Почти через три года после того, как на нас уронили этот пейринг, мы с Птахой сыграли-таки хэлбарри. Ещё один гештальт, не просто закрытый, а закрытый отличной историей.
Я наивно полагал, что это будет, ну, просто Рождество-в-персонажах. Обменяться подарками, поболтать, устраивать всякие дурацкие смешные конкурсы, пить и веселиться. Видимо, я давненько не играл на мелкоиграх Моргана и забыл, что это всегда - закрученный в несколько витков сюжет, постоянное напряжение и вынос мозга. Нет, некоторое время мы действительно развлекались, играл в бутылочку @ выиграл А потом... когда ты студент и вспоминаешь, что в другой жизни ты супергерой, это само по себе ломает мозг, но я таки сломал его себе ещё больше, потому что не мог не приглючить себе Флэшпойнт. Ибо именно в этой арке у Флэша есть стекло, тогда как в остальных именных он в основном сражается со злодеями и если переезжается, то из-за матери. И "три вселенных в голове" легло на происходящее хорошо. Мозг вынесло окончательно, но - хорошо.

Продолжение междуигрового пожизнякаВ воскресенье после Безымянной сказки мы с Ренджи и Гобой прибыли на Павелецкую рано, уткнулись в закрывшийся Прайм и ушли в Шоколадницу. Пока Гобе с третьей попытки удалось заказать суп, нас нашла Птаха, а на вокзале мы подхватили Берг и поехали. Было отличной идеей как истинным студентам прихватить дошираки - в какой-то момент ночи я зверски проголодался. Никогда не надоест радоваться с того, что если и есть у меня с Барри что-то общее, так это метаболизм...
Переодевались (мне хорошо - у меня была Флэш-футболка из давнего лутбокса), уронили вешалку, сложили подарки. Я познакомился со вторым рыжим котом - дистанционно, ибо кот относился к человекам настороженно, - мы с Птахой повтыкали в комиксы. Но Флэш-комиксы так и простояли нераспечатанными тот год с тех пор, как я в последний раз их видел. Всегда стеснялся спросить, в чём кайф покупать книжки и игрушки (кукол и фанко, например) и не распечатывать их - мне-то всё хочется потрогать

Барри "Флэш" Аллен. Отчёт отперсонажный. Ворнинг: слэш (pg-13).Отмечать Рождество собрались у Джейсона. Самым страшным казалась предстоящая сессия, но о ней старались не думать. Центром всеобщего притяжения стала кухня - источник выпивки, чипсов и сплетен. Джек явился в клоунском гриме прямо из больницы, где поздравлял детей, но выглядел пугающе и согласился его смыть. Он же делился пивом со мной и с Хэлом и позвал всех в гостиную играть в бутылочку, когда первая бутылка опустела.
Я предложил крутить бутылку дважды, чтобы не целовались каждый раз только те, кто находится друг напротив друга. И, кажется, я оказался в таком удачном месте паркета, что успел поцеловать почти всех. Джек, гордо объявив: "Я не гомофоб!", поцеловал меня так же радостно, как, должно быть, кого-нибудь из своих подопечных детишек; Харли, Кори и остальные девушки восседали на диване и раздавали поцелуи с высоты, как дары нимф; Хэл, который замер со сложным лицом и открытым ртом, но не сопротивлялся; и Артур, долго отказывавшийся, но, наконец, мужественно поцеловавший меня тоже. Игра застопорилась, только когда я должен был поцеловать Меру. Видимо, Артур слишком её ревновал, поскольку сперва протестовал, а затем сбежал, и Мера устремилась за ним. Настаивать я не собирался.
Тогда мы просто стали танцевать, хотя я ещё не был достаточно пьян для этого. На медляке я вышел на кухню, и в какой-то умиротворённый момент заорал сигнал тревоги. В чате колледжа появилось сообщение, что студентам запрещено покидать кампусы, но никаких подробностей за этим не последовало. Мы столпились вокруг обладателей уэйн-смартфонов, и в чате старшего курса Оливер ответил, что Фонари снова устроили массовую драку. Опять этот робингуд был в самом центре событий. Но я за него даже не особенно волновался - он, в отличие от меня, умел вовремя из этого центра выходить.
Что ж - у нас хватало запасов воды и пищи, чтобы переждать дебош в безопасности. Мера ходила за мной и Хэлом с очень укоризненным лицом и говорила, что если мы будем пить с Артуром, то мы же и будем его ловить, когда он куда-нибудь сбежит. Мы хором выражали полную готовность проследить за нашим товарищем и не оставлять его одного, поэтому, в свою очередь, ходили за Артуром, отчего все трое пили только больше. Мера при этом припоминала тот случай, когда Артур несколько часов что-то проповедовал на пляже голышом. Я предлагал ей открыть королевский нудистский пляж, куда не будут пускать в одежде, чтобы Артур не выделялся, но её такое решение проблемы почему-то не устраивало.
- Ты вообще знаешь, чем должна заниматься королева?
- Конечно! Подавать пример своим подданным. Пусть это станет новой национальной традицией. Появится государственный праздник - день, в который все будут бегать голышом...
Внезапно погас свет, а у нас на кухне с Хэлом, Артуром и Брюсом сложилась мужская берлога в полумраке, и мы решили поиграть в "я никогда не", - впрочем, долго скрываться от девушек нам не удалось. Ещё более неожиданно накрыло Харли: она осела на пол в коридоре и стала истерически хохотать. Джек сгрёб её в охапку и уволок. Это было тревожно, но поначалу мы не придали этому большого значения: вероятно, кто-то пронёс на вечеринку кислоту.
Потом стало плохо Джейсону. Это было похоже на астматический приступ. Как назло, никого из студентов-медиков с нами не было, Брюс зачем-то притащил меня, но я не хожу на вечеринки с полной аптечкой, и тем более не ношу с собой портативную лабораторию, чтобы "намешать из того, что есть". Не без труда я убедил напуганных товарищей, что не стоит лечить Джейсона от неведомо чего и чем попало, и если ему не станет лучше или приступ повторится, лучше вызвать скорую. В конце концов, хоть нам и было запрещено покидать кампус, ничто не помешает врачам приехать к нам, это их работа.
В чате тем временем происходило странное. Сперва спросили, кто такой Аквамэн. Водный человек? Я сказал, что это похоже на название минералки. Не хватало только Террамэна, Аэромэна и других. Затем в чате стали искать Бэтмена. Мы дружно представили себе человека-летучую мышь - спящего вниз головой, с крылышками и с огромными латексными ушами. Хэл предположил, что какие-то дети балуются составлением своих первых ников в интернете, добавляя "-мен" к случайному слову из словаря. Но вскоре стало уже не смешно: Оливер писал, что случилась истерика у Орма, брата Артура. У нас также всё большее число студентов ловили глюки.
Джек собрал всех в гостиной и предложил признаться тому, кто подсыпал остальным какое-то вещество. Все покосились на меня и на Айви. Я честно сказал, что не балуюсь таким дерьмом и нахожу такую шутку крайне паршивой. Джейсон признался, что он принимает спиды после выхода из комы, но с такими спецэффектами не сталкивался. Меня настораживало то, что приходы совершенно не зависели от того, что мы пили и ели. У меня, конечно, могла выработаться резистентность за счёт работы с химикатами, но Хэл или Артур?.. Стали подозревать, что вещество распылили по вентиляции. Ругались на соседей с верхнего этажа, но я скорее был склонен думать о диверсии Фонарей. Открыли все окна, чтобы проветрить. Стало холоднее, но спокойнее. Но ненадолго.
Олли писал в чат, что Рэйвен взлетела, а Джейд кого-то убила. Что Кларк Кент объявил себя Суперменом и бьёт морды. Тихоня и очкарик Кент! Я начал всерьёз беспокоиться, что старина Оливер был на ещё более забористой наркоте, чем все мы - особенно когда он написал, что вылез на крышу, чтобы лучше видеть драку. Но когда он прислал фото с парящей в воздухе Рэйвен... фото было тёмным и мутным, но разглядеть знакомую фигуру было возможно. Все недоумевали, как Оливер мог нафотошопить такую убедительную картинку так быстро. Я цеплялся за то, что фото могло быть подготовлено заранее, и тогда всё это было либо самым масштабным розыгрышем в истории колледжа... либо на нас ставили эксперимент. Ввели что-нибудь через какие-нибудь прививки.
- Вообще-то, поступая в колледж, мы автоматически даём своё согласие на участие в экспериментах, которые в нём проводятся...
- Эксперименты, угрожающие здоровью, должны проводиться только на добровольцах, - возразил я.
- Скажи это тем, кто проводит эксперименты на животных.
- Скажу с удовольствием. Только нас это не спасёт.
Тут в какую угодно теорию заговора поверишь, лишь бы не верить в то, чего быть не может. Оливер наконец ответил на вопрос, кого убила Джейд: того лысого мужика, Лютора. Как скоро мы тоже начнём бросаться друг на друга и захотим друг друга убить?..
Несмотря на открытое окно на кухне, накрыло Хэла. Он медленно опустился с барного стула на пол, встал на колени и оперся на руки. Его трясло, он то что-то шептал, то куда-то рвался, и мы с Артуром едва могли удержать его вдвоём. Я не особенно вслушивался в ту ахинею, что он нёс, - он то обвинял нас в том, что мы ничего не делаем, то требовал его отпустить, чтобы он кого-то спас, то говорил, что все умерли. Смотрел на меня в упор, не видя меня, и говорил, что я тоже умер. Напугал он меня порядочно - я его уговаривал, что всё хорошо, и все живы, что это просто глюки и всё пройдёт, а у самого уже стоял ком в горле. В его словах и глазах столько боли было, сколько я никогда прежде в нём не видел.
Не знаю, сколько минут прошло, но Хэла отпустило. Мы помогли ему сесть обратно на стул и налили выпить. Он говорил, что его глюки отчасти совпадали с тем, что ему снилось, а отчасти - с тем, что мерещилось во время приходов другим. Я признался, что имя Бэтмена тоже казалось мне чем-то смутно знакомым, но только теперь я начал вспоминать, что оно могло мне сниться: раньше, видимо, вытеснил - больно оно нелепое. Но как могло быть, чтобы к разным людям приходили одни и те же картинки? Все вместе только гриппом болеют. Нам каким-то образом записали ложные воспоминания?..
- Мне ничего особо необычного и не снилось-то, - вдруг признался Хэл, когда все разошлись, и мы остались на кухне вдвоём. - Я просто летал. Только без самолёта. Расту, наверное. А тебе что-то снилось?
Откровенность за откровенность? С Хэлом можно было об этом говорить. С ним о чём угодно можно было говорить.
- А мне снилось... странное. Как будто всё вокруг замедляется. Вот я стакан локтем задеваю, он падает - но так медленно, что я успеваю его поймать и поставить на место. Или - идёт через дорогу котёнок, а на него мчится мотоцикл. Но он так долго каждую лапу поднимает, и мотоцикл так долго приближается...
- И ты побежал и спас котёнка?
- Знаешь, я даже не побежал. Всё было настолько медленным, что я просто подошёл, забрал котёнка и ушёл обратно на тротуар. И только потом всё снова ускорилось.
- Это у тебя, наверное, компенсация.
- Ага, не иначе. Хоть где-то я не человек-катастрофа. Когда просыпался, поначалу даже непривычно было: всё такое быстрое, а я снова тормоз.
Вдруг он меня поцеловал. Я совершенно не понял, как это произошло, - вот мы сидели рядом, но не вплотную, а вот он уже протянул руку, приобнял меня, подался навстречу... И это произошло. И это совсем не было похоже на глупую шутку, и было гораздо приятней, чем всё то нелепое и неловкое во время игры в бутылочку.
- Я никому не скажу, - пообещал я. - И тебе не скажу, когда протрезвеешь, а то ты захочешь меня убить.
- Почему?..
- Ну, ты всегда был по девушкам, - пожал плечами я. - Почему именно я?
Вероятно, я просто подвернулся под руку. И/или Хэл как-то догадался, что я не буду поднимать шум. Хотя не то чтобы я хоть раз задумывался о том, привлекает ли меня Джордан... это казалось безнадёжным и невероятным. Проще было не забивать себе голову и продолжать ухаживать за девушками. Но теперь... теперь у меня будет приятное воспоминание. И не важно, было ли это случайностью, - мне всё равно повезло. Потому что Хэл, чёрт возьми, был потрясающим. Во всём.
- Ты можешь уйти, - предложил Хэл. - Можешь сказать, что ты был пьян и я тебя заставил.
- Я, в отличие от тебя, трезв, - заметил я. - И я... не против. Правда.
Боже, теперь он подумает, что мне всё равно, с кем. Или нет. Я смотрел ему в глаза, и его взгляд был слишком ясным для пьяного. Хотя после массовых галлюцинаций я уже ни в чём не мог быть уверен. Может, мне тоже это мерещилось, потому что никак не могло быть правдой.
Нас позвали в зал: чтобы хоть немного разрядить обстановку в свете безумных новостей, решили провести Сикрет Санту. Я предложил, чтобы один вытаскивал подарки из-под ёлки, которой назначили шкаф (коты подарками не считались), а другой, не глядя, говорил, какой подарок кому предназначен. Так и поступили, а в полночь подняли бокалы и поздравили Иисуса с днюхой. Это было почти похоже на нормальное Рождество.
Хэл направился в спальню, чтобы убрать свой подарок, и я последовал его примеру. В темноте я выкопал свой рюкзак в шкафу, потом распрямился, собравшись выходить... Хэл прижал меня к стене и снова начал целовать. В этот раз он был смелее и настойчивей, и целовался как в последний раз. Даже когда он протиснул колено мне между ног и упёрся им в стену, я не чувствовал его опасным или грубым, хотя если бы на его месте был кто-то по-настоящему пьяный, я бы точно испугался. Я больше боялся, что нас застукают, и боялся его разочаровать, ведь я никогда прежде не занимался ничем подобным.
- Ну не здесь же... не в чужой комнате, - пытался увещевать его я.
Может, мне и хватило бы сил оттолкнуть Хэла, если бы я захотел, но такими темпами я скорее мог растаять и окончательно перестать владеть собой. Напористость Хэла была горячей, была будоражащей, но я определённо не хотел, чтобы всё произошло вот так - где попало и как попало.
Первым в свою спальню заглянул Джейсон и тут же закрыл дверь. Следом за каким-то хреном туда сунулся Артур и тоже отступил со сложным лицом, издав какой-то нервный звук. Когда шум раздался из-за окна, даже Хэл вынужден был отступиться.
- Они заходят через балкон, - вздохнул я. - Давай вернёмся. А то советами замучают.
Когда мы вышли, нас, разумеется, не оставили в покое. Но, как ни удивительно, я не чувствовал и тени стыда. Какого чёрта? - Мы просто целовались, как и все парочки, собравшиеся здесь.
- Вы бы хоть табличку повесили, - страдальчески попенял нам Джейсон. - Это всё-таки моя кровать.
- На твоей кровати в этот момент были только коты, - честно сообщил я.
- Нам нужно поговорить, - серьёзно сказал мне Хэл.
- Хорошо... - я несколько опешил, но по-прежнему доверял Хэлу. - Давай поговорим.
Мы вышли на кухню и стали ждать, пока нас снова оставят наедине, что было непросто. И тут в гостной накрыло Джека, и это было хуже всего. Он разбил бутылку и напал на Брюса, с безумной улыбкой восклицая, что это будет весело, и почему мы не хотим повеселиться? Удержать его было практически невозможно, хотя на его руках повисло несколько человек, и, вроде, его просто кто-то вырубил. Осколки подмели. Чудом никто серьёзно не пострадал.
- Ты хотел поговорить, - напомнил я Хэлу.
Мы снова сели на кухне. Выпили. Что-то в этом было неуместное и своевременное одновременно - когда ещё разобраться между собой, если окажется, что наступил конец света?..
- Не умею я говорить красиво...
- Да не надо красиво, - отмахнулся я. - Говори как есть.
- Ну, в общем, ты мне нравишься. Но... ты всё ещё можешь уйти и решить, что ничего не было. Что я тебя принуждал. И больше я не буду.
- Да никуда я не уйду, - решительно протестовал я. Возмущение помогло говорить то, что попробуй ещё скажи. - Ты тоже мне нравишься. И я... пожалуй, я готов продолжать.
Не то чтобы я в деталях представлял себе, что значит "продолжать", но я совершенно точно понимал, что не хочу упускать Хэла. Что он мне нужен - весь, даже если будет непросто.
Нас, чего и следовало ожидать, быстро прервали, но главное было уже сказано. Кто-то вошёл, стал говорить с нами об общих глюках, и в какой-то момент я начал... как бы проваливаться в другого себя. В другой мир, который стал для меня единственной реальностью. Я должен был бежать, чтобы спасти всех, кто был мне дорог, чтобы спасти весь мир, чтобы исправить свою же страшную ошибку. И я бежал, натыкался на стены, дверь была заперта, и я не мог понять, почему меня не пускают, почему мне мешают. Хэл схватил меня в охапку и держал, но я не видел, что это был он, пытался вырваться, приходя в отчаяние от бессилия. Я должен был бежать - от этого зависело слишком многое, от этого зависело всё.
Но постепенно другой мир таял, как на экране, когда в кинотеатре включают свет. Я цеплялся за Хэла, тяжело дыша от напряжения, медленно узнавал тех, кто столпился позади него. Тяжёлый клубок эмоций, оставшийся после этого чересчур реалистичного видения, лежал на сердце тревожным предчувствием. Хэл бережно отвёл меня на кухню - я старался улыбнуться и сказать, что совсем-совсем скоро приду в себя, но едва ли это выглядело убедительно. Только когда я сел и выпил, окружающая действительность окончательно утвердилась, и память перестала путаться.
- Что ты видел?
Сложно было это описать. Правильнее был бы вопрос "что ты помнил".
- Я видел... другой мир. В нём все мы были... не такими, какими должны быть. Ты вообще погиб, - я взглянул на Хэла. Почему-то это из всей памяти параллельной реальности было ужаснее всего. Несправедливо и неправильно. - И Бэтмен... был другим. А Супермена вообще где-то держали. Не то в лаборатории, не то в тюрьме. И я должен был бежать, чтобы этого не было.
- Значит, ты тоже помнишь Бэтмена... ну и глюки у тебя, - резюмировал Хэл. - У меня как-то попроще.
Что-то внутри меня настойчиво саднило, что это не просто глюки, а что-то важное, что не следовало забывать. Но что-то другое - отчаянно хотело не увязать в этом кошмаре. Чему верить, какую интуицию слушать? Когда-то я сказал бы, что быть хотя бы в своём воображении каким-то необычным человеком, от которого много что зависит, - это круто. Так вот: нихрена не круто.
Артур оставался единственным, кого ещё не глючило, и мы со страхом ждали, когда это случится: наш "синий эколог" был достаточно силён, чтобы раскидать нас всех. Но мы уже успели понять, что держаться вместе и держать друг друга - помогает, и с оптимизмом говорили, что все навалимся сверху. В действительности, правда, никто не успел среагировать вовремя. Когда Артура накрыло, первым на нём повис Хэл и заорал, что не удержит его в одиночку. Я повис рядом, хотя толку от меня было мало. Артур тоже куда-то стремился, тоже твердил, что все умерли и что он хочет убить своего брата, звал Меру. Но появление Меры не помогло: она едва ли не с кулаками на него набросилась, так что пришлось хватать и её тоже. Пока мы их растаскивали, они выбились из сил и осели на пол, и уже там дотянулись и взяли друг друга за руки. В этом было что-то трогательное - что их даже накрывало вместе.
А вот репортаж Олли с крыши не радовал. Он писал, что среди участников массовой драки есть зомби, называющие себя Чёрными фонарями. И прислал фото летающего Кларка Кента, и сообщил, что он Зелёная стрела. Но последние два факта меня уже не особенно удивили. Я откуда-то уже помнил, что Кларк - действительно Супермэн, а Оливер - Зелёная стрела.
- Что ещё ты помнишь? - спрашивал Хэл.
- Что ты - Зелёный фонарь. Ты полетел в космос и получил там какую-то силу. И Кларк Кент - тоже инопланетянин. То есть, ты-то нет, а вот он - совсем. Остальных помню хуже. И ты... это, не летай к амазонкам. Не знаю, почему. Просто не летай.
- Окей... хорошо. Амазонка - это же такая река? Так и запомню: не летать на Амазонку. А что с ней не так?
- В том мире, который я видел... ты полетел сражаться с амазонками и погиб.
Видимо, мой голос дрогнул, поскольку Хэл тут же меня подбодрил:
- Ну, ну. Я живой. А ты прямо эта, как её... которая глючила и предсказывала будущее?
- Пифия?
- Да, точно, пифия.
- Только она была бабой. А я тогда уж - дельфийский оракул.
- А он что, разве мужиком был?..
- Не помню!
Некоторые выговаривались о своих видениях, чтобы попробовать сложить из них цельную картину. Джек говорил, что он видел себя как бы со стороны - маньяком-убийцей. Брюс видел себя Бэтменом, как я и предполагал. А некоторых накрывало по второму разу. Накрыло и меня - куда сильнее прежнего. Это вовсе непросто описать словами.
Я бежал. Бежал так быстро, что пространство и время проносились мимо тянущимися вспышками. Мимо меня мелькали миры - один, другой, третий, как цветные стёклышки в калейдоскопе. Я видел их со стороны, как ребёнок, разглядывающий в витринах магазинов рождественские композиции с куклами и игрушками. Видел в них себя и других - игрушечных, замерших. Я мог приблизиться к ним, рассмотреть, вспомнить. Тот мир, в котором мы были обычными студентами, был лишь одним из множества. И эта обычность была неправильной, непривычной. Чего-то не хватало, словно из паззла выпала одна деталь. А исправить нельзя - бежишь дальше, и всё сложнее что-то различить. Нужно остановиться. Просто остановиться, пока я не обогнал саму вселенную.
Очнулся я снова в объятиях встревоженного Хэла. Он держал меня крепко, и я никуда не бежал, и миры не вращались сумасшедшей каруселью. Но отрицать их реальность было уже бессмысленно. То, что я видел, то, что я помнил, то, что я знал... всё это выходило за рамки той научной картины, которую можно было понять. И в то же время это было просто и понятно.
- Наш мир не единственный, - спешил рассказать я, пока Хэл ещё слушал и не считал меня спятившим. - Есть мир, в котором мы - команда. Ты, Зелёный фонарь... Артур, Аквамэн... я - Флэш, самая быстрая тварь во вселенной. И Супермэн - он вроде как главный. Даже не то чтобы главный... скорее - самый сильный и самый важный.
- И что мы делаем? Спасаем котят?
- В основном, спасаем мир. Бэтмен тоже с нами, но немного особняком. У него свои проблемы, про которые я не так много знаю. Есть второй мир... неправильный. В нём мы тоже взрослые, но без способностей. Некоторые погибли. И есть этот мир, наш. В котором мы тоже не можем быть... до конца собой. Теми, кем мы должны быть. И я не знаю, что нам мешает и как это исправить!
- Звучит даже логично, - признал Хэл и позвал Артура тоже послушать. Пришлось начинать всё с начала.
- Ну, слушай сюда, король Атлантиды...
- Ещё и король! - простонал тот. - Мало мне того, что я разговариваю с рыбами! Я не хочу с ними разговаривать!
Я только развёл руками и вкратце пересказал ему всё то же самое, что излагал Хэлу. С каждым разом это выглядело всё более стройно.
- Значит, мы должны вернуть наши способности?
- Не знаю. В том мире, который... назовём его "вторым" - я вернул себе способности, сев на электрический стул. Я нашёл другого Бэтмена, меня ударило молнией, и... Но я не уверен, что и в этот раз сработает.
- Почему бы тебе не сунуть два пальца в розетку?
Я с сомнением посмотрел на розетку. Здравый смысл подсказывал, что у неё наверняка был предохранитель для такого случая, и что даже если я его преодолею, мне в лучшем случае просто будет больно, а в худшем... о, худших вариантов было множество.
- Этой мощности не хватит. Оставим это на крайний случай, но, похоже, к тем, кто снаружи, способности уже возвращаются и так.
Самым сложным оказалось удерживать себя - и других - по эту сторону. Помнить о том, кто ты здесь, и о том, что воспоминания о других жизнях не влияют на этот мир.
Вот вновь накрыло Артура - он снова видел мертвецов и порывался убить Хэла, потому что "это всё из-за него". Он забился в угол, и когда к нему подошла Мера, он шарахнулся от неё, как от призрака. Пришлось уговорить её не показываться ему на глаза, пока его не отпустит. Всё, что мог я, - убеждать его в том, что то, что он видел, существовало в другом мире, не в этом. Что тот Хэл, которого он знал, ничего плохого не совершал.
Потом Джейсону вспомнилось что-то о его убийстве. Он то бросался на Джека, говоря, что это он его убил, то обвинял Брюса в том, что тот нашёл ему замену. Джек благоразумно ушёл из его поля зрения, а Брюс занудно пытался о чём-то с ним поговорить, тоже, вероятно, путая две разных истории. Брюса насилу оттащили и дали Джейсону прийти в себя. Джейсон, отдышавшись, даже извинился перед Джеком, но мне не нравилось, что приходы становились всё более... осмысленными. Если перевоплощение выйдет из-под контроля, и все припомнят друг другу все обиды, хорошего точно не выйдет.
- Если ты помнишь, кто кем был... Джек правда был маньяком? - Хэл остановил меня в коридоре с растерянным видом. - Этого же не может быть. Он ведь и мухи не обидит.
- Да. Боюсь, что так. В том... первом мире, где мы команда, Джокер - действительно убийца и псих.
- И он в самом деле убил Джейсона?
- Там - да. И не только его.
- Это-то понятно, что не только... И что же, если мир станет правильным, как ты говоришь, он снова захочет убивать?
- Может, и так. И нам придётся быть к этому готовыми.
- А ты не хочешь сказать об этом ему самому?
- Я думаю, он и сам уже это знает. Но я всё ещё надеюсь, что к нам просто вернутся способности. А не Джокер.
- Я с ним поговорю.
Но Хэл не успел устремиться причинять добро - что-то изменилось. Ветви ёлки, стоявшей на кухне, благодаря Айви немедленно разрослись по стенам всей квартиры. Хэл взлетел над полом, а потом создал посреди прихожей огромный зелёный автомобиль. Я огляделся: толком разбежаться было негде, и я опасался что-нибудь разрушить, если просто буду бегать кругами. Как-никак, я впервые мог воспользоваться своими способностями в этом мире, а это было совсем не то же самое, что помнить о них. Но тут я заметил в гостиной, у дальней стены, чью-то шляпу, сбегал за ней и водрузил на голову Хэла. За это время он и моргнуть не успел. Получилось!
Кто-то передавал мне слова Харли о том, что если мы что-то не исправим в этом мире, то нас сотрёт из всех миров. Теперь, по крайней мере, исправилось отсутствие способностей. Но радоваться было ещё рано, потому что... кстати, а где Харли?..
Харли нигде не было видно, и Джек пошёл искать её на балкон. Мы следили за ним; я боялся, что что-то произойдёт прямо на балконе и мы ничего не сможем сделать. Но он вышел с балкона с ломом в руках - вернее, уже не Джек, а Джокер. Он стоял в таком узком месте, что атаковать его всем сразу было сложно. Тут я и понял, как мало мы можем - без своих костюмов, без привычки не то что работать слаженно, но даже использовать свои способности! Брюс и Хэл повисли на нём, я тоже схватился за лом, надеясь его отобрать, но даже когда я пытался ускориться, сил у Джокера было больше, и лом он не отпускал. Он с лёгкостью отшвырнул и Брюса, и Хэла.
И всё это время Джокер хохотал и говорил, что мы не сможем его остановить, потому что не сможем убить Джека. Мы действительно не хотел навредить Джеку, но когда он ударил Хэла ломом, я разозлился. Я стал бегать вокруг Джокера и осыпать его ударами - по нескольку ударов в секунду. Это Джокер одобрил: ненадолго это его задержало, он замер, хоть и устоял на ногах. Но потом он отмахнулся от меня ломом, как от назойливой мухи, и я не успел увернуться. Хорошо, что успел затормозить, когда рухнул рядом с Хэлом. Меня уже не так волновал Джокер, как то, чтобы убраться из зоны поражения вместе с Хэлом как можно скорее. Кто-то помог нам отковылять в сторону; к счастью, исцеляющий фактор Зелёного фонаря был при нём, да и моя ускоренная регенерация работала.
Кому-то удалось вырубить Джека и накормить его спидами, которые почему-то могли временно нейтрализовать Джокера. Его перенесли в спальню, и все перебрались туда. Когда Джек очнулся и мы стали говорить ему, что это был не он, а Джокер... он признался, что это он напал на Джейсона. Что кроме того Джека, которого мы знаем, есть ещё один. Но даже Джейсон был готов ему это простить.
- Это болезнь, Джек. Это лечится. С шизофренией на ранней стадии можно справиться.
- Ты же сильный, Джек. Ты сможешь его победить. Я верю в тебя. Мы все в тебя верим.
- Ты справишься. А мы тебе поможем. Мы справимся все вместе.
- Ты нам нужен. Ты - наш друг.
Я говорил всё это, настаивал, убеждал, и чем больше говорил, тем больше верил в это сам. Я совсем не был уверен в том, что это не лечится. Но я был совершенно уверен в том, что Джек ни в чём не виноват. Что Джек - не Джокер. Можно распорядиться своими способностями по-разному. Можно называть их какими угодно словами. А главное...
- В одном из моих воспоминаний злодеем был Хэл, - заметил Артур.
- Вот именно! - подтвердил я. - Миров множество. Каждый из нас - и ты, и я - может быть злодеем в одном из них. Это всего лишь вероятности. Но в этом мире мы - это мы.
Вот только действие спидов заканчивалось. И Джокер возвращался. То, как он проступал сквозь Джека, искажая его лицо и голос, как в кривом зеркале, было жутко.
- Что вы будете делать? - спрашивал он, разглядывая нас. - Что вы будете делать, если я сейчас разобью этот фонарь и начну вас всех резать? Как вы мне помешаете?
Я добежал до полки, рядом с которой он стоял, и унёс оттуда все декоративные фонари.
- Вы не сможете убрать все опасные вещи. Что вы будете делать?
- Будем останавливать тебя, - я пожал плечами. - Как всегда. Снова и снова.
Кто-то опять его вырубил, но это не могло продолжаться вечно. Рано или поздно мы устроим ему сотрясение, а потом убьём.
В чат написал Кент Нельсон. Я в упор не помнил, кто он такой, - его, вроде, вообще не должно было быть в живых. Он спрашивал, что мы выберем: остаться в этом мире или в том, где мы были супергероями. Писал, что Флэш уже побежал и скоро достигнет точки сингулярности. Что через полчаса каждый должен будет высказаться, и если мы захотим остаться, кто-то должен будет стать залогом, как был он. Значит, из всех миров не должен был остаться только один?..
Мнения разделились. Многие хотели остаться собой - такими, какими были здесь. Как выразился Хэл - "Хочу летать, но не хочу Джека-маньяка". Другие хотели вернуться обратно - туда, где они были не просто студентами. Но вторые - Харли и Айви - были в меньшинстве, а решение принималось большинством.
- А как же судьба? - говорили они. - Мы всё равно будем повторять те же паттерны поведения, и с нами случится всё то же самое. Джек всё равно будет убивать, только у вас уже не будет способностей, чтобы с ним справиться!
- Нет никакой судьбы, - возражал я. - Я не видел будущее этого мира, оно не предопределено. Оно будет таким, каким мы захотим. Джокера уже поздно было менять, а Джека ещё можно спасти.
Мы с Хэлом вышли на кухню.
- Ты же говорил, что хочешь вернуть свои способности, а здесь их не будет, - сказал он. - Говорил, что этот мир неправильный. Почему теперь ты хочешь остаться?
Я вспомнил реальность, в которой мы были просто напарниками, и в которой я не чувствовал ничего из того, что чувствовал сейчас. И реальность, в которой я, только потеряв Хэла, понял, что не хочу жить в мире, где его нет. А здесь... здесь у нас было будущее.
- Знаешь, в том мире... мы там столько про@бали.
Только одно условие вызывало вопросы: залог. Мне казалось логичным, если в другом мире останется кто-то, кто и хотел там быть. Но Нельсон, чтоб его, написал, что тем человеком, кто привёл к появлению этого мира, был Белый фонарь. Был Хэл, захотевший, чтобы всё было просто. Все сразу посмотрели на Хэла, который, похоже, даже не помнил этой вероятности. Они опять наступали на те же грабли - возлагали на него ответственность за то, что он не совершал. А Хэл радостно эту ответственность на себя взял. Написал Нельсону, что это его сектор, поэтому он будет залогом.
- Я не хочу жить здесь, зная, что ты ради этого умер! - протестовал Джейсон.
- А кто сказал, что я умру? Речь шла не о жертве, а о залоге.
- Тебя не будет в этом мире. Это всё равно что умереть.
Я тоже мог бы возмущаться. Сказать, что я выбрал этот мир по одной-единственной причине: потому, что здесь Хэл меня поцеловал, и без него жизнь здесь не имела смысла. Но я слишком хорошо знал Хэла, чтобы надеяться, что он изменит решение и позволит кому бы то ни было стать залогом вместо него. Поэтому я не хотел ругаться на него напоследок. Я хотел его поддержать. Дать ему понять, что я верю в него и даже не допускаю возможности, что он может погибнуть. Когда я говорил, что он не умрёт, я верил в это сам.
- Мы даже не знаем правила этой игры, - говорил я. - И мне не нравится, что всё зависит от воли одного незнакомого мне чувака.
- Я не прощаюсь, - Хэл обнял меня, никого не стесняясь. - Я ведь всё ещё не собираюсь умирать.
- Если где-то там я уже бегу, - ответил я, - То я просто не прибегу без тебя. Я найду тебя, где бы ты ни оказался.
Но Нельсон не собирался принимать выбор Хэла. Он написал, что "залог выберет судьба".
Кажется, в этот момент абсурдность зашкалила - когда судьбу мира решали голосованием в чате колледжа, хотя на самом деле ничего мы не решали. Никто не хотел спокойной жизни в обмен на случайную жертву - и, вероятно, их услышали. Все разошлись, мы с Хэлом и Брюсом остались стоять в спальне.
Мир мигнул. Я снова стал Флэшем и не сразу понял, как мы оказались в студенческом общежитии. Потом вспомнил, как вспоминают сон, - как бежал и как видел разные миры, в одном из которых я был простым студентом и так долго ни о чём не подозревал. Значит, того мира больше не было, как и другого, где мир чуть не рухнул, потому что мы так и не встретились?.. Значит, я всё исправил?.. Казалось, прошла целая вечность. Зато мир за окном, похоже, не изменился и ничего не заметил. И все были рядом, никто не исчез - это казалось самым главным. Что-то ещё из того, что я помнил о мире с колледжем, казалось мне важным. Но сначала мы пошли на шум на кухне.
Там был паренёк - один из студентов. Я вспомнил, что его звали Джек. Значит, я так себе пробежался, раз что-то пошло не так. Чувство вины перед этим одиноким мальчишкой меня просто парализовало: я понятия не имел, как это исправить. Джек схватил нож и хотел воткнуть его себе в горло, но его вовремя остановили. Он говорил, что когда действие лекарств закончится, он превратится в Джокера, поэтому лучше ему умереть сразу. Говорил, что это неизлечимая болезнь, что убить его сейчас - всё равно что усыпить бешеную собаку из милосердия. Джейсон был единственным, кто поддерживал эту идею, - но признал, что на самом деле он хотел убить Джокера.
- По-настоящему больной не говорил бы, что он болен. Меня обнадёживает, что Джокера можно сдерживать медикаментозно, - заметил я. - Хочется верить, что его можно вытеснить. Но, увы, мы не знаем, чья личность является доминирующей: Джека или Джокера...
- Можно запереть его на самом-самом далёком острове, - предложил кто-то. - В самой надёжной тюрьме.
- Я бы лучше держал его поближе, под присмотром, - хмыкнул я.
Пока все решали и спорили, и пытались связаться с Затанной, я держался в стороне. Задачка не имела верного решения: нельзя было убить невиновного ребёнка ради того, чтобы спасти будущих жертв Джокера. И пусть Джек говорил, что мы думаем при этом не о других, а о спокойствии собственной совести, чтобы остаться героями, - пусть так. Пока оставалась надежда найти иное исцеление, кроме убийства...
- Рано или поздно, - произнёс я, - Мы всё это забудем. То, как были студентами.
- А ты хотел бы забыть? - вдруг резко спросил Хэл, сидевший рядом, отчего я сразу понял: он помнит.
Помнит и не хочет забывать - значит, это точно не было порывом юного студента под воздействием гормонов и алкоголя. Значит, это был Хэл.
- Напротив, - ответил я. - Мне будет жаль забывать.
Но мы ведь начнём всё заново? Потом, когда всё это закончится? Никогда не поздно начать...
И тут на кухню ворвалась Харли. Она была сбита с толку не меньше нашего - на месте Джокера был какой-то мальчишка. Я говорил, что могу всё ей объяснить, но разве можно заставить себя выслушать Харли Квин?.. Попытки её поймать и зафиксировать стоили малой крови: она ухитрилась воткнуть ножницы Хэлу в бок, прежде чем её связали.
Проснувшегося в теле Джека Джокера тоже связали. Он безостановочно сыпал угрозами и насмешками, а когда ему заткнули рот - немелодично мычал. И тут мир вздрогнул снова.
Как такое могло быть? Мы опять были студентами. Я не чувствовал своих способностей. Что, чёрт побери, происходило где-то там, на горизонте событий? Я ещё не добежал? Или что-то мешало миру прийти в устойчивое состояние, вот он и мерцал, как та мышь?..
Зелёные верёвки Фонаря, ещё сдерживавшие Джокера, не могли держаться долго. И, разумеется, он освободился. Было стратегической ошибкой не убрать его с кухни, где было наибольшее количество опасных предметов. Впрочем, он явно не собирался нас убивать - иначе уже давно преуспел бы. Ему больше нравилось играть с нами, как кошке с мышкой. Смеяться над тем, что мы не хотели навредить нашему обожаемому Джеку, зато он сам мог это сделать. Он ударил рукой о край каменной столешницы с такой силой, что кость хрустнула, хлынула кровь, и рука безжизненно повисла. Так же он разбил себе голову. Утешало одно: после этого его легче было вырубить, перетащить в спальню и привязать к кровати.
- Похоже, на нём всё застопорилось, - предположил я. - Видимо, Джокер хочет быть и там, и здесь, и пока у нас не останется только Джек или только Джокер, это не завершится.
- Даже не знаешь, что хуже, - Хэл сидел в коридоре; к счастью, он успел регенерировать после нападения Харли.
- Возможно, мы должны выбрать меньшее зло... - произнёс я и тут же понял, что в этом было не так. - Но когда мне предлагают выбирать из двух зол, я переворачиваю стол и в эти игры не играю.
И тут Джейсон стал умирать. И это было уже не глюком. Он лежал на полу с проломленной грудной клеткой, в луже крови, и эту дыру затыкали чем попало - майкой Артура, например. В моих воспоминаниях о бытии супергероем было много крови - своей и чужой, но, как и в случае со способностями, в этой жизни ко всему, с чем сталкивался впервые, приходилось заново привыкать. Так что от этого зрелища меня замутило, и всем, кто подбегал с опозданием, я говорил, что лучше им этого не видеть. Хэл вызвал скорую. А в чате снова прорезался Кент Нельсон.
"Вы за это голосовали. Оставляем так, как сейчас?". Да чтоб тебя! Шутник посмешнее Джокера. На этот раз ответ "Нет!" был общим и однозначным - кроме Харли и Айви, которые где-то затаились вдвоём. Я был готов жить в этом мире только с живым Джейсоном.
Голова закружилась как от удара, и я сполз по стенке. Очнулся я, как с тяжёлого похмелья. Обычно я не напивался так сильно, но в это Рождество, похоже, мне удалось. И не только мне: коридор и комнаты были усеяны телами таких же хорошо погулявших студентов. В памяти всплывали разрозненные картинки: кажется, кому-то стало плохо, кто-то едва не подрался... или не едва? Встав и войдя в спальню, мы обнаружили там Джека, привязанного к кровати. У него из руки торчала кость. Что должно было произойти, чтобы организовать ему открытый перелом?..
Мы собрались в гостиной, обещая больше никогда так не пить - или, по крайней мере, до конца сессии. Но думать о сессии голова решительно отказывалась, отзываясь ещё большей болью. Хотя я подозревал, что одним алкоголем дело не обошлось. В чате тоже царил какой-то бред.
- Ты тоже это помнишь? - посмотрел на меня Хэл. - Это был не глюк.
- Да. Я тоже помню. И... я всё ещё готов продолжить.
Какой-то внутренний голос подсказывал, что я мог его потерять столько раз. А теперь всё было правильно. Впереди была целая жизнь, и от этого почему-то было так спокойно и легко.
Мы переглянулись и поцеловались.
Оливер написал в чат, что к ним явился живой Кент Нельсон и помогает пострадавшим в массовой драке. Но едва мы успели затребовать у него фотку, как этот тип - Нельсон - появился перед нами. Точнее, он появился передо мной, нечёткий, как призрак или голограмма, но не пугающий; и, судя по всему, его так же увидели перед собой все остальные.
- Не про@бите в этот раз, - ласково изрёк этот самоназванный Иисус. - Счастливого Рождества.
Что ж, во всё это придётся поверить. В живого Нельсона, который, судя по чату, подарил нам этот шанс. В то, что, - опять же, судя по чату, - Рэйвен могла летать. В то, что мои сны, в которых я был быстрее мчащегося мотоцикла, были чуть больше, чем просто снами. Но, что бы там Нельсон ни имел в виду, - мы с Хэлом точно знали, что больше своего не упустим.

БлагодарностиСпасибо Моргану за игру! Офигительная идея, увлекательная история, красивый выход вверх. И очень хороший Джейсон.
Спасибо - разумеется - Птахе за вторую половинку ОТП. За искреннего и мужественного Хэла, раздолбая с ответственностью за весь мир и тёплым светом фонаря.
Спасибо Ренджи за солнышко Джека и по-настоящему пугающего Джокера. Не устаю восхищаться тому, как ты умеешь играть берсерк-мод.
Спасибо Шерхану за Брюса! Удерживать каменное табло в любой ситуации и при этом оставаться деятельным - это круто. Убедительный Бэтс получился.
Спасибо Хель за Артура! Во-первых - даже визуально похоже) Во-вторых - чудесный бро-Рыбомен, с которым и бухать весело, и сражаться с @балой надёжно.
Спасибо женской половине нашего коллектива - ни разу не слабой, а опасной и очаровательной! Берг, Гоба, Тианит - вы прекрасны!
Спасибо также тому, от кого мне в Сикрет Санте попался... парик! Такой классный, белый и пушистый! Парики - в принципе лучшие друзья ролевиков, а этот ещё и короткий, что редкость. Он очень фенрисовский, и я пока не знаю, кого в нём сыграть, но непременно придумаю.
Очень хочется ещё играть по этой траве. И вообще играть... Сова, делай так ещё!

Представьте здесь селфи с игры

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, фанарт и иллюстрации, ролевиков приносят не аисты, flash & lantern

Да, я опять делаю то единственное, что умею кроме текста. И опять нечитаемые ассоциации.

Хочу теперь сыграть незрячего сатира Доминика в естественной среде обитания - не только "окей Грёза как исправить то что я не знаю как" и "как проследить чтобы не случилось фигни когда ничего не видишь", но и просто дарить любовь гостям и жителям фионского фригольда. Где бы, как бы.
Отчёт будет не так скоро, как хочется (я ещё торчу отчёт с DC), но будет.

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, aesthetics, мечтай, иначе мы пропали

У меня были две игры подряд с персонажами, которых я давно ждал, и это, я считаю, прекрасное начало сезона. Хочется загадать на "как встретишь - так и проведёшь", чтобы дримы сбывались: как у меня на роли, так и у мастеров на воплощение миров, историй и идей.
С тех самых пор, когда Марта впервые заикнулась об игре по Формуле любви в частности и фильмам Захарова в целом, я как-то сразу примерил на себя Жакоба. Люблю абдуловских персонажей, Медведь был моей первой ролью (если считать по "нецивильным" РИ), и хотелось продолжить в том же духе; при этом косплей и копирование мне неинтересны, каждый раз хочется сохранить что-то узнаваемое и привнести что-то своё, - а насколько получается, не мне судить. К тому же именно на Сказке - Жакоб был на перепутье, всё как я люблю: я не загадывал, не закончится ли его история трагикомедией в лучших захаровских традициях. В итоге Жакоб пришёл к очень правильному выводу: ничто не заканчивается.
Что ценно - прежде всех благодарностей: Марта уточнила у меня и письменно, и устно, правда-правда ли мне норм играть персонажа-саппорта, который имеет довольно опосредованное отношение к сюжету и единственную завязку. Да, это тот случай, когда мне норм - я сознательно хотел просто побыть персонажем и не ждал большего. Но лишний раз предупредить - всегда лучше, нежели когда я сам бесплодно докапываюсь до мастера с "хочу поговорить, а когда можно доехать, а надо бы обсудить".
Когда я собирал прикид, Птаха подала отличную идею в виде попугаистого фрака Байерли - для комического персонажа нелепости много не бывает. А за неимением лорнета "вещью" Жакоба стал театральный бинокль, который к этому фраку подходил как родной.
Дальнейший предыгровой пожизняк
Утром субботы я запоздало вспомнил, как "люблю" добиралова без ориентиров, без карты и даже без указания остановки, до которой следовало ехать. В номерах общественного транспорта добиралово и яндекс расходились, и я решил, что заплутаю навеки, если не упаду кому-нибудь на хвост. Отчаянно затормозил, когда зашёл за подарком на СикретСанту на DC и обнаружил, что оставил деньги дома, - но на подступах к Перово я удачно очутился в одном вагоне с Джонтом. На платформе к нам присоединились Энни и Стрикс, и мы дошли пешком.
Арткомбинат оказался недалеко от перовского танцзала (что я по яндекс-карте не отсёк). Отличное место с истинно захаровским антуражем: кирпичное фабричное помещение с потолком на уровне третьего этажа и такими же высокими окнами, станком и арт-объектами из металлолома. Холодное само по себе, но газовые факелы и пара теплопушек нас спасали. Жаль, что для танцев не подходит: каменный пол мало того, что холодный, так ещё и жёсткий и неровный (ибо стыки плит).
Начали почти вовремя. Я немного опасался, что не все модели сыграют, но игроки действительно пели, танцевали, играли на пианино и играли в настолку! Первые три пункта я не умею; последний, правда, тоже, но мог научиться в процессе, - а было как-то не до того. Было интереснее наблюдать за развитием чужих историй, и хотелось, чтобы поиграть на желание успели все, кому это действительно было нужно и важно. А история Жакоба начала складываться к лучшему почти сразу - но об этом он сам расскажет.

Жакоб. Отчёт отперсонажныйВ один злополучный день граф просто исчез. И чудесные вещи сразу перестали происходить. Английского принца из меня так и не вышло, и, помыкавшись так и сяк, я решил возвращаться обратно в Россию, где, может статься, мне и было самое место. Но поскольку я не очень уж торопился, а в мире было ещё столько всего, что я не видел, - добирался я кружным путём, через Карпаты. Как всегда неожиданно, наступила зима, и я остановился в маленькой гостинице в горах, где с меня даже не взяли денег. Что ж, застрять зимой в Карпатах - определённо приятней, чем застрять зимой в России. Да и постояльцев ввиду непогоды было много.
Утро началось с ломящегося от угощений стола и кофейника, к которым стекалась разношёрстная публика. Меня в особенности привлекали пирожки, и я справился у помощницы Хозяйки, что те, которые круглые, - с грибами. А по опыту выяснил, что квадратные - с капустой.
- Грибам я ещё не обещал, что я их не ем...
- С вас нужно взять обещание, чтобы вы нас не съели?
- Не обязательно. Обычно я сам его даю.
- А зачем?
- Для установления доверительных отношений.
- То есть, вы встречаете зайца и обещаете ему его не есть? И как, помогает?
- Ещё бы! Но сначала приходится его догнать, чтобы дать обещание.
- И это обещание касается только одного зайца или всех?
- Всех, разумеется. Я надеюсь, он передаст остальным.
Поблизости оказался некий учёный, который, по его словам, занимался магией. Вот это было уже интересно!
- А разве вы не знаете, - строго сказала ему леди в красном, - Что занятия магией ничем хорошим не заканчиваются?
- Это справедливо в отношении всех занятий, - заметил я. - Ничто ничем хорошим не заканчивается.
Затем эта леди по просьбе сказочника рассказала историю о простом солдате, который стал королём при помощи волшебного огнива. Огниво позволяло получить любую вещь, превратить что угодно во что угодно, перенестись в любое место и перенести к себе любого человека, но не могло заставить кого-то тебя полюбить. Поэтому, когда солдат хотел взять в жёны принцессу, пригрозив превратить её отца-короля в баклажан, та ему оказала, - и только когда солдат ушёл, принцесса поняла, что любит его, убежала из дворца вприпрыжку и догнала его.
- Вприпрыжку! - всплеснула руками старая гувернантка. - Разве принцессе подобает бегать вприпрыжку?
- Возможно, она скакала на лошади? - предположил я.
- Думаю, её молодость извиняет её припрыжку!
- Хорошо, что догнала, - резюмировал я. - Некоторые так и не догоняют.
Когда сказка была рассказана, я спросил о самом важном:
- А где же берётся такое полезное огниво?
- Его солдату подарил волшебник, которого ведьма превратила в кота. Он эту ведьму убил и кота расколдовал. А потом он вернул огниво волшебнику, потому что оно ему было больше не нужно, и где оно теперь - никто не знает.
- Обращайте внимание на котов, - посоветовали мне. - Вдруг встретится заколдованный волшебник.
- Так это ещё надо найти ведьму, которая его заколдовала...
- Вот кот и приведёт вас к ведьме.
Хозяйка подошла к нам уже к концу сказки и спросила, о чём речь.
- Мы узнали, как стать королём, - рассказал я вкратце. - Нужно убить ведьму, расколдовать кота и жениться на принцессе. Главное - не перепутать: если убить принцессу, расколдовать ведьму и жениться на коте, может получиться неловко.
Но на самом деле мне совсем не хотелось убивать какую бы то ни было ведьму, пусть даже и злую. Чёрт с ним, с этим огнивом, - мне-то и не нужно становиться королём!
Услышав, что я в некотором роде путешественник, мне предложили поговорить об обезьянах с гувернанткой-дуэньей, следовавшей за воинственного вида девушкой с мечом.
- Я не то чтобы специалист по обезьянам, - признался я, - Но охотно составлю вам компанию.
- А какие обезьяны вам больше нравятся, человекообразные или не очень?
- Человекообразность - понятие субъективное...
- Ну, вот есть такие обезьяны, как орангутаны. А есть, например, мармозетки.
- Мармозетки - это звучит красиво. Как бабочки или цветы. Но я их ни разу не видел.
- Они похожи... на фей. Одну мою воспитанницу вырастили лесные феи...
Сказочник, который представился как Джером и у которого волосы были ярко-малиновые, тоже рассказал историю о феях, которые всё время спорили, какого цвета должны быть цветы на клумбе, и перекрашивали их по нескольку раз на дню. Когда их воспитанница выходила замуж, феи прямо на балу поспорили о цвете её платья и принялись его перекрашивать. Тут-то сказочник и угодил под их волшебную пыльцу и стал малиновым целиком, но со временем отмылся, и малиновыми остались только волосы. История была совершенно неправдоподобной, зато волшебной, а мне так не хватало волшебства.
- Жаль, что я ни разу не видел фей. - у меня сложилось впечатление, что феи - довольно бестолковые, но забавные создания, вроде хомячков.
- Как же так! - удивился сказочник. - Вам нужно непременно побывать у них в гостях.
- Я не против.
И пусть Россия ещё немножко подождёт. Там, в конце концов, слишком холодно. Я как раз разговорился с ещё одним путешественником, который, по его словам, направлялся в Северное королевство, находящееся севернее самого севера, - там, говорили, изобрели чёрное мороженое, потому как всё вокруг там было белым. Я же вспоминал, как застрял под Смоленском - или под Саратовом, а может, и под Самарой: в России столько похожих городов на букву С! Все стали помогать мне перечислять города на С, включая Сызрань и Санкт-Петербург, откуда я был родом, я вспомнил и Самарканд, но никто не мог сказать в точности, был ли Самарканд Россией или нет. Тут путешественник услышал музыку и сказал:
- Люблю эту песню. Она популярна в двухтысячном году.
Я не ослышался? Значит, он ещё и во времени путешествовал? Мне бы так же!
Я отошёл с бокалом к камину и почти сразу увидел графа. Он как будто выглядел моложе прежнего, но всё так же щёгольски одет; он заметил, что я его заметил и присматриваюсь, и я окончательно убедился, что это он и есть. Вот это по-настоящему удачная встреча!
- Граф! Это вы! Какое счастье, что вы тоже здесь!
- Кто вы? Мы, кажется, не встречались.
- Это же я, Жакоб, ваш кучер! Помните, вы наняли меня в Петербурге? Мы потом ещё застряли под Смоленском, а может, под Саратовом...
Меня не слишком напугало то, что он потерял память. Во-первых, нечего там было помнить - поездка вышла не из удачных, а во-вторых, тут столько странного творилось, даже путешествия во времени. Может статься, он тоже прибыл из более раннего времени и с ним этого ещё не произошло - а может, и не произойдёт, ведь направляться в Петербург я бы ему не советовал.
- Хм, не помню. Значит, в России?.. И что вы хотите?
- Я хочу снова служить вам и путешествовать с вами. Если вам не нужен кучер, я могу быть поваром, столяром, ювелиром, старовером, комиссаром...
- Давайте остановимся на кучере. Правда, у меня сейчас нет лошади...
- Я могу управиться и с дилижансом, и с дирижаблем!
- Замечательно. Только говорите потише: я здесь инкогнито, и афишировать, кто я такой, мы будем очень узко. Здесь я представляюсь как Александр Джузеппе де Бальзамо.
И он продолжил свою беседу с молодым мужчиной в зелёном, которую я прервал:
- А чем занимаетесь вы?
- Я, в какой-то степени, тоже врач. Только врачую болезни общества.
- Вы священник или палач? - полюбопытствовал я.
- Знаете, и то, и другое. Я рублю людям головы, только пером, а не топором.
- И что же вы делаете со всеми этими головами, складываете их в кучку?
- А люди даже не замечают, что обезглавлены. Приходят домой, идут на службу... им так гораздо легче.
- И вы не возвращаете людям их головы? - спросил граф. - Это же воровство.
- А было бы забавно приставить человеку чужую голову, - заметил я.
Писатель - а это был представитель именно этой древнейшей профессии - развивал метафору до тех пор, пока её не становилось совершенно невозможно воспринять. Устроился он чрезвычайно удобно: считал, что если люди, читая его, не смеялись над собой и не плакали, - значит, они попросту ничего не понимали. Также он утверждал, что по отдельности люди, может, и хороши, но все целиком представляют из себя тупое стадо, и напрочь отказывался радоваться жизни, так что его становилось даже жалко.
- Жизнь коротка, - убеждал его я. - Поэтому жить нужно в своё удовольствие.
- Если все будут жить по вашим законам...
- Законы - это скучно.
- По вашим принципам...
- Принципы - это тесно.
- Если все будут жить так, как вы, в мире наступит хаос!
- Но это же прекрасно!
- Значит, вы хотите сказать, что если мне доставляет удовольствие воровать, то я должен воровать?
- Разумеется! До тех пор, пока вас не посадят в тюрьму. Или не посадят - если будете достаточно быстро бегать.
- Но кто в вашем идеальном мире будет за мной гоняться? Разве что кому-то доставит удовольствие поймать меня и держать под замком.
- О, поверьте, хватает людей, которым это доставляет удовольствие.
Мне самому доставило бы удовольствие избавиться от этого высокомерного зануды.
- Тюрем недостаточно. Нравственный закон должен быть внутри.
Я заглянул к себе за шиворот:
- У меня внутри ничего такого нет.
- Значит, люди бегают вокруг вас безголовыми, как курицы... - подытожил граф.
- Вы так говорите, будто курицы - это что-то плохое, - заступился я.
- Они хорошие, - сказал писатель. - Вкусные.
- Вовсе нет. Умные и ласковые.
- И летать не умеют.
- Сразу видно, что вы ни разу не общались с курами. Летать они умеют, пусть и невысоко. И что самое прекрасное - они счастливы! Если, конечно, вы их не сожрёте. Они могут взлететь на высоту... скажем, вон того фонаря - и этого им вполне достаточно.
- Они счастливы потому, что не стремятся к большему, как Икар?
- Они счастливы потому, что для счастья им достаточно того, что они имеют. Они умеют радоваться малому.
- За что же вы так людей не любите... - вздохнул граф.
- Я люблю людей! По отдельности. Я могу любить Анну, Джека, Мэттью...
- Если вы любите и Анну, и Джека, - строго заметил я, - Вам следует поговорить с ними обоими, иначе получится, что вы обманываете обоих.
К счастью, к нам подошла Хозяйка и избавила от участи выносить компанию литератора вдвоём.
- О чём это вы разговариваете?
- Он любит Анну и Джека, - кивнул я на писателя.
- Вы забыли Мэттью.
- А перед Мэттью вам вообще должно быть стыдно, - укоризненно заметил граф.
- Видите, он смотрит на нас как на куриц, - добавил я.
- Почему куриц?..
- Понимаете ли, этот господин сделал из курицы метафору, даже не спросив её разрешения.
- Думаете, курица была бы против?
- Как знать! Не каждому нравится, когда из него делают метафору.
Я слышал, что в этом безымянном трактире существовал обычай рассказывать свои истории. Та женщина в красном, что рассказывала об огниве, подала всем пример, рассказав свою сказку об отражении, подменившем свою хозяйку. Закончив, она сняла маску, надела корону и призналась, что она - королева. Сколько же королев было в одной гостинице? Я насчитал как минимум троих, а учёных было и того больше. Наверняка неспроста они все тут собрались.
- Почему у многих такие сложные отношения со своим отражением? - недоумевал граф, окружённый слушателями. - Почему бы не отпустить его погулять ненадолго? Ведь ему так скучно жить. Оно живёт только тогда, когда вы смотритесь в зеркало!
- Значит, всю жизнь оно только и делает, что причёсывается?
- Вот именно! А ему тоже иногда хочется погулять и посмотреть мир.
- А если его отпустить, оно вернётся?
- Может, да, а может, и нет. Но разве это страшно? Без отражения вполне можно жить.
- Причёсываться не глядя, - добавил я. - Краситься вслепую. Поначалу, конечно, будет не получаться, но тем интересней!
- А как вы будете знать, как вы выглядите? - спросил учёный, интересовавшийся магией.
- Я ему расскажу, - охотно вызвался я.
- А если вам соврут?
- Зачем людям врать о том, как я выгляжу?
- А вдруг кто-то скажет, что вы - прекрасная принцесса? И из-за вас начнётся война...
- А хорошая идея, - заметил я. - Так мы ещё не развлекались. Только без войны, конечно, войны - это плохо. Пусть приедут женихи, привезут подарки...
- Ну нет, - отмахнулся граф. - Это я уже пробовал. Это скучно.
- А с невестами не пробовали? - полюбопытствовал кто-то.
- Жениться на принцессе, стать королём? - подхватил другой.
- С нынешними принцессами слишком много мороки, - вновь отказался граф. - То им перины слишком жёсткие, то рассмешить никто не может. Это раньше всё было просто: достаточно было только убить дракона...
- А теперь, - подхватил я, - Можно убить дракона, а принцесса накинется на тебя с кулаками за то, что ты убил её возлюбленного.
- Или просто откажется выходить за тебя замуж. Нынешние принцессы вообще замуж не торопятся.
- А может, у принцессы-на-горошине было драконье яйцо? Это же какая должна быть горошина, чтобы чувствовать через несколько перин!
Отчего-то заговорили о козлах, которым нельзя в женский монастырь и от которых вовсе нет пользы.
- Говорят, козлов любят бараны и овцы, поэтому пастухи, чтобы собрать стадо, выпускают козла.
- Наш сатирик любит вести за собой стадо баранов. Может, он козёл?
- Это который сатирик?
- Вон тот господин в зелёном, - подсказал я. - Помешан на декапитации и пишет книги о том, как ненавидит людей.
- Сатирик - тоже что-то вроде учёного?
- Разве можно быть учёным, сидя в кабинете и не видя мира?..
- А потом кто-то читает его книги и начинает ненавидеть людей ещё больше, - сказал я. - И сразу же пишет об этом другую книгу. Её тоже кто-то читает, и так до бесконечности!
Некоторое время спустя мы познакомились с ещё одним учёным, который занимался физикой и хотел всё открыть, например - нелинейность времени. Как будто и так уже не было понятно, что время совсем не похоже на линию! Сказочник пригласил его познакомиться с Жанной д'Арк.
- На вашем месте я бы согласился, - сказал я.
- А зачем учёным что-то открывать? - недоумевала дуэнья. - Разве не достаточно того, что оно существует?
- Ну как - зачем... Чтобы получить патент, присвоить своё имя. Учёных хлебом не корми - дай кого-нибудь открыть, даже не спрашивая разрешения.
- Вот именно, - подхватил граф. - Я бы не хотел, чтобы меня открывали. А вы бы хотели?
- Я не знаю, - развела руками дуэнья. - Я и так открытая.
- Но вас будут описывать. Считать, сколько у вас ножек.
- Я и сама знаю, - дуэнья для верности приподняла многослойное платье. - Две руки, две ноги...
Тот путешественник, что путешествовал во времени, спрашивал, как быть дедушкой.
- Рассказывайте внуку сказки...
- Я не умею рассказывать сказки. Я говорю только правду.
- Тогда рассказывайте ему правду! Вырезайте ему рогатки из дерева, запускайте с ним кораблики...
- Я всё это делал со своим сыном. Получилось не очень...
Я уже не удивлялся, что человек, выглядевший так молодо, мог быть дедушкой: когда путешествуешь во времени, ещё и не такое может случиться. И когда он сказал, что не знает, вдовец ли он, я тоже не удивился:
- Вы не знаете, потому что, в очередной раз шагнув вперёд лет на двести, технически вы там уже будете вдовцом?..
- Да, примерно так.
А одна из наших собеседниц была совсем прозрачной, а в её очертаниях угадывалось монашеское одеяние. Было как-то неловко спрашивать, что с ней случилось, и хотя я ни разу прежде не сталкивался с такими зримыми и самостоятельными призраками, я решил, что она призрак и есть. Граф, упоминая, что умеет вызывать духов и общаться с ними, сетовал, что не сможет этого продемонстрировать: духи уже были здесь и общались с кем хотели.
Также он сказал, что королева той северной страны, которая севернее самого севера, предлагала ему стать её советником. Я поёжился. Я, конечно, за графом и в огонь и в воду, но вечная зима!..
- А что ещё делать? Можно ещё податься в придворные маги, но ведь опять будут голову рубить, неприятно...
- Да и скучно сидеть на одном месте, - добавил я. - Давайте лучше в Италию? Там тепло.
- Древний Рим прекрасен, - подтвердила Хозяйка. - Нерон хорошо играет...
- Когда не жжёт, - сказал путешественник.
- Для тех, кто видел Нерона, вы очень молодо выглядите, - всё же не мог не отметить я.
- Люблю, когда что-то делают хорошо, - согласилась со мной дуэнья.
За разговорами время шло незаметно. Вечерело. Огонь камина разгорался ярче. Я заметил, что учёный, который был по части магии, неважно выглядит, кутаясь в тёплый плед.
- Мёрзнете? Может, вам травок каких?
- Нет, спасибо. Травки мне не помогают...
- Может, к вам кота приложить?
- А у вас есть кот?..
- Есть. Только он где-то бегает. Но обязательно вернётся.
- А он согласится?
- Думаю, да. Котам не чуждо сострадание. Может, вам пока горячего чаю или кофе?
- Не нужно.
- Вина? Пирожок?.. Может, вас обнять?
Он отшатнулся, слабо и нервно улыбнувшись. Похоже, дела его вправду были плохи. А я очень не любил, когда кому-то было плохо и с этим ничего нельзя было сделать. Вернее, всегда можно было что-то сделать - не было ничего, что не мог бы сделать граф!
- Мы ведь приложим кота к тому господину, когда кот вернётся? - спросил я графа, и он, конечно же, сразу обратил внимание на пациента.
Учёный сидел в кресле, его спутница принесла ему чашку. Он говорил, что умирает и что у него болит шея.
- Аннунциата, что я потерял?..
- Голову вы потеряли.
- Уж не из-за нашего ли сатирика? - спросил граф. - Он говорил, что любит рубить головы.
- Нет. Из-за палача...
- О, это серьёзно. А вы не пробовали снимать голову, чтобы она не болела? Я частенько так делаю.
- Можно даже положить её на лёд, как шампанское, - добавил я.
Граф протянул учёному пригоршню замороженных слёз феникса и надел ему на шею зелёное перо водяного дракона. У меня тоже было такое перо, поменьше, - но я и не подумал завидовать: больному нужнее. Кто-то ещё подарил учёному перо феникса - оно тоже согревало. Он благодарил, бледно улыбаясь, но выглядел душераздирающе всё равно. Сказав обращаться, если что, я отошёл вслед за графом, оставив учёного наедине с его спутницей.
- Будет грустно, если он умрёт, - признался я, оглядываясь на него. - Неужели совсем ничего нельзя сделать?..
Когда кто-то умирал, я больше всего не любил. Умирать молодым - вообще непорядок, а уж в таком волшебном месте умирать - просто за гранью допустимого. Помощница Хозяйки вышла танцевать с потоками воды, и это было невероятно красиво, а я смотрел краем глаза, что учёный встал со своего места и тоже подошёл взглянуть, и гадал, не стало ли ему лучше. Тут я перевёл взгляд на крыльцо и увидел его двойника. Их всё это время было двое, а я и не замечал, пока один не принялся умирать! Тогда я и подумал, что это неспроста и близнец может быть его отражением или тенью. Граф, правда, утверждал, что без отражения и без тени люди не умирают...
- Мне нужно найти место, - говорил учёный, и я вновь попытался помочь:
- Место? Место у меня есть.
- И где же ваше место?
- Моё место - рядом с этим человеком, - я указал на графа, - Куда бы он ни направился.
- Место - не самое главное в жизни, - заметил граф.
- Быть может, в каждой жизни главное что-то своё?.. - предположил я.
Вдруг в центр зала вышла волшебница-звездочёт и открыла звёздный мост - вроде лунной дорожки, но гораздо, гораздо красивее - для двух влюблённых. А после произошло... что-то. Как будто короткое землетрясение - может, где-то в горах сошла лавина? И вроде ничего не изменилось, но сделалось как-то... обыкновенно, как со мной бывало, только когда рядом не было графа.
Сатирик долго говорил с королевой Маленького королевства, которая хотела завести его сочинения вместо зеркал, и мне было очень её жаль, когда она обещала дочитывать их до конца и даже отзывы писать. Но, по крайней мере, он тоже нашёл своё место и сможет сосредоточить своё ядовитое дарование на тех, кто сам этого хочет, и не будет докучать прочим людям.
- Вас можно поздравить с назначением? - спросил я.
- Это не назначение, - тут же поправил он меня.
- Разве вас не приняли на службу?
- Меня пригласили в гости, - настаивал он, словно в службе было нечто зазорное.
- В таком случае поздравляю с приглашением в гости. Я слышал, даже морду обещали не бить?
- Это поздравление я принимаю.
- Вы хоть иногда смеётесь? - отчаялся я. - Вы за весь вечер даже ни разу не улыбнулись.
- Вы ошибаетесь, я улыбался.
- Ну вот, а я пропустил такое редкое зрелище...
- И я даже иногда смеюсь.
- Дайте угадаю, - сказал граф, - После этого вы плачете?
- Всё так.
Граф только рукой махнул.
Наконец, учёный подошёл к камину, и стало видно, что он не отбрасывает тени. Он взял в руки книжку с чёрными страницами и заговорил со своим двойником. После его слов: "Тень, знай своё место!" - тот стал повторять каждое его движение. Упала наземь книга, упал наземь скомканный лист... Учёный велел своей Тени убираться, но тут за Тень вступились: стали говорить, что нельзя избавиться от части себя. Особенно горячо Тень защищала королева Маленького королевства, возмущаясь, что это хороший человек и ничего плохого не сделал. Я не знал, что и думать. Что если Тень забирала силы учёного, как паразит, и он умирал из-за неё? Тогда, несомненно, ей следовало уйти. А что если учёный сам был тенью, потому и умирал, что в нём не было человеческой жизни? Но я всё равно не хотел, чтобы он умер!
- Почему бы вам не взять Тень себе? - предложил я королеве.
Но пока двое стояли друг напротив друга, Хозяйка велела всем расступиться, да пошире. И все увидели, что у каждого из близнецов есть своя тень. Верно говорил граф, что тень - это просто тень! Вот и Хозяйка сказала, что тень появляется, когда есть свет, А у обоих учёных свет был - у них был их спутницы и другие люди, желавшие им добра.
Следующее происшествие было более тревожным. Помощница Хозяйки упала в обморок, и её перенесли на диван. Хозяйка говорила, что в этом месте творили слишком много магии, и оно начало каким-то образом истощаться. Кто-то должен был занять её место Хозяйки, чтобы всё вернулось на свои места. Сказочник Джером предложил свою кандидатуру: дескать, в гостиницу приходит много постояльцев, и они приносят с собой новые сказки. Хозяйка предупредила его, что однажды он забудет себя, но монахиня пообещала, что будет всем рассказывать о том, что он собирает сказки.
- А лучше об этом написать, - предложил я. - Прямо над дверью. Так оно надёжней.
Ещё некоторое время спустя мрачный парень-оборванец - это, значит, о нём говорили, что он был проклят за убийство дракона! - пытался докричаться при помощи троих помощников до колдуна, который его проклял. Звали колдуна очень вежливо, но он не отзывался - видимо, потому, что это был злой колдун: с чего бы злым колдунам исправлять содеянное? Тогда, видимо, проклятие вступило в полную силу, и убийца дракона сам стал драконом - пока, конечно, в человеческом обличье, поскольку дракон целиком не поместился бы в гостинице.
- Кажется, это ваш клиент, - шепнул сатирик рыцарю меча и гитары.
Но дракона все уговаривали стать добрым драконом, и я надеялся, что он согласится.
- Ну и чудеса здесь творятся, - сказал путешественник. - Впрочем, я уже не знаю, что считать чудесами.
- Думаю, это зависит от точки зрения, - откликнулся я. - Что угодно можно считать чудесами.
Вот как я давеча сказал графу: "Огонь - чудо. А какой-нибудь зануда скажет, что гравитационно-тепловая иллюзия".
- Значит, я теперь ученик дракона... - пробормотал учёный. - Неужели всё заканчивается хорошо?
- Мне кажется, - сказал я, - Что всё в принципе не заканчивается.
- Ну, люди всё-таки смертны. И не только люди.
- Да, но с каждым концом начинается что-то новое.
Королева Маленького королевства приглашала учёного - я так и не запомнил, кого из них как звали, но уже научился их различать, и не только по девушкам - и Аннунциату справить свадьбу в её королевстве. Я напросился на приглашение и для нас с графом. Увидев волшебный шар графа и услышав, что он может общаться с духами, королева сказала, что он будет пользоваться большой популярностью в её королевстве, и попросила дать ей поговорить с её мужем-королём.
Она показала фотокарточку короля, и граф сел за стол, установив на нём мерцающий всеми цветами радуги шар. Я видел, что он очень старался связаться с королём, пальцы его дрожали над шаром от напряжения, - но, когда я уже начал за него волноваться, он объявил, что король спит. Эта новость тоже обрадовала королеву: это значило, что её муж жив.
- А вы? - спросили графа. - Нашли то, что искали?
- Нет, не нашёл, - ответил он. - Я искал учителя.
- Зачем вам учитель? - удивился я. - Вы и так всё умеете!
- Тоже правда.
Остаток вечера мы вспоминали сказки. Я почему-то был точно уверен, что сказка, начавшаяся в безымянной гостинице, продолжится, что я больше не потеряю из вида графа, что мы действительно отправимся в королевство, которого нет ни на одной карте, и хорошо проведём время на свадьбе двух несомненно счастливых людей. Потому что чудеса не имеют никакого отношения к магии. Чудо - это помнить и узнавать, любить и прощать, находить и узнавать друг друга. А всё остальное... о, остальное - это немного веры в себя и ни-ка-кого мошенничества.

БлагодарностиСпасибо Марте за ожившую сказку! Солнце, я очень рад (и за тебя рад, и за себя рад)), что ты снова ставишь игры. Это очень круто. Это нужные и важные истории, настоящие, правильные и красивые, и делай так ещё.
Спасибо всем, кто Марте помогал - с игротехникой, кухней, огонёчками! Аннетта, Келир, Джонатан, Лин Лобарев - героические герои и фантастические молодцы.
Спасибо соигрокам! В первую очередь, конечно, Св. за графа Калиостро - за взаимопонимание, оптимизм, волшебность и отзывчивость. Граф был чудесен и обаятелен.
Спасибо Йори за... Христиана-Теодора? Теодора-Христиана?.. В общем, за внезапно зацепившую драматичную историю - Жакоб искренне переживал за вздумавшего помирать учёного - и за песню, которую я нежно люблю. Спасибо Джонту - дуэт был дивно хорош.
Спасибо Мори за Мюнхгаузена! За красивый образ, в том числе визуально очень гармонирующий с антуражем. Когда путешественник узнал песню из 2000-го года - игрок внутри меня сразу догадался: Доктор!) И на Доктора этот персонаж в самом деле был похож. Вот даже тэг поставлю.)
Спасибо Ренджи за королеву, "не злую, но противную"(с), а на самом деле очень трогательную в своей искренней простоте и добросердечности. За красивый номер про отражение.
Спасибо Гобе за сказочника, Кусаке за дуэнью, Рийе за монахиню, Шороху за Свифта, и всем-всем собеседникам за увлекательные разговоры и интересные сказки!
Спасибо Стрикс и Ноэль за огонёчки, спасибо Руш за гитару и песни!
Все были такие классные, и очень интересно, что-как-у кого сложилось. А Жакоб, кажется, был самым простым персонажем на полигоне, с самого начала ничего не скрывал: ни имя, ни биографию, ни цели. Он был и всегда будет предан графу и потому других вариантов трудоустройства даже не искал. Его желанием было стать необычным человеком в необычных обстоятельствах - и, думаю, оно сбылось. По крайней мере, он понял, что для этого необязательно быть английским принцем, потому что нет ничего более необычного, чем быть самим собой.

Пожизняк послеигровой (междуигровой)Игра закончилась раньше запланированного, потому перед выездом на следующую игру спешить нам с Ренджи и Гобой было некуда. Я быстро собрался и потом таскался по помещению босиком (мне норм), всех провожал, допивал недопитое и доедал недоеденное. Свалили мы последними. Продолжение - про DC-Рождество - следует.
А Рийя подарила мне панда-конфету и вязаный ёлочный шарик! Он очень красивый и безмерно приятный тактильно, очень ему радуюсь. У нас вообще в этом году много украшений гнезда, и мне неожиданно это нравится - и сине-серебряный венок, и гирлянда огонёчков, и разные шарики везде. Можно продлить праздник и сделать зиму более светлой.

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, ну оWHOеть теперь

Довольно спонтанно посидели ваха-кублом - кто первым вкинул в чат идею, никто уже не помнит, а после Аркхэма мы решили, что соберёмся у нас с Птахой дома.
Я был наивен, полагая, что после ночной игры мы проснёмся к полудню. Проснулись мы к трём, но увидели полный чат таких же овощей (вместе мы великий суп), так что я успел пропылесосить. Примета: как только Марк собирается вынести мусор, звонит домофон. Отлично посидели!Так первым добрался Тоха, затем присоединились Марвен, Грей и Амарт. Справедливости ради, про ваху мы поговорили... где-то пару раз по часу. И Амарт рисовал Кёрза, лизнувшего приборную панель (лорно!). Остальное время травили ролевые байки, делились планами и воспоминаниями, и было это хорошо. Спасибо всем за вечер, вы коты!

Поскольку Тоха уронил на нас дивный новый мир полнометражных мультов по DC, мы с Птахой в ночи сели их смотреть, здесь первые впечатления.начиная с Флэшпойнт Парадокс (всё ещё моя любимая арка Флэша, хотя Вандервумен и Аквамен там пое@лись, е@нулись и развязали мировую войну, и всё это без обоснуя). Полнометражки несколько взрослее сериалов (особенно как раз Ф:П), и, главное, там есть и Барри, и Хэл (и петросянят по очереди). В незнакомые сюжеты не всегда въезжаешь сходу, но увлекательно. И рисовка забавная - все герои зело мускулисты, но Супермен особенно напоминает космодесантника пропорциональным соотношением тушки и головы.
И стоило Тохе упомянуть, что прозвище Хана - Warhawke - можно переводить не буквально, как в одном из мультов прозвучало: "There are no hawkes and pigeons", что перевели как "Больше нет ни ястребов, ни голубей", хотя следовало бы перевести как "Больше нет ни воинов, ни миротворцев". Впрочем, я всё равно предпочитаю называть Хана "Ястребом Чогориса", а не, скажем, "Воином Чогориса". Ястребы - очень уж в контексте Степи.

Получил на нг проращиватель @ в стоке ванной после того, как я мыл поддоны клеток, проросла пара зёрен. Буквально за одну ночь поднялись две зелёных травки, меня умилили (значит, зерно в составе корма живое), Птаху напугали. Но сток пришлось-таки прочистить, а проращиватель буду осваивать.

Продукт недели - увиденный в магазе возле дома Моргана ценник "баклажаны обломов". Где-то должны быть патиссоны провалов и кабачки разочарований.

Далее на нашем канале отчёты с двух игр, и я задолжал вам кучу визуала. А завтра, которое уже сегодня, в последний праздничный день, этот винни-пух идёт в гости.

@темы: moments of life, не вырубишь топором, friendship is magic, кина не будет, електричество кончилось, flash & lantern, сорок тысяч способов подохнуть

Стал замечать, что хомячка Ченси иногда спит не в домике, а в одной из картонных труб или просто в углу. Сначала забеспокоился, вдруг ей перестал нравиться домик, но нет - в нём она спит тоже. Вероятно, разнообразие лёжек говорит о том, что её доверие к миру повышается: она и миску перестала закапывать, и уже не бросается на руку, когда я подкладываю еду (правда, я всё равно делаю это осторожно - лишних дырок в пальцах мне не хочется)).

Долго выгуливал камень (то есть Геодьюда, но меня радовал сам факт), эволвнул Алола Голема, он смешной. О чём речьСлева Голем нормального человека, справа Голем чеченского террориста:

Сейчас выгуливаю Персиана, чтобы эволвнуть Алола Персиана, - одна конфета осталась. Трижды эволвнул Дасклопса, потому что дятел, - мог бы вместо этого доэволвить второго, ну да ладно, погуляю и с ним когда-нибудь.
Медленно, но верно на Покедексе уже цифра 229

Уже несколько раз во сне не мог найти паб там, где он раньше был (во сне же и был, а не в реале). На его месте оказываются то сомнительные подвальные забегаловки, то изысканные хипстерские заведения. Кажется, это отражает, что сходить в паб наяву (и выпить что-то вкусное) становится навязчивой мечтой. =\

Идеальная цитата из бестиария с Хавской, попавшегося мне на "Эмилии": росомаха живёт в конопле (c).
А еретическая книжка на Люсоне идеально отыгрывалась философским словарём (вырванные из контекста фразы могут звучать очень смешно). Но этот словарь и по жизни странный.Но этот словарь и по жизни странный. Так, некоторым иностранным философским концепциям в нём уделено несколько строчек, зато про Велесову книгу - отдельная глава на несколько разворотов с обширными цитатами, с полной уверенностью в подлинности оной (автор утверждает, что оный "памятник" равноценен другим религиозным текстам, при этом в словаре нет глав ни про Махабхарату, ни про Библию, Тору или Коран). В общем, складывается ощущение, что под видом философского словаря ныне продают какой-то учебник "национальной идеи". Печально сие.
Вообще, тема фальсификаций как-то актуализировалась. Хочу поговорить об этом - надо ли кому?

@темы: catch 'em all, moments of dream, мракобесие детектед, по земле идут хомячки

Не забыл и не забил рассказать о последней игре прошедшего года.
Во Франции XVII века у меня одна, но пламенная страсть - де Гизы. Они, конечно, хороши для игр про политику и интриги, но почему бы де Гизу не появиться и на маленьком провинциальном детективе? Тем паче что идей на совершенно нового персонажа у меня всё равно не было. В означенное время Шарлю I Лотарингскому, восьмому герцогу де Гизу, - 37 лет, он ещё в фаворе у Генриха IV и ещё не женат. Для простоты мы с Верой сделали его губернатором не Прованса, а Пуату, к которому принадлежал Люсон. А фаустовский типаж на Шарля лёг как родной - в те времена многие "добрые католики" заигрывали с оккультными "науками" и не видели в этом противоречия.
Тут и выяснилось, что семнашка в моём ролевом гардеробе совсем не представлена. Никаких кружев и всего такого. Пришлось снова использовать пиратско-охотничий камзол, а поскольку после Охотника я так и не вынул из рюкзака розарий - одолжил его Лесе. Добравшись в субботу к Вере, я осознал, что не придумал имени, под которым Шарль путешествовал инкогнито, и обозвал его Шарль де Лассар (прости, Ласар, ничего красивее мне в голову не пришло)). Остаток времени я писал письмо, договаривался со своей спутницей и ждал шарлотку, которая как всегда офигительно пахла. И начала игры, конечно же.
Вкратце об итогах я уже упоминал, теперь - история от первого лица.

Шарль де Гиз, отчёт отперсонажный. Осторожно: продажа души дьяволу и прочие непотребстваС Софи я встретился в дороге. Она путешествовала совершенно одна и, как и я, без определённой цели. Как честный человек я мог бы сопроводить её, если бы знал, куда она направляется, - но это было неизвестно, а значит, нам было по пути, и я предложил ей присоединиться к моему "паломничеству". Также я не знал, кто она: дорогая куртизанка? Поиздержавшаяся вдова? Беглая монашка? - Я не задавал вопросов, а она не расспрашивала меня. Наше знакомство вскоре стало довольно близким. В конце концов, когда мы представлялись, люди, слыша разные фамилии, всё равно принимали нас за любовников.
Рождество мне хотелось встретить где-нибудь в Пуату, чтобы послушать, о чём говорят люди, какие желания загадывают, на что уповают. Зимняя дорога была непредсказуема, потому я не знал наверняка, в каком именно городе нас застигнет Сочельник. Таковым оказался Люсон - удачно, что эту дыру я прежде не посещал, и меня никто не мог узнать. Как горожане, так и путники, на чьи планы повлияла непогода, собирались в гостеприимном доме доктора, ближайшем к храму.
Мы с Софи быстро стали предметом внимания двух местных жительниц. Они выглядели как сёстры, но со временем я узнал, что они просто вместе переезжали из города в город, и одна занималась знахарством, а другая - гаданием; немудрено, что с такими порицаемыми церковью занятиями они нигде не задерживались надолго. Они очень хвалили местного кюре, отца Огюста, рассказывая, как он лазил на крышу собора, чтобы собственноручно её починить. Но мы были не единственными новыми лицами в городе: ещё одна путешественница со знатной фамилией не сообщала о себе ничего определённого; местная чудачка, художница, явно талантливая, но чахоточная, привела мальчишку-оборванца; едва не из метели вышла девочка, которую, по её словам, благодетельница отправила с письмом.
Главной новостью в городе была недавняя гибель мэра. Говорили, что его убили ударом по голове считанные дни назад, в его собственном кабинете в мэрии, где он имел обыкновение засиживаться допоздна. Забрал ли злоумышленник что-либо из бумаг, было неизвестно. Местные наивно полагали, что новым мэром должен стать доктор, и столь же наивно утверждали, что убийцей был какой-то пришлый разбойник, желавший ограбить мэра. Но какой вор, впервые оказавшись в городе, полезет искать деньги в мэрии? На убийство из ревности или из мести это также похоже не было: в таком случае убийца не стал бы рыться в бумагах. Я предположил, что причиной могло быть наследство - хоть родственники мэра и не жили в городе, они могли подговорить кого-то добыть для них завещание и ускорить огласку оного. Впрочем, заниматься расследованием должен был магистрат.
Помимо этой новости, которая дошла до меня раньше, чем могла бы, мне повезло и в том, что в это Рождество новый епископ Люсонский посетил именно этот приход. Когда я увидел отца Огюста, он оказался очень молод и сразу произвёл приятное впечатление; но епископ Арман был даже слишком молод для своего сана, - насколько же мал он был, когда начал свой духовный путь? Но об этом я, разумеется, не сказал вслух, да и с епископом я не имел возможности толком обмолвиться и словом, - проведя несколько минут, окружённый прихожанами, он удалился приготовляться к мессе.
В Люсоне уродились яблоки, и на столе были восхитительный яблочный пирог и сидр. Одна из тех двух женщин, что старше и разговорчивей, казалось, быстро набралась и стала бранить всех вокруг, в особенности некоего кучера, который перевернул их вещи и вместо цветов подсунул её подруге пучок сена. Но некоторое время спустя она попросила кофе и будто подобрела вновь, говоря о тех же самых вещах оптимистично и утешая свою подругу, расстроенную её же словами. Становилась ли она от сидра сердитой, а от кофе комфортной, или наоборот? Интересно было бы проверить.
Отец Огюст, как о нём и говорили, проявлял чрезвычайную заботу и внимание ко всем присутствующим, порой даже чрезмерные. Он столь настойчиво приглашал к исповеди, что я согласился - и был, казалось, первым; без исповеди негоже приходить на мессу, значит, незачем откладывать неизбежное. За мной закрылась дверь душной исповедальни. В последний раз я исповедался около месяца назад; говорить обо всех грехах было бы слишком длинно, потому я остановился на главном, что не давал покоя остаткам моей совести, - на гордыне. Я честно поведал, что порой мне недостаточно того, что уготовано простому смертному, и хочется больше власти и знаний; порой я злюсь, слыша, что иные знания недоступны людям, и готов пойти на всё, чтобы их заполучить.
Тайна исповеди позволяла мне быть искренним: я сказал, что гордыня была моим фамильным демоном, и мне хотелось бы вернуть и приумножить то влияние, что мой род имел прежде. Но отец Огюст или не понял меня, или отнёсся слишком терпимо к моим признаниям. Он спросил, не принижаю ли я других людей. Подумав немного, я ответил, что до других людей мне дела нет, - я готов уважать их заслуги и достоинства. Он придумал мне епитимью: в каждом городе, который буду проезжать в своём путешествии, делать добрые дела, но не просто жертвовать деньги, а браться за разнообразную работу, чтобы почувствовать близость к простым людям и смирить гордыню. Я не знал, как работа помешает мне стремиться к высшей доле, но я нашёл идею оригинальной. Развлекаться подобным образом мне раньше не приходило в голову. Отец Огюст предложил помочь с восстановлением собора, и хоть я не учился на каменщика, я согласился перетащить камень-другой, если понадобится.
Воздух в исповедальне заканчивался так быстро, что завершающую молитву я читал лишь с одной мыслью: только бы выстоять на коленях до конца. Немудрено, что женщина, исповедовавшаяся после меня, потеряла сознание, переполошив на короткое время гостей. Остаток времени до мессы отец Огюст исповедовал всех поочерёдно без устали, а прочие коротали время в гостиной. Я старался развлекать дам всевозможными байками - к примеру, о разбойнике, попросившем укрытие в церкви, спрятавшемся в исповедальне и случайно услышавшем исповедь гнавшегося за ним служителя закона. Или о шутнике, который застрелился, прежде привязав пистолет к седлу лошади, - лошадь, испугавшись выстрела, убежала, так что пистолет не нашли и долгое время расследовали убийство. По дому бегали коты, прикормленные епископом, так что я не мог не вспомнить также о своём друге, к которому в день его рождения пришла беременная сучка; друг счёл её подарком судьбы и назвал щенков До, Ре, Ми, Фа, Соль, Ля и Си.
В доме у доктора была занятная скульптура, изображавшая дракона без крыльев. Я никак не мог вспомнить, как назывался такой вид драконов по бестиариям, - помнил, что дракон с одними задними ногами называется виверн, а с одними передними - амфиптер. Некоторые стали спорить, что ноги не могут быть только задними или только передними, поскольку нет другой пары ног, относительно которой определялось бы их заднее или переднее положение. Я объяснял, что передние ноги ближе к голове, а задние - ближе к хвосту, и у вивернов передние конечности стали крыльями, как у летучих мышей. Некоторое время спустя я обнаружил и небольшую фигурку виверна на полке у доктора, а также еретическую книгу, которую, как он говорил, оставил кто-то из проезжих.
Также у местных жителей я узнал, что около года назад в Люсоне было совершено ещё одно убийство. Жертвой стал пожилой ювелир, который также промышлял ростовщичеством. В убийстве обвинили цыганку и повесили. Это навело некоторых на мысль, что раз женщина справилась с ювелиром, то и в деле об убийстве губернатора не стоило исключать женщин из списка подозреваемых. Я же заметил, что доктор, когда его спросили о подробностях того случая, как будто затруднялся припомнить, каким образом был убит ювелир, - хотя именно он осматривал тело и не мог позабыть столь недавнее происшествие. Когда доктор, наконец, сказал, что ювелир был убит ударом тяжёлого предмета, вроде подсвечника, - я задумался о том, что способы убийства в обоих случаях были схожи. Цыганку наверняка обвинили незаслуженно, а убийца по-прежнему прятался среди доверчивых горожан.
Шутить о смерти несчастного мэра было, конечно, грешно, но чем ближе к ночи, тем меньше оставалось иных тем для разговора; это же происшествие встревожило многих, и люди защищались смехом от страха, заражая тем и приезжих. Мальчишка, которого привела художница, оказался набожен и каждый раз указывал нам на то, что смеяться над таинственным убийством не стоит. Но когда я сказал, что молиться стоит не о справедливости, а, раз должно прощать врагам нашим, - о том, чтобы убийца раскаялся, сам признался в содеянном и спас свою душу, - юноше это понравилось и он заметил, что это слова истинного христианина. Похоже, я не разучился говорить складно.
И вот всех пригласили на мессу. После первой молитвы кюре и епископ дали девочке, что пришла в город одна, читать притчу о блудном сыне. Я стоял, набравшись терпения, - притчу я знал наизусть; если эта притча была о том, что Господь, как любящий отец, встретит грешников не порицаниями, а лаской и подарками, то для чего нужно было отказываться от грехов? Если в конце пути, придя с повинной, получишь прощение, - отчего бы не пуститься в этот путь, пусть опасный и трудный, но дающий познание и опыт? Сложили бы притчу о том сыне, что оставался подле отца, не перечил его воле, не бывал в дальних краях, не испытывал искушений и лишений, не грешил?..
Пока я думал так, Софи, сидевшая на скамье подле меня, вдруг начала терять сознание и оседать на пол. Я подхватил её и помог ей выйти на свежий воздух. Она пожелала вернуться в дом доктора, где не было ни души - и сам хозяин, и горничная, и прочая прислуга были, разумеется, на мессе. Я сам принёс ей воды. Она предлагала мне вернуться на мессу, но я не желал оставлять её одну; пропущенная месса зачтётся в ряд моих грехов - только и всего. Скучные проповеди и заунывные песнопения не приблизят меня к Царству божьему. Тогда Софи намекнула на времяпрепровождение более приятное. Я несколько мгновений колебался - если нас застанут в чужом доме, будет скандал, - но кто уйдёт с мессы?.. Что было бы поистине грехом, так это пренебрегать обществом прекрасной женщины, которая так удачно спасла меня от церковного занудства. Я запер дверь и помог Софи расстегнуть пуговицы на её платье.
Было в этом что-то потрясающее - заниматься любовью, зная, что никто не увидит и не услышит, словно во всём мире остались мы одни.
- Есть ли что-то, - спросила она вдруг, когда всё закончилось, - За что ты был бы готов отдать жизнь?
- За что я был бы готов умереть? Я не знаю. Обычно такие решения принимаются внезапно, - как знать, вдруг завтра я заслоню тебя от пули разбойника?..
- Не нужно заслонять меня от пули, - улыбнулась она.
- Отчего же не нужно? Ты будешь жить, а я буду знать, что по крайней мере не зря жил и коптил это небо.
- Не нужно заслонять меня от пули, - повторила она. - Ты ведь уже понял, кто я.
В это мгновение любой христианин почувствовал бы холодок по спине, но я испытал лишь гордость от того, что это происходило со мной. Что она выбрала меня, а не кого-то другого.
- Пули не причинят тебе вреда?
- Конечно. И ты уже понял, что речь не о твоей смерти.
- А о моей бессмертной душе?.. - я всё же ещё не до конца верил в происходящее.
- Мы, конечно, сейчас не в пустыне...
- Что я должен сделать? Подписаться кровью?
- Ты ещё можешь вернуться туда. К ним.
- Ну уж нет. Где перо и бумага?
Нашлись и бумага, и перо, и чернильница; я некоторое время думал над формулировкой, за что именно я отдавал душу, - например, мне не нужны были все знания этого мира: они переполнили бы мне голову, и я не знал бы, что делать с умением отличить один цветок от другого. В дверь уже стучались вернувшиеся с мессы горожане, мы отвечали, что у нас всё хорошо, но следовало поторопиться. И я написал:
Я, Шарль де Гиз, отдаю свою бессмертную душу в обмен на те знания и влияние, что принесут мне власть над людьми, недоступную прочим смертным.
Софи протянула мне изящный нож в футляре, предназначенный как будто для разрезания писем, но отменно заточенный. Я уколол палец и мазнул кровью под написанным. Софи тут же взяла лист и, сложив его вдвое, спрятала. Она ещё говорила о том, что давно следила за мной и нашла меня талантливым, и что-то ещё, что льстило моему самолюбию; затем спросила:
- Ты хочешь что-то узнать об этих людях?
- Не то чтобы; разве что мне было бы любопытно узнать разгадку этой истории с убийством.
- Ты ведь и сам наверняка уже догадался, кто единственный, у кого есть и мотивация, и возможности...
- Наш дорогой доктор?
- Вот видишь. Это несложно.
Я был рад, что моя догадка подтвердилась.
- Кто-то ещё?..
- Отец Огюст? Он показался мне... необычным.
- В какой-то момент я думала попробовать и с ним, но ты оказался перспективней.
Значит, и в этом не показалось.
Мы вышли в гостиную, пока нас не хватились. О том, чем мы были заняты, несложно было догадаться, но все бестактные предположения выдавали лишь бестактность предполагающих. Знахарка пуще прежнего взъелась на Софи, говорила одну глупость за другой: то утверждала, что раз Софи стало дурно на мессе, то она беременна, то вовсе заявила, что она ведьма. Я старался не обращать внимания на простую и явно подвыпившую женщину, хоть и начинал волноваться, не догадывается ли она о чём.
Отец Огюст очень переживал, что мы пропустили причастие, и говорил, что может причастить нас отдельно. Я кивал, что, быть может, позже, надеясь, что мы покинем город раньше, но он был, как обычно, настойчив и приглашал нас прийти в церковь прямо сейчас. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться, а Софи сказала, что ещё слишком дурно себя чувствует, чтобы куда-то идти. Я вновь понадеялся, что отец Огюст оставит её в покое, - ведь Софи могло в самом деле становиться плохо в церкви, чего мне совсем не хотелось. Я же, впрочем, ничего необычного не чувствовал, когда вошёл в храм, преклонил колени и прожевал облатку. Отец Огюст, вопреки всем канонам, вынес поднос из храма и принёс к Софи, и едва ли не силой скормил ей облатку; с ней, к счастью, также ничего не произошло.
Зато странное произошло после. Знахарка продолжала оскорблять Софи, и Софи, не выдержав, что-то ей ответила. Стоило мне отвернуться, как знахарка набросилась на неё с ножом и успела несколько раз ударить. Я понял, что что-то не так, только по женскому визгу, который принадлежал вовсе не Софи, развернулся и схватил знахарку за руку, отнял у неё нож и помог доктору перенести Софи в комнату. Я не вмешивался, пока он перевязывал её раны; если бы я не знал, что убить её невозможно, я уже поседел бы и убил бы знахарку на месте, а так я больше изображал волнение, нежели волновался по-настоящему. Когда мы остались наедине, мы решили покинуть город как можно скорее, пока доктор не догадался, что раны заживают слишком быстро, - но и не сразу, чтобы не удивлять столь быстрым выздоровлением.
- Ты можешь пойти поразвлечься, - сказала Софи, устраиваясь поудобнее.
Убедившись, что она чувствует себя прекрасно, я вернулся в гостиную. Я испытывал только жажду мести - а поскольку все горожане были шокированы выходкой знахарки, подогреть их враждебность не составляло труда. Я особо указывал на то, что нападение не могло быть просто безумной выходкой, - знахарка нарочно украла или подобрала кинжал, потерянный Софи, спрятала его и запланировала покушение. Некоторые уже готовы были списать на неё и остальные убийства, тем паче что ювелир был убит в тот же год, когда она появилась в городе. Я мог не сомневаться, что её повесят.
Я говорил, что, хотя сей прискорбный инцидент не повлияет на мои приятные впечатления от города и его радушных жителей, мы уедем на рассвете, дабы обратиться к более компетентным медикам. Никто нас не удерживал. Мы с Софи сошлись на том, что направляться сразу в Париж будет преждевременно, и сперва нужно закончить ту сеть контактов и связей, над которой я уже работал. А сделать доктора мэром и впрямь будет забавно - горожане его любили, а судя по его похождениям, ему явно хотелось большего, чем просто лечить людей. Такие стремления должны вознаграждаться в мире - если не богом, то хотя бы дьяволом.

Итоги и благодарностиИстория Франции теперь может пойти по совсем другому пути. Например, с успешным заговором против Людовика и Ришелье в пользу Гастона Орлеанского, из которого получится идеальный правитель-марионетка... А может, и нет.)
С тем, что дьявол принял причастие, у меня проблем нет, даже не вступая на скользкую дорожку теологических споров о том, "считается" ли причастие, принятое не в храме, не по правилам и де-факто насильно (мне-то кажется, что дух важнее буквы и хлеб становится плотью христовой для тех, кто верит, а для тех, кто не верит, остаётся хлебом, но это сугубое имхо). Как-никак была заявлена мистическая AU, в которой дьявол очеловечен. Раз уж мы однажды играли в Ад, некоторые демоны в котором были способны любить (нонсенс с христианской точки зрения), то почему бы и теперь не сыграть историю влюблённого дьявола? "По канону" дьявол - вообще вмёрзшая в лёд хтонина, но совсем "по канону" играть - ну такоэ, а по литературному фаустовскому тропу - вкусно и красиво. Мне особенно трогательно с того, что в финале дьявол, в лучших традициях, может сжечь договор о продаже Шарлем души.
Спасибо Вере за недобрую рождественскую сказку! За кусочек эпохи, за атмосферу, за переплетающиеся истории. Каждый раз восхищаюсь, как ты пишешь вводные, - впечатлился с истории женщин, у которых одна душа на двоих, а ведь это лишь одна из нескольких линий.
Спасибо Гриффису как имениннику и виновнику всего безарбузия!
Спасибо Ди за бесконечно трогательного священника и за обстоятельную исповедь. Так я поиграл в исповедь впервые за свою ролевую карьеру - хотя я сам не раз играл священников, вместо исповеди всегда получался скорее разговор по душам. А отца Огюста очень хочется забрать с собой для совращения общими силами... Нет, никакой романтики, исключительно из научного интереса!
Спасибо всем соигрокам - хотя не знаю, кто из вышеперечисленных (и Ортхильды) прочитает это в дайри. Моему прекрасному дьяволу, лукавому и заботливому. Его неслучившейся убийце с таким убедительным раздвоением личности. Скромной и светлой художнице. И всем горожанам и путешественникам. Вы прекрасны!

Напоминаю, что здесь гадаю вам на книжках.)

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты

Играть в Аркхэм мы с Птахой, Тикки и Клиа начали часов в восемь и к полуночи не закончили. Я, конечно, шутил, что под бой курантов у нас вылезет Древний, но нет - мы вовремя переломили ситуацию в свою пользу. Вместо шампанского у нас был сидр, после чего мы сделали перерыв в игре и Тикки сварила глинт с яблоками, мандаринами и специями. Открыли подарки - мы стали обладателями офигенского рыжего нёрфа, вкусно пахнущего рыжего мыла-кометы, чертовски полезных в хозяйстве тапочек (прежние окончательно пали смертью храбрых) и не менее полезного сертификата в Кантату. И Тикки подарила мне покемона Торкоал из Таиланда^-^
После баек про игры ролевые и компьютерные, в особенности Драгонагу, Аркхэм мы таки доиграли. Я играл за библиотекаршу Дейзи и оказался вполне небесполезен благодаря доставшимся заклинаниям и книжкам. А Древним был Итаква, из-за которого сыщики теряли здоровье от холода, находясь на улице, - вполне актуальная проблема. Подниматься на 25-й этаж смотреть салют мы так и не рискнули.)
Что-то вроде отперсонажного отчёта Дейзи
Так и знала, что у меня ничего не выйдет с мужчиной, знакомство с которым началось с удара под дых с его стороны. Учёные лабораторного корпуса - люди, конечно, своеобразные, так что не завидую его студентам, с которыми он здоровался точно так же. Но тогда я думала, что от Уильяма в моём расследовании происходящего в городе будет польза.
Начать поиски я решила с заброшенной халупы, где нашлись каракули ведьмы, раньше там обитавшей. По этим записям я выучила несложное заклинание исцеления, которое пришлось как нельзя более кстати, чтобы вернуть себя в форму после дружеского апперкота Уильяма.
В закусочной чуть не украли и без того скудные остатки зарплаты - я сочла это знаком потратить деньги до того, как потеряю их в какой-нибудь передряге. Поскольку ружьё у меня уже было, я прикупила в магазине фонарь - незаменимую вещь для ночных прогулок по Аркхэму, которой многие почему-то пренебрегают. За шоппингом я познакомилась с женщиной по имени Дженни, явно нуждавшейся в моём заклинании исцеления. Когда я её исцелила, она предложила подвезти меня до Френч-хилла, где, по её словам, бродили какие-то опасные твари. От такого приключения не отказываются.
Я укрылась в здании, принадлежавшем ложе Серебряных Сумерек, и наблюдала в окно, как Дженни отстреливается от чудовищ из ружья, которое я ей одолжила. Пока она была занята делом, я увидела на полке книгу "Король в жёлтом" и прихватила её с собой - наверняка они забыли вернуть её в библиотеку. А если и нет - их же мозги целее будут. Чтение - не для слабаков.
А дела у Дженни шли не очень - она завалила двоих, но на запах жареного слетелись крылатые твари. Видимо, они хотели поживиться лёгкой добычей, но Дженни ещё рано было записывать в падаль: она оставила моё ружьё, села на свой мотоцикл и дала по газам. Твари ещё немного покружились и улетели. Убедившись, что небо чисто, я вышла на улицу. Мне тоже хотелось поучаствовать в охоте: только если каждый сознательный гражданин убьёт по монстру, их не станет больше, чем людей.
С этим желанием я пошла на звуки выстрелов в соседний квартал. Когда на меня уставился живой шланг с лепестками пасти на конце, испещрёнными острыми зубами, я с непривычки испугалась, но уже изрядно пожёванный громила протянул мне томми-ган. От испуга я разрядила его в клыкастый шланг, и мне даже понравилось. В благодарность я исцелила владельца томми-гана и вернула ему его оружие.
Я устроила себе передышку, посидев на лавочке в порту и почитав "Короля в жёлтом". Тишина, звуки прибоя и туманные сумерки располагали к приятному чтению. Тут волна вынесла к моим ногам деревянный обломок, покрытый чем-то склизким, и я так живо представила себе мучения тонущих матросов... Давненько я так быстро не бегала. Только оказавшись на достаточном расстоянии от порта, где хрипы захлёбывающихся ледяной водой несчастных не наполняли мои уши, я приняла решение поправить мозги в лечебнице.
На лечение ушли последние доллары из зарплаты библиотекарши. Зато поправились мозги очень качественно: когда Уильям явился меня навещать с мандаринчиками, я поняла, что нам пора расстаться, и выставила его из окна за дверь. А сама направилась - убивать монстров, конечно же. Как только я избавилась от обузы, мне сразу полегчало.
Мне встретились две твари, которых я одолела при помощи заклятия Азатота, почерпнутого из одной полезной библиотечной книжки. Крылатые монстры слетелись и на меня, но на них и заклятия не требовалось - наскоро исцелившись, я отстреливала их по одной, пока не подоспела самая жирная тварь. Разумно прикинув, что с ней мне без потерь не справиться, я подобрала маску, которую обронил один из подбитых ми-го, - артефакт выглядел как срезанная с лица бледная кожа. Маска делала меня невидимой для чудища, и я покинула поле боя, направляясь назад в лечебницу: сильные заклятия даром для психики не проходят.
В приёмной я встретила джентльмена, который также обратился за психиатрической помощью после столкновений с непознанным. Он был столь любезен, что заплатил и за меня. Лечение вновь вселило в меня уверенность, и я поспешила в ведьмину избушку, где открылись врата в Бездну, чтобы в эту самую Бездну провалиться.
В Бездне оказалось уютно лампово: в темноте горела свеча, и некоторое время казалось, что её тепло и свет были единственными, что вообще было в Бездне. Включив фонарь и двинувшись вперёд, я обнаружила, что на самом деле почти единственным, что было в Бездне, была огромная бесформенная масса, тёмная и живая. Где эта масса начиналась, а где заканчивалась, видно не было, и я не горела желанием проверять. Мне вновь пригодилось умение быстро бегать.
Я вылезла в той же избушке, запечатала Врата и пошла в лабораторный корпус проверять и систематизировать полученные знания. Была рада увидеть там громилу - не в добром здравии, но, по крайней мере, живым. Он был не против, чтобы я его слегка исцелила.
Я хотела поискать ещё что-нибудь интересное в ложе Серебряных Сумерек, но во второй раз номер не прошёл. Меня заметил мужчина занудной наружности и объяснил, что раз я читаю у них книжки, то мне надлежит вступить в ложу и заплатить членский взнос. Денег на членство у меня не было, и мужчина бесцеремонно выставил меня на мороз. Видимо, в ложе трудности с деньгами, а в Аркхэме трудности с воспитанными мужчинами.
Отвести душу после этого неприятного инцидента мне помог маньяк. Он сам на меня выскочил, совершенно безоружный, так что было даже как-то неловко всадить в него несколько пуль. Зато в Аркхэме стало на одного невоспитанного мужчину меньше.
Где-то закрылись последние Врата, и свирепый мороз исчез из Аркхэма вместе с монстрами. Не могу сказать, что буду по ним скучать, или... буду?

Перейдя на пирог, мы уже не дошли до других настолок, ещё немного посидели до утра и упали спать. Утро наступило после полудня, когда мы сползались в гостиную, пили чай и говорили за сериалы - в первую очередь, конечно, Убежище. И, проводив Тикки и Клиа, мы сразу сели его смотреть.
Спасибо встречавшим с нами! Спасибо всем поздравившим дистанционно. На грядущие праздники уже громадьё планов, постараюсь найти больше часов в сутках и всё успеть.

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, я играю в игры на столе

Последней игрой года стал Люсон в ночь с субботы на воскресенье. Шарль де Гиз во время рождественской мессы трахался с дьяволом (в женском, замечу, обличье) и продал душу - вот такая добрая сказочка Занятно, что два последних персонажа года - если считать вчерашнюю посиделку, - продавший душу почти-Фауст и спасший душу Летучий Голландец. Отчёт с игры воспоследует.

У послеигровых пьянок у меня дома появилось проклятие: нас на них всегда трое. Вчера на предполагавшуюся пиратскую пьянку доехали только Ортхильда и Алёна. Поворчать на людейТе, кто придумали сюжет про праздник живых и мёртвых на Дальних берегах, обсуждали формат "тайного Санты" и прикиды... остались дома. "Нас будет много", говорили они, "нужно больше игрового пространства", говорили они, и я перетащил клетки крыс из коридора в спальню. Я понимаю про простуды, предновогодние планы и прочая, но если бы о том, что доигровка как таковая не состоится, стало ясно хотя бы за несколько дней, я бы присоединился к фуршет-команде на балу Миндона вместе с Птахой, как собирался до тех пор, пока всеобщим голосованием не выбрали даты пьянки. Все так ценят чужое время и силы, что диву даёшься
Но я ни о чём не жалею - мы отлично посидели тесным семейным кругом, и Иероним рассказал свою историю целиком от проклятия до спасения. Поиграли в дурака, в "Лося в доме" и в "Пёс попутал". Потравили ролевые байки, помацали Этана. В "тайном Санте" мне досталась офигенская шкатулка, на которой Ортхильда нарисовала русалку. Спасибо добравшимся, вы коты!

Птаха показала мне "Кошачий суп". Если вам когда-нибудь понадобится способ из почти верхних значений рухнуть в минус с желанием лечь на пол на лицо и лежать - посмотрите этот мульт. Он выжирает весь эмоциональный ресурс за полчаса, и в данном случае это не метафора. Дальше?И нашпигован архетипами - и в данном случае это не метафора тоже.
Это классическая история-путешествие в смерть - только в мире, где все друг друга жрут, и даже бог намеревается попробовать содержимое земного ядра. К любимой мною формуле просветления "кого бы ты ни встретил, ты всегда встречаешь самого себя" стоит добавить ещё одну: "что бы ты ни жрал, ты всегда жрёшь самого себя". Если вдуматься - можно рухнуть в ту первобытную часть коллективного бессознательного, когда человек принимал в себя мир, поедая. Это первая ступень человеческого-личного и человеческого-общего: сакрализация поглощения предшествовала сакрализации соития, рождения и смерти, и до сих пор еда - скорее культ, нежели потребность.
Кронос, пожирающий своих детей из страха перед переменами, - какой неустаревающий образ для любой человеческой общности, стремящейся к неизменности! И для любой деятельности, которая пожирает свои плоды, боясь потерять над ними контроль. Неудивительно, что "Кошачий суп" был создан по произведениям мангаки, покончившей с собой... да, в определённой степени высшая степень отрицания будущего и отсутствия доверия к миру - это пожрать самого себя. Бадум-тссс.
Гугление говорит мне, что по тому же суицидальному сюжету существуют также 27 двухминутных серий "Кошачьего театра". Не знаю, насколько крепкой психикой нужно обладать, чтобы их осилить, - но признаю, что таковой не обладаю и осиливать не возьмусь.
Ещё немного экзистенциального, если вам точно интересно
"Ты всегда встречаешь самого себя" за прошедший год не раз помогало мне быть терпимее к людям. Каждый человек, совершающий нечто неприемлемое, - просто есть то, чем и я мог бы стать, если бы в какой-то момент своей жизни... нет, не "свернул не туда", а, напротив, не свернул бы: не проявил бы понимание, не признал свою неправоту, не пересмотрел принципы, не усомнился в чём-то общепринятом. Если бы упёрся во что-то привычное, пёр прямо и по течению, отказывался меняться и двигаться дальше, игнорируя доводы разума и сердца.
Но тут как нельзя более кстати подобранная у Ai Rolary цитата: все люди хорошие, но некоторые несчастны настолько, что пусть будут несчастными где-нибудь подальше от тебя(с).
Возвращаясь к "Кошачьему супу": мангака была психически больна, боялась мира до усрачки и потому его ненавидела. Она избивала своего кота, третировала близких, а вокруг неё только прыгали с помпонами, называя "чистой душой и гением, непонятым этим жестоким-жестоким миром" Да, в мире нет нападающих, есть только защищающиеся. Всё насилие - либо от страха перед непонятным, либо ради самоутверждения за счёт слабых, вызванного страхом выглядеть слабым самому, либо из привычки, порождённой страхом отколоться от общности. Но потакать этим страхам нельзя. А психопатов нужно изолировать и лечить в том числе для их же блага.

На этой сложной ноте я попробую поспать, чтобы уже с бОльшим количеством ложечек пойти поздравлять родителей.

@темы: friendship is magic, кина не будет, електричество кончилось, соседи по разуму, прикладное марковедение, you're a pirate

#крысокоротенькоВо время уборки выкинул доеденную Кайденом старую кофту и повесил новую. Обнаружив пропажу, Кайден высказал возмущение, покусав прутья. Я выдал ему сфагнум, оставшийся после хомячьего обустройства, - он свил гнездо в углу и остался доволен. Кофту, конечно, тоже со временем освоит, но всё-таки некоторые звери - ужасные консерваторы.
А под уборку и выгул я неспешно трындел в ваха-чатике. Да, я завёл ради этого браузерный телеграм, но тсс, вы этого не слышали, я не хочу загромождать себе ещё один общальник. Этан и Терренс решили, что они мыши-хакеры с Марса, и прорвались-таки в эфир с сообщением до того, как я снял их с клавиатуры. Зато благодаря крысам я скоро выучу все горячие клавиши: они мастерски умеют не только отключить интернет, но и понизить яркость экрана или залипнуть курсор.
Внуки-внуки, и я чуть не забыл, что больше недели назад сыновьям и дочкам Флинта - B-помёту - исполнился год. Бьорну и другим - долгих лет и здоровья! Рыжесть Бренда
Рыжесть Бренда:


Фото от мадмуазель Бенкендорф с "Эмилии"-IV лежат в альбоме (вместе с остальными). И там даже я есть! Фото с парада, зато и Абрахам, и его розарий.
+немного
Дракон под видом путешественницы Дельфины [Дикарка] как бы говорит принцессе Генриетте [Сумирэ], что ручки-то вот они!

Просто красивый Филипп, миллиардер, плейбой, филантроп путешественник, писатель, философ, а на самом деле принц Штефан [Айко] в моей рубашке - не зря захватил!

Король [Гудшилд] благословляет свою дочь-принцессу [Мария] и Медведя [Тер].


Вчера показал Птахе "Кота в сапогах" (который из Шрека), потому что люблю этот хорошо нарисованный, бодрый мульт с отличными пародиями. Потом показал "Ранго" и очень рад, что Птахе он тоже зашёл, потому что это гениальная вещь, которую я хочу показывать всем. Любите ли вы вестерны так, как люблю их я?И вот почему она гениальна:
~ Офигенная проработка мира и персонажей, в которых одновременно узнаются и конкретные виды животных, и определённые типажи. Не то животные, постепенно превращающиеся в людей, не то люди, постепенно превращающиеся в животных, - очень колоритно без нарочитой гротескности.
~ Офигенная графика. Очень красивые фоны, ракурсы и свет, хочется любоваться каждым кадром.
~ Офигенные, беззастенчиво неприкрытые пасхалки из всей классики жанра спагетти-вестернов и не только.
~ Офигенный сюжет без провисов. Экшн, социальность, романтическая героика и юмор, идеальный баланс между снижением пафоса и вечными темами.
~ Джонни Депп в главной роли! Серьёзно, Джонни Депп в роли хамелеона-п@дабола в гавайке. И Билл Найи в роли гремучника. Приятно смотреть в оригинале, но и в озвучке тоже хорошо.
~ Дивный саундтрек, в том числе атмосферные и прилипчивые песенки собственного производства.
Свой Оскар "Ранго", конечно, получил, но всё равно грустно, что его почти никто не знает. Сыграла ли роль ограниченная и неудачная реклама, или то, что Nikelodeon - не Disney & Pixar, тогда ещё раздельные, или то, что к анимации по-прежнему относятся как к "чему-то для детей" (при том, что 80% картинки во взрослых блокбастерах - компьютерная графика, камон)... В общем, посмотрите. Не пожалеете.

@темы: кина не будет, електричество кончилось, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, это крыса и ей не стыдно, портрет в интерьере

Прошлогодний боян, и ни разу не праздничный, но он мне очень в Лестницу, поэтому пусть лежит. Осторожно: слэш.

В новом году начну думать о персонаже на ЛвЧ (непривычный для меня, как бы странно это ни звучало, уровень трэша, но мне нравится, так что справлюсь). И о Винограде, когда отпустит ПБП... Сам смеюсь, когда так говорю, "учитель отпустит нас пораньше", ага. Вот Magisterium был год назад, а болит до сих пор. Фредерик слишком живой, даром что мёртвый. Но он не был и не будет сыгран, а завершённые истории всё-таки не болят. С ними хорошо, их сам отпускать не хочешь.
Киту поставил меня перед фактом, что после посвящения его имя будет Хи-Гэ. Живу с этим.

Мог бы сделать свою бетанку вдовой, чтобы вписаться, но не сделаю. Много бла-бла за персонажейА всё к тому же, что мои персонажи - однолюбы, даже если много@бы. Каноничных персонажей, которые меня цепляют "изнутри", а не со стороны, это тоже касается - поэтому Дамблдор всегда будет любить Гриндевальда, а Мастер всегда будет любить Ирко, и кусок сердца Эйрела всегда будет принадлежать Джесу. Ну вы поняли, да? Вот играл я вдовца Ар-Эла - получилось "у него уже всё было и ничего больше не будет". Так же - мельник Рилан. Латентный приддофил Рокслей может показаться исключением, но - с Джастином он только постфактум осознал, что это были за зайчатки чувств, и вырасти эти зайчатки просто не успели. В общем, не уверен, что хочу для бетанки того же.
Фейспалм первый: по жизни-то я понимаю, что это так не работает, особенно когда чувство не взаимно - его может заменить другое. Но, видимо, наши персонажи обречены воплощать наш идеал. "Преданность - религия монгола"(с), ахаха.
Фейспалм второй: на чужих персонажей это не распространяется, и я всегда буду первым, кто будет утверждать, что не всё потеряно надежда есть даёшь второй шанс счастья каждому и пусть никто не уйдёт несчастным.
Как жить.

@темы: кина не будет, електричество кончилось, соседи по разуму, прикладное марковедение, моя прописка азкабан, барраяр и барраярцы, окститесь, юноша, step on thorns, белый порошок и стекольный завод