Без приветов от мрзд не обошлось - утром я не мог найти брюки. Думал, открою шкаф и достану, ибо должны там висеть, - фиг там. Вывернул на диван и на пол все шкафы до единого, и брюки были, конечно, поледней вещью, попавшей мне в руки. Потом я узнал, что такое автобус в дождливую погоду - на каждой остановке люди утрамбовывались по пять минут. Потерял всё время, которое оставлял на то, чтобы купить печенек и встретить Диметру на Электрозаводской без двадцати двенадцать. В итоге им с Рысей пришлось меня ждать и мне стыдно. У меня было добиралово, но мы и так вполне бодро нашли дом мастера и завалились в свободную пока комнату. Диметра затянула на мне на максимум хильдову утяжку - достижение разблокировано, я мог в этом дышать.) Дождались всех, кроме Ланцелота, прибывшего позже, и начали. Далее передаю слово Медведю, сиречь отчёт отперсонажный, за хронологию не ручаюсь. Осторожно, БОЛЬШОЙ!)

Множество дней прошло с тех пор, как я поспешно покинул дом Волшебника. В горах, которые я пересекал так часто, меня неожиданно застиг снежный буран, и я свернул с тропы в трактир, где никогда не останавливался прежде - так как слышал, что там проживает известный охотник. Когда вошёл, отряхивая снег со шляпы, зал был уже полон людьми, и служанка сбилась с ног. Незамеченным я смотрел, как Его Величество и часть его свиты греются у камина - воспоминания, ещё такие свежие, догнали меня вместе с ними. Присутствовали и другие знатные путешественники, коих Король приветствовал - и жаловался на пропажу дочери... Дальше
Я не желал скрываться и вскоре столкнулся с придворной дамой. От неё я и узнал, что я-де оскорбил Принцессу, и та сбежала сразу же после моего отъезда. Я подозревал, что Принцесса могла следовать за мной, но я всегда опережал её, и всё, что мог посоветовать, - это дождаться её в трактире после того, как я уеду. Однако, говоря, что не имею понятия, где она может быть, я то и дело краем глаза замечал юношу, очень похожего на Принцессу, - только волосы острижены и костюм простой. Не будучи уверенным, что это не обман зрения, вызванный услышанной новостью, я всё же решил последовать за ним - но в коридоре путь мне преградил Король.
Так на меня свалилось ещё одно открытие: Его Величество с уверенностью прочит меня в свои затья и наследники престола. А стоило мне отказаться, как он направил на меня револьвер. Насколько я успел узнать Короля, это было его безобидной привычкой в общении с окружающими, - и тут трактирщик, не знающий об этом совершенно, отважно встал между нами и утащил меня на кухню, где и спросил, чем я навлёк на себя монарший гнев. За чашкой тёплого чая я поведал этому доброму человеку и девушке-служанке, как познакомился с Принцессой и недооценил её чувства, будучи уверенным, что она сразу же обо мне забудет, а не бросится за мной в погоню. Тогда я был согласен с трактирщиком в том, что я ещё не любил по-настоящему. Мне было просто не до этого. Я спешил повидать и познать мир, и не желал долгосрочных привязанностей, собираясь вернуться к жизни медведя.
Служанка Лизхен была прелестным невинным созданием, и я искренне отговаривал её влюбляться, дабы не знать страданий, и не связываться с Волшебником, который может сыграть с человеком жестокую шутку. Наш диспут о любви привлёк новых участников. Молодой постоялец-дворянин воспевал прекрасные романтические чувства, однако все истории о любви, которые я читал, пока учился в университете, имели трагический финал. Я охотнее поддерживал рассуждения Министра-Администратора: да, романтика на самом деле заканчивается плохо; да, волшебники - всего лишь люди, такие же, как мы, потакающие своим капризам и прихотям.
В какой-то момент тот юноша - со слов его коллеги я понял, что он ученик Охотника - тоже зашёл послушать. Я старался не смотреть на него слишком явно, дабы не выдать, но не мог не узнать в нём Принцессу - узнать сердцем, забившемся так, что я едва слышал собственные слова. Я при ней говорил о том, что был в неё влюблён, но эти чувства прошли, - надеясь лишь на то, что это позволит ей как можно скорее разочароваться во мне. Когда вошёл Король и вложил в её руку револьвер, направляя его на меня, я понял, что он тоже узнал свою дочь, и предложил ему убить меня собственными руками, а не чужими. Но он ушёл, а мне снова пришлось признаться, что это именно я сбежал от Принцессы, и повторить то, что уже рассказывал трактирщику.
Все наперебой говорили мне правильные слова - что я должен был поговорить с ней, не решать за неё. Но они не знали всей правды, а я не мог сказать ничего, кроме того, что хотел уберечь Принцессу от ещё большей боли, - и это только убеждало их в том, что я влюблён по-прежнему. А я не понимал, с какой стати каждый, в кого влюблены, обязан ответить взаимностью, почему они посягают на мою свободу? Одна из фрейлин, не запомнившая меня, расчувствовалась, вспомнив свою историю. Её также покинул возлюбленный, и этот пример должен был показать мне, что если бы они поговорили, у них всё было бы хорошо. Но из всего её рассказа я услышал только одно: "он вернулся и говорил страшные вещи". Конечно, это отнюдь не всегда хорошо, когда возлюбленные возвращаются. Я тоже не хотел говорить Принцессе ужасные вещи о том, кто я такой на самом деле. Я был уверен в том, что оборотней любить невозможно.
Я не отрицал только того, что поступил глупо, сбежав без объяснений, но тогда я не мог понять, что со мной произошло, и испугался, - да и теперь, сколько бы времени ни прошло, я по-прежнему думал о ней. Едва мне показалось, что Принцесса может заплакать, я собрался было выйти из кухни, сказав, что предложу простуженному ученику Охотника платок, - я всё ещё надеялся поговорить с ней без свидетелей. На сей раз в коридоре меня перехватил трактирщик и отвёл в пустую комнату. Он почувствовал, что меня утомили повторяющиеся расспросы, а я почувствовал, что могу ему доверять, поскольку он искренне желал мне помочь. Я признался, что Принцесса также находится в его трактире, и согласился, чтобы он её привёл. Несколько бесконечных секунд я метался по комнате, как зверь по клетке.
Она пришла; я сам себя ненавидел, говоря, что-де не смогу составить ей пару - безродный бродяга, к тому же неспособный её полюбить. Она понимала, что я вру, но я врал не ей, а самому себе, отказываясь верить в то, что уже люблю. Утверждая, что в ней говорит возраст и первая влюблённость пройдёт так же быстро, как началась, я убеждал не её, а себя, ведь такого со мной никогда прежде не случалось. Я не осознавал тогда, что она взрослее меня. И когда она выбежала со словами "Я вас ненавижу!", испытал одновременно и боль, и облегчение. Значит, можно исчезнуть из её жизни, и ей никогда не придётся столкнуться с оборотнем, - более ничего меня не волновало. Я ушёл на кухню, хоть никто из постояльцев и не знал о нашей с Принцессой встрече и мне снова пришлось обещать заинтересованным, что поговорю с ней, когда увижу.
Со словами "это он!" Король привёл Охотника - я, похоже, стал местной притчей во языцех. Вместо того, чтобы в очередной раз оправдываться впустую, я наконец представился всем присутствующим, даже не знавшим имени того негодяя, что заставил Его Величество волноваться. Я сказал, что приёмный отец назвал меня Медведем, потому что нашёл в лесу. Охотник рассказал мне долгую историю своего знакомства с Волшебником, видимо, рассчитывая на то, что остальные слушатели утомятся и покинут нас; когда оказалось, что мы говорили об одном и том же Волшебнике, я признался и в том, что Волшебник и мой приёмный отец - одно и то же лицо. Охотник заявил, что Волшебник беспокоился обо мне и просил его писать, как у меня дела, если он меня встретит. Я уверял, что у меня всё хорошо, но мне, конечно, не поверили.
Я всё ещё не мог простить Волшебнику того, что он, не спросив разрешения, сломал мою судьбу, поставив условие - поцелуй принцессы. И даже наигравшись, продолжал пытаться контролировать. Я считал себя достаточно повзрослевшим, чтобы отныне решать за себя, - но мне было не важно, что именно решать, главным было - распорядиться своей жизнью самостоятельно. Поэтому я не мог принять помощь Охотника. Я понимал, что в нём говорит отцовская солидарность, - когда мы наконец остались на кухне вдвоём, он поведал мне и о том, как погиб его сын и как с тех пор он видит его черты в своих учениках. Но заменить ему сына и позволить себя направлять я не мог. Я поначалу слушал его вполуха, пока он говорил об охоте на волка, поскольку относился к его профессии отрицательно, но по его речи быстро понял, что он - скорее философ, нежели убийца. Когда он заговорил о цели жизни и я хотел узнать, какова его цель, чтобы предложить ему подстрелить медведя-оборотня, он вышел, не ответив. Я вторично остался в одиночестве.
Вернувшись в общий зал, я увидел, что Его Величество беседует с моим давним товарищем, странствующим рыцарем Ланцелотом. Король, само собой, наябедничал на меня и ему. Тот поначалу удивился, как я мог отвергнуть такую прекрасную девушку, как Принцесса, но когда я предложил ему с ней познакомиться и посвящать ей подвиги, Ланс сказал, что для семейной жизни не приспособлен и его бродячая жизнь не прельстит ни одну даму. Но я-то знал, что одну принцессу похожие обстоятельства уже не остановили, и заметил, что и за Ланцелотом, быть может, бегает какая-нибудь влюблённая принцесса или, скажем, служанка. Ланс рассказал мне о горном тролле, и я был благодарен ему за то, что хоть с кем-то в этом трактире можно было поговорить не обо мне. Но он думал обо мне слишком хорошо, и едва ли согласился бы убить меня, как прочих чудовищ, если бы узнал, что я оборотень.
И Ланцелот, и романтичный барон гораздо больше стоили Принцессы, чем я, проваливший план не причинить ей боли; к тому же между мной и Ланцелотом, хоть мы и оба странники, было существенное различие: его подвиги воспевали в легендах, а я прослыл обидчиком бедной девушки, и жить с такой славой мне не хотелось. Так я думал тогда - и недоумевал, почему Король, неоднократно выражавший намерение меня убить, всё ещё колеблется; стрелять в помещении было бы небезопасно для посуды, мебели и гостей, но я мог бы предоставить ему свой чай для отравления. Я отправился искать Его Величество на кухню, но его там не было, зато оказались обе фрейлины, и я в очередной раз услышал "это он!". Поведав, что собираюсь либо умереть, либо вновь влюбиться, я узнал от них, что сердце у меня каменное и влюбиться не сможет. Такая репутация, мной же самим отчасти созданная, доставила мне мрачное удовлетворение: быть может, я действительно чудовище ничем не лучше тролля, пусть и обученное в университете?
Когда Охотник снова попытался призвать меня к объяснению с Принцессой, я почти уверился в том, что он - тоже волшебник: казалось, он всё знал обо мне, включая то, что я оборотень, и условие превращения. "Ты ещё не до конца человек" - это могло относиться и к моему молодому возрасту, но могло означать и то, что я пока во многом животное. Однако он упомянул, что гибель лучше позора, и обвинил меня в трусости, и я был слишком раздражён всем этим, чтобы настаивать на ответе. Я сел за стол и уставился в окно, жалея лишь о том, что не могу немедленно исчезнуть.
По счастью, вовремя вмешался барон, неожиданно предложивший мне почитать стихи. Я открыл его книжку наугад и прочёл стихотворение о пользе умеренности, подумав про себя, что за необдуманные порывы вроде признаний в любви воистину приходится расплачиваться. Во второй раз книжка открылась на краткой эпитафии на смерть некоего графа - это также меня вполне устраивало. Барон в ответ продекламировал нечто лирическое про цветочки-ветерочки, чем изрядно посмешил и меня, и Министра-Администратора, и подлинного ученика Охотника.
Пока меня задерживали на кухне, я услышал чью-то фразу "Чая принцессе!" - и в голову пришла шальная мысль договориться с этой принцессой о поцелуе. Я поспешил в коридор справляться о ней, и выражение лица придворной дамы красноречиво свидетельствовало об осуждении. Я с наслаждением сообщил ей, как её осуждение мне нравится - и добился того, на что, должно быть, неосознанно надеялся: она затащила меня в укромный уголок, приложила мордой к стенке и старательно заломила руку. Я не сопротивлялся, получал удовольствие и охотно поддакивал, какой я мерзавец. Но она пошла ещё дальше. "Скажи ей правду!". Я развернулся к ней лицом, стыдясь смотреть в глаза, и крыть мне было нечем. Зря я сослался на её опыт жизни в высшем свете, где романы длятся год, месяц, день или час: она сказала, что можно любить 25 лет, и я не усомнился в том, что так и было. И зря я боялся, что Принцесса не переживёт жестокую правду: придворная дама вырастила её и знала её куда лучше, чем знал я. И если уж та, для кого Принцесса была как дочь, готова была рискнуть, то...
Она впустила меня в комнату, и я увидел Принцессу в обнимку с молодым бароном. На долю мгновения я порадовался было тому, что новое увлечение поможет ей скорее забыть меня, однако оказалось, что он - её двоюродный брат. Придворная дама велела всё выкладывать, и я спросил у Принцессы, рассказывали ли ей сказки об оборотнях. Нет - как я и опасался, ей рассказывали только добрые сказки; я объяснил, что оборотни выглядят совсем как люди, но рано или поздно превращаются в диких зверей. Признался, что я сам - оборотень, ожидая, что Принцесса испугается, но увидел и от неё, и от её брата лишь сочувствие. Благодаря придворной даме из меня вытащили все подробности моего положения, заканчивая заклятием про поцелуй принцессы. Я умолчал лишь о том, что не считаю себя вправе требовать от Волшебника изменить его волю, ведь он исполнял, пусть по-своему, моё собственное желание. К тому же, в чём я тогда не признавался даже себе, я не желал более зависеть от отца, обращаясь к нему за помощью.
Но когда придворная дама выгнала брата Принцессы и оставила нас вдвоём, и она взяла меня за руку, - я мог выговорить только "Я тоже люблю тебя". И только шёпотом. Больше слов не было - слишком защемило в груди, как тогда, когда почувствовал, что своей медвежьей природой могу сделать её несчастной, - но тогда я бежал, а теперь - обнимал покрепче и обещал больше никогда не исчезать. И кивал на её решение отправиться вместе к Волшебнику и снять заклятие. Хоть я и не был уверен в том, что он согласится, - но я верил в нас, в то, что мы, так или иначе, действительно всегда будем вместе. Не знаю, как долго мы сидели бы так, если бы я не заметил приоткрытую дверь и не пригласил войти Его Величество, который, конечно, подслушивал.
Король, нависнув над нами, поинтересовался у Принцессы, где её оружие, ведь нехорошо быть безоружным в толпе народу. Не зная, подразумевает ли он опасность во мне или же подозревает недоброжелателя в ком-то из постояльцев, я спросил: "Кто же, по-Вашему, угрожает Вашей дочери?" Я полагал, что отец и дочь давно уже поговорили, и не сразу понял, почему Король смеётся, а моя любовь, также со смехом, меня колотит. Оказалось, до сих пор Король не подавал виду, что узнал Принцессу, а теперь с полным правом снял с "ученика охотника" мальчишескую шапку. Нашему воссоединению он порадовался и пожелал немедленно объявить о грядущей свадьбе, хоть я и не хотел бы торопиться и привлекать излишнее внимание - ведь состоится торжество только тогда, когда мы вернёмся в дом Волшебника.
Король и Принцесса ушли, дабы благополучно найденная дочь переоделась в подобающее платье, а мои радости и тревоги внезапно омрачило драматическое происшествие: звук выстрела - и в комнату, где я замешкался, внесли раненого трактирщика. В него стрелял Министр-Администратор. Мне следовало ожидать, что трактирщик с его храбростью, заставившей его встать между мной и дулом револьвера, рано или поздно нарвётся на пулю! Я ничем не мог ему помочь, кроме как быть рядом; его перевязали, придворная дама села в изголовье и поила его водой, и я понял, что так и выглядит та самая любовь, не угасшая за 25 лет. Я был готов пробиваться сквозь сугробы, чтобы привести к нему Волшебника и не дать ему умереть, и Лизхен и брат Принцессы предлагали ехать со мной, - но меня уверили, что рана неопасна, а выйти из трактира по-прежнему невозможно. Рассудив, что не стоит сейчас покидать Принцессу, я вышел в общий зал.
Там на меня незамедлительно накинулась та принцесса, с которой я, слава богу, не познакомился раньше, с намерением поцеловать - я едва увернулся, напомнив, что помолвлен. Как вскоре выяснилось, это Министр-Администратор сказал ей, что когда принцессы целуют кого ни попадя, происходят удивительные вещи. Что ж, было бы наивно полагать, что только один Король нас подслушивал. Но это меня не беспокоило: моя Принцесса Мария и её брат рассказали мне, что принцессу Генриетту сопровождают гувернантка и камергер, чтобы насильно выдать замуж за ужасного короля, брата Короля нашего. Мы договорились забрать её с собой, уезжая, и привезти к её возлюбленному. Вот только в его любви она уже разуверилась, и Принцесса с братом взялись её переубедить.
Прежде чем им удалось выпроводить всех из зала, Лизхен успела стукнуть Министра-Администратора, а Король, дабы навести порядок, выхватил револьвер, и гувернантка упала в обморок. В суете револьвер Министра-Администратора незаметно для меня самого оказался у меня в руках, и я заткнул его за пояс, спрятав под рубахой, дабы он (Министр, но и револьвер тоже) больше ни в кого не стрелял. Наконец, все, даже гувернантка и камергер, оставили принцесс для разговора, а я, заподозрив, что Министр-Администратор снова собирается подслушивать, под ручку утащил его с собой в соседнюю гостиную. И он успешно удерживал всеобщее внимание своими настойчивыми подстреканиями сыграть нашу с Принцессой свадьбу безотлагательно - меня вообще порядком забавляла его болтовня, и опасности в нём для себя я не видел.
А вот Охотник порывался вызвать этого скользкого типа на дуэль - само собой, безуспешно. Тогда Охотник с камергером сговорились попросить Волшебника превратить Министра в какую-нибудь живность и устроить охоту - такого представления о справедливости я тем паче не одобрял, но вмешиваться не стал, неожиданно поймав себя на мысли, что Волшебник такое желание не исполнил бы. Потому что он добрый. Быть может, я просто уже хорошо знал, каково это - когда все против тебя: и от Лизхен и фрейлины Министр по пощёчине получил, и мужчины обсуждают меж собой планы на травлю, не снисходя до реальных действий, - немудрено, что Министра они довели. Он объявил, что в его перстне - летучий яд, способный убить всех присутствующих. Я был уверен, что он блефует, и подумал о том, как, должно быть, на самом деле несчастен и одинок этот человек, провоцирующий ненависть к себе.
Обернувшись, я столкнулся в дверях с трактирщиком, уже вставшим на ноги. Он попросил у меня пистолет - чтобы убить Министра-Администратора. Я отказался. Не только потому, что не мог воспринимать шута-Министра всерьёз, но и потому, что я, как ни крути, против убийств - даже убийств мерзавцев. Быть может, его пакости причинили людям меньше проблем, чем мои благие намерения, - эдак всех недолго переубивать, кто вёл себя по-свински. А мне ли не знать, что каждый заслуживает второго шанса. И если я ошибся... что ж, ошибаются даже волшебники.
Но тогда я не пожалел о своём решении, увидев Министра на коленях перед остановившейся в трактире одинокой аристократкой. Нет, я не готов был поверить в его искренность, но что-то мне подсказывало, что он попал в надёжные руки. Таким образом, нас ожидало уже две свадьбы - вернее, даже три: одна из фрейлин и ученик Охотника также обрели друг друга. А когда я обернулся вновь - увидел принцесс Марию и Генриетту держащимися за руки. Оказалось, они договорились обменять её на вторую фрейлину, ведь король не знает, как должна выглядеть его невеста. На радостях с полного моего согласия меня поцеловали обе принцессы одновременно - должно быть, минус на минус даёт плюс, потому как ничего не произошло. А камергер-то ожидал, что я превращусь в медведя... кто мог всем растрепать, неужели успел Министр-Администратор?..
Пока мы с Министром решали, кто кому должен за моё спасение его жизни, вошёл Волшебник. Я так опешил, что Охотник успел перехватить старого друга и, видимо, изложить своё желание. А у меня желаний уже не было, кроме как обнять отца. За ним я проследовал на кухню, где уже собрались остальные постояльцы - и у многих было к нему своё дело. Принцесса подошла ко мне, чтобы тоже просить о волшебстве, но я-то чувствовал, что чудо уже произошло, и даже раньше, чем меня в шутку поцеловали, и что Волшебнику на самом деле совершенно безразлично соблюдение условий. Ему достаточно было видеть, что мы счастливы, и его согласия на это счастье вовсе не требовалось. Так, убедившись, что откладывать более нет нужды, Король благословил нас с Марией, и поцеловались мы уже по-настоящему.
По житью в звериной шкуре я теперь не скучаю, и становиться королём я всё ещё не намерен - многая лета Альберту Великодушному, пусть правит до совершеннолетия внуков, а там можно будет и почить на лаврах! Но и со скитаниями по свету покончено. У нас будет свой дом, и я всех приглашаю в гости. Да, абсолютно всех!

Картинку вотпрямщас обрёл из ноосферы в лице вконтакта.

Так состоялась моя вторая игра - через год после Чёрного Кота, и первая полноценная, можно поздравлять с почином. Надеюсь, что справился. По крайней мере, то, что Медведь не был похож на киношного, было для меня лучшим комплиментом, а то, что он не был похож на меня, я и сам знаю. Он был тем упрямым идиотом, которого я сам бы захотел если не пристрелить, то выпороть.) Не ожидал, что его с полпинка пробьёт на такое количество горького сарказма, да и вообще многого не ожидал... к жизни его университет не готовил совсем, короче.
Благодарности игроцко-персонажныеВера, мастер - спасибо за игру! Я от формулировки "свободный сюжет" ожидал спокойных посиделок, а получил столько напряжённых событий! У каждого персонажа была своя история, и все они переплетались друг с другом, так что всё получилось само, и это офигенно.
Диметра, Принцесса - солнце, это было прекрасно, прекраснее канона. Я увидел в Принцессе то понимание любви, которое сам исповедую, - что любовь не смотрит ни на какие обстоятельства, не останавливается ни перед чем. Медведя было чертовски сложно убедить в том, что его - такого - возможно любить, я как игрок даже опасался, что это будет невыполнимый квест, но тебе это удалось. В такое счастье Медведю до сих пор непросто поверить, шок - это по-нашему. Но он любит и любим, и это чудо, правда.
Руш, Эмилия - потрясающая придворная дама, мы с Медведем в восхищении. Спасибо за то, что чертовски вовремя взяла его за шкирку, когда он чуть было не пустился во все тяжкие. Только так с ним и надо - эффектно и эффективно. Незабываемый момент.)
Птаха, Эмиль - был очень рад тебе в этой роли, потому что трактирщик получился человеком редкого благородства, мужества и честности. Спасибо за то, что не задавал лишних вопросов и не давал лишних советов. При этом Эмилия и Эмиль вполне канонно сделали очень многое для Медведя и Принцессы, в том числе собственным живым примером - очень верибельным и красивым.
Охотник - неожиданно вместо "пиф-паф" присматривал за бедовым Медведем. Благодаря тебе у него раскрылась линия, о которой я до игры и не задумывался, - линия "отцов и детей". Медведь не только не верил в то, что Принцесса его не полюбит, - он к тому же не верил в то, что его любит отец. А Охотник сделал всё для того, чтобы Медведь встретил Волшебника не с револьвером, а с объятиями.)
Гризка, Министр-Администратор - я не сомневался, что увижу шикарного обаятельного проходимца. В итоге любовался не только я-игрок, но и персонаж. Неунывающая улыбка Министра составляла, должно быть, тот необходимый для равновесия контраст мрачности и сдержанности Медведя. Чувства, конечно, Министр вызывал противоречивые - после злополучного выстрела Медведь в нём порядком разочаровался как в трезвомыслящем человеке, однако иррациональное уважение к виртуозному хамству сохранил. Ну как такого убивать? Да никак!
Рысь, барон-беглый принц - мур за море обаяния! За пылкие речи в защиту любви, за дружелюбие и поддержку. Медведь видел в бароне очень хорошего человека и был по-настоящему рад, что теперь они - одна семья.
Король Альберт - был добрым и мудрым! Медведь не мог не проникнуться уважением к тому, как Его Величество беспокоился о своей дочери и при этом, что особенно важно, не вмешивался, предоставив ей полную свободу выбора. Плюс спасение Генриетты, плюс человечное отношение к нашедшим свои половинки придворным... Люблю своего тестя.)
Лизхен - лучик света, который очень хотелось оберегать, но именно поэтому Медведь к ней боялся приближаться, чтобы по своей медвежьей неуклюжести случайно не обидеть. Спасибо за доброту и за веру в чудеса, мы с Медведем желаем Лизхен счастья!
Артур, Ланцелот - был настоящим Ланцелотом, который побеждает врагов и выручает друзей, Медведь ему немножко позавидовал, но по-белому, конечно. И спасибо за то, что терпел Медведя в не лучший для него период, как настоящий друг.
Юля, Генриетта - очаровательная принцесса с очаровательной улыбкой, мы виделись мало, но зато когда виделись - это было тепло и непосредственно, будто они с Медведем знали друг друга всегда. Муррр! :3
Фрейлины Оринтия и Аманда - вы такие разные, и с вами было очень интересно общаться! А ещё красивые, решительные, верные Её Высочеству. Придворные дамы с большой буквы!
Эльве, Жорж - милый угрюмый интроверт, Медведь и я всю дорогу симпатизировали этому юноше в больших очках, очень хотелось побольше пообщаться, но, к сожалению, не получилось. Впрочем, молчаливая солидарность с нами не раз случалась, полагаю, - ну, кроме тем, касавшихся охоты на животных.)
Гувернантка - я восхищён образом и акцентом, каждая долетавшая до меня фраза вызывала эстетический оргазм. "Пощёль к чьорту!" - это же восторг что такое было! А какой обморок - я б и по жизни так не сложился! В общем, многим знакомым мне актёрам было бы чему у Вас поучиться.
Камергер - опять-таки, пусть персонажи и не общались, я не мог не оценить колоритный и живой образ, что несомненно работало на атмосферу игры. Камергер был таким явственно страстным охотником, что Медведя это несколько напрягало.)
ТМП, графиня-сбежавшая принцесса - мы не пересекались, увы, и я мог лишь издали любоваться рыжей бестией. Но сам факт того, что ты окольцевала Министра-Администратора, достоин медали за мужество! х)
И - спасибо всем. Обязательно поиграем ещё не раз!

А после стоп-игры собрались в одной комнате, и выпили белого вина, и я сидел у ног Принцессы, гладился и урчал, и обнимал всех. Было хорошо Потом мы с Диметрой проводили Рысь, ТМП и Юлю к машине, дошли до метро, нагнали там Охотника с фрейлиной, и я расстался со всеми на кольце, а сам поехал дальше до родной Молодёги. Теперь я очень жду фоток! И отчётов, конечно!
Завтра Медведь придёт к Хельге играть в Мафию и петь, а пока в спячку.)