Ангел и психотерапевт (2011)
Театральный проект "Открытая сцена" (Москва)
Cовременную комическую оперу композитора Ефрема Подгайца с либретто Льва Яковлева явил миру грант правительства Москвы, однако выглядит постановка скромно. Белый кафель из картона, торчащие из него дуги красных резиновых труб, в дверном проёме виднеется оркестр - "Времена года", суетятся "серые люди"-санитары, массовка из четырёх человек. Обаятельный Бес (Илья Ушуллу, бас) в тельняшке сидит с удочкой перед эмалированными тазиками. Именно таким - похожим на предбанник, сиречь почти Чистилище - художник Александр Арефьев изобразил "космическое" пространство, обиталище бессмертных духов. Появляется Ангел (Екатерина Кирина, сопрано) с поролоновыми крылышками и серебряной сумочкой, в пернатом купальнике с капюшоном, напоминающем костюм овечки, и соблазняется искупаться. Едва она с резиновыми уточками в руках усаживается в таз, как Бес накрывает её сачком: купаться - грешновато, не слушайте Мойдодыра.
Но Ангел отказывает ему в близости, за что Бес отправляет её на Землю - семь лет провести в теле юной девы, лишиться непорочности и тогда уже вернуться к нему. Потерявшую крылья "ангелицу" уносит картонная ракета - прямиком в кабинет Психотерапевта (Алексей Ганьшин, тенор). На нём костюм доктора Франкенштейна: серый халат с чёрными ремнями, тёмные круги под глазами и красные носки под чёрными брюками. Страдающая жестокой амнезией пациентка спрашивает: "А это что?", поочерёдно указывая на различные части своего тела, принимает в кресле позы в духе порножурналов и норовит ощупать также и самого доктора, чем приводит беднягу в полный экстаз под комментарии Беса, обращающегося к зрителю как к соучастнику подглядывания ("Ведь ты клубничку любишь, как все на свете люди").
Видимо, тело Ангелу досталось чрезвычайно обуреваемое гормонами: после столь откровенного соблазнения (чтобы не выразиться грубее) они с Психотерапевтом быстро уединяются под прикрытием поролоновых кубов, затем тот радуется, что изобрёл новый эффективный метод исцеления. Подобная завязка настолько недалеко ушла даже не от антрепризы, а от юмористических скетчей где-нибудь на телеканале "Перец", что смеяться над ней способен только тот редкий зритель, для которого психотерапия - это что-то про Фрейда, а Фрейд - это что-то про (о ужас!) богомерзкий секс. Впрочем, нравственного падения автор не допустил: Психотерапевт желает немедленно подписать брачный контракт, и санитары уже несут цилиндр и фату.
А вот кому второй акт?Второе действие рисует нам семейную жизнь новоявленной "влюблённой пары": они отгоняют друг от друга любовниц и любовников (она - веником, он - табуретом), им выдают по паре свёртков с младенцами (ленточки почему-то траурные, чёрные и серебряные), зато в постели им определённо по-прежнему нескучно. Психотерапевт в сопровождении супруги, щеголяющей в модной смирительной рубашке, получает от научной общественности большой орден, а Ангел стирает ему носки. Я до последнего надеялся, что повторится сюжет "Пигмалиона" и Ангел, осознав, что она личность, а не клинический случай, уйдёт. Но пролетает семь лет, к ней наведывается Бес, и муж требует объяснений, начиная сомневаться в успехе лечения. Однако на признание реагирует адекватно: решает устроить засаду на Беса.
Психотерапевт ловит Беса за хвост, появившийся только в этой сцене, - верёвочный хлыст с кисточкой, прикреплённый к брюкам карабином, - и убеждает его в том, что хвост - причина его врождённой депрессии. Напуганный Бес умоляет об операции купирования, которую и проводят наш айболит с ассистенткой. Лишившись своего признака, Бес незамедлительно... торопится подписать брачный контракт с давно преследовавшей его прекрасной незнакомкой, скрывавшей лицо за чёрным веером с прорезями для глаз. Ефрем Подгайц сообщает, что в опере имеется "серьёзный социальный подтекст" - видимо, нам показали, что очеловечивание - весьма нежелательное событие для свободных и естественных созданий. Публика же получила то, что всегда ждёт от театра: фразы "вся жизнь - игра" с сопутствующими уверениями ни к чему не относиться всерьёз. Просто расслабиться и получать удовольствие.

Завтра третий день конференции. Кто мог бы похитить меня оттуда после полудня и до спектакля, который в семь? Или до спектакля, который в восемь?

Сегодня был первый день конференции Volume, впервые проводившейся в лектории бывшего Политехнического музея, ныне частично оккупированного ПолиТеатром. И первый гость - Евгения Шерменёва, зам-Капкова. Думал, буду много конспектировать, в итоге записал только одну фразу:
Мы вычеркнули из списка театров театры, которые противопоказаны людям.
Далее просто смотрел на человека, оперирующего исключительно понятиями "полезный театр / вредный театр". Тонкая стратегия московского правительства проста как омлет: "вредные" закрыть, "полезные" (штук 20 из 80 существующих) - популяризовать. Зам попеняла критикам, что мы пишем только для своей профессиональной среды и только о фестивальных спектаклях - слишком сложно и непонятно, а надо писать проще, для людей, писать в бесплатные районные газетёнки, чтобы люди ходили в "хорошие" театры. Надо зрителя воспитывать и выращивать, потому что зрители "плохих" театров скоро умрут, а молодёжь просто не знает о существовании "хороших".
Только один парниша с галёрки первым высказал здравую мысль - что для людей пишут люди, то есть блогеры, и если театровед начнёт писать простым языком, он ничем не будет от блогера отличаться. Что газетки из ящиков - компетенция журналистов, а компетенция профессионалов - и есть профессиональная среда. Шерменёва его перебила, что-де у журналистов образования нет и писать они будут плохо, а мы должны писать хорошо. Но, пардон, мы не для того образование получаем, чтобы доступными словами вести колонку о культуре между кроссвордом и гороскопом только потому, что Шерменёвой непонятна профессиональная лексика.
Остальные вопросы из зала сводились к "дайте нам денег, мы сделаем интернет-журнал", на что Шерменёва отвечала - пишите мне в фейсбук, но с условием, что это будет проект для людей, а не для одной театральной среды. Кто-то предложил сделать фестиваль для людей, с "несложными", "понятными" спектаклями. Ответ был гениален: Москва "не приспособлена" для фестивалей! - Почему? - Оказывается, потому, что "прошлая власть" понастроила торговых центров, нагребла денег в казну и испортила нам Москву. Лужков плохой, а Собянин хороший, потому что окружил себя такими хорошими людьми, как Капков. Нет, я не сочиняю, она так и сказала
Чем "полезный" и одновременно "простой" театр отличается от "вредного", никто так и не понял, но риторика Шерменёвой была бурной. Например, первым "вычеркнутым" оказался театр "Глас": дескать, "безнравственно" на деньги государства привлекать паству, "особенно детей". Пардон, но если человек купил билет на спектакль, то он уже сам "привлёкся" - ко мне театр "Глас" в дверь не звонит с предложением "давайте поговорим об Иисусе" Далее был помянут театр в Перово: "вот вы в него приходите - и неужели не возникает желания его немедленно закрыть? Неужели такое достойно существования?.." А вот представьте - не возникает.

Завтра - второй день конференции. Но я с радостями готов им пренебречь (с 12ти до оперки, которая в семь в ШДИ) за ваши предложения. Кто свободен в субботу, ау?..)

БерлусПутин (201?)
Театр.doc (Москва)
Добби свободен
Нобелевский лауреат Дарио Фо написал пьесу "Двуглавая аномалия" о Берлускони и Путине - а Варвара Фаэр изящно переписала этот текст так, как если бы абсурдные события происходили "с нашей стороны", где "двуглавость" власти актуальна как никогда, и главный феномен в том, что это далеко не орлы. Из курса истории усвоив, что правители бывают кровожадными самодурами, человек современный неожиданно столкнулся с правлением бездарным, убогим и комичным. Действующий президент дал жизнь бескрайнему словарю интернет-мемов, который несомненно обессмертит его в веках - и который должен был рано или поздно дать богатый материал для спектакля. Заявленный как произведение площадного театра, он весьма далёк от балаганно-арлекинного символа, свободного во времени и пространстве, - это шершавый язык плаката, лобовая риторика митинга на злобу дня.
Сюжет прост: молодой современный кинорежиссёр, мыслящий категориями "концептов", "брендов" и "трендов", приглашает немолодую жеманную актрису на главную роль. По сценарию фильма два закадычных друга, Путин и Берлускони, попадают под пули террористов. Спасти можно только одного, и Путину пересаживают половину мозга Берлускони, после чего он теряет память и начинает страдать раздвоением личности (выражается это в основном в том, что новообретённая половина говорит по-итальянски и требует секса). Разъясняя эти коллизии актрисе, режиссёр - тонкий тролль - вовсю потешается над ней, с горячим одобрением относящейся к "богоизбранному" президенту и неспособной ни осознать порочность системы, ни уловить иронию и сарказм. Съёмка происходит методом "провокативной импровизации" - актриса действует от лица Людмилы Путиной, "укрощающей плоть" в монастыре, реагируя на остальных персонажей в исполнении режиссёра.
Простодушность актрисы, старательно корчащей трагические рожи, играет на руку режиссёрскому замыслу, добавляя юмора - поначалу от её ужимок смешно до слёз. Даже когда партнёр по сцене откровенно издевается, отказаться от участия в "оскорбляющем" Наше Всё проекте она не может: аванс исчез в бюрократической машине. Видно, что спектакль, явно созданный не вчера, видоизменяется от представления к представлению, как во вдохновлявшем его театре дель арте, пытаясь угнаться за контекстом: старые шутки про полоний сменяются более свежими, про "православного журавля". Смотрятся сценки-диалоги живо, но угнаться не получается, и в какой-то момент наступает пресыщение уже знакомыми "политическими" хохмами - как будто тебя кормят уже многократно пережёванным.
Читать дальше!Самой увлекательной частью спектакля становится та, во время которой никто не смеётся: когда "Людмилу", в ярком обтягивающем платьице и намотанном на голову платке, сталкивают с её "супругом" после операции - жизнерадостным улыбчивым идиотом с забинтованным черепом и бутафорскими кубиками пресса на завязочках. Неожиданно для режиссёра актриса старой закалки, стремящаяся переживать судьбу своей героини, обвиняет БерлусПутина в своей загубленной жизни и, начиная с привычки вечно опаздывать, плавно переходит к перечислению преступлений против страны. Здесь, пожалуй, сконцентрированы наиболее меткие и неизбитые моменты - но вот беда: оказывается, что одна лишь покинутая жена в курсе того, как ругают "хомячки" президента, а сам Путин и слыхом не слыхивал ни об интернете, ни даже об уличных акциях. "Доброму царю" мешали соприкоснуться с его "народом" льстивые "злые бояре".
Согласно сценарию, "минус на минус даёт плюс": сращённые мозги двух беспринципных диктаторов порождают высокоморального бойскаута. На деле же возникает впечатление, что президент "прозрел" под влиянием Людмилы, старательно взявшейся за перевоспитание - даже демонстрирующей ролики с ютуба, на которых его проклинает старушка, а ВДВ-шники поют свою песню про "десант свободы". В итоге вместо "процесса" над президентом, будь он даже не "настоящим", а сказочным БерлусПутиным, мы видим поучительную сказку: исправившийся Путин заявляется на заседание Госдумы и публично благодарит "бояр" за службу. Однако актриса не выдерживает "подвига" говорить даже с чужого голоса и отрекается от своих слов - за что её незамедлительно клеймят ответным видеоклипом о шабашах ЕдРосовцев.
Но съёмка идёт своим чередом: "сошедший с ума" герой-президент с проснувшейся совестью должен быть вылечен, и, похоже, на сей раз мозгами должна пожертвовать его жена. Актриса сменяет роль, теперь она - "пожилая активистка движения Наши". У многострадального Путина после второй операции "ботокс вытек" - он появляется в маске эльфа-домовика Добби. Разворачивается сомнительный хэппи-энд, в котором по собственному распоряжению президента власть переходит в руки оппозиции, а сам он, всеми покинутый, беспомощно ожидающий ареста, может вызвать у кого-нибудь неуместное сочувствие. История, разыгранная героями-актёрами, достигает эффекта, обратного ожидаемому: антиутопия с Навальным на у руля буквально вопиёт залу о том, что от греха подальше Путина лучше "не менять".
Если в мире, где жил Добби, над страхом можно было посмеяться, чтобы он исчез, то нелепый государственный режим мира нашего вызывает скорее смех, чем страх, и потому способ борьбы с ним ещё не изобретён. Воспринимать тандем настолько всерьёз, чтобы строить баррикады, невозможно, - остаётся лишь перещеголять его в креативе, не предлагая достойной политической альтернативы: самоирония у создателей спектакля, конечно, имеется (в финале актриса подсовывает режиссёру отравленные суши, и тут выясняется, что и он сам был актёром, а кукловодит этим реалити-шоу Ангела Меркель), но и только. Это кажется чертовски удачной стратегией: власти с завидным упорством не устают удивлять невежеством, но большинство, не обременённое критическим мышлением, воспринимает это как норму, а для остроумного меньшинства... не иссякает информационный поток. В итоге все довольны. Что ещё раз доказывает: Путин, как любимый герой телеэкрана, не уйдёт до последнего. Иначе не о чем будет ставить спектакли.
После бутафорской "политической игры" с переодеваниями и отравлением зрителям - массовке - выдают зарплату печеньками.

Завтра начинается четырёхдневная театроведчески-продюсерская конференция Volume. С докладчиков я сбегу на спектакль. Но я не хочу на спектакль, я хочу морально отдохнуть. Мои милые, у кого какие планы на завтрашний вечер, примерно с пяти до девяти?..

Вчера я феерически опоздал на красноярского "Конька-Горбунка" в самый близкий от меня театр Фоменко - как-то забыв, что метель занесла пути следования общественного транспорта. Я был готов повернуть назад, если спектакль уже начался, но меня схватили, забрали пальто и сумку, всучили номерок и затащили в зал, не успел я и пикнуть. В итоге посмотрел пол-спектакля, успел разглядеть развесёлую клюкву с разноцветными валенками и шарфами, мини-ансамблем народных инструментов и песенками в эстрадном духе, с шутками попроще для детей ("самовар забыл выключить") и пасхалками для взрослых ("в чём сила, брат?"). Живо напомнило современные отечественные "богатырские" мультики, только на порядок качественней благодаря остроумно обыгранным стихам Ершова, нетривиальным заигрываниям со зрителями (митинг против мезальянса под лозунгом "Деду - нет!" был прекрасен) и высокой степенью условности, что детскому спектаклю очень в плюс (роли "распределяются" в процессе, со сцены никто не уходит, все общаются, в нужные моменты вместо людей "играют" куклы). Успей я вовремя - думаю, мне бы понравилось, а так - не успел включиться.
Сегодня чуть было не опоздал ещё раз - вместо того, чтобы проехать одну остановку, по привычке перешёл на другую ветку А поскольку "переход" - это значит медленными шажками в толпе, 10 минут туда и ещё 10 обратно, меня спасло только то, что пермский мюзикл в Малом задержали. Пишу о музыкальном театре, как обычно, для себя и для вас.

Алые паруса (2012)
Пермский Театр-театр (Пермь)
Давайте хоть парус вином обольём
"Алые паруса" Дунаевского оказались добротным, динамичным мюзиклом с узнаваемыми и не блещущими разнообразием, часто повторяющимися шлягерными мелодиями. Зал Малого театра не то чтобы очень подходил по акустике, и слышимость вокала получилась несколько смазанной. Зато дирижёр была совершенно прекрасна, и я считаю свинством не указывать её в программке Поскольку сюжет так или иначе знают все, а актёры не утруждали себя какой-то особенной игрой, - внимания заслуживает в первую очередь придумка художника-постановщика Шилькрота.
В первом действии это звонкие металлические "иглы", спускающиеся из-под колосников и отражающие свет прерывистыми линиями - и морские волны, и низвергающийся поток дождя. Между их колеблющимися, переливающимися, искажающими и скрадывающими образы переплетениями, похожими на узоры инея на стекле, танцует кордебалет в синих пачках и скрытыми лицами - водная стихия, поглотившая мать Ассоль. Чудак-волшебник Эгль с трепещущими над шапкой чайками гуляет среди этих водных духов - добрый хозяин моря, который доставит от Ассоль к Грею игрушечный кораблик с алыми парусами, сделанными Лонгреном из косынки её матери. Остров же населён пьяненькими матросами и их подружками с бутафорскими отвисшими грудями, которые в справедливость моря, отнявшего у них родных и близких, не верят.
Девочка-Ассоль сменяется девушкой-Ассоль, которую играет та же актриса, что и её мать. Мальчик-Меннерс сменяется Меннерсом-юношей. (Отличительный признак "Ассолей" - белое платье, "Меннерсов" - цветастые рукава.) Влюблённый Меннерс - славный золотоволосый парень - готов скупить на паруса весь алый шёлк и упрекает Эгля, который "навеял сон золотой" прослывшей сумасшедшей Ассоли. Когда Лонгрен громит таверну Меннерсов, все металлические "балки" медленно обрушиваются на сцену, погребая под собой гуляк. Сценография второго действия - острые углы: два вертикальных - маяк Ассоли и дом Меннерсов, похожий на поставленную на попа лодку - и один горизонтальный, подиум в новом заведении-кафешантане, где веселятся рыжеволосые барышни и кавалеры в костюмах (синопсис называет их "пижонами" и "гламурным обществом").
Читать дальше!Ассоль начинает терять веру, и это становится общенародным симптомом. Вслед за ней, этим неизменным духом места, разуверился и священник, который ранее появлялся в нахлобученном нимбе и объявлял её святой, - а за священником и вся паства. Высокоморальное чудо просто необходимо, пока люд окончательно не погряз во грехе (ведь бухать в грязных тельняшках - это норма, а "гламур" - значит, разврат). Спасая отца, Ассоль идёт под венец, но вовремя появляется потрёпанный морской волк Грей с белым костюмом, скомканным в руках. Он незамедлительно поднимает окрашенный вином парус - такого жёлто-розового оттенка, что поневоле задумываешься, не является ли алый корабль символом созревания Над жалким облитым парусом потешается вся толпа, но Ассоль без раздумий бросает жениха перед алтарём и бросается к капитану.
Из-под колосников спускаются алые паруса, и все довольны - кроме зрителей: похоже, завсегдатаи Малого немного промахнулись и напоролись на гастрольный спектакль, далёкий от привычного Островского. Богомерзкий мюзикл (точнее, "омюзикление" или что-то вроде) для них - тлетворное влияние запада, которым "надо переболеть", потому что это категорически "не наше". Уверенные, что нужно сначала "хотя бы посмотреть фильм" прежде, чем ставить "романтическую сказку", они уходили во время первого и второго действия и в антракте - или оставались, чтобы громко комментировать и неприлично смеяться. Для них это был самый ужасный спектакль в жизни - ну, а мне предстоит сравнить пермскую постановку Мильграма с грядущей на Маске новосибирской. А если захочу третью - пойду в РАМТ

Никто не хочет меня завтра до спектакля?..

Начался и закончился второй день выставки "Евразия 2013", и собачников не остановила даже лютая метель, бьющая в морду, не дающая дышать и грозящая унести нафиг из нашей страны сплошных чудес в какой-нибудь Канзас.
Сразу покаюсь: бордеров на послушке я позорно проспал. Когда прибыл, оставалось всего двое спортсменов до среднего класса, а на том месте, где я обычно устраивался за рингом поснимать, теперь был экран. Я попытался снимать с первого ряда трибун и быстро убедился, что без настройки снимать в движении и издалека по-прежнему не могу - а прежнее качество меня уже не устраивает. Не успел я определиться, снимать ли вблизи тупо лежащую или стоящую собаку, класс закончился, и я решил лучше половить бордеров в рингах, равно как и всех остальных.
Итог забега - ещё 60 фоток (даже батарейку не посадил), ещё около 30 пород сверх вчерашних. Так и не увидел в этом году тосы, где-то прятали до финальных конкурсов крысариков, и также только на главном ринге я видел элкхаунда, порселена и сассекс-спаниеля. Больше не застал манчестера и эспаньола, которых не снял вчера из-за уже умершего фотоаппарата, и с упорством, достойном лучшего применения, от меня ускользали западносибирская и якутская лайки, поденго ибиценко и бассет-гриффоны. Но всё равно мне кажется, что такого разнообразия в моём фотоаппарате раньше не водилось. А с другой стороны, без соревнований теперь кажется, что чего-то не хватило...
Сегодня потусовался у волонтёрских стендов, купил магниты у ОвчарКо и Ротвейлер-центра, а благодаря фонду "Бультерьер" у меня теперь есть османнская кружка с бультерьером-хранителем снов, завидуйте! Прошёлся по торговым рядам, купил на грядущую весеннюю слякоть комбез родной собаке, за уши оттащил себя от сувениров.)
Сегодня раньше, чем вчера, начали пустеть ринги, а на столах собак начала сменять разнообразная снедь. Я отправился на трибуны, где заранее занял удобное местечко, и в ожидании финальных бестов увидел окончание конкурса юных хендлеров - с абсолютно прекрасными победителями обеих возрастных групп, конкурс непризнанных пород и демонстрацию национальных пород. Также под траурную-траурную музычку (и объявляли "Сегодня Российская Кинологическая Федерация..." таким траурным тоном, что я подумал - "...понесла тяжёлую утрату", а не доброе дело сделала) вывели приютских пёсов. Знаменитости снизошли до бездомышей только вчера, зато сегодня с ними был Ишанков - единственная настоящая "звезда" для этого ринга.
Читать результаты во всей их внезапностиПредшествующие финалу конкурсы, конечно, порядком сдвинулись вперёд по времени, зато ведущему уже не пришлось отчаянно тянуть время в ожидании полного сбора членов жюри - бесты начались и прошли быстро, стараясь не сильно задалбывать публику повторяющейся рекламой. Толпящихся между первым рядом и рингом зрителей, загораживающих всё и вся, было меньше, и мне больше не казалось, что в конкурсах мало собак) Итак,
Лучшая пара - шипперке.
Лучший питомник - ньюфаундленд, угадал с первого взгляда. Русские чёрные предсказуемо отправились на второе место.
Лучший производитель:
- в, так сказать, упорной борьбе - американский кокер-спаниель.
Лучший бэби - с достойными соперниками, однако не угадать из расстановки было невозможно - австралийская овчарка. Второе место из расстановки я тоже угадал)
Лучший щенок - аляскинский маламут. Тут из расстановки я угадал весь пьедестал
Лучший ветеран - малый пудель, хотя все ветераны, как всегда, замечательны.
I группа - внезапно шипперке.
II группа - классный и даже в общем-то почти угаданный ризеншнауцер)
III группа - вполне эффектный, но внезапный скотч-терьер.
IV группа - стандартная длинношёрстная такса.
V группа - красивый, но тоже несколько внезапный аляскинский маламут.
VI группа - всё тот же, что и вчера, бигль. Окей, я готов признать, что он милый. Но какой-то мелкий, игрушечный... а я хочу видеть в бигле энергичную гончую
VII группа - при весьма и весьма сильном ринге - английский сеттер.
VIII группа - конечно, вчерашний победитель BIS лабрадор ретривер)
IX группа - победитель, и претендент на BIS заодно, был виден сразу, хотя конкуренция была очень весомая, судья отобрал 7 потрясающих собак в расстановку, - мальтезе, такой же струящийся на бегу, как победитель Евразии-2 в 2012)
X группа - догадался бы и слепой - русская псовая борзая, и это было очень приятно)
Лучший юниор - славненький, понравившийся публике сибирский хаски)
Гордость России - чёрный русский терьер. Ой, мы так сомневались
Особых прогнозов на BIS я даже не делал. Ожидал, что первые два места разделят мальтезе и лабр. Боялся, что их потеснит бигляш. Надеялся на рпб хотя бы в тройке. Вполне допускал попадание на пьедестал сеттера, ризена, маламута, но...
Best-in-Show
I место - скотч-терьер
II место - мальтезе
III место - лабрадор ретривер
Вот таким неожиданным оказался немецкий судья Хорст Клибенштайн)
Собак на выставке привлекали кисточки на моём шарфе Но съесть никто не пытался)
Я скоро вычихну свои мозги. Пошаманьте мне конец простуды, а то в таком состоянии я ни на что не способен и абсолютно бесполезен. Что обидно.

Итак, сегодня было главное событие фестиваля - почётный гость в рубрике "Легендарные спектакли и имена", живой-здоровый классик Геббельс, который Хайнер, а не доктор. Все интересующиеся, что такое постдраматический театр, в постдраматичности которого не приходится сомневаться, - вам сюда

Вещь Штифтера (2007)
Театр Види-Лозанн (Лозанна, Швейцария)
После функции
Пространство спектакля напоминает фабрику или экспериментальную лабораторию - не успевает он начаться, как мы уже видим три мелких резервуара-бассейна, светящиеся полупрозрачные кубы-ёмкости, перемигивающиеся вспышки на штативах, потрескивающие динамики. Человек здесь необходим только для обслуживания, для подготовки площадки к действу, в котором сам не будет принимать участия. Двое безмолвных рабочих покрывают дно бассейнов ровным слоем белого порошка, затем один пускает в них воду из кубов через шланги. И лоснящаяся влажная чернота, постепенно пожирающая белизну, не оставляющая ни одного островка, уже сама по себе красива. Между бассейнами опускаются белые полотнища, и отражающиеся на них отблески с поверхности воды прекрасны также. Поочерёдно приподнимаясь, пронзённые лучом света экраны создают объёмную проекцию волновых колебаний без всякой видеосъёмки - естественный мираж, воплощённая гармония посреди промышленной обстановки, под соответствущие звуки - перестукивание, лязг и ритмичный ход двигателя заставляют вздрагивать расслабляющихся зрителей.
Геббельс предлагает нам почти что дзен-медитацию - можно ощутить себя как будто внутри огромного механического аппарата, выполняющего свою тайную, скрытую от взгляда извне работу. Созерцать, вслушиваться, погружаться в среду - всё это необязательно осуществлять, пытаясь оторваться от достижений прогресса. Природа и техника не только не противопоставлены, но и не разделимы - они существуют по общим законам, созданы из общих элементов: воды и света, импульса и вибрации. Окружающая нас природа изобретённых, приспособленных, прирученных вещей - сложнее природы непроизвольной, безусловной, но мы можем разглядеть второе в первом, или же помочь ему обнаружить себя. Одно прорастает в другое, стремится слиться - так, когда полотнища исчезают, мы видим силуэт не то заводского агрегата, не то дома, окружённого деревьями. Проявляясь на заднике, его скрывает живописный лесной пейзаж, всё более чёткий.
Читать дальше!Над бассейнами идёт дождь - и мы слышим его шум, хоть и находимся в помещении. Затем из динамиков звучит голос, читающий историю, избыточно насыщенную подробностями, описаниями, метафорами, повторами. Автор текста рассказывает о том, насколько сильно был поражён звуками падающих в замёрзшем лесу деревьев. А мы, живущие в каменных джунглях, привыкли не замечать, не слышать его музыки, тогда как нигде и никогда мы на самом деле не оказываемся в полной тишине. И не только звуки, производимые предметами и приборами, составляют эту музыку, но и человеческая речь. Следующий аудиофайл - беседа двух человек по-французски, один из которых - Клод Леви-Стросс. Собеседник считает его "этнологом от бога", но тот настолько не доверяет людям - предмету своего изучения, - что охотнее общался бы с собаками или кошками. Но содержание этих записей не важно - важно их звучание. Чем меньше мы понимаем значение слов в том или ином языке, тем лучше мы слышим их музыкальность. Вот почему язык неодушевлённых инструментов в этом отношении идеален.
Пейзаж плавно переменяет насыщенность и колорит, словно снимок, пропускаемый через различные фильтры. Когда он блёкнет вновь и исчезает, будто растворившись, мы видим среди древесных стволов сооружение из обломков музыкальных инструментов - видны пять фортепиано, распиленных пополам. Эта машина играет сама по себе - нажимаются клавиши, рычаги дёргают за струны, что-то бьёт по жестяному листу, надувается белая подушка, выдыхая белые дымные облачка, казавшиеся источниками дождя. Не просто механизм, извлекающий звуки, - музыка без музыканта, представление без исполнителя. Двигаясь по рельсам над бассейнами, он приближается к зрителю - главное действующее лицо спектакля, пусть рукотворное, но способное общаться, выражая обширный спектр эмоций. И, что особенно важно, - мы можем ему отвечать, реагировать в меру своих скромных телесных средств: чего стоит усмешка или заинтересованно приподнятая бровь в сравнении с волной аккорда, проходящей по клавишам, как по воде?..
А вода, когда отодвигается назад ансамбль, автономный от человека и всё же воплощающий, выражающий его замысел, - оживает. Словно вобравшая в себя стелившийся над ней дым, поглотившая его, она как будто кипит в замедленной съёмке - миниатюрные фонтанчики вырываются над поверхностью и падают в крошечные кратеры. Изменяется освещение - и вот они уже похожи на живых существ, рождающихся из воды, прыгающих или стремительно скользящих с места на место над сгущающейся под водой белой массой. Законы физики и химии тоже могут быть театральными законами, а воображение зрителя - ведущий приём художественной выразительности. В языке театра Геббельс - поэт, избегающий определённых, однозначных, фиксированных объектов и использующий только переменчивое, мимолётное, неуловимое и непередаваемое. Вещь для него - вещь Штифтера, писателя, знаменитого вниманием к каждому предмету. Персонаж-человек и персонаж-вещь равнозначны как герои художественного произведения.
Метод текстов Штифтера, опрокидывающий на читателя одновременно множество знаков, не подвластных повествовательной системе, не соподчинённых, повторяющихся, создающих вместо последовательной линии полифонический контекст, сферу субъективной избирательности восприятия, - по иронии стал методом театра, порвавшего с литературой. Теперь уже зритель сталкивается со спектаклем не как с итоговым замыслом, целью, продуктом, а как с процессом, взаимодействием, исследовательским опытом. Условность театра начинается не там, где заканчивается сценарий, а там, где возникает способность принимать условия. Материал режиссёра - это мы.

Уже завтра (не верится) я проведу первый из двух выходных дней на "Евразии", от начала и до конца. Пойду чистить память фотоаппаратов, заряжать батарейки, выписывать расписание рингов. Вам каких собак поснимать?

...или Делюсь накопившимся за время своего хода по Хиллрэйну по случаю воссоединения.)

- Дорогой, где ты был?
- Под дождём.
- Странно, но одежда сухая и совсем не пахнет.
- А ты Энгуса понюхай...

ПМС по-эльфийски: не спорь, наёмник, твоё место на кухне!

Степняки мазали своё оружие чем попало. Кто мёдом, кто вареньем... А кто-то просто плевал, и получалось самое смертоносное оружие.

И перефразируя известные анекдоты:

- Гринг, откуда у тебя это зелье?
- Мне Аир дал.
- Здорово! Ну а зелье-то откуда?..

Секрет эльфийской магии: эльфы сильнее людей в силу слабости людей к эльфам...

По итогам прочтения хода Марэ:

Я хозяйственная нечисть и не хочу отдыхать и отсыпаться. Я хочу ШУР-ШУР-ШУР!

И сам герой, всемогущий обалдуй эльф Аир, найденная любимым фота с моим комментом:

"Принеси мне клубнику, а то я заболею и умру. Да, я помню, что сейчас январь"
Ответ by Марэ -


Вроде ничего не забыл.)
Спасибо Мастеру за таких прекрасных персонажей, которых я начал шипперить с первого взгляда!

у меня сегодня день-КотоПад) Малиновый Кот, я очень рад, что таки сманил тебя на дайры и вижу здесь

Марево (201?)
Центр современного искусства, Приволжский филиал (Нижний Новгород)
Опера "Марево" - задумка арт-группы "ПровМыза" (Проворов-Мызникова), выступившей в качестве художников. Одному из авторов музыки, Кириллу Широкову, оперный жанр "кажется наименее привлекательным" в силу закоснелости в традициях ("Коммерсантъ" высказался ещё жёстче - "искусство глубоко архаичное, утратившее всякую связь с сегодняшней реальностью и оттого не представляющее особого художественного интереса"), и он решил продемонстрировать "чистый звук" и "ясную структуру". Послушать и посмотреть на оные собрался весь бомонд знатоков и любителей театра в целом и музыкального театра в частности. То, что услышал и увидел я, человек простой, можно только описать - не для прессы, а потомкам в назидание.
Небольшой оркестр - No-name ensemble - расположился прямо посреди зрительного зала. Рядом с фортепиано на подушечке на полу сидит человек и в течение всех полутора часов монотонно раскачивается. Сцена и задник обтянуты клеёнкой или фольгой серебристо-металлического цвета. В дыру в заднике уползает полотнище, скрывавшее помятый автомобиль. С капота встаёт человек (по программке - Отец, бас) с ребёнком на плечах. Когда ребёнок на некоторое время повисает на руках, держась за скобы в заднике, видно, что на нём юбочка (по программке это Дочь). Отныне Дочь не будет покидать плечи Отца, они действуют, как единое существо навроде кентавра (поэтому мысленно я назвал эту пару Существо). Отец последовательно выбрасывает на сцену из-под машины огромное сухое дерево, чучело животного и чучело птицы, а из салона выволакивает ещё одну пару и складывает в другом конце сцены. Затем Существо садится на водительское место (голова Дочери торчит из люка в крыше).
Лампа, подсвечивающая события на сцене, движется благодаря установленным на потолке рельсам к оркестру и, описав полный полукруг над залом (за время этого долгого процесса ничего не происходит), возвращается. Существо снова выходит. Отец ложится и ползком кружится на одном месте под монотонное гудение со стороны оркестра, ритмично ахая и охая, иногда речитативом выдавая неразборчивую фразу, иногда норовя прильнуть всем телом к заднику. Это тоже длится очень долго, и я начинаю клевать носом. Наконец, Отец бросает второй паре - это Мать (сопрано) и Сын (альт) - спутанный комок пряжи, и они с Дочерью уходят к автомобилю. Мать наматывает на этот ком тянущуюся нить, всю сплошь в колтунах, и что-то поёт, в концах фраз задыхаясь и сбиваясь на шёпот. Разобрать снова ничего нельзя, оркестр всё так же гудит на одной ноте, какие-то музыкальные звуки возникают только в паузах.
Читать дальше!Кажется, что комковатая нить будет бесконечной, и я снова чуть не засыпаю, а когда просыпаюсь, Мать и Сын уже переместились в центр сцены. С ними чучело собаки, вроде овчарки, - его обнимают, тискают, гладят, Сын садится верхом на её голову, рискуя сломать. Затем надо ртом лёгшего навзничь Сына Мать выдаивает из брюха собаки целую лужу молока. Молоком они обмазывают свои руки. Во время всей этой вакханалии вокал звучит со стороны оркестра, но слова также проглатываются, и я теряю всякую надежду понять текст. Затем клубок ниток уползает по сцене и повисает на заднике. Такую же Верёвочку прикрепляют к собаке, Мать пинком сбрасывает её со сцены, после чего собака тоже уползает и повисает на заднике рядом с клубком. Приведя в сознание упавшего без чувств Сына, Мать принимается вытягивать из дыры полотнище.
Возвращаются Отец и Дочь на его плечах. Она подбирает чучело птицы и бросает. Затем поднимается на лифте на балкон и сбрасывает его оттуда. Наконец, к птице также прикрепляют Верёвочку, бросают со сцены, она уползает и повисает над клубком и собакой. (По программке впоследствии оказывается, что на этих персонажей также есть свои исполнители: Собака, Голубь 1 и Голубь 2 - все сопрано.) Отец и Мать подбирают Сына, снова успевшего потерять сознание, пока помогал тянуть, и вместе с полотнищем уносят его в машину. Семья располагается в салоне, и выходит герой с завешенным волосами лицом - Лохматый. Он прикрепляет Верёвочки к дереву, которое предсказуемо приходит в движение, едва не задевая ветвями зрителей в первом ряду (за него отвечает Куст, тенор).
На сцене больше ничего не происходит - звучат только инструменты и тихие, еле слышные голоса вокалистов. Неожиданно оживает Раскачивающийся человек - продолжая раскачиваться, он бормочет в микрофон, всё громче вскрикивая, давясь словами, зажимая себе рот ладонью (да, тут уж тем более не расслышишь никаких слов) и всячески изображая бред сумасшедшего. За сценой, где в течение спектакля иногда что-то грохотало или стучало, или на сцене слышится журчание чего-то текущего. В конце концов, свет гаснет, и раздаётся душераздирающее рыдание ребёнка. Лохматый открывает дверь, из которой бьёт свет, и постепенно зажигается свет и в зале.
Последовали бурные аплодисменты и крики "Браво!". Как я узнал впоследствии, Ренанский разглядел в спектакле "хичкоковский саспенс" и сравнил болтающуюся лампу с Блуждающим огоньком Гёте, нить - с нитями парок, а дерево - с Иггдрасилем, тогда как Рутковский не сомневается, что этот куст - потомок... Неопалимой купины. Нет, я, конечно, быстро понял, что семья, собака, птицы и дерево - жертвы автокатастрофы, мертвецы. Но оперировать такими понятиями глобального масштаба, как "Апокалипсис", потерпевший крушение "Ноев ковчег" - не вижу смысла. Либретто, написанное Антономм Шраменко, к слову, - очень хорошее, есть в его поэзии что-то летовское, - но я, видимо, безнадёжно отсталый консерватор, которому одного "экстремального вокала" мало, чтобы постичь содержание и посыл текста. Да, покойникам положено стонать и шипеть так, чтобы живые их не понимали, - но почему бы пластически не сопроводить, не проиллюстрировать их слова? Где метафора - или она тоже отжила своё вместе с классической оперой?..
Метафоры нет - мне в лоб тычут слоняющимися по сцене полумёртвыми зомби, валяющимися мёртвыми зверьми, натуральным заглохшим транспортом. И это вызывает брезгливое недоумение, как скребущиеся в дверь свидетели иеговы: вот вроде люди занимаются делом, безусловно для них важным, вкладывают свои силы и время - но от меня-то они чего хотят и ждут?.. Зато мне не придётся искать ответ на вопрос "Что это было?" - сидевший рядом со мной и немало восхищённый парень изрёк словосочетание "Перформанс в пространстве инсталляции".
О как!

Конкурсная программа подкралась реально незаметно и, как обычно, с музыкальных номинантов. Поэтому сегодня - то есть уже глубоко вчера - у меня было два спектакля в один день. А между ними было ещё много всего занятного, но рассказывать, как обычно, совершенно некогда, так что просто простите меня те, кому я не пишу посты, не бечу, не отвечаю, не захожу etc. Я до кучи ещё и простужен. Был) ибо у меня такое не задерживается. А пока - поимею право вне рабочих обязанностей нечленораздельно порадоваться виденному и слышанному.

Граф Ори (2012)
Екатеринбургский театр оперы и балета (Екатеринбург Кэп с нами)
Создатели постановки неприступную твердыню графини и её товарок выстроили из пластика и гофрированного железа, прекрасно отражающего свет, а самих блюдущих честь дам одели в одинаковые белые платья с высокими головными уборами. Пока они маршируют с луками и пиками, охраняя свой покой, у подножия замка суетится народ в костюмах пастельного цвета - но суетится отнюдь не беспорядочно. Этот хор - не просто массовка, хаотично мельтешащая либо чинно выстраивающаяся рядками. Каждый персонаж внутри него действует настолько слаженно, что мизансцены превращаются в произведения искусства - замершие многофигурные композиции, гармоничные и динамичные одновременно. Даже одна из сидевших рядом со мной старушек, настроенных несколько скептически, сказала: "Картина маслом!"
Виновник переполоха, граф Ори, появляется в длинной огненно-рыжей бороде с торчащими усищами - "святой отшельник", за которого он себя выдаёт, больше похож на пародию на китайского мудреца. Пока наш герой распинается, хор не стоит без дела - кто-то тащит "отшельнику" бутылки вина и плетёные корзины, кого-то оттаскивают назад, кто-то падает в обморок, и граф охотно "оживляет" бедняжку возложением рук. Здесь Ори, большой любитель женского полу, - персонаж сугубо комический, но в очень хорошем смысле этого слова. Смеясь над его выходками, ни на секунду не веришь в искренность его чувств, но и не думаешь его осуждать - граф живёт легко, развлекается от всей широкой души и никого не желает обидеть, и всё сходит ему с рук.
Но кто особенно прекрасен - так это его паж. Я влюбился с первого взгляда В скромном сером костюме, но бойкий, чтобы не сказать пылкий, - характер-норов так и звенит в каждой фразе. Он прибыл на поиски графа вместе с его наставником - и местные барышни, изголодавшиеся по умчавшим в Крестовый поход кавалерам, облепляют гостей, так что утонувший в их волне паж спасается ползком. Дальнейшее известно: ничтоже сумняшеся он выдаёт "отшельнику" свой план проникнуть к графине под видом монашки и надеется, что тот замолвит за него словечко. Но граф не потерпит конкуренции на своей территории...
Встреча графа и графини - незабываема. Хоть и шарлатан, а диагноз Ори поставил верно: пациентке отчаянно не хватает определённого рода приключений. Красавица отнюдь не холодна - от волнения теребит подол юбки, а затем так же вцепляется в накладную бороду самозванца. Едва "местночтимый святой" освобождает её от обета, скромница недолго думая признаётся в своих чувствах к пажу. Но внезапно обман графа раскрыт, и возмущённые аристократки удаляются. И это ещё только первое действие - а второе последовательно почесало мне все кинки
Читать дальше непременно)Граф-плагиатор использует чужую идею, чтобы отомстить за поражение - и вот его верные рыцари-тунеядцы, которым подвиги в Святой земле даром не сдались (очень мудрое решение), меняют чёрные шляпы и шарфы на пышные красные юбки с белыми передничками. Обитательницы замка - их белые колпаки уже предательски сменились на легкомысленные растрёпанно-рыжие парики - во время грозы дают приют бородатым "паломницам", предводительница которых не упускает случая выразить графине свою благодарность, прижимая её руку к сердцу и пониже. "Гостьи" обчищают хозяйский погреб и закатывают шикарную попойку - но едва к ним заглядывают дамы, с завидной быстротой бухаются на колени и молятся, икая. Догадывается ли графиня, какой назревает скандал - 14 рыцарей в доме?.. Наверняка. Но это же и есть приключение! То, что доктор прописал.
Не учёл граф только одного - что о его замыслах знает их непосредственный автор. Паж прибывает на помощь, и они с графиней целомудренно соприкасаются ладонями сквозь натянутые на раму нити будущего гобелена. Je serai avec vous - и весь мой вроллинг дружно стекает лужицей на театральный паркет Но!это если только на время забыть о том, что будет дальше, ибо метод спасения графини весьма экстравагантен. Не удивлюсь, если старый негодник Скриб всю пьесу только ради этой сцены и писал - чтобы потом все режиссёры решали её в меру своей испорченности. Минут 15 задорной групповухи, господа
Ночью граф - жаль, что уже не в платье! - пробирается в спальню графини: бедной страннице никак не уснуть одной В полной темноте, наощупь, он хватается то за своего пажа, мужественно прикрывающего возлюбленную своим телом, то за саму графиню, постепенно входящую во вкус и совсем не собирающуюся удаляться от греха подальше. Страсть "монашки" набирает обороты - и начинается игра в духе "одно неосторожное движение - и ты отец": то паж в самый последний момент выбирается из-под графа, то графиня в самый последний момент ускользает из графских объятий. Заканчивается эстафета тем, что оба героя-любовника увлечённо тискают не сопротивляющуюся графиню, то и дело сталкиваясь друг с другом руками, и наконец у троицы всё складывается удачно - сиречь графиня на графа и сверху паж. И да, при этом они ещё и ПОЮТ
Известно, чем закончилось бы дело, если бы увлёкшихся "соперников" не спугнул сигнал о возвращении крестоносцев, о которых они как-то и позабыли (что немудрено^^). Разоблачённых "странниц" гонят со двора. Два с половиной часа для нашего брата зрителя пролетели незаметно, но чертовски весело. Не каждый спектакль может похвастаться тем, что сумеет быть смешным без дешёвого наигрыша и жирных буффонных красок, сумеет быть пикантным без грубой скабрезности или пошлой безвкусицы. А "Граф" к тому же ярок, красив, романтичен и элегантен, сиречь ничуть не изменяет духу своей дивной музыки. Несмотря на минималистичность декораций (ни тебе мебели, окон и дверей, лишь деревянные балки), сцена никогда не кажется пустой, и в её "населении" вкусен каждый персонаж, каждый жест. И первая дама Рагонда - обстоятельная кубышка-кормилица, приглядывающая за юной графиней, и приятель графа Рембо - колоритный пройдоха в широкополой шляпе... все они запомнятся.
Так мои ожидания всячески превзошли. И много-много радости. Хочу ещё

Театр на Спасской (Киров)
Видимая сторона жизни (2010)
Замыкая круг
Зрители рассаживаются за столиками буфета, запасаются кофе и пирожными. Перед ними появляется девушка в чёрных брюках и жилетке и посвящает поэтический вечер приближающемуся посту. Зная современный театр, можно поверить, что всё это не игра и вечер действительно состоится - особенно когда девушка начинает читать стихи, хватаясь то за одну книжку, то за другую, но явно наизусть: нервно раскачиваясь на каблуках, оборачиваясь всем телом, запинаясь. Когда её перебивает музыка - с саблей наголо бросается искать невидимого противника. Да, это игра, - и, должно быть, сложно сыграть персонажа, даже внешне кажущегося знакомым: поэты-любители, нуждающиеся в аудитории, - непотопляемая социальная группа во все времена. При этом персонаж вполне конкретен - это петербургский поэт Елена Шварц. Она так и не узнала, что по её стихам ставился спектакль, - а после её смерти всё вылилось в эту удивительную историю о ней-представляемой, воображаемой, сочинённой. Вместо непосредственного знания - тексты, написанные ей самой о себе.
Не сухой документ, не скорбное подведение итогов, не прокрустова мера между упрямым фактом и субъективным взглядом. Просто миф, изрядно дистанцированный самоиронией от своего прототипа, - живой, неровный, свободный. Имеющий наглость непосредственно общаться с нами, такими настоящими и определёнными. Закончив со стихами, девушка подходит к буфетной стойке, напивается коньяком и травит байки, шатаясь по тесным проходам между столиков, задевая невозмутимых зрителей. И они кажутся более плоскими, чем этот персонаж, который, того и гляди, вот-вот пройдёт насквозь кого-нибудь, не заметив. У поэта измерений больше. И даже когда он ахинею несёт, для него это - абсолютная реальность. Вот у девушки предсказуемо не оказывается денег заплатить за выпивку - и она предлагает оставить саблю в залог, тут же выдавая на-гора фантастический рассказ о том, как Высшие учителя поручили ей заткнуть этой вещью утечку Тёмной энергии в мир.
Буфетчик, конечно, прогоняет её - она перемещается домой (роль дома играет лампа на стойке администрации), продолжая генерировать идеи на темы жизни, смерти, любви: громкость слов, красивость фраз и метафор с лёгкостью подменяет для поэта осмысленность. Декларируя, что её герой живёт в мире фантазий, исполнительница Яна Савицкая идёт ещё дальше: отправляет её исполнять поручение. Поэт едет в электричке (со стороны гардероба - скрипят разворачиваемые стулья), затем надевает платок, холл заливает драматически синим светом... раздевшись до сорочки, она прыгает куда-то вниз. Домой приползает замёрзшая. Похоже, бредит. Но это не спектакль о смерти. Это спектакль о возможностях продолжения жизни, он сам - одна из таких возможностей.
Читать дальше!Актриса совершает полный круг - возвращается на пространство перед буфетом. Спектакль завершается сказкой об инфернальном "последнем достойном слушателе", собирающем всех "настоящих поэтов" на корабле посреди океана, чтобы вместе с ними умереть. Инсценировка сопровождается спецэффектами: красным светом и пофыркиванием дымомашины, выпускающей облачка, которые наш поэт разгоняет тростью. И, как ни странно, этот номер не выглядит обвинением в безвкусице: нам просто напоминают о том, что поэт не видит той грани, за которой у человека обыкновенного включается критическое мышление.
Поэты - такие особые люди, существующие в сфере образов, воспринятых извне и помещённых внутрь своего мира. Дьяволы и ангелы, титанические герои и внеземные идеалы интересуют их больше, нежели сложная и грязная жизнь, заставляющая сомневаться, не балующая незыблемыми истинами. Это те люди, которые будут разговаривать с вами о своём бессмертии и предназначении, непременно с большой буквы, если вовремя не сбежите. Они ведут себя с такой уверенностью в своей исключительной правоте, как мог вести себя только первый человек на земле. Это вечные дети. И в этом - их огромная беззащитность. Кажется, будто они, как не приученные к жизни сироты, выживают каким-то чудом, счастливой случайностью. И замыкается круг. Хранители поэтов - их же создания: оказывается, нет ничего прочнее эфемерности.