Ещё про Третью сторону зеркала, глубоко спойлерное, малопонятноеПодумалось после предыдущего поста с той же темой и коммента к нему, что пресловутые эльфийские бусины, которыми с первой встречи начинает разбрасываться Мэй, - по сути, формальная визуализация уже свершившегося. Если бы Мэй был человеком, всё было бы примерно так же: и желание получить поцелуй при первой встрече, и песни о несчастной любви при второй, и при третьей - диалог с некромантом (которому Джерон говорит, что этот человек - его собственность, после чего некромант спрашивает у "собственности" подтверждения этих слов и получает его). С одной лишь небольшой разницей: человек имеет бесценную возможность молчать о том, кому отдал своё сердце, дабы не обременять избранника ненужной информацией, - эльфы же устроены так, что не могут не признаться этим жестом преподнесения символа. Дарение бусин (в любой последовательности, и можно не дарить все три) буквально зажигает над головой эльфа неоновую вывеску - только не айлавью, а что-нибудь менее пошлое. И Джерон, который считает, что бусины можно забрать назад, и сердится, когда ему говорят, что это невозможно, - явно то ли не понимает, что от отсутствия символа свершившееся не изменится (да, некромант может воспринимать положение эльфа как рабство, но Джерон-то почему воспринимает его в том же ключе?..), то ли старательно вытесняет, бедняга, и выдаёт желаемое за действительное.
(Даже говорит принцу, что Мэй ему скорее недруг, чем друг. Дурак как есть.)
Тем, как прописана личность некроманта, я уже восхищался, - теперь восхищусь то, как прописано то, почему некромантия как таковая - мерзкое дело. Казалось бы, мёртвым уже всё равно, что ты делаешь с их костями. А ответ очень простой: отношение к живому переходит в отношение к мёртвому, и наоборот. Тот, кто был дорог нам при жизни, сохранит ценность и после смерти, поэтому нам не придёт в голову съесть умершего родственника или пустить его кожу на переплёты. И точно так же тот, кого после смерти воспринимают как ресурс, и при жизни будет восприниматься как ресурс. Однажды пра-человек попробовал падаль, ему понравилось, и со временем он превратился в охотника и фермера. Некромант же, используя мёртвых людей как ресурс, начинает и на живых смотреть как на потенциальный источник ресурса, оценивая их с точки зрения полезности, - как фермер оценивает, жирна ли ещё живая свинья. И рано или поздно неизбежно приходит к выводу, что чем больше умерших - тем больше пользы, а чтобы умерших было больше - их нужно убивать. И, кстати, это может пригодиться для разговоров о вреде тёмного пути на играх по Мгстр. Усянь - особенная снежинка, который относился как к людям и к мёртвому Вэнь Нину, и к мёртвому Сун Ланю, тогда как для Яо было норм вырезать небольшой клан ради экспериментов с мертвецами - совсем как для некроманта Ивановой. И если смотреть на Сюэ Яна под одним углом, можно посчитать, что он не видел разницы между живым и мёртвым Синчэнем и вообще не отрефлексировал его смерть как трагедию и потерю, а переезжался сугубо из-за того, что при всём его мастерстве игрушка его не слушается; другой вопрос, что я предпочитаю смотреть на эту историю под другим углом.
И рядом - ох как красиво - прописана тонкая разница между потребительским отношением к мёртвому некроманта и рациональным (часто принимаемым за циничный) отношением лекаря. Да, лекарь может без пиетета разрезать мёртвую плоть, потому что знает: мёртвому не больно, не страшно и не обидно. Мы привозим на вскрытие умерших крыс, рассматриваем и обсуждаем сделанные на вскрытии снимки - потому что это может помочь живым. Но это не значит, что медик столь же хладнокровно станет резать и убивать то живое, что он призван защищать от смерти.
В прошлой (не считая вбоквел) книжке я уже орал, как в реалии и логику мира вписалась вирусная эпидемия. Теперь я продолжил орать, как прописаны сами вирусы - крошечные живые существа, - но ещё не раскрыт секрет их создания. А потом орать я перестал, потому как то, что некромант сделал с эльфом Стир'риаги, очень похоже по симптомам... на ВИЧ. Ну, с натяжкой на рак, но он не вирусный. И вот где-то в этом месте начинает хотеться этого некроманта убить. И это вызывает отдельное восхищение: когда отвратительность злодея нам показывают не через то, что он мучил добрых и милых (хотя смерть ребёнка в прошлой книжке тоже была на его совести), а через то, как он поступил с другим антагонистом, своим (во многом вынужденным, но всё же) подельником. Которому ещё страницу назад мы сочувствовать не могли, да и теперь не особенно сочувствуем. Просто потому что есть некое "так нельзя", которое со всеми нельзя без исключения и вне зависимости от того, чего бы ни натворила жертва.
И - всё же состоялся разговор племянника с дядей. Мэя со Стир'риаги, который тоже любил дракона (женщину, но в данном случае это роли не играет) - и сломался об это, когда вся любовь его избранницы досталась не ему, а её сыну. Настолько вся, что она отдала жизнь ради его рождения - и Стир'риаги не перестал её любить (да, эльфы любят лишь однажды), но возненавидел ребёнка, который отнял её у него. И это более верибельно, чем всякое "у тебя глаза твоей матери" (кстати, не помню: зелёные глазищи Джерона - в маму, в папу или свои собственные?..), - и это же делает Стир'риаги, в отличие от некроманта, неоднозначным антагонистом, тем достойным врагом, которому можно подарить достойную смерть. Разговор же состоялся за кадром - но мы можем догадываться, о чём дядя мог сказать Мэю, полюбившему сына той женщины, которую любил он сам. "Не проси об этом счастье, отравляющем миры"(с)?.. Прекрасно зная по себе, что от этого счастья невозможно отказаться. И - можем догадываться, о чём мог подумать Мэй, увидевший воочию, как любивший дракона становится пеплом. Почти буквально.
(Интересно, сколько бусин Стир'риаги отдал когда-то Элрит, - надеюсь, правильно пишу её имя... Этого мы уже не узнаем. И примечательно, что отцу Джерон позволил почувствовать прикосновение Мантии - тени той женщины, которую он любил, - а Стир'риаги о Мантии наверняка не знал, и ему было бы слишком больно о ней узнать. Узнать о том, что какая-то часть Элрит всё же осталась, но осталась не с ним... и - о том, что и в следующей жизни он с ней, по законам этого мира, больше не встретится. Мэй хотя бы на следующую жизнь рассчитывает...)
И как прекрасен последующий разговор Стир'риаги и Джерона, снова хочется разбирать на цитаты. "И чем ты приворожил моего племянника? - А чем тебя приворожила моя мать?". И - меткое от эльфа: "Позволь спросить, а что ты знаешь о любви?". Да, когда-то Джерон говорил, что не умеет дружить и не умеет любить, и если с первым явно прибеднялся, то со вторым попал в точку. Ещё тогда он признавал, что думает о Мин только тогда, когда сам хочет подумать, - когда есть время между другими делами и размышлениями. Сейчас же он прямо говорит о том, что ему только казалось, что он её любил. Это было больше похоже на "люблю иногда полюбоваться влюблённым собой". Всё логично: Джерон любит весь мир, таково его предназначение, и ему попросту не позволят увидеть весь свой мир в ком-то одном, отдавая ему предпочтение перед всем остальным. И я не знаю, как это фиксить: тут нужен кто-то, кто сможет и Джерону залезть в голову, а я не залезу, у меня только с Мэем и Дэриеном такая фишка проворачивается...
(И я таки не угадал: некромант, многим отравлявший жизнь с самой первой книги, всё же выбыл из игры, как и Стир'риаги. Но, вероятно, останутся последствия, которые ещё предстоит разгребать, - то самое туловище и хвост змеи, которые могут быть опаснее головы.)
Судя по дайру, я упал в этот канон в прошлом августе. Интересно, дочитаю ли к августу грядущему?.. Наверняка. Целый год, прожитый в чертовски интересном мире... Всего год. Мало-мало-мало! Главное - не захотеть сразу после переворачивания последней страницы немедленно начать перечитывать с начала. Хотя бы не целиком, а отдельными эпизодами, освежая в памяти некоторые подзабытые связи.

Из-за разбуженного ненароком Хоэльо сходил перечитать его тексты и вспомнил, что называл его Мастером задолго до своего знакомства с сеттингом Зеркала, но вкладывая в это обращение похожий смысл. Нечто большее, чем просто перевод испанского Maestro (как принято было обращаться к учителям). И как там было ещё в самой первой книге цикла? - Мастер "не имеет права на ошибку и не имеет права на любовь, потому что первая причинит вред тем, кто его окружает, а вторая уничтожит его самого"(с). Всё так, всё так.

Бессмысленный факт, осознанный ещё до второго DnD-модуля, при обсуждении того, при каких обстоятельствах мог бы отсутствовать тот или иной персонаж из патички. Рилайя - бадум-тссдевственница (что, впрочем, и по отчёту можно было отсечь), хотя с её образом жизни и шуточками это вяжется в последнюю очередь. Просто ещё не нашла ту персону (любой расы, но она скорее по мальчикам), кому доверяла бы в достаточной мере. А поскольку доверие тем больше, чем меньше от неё чего-то определённого хотят, - имеет шансы и не найти
А бессмысленность факта напоминает про твиттерский флэшмоб "5 NSFW-фактов о моих персонажах по вашему выбору". В твиттер не поместится, а здесь, может, и запилю, если вам будет надо, - а то очень уж давно тут флэшмобов не было.

Янсина кусочекУвидел ещё в конце апреля, и всё-таки решил утащить сюда золотое сюэсяо от Зафа. Его арт когда-то был первым артом по янсину в этом дайре - пусть и этот тоже будет под рукой и вдохновляет.

(с)zaf / твиттер