Марево (201?)
Центр современного искусства, Приволжский филиал (Нижний Новгород)
Опера "Марево" - задумка арт-группы "ПровМыза" (Проворов-Мызникова), выступившей в качестве художников. Одному из авторов музыки, Кириллу Широкову, оперный жанр "кажется наименее привлекательным" в силу закоснелости в традициях ("Коммерсантъ" высказался ещё жёстче - "искусство глубоко архаичное, утратившее всякую связь с сегодняшней реальностью и оттого не представляющее особого художественного интереса"), и он решил продемонстрировать "чистый звук" и "ясную структуру". Послушать и посмотреть на оные собрался весь бомонд знатоков и любителей театра в целом и музыкального театра в частности. То, что услышал и увидел я, человек простой, можно только описать - не для прессы, а потомкам в назидание.
Небольшой оркестр - No-name ensemble - расположился прямо посреди зрительного зала. Рядом с фортепиано на подушечке на полу сидит человек и в течение всех полутора часов монотонно раскачивается. Сцена и задник обтянуты клеёнкой или фольгой серебристо-металлического цвета. В дыру в заднике уползает полотнище, скрывавшее помятый автомобиль. С капота встаёт человек (по программке - Отец, бас) с ребёнком на плечах. Когда ребёнок на некоторое время повисает на руках, держась за скобы в заднике, видно, что на нём юбочка (по программке это Дочь). Отныне Дочь не будет покидать плечи Отца, они действуют, как единое существо навроде кентавра (поэтому мысленно я назвал эту пару Существо). Отец последовательно выбрасывает на сцену из-под машины огромное сухое дерево, чучело животного и чучело птицы, а из салона выволакивает ещё одну пару и складывает в другом конце сцены. Затем Существо садится на водительское место (голова Дочери торчит из люка в крыше).
Лампа, подсвечивающая события на сцене, движется благодаря установленным на потолке рельсам к оркестру и, описав полный полукруг над залом (за время этого долгого процесса ничего не происходит), возвращается. Существо снова выходит. Отец ложится и ползком кружится на одном месте под монотонное гудение со стороны оркестра, ритмично ахая и охая, иногда речитативом выдавая неразборчивую фразу, иногда норовя прильнуть всем телом к заднику. Это тоже длится очень долго, и я начинаю клевать носом. Наконец, Отец бросает второй паре - это Мать (сопрано) и Сын (альт) - спутанный комок пряжи, и они с Дочерью уходят к автомобилю. Мать наматывает на этот ком тянущуюся нить, всю сплошь в колтунах, и что-то поёт, в концах фраз задыхаясь и сбиваясь на шёпот. Разобрать снова ничего нельзя, оркестр всё так же гудит на одной ноте, какие-то музыкальные звуки возникают только в паузах.
Читать дальше!Кажется, что комковатая нить будет бесконечной, и я снова чуть не засыпаю, а когда просыпаюсь, Мать и Сын уже переместились в центр сцены. С ними чучело собаки, вроде овчарки, - его обнимают, тискают, гладят, Сын садится верхом на её голову, рискуя сломать. Затем надо ртом лёгшего навзничь Сына Мать выдаивает из брюха собаки целую лужу молока. Молоком они обмазывают свои руки. Во время всей этой вакханалии вокал звучит со стороны оркестра, но слова также проглатываются, и я теряю всякую надежду понять текст. Затем клубок ниток уползает по сцене и повисает на заднике. Такую же Верёвочку прикрепляют к собаке, Мать пинком сбрасывает её со сцены, после чего собака тоже уползает и повисает на заднике рядом с клубком. Приведя в сознание упавшего без чувств Сына, Мать принимается вытягивать из дыры полотнище.
Возвращаются Отец и Дочь на его плечах. Она подбирает чучело птицы и бросает. Затем поднимается на лифте на балкон и сбрасывает его оттуда. Наконец, к птице также прикрепляют Верёвочку, бросают со сцены, она уползает и повисает над клубком и собакой. (По программке впоследствии оказывается, что на этих персонажей также есть свои исполнители: Собака, Голубь 1 и Голубь 2 - все сопрано.) Отец и Мать подбирают Сына, снова успевшего потерять сознание, пока помогал тянуть, и вместе с полотнищем уносят его в машину. Семья располагается в салоне, и выходит герой с завешенным волосами лицом - Лохматый. Он прикрепляет Верёвочки к дереву, которое предсказуемо приходит в движение, едва не задевая ветвями зрителей в первом ряду (за него отвечает Куст, тенор).
На сцене больше ничего не происходит - звучат только инструменты и тихие, еле слышные голоса вокалистов. Неожиданно оживает Раскачивающийся человек - продолжая раскачиваться, он бормочет в микрофон, всё громче вскрикивая, давясь словами, зажимая себе рот ладонью (да, тут уж тем более не расслышишь никаких слов) и всячески изображая бред сумасшедшего. За сценой, где в течение спектакля иногда что-то грохотало или стучало, или на сцене слышится журчание чего-то текущего. В конце концов, свет гаснет, и раздаётся душераздирающее рыдание ребёнка. Лохматый открывает дверь, из которой бьёт свет, и постепенно зажигается свет и в зале.
Последовали бурные аплодисменты и крики "Браво!". Как я узнал впоследствии, Ренанский разглядел в спектакле "хичкоковский саспенс" и сравнил болтающуюся лампу с Блуждающим огоньком Гёте, нить - с нитями парок, а дерево - с Иггдрасилем, тогда как Рутковский не сомневается, что этот куст - потомок... Неопалимой купины. Нет, я, конечно, быстро понял, что семья, собака, птицы и дерево - жертвы автокатастрофы, мертвецы. Но оперировать такими понятиями глобального масштаба, как "Апокалипсис", потерпевший крушение "Ноев ковчег" - не вижу смысла. Либретто, написанное Антономм Шраменко, к слову, - очень хорошее, есть в его поэзии что-то летовское, - но я, видимо, безнадёжно отсталый консерватор, которому одного "экстремального вокала" мало, чтобы постичь содержание и посыл текста. Да, покойникам положено стонать и шипеть так, чтобы живые их не понимали, - но почему бы пластически не сопроводить, не проиллюстрировать их слова? Где метафора - или она тоже отжила своё вместе с классической оперой?..
Метафоры нет - мне в лоб тычут слоняющимися по сцене полумёртвыми зомби, валяющимися мёртвыми зверьми, натуральным заглохшим транспортом. И это вызывает брезгливое недоумение, как скребущиеся в дверь свидетели иеговы: вот вроде люди занимаются делом, безусловно для них важным, вкладывают свои силы и время - но от меня-то они чего хотят и ждут?.. Зато мне не придётся искать ответ на вопрос "Что это было?" - сидевший рядом со мной и немало восхищённый парень изрёк словосочетание "Перформанс в пространстве инсталляции".
О как!