Озерки?
- Всё очень плохо. По-хорошему, эту территорию необходимо эвакуировать. Сейчас её невозможно очистить так, чтобы на ней было безопасно находиться.
- Значит, Анжей в опасности?
- Да. Но, к сожалению, он отказывается покидать поместье, и он в своём праве. Мы не можем заставить людей уехать, если они хотят остаться на своей земле.
- Что там про Озерки?.. - снова Анжей. Становилось уже как-то неловко говорить о нём у него за спиной, но что поделаешь, если первой разговор начинала не я? О нём беспокоилось столько народу, что впору было усомниться в его словах об отсутствии близких.
- У вас удивительное свойство появляться тогда, когда о вас вспоминают.
- Не нужно говорить обо мне как о покойнике.
- О, ни в коем случае.
Я обнаружила, что мой бокал снова пуст, отошла к столу и столкнулась с Александром.
- Леди, вам чего-нибудь налить?
- Нет, спасибо. Я буду пить медовуху. Когда привыкаешь пить что-то крепкое в окопе, остальное уже не воспринимается как алкоголь.
- Но сейчас мы не в окопе.
- Да, и это чертовски непривычно.
- Можно задать вам личный вопрос?
- Да, конечно.
- Вы совсем не едите мяса?
Похоже, эта тема занимала барраярцев не меньше радиации.
- Совсем.
- Я помню, вы были в госпитале. И не ели даже тогда? Мясо полезно выздоравливающим.
- Даже тогда. Всегда есть хлеб, картошка... и пиво - третий хлеб.
- Наша принцесса - наполовину бетанка, но она привыкла есть мясо.
- Так ведь дело не в генетике, а в воспитании. Я выросла на Бете.
- Что же едят на Бете?
- В основном синтетику.
- И вам нравилось?
- Не то чтобы. Натуральное вкуснее, - и я прожевала очередную тарталетку от шеф-повара.
- Я бы очень хотел побывать на Бете...
- Может, ещё побываете. У вас всё впереди. Может, вам даже понравится. Мне не понравилось.
- Вы что же, не планируете возвращаться на Бету?
Казалось, это вызывает у него куда большее удивление и непонимание, нежели то, что можно не есть мяса.
- Ха! Знаете, что мне скажут на Бете, если я вернусь?..
Тут нас прервал граф Пётр, неожиданно сказав, что ему может понадобиться моя помощь в ближайшее время. Я пообещала, что никуда не денусь.
- ...Так вот, знаете, что мне скажут на Бете? Что мне промыли мозги, и надо бы промыть их обратно, чтоб уж наверняка.
- Но почему?!..
- Неблагонадёжный психопрофиль. На Бете я попала бы либо на психокоррекцию, либо в тюрьму. А мне как-то не хотелось ни того, ни другого.
- На Бете есть тюрьма? - удивился граф Пётр.
- Конечно. Впрочем, она там такая, что некоторые остаются там добровольно.
- Зачем добровольно оставаться в тюрьме?!..
- Не знаю. Для некоторых это что-то вроде монастыря, возможности в уединении закончить труд всей своей жизни. Другие опасаются, что на свободе сорвутся...
- Но зачем для этого оставаться в тюрьме? - ошарашенно перебил меня граф. - Можно уединиться в хижине в лесу или в горах...
- На Бете нет ни леса, ни гор, - грустно улыбнулась я.
- Оставаться в тюрьме добровольно? - переспросил кто-то из другого угла зала: вероятно, мы с графом разговаривали слишком громко, спасибо медовухе. - Но зачем?
- Вот и я не знаю, зачем! - откликнулась я. - Наверное, именно поэтому я на Барраяре.
- Барраяр - не тюрьма, - граф пустился в философствования. - Барраяр - это... скачка.
- Ага, - подхватила я. - По пересечённой местности. И ты - в роли лошади.
- Это уж кому как повезёт.
- Ну, мы вроде почти всех наездников уже скинули.
- Загнанных лошадей пристреливают, - подал голос Виктор.
- А вот и неправда, - вступился кто-то. - Лошадь можно выходить.
Разговор по другую сторону камина переключился на лошадей, и я поспешила в свою очередь переключиться на содержимое своего бокала и тарелки.
- ...Разве что лошадь уже не может иметь потомство, - донеслось с той стороны.
- Вот я как та самая лошадь, - сообщила я Александру, который, на свою беду, продолжал торчать рядом со мной, когда у меня развязался язык. - Которая не может иметь потомства.
- Но почему?
- В силу моей профессии. Защитный костюм, конечно, защищает от радиации, но не на сто процентов.
- А как ваш муж относится к тому, что вы выбрали такую профессию?
- Он... не застал радиационного загрязнения, - медленно проговорила я. - Он погиб вместе с появлением источника этого загрязнения.
- О. Простите, я не знал. Соболезную.
- Ничего. Если бы мы были на Бете, мы могли бы сохранить чистый генетический материал - и его, и мой, - и сейчас я могла бы иметь детей. Но мы не на Бете. Мы оба знали, на что шли, и понимали, что каждый из нас может погибнуть.
- Что же мешало завести детей раньше?
- Дети не очень-то совместимы с военной службой. Как бы я ползла по болоту с младенцем?
- Ребёнка можно было бы оставить с кормилицей.
- Да. Но период беременности тоже накладывает ограничения.
- Тебе было, где жить, - вмешалась матушка Ирина, и в её голосе прозвучала укоризна. Да, я оставила её без наследника, и, в отличие от смерти Дмитрия, это действительно была только моя вина. Дмитрий хотел детей, но я использовала контрацептивы; я пожертвовала её внуком ради службы.
- Я знаю. Но кто взрывал бы цетов вместо меня?.. Я хотела оставить это для мирного времени и просчиталась. И это уже не исправишь.
- Надеюсь, вы ещё сможете выйти замуж, - сказал Александр.
- Это вряд ли. Кому нужна бетанка, которая не рискнёт заводить детей?..
Музыка заиграла снова. У вальсов была поразительная особенность: когда ты в нём, ты не замечаешь никого и ничего вокруг. Но когда ты снаружи, тебе становится иррационально грустно, словно какая-то важная часть жизни стремительно пролетает мимо тебя.
- Всё-таки барраярская музыка - это нечто особенное, - произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь, хотя Александр оставался моим верным слушателем. - Радостная и печальная одновременно. И, кажется, это справедливо не только в отношении музыки.
- Время печали прошло, - изрёк Александр. - Настало время для радости.
- Одно не отменяет другого.
Не помню, пригласил ли он меня тогда на вальс или нет - танцев было много, воспоминания слились в одно; помню, что снова танцевала с Форальбергом, уже сразу отбросив туфли куда-то под камин, чтобы не мешались.
- Значит, вы собираетесь остаться на Барраяре насовсем? - спрашивал он.
- Да, собираюсь.
- В горах, или выберете ещё какое-нибудь место?
- Мне нравятся горы, но кто знает, куда меня занесёт. Я ни разу не видела моря...
- А равнины вы видели?
- И на равнины взглянула бы с удовольствием.
- Тогда считайте это приглашением на наши равнины.
- О, благодарю. Как только у меня выдастся свободное время, я их навещу.
Как вообще на Барраяре наносят визиты? Что при этом делают, о чём говорят?..
Потом речь зашла о трофеях - кажется, потому, что леди Стейси выговаривала своему брату за белый скальп, свёрнутый кольцом толстой косы у пояса. По мне так скальпом такой редкой масти и в таком ухоженном состоянии не грех было и похвастаться.
- А мне хвастаться особо нечем, - посетовала я. - Моя служба как-то не располагала к трофеям: всё разлеталось на кусочки. Один раз чуть не пришибло нижней челюстью.
- Это как?
- Обычное дело, я же взрывотехник. Взрываю как-то устройство, сама сижу в укрытии. И вдруг что-то по касательной задело по виску. Оборачиваюсь, смотрю - нижняя челюсть! Ещё пятью сантиметрами правее, и меня бы тут, может, и не сидело. А трофей только один, - и я поправила тонкую косичку, украшавшую рукоять моего кинжала.
- Я не знал, что вы были взрывотехником, - сказал Александр.
- Как же, - заметил Эктор. - Мы взрывали мост на границе округа Форбреттен под цетскими БТРами.
- Тот самый мост? Так это были вы? Все о нём слышали, - изумился Форальберг.
Эктор улыбался одними лишь глазами, но к этому я уже привыкла и была рада видеть эту улыбку. Я тоже вспомнила то славное время:
- То-то в округе Форбреттен тогда удивились, когда к ним приплыли...
- ...Цетские БТРы?
- Нет, они пошли ко дну. А вот цеты всплыли - а округ Форбреттен всё ещё был ниже по течению.
- А ваш трофей откуда? Расскажите.
- Тут стоит начать издалека, потому что не так уж часто мне доводилось идти врукопашную. После того, как муж подарил мне этот кинжал, иду я однажды по тропе и вижу цета. Он тоже меня заметил, а оружия при мне не было; думаю - сделаю вид, что сдаюсь, а как подойдёт поближе, прирежу. Приближаюсь и вижу, что цет-то знакомый, я его ещё в столице видела, - он учёный, и оружия при нём на первый взгляд нет. И он тоже меня узнал.
- И что, скальп оттуда?
- Нет. Пожали друг другу руки и разошлись. К вопросу о том, что некоторые цеты - тоже люди.
- А что потом?
- А потом... в другой раз нас было трое, и на нас вышел цетский патруль. Мы отстреливались, пока патроны не кончились, и цеты сочли благоразумным отступить.
- Они подумали, что не кончились?
- Они подумали, что нас не трое, а человек десять, - усмехнулась я. - Но один цет, видимо, особо молодой и горячий, всё-таки полез, и за ним ещё несколько. С ним я и сцепилась, пока стрелять не начал.
- И это... его?
- Ага.
Было что-то общее в том, чтобы срезать эту прядь - и срезать собственные волосы для траурного возжигания. Дань памяти. Что-то, что не даст забыть - ни тебе, ни другим.
Были ещё танцы, и игра в "Кормление лиса", в которой в один момент стало больше одного лиса, и я несколько запуталась; но вот граф Пётр попросил всем собраться в зале и потребовал всеобщего внимания. И заявил, что настало время послушать доклад о радиационной обстановке в округе. Доклад!.. Если бы меня предупредили, что мне предстоит читать доклад, а не просто отвечать на вопросы и участвовать в обсуждениях, я бы его, ну, подготовила. Ну да где наша не пропадала.
- Я не подготовила доклад, - сразу призналась я. - Но за время моей работы мне столько раз приходилось объяснять людям про радиацию в самых простых словах, что у меня сформировался краткий и понятный ликбез. Начнём с того, что радиация - не зараза вроде гриппа и не передаётся воздушно-капельным путём. Это излучение, которое происходит при распаде радиоактивных веществ. Поэтому человек, находящийся в зоне радиационного заражения, подвергается, во-первых, внешнему облучению, а во-вторых, внутреннему облучению от веществ, которые вдыхает и потребляет с водой и пищей. Человек сам по себе стать источником излучения не может, а вещества выводятся из организма естественным путём. Но людей необходимо вывезти из зоны, иначе их положение никак не улучшить. В связи с этим у меня и других работающих над проблемой специалистов есть два предложения, которые необходимо донести до императора. И я обращаюсь в первую очередь к вам, граф: для вас достучаться до императора будет проще, чем нашим петициям.
Граф Пётр молча слушал. Остальные, как ни странно, - тоже. Это придало мне уверенности.
- Первое: территорию радиационного пятна необходимо объявить заповедником, оградить его защитными экранами и на государственном уровне запретить людям находиться в его пределах. В настоящее время в эту территорию входит около восьмидесяти населённых пунктов, включая мелкие сёла и хутора. Второе: необходимо разработать государственные требования и рекомендации к ведению сельского хозяйства в условиях радиационного загрязнения и донести их до каждого крестьянина - то есть, по сути, до каждого барраярца, поскольку почти все барраярцы живут натуральным хозяйством. В противном случае, если скот продолжит есть корм, выросший на загрязнённой земле, люди будут по-прежнему получать радионуклиды из мяса. Вот, в целом, и всё. Можно задавать мне вопросы.
Вопросов, как и следовало ожидать, было множество.
- Как простой человек может определить радиацию?
- При помощи приборов. В первую очередь - радиометров, помогающих измерить содержание радионуклидов в воде и пище.
- И сколько они стоят?
- Они бесплатны. Их уже собирают и раздают, хотя это процесс небыстрый, как и организация карантинов. Но мы работаем над этим.
- Кто эти "мы", о которых вы говорите?
- Это такие же, как я, добровольцы, многим из которых так же пришлось учиться на практике. И, к сожалению, не только добровольцы, но выбирать не приходится.
- Что значит - не только добровольцы?!..
- Это значит, что нам помогают студенты, которые оплачивают таким образом своё образование.
- То есть вы не знаете, что делать?
- Мы опираемся на опыт катастроф, происходивших на Старой Земле. Это бесценный опыт, но каждая катастрофа уникальна, и Барраяр - не исключение.
- И что вы можете сделать?
- Распыляем аэрозоли для оседания радиоактивных веществ, чтобы препятствовать их распространению по воздуху. Устанавливаем очистные фильтры в проточных водах...
- Нет, я не об этом. Что-то можно сделать для людей? Их можно вылечить?
- Существуют препараты, ускоряющие выведение радиоактивных веществ и восстановление организма. Всё зависит от индивидуальных особенностей каждого. Но в некоторых случаях изменения, вызванные излучением, происходят на генетическом уровне. С этим уже ничего нельзя сделать.
- На генетическом уровне? - переспросил граф Пётр. - Вы хотите сказать, мутанты?
Рано или поздно это слово всегда прозвучит на Барраяре.
- Ну, если вы - то есть не лично вы, не дай бог - подвергнетесь облучению, рога и хвост у вас сразу не вырастут. Но генетические изменения могут аукнуться потомству, в том числе онкологическими заболеваниями и врождёнными патологиями. Мы должны быть готовы к тому, что с последствиями этой трагедии мы будем сталкиваться на протяжении многих поколений.
- То есть, родятся мутанты? Придётся душить младенцев?
- Мутации бывают и скрытые. К тому же, со многими мутациями вполне можно жить, и убивать никого не придётся.
- Вы говорите, что мутанты могут жить в обществе, - медленно проговорил Форгорофф. - Но что это будет за жизнь, когда все будут показывать на тебя пальцем, и ты никогда не сможешь иметь детей?
- Вы сейчас мою жизнь описали - и ничего, живу.
- На вашем месте я бы не признавался в таком на Барраяре.
- А что такого? Такова специфика моей службы. Я могу иметь детей, но просто не рискну этого делать. И некоторым пострадавшим от радиации я бы рекомендовала воздержаться от деторождения.
- Но это невозможно, - послышались голоса со всех сторон. - Люди хотят иметь детей, без этого незачем жить. Вы никогда им этого не объясните.
- И вы не заставите людей покинуть их землю. Для барраярца земля - это всё.
- Вы не жили на Барраяре. Вам этого просто не понять.
- Я всё это понимаю, - повторяла я снова и снова. - Я знаю, что люди всё равно будут рожать, и всё равно будут сидеть на своих землях, если только император не прикажет им покинуть их. Поэтому я и говорю "в идеале...", но идеал недостижим.
- Скажите уже наконец прямо, если идеал недостижим, то зачем вообще всё это? - требовал Анжей. - Если люди, как вы говорите, уже подверглись изменениям, то зачем их вывозить?
Я смотрела на него, и мне хотелось сказать: если хочешь услышать правду, то правда в том, что ты умрёшь, и, скорее всего, раньше, чем большинство твоих соотечественников. И я тоже умру раньше, чем большинство моих бывших соотечественников. Люди вообще смертны, и скольких мы пережили, кто был гораздо моложе?.. Но близость смерти - не повод ложиться в гроб и складывать руки. Не повод переставать бороться и делать шаги. Маленькие шаги. Крошечные шаги в сравнении с тем, чего хотелось бы, - но всё же шаги.
Ох уж этот барраярский максимализм - "всё или ничего"! Он может восхищать и притягивать, когда видишь его со стороны - никто не любит и не ненавидит так же страстно, как барарярцы, - но как же трудно и горько иметь с ним дело, когда речь идёт о помощи и спасении.
- Людей необходимо вывозить, чтобы продлить им жизнь и улучшить качество этой жизни.
- О каких сроках последствий заражения идёт речь? - спросила леди Стейси. - Год, два, десять?
- Боюсь, речь идёт о десятилетиях.
Кто-то попросил карту, Форальберг её достал. Многих интересовала площадь радиационного пятна.
- По иронии, некоторые районы, находящиеся дальше от эпицентра, пострадали сильнее, чем находящиеся вблизи, - поясняла я. - Потому что радиоактивные вещества переместились с воздухом и водой.
Граф Пётр поднял следующую тему - тему налогов, и это на первый взгляд меня уже не касалось. Он попросил каждого высказаться о том, оставить ли прежнюю систему или изменить её, и сам сказал, что намерен выкупить земли Озерков. Это значило, что у Анжея будут средства на обустройство на новом месте. А места на Барраяре много.
- Спасибо, - только и сказала я.
Вышел вперёд граф Фортала и сказал, что на территории округа Форбреттен остались покинутые цетские лагеря, которые можно было бы переоборудовать под пункты временного содержания беженцев. Под карантин, которого так не хватало. Я вцепилась в эту идею как бульдог. Бывшие лагеря - это территория, это готовая инфраструктура... это бесценный подарок для Барраяра.
Но что тут началось! Люди встали со своих мест, смешались, зашумели, я тоже вошла в эпицентр этой бури и пыталась ответить сразу всем.
- Я был в цетском лагере и видел, что происходит с людьми, - говорил Виктор. - У них плавятся мозги. Может быть опасно иметь с ними дело.
- У цетов много способов воздействия на психику, но радиация в их число не входит. Люди после карантина смогут вести нормальный образ жизни!
- Мы не можем сгонять людей в лагеря. А сами они туда никогда не пойдут.
- Так не называйте их лагерями! Называйте их реабилитационными центрами.
- Вам не понять, - Форгорофф запустил любимую барраярскую шарманку. - Чтобы понять, надо родиться на Барраяре. Как ни называй, атмосфера останется. Люди будут помнить о тех, кого замучили в этих стенах.
- Я понимаю про атмосферу. Но атмосферу можно создать. Реабилитационный центр не обнесён колючей проволокой, там приветливый персонал... Это можно объяснить людям, можно! Я встречала барраярцев, которых можно переубедить! Нужно только подобрать правильные слова.
Каждый жертвовал для Барраяра многим. Почти всем. Своим детством, своей кровью, своими близкими, своим будущим. Кто мог знать, что пожертвовать клочком земли окажется труднее всего? Земля дороже людей - если бы каждый барраярец не принимал это за аксиому, Барраяра бы уже не было, а была бы Девятая Сатрапия. Но теперь придётся привыкать к тому, что Барраяр - это люди. Люди, которые выживут, вырастят детей, получат образование, станут восстанавливать, возделывать, создавать.
А потом смешавшиеся люди разделились.
- Вы пойдёте в лагерь? - спрашивали у Анжея. - Потому что только если вы пойдёте, ваши люди пойдут за вами.
- Да. Я пойду.
- Отлично, - шептала я, не веря своим глазам. - Это просто отлично.
- И я пойду, - сказала леди Стейси. - Мне кажется, в этом и состоит наш долг как форов - показать людям пример и повести их за собой.
- Я тоже пойду, - сказала графиня Форкосиган, и они все трое встали рядом с графом Форталой.
- Ты не пойдёшь, - отрезал граф Пётр.
- Нет, я пойду. Я жду ребёнка и хочу быть уверенной, что с ним всё в порядке.
Я почувствовала, что моя часть работы здесь выполнена. Я отошла назад, присела на диван и любовалась издали на этот исторический момент. Кто-то ещё протестовал:
- А что делать с людьми, которые откажутся идти? Если их заставлять, мы получим бунт.
- Добровольность - главное в любой человеческой деятельности, - напомнила я.
- А мне кажется, крестьяне - как дети, - всё так же спокойно парировала леди Стейси. - Им не нужно объяснять, им нужно просто указывать на то, что для них хорошо, даже если им это не нравится.
И с этим я тоже не взялась бы спорить на Барраяре. Здесь приказать - эффективнее, чем объяснить. Именно поэтому учёные так нуждались в поддержке графов и императора.
А после того, как переселенцы пройдут через карантин, им нужно будет где-то жить и работать - и на этот счёт также начали поступать предложения.
- В принципе, у нас есть место для некоторого количества людей, - сказала матушка Ирина. - И рабочие руки нам понадобятся. Но ты поможешь нам этих людей проверить, чтобы они точно не представляли опасности. Без тебя мы не справимся.
- Разумеется, я помогу, - пообещала я. - Вам - в первую очередь.
- И ты уж извини, но я всё-таки буду душить младенцев.
Я только пожала плечами: что поделать, это Барраяр. Либо ты его ненавидишь, либо ты любишь его таким - всё или ничего. Я - научилась любить.
- Можно вас на несколько минут? - подошла ко мне графиня Форбреттен.
- Конечно, на сколько угодно.
Она повела меня на верхний этаж, где нас никто не мог услышать; там, в полумраке, мы сели друг напротив друга.
- Скажите, как у вас на Бете обращаются с опасными преступниками - например, с убийцами? У вас же нет смертной казни?
- Это уже не то чтобы "у нас", скорее "у них"... но да, смертной казни нет. Преступников изолируют от общества. К тому же преступления на Бете - в основном финансовые махинации, вызванные чрезмерными амбициями, а не убийства. Уровень насилия довольно низок.
- Я понимаю. Но если преступник - единственный кормилец семьи? Или на Бете так не бывает?
- Да, на Бете такое действительно трудно представить. Это, конечно, личный выбор каждого - работать или нет, - но обычно каждый член семьи имеет возможность себя обеспечивать.
- А если это единственный сын матери? Неужели она никогда больше его не увидит?
- Почему же? Ей будут разрешены свидания.
- Свидания... и вы считаете, что это правильно?
- Я считаю, что таков закон.
- Что ж, спасибо вам за ваше мнение.
Я не стала спрашивать, чем было вызвано её любопытство, ведь мы были не на Бете, и едва ли она собиралась просить на Бете политического убежища. Но вскоре я это поняла.
Мы вернулись вниз. Казалось, гости уже обо всём договорились и теперь только обсуждали детали. Но вдруг графиня Форбреттен заявила, что у неё есть ещё одна просьба к графу - просьба выдать и судить преступников, напавших на некое предприятие на территории её графства. Речь шла не просто о порче имущества - погибли люди. Это, на первый взгляд, было серьёзно и требовало расследования. А обвиняла она Виктора Форлаврина.
- Это мой человек, - сказал граф. - И он действовал по моему приказу.
После этого я могла уже не вмешиваться. Спор на уровне графов, даже будучи донесён до совета графов, закончится в пользу настолько очевидной стороны, что за Виктора я не волновалась.
- Эти люди оставили знаки Мстителей. Вы хотите сказать, что они действуют от вашего лица?
- А это уже обвинение в государственной измене.
- Этого-то я и боялась, - пробормотала я.
Того, что Барраяр, как только ему станет не с кем воевать, припомнит друг другу все старые обиды вместо того, чтобы работать сообща. Того, что дороже людей окажутся принципы. После войны все мы - убийцы. Почти каждый убивал не только цетов, но и барраярцев, вставших не на ту сторону в качестве патрульных полицаев, проводников, надсмотрщиков в лагерях... Среди этих убийств могли быть ошибки. Не могло не быть ошибок. Но каждый за них отвечает перед собой же. Каждый сам решает, как относиться к себе и к другим. Не признаёт война законов - чай, не Бета.
- Ненавижу Барраяр. Ненавижу круговую поруку.
- Графиня, вы - дура.
- Гембреттен, - обронил Эрик, ненавязчиво занимавший дверной проём с парализатором наизготове.
- Вы оскорбили женщину в моём доме, - предупредил граф.
- Вы тоже.
- Но это мой дом.
Это было некрасиво. На дуэль вызывают и за меньшее. Но, вороша былое, не стоит удивляться, что и тебе припомнят сотрудничество с цетами. И вопрос о том, что считать сотрудничеством, был поднят также. По мне, так это сознательные действия во вред Барраяру, - но попробуй определи это постфактум. Лучше бы такие слова, как "сотрудничество" и "измена", вовсе не звучали после войны. Особенно там, где ответственность несёт тот, кто принимает решение.
И вся эта ситуация вызывала тягостное ощущение. Вроде каждый был прав, но не был прав никто. И если этот инцидент помешает организации карантинных центров...
- Графиня, вам придётся покинуть мой дом сейчас же.
- Нам предоставят лошадей?
- Да, скоро они будут готовы.
Затем наступило затишье, и часть гостей куда-то схлынула, - я подумала, что жарить мясо во дворе. Граф объявил:
- Графиня Форбреттен и граф Фортала покинули поместье.
- Так быстро? - шепнула мне матушка Ирина. - Он так крепко обиделся?
- Угрозы лучше исполнять, - пожала плечами я. - Иначе им перестанут верить.
Оркестр выдохся, и матушка Ирина взялась за гитару. Помню, как танцевала и кружилась с Эриком - как дети, взявшись за руки, чтоб уж наверняка закружилась голова, - и когда я начала отставать и меня занесло, он вовремя меня подхватил. Помню, как мы с Виктором вышли плясать под "Цыганочку", и Эктор с нами. И это было... нет, не лучше вальсов, такое не сравнишь, - но больше похоже на то, как проходили редкие праздники на партизанских стоянках в горах. Потому что бывает такая музыка, под которую невозможно усидеть на месте, как бы ты ни устал. И такие люди, рядом с которыми тебе совершенно не важно, умеешь ты танцевать или нет.
Под конец вечера, когда гости вновь начали собираться в зале, произошёл ещё один инцидент. Форгорофф спросил у графа, кем является человек, выдающий себя за Штефана Форкройца, поскольку он, дескать, знал настоящего Форкройца, а этот - самозванец. Я не знала, что и думать. Форгорофф звучал убедительно, но я не раз видела Форкройца среди военных, особенно когда после замужества стала чаще бывать в поместье Дятлов перевал. И его сослуживцы, и его тётушка относились к Штефану весьма тепло и не выказывали никаких подозрений.
- Скажите, как вас зовут на самом деле?
- Меня зовут Штефан Форкройц. Мне больше нечего сказать.
На войне нет греха в том, чтобы взять себе имя, скажем, погибшего товарища. Но упорствовать в этой тайне уже после войны?.. Что-то в этом было нечисто.
- Арестовать его, - распорядился граф. - Пусть женщины выйдут.
Женщины безропотно потянулись к выходу из зала. Я осталась: мне было интересно взглянуть, чем кончится дело.
- А вам разве можно здесь находиться? - подошёл ко мне Александр.
Ох, мальчик, ты впервые за весь вечер чертовски не вовремя.
- Я видела множество допросов. И в некоторых из них принимала участие.
- Вам стоит уйти, - обратил на меня внимание Форкосиган.
- Только если вы настаиваете, граф. Но если понадобится помощь, я буду недалеко.
Я вышла в прихожую к другим женщинам и осталась с краю. Некоторые старательно прислушивались, но слышно было плохо. Кто-то в зале предлагал фаст-пенту - удивительно, как пентотал, цетское изобретение, быстро прижился на Барраяре и был принят на вооружение. Кто-то возражал, что если это шпион, то у него привит иммунитет. Наконец, Форкройца вывели из зала - без мундира, в одной рубашке - и увели в подвал. На этом инцидент был временно исчерпан.
Гости вновь наполнили зал; мне показалось, я даже видели среди них графа Форталу и графиню Форбреттен - значило ли это, что они примирились с графом Петром?.. Леди Стейси сватала свою старшую дочь за Виктора при активном содействии матушки Ирины и принцессы Софии. Если речь шла о той девушке, которая разговаривала с моей группой, когда мы посещали поместье Горенки... то было бы славно с ней породниться. А я смотрела и вспоминала Дмитрия и всё наше "Я должен на тебе жениться! - Ты не должен. Ты этого хочешь? - Как это не должен?!"...
Объявили последний вальс. Я стояла у камина, а мимо меня вновь пролетали пары. Я обернулась к Эктору:
- Ты и сейчас не танцуешь?
- А ты хочешь танцевать?
- Конечно. Всегда.
Он согласился, хотя меня не покидало ощущение, что мыслями он был уже где-то далеко. Когда мы сочли, что с меня довольно, и поклонились друг другу, меня подхватил Форальберг. Некогда было думать о том, прилично ли по барраярскому этикету так часто танцевать с одной и той же женщиной. И так долго...
- Как вам вечер, Марджери?
- Прекрасно. Теперь я знаю, как выглядят балы на Барраяре.
Музыка закончилась. Мы поклонились и расстались. Я направилась к выходу; улетать придётся без Штефана. Прощание вышло каким-то скомканным, спешным - я нашла в прихожей только матушку Ирину.
- Мы тебя не отпустим, - веско сказала она. - Ты нам нужна.
- Куда же я денусь? Буду работать.
Мы обнялись, я забыла вернуть шаль - и на парковке меня ждал мой казённый флаер. Случилось ли на этом вечере что-то историческое - покажет время, решат потомки. А пока - у меня появилось порядочно новых дел.

Итоги и благодарностиПосле обсуждения скачек на сборе мне, помнится, даже приснилось что-то малоприятное, но отступать было некуда, и я решил, что абстрагируюсь. В итоге Мардж даже не заметила, состоялись ли скачки вообще.
Ближайшие планы Мардж связаны с родным уже Дятловым перевалом: проконсультироваться со специалистами и принять беженцев, прошедших карантин, помочь с проверкой их состояния, размещением и раздачей лекарств, а также с ведением бюджета при активном заполнении рабочих мест. Затащить-таки в предгорья других специалистов - копнуть там, где Виктор пальцем ткнёт, и выяснить, какие руды там залегают. Барраяру нужен металл - Барраяр получит металл.
Простите все, кому открывал форточку, периодически называя Старую Землю - Старой Террой

Спасибо мастерам за Барраяр
Спасибо офигенной фуршетной команде в лице Тас и Агаты за такое разнообразие бетоугодной закуси! Я не сразу пронзил начинку тарталеток (вроде не хумус, но для тофу слишком вкусно... а всё-таки тофу!), но это было объедение. И гречневое молоко я раньше ни разу не пробовал, а оно меж тем тоже очень вкусное (как гречка, только вкуснее), сытное и освежающее.
Спасибо Кервену за графа Петра. За правильные тосты и правильные вопросы. За то, что любые потенциальные конфликты разбивались о него как о скалы и не могли свернуть общий плодотворный настрой вечера.
Спасибо Эри за Эрика. Мардж обязательно сдержит слово и навестит равнины поместья Форальберг, и, может, что-то из этого получится - не загадываю. Сперва нужно познакомиться поближе, а у Мардж длинный хвост про "окей гугл как сойтись с человеком кроме как сходив с ним в разведку" и "но всякий же разочаруется, как только поймёт, что я солдат, а не фор-леди". Но уже то, что было, - очень светлый лучик. Спасибо за танцы и за неоценимую помощь при докладе.
Спасибо Инги за свекровь Ирину. За заботу сквозь фейспалм, понимание и сотрудничество. Для Мардж она во многом образец того, как обустраивать жизнь вопреки потерям. И за гитару!
Спасибо Блэйзу за Виктора. За то, что принял как часть семьи, за то, что готов продолжать жить ради будущего. Мардж уже относится к нему как к брату и будет очень рада, если у Виктора благополучно сложится помолвка.
Спасибо Амарту за Эктора. Полковник Медоед Фортайра пользовался у Мардж, пожалуй, наибольшими доверием и, что греха таить, симпатией, особенно после того, как она увидела, что он не только надёжный боевой товарищ, но и заботливый брат. Она непременно повидает и море тоже, и очень надеется, что поместье будет процветать и его хозяину всегда будет чем заняться.
Спасибо Вере за лже-Форкройца. Мардж он даже нравился как родственник и партизан, но по старой солдатской привычке она очень легко переключилась с непринуждённых танцев на готовность принять участие в допросе. Ничего личного, просто её планета - Барраяр... однако она рада, что ему удалось сбежать. Горько, когда барраярцам приходится воевать с барраярцами.
Спасибо Нарвен за Александра, Мардж была бесконечно растрогана его юной непосредственностью и сочувствием, не испорченными войной, и интересом к прогрессу. Пусть этот мальчик доберётся до Беты, увидит её достоинства и недостатки, но не перестанет любить Бараряр и желать ему мирного пути развития.
Спасибо Мэсс за графиню Оливию, Вэлу за Анжея, Волчонке за Стейси Форгорофф. За форов, готовых прийти в реабилитационный центр и привести своих людей. Это было бесценно.
Спасибо Сэму за женщину с пчёлами графиню Форбреттен, за все разговоры, иногда странные, иногда не очень.
Сули - за графа Форталу, Эридель - за полковника Фордымшица. За адекватность и готовность к диалогу. Очень разных, но очень настоящих барраярцев.
Терн - спасибо за принцессу Софию, за нотку столичных лёгкости и раскованности, житейский юмор и житейскую мудрость.
И спасибо Анориен за адъютанта и мэра Хассадара!
Всех люблю, ящик мьода медовухи и всех обратно!


Послеигровой пожизняк и размышлизмыПосле игры Тас отдала мне остатки гречневого молока, а Инги - рубашку изумительного приддовского цвета. Спасибо!
Быстро собравшись, мы с Амартом и Мэсс уехали на такси. Нашли возле станции источник кофе, прошли на указанную платформу... некоторое время спустя электричка на Москву ушла с другой платформы. И мы оказались не единственными, кто её не дождался. Выяснилось, что из-за ремонта пути поменялись, расписание поменялось, но поскольку об этом нигде не было написано, оставалось уповать на интуицию. Вопросы новоприбывающих "откуда электрички на Москву?" встречались дружным ржанием и "добро пожаловать в клуб пассажиров". Следующая электричка задерживалась, мы мёрзли, - вероятно, меня спасло всё, что я предварительно в себя влил, поэтому я не простыл, только плечи закаменели. Дома я был уже заполночь и рухнул спать.

Ещё до игры я думал, как причудливо тасуется колода, когда услышал фамилии персонажей Веры (на игре в итоге был только один). Штефан Форкройц - настоящий - может быть одним из предков (или их родственников) Рудольфа Форкройца, а Фортунатова - из предков Романа, потому что у Виктории едва ли были дети. Правда, ни Руди, ни Романа я так пока и не сыграл.
И я не мог не воткнуть в биографию Мардж встречу с Иэсато А уже потом, вспоминая Окоп, подумал, что если сводить-таки реальности в одну, то не освобождали ли Дока из плена тогда же, когда и Косту? И вообще, Док наверняка виделся с Мардж. Взглянул бы я на эту встречу, но она может случиться только в моей голове, а это уже не так интересно Ох уж эта ролевая шизофрения.

@темы: friendship is magic, да, волк жуёт траву, радио Marcus FM, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, барраяр и барраярцы

Собрал до игры, когда в биографии Мардж появился Дмитрий Форлаврин, и придержал на случай, если в её жизни что-то изменилось бы. Так и вышло, что коллаж одновременно и о бывшем, и о несбывшемся. И песен тут будет две: к первому - ту, что я слышал только в исполнении Стрикс, а Мардж, видимо, услышала на приёме в посольстве по случаю победы, куда пригласили столичную певицу.) Ко второму - ту, что я слушал перед игрой и что всплыла в памяти, когда графиня предложила дамам приглашать кавалеров. На то, чтобы приглашать, у Мардж хватало смелости, будет хватать и впредь, - и это, на самом деле, главное, в чём я хотел убедиться на её счёт.

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, барраяр и барраярцы, aesthetics

СнилосьСнилось, что в каком-то павильоне вроде выставочного, в незаметном тупичке, девушка - молодая нервная азиатка - рисовала лошадей фантастической расцветки (по сути, делала заливку силуэта лошади каким-нибудь орнаментом или текстурой). Я спросил, каков разброс цен на рисунки, начиная от самых дешёвых. Она ответила, что самый маленький - девять рублей. Я не поверил, что такая даровая цена возможна, и сказал, что даже если девятьсот - я, пожалуй, хочу. Пожелал я лошадь цвета морской волны, с золотыми бликами, как бывают от солнца на поверхности воды. Девушка говорила, что она меня не понимает и это невозможно (вероятно, просто не очень хорошо зная русский). Тогда я попросил менее объёмный вариант: бирюзовую лошадь с золотистыми кракелюрами (держа в уме что-то вроде кинцуги). Девушка снова не поняла, и тогда спокойный седоватый мужчина в очках, сидевший за тем же прилавком, - вероятно, кассир и администратор, - предложил мне нарисовать, что я хочу. Я взял лист бумаги, сел за столик и для начала сделал несколько мелких набросков, чтобы рука вспомнила анатомию. Затем, как мог, изобразил силуэт лошади крупно (без ног), а на нём наметил линии "трещин", предупредив, что я так себе художник. Но сон закончился раньше, чем я получил-таки свою лошадь Т_Т
Потом (начитался на ночь Магистра!) снилось, что я играю незрячего персонажа; при этом как игрок я всё видел, просто помнил, как должен двигаться незрячий. Помню Веру в ярком красно-белом костюме (похоже на европейскую восемнашку), но обстоятельства игры выветрились из памяти.

Грызунье скопом Донован, когда видит меня с пакетом салата или ещё чем-нибудь крысоугодным, делает полный оборот вокруг своей оси - ну, как некоторые собачки делают, все эти корги на гифках.^^
По весне стадо слегка простужено и лечится. Терренс, в полную противоположность брату, - паникирующая крыса (и это не опечатка), старающаяся сбежать от закапывания ушей всеми правдами и неправдами. Колени у меня так живописно расцарапаны...
А Ченси поставила картонную трубу стоймя и прикопала у основания. Я считаю, это неоклассицизм.

Узнал, что биопарокс два года как сняли с производства. Я-то лечусь эхинацеей (которой тоже, с#ка, давно нигде нет) с лимоном, в крайнем случае - горячей картохой на нос, а чем мне лечить Птаху, которой нельзя ни сосудосуживающие, ни прогревания? Промывания и ингаляторы - так себе припарки...

Дюже любопытно, когда моя лента будет состоять из закрытых записей целиком Осторожно, токсичное ворчание!Тенденция последних лет не меняется: чем больше я человеку даю (безвозмездной помощи, вкусных ролей, фидбэка), тем вероятнее он однажды решит, что я больше кого бы то ни было мешаю ему жить. В чём логическая связь - я так и не догнал, но ни о чём не жалею, если те же люди ко мне обратятся - я не откажу. Зато научился не считать себя г@ном.

Не люблю остаточное состояние слегка завышенной тревожности, когда совершенно невозможно собраться на какую-нибудь длительную осмысленную деятельность. И физически муторно.
Зато вышел из дома на рейд, и теперь у меня есть второй Шинкс, для выгуливания

@темы: moments of life, catch 'em all, moments of dream, это крыса и ей не стыдно, по земле идут хомячки

@темы: осьминоги выходят в открытый космос

Посмотрели третью серию Американских богов. Многоглазый Аргус классный, но в остальном - похоже, я смотрю в первую очередь ради Суини. Сценарий и актёр очень много ему додали, что меня только радует. Прочие же события пока проигрывают сравнение с атмосферными историями-представлениями богов из первого сезона. Мистер Город не впечатлил. Хочется эпичности.

Потом мы стали наконец смотреть второй сезон Миднайта: штат Техас. Я боялся как никогда, что будет фигня, но сериал держит марку! Получил продолжение сюжет прошлого сезона, развиваются отношения персонажей, появляются новые сюжеты и новые персонажи, и эти сюжеты и персонажи - интересные. СпойлерыЯ мог бы поворчать, что демонов-которые-сущности-из-ада, которых нужно изгонять и которыми можно стать одержимым, стоит как-то разделять с демонами-которые-на-земле и с которыми может справиться обычный человек, но не буду. Я просто наслаждаюсь. Будет жаль, если тигро-падре больше не вернётся, - он играл не слишком значимую роль в сюжете, но это был крутой образ.

Птаха начала показывать мне мультипликационный журнал "Любовь, смерть и роботы". Хотя я бы назвал его "Секс, кровь и ксеносы". Общее впечатление: авторы мучительно натягивали две вещи - идею и рейтинг. При этом, во-первых, большинство мультов без этих самых секса и кровищи прекрасно бы обошлись и ничего не потеряли, а во-вторых, даже с сексом и кровищей они смотрятся как детские мультики. По сериям.
Первая, бой кайдзю. Предсказуемо, зато зрелищно.
Вторая, роботы-туристы и котики. Должно было быть смешно, но нет.
Третья, фермеры против кайдзю. До неприличия вторично, затянуто, бессмысленно.
Четвёртая, про рекурсию. Интересно прорисованный неоновый мир, есть на что посмотреть. Внезапно прикольная идея, но зачем бордель с обдолбанным Владимиром? Без борделя аудитория не будет смотреть? Была бы просто погоня, было бы гораздо смотрибельней.
Пятая, про йогурт. Премия за высосанную из пальца идею.
Шестая, про Дракулу. Туда побежали, обратно бегут, опять коты, о чём это, зачем это?..
Седьмая, про затерянный космический корабль. Пожалуй, единственное, что сколько-нибудь зашло. Идея не нова, но хорошо подана (...если бы не секс опять), рисовка годная, годный саундтрек.
Восьмая, про кицунэ. Простая, однако хорошая история, совмещающая китайскую сказку и стимпанк. Попытка в феминизм толста до крайности (как и мпх, который снова воткнули исключительно для натягивания рейтинга), но можно не обращать на них особого внимания.
В целом только два последних мульта выглядят законченными произведениями. А впереди ещё десять. Всё-таки короткий метр - жанр непростой, даётся не каждому, хотя на разные стили взглянуть любопытно.

Магистра тоже продолжаем читать. Поняли, на что это похоже: на текстовую ролёвочку Персонажи просто идут вперёд, приключаются, а иногда отыгрываются флэшбэки про юные годы. Сейчас тянется квест "купи шаурму семь раз и собери кошку", некрофилия во все поля. "Рука и нога сдохшего цать лет назад человека совпадают по цвету кожи!" Ага, этот цвет у всех трупов одинаковый, фиолетовый в крапинку. Да я и иных живых на цвет не различу...
Но как мы орали чайками от того, что в голове Вэн Нина ГВОЗДИ КАРЛ!..

@темы: кина не будет, електричество кончилось, сорок тысяч способов подохнуть, демоны по вызову круглосуточно, чукча читатель

За неимением себя, кое-что с Вескона я всё-таки покажу. Назгулы от Warpwood Depths из Питера покорили сердце волколака. Материал - пластика, фото - Baal studio.

А ещё я зашёл сюда и пропал. А поскольку картинки, благодаря которой я о них узнал, там, кажется, больше нет, я её просто сюда положу.сюда положу.

На сайте есть прекрасное и по Вахе (мне хочется примерно каждую вторую футболку), и по ЗВ, и не только.

@темы: делюсь добычей, назгулы летают по прямой

Смотрю сны в жанре "смешать всё и взболтать". Записываю, что помню.В ночь на вторник снилось, что кто-то собирается поставить игру про гонщиков (и я зачем-то предлагал поставить по шестидесятым) и игру про рестлеров. И чтобы на второй игре у каждого был один поединок за любовь и один до смерти А я думал, кого из рестлеров смог бы сыграть. Потом мы с Птахой пошли в какой-то лесопарк, чтобы встретиться с Эйрле, а там Джонт выгуливал нашу собаку, кеесхонда. И я мысленно поворчал, почему Птаха отправляет друзей гулять с нашей собакой, не сказав об этом мне.
В ночь на среду снилось, что я должен заночевать у кого-то в гостях, как будто даже у Гло и Сех. Мне объяснили, что где, погасили свет и оставили. А я пошёл в соседнюю комнату к Джулс, чтобы отнести туда свои мечи, всего три штуки, и сложить в углу. При этом я взглянул на один из них, довольно варварского вида тесак, и подумал о том, что он получился слишком тонким и надо бы его перековать (вот от кого этот привет был, от Хи-Гэ или от Ферруса-на-будущее?). Закончился сон в автобусе, стоящем на парковке какого-то отеля, а снаружи под проливным дождём был Амарт с саксофоном. Или с дудкой варпа трубой, я точно не разглядел; суть в том, что только в кино играть на духовых инструментах под дождём получается, а в жизни и во сне, когда вода внутрь заливается, - не получается нифига. И думал я только о том, что надо тащить в отель, заворачивать в плед и поить горячим.

Во вторник я добрался до сбора по Лавлессу в Грабли на Новокузне. Был на месте первым, наконец-то задал мастеру накопившиеся вопросы, которые всё никак не успевал изложить письменно. Были всё те же лица, что на Анкаррисе: Алёна, Кэс, Сумирэ... Я дождался Амарта, и мы утащили Арму согласовывать реалии мира с накуренной личной историей. Паззл сошёлся, и на этом мы уползли из Граблей по домам и доехали вместе до Парка Победы.
А на следующий день пришла весть о переносе игры. К счастью, новая дата была у меня свободна. Присоединяйтесь к нам! И - не расплескать до лета...

Вчера мы с Птахой доехали на сбор к TESоиграм в Ваби на Баррикадной. Присоединились к Тас, Нинкве и Кано, дождались Эйрле, Шера, Марвен, Амарта и Агату. Посидели также продуктивно: придумали Птахе каджита-репатрианта и узнали о политической географии Пятой Эры. Я пожалел, что не конспектировал, - с другой стороны, я как правильный каджит устроил кубло и пригрелся, зачем занимать лапки конспектами, если дадут списать материалы к игре ещё будут скомпилированы?.. И приложился к глинту, спасибо Амарту, - глинт убивает поползновения насморка, а чашечки с двойными стенками удобны и красивы. Когда с Пятой Эры стали плавно переходить на Верески, мы с Птахой отвалились.

А сегодня (пока не сплю, завтра не наступило) собрались на постигровую по вахе. Мы с Птахой, Асмела, Амарт, Марвен, Беркана, Мэсс, Тэнх, Джонт, Тоха и неизменная Муму на Лубянке. Теперь с моей лёгкой руки укоренилась нянько-пьянка (капитанов и прочих), у Птахи появились планы поставить полигонку про Калибан-до-Императора, и вообще мы, кажется, расписали игры года на три вперёд И это прекрасно. Потом, несмотря на промозглую погоду, прогулялись с Птахой до площади Революции. Никольская душевна.
Лучи любви всем причастным за эти три дня

@темы: friendship is magic, скурим древние свитки, moments of dream, соседи по разуму, на ринге и за рингом, гнездование пернатых, step on thorns

...А я продолжаю. Попытка в лоялистов. Дзенский Сангвиний [для Вальс ночного города], Лион эль Джонсон [для феникс периода полураспада], Робаут Жиллиман [для Leo Bonart].
+1

@темы: aesthetics, сорок тысяч способов подохнуть

В пятницу я запаниковал было, что "игра завтра, а я не готов", но вечером вспомнил, что игра в воскресенье. Поэтому в субботу я мог прочитать и перечитать всё, что хотел. А в день игры - перетащил грызунов в спальню, пропылесосил, вынес мусор, сходил в рейд.) С утра была отвратная погодишка - дождевая позёмка, Карл! Немудрено, что те, кто поехал на такси, застряли в пробках.
Я пророчил, что если объявить сбор игроков с трёх, то к четырём всё подтянутся, и самое раннее в шесть мы начнём. Так оно и вышло, но мы идеально всё успели. Первым прибыл Тэнх и занялся сложной алхимией. И привёз Cheetos! Я любил эту гадость в детстве, такая ностальгия.) Затем последовательно добрались Беркана, Луар, Асмела, Тоха, Джонт и Мэсс, Марвен и Амарт. Спасибо любимым братьям - до игры я успел выпить две банки пива. Амарт и Мэсс покрасили желающим лица, пока Асмела начала главный квест - пришивание петель к корсету Фулгрима. Результаты - и покраса, и шитья - определённо стоили того. Все были такие красивые, и я очень жду фоточек, которые сделал героический адептус фотокамерус Луар.
Магнус-ментальная-проекция - это... сложно. Он видел некоторый жизненный опыт, и он понимает, к чему придёт (спойлер: ни к чему хорошему), и просто старается удержаться за здесь и сейчас, хотя все хотят от него прояснения то прошлого, то будущего. Я ещё отчётливей прежнего понял, что наигрался в него. Я очень люблю Магнуса, но я был им на двух этапах его жизни, и это было исчерпывающе. Хочется чего-то совершенно другого. Ангрона или Коракса я не осилю, и, возможно, Феррус, о котором я поначалу подумал только в связи с безумной идеей побриться налысо после лета, - это вправду рабочая идея.
Отчёт отперсонажный. (Ворнинг: описание человеческого жертвоприношения. Неизменно косячу с хронологической последовательностью.)
Когда палуба корабля Хоруса открыла канал связи и начала наполняться гостями, я также вошёл. Почти сразу я наткнулся на Лоргара - он сидел в своём кресле, спроецированный вместе с ним, и половина его лица ещё восстанавливалась после ожога.
- Прости, что тогда так стремительно тебя покинул.
- Это связано с твоим видом?
- Да, Лоргар... кто сумел так потрепать тебя? - обратился к нему Хорус.
Я прошёл вперёд, слушая, что Лоргар говорил о появлении Ультрамаринов на Нуцерии, - ещё одним уничтоженным миром больше. Пертурабо, Конрад, Мортарион, Альфарий - если они и были удивлены моим появлением, то не подали виду. Всех больше интересовало присутствие Фулгрима - вернее, его обличия, присвоенного демоном. Демон успел исказить его тело, превратив его ноги в гигантский хвост змея и добавив вторую пару рук. Фулгрим стал сильнее - и, быть может, по его собственным меркам, совершеннее. Но никто, кроме одного Хоруса, не желал видеть в нём брата. И Лоргар, и Кёрз не называли его иначе, как "существом" или "тварью", чем, казалось, забавляли его, а Хоруса раздражали.
- Что ты сделал с нашим братом? - спрашивал Лоргар.
- Я не понимаю, о чём ты.
- А ты ведь знаешь, где он сейчас, - проговорил Конрад. - И я знаю.
- Если ты знаешь, где Фулгрим, - быть может, можно что-то сделать? - спросил я.
- Ты знаешь, брат мой Магнус, что есть вещи, которые нельзя исправить.
- Знаю. Но всегда есть возможность попытаться.
- Жаль, что я далеко, - говорил Лоргар. - Всё, что я хочу, - это убить это существо.
- В очередь, - откликнулся Конрад.
- Если после нас тебе что-то останется, - вторил ему Пертурабо.
Ничего не изменилось. Мы собрались, чтобы сражаться с общим врагом, но по-прежнему были готовы вцепиться друг другу в глотки.
- Вы только навредите вашему брату, если уничтожите его часть, - напомнил я. - Тогда как демон невредимым уйдёт в варп.
- Но разве ты не видишь, что это больше не Фулгрим? - настаивал Лоргар.
- Я вижу его сущность. Но, в таком случае, я - тоже больше не брат вам?
- Нет! Неужели ты не видишь разницы?
- Я лишён формы, он лишён содержания. И я не отвечу тебе на вопрос, что из этого важнее.
- Я знаю, что содержание важнее.
- Завидую тем, кто всё знает...
- Здесь нет ещё одного из наших братьев. Ты говорил с ним?
- С Ангроном? Давно.
- Если бы ты увидел его сейчас, ты бы понял, в чём разница между такими, как он и ты, и такими, как эта тварь...
- Кстати, почему не явился Ангрон? - спросил Хорус.
- Он получил возвышение. Но он был тяжело ранен и сейчас восстанавливается.
Лоргар ещё не раз что-то объяснял и доказывал Хорусу, осмеливаясь с ним спорить. Как самонадеянно было верить, что Ангрон сумеет обуздать ту силу, что подчинила Фулгрима. Ангрон выбрал это сам - в этом и заключается разница? Но я этого не выбирал.
- Я люблю всех своих братьев, - говорил Хорус. И Конрад спокойно отвечал ему:
- Ты лжёшь.
Затем Хорус поочерёдно спрашивал каждого об их достижениях и положении.
- За мной гоняется Лев, - сообщил Конрад. - Он убьёт половину моего легиона, убьёт меня, если ему повезёт, - но на Терру он не явится. Я держу его за уши. Или за хвост.
- Лучше за уши, - педантично поправил Эреб. - Хвост - с противоположной стороны от зубов.
- Постарайся всё-таки не умирать, - посоветовал я. - Я пробовал, мне это не понравилось.
- Как-то ты не до конца умер, раз стоишь здесь.
- Это моя заслуга, а не просчёт убийцы. Волк убил меня.
- Вот ещё что. Я не смог убить Вулкана, - сообщил Кёрз.
- То есть как не смог? - удивился Хорус. - Ты его сжигал? Резал на части?..
- Перечисли мне хоть что-то, что я не пробовал.
- А ты пробовал с ним поговорить? - спросил Лоргар.
- О, ты заговорил бы его до смерти, - усмехнулся я.
- То есть, он сбежал? И где он теперь? - допытывался Хорус.
- Нет, не сбежал. Я выкинул его в открытый космос. Где-то в секторе Ультрамара.
- В вакууме он сможет дрейфовать долго, - признал я. - Представляю, как к нему притянется всякий космический мусор, и он образует ядро планетоида.
- Или упадёт как комета, - добавил Фулгрим.
- Хорошо бы он упал на голову Жиллиману. Даже я удивился бы, если бы на меня упал Вулкан.
- А я думал, тебя уже ничем невозможно удивить.
- Всё, что нам нужно понять, - сможет он нам помешать или нет, - беседу попытались вернуть в конструктивное русло.
- Не сможет, - пообещал Конрад. - У него нет мозгов. Он свихнулся.
- Я правильно понимаю... - произнёс Хорус, - Что неизвестно где в космосе летает бессмертный безумный Вулкан?
- Всё так.
- Любопытно было бы на него взглянуть, - сказал я. - И проверить, бессмертен он только физически или также ментально.
- Об этом я не думал, - признал Конрад.
- Значит, ты перепробовал не всё.
- А тебе зачем Вулкан? - спросил меня Лоргар.
- Из научного интереса.
- Ты сможешь его найти? - взглянул на меня Хорус. - Он должен оставлять какой-то ментальный след.
- Найду, если понадобится.
- А ты чем можешь похвастаться, Альфарий? - продолжил Хорус.
- Мои агенты внедрились в легион Воронов. Если бы здесь был Ангрон, он мог бы обвинить меня в том, что я позволил части легиона уйти. Но я позволил им именно потому, что среди них были мои дети.
- Не лучше ли было уничтожить их целиком? - усомнился Лоргар.
- Нет. Нам удалось получить доступ к их геносемени.
- Честно говоря, заполучить геносемя довольно просто, - заметил Кёрз.
- Я говорю о создании новых рекрутов астартес в их легионе.
- Просто захватить геносемя, но не так просто его испортить? - догадался я.
- Ты можешь гарантировать уничтожение всего легиона вместе с их примархом? - спросил Хорус.
- Да, могу. - Альфарий никогда не отличался порочной скромностью.
- Лев отдал мне технологии, которые могут пробить оборону Терры, - сообщил Пертурабо.
- Но за последнее время укрепления Терры изменились. Ими занимается Дорн.
- Я знаю Дорна, и, думаю, найду, что ему противопоставить.
Всё это звучало обнадёживающе. Обсудили также обезглавленные легионы Саламандр и Железных рук. Говорили и о Марсе, где не прекращалась гражданская война, - о том, что предложить адептус механикус, чтобы склонить их на нашу сторону. Пертурабо сообщил, что это могут быть древние технологии, которые механикус склонны обожествлять. И Фулгрим, и я пообещали поискать что-нибудь подобное.
Меня Хорус ни о чём не спрашивал. Поэтому спросил Пертурабо.
- Магнус, ты расскажешь о том, что произошло на Просперо?
- А ты считаешь, что об этом нужно рассказывать? Просперо больше нет. Император натравил Волка на неё.
- Это-то меня и удивляет. Русс не смог бы взять Просперо, которую обороняли твой легион и ты.
- И тем не менее он это сделал.
- Но этого не может быть. Я не верю. Ты что-то не договариваешь.
- Можешь сам взглянуть на руины, если хочешь.
Я начинал терять терпение. Он что, обвинял меня во лжи?
- И всё же мне кажется, что кто-то ему помог.
- Этого я не знаю. Я видел только волков. Я сам поздно вступил в битву.
- А в это, как ни странно, я поверю. Если ты сам позволил ему это...
- Но почему? - спросил Лоргар прежде, чем я начал рычать.
- Потому что, как бы глупо это ни звучало сейчас... тогда я ещё не знал, что Император приказал ему убить меня. Я надеялся... что его ярость схлынет и мы сможем поговорить.
- Ты собирался с ним договориться? - изумился Пертурабо. - С Волком?
- Он был мне братом. Я не хотел его убивать.
Да, я знаю и без вас, что я один виновен в гибели своего дома и своих детей. Но и Лоргар, и Пертурабо переоценивали мои возможности. Я никогда не был ни всезнающ, ни всесилен.
- Что ж, теперь я понимаю.
- Он не отнял у меня ничего. Я помню всё.
- Сколько твоих детей уцелело?
- Тысяча.
- А простых смертных?
- Чуть меньше.
- Значит, на тебя рассчитывать не приходится, - Пертурабо скорее утверждал, нежели спрашивал.
- Я приведу всех.
- А твои дети сейчас такие же, как ты? - спросил Конрад.
- Нет. Некоторые... наоборот. Пустые оболочки, в которых не осталось ничего. Но они тоже могут сражаться.
Я не стал говорить про замысел Аримана. Слишком долго и сложно.
- Ты разве не можешь завести себе новое тело?
- Могу. Но мне это не нужно.
О том, что не всякое тело вместит мою психическую силу, я также говорить не стал. Я не желал уподобляться демону Хаоса и занимать тело какого-нибудь примарха. Или даже его копию... Так я мог потерять себя ещё больше.
- А кто-нибудь знает, где сейчас Сангвиний? - Хорус оглядел всех и остановился взглядом на мне. - Магнус?
- Я не мог уследить за всеми. Я был занят восстановлением того, что Волк, как ему казалось, уничтожил.
- Ты можешь это узнать?
- Да. Но не сейчас.
- Почему?
- Потому что сейчас я здесь, а быть в двух местах одновременно... затратно.
- Итак, что мы имеем? - подытожил Хорус. - Кто будет на Терре, кроме Дорна?
- Хан направляется туда, - сказал я. - И он успеет.
- И Русс. Три легиона против восьми...
- Волков можно считать за половину, - заметил Пертурабо.
- Да, я порядочно их проредил, - кивнул я.
- Но когда мы разгромим их и пробьёмся к Терре, нам придётся иметь дело с Императором.
- Даже я не знаю всего, на что он способен, - признал я.
- Ещё бы, - откликнулся Лоргар.
Забавно, что, познав столь многое, он по-прежнему считал Императора непознаваемым. Что я по-прежнему чувствовал страх своих братьев перед нашим отцом.
- Хорус будет иметь дело с Императором, - изрёк Кёрз, и все обернулись на него. - Хорус убьёт Императора. Или Император убьёт Хоруса. Или мы все умрём.
Вот кому тяжелее всего: тому, кому известно всё наперёд, каждая смерть, каждая горькая победа, каждое предательство. Тому, кто скрывает это знание так, что никто не осмеливается ему верить.
- В твоём легионе был орден предсказателей, способных просчитывать вероятности на несколько секунд вперёд, - обратился ко мне Пертурабо. - Он ещё существует?
- Да. И он тоже может исполнять свою службу.
- Это хорошо. Он понадобится нам на Терре.
- Прежде всего планета, над которой мы находимся, будет уничтожена, - произнёс Хорус. - Тебе понравился бы этот мир, Магнус. Двелл был величайшей библиотекой, но её уже невозможно спасти.
"Тебе понравился бы этот мир..." Когда я уже слышал эти слова? Казалось, что от Пертурабо.
- Не осталось ничего, что можно было бы использовать?.. - спросил я.
- Нет. Железные руки разрушили всё.
- Мне казалось, портить книжки - это по части Волков, - вставил Конрад.
- Там были не книги. Это был мир духов, хранивших множество информации.
- Жаль, - посетовал я.
- Пусть Двелл горит! - воскликнул Хорус. - Передайте приказ о бомбардировке.
- Это будет красиво, - согласился я, глядя мимо Хоруса на мрак космоса. Скоро эта тьма озарится светом.
- Странно слышать это от тебя после Просперо, - сказал Пертурабо. Я улыбнулся:
- Так ведь это будет не мой мир.
- Зачем тебе это нужно? - обратился к Хорусу Лоргар. - Какая от этого польза?
- Есть множество мотиваций для действий, помимо пользы, - заметил я.
- Например, удовольствие, - улыбнулся Фулгрим.
- Вот именно.
Это Двелл оставил Хорусу ещё не зажившие шрамы? В таком случае он был в своём праве. Но почему-то не говорил о мести вслух, как если бы в мести было что-то недостойное.
- И прежде, чем направиться на Терру, мы сокрушим Молех, - продолжал Хорус. - Там находится копия дворца Императора.
- Столь значительными силами? Он настолько хорошо обороняется?
- Нет, он настолько важен.
Никто не стал требовать у Воителя подробностей. Но он вновь промолчал о том, что Молех был миром, где Император обрёл своё могущество. Эта планета была не просто тренировкой перед осадой Терры, не просто демонстрацией силы или местью Кровавым Ангелам. Она была символом. И ещё раз подтверждала, насколько примархи были зависимы от фигуры Императора и каким смыслом её наполняли.
Время от времени воцарялась тишина. Эреб что-то нашёптывал на ухо, по своему обыкновению, то Лоргару, то Воителю. Мортарион почти не сходил с места, опираясь на свою косу, - похоже, Двелл потрепал и его также. Фулгрим порой проползал мимо, и Конрад не упускал случая пнуть его хвост несмотря на то, что был голографической проекцией, как и Лоргар. Я то слонялся по палубе, то садился подле Фулгрима, показывая, что не испытываю перед его сущностью страха.
- Как скоро твой легион сможет быть у Терры? - спросил меня Хорус.
- Через варп он переместится в любой момент.
- Секунда - или вечность, да, Магнус? - улыбнулся Лоргар.
- И всё-таки, почему ты с нами? - вновь обратился ко мне Пертурабо. - Из обиды на Императора?
- Это не обида. - я подбирал слово, а оно не давалось в руки. - Это другое...
- Месть?
- Нет. Он убил меня и моих детей, уничтожил мой мир, но это не месть. Это справедливость.
Я хотел видеть падение Императора с той вершины, на которую он поднялся. Это было бы правильно, но я не смог бы объяснить словами, почему.
Лоргар попросил меня передать ему вина - того, что было на палубе. Я наполнил бокал и протянул ему. Почему я отказал Хорусу в его желании немедленно узнать о местонахождении Сангвиния, но не мог отказать Лоргару, желавшему перенести бокал вина с одного корабля на другой? Должно быть, потому, что Лоргару особенно сильно хотелось видеть меня живым. Вскоре он поднялся - в первый и последний раз за весь совет, - чтобы вызвать меня на разговор.
- Я рад, что ты с нами, брат, - произнёс он.
- Это во многом твоя заслуга. Но я в любом случае не встал бы на сторону Императора.
- Мне жаль тех, кто не на нашей стороне. Особенно жаль Ферруса.
- Мне тоже его жаль. Но больше всего меня печалит, что придётся сражаться с Ханом.
- Я постараюсь сделать так, чтобы тебе не пришлось сражаться с ним.
- Не стоит. Мы с Ханом понимаем друг друга. И будем понимать, даже убивая друг друга.
- Ты придёшь на мой корабль сегодня?
- Да. Я приду.
- Правда придёшь?
- Когда я говорю, что приду, я всегда прихожу.
Затем Лоргар вернулся, о чём-то говорил с Конрадом; забавно было наблюдать, что Лоргар не меньше прочих принимал знания Кёрза за пустые пророчества, а тот принимал знания Лоргара за слепую веру. "Я не верю, я знаю", - повторял Лоргар снова и снова. Но велика ли разница, если и знание, и вера равно составляют те измерения мира, в котором ты существуешь?
После того, как выпили за победу над Императором, и мой бокал соприкоснулся с бокалами Хоруса и Фулгрима, Лоргар вновь заговорил о том, что демону нельзя доверять.
- Я ведь уже говорил, что он на нашей стороне, - вступился я.
- Он на своей собственной стороне.
- Но эта сторона совпадает с нашей.
- И какая разница, кто он, если он эффективен? - резонно заметил Альфарий.
- А если его сторона изменится?
- Сомневаюсь, что он встанет на сторону Императора, - усмехнулся я.
- Император и сам не будет иметь с ним дела, - добавил Хорус. - Он уже не простит никого из нас.
- Это существо варпа. У него иная логика и иные мотивы, которых мы не знаем.
- Ты просто боишься того, чего не знаешь.
- Мы - дети Императора! - вскричал Лоргар. - Плоть от плоти и дух от духа его!
- Не только! - возразил я прежде, чем он перейдёт в открытую конфронтацию с Хорусом. - Варп создавал нас не меньше, чем Император.
- Может, ты хочешь вернуться к нему? - Хорус приблизился к Лоргару.
- Нет. Я пойду за тобой до конца. Но мне жаль тебя. Ты не слышишь Песни варпа. А она бесконечно изменчива, и предугадать её невозможно...
- У любой мелодии есть ритм, - заметил я. - Его можно уловить, даже если он развивается.
- Я не слышу?!.. - воскликнул Хорус. - Я ей подпеваю!
- Нет, - улыбнулся я. - Ты ей дирижируешь.
Лоргар ещё долго читал пространную проповедь; говорил о том, что Конрад и Русс похожи в том, что не желают поддаваться Хаосу. Я слушал его вполуха, в очередной раз завидуя тому, каким простым стал для него мир, когда он счёл, что достиг вершины познания и открыл все тайны. Не было ничего, что не укладывалось бы для него в определённые им схемы. Он больше не сомневался. Его не раздирали противоречия. Он был уверен в том, что он один обладал истиной. И мне было жаль разочаровывать его и предрекать, что однажды он ничем не будет отличаться от Фулгрима, которого так яро отвергал сейчас.
- Не всем нужно всё знать, как тебе, - увещевал я. - И Хорусу это не нужно. Он - стрела. Он создан, чтобы поразить цель. Если бы все обладали такими же, как ты, знаниями...
- Это был бы прекрасный мир.
- Нет, - усмехнулся я. - Мир может существовать, когда каждый занимает в нём своё место.
Требовал ли Лоргар знаний от Ангрона? Едва ли. Ангрон был его орудием. Любимым оружием.
- Рано или поздно я тоже изменюсь, - сказал я негромко, когда он договорил. - И ты изменишься.
- Я знаю. - и Лоргар добавил после молчания: - Угости нашего брата Конрада вином.
- Зачем?
- Он отчаялся. Ему не хватает веры.
- И чем это ему поможет?
- Просто сделай это. Пусть он увидит и поймёт.
- Ну, раз ты так просишь...
Я поднялся со своего места, нашёл пустой бокал, наполнил его вином и подсел к Кёрзу:
- Наш брат Лоргар почему-то очень хочет, чтобы я угостил тебя вином.
Конрад с некоторым сомнением протянул руку и взял бокал.
- Надо же. Ты и так можешь?
- Могу, если нужно.
- Но как это возможно?
- Это происходит, потому что вы меня помните. Потому что знаете, каким должно быть моё прикосновение.
Знаете - или верите. Преступало ли это грань между знанием и верой?..
Хорус вышел - его позвали некие неотложные дела, - и в какой-то момент я обнаружил себя сидящим на его троне. И мне это понравилось.
- Кто чем займётся, когда это всё закончится? - спросил Пертурабо.
- А не рано ли?
- Самое время.
Я слушал тех, кто собирался править миром, отнятым у Императора. Как если бы одна галактика смогла вместить восьмерых новых императоров. Как если бы удержание планет под контролем и их защита от ксеносов не нуждалась в нас как в предводителях легионов - предводителях, которым не может быть равной замены. И, главное, - как если бы мы могли существовать как прежде, не подвергшись изменениям варпа. Да, возможно было избежать соприкосновения с Хаосом, и не вставая на сторону Императора; но - все, кто не встанет на сторону Хоруса, будут им уничтожены. Потому что Воитель не меньше, чем его отец, нуждался во врагах, чтобы его армия шла за ним.
- Ничего не изменится, - произнёс я. - Даже Хан это понял. Мы всегда будем исполнять приказы, потому что для этого мы и были созданы.
Пертурабо сорвался с места и ринулся ко мне. Давненько я его таким не видел.
- Ты всё равно его не достанешь, - предупредил Лоргар. Кого из нас?..
- Мы будем свободны, - говорил Пертурабо, но я его почти не слушал. Возможно, я даже на него не смотрел, поскольку с ним, как и с Лоргаром, мне хотелось бы ссориться меньше всего. - Мы сможем быть теми, кем пожелаем.
- Каждый сам выбирает свою судьбу, - произнёс Фулгрим.
- Вот уж не думал, что всё-таки соглашусь с тобой, демон, - откликнулся Пертурабо.
Что ж, кто я такой, чтобы развеивать их золотые иллюзии? Пусть верят посулам демона, которого мгновения назад проклинали. "Быть марионеткой Хаоса или марионеткой Хоруса" - так, кажется, говорил Конрад Мортариону? Я бы заменил "или" на "и". То, что Хорус черпал силы из Хаоса, заметил бы и слепой, - но все отчаянно отказывались замечать, что каждый заплатит за эту силу свою цену. А так говорил мне Тзинч: "Не трогай мою пешку". Тогда я отчётливей всего понял, что и я - всего лишь фигура. Крупнее пешки, но мельче ферзя. Игроком был только Император. И он проигрывал.
В проёме дверей палубы я увидел упавшего Эреба и склонившегося над ним Хоруса, требующего к себе Фабия. Лоргар, Фулгрим и остальные поспешили взглянуть, заслонив мне обзор, - но судьба Эреба не то чтобы меня волновала. Когда Хорус вернулся на совет, он ничего не сказал мне, по-прежнему сидевшему на его троне; я выждал немного, чтобы это не выглядело подобострастно, и уступил ему место, но его занимало другое. Пошёл обратный отсчёт до бомбардировки Двелла.
И это действительно было красиво.
- Хаос слышит это, - провозгласил Хорус. - Но я хочу преподнести ему ещё один дар.
Вошла астропатка, обеспечивавшая канал связи. Несложно было догадаться, что она должна была стать жертвой. Но что значила одна смерть, пусть даже обладающего огромной психической силой человека, перед смертью миллиардов, когда мы уничтожали целые миры - и не во славу Хаоса, а во славу Императора?..
Хорус полоснул по телу астропатки когтями своей перчатки, от горла до живота. Она упала, захлёбываясь кровью и воплем. Хорус поддержал её содрогающееся в конвульсиях тело почти бережно, позвал Фабия:
- Заставь её жить!
Фабий склонился над ней, и клешни его хирургиона пришли в движение. Мне подумалось, что таланты Врачевателя способны будут продлить агонию жертвы сколь угодно долго, - что ж, в таком случае Хаос оценит по достоинству психическую волну, приливы которой хлынули в варп.
Братья один за другим стали покидать палубу. Едва ли от того, что канал связи временно ослаб, - похоже, им претило само зрелище жертвоприношения. С каких пор они стали столь щепетильны?..
Одним из последних ушёл Лоргар. Хорус проводил его взглядом.
- Останься, Магнус, - сказал он.
- Мне некуда спешить, - улыбнулся я.
- Он не верит в меня, - произнёс Воитель с неожиданной горечью, и это не было вопросом. - Ты тоже не веришь в меня?
Он подошёл совсем близко, заглянул мне в глаза. Он ничего не мог мне сделать, но я не стал бы ему врать. Даже в утешение... особенно в утешение. Но за прошедший вечер я убедился в том, что Хорус справится со своей ролью. Он доберётся до Императора, чего бы это ему ни стоило. Чего бы это ни стоило всем нам. И за то, чтобы Хорус убил Императора, я был готов платить сколь угодно высоко.
- Я в тебя верю.
- Это правда? Ты будешь со мной на Терре?
- Да. Я буду с тобой.
Хорус снял перчатку, с которой ещё стекала кровь, и протянул мне руку. Я сжал её. В его глазах на миг промелькнуло удивление. Он прикоснулся другой рукой к моему плечу. И я позволил ему это почувствовать.
- До встречи на Терре.
- До Терры.
И я исчез.

Итоги, благодарности и послеигровоеМагнус, как и многие, надломлен (не только физически, лол). Он всё-таки прошёл через смерть и не считает себя в полной мере живым; его могут чувствовать другие, но он не может чувствовать их. Не знаю, заметил ли кто, но он стал жёстче, чем прежде. Пирожок имени "я не хочу убивать своего брата" он уже кушал, это обошлось ему очень дорого, и больше ему никого из лоялистов не жалко. Даже Ферруса не очень. Он мало взаимодействовал (только когда о нём вспоминали, по большей части). Спасибо Лоргару и Пертурабо, которые, наступая ему на больное или напоминая о важном, заставляли его чувствовать себя настоящим.
Спасибо Птахе за Лоргара, его уверенность и пылкость. За неослабевающую связь и веру в его ещё не потерянного брата.
Спасибо Амарту за Фулгрима, его не-человеческие пластику, голос и реакции. Отношение Магнуса к Фулгриму во многом строилось от того, что я успел сунуть нос в "Несовершенного", хватанул стекла и исходил из того, что некоторая часть Фулгрима в нём ещё осталась. Ведь у демона нет своей личности, он присваивает и искажает чужую. Демон не сходил бы с ума - ему нечем... Очень жаль, что не поговорили. Даже про Телемахона не спросил!..
Спасибо Тохе за Пертурабо, за то, что ему не всё равно. За то, что он более других сражается не "против", а "за", за надежду однажды построить свой театр, и от этого особенно больно.
Спасибо Джонту за Хоруса, за истинного Воителя, который много п@дел(с) был красноречив, пафосен, харизматичен и неудержим. Ух как в него верилось! Как мощны твои лапищи! Какое впечатляющее получилось жертвоприношение, и какой красивый финал! Для меня это прощание Хоруса с Магнусом очень зарифмовалось с прощанием "До Терры" Хана, Корвуса, Дорна и других.
Спасибо Марвен за Конрада, его пророчества и мрачное бесстрашие.
Спасибо Асмеле за Мортариона, который молча не одобрял. Магнус слышал, как зачётно Хан потроллил Морти за его наивность, но сам троллить не стал бы.
Спасибо Беркане за практичного и самодостаточного Альфария, которого интересовали только мыши эффективность и целесообразность. На фоне эмоциональности других братьев это вызывало должное пугающее ощущение.
Спасибо нашим незаменимым примкнувшим! Мэсс - за Эреба (не слышал ничегошеньки из его перешёптываний, но образ получился величественным и убедительным), Тэнху - за Фабия и скоростной накур. А какой колоритный образ с париком деда Мороза, гогглами и донорским винишком!
Отдельное спасибо Луару за варку кофе, фотографирование и жертвенную астропатку! Очень жаль, что её саму никто не сфотографировал - она была чертовски хороша. Но потом - сжечь(с).
Как ни смешно, только после обоих советов - и лоялистов, и ренегатов - я начал лучше понимать не только ренегатов, но и лоялистов. Кто говорил, не помню - Беркана? Асмела? Признавайтесь - что в этом каноне никто не руководствуется политическими мотивами, все сплошь личные. И это, чёрт побери, правда так. И возникает ощущение (очень грубо обобщаю сейчас), что среди ренегатов кабы и не больше наивных, которые были обижены на папу (который очень не молодец) и верили, что Хорус и/или Хаос дадут им то, чего папа не дал. А среди лоялистов были и те (как минимум Хан), кто остался на стороне Императора не потому, что Император так уж лучше Хоруса, а потому, что Хорус ничем не лучше Императора и стал бы таким же диктатором, как и он. Только с жертвоприношениями в довесок.

После игры вскрывали печеньки с предсказаниями (спасибо Тэнху - огонь идея!), обнимали и провожали уезжающих. Последними уезжали Беркана и Джонт (растаскивать Птаху и Джонта, в глубоко первом часу ночи пытающимся завязаться на Седьмую эпоху, - бесценно), Луар и Амарт остались у нас ночевать. Я так и не заснул: сначала было холодновато, потом организм врубил любимую программу "Если рано вставать, то нафиг ложиться вообще". Но, на самом деле, - я просто продолжал бегать на кураже.
Встали в семь, Луар сварил ещё кофе, я сварил кастрюлю вареников - они почему-то разварились как сволочи, никогда такого не было и вот опять. Уехала на работу Птаха, потом собрались и уехали Амарт и Луар. Я дождался, пока проснётся работа, и днём упал спать, где сидел, на диване, под одним пледом - кажется, об это (и об общую усталость) и простыл слегка. К тому же вечером пошёл встречать Птаху и слегка погорячился с лёгкой курткой - как выключили солнышко, так похолодало. Но ничего, поползновения насморка я заборю.
Теперь очень жду Зари. Множественные спасибы Амарту, ответственному за безобразие, я не раз уже говорил и ещё скажу много раз, ибо! Наши ламповость и укур в самом деле очень ценны. Люблю всех очень, кто поддерживает огонь, кто присоединяется и остаётся.

@темы: moments of life, friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, сорок тысяч способов подохнуть

Мысль о тройничке триптихе у меня возникла сразу после прошлой игры, но то времени не было, то лапки, то не хватало живительного пинка...
Джагатай Хан, Корвус Коракс [for Amarth], Леман Русс [for Marven].
+1

Продолжение вероятно.)

@темы: соседи по разуму, aesthetics, сорок тысяч способов подохнуть