Мог бы сегодня, натурально, вытащить мр.Белого и мр.Оранжевого в Оперетту. Но дневная игра у Шеллара и Мори не закончилась к семи часам, а коллега не отвечала мне о количестве доступных мест до тех пор, пока не стало уже слишком поздно звать кого-то из живущих вдали от центра. Ну, значит, в другой раз, а пока сходил один. И вот вам отчёт, так сказать, не для печати)

Джейн Эйр
Сразу скажу, что - при всём моём скептическом отношении к отечественным мюзиклам - это получилась достойная работа. Да, песни в стиле "Золотой Граммофон", зато - ни одной проходной, сплошь шлягеры с должной мерой пафоса, срывающие аплодисменты. А в сочетании с сильными вокалами - так и вовсе любо-дорого послушать. Плюс - прекрасная атмосферная сценография, удачно сочетающая перспективные подробные панорамы на заднике с подвижными декорациями и анимацией на полупрозрачной кулисе. Можно не думать о том, где заканчивается сцена и начинается изображение, просто любуясь то книжными шкафами в поместье, то косыми лучами сквозь витражи.
После пролога действие сразу начинается с выпускного - кордебалет приютских гимназисток пляшет в советской школьной форме: коричневые платьица и белые переднички. Джейн как лучшая ученица получает из рук директора золотую статуэтку. Однако опереточные злодейки в ярких кринолинах - тётушка и две кузины - чётко дают понять, что девочка уже совершеннолетняя и нянчиться с ней больше не намерены. Директор также не может её оставить, ибо тётушка и опекает приют. Джейн со статуэткой наперевес отправляется на работу в Торнфилд.
Там кипит жизнь - шеренгами носятся служанки и лакеи, по любому поводу выволакивают огромный котёл и повара, откалывающего акробатические номера на руках товарищей (по счастью, это де-факто единственный комический элемент), а у миссис Фэйрфакс и дворецкого Роберта - красивый пейринг, и они пытаются спеть о том, что это место на самом деле зловещее. Джейн окружают заботой и любовью, но она таки умудряется, убегая от грозы в парке, вывалиться на Рочестера, по его определению - "как рысь" (про "в жопу раненую" я шутить за сценой не рисковал).
У тётушки, конечно же, появляются планы выдать за него одну из дочерей. Сам же Рочестер живёт в кресле у камина, в халате и с длинной трубкой. И не просыпается, когда Берта поджигает в этом камине свисающую рядом шторку. Вместо того, чтобы тушить пожар, вся челядь принимается за отлов Берты за руки и за ноги - немудрено, что с такими долбодятлами поместье потом сгорит. Ликвидацию чп берёт на себя Джейн - затаптывает шторку, заливает камин и будит Рочестера, который списывает случившееся на непогашенную трубку (чем оправдывает предупреждение о вреде курения в программке) и находит этот момент достаточно драматичным для первых признаний.
Дальше?Внезапно в поместье готовятся смотрины, и случается ретеллинг Золушки: тётушка, как злая мачеха, привозит сестёр на бал, где вся троица глумится над Джейн и всячески демонстрирует, какие они плохие. Незваным является брат Берты, Мэйсон, с которым Рочестер ведёт себя совсем не по-джентльменски, объясняя, что ему здесь не рады. Однако дамы к Мэйсону липнут и просят рассказать что-нибудь "готическое", и он поёт о Берте как о призраке. Рочестер от темы устраняется и танцует дам, пока Мэйсон навещает сестру и возвращается раненым. Рочестер выставляет его за дверь, однако их подслушивает тётушка и решает отомстить за то, что её дочерьми всё-таки пренебрегли.
Однако Джейн Рочестер заявляет, что просто ещё не выбрал между двумя - дабы они могли хором пострадать, что им не светит. После этого он сразу предлагает Джейн руку и сердце, и все готовятся к свадьбе. Церемонию прерывает тётушка, которая разыскала Мэйсона, чтобы тот напомнил падре, что граф женат, и устроил Рочестеру (самдураквиноват, нехорошо невесту обманывать) большой неудобняк. Рочестер даже тогда продолжал утверждать, что его жена мертва (врать перед алтарём - тоже айяйяй), а когда появилась Берта с набелённым лицом, он храбро... убежал. Джейн его находит - взять на ручки и попрощаться насовсем.
В следующем акте мы находим Джейн уже преподающей в школе своего детства. Директор на старости лет собирается в Африку, к голым папуасам (чтобы их одеть, конечно же), и зовёт её с собой, как бы невзначай сообщая, что её тётя разорилась, и передавая письмо от покойного богатого дядюшки. Джейн соглашается на папуасов, но решает напоследок навестить в богадельне прикованную к инвалидному креслу тётушку. Та сперва подаёт признаки раскаяния, но затем бурно проклинает племянницу и злорадствует по поводу сгоревшего Торнфилда (о том, как доходят новости до различных социальных заведений, задумываться не будем - это всяко обоснуйней, чем телепатический глас из канона).
В дыму и на фоне живописного пожара - дуэт облачённых в траур мисс Фэйрфакс и Роберта. Прибежавшей Джейн они пытаются, видимо из соображений гуманности, намекнуть, что-де Рочестер погиб, однако тот просто слепой и хромой. Снова устраивается свадьба, и Адель даже не повзрослела - и я вспоминаю теперь не Золушку, а Спящую Красавицу: словно за всё время отсутствия Джейн Торнфилд был погружён в сон со всеми слугами, а теперь они очнулись, не изменившиеся. На экране задника руины поместья покрываются цветущим плющиком - магия! И даже светлячки летают, которых так любила Берта - жаль, что её трагедию не раскрыли и она так и осталась функцией зловещей помехи, но это уже мелочи. В конечном итоге главный герой здесь Рочестер, который не верил в возможность счастья, а оно ему обломилось - история понятная и приятная. И Оперетта по-прежнему остаётся местом, где компенсируют нехватку хэппи-эндов в окружающем культурном контексте.

НытьёИ всё бы хорошо, но чем больше я чем-то занимаю себя, тем больше усилий потом приходится приложить, чтобы не загибаться от никомуненужности и одиночества. С другой стороны, если бы не занимал, могло быть ещё хуже. Конечно, это только мои проблемы и спасение утопающих - дело рук самих утопающих, но блин. Это ж лечиться пора. А завтра ещё целое воскресенье.