Сыграли в среду модерн!AU-шную игропьянку по Мгстр, которая после переноса удачно приросла немалым количеством игроков - и не менее удачно из хэллоуинской стала новогодней. Я четыре года ставил Кофейню, этот сеттинг всегда будет занимать место в моём сердечке, - и мне видится правильным, что есть кому подхватить знамя и сделать что-то своё, полностью автономное. Я выгулял модерн-Хуайсана, довольно-таки на минималках, но с удовольствием бы продолжил. Огнищно развиртуализировался с Катаной Серой (а то сколько уже лет мы оба на дайрях?.. - дофигища), познакомился ещё с парой отличных игроков (у нашего Цзян Чэна вообще первая игра была!), навестил кошечку Пушеньку (как же я по ней скучал!), - в общем, отлично провёл время.
Но иногда то, что хорошо кончается, начинается через опу. Чорт нас с Птахой дёрнул поехать в Зеленоград на автобусе от Пятницкого (по времени это было так же, как добраться от нас до МЦД). Во-первых, случилась оттепель, шёл дождь, так что было сыро, ветрено и промозгло, и я на остановке чуть не околел. Во-вторых, оказалось, что 400С и 400К - это два разных автобуса с абсолютно разными маршрутами: я слушал названия остановок, но нужной так и не услышал, пока автобус не привёз нас на конечную. Оттуда пришлось выбираться до места другим автобусом. К счастью, ехали с запасом, так что не опоздали, и я просто вдосталь почитал книжку в дороге. И, в-третьих, если вы думаете, что это в Москве или Питере гололёд, - то это вы ещё не бывали в Зеленограде, который закончился как город и начался как каток с горками. Огибая перегородившую пешеходную дорожку машину, я одну такую горку не заметил и навернулся-таки, став гордым обладателем гематомы на правом бедре. Хорошо, что ковылять до дома было уже недалеко, - а нынче меня уже ничто не беспокоит и танцевать в этом месяце не помешает.
Все идеи полугодовой давности, как одеться фэшн-катастрофой, уже выветрились из моей памяти, - так что я достал из шкафа футболку с розой (и наконец-то её выгулял и порекламил), Птахину рубашку с котами, добавил джинсы в цветочек и носки в авокадо. Привёз "Белых кроликов" - китайские конфеты из сладкого подарка от Камэ, карамельки, которые можно есть вместе с обёртками из рисовой бумаги. Хуайсан был студентом по специальности дизайна и моделирования одежды, жил с братом, и бОльшую часть инфоповодов ему обеспечивал бест бро Усянь, которого выперли из университета за то, что набил морду Вэнь Чао (Хуайсан был уверен, что Чао понравилось, и треды-фанфики про юст Чао принадлежат его авторству)). Мне неизменно сложно, когда воспоминания о прошлой жизни оказываются в фокусе игры про перерождение, - потому что Хуайсан относился к этим воспоминаниям так же, как мой Синчэнь прежде: прошлое прошло, его не изменишь, оно случилось очень давно и не с нами, а жить надо здесь и сейчас.

Немного вместо-персонажного отчёта (точечно матерно)Хуайсан пришёл в бар, который ему когда-то показал Усянь [Катана], и притащил брата отдохнуть и социализироваться. Самому Хуайсану социализироваться было комфортнее, когда Усянь знал здесь буквально всех. Первым Усянь представил Хуайсану своего бро Синчэня, отрекомендовав его любителем классической музыки. С Цзинь Лином [Шаман], которому Усянь помогал как репетитор, и его другом Суйхуа [Берто] Хуайсан познакомился самостоятельно, потому как Усянь уже был нарасхват.
Минцзюэ [Птаха] получил от заведения бутылку сидра (которая, подозреваю, с предыдущего Бара стояла)), Хуайсан к ней немножко припал, а затем пошёл с Усянем к стойке. Усянь занялся само- и не только - обслуживанием и замутил пина-коладу, - за неимением рома, на вермуте, с настоящим кокосовым молоком из банки. Получилось нажористо и вполне вкусно После этого Хуайсан последовательно приходил ещё за несколькими коктейлями: джин был смешан с пепси и кофейным ликёром (тоже вкусно); коктейль "Апельсиновое ВСЁ" из апельсинового ликёра, апельсинового сока и апельсинового сиропа получился ядрёно-розового цвета, как барбикор; и, наконец, получился коктейль цвета цин, в котором жёлтое (апельсиновый сок) смешалось с синим (блю кюрасао), а был ли в нём джин или вермут, я не помню. Закончил двумя порциями глинта на очень вкусном полусладком вине с уже такого родного черноморского Кавказа. И хоть бы в одном глазу! Мне по-прежнему сложно опьянеть, а пить водку чистоганом - противно. А ещё был лёд в форме хуёв (местами - многочленов), лапок, черепов и бриллиантов
Хуайсан был шиппером номер один Усяня и Ванцзи (Дёгред играла фем-версию Ванцзи, IT-специалистку, вот это вот всё), но когда Ванцзи появилась в баре, Усянь резво пробежал мимо неё. Хуайсан в присутствии дамы (тем паче старшей) даже не стал рассказывать пошлый анекдот. Задавшись вопросом, не заметил ли её Усянь или же намеренно капитулировал, Хуайсан пошёл обрадовать приятеля. Усянь сперва не поверил, заявив, что Ванцзи в такое заведение ни за что не пришла бы, - но Хуайсан заверил, что его небожительница действительно снизошла в сию нечистую юдоль. После чего наблюдал, как Усянь пытается набраться храбрости. И просто набраться. Говорили, что коты любят Синчэня, - но Усянь также вёл себя как латентный кот: не сразу решился переступить порог комнаты, в которой сидела Ванцзи, а затем растёкся по спинке дивана за её спиной и разве что на голову ей не рухнул. Сто влюблённых дебилов из ста.
Усянь: Она явилась сюда по воле богов!
Цзян Чэн: Богов не существует.
Хуайсан: Честно говоря, Ванцзи больше похожа на ту, что явилась сюда по воле богов, нежели на ту, что явилась сюда по воле партии.
Когда Хуайсан увидел юношу, которого ему представили как Лань Цзинъи, разговаривающим с Минцзюэ, он вслух порадовался, что они тоже знакомы. На что Минцзюэ ответил ему, что это же его старый друг Лань Сичэнь, которого Хуайсан, должно быть, не помнит, поскольку был ещё совсем маленьким. Хуайсан решил, что обознался, и что вокруг столько Ланей, и все они так похожи, одну только Ванцзи легко отличить И поначалу не обратил внимания на эту странность, поскольку вокруг было и так немало странного. В частности, появилась Вэнь Цин (и каждый раз, когда её называли А-Цин, у меня были какие-то не те ассоциации)), с которой Усянь не то делил съёмную хату, не то работал (в общем, соответствовал таймингу Луаньцзана), и привела своего парня, Цзян Чэна. У этих двоих были отношения на расстоянии, и чтобы съехаться, им нужно было как-то включить в свою семью Усяня. Хуайсан смотрел со стороны на эту поликулу со сложным лицом, особенно когда Цзян Чэн вносил Усяня в бар на руках и обратно: Вэй-сюн, у тебя такая шикарная женщина, зачем тебе ещё какой-то Цзян Чэн?!.. А когда Усянь заявил, что не сможет выйти замуж за Цзян Чэна, Хуайсан возопил: "Мы в Китайской! Народной! Республике!"..
На игре были карточки воспоминаний, которые можно было вручать друг другу, чтобы вспомнить что-то общее (хорошее или плохое), или можно было получить от бармена вместе с коктейлем (коктейль маркировался пищевым шиммером, воспоминание при этом должно было быть самым сильным). Кого накрыло первым, Хуайсан не особо понял: говорили что-то про призрачную собаку, вроде он нечто похожее раньше слышал от Цзинъи. Затем "сильная" карточка досталась и Хуайсану. Он побегал, позвал дагэ, не найдя его на привычном месте в кресле (Минцзюэ как раз ненадолго переместился к барной стойке), потом признался, что его накрыло тревожностью и что он вроде как вспомнил страшный сон. Дагэ уговорил Хуайсана рассказать сон, и это действительно сработало успокаивающе: Хуайсан сказал, что ему снилась говорящая голова Минцзюэ и другие его части (не говорящие), - и в пересказе это было похоже просто на какое-то кровавое аниме вроде Василиска (хотя Хуайсан не то чтобы был любителем таковых).
А потом накрыло Усяня, и Хуайсану стало страшно. Он по-настоящему испугался, не принял ли Усянь что-то кроме алкоголя. Вывалившийся из соседней комнаты Усянь тут же угодил в объятия Вэнь Цин, которая истерила не меньше его самого, и Хуайсан тоже пытался до него достучаться. Похоже, Усяню мерещились трупы, и Хуайсан повторял, что всё хорошо, все живы, и звал Усяня вернуться к нам. Принесли воды, перетащили Усяня на диван, - а Вэнь Цин буквально легла на него сверху (на Усяня, увы, а не диван), тогда как Цзян Чэн его (не диван)) скорее удерживал, нежели помогал. Хуайсану было тревожно, что Усянь хватался за сердце, а врачей поблизости как-то не наблюдалось. Хуайсану было тревожно, что Вэнь Цин тоже была явно не в себе, что-то шипела Усяню в лицо не своим голосом, и того и гляди могла задушить, - лучше было бы их разделить, чтобы два человека в явном приходе не накручивали друг друга. Вся надежда была на адекватность Цзян Чэна, так что Хуайсан оставил семейство наедине - присутствовать было как-то неловко. Кто-то (не Хуайсан)) потом назвал происходившее в той комнате "семейной оргией с котом" (а кота-то за что, хором возмутились Суйхуа и Хуайсан). А кто-то (наверняка Минцзюэ) спросил Хуайсана, почему он не забрал Усяня оттуда, неужто засцал. И да, Хуайсан засцал! Он всю дорогу боялся Вэнь Цин, которую крыло часто, непредсказуемо и опасно, и старался к ней лишний раз не приближаться.
В то, что Сюэ Ян [Смехель], владелец бара, подсыпает всем в напитки наркоту, Хуайсан не верил ни секунды: во-первых, наркота слишком дорогая, чтобы её бесплатно раздавать; во-вторых, А-Ян не самоубийца, чтобы сесть в тюрьму за пранк (а за распространение в крупном размере в Китае могут и казнить). Да и не отпускает наркота настолько быстро, как мудро заметил Яо. Спасибо Цзинъи/Сичэню, который всё объяснил. Сперва Цзинъи сообщил Минцзюэ, что Сичэнь ему сказал, что тому можно доверять (а Хуайсан просто был рядом и грел уши), и рассказал, что у него не просто два имени, а две личности: Цзинъи и Сичэнь. Вторая личность появилась вместе со вторым именем после того, как дядя Цижэнь заставил его пройти через некий полный семейный обряд (с другими Ланями такого не случилось). И теперь у него диагноз - шизофреническое расстройство, с которым ни нормальной работы, ни личной жизни не найдёшь: сменяя друг друга "у руля", одна личность не помнит, что делала в её отсутствие другая, так что Цзинъи и Сичэню приходится писать друг другу записки в блокноте. Да, это Арта сыграла двух персонажей в одном флаконе Хуайсан даже постепенно научился их различать (и не только по значку, который носил только Цзинъи, - они действительно по-разному общались).
А затем Цзинъи/Сичэнь сказал, что сегодня такая ночь, когда люди вспоминают свои прошлые жизни - как в буддизме. А на замечание Хуайсана, что прошлые жизни вроде как положено вспоминать в медитациях и всяком таком, а не бухая, - заявил, что буддисты недавно собирали целый конгресс, чтобы решить, являются ли наркотические вещества способами достижения просветления. Решили, что не являются, - но раз конгресс вообще понадобился, значит, сходство в эффектах есть! И в то, что дело в прошлых жизнях, Хуайсан поверил: с ума поодиночке сходят, а тут - разные люди вспоминают одно и то же, и всё это укладывается в логичный сюжет. Минцзюэ по-прежнему относился к этому скептически, но Хуайсан считал, что воспоминания могут иметь историческую ценность - вроде машины времени. Хотя тот же Цзинъи рассказывал о воспоминаниях довольно фантастических: об ожившей статуе богини, например, - а ведь вещи только в сказках Пу Сунлина оживают!.. Конечно, расчленёнку Хуайсан предпочёл бы не вспоминать - и сказал, что лучше бы в прошлой жизни был зайцем. Цзинъи успокоил его, что прошлых жизней было много, и в одной из них Хуайсан наверняка был зайцем. Хуайсан понадеялся допиться до воспоминаний зайца, но не вышло. Вторым для Хуайсана было его общее воспоминание с Цзинь Лином: как навещал его у Яо, подарил ему веер, и Сичэнь тоже был там... Так Хуайсан выяснил, что в прошлой жизни Цзинь Лин был его племянником, потому что Яо был опекуном Цзинь Лина, а Минцзюэ побратался с Яо, и с Сичэнем тоже. И что сам Хуайсан и остальные были тогда какими-то аристократическими шишками. Вот только Минцзюэ на тот момент уже не было...
Из обсуждений общих воспоминаний вокруг него Хуайсан понял преимущественно то, что все друг другу были родственниками, хотя бы назваными, - кроме разве что Синчэня и Сюэ Яна (что напоминало уже скорее Болливуд, нежели дораму, и мем про последнюю серию Аркейна "Остановись, это же парень брата девушки сестры твоей девушки!")). Порадовался, что с Усянем всё хорошо, и порадовался, когда Ванцзи спросила у него, где храм его предков. Усянь сказал, что не знает, где похоронены его родители, и Хуайсан подсказал, что любой ближайший храм можно назначить храмом предков, чтобы предки услышали их клятвы, - а Усянь НЕ ПОНЯЛ Так Хуайсан убедился, что Ванцзи - реально святая, потому что с Усянем нужно божественное терпение. Третье и последнее воспоминание у Хуайсана было общим с Яо [Шокал]. Хуайсан несколько раз сказал "Бля", после чего спросил Яо, ЗАЧЕМ тот спрятал части тела их общего брата по разным частям Поднебесной. Яо ничего толком не объяснил, а только повторял, что ему нужно было спрятать труп и что он был очень мотивирован, а почему - не помнит. Хуайсан вспомнил, что он также был очень мотивирован вывести Яо на чистую воду, и что откопал части брата руками неугомонного Усяня, которому подкинул задачку. В пользу того, что всё это - действительно воспоминания, а не бред, - для Хуайсана говорило то, что нарочно он бы такое не придумал А самым удивительным в прошлой жизни было то, какой умной и хитрой сукой он стал. Про храм Гуаньинь Хуайсану особо не рассказывали, но он и так достроил, к чему должен был привести его тогдашний план. Про себя он пришёл к выводу, что он-прошлый в том, что касалось хороших воспоминаний, мало отличался от себя-нынешнего: тоже расписывал веера, тоже любил брата... А потом брата не стало, и вся жизнь рухнула, превратившись в одну цель: подарить ему если не упокоение, то хотя бы право на возмездие. Хорошо, что в новой жизни всё иначе.
Хуайсан не понимал, зачем тащить в нынешнюю жизнь проблемы из прошлой жизни, как будто в нынешней недостаточно проблем. Ближе к концу игры он слышал разговоры из коридора о том, что проблемы есть у Сюэ Яна: тот вроде как задолжал Гуаньшаню, вынужден был на него работать (потому что кто лучше Сюэ Яна вырежет почку?) и всё такое. Минцзюэ спрашивал, почему Хуайсан не присоединяется к приятелям, - но Хуайсан ничем не мог помочь в этой ситуации: не мог просто взять и выкупить бар, или накопать компромат на Гуаньшаня. Сичэнь философски комментировал, что во всякой стране люди, обладающие большими деньгами, могут нарушать закон, но и на них может найтись управа, - в общем, был готов, как всегда, восстанавливать справедливость и спасать мир. Минцзюэ был знаком с Гуаньшанем, но отказывался распространяться об этом, - в том числе и поэтому присоединяться к интриге против Гуаньшаня Хуайсан не спешил (после игры выяснилось, что Гуаньшань нанял Минцзюэ шпионить за Сюэ Яном). Также постепенно Хуайсан понял, что Суйхуа говорит о железе не потому, что у него проблемы с компьютером, а потому, что он в прошлой жизни был не человеком, а оружием. И что странное поведение Вэнь Цин вызвано тем, что в ней - дух Цзыдянь, которая (или который?..) когда-то откусила по кусочку души от разных персонажей, и теперь они иногда рандомно просыпаются (просыпались, в основном, те персонажи, которых не было на игре - Жохань, Гуаньшань, - но в рамках перечисления "жертв" Хуайсан своё имя тоже услышал). Но Хуайсан был слишком трезв для осмысления такой фантастики.
Также под конец игры случилась милота: Цзинь Лин захотел спросить у Хуайсана совета. Они вышли в коридор, и Цзинь Лин спросил, как пригласить кого-то на свидание Хуайсан, конечно, видел, как Цзинь Лин и Суйхуа всё время держатся вместе, и как Суйхуа его бережёт, - это было очень трогательно. Он сказал Цзинь Лину, что свидание в ресторане вовсе не обязательно - можно выбрать то, что нравится партнёру. Если хочется жрать огромные американские десерты - это тоже будет свиданием, как и поход в парк аттракционов или в горы с палаткой. От обычной дружеской встречи свидание будет отличаться созданием романтического момента, когда вы остаётесь наедине - хоть в кабинке колеса обозрения, хоть в комнатке чайной, - и в такой момент можно признаться в своих чувствах. Также Цзинь Лин спрашивал, нужно ли писать стихи, или можно подарить чужие, если писать не умеешь. Хуайсан сказал, что можно прислать что угодно милое из интернета, но что-либо сделанное своими руками всегда будет более искренним. И, наконец, Цзинь Лин спросил, стоит ли приглашать на свидание при всех или наедине. Хуайсан предположил, что когда делают предложение или зовут на свидание в присутствии друзей, получается лишнее моральное давление, потому что друзья такие: "Давай-давай, соглашайся", - а когда говоришь наедине, то вроде как даёшь свободу выбора отказаться, проявляешь доверие. Цзинь Лин решил, что укромный уголок в баре тоже подойдёт для свидания, и отправился действовать. Хуайсан пожелал ему удачи.
Минцзюэ тоже что-то вспоминал, но об этом также не распространялся (у дагэ ПТСР, дагэ и так постоянно смотрит свои комиксы в голове)). Под финал Хуайсан смотрел, как Синчэнь нашёл в Цзыдянь кусочек Сун Ланя (как бы это ни звучало)), и ему казалось подозрительным, что всех со всеми связывают какие-то воспоминания, кроме Сюэ Яна (они с Яо говорили про какой-то чаёк, и между ним и Синчэнем тоже явно что-то было, - но было не очевидно, было ли это развитием отношений в настоящем, или же приветом из прошлого). Он спросил Сюэ Яна, что он вспомнил, и тот ответил только, что пиздец. Так Хуайсан окончательно уверился, что у всех был пиздец в прошлой жизни, и хорошо, что все получили второй шанс, - а то ведь могло разметать по всей стране, и никогда бы не встретились. И уже после стопа игры выяснилось, что Сюэ Ян и Яо прятали труп на заднем дворе Труп моделировался огромным плюшевым хагги-вагги (или ещё кем-то из того же сеттинга, я не разбираюсь), задний двор - комнатой с аквариумами черепах-губительниц (Хуайсан туда не ходил, не было надобности). По сюжету, они спёрли труп бомжа из морга и хотели подбросить его в бар, а бар сжечь, чтобы сфальсифицировать гибель Сюэ Яна и дать ему время свалить в Мексику. Это породило прекрасный диалог СиЯо на игре: "Больше никогда не ври мне, ладно?.. - Эмм... У меня труп на заднем дворе". А Синчэнь просто не захотел ничего об этом знать. Чем меньше знаешь Сюэ Яна - тем больше любишь Сюэ Яна Ладно, мой Синчэнь не согласился бы.

Я допил глинт, сожрал за время игры какое-то бешеное количество тофу, шоколадных ёлочек и сухариков. Обратно мы с Птахой решили поехать по МЦД, благо до станции было недалеко пешком. Не тут-то было: оказалось, что Птахина Тройка заблокирована ТОЛЬКО на МЦД (в метро она работает) из-за "нарушения правила валидации" в ноябре. Тогда она ехала на игру, на станции прибытия не было турникетов, и она приложила Тройку к столбику, - а тот списал деньги за новую поездку вместо того, чтобы закрыть прежнюю. Самое смешное, что разблокировать Тройку стоит 200 рублей (+тебя заставят оплатить незакрытую поездку), а купить новую Тройку - 150 рублей К счастью, у Птахи была запасная Тройка. Докатились до Электрозаводской, пересели на метро. Но чтоб я ещё хоть раз в Зелик зимой... (Ладно, кого я обманываю, анонсируют кабинеточку по V:tM - и я снова в Зелик примчусь как миленький.))
А за пьянку - лучи благодарности мастерам и соигрокам, душевно покутили!