СновидческоеВо сне между двумя выходными играми было немало приятного времяпрепровождения. Так, снился светлый паб-ресторан, где были мы с Птахой и где распродавали бутылки с элем с разными вкусами и давали продегустировать. Я сперва нацелился на что-то более привычное, но затем прочитал этикетку яичного(!) и узнал, что в нём нет яиц, только какие-то особые дрожжи, и он вообще по вегану. Попробовал - вкус оказался не сырным, как обещала этикетка, но очень приятным кофейно-сливочным (сливочный эль тоже предлагался, но в том, что он не по вегану, я не сомневался), и я убедил Птаху взять бутылку.
Потом снилась веранда другого паба, где сидели мы с Амартом (и вроде был кто-то ещё, но ушёл раньше). Веранда находилась в переулке бульварного кольца, в глубине переулка были воротца некоего утопающего в зелени заведения, назначение которого было несложно угадать по зазывающей в него целиком обнажённой пышногрудой негритянке, танцующей на постаменте прямо напротив веранды. Это зрелище нам ничуть не мешало (негритянка была вполне эстетичной), только докопался какой-то мужик за соседним столиком, пришлось от него отпинаться и отсесть. И всё бы хорошо, пока мы не обнаружили, что засиделись заполночь и метро уже не работает. Я предложил доехать до моей старой квартиры. Саму поездку сон мне не показал - только как мы выбрались из машины напротив подъезда моего прежнего дома, который давно уже снесли. Перед дверью квартиры я вспомнил, что у меня нет с собой старых ключей, а есть только новые, но и это меня не остановило - мне удалось воткнуть ключ в замочную скважину и провернуть, и мы попали внутрь. На этом приключения прервались.
Сон снова перенёс меня в светлый паб, где я заметил, что забыл или посеял телефон, а Птаха - что моя матушка из-за этого написала ей уже хренадцать раз. Они созвонились, и из диалога следовало, что матушка ждёт нас в кинотеатре, места уже куплены и возражения не принимаются. Мы сели в такси и поехали, а по дороге решили посмотреть часть фильма (видимо, с ноута), чтобы знать, к чему быть готовыми. Фильм (названия я не запомнил, что-то в одно слово и, возможно, имя собственное) позиционировался как хоррор о роботе, но на деле ничего страшного в нём не было, хотя и чего-то осмысленного - тоже не очень. Я бы с удовольствием сходил на какой-нибудь другой фильм, но тут ведь как.
Напоследок сон опять вернулся в мою старую хату, где я вошёл на кухню и внезапно столкнулся с матушкой. Кажется, удивились мы оба ("Олег безумно удивился, когда к нему пришёл енот"), причём я-то был не один (но с кем - я уже запутался)). Примечательно то, что с нами был ещё и ребёнок - мальчишка, радостно выбежавший из спальни (привет читанной на ночь Небожиже и Се Ляню, который тащит в дом детей)).

На момент анонса этой игры я был ещё без игроцкого мозга и решил, что больше простых барраярских женщин богу простых барраярских женщин - мой выбор. Назвал женщину Региной и только при получении вводной подумал, что на её месте могла бы быть Виктория - но всё-таки не совсем: учились они в одном университете, но Виктория жила в общежитии со стипендией и с подпольем вряд ли связалась бы, как и с древнейшей профессией.
Я думал о выгуле платьишка цвета бедра испуганной нимфы, но Птаха вспомнила, что у меня есть более простой и открытый красный сарафан. С ним и поехал к Вере. Прекрасна реклама от метровайфая - "Романтик на двоих в Сити". Какой такой романтик и зачем он двоим нужен? Третий не лишний, а запасной?..
Несмотря на то, что Регина тоже была без особой подноготной, я вполне насыщенно провёл время :3

Немного предысторииРегина осталась сиротой в самом начале оккупации и попала к тётке, вдове Анне Конгрив. В провинциальном Лидсе было скучно, к тому же у Регины началась интрижка с неким Эмилем, которую тётушка всячески не одобряла, и парочка решила сбежать - в столицу, разумеется. Там их лодка романтического авантюризма вскоре разбилась о быт, и Эмиль растворился в тумане. Регина об этом вспоминать не любит - обидно всё-таки. Зато ей удалось поступить в университет, на вечерний курс, познакомиться с Эвой и удачно снять вместе с ней комнатку рядом с греческой кофейней. Над кофейней не менее удачно располагалась нотариальная контора.
Эва днём работала в кофейне официанткой, а после - за пределами кофейни проституткой. Регина подрабатывала то в кофейне, то в конторе, "помогающие материально любовники" у неё тоже были, но больше в качестве сочетания приятного с полезным, нежели жизненной необходимости. То, что контора была не просто конторой, стало заметно довольно быстро; как-то раз помощник нотариуса, Джейкоб, подтвердил, что это подпольная явка, и заагитировал помогать и по подпольным делам тоже. Регина, с одной стороны, сопротивление одобряла, с другой - старалась держаться так, чтобы в случае чего остаться в стороне: терять учёбу, да и жизнь как-то не улыбалось.
К цетагандийцам она также относилась двояко. Они, за некоторым исключением, были людьми, а не монстрами, но хотелось, чтобы война закончилась уже, и желательно всё-таки победой Барраяра. Регина знала, что у Эвы есть любовники-цеты, и не осуждала - в конце концов, это и для сопротивления могло быть полезно: что-то можно подслушать и подсмотреть. Но всё это равновесие нескольких элементов долго продолжаться не могло...

Регина Бэйли. Отчёт отперсонажный. Ворнинг: смерть персонажаДень начинается, когда открывается кофейня Елены Цандекиди. Варится кофе, пахнет свежевыпеченным чесночным хлебом и ароматным пирогом со сливами, Эва встречает первых посетителей, а я занялась мытьём посуды, краем глаза поглядывая в зал и краем уха прислушиваясь к разговорам. Зачастую гости заходили в кофейню на чашечку кофе, прежде чем подниматься к нотариусу на консультацию - двойная польза. Эффектные вдовы, разбирающиеся с наследством, бизнесмены и коммивояжёры - кто-то поднялся из низов, кто-то может оказаться из обедневших форов, скрывающих своё происхождение, и выдают лишь выправка и говор... кого только не увидишь. Одни приходят снова и снова, другие - мелькнут и исчезнут, и из последних - немало агентов сопротивления со всех уголков Барраяра.
Но этот день выдался особенным - начиная с того, что женщина в лиловом платье за одним из столиков оказалась моей тётушкой. Она сидела к кухне спиной и не замечала меня, я же обратила на неё внимание потому, что услышала, как она спрашивает о достопримечательностях Форбарр-Султаны. Усатый тип, который был вроде как управляющим при одной вдове, отзывался об университете:
- Это такое место, откуда выходят люди, уверенные, что знают всё.
- А профессора?
- А они были уверены, что знают всё, лет двадцать назад.
- А есть ли в Форбарр-Султане театр?
- Есть, конечно. Но не советую.
- Почему?
- Играет другой состав. Первый состав... уехал. Весь, целиком. И теперь первым называется тот, который раньше был третьим, самое большее.
- А режиссёр? Он тоже... уехал?
- О нет, его чувствительное сердце не выдержало.
Закончив с посудой, я незаметно прошмыгнула на лестницу в нотариальную контору и поднялась к секретарше Алисе, которой, как обычно, составлял компанию помощник нотариуса Джейкоб.
- И какая нелёгкая принесла сюда мою тётушку...
- Твою тётушку? Чего она хочет?
- Не знаю. Спрашивает о достопримечательностях. Надеюсь, выпьет кофе и уйдёт. Меня она не заметила. Главное, чтобы её не занесло в университет.
- Почему? Там же много народу.
- Сейчас - по-разному, потому что летняя сессия. Не хотелось бы с ней встречаться. Она никогда не одобряла образование.
- Много экзаменов осталось?
- Не слишком. По истории музыки я сразу пошла на пересдачу - лучше сдать позже, но хорошо подготовившись, и, думаю, моя четвёрка у меня будет.
Когда я сказала о тётушке Эве, она предложила мне отсидеться в комнате до вечера. Но мне не хотелось подводить Елену в выходной день, когда много было посетителей. К тому же вскоре сама Эва сказала мне, что ей не хочется встречаться с сидящим в кофейне долговязым мужчиной и говорить о том, кто он такой, тоже не хочется. Выспрашивать я не стала - может, это какой-то ревнивый любовник. Хотя Эва обычно таких обсуждала со мной без стеснения... Или - ревнивый любовник на высоком посту? Тогда, конечно, и у стен есть уши.
Делать нечего - пришлось вместо Эвы выглядывать в зал кофейни и спрашивать, не нужно ли чего дорогим посетителям. Но они были так увлечены разговором с хозяйкой и друг с другом... да и спрашивала я не ахти как громко и из-за угла... в общем, на меня никто не обратил внимания. Тётушка теперь сидели вполоборота, и мне удобно было оставаться за углом, вне её поля зрения: вроде как и в кофейне нахожусь, всех вижу и слышу, по первому же зову Елены подойду, а тётушке меня не видно.
Долговязый при этом спрашивал, открыта ли контора и можно ли войти, или же очередь к нотариусу прямо в кофейне начинается и его пригласят. Сразу видно - не привык, как в городе дела делаются. У нотариуса-то нет дворецкого, чтобы о каждом госте в кофейне ему сообщать.
- Регина, вы любите море? - спросил меня Джейкоб, когда я в очередной раз заглянула в контору.
- Я его ни разу не видела. Но заочно, наверное, люблю.
- А вы не знаете каких-нибудь морских курортов? Студенты, наверное, любят отдыхать?
- Честно говоря, не слышала. Нам не до курортов. Да и обстановка сейчас такая, что многие курорты могут быть закрыты. В округе Форратьер есть море, но там неспокойно...
- Ага, Форратьер, - Джейкоб что-то набирал на комме. - А где ещё?
- Вроде, в графстве Фортайра есть море...
- О, хорошо, спасибо. Вот, курорт "Лазурный дельфин". - он незамедлительно приложил комм к уху. - Здравствуйте. Будьте добры два билета до курорта...
- Я с тобой не поеду! - предупредила Алиса. - Бери один билет!
- Не слушайте мою жену! Два билета.
- Жену?!..
- Будущую жену! Когда я смогу забрать билеты? Сегодня? Большое спасибо.
Как только из кабинета вышел господин Штерн, Джейкоб поинтересовался:
- А вы отпустите меня пораньше сегодня?..
- Не отпущу.
- Вызови курьерского дельфина, - посоветовала я Джейкобу.
Но Джейкоб не угомонился и настойчиво предлагал Алисе выпить кофе.
- Тебе нужно сходить в кофейню, отдохнуть. Ты вон как устала. Давай, иди.
- Да не хочу я идти в кофейню, чего ты привязался?..
- Я же за тобой ухаживаю.
- Если ты за ней ухаживаешь, мог бы сам ей кофе принести, - заметила я.
- Вот именно, - подтвердила Алиса.
- Принести тебе кофе?.. - спросила я.
- Да, пожалуйста. Со сливками, но без сахара.
Когда я вернулась с чашечкой кофе, Джейкоб спрашивал уже не о море.
- Может, мне в чёрный покраситься?.. - рассуждал он. - Или в каштановый.
- Только не в рыжий, - предостерегла Алиса.
- И волосы отрастить...
- Они же у тебя и так длинные.
- Главное - чтобы веснушки были видны, - попросила я.
- Регина! Сходите в аптеку, купите средство для роста волос.
- Не уверена, что там такое есть, - осторожно заметила я.
- Зато наверняка есть в товарах для животных, - подсказала Алиса. - Моя бабушка давала такое средство овцам. Если сможешь после этого средства устоять на ногах...
- Он на четырёх ногах устоит, - добавила я. - И блеять будет.
- О чём это вы тут говорите?.. - вошла Эва.
- Джейкоб хочет стать овцой, - вкратце сообщила я.
- Да не хочу я быть овцой!..
Так мы безмятежно проводили время, пока господин Штерн не вызвал меня к себе и не спросил:
- Вы знаете, что здесь ваша тётя? Анна Конгрив - это она?
- Да, она. Понятия не имею, зачем она приехала.
- Вы знаете, что она вас ищет?
- Ищет меня? Зачем? Я думала, ей без лишнего рта только легче живётся.
- Расскажите, почему вы уехали.
- Да никакой тайны в этом нет. Я осиротела, попала на воспитание к тётушке. Сами понимаете, жить под присмотром - это только до определённого возраста удобно, а дальше хочется жить самой. А тётушка была против обучения в университете. Вот я и уехала в столицу учиться.
- В этом фигурировал ещё какой-то молодой человек, верно?
- А, Эмиль? У нас ничего серьёзного не было. Просто друг, который помог мне добраться.
- Хорошо. Вы хотите встретиться со своей тётей?
- Честно говоря, не особенно. Лучше всего будет, если она уладит свои дела в Форбарр-Султане и уедет, и мы не встретимся. Незачем ей знать, что я учусь и живу при кофейне, ей это не понравится.
- Понимаете, она приехала за вами. И выпишет мне чек, если я вас найду.
Это, определённо, меняло дело. Отказать и лишить господина Штерна денег - значило негативно повлиять на свою благоустроенность. А согласиться - значит помочь, о чём он наверняка не забудет. Деньгами вряд ли поделится, знаю я его, - ну что ж, сопротивлению нужны деньги, - но в случае чего поддержит, в том числе и материально.
- Тогда вы можете ей меня предъявить, - решилась я. - Только вы уж замолвите за меня словечко, что я у вас подрабатываю и всё такое.
- Это обязательно. У тебя есть соображения, что ей может быть нужно?
- Понятия не имею. В любом случае, мне ничего не нужно от неё.
Я стала ждать разговора с тётушкой. В конце концов, не могла же она увезти меня назад.
- Если она будет кидаться тяжёлыми предметами, я спрячусь за вас, - предупредила я нотариуса.
Господин Штерн велел Джейкобу пригласить госпожу Конгрив. Тётушка прошла в кабинет мимо меня - я, конечно, не сильно изменилась за несколько лет, но тётушка всегда была подслеповата. Из-за двери кабинета я слышала, как господин Штерн просит у тётушки четыре тысячи крон за издержки при поисках. Стало даже как-то неловко - меня ещё никогда так дорого не ценили, да и Эву, наверное, тоже. Тётушка выписала чек, и господин Штерн торжественно позвал меня войти.
- Ах тётушка какая неожиданность ах, - отрепетированно сказала я.
- Регина! Это ты? Почему ты уехала так внезапно?
- Ты ведь была против учёбы в университете. Вот я и уехала в столицу.
- Но ты даже ни разу не написала за три года! Я боялась, что с тобой что-то случилось.
Мне снова стало неловко и даже немножко стыдно.
- Мне не хотелось тебя обременять. Я ведь сама справляюсь.
- А тот парень, с которым вы сбежали? Вы по-прежнему вместе?..
- А, Эмиль? Между нами ничего не было. Просто друг, который убедился, что я безопасно добралась до столицы.
- Как твои дела? На что же ты живёшь?
- На стипендию. И подрабатываю - и в кофейне, и здесь, в нотариальной конторе... может быть, однажды получу здесь должность, да, господин Штерн?
Нотариус нехотя кивнул.
- Ты не хочешь вернуться в Лидс? Мне так тяжело управляться с швейной фабрикой одной. У меня ведь ни мужа, ни детей. Всё приходится делать самой, езжу повсюду...
Вот, значит, почему она здесь. Тётушка могла бы доехать до столицы ещё три года назад, но ей приходилось заниматься поддержанием фабрики. Теперь, видимо, дела пошли совсем неважно, раз она решила обратиться ко мне.
- Только не насовсем, разве что ненадолго. Нужно сначала закончить учёбу.
- И долго тебе ещё учиться?
- Ещё два года. Потом я смогу вернуться и помочь тебе с фабрикой со всеми приобретёнными знаниями. А если бы я осталась, то ни в чём не разбиралась бы и меня так же обманывали бы управляющие.
- А на кого ты учишься?
- На юридическом. На вечернем. Летняя сессия сейчас в самом разгаре.
- А на лето ты могла бы приехать?
- На самом деле, мы и летом не особенно отдыхаем. У нас ещё практика...
- Уже практика! Ты её будешь в этой конторе проходить?
- Надеюсь, что да, - я выразительно посмотрела на господина Штерна.
Тётушка тоже смотрела на него как-то особенно внимательно.
- Ну, я рада, что у тебя всё в порядке, но всё-таки пиши нам хоть иногда. - и она обратилась к нотариусу: - А вы, случайно, не бывали в Лидсе лет десять назад?..
- В Лидсе?.. Нет, кажется, не бывал.
- А не знаете такого человека, Петра Семёнова? Очень вы на него похожи, прямо как брат родной.
И в самом деле, господин Штерн давно мне кого-то неуловимо напоминал. Я даже испытала укол ревности: тётушка меня не сразу узнала, а какого-то давно уехавшего из Лидса дядьку - припомнила.
- Нет, не знаю такого.
Тётушка попрощалась и вышла, и я выдохнула с облегчением.
- Ну, всё даже не так страшно.
Господин Штерн ненавязчиво проводил меня к выходу из кабинета, и я вернулась в кофейню. Тётушка предпочла там задержаться и провести день в моей компании, но это меня уже не тревожило. После того, как она не стала ругаться на моё независимое положение, моё отношение к ней изрядно потеплело и даже исполнилось сочувствием. Идея помочь ей с фабрикой - вне корыстных соображений однажды унаследовать дело - нравилась мне всё больше. Я даже предложила показать ей университет.
А то, что в кофейне продолжал ошиваться и усатый, - кажется, родственник хозяйки, - мне не нравилось. Слишком уж тётушка с ним откровенничала, а он слишком уж всё ругал - то университет, то театр, то нотариальная контора ему не нравились, только сам он, видимо, был единственный замечательный. Когда тётушка спросила про Петра Семёнова, он поначалу ответил, что Пётр Семёнов - известный уголовник и потому почтенный нотариус никак не может им быть. Тётушка изумилась: знакомый ей Семёнов и прежде был нечист на руку, но того, что он дойдёт до нарушения закона, она не ожидала.
- Может, это какой-то другой Пётр Семёнов? - предположила я. - Фамилия-то распространённая.
Но позже тётушка стала вслух отмечать, что в нотариальную контору приходят в основном с необычными запросами, с которыми следует идти в суд, да и пользуется она необычной популярностью. Тогда усатый заговорил о том, что если посетители приходят слишком часто, то, быть может, приходят они не только за нотариатом, но и за чем-то другим. И рассказал пример про тюльпаны, которые продавали луковицами по десять марок, а подрощенными выкупали назад по пятьдесят марок. Когда за первые две партии им было честно заплачено, выращиватели тюльпанов стали скупать луковицы целыми ящиками - однако, когда они вернулись с цветами, контора была уже закрыта. Усатый сказал, что это называется пирамида.
- А раз слухи ходят, - заключил он, - значит, вам свои документы доверять этому нотариусу не стоит. Для нотариуса репутация - это всё. Я уверен, что он не тот, за кого себя выдаёт.
Вот ведь шельма! Сам слухи распустил, сам же на них и сослался. Не иначе как его подослали конкуренты. А тётушка из-за него начала тревожиться и отозвала меня в коридор поговорить.
- А эта нотариальная контора давно здесь работает?
- Давно.
- И ты своим почти профессиональным взглядом ничего не замечала? Говорят, нотариус сам ничего не подписывает, а подписывает его помощник.
- Так все делают. Это распространённая практика.
- И сейчас, после войны, столько документов пропало. На этом можно проворачивать дела.
- Тоже правда. Но к этому нотариусу за всё время работы не было никаких нареканий.
- Но мне всё-таки кажется, что тебе не стоит у него практику проходить.
- Пройду у тебя на фабрике. А здесь я ничего не подписываю, так только, переписываю иногда, когда секретарше рук не хватает. У меня же хороший почерк.
- Вот это правильно, что не подписываешь. Но если ты захочешь здесь работать... нотариусы-то долго одно место занимают...
- Это правда, сидят до старости. Но меня ведь никто здесь силком удерживать не станет. Наберусь опыта, а после учёбы уеду на нашу фабрику.
- А как так вышло, что ты ещё не замужем? Столько лет прошло...
- А куда торопиться? Сначала нужно выучиться.
- Неужели студенты не ухаживают за тобой?
- В компании флиртуют, конечно. Но ничего серьёзного.
- А помощник нотариуса?
- Он больше за секретаршей ухаживает.
- Он, похоже, за всеми девушками ухаживает.
- Да, я его знаю...
- Знаешь?!..
- Знаю, что это он шутит так. И не воспринимаю всерьёз.
Стоило вспомнить Джейкоба, как он появился в конце коридора и подошёл к нам.
- О чём говорите?
- Об университете, - ответила тётушка.
- У вас есть претензии к университету?
- Пока никаких. Но если они плохо выучат мою племянницу - тогда, возможно, претензии возникнут.
- Выучусь и займусь модернизацией швейной фабрики, - пояснила я.
- А на каком факультете ты учишься?
- На юридическом.
- На юридическом сдают историю музыки?..
- Это один из факультативов по выбору. Мне просто интересно, и у неё хороший преподаватель.
- Наверное, хорошо, когда есть о чём поговорить с клиентами, - предположила тётушка.
- Но есть мнение, что если человек знает много разных областей, то он недостаточно глубоко изучил свою область, - возразил Джейкоб.
Они ещё немного поговорили о пользе и вреде эрудиции, а у меня при этом складывалось ощущение, будто они говорят о проституции.
- Вы сами очень похожи на художника, - заметила тётушка. - И перо держите, как кисть. Или дирижёрскую палочку.
- Это потому, что я отношусь к своему делу как к искусству!
Слово за слово, и Джейкоб начал свою любимую шарманку о том, что я устала и мне нужно отдохнуть.
- Так сессия же. На каникулах высплюсь.
- Вот и я говорю, что похудела, - поддержала тётя.
- Поправилась! - возопила я. - В кофейне кормят на убой.
- Тебе нужно поехать с тётушкой, - постановил Джейкоб. - Вы здесь надолго?
- На несколько дней, - ответила тётушка.
- Мне нужно сначала сдать экзамены, - напомнила я. - А потом уже поеду в Лидс.
- Ехать нужно прямо сейчас, - настаивал Джейкоб. - Может, с преподавателями можно как-то договориться?
- Да, думаю, можно, - согласилась тётушка.
- Но к чему такая спешка? - спросила я. - Я всё успею: закрою сессию и уеду на практику.
Я бы поняла, если бы тётушка опасалась уезжать без меня на случай, если я обману её и не приеду следом. Но когда уговаривать начал Джейкоб - я уверилась, что у него есть какое-то срочное подпольное дело в Лидсе, которое он мог поручить только мне.
- Пойдём поговорим с господином Штерном.
И Джейкоб увёл меня в кабинет нотариуса, где спросил, может ли он отпустить меня на лето.
- Почему я должен это решать? - удивился господин Штерн. - Почему вы сами ничего решить не можете?
- Потому что вы главный! - обезоруживающе ответствовал Джейкоб.
- Это меня не касается. Если она хочет ехать - она может ехать.
- Скажи мне, что мне нужно будет сделать в Лидсе, - просила я, но Джейкоб меня уже не слышал.
- Она может предупредить нотариальные конторы в Лидсе о проверках.
Это какое-то обозначение подпольных организаций?.. И как я смогу их найти?..
- Я могу сдать экзамены и потом поехать? - уточнила я. - Или нужно ехать срочно?
- В течение трёх дней, - сказал Джейкоб. - А лучше всего, конечно, сегодня.
- Сегодня я никак не могу! - запротестовала я. - А то меня исключат. Экзаменов осталось немного, я могу постараться сдать их за три дня, но никак не за сегодняшний вечер и завтрашнее утро!
Всё-таки жертвовать образованием ради подполья я не была готова, разве что если от этого зависела жизнь императора. И то не факт.
- Твоя тётушка поговорит с преподавателями. Они войдут в положение.
- Но в чём срочность? - ещё раз спросила я. - Что от меня требуется?
- Ты же сама говоришь, что сессия, ты устаёшь...
- Если единственное, что мне нужно сделать в Лидсе, - это выспаться, то, может, я сначала без спешки сдам все экзамены, а потом уже поеду?
- Нет, тебе нужно ехать с твоей тётушкой. Несколько дней она ещё пробудет здесь, а потом вам нужно будет ехать!
- Но почему?!..
- Ты похудела! И побледнела!
- Я уже зимнюю сессию пережила! Когда было темно и холодно! И эту переживу! Если мне не обязательно ехать в Лидс, то может, лучше в "Лазурного дельфина"?..
- Господин Штерн, так вы её отпустите?.. - Джейкоб снова меня игнорировал.
- Отпущу.
Казалось, господин Штерн был готов распустить уже всю контору, лишь бы Джейкоб не прыгал у него на голове. Я тоже была рада закончить это разбирательство и выйти из кабинета, по-прежнему слегка недоумевая. Оставалось объяснение, что Джейкоб предчувствовал какую-то беду и хотел услать меня подальше как можно скорее - с ним никогда не угадаешь.
- Не нравится мне этот греческий родственник хозяйки, - поделилась я. - Его послушать, так все кругом мошенники. А я думаю, что раз он о мошенниках так много знает, то сам мошенник.
А тут ещё и Алиса начала говорить загадками.
- Скажи, вы в университете изучаете литературу?
- Да, конечно. Классику старой Земли и барраярскую немного.
- И о любви?
- Ну да. И на старой Земле писали о любви, и на Барраяре, и на Бете тоже...
- И на Цетаганде?
- Честно говоря, не слишком. Там больше в ходу краткая и сложная поэзия. Она через описания окружающего мира передаёт то или иное состояние, которое читатель должен разгадать.
- Значит, о любви? О чём же ещё можно писать стихи?
- Иногда, наверное, о любви тоже, но это редкость. Мне кажется, цетагандийцы не особенно об этом задумываются. Бывают стихи эротические, но это больше об эстетике, чем о романтике.
- Как же так? Как-то же они размножаются? Иначе давно бы вымерли.
- Размножаться-то размножаются. Но без любви.
- Но они же заключают браки?
- Скорее, они заключают контракты. По генетической совместимости.
- Но и в браках по расчёту бывают чувства. А ещё я слышала, что цетагандийские женщины настолько красивые, что на них никому нельзя смотреть, иначе можно ослепнуть от красоты.
- Ну, аут-леди действительно перемещаются внутри шара. Правда, говорят, он вполне просматривается. Впрочем, я ни разу их не видела. Хотя, говорят, как-то раз в комиссии, приходившей на медицинкий факультет, была одна аут-леди.
- Ничего себе. А у вас в университете цетагандийцы учатся?
- У нас - нет. Разве что, может, на медицинском. Но некоторые преподают. И, я думаю, в основном любовь, знакомая цетагандийцам, - это любовь к своему делу, к своей науке.
- Но они так давно на Барраяре... наверное, они переезжают сюда семьями? И дети здесь рождаются?
- Дети, насколько я знаю, воспитываются в так называемых звёздных яслях.
- Это вроде наших приютов получается? Это как-то грустно.
- Да уж, невесело. Может, поэтому они такие отмороженные.
- Но что если они снаружи отмороженные, а внутри - страдают, например, от неразделённой любви? Вот так стоит такой спокойный - и страдает...
- Ну, может, и страдают.
- Разве тебе их совсем не жалко?
- В мире много кто страдает. На всех жалости не хватит.
- Но всё-таки, если ты увидишь, что кто-то страдает?
- Ну, если вдруг кто-то, кого я знаю... кто-то из преподавателей, что, конечно, вряд ли, но допустим... поделится со мной своими переживаниями, то я, разумеется, посочувствую.
- Но они ведь не скажут! Они страдают молча!
- В таком случае я ничего не узнаю.
Уж не влюбилась ли она в какого-нибудь цетагандийца? Пока я была занята с тётушкой, в кофейне появились двое цетагандийцев, один полицейский, другой военный, одетый по последней моде, - и они поочерёдно посещали комнату Эвы. В какой-то момент Эва куда-то пропала, и я не могла её найти ни в её комнате, ни в приёмной нотариуса, ни в кофейне. В конце концов я спросила Елену, не отправила ли она Эву с каким-то поручением, однако та ничего об исчезновении не знала. А Эву все искали, в особенности цетагандийцы. В её отсутствие я могла исполнять обязанности официантки, но им была нужна именно она. Я стала говорить, что Эва с утра чувствовала себя неважно и, вероятно, ушла к врачу. А со временем начала догадываться, что господин Штерн может прятать её у себя в кабинете.
Тётушка вновь пожелала поговорить со мной наедине.
- А ты помнишь Петра Семёнова? Хотя ты тогда, конечно, ещё маленькая была...
- Немного помню.
- Согласись, этот нотариус очень на него похож?
- Возможно. Типаж распространённый.
- Да, но крове внешности - его повадки, манеры... то, как он поправляет очки... ты заметила, что когда я с тобой говорила, он сидел спокойно, а когда я спросила, бывал ли он в Лидсе, - сразу поправил очки и улыбнулся этой своей улыбочкой?..
- Пожалуй, чем-то напоминает.
- Ты уж будь осторожна с ним.
- Я осторожна. И ничего не подписываю.
Не объяснишь же тётушке, что для подполья полагаются поддельные имена и фамилии, и что контора не обязана быть очень уж профессиональной, коль скоро работает для прикрытия?.. Но отчасти к её опасениям стоило прислушаться. Пётр Семёнов был скользким типом. Лучше не позволять ему лишний раз себя использовать.
- У вас как-то неспокойно, - сказала тётушка, в очередной раз задержав меня в коридоре.
- Сегодня просто много посетителей. А так здесь спокойно.
- Да? Мне кажется, здесь может быть опасно.
- Ну что ты, это же столица. Здесь не происходит ничего серьёзного.
- А мне здесь как-то не по себе... наверное, я просто не привыкла.
- Конечно, ты ведь здесь впервые. Ты привыкла к провинции, где совсем другой ритм жизни.
- Вот у нас в Лидсе тихо... и все свои.
- Да уж, все друг друга знают. Но здесь тоже есть завсегдатаи.
- Завсегдатаи? Те, кто часто приходит в нотариальную контору?
- Не только. Некоторым нравится только здешний греческий кофе.
- А цетагандийцы здесь часто бывают?
- Захаживают. Всё-таки столица. Чего их бояться? Они тоже люди.
- У нас о них столько всяких небылиц рассказывают...
- О да, помню эти сказки. На самом деле среди них тоже хватает как мерзавцев, так и порядочных людей.
- И тебе здесь нравится?
- Конечно. У нас с Эвой очень уютная комната.
- Ни за что бы не подумала, что это место можно назвать уютным.
- Вечером, когда кофейня закрывается, нас никто не потревожит. Я учусь, Эва читает...
- Читает? Что она читает?
- Романы. Приключенческие, исторические... мы частенько обмениваемся книжками.
- Не ожидала, что официантка может любить читать.
- Ей тоже интересно, и она старается побольше узнать. И мне кажется, какое-то начальное образование у неё всё же есть.
- Сейчас много обедневших людей знатного происхождения.
- Что правда то правда.
Когда мы вернулись в кофейню, там царило некоторое затишье. Была выдвинута версия, что цетагандийцы распространяют вокруг себя тишину. Я же предположила, что уровень шума зависит от количества греков: Елена с её разговорчивым усатым родичем вышли куда-то в комнаты. В какой-то момент и вовсе повисла тишина.
- Тихий трактор пролетел, - заметила я.
- А это правда, что новую сельхозтехнику теперь оборудуют антигравитационными установками? - полюбопытствовала тётушка.
- Нет, неправда.
- А почему? Было бы удобно. Перелететь с одного поля на другое...
- Слишком большой расход топлива и материалов, нерентабельно. Лучше в дороги вкладываться.
Нотариус заявил об обеденном перерыве (что только больше уверило меня в том, что он прячет Эву от цетагандийцев), и этот перерыв порядочно затянулся. В ожидании травили байки об антиквариате. Усатый грек рассказывал, как порой старушки считают древней реликвией вещи, сделанные не так давно в качестве сувениров. Я же припомнила обратный случай, когда одна пожилая леди считала портретом своего сына редкий портрет одного из форов-основателей. Затем зашла речь о золотом самоваре...
- Само-вар?.. - с интересом переспросил один из цетагандийцев.
- Когда будут угощать - главное не перепутать с самогоном, - предупредила я.
Выяснилось, что золотой самовар был когда-то подарен леди за золотой голос. Родич Елены, рассказавший об этом, видимо, и впрямь имел отношение к театру - что особенно и не скрывал. А цетагандийцы живо интересовались барраярскими диалектами и вообще производили приятное впечатление - если бы полицейский при этом не интересовался Эвой "по личным причинам". Но господину Штерну удалось одолеть осаду измором: к вечеру цетагандийцы устали ждать и попрощались.
- Регина, ты не могла бы налить стакан воды? - появилась Алиса. - Нужно полить цветы в конторе.
Я протянула ей стакан прохладной воды и пояснила присутствующим:
- У нотариуса едва не засохла фиалка.
Алиса вернулась пару минут спустя:
- Нужна тёплая вода.
- Ах да, что это я. Ведь так из-за контраста фиалку можно и застудить.
В конце концов я начала беспокоиться и заглянула в контору - и увидела Эву выходящей из кабинета. Господин Штерн ворчал что-то о том, что не хочет больше ревнивых цетагандийцев, врывающихся в его кабинет. Но Эва была, по всей видимости, в порядке, равно как и все остальные, и это утешало. Вот только стоило ей вернуться в кофейню, как на неё напустилась Елена - и даже не за то, что она отсутствовала полдня и не помогала с посетителями, а за то, что к ней цет "разве что под юбку не лез". Господин Штерн за неё заступился и говорил, что готов компенсировать убытки, поскольку это он её задержал, и просил её не увольнять. Также он заверил, что провёл с несдержанным цетагандийским полицейским воспитательную беседу о нравах и традициях Барраяра. Вот она, польза народу от сопротивления.
- Скройся с глаз моих долой, - постановила Елена, не желая сразу смягчаться под общим натиском. - Дай мне до утра подумать.
- Пойдём, пойдём, - Джейкоб приобнял Эву за плечи и увёл. - Тебе сейчас нельзя волноваться.
Я почувствовала себя третьей лишней в этом утешении, к тому же что-то мне подсказывало, что Елена нуждалась в утешении не меньше.
- ...Она что, ещё и беременна?!.. - пробормотала Елена.
- Не думаю. Просто у Джейкоба есть склонность всё преувеличивать.
- Но если к ней ходят цеты...
- Это был один-единственный цет, воспылавший несвойственными цетом чувствами! Господин Штерн уже всё ему объяснил, больше это не повторится.
Я поднялась в контору, где Эва жаловалась, что господин Штерн запер её в шкафу с кактусом.
- Но почему с кактусом?!..
- Чтобы скучно не было, наверное. Тётушка Елена теперь меня уволит?..
- Да не уволит, конечно. К завтрашнему утру уже всё забудет.
- Но почему ты сказал,чтоя беременна?! - спросила она Джейкоба.
- Но не говорить же, что ты сидела с кактусом! Между кактусом и цетом я выбрал цета.
- Я бы выбрала кактус, - заметила я.
Вот-вот должен был закончиться рабочий день, и поздних клиентов больше не предвиделось. Я наблюдала краем глаза, как Эва разговаривает в коридоре с тем долговязым, с которым поначалу не хотела встречаться. Выглядели они вполне мирно.
- Вы не знаете, что это за долговязый тип? - спросила я господина Штерна. - Кажется, Эва с ним знакома.
- Нет, не знаю.
Когда Эва вернулась, мы ещё о чём-то шутили и разговаривали, как вдруг со стороны коридора раздались три выстрела - и тишина. Мы выглянули, пытаясь понять, что происходит, и не сразу заметили, что сидевший в кресле господин Штерн как-то осел и затих. По тому, как беззвучно и как будто умиротворённо он уронил голову на грудь и закрыл глаза, мы сперва подумали было, что его задело зарядом парализатора и вскоре он придёт в себя. Тем паче что почти сразу после выстрелов в приёмную вошёл цетагандийский офицер полиции при парализаторе, а за ним следовал небольшой наряд.
- Чем обязаны? - спросила я, стараясь сохранять непринуждённый вид.
- Я явился арестовать господина Штерна и господина Доэрти. Но, вижу, в первом случае я уже опоздал.
- Как опоздали?.. - переспросила Эва. - Вы хотите сказать, что?..
Мы обернулись и увидели, как по рубашке господина Штерна расплывается кровавое пятно. Убивший его снаряд игольника застрял в кресле за его плечом. Я поднесла пальцы к его запястью в скорее формальной попытке проверить пульс, но кожа уже холодела. Мне стало труднее дышать, но ни закричать, ни заплакать, ни потерять сознание в присутствии цетов я не могла, даже если бы захотела - слишком сильным была сосредоточена на том, чтобы удержать лицо.
Офицер доброжелательно уточнил, откуда стреляли и не видели ли мы, кто стрелял. Посетовал, что приехал по одному делу, а теперь придётся разбираться ещё и с убийством. Я даже не задумывалась о происходящем. Отчасти я ожидала, что всё так и закончится, но не ожидала, что настолько быстро. Кто-то заставил господина Штерна замолчать, потому что он слишком много знал о подполье? Или?.. Теперь уже не важно. И неизвестно, что станет с Джейкобом.
Но Джейкоб был прав - уезжать с тётушкой в Лидс стоит как можно скорее.

БлагодарностиСпасибо Вере за отличную историю! Такая ламповая трагикомедия положений получилась - заглядение. Регина ведь так и не узнает, что цетагандийский полицейский на самом деле был влюблён и даже хотел передать ценные для сопротивления сведения, а вовсе не арестовать Эву, и что нотариуса Штерна убили не потому, что он состоял в сопротивлении, а потому, что жадность фраера сгубила (тм) он не поделился деньгами с другим мошенником.
Спасибо Лукреции за адекватную и вмеру заботливую тётушку Анну! Думаю, с таким подходом швейная фабрика действительно встанет на ноги.
Спасибо Ортхильде за "сестрёнку" Эву со всеми её сложными щщами, заставившими поволноваться. Дева в беде в шкафу с кактусом - это новая ачивка!
Спасибо Инги за Елену, греческую житейскую домовитость и яхонтовость и за кофе для всей этой толпы подозрительных личностей!
Спасибо Дугласу за нотариуса (Микаэля Штерна... пасхалки - наше всё)) с его безграничным терпением к непутёвым подчинённым!
Спасибо Сумирэ за солнышко Джейкоба, не затыкавшегося ни на мгновение, доводившего всё до абсурда и доставлявшего изрядную долю движухи. То ещё наказание, но весьма обаятельное.
Спасибо Шелли за Алису - чудесный хрестоматийный образ, как из кино шагнувший, с её простотой, что хуже воровства. Звонящий "телефон" - шикарная идея, сразу захотелось где-нибудь использовать.
Спасибо посетителям - Кервену за колоритнейшего артиста-афериста, Эри - за благородного горца, Асмеле - за вдову с деловой хваткой. И, конечно же, Векше и Вере за игротехнические образы. Наши цетагандийцы были прекрасны. <3

Жду следующую игру про Намкрыш Девятую сатрапию и цетагандийскую базу, чтобы наконец-то выгулять Иэсато - ибо кто даст нам Цетаганду, если не сами себе. :3