Моя подготовка к своей игре всё ещё сводилась к тому, чтобы дать миру Синчэня, немного новостей и плейлист. АХЧ, как обычно, была с миру по нитке, за что я очень благодарен всем причастным. Нотиэль заранее прислала сиропы, Сех привезла кофе для турки, Вейд внёс кофеварку, а Птаха рассчитала небольшой взнос и закупила капсулы, специи, молоко и сливки. Кофе из капсул такой вкусный, и близко не сравнить с тем растворимым, который я пью как лекарство, чтобы не засыпать Но я даже заикаться не буду о том, что хочу свою кофеварку, потому как меня не то что на капсулы жаба задушит - она и на растворимый меня душит, живу на подаренном матушкой на др запасе. Прочее доигровое
Плейлист я составлял на вкус Синчэня (не то чтобы всегда совпадающий с моим собственным)), но во многом опираясь как на плейлист первой Кофейни, который собирала Птаха с учётом присланного игроками, так и на плейлист бара Усяня, собранный Ле. Там было много корейцев, японцев, китайцев, плюс некоторое количество англоязычного рока и альтернативы американского и британского происхождения. Очевидно "от меня" туда пролезли в основном Skillet да скандинавы Charon и Zeromancer, потому что я люблю под них танцевать. Я постарался не делать саунд слишком тяжёлым (всякие Powerwolf и Avantasia, которых я ещё могу точечно тащить в фейские праздники, - это всё-таки не Синчэнь), но, возможно, сделал его недостаточно танцевальным. И недостаточно громким, чтобы он воспринимался не просто как фон. Хотя Чэньцин с Лебин, кажется, потанцевали тоже.
И вот уже четвёртый год подряд я смог влезть в белые джинсы со своего школьного выпускного Но - влез и обнаружил пятно на колене, бросил их в стирку, взял более пафосные белые штаны: праздник, в конце концов! И белую толстовку, в которой, кажется, Синчэнь был на первой Кофейне. Моя мечта о безразмерном харадзюку-свитере для него так и не сбылась и уже не сбудется - и не только потому, что это была последняя игра: за прошедшие годы свитера стали популярны, и если раньше мне хотелось завыть всякий раз, когда я случайно видел такой в толпе, - то теперь я вижу их так часто, в том числе на знакомых людях, что вещь просто перестала ассоциироваться с персонажем.
Также мне надо было вспомнить, как давно Синчэнь и Сюэ Ян уже в Сан-Франциско и что успело с ними произойти. Я попытался поднять логи телеги, но не тут-то было! Поиск по отдельным словам не помог, и в результате я попросту пролистал всю переписку с декабря 22-го до начала сентября 23-го - и всё равно ничего не нашёл. При этом я точно помнил, что мы с Амартом обсуждали всю эту персонажную эмиграцию буквально сразу после Кофейни на Аляске, и определённо не только вслух (к тому же я склонен конспектировать устные обсуждения, чтобы не забыть). Вот поэтому-то я логам мессенджеров и не доверяю... Хотя все отыгрыши, вроде, на месте, - но и их хочется утащить. И хорошо, что память у меня хорошая, и мы по памяти восстановили последовательность событий.

Немного предысторииКогда после каникул на Аляске они задумались об эмиграции, - Сюэ Ян занялся тем, что готовился сдавать выпускные досрочно (ибо без церемонии вручения дипломов и прочих торжеств можно и обойтись, чтобы успеть оказаться в Калифорнии в самый солнечный сезон), а Синчэнь взял на себя поиск информации и сбор документов, стараясь сделать всё по максимуму дистанционно. Варианты жилья и прочее - конечно, обсуждалось совместно, а по части бюрократии - Синчэнь в основном просто подсовывал А-Яну электронные формы для заполнения. Благо у Синчэня были коллеги в штатах, некоторые из которых уже прошли через эмиграцию (из самых разных уголков света) и могли что-то подсказать. На то, чтобы закрыть контракт и легитимно уйти с Арены, Сюэ Яну тоже потребовалось время, - но, к счастью, он не работал прицельно на Вэней или ещё кого-то из Триады, и его нехотя, но отпустили.
Оставался вопрос, лететь или плыть. Дело в том, что Усянь перед своей "смертью" оставил крысу Суйбянь на попечение Чэньцин, - а Чэньцин, в свою очередь, на Аляске сообщила Синчэню, что за крысой присматривает её девушка Лебин. И Синчэнь с Сюэ Яном взялись привезти крысу из Китая в Калифорнию, чтобы воссоединить её с Усянем. Вот только крыса уже немолода, почти суточный перелёт с пересадкой - может и не пережить, а прямых пассажирских морских лайнеров между Китаем и Калифорнией не ходит... И так появляется безумная идея плыть грузовым контейнеровозом. Из порта Шанхая в порт Лос-Анджелеса - мимо Камчатки и далее везде - в среднем около двух недель пути (плюс-минус валенок в зависимости от штормов). Зато какое приключение! Ни одна крыса не сможет похвастаться таким путешествием, да и не всякий китаец Арендовать контейнеровоз целиком было бы дороговато, посему Сюэ Ян и Синчэнь - при помощи всё того же Гуня, менеджера Цзянцзая на Арене - задним числом прописались в штат одного экипажа на корабле с контрабандой в качестве "техника" и "психолога". Это обеспечило их - и крысу Суйбянь - крошечной личной каютой и пайком. Местами было нелегко, но - гигансткие, как горы, волны, с лёгкостью поднимающие огромное железное судно на высоту небоскрёба и роняющие его оттуда, останутся одним из самых ярких впечатлений в жизни Синчэня.
Своя квартира выбиралась по многим критериям: недалеко от центра, не палимая солнцем (хотя в Сан-Фране от солнца очень спасает туман), с какой-нибудь зелёной зоной под боком и хорошим видом. И тут место для плохих шуток про "Сюэ Ян, твоя релокация - это Синчэнь оффер получил", поскольку Синчэня в одном из профильных медицинских центров уже ждали, а Сюэ Яну пришлось искать работу. И одна за другой компьютерные мастерские, куда он пытался устроиться, отметались из-за их отношения в духе "китаец - значит, будешь таскать ящики". Попутно Сюэ Ян скатывался в депрессию из-за отсутствия боёв, а альтернатива также никак не находилась, - и Синчэнь, как мог, поддерживал его и отвлекал. Выбирались за город, - и, убедившись, что общественный транспорт очень уж утомителен, задумались о личном транспорте. В Китае у Сюэ Яна уже были права, так что пересдать их на мотоцикл было попроще, чем сдавать с нуля (и в целом в Калифорнии процедура получения прав довольно простая). Синчэнь педантично выбирал анатомически удобный и безопасный шлем
Но ещё до появления собственного байка Синчэнь и Сюэ Ян однажды, в конце сентября, решили арендовать на несколько дней загородное бунгало и развеяться на природе. Самое начало отдыха омрачилось тем, что, сойдя с автобуса вместе с другой пассажиркой, также не местной, они дружно заблудились и решили спросить дорогу у компании мужиков-фермеров. А мужики и к девушке стали приставать, и парней приняли за полукровок и отпускали мерзкие комментарии, - в общем, отвалить по-хорошему явно отказывались, пришлось применить силу. Уложили их нелетально - в частности, Синчэнь уже сознательно смог применить тот парализующий "холодом" приём, который у него впервые получился случайно в тот раз, когда он назвался Шуанхуа. После чего проводили девушку до нужной ей остановки, и сами добрались пешком до своего домика. Там некоторое время всё было хорошо - просторы, никаких посторонних людей, опоссумы разводили Синчэня на вкусняшки (разрешённые для опоссумов)).
Но вдруг Синчэня срочно вызвали на работу, а коль скоро он только начал въезжать в порядки нового медицинского центра, подбирать себе супервизора, набирать группу и вот это всё, - отказаться было нельзя. И Сюэ Ян на пару дней остался в домике один - но, разумеется, не сидел в четырёх стенах, а бродил по окрестностям. И именно в такую ночь те самые мужики, позвав для кучи своих кузенов да соседей и прочих собутыльников, решили отомстить больно дерзким китайцам и подкараулили Сюэ Яна вдали от всякого жилья. Силы были критически неравны, - потому и перехватил контроль Сюэ Ян-из-прошлой-жизни. И Сюэ Ян-нынешний пришёл в себя уже среди трупов. Одному нападавшему, видимо самому умному и не полезшему на рожон, удалось уползти - и умереть уже на пороге своего дома. А когда Синчэнь вернулся и заметил синяки и ссадины, - Сюэ Ян сказал, что хотел починить крышу и свалился. Синчэнь заподозрил неладное (как-никак травмы изучал достаточно хорошо), но не стал обижать А-Яна недоверием и докапываться.
Они вернулись в город, и некоторое время спустя в группу Синчэня записался парень, чей родной дядя скончался у него на глазах. Вскоре по упоминаемым им деталям Синчэнь догадался, что парень гостил у дяди на ранчо, соседнем с тем, где отдыхали они с Сюэ Яном, и что оный дядя мог быть среди тех мужиков, которых они раскидали. И закономерно переехался, что у его парализующего приёма могли оказаться далеко идущие побочные эффекты, а не просто "со временем оттаял", как в прошлый раз, и что он таким образом убил человека. Но отказаться от работы с парнем было невозможно (не признаваться же в причастности к смерти дяди: это было бы самоубийством), и Сюэ Яну он тоже какое-то время ничего не говорил, чтобы не грузить его ещё больше. В общем, на первых порах тяжело пришлось обоим. Но в конце концов Сюэ Ян стал слишком хорошо замечать, каким убитым Синчэнь возвращается с работы, и расспрашивать, - и Синчэнь раскололся и признался про парня. А Сюэ Ян, в свою очередь, рассказал про драку. И Синчэнь ответил, что благодарен "тому" Сюэ Яну за то, что он спас нынешнему жизнь.
Затем Сюэ Яну удалось найти подходящий бойцовский клуб смешанной азиатской диаспоры - просто собираться и драться, - и Синчэнь только порадовался этому, понимая, что А-Ян всегда дрался не ради денег, а чтобы держать кукуху на месте, и что в его случае это самое гуманное лекарство. А там и работа нашлась - в студии звукозаписи: в конце концов, Сюэ Ян уже занимался записью для группы Усяня, и его опыт наконец-то оценили по достоинству. И можно было доставать проходки на концерты непосредственно от музыкантов - и ходить на них вместе с Синчэнем. Так постепенно всё пошло на лад.

Новостей "в мире и в регионе" я написал три: одну - имени вышеописанного инцидента, вторую - имени Лебин (которая на самом деле была Тонджон из тибетской националистической группировки), и третью - просто от себя для Цзысюаня, который в клане Цзинь занимался прежде всего нелегальным оборотом предметов искусства. В основу этой новости легла реальная история (я практически ничего в ней не изменил) о том, как глава итальянского мафиозного клана, базирующегося в Калифорнии, перед смертью "продал" бумаги Вазари (чьими дальними потомками клан являлся!) вымышленному "русскому олигарху", так удачно после этого "погибшему", чтобы поднять документы в цене и спровоцировать власти Италии отменить запрет на их перемещение. Спасибо активизировавшейся в ноосфере теме итальянской мафии и тому, что после Art Crime я вообще заинтересовался темой аукционов. К "новостям к этому часу"?Итак:

⚡️На территории Тибетского автономного округа активизировались радикальные сепаратистские группировки, усилен контроль за безопасностью. Нестабильная ситуация пока отмечается только в нетуристических регионах, однако в прошлом мишенями для террористических актов, ответственность за которые взяли на себя экстремистские организации тибетских националистов, уже становились патриотически настроенные выходцы из Тибета, проживающие за рубежом. Правительство КНР призывает своих граждан и гостей страны воздержаться от туристических поездок в автономный округ. Сможет ли "Тибетский вопрос" вновь повлиять на американо-китайские отношения?

⚡️В аукционном доме Лос-Анджелеса не состоялась продажа писем Вазари к Микеланджело: торги были отменены за несколько минут до начала. По официальной версии, владельцы документов сочли стартовую цену (2.5 млн) слишком низкой. Ранее стало известно, что глава проживающей в Калифорнии итальянской семьи Фестари незадолго до смерти продал бумаги анонимному предпринимателю за 150 млн. После было объявлено о гибели покупателя в ДТП. Узнав о сделке, итальянские власти отозвали указ о запрете на вывоз документов из Дома-музея Вазари и направили на аукцион своего представителя. Критики утверждают, что история с предпринимателем была уловкой, чтобы вынудить правительство Италии приобрести документы по завышенной цене. По словам эксперта по искусству Ренессанса Микеле Катани, истинная стоимость архива - 10 млн.

⚡️Загадочная трагедия разыгралась на ранчо в окрестностях Сан-Франциско в конце сентября: несколько мужчин, ранее состоявших в добрых родственных и соседских отношениях, были найдены мёртвыми. Некоторые из них употребляли алкоголь, также некоторые были вооружены ножами. Эксперты не обнаружили следы наркотиков, но отмечают необычность нанесённых травм. Что заставило мирных людей жестоко расправиться друг с другом? Местные жители утверждают, что полиция давно игнорирует напряжение криминогенной обстановки. Вновь ходят слухи об убийце-"чупакабре". Социальный разрыв между городом и сельской местностью продолжает расти.

Как я уже писал - нас было 17 человек, но Цзинъи и Цзинь Лин присоединились к нам позже вечером, после других игр. На удивление не было тесно, ибо кто-то всегда уползал курить, - хотя собрать всех на Тайного Санту было тем ещё квестом. И спасибо всем за подарки Синчэню и мне! Ильмаяр - за виниловые стикеры крысоматери, Шокалу - за геншинские гольфы со значками Гео-Анемо-Гидро, Смехель - за значок с единорогом и китайскую подвеску с козлом "от бабушки Баошань", и Арте - за юньмэнское мыло "привет с родины" с лотосом и офигенным запахом! А А-Ян по игре подарил Синчэню билеты на концерт, они красивые и уже заняли место на полке. Люблю игровые артефакты на память
Краткий вместо-персонажный отчёт, точечно матерно
Сун Лань и А-Цин с подарками встретили Синчэня в кофейне первыми. О том, что такое Геншин, Синчэнь знал от клиентов (им что-то не падает, кто-то не приходит, Бездна не проходится)), а Сюэ Ян добавил, что девушка в трико их юности - это Китана. А-Цин немало удивилась, что Синчэнь в студенческие годы тоже играл в Мортал Комбат
Затем подошли к стойке, где уже собирались знакомые лица, а помощница Яо сбивалась с ног. Синчэнь был рад видеть и Чэньцин с Лебин, и Чжулю с Чао, и решил начать вечер с фирменного юньмэнского кофе с несколькими видами острого перца. Сюэ Ян предупреждал Синчэня, что будет ныть в него о работе, но так, чтобы слышали все, - и обещание сдержал Вдохновенно (так, что впору было спросить, жалуется он или хвастается)) вещал о том, как не выпускал одну певицу из студии до тех пор, пока она не спела нормально, - потому как это её на сцене держат ради сисек, а не ради голоса, а запись-то сводить Сюэ Яну, и спросят с него. "Я заставил её повторить двенадцать раз... - Ты что, СЧИТАЛ?! Ты точно не хочешь подрабатывать в BDSM-клубе?" и "Я ей объяснял, что если прищемить палец - это одна тональность крика, а если сломать - то другая... - Хорошо, что не показывал!" - в золотой фонд цитат С точки зрения Синчэня - даже если слухи пойдут, исполнителям они только на пользу, и к А-Яну того и гляди выстроятся очереди. А когда помянули "Фаталити" и Сун Лань напечатал "ХУЯЛИТИ" - Синчэнь порадовался, что у Сун Ланя появляется чувство юмора.
Когда появился ректор Лань Цижэнь, Синчэнь представил ему свою сестру и А-Яна и не особенно удивился: как-никак и Ванцзи, и Сичэнь уже в Калифорнии, дядя очевидно захотел познакомиться с избранниками своих племянников и начал с Яо. Сюэ Ян задумчиво спрашивал, можно ли предложить профессору сыграть в карты на раздевание (Синчэнь и позабыть успел, что год назад А-Ян предлагал это госпоже Юй, потому что младшие её боялись)). Сам Яо бегал со сложным лицом, но Синчэнь рассудил, что "знакомству с родителями" ничем не поможешь, можно только не мешать. А вот когда оказалось, что незнакомец, вошедший в кофейню и попросивший у Яо водки, - это ни много ни мало глава клана Вэнь... Вот тогда Синчэнь поначалу напрягся. Как-никак у него с собой ничего не было, кроме минимальной аптечки, и он понятия не имел, чего ожидать от этого человека: он захочет убить Чжулю? Он захочет убить Яо?.. Но постепенно Синчэнь заметил, что Цижэнь и Жохань явно хорошо знакомы и бОльшую часть времени проводят вместе. И что Жохань никого убивать не собирается, а даже поблагодарил Цзысюаня за то, что его медики когда-то спасли Чжулю...
Разговоры о красных пандах Синчэнь сперва пропускал мимо ушей: думал, что скорее всего речь идёт о контрабанде шкурок, ведь в Китае только большая панда является национальным достоянием, а малые панды немало страдают от браконьеров. Но потом всё-таки спросил - и услышал, что красные панды в канадском заповеднике размножаются, и это важное событие. А Чжулю, после того как сфальсифицировал свою смерть на Аляске, вместе с Чао под новыми именами в этом заповеднике подвизался охранником-егерем. Но самое внезапное случилось, когда Чжулю вдруг при всех - и перед стойкой кофейни - опустился на одно колено и сделал Чао предложение. Сюэ Ян сказал, что не ожидал этого от Чжулю, а Синчэнь... не то чтобы удивился. Отношения Чжулю и Чао были давно заметны: ради "просто приятеля" не рискуют жизнью, карьерой, всем, не начинают жизнь заново. А что до склонности Чжулю к красивым жестам, - ну, он взрослый мужик с традиционными представлениями о браке. Хочет кольцо - так почему бы не кольцо, это красиво и мило. А у кого-то ещё - может быть по-другому.
Поскольку и Яо с Сичэнем тоже планировали свадьбу, - А-Цин, разумеется, начала в шутку спрашивать Синчэня, когда же будет его с Сюэ Яном свадьба. Синчэнь был не против регистрации отношений (и не то чтобы не думал об этом раньше), но был не готов думать об этом вот-прям-щас как о чём-то приоритетном. Да, это даёт некоторые экономические льготы (не то чтобы Синчэнь собирался брать кредит или ипотеку, но всякие мелкие плюшки - вроде семейных туров у авиакомпаний и семейных скидок на бытовую технику - бывают приятны), а что ещё важнее - юридические (допуск в больницу, если вдруг с кем-то что-то случится, и право не свидетельствовать против супруга в суде). Но они с А-Яном только-только прошли большой бюрократический квест, и хотя в штатах заключение брака не требует гражданства и вообще ничего не требует - торопиться с этим Синчэнь не стремился. Для него это просто формальность, а не что-то, на что, по словам А-Цин, нужно "решиться": они с Сюэ Яном давно вместе, и это не нуждается в каких-то дополнительных подтверждениях и доказательствах. Да и в целом глупо считать, будто бумажка что-то меняет и делает "надёжнее".
А вот чего не ожидал Синчэнь - так это того, что от всех этих шуток про "третью (четвёртую, пятую... - но неизменно с "нас посчитали") свадьбу" А-Ян как будто как-то переехался. Как если бы решил, что для Синчэня это вправду важно, и как если бы Синчэнь ему при всех заявил "Выходи за меня" (а Синчэнь бы в принципе так не поступил). Так или иначе, Сюэ Ян от стойки перебрался в кресло, где, держа Синчэня за руку, серьёзно сказал, что не хочет, чтобы его доктора в случае чего связывали и ассоциировали с ним. Тут уже Синчэнь ответил, что глупости он говорит: даже если Сюэ Яна в чём-то обвинят - Синчэнь никогда не станет отсиживаться в стороне с "я его не знаю, не имею отношения" и спасать свою репутацию. Он всегда будет на стороне А-Яна. А тот аргумент, что недоброжелатели бьют по самым близким, был более логичен, но всё же Синчэнь думал, что А-Ян излишне беспокоится. В конце концов, все и так знают, что они вместе, после того, как Синчэнь присутствовал на трибуне Арены, заходил за кулисы. И как бы Гунь ни мечтал заполучить и Цзянцзая, и Шуанхуа в ростер, - они расстались без взаимных претензий, и Синчэнь был уверен, что в штатах до них никто не дотянется. Вскоре на Арене появятся новые звёзды, и о них все забудут.
Итого - Синчэнь сидел рядом, целовал любимые пальцы, сжимающие его ладонь, в любимой старой перчатке, и заверял А-Яна в том, что ему вовсе не нужна непременная свадьба. Всё, что ему нужно - и ради чего он прежде всего задумался об эмиграции, - это не скрываться. Иметь возможность свободно говорить на работе и везде "Мы с моим парнем...", возможность целоваться хоть в парке, хоть в кафе, хоть на эскалаторе в ТЦ. И просто жить своей жизнью. И А-Ян плавно перешёл в модус "я расскажу тебе, какой я ужасный", к которому Синчэнь уже привык. Так, Сюэ Ян припомнил, как в юности благодаря Яо завязал с наркотиками, - и Синчэнь всегда будет благодарен Яо за это. Затем А-Ян заговорил о том, что ему придётся драться, пока для этого есть физические возможности, - на что Синчэнь ответил, что как минимум ближайшие полвека можно ни о чём не беспокоиться. Он знал о рестлерах и спортсменах, остающихся в строю до самой старости, хотя накапливающиеся травмы, конечно, не делают их жизнь легче. И знал, что не оставит А-Яна, что бы ни случилось, и будет искать способ ему помочь, если драться он больше не сможет.
И Синчэнь несколько удивился, когда А-Ян сказал, что его покалеченная рука не позволит ему играть на флейте: раньше тот не проявлял склонности к музицированию. Но он действительно не знал, как это исправить, - зато это подтолкнуло его к мысли пообщаться с травматологами и специалистами в области мануальной терапии и поучиться массировать лучше и эффективнее. Отчасти - на опережение возможных будущих травм Сюэ Яна, чтобы заранее быть готовым к помощи в реабилитации. Основная проблема в том, что спортивная медицина не пересекается с официальной медициной вообще никак и должна решать задачи, которые невозможно решить медикаментозно (цель официальной медицины - уменьшить страдания, убрать боль, а цель спортивной - восстановить функциональность). И массаж для официальной медицины - это что-то из сферы косметических услуг наравне с маникюром. И это, как ни забавно, сближает парию - мануальную терапию - с психотерапией. Синчэнь развивает именно телесные практики, поскольку они имеют психотерапевтический эффект. А этот эффект - всё то, что официальная медицина называет одним словом "плацебо", - в реабилитации может иметь не последнее значение.
У Синчэня тоже есть свои ограничения, о которых он припомнил: его нельзя бить по голове, и сильные перегрузки ему противопоказаны. Сюэ Ян, самый заботливый кот на свете, тут же порадовался, что в последний раз они не летели, а плыли Но нет, пассажирские самолёты Синчэню не страшны, - только истребители и глубокие погружения с аквалангом. И не то чтобы он страдал от отсутствия в его жизни парашюта и акваланга Поплавать и с маской можно. А сюэянское "Из нас двоих драться буду я" Синчэню кажется излишним. При необходимости он тоже может драться - и будет, если на них с А-Яном снова нападут. И то, что он не получает от этого процесса особого удовольствия, - не значит, что он не умеет или испытывает какие-то моральные трудности с тем, чтобы драться.
Не раз, когда А-Ян замолкал и задумчиво смотрел в сторону, Синчэнь хотел спросить, что именно его тревожит, - но тот всякий раз успевал перейти к какой-то другой теме, и постепенно тревога ушла сама собой. В частности, когда Чжулю неподалёку заговорил об отлове туристов, трахающихся в заповеднике по кустам, - Синчэнь и Сюэ Ян начали планировать летний отпуск в Канаде, чтобы разбить палатку под таким кустом, который егеря не найдут. От следящих дронов Синчэнь предложил использовать маскировочный тент, а Сюэ Ян - защитные приборы для создания помех. И даже денег не возьмут за тестирование охранной системы заповедника - всё по дружбе А Чжулю, в свою очередь, попросился на следующий день прийти посмотреть, как А-Ян дерётся (когда-то Чжулю говорил, что видел плакаты с Цзянцзаем у фанаток из клана Вэнь... но точно ли у него самого их не было?)), и Синчэнь тоже решил прийти. А если зрители, которые не дерутся, в клубе не приветствуются, - то почему бы и не размяться.
За время вечера Синчэнь успел перейти с острого кофе на какао и попробовать кофе с сиропом тоффи, а Сюэ Ян - заказать матча. В этом году мы не стали покупать матча, поскольку стоит она как крыло от боинга, а кроме нас с Амартом её никто не пьёт, - поэтому добили последние остатки той матча, которую я ещё к первой Кофейне покупал. Яо продаёт из-под прилавка порошок для особых клиентов... не тот порошок, а зелёненький А Чэньцин устроила на столике в зале небольшую чайную церемонию - и столик медленно двигался, пока не придвинулся к Синчэню и Сюэ Яну совсем близко. Синчэнь видел (и слышал), что Сун Лань и А-Цин также общаются за этим столиком, и был за них спокоен. Лебин взяла гитару и сыграла "Я выбираю тебя", и Синчэнь подпевал. А потом гитару взял Сичэнь, тоже что-то спел, - и произошёл сюжетный момент. Чэньцин подошла к Сичэню и вежливо попросила его подойти к Лебин, которой стало нехорошо.
А Синчэнь отлучился на минутку - и увидел, что А-Ян разговаривает с Чэньцин и Лебин в коридоре. Вмешиваться в разговор не стал: в конце концов, он не собирался удерживать А-Яна подле себя - каждый имеет право поговорить со своими друзьями наедине. Стоило же моргнуть ещё раз - и Синчэнь уже видел Сюэ Яна в некоем подобии ритуала. В коридоре погасили свет, А-Ян и Чэньцин держались за руки, стоя над Лебин и Сичэнем и как бы огораживая их живым кругом. Ничего не понимая, Синчэнь наблюдал со стороны. Даже не ревновал (хотя ощущение "они похожи, понимают друг друга, им интересно вместе, а я не посвящён в их секреты" никуда не делось - но уже не так остро, как в первый раз, а со спокойным осознанием, что это просто ещё одна часть жизни А-Яна и никак ему не угрожает), но волновался о последствиях. Кто-то сказал, что это связано с прошлой жизнью Лебин, - и с этим стоило бы обратиться к Баошань, а не устраивать кустарное... вот это всё. Сюэ Ян мог бы это остановить, а не возглавить
Когда Сюэ Ян вернулся к Синчэню, то сказал только, что Лебин и Чэньцин - не такие, как мы, что они обе звучат. Тут-то до Синчэня наконец дошло - он вспомнил музыкальные техники клана Лань и то, что бывало не только духовное оружие, но и инструменты. Раньше он не представлял, что инструменты тоже могут перерождаться людьми, - но всё бывает в первый раз. А следом А-Ян утащил его в коридор, подальше от посторонних ушей, где сбивчиво рассказал, что Лебин нужно было избавиться от связи с Сичэнем, которого она вынуждена была слушаться, и что им нужно было помочь, заземлить. А Синчэнь слушал и думал: почему именно ты, почему всегда ты, когда кто-то нуждается в помощи. Да, у А-Яна достаточно сил, и, быть может, никто другой бы не справился, - но как же нужно беречь его от того, чтобы не раздал все силы по кусочку.
- ОН тоже был рядом, - сообщил Сюэ Ян. И вдруг попросил: - Обними меня.
И Синчэнь его обнял, и говорил, что любит их обоих, и всегда любил, и будет. И хотя на этой игре не было того куража, на котором можно уйти в подсобку (раньше Синчэнь думал, что подсобку унаследует младшее поколение, - но в этот раз её занимали старшие, что также прекрасно)), - это был момент такой пронзительной искренности и доверия, что многого стоит. Вернее, вовсе бесценен. Ведь близость - выражается не только и не столько физически.
Тем временем вечер клонился к ночи, гитары становилось МНОГО (ну вот Чжулю спел весёлую песенку про бухарика, заканчивающуюся просьбой выпить на его могиле, - и это было ещё уместно, и Синчэнь подумал о том, что Чжулю - один из немногих, кто может выпить на собственной могиле)). Зато как раз прибыли младшие. Цзинъи с рукой в гипсе - ездил в декабре с миссией Красного Креста разгребать последствия землетрясения, - и Синчэнь поздравил его с первой спасательской травмой. И Цзинь Лин, который успел напугать дядю тем, что не выходил на связь, - а Синчэнь успокаивал Цзысюаня, что парень просто тусит после показа. А раз младшие были в сборе - то пришло время для Тайного Санты. Не знаю, с чего они взяли, что в этом году Тайным Сантой занимается Синчэнь, - и в этом, и все прошлые годы моё участие ограничивалось тем, что я ставил шляпу под ёлку и клал пару подарков от себя. Но в этот раз, кажется, подарков критически не хватало и в ход пошло всё. Сюэ Яну достался классный значок с троекотием, а Синчэню - загадочная серьга в виде пики. Сперва Синчэнь хотел сбагрить её Сюэ Яну, но в ухе она смотрелась бы странно, в соски тем паче неизвестный металл лучше не совать... и решено было превратить её в подвеску. А Лебин раздала часть доставшихся ей стикеров с очаровательными выдрами, теперь у меня выдра живёт на той же папке, на которой уже поселился стикер с Сюэ Яном
И после Тайного Санты Синчэнь воспользовался перерывом в гитаре, чтобы прицельно повыбирать треки и потанцевать - а то и А-Ян уже приуныл, и сам Синчэнь тоже. И пусть Сюэ Ян танцевал не с ним, а сам по себе, - Синчэнь был рад посмотреть на красивое. Танцующий А-Ян - так же красиво, как дерущийся А-Ян, зато менее травматично
А потом А-Ян вспомнил про клубнику - которую мы перед началом вечера предусмотрительно припрятали в холодильник, чтобы её не растаскали. Ещё один подарок от Амарта: для меня клубника в январе всегда останется маленьким чудом Мы тщетно пытались добиться взаимности от подвернувшегося под руку баллончика взбитых сливок, - когда оказалось, что он закончился, и есть ещё один. А напоследок Синчэнь на баллончик сел "Хочешь игрушку такого размера?.. - Такого - не хочу!"(с) Там и Яо начал ненавязчиво напоминать, что уже полночь и кофейня закрывается, - и мы начали прощаться. Один из последних диалогов был с Цзинъи, который жаловался, что господин ректор грозился сломать ему ноги и вторую руку, и почему-то заклеить рот: "А экзамены я тогда чем, хуем сдавать буду?.." - невинно вопрошал младший Лань. И за то, что молодёжь они достаточно научили плохому, Синчэнь тоже остался спокоен
А на то, чтобы собрать всех ещё и на поки-челлендж, уже и надеяться не приходилось, так что Синчэнь просто прошёлся по кофейне и раздал палочки-поки всем, до кого дотянулся. Чтобы каждая пара смогла сыграть в своём углу - ведь в этой игре всё ещё нет соревновательности и нет проигравших, в ней побеждают все. Кажется, Цзинь Лин доставшуюся ему палочку честно отнёс дяде Цзысюаню и Цзян Чэну... И эта соблюдённая традиция была хорошим финалом.

Ещё немного благодарностейРазвёрнутых итогов не будет, потому что итог один: всё будет хорошо. У всех. И именно так, как им нужно. Будут свадьбы. Будет бизнес. Будет помощь людям и миру. Будет борьба. А главное - будет любовь.
Мои игроки самые лучшие. Спасибо вам за завершение этой истории.
Спасибо Амарту за А-Яна. Который всегда рядом, даже когда не. Которого Синчэнь любит любым, и ворчащим, кусачим и не расположенным к ласкам кошаком - тоже. И если однажды Синчэнь столкнётся с Сюэ-Яном-из-прошлого, - то скажет ему то же самое: ты - любим. Твой даочжан счастлив видеть тебя - таким, какой ты есть. И таким, каким ты стал.
Спасибо Птахе за Яо. За уют кофейни, за тихое сияние хрупкого сияо, за то, что не привык жаловаться и просить о помощи - но так много дал другим. Спасибо Нинкве за Сичэня и движение от клановых традиций - к свободе быть собой.
Спасибо Шокалу за Сун Ланя и Смехель за А-Цин. За то, что "Синчэнь собирает вокруг себя странных и стрёмных чуваков", и это - его семья. Его клан, не связанный кровным родством.
Спасибо Тас за Чжулю и Линс за Вэнь Чао. За красных панд и историю о праве на счастье. И отдельно - Тас за великий супь том кха, сваренный прямо на игре и обеспечивший всех желающих горячей и сытной едой!
Спасибо Лисс за Чэньцин и Саппорт за Лебин. За мистический пласт, за тень Тибета (хорошо, что Лебин не слышала шуточки Синчэня о том, что у Далай-Ламы тоже висит плакат с Цзянцзаем)) и за дуалистическую дихотомию. Сиречь Лебин и Синчэнь с Чэньцин и Сюэ Яном выглядели как белые булочки (которые могут и уе#@ть)) со своими чёрно-красными хтоническими бешенками.
Спасибо Нотиэль за Цижэня и Вейду за Жоханя. За вжужэней, наконец разобравшихся со своими многолетними сложными взаимоотношениями (почему господину ректору приходилось сдавать экзамен по три раза? - потому что у него секса не было)). Синчэнь за счастье профессора искренне болел и даже спросил, не подумывают ли они с главой Вэнь остаться в штатах: ведь оба - фигуры публичные, а в Китае всё сложно. Но Цижэнь поблагодарил за заботу и обещал подумать.
Спасибо Арте за солнышко Цзинъи, который все четыре года фонил искренностью, непосредственностью и теплом. Смешной и добрый мальчишка вырос достойным Ланем. Спасибо Берто за Цзинь Лина, которому также приходится взрослеть и сталкиваться с серьёзными вопросами. "Секс-символ растёт", - говорил Сюэ Ян. "Не растёт, а вырос", - поправлял Синчэнь
Спасибо Шаману за Цзысюаня и Ильмаяр за Цзян Чэна - я был очень рад его возвращению! И пейринг получился совершенно прекрасный. То, как Цзысюань и Цзян Чэн синхронно и одинаково закатывали глаза и ржали в фейспалм - выдавало их с головой.
И вообще огромное спасибо Сех за Хэньшен, оставшуюся для многих загадкой, и за вкусный кофе. Помощь за стойкой - неоценимая помощь!
А также ещё раз и много раз спасибо Тохе за голосовуху от Гуаньшаня - это было впечатляюще!
Вот теперь почти всё. Дальше только тексты И ещё десяток отчётов, о которых я не забыл!