Вот и со мной случилась одна из двух игр по elven glory, которые игрались в один день, подряд (на Долы я, конечно, тоже очень хотел попасть, но когда там появились свободные места - здраво рассудил, что играть на двух играх с коротким перерывом меня не хватит, - так что буду ждать новых прогонов). Игра про эванурисов - богов древнего эльфийского пантеона. Разумеется, с достройками, поскольку на момент создания игры лора было очень мало. Про лор дальшеГоворят, лору вышедшей Занавески игра противоречит, - но мне хорошо, я в неё ещё не играл (и в целом я никогда не против играть в AU от канона). А тому, что мы уже слышали от Соласа в Инквизе, игра вполне соответствует: эванурисы - просто могущественные существа (и это та грань, на которой между магом и богом уже нет разницы), которые, подобно нашим богам античным и не только, постоянно меряются силами друг с другом, относясь к рядовым эльфам как к ресурсу. Но все мои персонажи, которым elven glory так или иначе небезразлична (будь то Шартер, пока безымянная Лавеллан, или, да, Лютер), сходятся в том, что если реальные эванурисы были не самыми приятными личностями - это никак не отменяет права верить в вымышленных богов, которых народ сам для себя создал, чтобы облечь в образы важные для него понятия. Потому что культура именно так и работает: когда б вы знали, из какого сора она творит мифы!..
Хорошо, что можно было высказать пожелания по нескольким персонажам, - потому что выбрать одного было бы сложно, у меня глаза по сетке разбегались и хотелось сразу всех. Дал'тхану, названный в честь долийского боевого топора, изначально не вошёл у меня даже в первую четвёрку приоритетов, - и я очень рад, что в результате мне достался именно он, поскольку истории про верность не надоедят мне никогда. Дал'тхану - даже не фаворит, а чемпион Эльгар'нана (и мне достался отличный Эльгар'нан в лице Лоря), то есть единственный представитель простого эльфийского народа на игре. Предыстория персонажа дальшеНедавно он победил в поединке Тарена, фаворита (сиречь жреца и приближённого) Фалон'Дина - одного из старших детей Эльгар'нана и Митал. И это единственная опора на канон в истории этого персонажа: мы знаем, что во время очередного конфликта Фалон'Дина и Эльгар'нана Митал предложила решить спор поединком их сильнейших воинов, и чемпион Фалон'Дина проиграл, всё. Имён воинов мы не знаем.
А дальше начинается мир игры и вводная. Поединок длился сто лет, Дал'тхану честно доказал, что он сильнее, но и Тарен достойно сражался - особенно для жреца Фалон'Дина, а не одного из детей Эльгар'нана или Охотницы Андруил. Дал'тхану даже было немного жаль, что Отец пожелал смерти проигравшего, - но он убил Тарена, поскольку слово Эльгар'нана есть высшая справедливость. А Фалон'Дин осмелился оспорить эту справедливость, вернув Тарена из Тени, - и тот теперь таскается за ним тенью, как телок на верёвочке, ни живой, ни мёртвый. И всё существо Дал'тхану восстаёт против этого. С одной стороны - он уважал Тарена проигравшим и мёртвым, - а непонятному существу с потухшим взглядом хочется, как умирающему, нанести последний удар милосердия. С другой - победа самого Дал'тхану была обесценена, словно он не справился! И, наконец... Да, Дал'тхану не должен осуждать Фалон'Дина, эвануриса, которому он кланяется при встрече. Не должен, - но разве воля Отца не выше воли младших эванурисов? Эта воля была однозначна: Тарен должен быть мёртв, - и Фалон'Дин нарушил волю Отца. С этого всё и началось...
Дал'тхану, будучи одним из народа, всегда был просто отражением Эльгар'нана, проводником его воли, оружием в его руке. И это было честью, - но только теперь, противясь своей беспомощности перед своеволием Фалон'Дина (невозможно убить мёртвого, невозможно отомстить эванурису, - но как быть, когда ты - воплощённые гнев и месть Отца?!..), он начал чувствовать себя чем-то бОльшим. Кем-то, кто мог бы стать фаворитом, например.
В кои-то веки я собрался с вечера пятницы, после того как проскипал танцы и в очередной раз сходил покормить котов Луара. На ходу породил "Ой, да ты густой туман, ой да батька Эльгар'нан", заразил этим всех в чате У нас была цветовая дифференциация эванурисов, и нам с Эльгар'наном повезло на самый козырный цвет - красный. Из моего шкафа всё ещё можно собрать небольшой отряд феанорингов или Вэней Доигровое дальшеТак что я убедился, что по-прежнему влезаю в красные шаровары, откопал винного цвета рубашку и эльфийскую безрукавку, кинул сверху отпариватель и лёг поспать. Вставать пришлось в восемь утра, когда я ещё не настолько проснувшийся, чтобы позавтракать.
Я ожидал, что игры будут в квартире, но играли мы в ТЖД. Фразу "сбор в десять" я воспринял буквально и ровно в десять был перед закрытой дверью театра. Немного погулял туда-сюда, гадая, что произойдёт раньше: откроется Ростикс (который тоже вроде как должен был открываться в десять) или приедут мастера. Вивьен приехала раньше (Игры написаны Айсой, но Арлатан проводила Вивьен, чтобы Айса не убилась.) Лисс вплела мне в косу красную ленту, Жанин выдала что-то вроде красной помады с кисточкой, и Лорь сам нарисовал на мне ею валласлин, - так что я был прямо по красоте. Ходил по-эльфийски босиком, благо в ТЖД было тепло. А в отсутствие у меня карманов мои жетоны воли хранились в кармане Эльгар'нана, что, в целом, отражало Я перекусил перед игрой парой грецких орехов и парой горбушек, и стартовал сытым, - только стакан с водой держал поблизости, в игровом чёрном зале, чтобы не умереть от духоты.
У этой игры только один недостаток: она ОЧЕНЬ КОРОТКАЯ Хотелось бы, чтобы она была раза в два длиннее, и можно было успеть что-то кроме суда и макрокарты, - сиречь реализовать в полной мере личные цели и завязки. Дал'тхану так и не успел попросить Отца о позволении добить Тарена из милосердия: сдать ему Соласа как стеклотару было важнее, поскольку Тарен тихий и мирный, а Солас - угроза для всех. Не говоря уж о том, чтобы признаться Отцу, что желал бы стать его фаворитом. Очень хочется играть ещё, никогда ещё стоп-игра не обрубала так много планируемой игры!..
У игры были две смежные механики: воля и макрокарта (в этом месте я радуюсь, что не подался в эванурисы, потому как в макрокарту не умею, не люблю, не хочу играть). При помощи воли эванурисы могли проводить между собой магические дуэли (а в этом месте я завидую, потому что дуэли были на Метаморфозах, а я люблю играть в Метаморфозы)) и удерживать свои земли на карте, которые норовила отожрать Пустота. О механиках дальшеУ фаворитов тоже есть воля, и считается, что воля рядовых эльфов подавляется тем эванурисом, в чьём домене они обитают (потому они - даже не рабы, а отражения воли эванурисов). Достигаешь 9 пунктов воли - можешь сравняться в воле с фаворитом (появляется какая-никакая свобода воли, самостоятельные решения и мнения, отличные от мнения эвануриса), достигаешь 12 - можешь сравняться в воле с эванурисом. Предполагалось, что если персонаж падает духом (по определённым триггерам), то ему следует отдать пункт воли в глиняную плошку, а если воодушевляется (опять же по определённым триггерам) - то может взять пункт воли оттуда же. На деле - в это я также совершенно не умею и не могу играть: во время игры и вролинга я просто не помню о невыразимых предметах, если их не существует для персонажа - то их не существует и для меня. Да и как прикажете посреди суда вставать с места и идти через весь зал к пресловутой плошке?.. Так что я волю не тратил и не брал, а просто играл. Но у меня всё равно случилось отличное взаимодействие с волей, см.более подробный отчёт
Краткий вместо-персонажный отчётСобрались для того, чтобы провести суд над Ревасом (всё время хочется обозвать его Реваном, но нет, это не та сказка)), фаворитом Диртамена, вызнавшим секрет драконьего обличья, которым имели право пользоваться только эванурисы, и осмелившимся подняться в небо в крылатой форме. Сперва эванурисы встретились над картой, и Дал'тхану, старавшийся держаться за спиной своего господина, в какой-то момент неизбежно столкнулся с Тареном [Рене]. К нему, в отличие от Фалон'Дина, Дал'тхану не мог испытывать гнев - ведь Тарен ни в чём не виноват, - и, кажется, оба испытали лютую неловкость.
- Здравствуй, - сказал Дал'тхану. - Мне жаль тебя видеть.
- Это была славная битва, - откликнулся Тарен, и видеть тень прежнего воина стало ещё больнее.
- Да, ты достойно сражался. Но доблестный воин не должен выглядеть жалким.
- Такова была воля моего господина, - сказал Тарен, и Дал'тхану ещё острее ощутил, что тот ничего не может сделать со своим противоестественным состоянием.
- Я понимаю, что ты не можешь нарушить его волю. Но он обрёк тебя на незавидную участь.
- Поверь, бывает участь и похуже, - заметил Тарен невозмутимо.
- Верю, что всегда есть куда хуже, - усмехнулся Дал'тхану невесело. - И всё же такой участи я не пожелал бы и врагу.
Дал'тхану знал, что на месте Тарена он убил бы себя, только чтобы исполнить волю Отца: ты должен быть мёртвым. Но также знал, что Тарен - не он, что для Тарена воля Фалон'Дина сильнее воли Эльгар'нана, - и что он, Дал'тхану, не может требовать от Тарена того, что сделал бы сам. И попытаться убить Тарена без дозволения Отца он также не мог.
Над картой незамедлительно вспыхнул конфликт: Андруил [Вивьен], недавно спускавшаяся в Бездну для охоты на Забытых, обвинила Фалон'Дина [Саппорт] в том, что в её отсутствие тот захватил её земли. Фалон'Дин возражал, что сделал это для того, чтобы эти земли не поглотила Пустота, - но Андруил всё равно вызвала его на поединок. И сражались они, пока Митал [Сакура] не велела им прекратить, - иначе они могли бы продолжать ещё долго. Неожиданно Солас [Кербин], новый фаворит Митал, которого ещё никто прежде не видел, представился оказавшемуся рядом Дал'тхану, но пожелал не только познакомиться, но и поговорить. Они отошли в сторону.
Солас зашёл с карты "Я здесь в первый раз, неужели здесь всегда такой бардак": спросил у Дал'тхану, что это было. Тот отвечал, что это был поединок эванурисов: для него такие события были уже в порядке вещей. Но Солас продолжал спрашивать, неужели эванурисы тоже способны давать волю своим эмоциям, подобно рядовым эльфам. Дал'тхану не без удивления подтвердил, что эванурисы, конечно, тоже испытывают эмоции и могут их проявлять, - но они достаточно мудры, чтобы контролировать свои эмоции: когда хотят - проявляют гнев, когда хотят - сдерживают его.
- Значит, вы не допускаете ситуации, когда эванурис в порыве гнева, отстаивая свою правоту, может истратить всю свою волю и перестать быть эванурисом, и так мы можем однажды лишиться всех эванурисов?
- Я допускаю, что возможна такая правда - вернее, истина, - ради отстаивания которой эванурис способен пожертвовать своей волей и даже жизнью. Но это не рядовой случай. Всех эванурисов мы, разумеется, не лишимся.
По результатам этого разговора Дал'тхану решил, что Солас просто испугался, впервые увидев ярость и азарт сражающихся эванурисов, а у страха глаза велики. Вот только страх порождает недоверие: Соласу явно не хватало уверенности в том, что эванурисы знают, что делают, и не допустят катастрофы. А недостаток веры опасен, - так что Солас, с его подчёркнутой скромностью и вежливостью, стал казаться Дал'тхану подозрительным. Что Солас имел в виду, когда ожидал, что эванурисы не будут испытывать эмоции? Они же не каменные истуканы! Все живые испытывают эмоции, - а отрешённый, безэмоциональный мёртвый Тарен среди живых выглядел жутко. Может ли такое быть, чтобы Солас, боясь непредсказуемости слишком живых эванурисов, хотел бы их... контролировать?..
Но вот начался суд, все заняли свои места, и Дал'тхану сел на пол у ног своего Отца и господина, как верный пёс. Разумный Диртамен [Айса] упирал на то, что его фаворита кто-то надоумил и передал ему запретные знания, потому как самостоятельно принять облик дракона тот решительно не мог. Солас занялся софистикой, утверждая, что если только эванурисы способны летать в драконьем облике, а Ревас - очевидно не эванурис, - значит, это могла быть только иллюзия. Несмотря на то, что Солас брал слово с подчёркнутой почтительностью, преклоняя колено перед Отцом, - а может, в том числе и благодаря этому, - Дал'тхану продолжал следить за ним и возмущаться (пока что - почти не вслух). Солас как будто намекал, что мы либо признаем, что возможна такая иллюзия, которая обманет даже эванурисов, либо признаем Реваса равным эванурисам! Но и то, и другое - бред. К счастью, и без вмешательства Дал'тхану нашлось кому сказать Соласу, что не драконий облик делает эвануриса эванурисом, - а Диртамен подтвердил, что когда он останавливал дракона-Реваса, это не было иллюзией.
Но внимание эванурисов вскоре переключилось с Реваса [Манькофа], утверждавшего, что в облике дракона можно эффективнее сражаться с Пустотой, - поскольку Андруил заявила, что с Пустотой нужно биться её же оружием. И что Джун [Лисс] сковал для неё доспех и меч из Пустоты, прежде чем она спустилась в Бездну. Вот только все помнили, что Андруил вернулась из Бездны безумной, и лишь когда Митал одолела её и забрала у неё память о пути в Бездну - пришла в себя. Фалон'Дин поведал, что Пустота не должна существовать - потому что она, собственно, и не существует; не существует настолько, что всё, что с ней соприкасается, также перестаёт существовать. А Силейз [Жанин], сестра Андруил и супруга Джуна, как узнала о том, что те натворили, - ужаснулась, что Джун прикасался к ней теми же руками, какими прикасался к Пустоте, и заявила, что отныне знать его более не желает. Похоже, это произвело на Джуна немалое впечатление: он признал свою ошибку и решил добровольно поступить в ученики к Диртамену, дабы постичь опасности Пустоты. Дал'тхану подумал, что это справедливо, - а вот Фалон'Дин, взявшийся защищать Реваса, злил его всё больше. Когда тот спрашивал, разве он хоть раз шёл против воли Отца, так и хотелось потыкать его носом в Тарена! И в конфликт, который и привёл Тарена к смерти.
Но поскольку Джун, временно сложив с себя полномочия эвануриса, больше не имел власти над своими землями, - требовалось срочно перераспределить оные между остальными эванурисами, пока их не захватила Пустота. Эванурисы вновь отхлынули к карте, и Ревас даже доверительно сообщил Дал'тхану, что ему кажется, что он - только повод всем собраться и припомнить друг другу разные счёты. Забирая земли, все обещали Джуну, что как только он вернётся в Совет - вернут ему земли обратно. Затем суд продолжился. Теперь уже Фалон'Дин почти всё время говорил в защиту Реваса вместо Диртамена. И говорили они с Ревасом о том, что-де эльфы - не младенцы, которым родители не могут доверить знания и оружие, что они уже взрослые, и знания должны стать доступными для всех. Дал'тхану думал, что признак взросления - это ответственность, а не бездумное хватание всего, что плохо лежит; но и здесь и без него Андруил сказала, что раз Реваса пришлось останавливать, чтобы он всё не разнёс и сам не убился, - значит, он ещё не взрослый. И Фалон'Дин ещё осмеливался кивать на Гилан'найн [Сет], бывшую фаворитку Андруил, которую та своей волей возвысила за её таланты и ввела в Совет эванурисов!..
А больше всего Дал'тхану раздражало, что Фалон'Дин и Ревас то и дело кивали на "народ". Народ то, народ сё, дайте народу знаний, вы ему не доверяете. А он, Дал'тхану, представитель народа, сидит здесь и вовсе не горит желанием совать пальцы в розетку, сиречь не взыскует запретных знаний. И не знает других представителей народа, которые бы взыскали! Он уже был готов не выдержать и попросить Эльгар'нана позволения высказаться (Митал отправляла Соласа высказываться чаще, чем говорила сама), - когда солнышко Диртамен (спасибо Айсе!) сам напомнил эванурисам, что среди них есть один из народа элвенан, и что стоит его выслушать. Тогда Дал'тхану, всё же для порядка спросив разрешения взять слово у Отца и получив его, встал, чтобы ответить на то, что ещё оставалось без ответа.
- Я скажу немногое: вы говорите о доверии, забывая о том, что доверие должно быть обоюдным. Забирая и используя знания втайне от ваших создателей, разве вы не проявляете недоверие к ним? Подумайте об этом. Если я захочу получить те или иные знания или оружие, коими не обладаю, я приду к своему Отцу и господину и попрошу его об этом, поскольку я доверяю его мудрости. Он знает более меня - и позволит мне взять то, с чем я смогу справиться, или же не позволит браться за то, что может быть опасным для меня и других.
Ревас в ответ заявил, что брал знания вовсе не втайне. Надо было видеть лицо Диртамена после такого признания (По канону - и как выяснилось после игры - Реваса таки подбила Гилан'найн, фактически взяв его на слабо, - но он её не сдал.))
Дал'тхану сел обратно к ногам Эльгар'нана. Он сделал то немногое, что мог, - но Фалон'Дин дерзил всё больше, это переходило уже всяческие границы. Все эванурисы признавали, что Диртамен, "отражение Фалон'Дина", куда взрослее и разумнее, нежели его "тень" Фалон'Дин. Фалон'Дин даже спросил Эльгар'Нана, неужели тот сам не бунтовал против своего родителя, - напоминая историю о том, как Эльгар'Нан победил своего отца-Солнце, когда тот сжёг всех живых существ, порождённых матерью-Землёй. Эльгар'Нан ответил, что сделал это не ради собственной прихоти, а ради благополучия и безопасности всего мира, которому угрожало Солнце. И всё же Фалон'Дин намекал, что он - внук Солнца, а Ревас - вроде внука Эльгар'нану, и что всем детям свойственно нарушать родительские запреты. Дал'тхану не верил своим ушам: Фалон'Дин угрожал Отцу пойти по его стопам и поступить с ним так же, как он сам поступил с "дедушкой" Солнцем?.. Дал'тхану уже не молчал - он говорил Отцу, что тому угрожают. Говорил, что в его силе сомневаются, - когда Фалон'Дин, Ревас и Солас говорили, будто эванурисы не справятся с Пустотой без помощи рядовых эльфов. Но Дал'тхану даже не мог предложить Эльгар'нану покарать Фалон'Дина, ведь чемпион не поднимет руку на эвануриса. Всеотцу следовало самому низвергнуть Фалон'Дина, - но тот, должно быть, не хотел более сражаться с сыном...
А ещё в уши нашёптывала игротехническая Пустота (героические Шокал и Смехель во множественных слоях чёрных прикидов)). Чаще мне приходилось посторониться, чтобы Пустота могла пробраться через Дал'тхану до Эльгар'нана (что опять же отражает)), - но пару раз она и до Дал'тхану добралась. Когда во время суда Пустота начала шептать ему что-то о "Видишь, видишь, что творится?..", Дал'тхану согласился, что творятся бардак и бунт. А потом случилось эпическое: эванурисы вновь отвлеклись от суда из-за наплыва Пустоты на их земли, собрались вокруг стола с картой, стали отбиваться. Дал'тхану со стороны смотрел на Эльгар'нана, склонившегося над столом. И Пустота принялась ему шептать: дескать, посмотри, твой господин слаб, он не справляется, больше не контролирует ситуацию... И Дал'тхану, которому эти голоса в голове, заглушающие окружающую обстановку, уже изрядно надоели, ответил громко: НЕТ, он справится! И на этом "Нет" стол с макрокартой эпически рухнул на пол - у него подкосились ножки Разбилась глиняная плошка, рассыпались все жетоны воли и флажки, пришлось всё подбирать и раскладывать заново. При этом было сказано, что имеющихся у эванурисов сил не хватит. Тогда Митал предложила Ревасу искупить свою вину, участвуя в сражении с Пустотой. Это Дал'тхану также счёл справедливым: сила - это ответственность, умеешь взять оружие - сумей и доказать, что способен его использовать. Участвовал в захвате карты и Солас, с позволения (или попустительства?..) Митал.
Тут-то я и спросил у Вивьен, можно ли передавать свою волю другому, - потому что Дал'тхану, несомненно, отдал бы Эльгар'нану хоть всё, что имел, лишь бы тот победил. Вивьен спросила, сколько у меня жетонов воли, - их по-прежнему было семь, как и в начале игры. Передавать волю, по-видимому, могли только фавориты, - но Вивьен выдала мне два жетона до девяти, чтобы Дал'тхану мог тут же их передать То есть вы понимаете, да? Тот момент, когда ты обретаешь достаточно воли для самостоятельных решений, и твоё первое самостоятельное решение - пожертвовать этой волей. И в этом весь Дал'тхану Эльгар'Нан несколько удивился, когда его чемпион вложил в его ладонь жетоны воли, - он ведь помнил, что вся воля Дал'тхану у него в кармане Но принял. А потом к Дал'тхану подошёл Диртамен (я уже говорил, что он солнышко?..)), чтобы поблагодарить его.
- Я просто исполнял свой долг, - ответил Дал'тхану.
- Я бы хотел, чтобы все исполняли свой долг так же, как ты.
- Я бы тоже этого хотел...
- И твоя преданность заслуживает благодарности.
- А я благодарен тебе за признание. Пусть я и сделал то, что должно быть в порядке вещей.
А потом Дал'тхану вновь попросил о разговоре Солас. Дал'тхану удивился такой своей популярности, но отказывать не стал, поскольку всё ещё считал нужным присмотреть за Соласом. Митал то и дело отправляла Соласа к другим - "Я хочу, чтобы ты проследил за Джуном", говорила она, например, - и, должно быть, как объяснял себе Дал'тхану, она хотела, чтобы её фаворит чему-то научился и заодно служил её глазами и ушами. Но Солас мог и возгордиться от такого обращения. Они отошли недалеко - Дал'тхану хотел видеть, что происходит в зале, на случай, если понадобится Отцу.
- Скажите, что вами движет? - спросил Солас.
- Воля моего Отца и господина, конечно же, - Дал'тхану удивился, что приходится озвучивать очевидное.
- Это само собой. Но чего желаете вы сами? Вы чемпион Эльгар'нана, - вас это устраивает?
- Я нахожусь на своём месте.
- И разве вы не хотите большего?
- Признаюсь честно: я хотел бы стать фаворитом, поскольку так я смогу ещё лучше служить своему Отцу. Если я обретаю больше воли - то не для того, чтобы сомневаться в нём, а для того, чтобы только больше быть преданным ему.
- Только фаворитом? Вы не хотели бы стать эванурисом?
- Нет. Я чувствую в себе достаточно силы, чтобы стать фаворитом, но не каждому дано править. Впрочем, если мой господин однажды пожелает возвысить меня настолько, - я, разумеется, сделаю всё возможное, чтобы оправдать его доверие и возложенную на меня ответственность.
"Кем вы себя видите в нашей компании через 5 лет", ага Дал'тхану не просто не мог представить себя равным Эльгар'нану, - ему это и не было нужно. Он всегда был воином, а не правителем. Да, история отношений Андруил и Гилан'найн была заманчива, но... Спутницей или спутником эвануриса может быть и фаворит.
- Быть чемпионом и фаворитом - это ведь всего лишь ступени. И мы видели, как эванурис может спуститься по этой лестнице и стать рядовым эльфом, - продолжал Солас. - Не может ли случиться такого, что не останется эванурисов, способных противостоять Пустоте, и начнётся хаос?
- Джун сделал это временно и по веской причине, - вздохнул Дал'тхану. Попытки Соласа развести панику на ровном месте начинали его утомлять. - Это не значит, что все эванурисы следом за ним кинуться слагать с себя полномочия просто потому, что устали или им надоело. А вы склонны преувеличивать: то у вас все эванурисы закончатся в поединках, то все эванурисы не захотят больше быть эванурисами, мы все умрём, гроб, гроб, кладбище.
- Мне незнакома концепция гробов, - заметил Солас. - Значит, вы считаете, что такого случиться не может?
- Совершенно точно не может, эванурисы такого не допустят. А вам следует больше в них верить.
- О, я верю в свою госпожу! Но подумайте: если по этой лестнице возможно спуститься - значит, по ней возможно и подняться.
- И к чему вы клоните? Хотите сказать, что все могут стать эванурисами? - усмехнулся Дал'тхану.
- Да. Тогда все будут равными.
- И как вы себе это представляете? Все будут правителями, но некому будет пахать, охотиться и сражаться? Это не равенство, это абсурд.
Похоже, Солас давненько не видел рядовых эльфов. И дело даже не в том, что среди народа хватало неумных, безответственных, ленивых, трусливых, завистливых личностей, которых только воля эванурисов удерживала от дурных поступков и направляла на благо. Важнее то, что отнюдь не всем эльфам нужно бремя бытия эванурисом! Многие хотят посвятить себя своей семье, своему делу, ремеслу, призванию, а вовсе не власти.
- Почему вы считаете, что это абсурд?
- Потому что у нас одна голова.
- Значит, вы считаете, что эванурисы - это голова нашего народа, а остальные, в таком случае, - пальцы? Лёгкие? Печень?
- Именно так, - кивнул Дал'тхану. - У каждого своё место.
- То есть, у нашего народа шесть голов?
- Вроде того.
- Я понимаю вашу метафору, но... Мне всё-таки не хотелось бы быть печенью.
- Воля ваша, - пожал плечами Дал'тхану. Он уже всё понял, и это ему не понравилось. Соласу было плевать на народ элвенан: он желал величия для себя, а "несправедливостью к народу" просто прикрывался, чтобы руками народа добиться власти. И если Солас хотел быть "головой" и на меньшее не был согласен, об этом следовало предупредить. Ведь Дал'тхану по-прежнему не мог нападать на чужих фаворитов без дозволения Эльгар'нана.
Дал'тхану подошёл к Эльгар'нану, как раз окончившему битву с Пустотой на карте, и попросил дозволения сообщить кое-что важное. Эльгар'нан доел, и они с Дал'тхану отошли туда же, где Дал'тхану говорил с Соласом.
- Я должен сказать тебе, Отец, что Солас опасен. Он говорил, что все должны стать эванурисами, и называл это равенством.
- Когда он это говорил?..
- Он говорил со мной лично. Он дважды искал разговора со мной и высказывал странные идеи, и также может смущать умы других эльфов. Только скажи, и я покараю его!
- Он - фаворит моей супруги, - с сомнением произнёс Эльгар'нан.
- Я не могу сомневаться в её выборе, - кивнул Дал'тхану. - Но боюсь, что Солас может злоупотреблять её доверием и обманывать её.
Солас выглядел тем, кто любил Митал искренне, - но это было несложно, раз она столь многое ему позволяла. Но если он желал стать эванурисом, не войдёт ли это в противоречие с его преданностью ей? Пожертвует ли он своим восхождением к власти, чтобы спасти её, если понадобится, - или пожертвует ею, чтобы забраться выше?..
- Мне нужно поговорить с ней и предупредить, - решил Эльгар'нан.
Митал как раз направлялась ему навстречу: что-то странное происходило с Фалон'Дином. Дал'тхану смотрел издали на то, как Фалон'Дина кроет, как ему помогают сесть, и думал: Господи, здесь нечего спасать. Фалон'Дин говорил о том, как опасна Пустота, - но сам наверняка слишком много соприкасался с ней и с Тенью, и попросту сходит с ума. Нужно изгнать его, пока не поздно...
Дал'тхану спросил, остаться ли ему, и Эльгар'нан позволил ему присутствовать при разговоре. Эльгар'нан передал Митал слова Соласа, и Дал'тхану кивнул, подтверждая. Но Митал сказала только, что "поговорит с ним", и всё. Солас остался безнаказанным.
Начался третий и последний этап суда. Андруил указала на то, что земли, которые Ревас, Солас и Дал'тхану отвоевали у Пустоты своей волей, теперь принадлежат им, и на населяющих эти земли эльфов простирается их воля. Дал'тхану поспешил сказать, пока его в чём недолжном не заподозрили, что все они могут принести клятвы своим эванурисам, чтобы эти земли под власть эванурисов перешли (в общем, чтобы не работал принцип "вассал моего вассала - не мой вассал"), и что он готов это сделать прямо сейчас. Ревас также сказал, что ему не нужны владения, что он (весь такой бескорыстный) просто хотел обратить внимание эванурисов на таланты народа элвенан. Солас же, что примечательно, промолчал и как будто не спешил возвращать земли. Правда, затем Ревас заговорил о том, что было бы здорово, если бы какие-нибудь земли были ничейными и на них могли бы проживать эльфы со свободной волей (и закусила бы ими Пустота, ага).
Бардак и бунт(с) продолжались. Фалон'Дин заикнулся о том, что раз Ревас сражался с Пустотой наравне с эванурисами, то, может, его в эванурисы и записать?.. Тут уж Дал'тхану окончательно не выдержал и вслух сказал, что если поощрять бунтовщиков, это станет примером другим бунтовщикам, и все решат, что верный способ быть возвышенным - не проявлять свои таланты, а брать знания без спросу. К счастью, Эльгар'нан также не допустил такой инициативы, напомнив, что мы все вообще-то собрались, чтобы судить и наказать Реваса, а не вознаградить. И тут бы Ревасу, искупившему свою вину, помолчать, - но он продолжал поддакивать Фалон'Дину. А Фалон'Дин заявил, что отныне все эльфы, попадающие в Тень, смогут брать оттуда знания, валяющиеся как попало, и использовать их как вздумается. И что он хочет поставить на границе с Бездной заслон из мёртвых, чтобы они сражались с Пустотой, раз уж эванурисы не пускают сражаться живых. Он предоставил слово Тарену, который поведал что-то мудрёное о том, что соприкоснулся с Пустотой и понял, как она воздействует на желания: желающий власти будет ею раздавлен, и так далее. Дал'тхану так и не понял, предлагают ли они взаимодействовать с Пустотой или держаться от неё подальше.
Под конец суда и игры Дал'тхану уже сидел в режиме "Отец, позволь мне оторвать ему голову": со стороны Реваса мелькали угрозы, что народ-де будет роптать, если к нему не прислушаться. Сидевшая рядом Силейз жалела, что он - не её фаворит, иначе она бы ему разрешила. Дал'тхану вздыхал, но не мог в двух словах рассказать Силейз про личную преданность Эльгар'нану. Силейз удивлялась, почему Дал'тхану и Эльгар'нан настолько не сходятся во мнениях, - но для Дал'тхану всё было просто: он, как воин, - отражение гнева Эльгар'нана, но сам Эльгар'нан много больше, в нём есть и другие необходимые для правителя качества, которые он проявляет. Эванурисы и "народ" сошлись на компромиссе: каждый эванурис тщательно выберет наиболее достойных эльфов, чтобы поделиться с ними знаниями. Эльгар'нан объявил, что в его владениях все желающие должны будут сразиться с его чемпионом, чтобы доказать, что они достойны. И стать эталоном было большой честью для Дал'тхану, хотя он не оставит надежды стать фаворитом - и стать ближе к Отцу.
Что будет с Дал'тхану дальше? - Как он и сказал Соласу: чем больше свободы воли он будет обретать, тем больше он будет осознавать свою преданность Эльгар'нану. И будет сражаться за него, когда понадобится. Быть единственным, по выражению Жанин, "хорошим мальчиком" на полигоне нелегко: так ни разу и не подрался, и бунт был неостановим. При этом Фалон'Дин, - что опять же не моя формулировка, - держался как самый бессмертный: ведь без него закроется путь в глубины Тени, а значит, его никто не тронет. А ведь можно было и доп$#деться
А ещё у нас есть общие фото на сложных щах и без сложных щей
После игры я оторвал уши, худо-бедно смыл валласлин (остались маленькие красные точки на лбу, словно меня блохи жрали), забрал отпариватель, оставил Лисс запасные уши и поехал домой. Но, как я уже упоминал, это оказалась не единственная моя игра в тот день Так что ещё будет о чём рассказать!
Хорошо, что можно было высказать пожелания по нескольким персонажам, - потому что выбрать одного было бы сложно, у меня глаза по сетке разбегались и хотелось сразу всех. Дал'тхану, названный в честь долийского боевого топора, изначально не вошёл у меня даже в первую четвёрку приоритетов, - и я очень рад, что в результате мне достался именно он, поскольку истории про верность не надоедят мне никогда. Дал'тхану - даже не фаворит, а чемпион Эльгар'нана (и мне достался отличный Эльгар'нан в лице Лоря), то есть единственный представитель простого эльфийского народа на игре. Предыстория персонажа дальшеНедавно он победил в поединке Тарена, фаворита (сиречь жреца и приближённого) Фалон'Дина - одного из старших детей Эльгар'нана и Митал. И это единственная опора на канон в истории этого персонажа: мы знаем, что во время очередного конфликта Фалон'Дина и Эльгар'нана Митал предложила решить спор поединком их сильнейших воинов, и чемпион Фалон'Дина проиграл, всё. Имён воинов мы не знаем.
А дальше начинается мир игры и вводная. Поединок длился сто лет, Дал'тхану честно доказал, что он сильнее, но и Тарен достойно сражался - особенно для жреца Фалон'Дина, а не одного из детей Эльгар'нана или Охотницы Андруил. Дал'тхану даже было немного жаль, что Отец пожелал смерти проигравшего, - но он убил Тарена, поскольку слово Эльгар'нана есть высшая справедливость. А Фалон'Дин осмелился оспорить эту справедливость, вернув Тарена из Тени, - и тот теперь таскается за ним тенью, как телок на верёвочке, ни живой, ни мёртвый. И всё существо Дал'тхану восстаёт против этого. С одной стороны - он уважал Тарена проигравшим и мёртвым, - а непонятному существу с потухшим взглядом хочется, как умирающему, нанести последний удар милосердия. С другой - победа самого Дал'тхану была обесценена, словно он не справился! И, наконец... Да, Дал'тхану не должен осуждать Фалон'Дина, эвануриса, которому он кланяется при встрече. Не должен, - но разве воля Отца не выше воли младших эванурисов? Эта воля была однозначна: Тарен должен быть мёртв, - и Фалон'Дин нарушил волю Отца. С этого всё и началось...
Дал'тхану, будучи одним из народа, всегда был просто отражением Эльгар'нана, проводником его воли, оружием в его руке. И это было честью, - но только теперь, противясь своей беспомощности перед своеволием Фалон'Дина (невозможно убить мёртвого, невозможно отомстить эванурису, - но как быть, когда ты - воплощённые гнев и месть Отца?!..), он начал чувствовать себя чем-то бОльшим. Кем-то, кто мог бы стать фаворитом, например.
В кои-то веки я собрался с вечера пятницы, после того как проскипал танцы и в очередной раз сходил покормить котов Луара. На ходу породил "Ой, да ты густой туман, ой да батька Эльгар'нан", заразил этим всех в чате У нас была цветовая дифференциация эванурисов, и нам с Эльгар'наном повезло на самый козырный цвет - красный. Из моего шкафа всё ещё можно собрать небольшой отряд феанорингов или Вэней Доигровое дальшеТак что я убедился, что по-прежнему влезаю в красные шаровары, откопал винного цвета рубашку и эльфийскую безрукавку, кинул сверху отпариватель и лёг поспать. Вставать пришлось в восемь утра, когда я ещё не настолько проснувшийся, чтобы позавтракать.
Я ожидал, что игры будут в квартире, но играли мы в ТЖД. Фразу "сбор в десять" я воспринял буквально и ровно в десять был перед закрытой дверью театра. Немного погулял туда-сюда, гадая, что произойдёт раньше: откроется Ростикс (который тоже вроде как должен был открываться в десять) или приедут мастера. Вивьен приехала раньше (Игры написаны Айсой, но Арлатан проводила Вивьен, чтобы Айса не убилась.) Лисс вплела мне в косу красную ленту, Жанин выдала что-то вроде красной помады с кисточкой, и Лорь сам нарисовал на мне ею валласлин, - так что я был прямо по красоте. Ходил по-эльфийски босиком, благо в ТЖД было тепло. А в отсутствие у меня карманов мои жетоны воли хранились в кармане Эльгар'нана, что, в целом, отражало Я перекусил перед игрой парой грецких орехов и парой горбушек, и стартовал сытым, - только стакан с водой держал поблизости, в игровом чёрном зале, чтобы не умереть от духоты.
У этой игры только один недостаток: она ОЧЕНЬ КОРОТКАЯ Хотелось бы, чтобы она была раза в два длиннее, и можно было успеть что-то кроме суда и макрокарты, - сиречь реализовать в полной мере личные цели и завязки. Дал'тхану так и не успел попросить Отца о позволении добить Тарена из милосердия: сдать ему Соласа как стеклотару было важнее, поскольку Тарен тихий и мирный, а Солас - угроза для всех. Не говоря уж о том, чтобы признаться Отцу, что желал бы стать его фаворитом. Очень хочется играть ещё, никогда ещё стоп-игра не обрубала так много планируемой игры!..
У игры были две смежные механики: воля и макрокарта (в этом месте я радуюсь, что не подался в эванурисы, потому как в макрокарту не умею, не люблю, не хочу играть). При помощи воли эванурисы могли проводить между собой магические дуэли (а в этом месте я завидую, потому что дуэли были на Метаморфозах, а я люблю играть в Метаморфозы)) и удерживать свои земли на карте, которые норовила отожрать Пустота. О механиках дальшеУ фаворитов тоже есть воля, и считается, что воля рядовых эльфов подавляется тем эванурисом, в чьём домене они обитают (потому они - даже не рабы, а отражения воли эванурисов). Достигаешь 9 пунктов воли - можешь сравняться в воле с фаворитом (появляется какая-никакая свобода воли, самостоятельные решения и мнения, отличные от мнения эвануриса), достигаешь 12 - можешь сравняться в воле с эванурисом. Предполагалось, что если персонаж падает духом (по определённым триггерам), то ему следует отдать пункт воли в глиняную плошку, а если воодушевляется (опять же по определённым триггерам) - то может взять пункт воли оттуда же. На деле - в это я также совершенно не умею и не могу играть: во время игры и вролинга я просто не помню о невыразимых предметах, если их не существует для персонажа - то их не существует и для меня. Да и как прикажете посреди суда вставать с места и идти через весь зал к пресловутой плошке?.. Так что я волю не тратил и не брал, а просто играл. Но у меня всё равно случилось отличное взаимодействие с волей, см.более подробный отчёт
Краткий вместо-персонажный отчётСобрались для того, чтобы провести суд над Ревасом (всё время хочется обозвать его Реваном, но нет, это не та сказка)), фаворитом Диртамена, вызнавшим секрет драконьего обличья, которым имели право пользоваться только эванурисы, и осмелившимся подняться в небо в крылатой форме. Сперва эванурисы встретились над картой, и Дал'тхану, старавшийся держаться за спиной своего господина, в какой-то момент неизбежно столкнулся с Тареном [Рене]. К нему, в отличие от Фалон'Дина, Дал'тхану не мог испытывать гнев - ведь Тарен ни в чём не виноват, - и, кажется, оба испытали лютую неловкость.
- Здравствуй, - сказал Дал'тхану. - Мне жаль тебя видеть.
- Это была славная битва, - откликнулся Тарен, и видеть тень прежнего воина стало ещё больнее.
- Да, ты достойно сражался. Но доблестный воин не должен выглядеть жалким.
- Такова была воля моего господина, - сказал Тарен, и Дал'тхану ещё острее ощутил, что тот ничего не может сделать со своим противоестественным состоянием.
- Я понимаю, что ты не можешь нарушить его волю. Но он обрёк тебя на незавидную участь.
- Поверь, бывает участь и похуже, - заметил Тарен невозмутимо.
- Верю, что всегда есть куда хуже, - усмехнулся Дал'тхану невесело. - И всё же такой участи я не пожелал бы и врагу.
Дал'тхану знал, что на месте Тарена он убил бы себя, только чтобы исполнить волю Отца: ты должен быть мёртвым. Но также знал, что Тарен - не он, что для Тарена воля Фалон'Дина сильнее воли Эльгар'нана, - и что он, Дал'тхану, не может требовать от Тарена того, что сделал бы сам. И попытаться убить Тарена без дозволения Отца он также не мог.
Над картой незамедлительно вспыхнул конфликт: Андруил [Вивьен], недавно спускавшаяся в Бездну для охоты на Забытых, обвинила Фалон'Дина [Саппорт] в том, что в её отсутствие тот захватил её земли. Фалон'Дин возражал, что сделал это для того, чтобы эти земли не поглотила Пустота, - но Андруил всё равно вызвала его на поединок. И сражались они, пока Митал [Сакура] не велела им прекратить, - иначе они могли бы продолжать ещё долго. Неожиданно Солас [Кербин], новый фаворит Митал, которого ещё никто прежде не видел, представился оказавшемуся рядом Дал'тхану, но пожелал не только познакомиться, но и поговорить. Они отошли в сторону.
Солас зашёл с карты "Я здесь в первый раз, неужели здесь всегда такой бардак": спросил у Дал'тхану, что это было. Тот отвечал, что это был поединок эванурисов: для него такие события были уже в порядке вещей. Но Солас продолжал спрашивать, неужели эванурисы тоже способны давать волю своим эмоциям, подобно рядовым эльфам. Дал'тхану не без удивления подтвердил, что эванурисы, конечно, тоже испытывают эмоции и могут их проявлять, - но они достаточно мудры, чтобы контролировать свои эмоции: когда хотят - проявляют гнев, когда хотят - сдерживают его.
- Значит, вы не допускаете ситуации, когда эванурис в порыве гнева, отстаивая свою правоту, может истратить всю свою волю и перестать быть эванурисом, и так мы можем однажды лишиться всех эванурисов?
- Я допускаю, что возможна такая правда - вернее, истина, - ради отстаивания которой эванурис способен пожертвовать своей волей и даже жизнью. Но это не рядовой случай. Всех эванурисов мы, разумеется, не лишимся.
По результатам этого разговора Дал'тхану решил, что Солас просто испугался, впервые увидев ярость и азарт сражающихся эванурисов, а у страха глаза велики. Вот только страх порождает недоверие: Соласу явно не хватало уверенности в том, что эванурисы знают, что делают, и не допустят катастрофы. А недостаток веры опасен, - так что Солас, с его подчёркнутой скромностью и вежливостью, стал казаться Дал'тхану подозрительным. Что Солас имел в виду, когда ожидал, что эванурисы не будут испытывать эмоции? Они же не каменные истуканы! Все живые испытывают эмоции, - а отрешённый, безэмоциональный мёртвый Тарен среди живых выглядел жутко. Может ли такое быть, чтобы Солас, боясь непредсказуемости слишком живых эванурисов, хотел бы их... контролировать?..
Но вот начался суд, все заняли свои места, и Дал'тхану сел на пол у ног своего Отца и господина, как верный пёс. Разумный Диртамен [Айса] упирал на то, что его фаворита кто-то надоумил и передал ему запретные знания, потому как самостоятельно принять облик дракона тот решительно не мог. Солас занялся софистикой, утверждая, что если только эванурисы способны летать в драконьем облике, а Ревас - очевидно не эванурис, - значит, это могла быть только иллюзия. Несмотря на то, что Солас брал слово с подчёркнутой почтительностью, преклоняя колено перед Отцом, - а может, в том числе и благодаря этому, - Дал'тхану продолжал следить за ним и возмущаться (пока что - почти не вслух). Солас как будто намекал, что мы либо признаем, что возможна такая иллюзия, которая обманет даже эванурисов, либо признаем Реваса равным эванурисам! Но и то, и другое - бред. К счастью, и без вмешательства Дал'тхану нашлось кому сказать Соласу, что не драконий облик делает эвануриса эванурисом, - а Диртамен подтвердил, что когда он останавливал дракона-Реваса, это не было иллюзией.
Но внимание эванурисов вскоре переключилось с Реваса [Манькофа], утверждавшего, что в облике дракона можно эффективнее сражаться с Пустотой, - поскольку Андруил заявила, что с Пустотой нужно биться её же оружием. И что Джун [Лисс] сковал для неё доспех и меч из Пустоты, прежде чем она спустилась в Бездну. Вот только все помнили, что Андруил вернулась из Бездны безумной, и лишь когда Митал одолела её и забрала у неё память о пути в Бездну - пришла в себя. Фалон'Дин поведал, что Пустота не должна существовать - потому что она, собственно, и не существует; не существует настолько, что всё, что с ней соприкасается, также перестаёт существовать. А Силейз [Жанин], сестра Андруил и супруга Джуна, как узнала о том, что те натворили, - ужаснулась, что Джун прикасался к ней теми же руками, какими прикасался к Пустоте, и заявила, что отныне знать его более не желает. Похоже, это произвело на Джуна немалое впечатление: он признал свою ошибку и решил добровольно поступить в ученики к Диртамену, дабы постичь опасности Пустоты. Дал'тхану подумал, что это справедливо, - а вот Фалон'Дин, взявшийся защищать Реваса, злил его всё больше. Когда тот спрашивал, разве он хоть раз шёл против воли Отца, так и хотелось потыкать его носом в Тарена! И в конфликт, который и привёл Тарена к смерти.
Но поскольку Джун, временно сложив с себя полномочия эвануриса, больше не имел власти над своими землями, - требовалось срочно перераспределить оные между остальными эванурисами, пока их не захватила Пустота. Эванурисы вновь отхлынули к карте, и Ревас даже доверительно сообщил Дал'тхану, что ему кажется, что он - только повод всем собраться и припомнить друг другу разные счёты. Забирая земли, все обещали Джуну, что как только он вернётся в Совет - вернут ему земли обратно. Затем суд продолжился. Теперь уже Фалон'Дин почти всё время говорил в защиту Реваса вместо Диртамена. И говорили они с Ревасом о том, что-де эльфы - не младенцы, которым родители не могут доверить знания и оружие, что они уже взрослые, и знания должны стать доступными для всех. Дал'тхану думал, что признак взросления - это ответственность, а не бездумное хватание всего, что плохо лежит; но и здесь и без него Андруил сказала, что раз Реваса пришлось останавливать, чтобы он всё не разнёс и сам не убился, - значит, он ещё не взрослый. И Фалон'Дин ещё осмеливался кивать на Гилан'найн [Сет], бывшую фаворитку Андруил, которую та своей волей возвысила за её таланты и ввела в Совет эванурисов!..
А больше всего Дал'тхану раздражало, что Фалон'Дин и Ревас то и дело кивали на "народ". Народ то, народ сё, дайте народу знаний, вы ему не доверяете. А он, Дал'тхану, представитель народа, сидит здесь и вовсе не горит желанием совать пальцы в розетку, сиречь не взыскует запретных знаний. И не знает других представителей народа, которые бы взыскали! Он уже был готов не выдержать и попросить Эльгар'нана позволения высказаться (Митал отправляла Соласа высказываться чаще, чем говорила сама), - когда солнышко Диртамен (спасибо Айсе!) сам напомнил эванурисам, что среди них есть один из народа элвенан, и что стоит его выслушать. Тогда Дал'тхану, всё же для порядка спросив разрешения взять слово у Отца и получив его, встал, чтобы ответить на то, что ещё оставалось без ответа.
- Я скажу немногое: вы говорите о доверии, забывая о том, что доверие должно быть обоюдным. Забирая и используя знания втайне от ваших создателей, разве вы не проявляете недоверие к ним? Подумайте об этом. Если я захочу получить те или иные знания или оружие, коими не обладаю, я приду к своему Отцу и господину и попрошу его об этом, поскольку я доверяю его мудрости. Он знает более меня - и позволит мне взять то, с чем я смогу справиться, или же не позволит браться за то, что может быть опасным для меня и других.
Ревас в ответ заявил, что брал знания вовсе не втайне. Надо было видеть лицо Диртамена после такого признания (По канону - и как выяснилось после игры - Реваса таки подбила Гилан'найн, фактически взяв его на слабо, - но он её не сдал.))
Дал'тхану сел обратно к ногам Эльгар'нана. Он сделал то немногое, что мог, - но Фалон'Дин дерзил всё больше, это переходило уже всяческие границы. Все эванурисы признавали, что Диртамен, "отражение Фалон'Дина", куда взрослее и разумнее, нежели его "тень" Фалон'Дин. Фалон'Дин даже спросил Эльгар'Нана, неужели тот сам не бунтовал против своего родителя, - напоминая историю о том, как Эльгар'Нан победил своего отца-Солнце, когда тот сжёг всех живых существ, порождённых матерью-Землёй. Эльгар'Нан ответил, что сделал это не ради собственной прихоти, а ради благополучия и безопасности всего мира, которому угрожало Солнце. И всё же Фалон'Дин намекал, что он - внук Солнца, а Ревас - вроде внука Эльгар'нану, и что всем детям свойственно нарушать родительские запреты. Дал'тхану не верил своим ушам: Фалон'Дин угрожал Отцу пойти по его стопам и поступить с ним так же, как он сам поступил с "дедушкой" Солнцем?.. Дал'тхану уже не молчал - он говорил Отцу, что тому угрожают. Говорил, что в его силе сомневаются, - когда Фалон'Дин, Ревас и Солас говорили, будто эванурисы не справятся с Пустотой без помощи рядовых эльфов. Но Дал'тхану даже не мог предложить Эльгар'нану покарать Фалон'Дина, ведь чемпион не поднимет руку на эвануриса. Всеотцу следовало самому низвергнуть Фалон'Дина, - но тот, должно быть, не хотел более сражаться с сыном...
А ещё в уши нашёптывала игротехническая Пустота (героические Шокал и Смехель во множественных слоях чёрных прикидов)). Чаще мне приходилось посторониться, чтобы Пустота могла пробраться через Дал'тхану до Эльгар'нана (что опять же отражает)), - но пару раз она и до Дал'тхану добралась. Когда во время суда Пустота начала шептать ему что-то о "Видишь, видишь, что творится?..", Дал'тхану согласился, что творятся бардак и бунт. А потом случилось эпическое: эванурисы вновь отвлеклись от суда из-за наплыва Пустоты на их земли, собрались вокруг стола с картой, стали отбиваться. Дал'тхану со стороны смотрел на Эльгар'нана, склонившегося над столом. И Пустота принялась ему шептать: дескать, посмотри, твой господин слаб, он не справляется, больше не контролирует ситуацию... И Дал'тхану, которому эти голоса в голове, заглушающие окружающую обстановку, уже изрядно надоели, ответил громко: НЕТ, он справится! И на этом "Нет" стол с макрокартой эпически рухнул на пол - у него подкосились ножки Разбилась глиняная плошка, рассыпались все жетоны воли и флажки, пришлось всё подбирать и раскладывать заново. При этом было сказано, что имеющихся у эванурисов сил не хватит. Тогда Митал предложила Ревасу искупить свою вину, участвуя в сражении с Пустотой. Это Дал'тхану также счёл справедливым: сила - это ответственность, умеешь взять оружие - сумей и доказать, что способен его использовать. Участвовал в захвате карты и Солас, с позволения (или попустительства?..) Митал.
Тут-то я и спросил у Вивьен, можно ли передавать свою волю другому, - потому что Дал'тхану, несомненно, отдал бы Эльгар'нану хоть всё, что имел, лишь бы тот победил. Вивьен спросила, сколько у меня жетонов воли, - их по-прежнему было семь, как и в начале игры. Передавать волю, по-видимому, могли только фавориты, - но Вивьен выдала мне два жетона до девяти, чтобы Дал'тхану мог тут же их передать То есть вы понимаете, да? Тот момент, когда ты обретаешь достаточно воли для самостоятельных решений, и твоё первое самостоятельное решение - пожертвовать этой волей. И в этом весь Дал'тхану Эльгар'Нан несколько удивился, когда его чемпион вложил в его ладонь жетоны воли, - он ведь помнил, что вся воля Дал'тхану у него в кармане Но принял. А потом к Дал'тхану подошёл Диртамен (я уже говорил, что он солнышко?..)), чтобы поблагодарить его.
- Я просто исполнял свой долг, - ответил Дал'тхану.
- Я бы хотел, чтобы все исполняли свой долг так же, как ты.
- Я бы тоже этого хотел...
- И твоя преданность заслуживает благодарности.
- А я благодарен тебе за признание. Пусть я и сделал то, что должно быть в порядке вещей.
А потом Дал'тхану вновь попросил о разговоре Солас. Дал'тхану удивился такой своей популярности, но отказывать не стал, поскольку всё ещё считал нужным присмотреть за Соласом. Митал то и дело отправляла Соласа к другим - "Я хочу, чтобы ты проследил за Джуном", говорила она, например, - и, должно быть, как объяснял себе Дал'тхану, она хотела, чтобы её фаворит чему-то научился и заодно служил её глазами и ушами. Но Солас мог и возгордиться от такого обращения. Они отошли недалеко - Дал'тхану хотел видеть, что происходит в зале, на случай, если понадобится Отцу.
- Скажите, что вами движет? - спросил Солас.
- Воля моего Отца и господина, конечно же, - Дал'тхану удивился, что приходится озвучивать очевидное.
- Это само собой. Но чего желаете вы сами? Вы чемпион Эльгар'нана, - вас это устраивает?
- Я нахожусь на своём месте.
- И разве вы не хотите большего?
- Признаюсь честно: я хотел бы стать фаворитом, поскольку так я смогу ещё лучше служить своему Отцу. Если я обретаю больше воли - то не для того, чтобы сомневаться в нём, а для того, чтобы только больше быть преданным ему.
- Только фаворитом? Вы не хотели бы стать эванурисом?
- Нет. Я чувствую в себе достаточно силы, чтобы стать фаворитом, но не каждому дано править. Впрочем, если мой господин однажды пожелает возвысить меня настолько, - я, разумеется, сделаю всё возможное, чтобы оправдать его доверие и возложенную на меня ответственность.
"Кем вы себя видите в нашей компании через 5 лет", ага Дал'тхану не просто не мог представить себя равным Эльгар'нану, - ему это и не было нужно. Он всегда был воином, а не правителем. Да, история отношений Андруил и Гилан'найн была заманчива, но... Спутницей или спутником эвануриса может быть и фаворит.
- Быть чемпионом и фаворитом - это ведь всего лишь ступени. И мы видели, как эванурис может спуститься по этой лестнице и стать рядовым эльфом, - продолжал Солас. - Не может ли случиться такого, что не останется эванурисов, способных противостоять Пустоте, и начнётся хаос?
- Джун сделал это временно и по веской причине, - вздохнул Дал'тхану. Попытки Соласа развести панику на ровном месте начинали его утомлять. - Это не значит, что все эванурисы следом за ним кинуться слагать с себя полномочия просто потому, что устали или им надоело. А вы склонны преувеличивать: то у вас все эванурисы закончатся в поединках, то все эванурисы не захотят больше быть эванурисами, мы все умрём, гроб, гроб, кладбище.
- Мне незнакома концепция гробов, - заметил Солас. - Значит, вы считаете, что такого случиться не может?
- Совершенно точно не может, эванурисы такого не допустят. А вам следует больше в них верить.
- О, я верю в свою госпожу! Но подумайте: если по этой лестнице возможно спуститься - значит, по ней возможно и подняться.
- И к чему вы клоните? Хотите сказать, что все могут стать эванурисами? - усмехнулся Дал'тхану.
- Да. Тогда все будут равными.
- И как вы себе это представляете? Все будут правителями, но некому будет пахать, охотиться и сражаться? Это не равенство, это абсурд.
Похоже, Солас давненько не видел рядовых эльфов. И дело даже не в том, что среди народа хватало неумных, безответственных, ленивых, трусливых, завистливых личностей, которых только воля эванурисов удерживала от дурных поступков и направляла на благо. Важнее то, что отнюдь не всем эльфам нужно бремя бытия эванурисом! Многие хотят посвятить себя своей семье, своему делу, ремеслу, призванию, а вовсе не власти.
- Почему вы считаете, что это абсурд?
- Потому что у нас одна голова.
- Значит, вы считаете, что эванурисы - это голова нашего народа, а остальные, в таком случае, - пальцы? Лёгкие? Печень?
- Именно так, - кивнул Дал'тхану. - У каждого своё место.
- То есть, у нашего народа шесть голов?
- Вроде того.
- Я понимаю вашу метафору, но... Мне всё-таки не хотелось бы быть печенью.
- Воля ваша, - пожал плечами Дал'тхану. Он уже всё понял, и это ему не понравилось. Соласу было плевать на народ элвенан: он желал величия для себя, а "несправедливостью к народу" просто прикрывался, чтобы руками народа добиться власти. И если Солас хотел быть "головой" и на меньшее не был согласен, об этом следовало предупредить. Ведь Дал'тхану по-прежнему не мог нападать на чужих фаворитов без дозволения Эльгар'нана.
Дал'тхану подошёл к Эльгар'нану, как раз окончившему битву с Пустотой на карте, и попросил дозволения сообщить кое-что важное. Эльгар'нан доел, и они с Дал'тхану отошли туда же, где Дал'тхану говорил с Соласом.
- Я должен сказать тебе, Отец, что Солас опасен. Он говорил, что все должны стать эванурисами, и называл это равенством.
- Когда он это говорил?..
- Он говорил со мной лично. Он дважды искал разговора со мной и высказывал странные идеи, и также может смущать умы других эльфов. Только скажи, и я покараю его!
- Он - фаворит моей супруги, - с сомнением произнёс Эльгар'нан.
- Я не могу сомневаться в её выборе, - кивнул Дал'тхану. - Но боюсь, что Солас может злоупотреблять её доверием и обманывать её.
Солас выглядел тем, кто любил Митал искренне, - но это было несложно, раз она столь многое ему позволяла. Но если он желал стать эванурисом, не войдёт ли это в противоречие с его преданностью ей? Пожертвует ли он своим восхождением к власти, чтобы спасти её, если понадобится, - или пожертвует ею, чтобы забраться выше?..
- Мне нужно поговорить с ней и предупредить, - решил Эльгар'нан.
Митал как раз направлялась ему навстречу: что-то странное происходило с Фалон'Дином. Дал'тхану смотрел издали на то, как Фалон'Дина кроет, как ему помогают сесть, и думал: Господи, здесь нечего спасать. Фалон'Дин говорил о том, как опасна Пустота, - но сам наверняка слишком много соприкасался с ней и с Тенью, и попросту сходит с ума. Нужно изгнать его, пока не поздно...
Дал'тхану спросил, остаться ли ему, и Эльгар'нан позволил ему присутствовать при разговоре. Эльгар'нан передал Митал слова Соласа, и Дал'тхану кивнул, подтверждая. Но Митал сказала только, что "поговорит с ним", и всё. Солас остался безнаказанным.
Начался третий и последний этап суда. Андруил указала на то, что земли, которые Ревас, Солас и Дал'тхану отвоевали у Пустоты своей волей, теперь принадлежат им, и на населяющих эти земли эльфов простирается их воля. Дал'тхану поспешил сказать, пока его в чём недолжном не заподозрили, что все они могут принести клятвы своим эванурисам, чтобы эти земли под власть эванурисов перешли (в общем, чтобы не работал принцип "вассал моего вассала - не мой вассал"), и что он готов это сделать прямо сейчас. Ревас также сказал, что ему не нужны владения, что он (весь такой бескорыстный) просто хотел обратить внимание эванурисов на таланты народа элвенан. Солас же, что примечательно, промолчал и как будто не спешил возвращать земли. Правда, затем Ревас заговорил о том, что было бы здорово, если бы какие-нибудь земли были ничейными и на них могли бы проживать эльфы со свободной волей (и закусила бы ими Пустота, ага).
Бардак и бунт(с) продолжались. Фалон'Дин заикнулся о том, что раз Ревас сражался с Пустотой наравне с эванурисами, то, может, его в эванурисы и записать?.. Тут уж Дал'тхану окончательно не выдержал и вслух сказал, что если поощрять бунтовщиков, это станет примером другим бунтовщикам, и все решат, что верный способ быть возвышенным - не проявлять свои таланты, а брать знания без спросу. К счастью, Эльгар'нан также не допустил такой инициативы, напомнив, что мы все вообще-то собрались, чтобы судить и наказать Реваса, а не вознаградить. И тут бы Ревасу, искупившему свою вину, помолчать, - но он продолжал поддакивать Фалон'Дину. А Фалон'Дин заявил, что отныне все эльфы, попадающие в Тень, смогут брать оттуда знания, валяющиеся как попало, и использовать их как вздумается. И что он хочет поставить на границе с Бездной заслон из мёртвых, чтобы они сражались с Пустотой, раз уж эванурисы не пускают сражаться живых. Он предоставил слово Тарену, который поведал что-то мудрёное о том, что соприкоснулся с Пустотой и понял, как она воздействует на желания: желающий власти будет ею раздавлен, и так далее. Дал'тхану так и не понял, предлагают ли они взаимодействовать с Пустотой или держаться от неё подальше.
Под конец суда и игры Дал'тхану уже сидел в режиме "Отец, позволь мне оторвать ему голову": со стороны Реваса мелькали угрозы, что народ-де будет роптать, если к нему не прислушаться. Сидевшая рядом Силейз жалела, что он - не её фаворит, иначе она бы ему разрешила. Дал'тхану вздыхал, но не мог в двух словах рассказать Силейз про личную преданность Эльгар'нану. Силейз удивлялась, почему Дал'тхану и Эльгар'нан настолько не сходятся во мнениях, - но для Дал'тхану всё было просто: он, как воин, - отражение гнева Эльгар'нана, но сам Эльгар'нан много больше, в нём есть и другие необходимые для правителя качества, которые он проявляет. Эванурисы и "народ" сошлись на компромиссе: каждый эванурис тщательно выберет наиболее достойных эльфов, чтобы поделиться с ними знаниями. Эльгар'нан объявил, что в его владениях все желающие должны будут сразиться с его чемпионом, чтобы доказать, что они достойны. И стать эталоном было большой честью для Дал'тхану, хотя он не оставит надежды стать фаворитом - и стать ближе к Отцу.
Что будет с Дал'тхану дальше? - Как он и сказал Соласу: чем больше свободы воли он будет обретать, тем больше он будет осознавать свою преданность Эльгар'нану. И будет сражаться за него, когда понадобится. Быть единственным, по выражению Жанин, "хорошим мальчиком" на полигоне нелегко: так ни разу и не подрался, и бунт был неостановим. При этом Фалон'Дин, - что опять же не моя формулировка, - держался как самый бессмертный: ведь без него закроется путь в глубины Тени, а значит, его никто не тронет. А ведь можно было и доп$#деться
А ещё у нас есть общие фото на сложных щах и без сложных щей
После игры я оторвал уши, худо-бедно смыл валласлин (остались маленькие красные точки на лбу, словно меня блохи жрали), забрал отпариватель, оставил Лисс запасные уши и поехал домой. Но, как я уже упоминал, это оказалась не единственная моя игра в тот день Так что ещё будет о чём рассказать!