Выезд на игру в позапрошлую пятницу, из рабочего аврала, был несколько экстремальным. Я собрал рюкзак, пилил работу и преодолевал порочный соблазн заехать субботним утром (и не зря: игровая пятница была весьма насыщенной). Про добираловоМы с Ортхильдой договорились встретиться на Коньково и были там в половине одиннадцатого. Автобусы уже едва ли ходили, и мы вызвали такси. Судя по характерному запаху, пробивавшемуся сквозь маску, у водителя в мешочке на лобовом стекле был наструган сушёный чеснок от вампиров Сеть под Троицком ловила весьма эпизодически, но мне даже удалось дозвониться до Шелли, - правда, когда мы подъехали, игра уже началась и открыть нам шлагбаум было некому, так что мы дотопали от него до дома пешком. Спасибо Ортхильде - я на этой даче раньше не бывал и один бы не добрался! Векша провела нас в домик-игротешку, где я едва успел переодеться до того, как туда пришла игра, и оставил там своё пальто до конца игры. Прочие вещи я подхватил в зубы, сунул в сарай с пожизняком и тоже пошёл в игру. Из-за опоздания форменного худа мне не досталось - так и проходил без него всю игру, в одной безразмерной рубашке (остальные игровые белые рубашки оказались в стирке).
Впервые столкнулся с продуктовой раскладкой по игрокам. Это когда не привозишь что-то на себя и на того парня на свой вкус, и не сдаёшь денег на еду по выбору мастеров, а нечто среднее: покупаешь то, что назначат купить, плюс взнос на дрова и другие расходники. Мне, помимо прочего, выпали 600 грамм чернослива. Почему именно 600, а не 500, например?.. Загадочное Про едуНо когда я пришёл в Ашан, там были только 450 и 200 грамм. Пришлось ограничиться одной пачкой в 450, охренев от расценок на сухофрукты, - две таких уже сравнялись бы с ещё одним игровзносом. С тех пор, как я этот чернослив сдал, я его больше не видел - как и внесённые вместе с ним банку резаных шампиньонов и банку кукурузы. Мне, конечно, не жалко, но, судя по всему, в сумбурности процесса приготовления пищи - игроками и по игре - о части продуктов попросту забыли. Если бы я получил наряд по кухне, смешать шампиньоны и кукурузу уже было бы достаточно для сытного салата. И лично мне грех жаловаться - я натрескался картохи и хлеба до отвала, а в первый вечер был ещё и очень вкусный пирог с капустой, - но нельзя не признать, что наличие кухонного теха гораздо удобнее, и по сумме выйдет едва ли дороже: тех хорошо знает, что, где и в каком количестве покупать, чтобы было качественно, недорого и не осталось лишнего, а также учитывает медпоказания игроков. На кабинетках на несколько часов натуральный взнос оправдан, но на суточных играх с трёхразовым питанием некоторым игрокам нужна горячая еда - не все могут питаться дошираком и сухпайком, как могу я, - и есть риск столкнуться с очередью к микроволновке. Впрочем, понимаю, что завербовать кухонного теха бывает так же сложно, как координатора или АХЧшника.
Подлейший шрам был графу нанесён...(с): после этой игры у меня до сих пор красуются два длинных параллельных синяка от меча на задней стороне правого бедра, сидеть по первости было неудобно. Видимо, вампиры не только любят подкрадываться сзади, но и привыкли целиться в мягкое место Про боёвкуВ целом боёвки и леса (и боёвки в лесу)) мне как-то не хватило. Конечно, мало кто, кроме меня, при опросе перед игрой согласился бегать по лесу (что продолжает быть мне непонятным: как раньше ролевики в зимние Исходы ходили-то?..), - но я ждал, что будет что-нибудь днём: оно и безопаснее, чем ночная боёвка, и с погодой повезло, моросить начало только по сумеркам. Но днём была только тренировка, что полезно, но не так задорно (да, я как тот кот, который доволен, но мааауло, не тоооу)). Однако - и в этом случае понимаю, что игротехов было немного, а сюжет есть сюжет.
Благодаря играм ролевым я знаю Pater Noster и на латыни, и на русском. А поскольку Блайд - протестант, пришлось на русском молиться. Кажется, "Отче наш ежа неси но не беси" я ещё ни разу в жизни так много не повторял

Блайд Хартсон. Отчёт отперсонажный. Возможны неточностиВернувшись вечером из поездки за овощами, я не ожидал, что окажусь прямо в центре событий. Вернее, это как посмотреть: в нижнем зале замка было безлюдно, только декарий аптекарис, Эдвард МакКехт, возился с раненым, - так что я сразу предложил свою помощь и засучил рукава. На койке под лестницей лежал молодой всадник Лео Брайс - мы ещё не успели толком свести знакомство; он возвращался с задания, наткнулся на несколько большее, чем ожидал, количество вампиров, - обычное дело. По его словам, один вампир оказался благородным и предложил ему дуэль один на один, что, видимо, его и спасло, - хотя рана на ноге была весьма серьёзной, и брат Эдвард прилагал все усилия к тому, чтобы эту ногу сохранить. Брат Лео рвался наверх, узнать, о чём совещались субмагистр с другими декариями и всадниками Ордена; я мог бы сходить, послушать и сообщить, но здесь, возле кухни, где варились целебные снадобья, я был нужнее. Оставалось надеяться, что о том, что мы пропустим, нам расскажут позже.
Стук в дверь. И кого ещё принесло в такой поздний час?..
- Кто там?
- Свои.
- Свои без стука входят, - ворчу в ответ. Пожалуй, первая привычка, которую отбивают будущим охотникам, - это привычка приглашать кого бы то ни было войти.
Ещё один раненый - Томас Клиффорд - ввалился и занял место на койке, так что Лео пришлось потесниться. Он одновременно и делился новостями, и подсказывал Эдварду, как его лечить, утверждая, что уже вполне готов идти к субмагистру с докладом.
- А ты многому у меня научился, - улыбался МакКехт.
- Например, спорить?.. - добавил я.
Вместе с Томасом - или отдельно от него, я не обращал на них большого внимания, привычно работая второй парой рук брата Эдварда - появились женщины: сёстры-"георгинки" Второго Ордена и ещё одна, с первого взгляда резко от них отличающаяся (хотя бы уже тем, что носила меч, не спеша оставлять его на оружейной стойке даже в помещении). Вольная охотница. Она также говорила о засаде вампиров, заставшей их врасплох, и о том, что чей-то брат - возможно, её собственный - сбился с дороги в лесу и нужно его найти. Как я мог отказаться ей помочь? Нельзя же оставлять человека ночью в окрестностях замка одного! Тем паче девица так рвалась наружу, что, того и гляди, пошла бы в одиночку.
Всадник Алан Кэмпбелл также вызвался в эту спасательную вылазку. Конечно, нам обоим следовало бы спросить позволения у своих наставников, но дело было срочным, промедление могло стоить заблудившемуся парню жизни, - и декарий Генри Фрезер был так любезен, что доложил о нашей инициативе субмагистру, занятому докладами потрёпанных охотников, и передал нам его разрешение. Всё это заняло считанные минуты, и я понимал, что субмагистр едва ли обрадуется, осознав задним числом, что он отпустил в бой аколита в моём лице, - но что делать, если из старших - хотя бы по возрасту! - я был одним из самых целых?..
Мы с Аланом взяли мечи и факелы и последовали за охотницей. Она была на удивление спокойна и светски беседовала с нами - так и познакомились: её звали Ирэн. Мы ушли достаточно далеко от замка, на каждый сомнительный звук сходя с тропы и пытаясь осветить факелами полную теней лесную чащу. Когда вдали на тропе показались огни, Алан предложил устроить засаду - но я усомнился, кабы в зарослях мы сами не оказались в ловушке; посему мы остановились посреди тропы и окликнули приближающиеся фигуры. Ответом нам был уверенный голос, назвавший своё имя - это и был потерянный брат (кажется, его имя было Килеан). Я вышел вперёд, ему навстречу, чтобы убедиться, что среди его спутников нет раненых. С ним было, если я не ошибаюсь, двое - женщина из Второго Ордена и ещё один новобранец, которого она сопровождала.
Оставалось вернуться в замок. Но у самого поворота дорогу нам преградили трое. Вампиры. Вроде, двое мужчин и женщина - я не присматривался ко всем троим, выбрав себе одного противника, стоявшего с краю. Женские голоса позади меня начали читать молитву. Я не стал к ним присоединяться: слишком неудобно молиться и драться одновременно - дыхание сбивается на другой ритм. Я предпочёл вступить в бой - давненько у меня не было настоящей, а не учебной, драки!.. А ведь недолго разучиться убивать и защищаться, имея дело с тупыми клинками.
Мой противник оказался, прямо скажем, не из лёгких: рослый пижон с вьющимися светлыми волосами, хороший фехтовальщик, умело державший меня на расстоянии. Мы уже не раз задели друг друга, и самый чувствительный удар скользнул мне по правому плечу, обжигая свежей кровью. Дурно: рука, держащая клинок, начала быстрее наливаться усталостью, я вынужден был отступать, но прийти мне на помощь было некому. Я не мог уследить за тем, как обстояли дела у других охотников, и с тоской думал о том, что покидать замок всё же было глупостью: если к нам не придёт подкрепление, мы так и поляжем практически в виду замка.
Перелом в ходе боя я заметил, когда подкрепление пришло к вампирам. Ещё один, черноволосый, сухощавый, бросился на меня очертя голову. Нас с Аланом и другими охотниками разделили, меня окружали с двух сторон, и я едва мог отбиваться, - а уж о том, чтобы атаковать, и помыслить не мог. Тяжёлый клинок высокого вампира подрубил мою правую ногу, и я неуклюже упал, чтобы ещё один удар припечатал меня сверху по уже раненому плечу. Самое время вспомнить, что "дорого продать свою жизнь" можно только в красивой сказке. На войне жизнь всегда стоит дёшево, и никому не доводится умирать, с удовлетворением озирая горы трупов убитых врагов, - все умирают, видя даже не торжество, а тупое безразличие вражеского солдата, которому просто повезло чуть больше, чем тебе. Зато и страха, глядя в лицо такой банальной и обыденной смерти, я не испытывал - только злость: и на себя, и на тварей.
Впрочем, меня не убили - хотя могли, это было бы легче, чем свернуть шею утке: я даже меча был не в силах поднять. Вампиры прошли мимо, туда, где за моей спиной всё ещё хором звучали молитвы женскими голосами. Я уже не мог никого защитить и лишь надеялся, что молитвы оградят женщин хотя бы на время. Перед глазами всё плыло, но я видел, что впереди меня на тропе упал ещё кто-то из охотников - Ирэн или Алан?.. - и слышал слова одного из вампиров, склонившегося над ним: "Мой враг... я сохраню тебе жизнь". Краем сознания я подумал, не привёл нас в ловушку кто-то из своих, - но в таком случае вампиры убили бы всех, кроме предателя, и не пощадили бы меня. Я попытался встать, опираясь на меч, - и привлёк к себе внимание вампиров.
Ко мне неторопливо вернулся чернявый, который мог считать, что повалил меня в бою, хотя на самом деле даже не довершил, а лишь дополнил чужую работу. Он не разговаривал вовсе всё то время, что я его видел, - лишь зарычал, как зверь, сжав голой рукой с кривыми когтями моё раненое плечо и чуть приподняв меня с земли. Я едва не прокусил себе губу, чтобы не порадовать его стоном, - всё тело парализовало болью. Слова молитвы на язык не шли - вместо них приходили бессильные ругательства: кажется, я шипел "Пошёл прочь, тварь", - а он, продолжая удерживать, нагнулся... и укусил меня в шею. Я прекрасно знал, что от укуса я не стану вампиром и даже не умру, - но подумал тогда, что лучше бы я умер: слишком унизительно было стать кормом для твари.
Сил стало ещё меньше - возможно, на несколько мгновений (минут?..) я даже потерял сознание, но очнулся. Вампир удалился, не то посмеиваясь, не то сыто урча, а усилившаяся от отвращения злость придала мне сил. Я решил, что если меня найдут мёртвым, то не в грязи. Я встал на одно колено, поставив меч перед собой, и начал молиться. Говорят, рыцари древности в походах в Святую землю молились на рукоять меча вместо креста, - так чем я хуже со своим офицерским палашом?.. Тем паче в мире, где мечи уходили в прошлое, уступая место стрелковому оружию. Хрипло, задыхаясь, я повторял молитву снова и снова, пока не услышал, что молящиеся женские голоса приближаются, звучат совсем рядом. Я хотел было молиться с ними в унисон, но они говорили слишком быстро, и я за ними не поспевал. А ещё медленнее я догадался о том, что вампиры ушли, опасность миновала, и что я, похоже, действительно не умру.
Ирэн подошла ко мне - она совсем не пострадала - и подставила плечо. Мимоходом удивившись её силе - ещё кого-то она подхватила другой рукой, - я поковылял рядом, опираясь на меч. Пройдя пару десятков метров, мы подобрали в канаве раненого всадника Александра Эванса - значит, подкрепление всё же было, но вампиров было больше... Зато никто не погиб, и это изрядно меня приободрило, к тому же стыдно было бы страдать в присутствии братьев и женщин. Потому я, на чистой силе воли, держался на ногах, твердя, что жить буду, пока голова на плечах, и уговаривая этим самого себя.
- Справа канава, - предупредила Ирэн. Очень кстати: я толком ничего не видел из-за головокружения и полумрака (факелы мы растеряли, лишь у Александра был фонарь), и меня изрядно заносило.
- Но справа ваш голос, - возразил я.
- Ой, то есть слева.
Если она веселила меня нарочно, то я был ей признателен. Ещё несколько шагов спустя Ирэн посетовала:
- Ох, кажется, я потеряла свой серебряный кинжал.
- Всё не страшно потерять, кроме головы, - утешил её я.
- И хвоста.
Кто-то пошутил про ящерицу, а я задумался: Ирэн - оборотень?.. В таком случае подозревать её в сговоре с вампирами не следует: говорят, вампиры и оборотни недолюбливают друг друга. Но стоит и держать ухо востро: всякому перевёртышу своя шкура ближе к телу, нежели заботы рода человеческого, и среди них немало язычников.
- Спасибо, что помогли найти брата, - говорила меж тем Ирэн.
- Ну не мог же я просто сидеть и пить чай, пока там человек снаружи...
- А ваш субмагистр - мог.
- У него другие дела.
- Кстати, почему он субмагистр? А магистр тогда где?
- В Ватикане...
Так, слово за слово, мы доплелись к воротам замка, истекая кровью, словно отступающая наполеоновская армия. Короткая дорога показалась мне вечностью, несколько раз я чуть не упал и один раз - не чуть, но сумел подняться. У ворот Ирэн оставила меня без поддержки и хотела было вернуться за потерянным кинжалом - в одиночку! Для этого нужна либо поистине звериная сила (но разве одинокому зверю устоять перед толпой вампиров?..), либо безрассудная храбрость на грани безумия, либо... уверенность в том, что не тронут. Но проверить, не тронут ли, не довелось: Александр из последних сил удержал Ирэн и уговорил вернуться на поиски при дневном свете.
В замке, в тепле, силы стали покидать меня стремительно, как песок, утекающий сквозь пальцы, больше не сжатые в кулак; меня усадили на стул, но кому-то постоянно приходилось поддерживать меня, чтобы я не сполз с него на пол. Вокруг было столько раненых... многие будут вспоминать эту ночь как кровавый кошмар, которого никогда прежде не было в Ордене даже на памяти самых старших. МакКехт сбился с ног, раздавал указания, женщины и аколиты помогали ему как могли, и мне было чуть неловко, что я оставил его без помощи. Всё же два лекаря лучше, чем один, - а я вместо того, чтобы штопать, сам напоминал отбивную.
- Да чтоб он подавился... чтоб он отравился моей кровью, - рычал я, поскольку злость на воспоминания о вампире поддерживала меня. Да, я задел эту тварь мечом, но что толку, если моя кровь могла восстановить его тело?.. Теперь вся надежда была на то, чтобы встретить его снова и срубить его чернявую голову. Говорят, у каждого охотника есть вампир, которого особенно хочется убить, а у иных и несколько. Вот теперь и у меня...
Я держался в сознании, и Эдвард оставил меня напоследок. Я терпеливо ждал: не обидно уступить очередь на врачебную помощь молодёжи, обидно - наоборот. Мне дали выпить снадобье Рэдклиффа, восстанавливающее кровь, - только глоток из общей чашки, на всех его едва хватало, и моё предложение передавать чашку по кругу было отклонено, - промыли раны и след укуса. Спать хотелось страшно, и Эдвард, чтобы я не засыпал, велел мне молиться. Я ещё несколько раз прочёл молитву заплетающимся языком, но вокруг меня тоже молились - и на английском, и на латыни, - и я сбивался.
- Надо вспомнить какой-нибудь анекдот про англичан, - решил я, чтобы развлечь себя и других. То, что ни один не приходил на ум, было тревожным признаком. - И все вылетели из головы... А, вот: "Приходит английский джентльмен на свидание. Дама ему говорит: сэр, вы опоздали! - Простите, леди, я проспал. - Но сейчас файв о-клок. Во сколько же вы легли спать? - После двух. - Но свидание было назначено на два..."
- Англичане такие глупые? - откликнулся чей-то голос с недоверчивым любопытством.
- Разные. Бывают и глупые.
- Англичане не глупые, - другой голос, настолько уверенный в своей правоте, мог принадлежать только Мэттью МакКинлоху. - Они коварные и хитрые.
Наконец, до меня добрался неутомимый Эдвард, зашил рассечённую ногу - повезло, что не пострадала кость, - отлучился к кому-то ещё, вернулся и заштопал мне руку. Такие операции ему было доверить некому - в отличие от перевязок.
- А перевязать? - ехидно поинтересовался я вслед уже убегающему Эдварду.
- Ой, извини! Сейчас.
- Да шучу я, шучу! Заживёт. Займись другими.
После ещё одного глотка драгоценного снадобья в голове начало проясняться. Я лучше стал видеть раненых - некоторые, за неимением мест, сидели прямо на полу, прислонившись к стене, - и слышать разговоры старших охотников. Говорили о том, что видели за этот вечер шестерых вампиров, среди которых была одна женщина.
- Они не "мужчина и женщина", а "тварь и тварь"... - проворчал я.
Вспоминая того вампира, который меня ранил, я предложил запретить учителям фехтования учить вампиров - например, проводить уроки только при дневном свете.
Вставать я пока не мог, поэтому комментировал со своего места. Замученный Эдвард стоял над раненым Килеаном, рассматривая криво наложенную повязку:
- Ну и кто это наложил?..
- Не наложил, а налажал, - поправил я.
Килеан оказался едва ли не более болтлив, чем Лео, хоть это и казалось невозможным, так что четверть часа спустя уже весь замок до последнего конюха был осведомлён о том, что одна из сестёр Второго Ордена заметила его отгоняющим вампира веслом от своей невесты. Бывшей невесты.
- Почему бывшей? - этот вопрос, разумеется, интересовал слушателей даже больше, нежели позорная капитуляция упыря (то, что многие старомодные вампиры пренебрегали пистолями, чрезвычайно играло нам на руку, иначе было бы неловко прийти с веслом на перестрелку).
- Невеста предпочла вампира? - предположил я.
- Это как-то обидно звучит.
- Отнюдь: женщины есть женщины, - возразил я. - Она могла пожалеть бедного, стукнутого веслом вампира...
Как выяснилось вскоре, Килеан передумал жениться, когда решил вступить в Орден, - либо передумала невеста. Как по мне, так они просто нашли отговорку: Устав Ордена не запрещал заводить семью, напротив - засчёт потомков охотников пополнялись его ряды. Впрочем, виделись такие супруги редко: охотник, уходящий на задание, - всё равно что моряк, уходящий в плавание. Но, как я слышал, Килеан в прошлом был из китобоев, так что для его суженой ничего бы не изменилось. В общем, тёмная история - может статься, невеста сама была (или стала) вампиршей. Только на неё весло не поднялось...
- ...Он хотел, чтобы я попал по нему мечом, - Лео тоже рассказывал свою историю о поединке с вампиром. - Раз пять.
- Может, лучше один раз распять? - предложил я.
Когда все, кто был ранен более легко, разошлись (а Лео просто невозможно было удержать даже его наставнику, декарию Фрезеру), я сделал то, о чём мечтал весь вечер: растянулся на койке. Один из замковых котов тут же улёгся на меня сверху. Эдвард, конечно, предпочёл бы, чтобы я не шевелился, и кот был с ним солидарен, - но хотелось пить, и я встал за водой, уверяя МакКехта, что делаю это медленно и осторожно, чтобы швы не разошлись.
Затем я рассудил, что если уж Лео под силу - хоть и с трудом - подниматься по лестницам, то и я справлюсь и доложу об увиденном во время вылазки. Пусть я не заметил ничего из ряда вон выходящего и едва ли мог сообщить что-то новое, о чём ещё не доложили другие, и пусть моё мнение едва ли кого-то интересовало, - порядок есть порядок. Я взобрался на второй этаж; субмагистр, декарии и всадники, а также сёстры собрались в библиотеке - сверяли показания с записями о внешности и привычках известных Ордену вампиров. Я подпёр плечом дверной косяк, садиться отказался. Судя по всему, те двое вампиров, которых запомнил я, в списках не значились.
- Один из них назвал кого-то своим врагом, - сообщил я. - Алекс, не тебя?
- "Своего" я бы узнал, - возразил Александр.
На этом полезность моих наблюдений зашла в тупик. Но такое количество вампиров в такой непосредственной близости от замка указывало на одно: наше убежище раскрыли. Почему вампиры оставили раненых в живых, не понимал никто. Хотели напугать? Привлечь подкрепление в виде находившихся на заданиях охотников, чтобы напасть, когда добычи будет больше? Они настолько были уверены в своих силах?!..
Также тем вечером я узнал, что один из членов Ордена всё-таки погиб: аколит, которого Томас Клиффорд брал с собой на задание. Да, не все аколиты переживают своё первое задание, - но Александр, который был прежде наставником Томаса, негодовал, что когда он спрашивал у Клиффорда о новостях, тот даже не упомянул о гибели своего подопечного, так что Александр случайно узнал об этом уже погодя. Томасу было слишком тяжело и больно признаваться наставнику в произошедшем? - пусть так, но это его не извиняло: не в том, что не уберёг аколита и вернулся один (всех не сбережёшь на войне), а в том, что промолчал. Впрочем, между Александром и Томасом всегда были натянутые отношения: у обоих был вспыльчивый нрав, и обоюдным уроком смирения там и не пахло.
Услышал я и о том, что двое вампиров в этой вылазке было убито. Значит, всё же это было не зря, и, значит, ночью я буду молиться за их души - как и за душу убитого ими аколита. Мне будет мешать злость на того вампира, что укусил меня, - в нём не оставалось ничего человеческого, он вёл себя как бешеное животное, - но тем проще мне будет помнить о том, что душа вампира освобождается от страшных мучений, покидая уже мёртвое тело. Ведь когда-то и этот вампир был человеком, у него были родные и друзья, он кого-то любил, и кто-то любил его...
Я спустился вниз и сел за стол - самое время утолить голод остатками пирога: перед вылазкой, помогая с ранеными, я толком не успел его попробовать. Нашлись и такие вкусные булочки с корицей - а после потери крови я так проголодался, что и оскоромиться сладким было не грех. Появился библиотечный кот декария Фрезера - его давно не было видно, и с каждым разом он как будто становился всё крупнее (кот, разумеется, а не декарий), словно вознамерился вырасти размером с рысь. Это вызывало подозрения (прямо скажем, после столкновения с вампирами подозрения вызывало всё, хоть они и не умели превращаться в котов), и брат Александр проверил кота серебряным крестом. С болтающимся перед его мордой крестом кот поиграл лапкой, что очистило его доброе имя.
Явление кота породило ажиотаж среди дам - его гладили и чесали, так что братья шутили, что всем сразу же захотелось стать котом.
- Если вампиры превращаются в летучих мышей, то можно ли вывести летучих котов, которые бы на них охотились?.. - рассуждал я.
Ходили слухи, что кота Фрезеру когда-то подарили феи, но я в это не очень-то верил: поговаривали и о самом Генри, что в нём якобы текла кровь сидов, но не более чем в шутку.
В конце концов, несмотря на симпатии женщин, кот выбрал колени Мэттью и устроился на них к вящему удивлению самого аколита.
- Ему просто нравится тёплый пледик, - пояснил я.
- Это килт!..
Согласитесь, невозможно удержаться и не дёргать за усы того, кто вовсе не умеет разговаривать без возмущения. И я сейчас, увы, не о коте.
Меня одолела вечерняя лень. Если бы мне что-то поручили, я бы поднялся с места, но иначе - ни за что: имею право как раненый, тем паче что с этого моего места мне всё было прекрасно видно и слышно. А бегали туда-сюда аколиты, в бою не участвовавшие.
- Блайд, у тебя есть чай? - возник прямо передо мной пугающе бодрый и дружелюбный Малкольм МакГрегор.
- Нету...
- На, Блайд, чай.
И на стол опустилась горячая ароматная кружка. Чудеса!..
Всадники, насмотревшиеся на численное превосходство вампиров, были не так радужно настроены и переговаривались между собой о грядущих перспективах. С галереи второго этажа прямо над моей головой послышалось: "Все наши усилия бессмысленны..."
- ...От создателей "Мы все умрём", - подхватил я.
- Однажды мы все умрём, безусловно, - рассеянно согласился Генри Фрезер.
Должно быть, рано или поздно каждый член Ордена сталкивается с тем, что вампиров не становится - и не станет - меньше. Что наша война - не для того, чтобы победить и забить гвоздь в крышку гроба последнего врага. Но и что с того? Нашими усилиями кто-то не превратится в чудовище. Нашими усилиями кто-то не умрёт. Вполне достаточно.
Со своего места я видел и то, как в двери вновь постучали, и вошла женщина. Сразу заметив внимательным взглядом некоторое напряжение, царившее среди всадников в отношении гостей, она перекрестилась и назвала себя - и оказалась настоятельницей Второго Ордена, леди Сибиллой Кавендиш, по совместительству хозяйкой приюта, в котором воспитывались будущие аколиты, и супругой (или родственницей?) декария арморис, Сэмюэля Кавендиша. Сэм был явно взволнован, хоть и не подавал виду, - но, к счастью, на неё в дороге вампиры не нападали: видимо, также зализывали раны после стычки.
Матушка Сибилла принесла нерадостные новости: местоположение приюта было раскрыто вампирами. Она решила вывезти детей "на курорт" - субмагистр тут же пообещал предоставить для этого свою яхту, - а затем найти для приюта новое безопасное место. Я слушал и понимал, что обнаружение вампирами и штаба Ордена, и приюта одновременно - не совпадение, что в наших рядах появился предатель. И он мог быть, например, воспитанником приюта...
Поэтому письмо, которое принёс незнакомый голубь - и как только нашёл дорогу в потёмках? или это была другая какая птица? - было обречено на то, чтобы попасть в руки декариев, готовых отдать его только субмагистру лично. Письмо было адресовано некоей "Рози", каковой в замке не присутствовало, - однако птицы не ошибаются адресом, и назначенное несуществующей девице свидание наверняка подразумевало совсем иную встречу...
- Это письмо крысе, - тихо произнёс Александр, следя за письмом, и как ваш покорный, так и другие всадники были с ним согласны.
Брат Алан неожиданно бросился отбирать письмо у брата Генри едва ли не силой. Счёл, что оно предназначалось одной из присутствовавших дам, и вступился за её личную тайну?.. В том, что касалось угождения дамам, Алан уже не в первый раз был первым. Ведь если бы это он был "Рози", ему, напротив, следовало бы сидеть тихо и не выдавать себя.
Я был бы не против прогуляться к месту "свидания"... если бы не свежие раны. Но решением субмагистра в эту ловушку не полез никто - вампиры и так уже достаточно поигрались с нами в этот вечер. У аколитов же, казалось, и этот инцидент вызвал всплеск идей и фантазий.
- Я могу быть вместо невинной девушки! - гордо заявил Фрэнсис Рэдфорт, и я чуть чаем насмерть не поперхнулся.
Оказалось, Фрэнсис предлагал себя в качестве приманки для вампира. Забавно, пусть я и никому не пожелал бы испытать вампирский укус на себе.
Энергии у аколитов было хоть отбавляй, и то и дело доходило до потасовок - неровен час, колотя друг друга, свалятся с галереи прямо на обеденный стол.
- ...И чтобы вас было не слышно! - голос кого-то из декариев или всадников прервал очередной шумный и бестолковый петушиный бой.
- Но...
- Разве я сказал - не драться? Я сказал - чтобы не было слышно!
Наставники сетовали, что для наказаний аколитов не хватит немытой и нечищенной картошки, - я заметил, что есть ещё огурцы. Хотели было сообщить о провинностях молодёжи субмагистру - на что он ответил:
- Вы бы ещё... о нагадившем где попало коте докладывали!
В свете угрозы вампиров это и в самом деле казалось такой мелочью - можно было разобраться самостоятельно. Аколиты всегда дерутся - вот и пускай выпустят пар и разомнутся. Новоприбывших аколитов, похоже, также все готовы были принять; Килеан - в благодарность за лечение? - не отходил от декария МакКехта и с такой охотой помогал ему мыть посуду и толочь в ступке травы вместо меня, что я вовсе не хотел оспаривать у него это право. Пусть учится - будет Эдварду помощник, лекари в Ордене лишними не бывают.
Да, я говорил об аколитах так, словно сам к ним не принадлежал, уже тогда. Большинство аколитов годилось мне в сыновья, я не принимал участия в их шалостях, предпочитая проводить свободное от уроков и тренировок время в компании всадников и декариев, - и аколиты платили мне той же монетой, редко заговаривая со мной и не посвящая в свои детские тайны. Я знал, что, спустя год моего обучения, меня должны будут произвести во всадники, - но не знал, как скоро. И когда субмагистр говорил, что в этот день нужно будет провести ритуал, я думал, что речь шла о некоем ритуале посвящения новых аколитов.
И думал я так до тех пор, пока все не собрались для торжества и не обратили взгляды ко мне, как к его виновнику, всё ещё сидевшему за столом. Я не любил привлекать к себе внимание, но в тот момент, выходя в общий круг, не удержался от улыбки - впервые за долгое, очень долгое время. Я становился полноправным воином, частью чего-то большего... Конечно, сам себя я не считал достойным, я всё ещё был грешником, - но оспаривать решение субмагистра было бы гордыней. Заметили отсутствие моего наставника, всадника Квентина Гонна, и, смеясь, побежали искать его и звать - чтобы не пропустил самого важного.
Я вышел в центр круга и встал напротив субмагистра. Я не знал, что будет, и не готовился, - в этом и была суть: говорить не то, что было бы предписано и заучено наизусть, не то, что говорили бы другие, а то, что исходило из сердца.
- По своей ли воле ты пришёл сюда? - спрашивал субмагистр.
- Да.
- Каким был твой путь?
- Через многие лишения.
- Что ждёт тебя впереди?
- Одному Богу известно.
- Согласен ли ты преследовать нечисть повсюду, и ночью, и днём, не зная ни жалости, ни устали?
- Да.
- Согласен ли ты отречься от своей крови, своих родных и близких, и идти следом за нами, вместе с нами, вместо нас?
- Да.
Ты знаешь лучше многих, субмагистр Джон Хантингтон, что родных и близких у меня не осталось ни на той, ни на этой стороне фронта, - и потому мне так легко сейчас. Мне больше нечем жертвовать.
- Я зажигаю твой огонь. Неси его отныне, и пусть он не угаснет.
Он зажёг свечу, что была в моих руках, от своей свечи, и я вернулся в круг - уже не аколитом, но всадником. Затем мы поставили две свечи на камин, ритуал был окончен, и я стал принимать поздравления братьев. Прежде всего от души обнял Квентина: если бы не он - как знать, согласился бы кто-то ещё из всадников возиться со мной. В моём возрасте впору уходить на покой, а не начинать новый путь...
- Спасибо, что поверил мне, - шепнул я ему.
Значит, субмагистр не сердился на меня за то, что я едва не погиб в вечерней вылазке?.. Если и да, я этого уже не узнаю. Я думал лишь о том, как мудро со стороны субмагистра было провести ритуал именно сейчас, несмотря на обилие других дел. Самое время напомнить братьям о единстве перед лицом значительной угрозы: всадникам - о клятвах, которые он сами приносили когда-то (иные - давно, иные - недавно), аколитам - о том, что они попали сюда не просто так, ради развлечений и приключений, что и на них лежала немалая ответственность.
Ко мне подошла леди Сибилла и спросила, не вырос ли я в приюте, и я ответил, что я здесь всего год. Детям, за которых выбор сделали другие, я, пожалуй, не завидовал.
- Если у вас есть какие-то проблемы, вы всегда можете... - кто-то из декариев наставлял аколитов.
- ...усугублять, - негромко подсказал я.
Аколиты засмеялись, а я не то чтобы шутил - ведь именно это они лучше всего умели делать с проблемами, - но, впрочем, и шутить мне ни возраст, ни новый статус не мешали. Напоследок, перед самым отбоем, я услышал, как у аколитов спросили, умеет ли кто-нибудь читать, и Фрэнсис невинно уточнил:
- На каком языке?
Вот ведь... пижон. Как есть англичанин - всегда найдёт повод подчеркнуть, что он лучше других. Когда я шёл в левое крыло замка, предназначенное для всадников, охотники ещё долго вспоминали со смехом эту заносчивую фразу.
- Какая разница, на каком языке, - главное, чтобы глазами... - проворчал я.
А ночь - для молитв.

Утро нового дня было тихим, светлым. Тихим - потому что часть аколитов, не занятых на кухне, ещё спала, светлым - потому что осеннее солнце подарило нам ясную погоду, весьма нелюбимую вампирами. За завтраком Лео пересказывал свои приключения накануне, и я наконец-то услышал эту историю целиком, и запомнил имена вампиров, с которыми он столкнулся. Одного звали Северин, и он, видимо, считал себя хозяином этих мест; другого - Теодор, и он как будто оспаривал его власть. Именно Теодор настоял на дуэли и хотел, чтобы Лео пять раз его ударил (и какое вампиру удовольствие - быть раненым, чувствуют ли они боль вообще?..). Некоторые другие вампиры, которых видели охотники, могли быть сторонниками или Северина, или Теодора. Вот бы вампиры сами перебили друг друга, без нашей помощи...
Утром вопросы о том, как быть с вампирами, узнавшими о нашем убежище, - только указателя на штаб Ордена на дороге и не хватало! - возобновились.
- Надеюсь, субмагистр запросил подкрепление?.. - размышлял Александр вслух.
- Думаю, он уже отправил голубей куда нужно, - предположил я.
Пора было начинать привыкать, что расписание занятий для аколитов больше не относилось ко мне. И помыть посуду после трапезы уже едва ли получится. Первым уроком для всадников была тренировка по фехтованию, которую проводил во дворе декарий арморис Кавендиш. Он был уже немолод, и поговаривали, что он собирается оставить свой пост, а всадник Арман Фер, недавно прибывший из Франции, займёт его место. Так это или нет, но шаг декария Сэмюэля оставался твёрдым, рука - сильной, а глаз - точным. Большинство всадников уже знало, с какой стороны держаться за меч, так что декарий просто велел всем разбиться на пары и тренироваться, и присоединился сам. Затем следовало поменяться партнёрами в парах.
Не могу похвастаться тем, что вполне затвердил все уроки фехтования, пока был аколитом: проще, должно быть, научить медведя танцевать. Но Лео, которому выпало стоять со мной в паре, взялся показать мне стойку и основные удары, и отшил остальных наблюдавших со стороны советчиков - дескать, сейчас он мне объясняет, а посторонние пусть не лезут. Что-то у меня, пожалуй, начало получаться - пока я не выдохся и не переложил клинок из раненой правой руки в левую. В тренировочных поединках меня всегда хватало минуты на четыре, не больше, - хорошо, что реальные схватки редко длятся дольше. Руку следовало бы поберечь, но я и сам хорош - задел Лео по больной ноге...
Заметив, что после ранений многие всадники не в лучшей форме, брат Сэм распорядился оканчивать тренировку и зайти к декарию аптекарис на осмотр. Всадники потянулись со двора ко входу в замок, оставляя тренировочные мечи в кладовке.
- Ничего, ещё немного практики, и ты станешь отличным бойцом, - громыхал над моим ухом Лео. - Ты злой дед! Сколько тебе лет, тридцать?
- Бери больше, - усмехнулся я. - Тридцать шесть!
- Ничего себе! - он искренне восхитился. - Хотел бы я дожить до таких лет!
Сэмюэль задавался вопросом, чем же занять брата Армана, которому сложно было участвовать в заданиях из-за враждебного отношения англичан к французам. И не то чтобы я не понимал этого отношения - но Арман мне чем-то нравился.
- Можно притвориться немым, - предложил я. - Пока ты не откроешь рот, никому не будет ясно, что ты француз.
Пока брат Эдвард осматривал тех, кто в этом нуждался, на урок фехтования сгоняли аколитов. Но что их так задержало, взбудоражило и переполошило?.. А, всего лишь кот, белый - раньше я такого в окрестностях замка не встречал. Он пытался точить когти о мебель в кабинете декария, и его вынесли оттуда за шкирку, отчего он шипел и орал. Чем, скажите на милость, наш замок так привлекает котов? Брат Эдвард случайно насушил кошачьей мяты вместо обычной?.. Главное, чтобы это была не кошка: ещё одной корзинки котят, помимо новобранцев, Орден не переживёт.
Вид кота вызвал среди всадников шутки об оборотнях: дружно решили, что если бы Лео был перевёртышем, то оборачивался бы в медведя. Задавались вопросом, бывают ли оборотни-львы или даже слоны. Я поделился тем, что слышал когда-то: что тело зверя, в которого превращается оборотень, может быть меньше его человеческого тела, но не может быть сильно больше - поэтому оборотни-медведи и в своём людском обличье отличаются высоким ростом и недюжинной силой. Подумалось: а если бы оборотнем был я?.. Нет, не могу представить.
Декарий Генри Фрезер тем временем пригласил всадников в свой кабинет на урок теологии. Я всегда любил его слушать: он объяснял самые основы и суть христианства, не затрагивая различий между конфессиями. Лео, прислонившись к книжному шкафу, уютно дремал - но Генри окликнул его, только когда тот начал храпеть.
В этот день декарий скрипторис говорил о значении шести дней творения, которые не стоило понимать буквально, и о том, что седьмой день был окончен, когда Господь сотворил земное воплощение для самое себя, и восьмой день длится ныне и не закончится никогда. Говорил о ереси, считающей, что Бог создал лишь дух, а материю создал кто-то иной, или что всё сотворённое - и есть Бог, и об учёных, пытающихся понять, почему сотворённые существа изменяются. Отвлёкшись, я мысленно посмеялся: неужели эти университетские умы всерьёз думали, что если из семян от белого цветка вырастет синий цветок, то это будет уже другой вид цветка, а не тот, который был сотворён?.. Затем брат Генри стал задавать вопросы и отвечать на них.
Он говорил, что Адам до грехопадения мог видеть суть вещей и называть их в соответствии с их сутью, и его потомки ещё не до конца утратили эту способность, поскольку наречённые имена людей в Ветхом Завете прозревают ещё не случившуюся судьбу; ныне люди не способны общаться с Богом напрямую, для чего им и был дан Новый Завет. То, что в Писании не упоминались сиды, Генри объяснял тем, что оно было диалогом Бога с людьми, а не с сидами, каковые могли получить своё собственное послание - или же вовсе не лишиться права говорить с Богом. Сомнительно, но - Генри всегда хорошо относился к сидам и другим существам, которых коснулась дьявольская магия.
Ещё он говорил о том, что Ад - это не место, это - движение прочь от Бога, во тьму. Так и Каин в страхе бежал от Бога. "Трижды проклят Каин, но три раза по три проклят убивший его"... эти слова также заставили меня задуматься. Что сделал убивший Каина, кроме как лишил его возможности искупить свой грех и обратиться назад, к Богу? Выходит, что Ад - это возможность искупления, а в смерти искупления нет? Но что есть смерть, если душа бессмертна...
Затем заговорили о женщинах, которых Бог никогда сосудом греха не называл, - и вспомнили о Марии Магдалине. Время урока уже закончилась, но никому не хотелось расходиться - все слушатели были готовы продлить обсуждение на свободное время перерыва. Конечно, Мария Магдалина не была блудницей - её имя свидетельствовало о происхождении из знатного рода, - но откуда взялось такое расхожее заблуждение? Оказалось - от того, что блудницу, которая отёрла ноги Спасителя своими волосами, тоже звали Марией! А некий богослов и вовсе утверждал, что все упомянутые в Новом Завете Марии - одна и та же женщина, включая Марию Египетскую, также бывшую прежде блудницей.
- Это всё равно что сказать, что если у лошади четыре ноги и у кошки четыре ноги, то, значит, кошка - это лошадь, - не выдержал я. - Логика того же уровня.
И эти католические богословы ещё запрещали людям самостоятельно толковать Писание! Да они сами такого натолкуют, что их стараниями тысячи людей слепо поверят в несусветную ерунду.
Поднимались на уроке теологии и более насущные вопросы - например, есть ли душа у вампира. Генри говорил, что по мнению некоторых богословов душа находится в крови, поэтому вампиры как бы забирают частички чужой души и существуют за их счёт, а кровь животных по причине отсутствия в ней души для вампиров непригодна. Мне не верилось, что бессмертную душу можно разделить, я склонен был верить тому, что услышал, когда впервые столкнулся с Орденом: что вампир - пусть и не демон сам по себе, но его душа находится в плену у дьявольской сущности, которая ни собственной души, ни собственного тела иметь не может. На вопрос, является ли для обращённого вампиром против воли выход на солнце смертным грехом самоубийства, Генри ответил, что не является, поскольку тело уже мертво и душа таким образом освобождается. И с этим я всецело был согласен. На самом деле мы не убиваем вампиров - они уже мертвы. Мы освобождаем души, застрявшие в мире после смерти тела.
После урока теологии сразу началось занятие по медицине у Эдварда МакКехта. Всадники принесли стулья и сели в круг у рабочего стола декария аптекарис. Он напомнил о действии основных целебных мазей и снадобий и показал, как они выглядят (и пахнут), - а я подсказывал состав: недурно помнить, из каких ингредиентов составляется то или иное лекарство.
- А почему снадобье Рэдклиффа так называется? - спрашивали слушатели. - Кто такой этот Рэдклифф?
- Талантливый врач, который его изобрёл, - отвечал я.
- А как давно он жил?
- Я слышал, он и сейчас вполне здравствует, и даже не очень стар.
- А почему так называется отвар Диана? В честь древнегреческой богини Дианы?
- Не думаю. Скорее всего, когда-то был такой лекарь по фамилии Диан.
Когда Эдвард стал показывать на модели совмещение фрагментов кости и наложение лубка, охотница Ирэн (дамы также желали присутствовать на лекциях) продемонстрировала немалые познания в медицине: должно быть, некий лекарь её учил. Я же не вмешивался, позволяя ученикам самим получить нужный опыт. Уроки Эдварда всегда пробуждали во мне воспоминания о работе в куда менее удобных условиях.
- Во время войны у нас говорили: ни один английский генерал не убьёт столько вражеских солдат, сколько один французский цирюльник!..
- Во Франции всё так плохо с медициной?..
- О, вы даже не представляете, насколько.
Французская армия была огромным рассадником болезней, и эпидемии скосили её, пожалуй, сильнее, чем все союзники вместе взятые. Своих цирюльников, кои исполняли функции хирургов, сами же французы боялись как огня, а поистине талантливых врачей, изучавших не только примочки и пиявок, но и анатомию, были единицы... Я рассказал бы об этом, но это был урок Эдварда, а не мой. Впрочем, вскоре я вспомнил ещё одну байку:
- Там, где я учился, наставник на экзамене однажды попросил ученика сделать повязку на сосцевидный отросток... а тот взял и перебинтовал своему приятелю грудь. Как вы наверняка уже догадались, речь шла о мочке уха...
К вящему искушению моего самолюбия, Ирэн слушала меня с не меньшим интересом, чем Эдварда, и, когда короткий урок был окончен, я продолжил предаваться ностальгии.
- Помнится, один генерал привёз нам своего адъютанта, которому ногу разбила лошадь...
- Это же раздробило кость? - ахнула Ирэн. - И её собирать?
- Да, извлекать осколки кости... это очень долго, но ногу хотелось сохранить. Но весь перевязочный материал закончился - бинты, жгуты... Тогда тот генерал подвёл своего коня и сказал: режьте упряжь! Ну, порезали - хорошие, кожаные ремни...
- Ничего себе! И спасли ногу?
- Да. Но, как вы понимаете, такой генерал был один, а рядовых - сотни. И заштопаешь ты кого, а всех свалят на одну повозку, растрясут - он всё равно умрёт... даже генералы, которых перевозили в каретах и оперировали в домах, умирали, - а что говорить о тех, кого оперировали прямо в окопах?..
- Ну, здесь-то такого не случится?..
- Само собой. Здесь не бывает нехватки медикаментов, напротив: есть редкие лекарства из таких дорогих ингредиентов - например, специи на вес золота! - о которых на войне не приходилось и мечтать.
Если вам послышалась горечь в моих словах, то вам не показалось. Благотворительное общество святого Георгия получало деньги от богатейших людей на островах - на воспитание сирот, а заодно на функционирование Ордена. И вроде всё было правильно: мы защищали людей, и имели право на плату...
Урок богословия у аколитов также затянулся - и их можно было понять! - и, собравшись в зале, всадники продолжали обсуждать вопрос о наличии души у вампира и о возможности для вампира покаяния. Брат Александр вспомнил о случаях, когда охотник, насильно обращённый в вампира, продолжал охотиться на вампиров.
- И чем же такой вампир отличается от других? - спросил я. - Ему всё равно придётся пить кровь, нападая на людей, иначе он не сможет существовать.
- Он может пить кровь добровольцев...
- Это приближает нас к опасной идее о том, что если вампир никого не убивает, а окружает себя поклонницами и пьёт их кровь в обмен на подарки, то мы не должны его убивать!..
- Но вампир-охотник убивает других вампиров.
- Остальные вампиры тоже порой убивают друг друга. Нам сказать им за это спасибо?..
- Они делают это по личным причинам, не будучи союзниками Ордена.
- Ну уж нет... если мой брат превратится в чудовище, я убью его. - я стоял у окна, глядя на пугливо подлетающих к кормушке синиц и на собственное отражение в стекле. - И если я сам по той или иной причине не смогу это сделать, я хочу, чтобы убили меня, когда это случится со мной.
- А я предпочту убить как можно больше вампиров, - Александр пожал плечами: слышно по голосу.
- Знаешь... мне кажется, та тварь, которая захватывает душу вампира, очень хочет жить. И она будет нашёптывать тебе любые отговорки, лишь бы ты её не убил: что совсем не страшно побыть вампиром, если продолжаешь делать то, что делал... Вот только лучше её не слушать. Это голос лукавого. И он может завести слишком далеко в оправданиях себя.
- Обращённым охотникам удавалось не слушать.
- Удавалось ли? А если такой охотник пожелает провести ритуал и обратить другого охотника, исходя из того, что таким образом можно стать сильнее и убить больше вампиров?
- Такое, конечно, недопустимо. Но если тебя уже обратили против воли...
- Вот видишь: слишком тонкая грань между допустимым и недопустимым. Никто не знает, где она проходит, и слишком легко её перейти, - пришла моя очередь пожать плечами. - К тому же, такому брату не смогут доверять в Ордене. Всем придётся быть постоянно настороже, ожидая, в какой момент чудовище возьмёт над ним верх.
- Поэтому обращённые становятся вольными охотниками.
- И остаются без контроля...
Далее обсуждать было некогда, и я размышлял сам. То, что я говорил о том, что у каждого охотника есть свой повод ненавидеть вампиров, а у аколитов, выросших в приюте, такого повода ещё нет... На самом деле не так важно, убиваешь ли ты вампиров по личным причинам. Важнее, усвоил ли ты, что вампиры - суть зло. И если обращённый охотник убивает вампиров из мести за своё поражение, то он ничем не отличается от других вампиров, убивающих друг друга. Если же он действительно верит, что каждый вампир - зло и его необходимо уничтожить, - то он не сделает исключения для самого себя и умрёт, не сделав ни глотка чужой крови, питающей дьявола внутри него. Пусть - забрав с собой на суд Божий как можно больше других вампиров, но - умрёт.
Пора было идти на урок субмагистра по вампирологии. Или обращению с вампирами (не путать с обращением в вампира!) - тут уж называйте как нравится. На таком занятии, помимо всадников, присутствовали и декарии, не занятые уроками у аколитов. И вместо того, чтобы читать лекцию самому, субмагистр попросил каждого охотника рассказать историю его самого большого провала. Это было весьма поучительно - в том числе потому, что охотники делились своими методами разведки. Так, кто-то - кажется, это был Арман - предпочитал выслеживать вампиров на балах, где они расслаблялись и меньше следили за тем, чтобы не выдать себя.
- И если в зеркале отражается, что дама вальсирует одна... - улыбнулся я.
Субмагистр напомнил, что вампиры не отражаются только в зеркалах с добавлением серебряной амальгамы (не то чтобы я этого не знал), и посоветовал в знатных домах обращать внимание на посуду: если она не серебряная, то это может быть поводом для подозрений.
Мне рассказывать о самом большом своём заблуждении, предшествовавшем моему попаданию в Орден, было незачем. Поэтому я поведал другую историю.
- Когда я ещё работал с сёстрами Второго Ордена и собирал информацию, мой метод разведки был иным, - начал я. - Я прибывал в то или иное место под видом врача и предлагал осмотр. А поскольку у вампира не прощупаешь пульс, отказ от осмотра мог подтвердить подозрения...
- А разве вампир не может имитировать сердцебиение? - спросил кто-то.
- Может, но только если выпьет достаточно чужой крови, - ответил я.
- А вампир, которого застали врасплох, не сможет быстренько кого-нибудь укусить, - добавил субмагистр. Я продолжал:
- И вот однажды сёстры получили сведения о том, что в одной деревушке погибли одна за другой две девушки, что списали на нападения волков. Само по себе это не настораживало: волки в той местности действительно были... Но потом в руки сестёр попало письмо деревенского старосты, который сообщал, что к местному аристократу приехал в гости молодой родственник. Юноша, как писал староста, выглядел явно болезненно: был бледным, избегал появляться на солнце, почти всё время проводил в доме. Сёстры направили меня, как врача с рекомендациями, осмотреть этого юношу. Аристократ принял меня, в сопровождении старосты, вполне радушно и пригласил к своему родственнику. И только я наклонился, чтобы пощупать у юноши пульс... как староста напал на меня со спины.
- Отличная история, - одобрил субмагистр.
- Мне повезло, что тот вампир был, по-видимому, не очень опытным, так что мне удалось его убить. А мальчишка был действительно болен малокровием. Вампир просто хотел свалить свои преступления на удобную жертву, видимо полагая, что я недостаточно хорошо осведомлён о вампирах...
- Или же он хотел выманить охотника, - добавил субмагистр.
Он обратил внимание слушателей на то, почему убийство сразу двух девушек должно было насторожить сестёр: вампиры предпочитают молодых и красивых жертв.
История от брата Алана была похожа на сказку из детской книжки: в ней некий охотник пробрался ночью в замок ведьмы и наткнулся на необычную картину. Да так засмотрелся, что вдруг почувствовал, как изображённое на картине начало увеличиваться, а сам он - уменьшаться, пока подкравшаяся хозяйка дома не взяла его за шкирку и не унесла в амбар. По-видимому, после этого охотнику удалось вернуть себе человеческий облик, иначе об этой истории никто бы не узнал. И что хотел сказать этим Алан? Это была некая метафора? Мне не доводилось слышать, чтобы вампиры были способны наложить на человека такой морок, чтобы заставить чувствовать себя котом... разве что сиды. Так или иначе, сказка была странная. Может, Алан выдумал её на ходу?..
Зато другая история мне понравилась - хотя я не запомнил, чья она была: должно быть, начал клевать носом, пав в вечной как мир битве между теми, кому дует, и теми, кому душно (к сожалению, я принадлежу к последним). В этой истории охотник следил за юной девушкой, которая сильно изменилась после путешествия на материк: стала болезненной, печальной и носила тёмную вуаль. Охотник ожидал, что имеет дело с новообращённой, а значит, легко с ней справится. Однако под вуалью оказалась старая, опытная вампирша, которая лишь успешно притворялась так и не вернувшейся из Европы девицей. Эта история удачно продолжала мою: никогда не следует недооценивать противника и цепляться за очевидные решения - вампиры любят прятаться в тенях и выдавать себя за тех, кого меньше всего подозреваешь. Субмагистр же посоветовал обращать внимание на неожиданно появляющихся у людей дальних родственников.
- Ну да, - кивнул я. - Все эти великовозрастные усыновлённые и удочерённые дети, троюродные племянницы-сиротки...
Также субмагистр говорил о том, что вампиров отличает гордыня - и с этим я не мог не согласиться: вампир всегда смотрит на тебя сверху вниз, как на скот. Но Генри рассказал, что один раз ему довелось столкнуться с вампиром, притворившимся нищим - он даже подал этому нищему милостыню, прежде чем тот догнал его в тёмном переулке и попытался напасть.
- Должно быть, тот вампир считал себя непревзойдённым актёром, способным сыграть даже роль нищего, - предположил я. - Порой пресыщенность долгой жизнью толкает вампиров на подобное.
- Но если я встречу вампира-золотаря, я решу, что видел в жизни всё, - посмеялся субмагистр.
Затем разговор перешёл, как и на уроке теологии, к теоретическим вопросам вампиризма как такового. Я вновь подивился тому, сколько разных версий существует относительно происхождения вампиров и наличия у них души. Но когда декарий Сэмюэль заговорил о том, что вампиризм - это болезнь, я предостерёг его:
- Это опасное заблуждение! Когда-то я тоже так думал. Но вампиры не больны, их невозможно вылечить. Они мертвы. Они уже не люди.
Напоследок субмагистр тоже рассказал историю - о человеке, чей сын предал его и ушёл с вампиром, который сказал мальчику, что отец предпочёл ему свою службу в Ордене. Вампир, конечно, мерзавец, но и сынок хорош - нашёл кому верить!.. Впрочем, маленькие дети более всего нуждаются во внимании и ещё не способны понять, что в жизни родителей кроме них может быть ещё что-то важное. А хуже всего, что это была история самого субмагистра...
- Это был ваш сын? - негромко спросил Сэмюэль.
- Да. И он есть в перечне известных вампиров.
Я не знаю, что натолкнуло субмагистра на откровения: предчувствие, что скоро придётся вновь столкнуться с сыном, и желание укрепить свою веру?.. Я видел, что на многих этот рассказ произвёл впечатление. Кто-то даже сказал, что лучше вовсе не заводить детей, будучи охотником. Но на это субмагистр резко ответил, что именно этого вампиры и добиваются, и отказаться от любви к близким - значит сдаться и проиграть. Нас отличает от вампиров то, что нам есть за кого сражаться, есть кого защищать. Интересно, за кого сражался он... за кого сражался я.
Арману на занятии удалось задремать после того, как субмагистр услышал от него ответ на вопрос о провале, - но так, что его не раскрыли, и это чрезвычайно восхитило Лео. Арман просто сидел, чуть опустив голову, его лица не было видно за волосами, так что казалось, что он глубоко и печально задумался или погрузился в молитву. Поистине, полезное умение!..
После последнего занятия был обед, после обеда - свободное время. Аколиты возились с белым котом, который по-прежнему вёл себя очень шумно и своевольно: пытались отнести её в подвал, где завелась наглая крыса, но кот наотрез отказался её ловить.
- Раз не хочет ловить крыс, то пустить бы его на шапку, - предложил я.
- Зачем на шапку? Это жестоко! - возмутились аколиты.
А у кота, который в замке и дня не провёл, нашлись заступники... любопытно.
- А лису на шапку - не жестоко? - удивился я. - Это что же теперь, вовсе без шапки ходить?..
- Ты хочешь шапку из кота?
- Себе - не хочу. У меня хорошая лисья шапка есть. Пусть будет шапка на нужды Ордена: хоть какую-то пользу принесёт.
- Коты не для этого предназначены! Ты бы ещё из коровы шапку сделал.
- Так у коровы меха нет, - терпеливо объяснял я, садясь за стол. - А у лисы и у кошки - есть. Поэтому из лисы и кошки шапки делают, а корову можно на сапоги.
Предположим, отпрыски аристократов могут считать, что лисы в лесах и кролики в полях растут как грибы специально для того, чтобы они изволили развлекаться псовой охотой и щеголять затем в шапках с лисьими и кроличьими хвостами. Но дети из семей попроще - неужели были столь наивны, чтобы не догадываться, что меховая шапка, принесённая с рынка заботливой матерью, - либо из кошки, либо на худой конец из собаки?..
Арман стал утверждать, что мог бы пристрелить крысу, но его дружно отговорили от этой затеи: в погребе хранились бочки с вином и мешки с мукой и зерном, которым совсем не улыбалось быть пробитыми пулей, рикошетом отскочившей от камня, - а шанс на то, что пуля застрянет в крысе, был исчезающе мал. Впрочем... я бы дал Арману шанс - хотя бы для того, чтобы он мог ответить за свои слова. И понять, что я верю в его способности.
И пока все спорили о стрельбе по крысам, в зал вошла Ирэн, держа изрядно помятую жирную крысу за хвост.
- О, хоть кому-то удалось!.. - восхитился я. - Только, Бога ради, выпустите её подальше от замка.
- Она мертва, - сообщила Ирэн.
- Тогда тем более вышвырните её отсюда. Зачем тащить в дом дохлую крысу?!..
Я был порядочно удивлён. Может, у Ирэн и кошачьи повадки, но неужто сложно перебороть желание раскладывать свои мёртвые трофеи у всех на виду?.. Что-то я не слышал о том, чтобы перевёртыши-коты, живущие среди людей, на званом ужине начинали вылизывать яйца.
- Этого кота тем паче следует пустить на шапку, раз женщине приходится выполнять его работу, - решил я. - И чем разводить здесь ораву котов, лучше завести одного терьера.
- Которого кота? - насторожился Алан, сидевший рядом со мной.
- Да белого. Красивая получится шапка.
- Не замечал за тобой раньше жестокости к животным.
И этот туда же? Не за свою ли шкурку печётся?.. Ладно, пойдём до конца.
- В чём же здесь жестокость?
- Если тебе не нравится кот, это не повод делать из него шапку.
- Разве я говорил, что он мне не нравится? Я говорю исключительно о пользе. Всякий зверь должен приносить пользу, верно? Если кот не ловит крыс, пусть будет полезен в качестве шапки. Ничего личного.
- Это низко - издеваться над более слабым.
- Издеваться - разумеется. Я тоже считаю, что пинать кота - недостойно...
- Извинись перед крысой! - неожиданно встрял Мэттью. - Её убили.
Господи, дай мне силы! Мало мне Алана, который попросту меня не слышал, толкуя о коте так, как если бы речь шла о человеке, - так ещё и Мэттью, который по определению не слышал никогда и никого, кроме самого себя. Ох и нелегко тебе придётся, парень, если всю жизнь ты будешь отвечать собеседнику не на его слова.
- Убили, а не пинали просто так, - заметил я. - Есть разница.
- Может, и пинали перед тем, как убить, - заносчиво возразил Мэттью. - Откуда ты знаешь?
- Похоже на то, что её зашибли сапогом.
Я не мог себе представить Ирэн, пинающую крысу. Разве что... играющую с крысой кошку. Достаточно большую кошку. Я успел разглядеть, что у дохлой крысы не было разнесено пол-башки выстрелом, и на клинок её не насаживали, - если не прибили чем-то тяжёлым, то задушили. Мне было плевать на мучения крысы, но - не слишком ли много в замке становилось кошачьих... которые не были зверями? И как доложить об этом зверинце?..
Но мои неспешные намерения (моя любовь к порядку парадоксально сочетается с нелюбовью к доносительству) опередили спонтанной сходкой декариев и всадников в тихом углу под лестницей.
- Вам не кажется, братья, что один здешний кот - не совсем кот? - заговорил Александр.
- Полагаешь, что у нас завёлся оборотень? - мне было интересно услышать чужие наблюдения.
- Ну, когда в комнату заходят три человека, а выходят двое, и при этом в комнате больше никого нет... Или когда человек говорит о тех вещах, при которых не присутствовал лично...
- Да уж, действительно, - согласился я, покосившись через плечо на Алана.
Само по себе быть перевёртышем - не грех, коль скоро он крещён. Настораживало, почему Алан скрывал это от своих братьев и вводил их в заблуждение, обращаясь котом в своих целях - подглядывать да подслушивать. А ведь вместо того, чтобы расхаживать котом по замку, можно было бы ходить котом на разведку...
Также замок пережил визит местного католического священника, предложившего провести обряд освящения оружия. Несли ему на всякий случай и то оружие, что побывало в руках вампиров. Из-за этого обряда дальнейшее расписание и ужин несколько сдвинулись.
На вечер в расписании стояла загадочная "лекция о страхе", которую должен был читать Лео. Он предложил всем желающим сесть прямо за столом в зале. Говорил он о том, что страх нужно преодолевать, и что преодолеть его можно таким сильным чувством, как злость, которая помогает встать на ноги и продолжать сражаться, даже когда сил уже не осталось. Я вспомнил, как злость на вампира позволяла мне оставаться в сознании и, быть может, спасла мне жизнь, - но разве то, что работало в крайних случаях перед лицом смерти, должно было работать всегда?.. Брат Арман возражал, что не нужно тратить силы на борьбу со своим страхом - можно научиться его использовать, как любой другой инструмент. Что злость - плохой советчик в бою, когда недолго наделать ошибок, бросаясь на врага очертя голову. И я был склонен согласиться с Арманом. Вступать в бой следует с холодной головой, трезво оценивая свои силы.
Я говорил, что прежде всего нужно договориться о термине - что есть страх. Страх как осторожность, благодаря которой мы не стремимся навстречу смерти, - не равно страх как испуг, парализующий или заставляющий бежать (впрочем, некоторых испуг побуждает яростно защищаться). Но меня никто не слушал, и Лео с Арманом снова и снова ходили по кругу, повторяя одно и то же, отчего у меня отчаянно слипались глаза. При этом Арман, в подтверждение своих слов, оставался спокоен и вежлив, объясняя простые истины, тогда как Лео распалялся всё больше и даже заявил, что Арман подаёт плохой пример слушающим его аколитам, которые, дескать, из-за этого могут струсить. Ох, не следовало так говорить! Мало того, что аколитов очень даже стоило бы поучить осторожности - своего безрассудства у них и так будет хоть отбавляй, - но негоже одному всаднику оспаривать авторитет другого как наставника. Тем паче кандидата в декарии.
Но лучше бы этот диспут остался единственным происшествием вечера! Не успели все договорить и разойтись, как двери распахнулись словно сами собой, пропуская незваных гостей. Сидов. Двое женщин, один мужчина; высокие ростом, бледные кожей, с длинными волосами, в разноцветных одеждах, текучих, переливающихся, мерцающих болотными огоньками. Они говорили, что пришли с миром, потому что их пригласили. Что ж, не выставлять же гостей за порог? Субмагистр их принял, предложил садиться за стол. Я из-за стола уже встал, указал на нашу нехитрую снедь:
- Угощайтесь! Чем богаты, тем и радуем.
Сиды смотрели на всё вокруг как на диковину - свысока, со снисходительным любопытством. В их глазах, улыбках, смехе не было ни капли человеческого тепла. И библиотечный кот декария Генри был с ними, и так же мерцал мертвенно-зелёным - вот предатель! Не зря я больше люблю собак. Я предпочёл держаться от них подальше, тогда как многие аколиты так и липли к сидам, окружая их и осыпая вопросами.
- Надеюсь, они знают технику безопасности?.. - пробормотал я, вместе с другими всадниками наблюдая за этим со стороны.
Отловив забежавших на кухню аколитов - кажется, это были Мэттью и Малкольм, - я напомнил:
- Вы ведь знаете, что нельзя заключать с сидами никаких сделок, и нельзя принимать от них никаких подарков и угощений? "Не слушай их песни, не пей их вино, не то непременно нажрёшься в говно".
Они только посмеялись, а вот мне вскоре стало не до смеха.
Сиды заговорили о том, что прибыли на поиски обломка клинка, которым вампиры некогда убили их короля. Что они точно знают и чувствуют, что этот обломок находится здесь, под землёй.
- Что ж, пусть копают, - прокомментировал я.
- Нечего им тут копать, - откликнулся Александр. - Эдак они нам тут всё перекопают.
- Ну не нам же вместо них копать?.. - возразил я. - Их меч, так пусть сами и ищут.
Как выяснилось, именно этого сиды и ждали - что все будут копать вместо них. Они заявили, что у замка есть подземелье - отчего же сами обитатели замка об этом ничегошеньки не знали?.. И вот сиды медленно, но уверенно пошли в некоем выбранном ими направлении - впереди шла их женщина, играющая мелодию на флейте, - а люди вереницей, как зачарованные, потянулись за ними... это было пугающим зрелищем.
- Эй, куда вы все?.. - удивился и Александр. - Надеюсь, все помнят сказку о Гаммельнском крысолове? И то, чем она закончилась?
Да, сиды ненавидели вампиров. Они говорили о том, что вампиры охотятся на них, потому что пьянеют от сидской крови, что у нас общая борьба. Из этого некоторые охотники, даже не встретившие сидов восторженно, сделали вывод, что враг нашего врага - наш друг. Вот только друг ли? Что помешает сидам завести в ловушку тех, кто последовал за ними?..
- А сид может стать вампиром? - любопытствовали аколиты.
- Я слышал, что нет, дохнут они от этого, - откликнулся я. - Но это только слухи.
Субмагистр и декарии отправились следить за сидами в открывшихся как по волшебству катакомбах, и сдерживать натиск изнывающих от любопытства аколитов остались лишь всадники и сёстры. Кто-то - Квентин или Лео, или оба? - вынужден был буквально встать в дверном проёме, заслоняя его собственным телом, поскольку слова на аколитов не действовали, словно на них наложили некое заклятие глухоты.
- Кажется, мы мало пороли аколитов, - заметил Александр.
- Определённо, - вздохнул я.
Одна из сестёр, леди Джудит Бойд, также пыталась увещевать аколитов - и также безуспешно.
- И Второй Орден тоже мало порол аколитов... - продолжал Александр, всё больше мрачнея.
- Увы, но похоже на то...
Тогда ещё надеясь, что смогу помочь другим наставникам, я приблизился к дверям преткновения.
- Ну дайте хоть одним глазком посмотреть! - рвался Мэттью.
- А у тебя глаз лишний? - поинтересовался я.
- Ты сам только вчера аколитом был, а нам уже указываешь! - неожиданно встрял Роберт Скотт.
- Это было дружеским советом.
- Да? А по интонациям что-то не похоже.
- Но-но, этот дед постарше вас всех будет! - вступился за меня Лео.
И ведь даже злиться не выходит на глупого щенка, который тявкает, почуяв свободу. И всё же как быстро и легко с появлением сидов дало трещину то, что казалось незыблемым... Неужели уважение к братьям держалось только на страхе наказания, а не чувстве общего дела?..
Дальше - хуже: прямо на глазах у тех, кто оставался в зале, включая меня, на стене над обеденным столом начали проявляться письмена чёрными буквами. Сидский кот испуганно шипел на них и дыбил шерсть - похоже, даже ему это не нравилось.
- Пусти фей в огород - они и стену испортят... - проворчал я. - Кажется, нам нужна освящённая вода.
- У меня есть, - откликнулся Александр. - Думаешь, поможет?
- Против колдовства - должно помочь.
Однако нас упросили повременить и дать скопировать надпись, прежде чем от неё избавляться. Это были стихи, похожие на какую-то языческую загадку: "ищи меня на дне... ищи у корней рябины... ищи там, где полёт ласточек"... Видимо, речь шла о трёх стихиях: воде, земле и воздухе. Как только стихи переписали, Александр окропил стену освящённой водой. Буквы на мгновение вспыхнули, погасли, но не исчезли. Аколиты незамедлительно приняли стихи-заклятие как руководство к действию и разбежались на поиски неведомо чего, ни у кого не спрашивая разрешения.
- И даже никого зачаровывать не надо - сами всё сделают и сами всё дадут, - недоумевал Александр.
Сиды спрашивали, есть ли возле замка водоём, как если бы всерьёз намеревались обшарить всё дно - аккурат холодной и тёмной осенней ночью.
- Есть озеро, но оно довольно далеко отсюда, - отвечал Александр.
- А на территории замка?
- На территории замка есть разве что колодец, - заметил я. - Но никто ведь не полезет в колодец?..
- Не подавай им идей, - откликнулся Александр.
И вновь мы думали, что шутили, а это оказалось правдой... Вскоре мы услышали, что аколиты с небывалым рвением - вот бы они так же выполняли поручения по дому! - раскопали корни рябины во дворе, спустились в колодец и даже поднялись на чердак, откуда вылезли под крышу, туда, где ласточки вили гнёзда. Я и представлять не хотел, как они рисковали жизнью во втором и третьем случае - и ради чего? По воле проникшей в наш дом магии, от которой даже сиды открещивались и считали её враждебной?.. И вот я уже увидел на чьей-то ладони странный предмет, похожий на шарик из камня или стекла - очень гладкий, очень холодный.
- А давайте-ка вы не будете брать эти штуки голыми руками?.. - насторожился я.
Кто-то - Генри или Александр? - забрал ледяной шарик и спрятал в мешочек на поясе. Но, исходя из текста загадки, артефактов должно было быть три. Оставалось лишь надеяться, что опасные находки дойдут до сведения субмагистра...
Катакомбы были оставлены без присмотра, и аколиты поочерёдно сунулись туда, словно на игровую площадку, и спрашивали, не хочу ли и я посмотреть. Я не хотел. Чего я не видел в подземелье - камней и залежей вековой пыли?.. А какие-то трофеи, которые аколиты извлекали оттуда, - кажется, нашлись даже человеческие останки, сиречь чей-то череп! - также не спешили оказаться на столе субмагистра. Я дохромал наверх, но ни в кабинете субмагистра, ни в библиотеке никого не обнаружил. Что мог я сам? - только молиться о заступничестве Господа, о том, чтобы дьявольская магия покинула наш дом и незваные гости поскорее ушли, никому не причинив вреда.
Уже с галереи я услышал шум, доносившийся снизу. Арман Фер отчитывал аколитов за то, что они пригласили сидов вступить в наш Орден - тогда как право разбрасываться такими приглашениями было только у субмагистра и только на определённых условиях. История знала сида-охотника, но он был крещён... А для сидов, пользовавшихся магией, неосторожные слова могли стать ключом от всех дверей - немудрено, что Арман был возмущён настолько глупой и опасной выходкой. Опаснее было бы только сразу пригласить вампиров, что уж мелочиться. Но что же всадник Арман услышал в ответ?..
- Да вы просто их боитесь!
Вот какие далёкие последствия имело ещё одно неосторожно брошенное слово - беспочвенное обвинение в трусости, высказанное Лео Арману во время диспута... Вконец зарвавшиеся дети ни разу не видели всадника Армана Фера в бою, не видели его храбрости против вампиров, - но сомнений в правах их обожаемых сидов ему не простили. А ведь слепое поклонение - хуже страха, - хотя чужаков никто и не боялся: просто знал, где место гостей, а где место хозяев... Впрочем, я как раз собирался молиться. Помоги нам, Господи.
Я хотел было войти в общую келью всадников, но застал там Александра, стоящего на коленях.
- Брат мой, позволь мне помолиться в уединении, - произнёс он.
- Я собирался заняться тем же самым, - признался я. - Но найду себе другое уединённое место.
Я прикрыл дверь. Что было у Александра в руках, розги?.. На них поистине стоило молиться.
Я вышел на верхнюю площадку башни, под моросивший дождь. Там точно никому не придёт в голову меня беспокоить. Произнёс молитву. В приятной прохладе и тишине мне стало немного теплее от осознания любви Господа. Раз я был ещё жив - значит, был ещё нужен...
Пора было возвращаться. С высоты галереи я хорошо видел происходившее в зале: сиды играли свою музыку и плясали, и сам субмагистр говорил женщине из сидов, что сумеет её перетанцевать. Впрочем, вру: видел я не то чтобы хорошо, поскольку отказывался верить своим глазам и своим ушам. Словно я спал и видел сон, словно все подпали под действие чар - и лишь я да ещё пара человек по каким-то причинам могли этим чарам сопротивляться. Аколитам велели отправляться в их комнату и не выходить оттуда - чтобы больше не делали глупостей, которые могли навредить им самим и всему Ордену. Признаться, мне не хотелось идти к ним: говорить с ними? - они не послушают, раздавать наказания? - озлобятся. Но к ним направился Лео, и я пошёл за ним - послушать и, может, поддержать. Встал по привычке в дверях, подпирая косяк здоровым плечом.
И услышал, что Малкольм МакГрегор вызвал Армана Фера, - который ударил его по лицу после прозвучавшего приглашения сидам вступить в Орден, - на дуэль за пределами замка.
В иных обстоятельствах, при меньшем проступке аколита, я первым бы сказал всаднику Арману, что пощёчина - слишком грубо и унизительно, и следует держать себя в руках. Но не сейчас, когда приводить аколитов в чувство следовало быстро. И ожидать от Армана за нанесённую обиду следовало разве что извинений (прежде извинившись перед ним самим за обвинения в трусости), но - дуэли?!.. Как с врагом?!..
Желать убить брата своего... Слова Генри Фрезера о Каине, приносившем жертву не Богу, но дьяволу, плеснули перед моими глазами такой яркой вспышкой, что я едва не ослеп.
- Дуэль?!.. Мне странно и дико об этом слышать! Всадник имеет право наказывать аколита!
- Но мы ведь все понимаем, что это было не наказание, - подал голос кто-то из аколитов.
- В этом замке только один человек понимает, что это было, и это субмагистр, - возразил я.
- А вот и нет! - это Мэттью, разумеется. - Неправда!
- А вот и да. Только субмагистр имеет право решать, что является наказанием, а что...
- Ты сказал "понимать", а не "решать"! Я слышал! Я слышал!
- Так! Послушайте деда, - вновь пришлось заступиться Лео.
Перебивать, придираться к словам... дожили. Впрочем, от Мэттью МакКинлоха я иного и не ждал. Этот парень, с которым, по слухам, Второй Орден попросту не справился, либо перестанет видеть врагов во всех окружающих, либо... так и не научится. Хуже было то, что все прочие аколиты выслушивали всё это с молчаливым одобрением и солидарностью. Не один аколит и не два - все были согласны с тем, что брат Арман заслуживал смерти. Все как один смотрели с вызовом, словно маленький отряд захваченных повстанцев, чрезвычайно несломленный и чрезвычайно гордый своей победой. Победой над своими же.
- Брат Лео, а ведь брат Арман проиграл в вашем споре, - радостно сообщил ещё кто-то из аколитов, кажется, Джеффри Фрезер. - Он испугался!
Матерь Божья...
- Я рад это слышать, - как ни в чём не бывало откликнулся Лео. - Но вам не стоило так себя вести.
- Почему? - вновь вскинулся Мэттью. - Ты же сам нас учил - эгегей и смело идти вперёд!
- Идти - против правил и Устава Ордена?!.. - не выдержал я. Не поверил бы, что можно так перевернуть всё с ног на голову, если бы не услышал сам.
Нет, не хочу я быть ничьим наставником. Поистине: всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя. И оружие, которое ты вложишь в руку ученика для защиты от врага, - против тебя и обернётся.
- Я вас понимаю, я сам когда-то был таким же молодым дураком, - тем временем продолжал Лео. - И на вашем месте я поступил бы точно так же, но...
Дальше я уже не прислушивался: то, что услышат аколиты, уже было сказано. Как же плохо! И как опасно!.. Когда Лео договорил, я вышел следом за ним.
- Я бы на твоём месте не потакал аколитам, - заметил я мягко. В отличие от самого Лео, я не стал бы в присутствии аколитов оспаривать слова другого всадника и демонстрировать разногласия. Спор между двумя всадниками и так уже привёл к необратимым последствиям.
- А разве я им потакал?
- Ты сказал, что поступил бы так же на их месте. Из этого они сделают вывод, что поступили правильно, что так можно поступать и впредь...
- Да ладно, - беспечно отмахнулся Лео. - Они посмотрят на меня и не захотят быть такими же идиотами, как я.
- А что если им нравится быть идиотами? - мы уже спускались по лестнице, хромая один другого сильнее. - Вот только на войне идиоты быстро заканчиваются. А здесь, в безопасности, под крылышком Ордена, быть идиотами очень удобно...
- Думаю, они ещё исправятся.
- А мне кажется, что мы их упустили и уже слишком поздно.
Я даже не сердился на Лео: он сам был ещё молод и неопытен, и хотел быть для аколитов своим парнем, героем и примером для подражания, а не скучным взрослым, который поучает и запрещает. Чего хотят дети?.. - Внимания. А Лео в этом был изрядно похож на большого ребёнка.
То, что я увидел, почти дойдя до конца лестницы, заставило меня остановиться на ступенях. Сиды уходили - так же медленно, торжественно, как и приходили, пёстрой вереницей, от пестроты которой мерещилось, будто их не трое, а много больше. И следом за ними... уходила Ирэн. Она ступала как сомнамбула, глядя перед собой и не реагируя на оклики и вопросы. Напряжение росло. "Остановитесь, куда вы её уводите?!..", "Оставьте её, она не принадлежит вам!" - звучало со всех сторон. Миг - и Ирэн у всех на глазах обернулась большой кошкой, серебристой рысью с кисточками на ушах. Пожалуй, я был ошарашен меньше прочих, поскольку уже догадывался о том, что она - оборотень, - но по какому праву сиды забирали с собой пусть вольную, не принадлежавшую к Ордену, охотницу, но женщину, христианку? Против воли хозяев дома, давших приют и ей, и им, - и, может, против воли её самой? Такова их плата за гостеприимство?..
- Это её выбор, - говорили сиды. - Теперь она принадлежит нам.
Говорят, сиды не врут. Но мастерски недоговаривают. Ирэн могла им проиграть, проспорить, задолжать... что угодно, что формально считалось бы добровольным.
- Пусть уходит, - произнёс я. Тогда я ещё не хотел драки с сидами, я просто хотел, чтобы они ушли. И понимал, что Ирэн мы всё равно потеряли.
Но кто-то хотел остановить сидов любой ценой. Это в моих глазах Ирэн и прежде была кошкой - а другим могло показаться, что в кошку её превратили сиды. Охотники, преграждавшие сидам путь, начали стрелять - но выстрелы проходили мимо, или пистолеты вовсе отказывались действовать. Кто-то - я точно видел Александра, пробравшегося к сиду-мужчине - выхватил ножи, но и это не помогло, словно сиды были сотканы из тумана. Всё это произошло за считанные мгновения, и я сам открыл было рот, чтобы спросить у стоявших поблизости от лестницы, нет ли у них пистолета, - но замолчал, осознав бесполезность сопротивления.
- Дай знак, что тебя не уводят против воли, - сестра Джудит трогательно обращалась к рыси. - Ну хоть ушами пошевели.
Сид, которому ни выстрел, ни нож не причинили никакого вреда, видимо решил отомстить. Или подшутить. Или проявить власть. Не берусь судить, что может взбрести в голову сидам.
- Носи свой хвост, - провозгласил он со злым смехом, и пушистый хвост у Александра действительно появился.
Да, сиды бывают разные. Иные - вроде тех, о которых рассказывал Генри Фрезер: те, что могут обращаться к Господу. А иные - проклинают, направляя против христиан своё дьявольское колдовство. Можно ли считать проклятие в стенах нашего дома объявлением войны со стороны сидов?..
Александр ничего не сказал - поднёс пистолет к виску и нажал спусковой крючок, и упал в луже крови. Кто-то бросился к нему, вмиг забыв про Ирэн. Я не испытал ничего - ни боли, ни страха, ни удивления... от бессилия мне было никак, словно в выжженной пустыне, словно я сам умер в этот момент. Эта первая жертва была закономерна, и я знал, что сам поступил бы так же, что любой христианин поступил бы так же, - и, кажется, я говорил об этом вслух?.. Какая горькая ирония, что когда не далее чем днём я говорил о том, что убью себя, если превращусь в чудовище, - Александр, должно быть, считал, что сможет прожить, став вампиром... Но невозможно жить со следами магии и унижения, которые навеки останутся на виду.
Теперь слышались другие голоса - и я присоединил к ним свой голос, - которые просили, требовали у сидов не остановиться, а уходить.
- Убирайтесь из нашего дома! Пошли прочь! - вежливость к гостям заканчивается, когда они начинают убивать. Услышат, рассердятся, проклянут, убьют?.. Пусть. Было уже всё равно.
- Мне кажется, следует позвать аколитов, - сказал я громче. - Пусть посмотрят на серьёзные последствия своих очень серьёзных решений.
- Не нужно их звать! - всполошился кто-то. - Только аколитов здесь не хватало!
- Да я всё равно уже разрешил им выходить, - флегматично возразил Лео.
Но аколиты, разумеется, и так всё видели и слышали. Я обернулся - за моей спиной аколиты облепили перила галереи и лестницы. Они постепенно начали спускаться, а я сошёл с лестницы, давая им дорогу.
- А при чём здесь мы?.. - обиженно спросил Джеффри.
- А кто пригласил сидов? - поинтересовался я. - Следовало ожидать, что это закончится смертью. На войне расстреливали и за меньшее...
Процессия сидов распалась; в глубине зала кто-то из сидов о чём-то разговаривал с субмагистром.
- И мы велели им уходить... почему они всё ещё здесь?.. - устало заметил я.
Александра спасли - не знаю, была ли в том заслуга магии сидов (впрочем, воскрешать они едва ли умели) или мастерства Эдварда МакКехта. Даже судить не возьмусь, что хуже - убийство или возвращение к жизни против воли. Хвост Александр с себя сорвал, и тот сиротливо лежал на врачебном столе декария аптекарис. Голову Александру перевязали.
Я по-прежнему держался подальше от уходивших сидов - поэтому лишь краем уха услышал очередной спор. Одна из сестёр - кажется, Джудит - сообщила субмагистру об ещё одном опасном факте: один из аколитов ничтоже сумняшеся предложил сидам "заходить ещё". Фрэнсис Редфорт начал спорить, что он-де прекрасно знает, как положено говорить с сидами, и сделал всё правильно, а женщина ничего не понимает. Субмагистр и декарии поинтересовались у него, где же такое место в Священном Писании, где было бы сказано, что женщина - сосуд греха. Тот не нашёлся, что ответить, но повернулся к субмагистру спиной и заявил:
- Ну, если хотите, можете и дальше слушать бабу.
Да, я вновь не поверил своим ушам, глазам и тому, на каком я свете. Да, так он назвал сестру Второго Ордена, взрослую женщину... так обратился к субмагистру и декариям. Англичанин, гордившийся своими манерами и образованием.
Я отошёл к полкам с травами декария аптекарис - тому месту, где я больше всего любил проводить время, будучи аколитом. Впервые я испытал постыдное желание покинуть Орден. Да, вольные охотники могут полагаться лишь сами на себя, никто не заплатит за их оружие, не поднимет на ноги после ранения ценным снадобьем, и погибают они чаще - и хорошо, если погибают, а не пропадают в вампирских застенках!.. А податься в один из Орденов на континенте - значит стать там чужим, как был здесь Арман. Но здесь - кто прикроет мою спину в бою? Мэттью? - Нет. Ричард? - Нет. Фрэнсис? - Тоже нет.
- Сегодня уже все аколиты наговорили на исключение из Ордена... - посетовал я, ни к кому конкретно не обращаясь. Но мне ответили; кажется, это была сестра Эйлин:
- Джеффри ты тоже посчитал?
- И его тоже.
То, что я слышал о причинах явления сидов, разнилось; кажется, всё началось с того, что Джеффри Фрезер, племянник нашего декария скрипторис, по неосторожности пригласил сидов в свой дом, а потом аколиты где-то добыли сидский кубок и пили из него вечером. Как по мне, так Джеффри был виноват меньше всех: ну, увидел ребёнок сидов, был так впечатлён и восхищён, что ляпнул не подумав, а они взяли и пришли. Простительная ошибка. Непростительно - предпочесть слушаться сидов, а не своих старших. И в этом смысле Джеффри был большую часть времени тише воды и ниже травы, но... как знать, что водится в тихом омуте? И я помнил его слова об Армане.
Мой наставник, Квентин Гонн, также выглядел изрядно вымотанным.
- Похоже, мы уже не в осаде. Мы в заложниках, - заметил я. Сиды будут приходить и уходить, когда им вздумается, и устанавливать свои порядки, и нам нечего будет противопоставить их магии. - Заварить вам целебных трав? Они укрепляют силы.
- Да, спасибо.
Я бросил в чашку с горячей водой щепоть трав, которые носил в мешочке на поясе, и протянул Квентину. Кто-то говорил о том, что сиды из благодарности за помощь в поисках меча пообещали вернуться в час нужды и помочь Ордену. Видимо, сейчас, когда вампиры раскрыли местонахождение штаба и приюта, нужда была по меркам сидов недостаточно серьёзной.
- Пожалуй, обойдёмся мы без такой помощи, - хмыкнул я. - Расставить бы на стенах арбалеты с железными стрелами на случай, если они вернутся. Иначе они снова будут... шутить. И веселиться. Вот только от их веселья умирают люди.
- Если кто-то так надеется на встречу с сидами, может сам отправляться к ним, - подхватил Александр.
- Да. Те, кому больше нравится петь и плясать с сидами, нежели служить в Ордене, пусть лучше сразу уходят. Здесь-то не так весело.
После ухода сидов на столе остался лежать артефакт - похожий на ледяной кристалл. Артефакт был фоморский, видимо собранный из тех трёх частей, слившихся воедино. Что мы знали о фоморах? Ничего, и то не все. Когда-то, ещё до прихода христиан на острова, сиды и другие феи с фоморами враждовали, и фоморская магия была им чужда. А что могли сделать с дьявольской магией мы? - только уничтожить. Правда, освящённая вода на неё, кажется, не действовала. Но тут кто-то догадался, что лёд боится огня - и артефакт полетел в камин, где и растаял без следа. Хвост, отделённый от Александра, мне тоже хотелось сжечь, но запах палёной шерсти... уж лучше закопать. За пределами замка. Чтобы и напоминания о колдовстве не осталось.
В завершение беспокойного дня субмагистр предложил всем вместе помолиться. Я молился не вслух, и вновь просил Господа дать мне сил - сил пройти тот путь, на который я встал, даже если придётся идти по нему в одиночестве.
После молитвы библиотечный - вернее, следует уже называть его сидским - кот пришёл назад. На кончиках его ушей по-прежнему горели зелёные огоньки.
- Это не твой дом, - твёрдо напомнил ему Александр.
- Мой, - ответил кот отчётливо, и меня холодом продрало по спине.
- Хотя бы огоньки погаси, - ответил я устало.
Всадники и сёстры собирались за столом. Арман говорил с кем-то - с Томасом?.. - по-французски о случившемся с ним за день, остальные беззастенчиво подслушивали.
- Я знаю французский, - шепнул Александр мне и одной из сестёр.
- Это хорошо, - одобрил я. - А то я знаю по-французски только артиллерийские команды.
- Надеюсь, это знание нам не понадобится, - заметила сестра.
Вернулся - видимо после разговора с субмагистром - и всадник Алан. Его уже раскрыли как кота - и, более того, он не был перевёртышем, на нём висело проклятие, из-за которого он не мог контролировать обращение, что могло быть весьма неудобно и опасно как для него, так и для Ордена. И почему он об этом молчал?..
- Как скоро ты отправишься в паломничество? - полюбопытствовал Александр.
- Пока я не планирую никуда отправляться. Для начала я должен найти того вампира и отомстить за свою сестру...
- Но это был приказ субмагистра, - опешил Александр. - Ты не собираешься его исполнять?
- Субмагистр сказал, что я могу не выезжать прямо сейчас.
- Я слышал, что сказал субмагистр. Он позволил тебе остаться здесь до прояснения опасной ситуации с вампирами - а не столько, сколько тебе захочется. Гоняться за вампиром можно до скончания века. Вот снимешь проклятие - и тогда займёшься личными делами.
- Я могу сам решать, что мне делать! Я не обязан отправляться в паломничество!
- Ты именно что обязан, если хочешь оставаться в Ордене. Избавиться от проклятия возможно, только совершив паломничество и покаяние.
- А ты что, Господь Бог, чтобы меня судить?!..
Тут опешил уже я. Мягко говоря. Богохульство в Ордене... и отрицание своей ответственности, и открытое намерение нарушить приказ...
- Вообще-то речь идёт о безопасности всего Ордена, - напомнил я.
- В чём я должен каяться?! - продолжал Алан. - Я стал таким не по своей воле!
Тут я не нашёлся, что ответить. Что бы ни говорили учёные богословы о том, что у зверей нет души, а следовательно, у перевёртыша одна душа - человеческая, просто на два тела, - оборотни слишком часто становились отступниками и язычниками, чтобы считать это простым совпадением. Магия, как отрава, не может не иметь дурного воздействия на душу - и сильный человек способен преодолевать его, а слабый - будет поддаваться и потворствовать ему.
- Не говорите со мной больше, - попросил Алана Александр. - Вы мне противны.
- Тогда и вы со мной не говорите.
Вот и поговорили. Сначала аколиты, теперь всадники... что дальше?..
- Мне кажется, или на исключение из Ордена уже наговорило большинство?.. - произнёс я.
- Мне тоже так кажется, - согласился Александр.
- Но если мы окажемся в меньшинстве... быть может, проще будет нам самим изгнаться.
- Может, и так. Но мы продолжим исполнять свой долг.
Перед отбоем субмагистр подозвал к себе Армана и сказал, что тот ещё не готов стать декарием арморис, но ему будет поручено возглавить группу для вылазки в логово вампиров и дозволено самому выбрать тех, кто пойдёт вместе с ним.
- Каково назначение миссии? Разведка?
- Разведка боем.
Субмагистр Хантингтон, ты тоже выбрал того, кого не жалко? Думаешь, что героическая гибель недавно прибывшего француза - лучше, чем подыскивать ему задания, на которых его акцент не будет играть против него?..
Я был бы рад и счёл бы за честь пойти в бой с таким человеком, как Арман Фер, - хотя бы и в качестве полевого медика. Но понимал, почему он выбрал других напарников - более опытных всадников, более метких стрелков. Всего их было четверо. А вот Малкольм МакГрегор, похоже, обиделся, что его не взяли, хотя он хорошо знал окрестности как уроженец этих мест. Смешной... на такие задания не берут аколитов, а окрестности замка были знакомы всем охотникам. Найдётся кому показать Арману дорогу, не мечтая при этом ухлопать его на дуэли. А я... я буду молиться о том, чтобы он вернулся живым, как бы ни повернулась моя собственная судьба. Ведь в нашем мире порой стоит опасаться людей не меньше, чем вампиров.
А ночь - для молитв. И пусть Господь подскажет, где я встречу следующий день.

Итоги и благодарностиИтого по здравому размышлению: очень нужна информация об отношении церкви и Ордена (если позиция Ордена отличается) к магии и магическим существам - оборотням, сидам и прочая. Должен ли крещёный сид отказаться от магии, например, и могут ли люди пользоваться магическими предметами, и как быть с некрещёными нелюдями, и вообще - что есть магия с христианской точки зрения. В противном случае верующий персонаж ведёт и чувствует себя как верующий (да, существует и народное двоеверие, когда один и тот же человек и в церковь по воскресеньям ходит, и молоко для фей на пороге оставляет, и всевозможные светские гностики со столоверчением и мистическими романами тоже существуют, - но иногда хочется поиграть и верующего персонажа в религиозно-воинском братстве, внезапно так)). И ни к чему хорошему это персонажа не приводит. В остальном - сыгралось как сыгралось, история получилась хоть и болезненной, но цельной.
Не уверен, что буду играть Блайда ещё, поскольку не знаю, останется ли он в Ордене. Пожалуй, это будет сильно зависеть от решения других всадников: Блайд по натуре не одиночка, а волчара стайная, для него важно будет поддерживать связь с единомышленниками. Может статься, что он попросится в какую-нибудь достаточно дальнюю и долгую миссию и сдохнет там попустится, и просто постарается пореже бывать в штабе и почаще - работать "в поле" с теми, кому сможет доверять. А может - он всё-таки не сумеет ужиться в одних стенах с сидским котом, с Аланом, с аколитами, и однажды не вернётся - уйдёт лечить людей по городам и весям... а на досуге выслеживать вампиров и других убийц (может ли сид или оборотень убить человека? - наверняка может) и расправляться с ними.

Спасибо за игру мастерам - Векше и Шелли! Интересный живой мир, интересные персонажи и истории, интересная игра, много красивого и атмосферного.
Спасибо соигрокам, с кем довелось пересечься и поиграть!
Люции - за Эдварда МакКехта, яркого и неунывающего. Здоровье Ордена (хотя бы физическое)) в надёжных руках! И вот то, что я называю субординацией: можно быть на "ты", как и со всеми братьями, шутить и подкалывать, но если декарий говорит тебе помыть кастрюлю - ты идёшь и моешь кастрюлю
Ренджи - за Лео Брайса, земляка, богатыря и просто обаятельного парня.
Тикки - за Александра Эванса, за солидарность в "Некрасиво. - Мне тоже не нравится"(тм) и за разговор об обращённых. Забавно было оказаться в этом вопросе радикальнее самого радикального из охотников, - с другой стороны, в сравнении с Александром Блайд может оказаться менее материалистичным и прагматичным. После взгляда на мир врача - Блайда явно качнуло в противоположную сторону, и теперь религиозная картина мира, в которой вампиры - чудовища, поддерживает его кукуху и не даёт скатиться в осознание того факта, что охотники убили его близкого человека (который, в свою очередь, стал убийцей).
Тси Ири - за Армана Фера, благородного и столь живо напоминающего сдержанно-порывистый клинок. Ему удалось переломить предвзятое отношение Блайда к французам и вызвать к себе уважение своей стойкостью перед лицом перемен и препятствий.
Фане - за Ирэн, загадочную и необычную женщину. Блайд то подозревал её, то уважал, то снова подозревал, и до конца так и не понял, что же она из себя представляла и на чьей была стороне. Пусть её тропы ведут туда, куда она сама захочет.
Кервену - за Джона Хантингтона, умного субмагистра, который, похоже, отлично умеет приспосабливаться к обстоятельствам - а значит, с ним Орден наверняка выживет. За красивый ритуал посвящения, за трагическую историю и мудрые слова.
Энии - за Генри Фрезера и невероятно познавательную лекцию. Ну и сам персонаж с его открытостью в общении, незашоренностью и толерантностью - чертовски симпатичный.
Сирше - за наставника Квентина Гонна, душевного и надёжного, за поддержку и тепло.
Всем аколитам - за племя молодое-незнакомое и ту молодую шпану, что сотрёт нас с лица земли. Особенно Шелли за Мэттью МакКинлоха, мистера пассивную агрессию - когда краткая характеристика в сетке "не разговаривает, а огрызается" не для красного словца написана, а отыгрывается на все 200%!..
И спасибо Ортхильде и Ханне за сестёр Второго Ордена - я любовался в основном со стороны, но вы были такими контрастно-разными, и такими классными.
Отдельное спасибо неутомимым игротехам за множество ярких образов, за бережную боёвку, за вампиров и сидов. После игры кто-то сказал, что сиды создавали эффект зловещей долины, и я могу только подписаться под этими словами - сиды действительно были пугающими, нездешними, чуждыми, словно находящимися в ином измерении и смотрящими оттуда на людей с холодным и бесстрастным, снисходительным любопытством. Пожалуй, даже враги-вампиры были проще и понятней, чем эти существа, без злобы играющие с людьми, как кошки с мышью - никогда не знаешь, когда из дружеских лапок появятся когти...
...А от кошек Блайд ещё долго будет вздрагивать.

Послеигровое пожизнёвоеМежду двумя игровыми днями была отличная ночь во всаднической спальне - с вином, сидром и пивом, остатками пирога и полуигровым трёпом. Я как раз собирался поработать до пяти, устроившись у розетки и закусывая энергетическим батончиком, - а всадники тоже сидели до пяти (в том числе на моём спальнике)), так что отлично совпало, хоть под трёп я и работаю медленнее (но это уж не претензия, всё-таки не работать на игры езжу). Потом, забравшись в спальник, я отлично выспался.
На вторую ночь оставаться не хотелось, я собрал вещи и занялся подкарауливанием попутчиков. Спасибо Фани и Сирше, которые подвезли меня до Троицка и убедились в том, что высадили у автовокзала! Дальше я добирался сам - а поскольку делал это впервые, то на свой страх и риск. Подошёл к водителю автобуса на стоянке, спросил, где посадка, и он указал мне на остановку на другой стороне дороги. Подошедшая маршрутка не принимала оплату картой, взять наличку мне было неоткуда, и я смиренно приготовился долго ждать альтернативных вариантов (ну или заночевать на остановке до прибытия утром других игроков)). В результате я сел в первый попавшийся автобус - и по тому, как долго он меня вёз, могу предположить, что он сперва уехал из Троицка, описал круг по окрестностям, затем вернулся в Троицк на остановку напротив той, где я садился, и только потом поехал в Москву. Зато я катился в тепле и немного подремал, и к ночи уже был дома.
Пока вампир-грузин произносит тост, жертва успевает убежать!(с)
В общем, я с отчётом как этот вампир, но - всё ещё лучше поздно, чем.