СнилосьНакануне игры, помимо прочего невнятного, снилось, что я в составе некоей группы наблюдаю за неким объектом. И замечаю, что это как бы два одинаковых объекта - две пары ворот из гофрированного железа, разделённые чем-то вроде невысокого синего столбика или синей полоски краски. И когда кто-то входит в левые ворота, с небольшим опозданием то же самое происходит с правыми, как в зеркале. Вот только из левых зашедший потом выходит, а его двойник из правых - нет. Я обратил на это внимание старшего в группе, и, кажется, мы в эти ворота полезли, но продолжения я не увидел.
В первую игровую ночь снилась какая-то вечеринка и Финрод. Не тот Финрод, который моя покойная крыса, и не тот, который эльф, а некто-играющий-Финрода, кого я наяву не знаю. Финрод был не совсем трезв и плакал, а я, тоже не-совсем-я, а мой персонаж, его обнимал и потом, видимо, вырубился.
Во вторую игровую ночь желание Роу сжечь Академию привело к тому, что мне снился рыцарский орден, пришедший на осаду замка, и женщина, которая вжух, и спалила этот замок. И рыцари такие: ну, братья, слава богу, расходимся.

ПожизнёвоеПроводив Птаху к Руш, я присоединился с Электрозавода к наиболее людной электричке и нашёл там Рийю, Аонэ, Луара, Сакуру, Челси и Ортхильду, а на Выхино подсели Кано и Талли. В Гжели таксист согласился довезти пятерых самых компактных в одной машине. У коттеджа меня придавило собаченькой, а потом Мэв утащила меня в менвитскую спальню третьим, что было очень кстати, ибо спальника я не захватил. Я переоделся, нацепил стрелку - кажется, она не столько держалась на верёвке, сколько прилипла ко лбу - и поужинал (спасибо всем, кто накормил)). Рийя подарила мне митенки! Теперь у меня рыжие лапки!^^
Над размерами стрелки не пошутил только ленивый - но я не виноват, что нигде в группе не было лекал. А нас с Хэлле снова путают, когда мы оказываемся в одном помещении. Причём в упор. Впору было вешать на себя табличку "не Ильсор". (Простите за рифму, она сама.)
Собрались на парад заполночь. Хороший студент Роу начал игру с того, что прятал наркоту и бухал (список не продолжается только потому, что на игре по книжке для младшего школьного возраста секса нет). В остальное время я был намерен играть любопытного менвита, которому интересно почти всё. Ибо менвиты не делятся на самовлюблённых бездарей вроде Баан-Ну и романтических гуманистов вроде Кау (равно как и дерзкие арзаки кажутся мне по канону скорее исключением). Лекции были увлекательны, единственный минус - холод-д-дно! Поэтому перед обедом я сдался и пододел под рубашку свитер. И футболку на физ-ру надевал на свитер. А линейки на улице - вообще за гранью добра и зла.
...И я играл любопытного менвита, пока не началась дискриминация менвитов, которых преподавательский состав и комиссия опускали поочерёдно. Я ожидал сопротивленцев "снизу" - от арзаков, - но "сверху"... тут уж оставалось только удерживать рассыпающуюся картину мира, когда Лоу и Кау оказались едва ли не самыми менвитскими менвитами. Далее передаю слово самому Роу.

Роу-Вир, отчёт отперсонажный. Ворнинг: пара нецензурных выражений.Когда мы возвращались после выходных, частично проведённых в казино, у меня в карманах лежали колода карт и пробирка с каким-то веществом, которую мы пригребли вместе с остальным выигрышем и заметили не сразу. Употреблять это неизвестное вещество никто не собирался, но и выкидывать было жаль, так что нужно было его спрятать до появления идей более оригинальных, чем опробовать дозу на каком-нибудь арзаке. Но по прибытии в Академию на Всадников и других менвитов сработало притяжение узкого места - мы застряли в холле. Беседа, впрочем, не клеилась - Леен-Ро по-прежнему терпеть не могла Кау-Рука и его сестру Чин-Лен. В конце концов Леен-Ро и Мон-Со ушли куда-то секретничать. Кау относился к этому философски и не считал, что личная неприязнь должна мешать общим друзьям. Он даже готов был уступить, чтобы Леен-Ро "легче дышалось" в его отсутствие.
Но у меня также не получалось поддерживать разговор - хотелось поскорее избавиться от пробирки. Наконец, я покинул компанию и отправился в комнату, не сомневаясь, что Мон-Со и Леен-Ро именно там. С ними был староста Тау-Мин - и Мон-Со заявил, что им как раз меня не хватало. Речь шла о Дан-Таре, который утверждал, что однажды на него напал Безликий, но почему-то отпустил. Леен-Ро предлагала обратиться в полицию и выяснить, кто это был, а Мон-Со утверждал, что хочет всего лишь устроить розыгрыш. Я был не слишком посвящён в их замысел, но на всякий случай тоже был против полиции, а заодно осмотрелся в комнате. Я не придумал ничего лучше, кроме как спрятать пробирку и карты в общей тумбочке, - мне бы и в голову не пришло, что комнаты станут обыскивать.
Со слов друзей я понял, что они собирались подговорить одну из арзачек, которым покровительствовал Мон-Со, переодеться в мантию и маску Безликого и напугать Дан-Тара, пока во дворе темно. Арзака Дан-Тара при необходимости нужно было отвлечь, чтобы тот не увязался за ним. Идея выглядела неплохо. Мы спустились вниз, где всё ещё стоял Дан-Тар, и завели разговор о прогулке в саду. Это звучало уместно, поскольку каждый проходивший мимо преподаватель подозревал, что мы плетём какой-то заговор. Мы перемещались всё ближе к холлу и выходу из Академии, как вдруг ректор вызвала к себе Тау-Мина. Он вскоре вернулся и сказал, что ректор желает видеть нас четверых через пять минут.
Тау-Мин допытывался, что мы натворили. А мы даже не успели ничего натворить - всего лишь хорошо провели время в казино. Мы определились с общей версией событий, чтобы не врать, а умалчивать, поскольку мы не знали, насколько ректор осведомлена о наших похождениях, - однако то, что она дала нам фору, внушало надежду на то, что она не слишком сердится. Возглавляемые Мон-Со, мы вошли в зал, где ждала нас ректор.
- Объясните, почему вы обманываете своих родителей и позорите Академию и своих товарищей, появляясь в сомнительных заведениях?
- Не обманываем и не в сомнительных, мэм, - вступился я за честь заведения.
Тут слово взял Мон-Со и вдохновенно изложил, что мы в самом деле планировали разъехаться по домам на выходных, но испытали спонтанный порыв отметить победу футбольной команды и поздравить Мон-Со как капитана. А поскольку кафе были уже закрыты, между баром и казино (я особо подчеркнул, что это было дорогое, респектабельное заведение) мы выбрали последнее. И сели на видном месте, ведь нам нечего стесняться и прятаться, когда мы не нарушаем никаких правил. Выпили чаю, ничего не сломали и разошлись.
- В следующий раз, надеюсь, вы выберете заведение, в котором не подают ничего, кроме чая. - ректор смотрела благосклонно: видимо, подробности ей не донесли.
- Это сложная задача, - признал я. - Но интересная!
Мы вышли из зала, задаваясь лишь одним вопросом: кто мог нас сдать? Это должен был быть кто-то, кто не просто видел, что мы вместе выходили из Академии, но и проследил, куда мы направлялись. Тау-Мин явно был на нашей стороне. Кау был слишком порядочным. Чин, конечно, когда-то позвала отца, когда несколько лет назад Мон-Со и компания пытались угнать вертолёт, - но тогда она была маленькой и глупой и с тех пор поумнела. Мотивация была у Лон-Гора: он отбывал наказание на арзакском этаже и мог таким образом захотеть сократить срок оного наказания, - но Мон-Со ему доверял. Ара-Мин была в больничном крыле, а Лар-Ан уже спала и к тому же была такой безобидной... Так или иначе, у нас появился лишний повод проветриться (и осуществить шалость с Безликим). Оставить за бортом Кау-Рука не составляло труда - он наверняка решил, что будет мешать Леен-Ро. Мы вышли в сад и пошли по тёмной аллее.
Мне оставалось только подыграть, когда чёрная фигура вынырнула из-за деревьев и утащила Дан-Тара, закрыв ему лицо полой плаща. К чести Дан-Тара - он не стал звать на помощь, хоть и сопротивлялся вяло, не понимая, что происходит. Мы же сделали вид, что потеряли его из виду, и звали его - но не слишком громко, чтобы не привлечь постороннего внимания. Когда тень его отпустила, мы обступили Дан-Тара, давая "Безликому" возможность уйти и расспрашивая его, куда он пропал. Говорили, что он просто шагнул в темноту за деревья и будто растворился, а потом так же неожиданно вернулся. Дан-Тар был сбит с толку, и мы ничего от него не добились, а во дворе было холодно, так что мы стали мечтать только о том, чтобы пробраться в комнату и выпить.
Но не тут-то было. Не успели мы вернуться, как объявили общее построение в главном зале. Ректор заявила, что кто-то пронёс в Академию запрещённое вещество, но биоскан не обманешь, поэтому она даёт возможность признаться добровольно. Я терзался мыслью, насколько смолчать - трусость, а признаться - глупость, прикидывал, как отболтаться, что-де нам это вещество передавали под видом безопасного (мы ведь в самом деле не знали о его свойствах), и поглядывал на Мон-Со, боясь, что признается он, - но, к счастью, он был достаточно умён, чтобы молчать. В итоге всё, что я надумал, было "будь что будет", - нас по очереди вызывали к биосканеру, мы протягивали руки... Чисто. Чисто. Протянул и я, почти не сомневаясь, что за этим последует сигнал. Наверное, для моих товарищей-Всадников этот момент был пострашнее Безликого. Но... Чисто.
Вошёл менвит-лаборант и сообщил название выявленного вещества. Оно было наркотическим. Мы спросили, как оно выглядит, на случай, если мы с ним столкнёмся, но ректор отказалась делиться подробностями. Мы вышли из зала, гадая, что должен был засечь сканер - употребление или хранение вещества - и кто мог его пронести: неужели Лар-Ан, которая проспала проверку? Или кто-то из преподавателей? И мог ли кто-то хотеть таким образом подставить нас? Когда мы поднялись в нашу комнату, я первым делом проверил свой тайник. Карты и пробирка были на месте. Я шепнул об этом Мон-Со, и тот обнял меня от радости.
Услышав, что прибыл его отец, Кау-Рук умчался с ним поговорить - и тем самым его отвлечь, что было нам только на руку. Пить стали без него. Закрыли дверь на щеколду, потушили свет, оставив настенные светильники, за неимением стаканов пили из бутылки, передавая её друг другу, и старались не шуметь, чтобы не услышали преподаватели, жившие в соседней комнате. Мон-Со рассказывал, как однажды смешал элитный коньяк с шампанским, я придумал коктейль "Верховный правитель - прочищает всем мозги". А Мон-Со придумал способ выяснить, кто стукач: рассказать каждому студенту оригинальную версию того, что мы собираемся натворить, а потом посмотреть, по какому поводу Тау-Мина вызовет ректор. Правда, версии должны быть достаточно серьёзными, чтобы ректор захотела их предотвратить, а не пресечь, и надежда за то, что за намерение не наказывают, была шаткой... Но идея мне нравилась.
Хороший вечер прервался, когда в дверь постучали. Гости спрятались за шторами, и Тау-Мин открыл. Дежурный менвит спросил, не видели ли мы пропавшего студента Дан-Тара. Он сказал, что Дан-Тар отправлял своего арзака за кофе, но арзак не сумел его найти. Войдя в комнату, он сразу заметил торчащие из-под штор ноги и велел гостям расходиться по своим комнатам. И всё из-за бестолкового арзака, который нас сдал вместо того, чтобы поискать хозяина самостоятельно или дождаться его, - ведь Дан-Тар даже не использовал гипноз.
Мы остались допивать втроём - вернее, Тау-Мин сохранял трезвость и уговаривал нас с Мон-Со не продолжать. Неожиданно и как ни в чём не бывало вернулся Кау-Рук - и к допиванию присоединился. Конец вечера я запомнил таким: мы стояли вчетвером, опираясь о шкаф и друг на друга, и говорили о космосе. Потом Кау ушёл, а мы спрятали пустые бутылки под ковёр и легли спать. При этом вновь вспомнили вечернюю проверку и заговорили о том, что, быть может, завтра мы узнаем, кто пронёс наркоту. Тут Мон-Со возьми да скажи:
- Хорошо, что твою не нашли.
Я мигом протрезвел.
- Какую такую твою? - насторожился Тау.
- Заначку мою, - нашёлся я. - С картами.
- Какими ещё картами?
- Обычными картами. Игральными. Хорошо спрятал. Хотя, может, и обыска-то не было.
- А где ты их спрятал?
- Да вон там, - я махнул рукой в сторону тумбочки. Тау-Мину я доверял, но выдавать точное местонахождение наркоты старосте совсем не хотелось.
- Ты их завтра перепрячь, - убедительно посоветовал Мон-Со. - Я что-то не хочу, чтобы в нашей комнате были... карты.
Также внизу остался костюм Безликого, но об этом мы тоже решили подумать на свежую голову.

Наутро после завтрака, не успел я доесть свою кашу, всех собрали на построение во дворе. Ректор поприветствовала студентов после выходных и объявила Мон-Со выговор за несоответствующую форму одежды: он вышел в спортивной форме под мундиром, поскольку надеялся, что перед завтраком будет зарядка. Кау-Руку же назначили отработку на кухне неизвестно за что. Когда линейка закончилась, я вернулся к каше - вот только кухонные арзаки уже убрали грязную посуду, а бросать пустую тарелку в столовой было нехорошо. К счастью, вошёл кто-то из арзаков, которому я тарелку и передал.
- Господин Роу-Вир, разве у Вас нет своего личного арзака?
Я несколько опешил. Даже если бы и был - в чём я не видел острой необходимости, - оного могло бы не быть рядом.
- Нет. Какая разница?
- Какая жалость. Надеюсь, со временем за успехи в учёбе он у Вас появится.
- Разумеется. Но вопросы здесь неуместны.
Арзак прекратил тратить моё время и исчез в направлении кухни.
- Арзаки стали больно разговорчивы, - пожаловался я стоявшим снаружи товарищам.
- Это же их препод.
- И что с того? Все арзаки на одно лицо.
В конце концов, я и не думал применять гипноз, а арзак не был ничем занят и мог бы сам предложить унести посуду, если бы заботился о порядке в Академии, которой принадлежал.
Пока младшекурсников ожидала лекция Лоу-Рука, я подумал о том, чтобы посетить кристаллографию, - она была обязательна только для арзаков, но звучала как что-то заманчивое и интересное. А поскольку Мон-Со с самого утра напоминал мне о том, чтобы я перепрятал пробирку, и с самого утра же я таскал её в кармане, - я решил совместить приятное с полезным и подбросить её в лабораторию. Там всяким веществам самое место. Так, конечно, будет сложно или вовсе невозможно забрать её назад, но по трезвом размышлении я подумал, что использовать вещество самостоятельно будет слишком рискованно. А если запрещённое вещество обнаружат в лаборатории у арзаков - то-то будет шума!
В лаборатории даже не было мест для сидения, но это меня не остановило. И препод был тот самый, которому я тарелку отдавал. Сперва была теоретическая часть. Инструктор показывал слайды с кристаллическими решётками, а я старался успеть законспектировать сложные термины. Я ничего не смыслил в геометрии, и проекции кристаллов остались для меня красивыми, но непонятными узорами, но философская концепция кристаллов меня впечатлила. Кристалл олицетворяет борьбу гармонии с хаосом, он стремится к совершенству и постоянству, и его прозрачность обусловлена идеальной симметрией его структуры. Свет, проходя сквозь него, не натыкается ни на одну преграду - и всё благодаря порядку. Где порядок - там чистота и ясность, и малейшее нарушение может всё разрушить.
В практической части предлагалось создать собственный искусственный кристалл из основы и красителя. Я, конечно, выбрал рубин. Арзаки смотрели со сложными лицами, как я строгаю основу в форму. Но это ведь не всё равно, что сделать чай, - это не работа, это творчество, самовыражение. Можно поручить арзаку смешать краски или даже выполнить фон, но арзак никогда не напишет портрет Великого Гван-Ло. Так же и кристалл должен был стать моим следом в этом мире, и я даже не задумывался о том, что с первого раза у меня может не получиться. Правда, арзак не сказал мне вовремя, сколько красителя нужно лить. Сначала говорил - "смелее", потом говорил - "слишком много"! Я и налил от души. Я задержался спросить, как скоро мой кристалл созреет; оказалось, что через четыре дня.
Я подошёл взглянуть на экспонаты, раздумывая, куда бы подбросить пробирку. Коробка с образцами показалась отличным местом для неё. Я полюбопытствовал образцом фауны в банке и ушёл... и опоздал на лекцию по политвоспитанию. Вот и какого лебедя арзаки задерживают окончание своих занятий? Профессор Грен-Ди велел мне слушать стоя - но после того, как я подпирал стену в течение одной лекции, заниматься тем же и на второй не составляло труда. К тому же лекция была неожиданно интересной: Грен-Ди говорил о социальных мифах и о том, как их деконструировать, сталкиваясь с ними у других народов, которые могут нам встретиться при освоении космоса. Интересно, были ли когда-либо мифы у арзаков? Наверное, для этого они недостаточно развиты творчески. Грен-Ди сказал, что Великий Гван-Ло - это тоже миф, несмотря на то, что это правда. Было над чем подумать.
После лекции я похвастался перед друзьями тем, что узнал о кристаллах, и успокоил Дан-Тара, что нашёл тайник для пробирки. Я думал о том, что если на ней найдут мои отпечатки, я всегда смогу сказать, что рассматривал образцы и не знал, к чему прикасаюсь, но также скажу, что инструктор Талир не может быть злоумышленником - поскольку мне понравилась его лекция и хотелось бы посещать их ещё. Мон-Со тем временем поручил своей арзачке послушать, не будет ли кто из арзаков говорить о нас и о том, кто мог нас сдать. Мы, конечно, исключали арзаков из списка подозреваемых - им не хватило бы наглости, - но кто-то мог приказать своему арзаку проследить за нами.
Следующей была совместная пара по астрономии, которую вёл приезжий учёный Кор-Ир. Он рассказал про различные виды звёзд и методы классификации планет, о том, как определить, насколько планета пригодна для колонизации. Под конец он предложил задачи, над которыми можно было работать в одиночку или парами, состоящими из менвита и арзака. Я подумал, что вполне справлюсь самостоятельно. Каждому была предложена карточка с параметрами планеты, и можно было сделать выводы о её полезности. Мне досталась планета в двенадцати световых годах от Рамерии, слишком маленькая, чтобы удерживать атмосферу. Также она находилась вблизи от звезды-красного гиганта, которая давала слишком мало энергии. Однако на карточке значилось, что ценные руды залегали прямо на поверхности этой планеты. Я предположил, что хоть рамерийцам было бы слишком далеко лететь туда, можно будет отправить беспилотные устройства - сначала для разведки, затем для добычи ископаемых.
Но особенно воодушевляющим было услышать, что все примеры на карточках были взяты из сведений о реальных планетах, обнаруженных исследователями. Кау-Руку попалась карточка с планетой рамерийского типа, и несмотря на то, что полёт до неё занимал семнадцать лет, он был полон энтузиазма полететь туда и обнаружить иные формы жизни. Это был тот редкий момент, когда после лекции мы обсуждали лекцию! Я заметил, что за семнадцать лет полёта можно свихнуться и захотеть поубивать остальной экипаж, но Кау уже представлял себе криокамеры, в которых можно было бы спать по нескольку лет. Это, конечно, звучало рискованно, малейшая ошибка могла стоить жизни, - но когда менвиты боялись опасности? Кау мечтал о далёком мире так заразительно, что даже мне захотелось его увидеть. Едва ли обитатели ещё не открытой планеты могли быть похожи на нас, - но сколько красивого могло оказаться там! Кристаллы и растения, горы и озёра, облака и туманы... А книги можно писать и по дороге.
Обсуждение прервалось визгом арзачки из холла. Из начавшегося переполоха было слышно, что там заметили змею. Вряд ли она сама пробралась в Академию - но кто мог её принести? Я не стал толпиться вместе с остальными зеваками и надеялся только, что змея не пострадала. Мы вспомнили Устав, согласно которому запрещалось держать в Академии домашних животных, и обнаружили в Уставе дыру: о содержании диких животных там ничего не говорилось. Правда, если змея была ядовитой, она могла подпадать под запрет опасных веществ.
Так мы скоротали время до лекции Лоу-Рука по общественным наукам. Он говорил об особенностях рамерийской законодательной системы, её положительных и отрицательных сторонах; критиковал неточность формулировок и слишком быстрое принятие законов, но отмечал, что устойчивость политических и социальных институтов служит залогом стабильности. Задерживать нас он не стал, и единственный вопрос задал Мон-Со - что за незнакомые менвиты появились в Академии? Но Лоу-Рук ему не ответил. Быть может, это была та самая комиссия, которую ждали через несколько дней, - почему бы ей не прибыть раньше и не застать педсостав врасплох. После того, как Дан-Тар хвастался, что взял на лекцию Лоу-Рука своего арзака, Леен-Ро тоже взяла свою арзачку на лекцию Лоу-Рука, и Лоу-Рук ничего не сказал, хотя его занятия были только для менвитов. Арзаки, конечно, конспектируют не задумываясь, но то, что Лоу-Рук их не выгнал, было удивительно.
В ожидании обеда мы с Тау-Мином грелись в нашей комнате и случайно увидели из окна, как Мон-Со, Леен-Ро и Дан-Тар приседают перед госпожой ректор и кем-то из членов комиссии, стоя на крыльце спортзала и положив руки на плечи друг друга. После этого им выдали какие-то бумажки и отпустили. Мы могли только гадать, успели ли они в чём-то провиниться или же, напротив, они демонстрировали перед комиссией свою выдающуюся физическую подготовку. Когда же я спустился к столовой, студентов-менвитов, вопреки обыкновению, не было видно. Мне сказали, что они ушли смотреть на гигантских поющих улиток, которых доставили в биологическую лабораторию. Я вышел, чтобы взглянуть на улиток и позвать товарищей на обед, но они - товарищи, а не улитки - уже сами шли мне навстречу. Между любопытством и голодом победил низменный, приземлённый голод: я решил пообедать, а на улиток посмотреть потом - и, конечно, забыл об улитках.
За обедом я спросил приседавших, что это было - наказание или поощрение, но они не ответили. А после обеда мы обступили и загнали в угол Лар-Ан, поскольку в числе членов комиссии был замечен генерал Баан-Ну, за которого её хотели выдать родители. Мы расспрашивали, дала ли она согласие генералу, а она утверждала, что вообще не хочет замуж. Мон-Со разумно заметил, что невозможно узнать, нравится ли тебе что-то или нет, пока не попробуешь, и предлагал провести тест-драйв Баан-Ну, а потом уже решать. Закончилось всё тем, что Лар-Ан от нас убежала. Я сказал, что совет прислушиваться к друзьям был рискованным - а что если Лар-Ан на тест-драйв друзей пригласит? Испытание Баан-Ну - не то, что мне хотелось бы видеть.
В отсутствие Лар-Ан снова заговорили о том, кто мог быть стукачом. Методом исключения подозреваемых осталось двое: собственно Лар-Ан и Лон-Гор. Лон-Гору, похоже, нравилось проводить время на арзакском этаже, а кто знает, как арзаки влияют на неокрепшие умы? Стали обсуждать наказание и решили, что можно запереть "дятла" в карцере. Добывать ключ для этого даже было необязательно - кто-то из личных арзаков Всадников разбирался в электронных замках. Но эти планы пришлось отложить: Леен-Ро в очередной раз пошутила по поводу книжек, которые Мон-Со таскал с собой и количество которых всё увеличивалось. Мон-Со не выдержал и полез в драку. Как назло, преподаватели оказались поблизости, и им было не объяснить, что это была просто разминка. Мон-Со отправили в карцер, а Леен-Ро сослали на арзакский этаж. При этом я заметил, что Лон-Гора с арзакского этажа уже отпустили, и это было подозрительно.
Занятие по гипнозу проходило в спортзале, и я пришёл туда с горячим чаем, чтобы не замёрзнуть. Но преподавательница Шен-Рэй устроила нам практику, а сосредоточение лучше всего спасает от холода. Она дала нам немного времени, чтобы сконцентрироваться на пламени свечи, и велела выбрать арзака и приказать ему что-то, что сам арзак ни за что не сделал бы. У меня совсем не было идей, и я смотрел на то, что приказывали мои товарищи: кто-то заставил арзака залезть на стол (я опасался за стол в этот момент), кто-то - толкнуть Мон-Со, кто-то - дотронуться до шпильки в волосах Шен-Рэй. Кау приказал арзачке сказать, что она о нём думает, и та ответила, что воспринимает его нейтрально, ни хорошим ни плохим, - такой ответ можно было получить и без гипноза. Я выбрал арзачку и приказал нарисовать солнце в тетради Кау-Рука - это никому не вредило, и при этом арзакам не свойственно посягать на чужие вещи. Да и солнце сложно испортить даже арзаку.
Затем Шен-Рэй попросила каждого менвита вспомнить историю из его жизни, когда гипноз помог ему совершить что-то важное - или мог бы помочь. Она даже обещала не выдавать нас госпоже ректор, если мы признаемся в какой-нибудь шалости. Мон-Со вспомнил свою давнюю попытку угнать вертолёт: без помощи гипноза не удалось бы уговорить арзака ему помочь. Но Шен-Рэй заявила, что это пример того, как гипноз использовать не нужно. Когда дошла очередь до меня, я ответил честно, что не так давно научился использовать гипноз в полной мере, но для меня гипноз стал в первую очередь возможностью управлять своим временем. Больше не приходится тратить время и силы на черновую, подготовительную работу, - иначе, пока подготовишься, вдохновение уйдёт, время закончится, сил не останется. Теперь можно все силы и время посвящать творчеству, узнавать и пробовать новое, развиваться. Шен-Рэй отметила, что это разумный подход.
Кау сказал, что не использует гипноз, потому что хочет во всём быть самостоятельным. Но он объяснял это так спокойно и уверенно, что никто не усомнился бы, что это не было страхом перед собственной силой или блажью чудака, желающего выделиться, - это было свободным выбором менвита, владеющего гипнозом, но сознательно обходящегося без его помощи. Пусть это и было странно, - всё равно что добровольно отказаться от зрения или слуха, - но, быть может, ему нравилось преодолевать трудности так же, как мне нравились удобство и комфорт.
Пока мы отвечали на вопрос преподавательницы, арзаки на своих задних рядах принялись громко шептаться, так что я не слышал своих товарищей и вынужден был велеть арзакам замолчать. Почти сразу после этого Шен-Рэй стала подзывать к себе арзаков по очереди и что-то говорить им шёпотом. Когда все арзаки вернулись на свои места, она сказала нам снова отдать приказ арзакам, на сей раз один и тот же: достать конфету из коробки на столе. Первый же арзак, получивший такой приказ, долго колебался, морщился, протягивая руку к коробке, прежде чем схватить конфету и тут же выронить. Шен-Рэй приказала им не трогать конфеты? Это было бы странно: её уровень владения гипнозом был выше нашего, так что никому из нас не было бы под силу перебить её приказ, к тому же противоречивые приказы могли испортить арзака. Я наблюдал дальше.
Следующая арзачка, подошедшая к коробке, сказала, что там угли. Вот оно что: значит, из правила "давать наиболее конкретный приказ" бывают исключения, и говорить "достань конфету" - не работает в том случае, когда арзак может видеть что-то другое? Я учёл чужую ошибку и, когда пришла моя очередь, приказал арзачке достать любой предмет из коробки. Всё получилось. Но по окончании практики Шен-Рэй сказала, что из-за моего приказа арзачка получила соматические ожоги и отправится в медкорпус. Почему именно моего, если все арзаки видели угли? И вовсе не я испортил арзачку, а сама Шен-Рэй, которая заставила её думать, будто она суёт руку в огонь.
Меня, конечно, восхитила сила гипноза Шен-Рэй: я прежде не видел, чтобы при помощи гипноза можно было заставить испытывать несуществующие ощущения, - но когда она стала спрашивать о том, какой вывод мы сделали из урока, об этом сказали и без меня. Я же особо отметил то, что при помощи гипноза можно заставить сделать то, что противоречит инстинкту самосохранения. Ведь, строго говоря, в остальных случаях можно обойтись и без гипноза, если арзак хорошо воспитан и умеет слышать и понимать приказы. Но иногда кто-то должен таскать каштаны из огня в самом буквальном смысле. И я по-прежнему не понимал, что Шен-Рэй хотела сказать этим упражнением. Она говорила, что не всегда стоит использовать гипноз, - но мы ведь не знали, что воображаемый огонь способен привести к настоящим повреждениям. Я решил уточнить:
- Значит ли это, что я должен буду каждый раз, отдавая приказ, уточнять, что будет видеть и чувствовать арзак?
- В реальной жизни Вы с такой ситуацией не столкнётесь.
Вот те раз. Зачем тогда моделировать ситуацию, которая в реальной жизни невозможна?..
- Отчего же? Я могу представить такую ситуацию. Например, саботаж: некий злоумышленник заставил арзака видеть вместо молотка ядовитую змею, или наоборот. Я прикажу арзаку взяться за молоток - и арзак испортится.
- В случае саботажа уже не важно, что какой-то арзак испортится.
- Разумеется, - кивнул я, всё ещё не услышав, какое знание я должен был вынести с урока.
Но Шен-Рэй разрешила нам попробовать конфеты. Та, что я взял, оказалась моей любимой, яблочной. К следующему занятию было задано эссе о том, каким образом гипноз может послужить на пользу арзаку. Это было интересно, и я сразу представил несколько вариантов. Например, арзак на крыше горящего здания боится прыгнуть вниз, хотя арзаки-пожарные уже растянули страховочный гамак. Опытный гипнотизёр может заставить арзака прыгнуть прежде, чем кровля обрушится... А о медицинском гипнозе и говорить нечего.
Во время перемены мы с Тау-Мином и Кау-Руком подслушали, как в соседней комнате преподаватели обсуждают студентов. Грен-Ди, присутствовавший на занятии по гипнозу, как всегда выделывался, говоря, что студенты разучились отдавать приказы и загнать арзака на стол может каждый. Интересно, как бы они заговорили, если бы более трудновыполнимый приказ испортил бы арзака или нарушил Устав Академии?.. Затем мы пригласили в нашу комнату сосланных на арзакский этаж Леен-Ро и Дан-Тара. Им вменялось в вину то, что они взяли своих арзаков на лекции Лоу-Рука - и не потому, что арзаки услышали что-то, не предназначавшееся для их ушей, а потому, что арзаки прогуляли свои арзакские занятия, и их арзакские преподаватели на это пожаловались - неслыханная для арзаков наглость! Может, это из-за присутствия комиссии так закручивали гайки?..
Леен-Ро особенно возмущало то, что преподаватели порицают нас за вред, якобы причинённый арзакам, прогулявшим свои занятия, а сами портят арзаков, которые им даже не принадлежат. Личную арзачку Леен-Ро преподаватели допрашивали при помощи гипноза, чтобы выпытать, какой приказ ей отдала Леен-Ро, до тех пор, пока арзачка, плохо переносившая гипноз, не потеряла сознание, - при том, что никакого приказа и не было, потому как Леен-Ро договорилась с арзачкой, не прибегая к гипнозу. Я успокаивал Леен-Ро, что обморок - это нормально для арзака и ничего страшного с её слугой не случится, но непоследовательность преподавателей возмущала и меня.
Пришло время переодеваться в спортивную форму. Мы собрались в зале и выстроились перед Гиар-Ну, преподавательницей физической культуры и борьбы. Она спросила Тау-Мина об отсутствующих - в строю не было Лар-Ан. Тау-Мин побежал её искать, но вернулся, не найдя её в комнатах. Тогда кто-то догадался, что Лар-Ан может быть на занятии по биологии для арзаков. Тау-Мин сбегал в лабораторию - и снова пришёл один: он сказал, что Лар-Ан не хочет уходить, потому что "там интересней". Я почувствовал, как моя ладонь пристаёт к лицу, как жевательная резинка к подошве. Преподаватели-арзаки были достаточно сознательны, чтобы сообщить, что арзаки пропускают пары из-за менвитов, но им было всё равно, когда менвиты пропускают пары из-за арзаков... удивительно избирательная ответственность. И Лар-Ан - о чём она думала? Мне тоже было бы интересно посетить биологию, но оставалось смириться с тем, что разорваться надвое невозможно. Каждый менвит должен заботиться не только о своём уме, но и о своём теле, держать его в хорошей форме, ведь в здоровом теле - здоровый дух.
Мы пробежали несколько кругов вокруг Академии, а затем Гиар-Ну велела нам разделиться на две колонны и маршировать мимо лаборатории, скандируя "Я бегу из-за Лар-Ан, и теперь Лар-Ан @блан". Это было по крайней мере весело и даже не холодно. В конце концов Лар-Ан и другие арзаки вышли из лаборатории. Но и теперь Лар-Ан отказывалась вернуться на занятие. На что она надеялась? Гиар-Ну просто взяла её за шкирку и увела силой. Мы вернулись в зал, размялись и стали отрабатывать удары ногами. И всё шло хорошо, пока Лар-Ан, которая стояла в стороне и дулась... не напала на Гиар-Ну с кулаками. Против одной из сильнейших бойцов Рамерии это было самоубийством. Все свидетели были в шоке. Лар-Ан всегда была чудачкой, но я никогда прежде не видел, как менвиты сходят с ума...
Гиар-Ну быстро нокаутировала Лар-Ан и оставила полежать. Наблюдавшая за занятием Ара-Най, преподавательница первой помощи и основ выживания, предложила позвать остальной педсостав, но Гиар-Ну сказала, что разберётся сама. Она спросила мнения студентов, что делать с Лар-Ан. Я ответил, что раз той нравятся арзаки, то пусть уйдёт в арзаки. Другие были более гуманны и говорили, что Лар-Ан должна покинуть Академию, если ей не нравится здешняя программа, и не занимать место тех, кто много старается, чтобы сюда попасть. Может, я был слишком резок, но... я всегда готов поддержать другого менвита. Все мы иногда ошибаемся или нарушаем правила, и прикрываем друг друга перед преподавателями. Но менвит, не желающий быть менвитом, - уже не менвит. Он оттолкнёт руку помощи, если она будет протянута менвитом. Значит, как ни жаль, Лар-Ан было уже не спасти.
Затем Гиар-Ну спросила, для чего, по нашему мнению, нужны её уроки. Я и Дан-Тар оказались ближе всех к правильному ответу - это было лестно слышать от одной из самых требовательных преподавательниц. Гиар-Ну рассказала (хотя Ара-Най намекнула, что у неё не лекционное занятие), что менвит должен быть всегда готовым к любой непредвиденной ситуации, когда рядом не окажется другого менвита или арзака. Затем спросила, кто из нас готов к тому, что ему завяжут глаза. Я задумался на долю секунды - и Мон-Со меня опередил. Остальные заняли места вдоль стен. Стараясь не шуметь, мы смотрели на то, как Гиар-Ну кружит вокруг Мон-Со, окликая его или хлопая в ладоши, а он пытается до неё дотянуться. В какой-то момент, когда она в очередной раз прикоснулась к нему сзади, он успел сцапать её в захват и повалить. Это было по-настоящему круто. Но Гиар-Ну после поединка осталась сидеть на полу, хотя Мон-Со не слишком-то её потрепал. Она призналась, что приняла какую-то кислоту, отбивающую зрение, потому что с завязанными глазами её силы не сравнялись бы с Мон-Со...
Ара-Най оказала ей помощь и помогла лечь на маты. Гиар-Ну нас отпустила, позволив Лон-Гору помочь Лар-Ан. Я немного задержался в зале, и Гиар-Ну окликнула меня и попросила позвать к ней Ара-Най, потому что она теряет сознание. Я пустился бегом. Было даже как-то обидно, что о Лар-Ан позаботились (хотя наши далёкие суровые предки наверняка побрезговали бы к ней прикасаться), а Гиар-Ну бросили одну; с другой стороны, это удел сильных - когда всем кажется, что ты справишься и сам. Я обежал Академию и лабораторию и, наконец, столкнулся с Ара-Най во дворе и передал ей просьбу коллеги. Убедившись, что она вошла в спортзал, я смог вернуться в комнату, где Тау-Мин ходил из угла в угол и повторял, что Лар-Ан просто дура. Я посоветовал обращать на неё поменьше внимания. В конце концов, когда-то я даже предлагал ей брачный договор, я бы не мешал ей рисовать и пасти арзаков, если бы она не мешала мне... но - ничего не поделаешь, когда она кидается на старших. А ведь была такая выгодная партия.
Следующее занятие - по основам выживания - началось с попытки выжить на холоде под дверями спортзала, когда мы с Кау, будто нам больше всех надо, пришли вовремя и ждали остальных. Ара-Най объявила, что внутри мы столкнёмся с некоей ситуацией и должны будем с ней справиться, чтобы проверить на практике наши знания. Мы вошли - в зале было темно, мигали разноцветные лампочки и орала сигнализация, так что мы с трудом могли слышать друг друга. Перед нами были завалы мебели, виднелись лежащие тела. Я стал пробираться к пострадавшим, глядя под ноги на предмет растяжек и прочих пакостей. А дальше началось самое интересное. Пострадавших было двое - их играли студенты-арзаки. Один сообщил о сломанной ноге, другой был залит кровью.
Мы разделились: Мон-Со и другие взяли на себя арзака с переломом и примотали к его ноге шину, мы с Тау-Мином склонились над окровавленным арзаком. Мы не сразу догадались расстегнуть на нём куртку, чтобы локализовать кровотечение, зато, поискав по залу, я быстро нашёл валяющуюся упаковку бинтов. Оставалось свериться со шпаргалками. Мон-Со хотел подсветить их фонариком, но Ара-Най заявила, что гаджеты использовать нельзя. Пришлось читать шпаргалки в мерцающем свете лампочек, от которых начинала болеть голова. В шпаргалке говорилось о накладывании жгута, вот только наш арзак утверждал, что был ранен в грудь, а там жгут не поможет. Решили ограничиться перевязкой. Тем временем был обнаружен третий арзак - под столом. Но он не подавал признаков жизни, и мы опасались передвигать его на случай, если у него травма позвоночника или что-то вроде.
Когда двоим арзакам была оказана помощь, мы устроили носилки из брошенных на стол одеял и перетащили их поближе к выходу. Затем, поскольку у нас оставалось ещё немного времени, а Ара-Най периодически попрекала нас тем, что третий арзак вот-вот умрёт, мы вернулись за ним и рискнули вытащить его из-под стола. Я нашёл нужное место в шпаргалке о том, как правильно делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Мы уже почти привели арзака в чувство, когда Ара-Най сказала, что у нас заканчивается время, и Мон-Со попытался успеть вынести арзака на руках. Но нам сообщили, что здание взлетело на воздух и мы бездарно погибли над мёртвым телом арзака, сумев спасти только арзака с переломом, потому что второй истёк кровью.
В довершение всего - арзаков отпустили, и нам пришлось собственными руками разгребать бардак, который устраивали не мы!..
На теоретической части лекции Ара-Най напомнила нам основные правила выживания и закончила тем, что Совет Гван-Ло недавно принял новый закон, согласно которому первая помощь должна оказываться не по приоритетности травм, а сперва менвитам, затем арзакам. Сказала, что младшие курсы уже возмутились этому закону и она надеется, что мы тоже пошумим. Но что в этом законе противоречило логике? Я сказал, что этим законом придётся пренебречь только в том случае, когда спасение арзака-специалиста спасёт всех менвитов, вместе взятых, - например, при угрозе взрыва придётся оказывать помощь в первую очередь арзаку-взрывотехнику, хотя бы на том уровне, который позволит ему руководить чьими-либо действиями. Но законы на то и законы, что они не могут учитывать все исключения. Но Ара-Най напоследок посоветовала отвечать на экзамене именно так, как гласит закон, поскольку таковы правила выживания в обществе. Неужели она думала, будто обсуждать частные исключения из справедливых в целом законов - возбраняется?..
Впереди была консультация у Лоу-Рука, на которой можно было досрочно сдать экзамен, но если я подумывал после его лекции о том, чтобы это сделать, то теперь, после всех событий дня, работать головой мне хотелось в последнюю очередь. И я решил скоротать время на лекции по планетологии для арзаков, которую проводила в книгохранилище преподавательница Геона. Там было тесновато, но уютно, и Геона предлагала студентам кофе и чай. Леен-Ро и Дан-Тар поначалу тоже присутствовали, поскольку их ссылка на арзакский этаж ещё не закончилась, но как только им позволили уйти - исчезли, даже не дождавшись распределения тем для проектной работы между группой девушек и группой юношей. А Геона сказала, что оценку за проектную работу получат все, кто прослушал хотя бы одну лекцию. Она что, хотела таким предупреждением кого-то напугать? Ведь проект - это очень интересно, и между темами - Южные горы или центр пустыни - совершенно невозможно было выбрать. Я предложил подкинуть монету.
Геона прочитала лекцию о ландшафте пустыни и показала слайды. Я раньше и не задумывался о том, что пустыня может быть не только смертоносной, но и красивой, и не знал, что она постоянно изменяется по своим собственным законам, как живое существо. Благодаря ветру дюны движутся, как волны, а песок обтачивает камень в причудливые, фантастические формы. Те, кто исследовал пустыню, наверняка были очень смелыми менвитами, ведь опасности там подстерегают буквально на каждом шагу. Я уходил с лекции, размышляя о том, что всё в мире стремится к совершенству, опираясь на схожие принципы. И разрастающаяся решётка кристалла, и цепочка дюн, и общество - всё строится на подобии меньшего большему, как бы в прогрессии. В более крупную ячейку общества входит более малая, подобная ей, и так далее, - и это обеспечивает прочность и стабильность.
В комнате я встретил Мон-Со, который успешно сдал экзамен Лоу-Руку, но спросил, говорил ли тот на лекции о том, почему в нашем обществе понизился уровень преступности. Я предположил, что общество по природе своей движется в сторону гуманизма: цивилизованный рамериец, в отличие от своего сурового предка, решит проблему не силой, а при помощи договоров, законов и правил. Я дал ему взглянуть на свой конспект и, вспомнив слова Лоу-Рука о том, что социальные группы устойчивы за счёт долгосрочных отношений, поделился с Мон-Со своей теорией о законах совершенства.
А вот и ужин! Если бы экзамен был после ужина, а не до, у меня точно нашлись бы силы его сдать. Во время ужина случилось запоминающееся событие: явилась собственной персоной Тень Гван-Ло и спросила, кто её вызвал. Гиар-Ну вышла вперёд. Я даже несколько забеспокоился - после выходки с кислотой она могла замахнуться ещё на что-нибудь опасное. Стоил ли риск того, чтобы покрасоваться своей силой перед студентами? - Конечно, нет, но, как выразился Тау-Мин, она не могла иначе. Но, к счастью, Тень не имела к ней вопросов. Она арестовала Кор-Ира - и тот вышел из-за стола вполне спокойно; да и был ли смысл сопротивляться Тени?.. А за что - понятное дело: за измену. По более мелким поводам Тени не приходят. Но меня интересовало даже не то, что учёный умудрился натворить, а то, каким образом он проник в Академию.
- Вы это видели? Вы видели? - прорвало Мон-Со, как только Тень ушла. - Вы и теперь будете говорить, что Тени - это не круто?
- Тени - это круто, - уточнил я. - А вот быть Тенью - не круто.
- Она сейчас уедет, даже не поев, - добавил кто-то.
- Вот именно, - я проникся сочувствием к Тени, доедая свой восхитительно горячий суп.
- Может, она поест по дороге, - упорствовал Мон-Со.
- Или съест арестованного...
После ужина мы снова вышли в коридор. Учебное время было окончено, и арзаки незамедлительно облачились в свои национальные накидки, выглядевшие как обмотанные вокруг них половички. Их, как обычно, спрашивали, неужели им в этом удобно и они не цепляются за всё подряд, зато им было тепло! И это было несправедливо. Личный арзак Дан-Тара ходил в полосатом половичке, и я назвал его полосатой кофеваркой, поскольку никакой пользы, кроме умения варить кофе, от него Дан-Тару не было. Мон-Со вспоминал занятие по выживанию, и, по здравому размышлению, мы неплохо справились. Нам не сказали, что произошло, и не предупредили о бомбе; сначала велели пользоваться всем, что есть на нас, затем запретили гаджеты; сказали найти источник света, но этим источником были свечи, которые были малоэффективны и пожароопасны... Преподавателям, конечно, было весело наблюдать, как слоники бегают, но на нашем месте они наверняка справились бы не лучше.
- Почему мы стоим в коридоре? - поинтересовался Тау-Мин. - Пойдёмте в комнату. Я хочу сесть на что-нибудь мягкое.
- Да, здесь сидеть не на чем, - поддержал я. - Арзаки слишком жёсткие и костлявые.
- Ну, - возразил Тау, - Если они накрыты своими пледами, то в самый раз.
Мы направились наверх, и я уже занёс ногу на нижнюю ступень лестницы, когда... на меня напал арзак. Со спины. Поскольку арзак, набрасывающийся на менвита, - это такой же нонсенс, как солнце, встающее на западе, эффект неожиданности на несколько мгновений уравнял наши силы. К тому же в правой руке у меня была чашка чая - к счастью, уже не настолько горячего, чтобы я обжёгся слишком сильно, но я старался не расплескать его ещё больше и мог защищаться одной левой. Лицом к лицу у такого щуплого арзака вовсе не было бы шансов. Мои друзья быстро подхватили его под руки и оттащили, а на шум подошла Ара-Най.
- Что здесь произошло?
- На меня напал арзак, - я развёл руками, демонстрируя свой помятый мундир. - Сзади, когда я поднимался по лестнице.
- Вы наконец его довели, - констатировала она. - Тут любой бы не выдержал.
Солнце встало на западе ещё раз. Ара-Най говорила с такой уверенностью, будто я только что у неё на глазах заставлял арзака биться головой об стену под гипнозом, по меньшей мере.
- Что Вы имеете в виду? Я ничего не приказывал этому арзаку. Я с ним даже не разговаривал, и вообще его не заметил.
- Ничего, ещё немного, и вы больше не сможете им приказывать. А пока можете быть свободны.
Мы поднялись наверх, не веря своим глазам и ушам. Все сошлись на том, что доносить, конечно, некрасиво, но это тот случай, когда необходимо поставить главу Академии в известность, поскольку речь идёт не о простом нарушении, а о государственной измене. Не только оставить безнаказанным гулять по Академии опасного арзака, но и встать на его сторону, как будто студенты-менвиты заведомо виноваты во всём... Да ещё и бредить о свободе арзаков.
Но тут нас снова позвали на построение. Во дворе. Под дождём. То есть, под навесом, но от холода он не защищал. У Ара-Най было подозрительно приподнятое настроение - она говорила, что погода просто замечательная. Уж не находится ли она под какими-нибудь веществами?.. Ректор пообещала, что займёт буквально несколько минут, и в итоге произнесла мучительно длинную речь, сводившуюся к тому, что мы разочаровали всех преподавателей своей несамостоятельностью и неумелостью, мы мешаем арзакам учиться, тогда как правительство тратит на их обучение деньги, и лишаем страну инженеров, врачей и прочих специалистов. И что отныне арзаки будут иметь право не исполнять приказы студентов, если на то не будет распоряжения Академии, и личных слуг больше не будет. Мне представилась жутковатая картина: арзаки, задрав носы, проходят мимо, потому что им просто не хочется делать свою работу. Что из них вырастет? Великий Гван-Ло сделал общество совершенным - и вот он, изъян в одной-единственной грани, который превращает кристалл в уродливую поделку. Но, как говорил Лоу-Рук, - тенденцию не переломишь случайностью.
- Можно вопрос? - я дождался, пока в речи наступит пауза. - Великий Гван-Ло в курсе этого нововведения в его Академии?
- Я как ректор имею право повышать дисциплину в Академии.
Значит, не в курсе. Что ж, он не может быть везде. Но скоро он узнает, и всё вернётся на круги своя. В новостях прошёл слух, что Верховный правитель собирается посетить Академию, - быть может, он о чём-то догадывается?..
Линейка закончилась. Все студенты-менвиты - кроме Лар-Ан и Лон-Гора, которые уже не были менвитами - собрались в нашей комнате. Тем, кто ещё не знал об этом, вкратце пересказали обстоятельства нападения на меня арзака. Дан-Тар стал писать своему брату. Услышанная "поправка к Уставу" не укладывалась ни у кого в голове: мы учились здесь в том числе и для того, чтобы научиться отдавать точные приказы, а арзаки - для того, чтобы научиться их исполнять. Хорошая служба - это смысл существования арзаков, и лишать их возможности стать полноценными членами общества было... да попросту жестоко. И как быть родовым слугам вроде личного арзака Дан-Тара? Вернуться домой? Тау-Мин предполагал, что, вероятно, запрет коснётся только приказов, нарушающих Устав Академии, но - все мы слышали то, что слышали: больше никаких приказов вовсе. Ещё и Гиар-Ну поддакивала, что отныне нам придётся справляться собственными силами.
Легко звездеть, когда ты не студент и стоишь по другую сторону строя. Сами-то преподаватели и ректор от своих личных слуг-арзаков не отказывались. Нет, это не мы разочаровали их. Это они разочаровали нас. И мы дружно решили саботировать нововведение и продолжать жить так, как жили. Кое-чему Лоу-Рук нас научил: для того, чтобы закон работал, недостаточно его принять. Двое студентов, притащивших на свои лекции арзаков, - повод сделать выговор этим студентам. При перестраховке - повод объявить всем студентам, чтобы они не срывали арзаков с арзакских лекций. Но на этом основании запрещать всем студентам отдавать приказы... всё равно что уравнять всех с арзаками, сослать все курсы на арзакский этаж... причина крылась глубже.
Всё указывало на то, что госпоже ректор либо не доложили о нападении арзака, либо перевернули всё с ног на голову так, будто это я решил побить арзака вприкуску к чаю, вот она и всполошилась. Кау выбежал из комнаты, чтобы обратиться к отцу и с его помощью добиться аудиенции у госпожи ректор, - и невидимый миру белый плащ развевался за его спиной. Однако вскоре он вернулся: наткнулся на педсовет, а ждать под дверью было не резонно. Но, по крайней мере, Лоу-Рук был на нашей стороне. А ещё педсоставу - хотя едва ли они хотели именно этого - удалось добиться очень важного: они сплотили против себя всех студентов. Леен-Ро согласилась на время забыть о своих разногласиях с Кау-Руком и Чин-Лен, и мы пустили по кругу бутылку мира. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько менвитом, как в тот момент, когда моё право быть менвитом ставилось под сомнение.
И вот педсовет закончился, и Лоу-Рук передал, что ректор нас ждёт. Я пошёл вслед за Кау, а все свидетели пошли за мной. После "нововведения" я не слишком надеялся, что ректор к нам прислушается, но мне было интересно, как долго ректор будет наблюдать у себя под носом поколоченного менвита, которому не оказали медицинской помощи. Не то чтобы я в этой помощи остро нуждался - любые синяки заживут и сами, - но нападавший купался в заботе и сочувствии других арзаков и в особенности Лон-Гора. Мы вошли в зал и выстроились перед ректор. Первым заговорил Кау, затем я предложил изложить случившееся от первого лица.
- Вам, должно быть, не доложили об инциденте с немотивированным нападением арзака...
- Мне доложили, - холодно перебила ректор.
Но я всё равно кратко восстановил последовательность событий, которую помнил достаточно хорошо, и упомянул, что Ара-Най, которая не была свидетельницей произошедшего, взялась покрывать и выгораживать арзака. С тем же успехом я мог бы докладывать гобелену на стене.
- Это всё?
- Да, пожалуй, это всё.
- Тогда я вас больше не задерживаю.
- Спасибо, что... выслушали.
Мы покинули зал в молчании, и не успели мы подняться по лестнице, как туда, откуда мы вышли, юркнул Лон-Гор. Разумеется, не просто так, а чтобы свистеть в ректорские уши, что мы все врём и только он, подоспевший, как и Ара-Най, уже после окончания нападения, знает, как всё было на самом деле. И его бы побить, ибо клевета хуже стукачества, но были вопросы поважней. Кто-то гадал, не отдал ли кто арзаку приказ о нападении - ведь его, разумеется, допрашивать с гипнозом никто не стал. Другие арзаки удивлялись, поскольку не считали, что именно этот арзак может быть способен на такое. Но для меня их удивление не было аргументом. Мы тоже не ожидали, что станет бросаться на менвитов Лар-Ан, и вот это произошло.
Мон-Со задержался в холле и пришёл рассказать, что Ара-Най вешает лапшу на ректорские уши, а ректор ей верит. Тау-Мин вспомнил, как ректор смотрела на нас совсем по-другому всего лишь днём ранее, - и в самом деле, её будто подменили... или загипнотизировали. Но кто мог это сделать? Вся надежда оставалась на Великого Гван-Ло. И возникла идея написать ему анонимное письмо "от студентов Академии". Я взял лист и стал писать, опираясь на формулировки, которые подсказывали друзья; подписывать письмо никто не хотел, но я не боялся, что меня вычислят по почерку, и не собирался скрывать своё авторство, если спросят. Я не совершал ничего противозаконного, я боролся за сохранение того, что создал Великий Гван-Ло. Я старался быть максимально конкретным и в то же время не создать впечатление, что инцидент слишком мелок для внимания Верховного.
Мы решили, что выступаем в первую очередь против Ара-Най, чьи преступные высказывания были неоспоримы, а не против госпожи ректор, которая, как мы надеялись, просто находилась под дурным влиянием. Я написал, что Ара-Най, замалчивая и оправдывая агрессивное поведение арзаков и настраивая госпожу ректор против студентов-менвитов, демонстрирует принципиальную нелояльность правительству и нации. Также мы припомнили и написали, что Ара-Най высказывала скептическое отношение к решениям Совета и предлагала способы обойти закон на лекции по своему предмету. В конце письма я не стал добавлять лишних фраз о том, как мы надеемся, что надлежащие меры будут приняты, - я не сомневался, что воля Великого Гван-Ло восстановит справедливость.
К нам постучался кто-то из сотрудников-арзаков и предупредил, что в Академии работает комиссия. Это означало, что отбой отодвигается и всем не до нас - что может быть лучше! Дописав письмо, я был готов отправить его немедленно, но друзья логично заметили, что в стенах Академии его перехватят, и предложили отправить его из города в выходные. Но до выходных было слишком долго! Я писал письмо, чтобы оно попало к Гван-Ло до того, как он прибудет в Академию, а он собирался быть со дня на день. А даже если не собирался - чтобы письмо ускорило его приезд. Я не мог себе позволить ждать, пока Академия окончательно превратится в место господства арзаков.
Я говорил, что могу пробраться в город прямо сейчас, в противном случае получится, что я писал письмо зря - будучи неотправленным, оно всё равно что не существовало, а я очень не люблю заниматься напрасной работой. Говорил, что, оставляя письмо в столе, мы ничего не сделали и никуда не продвинулись, поскольку результата не будет. А других способов повлиять на ситуацию, кроме этого письма, я не видел. Кау обиделся, сказал, что не для того впутывал отца в это дело, чтобы я говорил, что ничего не сделано, и сбежал. Вот и как ему объяснишь, что помощь Лоу-Рука была большим и важным шагом, но после этого шага мы упёрлись в стену по имени "ректор Тор-Грал", и эту стену надо было как-то пробивать?..
Письмо у меня забрали и спрятали, а Кау вернулся и рассказал, что комиссия обсуждает арзаков, и один из членов комиссии особо расспрашивал арзака Ильсора - чем тот любит заниматься, кем хочет стать в будущем и так далее. И что такого примечательного в этом арзаке с младшего курса? Ну, спокойный, исполнительный, - такой, каким должен быть каждый арзак, а не всякие недоразумения, распускающие язык, а то и руки. И вот ещё одно подтверждение. Студентов созвали встретить комиссию, мы вышли в коридор и построились там. Откуда-то снизу прибежал один из инструкторов-арзаков:
- Студенты! Кто приклеил усы на портрет Гван-Ло?
Мы переглянулись, потеряв где-то нижние челюсти. Ещё один арзак перегрелся. Первым нашёлся Мон-Со:
- То есть ты... хочешь сказать, что мы, менвиты... могли испортить портрет Гван-Ло? Да я сам убью того, кто это сделал, если узнаю.
- И я, - добавил я.
- Я имел в виду студентов в целом, - попытался отболтаться арзак.
- Студенты-арзаки там, - Мон-Со указал в сторону этажа выше. - Вот у них и спрашивай.
Арзак исчез, а до нас дошла менвитка из комиссии. Дала нам команду "смирно", попеняла, что мы с ней не поздоровались, хоть и сама не сочла нужным нам представиться, и, как водится, прочитала речь. Речь начиналась с того, что мы все здесь недостойны (да, незнакомые ей менвиты заведомо плохи - и кого из педсостава нам благодарить за это?), все мешаем арзакам учиться, и если кто-то из нас захочет попасть в экспедицию к далёкой планете, потенциально пригодной для колонизации, то ему придётся доказать, что он достоин, и уважать членов экипажа-арзаков.
И эта туда же.
Я бы, может, и захотел в экспедицию. Если бы было сказано, что все мы хороши, но всех взять не получится, поэтому за места придётся побороться. И беречь ценных арзаков для меня не составило бы труда. Но экспедиция, уравнивающая менвитов с арзаками... нет, в такую я, пожалуй, не хочу.
Менвитка сказала, что каждый из нас сможет подойти к ней для собеседования по очереди, и ушла, не отдав команды "вольно". Мон-Со первым пошёл за ней. Наблюдавший за этим Грен-Ди сжалился над нами и отдал команду вместо неё. И как только команда прозвучала, я смог высказаться.
- Что-то мне не хочется ничего доказывать менвитам, которые не уважают меня как менвита. И тыкают меня носом, как щенка в лужу, в то, что является моим правом.
Меня обступили друзья, просили говорить тише. Но я менвит и говорить тише не буду. Я и так слишком много молчал, и вот к чему это привело. Я сказал, что буду у себя, и попросил меня позвать, когда Мон-Со освободится, чтобы пораньше отделаться и лечь спать. Некоторое время спустя зашёл Дан-Тар и сказал, что на собеседование не пошёл, поскольку оно проводится по желанию. Я тоже решил не ходить, ну его к лебедю. Я ничего не сказал бы комиссии, кроме того, что от их экспедиции дурно пахнет, а ругаться с ними ни к чему при прочих наших проблемах.
Я дождался друзей с припасённой выпивкой - похоже, на трезвую голову выжить в Академии было уже затруднительно. Признался, что размышляю о том, где достать оружие на случай восстания арзаков, которых администрация сделает невосприимчивыми к гипнозу студентов.
- У Гиар-Ну есть бластер.
- Отлично. Можно будет оглушить её табуреткой, забрать бластер, с боем прорваться к космодрому, угнать космолёт и основать новую Рамерию на планете, которую колонизирует Кау-Рук. Без арзаков.
- Гиар-Ну тебя убьёт.
- По крайней мере это будет достойная смерть.
- Думаю, это будет медленная и мучительная смерть.
- Хорошо, по крайней мере это будет запоминающаяся смерть!
Я решил, что когда в Академию прибудет Великий Гван-Ло, я подойду прямо к нему и скажу, что у нас тут полный косяк лебединый. Поскольку только на Гван-Ло ещё держалась моя картина мира. Кто-то спросил, что я буду делать, если Гван-Ло тоже станет противоречить своим же идеям. Мон-Со ответил за меня: в таком случае мы поймём, что это не настоящий Гван-Ло, а самозванец, и настоящего от нас прячут. Также Леен-Ро сообщила, что Дан-Тару ответил брат и рассказал, что Ара-Най когда-то изгнали из Совета именно за её высказывания в пользу арзаков. Вот же лебедь - у нас что, штрафная рота, а не самое престижное учебное заведение на планете? Нашим родителям и нам говорили, что в Академии нам будут преподавать лучшие из лучших, а не худшие.
Мон-Со с Дан-Таром куда-то делись, и мы долго ждали Мон-Со, чтобы начать пить. Даже сочинили кричалку "Наша трезвость налитсо, и теперь @блан Мон-Со", чем, кажется, создали новый жанр - стишки-гиарнушки. Наконец начали пить втроём с Тау-Мином и Леен-Ро. Я достал карты, которые припрятал в шкафу, и мы сыграли пару партий в "арзака" на покерной колоде. Это было восхитительное чувство свободы: раз Академия не исполняет свои правила, то и мы не будем их исполнять. Я был готов наутро, до побудки, вытащить из комнаты пустые бутылки, которые уже не помещались под ковёр и захватывали пространство за шторами и в шкафу, и расставить их в холле пентаграммой или хотя бы кругом. Терять было больше нечего. Всех из Академии не исключат, а если исключат... что ж, это будет первый год, когда Академия не выпустит ни одного студента-менвита.
Но на сон грядущий Леен-Ро и Тау-Мин показали мне, куда было спрятано письмо (его качественно затолкали за зеркало), и на утро у меня появилась более важная задача, чем бутылки.

Продолжение следует, потому что пост закончился