Когда-то давным-давно я уже заявлялся поигротешить у Вивьен на Медблоке, но игра не состоялась. И вот, немало лет спустя, я смог закрыть этот гештальт (во многом благодаря не наигравшимся игрокам БуроЯра: на манеже всё те же, кто инициировал и перепрогоны Чудовищ от Птахи). Почему именно игротешить? - Потому что я наигрался в медиков на всю жизнь вперёд, и не люблю играть в модельки. Зато "умирать у кого-нибудь на руках" - один из моих любимых сортов игротешки Игротехов на этой игре едва ли не больше, чем игроков, так что они платят половинный взнос (иначе игра вышла бы для игроков золотой). Не могу утверждать, что мне прям поигралось наравне с игроками: прежде всего я всё-таки работал на обеспечивание конвейера пациентов, на вролинг даже в именных персонажах оставалось мало времени, - но поучаствовал в игре я с удовольствием и буду рад поучаствовать ещё, если будут последующие прогоны. Для тех же, кто хотел бы на этих последующих прогонах поиграть: остерегайтесь спойлеров, не ходите под каты!
Играли в субботу в ТЖД - несмотря на все неудобства, это всё ещё единственная приемлемая по цене площадка для небольших игр. Я набил в рюкзак полдюжины рубашек, несколько брюк, пару юбок, пять колдстилов, и мы с Птахой поехали. Павелецкая встретила нас таким волшебным пушистым снегопадом, что хоть Рождественское перемирие играй, а не вот это всё. Перед игрой зашли в Ростикс, а там в качестве хэппи-мил-игрушек дают СОБАЧЕК. Бархатистых, со "следящими" глазищами и за невеликие деньги. И теперь у меня есть белоснежная голубоглазая СОБАЧКА. И вот как теперь не мечтать обойти все Ростиксы и собрать весь десяток собачек, скажите мне.
Палатку госпиталя отыгрывал большой чёрный зал, где, к счастью, было открыто окно, - а в белом зале была одна большая игротешка, поделенная на зоны, включая зону для еды. Обо мне позаботились так, что игроки позавидовали: у них были только бутеры с сыром, а у нас - бутеры с кабачковой икрой и шматочек тофу, который я перед игрой вскрыл, нарезал, и к концу игры в одни щщи целиком сожрал Это к вопросу о ресурсоёмкости игры, ага.

Авторский сеттинг игры - дженерик-мировая война, скорее Первая, чем Вторая. И совы, разумеется, - не то, чем кажутся, о чём внимательный игрок может заподозрить, увидев сетку ролей: фамилии всех "именных" игровых и игротехнических персонажей - это имена демонов. Осторожно: спойлеры!Дело в том, - о чём игроки и их персонажи поначалу не подозревают, - что Апокалипсис в этом мире уже произошёл. Полтора века назад, со всеми спецэффектами: землетрясениями, цунами, метеоритными дождями... Праведные погибли и ушли в Свет, Ад же остался на Земле. Ресурсы сокращаются, люди страдают от голода и болезней, - но дети продолжают рождаться, человечество продолжает жить. В конце концов Свет сжалился над ними и решил, что они страдали достаточно и заслужили воссоединиться с остальными. Что Свет должен накрыть всю Землю и забрать всех, вне зависимости от прегрешений.
И вот три года назад Свет сошёл на Землю стеной и окружил клочок земли, на котором ютились последние люди. Из Света вышли посланники, чтобы всё объяснить, но их встретили пулями. Тогда посланники решили действовать симметрично - и также взялись за оружие, из самых благих побуждений поскорее избавить человеков от страданий. Так с тех пор и длится ситуация "Мы воевали сами с собой"(с): чем больше людей погибает - тем больше солдат получает Свет. Становясь частью Света, мёртвые не утрачивают свою личность, не растворяются в нём: в Свете они могут общаться друг с другом без слов, чувствовать эмоции друг друга. Выходя из Света, мёртвые облекаются уязвимым смертным телом - и если их убивать, вновь возвращаются в Свет. Таким образом, Свет - что-то вроде точки респауна для мёртвых, снова стать живыми они не могут. Живым же представители власти - Цензоры в красном - старательно рассказывают, что всё хорошо, никакой нехватки ресурсов нет, живём прекрасно, все счастливы, мы победим, ура.
В Свет не обязательно попадать через смерть: можно просто шагнуть туда, это не больно и не страшно. В Свете все прощены и все раскаиваются, там нет конфликтов, насилия и принуждения, - но не всем мёртвым нравится в таком Раю: некоторые считают, что прощения не заслуживают они, некоторые - что прощения не заслуживают другие. Некоторые ненавидят Свет за то, что он лишает их права выбора, а некоторые просто хотят ещё немного пожить. В конечном счёте, дилемма "сдаться и уйти в Свет или продолжать драться за своё право жить в Аду" не имеет правильного решения, равно как нет ответа на вопрос, зло или благо Империум. Лично мою свободу отсутствие насилия не ограничивает, но для кого-то это может оказаться критичным. Однозначно одно: нельзя никого осчастливить насильно, иначе какой ты, нафиг, Свет.
Ну, и с окружающей действительностью эта дилемма никак не коррелирует: в каком бы Аду мы ни жили, у нас-то просто нет выбора, никакой Свет не придёт, чтобы нас забрать. "Я тоже верил, что за нами прилетят, Ошейник снимут, за ухом почешут и всё простят, Но я сплю у миски"(с). Потому в каждой хорошей истории и кроется свет, который не с большой буквы и приходит не извне, а изнутри. Всегда ценнее то, что люди зажигают сами.

Конвейер обеспечивался примерно так: прикидываешься, берёшь свою проблему (ранение, отравление газами или болезнь), вваливаешься в игру, тебя вылечивают (или нет). Ещё немного об игротехнике (лёгкие спойлеры)Игроки-медики играют в том числе в тот самый дефицит, поэтому могут попросить пациента передать о нехватке лекарств или бинтов, - тогда, выходя, кидаешь кубик, насколько получилось что-то добыть. Добытое передавалось со следующим пациентом, не обязательно того же игротеха. Мы, честно говоря, пару раз были добрыми техами и без всякого кубика отсыпали нужного, чтобы не было совсем уж сурово, - это и так получился один из самых щедрых на трупы прогонов.
У каждого из троих специалистов была своя модель лечения. Чаще всего мне выпадало играть в модель хирургии aka морской бой. У пациента - карточка с "кораблями", для хирурга - конверт с пустой карточкой, ему нужно найти и "извлечь" пулю или осколки. Пуля моделировалась одним большим "кораблём", осколки - парой маленьких, были ещё смешанные ранения, где было и то, и другое. Правда, пациенты могли подсказывать ("выше, ниже, правее, левее"), отчего игра в морской бой получалась очень уж лёгкой. По правилам, без анестезии у хирурга было право на 10 попаданий мимо цели, с анестезией - 15; но на деле хирург с подсказками находил каждый "корабль" в среднем с третьей попытки, максимум - с пятой. Тут уж либо не подсказывать, либо делать и пули, и осколки совсем маленькими, с одну клеточку.
Но, на самом деле, сложность хирургии на этой игре - не столько в модели, сколько в соблюдении правильной последовательности действий: выдать анестезию (если есть), положить на пациента подушечку, а на подушечку - конверт, вскрыть конверт (в идеале скальпелем), после извлечения пули/осколка - зашить, выдать дезинфекцию. Если дезинфекции нет - кинуть кубик, будет ли заражение. Мне один раз довелось быть пациентом без анестезии (его честно держали) и один раз - без дезинфекции (но дайс был в мою пользу). И на деле хирурги поначалу не зашивали, поскольку мы не выдали им нитки, - а только перевязывали. Некоторые техи потом напоминали зашивать, а мне это так уже и не легло в голову. Ещё был таймер: с пулей или осколком у тебя есть 10 минут до начала операции, со смешанным ранением - 5 минут, иначе помрёшь. И, опять же, на деле у тебя нет никакой возможности одновременно отыгрывать, как тебе хреново, и отслеживать таймер с телефоном в руке, - так что ориентируешься на ощущение времени. Мне пару раз доводилось ждать очереди на операцию неименным пациентом и пару раз - именными, и неименным явно помогали быстрее, чем через пять минут от входа в игру, а задача именных - побольше наболтать и внести в игру информацию, так что с ними я на время несколько забивал.
Ещё была модель эпидемиологии: тут пациенту нужна только карточка-шпаргалка с симптомами, которые он отыгрывает и на которые жалуется. Сначала называешь один-два симптома, потом постепенно добавляешь остальные. Задача эпидемиолога - выдать правильное лечение (к чипу лекарства ещё и конфетка прилагается)). И снова на практике всё не так гладко, поскольку врач начинает спрашивать, есть ли у тебя те или иные не названные тобой симптомы, и если говоришь "нет" про те, которые ещё не проявились, - врач запутается. Я делал заход на эпидемиологию трижды. В первый раз нас выходило двое, один пациент брал тиф, и я решил взять дезинтерию, чтобы усложнить врачу жизнь, поскольку часть симптомов совпадает; в итоге - не усложнил, так как и лечатся эти болезни одним и тем же. Во второй раз я сопровождал именного пациента с тифом, также мы оба были ранены, - и я решил, что мог успеть от него заразиться, так что, когда меня залатали, далеко не ушёл и вернулся с симптомами: дескать, нормально ли это, что после операции как-то голова кружится и знобит. А в третий раз прокололся: вышел с окопной лихорадкой и решил до последнего не говорить о болевых симптомах, а её единственное отличие от тифа - боль в глазах. Лекарство мне дали, и оно оказалось лекарством от тифа. Но когда проверил - решил уже не возвращаться, ибо сам не молодец.
И, наконец, самой сложной была модель токсикологии, потому что там есть целая ТАБЛИЦА, как вещества влияют друг на друга. Одно вещество может нейтрализовать первый газ, усугубить ядовитость второго, и смягчить действие третьего. И если пациент отравлен одним газом, то задача сравнительно проста: по описанию (газы различаются по цветам) найти в таблице нейтрализующее вещество - и готово, пациент вылечен. Веселуха начинается, когда пациент вляпался в ДВА разных газа, и вещество, нейтрализующее первый, в то же время усугубляет второй, что требует использования смягчения. Вот только смягчение есть только в таблице для игротехов, а в таблице игрока её НЕТ, приходится подбирать методом проб и ошибок! Я вообще не представляю, как об этом догадаться, чтобы такие кейсы вылечивать, - и Орф, кажется, так и не догадался, а только рыдал над каждым потерянным пациентом (0% осуждения, 100% понимания, Орф всегда отыгрывает как боженька). И как игротех я ходил только с отравлениями, не вступающими в конфликт друг с другом, за неимением телефона, на котором можно было бы открыть таблицу и сверяться с ней (хотя я, подозреваю, и с таблицей запутался бы)).
Резюмирую: отыгрывать, скажем, истерящего от ужаса пациента, когда тебе через несколько секунд выходить следующим, - нереально (но кто-то из игротехов в самом начале такое выкатил, снимаю шляпу). А для того, чтобы следить за модельками, игротехам в идеале нужен бы не только инструктаж, но и мастер-класс (в следующий раз, например, попробую ставить таймер-будильник в кармане перед выходом в игру, - хорошая мысля приходит опосля). Но главная цель - игроки довольны - достигнута

Вроде игротехнического отчёта о персонажах - !спойлеры!У меня есть игротехническая окровавленная рубашка с дыркой в боку - в ней я сразу и пошёл в игру раненым. Под дыркой рубашки удобно держать конверт для хирурга Только своему первому неименному персонажу я успел придумать имя, он познакомился с врачами, - назвал его Теодор Ласар. Потом пациентов было так много, что давать им имена было уже некогда, они сливались в единый поток, - я даже не ожидал, что конвейер будет НАСТОЛЬКО конвейером. Смотрели, кто из врачей "скучает", и выходили теми пациентами, где нужней. Второй мой пациент был из-под газов в компании других, кашлял, просил воды, захлебнулся водой, облился. Я при этом чуть не захлебнулся по жизни, но чего ради отыгрыша не сделаешь Некоторые ещё поливались театральной кровью, привезённой Шокалом и Смехель, - но я решил не рисковать чистой одеждой: вдруг отстирать не получится...
В первые полчаса шли только неименные персонажи, чтобы игроки успели освоиться с моделями (и им не пришлось хоронить именных)). Потом, вперемешку с неименными, начинали появляться именные - упомянутые во вводных персонажей игроков, - и их было шесть волн. Именные делились на "друзей" (положительная завязка), "врагов" (конфликтная завязка) и "воспоминания" (мёртвые игротехнические персонажи, приходящие из Света в последние волны). Выходя именным, пишешь на бейдже из бумажного скотча имя персонажа тем же цветом, что имя связанного с ним персонажа игрока, - так игрок, видя "свой" цвет, сразу может свериться с вводной и "узнать" персонажа. Сначала я сопровождал именного игротехнического персонажа Алёны (тот самый, от которого решил заразиться тифом), Нибраса, который сам был врачом. Мы щедро принесли лекарств, и я рассказывал про героизм нашего водителя, который гнал под обстрелом, иначе нас бы здесь уже не было.
Я заранее застолбил себе двух именных персонажей, и первый из них был в первой волне. Фамилия его была Хабарил, я дал ему имя Артур. Он был бывшим командиром Абагора, персонажа Птахи (я не подгадывал по завязкам - выбирал игротехнических персонажей по истории и характеру), который, в свою очередь, был не медиком, а выздоравливающим раненым солдатом, оставшимся при госпитале помогать руками. Хорошим командиром, старавшимся сохранить как можно больше солдатских жизней. Хабарил выходил раненым (я поверх той же окровавленной рубашки накинул защитного цвета куртку, чтобы отмаркировать офицера), долго ждал, пока им займутся, подбадривал других бойцов. Абагору говорил, чтобы оставался здесь, и что не надо тому обратно в окопы, на верную смерть. Рассказывал, как при отступлении нелепо угодил на минное поле - похоже, своих же, - и вляпался в растяжку, и четверых на том же поле похоронил. По вводной, Хабарила с отрядом на это поле привели чужие приказы, - но я повысил градус драматичности, так что он рассказывал, что остался за самого старшего по званию и, когда прижали, сам скомандовал отступать. А ты бы на моём месте, спрашивал он Абагора, погнал бы их умирать?..
Ещё Хабарил передал Рене Велизар, молодой хирургине, подарок от Нибраса: мандарин, завёрнутый в тряпочку. Сообщил, что Нибрас отдал ему этот подарок, прежде чем уходить вытаскивать солдат из-под газовой атаки вместе с санитарами, потому что в их госпитале больше рук не осталось, - и с тех пор Хабарил его не видел. Абагор спрашивал про ещё одного персонажа из своей вводной, Грессила, - но Хабарил о нём ничего не знал и сказал, что тот остался в другом отряде (потом Грессил должен был прийти из Света). Заштопанный Хабарил уходил из госпиталя, говоря, что связи ничерта нет, но он надеется соединиться с другими отрядами, получить распоряжения высшего командования и воевать дальше, куда пошлют. Его попросили прислать лекарств, он пообещал постараться. Я хорошо кинул кубик и своим следующим неименным персонажем принёс лекарств "от командира Хабарила" - и всё спрашивал, пригодятся ли они, не напрасно ли командир рисковал. Потому что Хабарил с автоматом наперевес остановил поезд снабжения и сказал, что пусть его за это расстреляют, но здешнему госпиталю лекарства нужней.
Так я пропустил вторую волну, пошла третья, в которой персонажи игроков уже начинали потихоньку узнавать о том, что со Светом что-то не так. Своего второго игротехнического персонажа я взял просто потому, что он оставался неразобранным, а я был свободен, - и так совпало, что он тоже был ранен и тоже был связан с Абагором. Звали его Навка, и я почему-то решил, что это девушка, тем паче что Абагор в его вводной также упоминался в женском роде - видимо, как наследие предыдущего игрока. Ну, я и воспользовался случаем надеть наконец одну из юбок. И только когда Навку начали штопать, а Абагор поинтересовался, чего это тот в женских тряпках, - я осознал, что Навка в его вводной в мужском роде Ответил что-то в духе "Что украли, то и носим", - но с тех пор так и повелось: Абагор считал, что это его приятель детства, а я - что Навка всё-таки женщина и Абагор своим вопросом имел в виду, почему она не в уставной форме. Впрочем, юбка настолько не помогла, что Навке и врачи говорили - дескать, будешь шрамами перед девчонками хвастаться, и перед парнями в бане. А ей бы как-нибудь наоборот...
Навка явилась с передовой, эта извлечённая из неё пуля - для неё уже не вторая и даже не третья, и скорей бы уже в голову. Таких, как она, бросают вперёд, они стреляют, а пули кончаются, ведь снабженцы умные и на передовую не лезут. Стреляют зажмурившись, потому что из слепящего Света смотрят лица погибших друзей. Навка рассказывала Абагору, что это морок, и верить ему нельзя, и что "они" как-то крадут лица только мёртвых, но не живых, - так что она радовалась, что не видела там Абагора: значит, он ещё живой. Рассказывала, что некоторые сходят с ума, бросают оружие, уходят в Свет, откуда их зовут, - поэтому лучше не смотреть и не слушать. Абагору тоже было что рассказать: его подстрелила его считавшаяся погибшей девушка - так он и оказался в этом госпитале. Навка, как и Хабарил, посоветовала ему в госпитале и оставаться. Её тоже просили чего-нибудь добыть, но она говорила, что этот госпиталь теперь ближайший к передовой, и на снабжение рассчитывать не приходится, - в другом госпитале кто-то погиб, а хирург застрелился. Так и ушла.
Мой следующий неименной раненый тоже был с передовой, но у меня так и не повернулся язык сказать, что Навка погибла или шагнула в Свет: решил, пусть её судьба останется неизвестной. Он говорил, что единственная мотивация выживать - это не доставаться "им", и лучше умереть в госпитале, чем на поле боя. Не хотел возвращаться в окопы, просил о возможности остаться и хоть чем-нибудь помогать. Пока его штопали, Вивьен объявила, что у всех в госпитале повышается температура (видимо, запустили-таки эпидемию туляремии от не убранного вовремя трупа), так что этот раненый тоже начал говорить, что как-то жарковато, как в бане. Всех врачей быстренько накормили конфетами, а про него забыли, - но он остался и продолжил говорить, что ему как-то не очень (при этом ещё набежали игротехнические Цензоры, так что он спрашивал, это у него в глазах двоится или народу больно много). Наконец, и ему выдали лекарство. Он порадовался, что теперь врачи ему точно не мерещатся, и пожаловался, что на передовой дурдом, как будто там все больные и бредят, начиная с командования. Рассказывал, что одни офицеры говорят, что пора валить и спасать свои жизни, другие - грозятся стрелять по тем, кто повернёт назад; а некоторые бросают оружие и шагают в Свет, - и если сходит с ума командование, то что делать простым солдатам?!.. В конце концов его попросили добыть лекарств, и он тоже ушёл.
Мой третий и последний игротехнический персонаж появлялся в шестой и последней волне. Верен, Альберт Верен, преподававший в медицинском университете - например, хирургине Барбатос (Тай). Полгода назад, когда последние студенты ушли на войну, он тоже пошёл. А потом его госпиталь обстреляли, и погибли все, кого он спасал. И он тоже погиб. В Свете его встретили тепло, покой и осознание, что больше не нужно стараться - ты уже сделал достаточно. Больше не нужно никуда идти - ты уже пришёл, ты вернулся домой. И он устыдился того, что когда-то учил студентов не сдаваться, - и вышел из Света, чтобы рассказать, что самое время сдаться, что драться больше не за что и не с кем. Религии давно запретили, - но он, учёный, знал, что всякий выходящий из Света - Мессия, а Мессия должен умереть. Но он не боялся умирать столько, сколько понадобится. Выйдя из Света, как раз наткнулся на газовую атаку, вытащил оттуда пострадавшего, притащил в госпиталь, но отравился сам. Говорил, кашляя, что он тоже врач и может помочь, - но тут токсиколог увидел перед собой свою умершую мать, шарахнулся от неё и снова зарыдал. Так вы ещё ничего не знаете, понял Верен, - я тоже уже умер, чего такого-то...
Потом происходила полнейшая неразбериха. Ворвалось несколько мёртвых и немного постреляли из нерфов, потом их выставили, и мать токсиколога тоже выставили, несмотря на его протесты. Кто-то чуть не увёл токсиколога в Свет - кажется, это был его сын, - но Абагор этого сына пристрелил, а мать токсиколога вернулась. Верена никто не трогал, потому что он не стрелял и вообще вёл себя тихо. Он пытался поучаствовать в утешении рыдающего токсиколога, которому казалось, что раз никто не умирает, то, значит, всё было зря: рассказывал, что многие в Свете благодарны тому за то, что тот не прошёл мимо их боли, проявил человечность, старался помочь. Убедившись, что токсиколог вышел из строя и не будет его лечить, Верен самостоятельно поискал вещество, нейтрализующее тот газ, которым он отравился, но не нашёл. Когда его спросили, какой именно он врач, Верен ответил, что хирург (потому что это была самая лёгкая модель)), и... пошёл работать. Так мне довелось поиграть в модель хирургии с другой стороны, - а в то же время раненая Барбатос оказалась со стороны пациентки, и я бегал за конвертом для неё. И прежде всего я охренел с того, что скальпель реально острый, - я им чуть не порезался, прежде чем вскрыть конверт своего пациента! Не люблю я пожизнёвые небезопасные инструменты на играх, ох не люблю.
Верен относился к Свету как к другой, лучшей жизни, - как к лучшему миру, куда можно эвакуироваться из мира разрушающегося и гибнущего, и куда уже переехали почти все родные и друзья. Но также он когда-то говорил студентам: "Мы делаем, что можем, а дальше люди сами решают, как им жить", - чтобы они не расстраивались, когда пациент, вчера спасённый от обморожения, сегодня попадает под машину. Следовательно, Верен понимал про свободу воли и про то, что невозможно никого спасти от страданий, насильно заперев в Раю. Поэтому он не стрелял. Поэтому он спрашивал своего игротехнического пациента: ты хочешь жить? - Ну, раз хочешь, значит, будешь. Пациент же спрашивал его, кто он - ангел-хранитель или ангел смерти. Верен не считал себя ангелом, он считал себя человеком и врачом. Потом он смотрел, как Абагор разговаривает со своей мёртвой девушкой, Сеерой (ею был Даэрон). Она звала Абагора с собой, тот хотел жить. Одному Верен грустно говорил, что здесь, на Земле, уже нечего делать; другой - что тех, кто ещё не ушёл в Свет, нужно просто дождаться.
- И ждать придётся совсем недолго, - сказал он. - Обернитесь, посмотрите в окно.
С каждой волной пациентов Смехель переключала картинку проектора, так что стена Света становилась всё ближе и ближе, пока не подступила к самым стенам госпиталя. В финале была объявлена эвакуация госпиталя, и никто из персонажей игроков не пожелал остаться и принять Свет. Абагор и Сеера попрощались на пороге, а Верен пошёл с остальными. Скоро, конечно, ядовитый газ его добьёт, и Свет заберёт его обратно, - но он снова вернётся, чтобы лечить тех, кто хочет жить. И рассказывать им про Свет, который примет всех и в котором нет ничего, кроме любви. После игры каждого из игроков спросили о выборе персонажа, - и, строго говоря, дальше будет "каждому по вере его". Кто не пожелает становиться частью Света даже после смерти, прожив долгую человеческую жизнь, - тех Свет исторгнет, и, быть может, для них на Земле начнётся что-то новое, с чистого листа.

Так я на этой игре ни разу и не умер: то ли я добрый, то ли повезло, то ли и то, и другое. И медики молодцы Зато по жизни сорвал горло, хотя выходил отравленным и кашляющим всего дважды (и ещё эн раз - раненым и стонущим), - даже на следующий день продолжал говорить с эротичной хрипотцой, потом отпустило. Заканчивали мы быстро (Вивьен нужно было успеть на поезд), но не скомканно, собирались тоже без спешки. Продолжение игромарафона на праздниках - следует