Фиксирую, пока горячо, три испытания для Улсена - в трёх его жизнях как Подменыша во времена Междуцарствия (в одну жизнь бы не влезло, а за несколько сотен лет есть где развернуться, даже если Лышко постарался его не в слишком поздние времена забрать). Это всё Саюри и её внутренний генератор кошмаров стекла, а я от красивого стекла никогда не откажусь, - так что, как обычно, обсуждали версии, докуривали до результата Традиционный ворнинг - "все страдают" (разнообразно). Ссылку на то, кто такие Улсен и его единственный враг(тм) Файншэг, давать не буду - недавно уже давал.

Испытание первоеВ одной жизни Улсену повезло пробудиться в некоем сравнительно высоком Осеннем статусе - предположу, что старшим наследником какого-нибудь графа. В таком положении можно было не думать об обеспечении себе места под солнцем и больше времени посвящать жизни в Грёзе. Как воин он пользовался почётом и уважением и приобрёл последователей - как среди людей (шийская харизма также просвечивала сквозь человека), так и среди фей (всегда найдутся те, кто решит служить ши - если не из соображений чести, так хоть из соображений практичности). И завёлся у него, помимо прочего, оруженосец из нокеров. Всё как положено: совместные приключения, битвы и попойки. Но о том, что прежде всего Улсен искал Файншэга ап Скатах, нокер также знал - и знал, зачем.
И вот однажды Улсен выследил Файншэга и сразился с ним, - но в этот раз ему было не суждено одолеть старого врага: это был один из тех редких случаев, когда Файншэг выиграл бой. Может, благодаря хитрой уловке, или неожиданному освоенному им Искусству, - или просто пистолю под плащом Однако добить Улсена рыцарю Скатах не дал тот самый нокер - ответив своей хитростью и защитив сюзерена. Файншэг отступил, а Улсену предстояло долгое восстановление: с Вересковым бальзамом в те времена дела обстояли так себе. Он признавал победу Файншэга, но это не мешало ему думать о реванше - и эти мысли его поддерживали.
И пока Улсен оправлялся от ран - нокер за это время изловил Скатаха, заключил в темницу и начал готовить сюрприз к торжественному выходу своего рыцаря в свет. А именно - нокер вспомнил о том, о чём как-то забывал я: что всякую Клятву, даже данную самой Грёзе, можно нарушить. Да, с далеко идущими последствиями, но можно. И стал выбивать из Файншэга правду - потому как сила воли у того хоть и шийская, но не бесконечная.
...Так стало ясно, что перед лицом Грёзы Файншэг продержался столь долго лишь оттого, что его противником был Улсен, благородная душа, которому и в голову бы не пришло нарушать условия чужой Клятвы: убить три сотни раз - значит, убить три сотни раз, а не заставлять преступить Клятву. Нокер совершенствовал свои орудия, воля Скатаха таяла, а Улсен постепенно выздоравливал, знать не зная о готовившемся "подарке".
И не знал до тех пор, пока, наконец, к тому моменту, когда он смог подняться и осмотреть свои владения, Файншэг не решил начать двигать коней. Увидев кровь горлом и всё такое, нокер-оруженосец, который всей душой болел за дело своего рыцаря, бросился к Улсену в покои с речью а-ля "О мой сэр, поспешим, ты отмщён, враг твой повержен - однако, увы, молчит; забери же эту жизнь, покуда она ещё теплится! Раз я не в силах забрать слова - забери жизнь, чтобы приблизить счёт твоих побед к моменту, когда проклятие перестанет довлеть над тобой!" (вольный перевод с нокерского на шийский - в оригинале наверняка было куда больше низкого наречия).
Улсен действительно поспешил - велел оруженосцу преклонить колено и освободил его от Клятвы, после чего дал ему три дня и три ночи на то, чтобы убраться достаточно далеко и более на глаза ему не попадаться. Нокер был поражён в самую самооценку - потому что как же так, я же для тебя, я же как лучше... И попытался вымолить-таки прощение, решив, что рыцарь закономерно обиделся за украденный бой. Но Улсен не стал ему долго объяснять что-либо кроме "Хочешь отнять жизнь врага - отними в равном бою, но если станешь мучить беспомощных - я убью тебя; и лишь потому, что ты спас мою жизнь, я даю тебе фору сейчас". Вы разозлили сокола
Файншэг, вероятно, также удивился бы, когда все усилия не успевших разойтись лекарей были брошены на то, чтобы его вытащить. Удивился бы, если бы мог, - но ему было уже просто очень больно, и он просил добить его уже. Признаться, я брался за дайсы с опаской, памятуя о том, как этому единорогу "везёт" на дайсах и как он вообще никогда не делает легче И - "предчувствие его не обмануло"(тм): d6 упал на двойку Файншэга не спасли. Мир стал ещё чуточку Банальнее в тот момент, когда ещё одна фея его покинула, - но и жить в том виде, какой от него остался, Файншэгу тоже было бы тяжко. И Улсену не засчиталась эта смерть - оставалось ждать, когда Файншэг, Подменыш, снова вернётся.
И теперь противостояние Улсена и фуата в будущем обросло дополнительными смыслами: этот сокол в принципе против того, чтобы резать тех, кто не может оказать сопротивление, - а тут ещё перед ним валялся один конкретный вьетнамский флэшбэк. Флэшбэк о том, как с искренней верой в тебя, и во имя твоё - соратники творят дичь. Подозреваю, что Улсен, прогнав нокера, если не поклялся, то хоть зарёкся рассказывать кому-либо о причинах своей вражды с Файншэгом.

Испытание второеВ другой жизни Кризалис Улсена случился лет в семнадцать... когда у него уже была жена, а то и ребёнок тоже. Подменышам в этом смысле и проще, и сложнее, чем попаданцам из Аркадии при Воссоединении (передаю привет Элдреду ап Айлил)): проще - потому что ты помнишь себя до Кризалиса, и меньше шансов, что тебя сочтут заколдованным или умалишённым. Сложнее - потому что ты помнишь себя до Кризалиса И привязанность и ответственность за семью никуда не деваются, - но и усидеть на месте Улсен уже не мог. И надо было найти себе какой-нибудь военный поход, чтобы и свинтить куда нужно, и семью обеспечивать.
А до Кризалиса у них всё было хорошо и уютно, - так что молодая супруга всё-таки заподозрила, что с любимым что-то не так. У Улсена всё получилось - и он подался, например, в серые гуси; а девушка, в свою очередь, взялась выяснять причину. А выяснить можно всё, если задавать правильные вопросы в правильных местах, - так и она дозналась однажды, кто таков её муж и что за мрачный огонь горит в его сердце. И не испугалась того, что вышла за сида из Холма, - а решила помочь Чёрному соколу разыскать того Файншэга и узнать ту правду, что Улсен хотел узнать. Приключения, огонь-вода-медные трубы, железные башмаки (не холодные)), вот это всё...
Тут в чат входит ещё одна вещь, о которой я как-то не подумал (а у Улсена ни разу не хватило коварства, чтобы подослать кого-то вместо себя): Файншэг говорил Улсену "Ничего я тебе(!) не скажу", - но всей истории бы не было, если бы он мог сказать кому-то другому или, например, написать. Сомневаюсь, что Файншэг настолько ненавидел Эдраха и Улсена, чтобы молчать из чистого нежелания их счастья. Он хотел жить - и если бы это было возможно, уже на каждом заборе бы написал и растрепал бы каждому встречному эшу, чтоб до Улсена дошло (и чтоб он подавился)). Но Клятва не терпит лазеек - и, полагаю, когда кто-то хотел Файншэгу помочь с "ты скажи мне, а я передам", - посредник тоже считался за "тебе": всё равно что выставить кого-то вместо себя в поединке перед лицом Грёзы. И если бы жена Улсена сумела найти Файншэга - ей он также ничего не смог бы рассказать.
Да и если бы Улсен узнал правду - это стало бы преждевременным хэппи-эндом этой истории: Улсену больше не придётся преследовать Файншэга, его надежды увидеть однажды Эдраха живым укрепятся, и он бросит все силы на старания докопаться до тродов. И если не получится с первого раза - не беда: он достаточно упёртый сокол, чтобы пробовать снова и снова; он ведь и так в каждой жизни приходил на то место, где они с Эдрахом расстались, в надежде нащупать или проковырять хоть какую лазейку в Грёзе. Но что если его жена нашла... НЕ Файншэга?..
...А того самого нокера - быть может, единственную фею, кто, кроме самих Улсена и Файншэга, знал и помнил, что Улсен разлучился с любимым. И кто хотел Улсену отомстить - но при этом не решился бы бросить ему вызов и не смог бы убить, и чья мелкая душа вполне бы радовалась, если бы он оказался обманут и лишился самого важного. Вот представился он Файншэгом, - а как смертная проверит? - И сказал ей, что тот, кого Улсен ищет, давным-давно сгинул, потому как им же, "Файншэгом", был убит. А Улсен не смог заподозрить её во лжи, так как она сама верила в то, что передала ему. Знала ли она, что речь о его любви? - Мне кажется, что нет: иначе не принесла бы ему дурную весть (а может, и не стала бы помогать, раз её наречённый какого-то там другого сида любит).
И Улсен, услышав такое... нет, не сошёл с ума в плане буйного помешательства, но все признаки клинической депрессии были налицо. Не знаю, как не умер, по крайней мере как фея (что на человеческий взгляд могло бы даже выглядеть как "исцеление"), - наверное, человеческие душа и тело послужили буфером и якорем, не отпустили. Как там у Тэнха? - "Жить без любви больно, но без надежды хуже"(с). А когда муж не ест, не пьёт, а только смотрит в стену, постарев на глазах, - тут-то жена и поняла, что натворила, и что нужно срочно провернуть фарш назад, найдя кого-нибудь сведущего в Искусстве врачевания памяти, кто мог бы стереть воспоминание о рассказанном. Мораль сей басни: нечего лезть поперёк Дан, только хуже будет.
Но когда до Файншэга дошли слухи об учинённой каверзе, - он не поленился дойти до Улсенова семейного гнезда с его "Галя, отмена!" и эту отмену провести лично. Сиречь сообщить супругам, что некий проходимец обманул девушку и напел от его имени невесть чего, - а он, Файншэг ап Скатах, своё имя за просто так трепать не позволит. И, конечно, раз он клялся Грёзе, что не видать соколу правды как своих ушей, - значит, не видать, и баста. Нечего верить телефонным разводам мошенникам и вот это всё. После чего стремительно удалился в закат Казалось бы - живи да радуйся, что Улсен за тобой в этой жизни (а то и вовсе) больше не придёт, - но нет, этожеши, поэтому нельзя так просто!.. А Улсен посмотрел ему вслед - и решил, что сначала пожмёт горло тому, что наплёл его жене дезинформации, прежде чем жизнью своей рисковать.
Так и столкнутся Улсен с Файншэгом, придя убивать нокера с двух сторон. И нокер такой: "Ну, я подожду, пока вы разберётесь... на другом краю земли. Хэй, вы что делаете, вы друг друга бить должны!.."

Но потом, полагаю, всё равно подерутся: Улсен, как бы ни был благодарен Файншэгу за честность, стремиться к любимому не переставал ни на миг. Исход того сражения оставлю за кадром, - в этой истории больше всего жалко всё-таки жену Улсена. Рано или поздно в биографии этого сокола должна была появиться девушка из сказки про Финиста, которая ради своей хтони неведомой отправляется за тридевять земель.

Испытание третьеИ если Чёрный сокол думал, что хуже быть уже не может, - то спешим его разочаровать. Оптимист всегда знает, что ещё как может
Итак, новое воплощение. Ещё в пору ранней юности Улсен смог найти своего врага и сразить его в честном поединке, - никто не осмелился бы сказать иначе, поскольку было то истинной правдой. Но впереди у него была длинная-предлинная человеческая жизнь, в которой он был, допустим, картографом Ост-Индской кампании, или кем-то вроде того: путешественником, первооткрывателем... И, как обычно, занимался делами не только человеческими, но и фейскими.
И вот однажды оказался в его распоряжении кинейн его же рода (ведь человеческие наследники у него некогда остались - женат он наверняка был не единожды, - и, как им и положено, разбрелись по миру). Юноша не по годам серьёзный, не отличавшийся фанатизмом, предпочитавший больше наблюдать, чем высказываться, - однако ловкий и смекалистый. Занимались эти двое тем, чем Улсен старался заниматься (параллельно с погоней за Файншэгом) в каждом своём перерождении: увеличивали количество волшебства в мире. Искали и будили уснувших фей, помогали тем, кто в беде, раздували едва тлеющие Очаги, оберегали Поляны и Оазисы, разыскивая им достойных стражей... И забытые троды исследовали наверняка, - ведь можно и в Грёзе быть картографом, кто знает!..
И Улсен всё больше проникался дружескими чувствами к своему спутнику и потомку, который каждый раз радовался как ребёнок, когда удавалось зажечь очередной огонёк волшебства в чьей-то душе. Очень часто то были другие родичи фей; и, зная то же о себе, он втайне надеялся, что однажды чудо произойдёт и с ним самим. Редко-редко в минуты отдыха мог он помечтать о волшебстве, - а Улсен это слышал.
И вот до Улсена, прокачавшегося распознавать ещё не проснувшихся фей, начало доходить, что мечты его кинейна отнюдь не несбыточны. И, более того, - он догадывался, какая именно фея спит рядом с ним. Ага, успевший быстренько переродиться Файншэг (скажем, лет двадцать прошло после его прошлой смерти). Узнает же в далёком будущем другой рыцарь, Кэйя, Таверзина ещё до Кризалиса, - но, конечно, любящее сердце более зрячее; а Улсен пока сомневался, - но своего врага он знал очень хорошо, почти как себя самого. И некоторое время разрывался между "сразу уйти", "не допускать Кризалиса" и "пусть всё идёт как идёт, а вдруг я ошибаюсь". Потому как осознавал, что никакая дружба не изменит того, что как только Файншэг станет Файншэгом - новый поединок начнётся. Он сможет дать Файншэгу фору только до фиора - выучиться и вспомнить, как владеть мечом.
А потом на эту парочку напали головорезы. Глэмора у Улсена - чуть, ситуация отчаянная, почти всё потеряно, волшебство нужно больше воздуха... И случился долгожданный (для кинейна) Кризалис и Танец Грёз. Улсен сперва защитил их обоих - а когда победа осталась за ними, тогда и заявил, что лучше бы им расстаться и никогда в этой жизни не встречаться более. Однако, раз уж анонсированы были кошмары, - свою речь Улсен не успел закончить как собирался; и Файншэг не успел в полной мере ощутить всю ту бездну, когда нужно выбирать между старой дружбой и древней Клятвой. Потому как, быть может, неосторожно выбрал бы ходить слепым остаток своих жизней, но...
Но засада на них была хитрая. Подозреваю, что нападавшие только отвлекали, чтобы после по потрёпанным феям мог прицелиться "снайпер" (алаверды последней стреле под стенами замка Изабо). Файншэг только и успел сказать:
- С ним стало...
И в Улсена полетела пуля из холодного железа.
Но не поразила Чёрного сокола - потому что среди Скатах иногда есть те, кто быстрее пуль(с), особенно среди тех, кто хотят защитить другого.
Похоже, Файншэг решил сбежать от ответственности на Светлый путь - не опять, а снова.
А холодное железо - это серьёзно. Эдрах, как мы помним, рыцаря Фиона своим железным ножиком убил мгновенно, - но то была Истинная фея, а человеческая тушка могла ненадолго дать некоторый буфер. И перед Улсеном встал сложный выбор: попытаться спасти (а с везением Файншэга - это затея более чем сомнительная) - или оборвать его жизнь, прежде чем безвозвратное ничто, оружие Кошмаров, разъест суть феи, и она исчезнет навсегда без шанса когда-нибудь вернуться. Договорить Файншэг уже не мог при всём желании.
Пришлось мне снова кинуть-таки дайс на то, насколько Улсен мог понять, успеет ли он извлечь пулю, хоть бы как её вырезав, - или лучше сразу отпустить Файншэга на путь перерождений. Шкала успеха, как вы понимаете, подразумевалась от "Извлёк пулю, пациент выжил" до "Вынужден был добить срочно". Судьба Файншэга была в своём репертуаре, и дайс лёг на троечку.
Улсен понял, что выковыривание пули этого Подменыша скорее всего убьёт (от кровопотери и болевого шока умрёт человек, и фея вместе с ним), - но всё-таки сделал это: даже умирать лучше без холодного железа, чем с ним. Пулю эту Улсен ещё и голыми руками схватил, - но сразу и отшвырнул подальше. А Файншэг только руку тянул куда-то туда, где у него всё было хорошо, к фее и волшебству, к Улсену то есть, - а потом и перестал. И неизвестно, зачтётся ли Улсену за убийство смерть Файншэга от извлечения пули, несовместимого с жизнью (вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия, простите), - но Улсену было уже всё равно.
И, конечно, Улсен отомстил. К тем, кто стреляет холодным железом, он в принципе не знает пощады, - а уж когда покусились на дорогого друга и врага в одном лице... Сокол в ярости так налетел, что стрелок и перезарядить не успел. И, конечно, это был тот обиженный нокер, который мог каких-нибудь врагов фей - или особо упоротых Охотников, или технократов, уже вовсю становившихся на крыло - навести на Улсена, даже понимая, что ему самому с ними долго живым не ходить. А Улсен только сказал ему, что мог бы его железо забить ему же в глотку, но потеря даже такой жалкой феи ослабит Грёзу, - поэтому просто убьёт (а тот переродится, зараза)). И выходит, что Файншэг дважды погиб по вине нокера, - а мелковат клоп враг, чтобы соответствовать высоким стандартам рыцаря Скатах
Так Чёрный сокол остался скорбеть и об отнятом шансе, и о друге, который не успел стать врагом - и не хотел им становиться. И винить себя за то, что побоялся и не спровоцировал Кризалис раньше, - как знать, как бы тогда всё обернулось. За то, что сам привык считать Файншэга врагом и потому не верил, не допустил мысли о том, что Файншэг мог добровольно отказаться от вражды и от Клятвы. А теперь уже ничего не исправишь, и второго шанса подружиться с Файншэгом до Кризалиса не представится, - доживай свою жизнь да начинай сначала. Совершенно Сизифов сокол, только на воспоминаниях об Эдрахе и держится в воздухе.
И в целом мне подумалось, что вот Файншэг произнёс Клятву, - но гипотетически может эту Клятву нарушить. А Улсен не клялся преследовать и убивать Файншэга, - но отступиться от этой цели не может совсем, никак. Потому что это, помимо воспоминаний и снов, - его единственная связь с Эдрахом. Это бесконечно долгий путь к нему, - но это всё-таки путь, с каждым шагом хоть немного ближе. Это что-то, что неизмеримо лучше, чем ничего, - поэтому Улсена ничто не остановит. Любовь сильнее Клятв и чего угодно, что и говорить.

...Всё-таки генерировать стекло положительно легче, когда уже знаешь, что впереди - хороший финал: и для Улсена, и для Файншэга. Но нокеру надо бы имя придумать, что ли: что-то мне подсказывает, что он ещё может попортить Улсену крови в будущем.
А фейские вбоквелы имеют свойство размножаться почкованием. Перестал ли я после всего этого думать о Междуцарствии? - Конечно нет Тут первоначальная идеяВот представляется теперь, что однажды повезло (ну, или "повезло") Файншэгу после Кризалиса попасть в поле зрения матёрого Скатаха, который взял его в ученики, полюбил как сына, но через Прорицания выяснил, что тому грозит опасность (да и сам Файншэг что-то вспомнил). И превратил Файншэга в "принцессу в башне" - обложил гейсами, чтоб без него никуда ни шагу; шаг влево-шаг вправо считается за попытку бегства, прыжок на месте считается за попытку улететь, ага. А когда явился Улсен - стал выставлять на защиту ученика всяких оруженосцев да телохранителей, с которыми Файншэг успел сдружиться, и которые об Улсена заканчивались один за другим. И как знать, что ещё закончилось раньше: сам Улсен - или терпение Файншэга, который мог обойти-таки гейсы и явиться к врагу лично...
Но пора уже возвращаться к основной саге: так и лучше видно будет, о чём ещё можно подумать и написать.

Апдейт: к саге я вернулся, гнать мы не закончили, - так что добавлю в этот же пост, чтобы не множить сущности. Во-первых, идея о наставнике Файншэга обрела подробности и завершение (но идёт вне списка)). Во-вторых, поскольку по кельтской традиции испытаний всё ещё должно быть четыре, - Саюри донесла и четвёртое.

Тут законченная идея...И почему бы "башне" не быть буквальной, а не фигуральной? Башня из белого камня, - и, конечно, одуванчики у подножия.
Разговоры с наставником напрямую: "Это моя судьба, я должен с ним сразиться", - а начал Файншэг именно с них, - не помогли: "Не клялся с ним сразиться - значит, не судьба". И тогда, в зависимости от гейсов, Файншэг постарался добыть и дать с собой очередному посланному ключ от чёрного хода в белую башню (что само по себе красиво звучит). Если гора не идёт к Магомету, и далее по тексту... И далее - в формате съёмки фильма (где наша анимационная студия, всё ещё?!..)).
От лица Улсена: как скрипит дверь, как за дверью - темнота, и один за другим загораются огоньки, ведь фея, пришедшая этим путём, обычно идёт с миром.
И бег по ступенькам вверх, звуки дыхания.
И дверь в комнату - уже обычная, не зачарованная.
Другой план: дрогнувшее чуткое ухо ши в комнате, он сидит за столом и что-то заканчивает писать, что-то важное.
Дрогнувшее - то ли от звука, то ли в тревоге.
Открывающаяся дверь, рыцарь с мечом, что входит внутрь; чернила, оставившие пятна на бумаге и пальцах ши; Файншэг, оборачивающийся и встающий навстречу сражению...
...Для разнообразия кидать дайсы пошла Саюри, потому как я уже зарёкся кидать их за Файншэга Но смена бросающей руки ему не помогла. Поистине супергерой Ши-Критпровал Файншэг - 1, но и Улсен - 2.
И столкнулся Улсен с тем самым наставником, коему ничто не мешало явиться на шум: вряд ли тот от своего сокровища, как дракон, отлучался далеко. И против его ярости - даже Улсен не выстоял. Чёрный сокол получил шанс увидеть себя со стороны: хоть он и не мстил, как я уже упоминал, а добивался цели, - но, увидев в глазах ши Скатах ту боль потери, когда ты не успел спасти, он всё понял, и ещё как. Оттого и проиграл Улсен в том бою: он своё уже забрал - и думал, что его противник тоже в своём праве взять свою виру. Конечно, ши не станет поддаваться: это будет оскорбительно в отношении и себя, и противника. Но и той ярости, что порой склоняет чашу сил на его сторону, - в самом Улсене не было.
И, конечно, Файншэг писал последнее письмо для своего наставника. Потому что благодарен был безмерно - за то, что защитить его (кто-то догадался наконец) пожелал; что отогрелась его душа хоть сколько. Но - он не может выносить эту боль, что за его жизнь платят другие...
...Этот Марк сломался, несите нового, этот единорог слишком хороший Очень держу себя зубами за хвост, чтобы имя этому наставнику не дать, - потому что вижу как наяву(тм), как он читает письмо, забрызганное чернилами и кровью, и рядом с синими и алыми каплями ложатся прозрачные капли слёз. Как он завидует двоим рыцарям, лежащим бездыханными перед ним, - и как держит Файншэга за руку, испачканную кровью и чернилами, извиняясь за то, что не уберёг. Держу зубами, а то он ведь ещё где-нибудь всплывёт, - но, кажется, уже не удерживаю и представляю, где

Испытание четвёртоеИ в очередной их жизни Улсен и Файншэг враждовали себе, сталкивались, расходились, - и один никак не мог одолеть другого.
Пока не случилась у каждого своя какая-то жизнь.
Файншэг вполне мог проживать жизнь человека, а значит - и сталкиваться со всеми лишениями, что она несла. Или же - как фея терпеть те ещё неудачи, никак вовсе не связанные с роком преследования.
И вот картина: лес ранней осени, уже мокрый и промозглый, но ещё не облетевший.
Улсен идёт по следу, и след приводит его к охотничьей сторожке. Из-под крыши слабый дым: топится по-чёрному.
Внутри ши нашёл, что искал. Угли почти прогорели, что-то вяло булькало в котелке, а Файншэг, завернувшись в старый плащ, сидел на скамье, глядя в огонь, - и головы на рыцаря не повернул. Не было на нём ран, - но и оружия рядом тоже не было никакого.
И биться с Чёрным соколом Скатах наотрез отказывался.
"Хочешь же мою жизнь? Забирай, я делать ничего не буду, мне всё равно".
Потому что тяжёлую стадию депрессии в те давние времена не то что лечить - распознать не могли. Совсем как тогда, когда сам Файншэг нашёл Улсена смотрящим в стену.
А Улсен ответил, что не может он - так. Оставил меч у дверей, присел рядом. Спросил, что же случилось с гордым ши, чтобы тот свою смерть ценил так дёшево. А как Файншэг ответил - попробовал Улсен до чего-то шийского в нём достучаться: дескать, нельзя смиряться, ты достойный воин, и твоя смерть должна быть достойной, и всё такое. Я, дескать, тоже лишился самого важного и так с тех пор и живу, - и давай же друг другу подарим последнее упоение в бою(тм).
Шийская парная психотерапия, ага. Убьём друг друга под осенним дождём - сразу полегчает
Файншэг какое-то время подраматизировал, а-ля "Всё тлен, волшебство уходит из мира, сражайся, не сражайся, я больше не можу это вывозить, и ты ещё опять (рыба ещё эта)". Но шанс зажечь врага своим глэмором у Улсена был, и я кинул дайсы. И - вы не поверите, но снова 2/1: 2 на чёрном соколином за его ошмётки глэмора, ещё не растерявшиеся на Осенних ветрах, - и 1 на белом Скаташьем за его накопившуюся Банальность. Чуточку, но перевесило. И, полагаю, они действительно друг друга убили - азартно и радостно, когда нечего терять, и раны можно не считать.
(А наследил ли и в этой истории нокер - кто знает?.. Может, он и приложил лапу к тому, что Файншэг лишился чего-то или кого-то важного, - поскольку догадался, что для того, чтобы больнее задеть Улсена, нужно бить не по нему самому, а по его врагу. А может, и нет.)

И вот - свежий сэр Улсен ап Гвидион во славе своей. Самое частое последнее воспоминание Файншэга Сияющ, горд и суров!

(с) Типичный Моррахан, все лайки туда!