Мелкоигры Хэлки - это каждый раз событие, которое всерьёз и надолго пробуждает интерес к проживаемой в них теме. Поэтому я, несмотря на короткую рабочую неделю, загруженную как пара обычных, несмотря на недописанный отчёт с воскресной игры по DC (допишется обязательно!), несмотря на всё - успел подписаться на первый прогон Духа Айдзу. Это вторая игра в серии после Сацумских писем, на которые я тоже очень хочу и надеюсь попасть, - но играть их можно в любом порядке. И в любом количестве - Айдзу я бы охотно повторил, тем паче что мы были референтной группой и что-то наверняка изменится.
Играли в том же лофте на Преображенке, где был Пуримшпиль, - очень ламповое место из тех, где хочется что-нибудь поставить, но не знаешь, что. Мы с Птахой приехали рано, сделали привал в свежеоткрывшейся вьетнамской едальне, выпили хорошего чаю, затем встретились на проходной с остальными и пришли на место. Там устроили ламповость - зажгли свечи, поели пироженки - и дождались Хэлку. Воркшоп был минимален - как сидеть, как кланяться, - и вперёд.
Я ожидал большей жести ("Это хуже Барраяра, тебе может не зайти", - предупреждала меня Птаха, а мне всё ещё Барраяр не заходит не потому, что жесть, а потому, что агрессивное невежество), но карты легли как-то удачно для персонажки, и худшим в её жизни был комплекс выжившего. Зато сыгралась красивая история про преданность дому (даже не своему), всё как я люблю. Игроцкие впечатления разНемного не хватило согласования завязок в начале (мне было некому писать, кроме сестры, хотя больше никому и не хотелось) и тогда, когда некоторые персонажки оказались в одном замке, но не сразу это поняли. В остальном - пусть правила и менялись в каждом акте, они были интуитивно понятны, и все включились в процесс, складывали истории. Как всегда - прекрасные драматургия, атмосфера и погружение.

Юри. История служанки в шести письмах. Ворнинг: может содержать спойлеры для неигравших!Моя дорогая сестра Аки!
Белый снег за окном напоминает рисовую бумагу, а тени от голых ветвей - росчерки чёрной туши.
Мне нечего подарить тебе, кроме этого письма, но каждый раз, когда я с особым тщанием вывожу иероглифы, я вспоминаю, как ты помогала мне учиться каллиграфии, водила моей рукой, а я затем бежала показывать свиток отцу и получала его похвалу.
Сейчас я понимаю, что лучшее, что мы можем подарить друг другу, - это радовать друг друга своими успехами.
С Новым годом, дорогая сестра, и пусть, несмотря на все бедствия, наша семья сохранит тепло и преданность друг другу.

Моя старшая сестра Юри!
Двор засыпало снегом, а я пишу тебе письмо, вспоминая, как мы вместе учились каллиграфии. Тогда я так старалась, чтобы у меня получалось лучше, но теперь, глядя на твои ровные строки и на мои резкие, порывистые росчерки, - понимаю, что и в этом ты смогла меня превзойти.
Весной, когда мы будем праздновать День пастуха и ткачихи и загадывать желания, я хочу, чтобы твоё желание тоже исполнилось первым.
Будь счастлива в новом году!

Моя милая сестра, Аки!
За окном осень, и красные листья ветер несёт так быстро, что я вспоминаю, как в детстве мы запускали воздушных змеев, таких же алых.
Ты остаёшься самым близким для меня человеком, с кем я могу поделиться радостью, зная, что ты тоже порадуешься за меня и поймёшь.
Ещё совсем недавно я не могла представить для себя иной судьбы, кроме как продавать зонтики, которые мастерил наш отец, надписывая на них иероглиф благопожелания. И каждый раз я видела в его глазах плохо затаённую горечь. А теперь я удостоилась большой чести - прислуживать сестре самого господина Тэрухимэ.
Госпожа - очень строгая женщина, но её манеры безупречны, и потому каждая её похвала для меня особенно ценна. Она стала для меня образцом для подражания, и я счастлива, когда мне удаётся вызвать её улыбку.
В доме господина Тэрухимэ много женщин и много детей. Как бы я хотела, чтобы у меня был мой собственный ребёнок! Но прежде всего желаю тебе, моя младшая сестра, удачно выйти замуж, а во вторую очередь желаю, чтобы и в нашей родной земле, и во всей Японии был мир, и чтобы все помнили о своём долге так, как помнят о нём в нашей семье.

Сестра моя, Аки!
Этой холодной осенью по утрам уже можно видеть иней, похожий на лоскуты белого шёлка, которые кто-то разорвал и разметал по ветру.
Я не знаю, дойдёт ли до тебя моё письмо. Я пишу тебе из осаждённого замка. Сегодня господин Тэрухимэ принял решение о сдаче.
Госпожа, которой я десять лет служила верой и правдой, должна была написать на куске белого шёлка одно только слово: СДАЁМСЯ. Но впервые за все эти десять лет я увидела, что руки у неё дрожат - так, что она не могла вывести ни единой ровной линии.
Тогда она попросила меня оказать ей самую важную услугу и написать это за неё. Быть может, твёрдость руки - единственное, чему я научилась в своей жизни благодаря отцу и тебе. Я никогда этого не хотела, и многое бы отдала за то, чтобы это слово не было написано, - но моя рука не дрогнула.
Более всего я желаю, чтобы никакие бедствия не обрушились на тебя, на нашего брата и всех родных. Не поминай меня лихом.

Моя сестра Юри!
За окном красно, но это не листья, а огонь. Айдзу горит.
Моя племянница - прекрасная девочка. Она старается помочь сражающимся, приободрить их. Вместе со всеми она выковыривает снаряды из стен, чтобы их можно было переплавить и использовать снова. Вместе со всеми она тушит упавшие снаряды мокрыми одеялами, чтобы они не разорвались.
Сегодня, когда она тушила очередной снаряд, я увидела, что в неё летит ещё один. Разве я могла бы просто на это смотреть? Я успела оттолкнуть её, а сама отойти уже не успела.
Ты писала о твёрдости своей руки. Укрепи её, поскольку она тебе ещё понадобится. Я завещаю тебе позаботиться о нашей племяннице.
Пусть у тебя всё будет хорошо, старшая сестра.

Уважаемая Юки-сама!
Я никогда не устану благодарить вас за то, что когда-то, в самые тёмные для нас времена, вы приютили и воспитали мою племянницу.
Также я никогда не перестану просить прощения за то, что провела с семьёй господина Тэрухимэ гораздо больше лет, чем со своими родными. Но он вновь доверил мне самое ценное - воспитание своего сына, Цунэо-сама.
Конечно, я осталась в живых только благодаря тому, что у меня оставалась моя племянница, о которой я обещала позаботиться. Но именно в этом мальчике я увидела тогда наше будущее и надежду. Я старалась привить ему дух Айдзу, научить его тому, чему учили меня, мою сестру и моего брата. И хотя он воспринял некоторые современные тенденции, - он, я уверена, не забудет о том, откуда он родом, и будет достоин своей семьи.
Сейчас, пусть я уже немолода, сбылась моя мечта: мечта о ребёнке. Да, это не мой ребёнок, но так ли это важно? Господин Цунэо-сама уезжает в Лондон, и пока он будет заниматься этой непонятной дипломатией, я буду нянчить его дочь, маленькую Сэцуко. И чувствовать себя почти матерью...
Я желаю и вам, Юки-сама, передавать детям - и своим, и чужим - представления о долге.

Игроцкие впечатления дваМоя отсебятина заключалась в основном в том, чтобы связать все куски истории из карточек воедино, протянуть от новых событий ниточки к предыдущим. Очень люблю такое волшебство в играх, когда рандомные повороты складываются в причинно-следственную цепочку (ещё и поэтому очень хочу настолку про судьбы людей в шестидесятых, которую подглядел у Холло).
Очень понравилась модель "отменить судьбу", когда можно было выкупить жизнь родственника своей жизнью. Очень понравился круг выживших, когда стоишь в темноте плечом к плечу - и на самом буквальном, физическом уровне понимаешь это чувство плеча. Когда "мы из Айдзу" - это действительно больше, чем просто слова. Когда ты стоишь потому, что кто-то держит тебя, а кто-то стоит потому, что ты его держишь, - и только так можно выжить, когда больше нет ни своей земли, ни своих родных, ни даже прежнего мира. Сохранить дух Айдзу внутри этого круга.
И не говорите мне о том, что на игре "в чёрных свитерах" (а в данном случае - "в чём с работы пришли"), с абсолютным минимумом выразительных средств и действий (ничего, кроме слов) - не может быть вролинга. Краешком игроцкого сознания я понимал, что у меня будут болеть колени (уже болят), но чем дальше продвигалась игра, тем больше не мог не_сидеть на коленях, скрестив стопы, потому что она так сидит. И в последнем акте я очень чётко понимал, что Юри не сядет на стул, а будет писать письмо, как положено, - сидя на коленях на подушке.
Да, в этой лаконичной игре о стоицизме очень многое переживается и остаётся внутри. Но тем ценнее и заметнее те тонкие штрихи, которые всё же прорываются наружу: интонации, паузы, взгляды, сложенные руки... Очень полезно быть зрителем и замечать всё это.
А Юри... хорошая она была, девочка Юри. Женщина Юри. Бабушка Юри. С оптимизмом в духе "а у меня лошадка настоящая, только она убежала"(с): продать зонтик - радость, порадовать госпожу - радость, воспитывать чужих детей - радость. И пока ты берёшь в свою морщинистую, но по-прежнему твёрдую руку ладонь девочки и водишь ею по свитку рисовой бумаги, и чёрная тушь выводит иероглиф "Айдзу", - можно не замечать, что весь остальной мир безвозвратно изменился. Дети и внуки Айдзу будут жить в новом, XX веке - а потом и в XXI... и оставаться детьми и внуками Айдзу.
И это так здорово - когда ты не героиня с нагинатой, не жена великого человека, не мать известного первооткрывателя, не учившаяся в Америке благотворительница, ты просто безымянная, безвестная служанка, у которой не было своих детей, - но и твоя частичка есть в духе Айдзу. Когда каждая по-своему, порой на противоречиях, проходит этот короткий или длинный путь. ...Очень многое ещё хочется сказать, но приходится себе напомнить, что краткость есть добродетель
На юбилей Волков Мибу через неделю я вряд ли попаду, а вот фильм и сериал по теме - смотреть буду. И пора бы уже тэг завести. До Улиц Киото хотя бы.
Спасибо Хэлке. Спасибо соигрокам. За огромное доверие и фантастическую экспу.
Заполночь были дома. А завтра (которое уже сегодня) - Высокий форт, и у меня камаз стекла. Удачи нам!