А тут я, как счастливый мастер, сохраню охапочку фанфиков по сеттингу Кофейни - модерн!AU по Магистру. В некоторых из них даже есть кофе
Хронологически первый - от (с)Тас, написанный в рамках флэшмоба "22 темы 2023", на тему "Дом". На самом деле именно тогда в этом сеттинге впервые появились красные панды - и я признал, что их ему не хватало. Ещё тогда я хотел спросить разрешения на утащить, но как-то руки не дошли. В нашей реальности красные панды действительно размножаются в канадском зоопарке Ассинибойн, - но то, что в этой игровой AU они размножаются ещё и в заповеднике, гораздо лучше: всё-таки зоопарковские животные практически никогда не реинтродуцируются в естественную среду.

Читать?Когда входная дверь открылась и закрылась, впуская ветер и сырость, Чжулю подвергал суровым воспитательным мерам кофеварку и не стал бы оборачиваться, даже будь в том необходимость. Но он и не глядя знал, чьё ворчание сейчас донесётся от порога и чьи ледяные руки попытаются закрыть ему пол-лица. Почему Чао-эр не носит перчаток даже в непогоду, он так и не смог понять.
- Не стоит, - негромко бросил Чжулю, когда недовольное бормотание сменилось знакомыми шагами. - Без кофе останемся.
- Ну и ладно, у меня два выходных, можно не вставать в твою ланьскую рань, - засмеялся Чао, но всё-таки изменил маршрут и направился к холодильнику. - Есть там что-нибудь?
- Мышь, виновная в злоумышлении на императора, - не меняя ровного тона, ответил Чжулю. - Но очень высокородная.
- То есть одновременно повесилась и умерла с голоду?
Не переставая смеяться, юноша забрался в холодильник едва не по пояс и вынырнул оттуда только минут через пять, продолжая сооружать гигантский сэндвич.
- Коварство, жестокость и коварство! - воскликнул он, падая в кресло. - Мне придётся есть плоть императорской преступницы! Лю-гэ, как ты мог!
- Дважды преступницы, - уточнил Чжулю из недр кофеварки. - Ещё перед Компартией, потому что какой к гуям император. Но ты, кажется, не очень огорчён.
Чао прожевал кусок сэндвича, шумно сглотнул и снова засмеялся.
- Меня сейчас ничем не огорчить. У Сачи и Танго детёныш! С позавчера!
Чжулю медленно выпрямился, отворачиваясь от полуразобранного механизма.
- Так, - проговорил он. - В Ассинибойне окотилась красная панда. Впервые за четырнадцать лет. И тебе вообще дали выходной?
Чао развалился в кресле, всем собой выражая блаженство.
- Меня выставили домой, - заявил он наконец. - Почти пинком. Под угрозой отлучения от панд вообще. Ещё и не жадничать велели. А разве я жадный?!
С каждым его словом плечи Чжулю немного расслаблялись.
- Очень.
Щёлкнула кнопка чайника. Звякнула микроволновка. На стол опустилась тарелка с паровыми булочками, судя по запаху - с фруктовой начинкой.
- Чао-эр прав. Ему надо выспаться. Обойдёмся без кофе.

А остальные три драббла - от (с)Шамана про Цзысюаня. Я очень люблю, как Шаман пишет зарисовки о персонажах, а тут такая тележка с пряниками Первый сонгфик я поймал ещё до игры.

you need moreyou need more

(Don't have to be)
A big bucks Hollywood star
(Don't have to drive)
A supercar to get far
(Don't have to live)
A life of power and wealth
(Don't have to be)
Beautiful but it helps

Цзысюань усмехнулся в тёмный потолок, лениво вслушиваясь в лёгкие биты в наушниках. До голливудской звезды ему было далеко, хотя внешность, в целом, позволяла. Мама хотела, чтобы он стал моделью. Мама вообще много чего хотела, только никто не спрашивал.
Зато моделью стал Цзинь Лин, и, хотя Цзысюань постоянно напоминал себе, что важно не перехвалить юное дарование, он ходил на каждый показ. Чтобы потом поймать, хлопнуть по плечу, кивнуть одобрительно: "Ты молодец".
Вспомнив о Цзинь Лине, он невольно напрягся и прислушался. Из соседней комнаты не доносилось ни звука, хотя Цзысюань был уверен, что парень не спит - какой нормальный подросток будет спать в час ночи? Наверное, переписывается с друзьями или просто валяется в наушниках, так же, как дядя.
"Дядя". Это "дядя" всегда резало слух; спасибо хоть, что Цзинь Лин обращался к нему на "ты". Правда, в последнее время мальчик несколько раз оговаривался... и называл Цзысюаня папой.
Цзысюань ни разу не поправил его, но и не реагировал особо - не знал, как. Зато теперь думал об этом почти каждую ночь. "Папа" даже лучше, чем "дядя", только вот... какой из него отец? У них с Цзинь Лином разница в возрасте всего семь лет. Да, он довольно давно его опекун - с тех пор, как сам стал совершеннолетним. И всё же...
Внутри снова шевельнулось беспокойство. Совсем скоро мальчику исполнится восемнадцать. До сих пор Цзысюаню удавалось беречь племянника от дел клана настолько, насколько это вообще было возможно. Да, Цзинь Лин, конечно, знал, что у его опекуна есть и камеры, и личная команда секьюрити, и деньги, и напряжённая работа. Но, кажется, он не связывал это с мафией. Да и с чего бы.
Цзысюань больше всего хотел, чтобы всё так и оставалось, но сильно сомневался, что Цзинь Гуаньшань позволит своему внуку жить обычной жизнью нормального подростка.
Мысли незаметно вернулись к его собственной судьбе. В отличие от Цзинь Лина, его жизнь принадлежала клану. Нет, это даже почти не означало несвободу. В целом, наследник главы мог делать, что ему хочется, пока это не вредило клану. Действия Цзысюаня ни в коем случае Цзиням не вредили, наоборот, он работал в своей сфере искренне и старательно.
Недавнее биеннале, организованное им в Шанхае, прошло великолепно. Редчайшие произведения изобразительного искусства. Аукцион среди самых богатых и влиятельных людей всех континентов. Договоры, заключённые в кулуарах, за старомодными, давящими бархатными портьерами. Теперь оставалось только переправить купленные картины будущим хозяевам, минуя, разумеется, таможни. Цзысюань знал, что справится; он занимался подобным уже несколько лет. Нет почти ничего, что не решили бы деньги и дипломатия.

(Don't have to buy)
A house in Beverly Hills
(Don't have to have)
Your daddy paying the bills
(Don't have to wear)
A smile much colder than ice
(Don't have to be)
Beautiful but it's nice

Цзысюаню почему-то вспомнилось несколько особенно реалистичных полотен с аукциона. Его жизнь тоже уже была написана, точнее, даже выписана в деталях. Не серым, нет, исключительно цветами тёмно-золотистой и бежевой гаммы, спокойными и благородными.
И в ней не было ни одного другого оттенка.
Кто-то продумал и зафиксировал картину его существования, словно фразы для интервью или пресс-конференции. Отступить от сценария было невозможно. Жизнь вспоминалась дробно, периодами: вот воспитание в роскоши, но в полном осознании своего предназначения. Вот блестящее образование с обязательным вручением диплома в конце. Вот обучение управлению всеми делами клана. Эти ступени уже были пройдены; дальше ждало постепенное обретение полной власти, дела, самолёты, громадные суммы. Иногда - неприятные, грязные приказы, всегда - вежливое лицо и идеальная улыбка. Пустой отцовский кабинет. Девочки, вешающиеся на молодого успешного "бизнесмена" в любом баре; изредка - ночи в отелях с какими-нибудь их них; имён Цзысюань обычно не запоминал. Только следил за тем, чтобы не оставить ребёнка - следовать примеру отца ему совершенно не хотелось.
Если бы существовал стандарт идеального наследника большой корпорации, он бы почти ему соответствовал... почти.

Too much of anything
Is never enough
Too much of everything
Is never enough
It's about getting out of a rut
You need luck
But you're stuck
And you don't know how

Цзысюань раздражённо вытащил наушники, не глядя кинул их на столик у кровати. Скомандовал умному дому погасить ночник и включить увлажнитель воздуха. И завести будильник на шесть утра; на следующий день ему предстоял длинный перелёт в Америку.
Он мог бы считать себя идеальным наследником, если бы довольствовался тем, что у него было. А у него было почти всё. И тем не менее каждую ночь Цзысюань чувствовал, как внутри что-то неуютно тянуло. Почти неощутимо. Ему чего-то не хватало, сильно не хватало... чего? И каждый раз он старательно гнал прочь этот раздражающий зуд, не желая даже в мыслях произносить слово "любовь".
Любовь была не запретным, но и не одобряемым в семье. Не рациональным. Не вписывалась в сдержанно-золотые цвета картины его жизни. Любовь мешала вести дела расчётливо и предельно эффективно, любовь снижала способность к рациональному мышлению.
Цзысюань не хотел, чтобы ему что-то мешало.
Отец бы, наверное, понял, если бы Цзысюань влюбился; более того, если бы партия была подходящей, скорее всего, брак состоялся бы достаточно быстро. Ведь наследнику в любом случае было прилично и, более того, необходимо иметь жену для продолжения династии. А некоторое количество любовниц только приветствовалось.
Цзысюань снова усмехнулся в потолок, на этот раз беспокойно. Ему пора было прекращать слушать перед сном эту музыку, более подходящую Цзинь Лину, чем двадцатичетырёхлетнему, состоявшемуся человеку. Безупречно функционирующему. А эти ночные мысли, чуть тоскливые и почти светлые... что ж, пока о них не знал никто, они могли считаться почти простительными.

you need more, you need more, you need more -
you need love.

Через полчаса Цзинь Цзысюаню наконец удалось провалиться в сон.
Но только после того, как он всё-таки позволил смутному силуэту, узнавать который он отказывался, проступить перед его внутренним взором, а мягкому, обволакивающему, такому нерациональному чувству нежности и покоя затопить его целиком.

На игре Сюэ Ян, услышав, как Цзинь Лин оговаривается, пытаясь назвать Цзысюаня не "дядей", а "папой", поделился с Синчэнем предположением, что наследник Цзинь может быть старше, чем кажется. Но нет, всё оказалось проще, и Цзысюань всё-таки не был родным отцом Цзинь Лина Остальные тексты появились уже после игры, и с драббла про Фею я чуть не заплакал от умиления. Меня так легко купить собачками

ФеяФея

- Зайдём куда-нибудь поесть?
- Я не голодный.
Цзысюань на мгновение теряется. Нормальный тринадцатилетний подросток должен же сказать в ответ "ура, пицца!", разве нет?
- Всё равно, стоит зайти поесть.
- Угу.
- Куда?
- Мне всё равно.
Цзысюань снова переводит взгляд на Цзинь Лина, пытаясь разглядеть выражение его лица, но тот натягивает на голову капюшон парки, ещё и отороченной мехом, нахохливается так, что только нос торчит. Прячется. От всего мира.
Интересно, он больше любит фастфуд на европейский манер или традиционные закуски? Сейчас все тинейджеры обожают пиццу и бургеры, слушают англоязычную музыку и смотрят западные боевики. Но, может, Цзылянь пытался привить сыну любовь к историческому наследию?
При мысли о погибшем брате у самого Цзысюаня тоже начинает противно саднить где-то внутри. Но расклеиваться нельзя. И потому, что это помешает продолжать расследование - автокатастрофа, в которой погиб наследник мафиозного клана, была случайностью, серьезно? - и... ради Лина.
Лина, который покорно тащится за дядей в ближайшую пиццерию. Садится за стол, но отказывается снимать верхнюю одежду. "Ладно, - почти сердито думает Цзысюань, - зажарится - снимет".
Выбирать еду мальчишка тоже отказывается. Цзысюань начинает чувствовать раздражение. Его учили драться и стрелять, его учили разбираться в искусстве, в финансах, в управлении сложным бизнесом, в хитросплетениях отношений крупных и мелких кланов. Но его, чёрт возьми, не учили, как вести себя с замкнувшимися в себе после смерти родителей подростками!..
Цзинь Лин жуёт свою пиццу, сначала апатично, потом всё-таки увлекается и тащит к себе на тарелку второй кусок. "Хвала небесам", - мысленно выдыхает Цзысюань. Когда он подписывал бумаги на опекунство, он как-то не думал, что это будет так сложно.

Цзинь Лин почти не разговаривал с ним - с того момента, как переступил порог просторной двухэтажной квартиры своего дяди, а теперь опекуна, с двумя спортивными сумками. Как объяснил растерянный Ли Шу, который и ездил за мальчиком, больше ничего из прошлой жизни Лин взять не захотел.
Цзысюань пробовал подобраться к племяннику с разных сторон, по советам многочисленных книг о психологии подростков. "А какая музыка тебе нравится?" Цзинь Лин в ответ молча скидывал трек-другой. "Слушай, а классная группа же!" Тот только пожимал в ответ плечами, смотрел на дядю с лёгким раздражением и уходил к себе делать уроки.
Сегодняшнее мероприятие называлось "совместная прогулка по городу", в которую по плану входили разговоры (эта инициатива закончилась неудачей так же быстро, как и всегда), совместный обед (и вот как выбирать заведение, если подросток ничего не хочет?!) и посещение каких-то развлечений, которые могли бы быть интересны ребёнку. Первые два пункта были, считай, провалены, Цзысюань возлагал все надежды на последний - на тир.
Он выбрал тир с пневматическим оружием, не с настоящим, - для первого раза. Ну и потому что не знал, приучал ли Цзылянь сына к настоящему оружию или старался оградить ребёнка от преступного мира вообще во всём. Но, кажется, даже с таким вариантом он не прогадал: когда они заходят внутрь полутёмного помещения, глаза Цзинь Лина распахиваются. А у Цзысюаня что-то ёкает внутри, когда он впервые видит на лице племянника живой и неподдельный интерес хоть к чему-то в мире.

Они торчат там добрых два часа, после чего пора всё-таки возвращаться домой. Цзысюань почти ненавидит себя, когда практически силком вручает Лину куртку и одновременно видит, как снова будто замораживаются черты лица мальчишки. Тот натягивает капюшон на голову и замолкает, замирает, снова прячется в свою скорлупу.
Но не могут же они жить в тире двадцать четыре часа в сутки!
Цзысюань уже готов признаться самому себе, что он расстроен. Здорово, что Цзинь Лину понравился тир. Но он хотел бы и сам нравиться Цзинь Лину. А ведь дома всё теперь будет как раньше - настороженные или равнодушные взгляды и попытки сбежать в свою комнату или в школу как можно скорее.
Они идут по улице в сгущающейся темноте. Прохожих на тротуарах всё меньше, но Цзысюань не переживает - знает, что верный Ли Шу и его команда всегда где-то неподалёку. Он вслушивается в проплывающие фоном звуки, автоматически выцепляет тихий скулёж... и вдруг замечает, что Цзинь Лин, до этого послушно топавший вслед за ним, останавливается как вкопанный.
На краю тротуара сидит старик-попрошайка, у его ног коробка, а в ней крутится, тыкаясь носом в стенки, щенок хаски. Старый проверенный метод: если вам жалко денег на меня, люди добрые, то пожалейте вот щеночка хотя бы, подайте ему на корм.
Цзысюань заглядывает в лицо Цзинь Лину, но в сгущающемся вечернем сумраке непонятно, какое у того выражение.
- Тебе собака понравилась? - на всякий случай уточняет он.
- Нет.
Однако по двухсекундной заминке перед ответом, по едва заметно изменившемуся тону голоса, по тому, как неотрывно племянник следил за щенком, - тот, кстати, почувствовал чужой взгляд, встал на задние лапы, положил передние на край коробки и потянулся к Цзинь Лину, - по всему этому Цзысюань понимает, мгновенно и со всей очевидностью: эти двое друг другу нужны.
Внутренний голос тут же пробует возмутиться: ты сдурел брать щенка с улицы, наверняка больного, с глистами, блохами и ещё неизвестно чем? Что тебе мешает заказать собаку из хорошего питомника, с нормальной родословной и гарантией её хорошего воспитания и поведения? Цзысюань слушает этот голос, а сам в это время суёт руку во внутренний карман за бумажником, вытаскивает всю наличность - на текущие расходы, так сказать, - суёт в руки нищему.
- Собаку мы забираем.
- Ну зачем? - неуверенно возражает Цзинь Лин, пока старик дрожащими от неверия в чудо руками пересчитывает довольно значительную - для него уж точно - сумму. И пока Цзысюань наклоняется, чтобы вытащить щенка из коробки - щенок, кстати, оказывается девочкой. Маленькая хаски с перепугу пускает струю прямо на ботинок Цзысюаня, который страшно-подумать-сколько-стоит.
И тут вдруг Цзинь Лин начинает смеяться - действительно искренне, будто у него что-то разжалось внутри. Цзысюань слышит этот смех впервые и не выдерживает - начинает смеяться вслед за мальчишкой. Они стоят посреди переулка, наследник мафиозного клана Цзинь с уличным щенком хаски на руках и его племянник, и ржут как невменяемые. И Цзысюань вдруг чувствует, что с этого момента всё будет иначе.
Всё будет правильно.
- Держи, - он утирает рукавом слёзы и протягивает собаку Цзинь Лину. Тот берёт щенка бережно и аккуратно, прячет под куртку. - Выгуливать и воспитывать будешь сам.
После они идут к дому, умиротворённые, от одного круга фонарного света к другому.
- Ну что, придумал уже, как назовёшь? - Цзысюань улыбается в темноте.
- Ну... ты только не смейся, - в голосе Цзинь Лина слышится смущение.
- Обещаю не смеяться.
- Фея, - Цзинь Лин останавливается и зарывается носом в макушку хаски. - Её будут звать Фея.
Цзысюань не смеётся - во-первых, потому что обещал, во-вторых - потому что имя и правда подходит. Потому что этот глупый комок меха сотворил настоящее волшебство. Потому что Цзинь Лин, самый важный человек, который у него теперь есть, снова может смеяться - и разговаривать с ним.
- Вот и славно, - снова улыбается Цзысюань в темноту и легко сжимает плечо племянника. И тот - наконец-то - не уворачивается.

ЦЧЦЧ

Скулы у него - порезаться можно, а ещё он так по-дурацки и по-домашнему сдувает чёлку с лица, которая мешает вглядываться в хитросплетение проводов под руками. Впрочем, сам Цзысюань сегодня тоже в домашнем: выцветших свободных джинсах и безразмерной футболке. А ведь Цзян Чэн, кстати, единственный, кто видел наследника известной корпорации в таком виде. Ну, кроме Цзинь Лина, само собой.
Осознание этого приятно щекочется внутри, хотя Цзысюань искренне надеется, что его гость не знает о собственной привилегированности. И никогда не узнает. Как и о дурацких мыслях про скулы. Как и о том, что чили наследник Цзинь завёл дома специально для своего "технического специалиста".
Тот выпрямляется, снова сдувает чёлку с носа. С удовлетворением оглядывает собственную работу, прилаживает на место стенную панель.
- Кофе у тебя есть? - спрашивает небрежно.
- Найдётся, - хмыкает в ответ Цзысюань. Это уже привычная игра в небрежность, в безразличие, в отсутствие заботы. В которой ни в коем случае нельзя проиграть.
- А перец?
- Посмотрю. Может, и был, хотя вряд ли. - Изображать равнодушие несложно, Цзысюань умеет это с детства.
Так же равнодушно идёт на кухню, чтобы якобы случайно отыскать там "остатки" перца. Чтобы якобы наугад сыпануть их в кофе для гостя (на самом деле он давно знает, какое количество будет идеальным - чтобы Цзян Чэну понравилось; Яньли выдала все секреты).
- Кофе у тебя ничего, - Цзян Чэн отхлёбывает, ставит чашку на стол, его одобрительность сдержанная и независимая. Цзысюаню нравится и эта колючая замкнутость, и упёртость младшего Цзяна. Иногда он думает, что тоже хотел бы послать семью лесом и заниматься тем, чем действительно хочется. И что сделать этого он не сможет.
А вот Цзян Чэн смог.
- Спасибо, - коротко отзывается Цзысюань с вежливой, ничего не означающей улыбкой. Всё так же улыбаясь, провожает гостя к двери. В мозгу уже прокручивается список поводов для новой встречи.
- Кстати, хотел спросить, не будет ли у тебя время глянуть смарт-браслет Цзинь Лина? Поправить отслеживание геолокации. Это не горит, можно через неделю-полторы. - Цзысюань действительно давно уже хотел поставить в браслет племяннику чип. С его-то работой моделью, когда постоянно приходится ездить на показы непонятно куда.
- Найду, - Цзян Чэн пожимает плечами, накидывая кожанку. - Как пойму с днём - напишу.
- Хорошо, согласуем, - Цзысюань кивает в ответ.
В следующий раз он пригласит Цзян Чэна остаться на обед. Он успел выучить список его любимых блюд, когда-то аккуратно выуженный из госпожи Юй в небрежном смол-токе.
- Деньги я тебе на счёт кину, - спохватывается, когда гость уже перешагивает порог.
- Угу, - Цзян Чэн засовывает руки в карманы. Цзысюань оглядывает всю его крепкую фигуру цепко, запоминает старательно малейшие детали, прядку эту дурацкую, упавшую опять на лоб, чуть ссутуленные плечи.
Чтобы было что стараться забыть. Чтобы было о чём размышлять, как о ерунде.
- Ну, бывай.
- До встречи. - Простая формальность, разве есть у Цзысюаня причины радоваться тому, что эта следующая встреча действительно будет?
Он возвращается в гостиную, задумчиво берёт кружку с недопитым кофе. Отхлёбывает.
Небо, ну и гадость.
Цзысюань улыбается непонятно чему и допивает острый цзянчэний кофе до конца.

А тут отчёт Цзысюаня с игры, он тоже прекрасен как рассвет.
Быть может, Синчэнь изменит своему принципу не заниматься индивидуальной психотерапией, - потому что а кто ещё, кроме него, сможет выслушать главу мафии Благо их с Цзысюанем никакие неформальные отношения не связывают: это Сюэ Ян был с Цзысюанем знаком, а Синчэнь знал о нём только то, что Вэй Ин жаловался на "павлина", который больно часто захаживал в кафе-кондитерскую его сестры, а потом вроде захаживать перестал (видимо, перестал тогда, когда Цзян Чэн уехал в Кремниевую долину)). И то, что дядя Цзинь Лина забирал его из кофейни и бара, когда тот был ещё несовершеннолетним, и что именно он подарил Цзинь Лину собаку...

Перечитываю тексты - и слышу, как живые, голоса персонажей. А аватарка выпала сама и явно намекает, что хорошо бы и мне что-нибудь написать Но пока... где-то через полгода после дня рождения Синчэня свидетели для регистрации замужества ему с А-Яном всё-таки понадобятся Конечно, только после пяти лет проживания они смогут получить американское гражданство и паспорта с соответствующей отметкой, - но все юридические плюшки будут в силе уже сразу. Не говоря уж о том, что почему бы не подарить друг другу маленький праздник, когда есть такая возможность