Зацепился за поэтический флэшмоб у Марты, увидев в стихотворении, которого раньше не слышал, пепел седой - кто читал, тот поймёт. Целиком постить не буду, только отрывок, который гораздо точнее, чем все мои слова, и мог бы стоять на их месте, найди я его вовремя. Итак, - Хоэльо как он есть:

...Птица мягко касается краем крыла
Дикой розы, на диво багровой и жгучей,
Что на этой кровавой земле расцвела.
Боль, которой еще мое сердце не знало,
Превратилась в колючий, соленый комок.
И, как пуля, в гортани навеки застряла,
Чтоб дышать я не мог и забыть я не мог.
(с) Эдуардас Межелайтис, "Пепел", пер. М.Алигер

А Марта осалила меня Волколисом, но выбрать одно-единственное стихотворение просто невозможно. Каждый раз, когда я читаю что-либо, написанное этим удивительным человеком, и даже когда в сотый раз перечитываю - по хребту продирают мурашки узнавания, словно в этих мирах я когда-то жил. В итоге я решил, что запощу три. Первый заставил меня подписаться на Волколиса в ЖЖ четыре года назад. Я увидел у кого-то перепост стиха из Зодиакального цикла, пошёл найти свой знак - и пропал.)
Созвездие Скорпиона
уходи, я сказал. убирайся. уматывай к черту,
хоть верхом, хоть пешком, хоть попутками, хоть на санях.
я не первый, не третий, и даже не двадцать четвертый -
ты найдешь себе лучше, умнее, красивей меня.

топай прямо и прямо, там вскорости будет дорога,
и по правую руку - деревня, а слева - лесок...
может, я не змея, только я ядовитее многих,
без тебя будет легче - раз этак примерно в пятьсот.

уходи. будет теплая ванна, обед и постелька,
я останусь. так надо. я лучше умею - один.
смерть-старуха подавится мной. вместо мягкого тела
на зубах будет только колючий и жесткий хитин.

уходи. нету сил видеть эту несчастную рожу,
и не надо моргать, пряча слезы обратно в глаза.
я ведь старше, салага, тебя и по званию тоже -
мой приказ: убирайся. не вздумай вернуться назад.

уходи. я прикрою.

А потом было ещё много стихов и два изданных сборника. Я нежно люблю все "Письма", но одно из них почему-то особенно пробирает, я знаю его, кажется, наизусть. Может, потому, что из всего средневекового имажинарного Дикая Охота будоражит сильнее всего. А может, потому, что многие мои персонажи - особенно те, что зрелых лет - нередко ассоциируют себя с собаками. Потому что верность (не только в сфере любви), потому что нужно быть нужным, - вот ещё у Семёновой было: "Просто так, за любовь улыбнувшихся мне".
Письма одного королевства - 8
есть, говорят, на дальних островах, где зеленей холмы и небо шире, такие деревеньки небольшие. их жители скупятся на слова, поджары, темноглазы и быстры, и смотрят, словно долго ждут чего-то... по осени, когда горят костры, приходит к ним Великая Охота.
Охота, что древней иных миров! пьянее хмеля, жарче губ любимой! охотников зовет чужая кровь, они летят, петляя меж холмов, и горе тем, кто повстречался с ними. убьют? возьмут с собой? лишат ума? даруют скачку, дикую, как счастье? не знаю. но назад не возвращался никто из тех, кто ночь застал в холмах.
лишь раз в году, под вечер ноября, раздастся стук копытный у ограды. и встанут у деревни, как парадом, пришельцы на диковинных зверях. один - как конь, но ног - считай! - шестнадцать, вот лев с рогами, вот златой олень... те, что привыкли в вечном вихре мчаться, стоят и ждут в вечерней сизой мгле.
а им навстречу - тонким ручейком - идут подростки, старцы, девы, дети... им снились сны. их звал с собою ветер. и им идти спокойно и легко.
трава почти до пояса порой, потом - по грудь, потом - уже по шею. и ноги неожиданно слабеют, и хочется шагать на четырех. клыки острей, лоб ниже и короче, пятно из белой шерсти на груди. ты слышал зов? мечтал? теперь иди. Охота получает новых гончих.
лишь раз в году... ушедшим - вечный бег. оставшимся - зима, весна и лето. печется хлеб и подрастают дети. чтоб, возмужав, взглянуть в лицо судьбе.
но кровь разбавить легче, чем вино. рассыпались по миру полукровки, не помнящие призрачного зова, не знающие странных этих снов. живут такие, в общем-то, повсюду, ведут свой быт, растят своих детей, ну разве - лучше видят в темноте, а внешне, как ни взглянешь, просто люди.
лишь иногда, в преддверьи ноября, их тянет за собой неслышным воем, осенней непроглядною тоскою - туда, где меркнет тусклая заря. чтоб кто-то улюлюкал, гнал коней, чтоб были топот, звон, веселье, флаги... но нет тебе хозяина, бродяга. и плач собачий тает в вышине.

А из самого свежего, ещё не напечатанного на бумаге (надеюсь, что "ещё", что новым книжкам быть) - самое пронзительное счастье было от этого, наверное.
you can't take a sky from me
...а для тех, кто вышел не в высшей лиге, открывалась странная полоса. Нас спасали игры, спасали книги - нас спасало все, что могло спасать. Пересчет созвездий, значки на картах, дождевые отблески фонарей, на домах вдали полоса заката, поступь диких, верных, смешных зверей. И скрипели тихо ступени трапа, и рождалось странное (видишь сам?): вера в то, что где-то есть твой корабль, крики чаек, белые паруса. И не в том мечта, что - придет, причалит, заберет тебя из сутулых дней. Просто: есть корабль, твое начало, блеск спины дельфиньей в тугой волне.
...мы спасались сами, других тянули. Нет такой прямой, чтобы вышла вкось. Если рыба в сети приходит снулой, кто винит приливы и рыбаков? Беспокойных было - и будет - много, так во все века, через все года: сколько тысяч душ уведет дорога, в ледяную синь, в золотую даль? Оставался кодекс забытой чести, право детских драк, деревянных шпаг; оставались те, с кем остался вместе, от забора вдаль - начинай копать. Попадется клад - сбросим грузы за борт, и вперед, пугая цветастых рыб: вера в то, что где-то есть твой корабль, нос, корма, рассеянный росчерк крыл. И не в том мечта, чтоб его заметить в небесах, растянутых далеко. Просто: есть корабль - твоя примета, странный знак удач не-морских волков.
...и всего умений - почуять лажу, и всего имущества - горсть земли; о друзьях мечтал, как об экипаже, и учил, что значат "дедвейт" и "линь". Забери хоть все, повзрослеть потребуй, не стрелять, не петь, не седлать коня. Ты же знаешь, верно? Осталось небо, и корабль: тот, что нельзя отнять. И в любом паденьи - неловко, на бок, в старой ране, той, что к зиме болит, вера в то, что где-то есть твой корабль, там, где ходят прочие корабли. Ты запомнил крепко его названье, всю команду знаешь по именам. В октябре рассвет не бывает ранним, и в карманах тают остатки сна. И не в том мечта, чтоб взойти под утро на знакомый борт, на железный трап, провести рукой по стене каюты...
Впрочем - в том.
Конечно.
Чего же врать.

Давайте я вам тоже - по желанию - выдам рандомных поэтов хороших и разных? и будет в моей френдленте много стихов. Стихи я очень люблю - да-да, и ваши тоже.)