Я отказался от идеи переждать жару ради хорошей компании и попытался выйти из дому к той электричке, на которой собирались ехать мастера. Опоздал на пять минут, скоротал время в сомнительной тени и поехал на следующей. Любовался пейзажами: люпины и цикорий вдоль путей уступили золотарнику и пижме. В Подосинках к ближней поляне я пришёл первым. Оказалось, что мы с мастерами приехали на одной собаке и я их обогнал. Вскоре Эйрле, Амарт и Сумирэ показались из-за поворота. Тем, кто был на ближней поляне до нас, выражаю большое фу: кострище превратили в мусорную яму, вонявшую так, словно в ней кого-то похоронили. Разгребать срач у нас не было ни сил, ни желания. Я сбегал на разведку, и мы переместились на дальнюю поляну.
Потом я собирал хворост (логично, что Хуан приносит палочки), до темноты мы с Амартом поставили палатку, куда я и вписался ночевать, и пришла пора ужина. Чтобы помыть овощи, нужна была вода, посему Сумирэ пошёл за ней с ковшом и миской и взял меня с собой. Сперва мы пришли на станцию и поискали вокруг неё колодец. Не нашли. Стемнело. Но нельзя просто так взять и сдаться: я включил фонарь на телефоне, и мы пошли по просеке к роднику. Не с первого раза, но на нужный поворот мы вышли и набрали воды в миску и ковшик.
- Эльдар не могут заблудиться! - Но если очень постараются... (с)
- Интересно, нас хватятся, или их вера в нас настолько сильна, что они не сомневаются, что мы выберемся? - Или же они готовы принять судьбу такой, какова она будет. (с)
- Надо поторопиться, иначе случится страшное... они используют влажные салфетки! (с) Ещё (не)много лытдыбра "будет-что-вспомнить"
На обратном пути началась драма "Последний ковшеносец". Миску я расплескал почти всю, потому что в другой руке у меня был фонарь, без которого мы бы пропали во мраке. Возвращаясь к поляне и указывая путь, я чувствовал себя другим псом. Который Балто. Костёр мы заметили издалека. Ещё никогда я не был так рад огням Форменоса.
Амарт устроил очень вкусный шашлык из шампиньонов, мытых ценной водой, мы распили пару бутылок винишка, и у нас была прекрасная ночь с ясным звёздным небом между соснами и медленно поднимающейся по нему половинкой луны. Мы говорили об играх, фандомных битвах, костёр догорал, доедая последние ветки, и мы постепенно расползались спать. Я отменно выспался и до девяти, когда ожил будильник Амарта, уже некоторое время дремал.
Суровое пекло на нашем севере началось с самого утра, но мы ждали заезда второго тента, чтобы натянуть сразу оба. Сварили алхимический кофе с пряностями и радужными пузырьками. Встретили игроков. Всем полигоном искали потерявшийся телефон Луара, при помощи минуты молчания пытаясь расслышать вибрацию при звонке, и тот нашёлся. У него в сапоге.
На полигоне нашлось немалое количество сыроежек и лисичек, из которых Сэм сварил вечером великий суп с картошкой и макаронами - а Инги сварила белый глинт (парадокс: люблю красное вино больше белого, но белый глинт больше красного). Дождь нам ничуть не помешал и прогнал жару, за что хвала и слава Манвэ. Играли мы примерно до полуночи, а остаток ночи пили и пели, пуская чаши по кругу, кто-то засыпал на пенках прямо у жаркого костра... И - гнали, конечно, во все форточки разом, стараясь фиксировать гон в твиттере. Я всё ещё не курю Мррвнд, но подхватил, кажется, два таких перла за Шером:
- Я Вечный Страж, но не настолько! - Настолько вечна только хрень. (с)
- Если можешь быть Вивеком, тогда всегда будь Вивеком. (с)
Могу присоединиться к Амарту в том, что таких ночей, как эти две, у меня давно не было и не хватало. И очень здорово, что они сбылись.
Самые стойкие - Мори, Шер, Амарт, Луар и я - остались последним кублом, когда остальные уже разъехались или разошлись по палаткам, а костёр погас. Я как крайний замёрз как сволочь (зато хоть немного грел тех, кто был в центре), но не жалею ни о чём. Вспомнили последний Ноттингем, на укур можно было вешать топор - налоги и наложники, Тремеры-Гисборны и прочая неочевидная логика, о которой вы ничего не хотите знать. Осознал две вещи: что очень хочу ещё в Ноттингем, но другой ролью, потому как всё проходит мимо тебя, когда ты девушка и единственная представительница маргинальных слоёв города.
Проводив уезжающих на утренней электричке, мы с Амартом вписали Луара в палатку третьим и упали поспать хоть немного до десяти. И это было здравой идеей. Днём, конечно, снова было пекло, зато можно было сворачивать локацию и собирать рюкзаки без спешки. Вылив остатки воды на себя, мы ушли с полигона и погрузились в электричку. На Электрозаводской я вышел в аккурат под приятный освежающий дождь.

Мелкоотчёт отперсонажный. Пёс Хуан и его эльдар.Наутро Морьо нашёл в окрестностях брусничную поляну и позвал всех её собирать. Я собирал сразу в пасть, брусника была ещё с зелёными боками, но вкусная. Оставалось и немного черники, уже подсохшей, её приносили в пригоршне и делили на всех. Морьо рассказывал про какую-то трубку с алмазами, которую хотел обнаружить в земле, приглядываясь к растущим над ней ёлкам, а Тьелко беспокоился, чтобы пробный шурф не копали там, где у песцов может быть гнездо. Пришла охотница Айвэндэ, прежде учившаяся у Оромэ вместе с Тьелко, - после она уходила гостить у Валар, и больше двух лет мы её не видели. Но вместо радости встречи она принесла тревогу и туманные новости из Тириона.
Мы устроились в круг на поляне, чтобы её послушать. Она говорила, что в Тирионе ходят разные слухи, а слухи - это такие слова, которым не можешь поверить. И говорила, что эта словесная смута могла исходить от вала Мелькора, поскольку не нравилось ей, как тот смотрел на Сильмариллы: он восхищался ими, но не так, как другие, а иначе. Морьо предположил, что Мелькор досадовал, что не он, всегда похвалявшийся своим мастерством, создал Сильмариллы, и, вероятно, он ныне заперся в своей кузнице, тщась превзойти творение Феанаро. Сошлись на том, что в Тирионе без нас стало скучно, и затеяли кидаться шишками, - и тогда Айвэндэ наконец улыбнулась. А потом её пригласили в дом, и счастливой была её встреча с сестрой Мирилассэ. И я был рад, что Айвэндэ останется в Форменосе.
Прежде чем начать пир с добытым на последней охоте кабаном, пригласили всех потренироваться в стрельбе из лука. На стрельбище была мишень, но также мишенью служила старая сосна. Я бегал в ельник искать и приносить те стрелы, что пролетали мимо цели. Тот день был богат на гостей: по тропе шла эльдаэ с корзинкой грибов. Я первым встретил её, и она с улыбкой протянула мне руку. Пересчитав лучников, она сказала:
- Какая большая у вас охота! Прежде таких здесь не бывало.
Ей сказали, что мы не приехали на охоту из Тириона, а живём здесь, в крепости Форменос, и пригласили быть нашей гостьей. Она согласилась, но удивлялась:
- Тьелко, я знаю, как ты любишь охоту, но... как тебе удалось уговорить остальных?
Кто-то - должно быть, Майтимо, во всём любивший ясность, - стал объяснять ей про изгнание, но я того уже не слышал, а побежал вперёд с черникой, чтобы возвестить приход гостьи и угостить всех, занятых своими делами. Братья собрались в общей зале. Гостья - её имя было Сулиндэ - вошла под своды Форменоса и восхищалась, что такой большой дом вырос за три года, и пеняла, что эдак мы все грибные места застроим, а грибы под камнем не растут. Её успокоили, что Форменос строился на открытом месте, так, чтобы не потревожить молодые деревья и жилища зверей и птиц. Все с любопытством разговаривали с ней, и только Тьелко отошёл к стене и прислонился к ней лбом, словно эта смешливая эльдаэ навеяла ему дурные воспоминания, - но когда я подошёл к нему, он сказал, что всё в порядке.
Феанаро также держался в стороне, ожидая неизбежных вопросов. Сулиндэ подошла к нему:
- Твой сын сказал мне, что изгнание - это когда кто-то один вынужден жить вдали от остальных. Но вас здесь много. Так что же такое "изгнание"?
Эльдар молчали. Я подобрал шишку и кинул её прочь: изгнание - это когда кого-то отбрасывают подальше, потому что не желают больше видеть. Но Сулиндэ меня не поняла и тоже кинула мне шишку.
- Изгнание - это когда кому-то приказано уйти и запрещено возвращаться назад. Остальные вправе последовать за ним или остаться.
- Но я вижу здесь короля, - сказала она. - Кто может приказать и запретить королю?
Эльдар молчали снова. Я помотал головой наверх, имея в виду валар, которые выше всех.
- Потолок? - сказала Сулиндэ.
Ну почему объяснять должен именно я.
- Валар изгнали меня, - наконец произнёс Феанаро. - Отец последовал сюда вместе со мной.
- Что же ты такого натворил? - спросила Сулиндэ укоризненно, но смотрела на него тепло.
- Я всего лишь указал своему полубрату на его место.
- Ох, снова вы с ним ссоритесь. Когда же вы помиритесь?
- Никогда, - молвил Феанаро.
И в тот же миг на нас пролился дождь.
Мы побежали на стрельбище - убирать луки, чтобы не отсырели под дождём. Вернулись в Форменос и стали готовиться к пиру. Морьо у очага показывал братьям и Тьелперинкваро новые камни из своей коллекции. Лиловые кристаллы были той же породы, что камень в перстне Куруфинвэ. Куруфинвэ сказал, что этот камень сам пожелал быть оправленным в серебро, и кто-то - должно быть, Питьяфинвэ - прикладывал ухо у его ладони, чтобы научиться правильно слышать камни. Меня же тянуло какой-нибудь камень лизнуть - раз они такие красивые, то и на вкус наверняка различаются тоже!
- А как называется этот камень?
- Не знаю. Если хочешь, можешь дать ему имя.
- Обычно мы даём имя всему виду камней в целом. Почему бы не дать имя одному камню?
Камень с именем - это уже свой камень. Домашний. У Куруфинвэ камень был прирученный, огранённый. А Морифинвэ любил дикие камни.
Другой такой камень Куруфинвэ счёл похожим на глаз. Тьелко сказал, что это глаз змеиный или рыбий, и показал мне его тоже. Я сказал, что он похож на икринку: в сердцевине зелёного и полупрозрачного что-то свернулось в чёрную точку с хвостиком.
Из этого разговора с дядей и отцом Тьелпе усвоил, что только плохой мастер из гордыни навязывает камню свои желания и тем может испортить его - а некоторые камни лучше не трогать вовсе, поскольку они и так хороши. И сказал, что камни, испорченные во время обучения от нехватки умения, сродни жертвам на охоте. Но охота - это иное, там жертвы не пропадают даром, а камни... Мне казалось, ученик просто не может испортить камень, потому как вкладывает в него свои старания. Я бы не стал выкидывать такой камень, который послужит напоминанием об ученичестве в будущем.
О грядущем походе в Эндорэ давно говорили как о деле решённом. Обсуждали странную штуку - корабли, и бескрайнюю ледяную пустошь, которую, как рассказывала Айвэндэ, не пройдёшь за несколько дней, и в которой не было ничего живого.
- Линдис сказала, что отправится в поход, чтобы муж и сын без неё ничего не натворили, - говорила Сулиндэ. - Придётся уговаривать Нерданель! Представляю, что могут натворить Феанаро и его сыновья без присмотра.
Самой тревожащей темой были неведомые твари, населяющие Эндорэ. Говорили, будто их создал Мелькор, но обещал помочь их уничтожить, как только сможет вернуться в эти земли. Я не мог взять в толк, зачем уничтожать свои творения, - или у валар тоже бывает период ученичества? Оромэ порой отправлялся охотиться на этих тварей, но ничего не рассказывал, возвращаясь, кроме того, что справиться с ними только ему по силам. Ещё говорили, что они не похожи на животных: зверь боится охотника и избегает встречи с ним, тогда как тварь сама не прочь поохотиться на эльдар.
Куруфинвэ высказал идею такой светящейся штуки, которую можно кидать вперёд, чтобы увидеть в ночи, кто перед тобой, - и если это зверь, то отпугнуть его, а не нападать понапрасну. Идея была хороша и в том, чтобы не навредить ненароком эльдар, живущим в Эндорэ, - они могли испугаться пришельцев, как испугались когда-то Оромэ. Иные возражали, что мы не обладаем таким же могуществом, каким обладает Оромэ, мы - такие же эльдар, как они, и не должны вызывать в них страха. Также опасались, что тварей вспышка света не отпугнёт, а лишь разозлит. Тьелкормо, когда дождь утих и мы вновь пошли на стрельбище, спросил меня, что об этой идее думаю я. А что я могу думать, если я ещё не видел её в действии? До того, чтобы представлять не случившееся и обсуждать неизвестное, могут додуматься только эльдар!
После второй лучной тренировки, к которой присоединилось больше участников, упражнялись и в фехтовании - танцах с оружием. Морьо научил Питьяфинве некоторым новым приёмам. Когда животные хотят размяться перед охотой, они борются - и щенки, и взрослые, - не пуская в ход зубы. Эльдар же, чтобы развивать свою ловкость, придумали эти длинные железные когти... но это было действительно красиво. Только позже, по сумеркам, Финвэ и его старый друг Тэлон схватились в рукопашную - испытать силы. А затем Финвэ собрал внуков и заговорил.
Он говорил о том, что они учатся фехтовать, а нужно учиться убивать. Что в Эндорэ противник не станет биться честно, не простит ошибки, не подаст руки оступившемуся. Говорил, что некоторые твари походят не на зверей, а на эльдар, и разумны; что среди них есть подобные майар младшие духи, забывшие свою суть. Не так просто другим было принять то, что придётся обороняться от себе подобных, но Финвэ успокоил их, что тварь не спутаешь ни с кем. Это было уже проще: когда кто-то бросается на тебя, будь то тварь или зверь, не нанести удар невозможно. И такой удар должен быть точным.
Но было в тот вечер и другое, приносившее надежду. Праздник совершеннолетия Тьелперинкваро и подарки, и самый дорогой подарок - от отца: ладный кинжал, обёрнутый тканью. Решение Айвэндэ и Мирилассэ навестить своих родителей, бывших в Великом походе, и расспросить их об Эндорэ. Они отправились в путь, пока не стемнело; Сулиндэ тоже ушла, но обещалась заглядывать в гости. И маленький домашний пир был наполнен жаром очага, вином и песнями Макалаурэ, - и, свернувшись у огня, я был готов идти за этими эльдар хоть на край света, потому что дом был там, где Тьелко и его братья.

БлагодарностиНе устаю улыбаться с того, что в касте Хуан был записан в блок "семьи Феанаро", а не "верных и прочих примкнувших".
Хуан, мы давно хотели тебе сказать... ты приёмный (с)Сумирэ
Хуан - роль, конечно, читерская в плане "примазаться к", но, как ни крути, - именная! Давно хотел его сыграть, и маленькая игра для этого идеальна. Для игры в мирный быт и атмосферу такой формат идеален тоже. По-прежнему не знаю, куда девать рецидив перводома, когда другие роли мне не светят, - разве что мечтать, что когда-нибудь, когда стану седым и важным (всё равно не факт, но мечтать не вредно)... Но пока я счастлив. Я был в Форменосе, и Форменос был настоящим, зримым, очень-очень правильным.
Спасибо Эйрле и Амарту за идею и воплощение. За то, что пригласили. Спасибо всем, кто делал уютно и красиво антуражем, словами, песнями, едой - то есть всем игрокам. Воистину с такой командой - хоть в Исход, что по игре, что по жизни.
Спасибо Эри за Тьелко! Мой эльда самый лучший! За внимание и перевод с собачьего на квенья, за предложения пострелять (но на игре у меня лапки, я как-нибудь потом, вне игры, с удовольствием попробую - так, чтобы не тормозить остальных, а то я лук держал только один раз в жизни, и то спортивный).
Спасибо Холлен за Феанаро - сердце, основу и, не побоюсь этого слова, несущую опору Форменоса. Очень чувствовалось, что всё держится на тебе, что очень разных и ярких родичей объединяешь именно ты. За редкие, но веские слова.
Спасибо Векше за Финве - мудрого, решительного и по-хорошему упрямого. Воспитать такого сына и таких внуков, да ещё после этого послать валар и собираться в поход - дорогого стоит. Честно признаюсь, не люблю Финве, хотя его добровольное изгнание и гибель весьма достойны, - но у тебя он очень классным получился.
Спасибо Райне за Сулиндэ - солнечный лучик на нашем севере, в чьей картине мира просто нет места распре. За улыбки, тепло и неосуждение.
Спасибо Керрен за Айвэндэ - серьёзную и надёжную. За её выбор остаться и готовность помочь.
Спасибо Мирилассэ - за лёгкость и нежность, как будто вокруг не север и каменные стены, а медовый луг. За звонкую радость и тихое принятие.
Спасибо Джонни за Макалаурэ, за песни с оттенком печальных прозрений.
Спасибо Амарту за Куруфинвэ, его научный пыл, чутьё на красоту и заботу о родных. Спасибо Эйрле за Линдис и акварельные еловые лапы, Луару - за жадно впитывающего знания и открытого миру Тьелперинкваро.
Спасибо Агате и Сумирэ за близнецов, за умение быть везде и участвовать во всём.
Спасибо Мори за Майтимо и его упорство исследователя, Кервену - за Морьо, его чувство юмора и его камни, Инги и Сэму - за незаменимых верных и АХЧ всея Форменоса, Шеру за Тэлона и обаяние "старого пня", который многому может научить молодёжь.
Отдельно спасибо Эри, Инги, Джонни, Шеру и Амарту за все песни, что были спеты - под гитару ли, под арфу, а капелла...
Люблю всех очень.