Проснувшись после Австралии и не приходя в сознание, я поехал с Птахой на Ленинский. По дороге к очередному лофту-на-заводе мы увидели вывеску с нокерским заклинанием станконормаль (починка станков?) - и уже у проходной осознали, что забыли рога. Может, оно и к лучшему, ибо я всё ещё не фанат ободочных конструкций на моей голове, а Келир прямо на месте сделала мне замечательные мелкие рожки из бумажного скотча, прилепившиеся ко лбу на бф-клей как родные. Стрикс покрасила меня синим, и мы стартовали. La Fabrique в Металлисте - очень уютный лофт для герметичных игр, не предполагающих кулуаров: светлый, просторный и с камином. Надо поиметь в виду.

О персонажеБудущий тролль рос как трава в поле, родителям на него было по большей части плевать - и он отчаянно искал каких-нибудь норм и правил, которые упорядочили бы его жизнь и объяснили, как и зачем жить. Вокруг хватало всевозможных проповедников, гуру и политических активистов, но все они предлагали что-то не то, и рано или поздно наш герой переставал их слушать. Кризалис настиг его на рок-фестивале, и домой он уже не вернулся, свалившись на тролля по имени Идрао и его леди, за которой тот пришёл из Аркадии, - Армиду, ши из дома Гвидион, выглядевшую как девочка лет одиннадцати. Идрао стал наставником юного тролля, взявшего себе имя Оркел, и передал ему те идеалы, которых тот давно жаждал: что тролли поставлены самой Грёзой служить и хранить порядок. Будь верен, даже если это разбивает тебе сердце, и вот это вот всё. Окончив обучение, Оркел также принёс клятву верности Армиде.
В начале Войны Армида была ранена отравленным оружием, и ей пришлось остаться во фригольде, где ей могли оказать помощь. Пока она была в постели при неусыпных хлопотах целителя, на фригольд попыталась напасть банда простолюдинов под предводительством боггарта. Сатир, жительница фригольда, которой довелось однажды побывать у этого боггарта в плену, предложила перенести Идрао прямо в его логово, чтобы тролль с ним разобрался. Идрао так и не вернулся, и на следующий день, когда Армида пришла в себя, они с Оркелом застали на месте логова боггарта только остатки химерических стен и два бездыханных человеческих тела. Оркел остался при своей леди один.
Порой у Очагов ему снились сны - обрывки красивой сказки о зачарованном острове, куда волшебница-ши заманивала мореходов, и о его друге, другом рыцаре-тролле, избравшем своим долгом уводить от острова потенциальных жертв. Сначала Оркел помогал другу, но затем, видимо, вернулся на сушу, поскольку противостоять чарам становилось всё труднее. В других снах он искал волшебное зеркало, разрушающее чары - его друг пропал, и несложно было догадаться, кто за этим стоял. И, наконец, ему снилось, как он попал на остров и, как ни хотелось ему остаться там навсегда, убедил друга посмотреть в зеркало. Чары спали, и тот пожелал немедленно покинуть остров - но оказалось, что волшебница-ши любила его по-настоящему. Она умоляла взять её с собой, а получив отказ, прокляла друзей, сказав, что отныне им никогда не стоять на одной стороне. На корабле тролли принесли друг другу Клятву Сжатых Рук, чтобы противостоять проклятию.

Оркел, тролль. Отчёт отперсонажный.В ночь Белтайна леди Армида и мастер-оружейник сэр Ариодант из дома Дугал, коего она встречала ещё до Войны, принесли друг другу Клятву Истинных Сердец. А к копью, которое вёл сэр Маршаль из дома Эйлунд, присоединилась леди Эйра из дома Гвидион, чьё изгнание в мир Осени окончилось в ту ночь. Наутро мы снялись с места празднования, получив приказ двигаться к Манхэттену, дабы отвоевать город у мятежных простолюдинов. Новость о походе принесла леди Элейна из дома Фиона, разведчица из другого копья, которая должна была стать нашей проводницей. Во все детали плана кампании я посвящён не был, но предполагалось, что наше копьё соединится с другими и вступит в битву в решающий момент.
Часть пути предстояло пройти по миру Осени. Мы двигались скрытно, через кукурузные поля, пока на седьмой день от Белтайна не заметили стоящий в кукурузе... паровоз нокерской работы. Леди Элейна ушла искать обходной путь, мы же остались в засаде, где на нас наткнулась красная шапка. Сэр Айлер из дома Айлил прикончил её на месте, что привлекло внимание остальной банды. Сэр Маршаль скомандовал атаку. В банде простолюдинов были двое нокеров, управлявших паровозом, красная шапка на мотоцикле и предательница-ши на коне и с копьём; ещё один ши, явно пленник, был пешим и сражался неохотно, а всё больше прятался за спинами других.
Стрелявший паровоз невозможно было остановить, и тогда сэр Маршаль скомандовал прикрыть мастера Ариоданта, который проник внутрь машины и выбил нокеров оттуда. Мы ожидали, что мастер Ариодант остановит поезд, но сэр Маршаль велел отступать немедленно, и в тот же миг паровоз взорвался. Я повалил наземь леди Армиду, едва не бросившуюся к паровозу, и закрыл собой от осколков. Когда мы пришли в себя, мастер Ариодант и сэр Маршаль были мертвы. Леди Элейна успела появиться перед самым взрывом близко к паровозу, и её состояние было тяжёлым. Я также был ранен - мог идти, но слишком медленно, потому мне было велено сесть на одного из трёх выживших коней. Мы вспомнили о словах леди Элейны о находившемся неподалёку нейтральном фригольде и отправились туда, дабы исцелиться и восстановить силы - у нас осталось слишком мало гламура, и мы нуждались в помощи.
Фригольд прятался под видом магазинчика книг и канцтоваров. Припаркованный рядом с ним фургон, расписанный яркими узорами, показался мне смутно знакомым, но мне было не до него. Мы оставили коней снаружи и миновали ров с химерическими крокодилами. Я шёл позади и нёс на руках леди Элейну, которая по-прежнему была без сознания, и Банальностью от неё тянуло так, словно всё время своего отсутствия она провела среди смертных. Леди Эйра постучалась в дверь и обратилась к хозяину с просьбой оказать нам гостеприимство. Хозяин, тролль, принялся перечислять условия - не причинять вреда его гостям и прочее; леди Эйра отвечала, что мы чтим Эшеат, и дополнительных условий к тому не нужно. Тролль распахнул перед нами двери. Сэр Айлер входил первым, и потому никто не успел его удержать, когда он обнажил оружие при виде банды простолюдинов, также пользовавшейся кровом этого фригольда. Невозможно было не узнать убийц мастера Ариоданта и сэра Маршаля, лейтенантом которого был сэр Айлер, хоть их и скрывал чад паровоза во время боя.
Пока все препирались, я протолкался к единственному дивану, чтобы уложить на него леди Элейну, и обратился к единственным находившимся прежде нас во фригольде ши, пусть они и сражались на стороне простолюдинов, с вопросом, могут ли они оказать помощь. Но им не было до нас дела - сэр Айлер вызвал кого-то на поединок, и со своим соперником вышел за пределы фригольда, дабы не нарушать Эшеат. Леди Армида протянула мне свой медальон - исцеляющий артефакт, в котором ещё оставалось немного гламура, - и сказала положить его на грудь леди Элейны, и поставила меня охранять её. Сэр Айлер вернулся раненым, но живым, и пыл его несколько поумерился. Хозяин-тролль - имя его было Абракас - поделился с нами гламуром. Леди Элейна пришла в себя, я поднёс леди стулья и воды, и мы собрались вместе, дабы обсудить важный вопрос: кто возглавит копьё после гибели сэра Маршаля. Я опасался, что ши не уступят друг другу первенство, однако все сошлись на том, что копьё должна возглавить леди Эйра, по крайней мере до окончания манхэттенского похода.
Местные - их было двое: слуаг и эшу, - не тревожили нас, лишь один раз эшу обратилась к леди Элейне неподобающим образом, поскольку не знала, как положено обращаться к ши. При первой же возможности я сказал ей, что прежде чем заговорить к ши, можно спросить у меня, как надлежит это делать, - но та ответила, что не собирается больше с ними разговаривать. В другой раз, когда я шёл к колодцу за водой для леди Армиды, я встретился с эшу, который как раз пришёл к дверям фригольда и приветствовал хозяина. Я сразу узнал этого эшу, хоть мы и виделись ещё в мире Осени, - а о многом из того, что я оставил позади, в жизни до Кризалиса, я не вспоминал.
Та встреча была на набережной Сан-Франциско, когда мы - и ещё несколько человек - последовали за проповедницей Священного Солнца. Она шла по улицам, говоря о любви и свободе, благословляя и обнимая каждого, кто присоединялся к ней, а затем села в ярко расписанный фургон и оставила нас, семерых посвящённых, нести дальше свет Солнца. Мы говорили до заката, а в ночи разделись и вошли в море, и нам всемером было так хорошо вместе, как только может быть хорошо смертным. Но наутро мы поспешили по своим делам, и встречались всё реже, пока наши дороги вовсе не разошлись. Тот, кто тогда ещё не был эшу, исчез в числе первых, но, как ни странно, я был рад увидеть его теперь и обещал поговорить с ним, как только служба позволит мне.
Некоторое время спустя снаружи раздалось полное боли ржание, и мы с сэром Айлером выскочили наружу. Кто-то поджёг наших коней, и они катались по земле; только конь сэра Маршаля, огромный и острозубый, с трудом, но стоял на ногах, а тот эшу, что прибыл недавно, гладил его морду и явно старался облегчить его страдания. Сэр Айлер обрушил на коней поток воды, потушив пламя, но их состояние было тяжёлым. Нам пришлось обратиться за помощью к Абракасу, который вышел из фригольда следом за нами. Кто-то из его гостей совершил это преступление, следовательно, это было его ответственностью. Абракас согласился исцелить коней, и конь сэра Маршаля поклонился ему. Прежде чем вернуться к леди и доложить о состоянии коней, я поблагодарил и Абракаса, и эшу, предупредив последнего, что конь сэра Маршаля, будучи в хорошем самочувствии, может и откусить ему руку.
Я сообщил леди о случившемся, резюмировав, что не могу быть уверен, смогут ли двое обычных коней продолжить путь под седлом. Коль скоро было очевидно, что вред коням причинил кто-то из членов банды простолюдинов, нарушив тем самым Эшеат и оставшись безнаказанным, леди Армида пришла в ярость и схватилась за меч. Это могло привести к большой крови и нарушению Эшеата, а уговорить её в таком состоянии было невозможно - лишь удержать. Но простолюдинам было наплевать, что у нас всё было под контролем, им нужен был повод. Леди Элейна как раз вовремя велела мне оглушить леди Армиду - красная шапка наставила на неё пистолет. Мне пришлось ударить леди Армиду её собственным артефактом - жезлом-химерой со змеиной головой, который она передала мне. Она упала, и я закрыл её собой. Лишь тогда хозяин Абракас вмешался и выслушал обвинения сторон. Я подтвердил, что простолюдины угрожали нам, но выстрел прозвучать не успел - следовательно, законы гостеприимства нарушены не были. Мы всё ещё не могли избавиться от соседей, которые в любой момент могли ударить в спину.
Леди Армида очнулась, и я заверил её, что сейчас не время для возмездия. Мы должны соблюдать Эшеат и, что не менее важно, беречь силы. Как только мы восстановимся и продолжим путь - наши враги не смогут уйти далеко и заплатят за всё, что совершили. Леди Эйра велела мне достать вина, и я обратился к хозяину. Вино нашлось, нашлись и бокалы; леди Эйра сказала и мне налить себе вина, чтобы выпить в память о наших павших друзьях и соратниках. И каждый из нас, по кругу, произнёс добрые слова о сэре Маршале и мастере Ариоданте и выпил вина. Затем леди Армида велела мне положить её исцеляющий артефакт у Очага, чтобы наполнить его гламуром, и когда я подошёл к Очагу, он заговорил со мной. Это был ещё молодой и любопытный Очаг, который хотел, чтобы я принёс ему что-нибудь в дар, но мне нечего было ему предложить. Он спросил меня, зачем я тогда нужен, и я ответил, что служу своей леди. Он попросил меня передать леди Армиде, что он хотел бы поговорить с ней.
Пока леди Армида беседовала с Очагом, я некоторое время наблюдал за ней поодаль и, убедившись, что ей не нужна моя помощь, решил подойти к эшу, с которым обещал поговорить, - он сидел один, хотя прежде был окружён простолюдинами. Должно быть, они слушали истории, которые он рассказывал, но я всё равно не понимал, как можно найти общий язык с бандитами и головорезами. Я присел рядом с ним и спросил, какими ветрами его занесло в эту глушь. Он ответил, что принёс послание от сэра Дэвида Ардри из дома Гвидион, нового хранителя Калибурна. Я был рад слышать, что этот эшу избрал тот же верный путь, что и я - служение своему сюзерену, но спросил, кому же предназначалось это послание и почему он медлил с тем, чтобы передать его двум присутствовавшим во фригольде ши из дома Гвидион. Эшу удивил меня, сказав, что нёс послание всем феям, каких встречал на своём пути, не делая между ними различий. Он говорил, что феи не должны были проливать кровь друг друга, ибо это противно Грёзе, что ещё в мире Осени он насмотрелся на войну, - как будто ши воевали так же грязно, как смертные.
Я сказал, что как только мы сложим оружие, простолюдины, предавшие законы Грёзы, немедленно убьют нас. Некоторых невозможно привлечь к порядку словом, мятежники не поймут иного языка, кроме языка силы. Сказал эшу, что у него, должно быть, очень много веры, если он надеется, что преступники прислушаются к нему и начнут исполнять своё предназначение. Тот ответил, что я тоже в это поверю, если хоть немного поговорю с сэром Дэвидом. Эшу говорил, что в прошлом он сам воевал на стороне простолюдинов и совершал немало чудовищных поступков. Что леди Эйра убила его возлюбленную, ни в чём не виновную, и он напал на фригольд леди Эйры, ослеплённый жаждой мести. Что ж - он признал свою ошибку и искупал её служением. Говорят, нет более верного друга, чем бывший враг. Но смогут ли все простолюдины повторить его путь? Он призывал отказаться от мести - но не мне ему стоило о том говорить.
- Мы сражаемся не ради мести. Мы сражаемся ради порядка.
- Многие из вас сражаются ради мести.
Мы говорили долго - дольше, чем я рассчитывал. Любой эшу может заговорить тебе зубы так, что и не заметишь, как время пролетит. Я хотел уже было попрощаться с ним и вернуться к своей леди, которая не звала меня лишь потому, что была добра, как вдруг он вскочил и бросился вперёд, требуя от чего-то невидимого, чтобы оно отпустило сэра Айлера. Я не успел задержать его - сэр Айлер отбросил эшу прочь, и того окружили другие простолюдины, чтобы помочь. Посланник Хранителя стоял на пороге Бедлама и видел то, чего нет? Леди Эйра спросила меня, о чём я разговаривал с этим эшу. Я отвечал, что эшу не опасен, что он служит хранителю Калибурна и что его стоит выслушать, потому что это может быть важно. Эшу сам приблизился к леди Эйре, но та встретила его враждебно и говорила, что может только убить его как мятежника. Тогда он сказал, что добровольно отдаст ей свою жизнь, если она выслушает его, а затем поговорит с сэром Дэвидом. И она согласилась.
Леди Эйра велела мне принести ей стул туда, где она могла говорить с эшу. Все мы ждали результатов этого разговора. Но леди Эйра, вернувшись, сказала, что нечего взять с эшу в Бедламе. Когда он говорил со мной, он был в своём уме, и мне хотелось верить, что хранитель Калибурна действительно существует. Я спросил о письме от сэра Дэвида и предложил проверить его на подлинность при помощи Шёпота Ивы, но леди Эйра ответила, что сожгла его. Вскоре между леди Эйрой и сэром Айлером завязалась словесная дуэль - оба они были искусны на язык, и удивительно было, что между ними до тех пор ещё не дошло до назначения дуэли на оружии, как между леди Эйрой и леди Элейной, отложившими поединок до конца манхэттенской операции. Теперь же они, казалось, готовы были схватиться за оружие, и все прочие члены копья отговаривали их, и я осмелился заметить, что мы не должны обращать оружие друг против друга. Эшу болтался поблизости и комментировал, что об этом он и говорил.
Мне казалось, что эшу вёл себя не совсем так, как подобает вассалу того Дома, которому мы оба служили, но когда пришлось к слову, я всё равно сказал, что он достойно служит своему сюзерену. На меня произвело немалое впечатление и даже вызвало некоторую зависть, что он мог отдать жизнь ради исполнения своего долга. Тогда сэр Айлер возразил, что мы не должны уважать простолюдина за то, что он исполняет свой долг, ведь в этом нет ничего из ряда вон выходящего, - это всё равно что уважать дождь за то, что он идёт. Я был согласен с ним, и всё же не до конца, ведь я также почитал ши за те свойства, коими наградила их сама Грёза, вернее - за следование этим свойствам, - но не смел с ним спорить. А сэр Айлер вновь жаловался на меня леди Армиде, и та отвечала, что я объясняю так, как доступно моему пониманию. Я поистине не был красноречив, но, как я уже говорил сэру Айлеру прежде, я был готов доказать свою преданность не словом, но делом.
И тут эшу перебил разговор ши и спросил, не помнит ли сэр Айлер, как приносил ему клятву верности. Это было явным бредом, поскольку ни один ши никогда не преклонит колено перед простолюдином. Я попытался увести эшу прочь, ведь немало проблем может причинить фея в Бедламе, сама того не желая. Но я опоздал: сэр Айлер настаивал на том, чтобы эшу извинился перед ним, встав на колени. Эшу медлил - не то потому, что был охвачен безумием, не то потому, что как обречённый ничего уже не боялся, - но всё же исполнил приказ. Другая эшу тем временем вещала о том, что взошло солнце, хоть снаружи фригольда была ночь, и призывала всех ему поклониться. Обступившим её простолюдинам она заявляла, что солнца не видит тот, у кого нет света в сердце, или ещё что-то в этом духе. Я поинтересовался у слуаг, не приют ли у них тут для фей в Бедламе, а сам подумал, не этой ли эшу фургон - тот самый фургон - стоял снаружи? Если да, то она изрядно изменилась с тех пор, как я видел её на набережной. Но то, что она заставила нас идти за собой тогда, казалось мне ныне мороком, вроде того, что наводила хозяйка острова из моих снов. Только то, что мы семеро чувствовали друг к другу, почему-то казалось настоящим.
Стоило мне вспомнить сны, как леди Армида отозвала меня в сторону и спросила, не вижу ли я снов, и не было ли в тех снах кого-то, кто был бы похож на неё. Я ответил утвердительно и кратко рассказал об острове и о зеркале. Она сказала, что также видела эти сны, что были воспоминаниями о прошлом, и что звали меня тогда Убальдо; также она спросила, не видел ли я во сне кого-то, кто был бы похож на хозяина Абракаса. Я пожал плечами, что ещё не присматривался к нему хорошенько, и пообещал поговорить с ним - ведь не подобает ши первой обращаться к простолюдину с таким вопросом. Но поговорить с Абракасом о чём-то, кроме насущного, мне так и не удалось - мы с леди Армидой, да и прочие гости стали замечать, что теряют гламур, не колдуя. Мы попросили хозяина поделиться с нами гламуром и выяснить, кто из его гостей принёс в его дом нечто, вредившее Очагу. Я предложил обыскать всех простолюдинов - и, разумеется, не обыскивать ши, поскольку для них это будет оскорблением.
Хозяин Абракас собрал всех, чтобы каждый произнёс своё честное слово перед Грёзой, что при нём нет холодного железа. Простолюдины подозревали леди Эйру и не верил ей на том основании, что её боялся Очаг; я же полагал, что страх Очага был вызван тем, что рассказывал о ней эшу, - да и прежде я слышал слухи о том, что когда на её фригольд напали простолюдины, она сожгла его, уничтожив во множестве и нападавших, и защитников. Я сказал невеждам, что им должно быть достаточно её честного слова, но красная шапка продолжала произносить оскорбления. Я велел ей следить за языком, ведь язык у неё один. Леди Армида сжала руку на рукояти меча, но я вновь напомнил ей, что бандиты заплатят нам позже, когда мы покинем фригольд. Эшу, по-прежнему стоявший на коленях за нашими спинами, также попросил "леди в красном" не обнажать оружия. Я сказал, что не ему приказывать ши, но он продолжал что-то сетовать себе под нос - больно он был зануден для эшу.
Все поочерёдно произнесли клятву в том, что не имели при себе холодного железа - и лишь леди Элейна отказалась это делать; леди Эйре она сказала, что не подчиняется ей, поскольку принадлежит к другому копью. Я вспомнил, как ощущал от леди Элейны Банальность, но не смел подозревать её в хранении холодного железа. Гламур продолжал таять, и леди Армида отдала мне своё кольцо и велела передать его в дар Очагу, чтобы получить гламур. Тем временем леди Эйра и сэр Айлер спорили над головой коленопреклонённого эшу - у сэра Айлера были к нему свои претензии, но леди Эйра утверждала, что жизнь эшу принадлежит ей и что она позволит лишь задать ему три последних вопроса. Должно быть, эшу немало устал от этого и сказал, что готов отдать долг. Леди Эйра объявила, что казнит его за совершённые им преступления, - но отчего она желала именно его смерти, тогда как убийцы сэра Маршаля и мастера Ариоданта заслуживали смерти не меньше? Быть может, он был прав и ей управляла месть, а не справедливость?
Посреди фригольда была установлена плаха, и эшу оперся на неё локтями. Кто-то просил леди Эйру повременить, ведь от гибели эшу пострадает Очаг, но она отвечала, что происходящее добровольно и не нарушает законов Грёзы. Когда она обнажила меч, я знал, что могу защитить эшу при помощи Дубового Щита, и тогда пролитая кровь не запятнает гостеприимства этого крова, - но я не мог пойти против воли ши и не мог оспорить выбор самого эшу. Однако меч леди Эйры так и не опустился. Прозвучал выстрел, и она упала. На красную шапку с ещё дымившимся пистолетом бросились двое - сэр Айлер, что был ближе, и я; я не успел нанести удара - я оказался между сэром Айлером и нокером, стрелявшим в него. Пуля пришлась в живот, и я рухнул, чувствуя, как немеет и холодеет всё тело. Я ещё видел, как леди Армида в ярости подняла свой меч, и как оба нокера провалились в портал, открытый леди Элейной под их ногами. Затем над моей головой скрестили клинки леди Элейна и предательница-ши. На моё лицо упали капли - неужели кто-то держал в руках бокал?.. И тут я понял, что это слёзы эшу, который пытался их разнять - но они с лёгкостью отбросили его. Тогда я потерял сознание.
Я пришёл в себя, когда надо мной склонился обеспокоенный эшу. Я ответил ему, постаравшись улыбнуться, что всего лишь словил пулю. Абракас присел подле меня и исцелил при помощи Верескового Бальзама, помог мне подняться. "Спасибо, друг", - сказал я ему, потому как вспомнил лицо из снов и почти не сомневался, что он был тем, кого Армида называла именем Ринальдо. Я огляделся - и лорд Айлер, что упал рядом со мной, и леди Эйра, распростёртая подле плахи, были мертвы. Леди Армида продолжала сражаться. Леди Элейна, израненная, упала, когда я добрался до дивана - мне по-прежнему трудно было стоять на ногах. Над телом леди Элейны завязалась потасовка, и кто-то крикнул, чтобы у неё забрали холодное железо. Абракас вытащил кинжал из её пальцев, но эшу перехватил его и устремился прочь из фригольда, а Абракас последовал за ним.
Леди Армида подошла ко мне и опустилась на диван. Я спросил, не ранена ли она, но она покачала головой и сказала, что она недостойна копья и недостойна дома Гвидион, поскольку не смогла никого защитить. Я не знал, что ей ответить, - я также никого не защитил, даже сэра Айлера, которому предназначалась доставшаяся мне пуля. Следом вернулся Абракас, и вернулся один. Я поднялся ему навстречу и спросил, где эшу. Тот ответил, что эшу слишком долго держал в руках холодное железо и погрузился в сон в смертном теле. Я не стал спрашивать, почему они не несли кинжал по очереди. Я сказал, что мы всегда будем помнить этого эшу как достойнейшего из простолюдинов. Тогда Абракас спросил, вспомнил ли я его, и сказал, что также видел сны, - и мы обняли друг друга крепко, как друзья, не видевшиеся сотни лет. Он сказал, что рад, что мы оказались не по разные стороны, и я ответил, что мы на одной стороне, вспомнив слова эшу о том, что все феи равны и все по-своему правы перед Грёзой. Но Абракас продолжал, что он мог бы сражаться на стороне простолюдинов, если бы не принёс обет Очагу. Я был благодарен ему за честность. Но должен был вернуться к своей леди.
Леди Элейна была ещё жива, хоть её рана и была смертельна, и леди Армида попросила помочь ей. Я вложил то немногое количество гламура, что оставалось у меня, в Вересковый Бальзам, чтобы просто сохранить леди Элейне жизнь, и уложил её на диван. Ши-предательница приблизилась к нам и предложила связать леди Элейну на случай, если она, очнувшись, пожелает снова сражаться. Я холодно заметил, что мы присмотрим за ней и сами сможем удержать её при необходимости. Как же сражалась леди Элейна, если она вызывала страх, даже когда осталась без холодного железа и лежала без сознания?.. Но вот леди Элейна пришла в себя и - в самом деле потребовала поединка с хозяином Абракасом. Она едва могла сесть, но утверждала, что Грёза будет на её стороне, поскольку хозяин фригольда нарушил законы Эшеата, позволив своим гостям пролить кровь в своём доме и не вступившись за пострадавших. Абракас от поединка не отказался, но с условием, что леди Элейна выберет себе защитника.
Мы с леди Армидой одновременно сказали, что можем драться за неё. Я уже понимал, что пролить кровь друга, с коим я связал себя Клятвой Сжатых Рук, - всё равно что пролить свою, а если я убью его, то должен буду немедленно умереть. Но я уговаривал леди Армиду, что она нужна живой (хотя бы как последний выживший член копья, который расскажет обо всём, что случилось), что моя жизнь меньше стоит, - а леди Элейна не желала, чтобы её честь защищал тролль. Мне оставалось только смотреть, как две единственные феи, что были мне особенно дороги в жизни, атакуют друг друга, яростно скрещивая клинки. Я сел там, где стоял, - рядом с предательницей-ши, которая также наблюдала за поединком. Она спросила, что со мной, и я ответил, что пулевое ранение - это меньшее, от чего я страдаю. Я смотрел на бой, и слёзы текли сами собой - по всем, кто погиб в этот день или пожертвовал своей сутью. Вдруг передо мной, заслоняя поединщиков, опустился ши-пленник и... начал читать стихи. Я почти не слышал их смысла - слышал только их музыку, и вглядывался в него широко открытыми глазами, чтобы его очертания не размывались от влаги и я мог быть уверен, что он такой существует на самом деле.
От стихов становилось легче - я смог встать и продолжить смотреть на поединок. Леди Армида проигрывала в бою - но когда она упала, и меч выпал из её рук, Абракас остановил поединок и протянул ей руку: они сражались не насмерть. Я принял меч леди Армиды и помог ей добраться до дивана и сесть рядом с леди Элейной. Я сказал, что она отважно сражалась и что я никогда не пожалею, что принёс ей клятву, даже если мне придётся выступить против своего друга. Леди Элейна была разочарована и спешила покинуть фригольд; мы все были серьёзно ранены, и продолжать следовать приказу не было смысла - как бы ни хотелось воздать справедливость за вероломство простолюдинов банды, мы были слишком слабы и уязвимы перед врагами. Леди Элейна сказала, что может перенести нас в дружественный фригольд, но ей недоставало для этого гламура. Мы обратились за помощью к ши-пленнику, но он сказал, что должен спросить позволения у ши, пленившей его. Но предательница отказалась делиться с нами гламуром, и Абракас согласился поделиться им только со мной и с леди Армидой.
Леди Элейна устремилась к Очагу, у которого собралось несколько фей - но её не подпустили к нему и оглушили, объясняя это тем, что боялись, что она бросится в Очаг и сгорит. Леди Армида попросила меня устроить леди Элейну рядом с Очагом и посторожить её, пока они попрощаются с Абракасом-Ринальдо. Я остался подле леди Элейны, и когда та пришла в себя, то велела мне поторопить леди Армиду, чтобы отправляться скорее. Мне не хотелось оставлять леди Элейну без присмотра, но она уже могла сама за себя постоять, и я приблизился к леди Армиде и Ринальдо, дабы напомнить, что время прощания вышло. Мы с Абракасом также обнялись на прощание, и я поблагодарил его за кров. Мы с леди Армидой встали лицом к лицу с леди Элейной, и она попросила у нас гламура. Мы повиновались, не спрашивая, на что он ей нужен, - и леди Элейна прокляла Абракаса, сказав, что отныне он не сможет никого защитить, и никогда в его доме не будет мира. И, произнеся это, открыла портал под нами троими.

Постигровое и благодарностиА потом леди Армида и Оркел будут докладывать о случившемся. И не раз, и не два пустят по кругу поминальную чашу. И Оркел будет ненавязчиво, но настойчиво убеждать леди Армиду найти сэра Дэвида Ардри - хранитель Калибурна же, ну! И из её Дома! И леди Эйра, обещавшая это сделать, погибла, а кто-то же должен вместо неё! И, глядишь, сэр Дэвид и отговорит биться головой об угол про "я плохая Гвидион"! В общем, он очень постарается, да.
Спасибо Руш и Келир за эту историю. Очень много боли, очень много любви. Игра длилась три часа, а показалось, что все шесть. Спасибо за волшебство, за завязки - за всё, что вплеталось в ткань мира и делало персонажей живыми и дышащими. Страшно хочется ещё.
Спасибо Джедис за леди Армиду, её великодушие и несгибаемость. Оркелу бесконечно повезло со своей леди, и он не оставит её, что бы ни случилось.
Спасибо нашей маленькой, но гордой ячейке Сияющего Воинства - Оливии за леди Эйру, Райне за леди Элейну, Айе за сэра Айлера. За истинных ши - гордых, холодных, яростных, не знающих ни страха, ни сомнения, ни жалости. Я бесконечно восхищался вами и леди Армидой в каждом решении, каждом поступке - вы сделали этот день достойным новой легенды.
Спасибо Птахе за эшу-миротворца - непонятного, непонятого, с его простой верой и беспримерным мужеством. Ему было больнее всех - за обе стороны разом, и пока у каждого был долг, у него одного была правда.
Спасибо Долохову за Абракаса - доброго хозяина и доброго друга, который впустил в свой дом Войну, и Война разрушила его дом изнутри. Пусть у этого рыцаря впереди будет добрый путь.
Спасибо жительницам фригольда - Стрикс за эшу, Экете за слуаг. Мы почти не пересекались - но образы вышли колоритные и запоминающиеся.
Спасибо шайке из кукурузы - Кесс за наглую шапку (вау какая шапка, первая шапка на раёне!), Луару и Эревосу за нокеров, Джеин за безмятежную, но твёрдую ши Фиона (это было очень достойное приготовление кактуса "ши на стороне простолюдинов", теперь тоже хочу его покушать!), отдельно спасибо Той за целителя и его стихи. Как всегда, это было очень красиво, очень важно и нужно.
Перевес сил был существенным - но можно было ожидать, что обитатели фригольда окажутся лояльны простолюдинам, и мастерской вины тут нет. Это было то play-to-lose, которое складывается само, правильно и красиво, цельно и законченно. Кто не умер, тот заплакал.)

Сегодня ночью - Дом. Удачи нам.)