Вернувшись от Дёгред под утро, напасть на меня с папильотками мы уже не успели. А поскольку щипцы мы с собой не забрали, а Дёгред до бала не доехала, я остался не завитый, но всё равно обросший как никогда.
Побрился @ замёрз. Простите за интимные подробности, но видеть собственные лысые ноги - так же странно, как, наверное, видеть в зеркале собственный голый череп.
Птаха ещё завершала работу над платьем, поэтому, чтобы не опоздать, поехали на такси (к счастью, через центр, а не огородами). Уже на месте укорачивали подол - решили, что Джес обрезал его прямо в карете форским кинжалом. И у меня даже было время, чтобы привыкнуть в платье ходить, особенно по лестницам. Зал в Перово мне очень понравился - во-первых, просторный, во-вторых, в нём был кислород, и даже было отдельное помещение для отдыха с диванами.
Ачивка распечатана: первый бал дамской партией, танцевал с императором, танцевал с принцем. Вальсировать по-прежнему не умею, так что своим кавалерам сочувствую - и очень им благодарен за то, что не давали стоять у стенки. Когда подборка музыки так хороша - все любимые вальсы! - не танцевать решительно невозможно.

Выехать двойняшками-Форратьерами сначала казалось задорной авантюрой с целью развеяться, а вылилось в то, что Изабель получилась очень живым и цепляющим персонажем.
Немного предыстории - осторожно, горизонтальный инцестДа, на момент бала они с Джесом уже год как были любовниками - с прошлого Зимнепраздника. Иза не искала близости как таковой - любые другие мужчины её не привлекали. Просто она очень любила брата и безгранично ему доверяла: человек, который всегда оберегал и защищал, единственный имел право к ней прикасаться, и он по умолчанию не мог сделать ей что-то плохое. Поэтому ей было с ним хорошо, а то, что это приходилось держать в секрете, нисколько её не смущало.
А ещё Изабель помнила последние годы оккупации, знала об обстоятельствах гибели дяди, не любила оружие - и рисовала акварелью цветы, пейзажи, зверьё. В общем, была немножко такой:


Отчёт отперсонажный. Дневник Изабель Форратьер, Зимнепраздник 2843 года. Ворнинг тот же, но легче.
Интересно, в графстве Форкосиган всегда такая погода зимой? Мы с тётушкой Анной и братом ехали через метель. Когда мы добрались, в зале было уже множество гостей. Удивительно было видеть столько незнакомых и нарядных дам и офицеров. Последним прибыл сам император Эзар с супругой Еленой. Тётушка представила нас принцессе Соне, дочери принца Ксава.
Когда объявили гранд-марш, брат куда-то убежал, и я подумала, что он уже выбрал себе даму. Поэтому, когда он вернулся, я успела дать согласие одному офицеру, который также остался без дамы, и могла только извиниться. Было ужасно стыдно перед братом, ведь он так торопился к началу бала, чтобы не пропустить гранд-марш, а я бросила его одного. За окнами загрохотало, я вздрогнула, а принцесса Соня сказала, что это фейерверк. Но я так и не поняла, для чего нужен гранд-марш, когда тебя просто водят, как лошадь. По окончании марша офицер проводил меня к брату, и он объяснил, что вынужден был исправить оплошность хозяина дома и позаботиться об императрице. За это он получил от императрицы похвалу, а от императора выговор - но принцесса Соня сказала, что это лучше, чем наоборот.
В следующем танце удалось вальсировать почти со всеми кавалерами. Его Величество оказались кавалером очень внимательным. Граф Пётр танцевал уверенно и сосредоточенно, словно в атаку шёл, и я немного побаивалась его - и говорил он громко, как человек, привыкший командовать, и шутки его были грубые, солдатские. Но у него был сын, Эйрел. Джес тоже обратил на него внимание, спросил у принцессы Елены, кто тот болтливый молодой человек, что разговаривал со светловолосым офицером, - и ответил: "Так это и есть Эйрел-цареубийца?". Эйрел болтал даже во время гранд-марша - я и запомнила его потому, что он стоял в паре впереди меня. Вскоре Эйрел с Джесом разговорились - они были примерно одного возраста.
Эйрел, как и Джес, мечтал служить в космофлоте - все мечтают, но не все становятся адмиралами, а мой брат обязательно станет, ведь кому, как не ему, смотреть на звёзды? А ещё у Эйрела был флаер, и он хвастался, сколько флаеров он разбил и как висел в застрявшем флаере над расщелиной. Звал нас в гости прокатиться, обещал научить Джеса водить флаер и всё думал, будто мы испугаемся. Но наш замок стоит на высокой скале - с какой стати Форратьерам бояться высоты? Летать на стремительном флаере сквозь ущелья Дендарийских гор - наверняка захватывает дух.
С Эйрелом было легко и интересно - даже не верилось, что такой человек вырос в таком холодном и мрачном месте, как замок Форкосиган-Сюрло. Но он сказал, что по осени там очень красиво, и особенно красивы знаменитые дендарийские клёны. Я уже представила, как нарисую букет рыжих кленовых листьев - волосы Эйрела отливали примерно тем же цветом. Когда они с Джесом удалялись вдвоём, я оставалась на попечении тётушки или принцессы Сони. Они вводили меня в круг дам, но я совершенно не знала, о чём с этими дамами разговаривать. Они то и дело пытались выдать меня замуж, даже императрица. Принцесса Соня сказала, что это заговор, вроде военного планирования - как только дама сама выйдет замуж и родит детей, она начинает заниматься устройством брака всех родных и знакомых девушек.
Но я отвечала, что не буду спешить. Я не сомневалась, что отец и брат подскажут мне самого лучшего жениха, когда придёт время. И не боялась, сколько ни пугала меня принцесса Соня, что меня похитят прямо с бала - ведь у меня был самый храбрый защитник, бдительный, как лев. В перерывах между танцами Джес успевал поухаживать за мной и за тётей, наливал нам сок и газированную воду, подбадривал меня и выпускал надолго из виду. В кружевных перчатках невозможно было есть, поэтому Джес кормил меня с рук мандаринами, бананом и ароматным форкосигановским пряником.
С принцессой Соней тоже было легко, ей можно было рассказывать об акварелях и картонных домиках. На взрослом балу все были такими серьёзными и чопорными, но она всё же была искренней и теплей, хотя даже она нашла предосудительной идею, что дамы могли бы приглашать дам. А в один момент мы с Джесом и Эйрелом сбежали от взрослых в коридор, прихватив бутылку шампанского. Там оказалось, что бутылка уже пуста, и Эйрел умчался добыть чего-нибудь другого. Мы остались вдвоём наедине, Джес поцеловал меня - мы прерывались от каждого шороха; ему не терпелось вернуться с бала и продолжить. Прошло несколько минут, прежде чем мы узнали быстрые шаги Эйрела. Он принёс флягу, которую, по его словам, ему лично отдал капитан Негри с наказом "угостить даму". Во фляге оказалось что-то сладкое, но вкусное, и вскоре она опустела.
Потом Эйрел хвастался своим форским кинжалом. Кинжал выглядел очень старым - быть может, именно этим кинжалом Эйрел когда-то убивал императора Юрия? А может, этим кинжалом граф Пётр убивал дядю Доно? Джес прикоснулся к лезвию и порезал палец. Я испугалась, но он сказал, что это пустяки. Никогда не пойму, какое удовольствие люди находят в оружии, стрельбе и прочем. Эйрел даже упоминал, и как будто не в шутку, что его отец развешивает на чердаке гирлянды из скальпов цетагандийцев. Это ведь ужасное варварство... К счастью, вовремя послышались первые аккорды Форбарр-Султанского менуэта. Эйрел и Джес пустились бегом, чтобы успеть на танец, но я в узком платье бежать не могла. Тогда Эйрел вернулся, подхватил меня на руки и донёс до дверей зала. Мы не опоздали и встали в танец крайней парой. Джес стоял в стороне и смотрел на нас обоих.
В довершение знакомства мальчишки - Джес и Эйрел - сговорились подраться. В первый раз им это не удалось - их привёл назад тот самый капитан Негри, которого дамы почему-то очень любили сообща смущать до тех пор, пока он не приобретал оттенок своих красных обшлагов. Он возмущённо заявил, что эти двое чуть не подрались, на что я ответила, что "чуть не" - это не похоже на моего брата. На второй раз они всё же осуществили свой замысел. Эйрел всё подбивал Джеса поступить к ним в школу, хотя мне совсем не хотелось, чтобы Джес покидал наш дом ещё до Академии. Джес в ответ подбивал его развлечься в Караван-Сарае. В итоге они поспорили - раз в пятый за день, - что они отправятся в Караван-Сарай, если Джесу удастся пробраться в школу мимо охранников.
Настала очередь танца-игры, в котором кавалеры выбирали случайную даму из пары, и так же дамы - случайных кавалеров. Джес и принц Ксав положили ладони мне на плечи, и я коснулась перчатки принца. Во время вальса он рассказал, как на своём первом балу наступил даме на подол и оторвал его, дама рыдала, а ему было очень неловко. Я удивилась, как можно расстраиваться из-за платья, тогда как такое приключение запомнится надолго, а оторванный подол сохранится на память. И так ли важно, что подол был оторван именно принцем?
Но некоторые танцы были похожи на ту ещё геометрию, которой увлекался Эйрел, и их приходилось пропускать, только если император не велел присоединяться всем без исключения; очень помогала графиня Фордроза, напоминавшая схемы танцев - без её подсказок было бы не справиться. А один раз, когда Эйрел и Джес в очередной раз меня покинули, в каждом кругу в зале говорили о лошадях - даже дамы стремились блеснуть своими познаниями. Мне сделалось не по себе, я извинилась перед принцессой Соней и отошла в дальний угол зала. Но и там, едва объявили новый танец, меня пригласил молодой офицер прежде, чем подоспели Джес и Эйрел.
Граф Пётр удалился решать какие-то дела, и Эйрел остался за главного - встречать запоздавшего гостя, графа Фордрозу, чьи жена и сестра прибыли на бал раньше. Затем танцы продолжились. С графом Фордрозой я столкнулась в танце только раз, и мы незамедлительно запутались - казалось, мыслями он был далеко от бального зала.
Танец-игра, в котором каждая дама поочерёдно вела за собой колонну кавалеров, а каждый кавалер - колонну дам, заставляя их при этом повторять некое движение, мне тоже понравился. Фантазии гостей породили нечто вроде прогулки арестантов (с заложенными за спину руками) и танца под бомбардировкой (прикрывая руками голову), так что я не могла не добавить ко всему этому танец СБ. А танец отражений - импровизация - принадлежал, конечно, Джесу, и только ему. Его одного я понимала с полувзгляда, и можно было держаться за руки и просто кружиться под музыку, без всяких правил. Так же и во время польки - мы взялись за руки и побежали вокруг пустого зала вприпрыжку, любуясь друг другом. Иначе для чего ещё нужны балы, если бы нельзя было радоваться?
В тот вечер было столько прекрасных вальсов, что я немножко замучила Джеса, прося его потанцевать со мной, ведь жаль было бы пропускать такую музыку, под которую невозможно стоять на месте. Когда после особенно быстрого вальса мы сели перевести дух на скамью, у Джеса заболело сердце. Он велел мне никому об этом не говорить и попросил проводить его на балкон. Он дошёл, легко опираясь на мою руку, и никто ничего не заметил; позаботился о том, чтобы я не стояла на сквозняке, а мгновения спустя уже проводил ладонью по прозрачной ткани платья, пользуясь тем, что никто не смотрит. Но это не было предлогом остаться со мной наедине. Я слишком хорошо знала Джеса - притворяться он бы не стал. Поэтому я заранее боялась отпускать его в Академию.
Больше я не приставала к нему с танцами - ему стоило немного отдохнуть в комнате для гостей, а меня снова выручил император Эзар. Неутомимый танцор, терпеливый учитель и просто галантный кавалер - в его годы он мог дать фору многим молодым. Как и принц Ксав, он непринуждённо беседовал во время вальса. Он сказал, что если сейчас я волнуюсь, то когда-нибудь наступит день, когда балы мне наскучат. Я ответила, что надеюсь, что мне никогда не станет скучно.
Джес заметил, что тётя Анна чем-то удручена; она явно плакала недавно. Она отказывалась от приглашений на танцы и оставалась в гостевой комнате. Джес предположил, что у меня лучше получится поговорить с ней, как женщине с женщиной. Я попыталась спросить, что с ней произошло, - я не могла и представить, что кто-то мог обидеть тётушку, которая никогда ни с кем не ссорилась. Но она ответила, что просто устала, а один из офицеров пообещал о ней позаботиться, и я оставила их вдвоём и вышла в зал. Там ко мне сразу же подошёл Джес, и вечер продолжился. Но начали твориться странные вещи: дверные замки заклинило, так что мы оказались запертыми в зале. Я беспокоилась за тётушку, которая по-прежнему была снаружи. Чтобы заглушить доносившиеся из соседних комнат голоса, оркестр стал играть громче. Танцы больше никто не объявлял, и гости были предоставлены сами себе. Принцесса Тереза, жена Ксава, закружила в вальсе одну из дам. Принцесса Соня последовала её примеру.
Это было бы весело, но веселиться не получалось, когда мы были вроде заложников. Мы с Джесом и принцессой Соней хотели попробовать выйти из зала через главную дверь, но несмотря на то, что та была закрыта, к нам подошёл принц Ксав и настоятельно рекомендовал вернуться и держаться на виду. Неужели взрослые даже в праздник играли в заговор? Эйрел спросил у императора дозволения взломать внутреннюю дверь, которую охранял один из офицеров СБ и никого, даже собственно Эйрела, к ней не подпускал. Император позволил, и Эйрел принялся отжимать замок тем самым форским кинжалом, которым порезался Джес. Мы подошли взглянуть, но Джеса попросили меня увести, потому как там могло быть опасно. Это и спасло Джеса от взрыва.
Взрыв сотряс зал, выбил тяжёлую дверь, прокатился эхом, пронзая слух острыми отголосками. Когда осела серая пыль и растёкся по углам едкий дым, я увидела двух лежащих на полу офицеров - и Эйрела, прислонившегося к стене. На его белой рубашке темнели багровые пятна. Джес бросился к нему. Принцесса Соня помогла мне сесть, я сжала её руку, дрожа от страха. Я никогда прежде не видела взрывов и раненых так близко - и никак не могла ожидать, что это случится на балу, что волшебная сказка разобьётся, как упавший с полки стеклянный шар, пойдут трещинами зеркала и померкнут свечи. Принцесса Соня хотела меня утешить, но обмолвилась, что такие вещи никогда не забываются. И я подумала о том, что многие на этом балу видели и помнят гораздо больше меня. Оккупация, война, Резня... Я вспомнила о дяде Доно и других. Почему на Барраяре все всё время пытаются друг друга убить? На Барраяре, где каждый кого-то потерял...
В замке не было врача, за ним послали, а раненым оказали первую помощь. У меня самый храбрый на свете брат: он во мгновение ока был рядом с Эйрелом и перевязал его шарфом принцессы Терезы. Двое других офицеров также встали на ноги. К счастью, никто серьёзно не пострадал. Джес вернулся ко мне, взял мои руки в свои, надёжный и сильный, и постепенно я перестала думать о страшном и грустном. В памяти должна остаться только музыка и стремительный полёт вальса, улыбки брата и Эйрела, танцующие дамы и кавалеры. Мы дождались появления хозяина дома. Оказалось, что Эйрел нечаянно предотвратил покушение на императора. На этот раз всё сложилось благополучно: Эйрел спас императора Эзара, а Джес спас Эйрела. И я уезжала, тихо гордясь тем, что знаю обоих героев.
Постигровое и благодарности
Изабель Форратьер канонично проживёт 21 год. Она любила мужа и, конечно, не изменяла ему - не переставая при этом любить брата. По моим представлениям убить себя - из-за людей, которых едва знала - она не могла, и уж точно её не мог убить Эйрел; а вот Пётр - мог бы вполне. В реалиях минувшего бала это вышло бы красиво - хоть это и был бы не тот самый кинжал, которым убивали её дядю. Впрочем, в реалиях бала брак может вовсе не состояться (всё зависит от воли Петра и самого Эйрела), или они с Джесом смогут договориться на тройничок.
Спасибо Эри и Кервену за организацию бала! Спасибо Птахе и Вере за то, что выезд Форратьеров состоялся и короткая строчка в кастинге превратилась в полноценную историю! Спасибо Нинкве за Эйрела Спасибо Эри и Оливии за то, что решались танцевать и отвлекали разговорами от паники, спасибо всем кавалерам! Спасибо Волчонке за общение и прочим, с кем довелось и не довелось пересечься. Спасибо Форкону за приглашение, очень хочется, но не можется( Но Барраяра много не бывает!

После бала мы узнали, во что все играли - ибо у нас вводных не было, - сиречь про неудавшийся теракт авторства графа Фордрозы; напали на шоколад - я впервые попал на игру, где интим по старинке отыгрывался шоколадом, и ел его только после игры, я ли не неудачник; выковыряли меня из платья и уже своим ходом отправились домой. На афтерпати нас бы уже не хватило, особенно по нежаркой погоде и безденежью. Мы с Птахой проводили Нинкве до остановки и погрузились в метро. Теперь можно радостно сказать "большеникагда", но платье сохранить на всякий случай