Наш класс (20??)
Театр на Воли (Варшава, Польша)
Работа над ошибками
Наличие новой пьесы ещё не предполагает новых методов постановки. Всё в спектакле Ондрея Спишака мы уже видели не раз, начиная с переноса исторических событий в школьный класс. Условность - на уровне студенческой самодеятельности: здесь складывают пальцы в кружочек вокруг воображаемых стаканов, подпрыгивают на воображаемой лошади, бьют понарошку и занимаются сексом не раздеваясь. То, что показать нельзя, проговаривают. Передвигают стулья и парты, похожие на гробы, - даже умирая, персонаж забирает свою мебель с собой, словно однажды школьник - навсегда школьник. Эпизоды разделяются школьными звонками и хоровым исполнением песенок и стишков.
Начинается спектакль в 35-м году. Тянут руки из-за парт шестеро поляков и четверо евреев - дети крестьян попроще, дети торговцев побогаче. Один заранее в зелёной советской форме, другой - в чёрной немецкой. Министрант Хенек в сутане, Абрам - в шапочке-кипе. Абрам вовремя уезжает в Америку - отсаживается в угол - и будет писать оттуда письма. Над дверью класса висит крест, и поляки собираются на молитву - чтобы, отвлёкшись на избиение еврея, вернуться к прерванному занятию. Но вот крест заменяют на серп и молот, и скамьи из закрытого костёла переносят в кинотеатр, где вместо польских фильмов теперь крутят советский агитпроп. Похоже, создатели спектакля забыли о сталинистском антисемитизме: герои-евреи вполне довольны наступившим "равенством". Ярый националист Рысек вместе с Хенеком решают бороться с "жидокоммунизмом", создавая подпольную организацию "Белый орёл".
Зигмунт отирается вместе с ними, но, завербовавшись в НКВД, сдаёт Рысека, надеясь спасти отца, которого всё равно сгноят в Сибири. Под пытками Рысек уверен, что на него донёс еврей Якуб, хозяин нового кинотеатра. Постепенно начинается дефицит, "пропадают люди", и против советского режима восстают все без исключения - и поляки, и евреи. Когда, сняв серп и молот, на его место вешают свастику, вся троица - Рысек, Хенек и Зигмунт - набрасываются на Якуба на улице, и Рысек убивает его камнем. Менахем всё видит, но не вмешивается - сбегает в деревню и прячется в овине у Зоськи, а троица тем временем насилует его жену Дору. Зигмунта назначают главным по "еврейскому вопросу" - и всех евреев сгоняют в овин и режут "по-христиански". Когда становится ясно, что так с полутора тысячами людей не управиться, овин сжигают вместе со всеми, включая Дору с её младенцем.
Читать дальше!Владеку не нравятся погромы, но он дружит и с Рысеком, и с Хенеком: одноклассники ведь! Он не убивает - только смотрит, не сжигает - только закапывает. У себя он прячет последнюю еврейку в городе - Рахельку. Все её родные погибли. Чтобы он мог жениться на ней, она должна креститься, и её переименовывают в Марианну ("Мария? Ты с ума сошёл - назвать еврейку именем Богоматери? - А Богоматерь, по-твоему, была кто?"). Молодожёнам дарят вещи, сворованные из домов евреев - Марианна узнаёт салфетки из своего дома. В первую брачную ночь Владек напивается и насилует невесту. Однако вскоре Зигмунт приказывает Рысеку увезти Марианну в гетто, и Владек поспевает вовремя, чтобы застрелить Рысека и удариться в бега. В дороге Марианна рожает, но ребёнок погибает - она думает, что Владек убил его как лишнюю обузу.
Но вот война окончена, свастика снова сменяется серпом и молотом. Дом Владека сожгли партизаны, его мать убили, но он возвращается работать на мельнице. Зигмунт, догадавшись, что Зоська прячет Менахема и обвиняя её в том, что якобы она отравила своего старого мужа, насилует её - Менахем снова всё видит и не вмешивается. Они спасаются бегством, и Зоська делает аборт, боясь, что ребёнок мог быть от Зигмунта. Их отношения портятся, Менахем отправляет её в Америку, а сам вербуется в КГБ, и их разлучает железный занавес. В Америке Зоська не желает "прислуживать евреям" и выходит замуж за поляка, а Менахему поручается расследование преступлений поляков против евреев. И Рысеку, и Хенеку, и Зигмунту достаётся от него по полной, но Владек и Марианна отказываются давать против них показания, и они отделываются сроками. После смерти Сталина сел и сам Менахем: Зигмунт свидетельствовал о применённых к нему пытках.
Дальнейшие события в спектакле фактически приравнены к читке - никаких телодвижений больше не происходит. Нам просто в течение почти часа рассказывают о том, как складывалось будущее героев тогда, когда серп и молот убрали и повесили обратно крест. Никакого смысла в этих историях нет - но, предположительно, публика любит такие житейские биографии за возможность сделать глубокомысленный вывод "эка оно бывает в жизни" или, что особенно опасно, - проникнуться убеждённостью, что существует либо не существует некая высшая справедливость, должная отвечать за распределение расплат за грехи, в том числе по принципу "дети ответят за своих отцов".
Отмотав срок, Менахем перебрался в Израиль. Во время войны его сына убили террористы. Ортодоксальная жена ушла от него, сочтя "проклятым". Он покончил с собой.
Зигмунт вступил в рабочую партию, благоденствовал и был уважаем всеми, сотрудничал с Хенеком, который стал ксёндзом. Он написал письмо Абраму, выпросив денег на памятник сожжённым евреям. Его сын утонул в озере во время шторма. Умер он от инсульта.
Когда Менахем поведал миру о своём спасении, муж Зоськи до самой своей смерти не мог ей простить того, что она "спала с евреем". Зоська съездила в "новую Польшу" и нашла её в нищете. Она навестила Владека, обвинявшего в упадке хозяйства еврейство Марианны, жалеющей о том, что не погибла вместе со всеми, а прожила несчастную жизнь. Чтобы не мешать дочери, обвинявшей её в смерти отца, Зоська поселилась в доме престарелых, где и умерла, отравившись таблетками. Возможно, её убили собственные дети - ради наследства.
Владека на старости лет потянуло стать героем. Он выступил с обвинением против жителей своего городка в убийстве евреев, объявив, что только он один и спас Рахельку. После анонимных угроз "завершить начатое" супруги бежали в санаторий. Владек и Хенек одновременно умерли от рака. Рахелька подсела на передачи о животных, видя в жизни пингвинов больше смысла, чем в жизни людей. Не выходя из комнаты, чтобы в неё не тыкали пальцем как в "ту самую еврейку", она тоже умерла.
И только Абрам, раввин, остался жить. Имена своих внуков и правнуков он перечисляет в течение нескольких минут. Мораль сей басни только одна: дети, чтобы прожить долгую успешную жизнь в трезвом уме и твёрдой памяти, уезжайте в Америку вовремя.
Режиссёр, превратив своих героев в вечных детей, и исторические проблемы сделал детскими, нивелировав их до уровня разборок в песочнице "кто первый начал". Нам предлагается ответить на сентиментальный вопрос: ах, что же случилось с одноклассниками? Отвечаю: с ними не случилось ничего, и именно в этом вся трагедия. Классный журнал не превращает группу людей в "своих" - эти дети изначально были "чужими", их ничто не связывало. Детям вообще свойственно замечать различия, а не сходства, и жестоко преследовать тех, кто так или иначе на них не похож. Но, взрослея, некоторые понимают, что не бывает людей второго сорта - быть разными здорово! А некоторые так и остаются в плену детских комплексов и страхов. И государственные режимы - будь то нацистский, сталинский или непосредственно окружающий нас сейчас - умело используют эти страхи в своих целях. Главное, чем спектакль ценен, - напоминанием, что двигателем геноцида всегда становится молчание.