Итак, состоялся Провал Единорога Перевал Единорога на четверых игроков с переездом из Подосинок на пойму.
Прочее доигровоеВ прошлую субботу у Птахи мог бы быть рабочий день, но повезло, что был выходной. С утра я сходил в Пятёру за закусью, снова сгорел ко всем чертям - малиновые, как обваренные, руки, которые горят, чешутся и шелушатся, даже для моего высокого болевого порога немного ту мач. И после холодного душа, принесшего некоторое облегчение, ещё некоторое время были видны малиновые пятна. Бывают люди с аллергией на холод, а у меня, похоже, аллергия на жару. Либо солнце этим летом было особенно агрессивным. Вопрос прикида я решил в пользу минимализма: нашёл майку защитного цвета, добавил для солидности защитного цвета рубашку, плюс светлые штаны, - и будем считать, что даже если я выгляжу как бомж, Кэролайн в Грёзе выглядит как милитари-стайл.
Взял пенку, плед, еду (снова не мог пройти в Пятёре мимо большой пачки круассанов), и мы стартовали. Все предупреждали, что опоздают, так что я никуда не торопился. Мы зашли в БирЛогу (когда я ходил в Пятёру, она была закрыта), и я взял - гулять так гулять - литр эля и литр дынного сидра. Доехали до Щукинской по МЦД, вышли к метро, убедились, что мы первые, и стали искать источники кофе, где можно было бы посидеть. Идти на пойму вдвоём не имело бы смысла, стоило собраться хотя бы втроём, - и хотя Амарт писал, что его можно не ждать, я зуб был готов положить на рельсу, что Лисс он опередит. А на кофе с молоком меня в последнее время тянет неудержимо, с чего бы это вдруг.
Обнаружили на карте Кофикс в фудкорте ТРЦ Щука и отправились туда. Я взял в Кофиксе капучино на миндальном молоке со льдом (убедив себя не без труда, что жрать пока не хочу), Птаха пообедала крошкой-картошкой. И мне неожиданно обломилось исчезающе редкое явление - свободные птахины уши, без наушников! Вывалил на эти уши всё накопившееся, чем не успел поделиться, - от полученных вводных на грядущие игры до планов по передержке дружественных крыс. В общем, хорошо посидели, дождались Амарта, который упал рядом перечитывать матчасть. Лисс также написала, что можно её не ждать, но мы попытались выяснить, насколько она от нас далеко - ибо, если не очень, можно было и подождать. Не выяснили. В половине шестого я принял мастерское решение выдвигаться, поскольку световой день был короток и хотелось успеть поиграть.
Хорошо, что я назначил встречу на половину четвёртого, а не на пять или позже, как думал вначале, надеясь избежать жары. Хорошо, что играли не на Подосинках, через которые сейчас проходит очень мало электричек, и если ты опоздал на последнюю - то ты опоздал. Для экономии времени мы проехали пару остановок на трамвае (к счастью - с кондиционером), дошли до моста и спустились. Среди деревьев и трав сразу стало легче дышать. По пути я отжал у Птахи телефон, чтобы заглянуть в хронологию, - озвучил и сам вспомнил, что успело произойти за прошедшие годы Войны Соответствия и как давно был предыдущий Самайн. Выяснил, что с тех пор, как я в последний раз был на пойме прошлым летом с Руси, я хорошо запомнил дорогу к Чистому заливу - по бетонке и по песку мимо живописной сосны.
Раньше я всегда купался с ближнего берега, а сейчас мы пошли на дальний. Я слегка опасался, что мы не найдём незанятую поляну - всё-таки выходной - и что я зря притащил людей на пойму и надо было собираться в квартире. Но хотелось забраться подальше, в максимальную велосипедную недосягаемость (ибо, если честно, велосипеды на узких пешеходных тропинках, где с встречным человеком-то еле разойдёшься, меня порядком нервируют - даёшь раздельные дорожки, я не хочу всё время ощущать себя переходящим оживлённую велотрассу). И подходящая поляна на берегу нашлась. Купаться я, конечно, не собирался - даже купальника и полотенца не взял: во-первых, времени и так было немного, во-вторых, был риск, что вода уже зацвела, а в-третьих, организм мне всё равно пока не позволил бы. Но я рад, что игра была на пойме - я изначально видел её игрой на природе, и природа создаёт совсем иную атмосферу. Смотреть на воду, на небо и облака, на зелень вокруг и на то, как всё это постепенно погружается в сумерки... Ради одного этого уже стоило провести игру несмотря ни на что.
С наслаждением скинул сандалии, расстелил пенку и плед, разложил еду... Забыл репеллент, разумеется (а солнцезащитку взял, которая к этому времени была уже совершенно неактуальна). Впрочем, меня слегка обкусали только за лодыжки. И всю игру просидел не на пенке и не на пледе, а на месте прежнего кострища, в мягком пепле, в который так приятно зарываться босыми ногами. Тепло, удобно и всех слышно (хотя Птаха очень старалась разговаривать ко мне спиной, а я глухой и в таких случаях каждый раз переспрашиваю). Почти не ел, как-то не тянуло, - зато дынный сидр оказался хорош. Я опасался, что он будет слишком сладким, но нет - сочный и освежающий. Дыня в жидком виде, которую не надо резать, обкусывать корки и пачкаться - просто мечта Досидели до темноты, поскольку Лисс присоединилась уже в глубоких сумерках. Но игры, по крайней мере мне, хватило.
Относительно прошлой игры, которая Через туман, - это прошлая жизнь Кэр (та же, что была на Самайне, который Среди алых ветвей). Если вы уже запутались, это нормально Я, конечно, уже очень соскучился по Волчонку (и Кэр соскучилась - в обеих жизнях)), но то, что Кэролайн последовательно встретила всех членов этой семьи, - считаю ценной ачивкой. Возможно, передавать весточку об одном - другой, и о другой - третьему, - и было той солонкой, ради которой она тогда жила, помимо немногого прочего.
Хорошо посидели, вспомнили многих знакомых фей

Кэролайн ни Скатах. Отчёт отперсонажный. Возможны неточностиЯ могла бы повидать наставницу и одна, но меня убедили взять с собой Шона - для пущей безопасности. Но это не могло помешать мне сделать краткую остановку на Перевале Единорога, который наставница однажды показала мне. Наша дорога туда была странной: прямо на троде на меня вывалился юный ши, ещё в Танце Грёз, и окликнул каким-то чужим именем. Я хотела приблизиться к нему, но он явно стремился куда глядели глаза, и я потеряла его в лабиринте троп, ведущих в разных направлениях. Понадеявшись, что он не сойдёт с серебряного пути и не сгинет в Грёзе, я продолжила следовать к Перевалу. Странным было и то, что мы оказались там вдвоём.
- Ну, что там с твоим плечом, стрела тебе в него, что ли, попала?.. - я взялась за плечо Шона, жаловавшегося на него по дороге, когда мы обустроились и он повернулся ко мне спиной. Но почти сразу почувствовала, что мы не одни и ещё один гость сошёл с трода.
- Приветствую! Проходи, - окликнула я, но тёмная фигура, замершая среди деревьев, не сдвинулась с места. Возможно, кто-то из Скатах сбился с пути и не знает, где оказался?..
- Подожди, - сказала я Шону и подошла встретить незнакомца. - В первый раз здесь? - спросила я его как можно более дружелюбно.
- Ты впустишь меня? - спросил он вместо ответа.
- Я не хозяйка этого места. Если оно уже пропустило тебя, значит, ты можешь здесь быть.
- Ты впустишь меня? - повторил он с нажимом, выдающим вежливое пока нетерпение.
- Конечно! - заверила я, слегка удивляясь.
- Ты впустишь меня? - прозвучало в третий раз, заставив меня вспомнить людские легенды о вампирах, которые якобы не входят без приглашения. В конце концов, у всех свои гейсы: может статься, он вынужден спрашивать трижды или же должен услышать конкретный ответ.
- Да! - поспешила ответить я, и это, наконец, сработало.
- Спасибо. - он выступил из тени, и я наконец рассмотрела его получше. Он... отличался от привычных мне ши Скатах, и не только одеждой.
- Ты не Подменыш, - заметила я, скорее утверждая, нежели спрашивая.
- Нет, не Подменыш.
- Ты уверена?.. - это Шон среагировал на то, что я позволила незнакомцу войти на поляну, и даже поднялся на ноги.
- Здесь все свои, - ответила я.
- Свои разные бывают.
- Это Шон, и он всегда такой, - представила я эшу, чуть извиняясь.
- Я Эйлах, - откликнулся ши, всё ещё настороженный, не спеша приблизиться к стоянке.
- Я Кэролайн. И мне знакомо твоё оружие, - я смотрела на глефу в его руке. Перепутать этот впечатляющий клинок с чем-то иным было попросту невозможно, и на мгновение мне стало тревожно, не случилось ли что-то с Сиркелли.
- Это оружие моей матери. Я не видел её с тех пор, как мы шли из Аркадии.
- А я видела точно такое же оружие у одной ши Скатах, - поначалу я запуталась, поскольку одно оружие не могло находиться одновременно в двух местах, но затем начала догадываться. - Её зовут Сиркелли.
- Мне незнакомо это имя. Но у моей матери была сестра-близнец.
- А ещё она когда-то напомнила мне ещё одного знакомого мне ши Скатах. Я рассказала ей о нём. Ты тоже на него похож.
- Я ищу своего двоюродного брата.
- Знаешь... он тоже тебя ищет. Давай-ка присядем! - и я щедрым жестом указала на накрытую нами поляну. За такую встречу нельзя было не выпить. Семейные сходства не исчерпывались глефой и серебристо-серым, словно инеем подёрнутым взглядом. Эйлах в самом деле был похож на Волчонка, а они оба были похожи на Сиркелли.
- Ты видела моего брата? Он жив?
- Был жив, когда я виделась с ним в последний раз, и, надеюсь, таковым и остаётся. Не знаю, где он сейчас, но хотела бы знать.
- Как давно это было?
- Около полугода назад. Мы случайно встретились в одном из дружественных фригольдов.
- Почему я не помню? - насторожился Шон.
- Потому что тебя там не было. Говорю же, встреча была случайной и короткой. Выпили, поговорили... Надеюсь, вы найдёте друг друга, - сказала я Эйлаху. - И готова способствовать этому в меру сил.
- Все дороги ведут к большой битве.
- Это правда. Все мы там будем.
- А что случилось с тем человеком, в которого ты свалился? - встрял Шон.
- Я не знаю, - ответил Эйлах.
- И никто не знает, - примирительно заметила я. - Существуют разные версии.
- Да, версии разные, - мрачно подтвердил Шон.
Кто-то утверждал, что вытесненные души людей становятся мстительными призраками, - но ещё ни один ши на моей памяти не жаловался на преследование призраком. От кого-то я слышала, что некоторым ши удавалось договориться с бывшими обладателями их тел, готовыми покинуть этот мир. А у некоторых просто оставался отпечаток их памяти.
- Ты что-нибудь помнишь из его жизни?
- Если это просто праздное любопытство, позволь мне не отвечать.
Я быстро прикинула мысленно, может ли эта информация быть чем-то ценной для меня. Пожалуй, что ничем, кроме интереса ко всему новому.
- Конечно, ты можешь не отвечать. Мне в самом деле просто любопытно. Я ни разу прежде не видела аркадийского ши Скатах.
- Как будто в любопытстве есть что-то плохое, - вступился за меня Шон.
- Ничего плохого, - улыбнулась я. Любопытство губит кошку, но у кошки девять жизней.
- Говорят, если быстро извлечь ши, душу человека ещё можно вернуть, - проговорил Эйлах.
- Если сразу вынуть... - пробормотал Шон.
- Да уж, иногда вынимать уже поздно, - усмехнулась я. И тут же устыдилась: Эйлах не должен был чувствовать себя виноватым за то, что занял человеческое тело. Никто из ши не знал, каким образом они вернутся, и выбора у них не было.
- Можно только в первые два месяца, - невозмутимо подтвердил Эйлах.
- Прости мои пошлые шутки, - покаялась я. - Конечно, я ничего не имею против аркадийских.
- А я имею, - Шон и не думал поддержать мои попытки разрядить обстановку.
- Мы не воюем с аркадийскими, Шон.
- Всё правильно. Потому что мы воюем с ши.
- И снова ответ неверный, - спокойно возразила я. - Мы не воюем с ши. Мы воюем за мир.
- Ты сама-то в это веришь?
- Да, верю. И те ши, что хотят жить в мире, - наши союзники. Вспомни Риагана: он - ши Гвидион.
- Если я правильно помню, он сражался на нашей стороне только потому, что его гейсом приложило?..
- Я слышал о ши Гвидион, который сражался на стороне простолюдинов, - сказал Эйлах. - Но потом он вернулся к Сияющему воинству?
- Да, - ответила я. - Но что-то мне подсказывает, что наши с ним цели по-прежнему совпадают.
Шон недоверчиво хмыкнул, а Эйлах неожиданно спросил:
- Вы вместе?
Я чуть было не переспросила: "Ты хочешь знать, трахаемся ли мы?", - но подумала, что Эйлах не стал бы о таком спрашивать, и решила, что он просто удивлялся, сражаемся ли мы с Шоном на одной стороне, и вместе ли пришли сюда.
- Как ни странно, да, - усмехнулась я. - Так вышло, что я возглавляю небольшой отряд простолюдинов и направляю их неуёмную энергию, - я потрепала Шона по волосам, - в мирное русло.
- Я не совсем об этом спрашивал, - сказал Эйлах.
- Он хотел спросить, спим ли мы, - нетерпеливо проворчал Шон. - Нет, не спим.
- Прости, я думала, ты не так... испорчен этим миром, как я, - улыбнулась я Эйлаху.
- Как будто это что-то плохое!.. - откликнулся Шон.
- Конечно, ничего плохого. Но да, мы не спим, - подтвердила я. - Думаю, во многом потому, что на войне обычно не до этого.
А ещё потому, что Шон чертовски Банален для эшу. Впрочем - не то упущение, о котором я стану сожалеть. Шон - хороший боевой товарищ, и этого довольно.
- И да, я действительно командую простолюдинским отрядом... - добавила я, чтобы сменить интимную тему и вернуться к прежней, но Эйлах не дал мне продолжить.
- Что известно о том, что нас ждёт, командир? - спросил он, использовав это обращение без насмешки и без пиетета, просто как данность.
- Не нужно быть великим стратегом и тактиком, чтобы понять, что нас ждёт, - пожала плечами я. - Сияющее воинство движется вдоль побережья и стягивает силы. И без разведданных ясно, что оно попытается захватить Нью-Йорк.
- А это означает уличные бои.
- Да. И, учитывая, сколько разнообразных сил собирают обе стороны... Всё выльется в разрозненные схватки, которые трудно будет контролировать.
- Партизанская война?
- И это тоже.
- А если добраться до их главного? - предположил Шон.
- Это будет зависеть от того, где будет находиться командование. Но к чести лорда Дэйфилла надо сказать, что он всегда сражается в первых рядах, не прячась за спинами своих воинов.
- И что будет, если Сияющее воинство окажется обезглавлено? - спросил Эйлах.
- Не знаю. - я не знала даже, к добру это будет или к худу. Лорд Дэйфилл по крайней мере старался не допускать военных преступлений в рядах своего воинства. Кто знает, кто придёт ему на смену?..
- По меньшей мере начнётся грызня за власть, и мы сможем выиграть время, - ответил Эйлах сам себе. - А что говорят провидцы?
- Моя наставница говорит, что провидцы говорят... что в этой битве что-то изменится. Что-то очень важное.
- Наверное, если бы Сияющее воинство лишилось в этой битве командования, они бы так и сказали...
- Они могут не говорить нам всего. Или решить сказать позже.
- А много аркадийских сражается на нашей стороне? - спросил Эйлах некоторое время спустя.
- В основном наши союзники - те, кто держит нейтралитет, защищая своих подданных и предоставляя в своих фригольдах безопасное убежище. Среди ши Фиона немало таких, и есть такие среди ши Дугал. Да и ши Лианнан...
Эйлах скривился, как от зубной боли.
- Что-то не так?..
- Отец говорил мне не доверять ши Лианнан.
Я пожала плечами, не став развивать тему, чтобы больше не причинять Эйлаху неудобств. Лианнан был Неблагим Домом и, конечно, во многом преследовал собственную выгоду, но нередко дипломатическая помощь представителей этого Дома оказывалась бесценной.
- Также я слышал о ши, который неизвестно на чьей стороне. О нём ходят разные слухи, и, кажется, он сам же их и поддерживает, - продолжил Эйлах.
- Он может работать как на обе стороны, так и против обеих сторон или на одну из них, водя другую за нос, - усмехнулась я.
- А ещё его могли заставить. Говорят, Соннир ни Фиона многих фей обратила на службу Сопротивлению.
- Да, я тоже о ней слышала. И я видела в штабе одного ши Скатах, который сражается в Сияющем воинстве, преследуя те же цели, что и все мы. Он считает, что жизни аркадийских ши более ценны, чем жизни Подменышей, поскольку Подменыши вернутся, а что станет с ши после смерти - неизвестно... А как по мне, все жизни одинаково ценны, ведь то, что ты потеряешь в этой жизни, ты уже не наверстаешь в следующей. Каждый раз с чистого листа. В своей нынешней жизни я ещё не встречала тех, кого бы помнила в прошлых...
- Может, потому, что это твоя первая жизнь в Америке? - предположил Эйлах.
- Да, пожалуй, так и есть. Во время Второй Мировой я была в Европе.
- А что ты знаешь об этом месте?
- Знаю только то, что мне говорила о нём наставница. А она говорила, что это место очень древнее, и существует ещё со времён до Раскола, когда ши Скатах достигли этих берегов. И что когда-то это место было более волшебным, и в нём водились единороги, которых вывезли сюда, спасая от христиан, наводнивших земли Эрин. Сейчас, конечно, никаких единорогов уже не осталось, но это место по-прежнему открыто только для ши Скатах и тех, кого мы приводим с собой.
- Значит, это безопасное убежище? Ты пришла сюда ради этого?
- Да, я решила остановиться здесь, направляясь к наставнице. Признаться честно, я надеялась встретить здесь кого-нибудь знакомого: твоего брата или его мать... Но я встретила тебя, и я рада этому знакомству. В этом есть что-то правильное. Я верю, что однажды вы воссоединитесь.
Глядя, что я сижу на земле, вернее - на пепелище, Эйлах протянул мне плащ:
- Вот, можешь сесть на это.
Химерическая материя, что легла мне в руку, оказалось необычайно лёгкой и мягкой.
- Мне жалко будет на этом сидеть... лучше я сделаю вот так, - и я завернулась в плащ. В нём было невероятно уютно, словно в прохладных и невесомых объятиях тумана, укутывающих и укрывающих от посторонних глаз.
Мы помолчали ещё немного, и Эйлах спросил:
- А каково это - быть Подменышем и помнить предыдущие жизни?
- У кого как, - я пожала плечами. - В моих обрывочных воспоминаниях из прошлых жизней - только война. Меняются даты и места, меняется оружие, меняются люди и феи... А война остаётся прежней. Иногда я вспоминаю тех, кого мне не удалось спасти, и тех, кого мне пришлось оставить... Я никогда не доживаю до конца войны, и всё равно не люблю отпускать кого-то вперёд себя. Но порой приходится.
- Ты ведь командир. Ты должна отпускать кого-то на разведку.
- На разведку я обычно хожу сама... Но я имела в виду смерть.
- О. Понимаю.
- Спасибо. - много кто другой назвал бы эгоизмом мою нелюбовь хоронить соратников прежде, чем им придётся хоронить меня. И был бы прав. - Забавно: я ведь выступала против войны, пока война не началась и для меня.
- Которая началась? - уточнил Шон.
- Эта война, - усмехнулась я. - А выступала я против войны во Вьетнаме.
- Ну так и я против неё выступал, пока меня не забрили.
- Наверное, это тоже было твоим полем боя, - заметил Эйлах.
- Да, это правда, мордобой иногда случался, - согласилась я.
- А я видел сны своего брата, пока был в Аркадии...
- Он тоже видел чужие сны, когда мы встретились в первый раз. Я просто не смогла оставить его той ночью одного.
- Ты виделась с ним дважды?
- Да. Первый раз был ещё до Резни. Он тогда был совсем мелким пацаном. И наше знакомство началось с того, что мы набили друг другу морды... Я просто зашла вечером в паб, а его целью, видимо, было надраться и нарваться на драку.
- И ему повезло нарваться на тебя?
- Да, пожалуй, повезло, потому что я не желала причинять ему вреда, а бережно уложила его на лицо. После чего мы выпили, поговорили... И я утащила его за шкирку на второй этаж, когда он совсем расклеился, и уложила баиньки. Потом я направила его к своей наставнице. Она умеет... находить всем применение. И не оставлять неприкаянных без присмотра.
- А из того, что было в Аркадии, я ничего не помню...
- Никто не помнит, - я развела руками. - Все, кого я спрашивала, говорили одно и то же. И Риаган, и другие... Помнят, самое большее, детали дороги через Грёзу, но не саму Аркадию.
- Но ты же говоришь, что помнишь сны, - заметил Шон.
- Возможно, я помню их потому, что это были сны о мире Осени.
Мне захотелось высказать надежду, что эти сны не были кошмарными, а именно - что прежние жизни Волчонка были благополучными.
- А ты помнишь что-то из жизни до Раскола? - спросила я.
- Я родился в Аркадии.
- Ничего себе!.. Впрочем, чему я удивляюсь?.. Феи ведь продолжали там жить и вступать в брак...
- Моя мать заснула в глубокой Грёзе.
- Что ж, хорошо, что её смогли найти.
- Но я не знаю, где она сейчас. А когда я пробудился, я поначалу чуть не задохнулся... Я просто не знал, как дышать в этом мире.
- Ох, представляю. А мой Кризалис случился в самом Банальном месте, какое я только могла найти.
- Это в каком же?
- В человеческом госпитале.
- Всё лучше, чем Кризалис эшу во Вьетнаме, - хмыкнул Шон. - Хотя, может, это было и к лучшему.
- Я тогда подумала, что схожу с ума, так что мой Кризалис мог окончиться, не начавшись. Хорошо, что поблизости подметала улицу одна богганка, и она едва ли не за волосы, как утопающую, вытащила меня оттуда.
- Повезло.
- Да уж. Тогда я потеряла свою Осеннюю мать, и у меня больше никого не осталось. А потом выяснилось, что в том универе, куда я собиралась поступать на ветеринара, деканша кафедры религиоведения - ши Скатах. Она и стала моей наставницей.
- Не могу представить, каково это - терять Осенних родителей...
- Мне было очень одиноко. Впрочем, не мне рассказывать об одиночестве аркадийскому!..
- Меня тоже нашли простолюдины. Они помогли мне и отвели в ближайший фригольд.
- Хорошо, что нашли.
- И хорошо, что это было ещё до Белтайнской Резни.
- Да уж, иначе они могли бы отнестись менее... дружественно.
Я испытывала такое облегчение, слушая о том, как Эйлаху повезло не сгинуть после Воссоединения, словно он не сидел в этот момент передо мной, живой и здоровый. Всего одна случайность - и Дитя-ши могло навсегда заснуть под гнетом Банальности или же нарваться на враждебных простолюдинов... И братья никогда бы не встретились. А теперь - шанс есть.
- У нас с братом Кризалис был в один день. И, может, в следующей жизни...
- Ты собираешься пойти путём Подменыша?
- Моя мать научила меня.
- Это хорошо. Значит, быть может, ещё увидимся.
- Ты рассказала мне о своём Кризалисе, я рассказал тебе о своём... Обычно я не говорю настолько откровенно, - заметил Эйлах с лёгким удивлением. - Должно быть, это влияние этого места.
- А я всегда так говорю, - засмеялась я. - Впрочем, ты очень похож на своего брата. Возможно, поэтому ты для меня уже совсем свой.
- Вы были друзьями?
- Не знаю, можно ли считаться друзьями после двух коротких встреч... - вернее было бы сказать, что я не знаю, считает ли меня Коул своим другом. Мне-то довольно было и одной встречи. - Но одно скажу точно: мне не всё равно.
- Тебе на всех не всё равно, - проворчал Шон.
- Отчего же? Фей, чья судьба мне небезразлична, не так уж много. И да, ты в их числе, - напомнила я, чтобы эшу не ревновал. Ревновать - это слишком Банально.
- А как же та пигалица, с которой мы столкнулись по дороге сюда?
- Я о нём ничего не знаю, - я покачала головой. - Он назвал меня каким-то не моим именем, должно быть обознался...
- И ты оставила его там? - спросил Эйлах.
- Я пыталась его догнать! Но у меня не вышло. А что до твоего брата... Больше всего я хотела бы увидеть вас вместе.
- И не двумя трупами, лежащими рядом?..
- Ну уж нет!
- Прости, из меня сегодня не лучший собеседник, - покаялся Эйлах. - Рассказываю грустные истории.
- Пустяки. Мои истории тоже не самые весёлые. Давай-ка лучше выпьем за то, чтобы хороших историй в нашей жизни было больше, - и я наполнила наши стаканы.
- И чтобы скорее наступил конец войны?
- Ну, я его не увижу, но ничто не помешает мне найти хороших историй и до окончания войны.
- Мой отец говорил: разжигай огонь пожарче и держи под рукой что-нибудь горячительное. Но, пожалуй, это совет не для такой жаркой погоды.
- Можно держать под рукой кого-нибудь горячего, - добавила я с усмешкой.
- Мой отец - ши Фиона.
- Почему-то я так и подумала!..
Занятно, что в Аркадии он выбрал Дом своей матери, а не Дом своего отца, хотя наверняка Дом Скатах был там в меньшинстве. Ещё чуть погодя Эйлах сказал:
- Меня слишком поздно призвали.
- Призвали?.. - переспросил Шон.
- Каждого из нас однажды призывает наш Дом. Меня нашли через несколько лет после Кризалиса.
- Ты очутился в такой глуши? - я слегка удивилась.
- Да. Но, быть может, Дом знал обо мне, но не торопился призывать, считая, что мне следовало оставаться защищать тот фригольд, к которому я принадлежал.
- Не хотел бы я чему-то принадлежать, - буркнул Шон.
- Отчего же? Не всегда это плохо, - возразил Эйлах.
- Можно принадлежать добровольно, когда сам хочешь отдать всего себя... - проговорила я.
- Как в любви?
- Да. Пожалуй, я только в самой первой своей жизни знала, каково это.
Странную тему мы подняли, и от этого стало тревожно. Одно дело - шутить в духе ши Фиона, легко и беззаботно, и другое дело - открывать вот так то, о чём я ещё ни с кем не говорила.
- Но, кажется, я ещё слишком трезва для таких философских разговоров. Что сейчас с тем фригольдом?.. - спросила я.
- Думаю, всё хорошо. Он остался в стороне от войны.
- Здорово, если так, - я порадовалась искренне и без всякой зависти. - Первого фригольда, который я увидела в своей жизни, и куда привела меня наставница, больше нет.
- Его захватили? - спросил Эйлах.
- Нет. Его... не дали захватить. Его сожгли те его защитники, что в нём оставались.
- Соболезную...
- Спасибо. Собственно, те, кто успел отступить и выжил, и стали когда-то ядром того отряда, который я теперь возглавляю. Немногие из них остались в живых до сих пор.
- А Очаг тоже погиб? - спросил Шон.
- Думаю, да. Впрочем, быть может, на том месте ещё остаются угли, которые можно будет однажды разжечь. Но пока что некому и некогда этим заниматься.
Вот и кто из нас, спрашивается, должен считать себя паршивым собеседником?.. Это же я только и говорю, что о смертях и потерях.
- Ну вот, я снова рассказала грустную историю, - вздохнула я. - Впрочем, могу рассказать и хорошую. На прошлый Самайн, как раз когда я в последний раз видела Сиркелли, нам удалось освободить Дерри.
- Так это были вы?
- А что, уже разлетелось?.. - спросила я не без удовольствия. Приятно, чёрт возьми, когда о тебе говорят, и когда гордость заслуженна.
- Слухи в Доме доходят быстро, даже до моей глуши.
- После этого Сиркелли взяла найденный нами древний меч и отправилась в другой Дерри, который в Гибернии...
- И её отпустили туда? - удивился Эйлах.
- Скорее, её отпускали к нам оттуда! - усмехнулась я. - Она с самого начала сражалась в Гибернии. Хотела бы и я однажды побывать там...
- Там сейчас тоже война.
- Я знаю. Но... это ведь не помеха любопытству? В котором всё ещё нет ничего плохого.
Здесь, на Перевале, было так тихо. Совсем как в той роще возле Дерри, которую остался хранить Тайг - первый гилли-ду, которого я видела. И неожиданно в тишине из-за деревьев донеслись звуки флейты, сперва неуверенные, но сплетающиеся в приближающуюся к нам мелодию.
- Кто здесь?.. - мы с Эйлахом вышли навстречу сошедшей с трода фигуре. Эйлах держал глефу в руке: видимо, ещё не привык, что в этом месте не бывает посторонних.
Фигура, окутанная мерцанием глэмора, вышла вперёд из-под тени деревьев, на край поляны, и я узнала юного ши, с которым сталкивалась на троде.
- А, это ты, - улыбнулась я с облегчением. - Хорошо, что ты нашёлся. Проходи, выпей с нами. Как тебя угораздило здесь оказаться?
- Я не знал, куда шёл. Простите, что с пустыми руками.
- Видимо, это место само призвало тебя, как ши Скатах.
- Я принял тебя за свою сестру, - признался он, сев напротив. - Но у неё не рыжие волосы.
- Вот что, - решила я. - Ты пойдёшь со мной, покажу тебя своей наставнице. Она многих знает, в том числе провидцев. Может, найдём твою сестру. Кажется, потерянные братья и сёстры - моя карма. И только у меня самой никого нет...
- Или ты не помнишь об этом.
- За столько жизней я бы уже вспомнила, - я покачала головой. Я едва помнила своих родителей... но не стала вслух вспоминать о тех, кого всё равно невозможно вернуть.
- Кажется, меня звали Кайт... больше я ничего не помню.
- Быть может, ещё вспомнишь, - заметила я. - И не всё стоит того, чтобы об этом помнить. Немало того, что я помню из прошлых жизней, я была бы рада забыть.
- Во время Кризалиса я вспомнил больше, а после начал забывать, как сон, - проговорил Эйлах. - Память - тройное кружево...
- Красиво сказано, - сказал Кайт. - Почему тройное?
- За себя. За брата. И за того, кто прежде был в этом теле.
Значит, он всё-таки что-то помнил о... прошлой жизни прежнего хозяина тела. Но если не рассказал в первый раз, то, конечно, не расскажет и сейчас.
Я поправила плащ, соскользнувший с плеча, и объятия тумана всколыхнулись, размывая мои очертания.
- Ух ты!.. - искреннее восхищение Кайта отразилось на мерцании Танца Грёз.
- Это мой плащ, - пояснил Эйлах. - Помогает скрываться в тенях.
- Удобная штука, - оценила я.
Оказалось, Кайт ещё не был в курсе, что идёт война. Вот ещё один везунчик, которому повезло не наткнуться на радикально настроенных простолюдинов.
- Давайте выпьем за то, чтобы дожить до конца войны, - предложил он.
- Я не доживу, - пожала плечами я. - Но охотно выпью за то, чтобы дожили другие.
Кайт долго молчал, словно что-то обдумывая, и некоторое время спустя, когда разговор уже перешёл в другое русло, изрёк, глядя на меня:
- Да. Не доживёшь.
- Что?..
- Я могу произнести вслух пророчество только со второго раза. Когда-то моя сестра прокляла меня.
- Не худшее, чем можно проклясть, - усмехнулась я.
- Я услышал тебя, - сообщил Эйлах.
- Я тоже услышала. И... я знаю, - я со смехом развела руками. Мне не нужны пророчества, чтобы знать о своём проклятии. А спрашивать о том, как скоро и как именно я погибну на этой войне, я не стану. Незачем жить ожиданием неизбежного.
- Мне кажется, я тоже не доживу, - произнёс Эйлах.
Мы отлично сидели вчетвером, но Эйлах вновь принялся извиняться:
- Кажется, я не слишком весёлый собеседник.
- Не обязательно улыбаться, чтобы быть весёлым, - возразил Кайт.
С другого берега озера раздались громкие звуки Осенней музыки из колонок автомобиля или яхты. И почему люди, приезжающие на природу, не хотят послушать тишину, а заявляют о себе на всю округу этим грохотом?..
- Сейчас бы гранату... - мечтательно произнёс Шон.
- Так ты тот самый эшу? - спросил Эйлах.
- Тот самый?..
- Да, думаю, тот, - усмехнулась я. Слава о былых деяниях Шона порой оказывалась шире, чем он сам представлял.
Вдруг Эйлах поднялся на ноги, подал Кайту руку, и они ушли в тень деревьев, словно без слов о чём-то договорились. Нам с Шоном оставалось только проводить их непонимающими взглядами.
- Должно быть, им нужно поговорить, - предположила я.
Но нет: не поговорить. Уединившуюся пару не было слышно, особенно за продолжавшей грохотать музыкой, - но они не особенно скрывались - только белое пятно рубашки мелькнуло в темноте. Я откинулась назад, ложась затылком на уже давно устроившегося полулёжа Шона, чтобы смотреть в небо, а не прямо перед собой: нехорошо было бы подглядывать.
- Откуда эти люди вообще взялись?.. - ворчал Шон.
- Это ведь заповедник, - откликнулась я. - Видимо, это туристы.
- Всё-таки очень не хватает гранаты...
- Они сейчас, должно быть, тоже о чём-то мечтают. А мечты людей создают Грёзу, - и я указала на проплывающую по озеру химеру, переливающуюся яркими огнями.
Интересно, слышит ли Грёза мечты своих созданий, и если да, то как сильно нужно мечтать, чтобы это сбылось? И о чём я мечтала больше всего? Можно было бы сказать, что о мире, - но мир всё равно наступит рано или поздно, поскольку ничто на свете не длится вечно, и тем паче ни одна война. Значит, больше всего я хотела бы, чтобы Коул и Эйлах встретились и их перестали мучить чужие сны. Пока они оба живы - что в военное время может измениться слишком быстро. Чтобы встретились и в этой жизни, и в следующей, в которой, быть может, уже не будет войны.
Пока я размышляла об этом, Кайт и Эйлах вернулись. Похоже, они нашли друг друга: насколько сдержанно держался Эйлах, настолько Кайт, устроившись полулёжа у него под боком и держа его за руку в кожаном наруче, всем своим видом показывал ту самую... принадлежность. Мои глаза говорили мне, что так не бывает. Без долгого знакомства, без предпосылок, без причин, просто так, потому что в Грёзе всё возможно... А оказалось, что всё-таки бывает. Просто бывает не со мной. Но почему от этого так больно? Поднимается откуда-то из груди как крик и утыкается в стену молчания. Не потому ли, что Эйлах в самом деле похож на своего брата? Или потому, что в каждой из множества жизней я раздавала себя по кусочку, пока не оставалась пустота, и ничто не держало на земле, - но ни разу никому не нужна была целиком?..
Я встала, аккуратно сложив плащ Эйлаха, и сказала, что скоро вернусь. Лес за пределами Перевала был нехоженым, и я шла, переступая через стволы или пригибаясь под ними, до тех пор, пока оставшихся на поляне не перестало быть видно и слышно. Раствориться в полумраке, исчерченном переплетениями ветвей и трав, под пасмурным небом позднего лета, - всегда лучшее, что можно сделать. А потом ты продолжаешь делать то, что должно.
- Пора уходить, - встретил меня Шон, когда я вернулась. - Уже стемнело.
- Да, пора. Ты как, пойдёшь со мной? Или с ним? - спросила я Кайта.
- Я пойду с тобой.
Что-то мне подсказывало, что всё равно мы все будем двигаться в примерно одном направлении: штабы Дома сейчас старались концентрироваться в одном месте. А прежде, чем Сияющее воинство докатится до Нью-Йорка... ещё многое может произойти. И успеет закончиться лето. Я нашла в себе силы взглянуть и на Эйлаха:
- Если вдруг встретишь своего брата раньше меня...
- Я передам привет, - пообещал он поспешно.
- Скажи ему, что я скучаю.

Благодарность и итогСпасибо всем, кто выбрался и благодаря кому эта игра состоялась. Кажется, получилось атмосферно и насыщенно, и могу поздравить с началом ещё одной хорошей истории.
Насколько я просчитал хронологию Кэр, этой жизни у неё осталось уже совсем немного. То есть когда-то её хронология строилась от того, что у неё было три встречи с Волчонком: до Ночи холодных ножей, после, - и последняя, когда братья уже воссоединились и с общего празднования некоей победы она вскоре ушла в свою роковую разведку. Потом в эту хронологию вписались встреча с Сиркелли - и гибель Эйлаха, поскольку я считаю, что он пережил Кэр, пусть даже ненамного. Итого теперь история встреч Кэр с этой семьёй выглядит так: первая встреча с Волчонком - встреча с Сиркелли - вторая встреча с Волчонком - встреча с Эйлахом - встреча с обоими братьями - финиш. Надо будет однажды сесть и расписать её квенту по годам, даром что были в её жизни события, о которых я, кажется, ни разу не писал, а она сама не рассказывала (не потому, что это нечто супер-интимное, - просто к слову не приходилось).

Потерял уши в лесу. Немного жаль - удобные были уши, ни разу не тронутые клеем, съездившие на многие игры. Но вижу в этом что-то символически-правильное. Вряд ли буду ещё играть Кэр, а для других ши закажу новые уши. Когда-нибудь (с моими финансами - никогда)).
Забрали недоеденное и недопитое (я машинально присвоил остатки круассанов и сидра) и выбирались уже по темноте. Ещё немного послеигровогоЧутка заблудились, естественно, - пошли по бетонке не в ту сторону, потом развернулись и пошли обратно, к мосту. Я продолжал быть машинальным и мог так гулять хоть до утра: идёшь себе прямо и идёшь, и больше ничего от тебя не требуется. Но на мост мы всё-таки поднялись и чёрной гладью воды под ним я полюбовался. Если долго таскать в себе бездну - всё, во что ты вглядываешься, будет казаться бездной, ага.
Прогулка закончилась, когда Птаха осознала, что у неё закончились лапы, и дальше до метро мы вдвоём поехали на автобусе. Дома вечером я допил сидр и доел круассаны, а отходняк был примерно такой же, как и с прошлой игры. Я вообще не смог заснуть в кровати, и не то что глаза закрыть - даже лежать не мог. Чтобы не сидеть и не пялиться в окно, попивая воду, - перебрался на разложенный диван, где завернулся в пледы, обложился подушками и худо-бедно смог подремать. Поддых соматика тоже ударила, не без этого. Лёг поспать я, как уже писал, где-то в десять утра, и о воскресной вылазке на набережную я уже писал тоже.

Я сделаю Самайн, потому что обещал, Кофейню на Аляске и, может, ещё что-то обещанное (насколько припомнят, настолько и), - и, пожалуй, на этом хватит мазохизма. Персонажное бессвязноеПотому что есть два стула: если ты ставишь игру со свободными сюжетом и завязками, ты по умолчанию ставишь её не для себя и твой персонаж нужен этой игре, как корове пятая нога. Смотришь со стороны на чужое счастье, - спасибо, но мне этого и по жизни хватает с лихвой, чтобы ещё и персонажей толкать на те же грабли. А если ты ставишь игру с заведомо прописанной в каноне завязкой, ты занимаешься насилием, потому как игроку ничего не остаётся, кроме как отыгрывать канон, - а насиловать людей я не хочу. Пусть игроки играют то, что хотят, с теми, с кем хотят, а я умываю руки. Останусь игроком на чужих играх и выпрашивать себе роли с канонными завязками тоже перестану, ибо нельзя так с людьми.
"Верь в чудеса, и они сбудутся". Юрис ни Фиона считает, что чудес не бывает, - но не знает, насколько ошибается. Калла могла бы ей рассказать, что на самом деле чудеса очень даже бывают, просто твоё чудо может случиться с кем-то другим. И не важно, насколько это чудо долгожданное, сбывшееся, выстраданное и бесконечно важное, буквально создавшее тебя из ничего - во всё, что ты есть. Меня не отпускает лаконичная картинка перед внутренним взором: лежащее под землёй сердце, прорастающее на поверхность белыми цветами, - как всё, что осталось до наших дней. В стилистике эскиза для татуировки (который я никогда не закажу). А Юрис я сыграю - чтобы её чудо случилось с ней. В качестве исключения. Ей, как ни забавно, в самом деле повезло. Что только подтверждает правило.