Жаль, что у этой игры не было названия, ибо это была хорошая игра.
Играли в театральном подвальчике на Шкулёва, куда мы с Амартом добрались после танцкласса. Может, это и не самое удобное пространство для игр (всё ещё жалею, что танцевать негде), но возвращаться туда неизменно приятно. И во многом благодаря парку, берёзовая аллея которого была тогда (как и в любое время года) дивно красива с ещё не облетевшим золотом в свете фонарей. В театре по-прежнему обретается маленькая черепаховая кошечка, её активно пристраивают, и мне всё сложнее прокидывать волю. Просто скажите мне, что мне не нужна кошка, она же с очевидностью ни разу не была у ветеринара и леший знает, вытяну ли я вероятные сюрпризы по здоровью...
Ещё немного доигровогоРаздевалкой была назначена гримёрка, где я и переоделся, приклеил уши и с облегчением убедился, что мы не единственные тёмные пятна на этом празднике жизни. Вошли в игру мы с Амартом уже после её старта, что было и как-то комфортнее, - но поскольку игра (как любая) началась позже планируемого, то и закончилась довольно поздно. И, повторюсь, было насыщенно - и я рад, что не стал брать квестов в виде довольно типового сбора крышечек по окружающим, а просто общался, рассказывал и слушал истории. Обнёс Чароита на сказку о медведе (сократив и видоизменив на ходу), как часто и делаю на играх. Даже чужая история про торжество Банальности вписалась в ткань игры, хотя, конечно, не зная сеттинга игры и не заявившись на игру - не лезь в игру, блин. Человека оставили присматривать за театром как администратора, его вообще не должно было быть видно и слышно в игре (и, казалось бы, от человека искусства можно было ожидать какого-то чувства такта и уместности, но нет, увы, - мужское эго оказалось сильнее). Когда администратором оставался Дуглас - он, разумеется, это понимал и не вмешивался в игру, не будучи, например, игротехом. Так что, пожалуй, за неимением Дугласа мне всё-таки больше не захочется рекомендовать подвальчик для съёма под игры. Тем паче что и цена выросла.

Фей совершенно не удержать зубами за хвост, я не успел моргнуть - и при обсуждении накануне игры знакомства Тарианы и Брианна завязка рухнула в Дораскол, как бы приблизительно я ни представлял себе дораскольную жизнь Тарианы (есть только ощущение, что она довольно древняя - потому и занимает не последнее место в Доме, хоть и в качестве наставницы, каковой Скатах была для Кухулина, нежели в качестве провидицы: воспитала за свои жизни немало славных воинов, прорицателей и исследователей Грёзы). Я не виноватый, оно само, но эта завязка мне нравится. В конце концов, каждый персонаж должен передать какую-нибудь важную солонку!
(Не)много о персонажномСобственно до Раскола Тариана обреталась в Гибернии и ещё тогда впервые встретилась с Ингборгом ап Эйзин, который проводил светлую половину каждого года во фригольде своего возлюбленного Энгуса ап Дайреанн. И когда кто-то выкрал у Дома Скатах секрет ритуала Пути Подменыша, она сложила два и два, догадалась (и нагадала, видимо, проверяя свою догадку), кто это был, но сдавать Ингборга не стала. Потому что ему действительно НАДО, и Истинная любовь, даже чужая, - это то, за что стоит сражаться. Сражаться, впрочем, не пришлось, Дом ни в чём Тариану не заподозрил. А вот огребла ли она что-то от Грёзы за косвенное предательство домовых интересов... Об этом я подумал только сейчас, после игры, и пришло мне в голову копьё. В виде пророчества "Промолчишь трижды - замолчишь навсегда". Второй раз был сейчас, а третий, вероятно, будет где-то ближе ко второму пришествию, когда Скатах поймают-таки Брианна, но он сбежит из заточения и Тариана может оказаться среди тех, кого вполне целенаправленно пошлют на поиски.

В остальном же Тариана формировалась как персонажка, находящая вдохновение в максимально далёких для большинства ши вещах. Не как Лиам, совсем растворившиеся в людском обществе (как их играть, я так пока и не понял, если честно), но довольно близко. В жизни-до-ВС она родилась в Ирландии, после сравнительно позднего Кризалиса (лет в 16, наверное) быть католичкой не перестала, преподавала в Осени и через профессорско-студенческие кружки связалась с ирландским сопротивлением (что-то вроде IRB, Ирландского республиканского братства). В рядах организации и познакомилась с будущим мужем, Лиам было его простым человеческим именем простого смертного человека Пару раз зачаровывала его, затем решилась рассказать, что это были не сны, а на самом деле. Вопреки её опасениям, Лиам сказал, что с детства мечтал встретить и полюбить настоящую ши из Холмов, и сделал ей предложение. А она и согласилась. Вскоре у них родился сын-кинейн, которого назвали Дунканом. На время игры ему 6-7 лет.
Ничем хорошим эта её жизнь в начале XX века, конечно, не закончится. Потому что не только в Мире Тьмы всегда всё плохо, но и в Осеннем мире тоже (И привет комиксам Баббл, они тоже были источником вдохновения для Тарианы.) Когда с началом Первой Мировой вспыхнут выступления националистов против вербовки ирландцев на "чужую войну", Лиам примет участие в одной из локальных акций (а-ля"сожги военкомат", простите)). Тариана в это время будет в отъезде по делам Дома, а Дункан, в свои 10-11 переживающий типичный кризис "я уже взрослый, а вы меня в свои дела не принимаете", тайно увяжется за отцом. И словит шальную английскую пулю, когда у кого-то сдадут нервы против агрессивной толпы. Лиам после гибели сына разочаруется в сопротивлении, уйдёт из организации, начнёт вести жизнь обывателя (и порядком прибавит в Банальности), а Тариана, наоборот, - станет радикальнее во взглядах и захочет мстить англичанам. Это приведёт к тому, что они отдалятся друг от друга вплоть до полного разрыва. И где-то во время Пасхального восстания Тариана и погибнет (источники сообщают, что за 18 месяцев англичане убили 77 гражданских, включая женщин и детей, и сколько среди тех гражданских было партизан и сочувствующих - мы не узнаем).
А как закончится её следующая жизнь, в которой она переродится в штатах, будет профессоршей теологии и наставницей Кэролайн, - я пока не знаю. Похоже, она доживёт до Договора Соответствия и даже переживёт его. Вероятно, станет ещё чьей-нибудь наставницей после гибели Кэр, даром что была в курсе её проклятия и готова к тому, что эта девочка кончится раньше, чем война. Семьи в той жизни я у неё не вижу: на войне не до того, через руки Тарианы проходило множество связей между одиночными Скатах и отрядами, которых она координировала, направляла, отслеживала и помогала феям находить друг друга. К тому же на войне всё время погибают, и она, по-видимому, просто приняла решение ни к кому не привязываться.
Думаю теперь, где б сыграть немую Скатах в периоде от плюс-минус второе пришествие и далее везде. И она потешно могла бы столкнуться с Белозорем - один не видит, другая не говорит Хотя такого столкновения я пока не вижу, они из разных "углов тусовки". Разве что через Киллиана.

Тариана ни Скатах. Отперсонажный отчёт эпизодамиРано или поздно пути должны были привести меня во фригольд, хозяином которого был истинный ши - если не последний в мире, то уж наверняка последний в Гибернии, - по имени Энгус. Я охотно осталась бы там на празднование Самайна, но оказалось, что с наступлением тёмной половины года фригольд закрывался для гостей. Вопросы о причинах были бы неуместны, как и о том, что, помимо Фейской Вечности, позволяло хозяину и фригольду продержаться так долго: наверняка Энгус обладал каким-нибудь артефактом, но мне не было в том интереса. Там я и познакомилась с Брианном, который, впрочем, практически всё время проводил с Энгусом наедине - и их можно было понять: влюблённым предстояла разлука на полгода. После прощания с хозяином нам с Брианном было по пути по тродам, и поскольку Грёза Самайна была непредсказуема, разумнее было держаться вместе.
Брианн был ши и Подменышем, но не из Дома Скатах, оттого поначалу я присматривалась к нему, памятуя о том, что мой Дом и поныне ищет воров, завладевших ритуалом Пути Подменыша. Но Брианн показал себя благородным и достойным спутником, а когда мы столкнулись с хищной химерой и он в полной мере проявил Искусства льда, которыми владел, - я вспомнила, что уже видела это однажды, когда-то очень давно. В своей самой первой, самой долгой жизни, - тогда мы уже были знакомы. Машинально я назвала его прежним именем - Ингборг, - и тут же добавила, что он может не беспокоиться: я промолчала тогда, промолчу и сейчас. Он вздрогнул, услышав имя, но ответил, что того ши больше нет, а один медведь благодарен мне. И я сказала, что рада тому, что этот медведь по-прежнему топчет эти дороги.
Но мы сбились с пути на тродах и вышли к замку, выстроенному в Грёзе. Ворота и двери были гостеприимно открыты, а обилие огней и украшений свидетельствовало о празднике. Когда мы вошли, нас встретил ши в чёрном и серебряном и ответил на наши приветствия, назвавшись Моррахан ап Эйлунд.
- Что это за место? - спросил Брианн.
- Это замок леди Алиенор из Дома Фиона, - ответил Моррахан. - И раз судьба привела вас сюда, будьте его гостями. Сегодня в этом замке праздник.
- Самайн?
- День появления его хозяйки на свет.
- А вы не подскажете, какой сейчас год?
- Год?.. - Моррахан задумался. - Честно говоря, никогда об этом не задумывался.
- Похоже, нас занесло в довольно глубокую Грёзу, - предположила я. - Меня ещё ни разу так далеко не заносило.
Я слышала о том, что некоторые ши, сведущие в дримкрафте, обустроили свои владения в Грёзе вдали от Осеннего мира и от граничащих с Осенью фригольдов, но также и вдали от Аркадии. И что им удаётся жить в своих маленьких мирах со времён Золотого века, не замечая, как в яви проходят столетия... Но одно дело - слышать легенды, а совсем другое - увидеть такие владения собственными глазами. После знакомства с Энгусом я и не ожидала, что так скоро увижу нечто ещё более удивительное. И, конечно, можно было бы спросить, который по счёту день рождения празднует хозяйка... Но это было бы невежливо. Как вы могли заметить, я вообще не люблю задавать лишние вопросы.
- Вы можете спросить у других фей, - Моррахан указал рукой на сидевшую позади него парочку из, кажется, нокера и эшу. - Нокер говорил, что в его времени уже есть что-то разводное.
- Разводной ключ? Разводные мосты? Бракоразводные процессы? - уточнила я.
Но Моррахан и его товарищи уже отвлеклись на других гостей, и я предложила Брианну:
- Пожалуй, стоит поприветствовать и поздравить хозяйку, раз уж мы здесь оказались.
- Где мы можем её найти? - спросил он Моррахана, и тот указал на коридор, который вёл к пиршественной зале.
В зале было довольно людно, и мы, остановившись в дверях, вновь поприветствовали собравшихся. Хозяйку я узнала сразу, хоть она и стояла к нам спиной: ши в алом и золотом, как и все истинные ши словно испускавшая лёгкое мерцание, могла быть только ши Фиона.
Когда леди Алиенор обернулась к нам, Брианн первым заговорил с ней, высказывая пожелания на день рождения, и я была вовсе не против: у него как у сказителя получалось подобрать красивые слова куда лучше, чем получилось бы у меня. Я же могла только присоединиться к его словам и добавить, что несмотря на то, что мы оказались на празднике случайно, у меня найдётся подарок: сбор редких трав, цветов и плодов из фригольда Дайреанн, засушенных для добавления в чай. Я собиралась взять их домой, но не следует привязываться к обретениям: разделяя их с кем-то, можно потом обрести только больше даров Грёзы.
- Отгадай загадку: какие две вещи есть в сумочке каждой ирландской женщины? - спросила я Брианна, не закрывая походной сумки, откуда извлекла подарок.
- Пистолет?
- Ну нет, не всегда...
- Стаут?
- Почти угадал. Портер, - я вручила ему бутылку и достала нож-открывашку. - А это вторая вещь.
Хозяйка радушно пригласила нас пройти в зал, и мы остановились чуть в стороне от стола, наблюдая. Брианн мог чувствовать природу собравшихся определённо лучше меня, но и я понимала, что в числе гостей немало существ, не являющихся феями, но не являющихся также и людьми. По меньшей мере трое сородичей беседовали за столом, явно чувствуя себя в своей тарелке.
- Интересно, что делают здесь вампиры... - пробормотала я.
- Вампиры разные бывают, - пожал плечами Брианн. Когда некоторое время спустя он что-то проворчал о церковниках, я не удержалась от беззлобного возражения:
- Возвращая тебе твои же слова, церковники тоже бывают разные.
- Не встречал. Все они считают, что у фей нет души.
- Некоторые - да.
- Только некоторые?
- Большинство. Подавляющее большинство. Но кто-то думает, что и у женщин нет души. Или у ирландцев...
- У ирландцев?!..
- Ну да. Ведь ирландцы - это белые негры, негры - это животные, а у животных нет души.
- Боги, какая глупость.
- Но так думают англикане. В нашей глуши всё по-другому. Но, пожалуй, я не стану приглашать тебя познакомиться.
- Да уж, пожалуй, не стоит.
Я помнила о непримиримой вражде Дома Эйзин с христианством, быть может более жестокой с обеих сторон, нежели для других Домов ши. Помнила и понимала. Поэтому то, что я могла говорить с Брианном откровенно и он принимал меня такой, какая я есть, было ценно вдвойне.
Видное место за столом занимала женщина в чёрном платье, которая рассказывала о техномагии и о полётах на луну. Она говорила, что на луне нет воздуха, поэтому путешественникам приходится надевать на голову специальные резервуары с запасом поступающего в них воздуха.
- Интересно, есть ли на луне Грёза? - шепнула я Брианну.
- Вряд ли, там ведь некому мечтать. Но наверняка есть отражение луны в Грёзе. Люди ведь давно мечтают о путешествиях на луну.
Это точно: со времён Свифта и де Бержерака, уж не помню, кто был раньше. А раньше всех был лунный кролик и другие лунные жители. Интересно было бы побывать в этой части Грёзы...
И, похоже, гости были не только из разных видов сверхъестественных существ, но и из разных времён. Кажется, один из сородичей упоминал, что прибыл из девятнадцатого века. Ещё одна из них, выглядевшая более современно, словно хозяйка дорогого кабаре, назвала меня "милочкой", и я предложила:
- Давайте представимся, дабы не обращаться друг к другу странными прозвищами. Я Тариана ни Скатах.
- Белль Морт, - представилась вампирша. Мда, это тоже было похоже на странное прозвище.
Сидевший рядом с ней сородич в белом костюме обернулся и также назвался, хоть и не участвовал в разговоре. Чуть позже сородичи начали обсуждать в общем кругу различия своих времён, и я услышала, как кто-то удивляется наличию негров в городах (чему удивляться, если они были и во времена Шекспира?..), а Белль Морт снисходительно заметила, что негры неплохи, потому как выносливы.
- Если кто-то скажет нечто подобное об ирландцах, я попрошу у хозяйки разрешения набить кому-нибудь морду, - заметила я.
- О, вы из Ирландии? - откликнулась женщина, говорившая про луну. - Мой муж ирландец.
- Я ирландка, - улыбнулась я, подходя к столу. - Мой муж ирландец, и мой сын тоже ирландец. И, кажется, мы не представлены?..
- Наташа Старк-Роджерс, можно просто Таша.
- Тариана ни Скатах. Можно просто Тари, и Ташей меня тоже иногда называют, но в таком случае нас будут путать, - и мы со смехом пожали друг другу руки.
Ещё одним необычным гостем был оборотень, но не гару, а корги. Прежде мне никогда не доводилось видеть оборотней-собак. Брианн припомнил, что когда-то гару истребили всех остальных перевёртышей; я также слышала об этом, как и о том, что немногочисленные оборотни остались - вороны, кошки, быть может, медведи... и кто-то далеко на востоке. Должно быть, этот корги прибыл из тех времён, когда войны с гару ещё не случилось.
В руках Брианна то и дело возникало волшебное зеркало, на поверхности которого он писал послания - и читал ответные. Нетрудно было догадаться, что этот артефакт помогал ему и Энгусу писать друг другу в разлуке, а может, и видеть друг друга, - я всё же не подглядывала, чтобы утверждать наверняка.
- Удобная вещица, - заметила я. - Значит, эта связь работает даже здесь?
- Да.
Мне подумалось, что можно будет попытаться использовать эту связь как компас... а точнее, как нить Ариадны, когда нам понадобится выбираться отсюда, чтобы не заблудиться в глубокой Грёзе. Я беспокоилась, что пока мы проводим здесь минуты и часы, в яви могут пройти дни, а то и месяцы. А я не предупреждала семью о том, что задержусь.
- Жаль, что такую штуку не выдашь смертному человеку.
- Быть может, смертные тоже однажды изобретут что-то подобное, - предположил Брианн.
- Возможно, но тогда их технологии не смогут работать в Грёзе. Впрочем, если хорошенько зачаровать...
Вскоре, словно услышав наши мысли о возвращении, к нам подошёл Моррахан и сказал, что если мы захотим вернуться, то есть способ проложить дорогу в Грёзе. Я ощутила, что мы с Брианном оба засомневались, стоит ли соглашаться, не зная, чего от нас потребует этот способ, или же мы справимся сами, - но всё же решили взглянуть: едва ли на празднике нам что-либо угрожало.
- Я бы хотела вернуться в то время и в то место, откуда пришла, - сказала я. - Не хотелось бы застрять в Грёзе на пару лет, а то семья будет волноваться. Смертный век и так слишком короток.
Моррахан провёл нас в полутёмный зал, где на стене висело белое полотно холста, а на столике под ним были разложены краски и кисти. Как объяснил Моррахан, каждый мог нарисовать на этом полотне что-то относящееся к тому, куда хочется вернуться, и заодно оставить добрые пожелания для хозяйки.
- Как в наше время выглядят самолёты? - поинтересовался Брианн, взявшись за кисть.
- Я не разбираюсь в воздухоплавании, - призналась я. - Но могу попробовать нарисовать планер.
Брианн сам начал рисовать химерический самолёт с пернатыми птичьими крыльями. Это было не только отражением мечтаний нашего времени, но и очень красиво, и совпадало по оттенкам - салатовым и розовым - с уже изображёнными на будущей карте вратами замка, увитыми плющом. Рядом с самолётом Брианн написал пожелание - Blessed Be.
Мы вернулись в зал. Гости всё прибывали: появилась селки, и я, привыкшая к нашим островным селки, услышала, что она с Лонг-Айленда, из Америки, и к тому же из... две тысячи какого-то года. Далековато во всех смыслах! Но ей не пришлось объяснять мне, где это: я сказала, что не так давно во время великого голода многие ирландцы, рискуя жизнью, отбыли в Новый свет. Брианн предположил, что селки могли попасть туда вслед за ними.
- И как там, во втором тысячелетии? Что изменилось?
- Ирландия получила независимость, - сообщила селки. - Почти.
- Почти? Кажется, это наша недоработочка, - усмехнулась я. - Но это главное, что я хотела услышать.
Ещё одна эшу, с которой мы заговорили, сообщила, что последний год, о котором упоминали при ней наяву, был десятым.
- Тысяча девятьсот десятый, тысяча восемьсот десятый?.. - уточнила я.
- Просто десятый. От Рождества Христова.
- От катастрофы... - проворчал Брианн.
- Ну, само по себе чьё-то рождение - ещё не катастрофа, - заметила я.
- Но оно привело ко многим трагедиям.
- Это правда.
А если вспомнить о том, скольким людям то же рождение подарило надежду даже в самые тёмные времена, подарило вдохновение на великие творения, - искупит ли это все беды, которые люди принесли себе подобным и сверхъестественным существам во имя Бога?.. На этот вопрос никогда не будет ответа. Все прорицания, что были в моей жизни, говорили мне о том, что у любого события и у любого выбора всегда есть две стороны, и чем ярче его свет, тем гуще тень. О том, что даже счастье одних, даже Истинная любовь - может обернуться несчастьем и гибелью для других. Так уж устроен мир, и сторон... порой и больше, чем две.
Брианн говорил, что на тёмную половину года его уста сомкнуты для радостных историй, поскольку он тоскует по возлюбленному, - а к грустным историям этот замок не был расположен в праздничный день. Я обещала, что если хозяйка пожелает историй, и я смогу что-нибудь припомнить за двоих. Тут в стороне от нас зашёл разговор о том, могут ли два человека перемешаться между собой, и эшу с Брианном тут же подхватили эту затравку.
Кому такое может доставить неудобства? - Например, мужчине, который вдруг обнаружил себя с женской рукой. Конечно, ши могут тренироваться с мечом на равных, будь то мужчина или женщина, - но если то был человек, то держать меч этой рукой он больше не мог.
- А значит, где-то должна быть и женщина с мужской рукой.
- И он отправился её искать...
Я смотрела, как между двумя сказителями рождается новая история, словно каждый держал свои концы цветных нитей, сплетающихся в гармоничный гобелен. Решили, что женщина с мужской рукой, напротив, выиграла от такой перемены: прежде к ней никто не прислушивался, а теперь она смогла возглавить свой народ и дать отпор врагам. И когда мужчина с женской рукой нашёл её и предложил обменяться руками обратно, она, разумеется, отказалась.
- И он вызвал её на поединок? - предположила я. Мне было интересно, как мужчина с женской рукой смог бы выиграть, не полагаясь на силу.
Но нет: герой истории решил доказать женщине (и всему её войску заодно), что она способна побеждать, и не пуская в ход мужскую руку. Он предложил ей в следующем сражении не вступать в бой, а остаться на холме и командовать войском оттуда. Она согласилась - и одержала победу, что означало, что побеждает она не силой, а умом (и зря её люди не прислушивались к ней прежде). История закончилась тем, что двое этих мудрых людей полюбили друг друга и поженились, и племя обрело сразу двух правителей. А руками они обменялись - этот финальный штрих уже был от меня, - во время первой брачной ночи.
Брианн сказал, что если лучшие истории эшу - это те, в которых они сами принимали участие или же были их свидетелями, - то верно и обратное: когда эшу принимает участие в создании истории, эта история может случиться на самом деле. И как знать: может статься, когда эшу вернётся в свой десятый год, или когда мы вернёмся в наш двадцатый век, - кто-то из нас услышит эту историю с другой стороны или же её продолжение.
И не прошло много времени, как эта история дошла до живших в замке эшу и нокера, и они пригласили всех посмотреть маленький спектакль, который они разыграют по этому сюжету. Мы прошли в другой зал и заняли места в партере, а хозяйка села на трон в виде раскинувшихся птичьих крыльев в глубине освещённой свечами сцены. Было любопытно смотреть, как в исполнении нокера и эшу история чуточку видоизменяется, но - оживает, наделяя двоих персонажей характерами и манерами. "Обмен руками" нам не показали: лишь затемнение. Когда окончание представления было встречено аплодисментами, я сказала Брианну:
- Кажется, и я могу рассказать одну историю. Я не лучшая рассказчица, но, видимо, это место влияет на меня так... Глядя на тебя, я уже некоторое время вспоминаю сказку, которую рассказывают в наших краях не только феи, но и смертные люди. Сказку о медвежьем подменыше. Впрочем, ты наверняка её уже знаешь.
- Даже если знаю - расскажи.
Я начала рассказывать - и так увлеклась, что не заметила, как на сцену, чтобы порадовать хозяйку историей, вышла та самая эшу, что вместе с Брианном сочиняла историю. Я прервалась, чтобы её послушать, и Брианн пообещал, что запомнит, на каком месте я остановилась. Слушать рассказ эшу - всегда особенное волшебство: благодаря Искусству рассказчицы я буквально видела воочию, как сходятся драккары в тёмном северном море, и будущие возлюбленные, вновь мужчина и женщина, встречают друг друга в жарком бою. Подумалось, что эта история родом из тех же краёв, откуда был родом Брианн, когда был ещё Ингборгом.
Сам Брианн по-прежнему не расставался со своим волшебным зеркалом, при всяком удобном случае уходя в него с головой. Вспомнит ли он обо мне, когда наши дороги вновь разойдутся, - или же, как для всякого влюблённого, для него имеет значение лишь одно дорогое ему существо на всём белом свете?.. Я ведь и сама когда-то была такой: не замечала никого и ничего вокруг; но всякая страсть конечна, а вечная Истинная любовь прекрасна. Даже просто знать, что она существует не только в легендах о Золотых временах, а на самом деле, - уже то, ради чего стоит продолжать идти сквозь Осень, куда бы ни привёл этот путь.
- Почему бы тебе также не рассказать историю для всех? - спросил Брианн, когда голос эшу смолк под сводами зала и хозяйка спросила, не хочет ли кто-то ещё из гостей показать свои таланты на празднике.
- Что ж, если ты хочешь...
Я поднялась и, шагнув вперёд, сказала, что у меня тоже есть история для хозяйки, сказка о медвежьем подменыше, которую я впервые услышала ещё до того, как пробудилась.
- Давным-давно жил славный лорд со своей любимой женой. Но боги никак не посылали им наследника, и ни друиды, ни знахари, ни целебные травы, ни ритуалы и жертвоприношения не могли им помочь. Однажды в замок лорда пришла старая ведьма, жившая на опушке леса, и сказала, что знает верное средство: нужно съесть печень медведя. Лорд тут же велел собрать лучших охотников и лучших гончих и отправился на охоту. Многие месяцы он искал, углубляясь всё дальше в дикие горные леса, пока наконец не напал на медвежий след. Он так обрадовался, что погнал коня вперёд, невзирая на опасность горных троп, и оставил далеко позади других охотников и егерей.
Так выехал он на лесную поляну, где резвился медвежонок со своей матерью-медведицей. И не испугались его медвежонок и медведица, поскольку никогда прежде не видели в этих краях людей. Лорд знал о том, что в ту пору, когда животные выводят детёнышей, боги и лесные духи запрещают охотиться, но так давно он желал наследника и так много времени провёл в скитаниях по лесам, что пренебрёг этим запретом. Он натянул тетиву своего лука и выстрелил. Лорда с добычей встретили в замке радостно. И вассалы, и простые люди, все как один праздновали и пировали целую неделю. Медвежья печень была приготовлена по особому рецепту, и лорд с супругой, отведав это кушанье, удалились в свои покои.
После этого жена лорда в самом деле понесла дитя и в назначенный срок родила мальчика. Счастью лорда не было границ, и он велел щедро наградить ведьму. Однако счастье это было недолгим: не минуло и года со дня рождения наследника, как в ночь Самайна разразилась страшная буря. Гремел гром, пошёл град величиной с голубиное яйцо, а жена лорда сгорела в лихорадке и умерла. В своём горе и гневе лорд изгнал ведьму, говоря, что она обманула его. Но сын его с тех пор рос, мучаясь ночными кошмарами. Он видел во сне оскаленную медвежью пасть, а просыпаясь в холодном поту, чувствовал запах гниющего мяса, словно кто-то оставил у его постели сырую печень. Мальчик звал слуг, но те, конечно, ничего не находили. И поползли по землям лорда слухи, что сын его умом скорбен, раз невесть чего боится и даже среди бела дня тени своей шарахается, и что негодный это наследник и плохой будущий лорд. Вновь приглашал лорд знахарей и мудрецов, но ничто не помогало.
Тогда в один день в его замке вновь появилась старая ведьма. И сказала так: хоть лорд её и обидел, но негоже детям расплачиваться за ошибки своих отцов, и знает она, как помочь. Откуда же ей было знать, что лорд поднимет руку на мать с медвежонком! Если бы он подождал немного, говорила она, то вышел бы к нему сам медведь, хозяин леса, и сразился бы с ним в честном бою. А теперь наследник лорда не свою жизнь живёт, а заёмную, жизнь сына лесного хозяина. Потому стоит ему уйти и стать учеником белого друида, что живёт в сердце леса. Возмутился лорд: он уже потерял жену, и не хотел лишаться ещё и сына. Однако наутро сын лорда сам исчез, и больше его не видели: лучше заёмную жизнь достойно прожить, чем прозябать в страхе в четырёх стенах.
И говорят с тех пор, что видели в лесу витязя в медвежьей шкуре, что защищает свои владения, зверей да лесных духов от нерадивых охотников и не позволит никому покушаться на детёнышей и их матерей.
Я, конечно, не обладала Искусствами эшу, чтобы мои слова оживали, - но музыка, звучавшая в стенах замка, помогала мне и дополняла мои слова. Именинница, похоже, осталась довольна. Я вернулась на своё место, и когда я села рядом с Брианном, он сказал:
- Спасибо. Это хорошая история. Правильная.
- Я рада, что она тебе понравилась.
Значит, он всё же слышал и слушал меня, чем бы иным - кем бы - ни были заняты его мысли. И это в самом деле было важно для меня: мне хотелось чем-то порадовать его в ту пору, что была для него порой разлуки и одиночества, в благодарность за его компанию и помощь.
Пока я рассказывала историю, вошли ещё две гостьи-ши в цветах Дома Фиона, и я прервалась, дабы позволить им поприветствовать хозяйку и найти себе места. Они немногое пропустили, и впереди было самое интересное. А когда я договорила, с галёрки раздался голос, заявляющий, что в круге историй и он может вставить свои несколько шекелей. Хозяйка, видимо, сама ещё не знала о его присутствии, и на её вопрос, кто он такой, он назвался духом места. И я продолжала слушать.
Дух начал рассказывать историю о двоих путешественниках, которые заблудились ночью в лесу. Палаток у них с собой не было, а о том, как заночевать без палаток, они почему-то не знали. Увидев за деревьями огни и услышав голоса, они вышли к стоянке цыганского табора. С цыганами часто путешествуют эшу и пикси, так что я приготовилась услышать что-нибудь интересное. Героев рассказа цыгане приняли радушно, угостили, а затем старый цыган отозвал их в сторону и заплакал. Он сказал, что когда-то в девятнадцатом веке (кажется, он упомянул русского царя Николая) местные поселяне за что-то взъелись на табор, перебили его до последнего человека и оставили тела без христианского погребения. Уже в этом месте мне стало непонятно, ведь многие цыгане придерживаются своих собственных верований, - но показалось невежливым встать и уйти, не дослушав историю до конца. Хотя лучше бы мы ушли.
Далее в истории говорилось, что табор сделался неупокоенными призраками и вынужден был заманивать и убивать путников, хоть это и против их природы гостеприимства. Каждый, кто отведает их угощение, по словам старого цыгана, уже не вернётся в мир живых с рассветом. Тут мне вновь сделалось любопытно, как герои рассказа выкрутятся, - быть может, они уже мертвы?.. Но герои переглянулись и успокоили цыгана, что он-де может не волноваться, поскольку призраки отравить их не смогут (по-видимому, они приняли проклятие за испорченную еду). И дух, рассказывавший историю, принялся сыпать незнакомыми мне словами, означающими, видимо, какие-то технические термины из будущих времён, в которых существовали его герои. И от этих слов так фонило Банальностью, что мы с Брианном более не могли оставаться в зале и поспешили уйти не оглядываясь.
Зачем на празднике, полном волшебства, рассказывать историю о том, как от волшебства можно защититься при помощи Банальности?.. Да, Банальность, возможно, способна избавить тебя от проклятия, - но если ты фея, она убьёт тебя вместе с ним. И зачем наносить удар Банальностью в глубине Грёзы, убивая несколько живых крупиц волшебного там, куда прежде не дотягивались стылые ветра Осени?.. Мне доводилось слышать о том, что, помимо даунтейнов, существуют подобия химер и неодушевлённых, только порождённые Банальностью. Возможно, именно с таким духом Банальности, которого занесло сюда, мы и столкнулись.
- Хочется... перебить эту историю какой-нибудь другой, - призналась я. - Но в голову, как назло, не приходят хорошие истории. Вспоминается одна, но в ней всё же есть одна смерть.
- Ну и что? - пожал плечами Брианн. - Её всё равно можно рассказать, если это не смерть котика.
- Да, все любят котиков, но нет, в этой истории умирает не котик. Но всё же мне не хочется рассказывать эту историю всем. А кошка в ней даже фигурирует, и остаётся в живых.
Рассказы на публику по-прежнему не были моей сильной стороной, и один раз я сделала это в качестве исключения, в подарок хозяйке, - а во второй раз повторять не хотелось без просьб с её стороны. Я могла бы рассказать эту историю Брианну, если бы он захотел, - но пока он был явно настроен скептически. Что ж, значит, - в другой раз, истории сами выбирают, когда быть рассказанными. А Банальность можно и запить вином.
В пиршественном зале, который время от времени пустел, поскольку гости расходились шептаться по углам, произошло ещё несколько примечательных разговоров. Так, появилась женщина из гару, племени Фианна, с интересом принюхивавшаяся к оборотню-корги. А когда мы с Брианном и эшу заговорили о феях, живущих далеко на востоке, и я припомнила о том, что слышала о джиннах и шайтанах, - к нам присоединился тот сородич в белом костюме, что представился вместе с Белль Морт, и сказал:
- Видали мы этих шайтанов, когда воевали на востоке.
- Воевали когда?
- Во время крестовых походов. Выходит, мы и есть те люди с крестами, против которых вы когда-то сражались?
- Выходит, что так.
Как причудливо переплетаются времена. Годы крестовых походов также наверняка были частью моей жизни, но я ничего о них не помню. А если и вспомню, будут ли мне врагами сейчас - те, кто был мне врагами тогда?..
- И феи же против христианства, верно? - продолжал он.
- Я католичка.
Я скорее бы удивилась вампиру, который способен войти в храм, хотя я слышала, что бывают и такие. После мы заговорили о том, что в общении между феями и сородичами гораздо важнее, насколько тот или иной сородич Банален. Некоторые Банальны настолько, что рядом с ними невозможно находиться. Сородичи Гангрел могут быть дружны с паками. А сородичи Малкавиан могут просто фонтанировать глэмором, хотя их безумие весьма непредсказуемо.
Затем Наташа показала латную перчатку, которая сама облегала руку алым металлом. В основе этого творения не чувствовалось волшебства - только необычайно тонкое мастерство, - и уже после того, как эта вещь была создана, она была зачарована (по словам Наташи, при воздействии одного знакомого ей чародея). Но также она сказала, что ей доводится работать с холодным железом, и там, откуда она пришла, её даже называли "Железным человеком" (странно, почему не "Железной женщиной").
- Однажды я оказалась в полной железной броне во владениях северных альвов...
- Северных альвов? - оживился Брианн. - Дома Эйзин?
- Кажется, это была очень плохая идея - приходить в земли Эйзин в доспехе из холодного железа, - хмыкнула я.
- Очень плохая, - кивнул Брианн. - И очень кровавая.
Затем все окружили двух ши из Дома Фиона, что пришли в гости к хозяйке. Они, как прежде и мы, спрашивали, какой сейчас год, и мы позвали всех, кто помнил самые ранние и самые поздние времена: от эшу из десятого года до селки из двадцать первого века. Моррахан и сама хозяйка Алиенор по-прежнему затруднялись сказать, какие времена за пределами их владений.
- Но что вы видите, когда выходите из замка? - спрашивали гостьи у Алиенор.
- Я могу долго скакать по зелёным полям...
- Ваши владения весьма обширны.
Мне подумалось, что если из замка и есть выход в мир яви, то его обитателям могло так повезти, что этот выход всегда ведёт в одни и те же времена до Раскола.
Но самое интересное, что сказали гостьи, - это что они вернулись из Аркадии. Вместе с другими ши, когда-то ушедшими туда. Но жизни в Аркадии они не помнили, как и прежнюю жизнь до Раскола помнили слабо. И в самом деле они ощущались иначе, нежели истинные ши, но и не так же, как Подменыши: у них были смертные тела, но... и только. И они говорили о том, что в их яви - война.
- Провидцы говорили о том, что придут большие перемены, - произнёс Брианн.
- Наши провидцы давно говорили о войне в мире Осени, которая затронет и Грёзу, - добавила я. - Но сейчас даже людям очевидно, что будет война.
- Наша война - не в мире Осени.
- Вы принесли нам из Аркадии войну?..
- Мы принесли в мир волшебство. И сражаемся только против Банальности.
Что-то в этом всём было очень не так. Возвращение ши из Аркадии стало причиной войны между феями?.. И такое возможно, если кто-то был не рад их видеть, а они сами, в свою очередь, ожидали, что все преклонят перед ними колени, как пять сотен лет назад.
- Но в этом мире уже было волшебство. Мы научились его находить и поддерживать пламя Очагов столько лет. А что вы назовёте Банальностью? Наши фригольды, наших Осенних родителей, мужей, детей?..
- Мы не воюем со смертными.
- Это утешает.
- Мир изменился, - добавил Брианн. - Он уже не тот, что прежде. Феи привыкли жить без вас, по своим собственным порядкам. И уже не получится вернуть всё так, как было когда-то.
- Да, этот мир совершенно другой, - согласилась я. - И с этим придётся считаться.
Надеюсь, ши из Аркадии поймут, что я не подозреваю их в чём-то, а лишь предостерегаю от ошибок, которые могут привести их к беде. Правда, они говорили, что уже три года провели в этом мире, - значит, наверняка успели во всём убедиться собственными глазами, и уже поздно давать советы. Как я уже говорила? Всегда есть две стороны. Нет правых и виноватых. Пришельцы из Аркадии подарят миру немало волшебства, вдохновения, славных подвигов. И они же прольют немало крови, причинят немало несправедливости и горя. И не мне их останавливать.
- Все Дома ши вернулись? - спросил Брианн. - Вернулся ли Дом, на чьём гербе золотая сова на лиловом поле?
- Нет... Вернулся Дом с серебряным драконом, и Дом сокола, и...
- Вы бы его узнали, если бы увидели.
- Значит, возможно, кто-то вернётся позже, - предположила я. Я не стала спрашивать о Доме с зелёным и серебряным деревом на гербе: не знаю, будет ли Энгус рад дожить до встречи с соплеменниками. Но что-то должно остаться и неизвестным.
Когда всех пригласили послушать очередную историю, я сперва засомневалась, хочу ли её услышать. После рассказа о Банальности с наглядной демонстрацией я опасалась, чего ещё можно ждать от разнообразных гостей замка. Но все гости схлынули из пиршественного зала, и я последовала за ними, остановившись в дверях другой залы рядом с Брианном. Белль Морт, проходя мимо, как бы невзначай провела ладонью по моей заднице. Что ж, я не против заигрываний, но лучше уточнять свои желания словами, - иначе окажется, что на самом деле мной планируют поужинать...
История, от которой я застала только самый финал, повествовала о далёкой Австралии и о некоем ритуале. После эшу, что уже рассказывала историю про драккары, сыграла для именинницы на арфе, а Моррахан, раздав желающим барабаны и используя некий клавишный инструмент (из явно более поздних времён, нежели сам Моррахан), составил небольшой оркестр, исполнивший праздничную мелодию. Получилось неожиданно здорово, и я послушала с удовольствием. Мы вышли, и эшу заметила, что арфа может быть ударным инструментом, если защищаться ею от врага.
- Арфу жалко, - возразила я. - Лучше иметь при себе оружие.
- Это правда. Музыкант может в то же время быть и воином.
- В моё время разделение на сказителей и воинов было более жёстким, - заметил Брианн. - Но, конечно, в дороге и сказитель может постоять за себя.
Когда мы вернулись к столу, в зале было только несколько сородичей, и тот, что участвовал в крестовых походах, говорил что-то об истинной вере. Брианн как вошёл, так и развернулся и вышел, а я задержалась, чтобы заметить:
- Истинная вера нынче - большая редкость.
- Это так.
Смертные часто тащат в храм свои ненависть и страх, своё желание кому-то отомстить или кого-то "исправить", и от них так и фонит Банальностью. А с истинной верой... зачастую и не приходят в храм, поскольку уже следуют своему предназначению.
Пройдясь по коридорам, я обнаружила Брианна и других ши в полутёмном тупике. Похоже, они не обсуждали ничего секретного, так что я к ним присоединилась.
- Притяжение узкого места? - полюбопытствовала я.
- Всё лучше, чем разговоры об истинной вере, - ответил Брианн.
- Истинная вера, если вдуматься, ничем не отличается от мечты. Если, конечно, у тебя нет Эха или каких-то предубеждений.
- Вот именно.
- Если бы ты знал, какое Эхо у меня... - усмехнулась я.
- Лучше не говорить о своём Эхе, чтобы этим никто не воспользовался.
- Я всё равно не смогу это произнести, - я со смехом пожала плечами.
- Вот и не говори.
А ведь он в самом деле заботится обо мне, и это по-настоящему трогает. Как тут не послушаться и не сменить тему, не предлагая никому гадать. Тем паче что никто всё равно не угадает...
Некоторое время спустя, как мы вернулись в почти опустевший зал, всё тот же сородич в белом стал спрашивать, почему ши Фиона и гару племени Фианна состоят в родстве, как появляются новые феи и почему у двух фей может не родиться феи.
- Мой муж - обычный смертный человек, и мой сын - обычный смертный человек, - говорила я.
- Но почему?!..
- Потому что я в смертном теле. А у двух смертных всегда рождается обычный ребёнок.
- Если его не благословит Грёза и в нём не пробудится ещё какая-нибудь фея, - добавила та ши Фиона, что говорила с нами о грядущей войне и называла себя Ветер Равнин.
- Что я пропустила? - появилась рядом Белль Морт, и я охотно отвлеклась на неё.
- Ничего особенного. Думаю, они смогут объяснить, почему мой сын - простой смертный, и в моё отсутствие.
- О, у вас есть сын? Как славно. А я вот не успела.
- Не успели завести ребёнка?
- Да. Мне было пятнадцать, когда меня выдали замуж, но я так и не успела родить ребёнка до своего становления.
- Если верить врачам, деторождение в столь раннем возрасте не идёт на пользу, - осторожно заметила я, надеясь не задеть чужие обычаи. - Впрочем, ещё во времена Шекспира...
- Я римлянка.
Это было сказано так, что у меня не осталось сомнений в том, что Белль Морт родом из Древнего Рима. Наверняка она могла бы поправить многое из того, что я рассказывала своим студентам.
- О. Тогда ясно.
- А вы откуда родом?
- Из Ирландии. В те времена она называлась Гибернией. Земля Эрин. Но с тех пор прошло много жизней, и я немногое помню.
- А мы проживаем одну жизнь... и помним всё. Приятно с вами познакомиться, - и она обворожительно улыбнулась.
- И это взаимно.
Я чуть было не ляпнула, что была бы не против познакомиться и поближе, но всё же следовало быть осторожней. Одно дело - феи на празднике: я не давала обетов хранить целомудрие, когда моего мужа нет рядом. Но другое дело - древние вампиры. Любопытство убивает кошку. И кстати о кошках - в замок также приблудилась одна, и её предлагали забрать в добрые руки, но у меня уже было две своих.
- Даже от ребёнка в его самые разрушительные годы не было столько хаоса, как от двух кошек, - поделилась я. - Впрочем, они в какой-то степени подготовили меня к нему.
И, похоже, селки с Лонг-Айленда меня понимала, да и не она одна. Я рассказала ей о том, что селки были первыми феями, которых я увидела после Кризалиса: некто, привлечённый Танцем Грёз, сыграл со мной тогда злую шутку и проложил ледяную дорогу прямо в море. Я пошла по ней вслед за волшебными огоньками, но затем дорога растаяла под моими ногами - и я не доплыла бы до берега в холодной воде, если бы селки вовремя не пришли мне на помощь. В ответ селки рассказала мне об эшу, который во время Кризалиса решил, что он сам тюлень и может плавать, как тюлени. Было это давно, но селки передавали эту историю из уст в уста и, возможно, однажды вновь встретив того эшу в его новой жизни, припомнят ему, как он чуть не утонул...
Тем временем сородич продолжал расспросы о том, что такое для фей бастарды. Ему объясняли, что это не вопрос крови, а вопрос клятв, но и в это я не особенно вслушивалась. Вспомнился уже упомянутый в этот вечер русский император Николай - говорили, что если бы каким-нибудь заговорщикам понадобилось найти его во дворце, достаточно было бы громко сказать "Бастард!", чтобы он откликнулся и прокричал, что он одно лицо с портретами отца.
Незаметно разговор перетёк в то, как феи объясняют для себя происхождение вампиров. Я слышала о клятвопреступнике Каине, воспитанном ведьмой Лилит, - но Ветер Равнин начала рассказывать свою сказку, и даже поднялась на постамент, как на сцену, перед своими немногочисленными слушателями. И я, и Брианн, и сородичи слушали её с интересом, кто-то присоединялся (вампиру из девятнадцатого века, называвшего себя Квентин Рэдклифф, начавший разговор сородич посоветовал остаться, поскольку ему также будет интересно). Это была история о двух друзьях-рыцарях, один из которых был троллем, а другой красной шапкой, что дали друг другу клятву. Когда они пришли ко двору Высокого короля, тролля все принимали вежливо, а на красную шапку смотрели косо. Но король дал им обоим поручение уничтожить кровожадное чудовище, жившее неподалёку, и принести его голову.
- Это был дракон? - уточнил сородич.
- Об этом история умалчивает. Это было чудовище.
- Чудовище с зубами, лапами, крыльями и хвостом - это дракон.
- Не обязательно, - возразила я. - Это может быть и мантикора, и какая угодно химера.
Ветер Равнин продолжала: рыцари отправились к пещере чудовища, но что-то, конечно, пошло не так.
- Красная шапка откусил ему голову, так что нечего стало приносить королю? - предположила я.
Вампир посмотрел на меня очень укоризненно, хотя он и сам перебивал рассказчицу своими вопросами. Весь вечер меня забавляло, как он старался смотреть на фей свысока и найти повод для превосходства, как если бы фею в самом деле возможно было чем-то устыдить... Но это было простительно для гостя, привыкшего к другим правилам.
Что до истории, то я не угадала: тролль первым бросился в бой, не дожидаясь своего товарища, но чудовище подмяло его под себя и уже собиралось откусить голову ему самому. В этот момент красная шапка и укусил чудовище за хвост - оно взвилось и взвыло от боли, а тролль улучил момент и срубил чудовищу голову. Когда они вернулись к королю с победой, тролль начал рассказывать, что это он один героически победил чудовище, вовсе не упомянув заслуг своего друга-красной шапки. А красная шапка слушал-слушал, да и откусил троллю голову. Но поскольку тем самым он нарушил клятву, данную своему побратиму, он был проклят вечным голодом, который могла утолить только кровь. Что ж, такой версии легенды я ещё не слышала, и всем она была хороша, кроме того, что воля Грёзы едва ли могла породить прародителя таких Банальных созданий, как вампиры.
Сородич стал спрашивать, можно ли избавиться от клятвы, и даже сам выскочил на сцену. Я сказала, что в некоторых случаях тебя может освободить от клятвы тот, кому ты её приносил, - но чаще клятва является обоюдной и тот, кто её принимает, также берёт на себя долг перед Грёзой. Ветер Равнин и её спутница объясняли примерно то же самое, добавив, что если ты дал клятву на сотню лет, то никто не сможет избавить тебя от неё до истечения срока. Нужно думать о том, в чём клянёшься, следить, чтобы клятвы не вступали в противоречие... и всё равно быть готовым платить, если нарушишь клятву. Всё просто. Но сородич почему-то не удовлетворялся объяснением и был столь эмоционален, что я вскоре запуталась, чего он хочет.
- Если вы озвучите ваше желание - быть может, найдётся кто-то, кто сможет его исполнить, - подсказала я.
- Например, вы?
- Может, и я. Я ведь пока не знаю, чего вы хотите. Скажите же, мы заинтригованы.
- Я хочу знаний.
- Каких именно знаний? Едва ли вам нужно знание о том, что я готовила на завтрак.
- А вы не задумывались о том, почему разные легенды и истории, рассказанные в разных странах, похожи друг на друга?
- Да, так бывает.
- И даже не просто похожи, а говорят об одном и том же персонаже. Не стоит ли их в таком случае свести к общему знаменателю?
- Но зачем? Может быть, об одном, а может, и о разных.
- А если в двух историях персонаж с точностью до буквы совершает одно и то же? Не приходило ли вам в голову, что это всё-таки один персонаж?
- Да, скорее всего, так и есть. Но истории хороши в своём многообразии, раскрывая один и тот же случай с разных сторон. Не бывает двух одинаковых историй - каждый рассказчик расскажет историю по-своему.
Брианн, услышавший наш разговор, также не понимал, зачем сводить несколько историй в одну. В конце концов, истории создаются не для того, чтобы знать наверняка, как всё было на самом деле, - они ведь не хроники, которые могут быть точны, но зачастую слишком Банальны. Спросите любого героя - он предпочтёт, чтобы его Благие или Неблагие деяния воспевались в легендах, а не в полицейских отчётах и школьных учебниках.
- Так о чём вы всё-таки хотели узнать? - напомнила я.
- О том, кто держал копьё.
- Копьё?.. - судя по тону Брианна, его ассоциации пошли по не самому пристойному руслу.
- Вы о копье Лонгина? - догадалась я. - Меня там не было.
И что мешало ему спросить прямо?.. Кто ищет, тот рано или поздно найдёт свидетеля. Вот только если это копьё - ценная реликвия, едва ли сведениями о ней захотят поделиться.
Сцена не опустела надолго: кто-то сказал, что нужно танцевать и веселиться, чтобы добыть некий ингредиент для эликсира под названием "Радость сатира".
- Боюсь предположить, что ещё входит в состав эликсира с таким названием, - шепнула я Брианну. Мне танцевать не хотелось: лучше делать это, когда от звуков музыки невозможно устоять на месте, а не когда таково требование алхимии. Также кто-то то и дело искал девственников (тут я ничем не могла помочь) и спрашивал, девственник ли оборотень-корги. В конце концов, когда я спросила, зачем им это знание, оказалось, что слёзы девственника также нужны для какого-то зелья, и корги их уже наплакал. Не самое приятное условие: ведь после этого он так и остался девственником!.. А Квентин Рэдклифф живописно стоял с гранатом в руке (помнится, гранат тоже кто-то искал, и я сказала, что могу попробовать сделать только гранату из подручного химерического материала). И говорил, что теперь ему нужен алтарь.
Брианн припомнил столик, на котором лежали краски для химерической карты, и мы оба признали, что он вполне сойдёт в качестве алтаря. Брианн вызвался сопроводить мистера Рэдклиффа, и я увязалась за ними. Но на полпути мы увидели охотницу (да, была в замке и такая гостья, и кто-то говорил мне о ней, что она христианка, но не католичка и вроде как не протестантка тоже), замершую в дверях одной из комнат. Она не двигалась и не моргала, словно живая статуя. Пришлось нам остановиться и начать гадать, какими Искусствами можно ей помочь.
- Именование?.. - предположил Брианн.
- Я им не владею, - откликнулась я. - К тому же, кроме Искусств фей, на неё мог повлиять кто-то из сородичей или других гостей.
Пока мы ломали головы, Моррахан просто вложил в охотницу немного глэмора в виде блёсток, осевших на её лице золотой и серебряной пыльцой, - и она ожила. Конечно, она не помнила, кто с ней это сделал. Убедившись, что всё в порядке, Квентин и Брианн продолжили свой путь (как бы это ни звучало) к алтарю, и я не стала им мешать. Тем паче что я столкнулась с сородичем, возмущённым тем, что якобы в нападении на охотницу обвиняют его. Пришлось успокоить его, что никто его не подозревает и что я точно видела, что его даже не было рядом и он был занят... беседой с хозяйкой замка. Какой же он нервный!.. Хотя, возможно, это и помогает ему оставаться... живым и не слишком Банальным.
Не успела я покинуть коридор, где всё произошло, как второй жертвой окаменения оказался оборотень-корги. Моррахан сказал, что мы уже знаем способ всё исправить, просто не нужно повторяться и делать то же самое. Конечно, глэмор не любит повторений, потому мы вложили его в корги при помощи чесания. Придя в себя, корги заявил, что перед тем, как замереть, видел сородича с леди Алиенор в углу коридора.
- Я тоже их видела, - заверила я его. - Они имели полное право уединиться. Думаю, хозяйка знает, кому доверять.
- Но потом они исчезли!..
- Должно быть, они отвели тебе глаза.
- Отвели глаза?..
- Ну да. Я тоже использую отвод глаз, когда мне нужно уединиться с кем-нибудь на видном месте, иначе советами замучают. Ещё, конечно, можно создать иллюзию, но... отвести глаза проще.
Я, конечно, не могла гарантировать, что за окаменениями не стоял именно этот сородич, но пока эта выходка была достаточно безобидной - я предпочитала не разжигать конфликт. Алиенор сама решит, кто может присутствовать на её празднике, а кто нет.
Тем паче что и праздник подходил к концу. Химерическая карта была закончена, серебряный путь в разные уголки ближней Грёзы - проложен. Мы с Брианном не стали задерживаться и попрощались. И вышли мы в тот же год и тот же день - лишь успело стемнеть.

Итоги и благодарностиДа, поскольку всё равно никто не догадается: у Тарианы Эхо на поминание всуе дьявола То есть если слово произносится как культурологический термин, то норм, а вот если в него вкладываются эмоции... Именно поэтому, когда кто-то ругнулся чёртом, Тариана сказала, что "это было близко".
И да, у неё две сиамских кошки, это некоторый оммаж книжкам Тови
Спасибо Сирше за праздник, собравший стольких разных персонажей и давший им возможность говорить о стольких разных вещах, рассказывать истории и узнавать новое о многогранном мире! Очень удачный перекрёсток, не устану об этом повторять. И, конечно, за великолепную леди Алиенор с её беззаботной жизнью.
Спасибо Фане за организацию квестов и за Моррахана! Как говорят нынче, вайбы вечно молодого волшебника с неиссякающим любопытством были очень заразительны.
Спасибо Амарту за Брианна - он был совершенно прекрасен в своих отголосках прошлого, палившихся в мелочах, и в том, что был немного не здесь, и в том, что всё же слушал и слышал и находил правильные слова. Спасибо за завязку - было ценно прийти не в одиночестве, к тому же без неё не было бы такого персонажного будущего.
Спасибо Джонту, Мэсс, Векше и тем другим, с кем не особо пересекались, за вампиров - пусть и из трёх разных канонов, но благополучно укладывавшихся для Тарианы в общую картину. Кроссовер линеек всегда приносит интересные точки соприкосновения.
Спасибо Асмеле за эшу и совместное создание истории, спасибо Луару за селки и спойлеры из будущего, спасибо Ренджи за Наташу Старк - тот случай, когда и Марвел-канон отлично вписался в компанию фей и вампиров! Разнообразным оборотням тоже спасибо

После игры и времени, и сил оставалось немного, так что я уполз переодеваться, пока гримёрка была ещё свободна. Думал, что на социалку больше чем на одного человека меня не хватит, - но нет, мы с Амартом и Луаром отлично дошли до метро втроём и доехали по домам.
Оставайтесь с нами, впереди отчёты ещё более давней давности