Позавчера я отравился имманентно. То есть извне ничего враждебного и даже подозрительного не поступало - может, одна психосоматика. Полдня спасался медитацией, на ночь глядя догадался залезть в собачью аптечку и нашёл там алмагель. С ним и поправился, но статью, конечно, не дописал. А на следующий день, решив, что раз я "нищасный больной человек", убедительнее будет не явиться вовсе, чем явиться без статьи, я внезапно!подорвался на выставку "Искусство куклы", но о ней я напишу потом. Тем же вечером я созвонился с О.А., договорился о встрече, ещё не зная, что таким образом пропускаю первый день конференции Volume. И сегодня днём мы устроились в Шоколаднице на Арбатской пить свежезаваренный кофе.
О.А. сидела напротив, с влажными, как всегда, зелёными глазами в больших очках, как всегда всклокоченными волосами, как всегда пахнущая алкоголем и курящая тонкие сигареты одну за другой до половины. Как всегда извиняясь за пафос и "странные вещи".
Говорили: о любви - потому что ангелам всё равно, какого пола любящий и любимый.
О "постдраматическом" театре - потому что до Леманна всё уже придумал Евреинов, а до него - Хайдеггер, а ещё раньше - Кант, только Леманн убрал всё нерациональное, так что в итоге ничего не осталось.
О театре, в котором сейчас вся механика настолько на виду, что не позволяет обмануться, так что его можно наблюдать со стороны, но невозможно почувствовать себя внутри него.
Об опере, которую О.А. смотреть не может, потому что видит, как вместе с пением из человека выходит жизнь.
О Школе в Кармартене, чудесной и замечательной.
О РИ, потому что О.А. дружит с Йовин с тех времён ДК Маяк, когда я едва родился на свет.
О собаках, без которых жить нельзя - когда О.А. будет в Нью-Йорке, заведёт скотч-терьера.
И в целом - о людях, книгах, вещах и животных, которых мы встречаем на своём пути благодаря удивительным случайностям (чудесам, если хотите), о которых сразу понимаем: "моё", и с которыми никогда не расстаёмся.
А в самом начале посиделок О.А. вырвала листок из блокнота и отдала его мне.
Вот он (не для перепоста в открытый доступ!)
Мне 44 года,
Не канает рифма "свобода",
Где-то плещется "без исхода",
Но в общем-то всё равно,
Что на пяльцах Твоих,
Что на пальцах
Всё яснее узор скитальцев,
Кормит солнечных светлых зайцев
Плоть и кровь Твоя, хлеб и вино.

Мы ещё встретимся через неделю, в литературно намоленном месте - рюмочной на Никитской: О.А., хитрый человек, забыла свой адрес электронной почты и оставит мне его в следующий раз.
Мы вместе проехали до Курской, О.А. в последний момент быстро дотянулась поцеловать меня в щёку, я успел неловко обнять её где-то за затылок - и поехал в Додо покупать суфийскую настольную игру. На этом поле из ста клеток суфии играли в жизненный путь.
Кем я буду, где я буду через 20 лет, что буду брать с собой, о чём вспоминать - не знаю и загадывать не берусь. Знаю только, с кем я буду - больше ничего знать и не нужно.