Я бы не заявлялся на ещё одну большую игру за август помимо Голвея, - но Бурый Яр переносился, и я не стал отваливаться, уже заявившись до переноса и дав персонажке имя. И в результате ни на мгновение не пожалел, что был на этой игре. Немного об игреДаже при том, что я как-то протупил смену формата и ничего себе толком не скурил, ожидая, что у меня будет вводная, - потому что в заявке на ещё первую версию игры указал, что не против состоять в тайном обществе или иметь связь с контрабандой, а это не то, что можно скурить без мастерского участия. Будем честны, будь у меня такая вводная - я бы не осилил бегать с диверсиями или неучтёнными ресурсами, что-то прятать или толкать из-под полы, даже без простуды. А Светлана получилась той женщиной-сомиком, что способна пропустить апокалипсис, присосавшись к своей коряге, - и это было идеально для моих малых сил.
Казалось бы, что мне делать на игре с модельками и макроэкономикой? - Но терраформисты отхватили себе самую простую и релаксную модель: пересыпать песочек К тому же - по крайней мере, насколько мне виделось со стороны - у мастеров получилось придумать модели, максимально приближенные к реальности и при этом осмысленные, а не скатывающиеся в выпасание чурбачков. И я нарочно пишу "игра С модельками", а не "игра ПРО модельки", - потому что бывают игры, где модель как самоцель, и мне не интересно играть в голый функционал. А здесь модели были средством - а игра была про людей. Про то, как личное и общественное меняется в экстремальных условиях. Как меняются приоритеты, выводя работу ради выживания на передний план, - но тем ценнее становятся чувства, под давлением становящиеся чище, ярче и крепче, как кристалл.
Казалось бы, в процентном соотношении я немало времени провёл в пожизняке (кухня, куда я периодически наведывался за кипятком, была неигровой территорией, - плюс мы с Лукрецией как-то не придумали, как играть в семейную жизнь, когда у персонажей уже четыре года счастливого брака без драм)). Но это совершенно не помешало тому, что каждый игровой момент был пронзительно настоящим, искренним, незабываемым. До сих пор, когда вспоминаю каждую песню и каждую новость, каждую дурацкую шутку и каждую пафосную речь, каждое знакомство и каждое прощание, все обретения и потери, мечты и планы, - слёзы на глаза наворачиваются и захватывает дух от осознания, сколько всего уложилось в одну короткую игру. Отчасти это магия полигона: игра в лесу всегда будет живой (и это практически невозможно испортить, если это не Перекоп)), - но прежде всего, конечно, заслуга мастеров, игротехов и игроков.
Я как-то подспудно всё время не то чтобы ожидал большей жести, а скорее представлял её. К примеру: начинается голод, и кто-то может умереть, отдавая свою пайку кому-то, кто должен работать/кто болеет или вынашивает ребёнка, либо просто продолжая работать в полную силу (но игроки и мастера затр@хались бы, если бы переводили макроэкономику в микро- и считали ещё и то, сколько пищи получает каждый персонаж). Или: дефицит лекарств непреодолим, и врачам (либо представителям власти) приходится выбирать, кого спасать, а кого нет (то есть, им-то пришлось, но в результате спасли всех). И так далее. Но, во-первых, для большей жести потребовалось бы вдвое больше игротехов. А во-вторых, это всё-таки не игра про "мы все умрём, а выжившие позавидуют мёртвым", - даже незначительных потерь среди НПС и игровых персонажей было более чем достаточно для эмоций. Это игра про надежду, и потому удачный баланс плохих и хороших событий был очень ценен.
Всё-таки в степях российских Барраяр - уникальный сеттинг, сформированный не столько каноном, сколько ролевыми играми живого действия по преканону. Коллективный оридж! Да, у каждой МГ немного свой Барраяр и своя Цетаганда, - но всё-таки ещё до появления в моей жизни фей этот сеттинг был той "большой деревней", в которой существует множество моих и чужих персонажей; и эти персонажи могут пересекаться, будучи современниками, или быть предками/потомками друг друга. И прикоснуться к самым-самым истокам этого мира - потрясающий опыт, удивительное чувство сопричастности. Если загуглить "Форлакиал" - оказывается, что в каноне эта фамилия упоминается в одной строчке: "граф Форлакиал был уже мёртв, когда резиденция загорелась"(с). И это всё. Буквально ВСЁ! Но прежде канона гугл выдаёт как минимум три сетки ролей разных игр. А сколько таких сеток осталось в закрытых сообществах во вконтаче и дайрях, не индексируемых поисковиками? Сколько людей играли персонажей с фамилией Форлакиал - или персонажей, для которых графство Форлакиал является родной землёй?..
...Как бы пафосно это ни звучало, - персонажи этой игры стали теми Предками, пришедшими со Звёзд, которых барраярцы, давно забывшие обо всех конфессиях так же, как о космических и прочих технологиях, будут поминать вместо богов. Хотя эти предки были обычными людьми - как были людьми и основатели родов и племён древних славян и прочих европейцев. По жизни я всё ещё предельно далёк от идеи продления в потомках: глупо хотеть сохранить фамилию или тем паче "кровь", когда культура сохраняется качеством передаваемых знаний, а не количеством человеческих особей. Но в архаичном обществе ты просто физически никому, кроме собственных потомков, ничего не передашь, - поэтому именно кровное родство творило мифы.

Что я знал (и знаю) про Светлану Лакиал? - Немного о персонажномЧто она родом с Земли (конкретнее - откуда-то из Краснодарского края)), агроном, на начало игры лет семь как прилетела на Бурый Яр, потому что Землю люди уже практически уничтожили агрессивной промышленностью, но есть шанс начать на новой планете с чистого листа. Как ценная специалистка быстро получила статус колонистки. Года три-четыре спустя с Земли прилетел ботаник Кристиан Лакиал - с целью найти материал для докторской и улететь обратно, - но в результате нашёл Светлану и остался. Статус колониста получил по заключении брака ("Твоя релокация - это жена оффер получила", ага)). Мы так и не определились, куда ставить ударение в фамилии, - но, судя по имени брата (Хьюго), Крис был всё-таки американцем, а не французом. Я даже не придумал Светлане девичью фамилию, а отчество - придумал перед самым выездом на игру: Антоновна, чтобы было легко запомнить по аналогии с антоновкой (в мире игры антоновскими были не яблоки, а гигантские хищные тюльпаны, - что, в свою очередь, выглядит удачной аллюзией на антонов огонь)). Но в результате для собратьев по экспедиции вроде Кирюхи и Костаса она так и осталась Светой, а все остальные говорили "Лакиалы!" - как про единое целое, и это отдельно грело
В игру Светлана входила прямиком из экспедиции на северный полуостров, который когда-нибудь назовут Кайрил в честь Кирилла Чайки. Кириллу мастера выдали полезный для медицины булыжник, а я в качестве образца не мог даже оторвать лишайник от ближайшего пенька, потому что он не бурый И, чтобы ботаники не выглядели бесполезным балластом в экспедиции, ничего не нашедшим, - я развил тему лишайников и целиком придумал сам, что они на этом целебном минерале произрастают. Потом было несколько неловко, потому что лишайники в мастерский замысел не входили Но когда понадобился обоснуй, почему мы не можем вот-прям-щас открыть на севере месторождение и обеспечить минералом оба континента, - я решил, что раз форточка в Экзоколониста уже неизбежна, то обоснуем будут СПОРЫ. Которыми в сезон размножения лишайников (я долго поправлял коллег, говоривших "брачный период", потому что брак - это ритуал, он только у животных, а я - зануда)) ни в коем случае дышать нельзя!

Это была игра, на которую можно было собраться из шкафа, так что шаткому мне хватило для прикида и термухи маленького рюкзака, а в походном рюкзаке на Птахе ехали два спальника. Ничего бумажного (вроде альбома для зарисовок растений или большой ботанической энциклопедии) я брать не стал на случай сырости, но взял пластиковый салатовый совочек с одной давней игры по Дикому Западу (игра была дурацкая, зато на совочке навеки осталась надпись маркером "+1 к копанию")) и пластмассовый тюльпан с вообще второй в моей жизни игры десятилетней давности по семейке Аддамс, где я играл садовника-нежить (Лукреция сказала, что этот тюльпан - скорее всего сувенир из Голландии, ничего себе!). В общем, сплошная преемственность. Доигровое пожизнёвое
Я планировал в пятницу собраться, сдать правочки и заехать на игру, но с утра к нам заехала Хэльвдис, так что правочки перенеслись на воскресенье, и чудо, что я собрался и ничего не забыл. Сходили в Ашан за едой, а потом посмотрели на количество вещей и скорость нашего передвижения - и поехали до вокзала на такси. Водитель очень причудливыми траекториями объезжал пробки, но - спасибо ему - доехали мы с ветерком, почти не стояли. На платформе Птаха взяла кофи себе и мне, и немного полило дождём, разгоняя духоту и прибивая пыль. И от кофи, и от дождя мне сразу стало лучше. Уже в вагоне мы воссоединились с другими игроками, и я оказался в окружении всех четверых Ратьеров и старался не задремать под нотации главы семейства.
На Зеленоградке мы укрылись от мороси на крыльце Пятёрочки, где Птаха добыла мне главное, о чём я забыл в Ашане: канарейки для чая, чтобы я не терял дар речи. Разделились по четыре человека и вызвали такси. Таксисты долго отказывались везти нас с Птахой, Даэроном и Жанин, так что возникала мысль послать сигнал SOS мастерам, - но, наконец, один приехал (и ехал до нас дольше, чем ему предстояло нас везти). Удивлялся, почему мы не пошли пешком, - с рюкзаками и чемоданами, ага. Я-то был бы не против, но не в моём самочувствии. Спасибо и этому таксисту тоже: он не только заехал на территорию страйкбольного полигона, но и довёз нас до самой стоянки перед игровой территорией. Лукреция как раз только что заехала на машине, так что мы сразу смогли поставить её палатку и натянуть её тент над рюкзаками.
Заброшки, в которых играли Южный Предел, теперь принадлежат другим владельцам. Тропа в лес пролегала через сплошной борщевик и по борщевику, - но мои опасения, что лес зарос борщевиком целиком, не оправдались: в лесу нашлось пространство и для игровой территории, и для пожизнёвой. Мастера обеспечили удобства практически уровня базы: роутеры вай-фая, биотуалеты, в кухонной зоне на парковке - плитка с чайничком для обретения кипятка и регулярный респаун баклаг с водой. Долгое время мы видели только техов и думали, что мастера ещё не доехали (машиной по Ярославке - тот ещё квест, немудрено доехать к утру), потому что не видели их машины на парковке, - а потом началась чиповка. Первое игровое событие - праздник - начался, конечно, не в одиннадцать, а в полночь, но игры не начинаются вовремя
Слава погоде: после слабенькой мороси, под которой мы ставились, дождей больше не было, было тепло и сухо. И слава термухе: на тонкую термуху я натягивал джинсы и рубашку, и было так тепло, что куртку я уже не застёгивал, - а в термухе потолще я спал вместо пижамы. Поскольку мой спальник со сломанной молнией, превратившийся в одеяло, не согрел меня даже на Голвее, - постольку Птаха откопала в мастерской древний полярный спальник, и в нём я смог бы и вне палатки спать, если бы кашель стал слишком сильным. Но я кашлянул пару раз, согрелся и заснул. Также слава всем ролевым боженькам, надоумившим меня прихватить для Светланы бандану! Фальшфаера (при извержении вулкана и падении метеоритов) - это очень красиво и эффектно, но от дыма все начинали кашлять по жизни, - а я догадался закрыть морду банданой и дышать через неё.
Немного жалею, что так и не побывал на Пангее, где по ночам орали птеродактили, и не сходил в экспедиции за металлами (вызывался, но кворум набирался быстрее). Не знаю, насколько осилил бы модель с лабиринтом (к счастью, двумерным!), но металлоискатель - прикольная игрушка, вызывающая чисто пожизнёвое любопытство, какую ненужную железную хрень можно найти в лесу

Игроцкое вместо-отчётаПервый игровой вечер шёл по реалтайму, ламповый праздник дал возможность пообщаться персонажам с разных континентов. После концерта мы с Лукрецией сразу уползли спать, и нам не успели или протупили передать сообщение от Хьюго, брата Криса (то ли его должен был передать кто-то лично, то ли надо было обратиться в центр связи - я так и не понял). В результате мы уже на следующий день, и сильно не сразу, узнали, что Хьюго умер. Хьюго был мастерским персонажем, и когда Джонт до игры предупреждал меня, что Хьюго может быть не той совой, которой кажется, - я заверил, что готов к подвоху (в том числе к тому, что персонажи внезапно смертны), но охотно играю с мастерскими и игротехническими персонажами так же, как с игровыми. Увы, поиграть с Хьюго даже не довелось
Быстро заподозрили, что Хьюго убили, - но сложно заниматься расследованием, когда а)находишься на другом континенте и б)время уже стало дискретным, т.е. если бы мы с мужем улетели на Пангею, мы не только пропустили бы конференцию и другие активности, но и провели бы там по меньшей мере месяц игрового времени. Так что улетать мы не стали, и я для себя решил, что где-то в пределах цикла Лакиалы успели слетать на похороны, отправить весточку на Землю родителям Хьюго и Криса, и осуществить другие формальности. А (само)убийство Хьюго, подозреваю, не было полноценной детективной веткой для нас с мужем, а было скорее кусочком общей движухи вокруг таллия и наркотраффика, которой занималась СБ. Я-то до игры вообще не знал, что такое таллий, - он в открытых правилах не упоминался
Модель терраформирования заключалась в том, что у нас в агротехническом комплексе были ведёрки с песочком, моделирующие разом все теплицы, грядки, поля и фермы (у нас был биолог, но не было отдельной модели для биологии/зоологии/зоотехники, - так что я чисто на отыгрыш посылал всех к биологу по вопросам животноводства). Светлый песочек - хорошая почва, красный - ещё не возделанная. Нужно было следить, чтобы в тех ведёрках, где есть оба вида песочка, слои не перемешивались, и досыпать светлый так, чтобы он преобладал. Пакетики с песочком для досыпания следовало искать в лесу. И вот, во время первого цикла, когда нам наконец поставили ведёрки, - я подошёл к Аннетте и спросил, разложили ли уже пакеты. Аннетта связалась с Тэнхом и ответила, что да, разложили, можно искать. И я пошёл искать...
...Я дважды обошёл по периметру наш континент, даже чуть-чуть выходя за пределы красной ленты (поскольку запамятовал, моделирует ли она границы игровой территории - или просто красный плющ, к которому нельзя прикасаться открытыми частями тела). Перелезал через канавы и упавшие стволы - а нога, зараза, подворачивалась на самом ровном месте (у меня так когда-то с правой ногой было в течение довольно долгого времени: когда на неё наступаешь - а её выбивает вбок, - а теперь вот с левой). Ничего не нашёл, кроме пары образцов для биохимиков. Начал задумываться: неужели я е#$сь в глаза? Неужели эти пакетики настолько маленькие и незаметные? Да не может быть, чтобы модель сделали такой сложной, - я же помню, как легко и с удовольствием мы находили в лесу всякое на Южном Пределе!.. Надо уточнить у другого игротеха. И, выйдя к кухне, я уточнил у Векши. Векша уверенно подтвердила, что пакеты разложили, - но раскладывала Стрикс, так что лучше узнавать у неё, где именно.
Но я же сильный ролевой игрок: если что-то точно где-то лежит - значит, я найду сам. Стыдно просить показать мне пальцем: "Ищи под фонарём". И я решительно упёр прочёсывать ещё не охваченный мною кусочек полигона, уже между континентами. К счастью, Векша успела меня догнать с "Галя, отмена" - сказать, что песок всё-таки ещё не разложили. Так бесславно окончилась моя самая активная игровая активность К техам и мастерам ноль претензий - немудрено что-то упустить из внимания, когда моделей настолько много. Я подождал, пока Стрикс сходит к нам на Родинию с корзинкой, - после чего мы с Лукрецией быстро собрали заветные пакеты светлого песка в непосредственной близости от наших грядок. Ещё могли быть пакеты красного песка - для диверсий, - но, кажется, они так и не появились и этим никто не занимался. А жаль
А потом Лукреция ушла в палатку поспать, а я, пообещав разбудить, если что произойдёт, - засобирался на кухню за кипятком и с прицелом на пообедать. Разумеется, до кухни я не дошёл Потому что одновременно произошло два события: добрая Стрикс вручила мне карточку заражения реликтовой чумой - а в администрации начали обсуждать, как выжить без земного импорта. Симптомы чумы - головокружение, дезориентация, и надо бы на себе полосочки нарисовать (маркер воспалённых лимфоузлов), да нечем. Отыгрывал тем, что Светлана, пожаловавшись на головокружение, села перед всеми прямо на землю и периодически забывала, о чём только что говорила, особенно когда её перебивали (а перебивали её часто, так что толком донести мысль о нерентабельности животноводства и сомнительности охоты - благополучно не удалось). В конце концов её допинали до врачей и передали им буквально из рук в руки (чтобы не сбежала работать, видимо). Так я перешёл к игре в пациента.
Не то чтобы я сильно люблю в него играть (особенно когда хочется горячего чая и жрать)), - но рядом болел Ратьер-старший, и в нашем боксе было вообще не скучно. Если раньше Светлана думала, что пока она занимается агротехникой, Ратьер занимается искусством (потому что виноделие - это искусство, и зачем Ратьеру с ней консультироваться, если он сам всё лучше неё знает о своём винограде и понимает, что должны пройти поколения, прежде чем на новом месте получится достойное вино), - то теперь она поняла, что он также занимается евгеникой, причём за счёт собственных детей, и резко в нём разочаровалась. Жалел я только об одном - что не могу, как обещал, разбудить Лукрецию, когда происходит конец света До меня не сразу дошло, что в пределах одного континента действует личная связь, не через связистов, - и я развлёкся тем, что написал Лукреции sms про опиаты и каннабиоиды. Пусть гипотетический товарищмайор, читающий все sms, тоже порадуется
В госпитале я как-то пропустил, не закончился ли первый цикл и не начался ли второй. За кипятком я всё-таки сходил, - а обедать, чтобы ничего не пропустить, решил не дошиком на кухне, а кукурузой в административном центре Обедал ровно до извержения вулкана. После извержения, пока Светлана сидела с перебинтованной ногой, - завещал Луару доесть кукурузу. И теперь я уже был учёный и сходил на мастерку спросить, респавнулись ли пакеты с песком, имеет ли смысл их снова искать. Меня поблагодарили за напоминание, и некоторое время спустя пакеты появились вдоль тропы. Я прекрасно понимал, что прятать их в лесу сил ни у кого не было, - но всё-таки, если бы нам их отдали прямо в руки, это было бы совсем не аутентично.
Незадолго до схлопывания ПВ-тоннеля появился единственный на игре младенец - сын Елены Сальваторе. Я ещё до игры понимал, что не буду отыгрывать беременность: может случиться что угодно (тяжёлая травма или болезнь), а я не готов играть в потерю ребёнка. В качестве обоснуя - решил, что Светлана хочет сначала завершить свои агротехническое проекты, чтобы быть уверенной в том, что её детям не придётся голодать после объявления независимости колонии. Но к последнему циклу обоснуй стал несколько неактуален, и я подумал, что Светлана присоединится к Елене где-то через полгода. Просто мужу пока не говорит - потому что, опять же, всякое может случиться (она уже не молода, ей почти сорок), а ему не следует волноваться прежде времени.
Игра очень красиво и правильно закончилась, "Веселей наших свадеб Только наши поминки"(с)Кервен. Поминки Этьена Ратьера стали, пожалуй, самым эмоционально сильным моментом игры. Светлана не пересекалась с ним никак, но его сложно было не заметить: он казался тем бедовым парнем, весело катящимся под откос, который точно останется навеки молодым, потому что до старости не доживёт. И когда он ушёл в небо, пока ещё был последний шаттл и последнее топливо, - Светлана его очень хорошо понимала. Ей повезло, что дело её жизни - не закончится, земля - вот она, всегда под ногами. Если бы её могли навсегда оторвать от земли, она бы тоже предпочла остаться в земле. И - после поминок были три свадьбы. Даже не всем невест хватило

Персонажный дневник Светланы Лакиал. Осторожно - местами матерно.* * *
Вернулись из северной экспедиции аккурат в тот день, когда в Культурном центре решили впервые отпраздновать День Первооткрывателя. Скоро Бурый Яр станет независимым государством, а значит - нам будут нужны государственные праздники (чтобы хоть иногда не работать). Но, боюсь, единственное голосование, в котором все будут единодушны, - за то, чтобы на гербе нового государства был птеродактиль. В конце концов, их интеллект кажется мне сравнимым с интеллектом земных врановых и других социальных птиц.
Кирилл как начальник экспедиции пошёл докладывать об успехах администрации, а остальных выставили вон. Из здания доносился голос доктора Монкрифа, утверждавшего, что открытые территории можно разрабатывать.
- То, что можно разрабатывать, - это пизда, - глубокомысленно заметил Атанас Лопулос, биохимик и младший сотрудник медцентра.
- Не пизда, а тундра! - поправила я.
- А это не одно и то же?
- Ну, в целом... ДА.
Потом Кирилла похитил журналист Брайан Тейлор, недавно прижившийся на Пангее, - бедный Чайка ещё на полпути представлял, как попадёт к нему в лапы.
- Его ещё не пора спасать? - поинтересовалась я у Костаса. - Почему он не сообщил нам какой-нибудь условный сигнал, например, "Караул, насилуют"? Или ему всё нравится?..
- Он может покричать птеродактилем.
- Если он покричит птеродактилем, бежать будут не к нему, а от него...
После Кирилл сообщил, что договорился провести для журналиста общую пресс-конференцию по итогам экспедиции. Я пообещала рассказать о лишайниках доступным языком.
Горов привёз с орбиты новоприбывших. Дочь главы колонии Султанова, переливающаяся стразами, прошла через площадь прямиком к родительскому дому, как ледокол через льды, подчёркнуто никого не замечая. Говорили, вернулась по работе. Заметнее всего - студенты, такие разные: девушка с колонии Эта Кита и восторженный парень с колонии Эскобар. Увидел козу, будто впервые в жизни, бросился к козе гладить, боднулся козой, упал и остался в полном восторге, как и прежде был. Правда, назвал козу злой. Пришлось объяснять, что коза не злая, а просто испугалась повышенного внимания от постороннего человека.
А вокруг девушки быстро собралась компания сверстников, и с их стороны слышалось, что она угощает каким-то особым этакитянским чаем. Я до последнего не могла понять, имеется ли в виду чай или, ну, "чай", - так что мне стало любопытно попробовать. Чай мне протянули в крошечной чашечке из настоящего фарфора, белоснежного и тонкого, - и как только довезли?.. И такого вкусного чая я не пила уже очень давно.
- Орехи, - прокомментировала я вслух. - И чернослив.
- Не каждый может уловить в этом чае нотки чернослива, - сказала хозяйка чая (её, кстати, зовут Хотару). - У вас тонкий вкус.
- Я никогда не занималась именно чаем, но занималась другими растениями. И раз уж на Буром Яре уже есть свои виноградники, - может, однажды появятся и свои чайные плантации...
Чай бодрил и пробуждал воспоминания о собственных студенческих временах. Шу пуэр, чтобы не заснуть над конспектами, - лучше, чем кофе.
- И деревяшечка... - я удовлетворённо добралась до основы-сердцевины этой крошечной чашки.
На другом шаттле прибыли гости с Пангеи, чтобы присоединиться к празднику. Говорили, что ожидается концерт какой-то гастролирующей звезды. На Родинии давненько не бывало так людно - и так беспечно. Проходя мимо, я заметила, как уже изрядно пошатывающиеся Атанас и Этьен Ратьер ввалились в приоткрытую дверь центра связи и исчезли в темноте с недвусмысленными целями. Потом Атанаса искали медики, но я говорила, что понятия не имею, где его носит, - незачем ломать людям кайф.
Тем паче что я смогла занять место Атанаса на бревне (место поднял - жопу потерял) рядом с его сестрой Афиной и её гитарой. Она пела, я подпевала.
Здесь каждый сам за себя, только выживет вряд ли, - Дай мне надежду, будь на моей стороне!..
Я любила эту песню ещё на Земле, хотя никогда не видела романтики в войнах. Это было чем-то о том, что никто не должен быть одинок. И зачем нам какие-то приглашённые звёзды, когда у нас есть Афина, Серёга, Кирюха и гитара?..
Праздник начался с пафосных речей. Султанов был первым.
- Умеет он занудствовать, - прошептал Крис мне в ухо.
- Но он красиво занудствует, - возразила я.
Потом к микрофону вызвали Ратьера-старшего.
- Ояебал, - отчётливо произнёс Этьен в воцарившейся почтительной тишине.
Ратьер принялся задвигать что-то ещё более занудное о том, что главное - это то, кто мы есть, а не то, что у нас есть.
- Если будет нечего есть - будет уже не важно, кто мы есть, - пробормотала я.
Последней высказалась Ванда Султанова - и была так лаконична, что сорвала наиболее искренние аплодисменты. Следующим пунктом программы был социальный эксперимент - раз уж все собрались в одном месте и не могли отвертеться. Велели посчитаться на первый-второй и встать в два круга, внешний и внутренний, лицом друг к другу. Кто-то вспомнил Конский бранль. Цель движухи была в том, чтобы получше узнать незнакомых людей, - но, видимо, никто не учёл, что раз мы с Крисом стояли рядом, то и оказались друг напротив друга. Я предлагала просто поцеловаться (всем), - но правила предписывали поговорить и за короткое время найти три точки соприкосновения.
- У нас и так всё общее, - пожала плечами я.
- Нам завтра общий отчёт об экспедиции писать, - сказал Крис.
- Ох, не напоминай!.. Для начала, у нас наконец-то будет общая ночь дома после месяца в тундре!
- Вот ты умеешь во всём видеть плюсы!
Затем круги сдвинулись, и я оказалось где-то между стоявшими напротив меня Султановым и Джорджией Каллонер. Стало как-то неловко: к первооткрывателю Султанову я испытывала большое уважение, и было бы самонадеянно с ним равняться, - да, мы все делаем на этой планете общее дело, но где он, на ком всё держится, а где я!.. А Джорджию я помнила - она выучилась на агронома на Буром Яре и приезжала на Родинию на практику, но явно не испытывала приязни к работе с землёй, так что у нас не было ничего общего. В результате мы втроём пробормотали что-то о том, что мы все так или иначе имеем отношение к терраформированию, и разошлись.
На третьем раунде этой пытки напротив меня оказалась... Алина Молари, кажется, - кто-то с Пангеи. Я попыталась первой нащупать что-то общее:
- Я замужем, а вы?
- А я нет. Вы любите котиков?
- Пожалуй, собак я люблю больше, - но, в целом, люблю всех животных.
- А кофе любите?
- Предпочитаю чай...
Ни одного совпадения - тоже интересный результат. Как там у классиков: "чай, собака, Пастернак"?.. Напоследок заложили Капсулу Времени, которую должны будут вскрыть через шестьдесят с лишним лет, в столетний юбилей колонии. Нынешняя молодёжь имеет шансы дожить, а вот я - очень вряд ли. Я понаписала какого-то очевидного пафоса, чтобы потомки посмеялись над нашей наивностью. За такой короткий срок Бурый Яр, конечно, не превратится в райский уголок из фантастических книжек. Освоение нового мира - шаг вперёд и два назад. Но хотелось верить, что эти самые потомки не опустят руки и продолжат делать этот мир своим.
И, наконец, начался концерт, на сцену вышла... вышел... некто ДжиДжи.
- Это всё-таки мужчина или женщина? - спросил Крис.
- Понятия не имею! По голосу через микрофон не определишь, - откликнулась я. - А грим у него, как в Пекинской опере. В тёмном переулке встретишь - обосрёшься.
- Ну, нашу молодёжь уже ничем не испугаешь!
Не знаю, зачем ДжиДжи интриговал относительно своего пола (там, откуда я родом, говорили "Мы, Николай Второй"). Чтобы для партнёров был сюрприз?.. Но мало кто пойдёт в постель, не зная, с кем. А ещё - не знаю, что заставило это существо выступать на площади посреди колонии, где нет продвинутой аппаратуры для звука и света и нет тысяч фанатов, - но репертуар ему подготовили на редкость хорошо и на любой вкус. Он начал с очень старой песни про космос...
- Совсем как на школьной дискотеке, - заметила я.
- Кажется, мода ходит по кругу, и нынешней молодёжи это тоже нравится, - согласился Крис.
Вытащить бы его потанцевать... Но молодёжь захватила импровизированный танцпол, так что я просто предалась сентиментальности. В тексте песни не было особого смысла, но...
Мы на другой планете Придумали любовь и свежий ветер.
Наверное, если мы, родившись в разных уголках Земли, встретились на другой планете, на Буром Яре, - это действительно можно было назвать судьбой.
За первой песней последовала другая, которую я хорошо знала и могла петь.
- А ведь это песня про Колумба, - сказала я Крису.
- Почему?
- Потому что я немного знала ту, кто эту песню написала.
Это тоже было подобрано удачно: все мы здесь были такими Колумбами. Мы пришли на край света, на новую землю, hic sunt dracones. И с тех пор её у нас не отнять, мы без неё зачахнем - без её ежедневных вызовов, трудностей и опасностей, без успехов на грани отчаяния и таких грандиозных провалов, что над ними остаётся только смеяться.
Третью песню я знала тоже. Она была просто создана для того, чтобы петь её в полный голос - в вальсе или без. Но почему, чёрт возьми, ДжиДжи - или его продюсер, или кто там стоит за организацией гастролей - выбрал именно её?!.. Если у предыдущих двух песен был смысл, - значит, и этот выбор должен быть не случайным. Разве что - по аналогии с "Сердце моё не переживёт этот штиль"?..
После концерта гости с Пангеи потянулись к космопорту: им ещё предстояло возвращение домой. Кому не позавидуешь - так это тому пилоту, который должен был оставаться трезвым, чтобы их отвезти. Впрочем, Тьен и пьяным летает прекрасно - в нём сомневаться не приходилось. А мы с Крисом пошли к дому.
- Разблокировано воспоминание: я в детстве почему-то очень любила "Балладу о старом мореходе" Сэмюэля Кольриджа, - сообщила я ему. - Ту, в которой моряк случайно убивает альбатроса, и его корабль попадает в штиль. Эта песня всегда ассоциировалась у меня с этой поэмой. Как хорошо, что случайное убийство птеродактиля не приносит несчастья!..
А было бы забавно, если бы после гибели птеродактиля начинались стихийные бедствия. Только тушку на шею горе-охотнику не повесишь - слишком большая... Какие только дурацкие фантазии не приходят на ум заполночь, когда не нужно думать о работе!

* * *
Утро началось не с кофе, а с сообщения о том, что на Эта Кита эпидемия некоего вируса, и туда запрещено прилетать (и вылетать оттуда, соответственно) "носителям Y-хромосомы". Почему бы просто не сказать "мужчинам", зачем так нелепо усложнять... Раньше мне не доводилось слышать о настолько переборчивой специфике вирусов, поражающих не конкретный биологический вид, а конкретный биологический пол. Не иначе как этакитянские лаборатории доигрались и упустили какую-то экспериментальную разработку. Вообразить себе планету, на которой вымерли все мужчины, было бы любопытно, если бы не было как-то грустно.
Но Бурому Яру, надеюсь, ничего не грозит?.. Студентка с Эта Кита определённо была девушкой, так что при желании она сможет вернуться на родину. О ДжиДжи я по-прежнему не знаю ничего ни в плане пола, ни в плане происхождения (и не то чтобы рвалась узнать), - но его наверняка уже загнали в лабораторию на все возможные анализы.
Гефест и Гермес также не дают добро на вылет из-за каких-то электромагнитных бурь, и пилоты скучают.

* * *
Все были приглашены на день рождения Жаклин Ратьер. Нужно было придумать какой-то подарок, и я захватила горшочек с генетически модифицированным тюльпаном - одним из немногих, доросших до первого цветения. Он был синим и потенциально не хищным - хотя, конечно, был ещё маленьким. Но госпожа Ратьер уже приручила генетически модифицированного паука и плетёт из его цветной паутины всякие украшения, - значит, и с приручением тюльпана справится.
Но чего я точно не ожидала - так это того, что когда мы с Крисом придём на праздник, Ванда Султанова посмотрит на нас очень серьёзно и выразит свои соболезнования.
Хьюго умер, сказала она. Ещё накануне, после пресловутого Дня Первооткрывателя. Первым моим чувством было возмущение: почему мы узнаём об этом только сейчас?!.. Как будто последними. Вторым - отрицание: это какая-то ошибка, Хьюго ничем не болел, никогда не жаловался на здоровье! Был ещё молод, сорок семь лет... Ну, бухал, - а кто не бухал?
Нас отвёл в сторонку Костас - оказалось, он был на вскрытии. Сказал, что причиной смерти стал инфаркт. Что пил Хьюго действительно много, и сердце не выдержало, - может, не повезло со слабым сердцем (я мысленно взяла на карандаш загнать Криса проверить сердце как следует: такие штуки бывают наследственными), или алкоголь попался палёный. Ещё сказал, что, по словам пасторши Анны Парадайс (...а как насчёт тайны исповеди?), Хьюго "не хотел жить", - но при этом миграционную службу он просто замучил требованиями присвоить ему статус колониста. Версию самоубийства мы с Костасом отмели сообща: это не было похоже на Хьюго, да и есть более простые способы покончить с жизнью, нежели довести самого себя до инфаркта. Однако медики Пангеи ещё не были готовы отдать тело и собирались ещё что-то перепроверить.
А потом нас спросили, получили ли мы сообщение от Хьюго. Нет, не получили... Крис отправился в центр связи, я не стала ходить за ним: Хьюго всё-таки был его братом, и что-то могло быть не для моих ушей. Я осталась извиниться перед госпожой Ратьер за то, что скорбная новость омрачила её праздник, и всё-таки вручить подарок. Стакан красного ратьерского вина был очень кстати, чтобы помянуть Хьюго и смириться с потерей.
Вернувшись из центра связи, Крис рассказал, что Хьюго был отравлен солями таллия (видимо, он получил сообщение в том числе и от медиков с Пангеи?). Хьюго считал себя виноватым в аварии на Гефесте, в которой сам же получил травму ноги и чудом выжил, - и кто-то мог это услышать и решить отомстить "виновнику" за погибших. Но кто это мог быть? Кто мог иметь доступ к таллию? Если на Пангее завёлся псих, который травит людей за их пьяные откровения, - то это может повториться. Но расследование убийства - это дело уже не для местной СБ: медики должны будут послать запрос на Землю. А что делать нам, пока следователи будут лететь сюда? - Я считала, что нельзя говорить об убийстве вслух: иначе спугнём преступника. Будем говорить, что Хьюго умер от инфаркта. Максимум - что он сообщал о плохом самочувствии перед смертью.
Крис сказал, что расскажет всю правду только Кириллу, потому что верит ему как себе самому, - я была не против. Потом предложил рассказать журналисту, чтобы тот мог поприсматриваться к людям на Пангее, позадавать вопросы, - это не будет выглядеть подозрительно, потому что журналисты всегда так делают. Я сомневалась: я ничегошеньки не знала о Брайане Тейлоре. То-то будет нелепо, если тот окажется причастным к преступлению!.. Но Крис хотел при помощи журналиста узнать, что произошло тогда на Гефесте на самом деле. Поговорить с родственниками погибших и покалеченных, проходящих реабилитацию на Земле и других колониях. Эту идею я поддержала: пусть журналист копает, - вдруг раскопает что-нибудь.

* * *
Наконец состоялась наша университетская пресс-конференция. Костас показал журналисту фотографии, рассказал про жаботюленей (так он назвал гигантских амфибий), мимикрирующих под камни. Один такой "камень" прокусил Кириллу ботинок, но, к счастью, не был ядовит. Крис рассказал про ползучие лишайники, я немного добавила про их потенциал. После экспедиции мы долго обсуждали, чем они могут быть полезны. Первичный лабораторный анализ показал антисептические свойства, - но выращивать лишайники в нашей широте будет нерентабельно: они занимают слишком большую площадь, и к тому же зависят от специфических минералов, на которых произрастают. Отличную идею мне подал Костас: раз на севере всё равно будут строить шахты, - можно будет заодно собирать лишайники в естественной среде произрастания и экспортировать как биологически активную добавку к пище для тех, кто отвергает синтетические антибиотики. Земная мода на всё натуральное любую херню сделает полезной!
К тому же, генетиков и биохимиков наверняка заинтересуют симбиотические виды лишайников, связанные с водорослями и другими растениями. Быть может, симбиоз с лишайниками поможет и культурным растениям существовать в климате тундры...
Но вот Кирилл взял слово и продемонстрировал образец открытого им минерала. Лабораторный анализ показал, что минерал крайне полезен в медицине как основа для препаратов. Не зря мне казалось, что своими антисептическими свойствами лишайник был обязан именно минералу, с которым так тесно связан, что мы разделили наши образцы уже на Родинии! Следовательно, месторождения этого минерала можно будет обнаруживать визуально по скоплениям лишайников на камнях. И вот это - действительно польза.
Кирилл назвал минерал родинитом. Вдохновляющее чувство - присутствовать при историческом событии. Жаль, что отправить следующую северную экспедицию получится не раньше, чем через год: летом у лишайников - сезон размножения, и воздух заполнится микроскопическими спорами. Спать, есть, пить в респираторах - физически невозможно, а вдохнуть споры может быть смертельно опасно. А зимой полуостров накроют снег и лёд, что затруднит и поиск, и добычу минерала. Зато за год мы успеем как следует подготовиться.

* * *
Мы с Крисом решили не лететь на Пангею, пока медики не дадут добро на похороны. А Брайан Тейлор, напротив, немного задержался на Родинии - и нашёл крупный местный фрукт. Технику безопасности он соблюдал: держал фрукт в перчатках и вскрывал кожуру ножом. Кожура была многослойная, волокнистая, с вкраплениями семян, как и положено... Но под ней также положено быть мякоти, - а её не было! Я впервые видела плод, состоящий целиком из кожуры, как будто мякоть кто-то высосал. Везучий журналист передал находку в институт.
Поступил сигнал SOS. Кто-то предполагал, что с корабля, - но, видимо, всё-таки с Гефеста. По-прежнему было непонятно, что за электромагнитная аномалия угрожает спутникам. Это солнце? Это излучение ПВ-тоннеля?..
Я передала образец ценной древесной коры биохимикам - прямо в руки похмельного недовольного Атанаса. Проходя через административный центр, краем уха услышала про дефицит таллия в результате некоей диверсии. Таллий используется в производстве лекарств и удобрений, так что проблема была серьёзной. Мог ли кто-то украсть таллий, чтобы отравить Хьюго, - или злоумышленник просто воспользовался случаем купить вещество из-под полы?..
Крис признался, что разболтал журналисту всё про Хьюго. Что ж, - надеюсь, это не сделает хуже.

* * *
Долгий обход терраформированных территорий, опять подступающий плющ, похвастаться особенно нечем, - но есть ещё два образца для биохимиков. Только бы они нашли время на создание удобрений. Крис говорит - может, им намекнуть, что нам нужно?.. Но они ведь и так об этом знают.
Даже Этьен не смог пробиться на орбиту, к спутникам. Вылеты запрещены. Одобряю это решение: мы не можем рисковать своими пилотами.
Доктор Монкриф сказал, что Султанов попросил Косыгина-старшего, главу инженерно-технической службы, укрепить шаттл щитами, чтобы добраться до спутников и вывезти выживших.
- Но на счёт своей жены я уже не надеюсь, - добавил он очень спокойно, но этим спокойным тоном могли бы обмануться только те, кто никогда никого не терял.
Это его жена, Мария Монкриф, отправила последнее сообщение с Гефеста, и с тех пор сообщений не поступало, - а прошло уже немало времени.
Одна хорошая новость: экспедиция Косыгина-младшего на Пангее нашла много золота. Но золотом сыт не будешь.

* * *
- Удалось пробиться? - спросила я у Афины после того, как шаттл всё-таки вернулся с орбиты. Сидящий в стороне с отсутствующим видом Тьен не предвещал никаких хороших новостей, и трогать его было боязно, - а она тоже была там.
И Афина рассказала. Гермеса больше нет. Произошла разгерметизация, очень много трупов. Из закрытых отсеков никто не ответил, - следовательно, в них также никто не выжил. А Гефест просто сгорел целиком, - должно быть, электромагнитная буря спровоцировала серию взрывов. Там тем паче никто не смог бы спастись, - даже сесть на поверхность Гефеста было нельзя.
Странно радоваться, что Хьюго умер раньше, чем это произошло, но я этому радуюсь. По крайней мере, мы похоронили его здесь, - а Гермес и Гефест стали космическими братскими могилами: не могло быть и речи о вывозе такого количества тел. У многих там работали родственники. И на фоне этой катастрофы расследование смерти Хьюго стало казаться совсем незначительным и неважным.

* * *
Сказать Крису, что Гефест - всё, - и уйти с головой в работу... Но я не смогла пройти мимо, когда в администрации Вера Султанова - уже не просто аудиторша с Земли, а полноправная заместительница отца - спрашивала доктора Монкрифа, можно ли питаться местной фауной. Долго стоять я не смогла - начала кружиться голова, пришлось сесть прямо на пол, - и я уже догадывалась, что дело не в том, что в здании было душно.
- Что будет с местными животными, если они будут питаться нашими растениями? - спрашивала Вера. Ксаверина... Васильевна, выходит, да.
- Среди местных животных нет растительноядных млекопитающих. В основном это всеядные рептилии и земноводные, они переваривают даже гвозди...
- Я не об этом спрашиваю. Что с ними будет, если они будут есть наши растения? Их можно будет есть?
- Я не зоотехник, но подозреваю, что съедобность животных зависит не только от того, что они едят...
- Пища влияет на состав аминокислот.
- В любом случае их разведение нерентабельно. У нас есть сельскохозяйственные животные.
- А если у нас не будет сельскохозяйственных животных? Мы сможем, например, охотиться?
- А как же экспорт? Почему мы не сможем рассчитывать на экспорт с Земли?
Вера закатила глаза так, словно всё уже было для всех очевидным, и сказала:
- Да, мы не сможем рассчитывать на экспорт.
Я не стала тратить время на расспросы, что произошло. Да, из-за электромагнитных бурь у нас не было связи, - но я думала, что это не навсегда. Что даже после провозглашения независимости - у нас будут и экспорт, и импорт. Мы уже могли себя прокормить, - но в любой момент может вылезти ещё какой-нибудь неизвестный вирус или паразит, который уничтожит все наши посадки или стада; и я привыкла думать, что в таком случае Земля не оставит нас в беде.
И в остававшееся у меня время я пыталась объяснить, что животноводство как таковое для нас теперь - непозволительная роскошь. Животные требуют много воды (кажется, никто в тот момент не думал, что пресная вода тоже может стать дефицитным ресурсом), едят кормовые растения, которые могли бы есть мы. Мы можем сохранить только тех животных, которые уже могут пастись на местных растениях, - кажется, такие козы и лошади у зоотехников уже были. Охота нас не прокормит, но прокормят культурные растения, которые уже дают урожаи в местных условиях. Если понадобится больше урожая - постараемся, чтобы было больше. Вроде, мне удалось немного успокоить тех, кто меня слушал, - но я сама уже плохо помню, что говорила. Мысли путались, обрывались и проваливались в пустоту.
Присутствовавший Ксавье Монкриф, молодой сотрудник СБ, буквально довёл меня до госпиталя, хотя я сама собиралась туда дойти, и убедился, что доктор Бриттен меня перехватил. Я сообщила, что симптомы очень похожи на реликтовую чуму, которой я уже однажды переболела. Меня поместили в бокс, где уже находился Раймон Ратьер. Пока на меня надевали кислородную маску и ставили капельницу - я просила передать Кристиану, что он теперь за главного на грядках. Он ведь наверняка ещё не знает...

* * *
Нам вкололи первую дозу лекарства, стабилизировав меня в средне паршивом, а Раймона - в тяжело паршивом состоянии. Вторую дозу придётся подождать - и я понимаю, что можем не дождаться. Или что лекарства не хватит на всех, - но не мне выбирать, кому оно достанется, так что не беспокоюсь. Раймон сперва вёл себя как образцовый оперный умирающий: передавал жене через стенку бокса свой личный код доступа, чтобы она могла заместить его в центре связи. Затем осушил бутылку вина, которую каким-то образом протащил с собой (и ни с кем не делился, поскольку она уже была заражена чумой), и воспрял духом.
Оттуда, из бокса, мы и слушали трансляцию речи Султанова. Моя память между провалами сохранила его слова о том, что мы остались единственным человечеством. Землю, колонию Бета, колонию Эта Кита и другие населённые планеты - постигла та же участь, что спутники Гермес и Гефест. И снова я не знала, радоваться ли тому, что родители Криса не прилетели на Бурый Яр (они всё равно летели бы слишком долго и не успели на похороны Хьюго) и не застряли здесь. Зато застряли студенты, ДжиДжи, прочие гости... Теперь можно не спорить о том, нужна ли независимость. Теперь можно не ждать, что прилетят следователи с Земли и со всем разберутся. Теперь нет разницы между колонистами и экспатами. Странное чувство - почти облегчения...
Раймон тут же стал говорить, что нужно разморозить эмбрионы кроликов и козлят, потому что из их кишок нужно будет делать кетгут для хирургии. Обезболивающее тоже скоро закончится. Я ещё пару раз попросила позвать моего мужа, прежде чем до меня дошло, что я могу отправить ему сообщение, - и написала, что в банке семян должны быть мак и конопля, и приоритетными направлениями селекции становятся опиаты и каннабиоиды. Также попросила его спросить зоотехников о тутовом шелкопряде. "Я страшно соскучилась" уже не влезло в длину сообщения. Раймон приставал к Костасу с просьбами начать писать учебные пособия по хирургии. Нам многому придётся научиться... Например, пахать на лошадях.

* * *
Султанов объявил объединение колоний, но не все жители Пангеи согласились эвакуироваться на Родинию. Однако в госпитале прибавилось врачей и стажёров, и привезли лекарства. Нам наконец-то вкололи вторую дозу, и доктор Бреттен шутил, что шприцы - тоже остатки былой роскоши. Одноразовыми медицинские инструменты уже никогда не будут - теперь их будут стерилизовать, потом кипятить...
Краем уха я слышала разговор Раймона Ратьера с этакитянкой Хотару. Он говорил, что работал с её отцом, и теперь она должна помочь ему завершить их проект, выносить для него ребёнка и стать частью семьи Ратьер, хоть это и не понравится Этьену. Хотару сказала, что у неё тоже есть человек, которому это не понравится, хотя тот ещё не делал ей предложение. Костас посоветовал ей сделать предложение первой: по нынешним временам от традиций приходится отказываться. Искомая жертва забежала в госпиталь очень скоро: это был эскобарец Энрике Молари.
- Ты с ней на одном шаттле прилетел? - строго спросил его Костас.
- На одном.
- За руку её держал?
- Держал.
- Жениться на ней согласен?
- Согласен...
Я не понимала, как они - сами ещё совсем дети - так легко согласились с тем, как хотел их использовать Ратьер. Энрике только попросил о возможности дать ребёнку двойную фамилию. Побочная ветвь Ратьеров-Молари... Что будет с их собственными детьми? Они уже не будут Ратьерами? А что будет с ребёнком, к которому относились как к проекту? Чем он лучше других эмбрионов из банка?.. Я бы ни за что не стала вынашивать ребёнка для кого-то другого - только для себя. Женщина - не инкубатор, а мать, и рождённое ею дитя принадлежит только ей. Но молодёжь не всегда умеет возражать старшим...
Я была рада выйти из госпиталя уже хотя бы для того, чтобы больше не слышать Ратьера. Обняла мужа, проверила теплицы. Грядки - в порядке, и биохимики за прошедшие дни даже сделали для нас ещё одно удобрение. Крис предлагает отдохнуть, но отдыхать некогда, и я достаточно отдохнула на больничной койке. Отблагодарила биохимиков образцом полезного гриба.

* * *
Раймон Ратьер передал мне, что для медицинских целей нужен спирт, и медики совместно с инженерами уже создают перегонный аппарат. Я пообещала, что агрокомплекс будет передавать для перегонки отходы переработки зерна, картофельные очистки и прочую ботву.
В администрации Вера и Афина обсуждали снаряжение рыболовных судов. Если найдётся хоть какая-нибудь съедобная рыба - это будет хорошим подспорьем. Вспомнились моллюски, которыми питались жаботюлени, и сами эти... жабы. Тогда промысловой ценности мы в них не увидели, но сейчас... Потенциально не ядовитые медлительные комки жира и мяса!..
Крис сходил в экспедицию по золотодобыче, нашёл змею. К счастью, никто, кроме змеи, не пострадал. Я тоже решила, ещё пока была в госпитале, что буду учиться у Кирилла добывать ценные металлы. Теперь каждому стоило овладеть ещё одной специальностью.

* * *
Извержение вулкана случилось, когда я обедала в Культурном центре. Лава шла медленно, но быстрее всё заволакивало едким дымом, с неба падали камни. Жители колонии пытались убежать в сторону порта, рядом со мной оказался Раймон, схватил за руку и потащил, как будто я от этого могла бежать быстрее, а не наоборот... Меня догнал раскалённый камень, я закатилась вместе с ним под стену какого-то здания, где он придавил мне ногу. Я натянула платок на лицо и старалась не вдыхать дым. Крис нашёл меня, когда дым почти рассеялся, - хотя я всё равно не представляю, как: я ведь не кричала и не звала на помощь.
- Свали, а то надышишься, - повторила я несколько раз. - Свали, кому говорю!
Он всё равно не смог бы отодвинуть камень в одиночку, а риск того, что с неба упадёт ещё какой-нибудь булыжник, оставался. Но Крис не уходил далеко, искал кого-нибудь себе в помощь - и нашёл кого-то из врачей: оказалось, что меня придавило совсем недалеко от госпиталя. Вдвоём они смогли меня вытащить, откатив камень, - и тут из дыма вынырнул Султанов и донёс меня до госпиталя на руках, несмотря на все мои протесты про пятьдесят кило живого веса.
Мне, с переломанной и обожжённой ногой, досталось целое кресло в приёмном покое. Вскоре туда же приковылял Денис Горов, я предложила ему присоединяться. Потом пришли третий, четвёртый пострадавшие... Почему-то вместе было веселее ждать своей очереди, - потому что прежде всего врачи занимались тяжелораненными в операционных. Много было тех, кто жаловался на ожоги верхних дыхательных путей, - но их отправляли заживать дома.
Наконец, и мне обработали ожоги и наложили гипс. Я попросила Криса проверить теплицы. Он сообщил, что грядки пострадали, зато уцелел металлоискатель и ещё какая-то полезная техника. А мне пришлось поскучать, прежде чем гипс сняли и разрешили расхаживать ногу без больших нагрузок. Разумеется, я сразу пошла в агрокомплекс.
- Если хочешь расстроиться... - предупредил меня Крис.
- Я уже расстроилась!
Мне нужно было собственными глазами убедиться в потерях. Лава не пощадила три самых лучших участка, в которые были внесены удобрения, - словно выбирала нарочно.
Полезные образцы я отправила к биохимикам с Крисом. По крайней мере, участь Помпей мы не разделили, и туристы не будут однажды воровать камни с нашего пепелища.

* * *
Прошла новость о том, что после нашего извержения на Пангее случились цунами и наводнение. И что "Каллоннер ебанулся и поскакал"(с), что бы это ни значило. Кажется, это фамилия пангейского главы СБ? Один из отказывающихся эвакуироваться?.. В чём-то я понимаю тех, кто не хочет улетать с Пангеи и бросать всё построенное и посаженное.
А у нас много работы по восстановлению почвы. К нам с Пангеи перебралась Елена Сальваторе, терраформистка, ещё одна дочь Султанова, - и мы показали ей наш агротехнический комплекс и ввели в курс дел. Я решила укреплять один из уцелевших участков и начать восстановление двух пострадавших. Сейчас имело значение не только качество участков, но и их количество: если один подвергнется стихийному бедствию, у нас, по крайней мере, останется другой.
Сдала биохимикам образец коры. Очень нужны новые удобрения...

* * *
У Елены родился новый колонист, которого она назвала Василием в честь своего отца. Честно говоря, - понятия не имею, кто отец ребёнка, но это и не важно. Однажды уже овдовев, Елена вполне могла хотеть завести ребёнка просто для себя.
Мне всё никак не удаётся поучиться у Кирилла поиску металлов: он загремел в госпиталь с птеродактилиным коронавирусом. Когда его оттуда выпустили, уже не заразного, - он жаловался, что пьёт и не чувствует вкуса.
Кажется, таллий кончился.

* * *
Султанов объявил, что ПВ-тоннель схлопнулся. Для меня после его прежних слов о том, что всё остальное человечество могло погибнуть, эта новость уже ничего не меняла: я быстро смирилась с тем, что за нами никто не придёт, и нам некуда отступать. Я напомнила Крису про ту речь Султанова, которую я слушала из госпиталя, а он, видимо, пропустил.
- Она тогда о кукурузе волновалась больше, чем о тебе, - сообщил Крису Раймон.
- Пиздите, - ласково откликнулась я. - Как дышите.
Крису удалось подобрать для прививания дерево, потенциально повышающее ассимиляцию плодовых культур. Биохимики тоже порадуются. Неужели у нас будут яблоневые сады?..

* * *
Стихийные бедствия всегда настигают меня в административном центре.
Стремительно приближающиеся чёрные точки с огненными шлейфами в темнеющем небе... Метеоритный дождь! Вулкан, теперь метеориты, - Бурый Яр словно хотел, чтобы мы вымерли, как когда-то динозавры на Земле. Все укрылись под крышами - здания должны были выдержать. Дымящиеся камни падали снаружи, разбивая грунт, - сперва крупные, затем дождь из мелких. Вот только... камни ли? Скорее, куски искорёженного, оплавленного металла.
Когда пыль улеглась, все вышли наружу. Слышались призывы не трогать раскалённые болиды голыми руками. Защитные перчатки были у меня всегда с собой, и я отдала кому-то одну, а другую оставила себе. Я перевернула один из обломков и увидела вплавленный в его поверхность жетон. На нём даже можно было разобрать буквы: "М. Монкриф". Чудо, что такая мелкая вещь не переплавилась до неузнаваемости, не смешалась с металлической массой. Но лучше бы мы дождались от небес каких-нибудь других чудес.
Да, - на наши головы просыпалось то, что осталось от Гефеста и Гермеса. Рядом со мной замер Ксавье Монкриф со сложным лицом. Я оставила этот метеорит ему. Я-то давно уже похоронила для себя всех, кто был на спутниках, - не было никакой надежды, что кто-то выжил. Но понимала, каково их близким получить зримое напоминание о том, что космос пожирает людей без остатка, и единственной памятью может оказаться случайный кусочек железа.
Все метеориты среднего размера мы собрали и отнесли в институт. Как бы цинично это ни звучало, они ещё могли принести пользу. Сейчас всё может принести пользу.
Агротехнический комплекс, к счастью, не пострадал.

* * *
Был вечер, когда Пангея запросила экстренную эвакуацию: видимо, после метеоритного дождя защитный купол, в котором и так было много пробоин, окончательно схлопнулся. Я слышала, что разрабатывали некий страховочный защитный контур на случай выхода купола из строя, - но и он мог не продержаться долго. Шаттлы вылетали пустыми, чтобы вместить максимальное количество беженцев. Врачи ждали их здесь, на Родинии.
Мы с Крисом вызвались помогать носить раненых от космопорта, но нам сказали, что в порту дежурит СБ, и если возникнет необходимость в лишних руках - об этом сообщат. Кажется, той ночью на Родинии не спал никто - все готовились встречать переселенцев. Первые фигуры вынырнули из темноты со словами: "У нас сверхтяжёлый раненый!". Это был Аполлон Парадайс, и передали его прямо в руки его брата Костаса. Напряжённо ждали остальных, почему-то их не было долго. Крис всё повторял, что "вот теперь началось", - а мне казалось, что вот теперь всё закончилось. Закончились разделение на два континента и постоянные мысли о том, как самые упрямые выживают там среди птеродактилей и тигров.
- Если у нас после извержения очередь в госпитале была, то что же теперь будет, - бормотал Крис. - Что если с ними что-то случилось по дороге?..
- Не нагнетай, - попросила я. - Подождём.
Затем все заговорили разом, со всех сторон и обо всём. Что удалось перевезти всех, кто оставался на Пангее, и только Каллоннер решил остаться добровольно. Что его дочь Джо пока ещё сидит в космопорту, пытаясь осознать, что отец не прилетит. И - что Этьен Ратьер забрал последний шаттл и направил его вверх на последнем топливе. И нет у нас больше ни шаттла, ни Тьена. Сперва думали - это потому, что он застрял на Пангее и ему не хватило бы топлива вернуться. Но нет, не поэтому. Просто это был его последний шанс подняться в небо.
И я просто стояла посреди этого людского моря и самых разных восклицаний. Кто-то ругался, что Тьен - дурак. Ебанутый дурак, который лишил нас последнего шаттла. Кто-то недоумевал, что мы сможем добыть ещё топлива - оно не закончилось навсегда. Кто-то вопрошал, как он до такого додумался - и как ему это удалось. А я его понимала. Вместе с колонией на Пангее закончились межконтинентальные перелёты. Шаттлы тоже разрушались, без запчастей их невозможно ремонтировать вечно. Ждать, пока шаттл заржавеет и уже не сможет оторваться от земли? - Или уйти в последний полёт. И уже не важно, где упадут обломки. Может, и не упадут.
Посреди людского моря я подняла глаза к небу. К звёздам, которые вновь стали так далеки. Которых стало больше на одну. Вспомнила четыре слова:
- Синее небо, чёрная смерть.
Вера, проходя мимо, задела меня плечом - я едва устояла на ногах и вернулась с небес на землю. Спросила, не потеряли ли мы кого-то ещё. Нет, только два имени. Аполлона спасли.
Новость разлетелась быстро, и поминки по Этьену собрались стихийно. ДжиДжи пел старую земную песню про беспечного ангела, и это было лучшим, что можно было спеть. Сначала я не могла петь, потому что слёзы перехватывали горло. А потом позволила им течь - и оказалось, что так, с текущими по щекам слезами, петь очень даже можно.
Спасибо тебе, Тьен, что впервые за много месяцев я позволила себе плакать. Мы не были знакомы ближе, чем знакомы все соседи на Родинии, - но ты сделал так, что все будут о тебе помнить.

* * *
Вновь заговорили о необходимости добычи родинита на северном полуострове. У Кирилла возникла неплохая идея: чтобы не жить в респираторах круглосуточно - устроить передвижной домик с двойным входом и фильтрами. Я с осторожностью добавила, что фильтры должны быть снабжены очень мощным... пылесосом, чтобы человек не принёс с собой в домик споры на одежде, обуви, волосах (или поверхности защитного костюма). Позволят ли наши технологии создать такую затратную систему, требующую электричества?.. Но Афина уверенно сказала, что построить такой домик вообще не будет проблемой.
Я сказала, что как только всё будет готово и экспедиция соберётся - я присоединюсь. В конце концов, я лучше всех различаю лишайники, указывающие на залежи родинита. А Крису скажу, чтобы оставался, - потому что кто-то же должен будет следить за грядками. И потому что - но об этом ему уже не обязательно знать - случайно вдохнуть споры, если фильтры дадут сбой, всё ещё смертельно опасно, а кто-то из нас должен остаться в живых. Такой риск кажется мне достаточной платой за возможность добывать родинит. А я в некоторой степени в долгу у госпиталя после той дозы лекарства от чумы, которую я всё-таки дождалась.
А потом были официальные поминки. Сразу по всем, кого мы потеряли за последнее время. Анна Парадайс произнесла какую-то речь о боге, показавшуюся мне предельно неуместной: кто привык молиться - помолится без напоминаний. Джо Каллоннер робко напомнила, что рано хоронить её отца: на момент отлёта шаттла с Пангеи он был жив и до сих пор может быть жив. Когда построим корабли - парусные, конечно, - за ним можно будет вернуться. Крис прошептал, что только сейчас на Родинии помянули Хьюго, - и я его чуть не стукнула. У Хьюго, по крайней мере, осталась могила на Пангее. Только сейчас на Родинии помянули всех погибших на Гермесе и Гефесте - вот что выдавало наше бессилие перед смертью. Некогда думать о мёртвых, когда есть живые.
А после минуты молчания объявили свадьбы. Три. Хотару и Энрике. Серёга Косыгин и Джо Каллоннер - я даже видела, как он подошёл к ней после первых поминок по Этьену и сделал предложение. Кто-то ещё... Атанас тоже вышел вперёд и пригласил - точнее даже, потребовал выйти - Афину и Адриана Патрила. Адриан некоторое время пытался скрыться в толпе друзей, но его всё-таки убедили откликнуться, пообещав, что ничего противозаконного не происходит. Я ожидала, что Атанас захочет благословить их на брак, - но он преклонил колено перед ними обоими и предложил стать его женой и мужем. Видимо, Афина - не его родная сестра, - хотя всё равно странно: они ведь выросли вместе. Но Адриан и Афина идею тройственного союза не оценили и разошлись. Что ж, Атанас хотя бы попытался, и это было очень трогательно. Потом Костас спрашивал Анну Парадайс, сможет ли она подобрать ему невесту, которая не будет ожидать от него любви...
...А без любви не обойдётся, думала я, прислоняясь к дереву и глядя, как Кирилл, которого мы тоже ещё не просватали, берётся за гитару. Мы тут все любовью повязаны и на чистой любви движемся вместо топлива. Наверное, вместе делать бессмертное - и есть та единственная форма любви, доступная смертным. Значит, будем делать.

На этой игре два игрока (Кэти и Алтан) потеряли полигонную девственность, и было немало игроков, которые впервые играли по сеттингу Буджолд (а я подсчитал, что это была ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ игра по этому сеттингу в моей жизни, включая зергопьянки)). И количество отчётов, стихов и прочего творчества с этой игры просто рекордное. Так что не оскудеет земля играми по Барраяру, с такой востребованностью они будут ставиться ещё Послеигровой пожизняк
На правах простуженного я был намерен не ночевать вторую ночь и уехать на таксе. Сначала мы с Луаром думали, что уедем вчетвером с Птахой и Мориэль до Молодёги, но они решили остаться на полигоне - и мы остались вдвоём и решили ехать до метро. Затем мы наткнулись на Ортхильду и Гречу, которые также собирались съезжать, - но Греча осталась подождать Кэти, а Ортхильду мы забрали с собой. Пройтись под луной до выхода с полигона было приятно, но я правильно сделал, что съезжал: организм дотянул до конца игры и обрушился, у меня начал проклёвываться насморк. Мы с Луаром вышли у Рижского и поехали по БКЛ, и так на автопилоте я добрался до дома и упал спать.