Ну вот, больше недели спустя... Естественно, за точность памяти не ручаюсь.
Стоило бы начать уборку ещё в пятницу, потому как в прошлую субботу я столкнулся с любимым "успеть всё и сразу": переставить клетки, пропылесосить, протереть столы, помыть чашки, и спасибо Птахе, которая в это время привела в пристойный вид лоджию и отмыла плиту. Начали съезжаться игроки; я попытался накормить мастера, мастер убегал; наконец, я сам позавтракал багетом и предоставил Птахе лапы для раскрашивания. Серебряный аквагрим я попятил у Берканы заранее, и хотя он не ложится густо и как-то не очень виден (а на фото, подозреваю, так и вовсе не виден), это было определённо лучше перчаток, которые всё-таки ощущаются тобой и окружающими как нечто чужеродное.
Я долго думал, в чём играть Ферруса в плане прикида, а отличная идея взять прикид Хоука была высказана Птахой. Кусок доспеха и к тому же без рукавов, а что ещё надо.
Стартовали. Не без потерь - потеряли болеющих Кёрза и Сангвиния, - но даже малым составом получилось, в чём я и не сомневался, так же круто, как всегда.

Феррус Манус. Отчёт отперсонажный.Мы редко собирались на Терре все вместе. Почти все. Обычно в этом не было необходимости, но в этот раз отец решил устроить семейный праздник и почтить наши заслуги. После многих торжественных и траурных шествий на планетах, приведённых к согласию, оказаться в пиршественном зале Императорского дворца было непривычно. Лоргар, Пертурабо и другие явно разделяли мои чувства, и я понятия не имел, о чём с ними говорить.
Спасли положение Фулгрим и его хорошие манеры. Он поприветствовал братьев поочерёдно и спросил об их успехах. Не знаю, насколько это его в действительности интересовало, зато разрядило обстановку.
- Робаут. Какие у тебя новости?
- Как давно был Гардинаал? - Жиллиман обернулся ко мне.
- Считать у тебя лучше получается, чем у меня. Недавно.
Он всё ещё помнил о том, как я опередил его? Или же думал записать эту победу на свой счёт?..
- Феррус. А как продвигается твой поход?
- Вполне неплохо. Мы с Жиллиманом можем похвастаться Двеллом.
- Расскажи.
- Пусть лучше Жиллиман расскажет, он больше с этим возился. Но на этой планете есть кое-что, что может заинтересовать нашего отца.
- Нашего отца интересуют все планеты. Что в этой такого особенного?
- Хранилище информации. Огромное.
- Вроде библиотеки? - вот тут Фулгрим точно заинтересовался.
- Нет, это не было похоже на книги. Скорее на сервера. Сложно описать.
- Покажи.
Я открыл голографическое изображение. Похоже, любопытство Фулгрима к тому, что разве что механикумы назвали бы привлекательным, сразу угасло.
- Должно быть, отец поручит Магнусу с этим разбираться.
- Да, как раз по его части.
- А мои воины могут похвастаться трофейными клинками из вулканического стекла, - сообщил Фулгрим, расхаживая по залу.
- Из стекла?..
- Такие клинки создавали на планете, которую мы привели к согласию. Ракатской Гегемонии.
- На старой Терре тоже когда-то делали клинки из обсидиана, - произнёс Малкадор.
- Это интересная мысль - награждать воинов трофейным оружием, - сказал Робаут. - Прежде мы только отмечали их за заслуги наградным.
- Не на каждой планете найдёшь хорошее оружие, - заметил я.
- Можно хранить трофеи на корабле, - продолжал Фулгрим. - У нашего брата Хоруса, например, для этого есть целый зал.
- Это уже не корабль, а летучий музей, - хмыкнул я.
Зачем загромождать боевое судно всяким хламом? Для этого есть музеи Терры. А количество заводов и ресурсов на приведённых к согласию планетах куда красноречивее говорит о славе, нежели побрякушки. Убивая добычу на мясо и шкуру, я не думаю о том, чтобы кисточки у неё на ушах не повредились и можно было приделать их к плащу.
- Однако Хоруса нет с нами. Чем он может быть занят?
- Хорус будет здесь, - изрёк Малкадор. - Он уже в пути.
Первый сын мог позволить себе задержаться даже на зов Императора.
- Ну а ты, Лоргар? Чем похвастаешься ты?
- Мой легион привёл к согласию пять миров. Имперские истины не насаждаются силой, их можно только принять в сердце, поэтому мои дети говорили с каждым человеком, чтобы убедиться в этом.
- Зачем тратить столько времени? - изумился я. - Люди недолговечны.
- Время нужно, чтобы тщательно искоренить любое инакомыслие и ересь. Империуму нужны верные люди. На планетах, приведённых к согласию Несущими слово, ни разу не было восстаний.
Империуму нужны рабочие руки, а не лишние рты. А восстания - в человеческой природе. Людям необходимо соревноваться, испытывать свою силу, бросать вызов вождям и проверять их на слабину. Достаточно сильный вождь не боится восстаний и не избегает их, потому что может их укротить и тем только упрочить свою власть.
- Вы разбалуете людей. И сделаете их слабыми.
- Мне кажется, это работа не для легионеров, а для чиновников и прочего людского контингента, который приходит следом, - заметил Фулгрим.
- Не соглашусь, - встрял Жиллиман. - Мои ультрамарины тоже работают над тем, чтобы привести миры не только к согласию, но и к процветанию.
- Вы с Лоргаром в этом похожи, - согласился Фулгрим. - Только, как бы сказать... он больше занят внутренним содержанием, а ты - внешней структурой. Упорядочивание, законы...
- Структура в структуре в структуре, - подытожил я. - Зачем усложнять? Один загонят муравьёв в лабиринт, другой кидает им крошки.
Никогда не пойму тягу некоторых братьев нянчиться с людьми. Чего они надеялись добиться? Верность не покупается подачками.
- Не все задачи можно решить артиллерией, - произнёс Лоргар.
- Я не использую артиллерию, - тут же вскинулся Робаут.
- Это метафора.
Метафора артиллерии! Нет, я положительно слишком трезв для такого.
- Да, пожалуй, у каждого из нас свои задачи, - я попытался признать для себя, что отцу были зачем-то нужны такие, как Лоргар. - Магнус тоже читает книжки.
- Я слышал, в своей последней кампании Магнус не потерял ни одного воина, - заметил Фулгрим.
- Его легион малочислен, - ответил Лоргар. - Он не может разбрасываться своими астартес.
- Кстати, почему их так мало? - поинтересовался Жиллиман.
- Никто не знает.
А зачем создавать много книгочеев? Отец хорошо знал, кто нужен в небольшом количестве.
- Также я слышал, что Магнус намерен создать нечто вроде организации, обучающей псайкеров, - продолжал Фулгрим.
- Вроде капелланов? - спросил Лоргар.
- Не совсем.
- Видимо, этим Магнус сейчас и занят, - пожал плечами я.
- Псайкеры всегда были основной силой его легиона, - в голосе Лоргара прозвучала нотка уважения, едва ли не зависти. - Неудивительно, что он хочет её усовершенствовать.
- Не стоит путать мутацию с совершенством, - оборвал его я.
Довольно мне было моих легионеров, которые разочаровывались в своём физическом теле после первой же серьёзной травмы и считали аугментику "усовершенствованиями". Колдуны Магнуса, Сангвиния и Хана точно такие же. Им стало недостаточно своих физических возможностей, и они решили "улучшить" себя за счёт непомерных психических сил. Но мы не раз видели, в том числе на Гардинаале, как такие неестественные силы искажают тело и разум.
- Это не мутация, а часть замысла отца, - возразил Лоргар.
Что ж, в присутствии Малкадора я не стану спорить об отцовских замыслах. Хотя отпечаток на нас оставил не только отец, но и планеты, на которых мы выросли. Разве отец подарил мне железные руки? Нет, они - мой изъян и моё вечное напоминание о Медузе. Так же и с Магнусом, воспитанным отверженными псайкерами Просперо. Если он не мог отказаться от этого наследия в себе и своих воинах, то зачем же культивировать его?..
Наши разговоры прервало явление Императора. Мы преклонили колени, и лишь затем, подняв взгляд, я заметил в тени его сияния высокую фигуру. Выше, пожалуй, был только Магнус, а с Хорусом спутник Императора мог бы сравняться ростом. Его лицо было скрыто капюшоном, а в руке он держал странное оружие, похожее на длинный посох, к навершию которого перпендикулярно рукояти было прикреплено длинное изогнутое лезвие.
- Возрадуйтесь, дети мои, - изрёк Император. - Это ваш новый брат, Мортарион.
Это было сюрпризом. Не так часто отец находил кого-то из своих сыновей в одиночку. Мортарион держался скромно - похоже, к блеску Императорского дворца он не привык; мы поочерёдно назвали ему свои имена и имена своих легионов.
- Откуда ты? - спросил я.
- С Барбаруса.
- Даже не слышал о такой дыре.
- Это один из миров смерти. Люди могли выжить там только в низинах, так как атмосфера была отравлена - чем выше, тем сильнее. В горах там обитали великаны, которые держали людей в страхе.
- Похоже на мой мир, - заметил я. - Только вместо великанов там были металлические твари.
- Хорошо, что наш новый брат уже закалён сражениями, - сказал Фулгрим. - Его опыт пригодится в Великом крестовом походе.
Я был согласен с его одобрением. Те братья, что росли как вельможи, не были такими превосходными бойцами, как другие. Исключениями были разве что Фулгрим, который собственными силами добился признания себя лидером своего мира, и Жиллиман, которого воспитали как полководца.
- Как давно отец нашёл вас? - спросил Мортарион.
- О, всех в разное время. Меня - семьдесят лет назад, - сказал Фулгрим. - А братик Феррус старше меня на три года, - и он прикоснулся к моему плечу, там, где заканчивался край живого металла, но ещё не начинался доспех, как бы говоря: я младший, ты мне позволишь.
- Скольких ещё осталось найти? - снова спросил Мортарион.
- Одного.
- Но легионов двадцать. Что случилось с двумя другими братьями?
- Это неизвестно. Но их мы уже не найдём. Лучше просто забыть об этом.
- У тебя странное оружие, - заметил я, разглядывая с разных сторон грубо сработанный, но смертоносный клинок Мортариона.
- Когда-то оно было сельскохозяйственным орудием. Люди моего мира не умели воевать.
- Надеюсь, ты научил их ковать и владеть оружием?
- Да, конечно.
- Это правильно.
Затем Мортарион подсел к Лоргару, и я начал опасаться, что Золотой братец заговорит его до смерти.
- Лоргар в своём репертуаре, - прокомментировал я. - А мне нечем руки занять. Непривычно так долго находиться без дела.
- Ты можешь спросить разрешения отца поработать в кузницах Терры после праздника.
- Я так и сделаю. Нельзя не воспользоваться таким случаем.
Я подошёл к столу налить вина. Следом подошёл Мортарион, которого речи Лоргара явно привели в замешательство.
- Я не настолько силён в риторике, - пробормотал он.
- Я бы хотел, чтобы ко мне не применяли риторику, - хмыкнул я.
- Боишься проиграть? - поинтересовался Лоргар.
- Нет, она слишком быстро выводит из себя.
Мортарион с интересом рассматривал бутылку терранского вина.
- В моём легионе есть традиция, - произнёс он. - Тот, кто особо отличился, выпивает со мной чашу особо забористого яда, чтобы подтвердить свои достоинства.
- И много было выживших? - поинтересовался Лоргар.
- Знаешь, ещё ни разу никто не умирал.
- Отличная идея, - одобрил я. - Это повышает их устойчивость.
Что ж, это свидетельствовало не только о крепости духа Гвардии Смерти, но и об умении примарха разбираться в своих детях, даже увидев их впервые совсем недавно.
- В нашем легионе тоже есть своё пойло, - сказал я.
- И на что оно похоже? - заинтересовался Мортарион.
- На горючую смесь, - встрял Лоргар.
- Да, это топливо. Думаю, нам стоит как-нибудь выпить вместе.
- О, ты уже нашёл, с кем можно выпить?.. - улыбнулся Фулгрим, незаметно появившись у меня за спиной. Ну сколько ему напоминать, что подкрадываться опасно.
- Они пьют яд, - с уважением сообщил я.
- Я всё же не могу понять методы брата нашего Лоргара, - осторожно рассуждал Мортарион.
- И не нужно, - посоветовал я. - Наши братья очень разные. И воюют по-разному. Видимо, даже такие, как Несущие Слово, зачем-то нужны отцу.
- Наверное, они будут увековечены благодарными людьми...
- На гобеленах? - хмыкнул я. - Какая польза от того, что люди тебе благодарны?
- Гобелены можно хотя бы повесить на стену, - нашёл компромисс Фулгрим.
- Методы Ангрона и Конрада вызывают больше вопросов, - заметил Пертурабо.
- Конрад не уничтожает целые миры, - вступился Фулгрим. - Его легион внедряется на планеты и действует точечно, после чего они сами приходят к согласию. Он не оставляет следов...
- Даже не пачкает гобелены? - усомнился я.
- Нет. Ни кровью, ни другими... биологическими жидкостями.
И как теперь вытрясти из головы подробности, о которых я не хотел бы знать?..
- Я слышал, ты взял Конрада под крыло, - сказал Пертурабо.
- Я хотел бы показать ему свет...
- Погоди, ты сейчас какую-то лоргаровщину несёшь, - забеспокоился я.
- Ты ведь помнишь, его родная планета была погружена во мрак. Он до сих пор избегает света.
- Ещё не привык?.. - хмыкнул я.
- Я бы хотел заняться этим миром. Он чем-то похож на мой собственный. Сделать его светлым и процветающим, подарить его людям культуру...
- Ну, раз тебе интересно с этим возиться, - со скрипом признал я.
Похоже, это было в природе Фулгрима: не только оставаться совершенством, но и стремиться улучшить то, что попадало в поле его зрения.
Отец подошёл к пиршественному столу и одобрил наши разговоры. Он сказал, что мы недаром отличаемся друг от друга и что нам следует делиться друг с другом опытом, учиться друг у друга, пока мы встречаемся на Терре. Это было воодушевляюще.
- Почему всё-таки наш брат Лоргар пользуется словом "ересь"? - спросил меня Мортарион, когда мы отошли от стола. - Разве в Империуме не запрещены религиозные культы?
- Это архаичное слово из его книжек, - пояснил я. - Он часто такими пользуется. Он называет "ересью" всякие нарушения имперских законов.
- Понятно. На моей планете никаких культов не было.
- На моей также. Моим людям было не до того: они сражались и защищали свою землю от чудовищ.
Мортарион устроился в тени, не выпуская из рук свою косу, на которую опирался.
- Ты всегда носишь с собой своё оружие? - спросил его Пертурабо. - Здесь, в доме нашего отца, тебе ничего не угрожает. Его можно оставить в оружейной.
- Я знаю. Но мне с ним спокойнее.
- Моё оружие тоже всегда при мне, - усмехнулся я, взглянув на свои руки.
Раз речь уже зашла о традициях, то заговорили и о поединках между астартес на тренировочных аренах. Я и вовсе не представлял, как обходиться без такой практики, - мои дети постоянно соревновались между собой в силе, засчёт чего эта сила только увеличивалась. Я бы хотел, чтобы такие же поединки происходили и между примархами - мало что сравнится с удовольствием от хорошей драки, - но в этом и вовсе никто меня не поддерживал.
- В моём легионе дуэлей нет, - заявил Жиллиман.
- Так имеются в виду поединки не насмерть.
- А даже если и насмерть, - что ж, бывает всякое, - пожал плечами я.
- Нужно определить значения слов "поединок" и "дуэль", - решил Робаут.
- Сейчас он сравнит эти слова по ста двадцати старотерранским словарям, - предрёк я. - Драка - хороший способ познакомиться. Я так познакомился с отцом.
Малкадор рассказал о древнем земном полководце, который называл себя императором и утверждал, что помнит всех своих солдат по именам.
- Традиции могут быть разными, - сказал Пертурабо. - Все мы приносим в наши легионы традиции с наших родных планет. Но Ангрон и то, что он делает со своим легионом...
- А что он делает? - полюбопытствовал Жиллиман. - Псы Войны всегда были достойным легионом. Они не раз сражались бок о бок с моими детьми ещё до того, как я был найден.
- Я слышал, он был разочарован в своём легионе, - сказал я. - Что ж, тем лучше для него. Легиону пойдёт на пользу доказать свою силу отцу.
- Гвозди Мясника, - сообщил Фулгрим, впервые за вечер нахмурившись. - Импланты, увеличивающие ярость.
- На многих из нас родные планеты оставили свой след, - отрезал Пертурабо. - Но Ангрон безумен. Вы ведь все понимаете это, только не говорите вслух.
Кто-то ещё возражал, в основном Лоргар; верил ли я в то, что нашему отцу удастся справиться с безумием Ангрона? И да и нет. Я знал Ангрона слишком мало.
- А как ты решал противоречия между выходцами со своей родной планеты и терранцами? - спросил меня Мортарион.
- Я просто отправил своих детей на Медузу, чтобы они доказали свою силу и стали вождями их племён.
- То есть ты обрушил на свою планету целый легион захватчиков?
- Отчего же захватчиков? - удивился я. - Люди Медузы привыкли к тому, что кто-то сильнейший может прийти и бросить вызов вождю. Когда вождь проигрывает, племя получает нового вождя. Так они пойдут за моими легионерами.
- Мой легион делится на ордена, - поделился Жиллиман. - У магистров, которые ими управляют, есть некоторые полномочия. Они могут принимать решения в моё отсутствие.
- Я успел убедиться, что они многовато на себя берут, - усмехнулся я.
Улан Цицер погиб, а я всё не мог простить его наглости. Наглости рядового космодесантника, осмелившегося спорить с примархом.
Тут появился Хорус. Похоже, он был в приподнятом настроении и сердечно обнял всех братьев.
- Что же тебя задержало?
- Войди, - пригласил Хорус, обернувшись.
Фигура позади него, до поры незаметная, была ниже нас всех ростом, что, впрочем, не умаляло его силы, сквозящей в знакомых каждому из нас чертах. Доспех на нём отливал синим и напоминал пластины на шкуре ящера.
- Это наш последний из братьев, - объявил Хорус. - Его зовут Альфарий.
- Воистину радостный сегодня день! Мы нашли двоих наших братьев.
- Занятно, - произнёс я. - Первый брат нашёл последнего.
- Круг замкнулся.
Это было ещё более удивительно, чем нахождение Мортариона одним Императором. Всё-таки Барбарус была планетой смерти подобно моей, и отец мог счесть, что брать с собой других своих детей может быть рискованным. Но сын, нашедшийся без участия отца...
Отец вышел в зал, и мы вновь, как один, преклонили колени перед ним. Он говорил о том, что обретение всех братьев стало началом новой эры. Он призывал нас продолжать Великий поход и умножать своими победами славу человечества, говорил о победе разума над мраком, и ещё много всего, от чего сердце само собой начинало биться чаще. Я видел, как по правую руку от меня Фулгрим сжимает колено пальцами так, что побелели костяшки, а в пальцах другой руки по-прежнему держит бокал вина так легко и непринуждённо, словно это и не хрупкое стекло. Я слышал, как по левую руку от меня Лоргар что-то исступлённо шепчет, но слов разобрать не мог.
- Встаньте же. Теперь я хочу выслушать вас всех. Расскажите о том, чего вы уже достигли, и о ваших планах. Ну же? Можно говорить в любом порядке.
- Давайте по старшинству, - предложил я.
Хорус рассказал о том, что принёс Империуму множество миров и к тому же нашего младшего брата Альфария. Увы, он умолчал о том, как именно это произошло.
-...Мои братья уже знают о моих достижениях, а нашим новым братьям я ещё расскажу.
- Никто не спасётся, - шепнул я Фулгриму. Он понимающе усмехнулся.
Договорив, Хорус сел у ног Императора. Я вышел вперёд следующим:
- Я не буду тратить много слов. Я привёл к согласию без счёта миров, и ещё без счёта миров будут покорены. Я видел многих своих братьев, когда они были ещё только найдены, и смею надеяться, что сумел передать им свой опыт. Последней моей победой стал Двелл, который мы покорили вместе с Тринадцатым легионом.
Фулгрим рассказывал о мирах, которые он успел изучить и улучшить. Пертурабо демонстрировал голографические столбцы цифр, свидетельствующие о том, что на многих обретённых им планетах шли разработки и строительство.
- Я преподнёс тебе, отец, пятьсот миров Ультрамара, - провозгласил Робаут.
- Недурно, - усмехнулся я. - Только они у тебя уже были.
Отец с похвалой отозвался о царстве Ультрамара, но я не считал, что Жиллиман в чём-то превзошёл меня и что на него мне стоит равняться. Легко приводить к согласию цивилизованных людей, не поражённых порчей ксеносов и беззакония, прислушивающихся к голосу разума. Попробовал бы он завоевать пятьсот миров, населённых монстрами, мутантами и прирождёнными убийцами.
- Отец, я привёл к свету имперских истин пять планет.
Это Лоргар. Он встал лицом к Императору, спиной к кругу братьев, и говорил так тихо, что один лишь отец мог его слышать. Что он говорил в своё оправдание? Что такого было в этих планетах? Ни технологий, ни знаний, ни ресурсов? Даже без сравнения с владениями Жиллимана, пять миров были горсткой, недостойной упоминания. Одна короткая кампания приносила каждому из нас больше завоеваний. Когда Лоргар вернулся в круг, ещё пару мгновений висела гулкая тишина.
Мортариону и Альфарию отец также позволил высказаться.
- Я обещаю, что человечество будет под моей защитой, - тихо произнёс Мортарион, сжимая Безмолвие. За минувшее время я успел убедиться, что, несмотря на грубую работу, это оружие было словно отражением и продолжением владельца.
Альфарий сказал, что преподносит отцу систему Большой Котёл.
Когда с чествованием было покончено, отец велел праздновать, пить и готовиться к продолжению Похода. Я доверху наполнил свой кубок терранским красным вином.
- Я взял с собой вино с Ультрамара, - похвастался Робаут.
- На Ультрамаре даже вино синее? - усмехнулся я.
Малкадор заговорил о винах старой Терры, рассказал о том, что иные сорта и впрямь называли некогда синими. Пертурабо склонился над картой галактики. Я же сказал Мортариону:
- Наш отец хочет, чтобы я и наш брат Вулкан отправились в один из безымянных миров смерти. Всё как мы любим: суровые условия, сложный ландшафт, населён ксеносами. Я был бы рад, если ты присоединишься к нам.
- Присоединюсь с радостью.
- А есть ли в твоём легионе псайкеры? - спрашивали у него.
- Нет. Не припомню такого.
- Значит, они есть только у Магнуса и Сангвиния?..
- Ещё у Хана, - припомнил я. - Он называет их шаманами. Но мне всё никак не удаётся познакомиться с ним поближе.
- Почему? - поинтересовался Мортарион. - Он не любит общаться со своими братьями?
- Не то чтобы. Просто выбирает отдалённые уголки галактики.
- С некоторыми ксеносами сложно справиться без псайкеров, - заметил Фулгрим. - Например, с Арлекинами эльдаров. Я слышал, они даже могут принимать обличье космодесантников. И невозможно понять, чего они хотят, - похоже, им просто нравится стравливать нас с нашими врагами.
- Такого не должно быть, - отрезал Жиллиман.
- Ксеносов вообще быть не должно. Ни эльдаров, ни орков...
- Я всё же хочу узнать о той планете, о которой ты говорил отцу, - напомнил мне Фулгрим. - Что это за хранилище информации?
- Насколько я понял, нечто вроде сохранённой памяти всех жителей этой системы. Можешь взглянуть н отчёт, если хочешь.
- Памяти? В самом деле очень интересно.
- Знал, что тебе понравится, - хмыкнул я.
- О, я польщён. А такие знания наверняка будут внесены в архивы Терры.
- Но сначала вынесены вперёд ногами...
В самый разгар праздника ворвался Сангвиний. Если прибывший Хорус был просто благодушен, то Сангвиний был радостным как мальчишка. Он возвестил о своей победе над ксеносами-нифилимами. Чего и следовало ожидать, его спросили и об инициативе Магнуса, не удостоившего нас своим присутствием.
- Магнус хочет создать отдельную организацию - Библиариум - для обучения и контроля над псайкерами. Мы сталкиваемся с психическими угрозами ксеносов, и он хотел бы, чтобы библиарии были в каждом легионе.
- Стоит ли бороться с врагами их же методами? - усомнился я. - Чем тогда мы будем от них отличаться?..
- А как насчёт того ордена с Луны?
- Дочери Императора?
- Я слышал, псайкеры испытывают боль в их присутствии, - заметил я.
Но сошлись на том, что раз уж псайкеры появляются в легионах, контролировать их необходимо, поскольку необученный псайкер в разы опаснее обученного.
Затем и Фулгрим обратил внимание на косу Мортариона и окликнул меня:
- А ты смог бы сковать что-то подобное?
- Ты шутишь? Такое сможет сковать и Вулкан, чьи клинки годятся только на то, чтобы ими бриться.
- Значит, ты можешь лучше?
- Намного лучше.
Я смотрел ему в глаза в этот момент достаточно близко, чтобы видеть, что он не просто так, из праздного любопытства, вздумал меня подразнить. Это был вызов, а вызов - это чистая смелость. Тех, кто осмеливался бросить вызов мне, можно было пересчитать по пальцам.
- Настолько лучше, что, скажем, сможешь создать такое оружие... которое идеально подходило бы мне?
- Смогу. Но разве ты разбираешься в оружии? Раньше на моей памяти ты только вешал его на стену.
- Думаешь, я не смогу... создать оружие, подходящее для тебя? Спорим?
- Спорим.
Думал ли я о том, справлюсь ли я?.. Да я в этом не сомневался. Несмотря на то, что оружие, достойное моего брата, должно было быть таким же совершенным, как и он сам.
- Кажется, нам нужно получить разрешение отца на использование кузницы Урала.
Мы привлекли внимание братьев. Они начали с интересом обсуждать исход спора.
- Вы уже ставки делаете? - поинтересовался я.
- Я верю в Фулгрима, - сказал Робаут. - На моей планете говорят: талантливый человек талантлив во всём.
- А на моей говорят - достигается упражнением, - крикнул я напоследок.
Мы подошли к трону Императора. В предвкушении работы я не только пренебрёг коленопреклонением, но и держал голову выше обычного.
- Только возвращайтесь быстрее, - отец отпустил нас взмахом руки.
От пиршественного зала дворца до горы Народной было не так далеко. Чем выше над поверхностью планеты, тем ниже давление, тем ниже температура плавления металла... К нашему прибытию горн был уже раскалён. Я ощутил руками его жар прежде, чем прикоснулся к текучему металлу. Я, как всегда, ковал голыми руками; как работал Фулгрим, я не видел, но мы стояли почти спина к спине, и я слышал размеренные, словно биение сердца, удары молота, слышал, как он говорил что-то, негромко, размеренно, как если бы разговаривал с металлом. И металл отвечал ему звенящей песней.
Мы развернулись друг к другу одновременно. У меня на ладонях лежал ещё горячий клинок, прямой, сияющий, самой безупречной формы, что когда-либо выходила из моих рук, со скрытой в ней огромной силой. Даже тень, падая на него, оказывалась рассечённой надвое - бесшумно, легко и неудержимо. Только он подходил тем рукам, что могли держать и стеклянный бокал, и тяжёлый молот.
Фулгрим держал передо мной за рукоять меч тяжёлый и гладкий, казавшийся живым в пляшущих отсветах пламени, словно напряжённая мышца, устремлённая вперёд. Смертоносный, надёжный, с удобной гардой. Я невольно протянул к мечу руку. Он лёг в ладонь, и ко мне как будто вернулась часть меня, отнятая ещё до рождения. Я думал, что не нуждаюсь в оружии? Как я ошибался. Я почти чувствовал, как этот клинок будет обрушиваться на черепа чудовищ, покорный моей воле.
- Пожалуй, я сам не создал бы чего-то настолько подходящего мне. Это невероятно. Ты победил.
- Он идеален. Я буду носить его с гордостью.
Заговорили мы вновь одновременно. Прежде я признавал победу только отца - и больше ничью и никогда ни до, ни после. И вот теперь я не мог усомниться, что Фениксиец меня превзошёл.
- Спасибо тебе, брат.
- Спасибо и тебе.
Его рука на моём плече, его - на моём. Мы оба могли бы сравниться по разгорячённости с едва откованной сталью. Когда мы вышли из кузницы, нас окружали клубы пара.
- И кто же победил? - многие голоса встретили нас одним вопросом.
- Ничья.
Пертурабо подошёл ко мне взглянуть на меч, который мне не хотелось выпускать из рук. Я проводил по клинку ладонью, чувствуя, как металл скользит по металлу, не встречая ни единого изъяна ни на поверхности, ни в самой сердевине.
- Это не твоя работа, - Пертурабо не спрашивал, а утверждал.
- Не моя, - подтвердил я с улыбкой.
- Мы обменялись клинками, - сказал Фулгрим. - Мы создали их друг для друга.
Но праздник подходил к концу. Получив какое-то сообщение, отец подозвал к себе Лоргара.
- На планетах, которые ты привёл к согласию, поклоняются мне... как богу!
Лоргар упал на колени. Смотреть в его лицо было оглушающе страшно. Столько непонимания, боли, опустошённости... Не этого ли каждый из нас боялся больше смерти - заслужить неодобрение отца? Разочаровать того, кто повёл нас за собой к таким битвам, о которых мы и не мечтали? Лоргар нарушил прямой запрет, своими руками построил культ вроде тех, с которыми нам следовало бороться, оскорбил отца сравнением с древними идолами невежественных людей... Он был жалок в этот момент, и всё же я ему почти сочувствовал.
- Отец... за что?!..
- Я. Не. Бог!
Император рывком поднял его и держал за плечи так крепко, словно Лоргар разом лишился всех сил и мог упасть. Он говорил, что во вселенной нет ничего выше человека, что мы сражаемся во имя человечества и человеческого величия... Да, мы были сверх-людьми, и всё же мы были людьми. И защищали людей от тварей, которые называли себя богами, или которых люди почитали за богов по ошибке. Поймёт ли это Лоргар?..
Но отец говорил не с яростью. В его голосе была та же боль, и они с Лоргаром были почти похожи в этой боли. Боль, любовь и забота о заблудшем сыне. С этой любовью он и отпустил его к нам, говоря, чтобы мы утешили его. Лоргар почти сразу ушёл говорить с Хорусом.
- Мы ошибались, - прошептал Пертурабо. - Мы все ошибались.
Первым попрощался Сангвиний - его военные дела были ещё не окончены.
Пертурабо обратился к своему легиону. Все невольно замолчали, - настолько вескими, как камни, были его слова. Казалось, он говорил о какой-то вине, которую видел за собой - и за своими детьми также.
- На старой Терре существовал такой обычай, как децимация. Это значит - каждый десятый. Я обнаружил новую угрозу со стороны ксеносов-краудов. На все корабли легиона я прислал жребий. Тот, кто вытащит чёрный камень, отправится сражаться с краудами и.не.вернётся! Я буду тянуть жребий наравне с вами. Если я вытащу чёрный камень...
За что он карал так жестоко и себя, и своих сыновей? Впрочем, это могло быть и наградой.
Пертурабо опустил руку в чёрный ящик. Вынул и разжал кулак. На ладони лежал белый камень.
Следом за ним со своим легионом связался Жиллиман. Отдал распоряжения.
- Кажется, теперь моя очередь, - сказал я Мортариону, взглядом приглашая его подойти поближе. Установив связь, я кратко сообщил своим астартес, что нам предстоит совместная кампания с Вулканом и нашим новым братом Мортарионом. В отличие от мрачного тона Пертурабо, я говорил с радостью. Новый брат, с которым у нас было немало общего, новая эпоха, открывшаяся перед нами, новый меч в моей руке, как залог новой дружбы.

Охапка сердецОчень много любви мастеру, игрокам и игротехам
Амарт. Не устану повторять спасибо за вот уже четвёртую игру. Такая колоссальная работа по сведению матчасти и хронологии, такой укур, что и не собирается отпускать, такое погружение в мир, о каковом я когда-то и мечтать не мог. Вопреки всем трудностям с датами, помещением, поиском игроков - ты это поднимаешь, и оно взлетает. И захватывает дух, как флагман легиона.
И спасибо за Фулгрима. Его внимательность, незлую иронию, его свет, согревающий, в отличие от сияния Хоруса и Сангвиния. За начало красивой истории. Кузницы на игре были для меня в какой-то степени флэшбэком (всё-таки были Феррус и Фулгрим друзьями ещё до Гардинаала, и явно сильно до), зато каким! Я только в процессе до конца осознал, о чём этот эпизод, со всей ясностью и глубиной. Он не о мастерстве, которым неожиданно для Ферруса блеснул Фулгрим. Он о понимании и взаимном доверии. О том, что двое братьев создали оружие друг для друга - а значит, знали друг друга очень хорошо уже тогда. О том, что близкий человек знает тебя лучше, чем ты сам себя знаешь, о том самом "Ты видишь лучшее во мне"(с). Очень круто получилось, очень не хватило и нужно ещё.
Птаха. Лоргар, который ломал Феррусу мозг, Лоргар, который сделал такой стеклищный финал. Скоро падёт Монархия. Первый камушек будущей Ереси, которая намотает всех на свои колёса. Но пока всё почти хорошо. Пока можно не понимать, посмеиваться, спорить, ещё не представляя даже в самых страшных кошмарах, что твои братья всерьёз окажутся по другую сторону войны.
Асмела. Мортарион, который сходу вызвал у Ферруса уважение. Мортарион, который защищал людей и не забивал голову ерундой. Я не стал отыгрывать Один-четыре-пять-четыре - для этого потребовалась бы игротехническая поддержка и некоторый кусок времени, а у нас и так довольно бодро сменялись события. Но я хочу как-нибудь сыграть Ферруса после пророчества, которому он не поверил, - это годный кусок стекла.
Лео. Как всегда - самый правильный Жиллиман, сын-отличник, царственный и в то же время благожелательный. Феррус не мог не побыть м@ком и не припомнить Робауту Цицера, но Жиллиману ожидаемо хватило достоинства не повестись...
Тоха. Пертурабо, прямой и честный максималист. Из Ферруса я как-то по-новому взглянул на эту почти самурайскую лаконичность, безжалостность к себе и другим. Тихий омут. Шикарно.
Джонт. Хорус. Сияющий, жутко бесивший Ферруса папин симпатяга, и при всём при этом всё равно подкупающий искренностью, щедрым вниманием к братьям и прочей харизмой.
Беркана. Альфарий. Непонятный, особенный, и всё же свой. Очень мало пересеклись, но я неизменно восхищаюсь этим образом самого, пожалуй, непростого примарха.
Марвен. Кёрз. История которого всё равно была. Моя подруга завела морскую свинку(с) Мой брат завёл мышъ. Очень жаль, что не сложилось пообщаться, но не в последний раз!
Эри и Кервен. Героические игротехи, превзошедшие все ожидания. Не только выучить всех братьев по именам, но и додавать, и как додавать - словно по давно знакомому канону! Отец-Император, недосягаемо величественный и проливающий на всех и каждого свою любовь, мотивацию и вдохновение. Очень яркий образ, очень правильные идеи, очень красивые моменты. В моей голове Император теперь всегда будет выглядеть именно так. И министр-администратор Первый Лорд Терры Малкадор, вкрадчивый голос из тени, своевременные и порой парадоксальные комментарии. Глаза и уши Императора, гувернёр этого детсада, мудрый и невозмутимый.
Луар. Фотокот, солнышко Сангвиний и другие, кого я не видел. Спасибо за неоценимую помощь, на тебя в качестве теха всегда можно положиться!

Конечно, мне кажется, что я не дотянул и не додал. Был недостаточно гордым и вспыльчивым, недостаточно задирал тех, кто не нравился (а Ферруса бесят примерно все, кроме Фулгрима и Мортариона, ну и к Пертурабо он скорее нейтрален). Недостаточно ревновал к отцу и всё такое. Но я очень рад, что Феррус со мной случился. Он сложный и интересный, и мне хочется продолжать. Хотя я пока не знаю, как.
Птаха высказала прекрасную идею, что игра про противостояние еретиков и лоялистов может быть похожа на "18 дней". Разговоры перед битвой, поединки один на один, потом воспоминания погибших. Я уже раньше писал о сходстве Вахи с Махабхаратой, и мульт по Махе, который был основой для "18 дней", даёт мне очень близкий к Вахе визуал. На "18 днях" я был первым трупом полигона, и на Ереси стал бы первым трупом... Но как-то Б О Л Ь Н О В А Т О. У меня всё ещё стадия отрицания и желание пофиксить. Да и не найдём мы достаточно игроков.
Так что следующей игрой будет "нянько-пьянка"(тм) про офицеров. И я очень её хочу - но пока понятия не имею, кого на ней играть. После "Горгона" я, конечно, нежно люблю Акурдуану, но он слишком крут, чтобы мне его играть. Вот Дюкейна я б сыграл, но для этого, опять же, нужен Акурдуана, иначе смысла нет. Впрочем, быть может, со временем меня упорет куда-нибудь ещё.
А пока - ящик дзиры и всех обратно.