Парочка странных занудных мини с ОБВМом Кирка. Минздрав предупредил)

Название: Отражения
Автор: Mark Cain
Бета: Nightday
Размер: мини, 2039 слов
Персонажи: Кирк О'Райли, Мёрдок МакАлистер, упоминается Сергей Разумовский (много упоминается!) и другие
Категория: джен
Жанр: POV, детектив
Рейтинг: G
Краткое содержание: никогда не предугадаешь, каким увидит тебя незнакомец – например, из далёкой Ирландии. И к чему это может привести...
Предупреждения: AU - кроссовер арок; Мёрдок и Кирк - пара (но сюжет не об этом).
Размещение: со ссылкой на автора

ЧитатьЗрение у Мёрдока всегда было отменным. Подняв взгляд от книги, он присмотрелся к чужому планшету. Газетный заголовок на светящемся в полумраке экране броско гласил: "Пляска смерти в Санкт-Петербурге". Фотографиями статья не сопровождалась.
– Чем это ты так зачитался?
– "...после того, как животные были уничтожены специалистами, обглоданный труп удалось опознать по деталям одежды", – с удовольствием процитировал Кирк часть очередной неудобоваримой смеси канцелярщины и художественного смакования подробностей, слепленной журналистами криминальной хроники.
– Брось эту дрянь, – поморщился Мёрдок, поднявшись из кресла и плавно, но неумолимо вытягивая из пальцев Кирка планшет с открытым таблоидом. – Кошмары будут сниться.
Кирк не стал спорить, хотя кошмары по сравнению с бессонницей были меньшим злом. Боясь разбудить Мёрдока, он подолгу смотрел, как нечёткие тени бумажных птиц, развешанных вокруг абажура, покачиваются на стенах от малейшего сквозняка. Тексты, милосердно лишённые иллюстраций, так же назойливо маячили перед внутренним взором. Если отфильтровать поднятую СМИ истерию, последние новости из самого большого на земном шаре и никогда не отличавшегося благополучием государства складывались в такую же элементарную, как журавлик из салфетки, картину. Не её вина, что писаки даже самолётик не смогли бы сложить из своей макулатуры, не то что профессиональный материал из доступных фактов.
Всё действительно было слишком просто. Жертвы не были невинными случайными прохожими. За каждой из них тянулся длинный грязный хвост скандальных разоблачений и слухов, и журналисты не могли удержаться от того, чтобы об этом напомнить, не щадя родственников погибших, чьи причитания включали в следующий же абзац. Очевидно, некто, потерявший связь с реальностью от местной оппозиционной риторики, вздумал взвалить на себя благородную миссию. Это очень напоминало одну их общую знакомую… Кирк покосился на спящего рядом Мёрдока. Консультироваться с ним по поводу небезопасных методов гражданской мести он бы не рискнул. Они сами были живы только потому, что эмоции им не мешали.
Всё было слишком просто и потому не похоже на правду.
Передовая политическая мысль плохо вязалась с древними способами казни. Даже те, кто ненавидел жертв при жизни, содрогнулись от жестокости. Были и те, кто приветствовал кровавое шоу, как очередной сериал BBC, и делал ставки, до какой из одиозных фигур доберётся маньяк в маске в следующий раз, но они Кирка не интересовали. Расследуя и совершая преступления, привыкаешь относиться к смерти без пиетета. Волновало другое: убийца словно оставлял яркие зашифрованные послания, в насмешку над перепуганными узколобыми чиновниками и ищейками маскируя их прозрачными намёками на коррупцию, беспредел, новые законы. Хочешь дать ложный след – покажи преследователю то, чего он больше всего боится. А российские власти боялись никчёмных белых ленточек, как волки – красных флажков.
И пока они дрожали, всё новые письма без слов расцветали сюрреалистическими полотнами, обращаясь к совсем иному адресату: "Я способен увидеть красоту в том, от чего большинство в ужасе отвернётся – в боли, крови и пламени. Я способен сотворить новый миф, используя образ чумного доктора, обречённого вершить приговор судьбы ценой всеобщего презрения и вечного одиночества, – образ, о котором большинство ничего даже не слышало, кроме картинок в учебниках. Я способен разрушить ваш мир мнимого благополучия и защищённости, подобравшись незамеченным к самым заметным его персонажам и вычеркнув их из этой бездарной лживой пьесы, которая кажется большинству единственной реальностью. Я способен убить ради того, чтобы сыграть роль, принадлежащую только мне.
Ради того, чтобы меня услышали".
Это не было похоже на наивную попытку привлечь внимание и сочувствие общественности. Это было похоже на произведение искусства.
Кирк О’Райли, расследовавший и совершивший множество преступлений, не любил людей.
Но он любил художников.

– Мёрдок, мне нужен переводчик.
МакАлистер приподнял рыжую бровь, выражая сдержанное недоумение.
– Живой переводчик, – уточнил Кирк, понимая, что выглядит смешно, и оттого раздражаясь ещё больше.
– В три часа ночи?.. – Мёрдок вздохнул. Иногда ему казалось, что у него на попечении не один, а два непредсказуемых ребёнка. И, порой, – со странными капризами.
За время, прошедшее после первого замеченного в интернете репортажа из охваченного предреволюционной лихорадкой Петербурга, Кирк привык специально находить все мало-мальски значимые упоминания о "Гражданине", с изрядным опозданием доходившие до внешнего мира. Затем – убедился, что наиболее любопытные неофициальные комментарии и мнения никем не переводятся, и с тех пор приходилось вслепую хвататься за всё подряд, заказывать перевод, дожидаться его с нетерпением наркомана и в разочаровании комкать распечатки.
Дело Сергея Разумовского – это имя теперь знал весь мир – превратилось в его отдушину от повседневной рутины, и оно же пожирало время и нервы. На рабочем столе копились газетные полосы и журнальные вырезки, на планшете – русскоязычные ссылки. Кирк отчаянно желал взять это дело в свои руки, ревновал к тупому русскому копу, не видевшему дальше собственного носа. И молчал, испытывая смутное чувство стыда перед Мёрдоком. Тот никогда не называл его "легавым", но Кирк слышал, как называет других.

"Арест Сергея Разумовского приведёт к большему количеству смертей, нежели деятельность Гражданина". Очередной угрожающий заголовок от радикалов, которых ещё не прикрыла взбесившаяся на их родине цензура?..
После того, как его основатель Сергей Разумовский был похищен полицией из собственного дома, счета благотворительного фонда "Поможем вместе" были заморожены до официальной проверки. Эти средства, в сборе которых приняли участие деятели культуры... предназначались на создание некоммерческих учреждений для проживания и реабилитации детей и подростков, оставшихся без попечения родителей. Многие жертвователи выразили свою обеспокоенность тем фактом, что кошмарные условия существования сотен детей-сирот теперь ничто не сможет улучшить. "Сергея оклеветали, – утверждает секретарь фонда Ангелина Голицына. – Он мог писать от имени Гражданина, но не убивать..."
Кирк равнодушно пролистал монолог. Новоявленная матушка Тереза в своём слепом обожании боялась признать правду, слишком сложную для её девственных мозгов. Одно оставалось неясным – зачем Разумовскому понадобилась такая странная компания? В качестве прикрытия? Банальный ход, не в его стиле. Просто некуда было девать деньги? Непросто было поверить в то, что человек с хорошим вкусом не мог найти в целом мире достойных вещей и занятий. Ну не для того же, чтобы искупить содеянное!..
Сам того не замечая, Кирк скользил по тексту взглядом дальше, туда, где автор статьи рассказывал истории детей, судьбу которых отслеживал фонд. Вчитывался всё внимательней, словно от неожиданного приступа душевного мазохизма, в сухие сведения о том, как одарённые или, наоборот, проблемные дети сталкивались с равнодушием и травлей, подвергались остракизму и изощрённым издевательствам со стороны взрослых и сверстников. Детские проблемы большинства людей в сравнении с этим адом выглядели безобидными, как в мультиках Диснея. Кирку невольно вспомнилась школьная жизнь "белой вороны О'Райли".
– Мёрдок, – глухо позвал он.
Тот с кем-то разговаривал – если, конечно, можно было назвать разговором отрывистые рубленые фразы. Но что-то в голосе Кирка заставило его прервать диалог и обернуться.
– Мёрдок, помнишь, ты говорил, что у ребёнка должен быть дом?
– Ну, говорил, – неохотно буркнул хозяин дома, не догадываясь, откуда в глазах Кирка такая надежда на понимание, и готовясь к чему угодно.
Но ничего из того, к чему он был готов, не произошло. Следующие полчаса Кирк, угнездившись в огромном кресле и нервно теребя философски сопящего кота, пересказывал Мёрдоку всё то, что на его, Кирка, взгляд было кошмаром пострашнее, чем обугленные скелеты и сожранные крысами кишки. Всё то, что, опять-таки по мнению Кирка, было ценнее, нежели жизни нескольких зажравшихся проходимцев. Мёрдок хмурился и терпеливо кивал. Под занавес Кирк с триумфом зачитал приводящиеся в статье слова Разумовского о целях его фонда: "...я уверен, что каждый ребёнок, каждый человек имеет право на самовыражение, что бы окружающие об этом ни думали. Просто быть самим собой. Каждый заслуживает быть услышанным, когда его не понимают".

Теперь Кирк точно знал, что искать – и искал, уже не скрываясь, с азартом полицейского-стажёра, привлечённого к своему самому первому серьёзному расследованию. Необходимо было выяснить, что из программы фонда "Поможем вместе" было ложью, а что – правдой, поскольку в том, что чувствовал он сам, ложью было всё: на то они и чувства, чтобы лгать.
Это интервью, относящееся к тому времени, когда новая социальная сеть была только-только запущена и ещё не обрела нынешней популярности, так и осталось незамеченным. Тогда мало кто мог бы поверить, что амбициозный проект студента-одиночки окажется успешным. А сейчас внимание аналитиков было приковано только к стремительному распространению "белой чумы" с длинноклювыми масками на аватарках. Кирку же подобное опошление было как ножом по сердцу, он и с тем, что на каждом углу торговали румяными маскарадными масками Гая Фокса, до сих пор не смирился. Люди только и могут, что страшное перекраивать в смешное...
Первым, что поразило Кирка в интервью, была фотография респондента. Человек на ней был всего на несколько лет моложе смотревшего с портретов пойманного преступника, но казалось, что это были два разных лица. Начинающий сетевой бизнесмен на снимке улыбался уверенно и открыто – похоже, автор интервью был его приятелем, и разговор вёлся на "ты". Волосы собраны в хвост, модная футболка с какой-то надписью. Миллиардер-убийца с другой фотографии прикрыл глаза и сжал губы – упрямо и зло. Он не выглядел ни затравленным, ни напуганным, – просто смертельно уставшим от борьбы с собой и со всем миром.
А.П.: Сергей, правда ли, что ты всего добился сам? Как это возможно?
С.Р.: Да, правда. Я вырос в детском доме, где образование было чисто номинальным. Всему приходилось учиться самому. Люди, которые должны были помогать, – учителя, врачи, – на деле только ставили палки в колёса. До сих пор боюсь врачей. *смеётся* Вот так и привык полагаться только на себя.
А.П.: Но ты, как известно, всегда занимался искусством. Почему именно социальные интернет-технологии?
С.Р.: По той же самой причине. В тот или иной момент каждому из нас нужна поддержка. А социальные сети позволяют постоянно оставаться на связи с друзьями и находить новых единомышленников. Своих первых настоящих друзей я обрёл именно благодаря интернету, и это было очень важно! Теперь у меня появилась возможность сделать то же самое для кого-то ещё.
А.П.: А ты не боишься, что социальные сети могут использовать для дурных целей?
С.Р.: Интернет – свободное пространство для самовыражения, и с этим ничего не поделаешь. Но в интернете люди также могут объединяться для того, чтобы противостоять...
Кирк отбросил распечатанные листы и потянулся за кружкой, через край которой свешивалось сразу два ярлычка чайных пакетиков. В горле пересохло от кристальной ясности предыстории. Чиновники, стражи порядка, доктора – с их деяниями Разумовский мог познакомиться на собственной шкуре. Ему удалось загнать обиды в тёмную глубину подсознания, осуществить свою мечту о дружбе и взаимопонимании в сети, но – не убежать от прошлого. И однажды что-то случилось. Что-то напомнило ему о том, что у жизни есть изнанка, и избавиться от неё можно было только одним способом: уничтожив. А друзья из списка контактов во "ВМесте" оказались ненастоящими. Им был нужен сексапильный богач, или защитник детишек, или загадочный супергерой в маске. Никому из них не был нужен Сергей Разумовский.

– Я проконсультировался у знакомого психотерапевта, – деловито сообщил Кирк сразу с порога.
– А что случилось? – Мёрдок встревожился, хоть и не подал виду. Кирк уже давно обходился без сеансов душеспасительного церебрального секса. Таблетки и безграничное терпение Мёрдока позволяли взрывоопасному темпераменту сержанта колебаться в рамках допустимого.
– Я не о себе, – бросил Кирк, у которого и терпение, и умение объяснять стремились к нулю. – У нас мало времени.
– До суда?..
– До того, – О"Райли был подчёркнуто холоден, давая понять, что общение со столь недалёким человеком, как Мёрдок, причиняет ему невыносимые страдания, – как он окончательно свихнётся. Умрёт как личность. Ну, точнее, – он повращал ладонью в воздухе, – его вторая личность вытеснит первую, именно так выразился терапевт. Не спрашивай, откуда у него информация о диагнозе!..
"У него" – это у второго человека после Мёрдока, которому он мог доверять.
Специалисту, работавшему с Разумовским, удалось определить, что его "я" было всё менее востребовано в ситуации экстремального психического напряжения. И сейчас окружающая действительность тоже не производит запросов к его личности. Попросту говоря, о его личности никто не помнит, поэтому он сам начинает о ней забывать, поскольку мы познаём самих себя по тому, как мы отражаемся в других.
Так сказал этот человек. Но Кирк и сам это уже знал.
Мёрдок картинно развёл руками – дескать, не моё дело, на что ты тратишь наши деньги.
– Мёрдок. Послушай наконец. Я лечу в Питер.
Тот захлебнулся табачным дымом, закашлялся, зажимая рот ладонью. А придя в себя, странно усмехнулся, сразу же посерьёзнел и произнёс – твёрдо, раздельно, как всегда:
– Никуда ты не полетишь. Питер сам к тебе прилетит.
Насладившись несвойственным Кирку выражением лица, продолжил:
– Майор Гром, который ведёт его дело, отпуск проведёт у нас. Он – единственный свидетель. Если он не расскажет на суде, что видел Разумовского в деле, обвинение несложно будет опровергнуть... Да, у нас, здесь! Я получил информацию от сочувствующего нам... то есть тебе... то есть вам с Разумовским человека. Не спрашивай, как мне удалось связаться с наиболее адекватными из его последователей! Пусть лучше собирают информацию, чем готовят революцию, которую всё равно утопили бы в крови.
– "Дети Чумного Доктора"... – Кирк с облегчением, хоть и несколько истерически, заржал. Мёрдок, скрестив руки на груди, дожидался окончания этого приступа.
– Спасибо, – выдохнул Кирк, отсмеявшись.
– Резвись на здоровье. Он сам к вам придёт, прикончишь его без лишнего шума. А если упустишь... – Белфастский Снайпер хрустнул костяшками, – я сам до него доберусь, не сомневайся.

Название: Сказка
Автор: Mark Cain
Бета: Nightday
Размер: мини, 1162 слова
Персонажи: Кирк о'Райли, Кристофер МакАлистер, упоминается Мёрдок МакАлистер/Кирк О'Райли
Категория: джен, фоном слэш
Жанр: POV, ангст, флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Все сказки на ночь заканчиваются одинаково. Или нет?
Размещение: со ссылкой на автора

ЧитатьБольшие пространства Кирк не любил и потому всякий раз, оставаясь здесь, перетаскивал с собой всё барахло из своего кабинета и зарывался в него, как в нору. Ноутбук, когда-то подаренная Мёрдоком кружка, чудом ещё целая, наполненная кофе без кофеина, и пластиковые папки, лопающиеся от бумаг. Непонятно было, для кого он делал вид, что поглощён работой, но в какой-то момент возникло ощущение, будто за ним наблюдают. Кирк оторвал взгляд от экрана.
- Почему ты не в кровати?
- Научи меня делать так же, - мальчишка в пижаме, точная копия отца, подобрал босые пятки на край дивана и смотрел оттуда с любопытством.
Кирк не сразу догадался, что имел в виду его поздний гость - он и не заметил, как на столе появилась целая стайка бумажных птиц, и крайние уже падали на ковёр, словно журавли с подрезанными крыльями из зоопарка после неудачной попытки взлететь. Для всех, кроме, разве что, Криса, они были просто мусором, но Мёрдок прощал Кирку всё, с единственным исключением - не курить в одном доме с ребёнком. Кирк страдал, но терпел, а иных посягательств на свои привычки позволять не желал.
- Я здесь не для того, чтобы вести бесплатный кружок оригами, а для того, чтобы кормить кота и отвозить тебя в школу.
Именно в таком порядке, в каком говорил Мёрдок, хотя коту, по мнению Кирка, поголодать пару дней немало пошло бы на пользу. Но на все обвинения в духе "эту ленивую жирную тварь ты любишь больше, чем меня" МакАлистер только ржал, сгребал Кирка в охапку и норовил почесать за ухом, а тот возмущённо шипел и пытался вырваться к вящей радости своего босса.
- Я не пойду завтра в школу, - после паузы откликнулся Крис, очень тихо и очень серьёзно, резко вырвав Кирка из воспоминаний.
- Вот ещё глупости. - Нянька поневоле глубоко вдохнул, набираясь терпения. - Почему не пойдёшь?
- Они говорят, я сирота, - выпалил мальчишка, уставившись в пол. - Говорят, что мама меня бросила. Что за мной придут... и заберут меня...
Он изо всех сил сдерживался, чтобы не расплакаться. Не требовалось быть психологом, чтобы представить, как долго эти мысли не давали ему заснуть, пока он не решился выговориться едва знакомому человеку.
- Так. - Кирк протяжно выдохнул. - Кто заберёт?
- По... полиция.
- Я - полиция. Никто тебя не заберёт, иди спи.
Кристофер, кажется, приободрился и ещё несколько мгновений что-то соображал, хмуря тёмные брови - теперь пришёл черёд Кирка на него поглядывать, закрывая документы на ноутбуке и распихивая по местам бумажки, не подвергшиеся трансформации в неоперившихся журавлей.
- А если они будут задираться? - Наконец поинтересовался Крис, как бы невзначай, но голос его по-прежнему звенел. - Дядя Мёрдок говорил, что...
- Что надо дать сдачи, а лучше - бить первым, - неожиданно для себя продолжил Кирк.
- Да, - глаза Криса расширились от удивления. Ну конечно, он угадал. Это же Мёрдок. - Но я так не умею. Можно я буду говорить, что у меня есть друг из полиции?
- Конечно, можно. - Ну вот, хоть кто-то за столько лет назвал Кирка О'Райли "другом", стоит отметить такое событие в календаре. - Теперь ты ляжешь спать?
- А ты расскажешь мне сказку? - Кристофер смущённо шмыгнул носом. - Иначе я не смогу заснуть.
Везёт тебе, парень, подумалось Кирку. Мне для того, чтобы заснуть, требуется несколько наименований. И ещё несколько, чтобы проснуться.
- Хорошо, расскажу.

Между кроватью и широким низким креслом светился, ничего не освещая, круглый розовый ночник. Кирк уселся в кресло, не зная, куда девать ноги, кружку по-прежнему вертел в руках, то и дело застревая в ручке всеми четырьмя костяшками.
- Жил-был один... мальчик, - неуверенно начал он и, не встретив возражений, продолжил: - Самый обычный мальчик. И он ходил в самую обычную школу. Там ему говорили, что он неправильный. Не такой, как все. Что таких, как он, не бывает в природе.
- Как мутанты? - радостно вставил Кристофер.
- Ну... да, - Кирк криво усмехнулся. - Как мутанты.
- И у него были способности?
- Нет, - резко перебил Кирк. - В том-то и дело, что никаких способностей у него не было. И он думал, что он просто урод, и терпеть не мог своё отражение в зеркале. Однажды он разбил зеркало кулаком. Тогда он узнал, что он ещё и ненормальный. Псих. И родители говорили ему, что если он продолжит прогуливать и драться, они отдадут его в специальную школу для ненормальных. Говорили, там ему будет лучше.
Кристофер притих. Даже дышать пытался негромко. Хреновый из меня сказочник, подумал Кирк, но для того, чтобы оборвать историю, он не смог бы выбрать более неудачного момента. Пришлось продолжать.
- Тогда мальчик решил, что когда вырастет, будет ловить преступников. Не потому, что он верил в справедливость, мораль и всё такое. Но ему хотелось быть крутым, как копы из сериалов. Чтобы его звали на помощь и благодарили. Чтобы без него не могли обойтись. А потом... он вырос и очень старался научиться быть настоящим копом. Или не очень старался. Потому что понимал, что у него всё равно ничего не получится.
- А что было дальше? - шёпотом спросил Крис после долгой паузы, во время которой Кирк напряжённо вслушивался, не начал ли его подопечный засыпать. - У него получилось, да? Он всех спас?
- Не получилось, - монотонно возразил Кирк. Он осознал, что влип, но ему только и оставалось, что пытаться стать ещё более скучным, чем он был. - Зато он познакомился с самым настоящим... бандитом. Конечно, он не сразу об этом узнал, и долго думал, что эта встреча была случайной. А когда узнал, не сразу поверил. Мн... ему ещё никогда не доверяли таких тайн. На него вообще ни разу прежде никто не обращал внимания. Этот бандит тогда спросил у него: что интересней, гоняться за ним или стать его правой рукой?
Это был первый и последний раз, когда у него действительно был выбор, закончил Кирк про себя. Но разве тогда он уже дорос до этого выбора? И если нет, то мог ли Мёрдок его переоценить? Что если на самом деле никакого выбора у него и не было?
- И полицейский выбрал второе. Потому что, наверное, испугался, что не сможет тягаться с такой силой в одиночку. А ещё больше - потому, что так он мог быть для кого-то важным. Ему говорили, что он не псих, что он хорошо справляется, что он - часть семьи. Ему больше ничего не было нужно, и всё, что он делал, он делал ради общей цели. Окружающий мир интересовал его настолько, насколько мог быть полезен. И в себе самом его тоже интересовало только то, что от него требовалось. Остального просто не существовало...
Кирк перевёл дух. Он не собирался говорить всё это, оно получилось само. Темнота, пахнущая плюшевыми игрушками, внушала обманчивое ощущение, что всё это понарошку, забудется, как сон или прочитанный в поезде дешёвый детектив в мягкой обложке. Что он в безопасности хотя бы до утра, и до утра не связан самим собой, и может посмотреть на себя со стороны - глазами ребёнка, для которого всё должно заканчиваться по законам сказки, а в противном случае - вовсе не начинаться. Или начинаться сначала. Заново. Жили-были...
- Тот... бандит дал ему всё. Веру в себя. Причастность к чему-то большему. Мысли о будущем. Яркое и опасное настоящее. Силу. Поддержку... Смысл жизни, чёрт возьми. Вроде, это так называется? Смысл имеет то, что кому-то нужно. А взамен... забрал его самого.
Он посмотрел на мальчишку, который никогда не будет принадлежать самому себе, но который ещё не подозревал об этом. Кристофер спал, уткнувшись в кулак, подтянув ноги к животу.
- Но я ведь ничего ему не должен. Правда ведь - ничего?..