Ручейник, или Куда делся Андрей? (201?)
Театр "Старый дом" (Новосибирск)
Почём опиум
Семён Александровский из пьесы Дурненкова сделал короткое, но крайне насыщенное mockumentary - скрупулёзное следствие по делу о пропаже Андрея разворачивается на наших глазах: текст зачитывается разными голосами как расшифровка диктофонных записей, без разделения по ролям, и сопровождается картинками-зарисовками, а письменный стол главного героя, как визуализация его внутреннего мира, служит вещественным доказательством. Постепенно из коллажа, проецируемого на экран с нескольких камер, складывается спектакль не спектакль, фильм не фильм, однако цельная и изобретательная иллюстрация к пьесе - интерактивный буктрейлер.
Всё начинается с ручейника: на экране - статья в Википедии, посвящённая этому насекомому, её читают в микрофон, затем показывают картинки с Яндекса. Именно личинки ручейника называются "мотылём", за которым наш Андрей отправляется в магазин и подслушивает разговор двух старушек. Одна из них приехала, чтобы просить канонизировать их деревенского святого - сбитого во время войны лётчика Илью Сергеича, которого они много лет прятали в бане. Будучи журналистом, Андрей отправляется взглянуть на диковину - Гугль-мапс демонстрирует нам реально существующую деревню, а голос Ильи Сергеича звучит с аудиокассеты как "запись проповеди". На вокзале (видеозаставкой - братья Люмьер) он встречает сумасшедшего (ролик с ютуба), чью речь повторяют многократно с приподнятой интонацией рекламщиков: "Вчера я разговаривал с богом! С нашим, русским богом! У меня есть доказательство - я записал кассету. Православные, помогите сколько сможете на билет до Воронежа! Там моя мама, она должна услышать, как я разговаривал с богом!"
Андрей поселяется у местного мужика Николая - а ручная камера обшаривает каждый уголок его стола. Альбомы Гражданской Обороны, "Хижина дяди Тома", под стеклом - фотографии, значки и марки, в ящичке - расставленные на карте солдатики. Под звуки очередной проповеди камера сменяется заранее снятым мультиком: все эти ностальгические мелочи - карандашные резинки, игрушечные машинки, спутанная плёнка от аудиокассет - сползаются в чёрную кучу, ту неизвестность (вражеская территория или своя?), куда прыгнул когда-то десантировавшийся проповедник. Когда Андрей встречается с Ильёй Петровичем, экран показывает советский агит-ролик о лётчике, приземлившемся без парашюта. Перед камерой составляют его фоторобот, затем перемешивая черты лица в произвольном порядке и превращая её в маску недоброго идола.
Читать дальше!Неожиданно Илья Сергеич приказывает Николаю арестовать Андрея как шпиона. Старик выжил из ума? Едва ли - ведь ему удалось превратить сельских жителей в тоталитарную секту, считающую его своим отцом, и добиться беспрекословного подчинения. Допрашивают всей деревней: лица актёров перед камерой - на фоне зрительного зала. Под психологическим давлением пленник ломается и, выплёскивая застарелые детские комплексы, просит "добрых простых людей" ему помочь. Казалось бы, перед нами идеальный кандидат на роль нового илью-сергеича: оказывается, он всегда хотел "обрести веру", но в юности с кришнаитами не получилось, и в эту деревню он отправился специально за второй попыткой. Он просит разрешения остаться, но Илья Сергеич признаётся, что сам он ни во что не верит - он просто дал своим спасителям то, в чём они нуждались больше всего.
Кто-то увидит в этой истории высказывание на тему "совок в нас ещё жив" - держа на столе октябрятскую звёздочку, вроде бы современный человек по инерции тоскует по железной руке и строгому ошейнику, будучи воспитанным под девизом "раньше было лучше". Кто-то заметит фрейдистскую тоску по авторитарному отцу, который не замечал, недолюбил сыночка: под домашним арестом Андрей читает Гайдара, на экране тут же появляются кадры из чёрно-белого фильма "Чук и Гек" - эпизод, в котором братья бегут встречать бородатого папу, который, конечно же, "впереди всех, выше всех и громче всех". Однако главным героем оказывается даже не Андрей, а Илья Сергеич, упавший с неба и вынужденный приспосабливаться, чтобы выжить, подобно потерпевшему кораблекрушение белому человеку, оказавшемуся среди аборигенов, смотрящих на него с ожиданием и надеждой.
Аборигены стали цивилизованней, но время, объявившее, что бог умер, подарило им нового бога. Один из снов Андрея, записанных им в дневник, - эпизод из фильма про Алису, девочку из будущего. Вера в человеческий прогресс - вера в то, что советские дети, когда вырастут, будут проводить выставки на Марсе или принимать пациентов со всей галактики - в современный век информации также стала невозможной. Никакая фантастика уже не способна угнаться за скоростью научных открытий и технических достижений. И, похоже, теперь культ показал своё истинное лицо. В финале истории Андрей возвращается в Москву, покупает у сумасшедшего его кассету, и тот спешит с деньгами не в билетную кассу, а в буфет за водкой. Она тоже способна заткнуть тот сквозняк внутри от дыры в собственной индивидуальности, на который жалуется Андрей. Культ всегда был замешан на потреблении и производстве благ - но об этом ваш любимый Пелевин уже всё написал. И не беспокойтесь: к вере культ не имеет никакого отношения.