Когда в четверг я свалился на Дугласа, билетов уже не было, и я подумал, почему бы не посидеть на лестнице, как в старые добрые студенческие времена. Но в пятницу билет даже появился, и прямо позади Аркадия и Берканы. А по Аркадию и Беркане я тоже соскучился.
С Аркадием мы встретились сегодня в метро, прошлись через парк с недовольными мокрыми голубями и довольными утками, топающими плескаться в лужах. Заскочив в Магнит, я обрёл себе завтрак, обед и частично ужин - чиаббату, которой можно было забивать гвозди. К своему стыду, вход в театральный подвальчик я нашёл не сразу - но хорошо, что разведал, а то 30-го мая мне там играть. Поприсматривался к антуражу, теперь ещё больше хочется завербовать на игру фотографа. Отметившись, мы поймали подъехавшую Беркану и заняли места.
Об этом спектакле в целом я орал уже дважды (один раз вживую и один раз в трансляции, кому любопытно - можно посмотреть по тэгу белого порошка), так что сейчас орну о новом и ранее не замеченном.
*Орёт*
Новые Михал и Мертен - и сразу видно, кто на Мельнице братья, не ошибёшься И какие же они классные, а. И поющий Михал, и Мертен, который после его смерти так и не оправился, садился в угол и смотрел в пол, пока его кто-нибудь не уводил.
Неизменно нездешняя - даже без фиолетовых волос - Воршула. В синем венке, с непокрытыми плечами - русалка как есть. И с полнокровной Певуньей идеально контрастирует.
При втором просмотре ещё лучше ощущается перекличка мелодий и песен. Песня, с которой хоронят Тонду (и, внутри реалий мира, - явно не его одного, эдакая мельничная похоронная), - идеальна для того, чтобы каждый, кто не привык плакать (и не только Мастер, хотя, конечно, он - особенно), мог выкричать свою боль. Хором. Есть в этом что-то очень правильное и точное - в том, что песня, порой даже без слов, исконно для того и предназначена, чтобы выражать невыразимое.
И как вздрагивает Лышко, когда Мастер поёт - кричит - про "Или лучше вырвать сердце". И во второй раз так же - аж шапка сваливается - когда к нему впервые прикасаются не для того, чтобы ударить или вышвырнуть.
Кстати, Андруш - не только заводила всех проказ и радостей, но и зачинщик всех рождественских драк. Даже новички - Витко ("Я же поздравить хотел!") и Лобош ("Я же просто снежок кинул!") от него огребают. Что логично: кто больше всех боится, тот больше всех смеётся.
Как всегда впечатляют выходы Смерти и мальчишки-подранки. Что один, с ужасом смотрящий на уже не живых людей, встающих один за другим в хоровод Чумы, протягивающий к ним руку, - что другой, теребящий своих убитых родных... Из приходящих на Мельницу договаривается с Мастером только Крабат - остальные просто приходят, им уже всё равно, куда идти, они как бездомные щенки или котята, которые, едва попав под крышу, в тепло, сначала долго-долго спят, а потом много-много едят. И в очередной раз восхищаюсь, насколько тяжёлые роли у подмастерьев - как Михала и Мертена, так и Витко и Лобоша, - и насколько круто их вытягивают столь юные актёры.
Новый Пумпхут - и также классный. Я ещё в прошлый раз не сомневался, что Пумпхут - это Ирко, а сейчас подумал, что золотая серьга - явственно турецкая (точнее даже - тюркская, ибо традиция возникла ещё до распространения ислама) деталь, в Европе мужчины серёг не носили. И что недаром Пумпхут "не хотел становиться мастером" - видать, хорошо знал на чужом примере, как мастерами-то становятся и насколько бытие мастером далеко от свободы. А Мастер даже не защищается толком... И как ни горько от того, что Ирко возвращается лишь для того, чтобы причинить боль, - я уже знаю, что именно так и бывает, не зря я Самайн ставил.
Бургомистр тоже новый (и вообще дебютант, хотя не то чтобы новичок на сцене как таковой, ибо музыкант со своей группой, и Беркана его знает - мир тесен)) и тоже хорош.
Как всегда прекрасен Юро с его стремительными оборотническими переходами от мямлящего и запинающегося тихони к властному наставнику, с его безумным смехом после песни-признания в том, как он сберёг свою шкуру, вынашивая планы мести. "Я буду Мастером, а ты учись противостоять моей воле", - говорит он Крабату. И ведь в самом деле будет мастером, всё для этого сделает: Крабату пасхальное шествие показать, потом Певунью на Мельницу пригласить, и Корактор забрать себе. За каждой историей любви стоит сводник (ага, недаром я на игре неделю назад "Ромео и Джульетту" вспомнил)).
Добавленные детали - сеть духовного общения телепатические звонки Крабата Певунье (я б на её месте сел на кирпичи, когда в голове ни с того ни с сего незнакомый парень разговаривает) и рассказ Юро о Янко и его девушке. Занятно получилось: Юро и Крабат готовились к тому, что Мастер превратит всех в воронов, и решили, что надо прятать клюв под правое крыло... А Мастер тоже не дурак - и завязал Певунье глаза. Казалось бы - зачем, если уже не то чтобы хотел жить?.. Но Мастер наверняка не хуже Юро знает о той магии любви, которой учатся не по книгам, - и понимает, что без этой магии ничего не получится. Что если найти просто смелую девушку и объяснить ей условия задачи (узнать ворона, который чем-то отличается от других) - контракт не разрушится, Мельница не сгорит, Мастер не освободится.
(Да, мой внутренний Синчэнь знает всё о том, как узнать человека по биению сердца. Написать, что ли, упоротый кроссовер?..))
Заметил, что подмастерья выгоняют в сарай мучающегося кошмарами Лышко сразу после того, как сочувствуют крестьянам и сожалеют, что не учились вызывать снег. И какой же это классный контраст, как же это верно, что люди склонны сочувствовать тем, кто далеко, а не тем, кто мешает им спать. Где-то дети голодают, как ужасно?.. Ну заберите-ка хотя бы одного такого голодающего к себе, чтобы тоже по ночам орал, - посмотрим, как скоро захочется выкинуть на мороз и его.
Также заметил, как Мастер вносит в Крабата тот факт, что кто-то в любом случае должен умереть. И если Мастер останется мастером, и если Крабат станет мастером - ничего не изменится, так что, отказываясь становиться преемником, Крабат прежде всего отказывается от ответственности. А вот если умрёт сам Мастер - то умрёт магия, а значит, некому будет защитить подмастерьев, и они сами не смогут себя защитить (я уже в прошлый раз писал, что если бы не Мельница - тех подмастерьев, кого не сожгли, уже завербовали бы в рекруты). Так себе вагонеточка: либо убиваешь одного, чтобы жили другие, либо умрут все - привет машине Заводного города. И Крабат, как истинный герой, выбирает разрушить машину. Никого из зависящих от неё, в общем-то, не спрашивая.
Но Мастер, возможно, лукавил. И магия, возможно, сохранится.
И немного перлов:

Мастер: Умеет ли Крабат говорить, когда следует, и молчать, когда следует...
Михал: Да, Мастер!
Мастер, договаривая: ...и не выболтает ли секретов нашего братства?
Михал: *звуки неловкости*

Кто-то Лобошу: Теперь у тебя много новых друзей!
Крабат: Ужас какой.

Мастер: Давайте же выпьем за вашу молодость!
*внезапно гаснет свет*
Крабат: ...Или не выпьем.

- А как Мастер думает...
- А никак.

В наруже такой дубак, что я очень благодарен Беркане, которая после спектакля посадила нас в машину и довезла до метро Аэропорт - иначе я бы, наверное, околел на полпути к метро. И спасибо Аркадию и Беркане за компанию! А ТеНер, конечно, - ещё раз с прошедшим днём рождения. Надеюсь возвращаться ещё не раз.

А ещё сегодня - международный день защиты лабораторных животных. Между прочим, мышу Конраду через два месяца будет три года со дня спасения. Спасения, а не рождения, - при том, что он был вытащен из вивария уже не мышонком, а юным половозрелым мышом 5-6 месяцев от роду. Ему пофиг, что мыши столько не живут.
Завтра попробую совпасть со сходкой чата Man's Tears (будет вторая в моей жизни фандомная сходка)). А печатные комиксы про Элрика так и не купил - деньги кончились. Докупить наконец комиксы по Грому тоже хочется, но... см.предыдущий пункт. Не для меня придёт весна, не для меня Дон разольётся.