Настало время, когда Полынь (которая, как мы помним, общалась в режиме "я поставлю на тебя максимум две лапки, чтобы ты меня не сцапал") стала залезать ко мне в рукав. Вот что похолодание животворящее - и ежедневные многократные почесушки на верху клетки - с гордыми независимыми женщинами делают! Далее про крысА когда Полынь высовывается из висящей шапки, сонно жмурится, зевает и вытягивает наружу лапку, я каждый раз заканчиваюсь от умиления. И вообще похолодание увеличило ценность рукава (хотя на крыс исправно работает обогреватель): стоит открыть клетку младших, и Джерон также забирается в рукав и готов жить в нём круглосуточно. Даже еда привлекает его меньше. Лысый Аякс также отсиживается в подвесной шапке, которую младшие истрепали до состояния ужорной вышивки, и обороняет её от Цзянцзая.
А Бьякуя - тот вредный дед, который кусит меня за то, что я предлагаю ему петрушку и укроп, а не что-то более деликатесное. Кусит не сослепу, а прицельно: минуя протянутые веточки зелени, дотягивается до пальцев, прихватывает и тянет. Не бьёт до крови, а именно щиплется.

Вчера мы с Птахой выбрались прогуляться на час перед танцклассом - было холодновато, но увлекательно. Вышли на ЦСКА - люблю вср@тую архитектуру этого продолжающего застраиваться района: дома-трубы, дом-волна, дом-парус, нависающий над силуэтом типового храма, выглядящего посреди сего футуризма особенно неприкаянно. Далее про городДошли до Петровского парка. Сам путевой дворец Петра закрыт и открывается только для экскурсий и свадеб, а зелёная зона по обе стороны от него изрезана автодорогами в лоскуты. Сложно чувствовать себя "в парке", когда идёшь по тропке, но слева, справа и впереди видишь это самое дорожное движение (и сзади, если обернёшься). Наглые жирные дрозды, впрочем, носятся и на этом пятачке.
Потом мы дворами выруливали к библиотеке. Во двор заходишь - и всякий раз захлёбываешься черёмухой. Прекрасные названия: Коленчатый переулок, Писцовая улица (и, по легенде, раньше она была Песецкой, то есть от слова песцы, а не писцы). И архитектура тоже прекрасная, на сей раз - старая: натыкаешься то на деревянный бревенчатый дом; то на нечто позднего (либо, наоборот, раннего) конструктивизма, подпорченное более поздними пристройками, на пересечении Писцовой и Петровско-Разумовского проезда; то на малоэтажную застройку 20-30-х годов по Писцовой (гугл подсказывает: архитектора Освальда Стапрана), и там же кирпичная школа архитектора Ершова. Жаль, с фотографиями в сети негусто, кого бы на пленэр на эту Писцовую заманить...

В отсутствие Майрет танцкласс проводили Полина и Гвай (которая пришла к восьми с колонками). Отмечались, что придут, 11 человек, а в результате нас было шестеро, включая собственно Полину и Гвай. Не одобряю тунеядцев, которые даже не отписались, что не смогут прийти, - зато у нас получился очень ламповый и задорный танцкласс, который не был бы таким задорным, если бы нас было много и мы следовали заранее установленной программе. Далее про танцы
Повальсировали для разминки. Попытались повторить Циклокефир, но на две пары с половиной это было сложно - не успеваешь сориентироваться, когда ты вступаешь первой парой, когда второй и вот уже снова первой. Потом нас стало больше, и повторять на три пары бесконечную Морячку было конструктивнее и веселее - катаешься себе туда-сюда. Также повторили Бешеную малиновку - то есть я её, фактически, учил, поскольку раньше видел только со стороны. Пока что я хронически подаю не ту руку, но это не так страшно, когда не путаешься, кому именно ты её подаёшь и куда идёшь потом. Малиновка мне понравилась - бодрая и несложная. Затем, взглянув на то, что нас три пары, я попытался прогнать собравшихся через Блестящую идею, с командами. Под конец Блестящую идею попердолило Поскольку стоило предупреждать, что после ускорения шаги вправо-влево превращаются в очень быстрые па-де-баски на уровне махов ногами, иначе попросту не успеваешь их сделать.
Напоследок, когда контрдансы кончились, Полина показала нам скандинавские народные танцы - один с непроизносимым и непереводимым названием, другой, кажется, "Золотой телёнок". Это было похоже на внебрачных детей хоровода и BDSM-групповухи Когда ты под причудливыми углами переплетаешься руками в тройках и завязываешься узлами между собой, не переставая при этом двигаться по кругу каруселью. Это ломает мозг, но в хорошем смысле: столкнуться с танцами, совсем не похожими на те, которые мы привыкли танцевать, - это примерно как начать учить новый язык. К примеру, зная язык контрдансов в целом, ты можешь быстрее осознать новый для тебя контрданс и начать его танцевать; а тут ты только-только нащупываешь какие-то общие принципы, чтобы потом сложить их в цельную картину. Так что очень хочется продолжать.
Полина предлагала прогнать Богемку, но я был точно мимо, и Гвай показала нам совсем простенькую джигу. Если прикрутить к этой джиге прогрессию, её можно будет использовать в качестве альтернативы поднадоевшему шапелуазу - как ещё один способ весело попрыгать по кругу и перетрогать всех партнёров. Правда, я и из джиги выбыл, поскольку у меня начала болеть левая пятка. Она всю неделю норовит болеть, причём не в обуви, а когда я босиком хожу по дому и на эту пятку наступаю. И вообще непонятно, с чего это началось: я на ней не стоял, не прыгал, и когда под свечами лежал - устали скорее колени, а пятки-то были кверху. В общем, старею.
В девять все сдулись и Испанский вальс уже не захотели. Уруру всем танцевавшим

Про Карамору даже не слишком спойлерно, потому как скорее размышления вокруг да около.
Вот дают мне с Руневским и его подопечной такой autumn-summer romance, всё как я люблю. Когда ты двухсотлений упырь, повидал жизнь и не боишься смерти, а тут с тобой случается вот это юное недоразумение, и ты смотришь и не знаешь, как с этим быть и как не сломать. И вполне slowburn, тоже как я люблю, хотя и по тем зубодробительным штампам, когда ранение, укладывающее героя в постельный режим, волшебным образом мотивирует его сексуальную активность Но ей-боги, даже штампы не мешали бы, - я ж у себя в голове могу всё переиграть. Если чисто на картинку смотреть - то такие красивые, такие хорошие. Но. Далее про разнообразный упырин
Но как же коробят эти провластные упыри, которые борьбу за своё паразитическое существование пафосно называют "борьбой со злом". И ладно бы Руневский был исключением, - но нет, он такой же, как остальные. И ведь можно, можно было показать монархическую сторону так, чтобы она вызывала сочувствие, - но, как и в случае с Союзом Спасения, хочется сказать: You're doing it wrong. Только если там эта сторона была сусальной до тошноты, то здесь упыри ничуть не краше того "зла", жрать которое они сами дали себе право. Мало того, что, с одной стороны, нам предлагают сочувствовать упырям на фоне выдуманных "Всадников" вместо реальных революционеров, - "Всадников", которые представляют собой обычную банду, помазанную кровью, существующую по криминальным понятиям и не несущую никакой идеологии, кроме права сильного на власть. Так ещё и, с другой стороны, упыри позволяют себе мстительно пытать человека, убившего Столыпина. (А Столыпина, прямо скажем, не жалко, когда знаешь историческую фигуру. Сериал показал его исключительно хорошим семьянином, - ну так и Гитлер был хорошим семьянином... Обычно такое показывают, когда ничего больше хорошего и нет.) Вы уж, ребята, определитесь: если вы за закон и против беспредела - то и вешайте по закону того, кто нарушил закон, а не творите беспредел. И не жрите людей без суда.
(И к слову о борьбе за существование - тут снова дьявол в деталях и некоторая подмена понятий. Что было раньше - курица или яйцо, террор "снизу" или террор "сверху"? Нам пытаются показать, что репрессии - это просто такой симметричный ответ на разгул преступности, надеясь, что зритель не увидит разницы между уголовными и политическими мотивами. Тогда как сопротивление не возникает на ровном месте - нужно сильное и продолжительное давление, чтобы инертная народная масса взорвалась. И если в этом сеттинге кровопийцы, правящие страной, - такие древние и умные, то как они довели-то страну до того состояния, в каком она находилась перед революцией?.. К смертным кровопийцам вопросов нет.)
Меж тем сюжетная линия Караморы тоже поднимает любопытные вопросы о том, насколько далеко можно заходить в "борьбе со злом", которое в его случае - упыри. И даже не только и не столько о методах. Соратник, служащий ему совестью на внешнем носителе, упрекает его за то, что он устроил стрельбу в пустом подъезде жилого дома. Никто не пострадал, хотя мог бы. Но полиция также регулярно сталкивается с этой дилеммой: если преступник сам скрывается в толпе - то проводить ли задержание, рискуя задеть случайного прохожего, или позволить преступнику сбежать, рискуя тем, что завтра он убьёт десятерых? Не знаю, есть ли на этот счёт какие-то методички, или каждый решает для себя эту вагонетку самостоятельно. Но мы все понимаем, что следует избегать лишних жертв, и что родственники преступника ни в чём не виноваты и не должны становиться мишенями. Это вопрос актуальный, но в чём-то уже понятный.
Интереснее другое: критерии определения этого самого зла. "На улице праздник: проткнут упырь, и меня бы он не пощадил, Но меня бы не пощадил и тот богатырь, что его завалил"(с). Принцип "увидел упыря - убил упыря" превращает тебя самого не более чем в хищника. И о людях, и о вампирах следует судить исключительно по делам, а не по происхождению. Важно помнить, что у зла нет признаков - вида, пола, национальности, - а есть только действия. Можно и нужно называть злом обобщённые явления - тиранию, войну, шовинизм, расизм, - но не признак, в котором всегда будут исключения, пусть даже ничтожно малые. А если совсем преисполниться, то можно вспомнить, что признака идеологии у зла тоже в общем-то нет - здоровому обществу для системы противовесов необходимы полярно противоположные мнения, даже крайние, и возможность их высказывать. Вот когда людоедская идеология начинает воплощаться в жизнь и убивать людей - тогда мы вновь переходим в поле реальных действий, и эти действия необходимо останавливать.
Но я снова отвлёкся. В моём детстве была короткая фантастическая повесть, которая почему-то меня зацепила и заставила перечитывать несколько раз, на которую я уже не раз в своих блогах ссылался и с которой надеюсь вскоре воссоединиться, и обнародовать наконец автора и название. Сюжет довольно банален: в мире происходит sort of зомби-апокалипсис, только эпидемия вируса, превращающего людей в вампиров. Герой баррикадируется в своём доме и ведёт борьбу: каждую ночь отстреливается от осаждающих его убежище упырей, а каждый день совершает вылазки за едой и патронами и попутно истребляет спящих вампиров, которые днём совершенно беззащитны. Он считает себя последним человеком на земле, пока к нему не прибивается каким-то чудом выжившая девушка. Они начинают прятаться вместе, герой замечает всякие подозрительные признаки вроде аллергии на чеснок... Пока не выясняется, что девушка - вампирша, присланная к нему для захвата. От неё он и узнаёт, что вампиры уже нашли лекарство и постепенно учатся обходиться без крови и жить на солнце, строят своё общество, а он для них - преступник, жестоко убивающий их родных и близких. И вот эта простая история про "А теперь чудовище - это ты" очень ценна, чтобы не выплеснуть с водой ребёнка и проверять себя: а кого и за что ты убиваешь, и когда ты ещё защищаешься, а когда уже нападаешь.

А после Орландо вдвойне странно читать в Киндрэт про Леонардо, который "в чужом для него времени" стал отшельником-затворником и не выходит никуда. Опять это странное представление о вампирах как об эдаких попаданцах, которых взяли в их древности, перенесли в современность и там уронили, аки Ивана Васильевича. Тоже ничего спойлерногоДа, человек тоже может ностальгировать по временам своей юности и не разделять всех популярных увлечений нынешней молодёжи, - но если человек с течением жизни развивается, то почему вампир останавливается в развитии? Это же не вечная молодость, а вечная старость получается - когда ты не способен научиться ничему новому и абсолютно перед ним беспомощен, и только бухтишь, что раньше было лучше. Это же хуже смерти, нафиг такое надо. Дайте мне Лео, который в костюме от Форда проектирует суперкары.